Записки пресс-атташе.

Пресс-тайм

На первых порах мне были интересны наблюдения за остывающей после битвы командой, однако вскоре это самое время стало довольно горячим для меня самого. Начиная с 1997 года по требованию ПФЛ стали проводиться послематчевые пресс-конференции - инициатива, на мой взгляд, совершенно необходимая как для тренеров, так и для журналистов. Первые, не повторяясь в многочисленных "эксклюзивных" интервью, могут довести до сведения широкой футбольной общественности свое видение прошедшего матча и рассказать о проблемах команды вообще, а вторые, в свою очередь, получают редкую возможность напрямую пообщаться с тренерами, задать им по горячим следам самые каверзные вопросы и, в конце концов, получше узнать их не только как специалистов, но и как личностей.

В стремлении ПФЛ сделать более цивилизованным общение между тренерами и представителями средств массовой информации положительным было уже то, что большинство клубов элитного российского дивизиона довольно оперативно создали новые или перестроили старые залы для прессы, оборудовав их необходимыми техническими средствами. Комфортные условия для работы пишущей и снимающей братии сегодня имеются на стадионе "Динамо" в Москве, во Владикавказе, на "Петровском" в Питере, а обновленный пресс-центр в пятизвездных "Лужниках" можно смело отнести к одним из самых красивых и удобных в Европе.

И все-таки главное на пресс-конференции - не техническая оснащенность зала, а возможность непосредственного общения с футбольными специалистами. Как выяснилось, тренеры команд высшего дивизиона в большинстве своем общительны, легко идут на контакт с прессой, говорят аргументированно и непринужденно. А иногда, особенно когда их команды выигрывают, я бы даже сказал, вдохновенно. Всегда легко было работать с Валерием Газзаевым, Юрием Семиным, Леонидом Ткаченко, Александром Аверьяновым, Сергеем Андреевым.

Кроме того, есть тренеры эрудированные и по-настоящему интеллигентные, общение с которыми приносит эстетическое удовольствие и надолго западает в память. К таким бы я в первую очередь отнес Владимира Федотова, Беньяминаса Зелькявичуса, Виктора Прокопенко, Анатолия Бышовца и, к сожалению, безвременно от нас ушедшего Анатолия Полосина. Все они без преувеличения - находка для репортера.

Мне, кстати, с тренерами тоже очень повезло. И Тарханов, и Иванов - люди в футболе авторитетные, собеседники незакомплексованные, которые при необходимости и без моей помощи могли легко уйти от прессинга самых назойливых интервьюеров. Единственным неудобством в этом плане в моей работе было то, что Федорыч после обидной неудачи команды мог под разными предлогами проигнорировать пресс-конференцию и послать на нее вместо себя кого-нибудь из своих замов. В таких случаях мне приходилось выгораживать его, юлить, хотя все мои маневры были шиты белыми нитками, и пишущий народ нередко начинал язвить по этому поводу. К чести Козьмича, он умел держать удар даже при самых унизительных поражениях.

Ошибается тот, кто считает, что на пресс-конференции всегда большой ажиотаж, длинная очередь из журналистов, жаждущих задать вопрос, десятки кинокамер. Нет, конечно, к матчам "Спартака", которого принято считать народной командой, всегда пристальное внимание прессы. То же самое наблюдается и на особенно принципиальных поединках, однако на пресс-конференции после рядовых игр чемпионата России приходят, как правило, десятка полтора журналистов, а иногда и того меньше. Причем почти везде в зал непостижимым образом проникают посторонние люди - нередко подвыпившие, и хорошо еще, если они тихо сидят и слушают, а то ведь попадаются такие, которые начинают учить тренеров жить, задают не имеющие никакого отношения к футболу вопросы или просто норовят отчебучить что-нибудь веселенькое.

Любопытный эпизод произошел летом 1998 года, когда "Торпедо"приехало играть в Тюмень. На послематчевой пресс-конференции тренеры обеих команд - Валентин Иванов и Александр Игнатенко - в течение, наверное, 20 минут делились с присутствовавшими впечатлениями об игре, и только когда настало время переходить к вопросам и все люди, сидевшие перед нами (а их всего-то было не больше дюжины), в зале как-то враз смутились, неестественно притихли, мы поняли, что среди них нет журналистов. Что ж, и такое бывает.