Глава 3

Переселиться в квартиру на Рассел-сквер оказалось проще простого. Хотя апартаменты были не слишком роскошными, тем не менее и гостиная и спальня с двумя кроватями были обставлены с большим вкусом и современной простотой, а в небольшой по размерам кухне имелось все необходимое. Однако самую большую радость Керри доставила ванная, где можно было блаженно лежать по полчаса в воде, не боясь, что кто-нибудь начнет стучать в дверь и требовать, чтобы она ее немедленно освободила.

Дорога в театр по утрам занимала всего пятнадцать минут пешком, а если не хотелось идти или погода была плохая, девушки проезжали одну остановку на метро до площади Пикадилли. Чаще всего Керри шла пешком, заставляя прогуляться протестующую Лиз, для которой холодное марковское утро было настоящим наказанием.

— Сумасшедшая, — ворчала она, пряча лицо в воротник пальто, когда холодный ветер набрасывался на девушек из-за угла и пытался сбить с ног. — Единственное, что мы получаем от этого свежего воздуха, — это мурашки на коже и морщины на лице!

— Ты сама меня потом будешь благодарить, — засмеялась Керри, — когда придет весна и на твоих щечках расцветут розы.

— Если они расцветут, я подам на тебя в суд! Мой образ — интересная бледность. — Лиз снова поежилась от холода, а потом уже совершенно другим тоном сказала: — Кстати, нас пригласили завтра на вечеринку.

— Правда? — равнодушно спросила Керри. — И кто же пригласил?

— Сосед из квартиры над нами. Ты еще не видела Ноэля? Он работает в модельном бизнесе и одевается просто потрясающе. И как ни странно, очень спокойно относится к своей внешности — не задирает нос и не рисуется.

— Если ты имеешь в виду того парня в лиловой короткой куртке с золотой цепью на поясе, то я его уже встречала. Мы столкнулись на лестнице вчера вечером, когда я спускалась к хозяйке, чтобы заплатить за свет.

— Конечно, это был Ноэль, но, очевидно, он был в плохом настроении, если лиловая куртка и цепь — это все, что ты заметила. В любом случае он устраивает совершенно потрясающие вечеринки, а сейчас он хочет, чтобы мы обе пришли к нему. Он звонил сегодня утром, когда ты принимала душ. — После небольшой паузы Лиз небрежно спросила, искоса посмотрев на Керри: — Он сказал, что мы могли бы взять с собой еще кого-нибудь. Может быть, ты позовешь Адриана?

Керри совсем не хотелось идти на эту вечеринку. Репетиции отнимали много сил, требовали полной концентрации, а бессонная ночь добавила бы усталости. С другой стороны, девушка не желала огорчать подругу, ведь та, по всей видимости, многого ждала от этой вечеринки.

— Адриан может не согласиться, — без особой уверенности сказала она Лиз, решив не уговаривать его, если он сразу откажется.


— Завтра? — спросил Адриан, когда Керри, запинаясь, сообщила ему о приглашении во время перерыва на ленч. — Ты поздно предупредила, дорогая, но для тебя я готов отменить все другие дела, только при одном условии.

— Условие? — Она внимательно посмотрела на него, держа в руке надкушенный сандвич. — Какое?

— Ты примешь мое приглашение на ужин, который у нас не состоялся на прошлой неделе. И в этот раз никаких отговорок! — Он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке. — Я зайду за тобой в восемь!

Заметив взгляд Райана, сидевшего за столом в нескольких шагах от нее, Керри совсем смутилась:

— Ладно. Но в одиннадцать я должна быть дома.

— Ну конечно, у Золушки свободное время всегда ограничено, — саркастически заметил Адриан. — Это правило распространяется и на пятницу тоже?

— Нет. Но я думаю, что одной бессонной ночи в неделю достаточно.

— Но ведь одиннадцать часов — это детское время! — Он пожал плечами. — Впрочем, как пожелаешь. Но по-моему, ты слишком фанатично относишься к работе. Мой девиз: хорошо поработал — отдохни еще лучше.

— И тебе удается претворять его в жизнь без очевидных последствий, — улыбнулась Керри. — Мне же приходится напрягать мозги, чтобы точно следовать инструкциям Уоррена, и удается мне это только при условии, если я посплю ночью не меньше десяти часов. Усталая, я не сыграю даже зайчика в детском утреннике.

— Не знаю, как насчет зайчика, но Хармиана тебе удается. Может быть, доешь свой сандвич? Репетиция начнется с минуты на минуту.


Через десять дней беспрерывных репетиций они подошли наконец к третьему акту. К третьему акту Уоррена Трента, а не Шекспира. Скоро они поставят заключительную сцену и будут готовы начать все сначала, отрабатывая детали, как бы добавляя подливку к уже готовому мясному блюду. Некоторые сцены, конечно, изменятся, будет много переделок. Но спектакль уже обрел очертания и наполнился содержанием, а у актеров теперь не было впечатления, что они бредут в потемках.

— В восемь часов, — напомнил Адриан, когда они выходили из театра. — Оденься покрасивее, лапушка, и я обещаю тебе незабываемые три часа.

— Куда он собирается тебя вести? — спросила Лиз по дороге к метро.

— Надеюсь, не во дворец ее величества. — Керри мысленно перебрала свой гардероб. — У меня есть новое платье, которое я купила на прошлой неделе, но мое пальто из верблюжьей шерсти совершенно к нему не подходит.

— Возьми мое меховое манто, — быстро предложила Лиз. — Я его практически не надевала с тех пор, как макси вошло в моду. У нас с тобой один размер. Не спорь со мной! — прикрикнула она, заметив, что Керри открыла рот, чтобы возразить. — Когда спектакль выйдет на сцену и мы будем получать проценты от кассовых сборов, ты сможешь купить себе что-нибудь.

— Принимая во внимание, что скоро лето, пальто будет действительно очень необходимо, — благодарно рассмеялась Керри. — Спасибо, Лиз.

Всю дорогу до дома они молчали, и, только когда пришли домой, Лиз спросила небрежно, разговаривала ли Керри с Адрианом насчет вечеринки.

— А почему, ты думаешь, я согласилась пойти с ним куда-то в середине недели? — спросила Керри, вешая пальто в холле и направляясь на кухню. — Он поставил мне такое условие.

— Так ты действительно не хочешь идти? — спросила Лиз, шагая за ней по пятам. — Мне показалось, что он тебе нравится.

— Он мне нравится. — Керри зажгла газ и поставила чайник на плиту. — Но не до такой степени, чтобы я не спала из-за него ночами, если ты это имеешь в виду.

— Именно это я и имела в виду. — Лиз неожиданно рассмеялась. — Знаешь… — Она замолчала, так как в прихожей зазвенел звонок. — Это, должно быть, Ноэль хочет уточнить что-нибудь насчет завтрашней вечеринки. В прошлый раз я приходила к нему пораньше, чтобы помочь накрыть на стол. Можно я приглашу его выпить чаю?

— Ну конечно. Должна же я с ним познакомиться.

Оставшись одна, Керри принялась доставать из шкафчика и протирать полотенцем чашки и блюдца.

«Интересно, — размышляла она, — почему Лиз так развеселилась, узнав, что я не влюблена в Адриана? Потому что Райан высказался о нем отрицательно или потому что она сама неравнодушна к этому красивому, но несколько поверхностному актеру? В любом случае ее страхи беспочвенны. «Когда я отдам свое сердце кому-нибудь, это будет совершенно особенный мужчина». Керри поставила чайник на поднос. «Если судьба так распорядится», — мелькнула у нее мысль, и девушка вздрогнула.

По какой-то причине Лиз задвинула сахарницу в глубину верхней полки, когда убирала посуду после завтрака. Убедившись, что она не сможет дотянуться просто так, Керри пододвинула табуретку и взгромоздилась на нее. Она услышала, как позади снова открылась дверь, и поторопилась достать сахарницу. Вдруг она почувствовала, как нога соскользнула с края табуретки, которая закачалась под ней.

В следующий момент две руки твердо легли на ее талию и аккуратно спустили девушку на пол.

— Вам кто-нибудь когда-нибудь говорил, что вставать на кухонные табуретки очень опасно? — сердито спросил Райан. — Вы могли свернуть себе шею.

Керри осторожно поставила сахарницу на раковину, прежде чем посмотреть в сердитые серые глаза.

— У вас уже вошло в привычку спасать девиц, терпящих бедствие, — сказала она. — Спасибо.

— Пожалуйста. — Он оперся на спинку стула и принялся изучать лицо девушки с уже знакомой ей усмешкой. — Вы разрумянились. Должен ли я отнести это на счет приготовления чая, или, быть может, причиной тому мое внезапное появление?

— Как вам будет угодно, — буркнула Керри. Засвистел вскипевший чайник, что позволило ей отвернуться и заняться приготовлением чая. — Выпьете Чашечку?

— Не откажусь. — Он посмотрел на поднос. — Я вижу три чашки. Ждали меня?

— Нет. — Керри не сочла нужным скрывать правду. — Мы думали, что это сосед с верхнего этажа звонит в дверь.

— Неужели? Какое разочарование. И часто этот мальчик-мажор заходит к вам выпить чаю?

— Не думаю. По крайней мере, я с ним еще не знакома. — Она посмотрела на Райана с любопытством: — Для вас это имеет большое значение?

— Я бы предпочел, чтобы он не заходил к вам. — Райан взял один бисквит из тех, что девушка только что разложила на блюде. — У Лиз есть склонность заводить себе друзей среди каких-то странных личностей.

— Включая меня?

Он усмехнулся:

— Свое мнение о вас предпочитаю придержать до тех пор, пока мы не окажемся в более подходящем месте. Не очень удобно заводить такие разговоры на кухне.

Не удержавшись, она окинула взглядом его стройную, мускулистую фигуру и про себя подвергла сомнению это утверждение. Этому человеку везде будет удобно, если он этого захочет. Ее сердце сжалось.

— Лиз, очевидно, переодевается? — спросила она быстро.

— Да, так она мне сказала. Сегодня ваша очередь готовить пищу?

— Так лучше, чем толкаться вдвоем на кухне.

— Это намек, что я занимаю слишком много места? Ну хорошо… — Он взял поднос. — Постараюсь хоть чем-нибудь быть полезным, отнесу поднос. Еще чем-нибудь помочь?

Керри покачала головой:

— Обычно мы не едим до шести часов. Это просто легкая закуска.

— Надеюсь, не диета? — Осмотрев задумчиво ее хорошенькую, одетую в брюки, фигурку, он добавил: — Вам ведь не требуется никакой диеты, не так ли?

Шагая по коридору вслед за ним, Керри бросила мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале: глаза блестят, щечки слегка тронуты румянцем, легкая улыбка на губах…

В гостиной, поставив свою ношу на низкий кофейный столик, Райан устроился на кушетке перед камином и стал наблюдать за тем, как девушка расставляет посуду и разливает чай.

— В это время во всей Британии домашнее чаепитие, — прокомментировал он с добродушной ленцой. — Интересно, какая из вас получится жена? Вы будете уважать мужа и повиноваться ему, как это делают все хорошие жены?

— В пределах разумного, — ответила Керри. — Сахар?

— Два кусочка, пожалуйста. — Его рот скривился. — Я не уверен в том, что вся эта эмансипация принесла какую-то пользу.

— Это мнение всех мужчин. Между прочим, моя бабушка была суфражисткой.

— Мне следовало догадаться. Не случайно у вас такой независимый характер. — Он принял чашку из ее рук, отпил глоток и небрежно добавил: — Что, по-вашему, является залогом удачного замужества?

— Партнерские отношения, — ответила она быстро.

Губы Райана насмешливо скривились.

— Даже когда люди играют на равных, среди них кто-то является лидером и принимает важные решения.

— Но не обязательно это должен быть мужчина, особенно если речь идет о браке.

— Вы не правы. Лидером должен быть мужчина, если вы хотите, чтобы у вас были сбалансированные отношения. За спиной каждого опекаемого мужа находится женщина, которой необходимо, чтобы ею руководили.

— Ты, как всегда, предлагаешь таскать женщин за волосы, — засмеялась Лиз, входя в комнату вовремя, чтобы услышать его последние слова. — Не разрешай ему выводить тебя из себя, Керри. Он это делает нарочно.

— Уважай старших и умных, ребенок, или я расправлюсь с тобой так же, как делал это в прошлом, — пообещал Райан и протянул свою чашку Керри. — Можно мне еще чаю?

— Когда я налью вашей племяннице первую чашку, с радостью предложу вам вторую, — заверила она его с приторной сладостью.

Он ухмыльнулся:

— Не очень-то вежливо со стороны хозяек. Пожалуй, мне следует взяться за ваше воспитание. Небольшое количество вежливости и обходительности украсит любую женщину.

— К совету эксперта по таким вопросам всегда следует прислушаться. — Лиз взгромоздилась на спинку кушетки и взяла в руки чашку с кофе. — Райан, перестань терзать Керри хотя бы на мгновение, лучше успокой ее. Она жутко переживает из-за спектакля.

— А ты нет? — спросил он.

— Я не особенно. Не могу сказать, что я полностью удовлетворена тем, как играю Иру, но совершенно уверена, что могу это сделать лучше и обязательно сделаю. А Керри волнуется за свою Хармиану.

— Почему? — Теперь внимание Райана полностью переключилось на Керри, в вопросе слышалось участие. — В чем вы сомневаетесь?

— Во всем. — Она уставилась в свою чашку, ненавидя Лиз за то, что та начала обсуждать эту тему. — Я чувствую, что все не так. Я иду здесь, делаю поворот там, а ощущаю себя марионеткой, которую кто-то дергает за веревочки.

— Вы считаете, что Уоррен неправильно трактует характеры героев?

— Нет. — Керри замолчала, стараясь привести свои мысли в порядок. — Нет, все, что он предлагает, разумно и обоснованно. Загвоздка в том, что это я не понимаю образ, не чувствую его… — Она подняла глаза и криво усмехнулась. — Это звучит смешно, да?

— Я так не считаю. — Он пристально смотрел на нее. — Как вы думаете, в чем заключается индивидуальность каждого персонажа?

Керри задумалась.

— В мотивах их поступков.

— И чем руководствуется Хармиана?

— Любовью, — ответила она спустя мгновение.

— Да, но какой любовью? Любовью к мужчине? К себе? К жизни, наконец?

— Нет, — уже более решительно произнесла девушка. — К Клеопатре.

— Правильно. Она порабощена — и физически и морально, — порабощена ее царицей и госпожой. И при этом она далеко не слабохарактерная личность. У нее есть и воля, и амбиции, и ума достаточно. Вполне достаточно, чтобы разобраться, что представляет собой Клеопатра.

— Вы имеет в виду, какой она была в начале пьесы?

Циничная усмешка промелькнула на его губах.

— Я имею в виду, какая она сейчас и какой будет всегда: своенравная, ревнивая и абсолютно безжалостная.

— О нет, вы не правы! — пылко возразила Керри, забыв на время, кто сидел перед ней. — Вначале — да, она была именно такой. Но потом, когда Антоний умирает, она убивает себя ради любви!

— Она убивает себя, — возразил Райан спокойно, — потому что ее гордость и тщеславие не позволяют ей смириться с той жалкой участью, которую уготовил ей Цезарь. Конечно, вначале ее тешит эта идея, но только до тех пор, пока Долабелла не подтвердил то, о чем она уже давно догадалась. Вот тогда ее решение созрело окончательно.

— Так вы, значит, считаете, что она никогда не любила Антония? Он был для нее всего лишь одним из многих?..

— Она, конечно, любит его. Настолько, насколько способна любить кого-либо, кроме себя самой. Не забывайте, что даже тогда, когда он лежит, умирая, и умоляет ее спуститься к нему с пьедестала и поцеловать его в последний раз, она отказывает ему в этом. «А иначе меня схватят», — говорит она. О ком она думает в этот момент?

— Она боится.

— Да, за свою собственную шкуру. Она хочет попрощаться со своим возлюбленным, но без риска быть арестованной. — Райан покачал головой. — Шекспир изобразил ее поверхностной женщиной, и именно так ее и следует играть. Это не очень популярная интерпретация, но она правдивая.

В комнате воцарилось молчание, затем Лиз спросила задумчиво:

— А Паула согласна с тобой?

Он пожал плечами:

— Может быть. Хотя это не имеет никакого значения. Клеопатру идеализировали в театре так долго, что нужно быть очень храброй актрисой, чтобы сыграть не так, как это принято.

— Но если вы не верите в эту интерпретацию…

— А я и не должен. Что бы Паула ни делала с Клеопатрой, Антоний остается таким, какой он есть, — человеком, полностью запутавшимся в ее проблемах.

— Вы представляете ее очень злой.

— Вот уж нет. Она прекрасная, очаровательная женщина, хитрая и коварная, часто жестокая, но злая — никогда. Она такая, какой втайне мечтает быть любая женщина, но мало кто осмеливается воплотить эти мечты в жизнь. Вот твой ключ, Керри. Хармиана боготворит свою госпожу за эти качества, за которые она все бы отдала. Если вы собираетесь радикально изменить Клеопатру, значит, Хармиана тоже должна измениться.

В комнате стало темнеть, солнце клонилось к закату. Райан взглянул на светящийся циферблат своих часов.

— Я должен идти, — сказал он. — Я собирался заглянуть на пару минут посмотреть, как вы тут вдвоем справляетесь. В театре совсем нет возможности поговорить.

— Нет, если мы собираемся хранить наш маленький секрет, — согласилась с ним Лиз и грустно добавила: — Ты знаешь, я жалею сейчас, что вынесла этот вопрос на обсуждение. Мне очень неловко.

— Значит, у тебя не хватает смелости защищать свои убеждения, — резко сказал Райан. Он пристально посмотрел на Керри. В выражении его лица было что-то, что она не смогла понять. — Я не очень шокировал вас?

— Нет, — ответила девушка, — в любом случае я предпочитаю идеалистическую трактовку пьесы.

— Я так и думал. — Он улыбнулся. — Будем надеяться, что вам удастся сохранить ваши иллюзии. — Надевая пальто в прихожей, он предупредил: — Вам завтра предстоит тяжелый день. Уоррену, скорее всего, многое из того, что он сделал, не понравится при повторном просмотре, и он тут же захочет все изменить. Запаситесь терпением, оно вам завтра понадобится.

— Ничего себе успокоил, а?! — воскликнула Лиз, когда за ним захлопнулась дверь. — И как раз тогда, когда я начала думать, что самое плохое у нас уже позади! — Она постояла молча некоторое время и сказала уверенно: — Однако из этого разговора можно сделать один важный вывод: он никогда не женится на Пауле. Она как раз такая, какой он описал Клеопатру, и если он так отчетливо представляет себе одну, то, разумеется, ни на минуту не заблуждается относительно другой.

Керри взяла поднос с посудой и отнесла его на кухню. Она налила горячую воду в миску, капнула туда жидкость для мытья посуды, сложила чашки и блюдца и почувствовала приятное покалывание в руках. Лиз была права, отрешенно думала она. Райан не женится на Пауле. Вообще сомнительно, чтобы он женился на ком-нибудь. Пожалуй, ему не подойдет ни одна женщина.

Адриан заявился рано. Приводя в порядок волосы перед зеркалом около туалетного столика, Керри слышала тихую беседу Лиз и Адриана, прерываемую иногда смехом. Зазвучала музыка. Когда Керри вошла в гостиную, они сидели рядом на кушетке и просматривали коллекцию пластинок Лиз.

— Некоторые пластинки, должно быть, стоят целое состояние, — заметил Адриан и, взглянув на входящую Керри, улыбнулся ей своей самой обворожительной улыбкой: — Вот теперь я нисколько не сержусь, что ты так долго крутилась перед зеркалом. Зеленый цвет тебе определенно к лицу.

Опершись рукой на диванную подушку, чтобы встать на ноги, он нащупал какой-то предмет. Это была элегантная золотая ручка. Адриан был изумлен.

— Прекрасная работа, — прокомментировал он. — Твоя, Лиз?

— Нет, — чистосердечно призналась она, забирая у него ручку. — Она принадлежит… одному моему другу.

Лиз наблюдала, как он помогал Керри надеть ее светло-желтое меховое манто, и пожелала нарочито весело:

— Хорошего вам вечера. Возможно, я буду уже спать, Керри, когда ты вернешься.

«Надеюсь», — подумала Керри, когда они выходили на улицу.

Это был не очень интересный вечер, хотя Адриан старательно развлекал ее. Они ужинали, танцевали, о чем-то болтали, обсуждая то последние премьеры, то своих коллег. Адриан рассказывал анекдоты из театральной жизни.

— Такое впечатление, что ты работал почти со всеми известными актерами нашего времени, — заметила Керри, прослушав одну из историй.

Он улыбнулся с горечью:

— Совершенно верно. Но сколько из них вспомнили бы меня, услышав мое имя? Никто… — Видя, что девушка открыла рот, протестуя против его слов, он не дал ей заговорить. — Заядлые театралы, конечно, узнают, но обычные люди, которые ходят по улицам, могут многое рассказать об Оливье, Редгрейвах и Максвеллах, блистающих на подмостках, но не обо мне. Десять лет на второстепенных ролях — слишком долгий срок. Пора уже получить шанс на главную роль.

Очень сомнительно на данном этапе, подумала Керри. Адриан хороший актер, но в нем нет того, что называется «божьей искрой». Единственный шанс для него — получить главную роль, специально подогнанную под его возможности, и найти спонсора, готового рискнуть в этой игре своим капиталом.

— Сегодня главное не то, на что ты способен, а то, скольких людей в шоу-бизнесе ты знаешь накоротке, — сказал он, вертя в пальцах бокал. — Налаживай связи и взлетишь до небес. — Помолчав, он спросил небрежно: — Что тебя заставило поселиться вместе с Лиз? Ты ведь не была с ней раньше знакома?

— Нет, мы познакомились на первом чтении пьесы. Ей была нужна компаньонка, которая могла бы вместе с ней платить за квартиру, а я подыскивала новое жилье. Это было удачным решением проблемы, особенно с моей стороны. Новая квартира лучше той, где я жила раньше.

— И намного дороже, я думаю?

— Ну, не намного. Я вполне могу платить свою долю, и даже еще что-то остается на черный день.

— А Лиз оплачивала эту квартиру полностью перед тем, как ты вселилась в нее. Либо у нее небедные родители, либо сказочно богатая крестная мать.

— Возможно. — Керри беспокойно поерзала на стуле. — Адриан, это был очень приятный вечер, но…

— …но уже поздно, и мне пора идти домой, — закончил он за нее, вдруг развеселившись. — Хорошо, мисс Недотрога, я знаю, что потерпел фиаско.

Около дома он попросил таксиста подождать его и проводил девушку до входной двери.

— Ровно одиннадцать, — сказал он. — Точность — вежливость королей!

Керри засмеялась, нажимая на ручку двери.

— Спасибо, Адриан, мне все очень понравилось.

Он не сделал попытки задержать ее:

— Встретимся утром.

Лиз свернулась калачиком на кушетке в пижаме и халатике, накинутом на плечи. Она потягивала из дымящейся чашки какао и лениво листала какой-то журнал.

— Ты рано, — удивилась она. — Хорошо провела время?

— Неплохо. — Керри аккуратно повесила манто на спинку стула и присела на краешек кушетки со вздохом облегчения. — Как же давно я не танцевала!

— И это все, что ты делала сегодня?

— Если ты хочешь узнать, пытался ли Адриан склонить меня к интимным отношениям, ответ будет — нет. Между прочим, весь вечер он вел себя как настоящий джентльмен. — Она помолчала. — А кстати, ты до сих пор не сказала мне, с кем завтра пойдешь на вечеринку.

— Это потому, что я еще не решила, кого пригласить, — беспечно отозвалась Лиз. Она положила журнал на кофейный столик и встала с кушетки. — Я пошла спать. Ты идешь?

Убирая одежду, Керри подняла манто и пробежала по нему пальцами, ощущая шелковистость меха.

— Огромное спасибо за то, что выручила меня. Я чувствовала себя в нем замечательно.

— Не благодари. — Лиз повернулась к ней и странно улыбнулась: — Быть может, однажды я тоже кое-что попрошу у тебя.

Райан оказался прав. На прогоне спектакля Уоррен хмурился, чесал в затылке и, увидев конечный результат, тут же начал все переделывать как одержимый. Большинство актеров восприняли изменения философски, хотя, как Керри заметила, Райан, внимательно выслушивавший каждую новую идею, часто переиначивал все на свой лад, а иногда полностью игнорировал замечания режиссера. Его политика заставила девушку улыбнуться. Он охотно следовал всем указаниям в том случае, если они совпадали с его собственным мнением, но все остальное пропускал мимо ушей. Его Антоний не будет Антонием Уоррена — остроумный, мудрый, настоящий мужчина, бесконечно трагичный в своей гибели.

Отношение Паулы к замечаниям было совершенно другим. Когда она не соглашалась с режиссером, разгоралась дискуссия — актриса, не считаясь со временем, оспаривала детали постановки до победного конца. Уоррен постепенно терял терпение, стал делать язвительные замечания, и вскоре исчезли все надежды на мирное разрешение конфликта, а они с Паулой начали метать громы и молнии друг в друга.

— Нет, нет, нет! — завопил Уоррен в середине третьей сцены. — Не «Тебя зовет законная жена — так отправляйся», а «Тебя зовет законная жена? Так отправляйся!». Она задает вопрос и сама же отвечает, прежде чем он успевает заговорить. Почему вы не можете сказать это именно так?!

— Потому что это не так! — прозвучал резкий ответ со сцены. — Она констатирует факт: Фульвия требует, что Антоний вернулся, и тут же отпускает его.

Уоррен всплеснул руками, как бы призывая небеса засвидетельствовать, какой он несет крест, вздохнул и попытался изменить свою тактику:

— Паула, дорогая, вы устали, я устал, все устали. Может быть, если мы немного отдохнем…

— Я совершенно не устала, — заявила Паула. — Но если кому-нибудь требуется отдых… — Усмехнувшись, она повернулась к Райану: — У тебя найдется сигарета для меня, дорогой?

Керри направилась за кулисы, где собрались не занятые в сцене артисты, когда Райан протянул Пауле свой золотой портсигар. Уоррен прав, подумала девушка. Даже не принимая во внимание пунктуацию, данную в тексте, более естественно для Клеопатры произнести эту фразу так, как он говорит, это более соответствует ее изменчивой натуре. И Райан первым признал бы значимость момента, если бы это имело отношение к его Антонию.

У нее сильно разболелась голова, и она переменила свое решение присоединиться к обсуждению инцидента. Она миновала группу спорящих актеров, прислонилась к стене и попыталась расслабиться. Весь день ее мучила головная боль, а у нее, как назло, не было с собой таблеток. В первый раз ей захотелось, чтобы репетиция поскорее закончилась.

Чья-то рука приподняла ее подбородок, и глаза девушки широко открылись: Райан внимательно разглядывал ее лицо. Затем он отступил на шаг и засунул руки в карманы своих рыжевато-коричневых брюк.

— Почему вы так близко к сердцу принимаете все, что говорит Уоррен? — спросил он. — У вас уже должен был накопиться опыт общения с режиссерами, вы должны были научиться противостоять им, не разваливаясь при этом на мелкие кусочки.

— Как Паула? — не смогла удержаться Керри.

Он ухмыльнулся:

— Нет, не как Паула. Будь вы сегодня на ее месте, от вас осталась бы кучка пепла. Все, что я хотел сказать, — это чтобы вы проще к этому относились и мотали на ус. Уоррен нетерпелив, он настоящий деспот, но знает Шекспира как свои пять пальцев.

— Да, я заметила. — Керри выглянула из-за плеча Райана и посмотрела на сцену: Паула как раз шагнула к рампе, чтобы продолжить спор с режиссером. — А кто, по-вашему, прав в этом случае?

— С художественной точки зрения, я бы сказал, Уоррен. Однако Паула играет свою роль, и, если она чувствует, что Клеопатра должна говорить именно с такой интонацией, значит, к ее мнению стоит прислушаться. Когда страсти накаляются, актер становится стержнем, вокруг которого вертится колесо. — Решив, что тема исчерпана, он спросил: — Я слышал, вы и Лиз собираетесь сегодня пойти к мальчику-мажору на вечеринку?

— Да, — ответила Керри, гадая, сочла ли нужным Лиз упомянуть, что Адриан тоже приглашен. — Почему вы так его называете?

— Отчасти потому, что никак не могу запомнить его имя, а еще потому, что он манерный, избалованный маменькин сынок. Мне кажется, это совсем не то, что вам подходит.

— Я представления не имею, как там все происходит.

— Громко — во всех смыслах этого слова. Я случайно зашел к Лиз во время его последней вечеринки, шум был устрашающий, не говоря уж о том, что творилось на лестнице. Судя по тому, как вы сейчас выглядите, вам было бы лучше сразу же лечь в постель, когда придете домой.

Керри была склонна согласиться с ним. Только вечеринки ей сейчас и не хватало.

— Если вы имеете в виду отсутствие румянца на моем лице, — сказала она, пытаясь превратить все в шутку, — то всему виной грим.

— Вздор. — Он вынул руки из карманов, подтянул брючину и поставил ногу на небольшую коробку, стоявшую рядом с Керри. — Я видел румянец на ваших щечках не меньше дюжины раз. — Затем, с интересом посмотрев на нее, Райан добавил: — Кстати, он появляется и сейчас.

Керри прикусила губу, зная, что он говорит правду и что она не может ничего с собой поделать под его насмешливым, испытующим взглядом.

— Вам нравится приводить других в смущение, не так ли? — спросила девушка.

— Да, особенно когда видишь такие впечатляющие результаты. Возможно, это звучит банально, но ваша кожа напоминает мне персик, который выглядит одинаково замечательно и ранним утром, и поздним вечером. Вам повезло — некоторые женщины тратят уйму денег в салонах красоты, пытаясь достигнуть такого эффекта. — Он склонил голову, наблюдая за выражением лица девушки, его глаза смеялись. — Ну а теперь не вздумайте сказать мне, что вы не любите комплименты. Тогда я окончательно удостоверюсь, что вы ни на кого не похожи.

— По-моему, перерыв закончился, — поспешно сказала Керри, заметив с облегчением, что группа людей за кулисами начала редеть.

— Прекрасно. Как раз вовремя, — усмехнулся он. — И вы этому рады?

— Конечно, — ответила девушка, и Райан одобрительно кивнул.

— Вот это характер! — Он взял ее за локоть и слегка прижал к себе. — Ну что ж, прошу на сцену.

Чувствуя спиной любопытные взгляды, Керри с неохотой пошла за ним. И вот они уже на сцене, и Паула повернулась к ним лицом, ее красивые глаза сузились, когда она увидела, что рука Райана лежит на плече Керри.

— Мы готовы, Уоррен, — объявил Райан, не взглянув на актрису. — Откуда начать?

— Начни со слов: «Закончим споры, выслушай меня», — бросил режиссер, направляясь на свое место в восьмом ряду.

Очевидно, между Паулой и Уорреном Трентом был достигнут компромисс. Актриса придерживалась своей интерпретации в общих чертах, но в деталях следовала советам режиссера. Слушая диалог Антония и Клеопатры, Керри могла только восхищаться эмоциональному накалу, который превратил жалобы покинутой женщины в гнев царицы Египта. Еще немного, и Паула переиграла бы Райана в этой сцене, ведь его текст сводился к отрывистым коротким репликам. Но его талант не позволил доминировать над ним. В суровых чертах его лица проглядывало обаяние, стройное, мускулистое тело было как натянутая струна. Молчание красноречивее слов, если на сцене стоит настоящий мастер.

— Прекрасно! Прекрасно! — восхитился Уоррен, когда они закончили. — Оставим все как есть. — Он улыбнулся и вскочил на ноги: — На сегодня все. Хорошенько отдохните, пожалуйста. Завтра мы должны будем двигаться намного быстрее.

Керри покинула театр с большим облегчением. День показался ей длинным и тяжелым, да еще эта головная боль… И еще у нее осталось чувство, что ее использовали. Пауле не понравилось, когда Райан вышел на сцену под руку с ней, Керри, и он это знал. Если Паула в последнее время держалась с ним слишком самоуверенно, то это был отличный способ поставить ее на место. Что самое неприятное, он полностью проигнорировал чувства Керри в этом случае. Он повел себя жестоко, самонадеянно и абсолютно бессердечно.

Вернувшись домой, Керри выпила таблетку аспирина и прилегла на часок отдохнуть. Постепенно головная боль утихла, девушка почувствовала себя лучше, но она никак не могла стряхнуть с себя состояние странного оцепенения. Сама мысль о том, что нужно встать и начать готовиться к предстоящей вечеринке, приводила ее в ужас.

— Тебе необходимо развеяться, — подбодрила ее Лиз, когда время подошло к половине восьмого. — Потанцуешь, послушаешь музыку, хорошенько отдохнешь.

Вряд ли она отдохнет на такой вечеринке, которую ей описал Райан, подумала Керри. Что ей по-настоящему необходимо, так это лечь пораньше спать. В противном случае она будет совершенно нетрудоспособной завтра.

— Лиз, — взмолилась она, — я просто не в состоянии встречаться со всеми этими людьми сегодня. Можно я не пойду?

— Ну, если ты совсем раскисла… — Лиз делала перед зеркалом макияж. — А как же Адриан?

— О боже, я совсем о нем забыла! — Керри сделала движение, чтобы встать с постели. — Наверное, мне придется пересилить себя.

— Вообще-то в этом нет необходимости, — сказала Лиз ровным голосом. — Я смогу тебя заменить.

— Ой, как хорошо! Тебя это не затруднит? — спросила она благодарно.

— Затруднит? Да ты что, мне будут завидовать все девчонки на вечеринке. — Лиз засмеялась. — На самом деле, когда тебя не будет рядом, он, может быть, наконец-то заметит, что я существую на этом свете!

Керри приняла ванну и легла в постель. Пришел Адриан — было уже восемь часов. Она слышала, как Лиз с ним поздоровалась и все объяснила. Через несколько минут Лиз зашла к ней в спальню.

— Адриан надеется, что тебе скоро станет лучше, — сказала она тихо, — и ты поднимешься к Ноэлю.

— Да, я слышала. — Керри слегка улыбнулась. — По-моему, он не очень огорчился.

— Ну так это же Адриан! Такие, как он, не растрачивают себя на бесполезные сожаления. — Глаза Лиз блестели. — Как я выгляжу?

— Ты же знаешь, что выглядишь замечательно, — искренно ответила Керри, с одобрением оглядев стройную, хорошенькую девушку в белом кружевном брючном костюме, с копной темных, блестящих волос, рассыпавшихся по плечам. — Хорошего тебе вечера!

— Спасибо, ни о чем не беспокойся. — Лиз бросила последний взгляд в зеркало и пошла к двери. — Может, тебе Что-нибудь нужно? Может, мне спуститься к тебе через часок-другой и напоить чем-нибудь горячим?

— Нет, не надо, спасибо, я лучше посплю. — Керри натянула одеяло до подбородка. — Просто погаси свет.

После того как они ушли, девушка постаралась уснуть, но музыка и громкие голоса, которые уже начали раздаваться из квартиры наверху, не дали ей сомкнуть глаз, и, когда в половине девятого зазвонил телефон, она не спала, а головная боль снова вернулась.

В ответ на ее «Алло» в трубке раздался властный голос Райана:

— Почему вы не в постели?

— Я в постели, а телефон стоит в спальне, — объяснила она.

— Вы имеете в виду, что Лиз ушла на вечеринку и оставила вас одну?

— Да, она не могла сделать для меня ничего лучшего. Во всяком случае, — добавила Керри торопливо, — мне не так уж плохо, я посплю, и все будет в порядке. Я не больна, а просто устала.

— Будем надеяться, что так оно и есть. Вы нам нужны. — Он подождал немного, словно ждал ее реакции на эти слова, и спросил, так и не дождавшись ответа: — Я вас разбудил?

— Нет, я не спала.

— Могу себе представить! Все из-за этого гама наверху. Даже по телефону слышно. А что у вас там делается, страшно даже подумать. — Он помолчал немного и спросил уже совсем другим тоном: — А почему вы так быстро ушли из театра сегодня, Керри? Я собирался отвезти вас домой, но вы уже упорхнули, когда я спустился со сцены.

— Это дало бы повод для пересудов многим людям, если бы вы вдруг решили подвезти двух самых младших членов труппы. Вы же так похожи с Лиз. Многим не составит труда сложить два и два.

— Я ничего не сказал о Лиз, — заметил он спокойно.

Керри посмотрела в темноту перед собой:

— Может быть, что-нибудь передать вашей племяннице, мистер Максвелл?

— Только то, что я хотел кое-что обсудить с ней при первой возможности. — Судя по его голосу, он улыбался. — Спокойно ночи и прекрасных сновидений. Мы продолжим нашу беседу, когда вы больше будете расположены к ней.

Она медленно положила трубку и скользнула под одеяло, удивляясь полному отсутствию эмоций, хотя сердце ее бешено колотилось. Насмехаться над женщинами — любимое занятие мужчин такого типа, как Райан Максвелл, и, в принципе, это ничего не значит само по себе. Она должна себе это все время повторять.

Загрузка...