Записки Охотницы

НОЧНАЯ ОХОТА

Хоть солнце давно скрылось за горизонтом, уступая место изящному, похожему на серп, полумесяцу, укрыться в темноте та еще задача. Чёртовы белые Петербургские ночи и неугомонные туристы, считающие своим долгом до рассвета колошматить мысками ботинок уличную брусчатку. И чего всем не спится?

Я бы вот с удовольствием сейчас укуталась в одеялко и сладко посапывала, досматривая третий по счету сон. И обязательно этим займусь, как только закончу. Надеюсь, уложусь за пару часов.

Унылые деревянные двери первого этажа старого дома, куда уж скучнее? Казалось бы… но так считают до того, пока не зайдут внутрь. Я так считала. А потом меня окутала мрачно-привлекательная полутьма стриптиз-бара «Зависть».

«Зависть», то еще название. Чему завидовать, правда, так и непонятно. Полуголым барышням, зарабатывающим на жизнь тряской филейных частей? Вот уж правда, есть к чему стремиться. Нет, такие профессии не по моей части. Лучше работать дворником, чем за деньги раздеваться перед похотливыми рожами.

А рож этих тут хватало. Пятница, все в предвкушении выходных. Тэкс, что у нас тут? Барная зона, основной зал и VIP-зона. Тут еще говорят, имеется и джакузи. Любой каприз за ваши деньги, душенька. Только как-то странно пахнет, фу.

Меня с головой укутывает алая полутьма. Кроваво красные стены, бордовые диваны, даже пол, кажется, того же цвета. Красный – цвет страсти? Видимо на это и расчет. Раздражающее перемигивание неоновых ламп и оглушающая музыка. Бедные мои ушки и глазки. Эх, не заблудиться бы в толпе.

Какой уж тут заблудиться? Кайфующие и настолько расслабившиеся клиенты, готовые вот-вот растечься счастливой кляксой по диванам, отлепились от кальянов и созерцания стриптизерш. Половина взглядов теперь преследовала исключительно меня. Даже сами девушки заинтересованно косились. Впрочем, не отрываясь при этом от основных обязанностей. Трудиться, трудиться и еще раз трудиться.

Я что, похожа на одну из местных прошман… о, ну вы поняли, или это настолько удивительно, в кой-то веки увидеть в стриптиз-баре одетую девушку? Чего их не устраивает? Наверное, не стоило облачаться в кожу, хотя этот жилет на молнии и брюки так шикарно на мне сидят. А ботильоны, ботильоны? Они же бесподобны…

Нет, я серьезно не понимаю. Что не так-то? У меня что, что-то не застегнуто? А, нет. Все в порядке. Вероятно, женщины-посетители в таких местах редкость. Хотя я все же парочку таких заметила. Интересно, они тут из чистого любопытства или тоже наслаждаются обнаженными формами прекрасного пола?

Неважно. Я тут за другим. Присаживаюсь за барную стойку и заказываю виски со льдом. Нисколько не удивившаяся молодая барменша, видимо уже повидавшая на своем веку и не такое, протягивает мне стакан. Теперь остается ждать.

Ожидание было бы менее мучительным, если бы меня перестали сверлить буравчиками. Прошло с четверть часа, а я уже задолбалась отшивать особо надоедливых умников, которым, вероятно, требовался помимо слов еще и хороший пинок под зад для добавочного ускорения.

Удобная позиция, эта барная стойка. Не нужно постоянно крутить головой и высматривать – стеклянная стена, уставленная бутылками, предоставляет полный обзор на помещение и расположенный посередине зала подсвечивающийся постамент с шестами.

«Черная Лилия» объявляется точно по графику. Умница девчушка – работу свою любит, не опаздывает. Допиваю второй по счету виски, поправляю постоянно лезущую на глаза челку и оборачиваюсь. Грех пропускать такое представление.

На сцену заступает умопомрачительная брюнетка в сопровождении подружки по цеху – светловолосой нимфы. Обе в одной стилистике одежды, но в разной цветовой гамме. Корсеты, чулки, перчатки по локоть, каблуки – все, как любят мужчины.

С недовольством тереблю кончики собственных волос. Рядом с этой блондиночкой, над прической которой явно химичили не один час, мои волосы цвета соломы (и выглядящие, кстати, так же) явно терялись. Нет, надо все-таки накупить бальзамов, кремов… чего там обычно скупается?

Ну да чёрт с ней, этой блондинкой. Меня больше занимает её подружка – знойная брюнетка. Я следила за её достижениями не одну неделю и практически с полной уверенностью могу сказать, что именно она-то мне и нужна. Почти с полной. Не имея возможности пробиваться через морок приходится полагаться на авось. Частенько и прокалывалась, но уж что делать…

Барышни танцуют долго. Слишком долго, я то и дело тоскливо посматриваю на наручные часы. Затем на их смену заступают другие и на какое-то время они и вовсе исчезают из виду. Половина четвертого. Еще немного и можно вообще не ложиться спать… и не дай бог я ошиблась! Столько времени тогда убито впустую.

Наконец-то. «Черная Лилия» намечает себе жертву, и с очаровательной улыбкой покачивая бедрами, увлекает за собой молодого парнишку. Приватные зоны, самое удобное место в баре. Ни камер, ни лишних глаз. Твори свои мерзкие делишки сколько душа пожелает.

Срываюсь с места и, маневрируя между любопытной публикой, прикованной к очередному представлению, проскальзываю в соседнее помещение, прикрытое от основного алыми бархатными портьерами.

Так, тут уже менее людно. Отдельные диванчики, все те же приглушенные тона, крутящееся вокруг шеста милейшее создание и явно тащащиеся от этого зеваки. Брюнетка, не выпуская руки парня, скользит дальше по коридору, минуя vip-зоны. Невидимой тенью мне остается лишь проследовать за ними.

А вот и приватные покои. Удивительно, но почему-то в синих тонах. Маленькие комнатки, длинные кожаные диванчики и все тот же бордовый занавес, гарантирующий полное уединение. «Черная Лилия» и её подопечный скрываются за одним из них. Перебарываю желание кинуться следом. Нет, нужно немного выждать. Поймать, так сказать, с поличным. Минута, две, три… Пора.

Врываюсь в комнату, одновременно выдергивая из рюкзака катар. Что такое катар? Индийский кинжал тычкового типа, его еще называют – язык бога смерти. Собственно, именно поэтому выбор пал на него – как-никак я уничтожаю именно божественную нечисть.

Вы ведь знаете, что такое кастет? Вот и представьте, что от его Н-образной рукоятки на уровне костяшек пальцев отходит смертоносное лезвие – осколочная часть копья валькирий, а если точнее – одно из четырех его извивающихся подобно мудреному узору граней. Все, что я смогла тайком забрать, когда обожаемое оружие было уничтожено на моих же глазах. Сломлено, поругано и уничтожено. Как и я когда-то.

Копья валькирий имеют особое свойство – они способны уничтожать практически любое бессмертное существо. Низшим тварям, таким как мавки, духи, полуночницы и энергетические кровососы достаточно легкой царапины, а вот тварям посильнее стоит засадить клинок по самые ребра. Чтоб наверняка. Ну и понятное дело, обычного смертного они тоже могут убить. Человек по натуре своей беспомощное и уязвимое существо. Порой достаточно щелчка и вуаля – труп готов.

Зачем я забрала часть сломанного копья? Не знаю, не могла по-другому, наверное. Изгнанная почти два века назад и лишенная доспехов, я перестала быть валькирией, а вместе с тем и перестала быть частью чего-то непобедимого и вечного… Вечного, как само существование мира.

Ну а если говорить откровенно, я тогда конкретно сломалась. Потребовалось много времени, прежде чем удалось стряхнуть оцепенение и собраться с духом. Благо, что вот как раз времени у меня-то и навалом. Тогда же и решила: пускай мне больше не быть одной из валькирий, но я не перестану быть тем, кем рождена. Охотницей. А что умеет делать охотник лучше всего? Именно.

Наша земля переполнена различными тварями и люди живут с ними бок о бок, даже не представляя, в какой они на самом деле опасности. И, слава богу, иначе паника и хаос затопили бы города. Это уже случалось. Откуда, думаете, появились сказки о злобных призраках, старухах-ведьмах, домовых, гномах и леших? И это самые безобидные существа, к слову. А есть и куда хуже.

Чтобы ограждать, оберегать и защищать – Один, наш великий владыка, и собирает армию эйнхериев – достойных воинов, принятых в дружину верховного бога. Воинов, что по давнему завету должны отбирать валькирии. На самом деле, все не совсем так, но об этом позже.

В любом случае, задачи эйнхерий неиссякаемы. В их число входит так же и истребление этих самых бессмертных паразитов, вырвавшихся когда-то из Хейльхейм, подземного царства мертвых. Неспособная на что-то более значительное, так получилось, что и я примкнула к их миссии.

В курсе ли другие, чем я занимаюсь? Вполне возможно, даже наверняка. Глупо полагать, что таким как они может быть что-то неизвестно. Вот только, к сожалению, сама-то я не могу их видеть, но точно знаю, Москва – одна из основных точек сосредоточения бессмертных богов. Город как огромная резиденция с неограниченной территорией. Мощно.

Собственно, именно поэтому и держусь от неё подальше. Не хочу и не желаю пересекаться с кем-либо. Они сами сделали все, чтобы под корень уничтожить во мне преданность и верность. Что угодно – любой уголок мира, лишь бы не Москва. Так что именно поэтому я сейчас в Петербурге, хотя и тут, уверена, имеются их сторонники.

Хм, отлично. Я вовремя. Наша длинноногая брюнетка настолько увлеклась пиршеством, что даже не сразу замечает меня. Сидя сверху на парне, она с жадностью вцепилась в его лицо ногтями и, раскрыв посеревший от переизбытка энергии рот, склонилась над ним, давясь от удовольствия и клацая заостренными подобно пилы зубами. Живой, подобно змее раздвоенный язык, залезший парню в глотку, не добавляет приятных ощущений.

А это только то, что видит обычный человек. Обладай я прежними способностями, то смогла бы разглядеть в легкой дымке многолапую хвостатую дрянь, шершавая кожа которой сочится ядовитой слизью. При попадании на кожу она и парализует жертву.

Полуночницы, терпеть их не могу. Поймать за руку сложно, орудуют по ночам (логично, правда? – полуночницы же), да и свидетелей за собой не оставляют. Эти энергетические вампирюки, преимущество женщины, куда умнее обычных озлобленных духов. Последние никогда не заботятся о запасных путях отхода, оставляя за собой хлебные крошки из кровавых следов.

Эти же барышни кормятся тихо и незаметно, высасывая из жертвы энергию, после чего стирают им память и отправляют восвояси. В большинстве случаев, при слишком сильной выкачке, ослабленные бедолаги так и не приходят в себя. Нередко заканчивают в психбольницах или вовсе сводят концы с концами.

Именно благодаря сводкам из новостей я и вышла на эту пиявку – за последние пару месяцев несколько самоубийств в центральном районе. Мне непонятно только одно – почему всем так по вкусу мосты? Неужели нельзя банально прыгнуть с крыши? Зачем очернять городскую достопримечательность?

– Эй, дрянь! – привлекаю её внимание.

Стриптизерша подскакивает на ноги, словно её шпаранули оголенными проводами. Винтики в голове только-только начали закручиваться, но это не мешает вертихвостке-дьяволице кинуться в мою сторону, сверкая намалеванным маникюром со стразами. Внешность обманчива, но я-то знаю, что на самом деле представляю собой эти ноготки-скальпели, способные искромсать тебя на куски.

Изящно, насколько это можно вообще сделать на каблуках, уклоняюсь и пропускаю её буквально в сантиметре от себя. Стекающая с тела невидимая слизь хоть и не убьет бессмертного, но на несколько недель обеспечит неприятный зуд. Замучаешься обмазываться кремами. Лучше избегать тесного контакта.

Стриптизерша уже готова к новой атаке. В её глазах отчетливо читается недоумение. Она чувствует, что что-то со мной не так, вот только понять не может что именно. Ну, мне это только на руку. Вести светские беседы я точно не собираюсь.

Мой локоть прилетает ей по уху, на мгновение оглушая. Следом удар ногой под коленную чашечку. Ух, больно, наверное. Брюнетка визжит. Затыкаю ей рот рукой. Никакая музыка не перебьет такой вопль, а нам свидетели ни к чему.

Что-что, а бойцы из этих пиявок никакие, так что уложить её на лопатки не составляет особых трудов. Навалившись всем телом, окончательно лишаю попыток к сопротивлению. Мой каблук впивается ей в руку, пригвождая к полу (прости, вот это я не специально, представляю, как больно!), а катар уже несется вперед в предвкушении расправы.

Ни крови, ни шума. Она даже боли почувствовать-то не успела. Копье валькирии дарит самую легкую из возможных смертей. Сеточка трещин, подобно сухой глине, покрывает распластанное тело. Затем трещины становятся больше, а кожа иссыхает, пока в какой-то момент просто не рассыпается. От танцовщицы остается лишь горстка песка по форме силуэта.

Растираю след ногой и подхожу к пареньку. Он все еще в парализованной отключке, стучись – не стучись в себя не придет. Но мавка не успела высосать его досуха, так что есть шансы, что оклемается. Прячу катар обратно в рюкзак, недовольно потираю обожженную от слизи ладонь и выхожу в коридор, прикрыв за собой портьеру. Здесь я закончила, а с парнем пускай разбирается местная администрация.

Не оборачиваясь и не прощаясь, выхожу из стриптиз-бара. Рассветает, Петербург поспешно накрывает новый день. Сна ни в одном глазу, кто бы сомневался. Ну и бог с ним, прогуляюсь вдоль набережной. Хорошо живу недалеко. Дома в центре стоят, конечно, недешево, но тот, у кого за плечами не одна прожитая сотня лет, может позволить себе подобные расходы.

А вот и оно, светло-кремовое здание на берегу. До Мойки рукой подать, за это обожаю вид из окна спальни. Особенно забавно порой сидеть на подоконнике, свесив ноги вниз, курить и наблюдать за многочисленными экскурсионными лодками, проплывающими мимо.

Вход через высокую арку с внутреннего дворика. Входная дверь привычно встречает жильцов легким писком. Четвертый этаж, избегаю старых кряхтящих лифтов, так что пешочком. Это полезно. Открытый предбанник, четыре квартиры на этаж. Моя вторая справа.

Забавно. К металлической двери приклеен сложенный лист бумаги. Записка? Мне? У кого-то разыгрались романтические флюиды или старший по дому извещает жильцов о дополнительных поборах? Последнее вряд ли, иначе объявления висели бы и на других квартирах. Когда я уходила, записки не было, а сейчас и шести утра не стукнуло. Ранняя пташка тут только я. Ладно, посмотрим.

Разворачиваю лист. Сердце ухнув, падает к ногам. «Не трогайте меня, не трогайте меня, оставьте меня все в покое» – такова моя мантра, да? Накаркала, бестолочь.

«А я и не сразу понял, кто ты. Падшая бессмертная, прогневавшая своих ненаглядных божков… здесь, в этом городе. Знаешь, у нас с тобой есть кое-что общее, я тоже был когда-то изгнан. И так долго планирую месть, что уже сбился со счета. Но теперь, благодаря тебе, она, наконец, свершится… Готовься, уже скоро».