Занимательная география

Глава 11. Сумасшедшие открытия

Запах пережаренной тухлой колбасы заставил Дэна открыть глаза. Такое чувство, что некто бросил в костер целый контейнер копченых изделий и специально раздул пламя. Отравленный перегаром воздух закладывал ноздри, а когда некромант пытался вдохнуть ртом, то языком чувствовал отвратительный вкус несвежего продукта. Хорошо еще, что отравляющий запах подгоревшей тухлятины не действовал на глаза.

Он сумел разглядеть только розовую стену с нарисованными на ней бабочками. Все понятно, почему вонь оказалась столь противной: помещение. Даже форточку никто не удосужился открыть, не то, что окно.

Руками некроманта приковали к холодной бетонной стене, обклеенной бумажными обоями. Наручники, которые вражина использовала для этого, не отличались особой прочностью – обычная хозяйственная резинка, привязанная к двум крюкам с каждой стороны.

Но руки так болели, что пальцы вообще не чувствовались. Некромант понял, что он уже довольно долго висит в таком положении. Еще чуть-чуть, и до гангрены не далеко. А безрукий маг – беспомощнейшее существо на всю жизнь. Как бы ни была ему противна Фифа, но сейчас вспоминался именно ее обреченный взгляд и желание сделать все, что угодно, лишь бы исцелиться.

Как выбраться из ловушки Дэн никак не представлял, потому что ему даже не было известно, кто и за что удостоил его чести быть плененным. Хотя, подозреваемый, несомненно, имелся. Целая одна штука.

Минут через пятнадцать после пробуждения ему надоело просто висеть и вдыхать отвратительный запах, и поэтому маг принялся вспоминать и декламировать стихи черного дракончика. Первый раз в жизни он пожалел, что невнимательно относился к творчеству домашнего животного. А ведь такая писанина, как у черненького, любого злодея из себя вывести способна.

О девушках Дэн предпочитал не вспоминать. Не потому, что ему было наплевать и на вспыльчивую Алину, и на любвеобильную Аспи Рин, он с содроганием в сердце подумал об эльфийке, лишающейся жизненных сил и превращающейся в безжизненную головешку, и о волшебнице, которая всегда считала его вдохновителем. За что – он еще не успел понять.

– Слушай, некромант, надоела твоя песнь о Нибелунгах! – раздался голос из-под потолка.

Дэн торжествующе улыбнулся – требуемый эффект достигнут, сейчас к нему обратятся с мирными переговорами. И поэтому он досочинял поэму дракона, описывая свое пребывание в темнице. Автор мог бы гордиться хозяином, услышь он придуманную строфу, потому что в ней присутствовал не только ритм, но и прекрасная рифма и точь-в-точь передавался смысл. Но Дэн не запомнил то, что наплел тогда пленителю, да и животинке никогда не сообщил о редактуре гениальной писанины.

– Ненавижу самопальную поэзию.

– Ну и не надо, – съязвил некромант, – может, вы меня тогда отпустите, а то я еще много всяких рифм знаю. Колодка-селедка, палки-моталки, пакля-шмакля, Алина-малина, Аспи Рин – Форма Лин, продолжать?

Дэн решил, что дерзкий стиль сибирской волшебницы в плену может пойти на пользу. Как же прекрасно у взбалмошной девушки получалось доставать своей речью врага, что тот шел с ней на компромисс. Но у некроманта ничего хорошего не выходило, он только обидел таинственного похитителя.

– Шутить со мной вздумал? – разгневался тот. – Я тебя не убью, ты мне живой нужен, но еще одна дерзость, и я начну тебя пытать.

– Значит, это запах не шпикачек, а твоих пережаренных подопытных?

– Это мои духи! – взвыл похититель. – Или тебе не нравится?

Дэн скривился. Ну, не то, чтобы запах не пришелся по душе некроманту, вовсе нет, он просто-напросто терпеть не мог такие духи.

– Шанель номер пять, – усмехнулся он, – у моей покойной бабушки из Вышеграда был дезодорант из дохлых лягушек, настойка на крови девственницы, еще более непередаваемый запах. Хотите отведать?

Это он уже перешел на хитрость. Ну да, была у него бабушка, как и все родственники обитавшая в большом готическом замке в Вышеграде. Но вот ведьминых духов у той никогда не имелось, ровно как и остального перечисленного. На случай, если похитителю захочется названной вони, Дэн специально найдет для этого уральскую лягушку и возьмет кровь из чьей-нибудь вены.

Но его надежды на забалтывание похитителя не оправдались.

– Нет, я только этот запашок люблю, – заявил он, и поспешил спуститься в пыточную.

Как маг и понял – это оказался Шуршунчик. То-то голос болтуна Дэн посчитал знакомым. Рядом с названным священником, то есть, зоологом, важно шел Ыть, напяливший на голову корону с розовыми финтифлюшками и закутавшийся в мантию хозяйки.

Материю эту словно неправильно погладили: она вся была в прожженных дырах. Это все благодаря кислотно-щелочным выделениям с кожи противного прихвостня Фифы.

– О! Дулитл собственной персоной! – ухмыльнулся некромант.

– Да, английский маг Дулитл – мой кумир, – развел руками экс-священник, – по сравнению с ним, мои кошки, зайки и белки – детские игрушки. Я хочу научиться кое-чему большему.

Ыть вышел вперед, пряча под мантией две правые руки, но некромант успел рассмотреть-таки аномалию. А еще он заметил, что левая правая рука не принадлежала от рождения уродцу: слишком бела ее кожа и подозрительно красивы отливающие перламутром розовые ноготки.

– Кисть Фифы, – процедил сквозь зубы он, а уродец поспешил прикрыть левую лапу.

– И что с того? – нахально спросил склизкий, наивно глядя на пленного, – Фифа больше не увидит своих конечностей, понял?

– Нет, – честно ответил Дэн.

– Объясняю глупым некромантам, – изгалялся прислужник, – руки дочери Дьявола – мои, и больше ничьи! Шуршунчик – честный уральский зоолог, мой друг. И нам нужно вывести несколько оригинальных видов для Ильменского заповедника.

– А где это?

– Кило триста на север, в горах, – тоном бывалого ответил Ыть на вопрос некроманта.

Англичанин уселся в углу комнаты и принялся блаженно вдыхать ядовитые пары, а противное склизкое существо пообещало отвязать Дэна от стены, если тот согласится принять участие в операции, суть которой хитрый уродец удосужится сообщить только после заключения договора, скрепленного кровью.

Пленник заподозрил неладное, но все же решился расписаться. Изнеженный иностранец боялся русских пыток как огня, крушения самолета или чего-то в этом роде. На что и рассчитывал Ыть.

Завидев в правой-левой руке уродца раскаленные добела щипцы, некромант сразу живо представил, как противный выжигает на его лице клеймо или, того хуже, увечит другие части тела, только чтобы причинить боль. Огонь словно вспыхнул в сердце некроманта, и он стиснул зубы, боясь выпустить несуществующее пламя наружу. Конечно, ничего бы и не произошло: горячая железяка, что в руках у Ытя, соприкоснувшись с пламенем души некроманта, вряд ли бы поостыла, но то ли страх, то ли что еще, не давали ему ни закричать, ни выдумать способ избавиться от террориста-зоолога, захватившего его в плен.

– Постой, дружок, – Дэн нашел в себе силы на мирные переговоры.

Несмотря на то, что его трясло, говорить удалось холодным рассудительным тоном.

– Договор? – ехидно спросил Ыть, похлопывая раскаленным клеймом по собственной правой руке, отчего слизь шипела и испарялась, оставляя в воздухе зеленоватый дым, словно после неудачных колдовских экспериментов.

– Нет, – уверенности некроманта было хоть отбавляй. – Для начала вопрос. Чехи не подписываются под неизвестностью, как и многие другие людские разновидности, то есть, национальности.

Глазастый уродец повел бровью из трех толстых, словно леска, волосин:

– Я все сказал. Шуршунчик – директор заповедника, ссыльный английский шпион, тут он вам не наврал. Когда полсотни лет назад на реке Теча произошла магическая катастрофа, а именно, создали меня, только он осмелился приютить меня в своей лаборатории. Он до того заскучал тут, что с радостью взялся исследовать ошибки природы, созданные магической катастрофой, а потом научился выводить и своих животных.

'Если после неизвестной миру волшебной аномалии размножились такие существа, то кто же сейчас живет в Чернобыле?' – подумалось Дэну, но он не стал озвучивать сей мысли, и только сделал себе заметку на будущее – обязательно съездить на Украину посмотреть на последствия мега-магической катастрофы.

– Так ты же слуга Фифы, и она тебя подобрала, – удивился некромант.

Шуршунчик и Ыть со смеху чуть лбами об пол не стукнулись, что пленнику единственное, чего захотелось, так это спросить: 'Чем я вас так рассмешил?' Но просмеявшийся англичанин ответил и без этого:

– Наивный мальчуган! Тебе сколько лет? Двадцать? Сорок? Судя по внешности, никак не больше ста…

– Двадцать пять.

– Молодой… да зеленый, – констатировал шпион, а ныне зоолог, – ну, да ладно, проживешь лет триста, поумнеешь. Фифке-то, тоже тридцать неделю назад стукнуло. Ничего вы не знаете. А я вами и пользуюсь! И ее обдурил, и тебя!

Дэн подозрительно глянул на сумасшедшего ученого. Будь рядом Алина, она точно бы поспешила заметить, что про таких, как Шуршунчик, на первом слое давно засняли десяток комедий и назвали их психологическими триллерами или блокбастерами. А потом бы рабочая с фабрики 'Сибирский берег' раскрыла весь замысел паршивого англичанина. Как же этому магу не идет это белое пушистое имя!

– Чего уставился? – священник поднялся и подошел к Дэну, что чуть не уткнулся ему носом в щеку.

Пленник героически молчал, он ждал разъяснения ситуации.

– Милый мальчик, – ученый ударил посохом по полу, – я – слабый маг, Ытик – никакой, а заповедничек нам очень нужен. Ты представляешь, что Челябургская область станет центром туризма? Легенда о волшебнице, создавшей тысячу горных озер привлекает обалделых фотографов со всего мира, а когда мы создадим заповедник…

– Кунсткамеру, – буркнул под нос некромант.

– Обижаешь, – нахмурился сумасшедший ученый, – это в Петербурге есть такой музей, в котором Великий Пётр приказал хранить все магические ошибки человечества. Я не хочу позориться, чтоб показывать людям на недостатки. Моя мечта – создать выставку достижений! Своих гениальных достижений.

Дэн обреченно вздохнул. Еще несколько дней назад он мечтал переплюнуть мадам Тюссо и создать галерею оживших героев. Он ничем не отличался бы от Шуршунчика, привлекал бы в Прагу туристов, давая им в качестве 'лакомства' сфотографироваться с ожившим Венсесласом, то есть, королем Карлом IV, Святым Витасом, с мировыми звездами политики и эстрады.

Задумка англичанина даже была гуманнее: с первого взгляда он не хотел никого призывать, он лишь помещал животных в период размножения на территорию давнишней магической катастрофы, а потом селил их в так называемом заповеднике. Услышь некромант о подобных планах несколько дней назад, он бы взял российское гражданство и переехал в Россию спонсировать проект и заниматься совместным бизнесом.

Но сейчас все изменилось. Магия для развлечений, калечащая жизни животных, призывающая души с третьего слоя, и требующая неимоверных усилий от мага – это преступление против мира. Даже Алина перестала без причины водить его и Аспи на первый слой, чтобы ради диковинки показать неволшебную Россию. Аттракцион же его, как он понял за последние пару дней, вообще, мог привести к рушению мировой системы. Да, пусть он и будет призывать души на пять или десять минут, чтоб запечатлеть туриста со знаменитостью, но ведь за каждой такой операцией – смерть пусть и не человека, но существа из этого мира: скелета, тролля, орка, голема. Все они могли бы трудиться на благо, а не из-за компензации за их жизнь смешными деньгами, погибать ради одной-единственной фотографии с безутешным туристом, который и картинку-то выбросит в мусорку года через три в лучшем случае.

Ну, почему Дэн не задумался об этом раньше? Почему он продолжал практиковать такие тупые вещи, благодаря которым на него вышла сначала Розовая Фифа, а потом и сумасшедший зоолог с Урала! Некромант не мог простить себя за беспечность, а еще больше он ругал себя за то, что сам чуть не уподобился экспериментаторам типа Фифы и Шуршунчика. Только глядя на свое поведение со стороны, иногда можно осознать все ошибки.

– Что ты прочитал на потолке? – вывел некроманта из раздумий Ыть, пихнув его под бок.

От кулака противного склизкого существа на куртке Дэна тут же образовалось желтое пятно, а некогда дорогая черная кожа стала похожа на тетрадную бумагу, промоченную любопытным школяром щелочью.

– Ничего, а вот курточку новую купишь.

– Фигли, – руки в боки заявил противный, – неужели твоя личная ведьмочка не восстановит? Бродить на первый слой – умеет, а кожу починить – кишка тонка?

Некроманту стало обидно за спутницу, но он не успел высказать этого противному существу, потому что на английского шпиона нашел приступ интеллигентности, и он продолжил рассказ о сумасшедших опытах.

– Я ведь немного наврал вам тогда, когда вы ехали в Челябинск. Не тем я занимаюсь, как ты понял. Мне нужен заповедник. Но вот незадача, мои мутантики гибнут, не прожив и десяти суток.

Значит, все кошко-таксы, розовые мамонты и электрические зайцы – тоже обречены на погибель. Как жестоко. Они такие милые, когда не пристают и не наматываются на оси автомобиля. Нельзя так с животными, что Дэн и поспешил озвучить.

– В яблочко! Для этого ты и нужен нам! Сначала я думал сотрудничать с Фифой, как только узнал о ее некромантском проекте, Ытя разведчиком подослал. И вот, когда у девоньки все было на мази, появились ты и твоя личная ведьма, и все испортили!

– В худших традициях киношек с первого слоя, – вспомнил маг Алинину шутку.

– Именно, – поднял указательный палец склизкий. – Понимаешь ли, некромант, нам нужны души умерших существ, потому что даже полутораметровые тараканы с броневым хитиновым покровом, выведенные мастером Шуршунчиком нуждаются в душе. Ни одно живое существо – не робот, понимаешь?

И тут пленник вспомнил об айронах, обитающих, кстати, неподалеку, о танцующем тракторе-пьянице, которого Алина любопытно разглядывала.

Этими воспоминаниями только и удалось, что еще раз насмешить сумасшедших экспериментаторов, а затем получить объяснение о несчастных порождениях промышленной магии, которые не в состоянии покинуть пределов родного города. Так вот почему нигде в мире не существует подобных особей. Если порождение челябургской магии уедет дальше, чем на десяток метров от границы города, то оно тут же становится кучей металлолома. Но ни Шуршунчик, ни его верная собачка не знали, каким образом души крепятся к железякам. Оба пожали плечами и сослались на тайны местной магии.

– Так вот, – улыбнулся ученый, – может, не будешь нас перебивать, невоспитанный некромант?

Дэн послушно кивнул.

– Нам нужно научиться прикреплять души к полученным искусственным образом телам-роботам. Для этого мы всегда искали некроманта. Ну, а о руках все элементарно.

– Твоему прихвостню просто захотелось научиться щелкать файербольчики, – усмехнулся пленник, презрительно поглядывая на противное существо.

– Что? – недоуменно воскликнул склизкий. – Обижаешь! Я – самый могущественный маг всех времен и народов.

– А заодно и Супермен по совместительству, – некроманту так нравились подколки его недавней знакомой, что он с удовольствием говорил их противному существу.

– Да, это точно! – выкатил грудь Ыть. – Но я даже не надеялся найти у этой глупышки Философский камень! Я только когда проглотил его, осознал, какая сила дарована мне.

– Идиот, – буркнул под нос себе Дэн, – можно быть полным ничтожеством, и уметь только искры щелкать, а стать великим, а кто-то сожрет Камень, но так и не остепенится!

Противный прислушался к шепоту пленника и сумел-таки распознать все сказанное. Хорошо, хоть Горького не процитировал: 'Рожденный ползать летать не может'. Но и произнесенного магом оказалось достаточно, чтобы разозлить Ытя. Склизкий тут же начал расхваливать себя любимого и все свои преобретенные достоинства.

– Опять же форс-мажор, – развел руками Шуршунчик, – я и не надеялся сделать его магом, но раз уж повезло… Жаль, конечно, что он не некромант. Философский Камень не позволяет управлять теми, кто живут на третьем слое. Тут нужен дар, кой есть только у рода Шпатни и еще у нескольких династий в Чехии и Франции.

– Хоть в чем-то Совет додумался ограничить возможности Камня, – фыркнул некромант.

– Ладно, хватит болтать, Шпатни, – подытожил сумасшедший ученый (откуда у англичанина такое прозвище?), – нам нужен некромант, который бы призвал в тела моих усечек-пусечек живые души.

Выполнимо! Оживлять кисок и куропаточек – дело плевое, учебные задания для старших курсов. Одна разность – животные в школе – обычные, не клоны, и только что умершие. Созданное же Шуршунчиком – искусственно выращенный робот, которого нужно неким образом снабдить душой. Если попытаться вызвать людскую, то клон примет облик призванного. Душа человека – потемки, никто еще не научился вызывать ее без изменений тела, в которое она помещается. Некроманты высказывали предположение, что душа имела память, поэтому и принимала привязанный к ней облик, находясь в любом теле. Душа же животного – ничего особенного, наборчик инстинктов.

– Не пойму, зачем вам великий некромант вроде меня, чтобы привязать к вашим кроликам и мамонтам души умерших зверей? Это может сделать любой школяр, – но Дэн подозревал, не все так просто, раз ученый отказался брать среднестатистического студента на практику.

Хотя, чего тут не понимать, Шуршунчик – уголовник, вряд ли ему Совет разрешит взять ученика. Но эту неприятность можно обойти, позвать мага не на стажировку, а как туриста, оплатить ему путешествие в Россию, тут Совет препятствовать не сможет. Однако, англичанин исключил и эту возможность. Что-то в его деятельности нечисто. Хотя он на редкость откровенен:

– Пробовал я попросить некроманта из Челябургского суда, неплохой парень, но когда он призвал в тела моих таксо-кошек души тетеревов, мои ненаглядные птичками обратились. Я попросил его заплатить неустойку. Парень откупился. Тогда я понял: мне нужен не обычный маг, а Великий, коих в мире раз, два да обчелся. Венсеслас сгинул пятьсот лет назад. Но когда я прочитал про тебя в докладах моего Ытя, ни на секунду не усомнился: ты воплощение великого основателя науки о призывателях душ! И ты, Венсеслас, то есть, Дэниэль, сможешь заставить душу забыть о предыдущем воплощении и сделать моих питомцев полноценными зверушками!

– Бред!

Но воодушевленный своей безумной теорией зоолог и не думал униматься. Нет, опасен в этом мире не гигантских размеров змей, способный повредить обшивку самолета, а ученый, который изобрел откровенную ерунду, противоречащую миропорядку, взял в плен якобы сильного мага, и думает, что может сам написать еще парочку закончиков, чтобы улучшить жизнь и явить миру десяток видов никому не нужных тварей.

– Как мне плохо, – простонала эльфийка, поднимаясь на локтях. – Дэни, Дэни, ты где?

Девушка не смогла найти сил встать. Она лежала и смотрела на красивые белые облака, проплывающие прямо перед ее взором по розовому утреннему небу. Правда, Аспи преувеличивала, ей банально нездоровилось, а она от страха возомнила, что настала пора помирать.

– Не раскисать! – приказала Алина. – Дэн не так далеко ушел, чтобы бить тревогу и готовиться к скорой кончине.

Зато дракончик уважаемого некроманта разволновался не на шутку. В отличие от капризной американской медсестры, животное не вытаскивали из царства мертвых, его купили за пару тысяч крон в зоомагазине. Не важно, что он скрывал о своем происхождении, ибо великому писателю Черному Дракону не подобает начинать карьеру в питомнике, ну, для биографии не покатит.

– Эй, Линка, а Дэна-то тю-тю! – вопил он, бегая вокруг джипа и осматривая придавленную траву.

Алина, стоя под деревом в позе 'не мешайте, батька думать будет', не обращала внимания ни на вопли животного, ни на упадническое настроение эльфийки.

– Дура я, дура, – призналась под конец волшебница, – точнее, идиоты мы все.

– Чего? – медсестра нашла силы, чтобы подняться и усесться под деревом.

– Да чего, – совсем потеряв надежду на хороший исход дела, сказала магичка, – нужно было либо в машине запираться и спать, либо дежурить по одному. Все же прекрасно знают, что за нами по следу идет некто Шуршунчик, мотивы которого не ясны.

Шуршун, треклятый, Житель степей, На некроманта охотится, Э-эй-ей-ей…

– Блин, рифма сорвалась, – выругался дракон, – и все из-за вас, девчушки-болтушки.

Обе бросили в его сторону полный презрения взгляд. Даже любительница его творчества Аспи не была сейчас рада новым стихам.

Дракон же, поняв недобрый настрой обеих, попятился назад, чтобы, не упаси, Господь, не стать мишенью для тренировок Алины с файерболами, шаровыми молниями или гидро-пушками. И как всегда это бывает, судьба подарила некромантову питомцу маленькую зацепку для начала поисков.

Он вдруг поскользнулся на ровном месте и свалился лапами вверх, а его тетрадка с гениальнейшей рукописью перелетела через машину и приземлилась на обочину дороги.

Эльфийка с волшебницей ухмыльнулись: досталось негоднику. Аспи даже думать забыла о плохом самочувствии. Посмеявшись, Алина все же подошла к дракончику и помогла ему встать. И тут девушка увидела на его спине улику… язву у хребта, коей никогда не было. Волшебница в Праге купала черненького паршивца, протирала его лоснящуюся короткую шерсть тряпочкой, но не помнила, чтобы прямо под лопатками образовалась болячка в дюйм диаметром.

– Что это? – ахнула она, прикасаясь пальцами к ране.

Дракончик взвыл от боли и тут же повернулся к Алине мордой, чуть не дыхнув дувушке в лицо огнем.

Она стояла и недоуменно смотрела на руку, точнее, на пальцы, которые тут же покрылись мелкими язвочками.

– Больно! – возмутился питомец Дэна.

– Мне тоже, недотрога! – надулась она, показывая животному указательный и средний палец знаком 'Виктори'.

Однако о победе речь пока не шла. Оба пальца девушки болели так, что без целебной магии она еще с месяц не сможет даже карандаш в руку взять.

– Ыть! – догадался дракон.

Алина посмотрела под ноги. Там, где свалился недопоэт, благодаря слизи оказалось выжженными на земле несколько плешек.

– Его увезли в Варну, – серьезно глядя на дракона сказала волшебница, а потом уже, обращаясь к медсестре, протянула руку, – Аспи, вылечи.

Не то, чтобы эльфийка горела желанием помогать напарнице некроманта, но пришлось. Сама она себя плохо чувствовала, и не решилась бы сесть за руль. А для того, чтобы спасти ее любимого Дэна, нужно было ехать в Варну. Не дракона же за баранку усаживать, а волшебница не согласится вести машину с больной рукой.

– Только ради Дэна, – фыркнула она.

– Эгоистка, – ответила волшебница, – если бы твоя жизнь не зависела от него, ты бы в его сторону даже не посмотрела.

– Кто знает, – уклончиво ответила медсестра, направляясь к машине после непродолжительной процедуры.

– Я тебя не попросила, а ты не догадалась, что нашему писателю тоже не мешало бы язву залечить.

– Это ты язва, а заодно и стерва, – грозно посмотрела на Алину эльфийка и, выйдя из машины вылечила и дракончика.

И вот джип мчится в Варну. Питомец Дэна с Аспи видят десятые сны, а Алина, которая до сегодняшнего дня ни разу не вела машину больше километра, вполне сносно управлялась с баранкой. Уроки вождения преподнес ей брат, когда она напросилась с ним в командировку до Барнаула. Он был дальнобойщиком. В те часы, когда водителю хотелось спать, сестренка предлагала – что она днем вести будет, а он – по ночам, в итоге быстрее доберутся и денег премиальных получат. Костик соглашался и учил Алину, как управлять КАМАЗом. Волшебница, а тогда обычная девушка, Лина, каждый час делала передышку, а потом, собравшись с духом, продолжала покорять Алтайские трассы.

Джип, правда, очень сильно отличался от грузовика, но Алина быстро сообразила, какой рычаг где находится и аккуратно вела машину. До виртуоза Дэна ей, правда, было еще далеко, поэтому больше первослойных шестидесяти километров в час девушка не развивала и не включала реактивные двигатели. По ее расчетам, до Варны оставалось часа два такой езды.

Все бы хорошо, но вдруг она резко затормозила, что спящие на заднем сиденье Аспи с драконом чуть не впечатались в передние кресла.

– Это что за выходки? – возмутилась медсестра.

Но пыл ее тут же прошел, стоило эльфийке увидеть, как волшебница сидит, скрючившись, приложив руки к сердцу. И на втором слое врачи приносят клятву Гиппократа, поэтому медсестра, поборов все равнодушие к напарнице Дэна, тут же открыла переднюю дверцу и вытащила девушку на свежий воздух.

– Что с тобой? – на ее лице читалось недоумение.

– Не могу… давит… – прошептала Алина, сев на землю у переднего колеса, – грудь давит… как тогда, на первом слое…

Медсестра тут же взяла ее за запястья и погрузилась в подсчеты пульса. Не прошло и минуты, как она заключила:

– Плохо дело.

Волшебница подняла на нее полные разочарования глаза.

– Я думала, – прошептала она, задыхаясь, – надеялась… что мое сердце…

Она взяла магичку за ледяные руки.

– Что и предполагала, – пробубнила под нос Аспи, массируя ей пальцы.

Но даже горячие эльфийские руки не согревали остывшие конечности, казалось даже, что холодок слетает с пальцев Алины и вселяется в тело медсестры.

– У тебя врожденный порок, – констатировала американка.

– И без тебя знала, – фыркнула волшебница, – но на втором слое, мне казалось, я обрела новое сердце.

Медсестра еще немного помассировала ее ледяные руки. Потом подула на свои, чтобы согреть остывшую плоть.

– Ты мертва, – сухо ответила она.

Алину словно стрелой пронзило. Она вытаращила глаза и схватилась обеими руками за грудь. Как только она оказалась отчужденной от первого слоя, то сразу подумала о смерти. Но потом целых три дня она убеждала себя, что жива и исцелилась от своих первослойных болезней. Но нет же, перед ней стоит воскресшая медсестричка и с уверенностью говорит, что она, волшебница Алина, умерла.

– Может, ты хочешь сказать, что я умру? – наклонив голову набок спросила она, вставая. – Не велико открытие. Все равно или поздно отправятся на третий слой.

Приступ прошел, и Алина чувствовала себя бодрячком, способным даже подшучивать.

– Нет, ты умерла. Я видела и твою смерть, и болезни. Или ты не хочешь верить той, которая хоть и слабо, но владеет медицинской магией?

У волшебницы не было причин отвергать сказанное эльфийкой.

– Передо мной открылось темное помещение. Конвейер. Ты стоишь рядом, и оттуда в коробку падают яркие пакетики.

Сухарики, догадалась Алина, но не стала озвучивать мысли, ровно как она умолчала и о том, что медсестра с завидной точностью описала место, в котором девушка потеряла сознание на первом слое.

– Ты смотришь на эти пакетики. А потом хватаешься за грудь. У тебя за спиной стоит напарник. Он трясет тебя за плечи. Но ты уже мертва. Твое сердце остановилось. А потом тебя призвали. Точно так же, как и меня. Но с первого слоя.

Алина вспомнила витраж, что видела в Пражском граде: широкоплечий мужчина с орлиным взглядом пары янтарных глаз. Это он протягивал к ней руки в момент смерти и просил о помощи, а она обозналась и спуталась с авантюристом Дэном. Или же…

– Венсеслас, – вспомнила Алина рассказы похищенного напарника.

Великий некромант сгинул пятьсот лет назад. Это знали все с первого класса начальной школы на втором слое, о чем эльфийка поспешила поведать глупой, по ее мнению, волшебнице. Но она не замечала Великого поблизости…

– Если в моем бренном теле поселилась душа Лины, – рассуждала та, – а когда Дэн пропал, я почувствовала себя плохо, значит, Венсеслас… Ну почему он не сказал, что призвал меня? Почему он скрывал от меня?

Еще один приступ заставил ее усесться в кресло водителя и помолчать. Заботливая медсестра попыталась провести несколько лечебных процедур, но то, что способно помочь живому телу, не давало никакого эффекта мертвому.

– Нам нужно срочно добраться до него, Алинка, – подытожила Аспи.

– Тогда остается мне вести эту посудину! – выпалил дракон.

Только не это! Обе мертвые красавицы пана Шпатни готовы были самоисцелиться, лишь бы не позволять этому созданию садиться за руль.