Западный экспресс

Франкфурт-на-Майне. Стоянка

Если случится, я потом расскажу про этот город. Про замечательных “западных” немцев. Про семью капиталиста (и инженера), и благотворителя (и интеллигента), и меломана (и человека с юмором) – Петера Хофманна. Про то, что герр Хофманн – глава серьезной фирмы, производящей и торгующей различными – от микро- до гигантских – режущими инструментами,- одновременно постоянный и влюбленный участник местного любительского хора, разъезжающего по разным городам и странам на всегда успешные и всегда бесплатные гастроли. Про его темпераментную жену

Вальтраут. Про их детей и внуков, про сложные внутрисемейные отношения – сложные по причине моральных и религиозных расхождений. Про их гостеприимный дом – постоянно гостеприимный, дающий кров и поддержку молодым малообеспеченным музыкантам, студентам. Про их истинно христианскую ориентацию на безоговорочную помощь и сочувствие всем нуждающимся – в том числе “восточным”, в том числе эмигрантам, в том числе иноверцам. Я хорошо помню и потому, надеюсь, смогу подробно описать их дом возле большой башни красивого пивного завода

Хейнингер (не Хейникен: Хейникен – это другое).

Я расскажу про несомненный и многосторонний талант нашей эмигрантки Ольги Конской, умудрившейся открыть здесь русский театрик. Про франкфуртский симфонический оркестр под управлением бывшего знаменитого “нашего”, а теперь знаменитого “ихнего”

Дмитрия Китаенко, с которым довелось мне выступать в “Иване

Грозном” Прокофьева в местной Alte Oper.

Есть что рассказать, и расскажу… но потом… и может быть…

А пока я стою на платформе, подавленный громадностью вокзала. Я прогуливаюсь по неведомой земле, живущей по непривычным правилам. Мне все интересно – носильщик с тележкой, тележка без носильщика, газетный киоск, автомат с прохладительными напитками. Наш проводник, в полной форме и на этот раз застегнутый на все пуговицы, стоит возле вагона и поглядывает на меня снисходительно и, пожалуй, чуть-чуть настороженно…

Чемодан мой, конечно, остался в купе, но все-таки… Ну мало ли?.. Ну черт нас всех разберет!

Вот обменный пункт. Интересно! Очень интересно: это прямо так открыто меняют одни деньги на другие? И никакой очереди? А я перед поездкой на Садовом кольце, на углу улиц Чкалова и

Гайдара, три дня занимал очередь. Ну, правда, и радость в результате большая. Я заплатил много – четыреста рублей (моя зарплата народного артиста триста пятьдесят в месяц) и получил за четыреста рублей около шестисот долларов. Вот он какой, рубль-то! Правда, это только с разрешения ОВИРа (месяц ожидания) и только с загранпаспортом (с помощью ВТО – иначе очень сложно) и с долгой очередью, и пробить такую поездку можно только один раз в два года – не чаще. Но ведь в результате: шестьсот долларов за четыреста рублей.

Ну-с, а тут у них что? Поглядим… Та-ак, 0,65 доллара за немецкую марку. Ну примерно то же, что доллар к рублю, только в обратную сторону. Ой, запутался! Короче, приблизительно за два рубля три доллара, точка. За два доллара три западногерманских марки, запятая, следовательно, за два рубля (примерно) семь-восемь марок, точка.

Ага, вот еще японская иена, швейцарский франк, фунт стерлингов.

Это все в общей таблице. Цифры ясные, четкие. А это что за бумажка криво пришпилена внизу? И на ней от руки написано фломастером… Что, что?

10 RUB rus

Э, да это про нашу десятку!.. Это что же, черный рынок, что ли?

Наши деньги вывозить запрещено! Или в связи с перестройкой все начало меняться? Это прогресс! Но почему червонец, почему не рубль, а 10 RUB? Та-ак, что тут написано?

10 RUB rus=0,18 DM

Не может быть! Этого просто не может быть! Наш рубль дороже доллара. Я знаю! А тут 0,18 DM. Да вы что? Если 10 RUB=0,18, то один RUB вообще 0,018. Значит, ЗА ОДНУ МАРКУ НАДО ОТДАТЬ

ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ РУБЛЕЙ? А за доллар – почти семьдесят? А моя зарплата народного артиста триста пятьдесят рублей в месяц.

Значит, МОЯ ЗАРПЛАТА – ОКОЛО ПЯТИ ДОЛЛАРОВ В МЕСЯЦ!

Что такое? Грабеж, обман, спекуляция! Только я никак не могу определить, кто грабит и кто обманывает.

Конечно (наука твердит), все относительно. Но ведь не настолько!

Кто же я такой, этот артист из загадочной страны, где мне позавчера на углу улиц Чкалова и Гайдара дали шестьсот долларов за RUB rus четыреста, а сегодня оказалось, что во Франкфурте я эти четыреста рублей запросто мог обменять в вонючем обменном пункте без всякой очереди на восемь марок или на шесть долларов?!

Где я? Кто я? Откуда я взялся и куда мне сунуться?

Для моих зрителей я народный артист. Для России я государственный служащий. А для мира? Для мира я нищий! Как же мне входить в этот мир, где все другое, даже цифры? Кто кого обманывает?!

Не было ни звонков, ни гудков, было какое-то объявление по вокзальному радио, но я ж не понял, что там было сказано. Слово

“Москва” давно исчезло из названия нашего поезда. Что Москва – далеко Москва! Мы теперь вообще непонятно как назывались… То ли “Берлин – Рим”, то ли “Франкфурт – Барселона”, то ли просто номером… Да еще в немецком произношении даже названия города не разберешь! Повторяю: не было ни звонков, ни гудков, было какое-то неуловимое беззвучное шевеление на пустой платформе.

Да, я вдруг обнаружил, что она совершенно пуста. Я один – и поезд, который не дернулся, а поплыл, покачиваясь, как лодка.

Радио опять хрипло заговорило. Нет, это не радио, потому что даже слова разобрать можно. Наш проводник, стоя на подножке, с выпученными глазами обреченного человека кричал: “Товарищ

Юрский! Товарищ Юрский!” И при этом удалялся от меня с нарастающей скоростью.

Я кинулся вслед.