Заноза для плохиша: Хэмптонский университет (СИ)

13

Дни сменяли один другой. Погода становилась все хуже, а сил скрываться от Брайта уже не оставалось. Парень старался светиться в моем поле зрения максимально часто. Спасало лишь то, что мне все же удалось достать телефон и редкие разговоры с родителями, заполняли пустоту и одиночество. Рассказывать им о возможной опасности я не стала, а вот не поделиться личной драмой в отношениях, просто не могла. Отчим сказал свое веское "Займись учёбой и выкинь всю эту чушь из головы", что не могло не улыбнуть. Мама посоветовала присмотреться к Брайту и если он искренен в своих намереньях, то нет ничего лучше первой студенческой любви. Какой конкретно "любви", она все ж не уточнила. Изнутри просто снедало чувство долга перед семьей, ведь мне с таким трудом удалось поступить в Хэмптон. Все эти социальные неравенства угнетали, но дарили уверенность, что возможно наше поколение сможет что-то изменить в сложившихся условиях. Двадцать первый век на дворе все-таки и пора бы сделать большой шаг в перед. Но мир не так-то просто изменить, особенно, когда ты одинок в своих порывах. Соседи по общежитию не разделяли моих стремлений, потому что сами из классических английский семей и факт неравенства они впитывали всю жизнь. Мне повезло вырасти в более современной Франции, где царят достаточно свободные нравы, но местные пейзажи более близки по духу. На пятницу была запланирована экскурсионная поездка в одну деревень для знакомства с местными обычаями и системой управления. В день поездки наконец-то на небе засияло ясное солнце, что дарило надежду на лучшее. Уилтшир оказался сказочным местом. Всего три часа езды, а мы словно попали на съемки кино о средневековье. В Касл Комб царила аура добра и умиротворения. — Примечательно, что римский форт в двенадцатом веке постепенно преобразовался в замок. От сюда мы и получили название, — вещал наш проводник, — Позже, спустя два века замок был разрушен, а стройматериалы послужили для отстройки многих из этих домов. Удивительно, но деревня почти полностью донесла до наших дней свой средневековый облик…Это было по-настоящему интересно и вдохновляло нарисовать местный колорит. Пока наш дружный отряд зевал и искал кофейню, я отправилась искать приключения. Приключения не нашла, зато вышла к величественной местной церкви. Не удержавшись вошла внутрь. Окружающая обстановка на столько захватила дух, что я потеряла счет времени пока рассматривала внутреннее убранство. — Этот рыцарь участвовал в двух крестовых походах, — раздалось позади. От неожиданности я подпрыгнула и выронила блокнот и карандаш — неотъемлемые вещи для зарисовок. — С чего ты взял? — спросила у Виктора. Даже сегодня вне учебы он выглядел прекрасно. Серые брюки и белая рубашка с жилетом делали его словно частью этого антуража. — Его ноги скрещены, а подпирают их львы. В руках меч… Он умер в бою — кивнул он на могильную плиту в углублении стены, поясняя замечание — Был знатным человеком, возможно приближенным короля. Смотри какой у него необычный герб. Я присмотрелась. И правда, необычный. Хотя мне, выросшей в другой стране, многое здесь казалось удивительным. — Почему они сидят? — Читал где-то это значит, но тебе не расскажу. Фыркнув, я отвернулась, чтобы продолжить наблюдения и сделать пару набросков. Если не стану великим управленцем, так хоть галерею открою. — Больно надо, — бросила, приступая к работе. Казалось, что Виктор потеряв интерес ушел. Но повернув голову увидела, все то время, что я старательно водила карандашом в блокноте, он наблюдал за мной. Проигнорировать его присутствие было сложно, но развернувшись я зашагала прочь. Времени прошло достаточно и надо возвращаться к экскурсионной группе. В животе урчало, но я была довольна тем, что не побежала в след за массами набивать живот, а получала более глубокое эстетическое удовольствие. — Ты ведь не спала с ним? — догнал Виктор, пока я решала с какой стороны пришла. Топографический кретинизм никто не отменял. — А это важно? — бросила на ходу, отводя глаза. Вот только этого не хватало. Да кто он вообще такой, чтобы задавать столь интимные вопросы. — Для меня? Да.