Запасная жена

ГЛАВА 8

Женщина подняла голову и посмотрела на меня любопытным взглядом. Она была хороша собой, а в ее глазах не была даже и тени растерянности.

— Здравствуйте, — совершенно спокойно ответила женщина и натянуто улыбнулась. — Простите, с кем имею честь?

— Я Маша.

— Очень приятно, Маша, но кто вы такая?

Я почувствовала, что мое сердце забилось в бешеном ритме, и поняла, что если уж я сказала «а», то надо говорить и «б».

— Простите, я не сказала вам сразу. Я Маша, любимая женщина Анатолия.

— Что?! — Кира встала со своего места и недоуменно вскинула брови. — Что вы сказали?

— Я сказала, что я любимая женщина Анатолия. Я приехала сюда для того, чтобы побыть с любимым человеком наедине и подумать о нашем будущем. Простите, а зачем приехали сюда вы?

— Я???

— Вы.

— Так вот значит что. — Заметно побледневшая Кира ухмыльнулась и села на свое место. — Теперь я понимаю, почему девушки, которые впустили меня в дом, сказали мне, что Анатолий приехал сюда с женой. По всей вероятности, они имели в виду вас.

— Вас правильно информировали. И все же вы не ответили на мой вопрос: зачем сюда приехали вы?

— — Затем, что я люблю Анатолия, а Анатолий любит меня.

Ответ женщины прозвучал словно пощечина.

— Мы перед поездкой немного поскандалили, но с кем не бывает. Мы вместе уже целых три года, и этот скандал у нас далеко не первый. Сами знаете, что милые бранятся — только тешатся. Я приехала сюда для того, чтобы восстановить наши отношения. Мы с Анатолием были на фирме и выбирали эту виллу вместе. Смотрели видеоролик, мечтали, как будем здесь счастливы. Просто вышло недоразумение. Совсем небольшое. Я приехала все исправить. Все эти годы Анатолий финансово мне помогал, поэтому у меня есть деньги. Я приехала на фирму, хорошо заплатила, и меня тут же повезли в аэропорт и посадили в самолет. Вот я и улетела.

— А разве представители фирмы не сказали вам, что билет на ваше имя буквально за считанные часы был переделан на другого человека?

— Сказали, — ответила женщина, изо всех сил пытаясь справиться с переполнявшим ее волнением.

— И что?

— Ничего.

— Как ничего?! — Я беспомощно уронила руки вдоль тела и почувствовала, что начинаю терять терпение.

— А что я, по-вашему, должна была делать? Не лететь?! Я живу с Анатолием ровно три года и знаю, что он меня очень сильно любит и что, кроме меня, у него никого нет.

— А я?

— А вы, по всей вероятности, его случайное увлечение. Я полагаю вам известно, что Анатолий любит меня. И не думайте, что меня мог остановить билет, переправленный на другое имя. Я прекрасно понимаю, что он сделал это мне назло. Он просто хотел таким способом задушить свою боль. Поймите меня, я люблю Анатолия и меня уже ничто не может остановить.

В глубине души я прекрасно понимала, что я терплю поражение, но никак не могла с этим смириться. Мне хотелось подойти к этой женщине, выдержке которой можно было только позавидовать, вцепиться в ее холодное лицо и расцарапать его до крови. Окончательно отчаявшись, я предприняла последнюю попытку, хотя не была уверена в ее результате.

— Простите, а ваш супруг знает, куда и зачем вы полетели?

— Мой супруг?!

— Да, ваш супруг. Вы дали ему знать? Женщина ухмыльнулась и нервно застучала пальцами по крышке стола.

— Пусть вас это не тревожит. Мой супруг знает многое, в том числе и то, что ему лучше было бы не знать. Он во всем со мной соглашается. Тем более что скоро я стану женой Анатолия. Я смотрю, вы многое про меня знаете.

— Конечно, потому что Анатолий со мной честен и он рассказал мне все. У нас нет друг от друга секретов, — не моргнув глазом соврала я, держась за любую сказанную фразу как утопающий за соломинку.

— У вас нет друг от друга секретов?!

— Нет.

— Видимо, он разоткровенничался с вами на пьяную голову. Он всегда топит свою боль в вине. Я говорю вам, что я приехала сюда потому, что я люблю Анатолия и я уверена, что он ждал моего приезда. Он его очень ждал, потому что он любит меня. В глубине души он верил, что я одумаюсь, сделаю свой выбор в его пользу и обязательно приеду.

— Тогда зачем же он взял меня?

— С вашей помощью он хотел хоть немного забыться, и я уверена, что вы помогли ему это сделать…

— Но ведь я живой человек.

— Я вас понимаю, и вы поймите меня тоже. Просто в наших отношениях что-то разладилось, но это не означает, что мы разлюбили друг друга.

— Так почему же вы не поехали с ним раньше? Почему дотянули до последнего?! Почему?! Почему вы позволили ему уехать с другой женщиной? Почему вы довели все до того, что здесь появилась я?!

Я чувствовала себя так, словно меня окатили ледяной водой. Я съежилась, метнула на женщину испепеляющий взгляд и поняла, что еще одно слово — и я удавлю ее голыми руками. Она не боится смотреть мне в глаза и готова одним махом разрушить то, что я только начала строить. Видимо, Кира внутренне почувствовала мой настрой и постаралась немного сгладить ситуацию.

— Маша, да вы не переживайте особо. Я ничего не имею против вас. Вы можете жить на этой вилле положенный месяц. Отдыхать, загорать, купаться, ездить в город. Вас же никто не выгоняет и не заставляет ехать обратно в Россию. Вилла большая, тут места всем хватит.

— А вы считаете, что вы имеете право это решать?!

— А почему бы и нет. Я думаю, что Анатолий будет тоже не против, если вы останетесь. Я в этом просто уверена. Что ж поделаешь, если все так сложилось.

— А мне кажется, что вы не имеете даже морального права решать этот вопрос самостоятельно, — немного успокоившись, отчеканила я каждое слово. — Мы с Анатолием приехали сюда не как друзья и не как два человека, собравшихся провести время на одном курорте. Мы приехали сюда вместе, потому что мы друг другу не чужие. И вы зря думаете, что сейчас Анатолий будет прыгать от радости и бросится в ваши объятия. Я уверена, что он разозлится, потому что вы нарушили наш отдых и помешали нашему тихому счастью. — Чем больше я говорила, тем больше и больше закипала, словно чайник, и чувствовала, как сильно меня бросает в жар. — Анатолий скажет вам, что вас здесь не ждали, что отныне между вами нет ничего общего. А я не знаю, смогу ли я позволить вам остаться на этой вилле целый месяц, чтобы вы смогли купаться, загорать и ездить в город. Этого я вам обещать не могу. Я не люблю, когда кто-то просто по-хамски, без разрешения врывается в мою жизнь и пытается нарушить ее тихий, размеренный ритм. Мы наслаждались отдыхом, засыпали в объятиях друг друга, а вы приехали сюда, чтобы превратить наш сказочный отдых в ночной кошмар. Вы помешали нашей страсти, нашей родившейся любви и нашему необузданному сексу. Поэтому я не хочу, чтобы Анатолий разрешил вам остаться на вилле. Я буду категорически против. Нечего вам здесь делать. Дома вас ждут муж и ребенок. Лучше поезжайте домой, дождитесь лета и выезжайте со своей семьей на вашу «фазенду» в шесть соток. Будете в огороде ковыряться и банки на зиму закручивать.

Переведя взгляд на легкую шубку, которая лежала рядом с женщиной, я облегченно вздохнула и издевательски улыбнулась.

— Хорошо, что вы еще не успели толком переодеться и разложить свои вещи — пришлось бы потом все заново собирать. Кстати, улететь отсюда вы можете таким же манером, как прилетели. Вы же сказали мне, что все эти годы Анатолий поддерживал вас материально. Значит, у вас должны быть какие-то деньги.

— Да как… Да вы…— опешила Кира от моей наглости. — Да как вы смеет говорить со мной в таком тоне?!

— Смею. Еще как смею! Анатолий обещал бросить к моим ногам весь мир. Он это обещал, и он обязательно выполнит свое обещание!

— Вы … если Толя и готов бросить весь мир к ногам, то только к моим. Поверьте мне, только с этим условием его жизнь имеет смысл.

Не долго раздумывая, я выскочила из гостиной, но, выглянув во двор, резко остановилась. У дома стояла машина нашего гида. Значит, Анатолий и Махмед только что вернулись. Поняв, что я должна опередить Киру и встретиться с Анатолием первая, я бросилась в коридор, но, услышав мужские голоса уже в коридоре, тут же притормозила.

— Спасибо, Махмед. А я и не думал, что мы сможем с тобой так нормально обо всем договориться. Мне казалось, что в Египте на каждом углу продается только одна наркота, но, чтобы тут продавалось оружие… Да, век живи, век учись.

— Если оно еще тебе понадобится, всегда обращайся ко мне. У меня надежные каналы, — послышался голос Махмеда. — Ну, скажи, тебе понравился ствол, который ты приобрел?

— Ствол-то хороший, только цена кусается. У нас в России эта штука стоила бы намного дешевле.

— Возможно, только ты бы никогда не провез эту штуку сюда из России.

— Не скажи. Просто у меня абсолютно не было времени этим заняться. Некоторые летчики перевозят оружие, за приличные деньги конечно. Но их надо знать, за такое не всякий возьмется. Сам понимаешь, кому охота лет десять видеть небо в клеточку. А искать тех, кто занимается такими делами, у меня просто не было времени. Но ты не подумай, мне не жалко денег. Я прекрасно понимаю, что я купил этот ствол не на московском черном рынке, а в арабской стране.

Поняв, о чем идет речь и что этот разговор не для посторонних ушей, я спряталась за дверь и принялась ждать, пока он закончится.

Они говорят про оружие, стучало у меня в висках. Я не могу ошибиться. Они и в самом деле говорят про оружие. Но зачем Анатолию оружие? Какая такая в нем нужда здесь, в Египте? Какой с него прок? Тем более если Толя его купил, то он вряд ли перевезет его в Россию. Это невозможно. Я думаю, что у нас в России его можно купить намного легче, чем здесь. Значит, он не собирается его перевозить. Значит, оно понадобилось ему здесь. Но зачем? Для каких целей? Быть может, он хочет защитить меня от ковбоя? Возможно, Толя не сказал мне всей правды и встретился с ним сам? А иначе что ему вдруг приспичило обзавестись «стволом»? Быть может, он понимает, что это были не видения после стресса, что это была реальность, а потому он обязан меня защитить.

— Ой да, совсем забыл тебе сказать, мне сегодня звонили из Москвы, — послышался голос Махмеда. — Сюда вылетела какая-то женщина.

— Какая женщина?

— Понятия не имею. Я предложил ее встретить, но она отказалась. Я так закрутился с этим оружием, что совсем про нее забыл. Она вылетела как-то экстренно, никого не предупредив. На фирме ей дали адрес этого дома. Она сказала, что возьмет в аэропорту такси и доедет сама.

— Куда? — не понял Махмеда Анатолий.

— На эту виллу.

— Сюда?

— Да.

— А как она сюда может приехать, если эту виллу арендовал я? Мне подселение на фиг не нужно. Такого в договоре нет. Я заплатил за то, что я здесь один и вилла только в моем распоряжении.

— Но эта женщина должна была лететь вместе с тобой. Она не смогла, и ты поменял билеты. Мне так сказали на фирме. Еще сказали, что она неважно себя чувствует и очень сильно нервничает.

— Что?

— Иначе бы ее никто сюда не отправил. Все сверили и подтвердили. По бумагам она должна была лететь вместе с тобой. Она передумала и вылетела, чтобы поселиться вместе с тобой на этой вилле.

— Кира сюда вылетела?!

— Правильно, ее зовут Кира.

— Но…

— Я и сам не понял, почему они ее сюда отправили. У вас там люди какие-то непонятливые, хоть бы подумали о том, как ты с двумя бабами-то будешь. У нас многоженства-то уже нет. Оно только в диких деревнях осталось.

— Так она уже здесь?

— Не знаю. Быть может, две твои бабы уже друг другу волосы повыдирали.

— Ладно, Махмуд, до завтра.

— До завтра. Смотри, «ствол» спрячь надежно и про нашу с тобой сделку никому не говори.

— Обижаешь.

— Это я на всякий случай сказал.

Толя прошел мимо двери, держа в руках темный пакет, а я так и не смогла из-за нее выйти, а может, просто не успела. Я стояла как вкопанная и боялась пошевелиться. Я понимала, что я не могу идти следом за ним и смотреть на их трогательную встречу.

На глаза вновь накатились слезы, и эти глаза больше не смотрели в прошлое. Теперь они смотрели в будущее. Во мне тут же погасла былая чувственность, душа стала как-то беззвучна. Я больше не хотела думать о счастье, потому что просто перестала верить в его существование. Мечты не сбылись, и если я еще сильна духом, то я должна суметь их забыть. А я должна быть сильной, потому, что… Потому что я опять осталась одна. Я должна забыть и вычеркнуть из памяти то, что в мое одинокое сердце опять постучались любовь и нежность, и то, что я вновь потерпела поражение. Я проиграла в этой страшной игре под. названием «жизнь», где играют настоящими человеческими судьбами. Со мной опять остались холод и молчание, а в моей душе образовалась черная яма. И я опять ничего не могу изменить в своей судьбе. Совсем ничего. И я вновь начинаю терять веру в себя.

Сжав кулаки, я вышла из-за двери, подошла к лестнице и поднялась в свою спальню. Закрыв глаза, я упала на кровать и попыталась сказать себе, что нужно немного подождать. Боль пройдет. Боль обязательно пройдет. Она не может быть вечной. Боль пройдет, и тогда будет легче. В конце концов я здорова. У меня есть руки, ноги и голова. У меня нет увечий и уродств. У меня нет никаких ран, разве что только душевные. Но душевных никто не видит, потому что я не позволю никому заглянуть в мою душу, а если кто в нее и заглянет, то ничего не увидит, потому что я умею все это маскировать. То, что есть в моей душе, это только мое, и я не собираюсь ни с кем делиться. У меня есть красота, я охотно показываю ее другим людям и щедро делюсь своим светом, который она излучает. Сейчас мне больно, но я уверена, что это обязательно забудется. Потому что со временем забывается любая боль, и даже если она не забывается, то она притупляется и все равно становится легче. Жизнь сильнее этой боли. Она намного сильнее, а СИЛЬНЫЕ НИКОГДА НЕ ОГЛЯДЫВАЮТСЯ НАЗАД, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ИДУТ ТОЛЬКО ВПЕРЕД… СИЛЬНЫЕ НЕ ЗНАЮТ, ЧТО ЗНАЧИТ ОГЛЯДЫВАТЬСЯ НАЗАД, ОНИ БЕЗ КАКИХ-ЛИБО ПРЕДУБЕЖДЕНИЙ ГЛЯДЯТ ТОЛЬКО ВДАЛЬ И ВИДЯТ НАМЕЧЕННЫЕ ЦЕЛИ… ТОЛЬКО СИЛЬНЫЕ БЕЗ КОЛЕБАНИЙ ИДУТ ВПЕРЕД И ДОСТИГАЮТ ТОГО, ЧТО ИМ НУЖНО.

Для того чтобы облегчить раздирающую меня боль, я заплакала, и в этих рыданиях вырвалось все мое отчаяние, все мои горестные мысли о том, что годы идут, а счастья все нет и нет, что нет того, кто назвал бы меня своей женой, в ком была бы вся моя жизнь, с кем бы я могла просыпаться и глядеть в его лицо, пока он спит, ждать, когда он проснется, и обвивать его шею руками. Нет того, перед кем бы у меня не было никакого стыда, потому что я была бы женой, а какой стыд может быть между теми, кто по-настоящему близок. Нет того, с кем бы я была по настоящему любезна, мила, заботлива и добра. Нет того, кому я бы могла положить голову на грудь и почувствовать себя кошечкой, которую чешут за ухом. Нет того, в чьих глазах читалось бы желание близости и кому я бы не могла противостоять и мечтала бы о бурной ночи.

Годы идут, а его все нет. Его нигде нет, и так жаль тех лет, которые я провожу без него, тратя эти годы на бесконечные поиски. А ведь я еще молода, хороша собой и могла быть чьими-то помыслами, чьими-то желаниями и чьими-то мечтами.

Когда у меня уже иссякли слезы, я встала с кровати и еще раз подумала о том, что СИЛЬНЫЕ НИКОГДА НЕ ОГЛЯДЫВАЮТСЯ НАЗАД и им ни к чему это делать. Затем подошла к зеркалу, поправила волосы, посмотрела на свое зареванное лицо и поняла, что я должна взять себя в руки и немедленно прекратить оплакивать свою жизнь. Потому что я сильная. Одному Господу Богу известно, какая я сильная. Любая женщина — существо сильное, несмотря на все ее слабости. И я никогда не дам себя в обиду, смогу за себя постоять и уж тем более не рассыплюсь. И этому научила меня моя жизнь. И я умею, если надо, ставить людей на место.

Улыбнувшись своему зареванному отражению, я подумала о том, что больше не хочу видеть жизнь в черном свете и катиться в бездонную пропасть своих эмоций. Мой внутренний голос сказал мне, что вся эта история отнюдь не пропасть. Нужно просто стиснуть зубы и продолжить жить дальше.

Бросившись к шкафу, я принялась беспорядочно кидать свои вещи в чемодан и собираться в дорогу. За этим занятием меня застал Анатолий.