Запрещаю тебе уходить

Глава 1

5 лет спустя

Настя

– Сегодня она ленилась, – сдав на руки матери свою восьмилетнюю ученицу, сказала я. – В последнее время Кате не хватает внимания. У вас дома всё в порядке?

Женщина замялась. Ясно. В общем-то, ответ мне был не нужен.

– Ваши проблемы отражаются на ребёнке, – выговорила я строго. – Соответственно, на результатах. Скоро у нас соревнования. Если хотите, чтобы Катя выступила на них успешно, оградите её от ваших проблем с мужем. Всё дело в этом, как я понимаю.

– Анастасия, это наше семейное дело. Вы тренер Кати, а не…

– Именно, тренер, – оборвала я её. – И, как тренер, я вижу в ней потенциал.

Девочка, о которой шла речь, скромно переминалась с ноги на ногу у выхода с катка. Я посмотрела на неё, снова на её мать. Та была недовольна. Я бы тоже была недовольна. Я бы тоже на её месте не пришла в восторг, если бы кто-то тряхнул грязным бельём прямо у меня перед носом. Но амбиции брали своё. И желание сделать из дочери чемпионку тоже.

Наконец каток опустел – остались только мы с помощницей.

– Думаешь, поможет? – спросила Вероника, проводив взглядом ученицу.

– Думаю, нет. Но у неё хотя бы будет повод задуматься.

Сказав это, я почему-то вспомнила о своём незадавшемся замужестве. Вздохнула. Прошло почти пять лет, а на меня время от времени всё ещё накатывали горечь и злость. Сколько я ни пыталась выстроить хоть что-то на месте разваленных отношений, не выходило. Хотя… Не то чтобы я сильно старалась.

Словно прочитав мои мысли, Вероника спросила:

– Тот хоккеист… Егор. Ты думаешь с ним встретиться ещё раз? – словно прочитав мои мысли, спросила Ника. Я ответила ей выразительным взглядом. – Понятно. – Она проехалась вдоль борта. Затормозила около меня. – Он красавец.

– Ты не забыла, что замужем? Если бы твой Дима услышал…

– То, что я замужем, не отменяет того, что у этого хоккеиста охренительная задница! Другая на твоём месте не думала бы.

Я тихонько засмеялась. Поспорить с этим было трудно.

– Но я не другая, – уже серьёзно ответила я и открыла дверцу.

Ника подъехала ко мне. Дотронулась до руки.

– Не другая, – согласилась она. – И поэтому я хочу, чтобы ты была счастлива. Ты этого достойна.

– Я счастлива, – я показала на каток.

Я и правда была счастлива: любимая работа, подруга, своя, пусть и маленькая, квартирка в зелёном районе. Об этом многие могли только мечтать.

– Ладно, – Ника сдалась. – Ты сейчас к Яковлевичу?

– Угу, – я надела на лезвия коньков чехлы. – Не знаю, что ему нужно, но утром он был мрачнее тучи. Говорят, влепил кому-то выговор, потом закрылся в кабинете и не выходил. – Вероника нахмурилась, а я, надев толстовку, собралась к выходу. – Пойду я. Что бы там ни было, надо с этим разобраться.

***

Директор спортивного центра, где находился каток, на котором я работала главным тренером, ждал меня в кабинете. Обычно приветливый, сегодня он только сдержанно кивнул и показал на кресло по другую сторону стола. Сам садиться не стал, как стоял, положив руки на спинку своего, так и продолжил стоять, пронзая меня пристальным взглядом из-под густых, с проседью, бровей.

– Что случилось? – не выдержала я. – Вы же не просто так меня вызвали, Степан Яковлевич.

– Не просто, – кивнул он. Взял со стола бумажный пакет для документов и подтолкнул ко мне.

Пакет был вскрыт. Я вытащила листы.

– Читай, – приказал директор.

Чем дальше я вчитывалась в написанное, тем больше приходила в недоумение. Я подняла взгляд.

– Это ошибка. – В написанное я верить не желала. – Это новый центр.

Степан Яковлевич не ответил. У меня засосало под ложечкой. Ощущение было, что я получила удар прямо в солнечное сплетение.

– Этого не может быть, – прошептала я, уже понимая, что может.

Степан Яковлевич отвернулся. Шумно вздохнул. Я опять взяла бумаги и стала вчитываться уже внимательнее. Официальное распоряжение о закрытии центра с его последующим сносом и строительстве на этом месте жилого комплекса.

– Так не должно быть! – Я положила бумаги на стол и поднялась. Подошла к директору. – Мы должны что-то сделать! Тут не могут поставить дома! Это… Это какая-то ерунда! Ошибка!

– Никакой ошибки, – выговорил он жёстко, глядя мне в глаза. – Распоряжение подписано мэром. – Взгляд его стал ещё более мрачным, недосказанное повисло в воздухе. – Если кто-то и может что-то сделать, это ты, Настя. Больше никто.

***

Вероника ждала меня в тренерской. Только я вошла, она вопросительно посмотрела на меня, но я лишь отрицательно мотнула головой.

– Что-то серьёзное?

– Выйдем на улицу, расскажу.

– Ладно. Давай я тебя подвезу.

– Не надо, Ник. Время уже позднее. У тебя дочка, езжай к ней. И так всю неделю с катка не вылезала.

Пока я собиралась, Ника сидела молча, сложив на коленях ладони. Ей, в отличие от меня, в жизни выпал джекпот: муж, готовый ради неё перегрызть горло любому, уверенность в завтрашнем дне и отсутствие необходимости отвечать на вопрос своего ребёнка «Почему у нас нет папы, мам?».

Я отругала себя за эти мысли. Выпавших на долю Вероники испытаний хватило бы на троих. Уж кому-кому, не мне ей завидовать точно.

– Пошли, – переодевшись, я взяла сумку.

– Так ты расскажешь, в чём дело? – уже когда мы шли по холлу первого этажа, снова спросила Ника.

Директор просил меня пока никому не говорить. Но в Веронике я была уверена, как ни в ком другом. Что-что, а треплом она никогда не была. Да и связи её мужа могли пойти на пользу.

– Центр хотят пустить под снос, – сказала я, открыв входную дверь.

Ника порывисто обернулась.

– Что за бред?!

Я только качнула головой. Вероника выругалась. Прошла вперёд меня, остановилась, гневно сверкнув глазами. Но сказать ничего не успела: у выезда с парковки остановилась огромная чёрная машина.

Сперва я подумала, что это муж Ники, но тут дверь открылась. Один за другим из внедорожника вышли трое громил в чёрном. Один из них обошёл машину и открыл заднюю дверцу.

– Это ещё что за чудеса? – прозвучал рядом голос Ники.

Я смотрела на машину, боясь закравшегося внутрь предчувствия. Как в замедленной съёмке, я видела каждое движение: этакая раскадровка реальности. Чёрные лакированные ботинки, чёрные брюки и небрежно расстёгнутый пиджак. Выйдя из машины, мужчина скривил уголок рта. Склонился к заднему сиденью. В руках его появилась белая роза.

– Это же… – Ника, казалось, язык проглотила. – Что тут Воронцов забыл?

Она повернулась ко мне. Я уловила её движение, не отводя взгляда от мужчины с розой.

Двое охранников двинулись вперёд, он вместе с ними.

– Ты его знаешь? – вдруг поняла Вероника. – Ты знаешь нашего нового мэра?

Да, я знала его. И знала ещё до того, как он стал мэром. Когда-то этот мужчина дал мне крылья, а потом растерзал их, оставив кровоточащие обрубки и каплю света, ставшую для меня персональным солнцем.

– Хотел пригласить тебя в гости, – подойдя к нам, произнёс бывший муж, – но передумал и решил приехать сам. – Перевёл взгляд на Веронику. – Ника, кажется? – он протянул ей розу. – Свободна, – сказал он Нике и сделал знак своим людям: – А её – в машину.

***

– Сама дойду, – отдёрнула я руку, когда один из охранников попытался взять меня за локоть.

Под конвоем я двинулась к машине. Упираться смысла не было, тем более сейчас. Верить в совпадение было глупо: сначала разрешение на строительство жилого комплекса вместо спортивного центра, одобренное им лично, теперь он сам.

Не успела я оказаться в машине, дверь захлопнулась и тут же распахнулась другая, с противоположной стороны.

– Поехали, – бросил Воронцов, как только один из его громил сел спереди.

– А как же эти? – спросила я, показав на оставшихся на улице охранников.

– Они большие мальчики, дорогу найдут.

Машина проехала мимо стоявшей с белой розой в руках Вероники. Её беспокойство было заметно даже на расстоянии. Но вряд ли она хоть отдалённо представляла, насколько близко я была знакома с новым хозяином столицы. Так близко, что ближе не бывает!

– Если мне изменяет память, ты сказал мне, чтобы я убиралась и больше никогда не совалась к тебе. Извини, дословно не скажу.

– Это было давно, – лениво выговорил он, вальяжно откинувшись на спинку кожаного сиденья.

Как всегда, безупречный. Ворот рубашки был расстёгнут на две пуговицы, пиджак лежал между нами. Я касалась его мизинцем и не могла отделаться от мысли, что надо убрать руку, но при этом не делала этого. В машине пахло властью и деньгами с примесью терпкого мужского одеколона. Его чёрные волосы, как и несколько лет назад, завивались у висков, кожа отливала бронзой. Только в глазах не было ни намёка на тепло, лишь цинизм, расчёт и колючий холод.

– Что тебе нужно? – спросила я прямо. – Что тебе, мать твою, от меня нужно?!

– Не так быстро, Насть. Сколько мы с тобой не виделись? Четыре года?

– Я не считала, – огрызнулась я зло.

Нет, будь он проклят! Не четыре, а пять! Почти пять лет этому мерзавцу не было до меня дела. Пять лет назад я ушла в никуда, не взяв с собой ничего, что дарил мне он, ни единой купленной им вещи. Потом, ютясь в съёмной комнатушке с крохотным ребёнком, я ругала себя за гордость, за глупость, но, уходя, я не хотела от него ничего. Только ответы на вопросы, задать которые он мне не позволил. Сейчас же и они мне были уже не нужны.

– Давай вместе посчитаем.

– Иди к чёрту! Зачем ты всё это устроил? Только не говори, что соскучился. Не поверю.

– А если и правда соскучился? – он издевательски хмыкнул.

Меня потряхивало от ярости. Глумливая усмешка с его губ не сходила, а сука-память подкинула воспоминания о прошлом.

Я вспомнила утро, когда я, выйдя в кухню, увидела на столе букет белых роз и крошечный конверт размером не больше спичечного коробка. Когда, открыв его, едва не выронила обручальное кольцо и почувствовала его ладони на бёдрах. Поцелуй в шею и усмешку. А после тихое: «Похоже, ты та женщина, отпустить которую я никогда не смогу. Так что, выходи за меня, Настька. Всё равно никуда не денешься».

А потом мне вспомнилось другое утро и жёсткие слова, разодравшие в кровь моё сердце.

– Если ты не оставишь центр в покое, – проговорила я, глядя ему в глаза, – я сделаю всё, чтобы испортить тебе жизнь. Я на телевидение пойду, Воронцов. Мало тебе не покажется. Может быть, у меня нет такого влияния, как у тебя, но отмываться тебе придётся долго. А я буду делать всё, чтобы ты вымазался по самые уши. Считаешь, тебе всё можно? По-хорошему тебе говорю: центр не трогай. Тебе же хуже будет.

Выпалив это на одном дыхании, я поняла, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. И да, чёрт возьми! Это пять лет назад я была совсем девчонкой, позволившей унизить себя и выставить за порог. Больше этого не будет.

Женя некоторое время молчал, а потом несколько раз громко хлопнул в ладоши. В этот момент я почти бросилась на него. Что заставило меня сдержаться, сама не знаю.

– Будешь мне угрожать, твой центр исчезнет через неделю, – отчеканил он. – И ты ничего не сделаешь. Кто ты такая? Третьесортная фигуристка, мечтавшая попасть на Олимпиаду хотя бы хвостом сборной? Кто? Кому ты нужна? Моё слово против твоего, и всё. Тебя не возьмут ни на один каток. Попробуешь уехать за бугор? Давай. Только и там ты никому не сдалась.

– Ну, знаешь, – процедила я. – Прикажи остановить машину. В таком тоне разговаривать я с тобой не собираюсь. Посмотрим, кто кому и где нужен.

– Ты никуда не пойдёшь, – выговорил он жёстко, даже не подумав дать распоряжение.

Я вскинула голову. Он всегда был тем ещё мерзавцем: амбициозным, упёртым, идущим к цели, если это нужно, по головам. Выходя замуж, я знала, что он не принц на белом коне. Но даже представить не могла, насколько он может быть безжалостным.

– Заключим сделку, – наконец перешёл он к делу. По тому, как изменился его голос, мне стало ясно: прелюдия закончилась. – Я подумаю, что можно сделать, чтобы оставить центр там, где он есть.

– И что же я должна сделать взамен? – спросила я сухо. – Рассказать о твоих подвигах? Или неземном благородстве? Может, подобрать невесту с учётом предпочтений в постели? Что?!

– Вернуться ко мне.

– Что?! – я так и поперхнулась воздухом. – Вернуться к тебе?!

– Да.

Я тихонько засмеялась. Недоверчиво, нервно. Женя смотрел на меня. На лице его не дрогнул ни один мускул.

– Это ты сейчас серьёзно? Нет… – я качнула головой, всё ещё не уверенная, что поняла его правильно. Либо у меня что-то с восприятием, либо мой бывший муж спятил. – Ты серьёзно думаешь, что после всего я вернусь к тебе?

– У тебя нет выбора, – сказал, как отрезал. Если он и раньше был самоуверенным, теперь эта самоуверенность не знала границ.

Мы ехали по узкой улице. В окне за спиной бывшего мужа время от времени мелькали люди, почти осыпавшиеся кустарники и деревья. Магазинчики, дома, снова люди и деревья. А я смотрела на Женю и понимала: он прошлое, которого я больше не хочу. Я должна строить свою жизнь, должна, чёрт подери, пойти на свидание с этим… как его… С хоккеистом, неожиданно решившим, что родина ему милее выгодных контрактов. Должна забрать сына и расспросить его, как прошёл день. И точно не должна идти на поводу у этого сукина сына.

– Выбор у меня есть, – сказала я так, чтобы до него дошло, что я тоже не собираюсь шутить. – Посмотрим, кто кого. А сейчас останови машину. У меня нет на тебя времени.

– Что, дома сильно ждут?

– Именно.

Губы его искривились. Он окинул меня взглядом и дал знак водителю. Машина прижалась к обочине, затем остановилась. Я дёрнула дверцу, собираясь выйти, но та оказалась заблокирована. Я развернулась к бывшему мужу.

– Выпусти меня, – процедила я, едва сдерживая злость.

– Ты вернёшься ко мне, – он вдруг оказался рядом. Сжал мой подбородок.

Я дёрнулась назад от неожиданности, впечаталась спиной в дверцу. Женя обманчиво ласково погладил меня по подбородку. Губы его опять искривились.

Спину вдруг обдало прохладой. Я запоздало осознала, что дверь открылась. Как не вывалилась прямо на дорогу, сама не знаю. Я отпрянула от бывшего мужа и, только оказавшись на улице, смогла сделать вдох. Закрывать внедорожник Женя не спешил. Глаза его вдруг превратились в щёлки – всего на секунду, но меня как парализовало.

– Выбора у тебя нет, Настя. – Тихий голос заглушил все остальные звуки. – Тебе придётся вернуться, хочешь ты этого или нет.

– С какой стати?! – выкрикнула я.

Я хотела сама захлопнуть дверцу, предварительно напомнив ему, куда он может идти, но тут услышала:

– Потому что ты всё ещё моя жена.