Записки старшего прораба

Ярославль

МММ позвонил: надо ехать в Ярославль. Со мной согласился поехать Балашов Леонид Иванович, мой ангел хранитель на много лет. Здоровенный, надо сказать, ангел. Третьим взяли культуриста Толю Дырду.

В гостиницу попасть не смогли, поселили нас в бывшей сапожной мастерской, без горячей воды и без отопления. Толя смастерил штангу, килограмм на 40, и каждое утро мы ей грелись перед водными процедурами. Шёл ноябрь 1972 года. Работали на ПС 220 Карабиха километрах в двадцати от города. Кстати, соседнее село с этим названием и усадьбу поэт А.Н. Некрасов то ли проиграл, то ли выиграл в карты. Сейчас там его музей.

Музей-заповедник Н.А.Некрасова в Карабихе

Стали подъезжать ребята, и мы переселились в гостиницу. Позвонил МММ, к нам едет Стас Кадыков налаживать воздушные выключатели, он привезёт «корзину» для релейщиков, нужно встретить. «Корзиной» называли реостат, увесистое сооружение. Вечером после работы решили отправить на вокзал молодого инженера Володю Егорова, встретить Стаса с «корзиной». Сидим в холле, смотрим телевизор. Володя вернулся один. Стаса он не знал, но никакого мужика с корзиной на вокзале не было. Вслед за ним появился разъярённый Стас, таща свой чемодан и злосчастную «корзину». Тут до нас дошло, что молодой релейщик Володя Егоров ещё не знакомый со сленгом, искал на вокзале мужика с корзиной. У меня сложились прекрасные отношения с ребятами из Ярэнерго. Семейная пара моих однокашников по МЭИ работала здесь, а их отец и тесть, заместитель управляющего Ярэнерго, проводил оперативные совещания на подстанции. Вспоминается своеобразный эпизод. 15 ноября. Совещание на подстанции.

– Борис Матвеевич, когда сможем включить подстанцию?

– Через тридцать дней после монтажа панелей релейной защиты.

– Принято. Значит 15 декабря.

22 ноября. Панелей нет. Совещание.

– Борис Матвеевич, когда сможем включить подстанцию?

– Через тридцать дней, после монтажа панелей.

– Принято. Значит 22 декабря в День Энергетика.

2 декабря. Панелей нет. Совещание.

– Борис Матвеевич, когда сможем включить подстанцию?

– Через тридцать дней после монтажа панелей.

– Но ведь вы обещали 22 декабря!

– Панелей нет, о чём говорить?

К новому 1973 году включили первый автотрансформатор на ПС 220 Карабиха. Второго января звонит МММ. Боря, нужно ехать в Пошехонье. Срочно нужно наладить и включить линию 110 кВ. Оказывается, газовики не могут ввести в строй газопровод Ухта – Ленинград, то ли «Голубой поток», то ли «Северное сияние», из-за отсутствия электроснабжения.

Пошехонье – небольшой город в Ярославской области, расположенный на берегу реки Согожи, в 151 километре от областного центра. Площадь населенного пункта составляет 7,8 квадратных километров. Первые упоминания о поселении на месте современного города датированы 1680 годом. В 1777 году по указу императрицы Екатерины II поселение получило статус уездного города Ярославского наместничества и название Пошехонье. В это время в городе появились городской магистрат, присутственные места, тюремный острог, ратуша, полиция, земский и уездный суды. В конце 19 века в Пошехонье функционировали следующие предприятия: крупчатая мельница, свечно-восковый, пять кожевенных, несколько серебряно-сусальных заводов. Перед 1917 годом в населенном пункте открыли судостроительные мастерские, кожевенные заводы с паровыми двигателями, несколько мельниц, лесопильня, два винокуренных завода. В 1918 году город получил новое название ПошехоньеВолодарск, в честь революционного деятеля В.Володарского. В 1941 году после наполнения Рыбинского водохранилища часть города была подтоплена. В 1992 году населенному пункту было возвращено историческое название. Многие жители города ушли на фронт в 1941 году и отдали свои жизни. 6,5 тысяч пошехонцев ушли на войну. Вернулись домой лишь несколько человек.

Памятник 1941-1945 гг. в Пошехонье. История памятника имеет реальную жизнь одной Пошехонской семьи, у которой семеро сыновей ушли на фронт, и ни один не вернулся.

Еду в Ярославль оттуда на самолёте в Пошехонье – Володарск. Добрался до подстанции, звоню МММ: Налаживать и включать нечего, аппаратуры нет, оборудования нет, линии нет, одни сугробы и мороз за 30. МММ звонит на следующий день. Оборудование везут, аппаратуру везут, монтажники едут. Мне собирают бригаду, готовят приборы. Чего ради, я припёрся сюда раньше всех? Начальство работает на опережение! Привезли приборы. Подходит взволнованный Володя Егоров. -Борис Матвеевич, привезли не те блоки УПЗ, я не могу проверять реле. Успокаиваю: – Подстанция действующая, есть постоянный ток, есть реостаты, можно начать проверку реле. Сейчас отправлю машину в Ярославль. Там, на ПС Карабиха работает Леночка, твоя жена, возьмём у неё нужный блок. Завтра он будет здесь.

На следующий день прилетел Валера Шушпанов на наладку релейной защиты. Он работает уже третий год и по тому, как спокойно без суеты он взялся за дело, видно мастера. Рядом с ним успокоился и Володя Егоров. Через пару недель начались звонки: когда включаемся? Свои звонят. Из главка звонят. Из министерства звонят. На вертолёте прилетел министр газовиков. Походил по подстанции, спрашивает у начальника подстанции: Непорожний (имеется в виду Министр энергетики) у себя? Начальник подстанции молодой симпатичный парень, его самый большой начальник живёт в Рыбинске, и сам он дальше Ярославля не бывал.

– У себя?

Соедините.

Поговорил с Непорожним.

Потребовал подтвердить его слова, что через три дня включим линию. Я подтвердил. Хорошо, что не сегодня вечером. От начальства всего можно ожидать. Мороз крепчает, уже под сорок. Коля Елатников заканчивает работу на ОРУ. Вид у него колоритный. Драный полушубок без пуговиц, подпоясанный проволокой. Валенки и ватные штаны под стать полушубку. Всё это выдала нам контора, учитывая холода. А приехал, вернее, прилетел Коля – денди. Шикарное чёрное пальто в талию, с бархатным воротничком, на голове шапка пирожок из мерлушки и в лакированных ботинках. Я грешным делом решил, что его забрали прямо с улицы Горького. На обед и ужин мы ездим в местный ресторан «Ленок». Официантки там молодые красивые девочки, по-моему, только после школы. И вот Коля каждый раз снимал свои «опорки», переодевался в столичный прикид и ехал с нами. На улице 37 градусов. Поездил дня три и сдался.

Выписка из интернета за 2008 год: Официантки преклонного возраста, с шаркающей походкой. Кухня – советская. В меню биточки, «бистрогон» (так и написано), курица жареная, салат оливье, компот. На гарнир предложат картофель жареный, пюре, гречку и макароны. Выбор спиртных напитков широк: «Портвейн-777», «Портвейн-33», вино «Агдам» (где они его достают – загадка), водка трех сортов по цене от 30 до 60 рублей за 50 граммов.

Стал ездить, как все. Холод не тётка, да и терять время на переодевание не хотелось. Кстати, мы все прилетали в Пошехонье на «кукурузнике» из Ярославля. На «аэродроме» прилетающих встречала ли- 16 хая дама таксист, что добавляло колорита.

Заканчиваем работу, предлагаем местному персоналу начинать приёмку. Не торопятся, уехали домой в Рыбинск, завтра выходной.Узнаём печальную правду. Оказывается, они раньше договорились с газовиками выполнить нашу работу за отдельную плату. А тут появились мы, подпортили ребятам. Часы идут, приёмка не ведётся. Милый парень начальник подстанции по секрету рассказал, что ему дали команду ни в чём не помогать нам.

Очередной звонок из Министерства.

− Боря, когда включаешься ?! – Лёва Кривицкий, мой однокашник по МЭИ.

Объясняю ситуацию с приёмкой.

− Боря, не отходи далеко. Сейчас тебе позвонят и подтвердят, что завтра к 8.00, все, кто нужен, будут у тебя.

Так я в первый и, к сожалению, в последний раз смог воспользоваться полезными связями. Работу закончили, сдали. Сидим на скамейке ждём включения. Местный персонал проверяет и готовит к включению свои цепи. Процесс затягивается. Коля Елатников ехидно комментирует происходящее. Через час прощаемся.

− Как будете готовы, сообщите. Мы поехали в «Ленок».

В «Ленке» дым коромыслом. Строители и монтажники гудят. Присоединяемся, поясняем ситуацию с включением. Все довольны, сделали своё дело и выпьем за всех нас, а те, кто в нас не верил, пусть ковыряются.

Свою бригаду в таком составе, я вижу в первый раз. Интересно увидеть каждого в непринуждённой обстановке, после большого напряжения сил и нервов. Как всегда, колоритен Коля Елатников, в московском прикиде, в руках пивная кружка с водкой, неотразимый красавец. Тепло, светло, хмель расслабляет, развязывает язык. За вечер можно многое узнать о каждом.

Пошехонье. Гостиница

Я тогда не подозревал, что тридцать два года спустя Коля Елатников (Генеральный директор) будет вручать мне награды.

Линию включили на холостой ход. Под нагрузку включили её только в июле. До того газовики были не готовы. Чего ради пороли горячку? В общем, баре дерутся, а у холопов чубы трещат. Правда есть одна приятная сторона этой Пошехонской «опупеи» – заплатили нам вдвое. Приятным было то, как за нашими молодыми ребятами стали ухаживать и энергетики из Рыбинска и газовики из Ухты. Звали к себе на работу, обещая сразу квартиру и приличную зарплату. Особенно старались газовики.

Работу закончили, ребята разъехались. Я отвёз документацию в Рыбинск. Купил билет на автобус в Москву на 23.00. Чтобы не мёрзнуть на улице, зашёл в ресторан на вокзале, заказал себе несколько чашек кофе, чтобы не уснуть в тепле и стал читать «Аэропорт» Артура Хэйли в «Иностранной литературе». Время пролетело быстро, расплатился, встал в очередь в гардероб.

Железнодорожный вокзал г. Рыбинска

«Иностранку» положил в пустой портфель, раздутый как будто набит до отказа. Подал номерок, поставил портфель на пол, взял шубу наклоняюсь, портфеля нет. Кладу шубу на прилавок, оглядываюсь в уверенности, что кто-то из очереди взял портфель по ошибке. Вижу, молодой человек с моим портфелем идёт, не торопясь, к выходу. Окликаю его, но он выходит из вокзала. Выхожу за ним, снова окликаю. Он бегом вдоль путей, я за ним. Тут до меня доходит, что я гоняюсь по морозу за пустым портфелем, а на вокзале оставил шубу. Рванул обратно. Слава богу, шуба на месте, не спёрли.

Позвонил МММ. Надо сделать подстанцию 110 кВ на Ярославском заводе синтетического каучука. Из школьного курса помню, что мы первые изобрели технологию производства синтетического каучука. В Ярославле построили завод, обнесли его ключей проволокой, поставили часовых на вышки, посадили собак в будках, чтобы враг не выведал наши секреты. Никого к себе не пускали и сами ничему у других не учились. Кончилось тем, что этот самый каучук перестали брать даже на галоши. Пришлось убрать колючую проволоку, часовых и собак. Сломали вышки, собачьи будки и позвали англичан, чтобы они построили новый завод. Поселились мы в заводской гостинице, где до нас жили англичане. Хозяйка гостиницы, молодая женщина, похвасталась многослойной туалетной бумагой. Англичане, уезжая, оставили ей в подарок нес- 19 колько рулонов. Я ничего подобного не видел. Воспользоваться не удалось. В это время по Москве ходил анекдот. Идёт по улице Горького мужчина, через плечо связка рулонов туалетной бумаги. К нему прохожий:

– Где купил?

– Из химчистки несу!

У хозяйки гостиницы есть подруга, гренадёр женщина с великолепным экстерьером. Её прелести и роскошные формы не остались не замеченными моими ребятами. Но надолго никого не хватало, и бригада с нетерпение ждала приезда «новых бойцов». С приездом новичка, разыгрывался спектакль. Подружка, видимо предупреждённая хозяйкой гостиницы, приходила к приезду новичка, и за ужином начиналось. Бригада млела, наблюдая, как загораются глаза у новичка с появлением ГРАНД ДАМЫ. Добрый молодец начинал борьбу с воображаемыми противниками, а они с удовольствием подыгрывали. Надо было видеть лицо победителя, он смотрел сверху вниз на всю команду. Он, настоящий мачо, уводил в номер свою добычу, не всегда доставая ей до плеча. А бригада давала свободу долго сдерживаемым эмоциям. Хохотали до слёз, перебирая все детали спектакля и комментируя вероятный ход событий, каждый исходя из своего опыта.

Релейные панели пришли в смазке и энергетик завода принёс бутылку спирта для очистки клеммников. Предупредил, что пить спирт нельзя, они сами моют этим спиртом окна на заводе. Я вручил бутылку Володе Киселёву с тем же напутствием. Через час Володя вернулся с грустным известием. Бутылку увели. Ищу высоковольтную лабораторию. В дальнем углу завода нахожу Макушкина и Соколова в кабине лаборатории с пресловутой бутылкой.

– Сукины дети, подохните, мне за вас отвечать!!!

– Борис Матвеевич, не беспокойтесь, мы раньше уже опробовали этот спирт, вполне съедобный.

Бутылку отобрал, вернул Володе для очистки панелей.

Окончили работу в Ярославле. Завтра уезжаем. Ребята накрывают стол. У меня с утра болит зуб. Попросил у хозяйки гостиницы чегонибудь болеутоляющего. Дала две таблетки пиранала. Одну сразу проглотил. Жду. Покрываюсь красными пятнами, видимо диатез. Помню, у сына такое было от мандаринов или апельсинов. Покраснело и припухло всё тело, сижу в трусах, любуюсь на процесс. Пошёл на кухню выключить газ и отключился сам. Рухнул видимо с большим грохотом, выбежали из номеров ребята. Подняли, отнесли в номер. Слышу, вызывают «скорую», объясняют – сердечный приступ. Прихожу в себя. На теле ни пятнышка, только болит голова, здорово стукнулся об пол. Приехала «скорая», женская бригада. Врач – БРИДЖИТ БАРДО, КЛАУДИА КАРДИНАЛЕ, в общем, красавица. И я, дурак – дураком, в красных трусах. Мямлю что-то о зубе, пиранале. Стыдоба. И вдруг чик…. Очнулся… Доктор со шприцем, бригада вокруг. У меня ничего не болит, даже голова. Чувствую себя прекрасно. Доктор убеждает меня ехать в больницу. В больнице никогда не был, патологически боюсь. Доктор объясняет мне, уехать она не может, вдруг со мной, что случиться, её под суд. В коридоре слышу шум и слабые стоны, мои мужики приглашают её команду за стол.

Начинаю медленно уходить. Чувствую, как холодеют ноги, руки. Похоже, умираю. Такой молодой, красивый… в красных трусах. Жалко. Последнее что слышу… К И С Л О Р О Д!!!!

Постепенно возвращаюсь. Вокруг какие – то мужики в белых халатах, я весь в проводах. Мужики собрали провода, уехали. Оказывается, приезжала реанимация. Бриджит Бардо, вместе с Клаудиа Кардинале убеждают ехать в больницу. Они уже здесь шесть часов, и больше ждать не могут. Делать нечего, собираюсь, сажусь в машину, едем. И 21 тут желудок говорит, что со вчерашнего дня у меня ни маковой росинки. Прошу заехать в магазин. Клаудиа говорит, нет времени и в больнице меня покормят. Я тонко замечаю, что в магазинах и то трудно найти еду, а уж в больнице в это время и мыши все подохли от голода.

В своё время таксист рассказал две местные байки.

– В магазинах у нас пусто, власть не может простить нам Ярославский мятеж 1918 года.

Другая: – Звонит Брежнев местному партайгеноссе:

– Как решаешь продовольственную проблему?

– Всё в порядке, Леонид Ильич! Организовали вторую электричку в Москву.

Привезли в больницу, сдали милой даме, дежурному врачу. Сижу на кушетке, рассказываю свою историю. Доктор пишет, и внимательно смотрит на меня. Я начинаю уходить…

Открываю глаза – лежу на кушетке, рядом стоит доктор, в руках здоровенный шприц.

– Доктор, я уже весь исколот, и вы со шприцем. Вот умру, скажу, что это вы виноваты. У меня со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было, дайте чего-нибудь поесть, вместо того чтобы колоть.

Вернулась со спиртовкой, большой кружкой и свёртком. Вскипятила на спиртовке воду, заварила в большой кружке чай. В свёртке оказались бутерброды, видимо её ужин.

Чай выпил, бутерброды съел. Чувствую себя прекрасно. Спасибо, доктор.

– Всё понятно. У вас сахарный диабет! Эти обмороки – явные признаки.

– Представления не имею, что это такое, но раз вы говорите, пусть так и будет.

– Уже поздно, вам надо пройти в палату.

– Нет, доктор, в палату я не пойду. У вас в холле стоит большой кожаный диван. Если вы мне постелите, я на нём посплю до утра под вашим присмотром, а утром поеду к себе домой в Москву.

Просыпаюсь, день в разгаре. Башмаков нет. Медсестра объясняет: башмаки убрали, чтобы я не сбежал, пока не сдам анализы.

В юности я работал на шахте № 1 Каланчёвская в посёлке Роза, Коркинского района, Челябинской области. Кстати, недавно там побывал президент Путин. Осматривал Коркинский разрез.

Приятно было увидеть по телевизору знакомые места. Полное название посёлка: имени Розы Люксембург.

Мои друзья с подругами 1959 год. Пос. Розы Люксембург

Бригада была интересная. Бригадир считался самым молодым в том смысле, что отсидел только десять лет, у остальных, срока были побольше. Самый старший был к тому же неграмотный и в ведомости расписывался крестиком. Со мной, «беспутным москвичом», он возились как с младенцем. В армию всех провожали папы и мамы, а меня 23 бригада шахтёров.

Так вот. Шахтёры должны регулярно проходить медосмотр, но заставить их это сделать довольно трудно. Стою я в очереди в кассу, а перед этим нам задержали, не помню по какой причине, зарплату. Передо мной стоит здоровенный детина, тоже после смены. Подходит его очередь, просовывает он в окошко свою ладошку величиной с совковую лопату (называли их у нас «карагандинками»), а из кассы голос:

– Медведев, анализы не сдал, зарплату не получишь!

– Какие анализы???

– Какие, какие – мочу, кал.

– Чево! Месяц зарплаты нет, какой кал?!

Ну, а я анализы сдал. Пришёл в гостиницу, ребята разъехались. Собираю вещи. Пришла Светлана. Светлана красивая двадцати семи летняя женщина, у неё великолепные с рыжиной волосы, спортивное тело, крепкая грудь и муж, её ровесник.

– Пришла попрощаться. Только, ты меня подготовь сначала ….

Вышел проводить, подходит автобус. Светка побежала. У неё сильные красивые ноги. Прошло десять лет. Из командировки в Ярославль приехал Слава Смирнов, передал привет от Светланы.

Ярославль, Театр им Ф. Волкова