Запретная любовь. Колечко с бирюзой

ГЛАВА 1

Приятный молодой человек в шляпе, черном костюме и с дипломатом в руке зашел в туристическое агентство мистера Трамма. За столом сидела хорошенькая девушка.

— Мне хотелось бы провести отпуск в Риме, — с улыбкой обратился он к ней. — Не могли бы вы заказать билет и номер в приличном отеле на конец мая?

— Ну конечно. Это моя работа, — приветливо ответила она.

Молодой человек поглядел на матовую стеклянную дверь за спиной девушки с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и спросил:

— Мистера Трамма сегодня нет?

— К сожалению, нет. Не беспокойтесь, я отлично справлюсь с вашим заказом.

— Вы очень любезны, — кивнул он и назвал свое имя.

Рози Беннет — так звали девушку — начала заполнять карточку: «Джон Уисли, Уайтлендс-хаус, улица Кингс-роуд в Челси».

А Джон Уисли не сводил с нее восхищенных глаз. Он был рад, что не застал мистера Трамма: куда приятнее иметь дело с мисс Беннет! Пожалуй, ей лет девятнадцать-двадцать, и, похоже, — она с характером: это видно по упрямому подбородку с ямочкой. А таких глаз Джон Уисли в жизни не встречал — ярко-синие, как васильки, со сказочно длинными ресницами. Тоненькая и грациозная, в нежно-розовом платьице и белой вязаной кофточке, на шее — бело-розовый шарфик. Волосы до плеч — темные, с рыжими искорками, густые и волнистые. В общем, прехорошенькая!

Джон Уисли забежал в агентство на Слоун-стрит в обеденный перерыв и теперь ничуть не жалел об этом.

Мисс Беннет очень приглянулась ему, и он не спешил уходить, хотя она закончила рассказывать о расписании самолетов и приличных отелях в Риме. И — самое обидное! — даже не пыталась с ним кокетничать. Стоило Джону Уисли признаться, что дорогой отель ему не по карману, она посочувствовала. А когда он заметил, что в Рим едет не веселиться, а посмотреть Сикстинскую капеллу, работы Микеланджело, Колизей и все такое, — заинтересовалась.

Понемногу официальная сдержанность девушки сменилась искренним любопытством.

— Вы молодец! — воскликнула она. — Я вам так завидую: вы все это увидите!

— А вы не были в Риме?

— Конечно нет! Я не могу себе позволить.

— И я не могу.

— Все так говорят, — засмеялась она. Смех у нее был веселый и заразительный. — Но я действительно не могу.

Джон Уисли окинул взглядом стены, пестревшие яркими цветными плакатами. Лодки на Рейне. Испанские замки. Золотые пляжи и прозрачное море Ривьеры. Леса и горы австрийского Тироля и набившие оскомину горнолыжники на заснеженных склонах швейцарских Альп.

— Вы смотрите на все это каждый день, — произнес Джон Уисли. — И ни разу никуда не съездили?

— Ни разу, — откликнулась она. — Представляете, как обидно?

Ему сразу же захотелось пригласить мисс Беннет куда-нибудь после работы. Он и пригласил бы — эта девушка его окрыляла, но тут зазвонил телефон. Трубку сняла молоденькая машинистка и прервала беседу между мисс Беннет и клиентом.

— Рози, — позвала она. — Тебя мистер Трамм.

«Рози», — отметил про себя мистер Уисли. Лучшего имени не придумать. Щечки у нее нежно-розовые, а губки — совсем как лепестки. Даже пахнет от нее розой.

— Чтоб его, этого мистера Трамма… — проворчал он. — Передайте ему, что его фамилия наводит меня на мысль о трамваях, длинных, гремучих, допотопных, которые только уродуют пейзаж. Давно пора их на свалку!

Мисс Беннет звонко рассмеялась, но тут же опомнилась в ровным голосом произнесла:

— Мистер Уисли, я освобожусь не скоро. Прошу меня извинить. Спасибо, что зашли. Всего хорошего!

Он понял, что его выпроваживают, и ушел с твердым намерением вернуться и еще разок поболтать с прекрасной Рози Беннет — только бы мистера Трамма не оказалось на месте!

Рози говорила по телефону целых десять минут. Ее хозяин, мистер Трамм, вот уже неделю лежал с гриппом у себя дома в Саттоне. Рози каждый день рассказывала ему о состоянии дел и просила совета в сложных ситуациях. Трудности были всегда непредвиденные: то подобрать удобный рейс, то найти нужный отель, то ублажить клиентов, которые по сто раз на дню меняют дату отъезда и запросто могут передумать за час до отправления поезда.

Однако Рози великолепно справлялась и без мистера Трамма, так что он даже снизошел до похвалы. А хвалить Оливер Трамм не очень-то любил. Он был далеко не молод и уже подумывал об уходе на пенсию. У него была больная печень и несдержанный нрав. Но к Рози он с самого начала отнесся хорошо. Полгода назад она стала секретарем директора и начала получать приличное жалованье. До этого она работала машинисткой, теперь ее место занимала Берил Джонс.

Устраивать дела клиентов для Рози оказалось очень увлекательным занятием. Ей еще не исполнилось и двадцати, но она привыкла трудиться. Она росла старшим ребенком в большой семье, так что с детства присматривала за малышами и помогала по дому.

В шестнадцать Рози закончила школу. Она была способной девочкой, с цепким умом и прекрасной памятью, и родителям ничего не оставалось, как послать ее в коммерческий колледж. Получив диплом секретаря, она год проработала в машбюро большой адвокатской фирмы. Потом увидела объявление в газете, ответила на него и получила место в туристическом агентстве мистера Трамма. Осуществилась ее мечта — ведь больше всего на свете Рози влекли путешествия. В школе ее любимым предметом была география. Сам мистер Трамм порой дивился познаниям своей помощницы. Прослужив в агентстве около полутора лет, Рози изучила свою работу в совершенстве. Она быстрее всех отыскивала в справочнике нужный рейс, находила удобные пересадки и размечала маршруты.

— Завтра я буду, мисс Беннет, — сказал на прощание мистер Трамм.

Рози вернулась к столу и стала заполнять карточку Джона Уисли. Хорошо, что он ушел. Как он на нее смотрел! Конечно, всегда приятно, когда красивый молодой человек бросает в твою сторону долгие взгляды. Поневоле чувствуешь себя привлекательной. Но Рози не любила кокетничать. И кроме того, у нее был Клифф.

На безымянном пальце Рози носила тоненькое золотое колечко с бирюзой. Они с Клиффом вместе купили его прошлой осенью, перед тем как он возвратился в Кейптаун.

Рози была страстно влюблена и в каждой строчке, адресованной ей Клиффом, находила признаки ответного чувства.

Улучив свободную минутку, она достала из сумочки конверт со штемпелем «Авиапочта» и с радостным волнением распечатала его. Обычно весточки от Клиффа приходили два раза в неделю. Правда, она-то ему пишет каждый день, но мужчины куда менее склонны к бумагомаранию. Клифф так ей и сказал. Клифф никогда не забывал вовремя прислать ответ, но этого письма она прождала целую неделю. Его принесли только сегодня утром, когда Рози уже собралась на работу. Жили они в Энсфилде, добираться приходилось на метро, а в переполненном вагоне не очень-то почитаешь любовное письмо от жениха. Придя в агентство, она застала сразу двоих клиентов — в это время года их всегда много. Бессовестная Берил, по обыкновению, опоздала, так что Рози пришлось еще и отвечать на звонки. Только в час дня она освободилась и могла наконец узнать, что пишет ей ненаглядный Клифф. Читать второпях она не стала: не хотела портить удовольствие.

Прежде всего она рассмотрела тоненький бледно-голубой конверт со своим именем и адресом, написанными знакомой рукой. Почерк у Клиффа крупный, круглый, довольно необычный для мужчины. Мама как-то сказала, что это признак бесхарактерности. Но Рози наверняка знала, что кого-кого, а уж Клиффа никак не назовешь бесхарактерным. А женственность, в которой упрекает его мама, лишь говорит о неотразимом природном обаянии, столь милом девичьему сердцу.

Рози перевернула конверт обратной стороной.

От Клиффорда Патерсона. Чудесное имя! Скоро, очень скоро она станет миссис Патерсон. Поедет в Кейптаун и выйдет замуж за любимого человека. Как там, должно быть, замечательно: круглый год тепло, солнечно. Клифф ей часто об этом рассказывал. Они поселятся в беленьком бунгало с верандой и — самое главное! — английским садиком, за которым будет ухаживать Рози. Она так любит цветы! Жизнь там, под золотым солнцем, будет беззаботна и приятна, не то что в доброй старой Англии, где вечно холодно и сыро. А какие там ночи! Клифф ей описывал, как в небе зажигаются мириады звезд и над вельдом всплывает огромная белая луна. Они будут кататься верхом на лошадях, купаться в море, ходить на вечеринки. Тамошняя молодежь — и бедняки, и богачи — всегда не прочь повеселиться. У Клиффа полно друзей. Он хороший танцор и отменный гитарист-любитель — его, одного из немногих в Кейптауне, приглашают играть на богатых приемах. Этим он подрабатывает в свободное время. Но его профессия — совсем другое дело. Клифф инженер в одной южноафриканской фирме. Родители Рози считали его хвастуном, но сама она искренне верила, что он действительно на хорошем счету и его ждет блестящая карьера.

Они обручились в конце прошлого лета, когда Клифф приезжал в Англию. Он считает себя южноафриканцем, но на самом деле родился и вырос в Великобритании. Его родители умерли, мальчик воспитывался в доме своего дяди, в Бирмингеме. Узнав о дядиной смерти, Клифф приехал на похороны. Он надеялся получить небольшое наследство и открыть собственное дело. Но был жестоко разочарован: дядя оставил ему всего-навсего триста фунтов стерлингов.

Отец Рози, почтовый служащий и англичанин до мозга костей, считал, что Клиффу незачем возвращаться в Южную Африку. Подумать только, ехать в такую даль! И чего, спрашивается, ради? Беспорядков вы, молодой человек, там не видели? Апартеида? Политикана Фервурда? Да разве уважающий себя британский подданный туда поедет! Но любые беспорядки казались Клиффу лучше английского климата. Он прожил в Кейптауне три года и завел массу полезных знакомств.

Рози с энтузиазмом поддерживала Клиффа. Конечно, мама с папой будут скучать без нее. Да и ей жаль с ними расставаться. Она так привязана к родителям! А как ей будет не хватать Мики и Робина, двенадцатилетних близняшек, и восьмилетней сестренки Аннабель! Но ради Клиффа она готова на все.

Рози познакомилась с Клиффом на вечеринке в Энсфилде и с первого взгляда поняла, что они созданы друг для друга. Поклонники у нее были и раньше: симпатичные девушки уже в шестнадцать лет пользуются вниманием мужчин. Но Рози ни разу в жизни не влюблялась всерьез — пока не появился Клифф.

Ей никогда не забыть их первой встречи. Рози пришла на день рождения к Клариссе Мартин. Они учились в одной школе, только Кларисса годом раньше. Танцевали в основном под пластинки, но был еще импровизированный ансамбль: брат Клариссы (он играл на саксофоне), незнакомый пианист и Клифф с чужой гитарой в руках.

Она и представить себе не могла, что Клифф инженер и возится со скучными железками. У него была внешность музыканта: высокий, безупречно сложенный — девичья мечта! — широкоплечий, узкобедрый. Светлые кудри, смеющиеся глаза, короткий нос и дерзкая улыбка. Дерзкая, но без нахальства. Пленительная, как звуки его голоса. И руки… Волшебные руки, с длинными пальцами, красиво и умело перебирающими гитарные струны. Его игрой восхищались все. Даже Кларисса, у которой куча поклонников, шепнула на ухо Рози: «Что за душка этот Клифф!» Оказалось, Клиффа пригласил ее брат. Они играли вместе на какой-то вечеринке, но на какой — узнать не удалось.

Клифф Патерсон был королем вечера и, к большому удовольствию Рози, явно выделял ее среди других девушек. Наконец ансамбль умолк, снова поставили пластинку, и Клифф пригласил Рози на танец. Раз за разом он приглашал ее одну.

— Пусть меня сочтут невежей, — сказал он. — Но я хочу танцевать только с тобой.

Рози кружилась в танце, глядя снизу вверх на Клиффа, в его голубые, цвета незабудок, глаза, очень светлые на загорелом лице. Рози была очарована. Она тоже хотела танцевать только с ним. Перед ней предстал прекрасный принц, тот, кого она, не отдавая себе отчета, ждала всю свою жизнь. На улицу они вышли держась за руки. Клифф отвез ее домой на такси и поцеловал на прощание. После этого долгого, страстного поцелуя Рози поняла, что влюблена отчаянно, безнадежно. Влюблена с первого взгляда.

В то время Клифф только-только уладил дела с наследством и собирался обратно в Кейптаун, но остался в Англии еще на полтора месяца. Каждый вечер он заходил к Беннетам повидаться с Рози.

Клифф казался ей чрезмерно щедрым: он потратил на нее чуть ли не все полученные по завещанию деньги — брал напрокат машину и возил ее повсюду — по театрам, танцплощадкам, даже за город.

Ее скучная размеренная жизнь превратилась в сплошной праздник. Но как ни радовала Рози такая перемена, она решила остановить Клиффа:

— Клифф, милый, так от твоего наследства скоро и гроша не останется.

Но он только рассмеялся по-мальчишески и, зажав в руке прядь ее каштановых волос, провел ею по губам как кисточкой.

— Подумаешь! Вернусь в Кейптаун и еще заработаю. Ей-богу, Рози, ты потрясающая девушка. Я от тебя сам не свой. Вот уж не думал, что до такой степени потеряю голову. Я-то собирался ходить в холостяках лет до тридцати. Но теперь все будет по-другому.

— Да, все по-другому, — шепнула она. — Ты околдовал меня. Я думаю только о тебе. Ты такой необыкновенный! Не то что другие ребята.

— И ты необыкновенная, — сказал он.

— Но почему все переменилось, стоило тебе встретить меня?

— Потому что ты чертовски мила, — ответил он. — Милее всех на свете. Не жадина и не воображала, как другие. Ты не могла оставить меня равнодушным… и твои родители тоже.

Рози обрадовалась его словам. Ей очень хотелось рассказать маме с папой о том, что они с Клиффом решили пожениться.

Мама признала, что Клифф удивительно хорош собой, и даже назвала его славным парнем. Но отец встревожился. Он ничего не знал о южноафриканских фирмах и положении Клиффа. Что ждет там его старшую и любимую дочь? Иными словами, Беннеты, как и все родители на свете, мечтали, чтобы дочка жила поближе и вышла замуж за человека побогаче. Лучше за кого-нибудь знакомого. А этот мальчик из Кейптауна был для них все равно что иностранец.

Но Рози не колебалась ни минуты. Они с Клиффом купили кольцо, объявили о помолвке, и он вернулся в Кейптаун, пообещав, что вызовет Рози, как только утвердится в теперешней должности или получит повышение.

Клифф сказал, что ситуация в Южной Африке непростая и с женитьбой лучше подождать. Родителям Рози такое решение пришлось очень по душе.

А у Рози при расставании с Клиффом едва сердце не разорвалось. Ей было невыносимо видеть, как взлетает самолет, унося любимого за тысячи миль. Ее жизнь до появления Клиффа была так пуста, а теперь стала яркой. К тому же Рози немного ревновала. Клифф такой красавчик! Любой девчонке голову вскружит, стоит ему только заиграть на гитаре и запеть своим хрипловатым баском. Прощаясь с ним в аэропорту, она умоляла в слезах:

— Обещай, что не вернешься к своей прежней девушке и не станешь искать себе другую вместо меня.

— Рози, детка, мне нужна только ты, и я пришлю за тобой, как только смогу.

Он так нежно и любовно целовал ее заплаканные глаза, что она поверила в неизменность его чувств. Ей оставалось только набраться терпения и ждать…

Когда Берил ушла на обеденный перерыв, Рози осталась в агентстве одна. Теперь можно прочесть письмо Клиффа.

«Любимая!

Прости, что долго не писал. У нас тут страсти накалились — того гляди, взлетим на воздух.

В стране творится черт знает что, но, по-моему, Фервурд наведет порядок, пусть даже британское правительство его не поддерживает.

Конечно, все это мелочи. Я от тебя без ума, и это неизлечимо. Но, видишь ли, детка, как ни грустно, придется тебе пока повременить с отъездом. Слишком тут все неопределенно.

Только не вешай носа, синеглазка. Думаю, ждать осталось недолго. Задержка меня бесит, но делать нечего.

Ну, я побегу. На работе страшная запарка.

Целую, Клифф».

Это был сокрушительный удар. Рози почувствовала, как у нее холодеет внутри. Ее взгляд, ищущий слов любви, остановился лишь на первой и последней строчках. Это письмо было обычным для Клиффа: в середине новости, в начале и в конце — нежные слова. Рози, как любая девушка, разлученная с возлюбленным, с нетерпением ждала этих слов, означавших, что все идет хорошо.

Рози ни дня не сомневалась, что Клифф будет рад встрече с ней. Но, похоже, не этим летом. Отъезд переносится на неопределенное время. А прошлое письмо было совсем другое. Гораздо оптимистичнее. Клифф писал, что уже ищет подходящее бунгало и сообщит ей, как только все уладится. Еще до осени. Рози была на седьмом небе от счастья. Они с Клариссой даже устроили поход по магазинам: надо же готовить приданое! Рози вела себя крайне расточительно, даже исходя из хорошего жалованья, которое платит ей мистер Трамм, и купила пару восхитительных летних платьев, подходящих для южноафриканского климата.

Потом, в выходные, Кларисса пришла к ним ужинать, и они с маминой помощью придумали фасон подвенечного платья. Мама мастерица шить. Правда, сначала она не приняла помолвку всерьез, но увидев, что Рози твердо намерена выйти замуж за Клиффорда Патерсона, решила одеть дочку как подобает.

А теперь это письмо.

Рози была так разочарована, так огорчена, что из глаз хлынули слезы. Она отдала бы все на свете, лишь бы сейчас в агентство вошел улыбающийся Клифф. Протянул бы к ней руки, прижал бы к себе, обнял так крепко, что она забудет все страхи и тревоги. Где же ты, Клифф? Нет ничего хуже разлуки.

Надо как-то досидеть до конца работы. Только бы Берил ничего не заметила. Рози дождалась, пока все ушли домой, вынула из сумочки письмо и прочла еще раз. Она сидела в кабинете мистера Трамма. И вдруг услышала, как открылась парадная дверь и мужской голос произнес:

— Есть тут кто-нибудь?

«О господи, — подумала расстроенная Рози, — опять клиент! И так поздно».

Она приняла уверенный вид и торопливо обмахнула нос пуховкой.

— Минуточку, — крикнула она и, открыв стеклянную дверь, вышла к запоздалому клиенту.

ГЛАВА 2

Без сомнения, Эшли Риверс слегка растерялся, увидев, что вместо Оливера Трамма ему придется иметь дело с очаровательной девушкой.

Эшли был не в настроении. День для него выдался плохой: за что ни брался, все шло не так. Эшли был директором одной из самых крупных в Великобритании электротехнических компаний с главным управлением в Лондоне, на Риджент-стрит, и сетью заводов в Средней и Южной Англии. Недавно на предприятиях прошли забастовки.

На его плечи легли все мыслимые заботы современного предпринимателя — ноша, неподъемная для одного человека. Но делать нечего, он справлялся, и чаще всего в одиночку: его партнер, кузен Джек Уинтрингем, оказался неважным администратором, хотя и хорошим технологом. Эшли еще не исполнилось и тридцати, когда он унаследовал огромную фирму «Томас Риверс и сын». Его отец скончался от инфаркта. Много лет он прокладывал курс компании между подводных камней и мелей, которых, на взгляд Эшли, в те времена было куда меньше, чем теперь. Даже в годы войны, когда многие перешли на производство вооружений, старик не остался в убытке. А его сыну порой казалось, что он унаследовал не фирму, а мешок забот. Одна политика чего стоит: сокращают рабочий день, вводят квоты на производство, а сырье дорожает. У кого угодно голова пойдет кругом.

Но не у Эшли. Он с ранних лет приучился к трудностям. Его постигла катастрофа в личной жизни. Но что касается работы, препятствия только раззадоривали его, и лишь немногие из конкурентов могли похвастаться победой над ним.

Джек Уинтрингем был превосходным инженером, но управлял компанией и добивался прибылей именно Эшли. Он был администратором от бога. Эшли много работал. Временами слишком много. Пора было отдохнуть, и в конце апреля он решил совершить круиз на яхте. Но планам не суждено было сбыться. На крупнейшем заводе компании началась забастовка, и яхта ушла без него.

Вчера Джек сказал ему:

— Эш, зачем так надрываться? Жизнь одна, а тебе всего тридцать. Ты же тратишь попусту лучшие годы. Плюнь на все это и отдохни как следует.

Разумеется, за такие слова Эшли чуть Джеку голову не оторвал. Он сказал, что плевать на компанию не намерен и считает, что отдавать все силы работе вовсе не значит попусту терять время. К тому же, в отличие от Джека, он не способен наслаждаться бездельем.

Джек был женат на хорошенькой молодой женщине и обожал разного рода вечеринки. На взгляд Эшли, он уделял отдыху гораздо больше времени, чем работе, а это предосудительно.

Но он и сам когда-то был другим, может быть таким, как Джек. В Кембридже в свое время даже прослыл повесой. Правда, и тогда он все-таки грыз гранит науки: выручали честолюбие и редкая работоспособность. Эшли получил диплом с отличием. Помимо учебы он находил время и для спорта: занимался греблей, боксом и еще бог знает чем. Ездил на соревнования. Совершенно помешался на спортивных автомобилях, гонках и, конечно, на девушках. Милых, восхитительных девушках, которые занимали его воображение.

Но это было десять лет назад, а теперь Эшли иногда сам удивлялся, насколько он переменился. Тот веселый, жизнерадостный юноша, которого все считали юмористом и который благодаря своим проказам едва не вылетел из колледжа на последнем семестре, исчез навсегда. Эшли точно знал, когда и почему произошла в нем эта перемена, но никогда никому не рассказывал об этом. Он не любил обсуждать свою личную жизнь с коллегами и друзьями.

И все-таки Джек был прав: отдых Эшли был необходим. Поэтому холодным майским вечером он зашел в агентство Трамма и увидел там молоденькую девушку в летнем платье, с необыкновенными васильковыми глазами. Завиток темно-каштановых волос упал на зардевшуюся влажную щеку — и Эшли растерялся.

— Добрый вечер, — выговорил он. — Мистера Трамма нет?

— Нет, — сказала Рози. — Боюсь, его не будет до завтра, а то и до послезавтра. Могу я чем-нибудь помочь?

— Вы его секретарь?

Рози нехотя улыбнулась:

— В общем, да… Но еще я его заместитель. Оформляю заказы, когда мистера Трамма нет.

— В таком случае я зайду в другой раз или, может быть, позвоню завтра.

— О, вы думаете, я не справлюсь?

Эшли показалось, что девушка расстроилась. Наверное, решила, что он ей не доверяет. А она очень милая. Правда, милые девушки в те дни почти не интересовали Эшли. Он был слишком занят. Кроме того, он вообще избегал общества молоденьких девушек. За последнее время Эшли если и завязывал дружбу с представительницами слабого пола, то только с женщинами своего возраста. Среди них была очаровательная двадцативосьмилетняя вдова, которая ему очень нравилась. Эшли познакомился с ней за границей и женился бы, если бы не случилось страшное. Вероника погибла в авиакатастрофе.

Несчастья в личной жизни преследовали Эшли. Ему нередко казалось, что те, кого он любит, обречены на гибель. Сначала он потерял мать — очень красивую, еще моложавую женщину. Она умерла от лейкемии незадолго до его возвращения из Кембриджа. Эшли долго не мог оправиться от этой потери. Тогда он окончательно повзрослел и понял, что жизнь в отчем доме не будет такой легкой и беззаботной, как в Кембридже.

Правда, оставался еще отец, которого он уважал и с которым прекрасно уживался. Оставалось множество добрых друзей, и прежде всего Дория, его сестричка. Они были близнецы, но внешне не похожи. Эшли темноволосый, а она светленькая. Он высок и силен, а она миниатюрна и хрупка. Они были очень дружны с самого детства. Хорошо ли, плохо ли шли дела у Эшли, Дория всегда оказывалась рядом, как ангел-хранитель, готовая выслушать и помочь в беде, так же как и он всегда готов был поддержать ее. После смерти родителей они еще больше сдружились. Эшли очень хотел, чтобы сестра была счастлива, и обрадовался, узнав, что Дория полюбила Руперта Дэлтри, симпатичного юношу, который управлял заводом по производству термостатов. У него было положение, деньги — все, что душе угодно. Скоро назначили свадьбу, и Эшли готовился к разлуке с сестрой.

За сорок восемь часов до венчания судьба обрушила еще один удар, теперь на Дорию, а значит, и на Эшли, который ее обожал. Полиомиелит. О свадьбе не могло быть и речи. Эшли не жалел денег, обращался к светилам медицинской науки. А Дория пролежала в частном отделении Мидлсексской клиники несколько недель, находясь между жизнью и смертью.

За эти недели Эшли навсегда простился с беззаботной юностью. Ему было двадцать пять лет, но, сидя у изголовья сестры и глядя на ее страдания, он чувствовал себя стариком. Дория держалась мужественно. Даже тогда, когда ей объявили, что она больше не сможет ходить.

С тех пор она передвигалась в инвалидной коляске, а ее некогда стройные, быстрые ноги прикрывал плед. Свадьба не состоялась. Жених Дории Руперт Дэлтри, кажется, переживал случившееся наравне со всеми, сначала даже предлагал возобновить подготовку к свадьбе. Дория храбро отказалась:

— Жена — инвалид? Милый Руперт, я не дам тебе провести всю жизнь, катая меня туда-сюда.

К великому изумлению Эшли, Руперт проявил завидную покладистость. Конечно, он ушел, восклицая, что никогда с этим не смирится. А через месяц женился на другой девушке. Они познакомились на лыжном курорте.

Эшли не забыть, какое лицо было у Дории, когда она узнала об этой женитьбе. Дория любила Руперта. И тот, кто был для нее образом и подобием Бога, вдруг оказался жалким комочком глины. Страшное разочарование. Но Дория не жаловалась. Она заговорила об этом только раз, когда Эшли в бешенстве клял Руперта на чем свет стоит.

— Эш, милый, не кипятись, — мягко сказала она. — Вы с Рупертом очень разные. Надо принимать людей такими, какие они есть. Руперт — человек увлекающийся и, пожалуй, более независимый, чем ты. Я знаю: ты никогда не бросил бы любимую девушку, даже стань она калекой. Ты сильный. И все же не забывай: после больницы он просил моей руки — и я отказала.

Но Эшли остался при своем мнении: молодой Дэлтри слишком быстро сдался. Немного терпения и такта, год или два преданного ухаживания — и Дория поняла бы, что он предпочитает ее, хотя она не может ходить и танцевать. И уступила бы. Эшли ждал от Руперта самопожертвования ради любви, потому что на его месте поступил бы именно так.

Дория больше не упоминала о Руперте. Но Эшли видел, что ее душевная рана куда глубже и болезненнее физических страданий.

С тех пор он посвятил свою жизнь уходу за любимой сестрой и решил, что всегда будет с ней. Только она владела ключиком к доброй и нежной стороне его натуры. И только она не знала, что в своем офисе он твердый и жесткий человек дела, способный внушить трепет…

Эшли стоял перед столом Рози Беннет и недоумевал, с чего это вдруг его захлестнули воспоминания. Позже размышляя над этим, он пришел к выводу, что во всем виновата мисс Беннет. Она непостижимым образом действовала на него. Он смотрел в ее удивительные глаза и видел, как они печальны, а длинные ресницы поблескивали, точно девушка недавно плакала. Эшли Риверс не переносил чужих страданий.

Он решительно обратился к ней:

— Вы позволите присесть? Я сделаю заказ.

Она просияла:

— О да, пожалуйста! Но если вы хотите, чтобы вашим заказом занимался лично мистер Трамм, я ему завтра же все передам.

— Убежден, вы и сами справитесь, мисс…

— …Беннет, — подхватила она. — Рози Беннет.

Как и первый, более молодой и легкомысленный клиент, Эшли Риверс подумал: «Ей идет имя Рози. Но до чего меня раздражает эта неопрятная прическа: нет бы заколоть волосы назад!»

Он даже своей секретарше строго-настрого велел убирать волосы с лица, так как терпеть не мог челок, которые свисают на глаза, как у йоркширских терьеров. Однако секретарша Эшли была далеко не так красива и привлекательна, как помощница мистера Трамма.

Эшли уселся и подал ей свою визитную карточку. Он сказал, что часто заказывает билеты через агентство мистера Трамма, поручая это секретарше. Рози посмотрела на визитку и всплеснула руками:

— Ну конечно! Мне хорошо знакомо ваше имя, мистер Риверс. Я уже оформляла для вас заказы, когда мистер Трамм был занят. Но вы всегда звонили по телефону и никогда не заходили к нам.

— Не заходил, — кивнул Эшли, и вдруг уголки его губ дрогнули. Он улыбнулся. Мисс Беннет была такая свежая, юная и обезоруживающе восторженная, с этими ее розовыми щечками и торопливой манерой говорить.

Потом Эшли рассказал, что ему внезапно пришлось отказаться от намеченной поездки: были проблемы на работе. Но сейчас появилась возможность отдохнуть хотя бы недельку. Он пообещал сестре устроить все до субботы. Но сегодня вдруг вспомнил, что уже четверг, а он еще ничего не предпринял. Поэтому по дороге домой решил зайти к мистеру Трамму лично.

— Понятно, — сказала Рози.

— Боюсь, сестра не поверит, когда я сообщу, что в самом деле заказал билет, — продолжал Эшли. — Надеюсь, я не опоздал? Ведь мистер Трамм умеет выполнять срочные заказы.

— Я тоже, — важно сказала Рози. — Куда вы хотите поехать, мистер Риверс?

— Честно говоря, никуда, — сухо ответил он.

— А куда вас хочет отправить сестра?

Рози улыбалась и уже не выглядела такой печальной. С каждой минутой девушка казалась Эшли все очаровательнее.

— Сестра мечтает, чтобы я целыми днями лежал на пляже, купался и отдыхал, — сообщил он. — Только не предлагайте французскую Ривьеру: не выношу всех этих жарящихся на солнце тел, автомобилей, казино. Я хочу отдохнуть в тишине. Таких мест на свете осталось немного, но одно я знаю — Каларатьяда.

— Да, это на Мальорке.

— Вижу, вы знаете свое дело, — признал Эшли.

— Конечно. Иначе было бы неинтересно — я имею в виду клиентов, — выпалила она и покраснела.

«Какая славная малютка», — подумал Эшли и вернулся к своим планам:

— У моего приятеля вилла в горах, с чудесным видом на маленькую бухту. Свой катер. Отдыхать там в это время года — одно удовольствие: приезжих мало, к тому же у моего приятеля собственный пляж и причал. Конечно, Мальорку не сравнить с круизом на яхте, но я еду всего-то на неделю.

Рози, сидя за столом, торопливо заполняла бланк, стараясь поспеть за рассказом клиента. Разумеется, мистер Трамм не раз упоминал этого Эшли Риверса. Важная шишка в электротехнической промышленности. Рози немного робела перед ним, и в то же время он разжег ее любопытство. Он был очень привлекателен, хотя и не похож на ее ненаглядного Клиффа. Но Клифф ее ровесник. Эшли Риверсу же было лет двадцать девять — тридцать. Его черные, цвета воронова крыла, волосы зачесаны назад, открывая тронутые преждевременной сединой виски. Узкое лицо, внимательные серые глаза — ну прямо Роберт Хортон из того фильма про ковбоев, который Рози недавно смотрела дома по телевизору. Забавно, но раньше она считала, что Хортон — тип мужчин, который ей нравится. А потом встретила высокого светловолосого парня из Южной Африки и вероломно переметнулась от брюнетов к блондинам. Однако мистер Риверс произвел на нее впечатление. Ходил он неторопливо, с врожденной грацией, был безупречно одет. Рози понравился его серый костюм и белый в бледно-голубую полоску галстук из дорогого магазина. Заметила она и его тонкие нервные пальцы. Наверняка он чувствительный человек, это видно по его быстрым, беспокойным движениям: как он зажигает сигарету, как курит. И все же он аккуратен и методичен. Даже обгоревшую спичку положил обратно в коробок. На пальце у него Рози разглядела перстень с печаткой. Она точно знала, какой эпитет подойдет этому человеку. Мама ужасно любит это слово.

«Он настоящий джентльмен» — так она говорит.

Мистер Эшли Риверс и был джентльменом, более того он ничуть не кичился своим положением. Рози было с ним очень легко. Он приветливо улыбался ей, но в его улыбке не было и следа той двусмысленности, с которой ей строил глазки давешний Джон Уисли.

Когда Эшли Риверс умолк (какой у него приятный голос: низкий и уверенный, голос человека, умеющего принимать решения), она вздохнула:

— Для меня это звучит как сказка.

Тут мистер Риверс — совсем как утром Джон Уисли — обвел рукой увешанные плакатами стены и спросил:

— Вы что же, сами нигде не бывали?

— Нет.

Эшли удивился. Он считал, что большинство людей проводит отпуска за границей.

Рози объяснила:

— Мой отец — англичанин до мозга костей. Ненавидит иностранцев. Мы с мамой давно хотели бы куда-нибудь съездить, но папа слишком консервативен. Возит нас в Девон или в Северный Корнуолл. Он обожает корнуэльское побережье! Да и моим братьям и сестренке одно удовольствие лазить по всем этим скалам и пещерам.

За этими словами Эшли увидел еще одну черту характера юной Рози Беннет. Заботлива! Внимательна! Готова уступить желанию отца ради младших братьев и сестренки. А как подошло бы девушке такой исключительной, даже пугающей красоты что-нибудь более экзотическое.

Допустим, она в купальном костюме — ярко-синем, под цвет глаз, — лежит на частном пляже виллы Тарина, и молочная белизна ее кожи покрывается золотистым загаром. Эшли поспешно отвел глаза от белой шеи мисс Беннет. Он от себя такого не ожидал. Ни одна девушка не будоражила его воображение, с тех пор как погибла Вероника.

Они заполнили бланк целиком, и Рози сказала, что сегодня же вечером забронирует ему билет на субботний утренний рейс.

— Хорошо, — кивнул Эшли и поднялся. — Значит, решено.

— Билет я пришлю вам в офис, мистер Риверс.

— Я мог бы заехать за ним сам, — сказал он, поддаваясь внезапному порыву, но тут же опомнился и торопливо закончил: — Думаю, мне пора познакомиться с мистером Траммом. Он столько для меня сделал.

— Он очень милый. Помните, в прошлом году, как раз в мае, он сумел достать вам билет в Нью-Йорк на тот же день? Помните?

— Ну и память у вас, — восхитился Эшли: умение работать он ценил в других так же, как в себе. Потом добавил, будто его кто-то за язык тянул: — Между прочим, вам надо убедить отца съездить как-нибудь на Мальорку.

— Бесполезно, да и неважно, потому что скоро я поеду в еще более чудесное место. В Южную Африку! — гордо сообщила Рози.

Эшли уже взял шляпу и перчатки, но при этих словах быстро взглянул на нее:

— Да, это куда интереснее цивилизованных европейских пляжей. Вы едете всей семьей?

— Нет, я одна. Понимаете, я выхожу замуж, а мой жених живет в Кейптауне.

Она говорила, а он задумчиво смотрел на нее: гордо поднятая головка, упрямый подбородок. Как заблестели ее глаза! Значит, помолвлена? Выходит замуж в Южную Африку! Какая жалость. Эшли чувствовал растущий интерес к мисс Беннет. Он привык беречь каждую минуту, но сейчас готов был потратить бездну времени, чтобы узнать побольше о девушке, которую увидел впервые полчаса назад. Он не понимал, что с ним. Но жизнь есть жизнь. Проходят месяцы, даже годы, ты встречаешь сотни девушек, и ни одна не привлекает твой взгляд. Потом новая встреча — и вдруг ты чувствуешь: это она.

— Когда вы едете? — спросил он.

Внезапно лицо ее переменилось. Уголки нежных губ печально опустились. Грусть, которую заметил Эшли в первое мгновение, снова затуманила ее огромные сияющие глаза. Рози потупила взгляд. «Господи! — подумал Эшли. — Какие ресницы».

— В том-то и беда, что не знаю. Собиралась в конце лета, а теперь все откладывается. Понимаете, в Южной Африке такая ситуация…

— Понимаю, но каким образом это касается вас? Чем занимается ваш жених?

Она посмотрела на него и нерешительно протянула:

— Вообще-то он инженер, мистер Риверс.

— Любопытно. А в какой области он работает?

Рози заколебалась. Она толком не знала. Папа часто расспрашивал Клиффа о работе, и каждый раз тот уходил от прямого ответа. Однажды она сама спросила его, а Клифф сказал, что его мутит от этих разговоров.

Так что Рози знала только, что он инженер.

— Честно говоря, я не знаю точно, — призналась она с растерянной улыбкой.

— А не слишком ли вы молоды для замужества и поездки в Южную Африку? — спросил он.

— Ну что вы, я не так уж молода. Мне скоро двадцать.

— Пора на пенсию, — с иронией заметил Эшли.

Но у нее на уме был Клифф и то потрясение, которое она испытала незадолго до прихода мистера Риверса.

— Такая незадача, — болтала она. — Я пока не могу поехать к жениху. Сегодня утром получила от него письмо, в котором он просит подождать. Оказывается, Фервурда здесь не поддержали, или что-то в этом роде, и теперь у них там большие неприятности.

Эшли решил, что расспрашивать дальше — значит совать нос не в свои дела. Кроме того, он сомневался, что политические страсти могут играть столь важную роль в жизни молодого инженера. Но ему вдруг захотелось вернуть веселые искорки в синие девичьи глаза. Он сказал:

— Послушайте, не стоит так переживать. Я уверен, все образуется. В наше время перемены происходят быстро. Нужно надеяться, что для вас все повернется к лучшему.

— Огромное спасибо, — откликнулась Рози с той наивной пылкостью, которая так очаровала его. Она была восхитительно простодушна. — Мистер Риверс, а вы знаете Южную Африку? Вы бывали в Кейптауне?

— Бывал. Но мне пора. Завтра я заеду за билетом, тогда и расскажу вам о Кейптауне.

— О, спасибо огромное, вы ужасно добры! — начала Рози и вдруг в испуге прикусила язык: господи, какой чепухой она забивает голову уважаемому клиенту!

Эшли улыбался, глядя на нее. Он вряд ли признался бы кому-нибудь, что вместо того чтобы идти на званый вечер, предпочел бы остаться здесь и еще поболтать с этой девушкой. Он неохотно посещал званые вечера, но сегодняшний пропустить было нельзя: его давал богатый промышленник, который мог стать выгодным партнером.

Подойдя к двери, Эшли обернулся и сказал:

— Хорошо, что я заказал билет, теперь можно не волноваться. Иначе сестра устроила бы мне головомойку.

Рози шла следом, чтобы запереть за ним дверь: рабочий день уже закончился. В ответ на его последнюю фразу она рассмеялась:

— И часто сестра устраивает вам головомойки, мистер Риверс?

— Реже, чем следовало бы. Мы с ней близнецы. К несчастью, она безнадежный инвалид. Мы живем за городом… У вас есть мой адрес? Если нет, запишите: поместье в Чейнфилде, Бакс. Если я задерживаюсь в офисе, то остаюсь ночевать в клубе. Но чаще всего еду вечером домой… к сестре.

— Мне очень жаль, — пробормотала она запинаясь. — Ваша сестра и… это такое несчастье для вас обоих.

Тонкое, приветливое лицо Эшли Риверса разом изменилось: оно словно окаменело. Его голос зазвучал холодно и отрывисто:

— Да, это несчастье. Спасибо, что выручили меня с билетом. Доброй ночи.

Он повернулся, надел шляпу и вышел на улицу. Рози закрыла дверь на ключ.

ГЛАВА 3

Эшли Риверс не пришел за билетом, а прислал рассыльного. Когда Берил сказала, зачем прибегал парнишка, Рози Беннет, к своему удивлению, по-настоящему огорчилась. Оказывается, ей очень хотелось увидеть мистера Риверса еще раз. Даже похвала мистера Трамма, отметившего, как хорошо она управлялась без него в агентстве, не утешала. Трамм был особенно доволен, что ей удалось достать билет на Мальорку на послезавтра. В сезон отпусков сделать это далеко не просто.

— Вы молодец, мисс Беннет, — сказал мистер Трамм, глядя на нее поверх толстых очков. Он был очень близорук. Высокий, тощий, сутулый человек с большой лысиной и печальным лицом, которое сейчас озаряла добрая улыбка.

Рози всегда жалела мистера Трамма. Он так много работает, а здоровье у него неважное. Жена его, властная, суетливая женщина, иногда заходила в офис и не упускала случая показать девушкам, что главная в доме — она. Рози никогда не понимала сварливых жен. Как они рассчитывают удержать любовь мужа? Ужасно позволить первому яркому чувству угаснуть, превратиться в серый холодный пепел безразличия или, что еще хуже, обернуться иным жаром — жаром неприязни.

Родители самой Рози относились друг к другу заботливо. Мистер Беннет был веселый, общительный человек, очень любил свою семью и делал для нее все, что мог. Но даже он не вел себя с женой как влюбленный. Рози это огорчало: ведь маме нет еще пятидесяти и она по-прежнему хороша собой. Кто-кто, а уж Рози, часто говорившая с мамой, знала: миссис Беннет очень романтична в душе. Рози много раз слышала рассказы о том, как ее родители познакомились на танцах в Лейк-Дистрикт: Уолтер Беннет был родом из Улверстона, а его жена Маргарет из Уиндмера. Для обоих это была любовь с первого взгляда. Оба любили пешие прогулки и весь медовый месяц пробродили среди прекрасных озер. Однажды миссис Беннет показала Рози письмо, которое Уолтер прислал ей вскоре после помолвки. Простое и четкое. Все северяне такие. Однако некоторые строчки явственно говорили о пламенном чувстве. Он называл ее «моя обожаемая Мэгги». Писал, что ждет не дождется, когда снова увидит ее и заключит в свои объятия.

Но это было двадцать три года назад. А теперь? Рози уже и не помнила, когда папа последний раз обнимал маму за плечи. «Обожаемая Мэгги» превратилась в «Маргарет, старушка» и «дорогая». Родители по-прежнему спали на большой двуспальной кровати, которую купили к свадьбе, но Рози не могла вообразить, чтобы между ними сохранялось пылкое чувство. Правда, когда у мамы после близнецов было осложнение, папа утратил обычную невозмутимость и очень волновался, пока она не поправилась. Он хороший отец и хороший работник. Начальство его ценит.

Однако Рози, размышляя о родителях и сотнях других супружеских пар, все больше укреплялась в решении любой ценой сохранить свою любовь. Они с Клиффом никогда не остынут друг к другу и навсегда останутся влюбленными. Она и думать не могла, что они заживут скучной семейной жизнью и муж, бросив «Спокойной ночи, дорогая», повернется на бок и начнет храпеть, позабыв о ее существовании.

Вчерашний вечер дома прошел ужасно: Рози пересказала родителям письмо от Клиффа, а они как назло обрадовались.

— Конечно, я жалею тебя, дорогая, — начала мама. — Просто мы с папой радуемся, что ты пока не уезжаешь в Южную Африку. Клифф правильно делает, что откладывает свадьбу.

— Вот-вот, — согласился папа. Судя по его голосу, он предпочел бы, чтобы свадьбу отменили раз и навсегда.

Рози ушла спать в слезах, чувствуя себя обманутой. Ох уж эти противные события в Южной Африке! Она не могла слышать саму фамилию Фервурд. Из-за этого гадкого политика она, может быть, еще несколько лет не увидит Клиффа.

Собираясь утром на работу, Рози с радостью думала, что сегодня снова увидит мистера Риверса. Его-то она и спросит о положении в Южной Африке. Он с виду такой умный, во всем разбирается. Она чувствовала, как ее тянет к нему: это все потому, что он тоже инженер, как и Клифф. Очень преуспевающий инженер!

Рози жалела, что не смогла объяснить мистеру Риверсу, чем именно Клифф занимается. Она ровным счетом ничего в этом не понимала.

Вчера перед сном она написала Клиффу письмо, в котором просила сообщить хоть какие-нибудь подробности. Мистер Риверс однажды может оказаться Клиффу полезным. Рози решила, что, как хорошая, заботливая будущая жена, должна поддерживать отношения с великим Эшли Риверсом — не только потому, что он ей самой симпатичен, но и для блага будущего мужа.

Поэтому она и почувствовала разочарование, узнав, что мистер Риверс не зайдет в агентство за билетом.

Мистер Трамм вернулся, дел у Рози стало поменьше, зато поводов для досады больше. Опять заявился назойливый Джон Уисли и попытался назначить ей свидание. Она отвечала довольно резко. Когда он вышел, Берил хихикнула:

— Ну, Рози, как ты отшила беднягу!

Рози вспыхнула. Глаза ее сердито сверкнули.

— Терпеть его не могу. Даже если из-за меня агентство потеряет клиента, мне наплевать!

— Просто ты очень хорошенькая, Рози, — сказала Берил, с восхищением глядя на старшую подругу.

Рози вздохнула. Она не стала говорить Берил про дурные вести от Клиффа. Ей вообще не хотелось об этом распространяться. Обида была еще слишком свежа. Она знала, что могла бы, если бы хотела, поужинать и потанцевать с Джоном Уисли. Но это исключено, даже если бы он ей нравился. Теперь она безраздельно принадлежит Клиффу.

Мистер Трамм ушел домой рано и, прощаясь с Рози, сказал почти виновато:

— Мне попадет, если я задержусь. Жена считает, что мне нельзя пока переутомляться.

— Конечно, конечно. И вообще до конца работы — всего полчаса. Я справлюсь.

Потом ушла Берил. Оставшись одна, Рози села за стол и попыталась написать деловое письмо, но мысли ее разбегались. Главным образом они устремлялись к Клиффу… но иногда и к Эшли Риверсу, который завтра улетает на Мальорку.

С легкой завистью она представила его в саду, о котором он рассказывал, — саду, полном удивительных деревьев и тропических цветов, на берегу синего-пресинего моря. Ох, побывать бы в Каларатьяде! В Лондоне сегодня так мерзко. Ветер холодный. Утром пришлось вместо ситцевого платьица надеть трикотажный костюм. Она напомнила себе, что вечером надо вымыть и уложить волосы. Просто ужас какой-то на голове. Впрочем, какая разница, ведь он, ее ненаглядный, так далеко! Вот если бы Клифф очутился рядом, успокоил бы ее прикосновением рук и губ, утешил бы игрой на гитаре, приятным негромким пением.

Рози мысленно себя одернула. Что пользы зря расстраиваться? У мамы сейчас приступ сенной лихорадки. Надо идти домой и постараться развеселить семью. Поиграть с Аннабель.

Рози вздохнула, накинула на голову голубой шелковый шарфик, натянула короткие белые шелковые перчатки и закрыла на ключ двери офиса.

Выйдя на улицу, она огляделась. К вечеру еще похолодало, и ветер такой мерзкий. Она дойдет до почты, потом спустится в метро.

Вдруг длинный обтекаемый «ягуар» вылетел со стороны Найтсбриджа и остановился прямо перед агентством Трамма. Классная машина! Клиффу бы понравилась. Он всегда говорил, что разбогатеет и купит себе «ягуар». Светло-серый с серебристыми колесами. Красавец. Тут дверца открылась, и Рози, к своему изумлению, узнала в водителе самого Эшли Риверса.

— Здравствуйте. Я как раз вовремя…

Она подошла к автомобилю и робко улыбнулась:

— Здравствуйте, мистер Риверс. Боюсь, вы снова не застали мистера Трамма.

— А я на этот раз вовсе не к мистеру Трамму. Я приехал поблагодарить вас за билет.

У нее вспыхнули щеки.

— Ой, мистер Риверс, напрасно вы беспокоились. Столько проехать!.. — Она сбилась, смущенная и раскрасневшаяся.

Эшли вышел из машины и теперь стоял рядом с ней. Он был в твидовом пиджаке и серых фланелевых брюках. Так он выглядел совсем по-деревенски и гораздо моложе, чем в прежнем безупречном городском костюме. Но он действительно очень хорош собой. И такой высокий! Метр девяносто, не ниже.

Он взглянул на нее с улыбкой. Ветер прижимал короткую юбку к ее стройным ногам. Она была очаровательна. Он даже поведал о Рози своей сестре Дории. А Дория, всегда сочувствующая молодым влюбленным и ничуть не озлобившаяся из-за того, что сама прикована к инвалидному креслу, сказала, по обыкновению мягко:

— Бедняжка! Надеюсь, беспорядки в Южной Африке не помешают ее счастью. По твоим словам, она просто прелесть.

Именно так мысленно говорил Эшли Риверс о Рози: она прелесть.

Он сказал:

— Откровенно говоря, я еду в свою загородную усадьбу. Это по дороге. Мне не пришлось делать крюк, чтобы заехать сюда и поблагодарить вас за хлопоты.

— Я н-ничего такого не сделала, — сказала она запинаясь.

Повинуясь внезапному порыву (обычно он был слишком занят, чтобы тратить время на подобные пустяки), Эшли предложил:

— Что, если мы куда-нибудь заскочим и выпьем по глоточку?

У Рози перехватило дыхание. Это что-то значит: сам мистер Риверс приглашает ее. Побуждаемая мыслями о Клиффе и его будущем, она решила согласиться. Кроме того, говоря по правде, ей было хорошо с этим высоким красивым человеком. От Эшли Риверса исходила необъяснимая сила, как большая теплая волна, в которую хотелось окунуться. Рози ответила:

— Вы очень любезны.

— Заглянем в Карлтон-Тауэрс. Знаете, там чудесный коктейль-бар?

Пришлось сознаться, что нет. Рози не принадлежала к кругу лиц, пьющих коктейли в шикарных лондонских барах. Она видела, как растут небоскребы, и частенько мечтала побывать внутри. Девушка критически оглядела себя: потрепанный вязаный костюмчик, отглаженная утром блузка уже помялась.

— Я не одета… — начала она.

— На мой взгляд, вы выглядите превосходно, — возразил он. — Садитесь!

Когда Эшли говорил таким тоном, спорить было невозможно. Рози робко села в роскошный «ягуар» — и совсем короткая поездка показалась ей захватывающей.

В следующую минуту они уже сидели в баре. Эшли заказал джин с кампари себе и слабенькое шерри Рози. Она к коктейлям не привыкла.

Он курил сигару. Потом она узнала, что Эшли почти ничего, кроме сигар, не курит. Для нее это было еще одним волнующим свидетельством богатства и власти. Сама она не курила, но для Клиффа сигареты были жизненной потребностью. Он очень сердился, когда они кончались.

Говорили, конечно, о Южной Африке. Эшли вспоминал, как ездил туда в прошлом году. В Родезии он тоже был и рассказал о сэре Рое Веленски, с которым там встречался, и о политической ситуации в целом. Она слушала с живым интересом, уверенная, что скоро сама станет частичкой этой великой страны.

— Ведь Клиффу не придется возвращаться в Англию, как вы думаете, мистер Риверс?

— Совершенно незачем. Если он в хорошей форме и его ценят, то постараются удержать. Не понимаю, почему он пишет, будто фирма намерена расстаться с английскими служащими. Английские или местные — фирме все равно, был бы инженер опытный и человек работящий.

Рози нахмурила бровки:

— Надеюсь, все будет в порядке и я переберусь к Клиффу еще до Рождества.

— Будем надеяться.

— А независимость сильно переменит жизнь в Южной Африке?

— Она может вызвать некоторые финансовые ограничения и новые правила. Но мне самому Фервурд даже нравится. Он наведет порядок в стране.

— Конечно, ведь вы знаете! — сказала Рози уважительно. — И разбираетесь в этом.

Эшли Риверса тронуло и ее искреннее восхищение и ее доверие. Одновременно он почувствовал усталость: сегодня он работал в главном офисе и вынужден был сидеть за ленчем с двумя другими директорами компании. Может быть, это не столько усталость, сколько скука. Он действительно нуждается в предстоящем недельном отдыхе — в перемене обстановки и солнечном свете. Сейчас общество этой миловидной девушки было ему приятно и даже успокаивало. Ее романтические взгляды на жизнь и страстная уверенность в женихе изумляли его, как весьма редкие в наше время и в таком возрасте. Сейчас так много напускных чувств и так много легких, ни к чему не обязывающих романов. Подлинная верность встречается редко. Или он становится циником? Так или иначе, но общество Рози определенно ему нравилось. Он попивал коктейль, попыхивал сигарой и сквозь дым с любопытством изучал прекрасное лицо. Ее голос тоже ему нравился. Он был музыкальный, и смеялась она заразительно, щуря глаза. И красота ее рук завораживала. Пальцы длинные и тонкие, ногти овальные, покрыты еле заметным розовым лаком.

В располагающей атмосфере бара, чувствуя внутри приятную теплоту от шерри, Рози повеселела. Она уже не так робела, как вчера. Она много рассказывала о Клиффорде и о том, чем недовольны родители. Она даже спросила Эшли, считает ли он, что они правы.

Он чуть улыбнулся:

— Трудно сказать. Будь вы моя дочь, мне, наверное, тоже хотелось бы удержать вас возле себя. Как говорит ваш отец, в Южной Африке вы будете слишком далеко от них, а летать в гости недешево.

— Да, знаю, мы с Клиффом не сможем себе этого позволить! — согласилась она.

«Мы с Клиффом…» — подумал Эшли. Она без конца повторяет эти слова, объединяя себя и того молодого человека из Кейптауна. Она действительно влюблена по уши. Как ни странно, это начинало даже раздражать Эшли. Какого черта он морочит Рози голову какими-то политическими беспорядками? Во всем мире беспорядки либо уже происходят, либо вот-вот начнутся. Это не повод тянуть со свадьбой — разве что парень потерял работу либо с ним случилось что-то еще, о чем он не хочет писать своей девушке.

— Вы давно знакомы с вашим женихом? — вдруг спросил Эшли. — Быть может, поэтому ваша семья и беспокоится?

— Вы сейчас говорите совсем как мой папа! — рассмеялась она. — По-моему, за несколько недель можно прекрасно друг друга узнать, если любишь так, как мы с Клиффом.

«Опять мы с Клиффом… Крепко она увязла». Эшли вдруг почувствовал нелепое желание убедиться, что этот молодой инженер из Кейптауна действительно что-то из себя представляет и заслуживает такой безудержной любви. Стало досадно, что Рози сравнила его с мистером Беннетом. Да, ему тридцать, но он далеко не так стар, чтобы годиться Рози в отцы. Мало того, Эшли чувствовал себя в ее обществе отнюдь не по-отечески. Ему вдруг захотелось, чтобы она перестала говорить про Клиффа, села с ним в «ягуар» и позволила отвезти себя в Чейнфилдское поместье. Он познакомил бы ее с Дорией, показал бы ей старый дом и сад. Если на то пошло, он с радостью взял бы ее с собой на Мальорку — представил бы своим друзьям Джорджу и Милисент Рид. Обидно, что такая очаровательная особа проводит большую часть жизни в разъездах между Энсфилдом и Слоун-стрит, а в отпуск отправляется в Корнуолл.

Он залпом допил коктейль и встал:

— Извините меня, Рози, но мне пора. Понимаете, я еще не собрал вещи, а утром улетаю в…

— …Миддэй, — закончила за него Рози, тоже вставая.

— В Миддэй, — с улыбкой повторил он. — Конечно, вы знаете!

Он поблагодарил ее и сказал, что, наверное, еще как-нибудь к ней заглянет, а может, даже пришлет красивую открытку с Мальорки, с видом на море.

— Ой, как замечательно! — сказала она, сияя глазами. — И огромное-преогромное спасибо за шерри… и за разговор. Я столько всего узнала от вас про Кейптаун. Клифф будет доволен.

Эшли устал от имени Клифф и торопился домой к Дории. Ему не хотелось оставлять сестру — даже на неделю. За Дорией ухаживала мисс Диксон, которую она называли Дикки, — ее ближайший друг и утешитель. И к ней постоянно будут приходить гости. Но близнецы определенно не любили расставаться надолго.

Эшли вдруг рассердился: эта хорошенькая ясноглазая Рози полна жизненной энергии — с влажным взором и пылкими губами — и ожидает будущего мужа, а Дории предстоят пустые годы и ничего, кроме ненужной мишурной роскоши и того, что можно купить за деньги!

«Не понимаю, зачем я забиваю себе голову этой куколкой», — тоскливо думал Эшли. Он довольно холодно и отстраненно попрощался с Рози, потом сунул щедрые чаевые в руку швейцара, распахнувшего ему дверцу машины.

Он предложил Рози подвезти ее до метро, но она отказалась. Ей надо успеть на почту — отправить пачку писем.

Он поехал, не зная, увидит ли еще когда-нибудь Рози, — впрочем, его это и не заботило.

Однако чувство досады быстро прошло. Проезжая по Западной авеню, хмурясь из-за постоянных пробок, не позволяющих в полную силу использовать мощный двигатель «ягуара», он то и дело мысленно возвращался к Рози — вспоминал ее сияющее лицо и невероятные васильковые глаза.

Почему его преследует этот образ? Какое ему дело до ее любовной истории? Какое ему дело, выйдет ли она замуж за молодого человека, который, вероятно, ее недостоин? Он не знает этого Клиффа. Может быть, он замечательный парень и будет замечательным мужем. Как бы там ни было, он, Эшли, не намерен больше тревожиться из-за секретарши мистера Трамма.

И все же мысли о Рози не отпускали его почти до самого поместья. Здесь их окончательно вытеснили заботы о сестре и сборы в дорогу…

Рози вернулась домой озадаченная. Опять, как и вчера, прощаясь, мистер Риверс как бы замкнулся, стал чужим. Он чудной. Она его не понимает. Но он так мило вел себя с ней — она чувствовала себя польщенной, что была с таким человеком в Карлтон-Тауэрс. К тому же ее согревало чувство, что она сделала что-то для Клиффа. Она была совершенно уверена, что когда-нибудь отзывчивый мистер Риверс пригодится ненаглядному Клиффу, и, цепляясь за эту мысль, старалась отогнать огорчение и не тревожиться из-за перемены в их планах.

ГЛАВА 4

От Клиффа пришло еще два письма. Оба были выдержаны в том же тоне, что и первое, разбившее ее надежды на близкую свадьбу. Во втором письме Клифф уверял, что, пока судьба Южной Африки не определилась, неразумно приобретать недвижимость, так что с бунгало придется повременить.

Рози отвечала с обычной теплотой, стараясь проявить участие к Клиффу в постигших его неприятностях и не показывать, как глубоко она разочарована. Правда, она все же позволила себе написать:

«Жизнь без тебя, ненаглядный мой Клифф, пуста и неинтересна, так что позови уж меня поскорее, ладно? Кстати, я познакомилась с одним очень важным директором инженерной компании. Он клиент мистера Трамма…»

Далее следовало описание Эшли Риверса.

Клифф отвечал с энтузиазмом:

«Отлично, синеглазка, мне не помешает нужное знакомство, если я решу собрать манатки и вернуться в Англию, хотя это только в самом крайнем случае. Я предпочел бы увидеть тебя здесь. Мне решительно не по душе жизнь в дешевой лондонской комнатушке и отвратительная слякоть лондонских улиц».

Рози это задело. Конечно, она знала, что мужчины не такие, как женщины. Девушка была бы на вершине блаженства, окажись она с мужем даже в дешевой комнатушке, но, похоже, Клифф нуждается в более роскошной обстановке. Однако неужели такой пустяк, как слякоть, может встать на пути всепоглощающей страсти? И она послала коротенькое, отчаянное письмецо:

«Клифф, ненаглядный мой Клифф, если есть хоть малейшая надежда устроиться, не беспокойся о бунгало. Давай поженимся и будем поначалу снимать квартиру. Ты будешь со мной так счастлив. Обещаю».

В конце она писала, что поддерживает отношения с мистером Риверсом, который прислал ей с Мальорки открытку и наверняка еще зайдет, когда вернется в Англию.

«Но мне хочется еще раз повидаться с мистером Риверсом не только для того, чтобы у тебя был шанс устроиться на работу, если ты надумаешь вернуться. Знаешь, Клифф, он такой замечательный человек, я думаю, если вы познакомитесь, он тебе понравится, но мне было бы очень неприятно, если бы он думал, что я просто использую его как трамплин для твоей карьеры».

На это письмо Клифф откликнулся быстро:

«Синеглазка, ты прелесть и иногда просто невероятно хорошая. Никогда не встречал такой честной и правильной девушки. Ты просто класс. От твоей дружбы с мистером Риверсом вреда не будет, так что продолжай в том же духе, разве что он из богатых волков и намерен увести мой очаровательную невесту, а если это так, пусть катится ко всем чертям».

Это заставило Рози рассмеяться. Приятно было узнать, что Клифф может ревновать. Если парень не ревнует — значит не любит. Она написала в ответ:

«Уж богатым волком мистера Риверса никак не назовешь. Он очень порядочный и отлично знает, что я безумно тебя люблю и скоро выйду за тебя замуж. Вот так-то!»

Она только что отправила письмо и собиралась сесть снова за стол, когда на глаза ей попалась вечерняя газета. Огромный заголовок гласил: «ЮЖНАЯ АФРИКА ВЫШЛА ИЗ БРИТАНСКОГО СОДРУЖЕСТВА».

Рози прочла новости и передовую статью, посвященную тем же событиям. Сердце у нее упало. Фервурд решился… суммы денег, которые британцы смогут вывозить из страны, ограничены; многие британцы бунтуют, не хотят признавать режим Фервурда и порывать с родиной. На Йоханнесбургской бирже паника.

Рози побелела.

«Господи, — думала она, — это конец…»

Зазвонил телефон.

— Возьми трубку, Берил, и, если это мистера Трамма, переключи на него, — сказала Рози тихо. На глазах у нее выступили слезы. Она быстро вытащила носовой платок и промокнула глаза.

Берил сняла трубку:

— Это тебя, милочка.

— Не называй меня милочкой, — буркнула Рози и взяла трубку.

Она услышала приятный голос Эшли Риверса:

— Алло. Это мисс Беннет?

Лицо ее снова порозовело, и, хотя тяжесть на сердце не отпустила, звук знакомого голоса был ей приятен.

— Хорошо отдохнули на Мальорке? — спросила она.

— Я вернулся две недели тому назад и уже почти позабыл, что отдыхал, — ответил он. — Такая была спешка, ни о чем, кроме дел, думать не приходилось.

— Но отдохнули-то хорошо?

— Замечательно. Друзья великолепно меня принимали. Я загорел дочерна, купался целыми днями. Вы получили открытку?

— Да, спасибо огромное, очень мило с вашей стороны.

— Я полагаю, вы уже слышали новости.

— Да, слышала. Ужас, правда?

— Не думаю. Все уладится. Так всегда бывает.

— Но это значит, что моя свадьба откладывается.

— Так пишет ваш жених?

— Я после сообщений в газетах не получала от него писем, но недавно он писал, что мне пока приезжать не стоит. А теперь все окончательно рухнуло.

— Гм, — произнес Эшли Риверс, словно отказываясь понимать поведение Клиффа. Потом продолжил: — Кстати, я рассказал о вас сестре, и она спрашивает, не хотели бы вы приехать к нам в Чейнфилд в воскресенье. Вы могли бы сесть на скорый до Биконсфилда, а вечером, если автомобиль будет свободен, мой шофер отвезет вас домой, Ну как?

У Рози перехватило дыхание. Приглашение было поистине неожиданным, но заманчивым.

— Ой! Как мило со стороны мисс… мисс Риверс… А она правда хочет меня видеть?

— Конечно. Я рассказал Дории, как много вам приходится работать в офисе и дома, и она думает, что вам полезно будет отдохнуть в нашем саду в такую прекрасную пору.

— Я так рада! — почти прошептала Рози.

Эшли добавил:

— Мы еще поговорим о вашем женихе и о положении в Кейптауне. Кстати, я встречаюсь с одним человеком, который приехал из Дурбана. Он доктор и мой друг. Я попрошу его обрисовать мне ситуацию. Может быть, съездим завтра в Карлтон-Тауэрс?

Рози приняла приглашение. Ей льстило, что такой человек ее заметил; волновало и то, что он встречается с приезжим непосредственно из Южной Африки. Он точно расскажет, что ожидает Клиффа, В конце концов, Клифф ведь разрешил ей встречаться с мистером Риверсом.

Так что Рози опять осталась в офисе после ухода мистера Трамма и Берил. И мистер Эшли Риверс снова прокатил ее в великолепном «ягуаре» до роскошного бара, который, видимо, любил; здесь она пила шерри, а себе он заказал джин с кампари и льдом.

— За ваше здоровье, — Эшли поднял бокал и улыбнулся Рози. — И чтобы ваши неприятности поскорее закончились.

Она покраснела и ответила:

— Большущее спасибо.

Загорелый, Эшли был еще красивее. В петлицу его светло-серого костюма была вдета красная гвоздика. Он увидел, что Рози смотрит на гвоздику, и улыбнулся:

— Как на свадьбе, да? Я всегда ношу в петлице цветок. Сестра сама выбирает мне его каждое утро, когда я собираюсь на работу.

— Она, наверное, очень милая. Я так хочу с ней познакомиться.

— Я уверен, вы друг другу понравитесь. Что-то в вас напоминает мне прежнюю Дорию.

— Не может быть! — воскликнула она.

И все же это так: в Дории ощущался тот же налет робости, голос ее так же срывался от волнения. И глядела она тогда так, словно у нее не глаза, а звезды.

Рози такая же. Но звезды в глазах Дории давно погасли. Эта проклятая болезнь ее подкосила. Состарила прежде времени. Похитила румянец с ее щек, рвущееся наружу счастье. Но у Рози все это есть — она счастливица!

Попивая коктейль и поглядывая на девушку, Эшли осознавал, что много, даже слишком много думал о ней в Каларатьяде. Он почти стыдился этого. Корил себя. Дело не в том, что он намного старше Рози. У многих тридцатилетних мужчин подруги ее возраста. Просто ему никак нельзя увлекаться Рози Беннет. Маленькое золотое колечко с бирюзой у нее на пальце — все равно что стальные ворота между ними. Она обручена. Она любит своего жениха. Эшли не имеет права ухаживать за ней. Он честный человек, он не встанет между девушкой и ее парнем из Кейптауна. Да, Рози с самого начала его заинтересовала. Ему с ней хорошо. Но не следует встречаться с Рози слишком часто. Чувства могут иногда сыграть с человеком злую шутку. Если он по-настоящему влюбится в эту замечательную девушку, ему конец.

«Но чувству, — мрачно сказал себе Эшли, — будет поставлен надежный заслон».

Он с деланным безразличием спросил ее о женихе:

— Есть новости от вашего приятеля?

Лицо ее опечалилось.

— Да, и все плохие. Как я уже рассказывала, политическая ситуация очень его огорчает. Он считает, мне не следует приезжать, пока все не уладится.

Эшли ничего не ответил. Он с самого начала не понимал, почему этот парень тянет со свадьбой. «Наверное, времена меняются, — думал он. — В его возрасте я покрепче схватил бы это прелестное создание и никуда не отпустил. Слишком боялся бы ее потерять!»

Эшли приподнял брови и улыбнулся Рози:

— Я считаю, что никакой опасности для вас нет, пусть даже Южная Африка и вышла из Содружества. Впрочем, вашему молодому человеку, без сомнения, виднее, что сейчас разумно, а что нет.

Она немного успокоилась, щеки ее порозовели.

— Я рада, что вы так думаете. Сама я считаю Клиффа очень разумным, а вот папа сомневается. Но даже он признает, что Клифф правильно ждет, пока ситуация прояснится.

Эшли промолчал, но подумал, что полностью согласен с ее отцом, но не находит этого молодого человека таким уж разумным. Впрочем, время покажет!

На этот раз они беседовали недолго. Эшли почувствовал, что не может больше слушать восторженных похвал Клиффу. И все же его тянуло к девушке, тянуло сильно.

Допив коктейль, он сказал:

— Если это вам подходит, в воскресенье садитесь на поезд в одиннадцать двадцать до Биконсфилда. Я встречу вас на станции. Жалко, что не смогу подвезти туда, но уж обратно отправлю на автомобиле. Обещаю.

Она взглянула на него сияющими глазами:

— По-моему, это просто чудо, что вы меня пригласили. А обратно я могу и на поезде добраться.

— Довезем, — резковато оборвал он. — До скорой встречи.

— До свидания, мистер Риверс. С нетерпением буду ждать воскресенья.

Они встали. Несмотря на высокий рост, рядом с ним она казалась миниатюрной. Ее затылок едва доставал ему до подбородка. С такого близкого расстояния он видел ее жемчужную, почти светящуюся кожу. Щеки девушки были оттенка розовой гвоздики. Он никогда не видел такого цвета лица. Волосы, густо ниспадавшие на гладкий лоб, отливали полированной медью.

«До чего хороша», — снова подумал он и тут же рассердился на себя: не стоит увлекаться чужой невестой.

Возвращаясь домой, Рози размышляла о мистере Риверсе. Он такой переменчивый: то дружелюбный и участливый, даже пригласил ее в гости, чтобы познакомить с сестрой. А то вдруг становится таким холодным и недоступным. Достоинство, с которым он держался, немного пугало ее. Но сила его воли — сила всей его личности — безусловно, восхищала.

Дом Беннетов на Хилл-крест походил на сотни других современных домов — маленький, неказистый, он стоял почти вплотную к соседним. Рядом был садик и гараж. Машины у них не было. В гараже стояли велосипеды близнецов, Мики и Робина, и маленький велосипед, на котором училась ездить Аннабель. Позади дома мистер Беннет пристроил небольшую столярную мастерскую, которой очень гордился. Он увлекался столярным делом и все свободное время мастерил разные полезные в хозяйстве вещи. Полировал он тоже превосходно. Сейчас он делал новые стулья в гостиную вместо старых, изрядно пострадавших от детской неаккуратности.

Дом, носивший странное название «Дели», стоял на вершине холма. Расположен он был удобно: магазины близко, а спустишься с холма — и взгляду откроются зеленые деревья, обрамляющие широкое шоссе. Когда Беннеты покупали дом — сразу после рождения Рози, — он казался им вместительным. Теперь, с появлением близнецов, стал тесен.

У Рози была отдельная комната, но трудно найти тишину и покой в одном доме с двумя шумными школьниками и избалованной восьмилетней девочкой. Больше всего Рози мечтала об образцовой кухне для матери и для себя. Во всех домах на их улице были темные, пристроенные сзади кухоньки — так строили в двадцатых годах.

Беннеты знали, что не сумеют скопить денег и переехать в большой загородный дом, о каком мечтали. Приходилось мириться с «Дели». Особенно досаждали соседи справа. Они обожали музыку, и если не включали на полную мощность проигрыватель, то играли на пианино или на скрипке. Чтобы не портить отношений, Беннеты жаловались не очень часто, но временами шум этот сводил миссис Беннет с ума. Слева жила молодая пара с новорожденным младенцем, который частенько не давал спать своим несчастным родителям и Беннетам.

Впрочем, родители Рози радовались, что у них собственный дом и садик, где можно выращивать овощи и цветы. Построенные вокруг огромные многоквартирные дома приводили их в ужас.

Только вчера Уолтер Беннет вслух сетовал, как сильно изменился мир с тех пор, как он был мальчиком. Наука, освоение космоса, полеты на Луну, безумные скорости на земле и в воздухе — бабушку и дедушку Рози это напугало бы. А насколько красивее был Энсфилд, когда их домик только что построили — сразу после первой мировой войны Одна старушка в конце улицы еще помнила первого владельца «Дели». То был отставной индийский служащий, он-то и назвал дом в честь города, где долго жил и работал.

Рози всегда говорила отцу, что жизнь меняется и люди тоже. По ее мнению, не следует ждать от молодых, чтобы они вели себя так же, как отцы и деды. Тут мама отпустила одно из тех замечаний, которые всегда раздражали Рози, несмотря на любовь к матери. Конечно, это был камешек в огород Клиффа.

— По-моему, некоторым современным молодым людям, невредно было бы чуть больше походить на твоего отца, Рози, или на моего. И, надеюсь, мои дети не вырастут такими, как эти ужасные подростки, которых показывают по телевизору и в кино.

Рози стало жалко братьев и Аннабель. Они не будут чувствовать себя вольготно с родителями, погруженными в прошлое и твердо верящими, будто все, что было хорошо для них, будет хорошо и для детей.

Чем быстрее Рози выйдет замуж за Клиффа и уедет, тем лучше.

Когда семья садилась ужинать (сосиски, жареная картошка и мандарины из банки — любимая еда близнецов), Рози была преисполнена надежд на предстоящий визит в загородный дом мистера Риверса.

— Удивительно, что он тебя пригласил, — заметила миссис Беннет.

— Я сама удивляюсь, — ответила Рози, с завидным аппетитом поглощая ужин.

Мистер Беннет отложил в сторону газету, снял очки и поглядел на дочь:

— Кто этот мистер Риверс? Зачем ты к нему едешь?

— Ну папа! — рассмеялась Рози. — Не заводись! Уверяю тебя, это все совершенно прилично. Он живет с сестрой-инвалидом.

И Рози подробно рассказала родителям об Эшли Риверсе — большом человеке в инженером мире, отметив, что в будущем он может быть полезен Клиффу.

Мистер Беннет сдвинул брови:

— Конечно, я знаю, о ком ты говоришь. Фамилия Риверс часто мелькает в газетах. Это большая фигура. Очень преуспевающий человек. Но чтобы ты, Рози, гонялась за покровителями? Это на тебя не похоже.

Рози покраснела и рассмеялась. Но Маргарет Беннет поддержала дочь:

— Я понимаю Рози. Иногда следует иметь полезное знакомство. Клифф — инженер. Если из-за беспорядков в Южной Африке он вынужден будет вернуться домой, ему потребуется помощь.

— Он и впрямь возвращается? — спросил мистер Беннет с надеждой. Человек сдержанный, он тем не менее обожал красавицу дочь и очень горевал, что она собирается покинуть их.

— Нет, не думаю, — сказала Рози. — Он пока не пишет об этом, но такая опасность есть, все так быстро меняется. И он писал, что мистер Риверс может оказаться ему полезен. Но я еду в Чейнфилд не только из-за этого. Мне хочется увидеть дом мистера Риверса, думаю, это целый дворец, и познакомиться с его сестрой. Они близнецы, и она пережила ужасную трагедию…

Рози поведала историю мисс Риверс.

— Бедняжка, — сказал мистер Беннет, — очень ее жаль. Но я всегда говорил — не в деньгах счастье. Уверен, мисс Риверс мечтает однажды проснуться здоровой и замужней, пусть даже без единого фартинга.

— Что такое фартинг? — встряла Аннабель.

Миссис Беннет взглянула на восьмилетнюю дочь, высокую, голенастую, с такими же, как у Рози, васильковыми глазами. Только волосы у Аннабель еще ярче. Уолтер в детстве был шатен. У близнецов головки тоже каштановые, а вот глаза серые и ресницы светлые. Обаятельные детки. Но зато сколько же с ними хлопот: стирки, глажки, уборки!

Неудивительно, что Аннабель не знает слова «фартинг», ведь фартинги — четверть пенни — уже несколько лет так вышли из употребления, а теперь уже и на полпенни ничего не купишь. Непонятно, зачем их еще пишут на ценниках.

Братья завели через стол словесную перепалку:

— Вот бы у меня была сестра, как у мистера Риверса, а не брат-придурок! — воскликнул Робин.

— А ты слабак, если хочешь сестру вместо брата! — нашелся Мики и высунул язык.

— Ну-ка не пререкайтесь за столом, — с усталым вздохом вмешалась миссис Беннет.

Мальчики скоро ее перерастут, а ведут себя ужасно. Все равно они ее лапушки. Вся семья ее лапушки. Но иногда ей нужна моральная поддержка. На Уолтера тут надежды мало — он слишком поглощен своей работой и столяркой. Рози всегда была главной маминой помощницей. Хорошенькая, она тем не менее никогда не думала только о себе, никогда не была эгоисткой. И характер у нее твердый, она всегда отлично управлялась с близнецами. И с Аннабель они ладили. Но когда дочь познакомилась с этим ужасным Клиффом Патерсоном и обручилась с ним, она заметно отдалилась от Семьи. А скоро и вообще уедет. Мысли эти огорчали миссис Беннет.

Убирая на кухне посуду, мать с дочерью болтали о мистере Риверсе.

— Он в тебя влюблен, доченька? — спросила миссис Беннет.

Рози, в джинсах и блузке, как раз принесла из гостиной последнюю стопку тарелок. Она ласково улыбнулась матери:

— Мама! Ты считаешь, что в меня все с первого взгляда влюбляются?

— Так оно и есть.

— Ладно, не забывай об этом, — Рози показала матери руку с обручальным кольцом.

Миссис Беннет сделала умное лицо:

— Ну, это не беда. На мой взгляд, помолвка для того и существует, чтобы было время подумать и ни к чему особо не обязывает.

— А моя обязывает, — сказала Рози. — Ты отлично знаешь, мамочка, что для меня не существует никого, кроме Клиффа.

— Тогда при чем здесь твоя новая дружба с мистером Риверсом?

— Просто дружба. Он клиент нашего агентства и очень добр ко мне. Он полагает, что мне приятно будет провести день за городом и познакомиться с его бедной больной сестрой. Он очень ей предан.

— Это не означает, что он не намерен однажды жениться.

Рози, насыпая в раковину порошок, тряхнула головой.

— Ну, мама, ты даешь!.. Не думала, что ты веришь в тайных воздыхателей. Не воображай невесть что из простого приглашения. Уверяю тебя, в этом смысле я его не интересую.

— Откуда ты знаешь?

Рози не приняла разговор всерьез. Мама такая выдумщица. Как будто Эшли Риверс может заинтересоваться секретаршей мистера Трамма. Да, она знала, что это возможно. Богатым бизнесменам случается приударить за хорошенькими секретаршами. Рози была не настолько наивна, чтобы это отрицать. Но она была убеждена, что между ней и мистером Риверсом ничего подобного быть не может, и поспешила разубедить мать.

— Не надейся, что я верну Клиффу кольцо и закручу с миллионером, мамочка. Выбрось это из головы, — рассмеялась она.

Аннабель звонко позвала:

— Поиграй со мной в дочки-матери, Рози.

— Сейчас, — откликнулась она.

Надо написать ненаглядному Клиффу. Она не запечатает письмо, чтобы добавить описание дома в Биконсфилде после того, как там побывает.

Но она так и не успела дописать письмо Клиффу.

ГЛАВА 5

День в Чейнфилдском поместье оказался для Рози замечательным с самого начала.

Ей повезло с погодой. Когда она утром выглянула из окна, было облачно. Энсфилд окутывал холодный туман. Через час выглянуло солнце и все вокруг изменилось.

Рози надела короткое платье, которое они с мамой и Клариссой сумели сшить за несколько часов из белого кримплена с большими ярко-розовыми цветами, без рукавов и без пояса. Пара коричневых капроновых чулок, белые босоножки. Короткие нейлоновые перчатки, тоже белые, сумочка из кожзаменителя. Голову она повязала розовым шарфиком.

С вечера Рози вымыла волосы шампунем, а утром уложила их в ближайшей парикмахерской. Мастер хорошо знал густые блестящие волосы Рози и причесал замечательно — спереди высоко, сзади, вдоль длинной тонкой шеи, свободными локонами. По обыкновению, Рози почти не накрасилась, только подвела губы розовой помадой. Розовый лак для ногтей, немного пудры на короткий вздернутый носик.

Хуже было с плащом — модный летний плащ ей не по карману. Выручила Кларисса, одолжившая ей короткий белый жакет.

— Небось волнуешься — целый день в гостях у богача, — позавидовала Кларисса, когда они покончили с туалетом Рози. — Когда поедешь туда в следующий раз, скажи мистеру Эшли Риверсу, пусть и мне подыщет дружка-миллионера.

Рози рассмеялась, но, как и прежде в разговоре с матерью, вытянула на обозрение руку с золотым колечком.

— Не забывай про это!

— Конечно. Я просто шучу, — сказала Кларисса.

Когда Рози ушла на поезд, она позвонила миссис Беннет:

— Готова поспорить, что Рози выглядит превосходно, а, миссис Беннет?

— Да, — гордо отвечала мать. Но в разговоре с мужем она была не так весела: — Уолтер, мне больно смотреть на нашу дочь. Она такая красавица. Можно сказать, весь мир был бы у ее ног, а она похоронит себя в каком-то ужасном бунгало в Кейптауне.

Мистер Беннет, не столь романтичный и впечатлительный, как его жена, примиряюще улыбнулся и похлопал ее по плечу:

— Ну, ну, может, это и не так плохо, как тебе кажется. Она любит этого парня и твердо вознамерилась выйти за него замуж. Не переживай так, Мэгги. Выше нос.

Услышав из уст мужа ласковое прозвище, миссис Беннет так изумилась, что у нее не осталось слов для обычной гневной тирады против Клиффа Патерсона.

Тем временем счастливая и беззаботная Рози сошла на озаренной солнцем станции Биконсфилд и с радостным возбуждением увидела знакомый «ягуар». За рулем сидел мистер Риверс.

Эшли тут же выбрался из машины и пошел навстречу. Ее поразило, как молодо он выглядит. Он был в шортах, ковбойке и блайзере. На шее повязан шелковый платок.

— Доброе утро! — сказал он. — Вы точны.

— Здравствуйте! Какой день замечательный! — сказала она с придыханием.

Эшли церемонно пожал ей руку, хотя, увидев ее за турникетом, нелепо обрадовался. Он отметил, как она сегодня обворожительна и как ему нравится ее особенность говорить с придыханием. Он не мог оторвать от нее глаз, сознавая, что дело не только во внешности: она вся как бы лучится изнутри.

— Извините за мой вид, — произнес он, открывая дверцу машины. — Перед тем как отправиться вас встречать, я играл в теннис с соседом. Он моряк, капитан-лейтенант, и считает, что спортом надо заниматься спозаранку. Вообще-то он прав: потом становится жарко.

— Я люблю теннис, — призналась Рози.

— Не знал, что вы играете. — Эшли быстро взглянул на нее, выруливая со стоянки. — Вы должны были мне сказать.

— Ну я играю так себе, хотя и хожу в местный теннисный клуб. Клифф играет превосходно, и я думаю, что в Южной Африке буду играть чаще, чем дома.

Эшли скривил губы. Он надеялся, что сегодня ему не придется выслушивать речи про Клиффа. Но он вежливо осведомился у Рози, есть ли новости из Кейптауна, и получил отрицательный ответ. После этого Клифф отошел на второй план — даже для Рози. Чейнфилд ее очаровал. Рози сказала, что все выглядит как на картинке. Крикетная лужайка, утиный пруд, россыпь старых домиков в зарослях жимолости и глицинии, первые розы, магазинчик. Они выехали из деревни по тихой дороге, проехали с милю под зеленым балдахином раскидистых буков и оказались перед воротами поместья.

Внушительные, окованные железом ворота поддерживались двумя каменными колоннами. Каждую венчал зеленовато-серый от времени грифон.

Они миновали сторожку — Эшли сказал Рози, что тут живут садовник и его жена. Дальше начинался изумительно ухоженный парк. Когда они подъехали к дому, у Рози вырвалось:

— Божественно!

Он улыбнулся ее преувеличенному восторгу:

— Нравится?

— Еще бы! Разве это может не понравиться? Это эпоха королевы Анны, не так ли?

Ему было приятно, что она узнала стиль и оценила дом по достоинству. Сам он любил свое обиталище, но, даже выслушивая похвалы Рози, сознавал, что дом находится в небрежении — высокие налоги, да и с рабочей силой трудновато. Но сад в отличном состоянии — это отрицать не приходится. Старый Дженкинс — ему уже за семьдесят, он служил еще родителям Эшли — с единственным мальчиком-помощником творит чудеса.

Усадьба была каменная, с красивыми окнами, наполовину увитая фиолетовыми клематисами.

Над крышей виднелись старые длинные печные трубы. Дом производил впечатление ясности и изящества. Впереди расстилался зеленый ухоженный газон, обрамленный клумбами, на которых уже зацветали розы. Гостья не успевала примечать детали; она разглядела аккуратно подстриженные тисовые кусты, полоску цветущих синих и белых люпинов, красные гвоздики. Низкие, окованные железом ворота, по словам Эшли, вели в садик, который особенно любила Дория. Дальше был бассейн с подогревом и теннисный корт.

Дом миллионера, подумала Рози, и тут же в мозгу ее вспыхнула мысль: как бы Клиффу тут понравилось! Если бы он был сегодня с ней и видел все это!

На лужайке под величественным темно-зеленым кедром, рядом с белым столом, в инвалидном кресле сидела девушка. Колени ее прикрывала шаль.

— Моя сестра Дория, — сказал Эшли.

Как всегда, при упоминании этого имени голос и выражение его лица изменились. Сейчас он был сама нежность. Он явно боготворит бедную калеку. Но, выйдя из машины и направляясь вместе с Эшли к девушке, Рози поняла, что слова «бедная» и «калека» к Дории Риверс неприменимы.

Она была не просто прекрасна. От нее исходила такая жизненная сила, которая заставляла забыть про впалые щеки, про морщины, оставленные страданиями вокруг опушенных длинными ресницами глаз — серых, миндалевидных, в точности как у брата. Она казалась гораздо моложе своих тридцати, когда сидела вот так на ярко-голубых подушках, с голубой лентой, обхватившей густую копну соломенно-желтых волос.

Со слов Эшли Рози знала, что сестра его блондинка, хотя сам он брюнет, но сейчас их различие ее обворожило — различие и сходство. Форма головы, высокий умный лоб, тонко очерченные губы — все было как у Эшли.

Рози видела, что Дория красится, но совсем чуть-чуть и кстати. Длинные блестящие волосы придавали ей свежий вид, и не верилось, что она не может встать и пойти. Страшно подумать, что ноги под этой шалью безжизненны и вялы.

Однако Дория была не из тех, кто позволяет себя жалеть Она протянула Рози руку и ласково улыбнулась:

— Здравствуйте! Как мило с вашей стороны нас навестить. Эш столько говорил о вас. Мне очень приятно с вами познакомиться, мисс Беннет.

— Спасибо… только, пожалуйста, называйте меня Рози, — выговорила девушка, запинаясь. — Меня все так зовут.

— Какое подходящее имя — правда, Эш? — Дория взглянула на брата. — Наша гостья похожа на те божественные розы, которые я так люблю. Они, кажется, называются «загляденье», да?

— Тебе лучше знать, дорогая. Я не запоминаю названия роз, — улыбнулся Эшли. — Но я охотно соглашусь, что наша гостья — загляденье.

Дория скорчила гримаску:

— Ой, как остроумно! Но в самую точку. Садитесь, Рози, и выпейте чего-нибудь холодненького. Эш, радость моя, позови Луиджи — пусть принесет выпить. Тепло-то как! Вы привезли с собой хорошую погоду, Рози.

Рози присела на краешек кресла-качалки и стала стягивать перчатки:

— Здесь действительно чудесно. Спасибо, что вы меня пригласили.

— Я хотела познакомиться с вами; кроме того, мой брат считает, что вы слишком много работаете в агентстве и дома. День за городом вам не повредит.

Рози глубоко вздохнула, разглядывая сад. Все ее восхищало: дом, лужайка, синее небо, зеленые деревья и цветы, птичий гомон.

— В такие минуты мне ничего, кроме Англии, не нужно и совсем не хочется ехать в те дальние страны, куда я целыми днями отправляю других, — сказала она Дории.

Дория взяла из портсигара на столе сигарету и протянула Рози, которая шепотом ответила:

— Нет, спасибо.

Дория закурила. Теперь, вблизи, Рози лучше разглядела разрушительные следы ужасной болезни, погубившей ее молодость. В улыбке Дории ощущалась застарелая печаль. Длинные пальцы были слишком худы. И все же она улыбалась. Рози вскоре узнала: сестра Эшли всегда улыбается — улыбается с изумительным мужеством, как бы ей ни было тяжело.

— Мне всегда говорят, что я слишком много курю, но других пороков у меня нет, — сказала она весело.

— Надеюсь, вам это не повредит, мисс Риверс.

— Дорогая, если вы для меня Рози, то и я для вас Дория.

Рози подумала: «Какая она милая. Совсем не важничает. Как этот человек ее бросил? Если бы Клифф заболел полиомиелитом и стал инвалидом, я за радость бы считала ухаживать за ним всю жизнь».

Дория продолжала:

— Я очень благодарна вам, что вы помогли брату с билетом на Мальорку и ему удалось слетать. Он нуждался в хорошем отдыхе. Эшли стал лучше выглядеть.

— Да, это заметно.

— Он всегда много работает. Наш кузен Джек Уинтрингем — его мать была сестрой нашей матери, — по-моему, больше развлекается, чем ведет дела.

— Не могу вообразить, чтобы мистер Риверс развлекался, — сказала Рози робко.

Дория рассмеялась и мизинцем стряхнула с сигареты пепел:

— Нет, что вы, Эшли не всегда такой надутый и важный. Вы не поверите, какой он иногда веселый… Бывал, — поправила она себя и вздохнула. — Признаю, что в последние годы ему пришлось нелегко и он посерьезнел. У него много хлопот со мной. Мы близнецы и всегда очень дружны. Боюсь, моя болезнь и на него наложила отпечаток. Конечно, нехорошо, что он всего себя посвятил мне. Он должен жениться и завести детей.

— По-моему, ему никто, кроме вас, не нужен, — сказала Рози. — Я знаю, как близнецы друг друга любят. У меня братья-близнецы.

— Расскажите мне о них, — попросила Дория.

К тому времени как Эшли вернулся, Рози успела немало узнать от Дории о маленьком семействе в Биконсфилде. Следом за Эшли подошел Луиджи, смуглолицый темноглазый итальянец с подносом. За ним — полная седая женщина в очках и крахмальной накидке. Ее представили Рози как мисс Диксон.

— А проще — Дикки, — сказала Дория. — Мой телохранитель, лучший друг и гадкая старая мучительница.

Мисс Диксон поджала губы и косо взглянула на свою подопечную.

— По-моему, мучают здесь меня! — воскликнула она, состроив Рози гримасу. — Вы бы только видели, как со мной обращаются, когда никого нет. Я уже собственной тени пугаюсь.

Эшли, только что закуривший сигару, улыбнулся и дружески похлопал мисс Диксон по спине:

— У вас хорошо откормленная тень, Дикки, радость моя. Килограммов на восемьдесят потянет.

— Нахал! — фыркнула она.

— Милая Дикки, что бы я без вас делала? — проговорила Дория. — Выпейте, Рози. Пусть Эшли смешает вам свой коронный коктейль.

— Я лучше выпью просто шерри, — сказала Рози.

— Наша гостья не любительница коктейлей. Вряд ли ей придутся по вкусу слишком крепкие напитки, — сказал Эшли.

Мисс Диксон склонилась над Дорией:

— Все в порядке, зайчик? Не хочешь перебраться в тенек?

— О нет. У нас так редко бывает солнышко. Мне тут чудесно.

Эшли сел в кресло-качалку рядом с Рози. Шорты и ковбойку он сменил на широкие брюки и рубашку, на шею повязал полосатый шелковый платок — похоже, он вообще питал слабость к платкам. Деловой человек, усталый промышленный магнат, уступил место молодому Эшли, который чаще улыбался, чем хмурился. Все были веселы и дружелюбны. Рози чувствовала, что ее приняли в домашний маленький круг, и не ощущала ни малейшего стеснения.

Эшли протянул ей блюдце с соленым миндалем и сказал:

— После обеда я покажу вам поместье. Надо познакомить вас с Медовой Блондинкой.

Рози сделала большие глаза, и он добавил смеясь:

— Да, с моей подружкой!

— С единственной его подружкой, — вставила Дория, — с его кобылой. Она прелестная — цвета меда. Он проезжает ее по утрам и охотится в сезон. Она только что отличилась: подарила ему очаровательного жеребеночка.

— Ой! — воскликнула Рози. Щеки ее покрылись румянцем. — Как интересно. Я очень хочу увидеть.

— Он появился только вчера, — сказал Эшли. — Хотите стать крестной и дать жеребенку имя?

— Еще бы! — восторженно отозвалась Рози.

— Серебряную ложечку дарить необязательно, — добавил Эшли, — но бутылку шампанского мы в конюшню возьмем. Слегка окропите ему носик шампанским и дайте Блондинке большое яблоко, а потом мы допьем шампанское.

К тому времени когда Луиджи позвал всех к столу, Рози вполне освоилась и больше не смущалась и не тревожилась, пришлась ли она ко двору. Она не помнила, чтоб ей когда-нибудь было так весело и легко. Кто бы мог вообразить, думала она, что брат и сестра пережили трагедию? Они столько говорили, шутили, смеялись, что Рози с удивлением обнаружила: она почти не вспоминает о Клиффе. Почувствовав себя предательницей, она решила исправиться и поговорить с Дорией о женихе.

— Как бы я хотела, чтобы Клифф вместе с нами был на крестинах в конюшне, — вздохнула она. — Он обожает лошадей и в Кейптауне каждый день ездит верхом. Когда мы сможем себе позволить, он купит мне лошадку.

— Клифф — это ваш жених? — спросила Дория. Она сидела в кресле за столом напротив брата. Сейчас Рози поразило, как хрупка бедная Дория, какие у нее покатые плечи, хотя белокурую головку она держала прямо, и никто бы не догадался, что она почти все время страдает от сильнейших болей в спине (об этом мисс Диксон рассказала Рози в конце того же дня).

Рози с живостью заговорила о Клиффе и о том, что нынешняя политическая ситуация в Южной Африке мешает им пожениться. Дория слушала с интересом, отпуская сочувственные замечания и стараясь утешить Рози. Мисс Диксон тоже упомянула знакомую медсестру в Йоханнесбурге, ярую сторонницу нового режима. Все старались подбодрить Рози. Только Эшли хранил молчание.

Дория с тревогой поглядывала на брата. Конечно, она догадывалась: Эшли влюблен в эту девушку. Может быть, он сам не вполне это осознает… Иначе он не говорил бы о Рози так часто, не пригласил бы ее сюда.

После смерти Вероники Эшли много раз говорил, что никогда не женится и никто, кроме сестры, ему не нужен. Однако долго так продолжаться не может. Он красив, богат, занимает высокое положение в обществе. Ему надо жениться, чтобы у него был сын — наследник его имени и дела.

Немало девушек перегостило в Чейнфилдском поместье. Разные — красивые, умные, спортивные… Отличные наездницы, как Эшли, — они охотились вместе с ним. Достойные стать хозяйкой большого поместья. И Дория ни разу не испытала приступа эгоистической ревности. Она вовсе не хотела, чтобы брат остался холостяком и отдавал ей себя без остатка.

Но эта девушка… эта Рози Беннет… иное дело. Нет, Дорию не смущало, что Рози из простой семьи и работает в туристическом агентстве. Это глупые предрассудки. Дория отнюдь не кичилась своим происхождением. Кроме того, на ее взгляд, Рози была очаровательна. Редкая красавица и к тому же мила. Но Эшли нельзя увлекаться Рози, потому что она безумно любит другого и собирается за него замуж.

Эта история не сулит Эшу ничего хорошего, и девушке, если она вдруг его полюбит, — тоже. А Дория, боготворившая брата, не могла представить, чтобы хоть одна девушка устояла перед Эшли, если он вздумает ее завоевать. Все это тревожило Дорию. Она знала брата и могла глубоко заглянуть в его мятущуюся душу. Она верно угадала, почему он нахмурился и молчит, пока остальные обсуждают жениха Рози. Само имя молодого человека раздражало Эшли.

И Дория тоже замолкла, ушла в свои мысли, поэтому обед закончился не так весело, как начался.

Но Рози явно не замечала, как смотрит на нее Эшли. В ней отсутствовало всякое кокетство. Это удивляло и восхищало. Многие красивые девушки слишком озабочены тем, как смотрят на них мужчины.

Потом все пошли в сад, куда подали кофе. Солнце светило по-прежнему ярко, хотя, как заметил Эшли, прогноз неутешительный. Ночью ожидается гроза.

Но до ночи было еще далеко, и Рози ждал еще долгий, ничем не омраченный вечер. Снова мысли о Клиффе ушли на второй план. Она не только влюбилась в ласковую и мужественную Дорию, но и поддалась очарованию Эшли. Очарованию, которое он в последнее время так редко пускал в ход!

Он был возбужден, как мальчишка, весел и разговорчив, когда показывал Рози конюшни, знакомил с рыжим веснушчатым пареньком — Фредом, который ухаживал за лошадьми. Фред с гордостью продемонстрировал Медовую Блондинку и жеребенка, которого она только что покормила. Рози ничего или почти ничего не понимала в лошадях, но и она видела, что кобыла замечательная — породистая, действительно медового цвета, с почти белой гривой и длинным струящимся хвостом. Когда подошел Эшли, лошадь радостно заржала и ткнулась носом в его ладонь. Он похлопал ее по теплой гладкой шее. Жеребенок, изящнейшее маленькое создание, какое только Рози доводилось видеть, — в точности того же цвета, что и мать, — еще нетвердо стоял на длинных тоненьких ножках.

— Ой! — воскликнула Рози. — Никогда не видела такого малюсенького!

Эшли погладил жеребенка по голове:

— Это твоя крестная, малыш. Посмотри на нее.

Жеребенок послушно повернулся к Рози. Она рассмеялась и обхватила его руками:

— Ой, лапочка! Жалко, я фотоаппарат не взяла.

— Завтра же сфотографирую и мать, и сына и пришлю вам фотографию, — сказал Эшли.

Он подумал, что никогда не видел ничего прекраснее, чем эта девушка в ярком платье, прижавшаяся раскрасневшейся щекой к мордочке жеребенка. Он тоже пожалел, что у него нет с собой фотоаппарата с цветной пленкой, чтобы запечатлеть этот красивейший момент.

Эшли не узнавал себя, и это его раздражало. Он уже понял, что многое отдал бы за то, чтобы девушка была свободна и чтобы он мог всегда любоваться ею. Его охватило сумасшедшее желание оторвать ее от жеребенка и сказать: «Обхвати руками мою шею. Позволь мне тебя обнять. Ты именно та, кого я искал всю жизнь».

До того как в его жизнь вошла Рози Беннет, Эшли счел бы эти слова смешными, мальчишескими. В глубине души он был сентиментален, однако научился скрывать свои чувства. Все свое сердце он отдал Дории. Трудно поверить, что ему суждено было войти в туристическое агентство, заглянуть в васильковые глаза юной секретарши и с того мига почувствовать себя околдованным.

Почему, ради всего святого, этот Клиффорд Патерсон отыскал ее первым?

К счастью для Эшли Риверса, к ним подошли еще несколько человек и отвлекли его от мыслей о Рози.

Появился его сосед капитан-лейтенант Джеймс Ховард с женой Каролиной. Это была седая, но еще привлекательная женщина в легком полосатом костюме. Эшли был дружен с Джеймсом и Каролиной, они частенько наведывались в усадьбу. У них был очаровательный домик в стиле Тюдоров и небольшая птицеферма, которую капитан-лейтенант завел после выхода в отставку. Дела их не спорились, и жилось нелегко. Им пришлось пережить большое горе: умер их единственный ребенок. Они взяли на воспитание рано осиротевшую племянницу Джеймса. Сейчас ей было уже двадцать три, и Синтия пришла вместе с ними в гости. Знакомя ее с Рози Беннет, Эшли ощущал некоторую неловкость. Синтия лишь коротко улыбнулась и кивнула ему — можно было бы сказать, что она ведет себя с ним подчеркнуто вежливо. Все внимание она устремила на жеребенка.

Но Эшли не могла обмануть ее внешняя холодность. К несчастью, он знал подлинные чувства Синтии, и сам был отчасти в этом виноват. Однажды он сильно сглупил, проявив излишнее участие. Синтия тогда испытывала большие трудности, приспосабливаясь к взрослой жизни после бурной и безуспешной смены школьных пансионов.

Дория все это знала: Каролина Ховард часто с горечью рассказывала ей о племяннице Джеймса. Миссис Ховард приняла Синтию в свой дом и в свое сердце, надеясь, что та в какой-то мере заполнит пустоту, оставшуюся после умершего ребенка. Но ничего не вышло — из-за характера Синтии, так не похожей на спокойных, мягких тетю и дядю. Джеймс вроде бы понимал Синтию и ладил с ней лучше других. Он говорил, что она пошла в своего отца — его брата, который всегда был замкнут и плохо сходился с людьми. Увы, ему недоставало одного из слагаемых человеческого счастья: умения легко относиться к жизни.

ГЛАВА 6

Синтия всегда была мрачна и уныла. Сначала она копила в душе обиды, потом устраивала жуткие истерики. Дория называла ее буревестником. Каролина старалась найти с ней общий язык и сделать из девочки хоть что-то более-менее привлекательное, но отношения у них не складывались, и в конце концов Каролина отступилась. После школы Синтия поступила учиться на курсы секретарей, а потом нашла работу в Лондоне, куда ездила на поезде. Она сменила несколько мест, но нигде подолгу не задерживалась. У нее был слишком беспокойный и изменчивый характер. Одним из самых больших ее несчастий была обостренная чувствительность. Она вечно придумывала себе несуществующие обиды и ссорилась с людьми.

Эшли видел Синтию довольно редко, он был постоянно занят. Познакомившись поближе с Синтией, он понял, что ей следовало бы обратиться к психиатру. Но в семье Ховардов никто не произносил этого слова вслух, да и, кроме того, некоторое время казалось, что Синтии стало лучше Счастье улыбнулось ей. Она полюбила одного из младших совладельцев брокерской конторы, в которой работала. Услышав от Ховардов эту новость, Эшли и его сестра порадовались: наконец-то все беды останутся у Синтии позади, она выйдет замуж и будет счастлива. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Синтия стала жертвой собственного несносного характера. Она ужасно ревновала жениха, и после очередной бурной сцены помолвка была расторгнута.

После этого случая Синтия почувствовала себя еще несчастнее и еще больше замкнулась. Ей пришлось уволиться из фирмы и найти себе другое место — в журнале для женщин, где она проработала весь последний год и казалась довольной. Она ведь была совсем не глупой и могла при желании прекрасно работать. Она вроде бы неплохо ладила с коллегами по службе, ей нравилась царившая там атмосфера. Ховарды вздохнули с облегчением: они полагали, что с их племянницей снова все в порядке.

Но на прошлое Рождество, вскоре после того как ей исполнилось двадцать два года, на несчастную Синтию обрушилась новая беда. На этот раз причиной ее душевных терзаний стал Эшли. Она в него влюбилась. Об этом никто, кроме Эшли, ничего не подозревал. По натуре своей Синтия была скрытной — такие люди умеют прятать свои чувства. А Синтия, когда хотела, умела прятать их очень глубоко. Но однажды, ясным холодным утром, когда они вместе катались верхом, девушка призналась Эшли, что безнадежно в него влюблена.

Синтия неплохо ездила верхом, и Эшли нравилось брать ее с собой на прогулки. К тому же она отличалась остроумием и, хотя не умела смеяться над собой, других высмеивала превосходно. У нее замечательно получались пародии. Даже Дория находила ее общество занятным. Эшли никогда ею не увлекался, но и он не стал бы отрицать, что Синтия умна и незаурядна. И внешне она тоже была хороша. Может, только немного высоковата и слишком худа, с плоской мальчишеской фигурой. У нее была красивая головка с короткими густыми темными волосами, гладко зачесанными назад с высокого лба. Ее главным достоинством являлись глаза: зеленовато-карие и прекрасные. С помощью большого количества туши и теней она еще сильнее подчеркивала их блеск и величину. Однако нос у нее был слишком длинный, а губы чересчур тонкие для настоящей красавицы. Еще она непрестанно курила, демонстрируя свои корявые руки с квадратными ногтями. Руки свои она ненавидела. Дория однажды сказала Эшли, что из-за них у Синтии развился комплекс неполноценности. Они никак не подходили для такой высокой и тоненькой девушки. Тем не менее иногда Синтия выглядела очень привлекательной. Она всегда хорошо одевалась и следила за своей внешностью.

Сегодня на ней были отлично сшитые черные брюки и белая рубашка, которая ей очень шла. Она недавно вернулась из Италии, где отдыхала с приятельницей и сильно загорела.

Видя, как темноволосая Синтия разговаривает с Рози, Эшли нахмурился. Почему-то ему не хотелось, чтобы она приходила сегодня. Она не тот человек, который может понравиться Рози, и у нее, он был уверен, это знакомство не вызовет восторга. Синтия слишком ревнива и завистлива, чтобы проникнуться симпатией к девушке, которая гораздо красивее. Кроме того, в присутствии Синтии Эшли всегда испытывал смутное беспокойство.

Он не мог забыть то утро, когда после прогулки верхом они вернулись в конюшню, чтобы расседлать лошадей — у Фреда был выходной, — и она открыла ему свое сердце. Это случилось совершенно неожиданно. Ему и в голову не приходило, что Синтия испытывает к нему нежные чувства — она всегда держалась с ним сдержанно и просто. Вдруг ни с того ни с сего она подошла к нему, обняла за шею, притянула его голову к себе и поцеловала с такой горькой страстью, что он был потрясен.

— О Эшли, я так люблю тебя! О боже, лучше бы я умерла, — сказала она и расплакалась.

Эшли не отличался тщеславием. Ему ничуть не польстило такое проявление чувств со стороны девушки, которая моложе его на семь лет и которую он знал еще ребенком. Он очень огорчился и ужасно жалел Синтию. Без сомнения, она говорила искренне. Это не было простым кокетством или легким флиртом. Хотя он предпочел бы, чтобы ее чувство оказалось не таким глубоким.

Он попробовал, потрепав по плечу, по-братски успокоить ее:

— Милая Синти (добрые знакомые называли ее этим именем), прошу тебя… Не может быть, чтобы ты говорила всерьез.

Она почти сразу овладела собой. Отодвинулась от него, сжала зубы и быстро смахнула слезы с глаз:

— Неважно, всерьез я говорила или нет. Я сделала глупость. Извини.

Он прикурил сигарету и протянул ей:

— Давай покурим, тебе надо успокоиться.

Прекрасные глаза, которые так оживляли худое, невыразительное лицо девушки, снова наполнились слезами, и она, как мальчишка, смахнула их тыльной стороной ладони:

— Не надо меня утешать.

— Как скажешь, дорогая, — мягко ответил он.

Она дрожащими пальцами выхватила у него сигарету, затянулась и нервно рассмеялась:

— Вечно я веду себя глупо. Я еще раз прошу прощения. Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Ты ведь тоже считаешь, что со мной трудно общаться?

— Я так не считаю, Синти. Ты всегда была мне хорошим другом. У тебя сильный характер. Просто пока тебе не везло в жизни.

Она снова рассмеялась:

— Тетя Кэрри и дядя Джеймс считают, что я сама во всем виновата, что я трудный человек и со всеми ссорюсь.

— Ну не будешь же ты ссориться со мной, — сказал Эшли, стараясь ее ободрить. — И не надо копаться в себе. Толку от этого не будет. Те, кто мутит воду, бывают неприятно удивлены, увидев, что всплывает на поверхность.

Она повернулась к нему и снова вытерла слезы.

— Со всеми я порчу отношения, — пробормотала она. — И вот теперь с тобой — самым дорогим для меня человеком.

Он терпеливо и тактично принялся уверять ее, что их отношения останутся прежними, если она сама этого хочет. Он упомянул имя человека, с которым она прежде была помолвлена, и увидел в ее глазах такую боль, что у него сжалось сердце.

— Да, знаю. Найджел был бы прекрасной парой для меня, но я упустила свое счастье. Я ведь обожала его и слишком много от него требовала, как он выразился. Знаешь, что еще он сказал? «Корабль идет ко дну, Синтия, потому что твоя любовь — слишком тяжелый груз». Никогда не забуду эти жестокие слова. Они разрывают мне сердце. Пойми, я все про себя знаю. Когда люблю, то люблю всем сердцем, всей душой. Даже в детстве я была такая. Мне хотелось, чтобы тетя Каролина обняла меня и приласкала, а она только смеялась надо мной. Она бесчувственная. И многие девушки, которых я знаю, тоже такие: холодные и бесчувственные. Хотя мужчинам только такие и нравятся. Я поняла, что не нужна больше Найджелу, и вернула ему кольцо. Но, хочешь верь, а хочешь нет, я всегда любила только тебя, но вот теперь и ты от меня отвернулся.

— Но, Синти, милая, этого не может быть! — попытался возразить ей Эшли.

В конце концов она сменила тему и сказала, что больше никогда не позволит чувствам взять над собой верх и не будет вести себя так, как сегодня.

— Забудем об этом.

— Все уже забыто, — заверил ее Эшли. — И я по-прежнему твой преданный друг.

Но у него осталась память о ее поцелуе и слезах, о том, как ему внезапно открылись ее тоска и боль, прятавшиеся под маской сорванца-мальчишки.

После этого случая Ховарды несколько раз обедали у них; да и они с Дорией бывали у них в гостях. Синтия держалась так же ровно и непринужденно, как обычно, но это не могло обмануть Эшли. Снова и снова он ловил на себе ее грустный взгляд и от всей души жалел, что не в силах помочь. И вот сегодня он оказался в таком же положении, что и она. Он без ума влюблен в девушку, которая никогда не ответит на его чувство.

Как комично иногда складывается наша жизнь.

Он бросил взгляд на высокую темноволосую Синтию почти одних лет с Рози, но казавшуюся гораздо старше. Сейчас обе девушки от души смеялись, потому что жеребенок оторвался от матери и просунул голову между ними. Он услышал свежий, задыхающийся от восторга голос:

— Ну разве он не прелесть?

И ответ Синтии:

— Очень мил. Эш, тут нам кто-то обещал шампанское…

Дория поддержала ее:

— Да, пора. Дикки, отдай бутылку Эшу, а Рози пусть скажет, какое имя она даст нашему малышу.

Улыбка сошла с лица Синтии.

— Обряд доверено совершить миссис Беннет?

— Меня попросили быть крестной матерью, — ответила Рози, глядя на Синтию сияющими глазами.

Синтия отвернулась. Наблюдающий за этой сценой Эшли догадался, что несчастную девушку терзают невыносимые муки ревности.

Только этого ему не хватало!

Хотя он и относился к Джеймсу и Каролине с искренней симпатией, но тут пожалел, что Дория пригласила Ховардов. Синтии обязательно надо устроить представление.

Он с облегчением повернулся к лучившейся от радости Рози:

— Так как же мы назовем нашего красавчика?

— Я не знаю… — начала она.

— Как, разве вы еще не придумали? — удивилась миссис Ховард.

— Не стесняйтесь, Рози. Подумайте хорошенько, — предложила Дория.

С ее умом и проницательностью нетрудно было догадаться, что сейчас испытывает Синтия Ховард. У бедной девушки в глазах потемнело от ревности: мало того, что Эшли пригласил эту красотку, он еще попросил ее быть крестной для жеребенка.

— Может быть, кто-то уже придумал для него хорошее имя? — смущенно спросила Рози.

— Нет, я хотел бы, чтобы это сделали вы, — сказал Эшли.

Он стоял прямо у нее за спиной, чувствовал тонкий аромат ее волос и видел сливочную белизну ее кожи. Он влюблен в нее как мальчишка и даже начал раскаиваться в том, что пригласил ее в Чейнфилд. Юная прелесть Рози Беннет грозила нарушить его душевный покой.

Вдруг она повернула к нему изящную головку и улыбнулась.

— Знаете, я придумала, — сказала она. — Я недавно прочла поэму, она называется «Рыцарский турнир в Тотенхэме». Вы читали? Она напечатана в сборнике английской средневековой поэзии, я его купила в букинистическом магазине Там было одно имя — Тимкин. Как вы думаете, подойдет оно для жеребеночка?

Эшли был в восторге:

— Просто гениально. Лучшего имени, чем Тимкин, не найти. Правда, Дория?

— Да, лучше не придумаешь, — согласилась его сестра.

Капитан-лейтенант тоже одобрительно кивнул головой. Как мужчина, он не мог не отметить, что Рози очень привлекательна. Интересно, что стоит за внезапным интересом Эшли к этой юной особе из лондонского туристического агентства? Он к ней неравнодушен? Так-так… очень интересно! Но когда Джеймс шепнул Кэрри пару слов о своих подозрениях, она в ответ пробормотала, что девушка уже помолвлена. Тем не менее капитан-лейтенант был заинтригован. Непохоже, чтобы Эшли в последнее время интересовался девушками. Надо признать: на Рози Беннет приятно посмотреть.

«Надо будет поддразнить старину Эшли!» — посмеивался он про себя.

Все сошлись на том, что Тимкин — идеальное имя для жеребенка. Звучит очень романтично и напоминает о старой Англии.

Только Синтия молчала и нервно курила, не отводя тяжелого, полного зависти взгляда от Рози, которая, казалось, приковала к себе всеобщее внимание.

«Чосера знает. Подумаешь! Тоже мне интеллектуалка выискалась. Эта девица строит из себя невесть что, а на самом деле она просто ничтожество в дешевых туфлях и с сумкой из кожзаменителя. Ничего в ней нет, кроме смазливой внешности (но, правда, в этом ей не откажешь)».

Эшли откупорил бутылку. Пробку он положил в карман — на память об этой минуте. Появился Луиджи со стаканами.

Эшли предложил Рози смочить бархатный нос жеребенка шампанским. Так она и сделала, а потом, приняв величественную позу и положив руку с тонкими длинными пальцами на голову малыша, произнесла:

— Я даю тебе имя Тимкин, сын Медовой Блондинки.

— За Тимкина! — сказал Эшли, поднимая свой бокал.

— За Тимкина! — эхом откликнулись Дория и все остальные.

Даже в эту минуту Синтия не могла не думать о том, какие красивые руки у Рози и какие уродливые, с квадратными, коротко подстриженными ногтями, у нее. Почему она не такая, как эта красотка? Почему Эшли никогда не смотрит на нее так нежно и ласково?

Насколько это у него серьезно? Он привез эту Рози сюда, потому что влюбился в нее без памяти? Синтия знала, что когда-то давно Эшли любил одну женщину, но она погибла. Дория часто говорила, что теперь он, может, и не женится никогда. Если он неравнодушен к этой чужой заурядной девице, это просто катастрофа.

Она посмотрела на Рози. Та как раз допила шампанское, погладила своего крестника и дала яблоко Медовой Блондинке. Все выходило у Рози очень мило и непосредственно, но именно поэтому в душе Синтии закипала ярость.

Положение спасла Дория: она между делом сообщила Синтии, что Рози помолвлена. Скоро выйдет замуж и уедет в Кейптаун.

— Неужели? — воскликнула Синтия, не в силах скрыть радости.

— Очень славная девушка, не правда ли? — добавила Дория как бы между прочим. — Она нам всем очень нравится.

— Заметно. Особенно Эшу.

— Да, но он питает к ней только дружеские чувства, — заверила ее Дория. — Он знает, что Рози помолвлена. Но она оказала ему услугу и, кроме того, слишком много работает. У нее совсем не остается времени на отдых. Вот Эш по доброте душевной и пригласил ее в наше поместье — день на природе пойдет ей на пользу.

— Конечно, на пользу, — согласилась Синтия, слегка поморщившись.

«Бедная Синти, — подумала Дория. — Она никогда не изменится. Подумать только, даже ко мне ревнует. Когда же она наконец поймет: не видать ей Эшли и вообще не найти себе мужа, если она не станет терпимее и сдержаннее».

Ах, как быстро летело время в тот памятный день! Гости оставили жеребенка и вернулись под тень кедра. Луиджи подал чай, необычайно вкусные маленькие пирожные, испеченные поваром-итальянцем, и клубнику со сливками. Рози объяснили, что клубника из Франции, своя еще не поспела.

Рози была на верху блаженства. Она жалела только, что не может взять домой клубники и густых деревенских сливок, чтобы близнецы и Аннабель тоже попробовали.

Со своей обычной непосредственностью она сказала об этом Дории, на что та ответила:

— Ну, это легко исправить. Надо будет пригласить сюда ваших братьев и сестричку. Можно даже в следующее воскресенье. Тут они поедят клубники со сливками в свое удовольствие.

Рози покраснела до слез:

— Я… я вовсе не для этого сказала… Мне ужасно неловко! — И она замолчала, от смущения не в силах говорить.

— Пустяки. Я буду очень рада увидеть ваших братьев. Близнецам необходимо общаться с другими близнецами, — сказала Дория и улыбнулась брату. — Мы с Эшли поделимся с ними жизненным опытом. Правда, Эш?

Он улыбнулся ей в ответ и кивнул. Но тут же отвернулся, чтобы не видеть пылающих щек Рози.

«Боже мой! — подумал он. — Я совсем потерял голову из-за этой девушки. Не надо больше приглашать ее сюда. Добром это не кончится».

Пришла любовь — внезапная, всепоглощающая, страстная… Рассудок и логика тут бессильны. Так бурный поток, пробивая плотину, вырывается на свободу и смывает на своем пути все препятствия, сооруженные приличием и условностями.

Когда пришла пора прощаться, Эшли Риверс — сдержанный, суровый деловой человек — вынужден был признаться, что захвачен этим потоком. Сумеет ли он выбраться на берег?

Неужели сейчас он посадит ее в машину и отправит в Лондон с шофером? Нет, отвезет сам. Небрежным тоном он сообщил, что ему позвонил очень важный клиент, который ненадолго приехал в Лондон из Копенгагена и остановился в отеле «Савой».

— Я воспользуюсь случаем и пообедаю с ним вечером. А потом вернусь. Я даже рад, что так получилось: люблю водить машину.

После чудесного дня, проведенного в мире, доступ в который был для нее доселе закрыт, Рози была на седьмом небе от счастья. Она ничего не заподозрила, Эшли решил сам ее отвезти — еще одна приятная неожиданность, еще одна причина для благодарности. Она подняла на Эшли невинный взгляд влажных глаз и воскликнула:

— Ой, как здорово! Вот спасибо!

Тонкие руки Дории сжали подлокотники кресла.

«Боже мой! — подумала она. — Бедный Эш. Он на самом деле влюбился в эту девушку. Все это выдумка про клиента. По-моему, ему вообще никто не звонил».

Но так или иначе в ее сердце не было неприязни к молодой девушке.

Рози Беннет нельзя не любить. Она необыкновенно мила. Но если брат поддастся этому внезапному чувству, то его можно только пожалеть.

Те же мысли приходили в голову Эшли, когда он, поглядывая на сидящую рядом Рози, вел «ягуар» в сторону Лондона. Человек трезвый, он понимал: ему нельзя увлекаться Рози. Это было бы безумием, если не хуже. Он был даже благодарен ей, когда она заговорила о своем женихе, как бы напоминая: она помолвлена. Она спросила, сможет ли Клифф устроиться на работу, если ему придется уехать из Кейптауна.

Слушая, как Эшли отвечает на ее вопросы и как они обсуждают будущее Клиффа, никто не заподозрил бы, что он испытывает к ней нечто большее, чем просто дружеские чувства.

— Если ваш жених вернется, дайте мне знать. Думаю, я смогу ему помочь. У меня есть связи в промышленности.

Она поблагодарила и бросила мимолетный взгляд на его мужественный профиль. Какой он все-таки красивый и обаятельный! Если только он не надевает маску сурового делового человека. Пробыв весь день в гостях у Эшли Риверса в его прекрасном поместье, она не могла не заметить, какой он очаровательный. Он произвел на нее сильное впечатление, хотя не затронул ее сердца так, как затронул Клифф. Начни она анализировать свои чувства и задумайся, почему в целом мире для нее существует один Клифф, она не нашла бы ответа. Просто так получилось — она полюбила его.

Ее Клифф не только молод и красив, но еще весел, смел и решителен. Он стоит на самом пороге жизни и обязательно добьется успеха. Его нельзя не любить. Может, у него и есть какие-то недостатки, но Рози их не замечала. Он вошел в ее жизнь, и она узнала в нем того, о ком мечтала. Но нетрудно представить себе девушку, которая полюбит Эшли Риверса, и полюбит всей душой.

Когда они подъехали к маленькому домику в Энсфилде, она застенчиво пригласила его познакомиться с родителями. Но, как всегда, когда приходила пора расставаться, он замкнулся. Веселый, жизнерадостный человек, с которым она провела сегодняшний день, уступил место холодному, вежливому, сдержанному… как бы чужому. Он открыл дверцу, чтобы она могла выйти, а затем снова опустился на сиденье и положил руку на руль. Теперь лицо его было непроницаемым.

— Извините меня. Я и так немного опаздываю на встречу в «Савой». Я познакомлюсь с вашими родителями как-нибудь в другой раз.

— Конечно, — ответила она.

— До свидания, Рози, — добавил он чуть мягче. — Спасибо, что окрестили моего жеребенка. — Уголки его плотно сжатого рта немного приподнялись.

— Не забудьте прислать мне фотографию Тимкина! — крикнула она вслед отъезжающей машине.

Рози вошла в дом. Она была немного озадачена. Мистер Риверс ведет себя как-то странно. Чудной он человек, его трудно понять. Но все равно есть в нем что-то привлекательное. Он не из тех, кого легко забыть. Как и Дорию — его милую, отважную сестру.

Сколько всего надо рассказать своим! Малышка Аннабель будет в восторге, когда услышит про Тимкина.

Из гостиной доносились голоса. Наверное, вся семья собралась перед телевизором и смотрит воскресную программу. Желая скорее поделиться переполняющими ее впечатлениями, Рози влетела в комнату.

Тут она испытала неожиданное потрясение. Кровь отхлынула от лица, и сердце замерло…

У раскрытого окна — руки в карманах, в зубах сигарета — стоял светловолосый человек в сером костюме в полоску и желтом галстуке. Когда она вошла, он повернулся, вынул изо рта сигарету и сказал:

— Здравствуй, детка. Что, не ждала меня?

Она замерла, выронила из рук сумку и бросилась в его объятия:

— Клифф! Клифф!

Слезы брызнули из глаз Рози.

Она прижалась к своему жениху. Больше она никуда его не отпустит! Щеки ее пылали, сердце бешено колотилось от радости и пережитого потрясения.

Аннабель и близнецов не было дома. Мистер и миссис Беннет сидели рядышком на диване. С каменными лицами они смотрели, как их дочь обнимает будущего мужа.

А она-то думала, что он за тысячи миль отсюда.

ГЛАВА 7

— Почему ты не сообщил мне, что приедешь? Почему не прислал телеграмму? — повторяла Рози.

Первое потрясение уже прошло. Но сердце ее по-прежнему учащенно билось. Рози не могла оторвать восторженных глаз от Клиффорда. Он привык видеть в них любовь и преданность и ничего другого не ожидал. А вот родителям Рози, смотревшим на дочь, трудно было вынести это зрелище. Не сговариваясь, они отвернулись и обменялись многозначительными взглядами. Потом мистер Беннет не выдержал и поднялся.

— Пойду-ка в столярку, посмотрю, как там дверца от буфета, которую я клеил, — сказал он. — А ты, Маргарет, займись пока ужином.

— Хорошо, — ответила жена. Она еще раз с явным неудовольствием взглянула на Рози и Клиффорда, не отрывавших друг от друга взгляда. — Дети вернутся с минуты на минуту, — сказала она Рози. — Сегодня тепло, Уокеры пригласили их поплавать в бассейне.

Рози кивнула. Она не могла сейчас думать о братьях и сестре. Внезапный приезд Клиффа совершенно ошеломил ее. Но тот не пропустил замечание миссис Беннет мимо ушей. Когда она вышла из комнаты, он спросил у Рози:

— Кто такие Уокеры? У вас, оказывается, есть знакомые с плавательным бассейном? Потрясно!

— Это те люди, которые недавно купили большой дом с железными воротами, вниз по Хилл-крест-авеню. Ты его видел. Говорят, у них денег куры не клюют. Миссис Уокер что-то делает для Общества Красного Креста, и мамуля ей недавно помогала. После этого они пригласили малышей плавать в их бассейне.

— Скажи, что я тоже малыш, пусть они и меня пригласят, — пошутил Клиффорд.

Но Рози его почти не слышала. Она упивалась счастьем. Какое блаженство после долгой разлуки снова видеть его, снова слышать родной голос! Как она по нему скучала! Как ей недоставало его! Он совсем не изменился, разве только теперь, после Эшли Риверса, не кажется таким высоким. Он сильно загорел под южноафриканским солнцем, и только светло-голубые глаза, обрамленные длинными светлыми ресницами, выделялись на смуглом лице. Глаза были сонными, веки припухли. Густые льющиеся волосы в беспорядке спускались на плечи. Она ведь говорила, чтобы он постригся. Теперь, глядя на него вблизи, она заметила, что выглядит он не очень хорошо: под глазами темные круги, скулы обтянуты кожей.

Радость внезапно сменилась страхом.

— Клифф, почему ты вдруг вернулся? Случилось что-нибудь?

— Давай сначала поцелуемся, — предложил он.

Голос тоже был сонным. Когда он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, Рози закрыла глаза. Он поцеловал ее, и у нее закружилась голова.

— Клифф, любимый мой, ненаглядный Клифф, — шептала Рози, и глаза ее снова наполнились слезами.

Он отстранился и рассмеялся немного нервным мальчишеским смехом, который ей так понравился, когда они встретились в первый раз.

— Не надо плакать, глупышка. Можно подумать, что я не вернулся, а наоборот — уезжаю.

Она улыбнулась и вытерла слезы:

— Я знаю, что это глупо, но никак не могу прийти в себя от неожиданности.

— Сейчас ты узнаешь кое-что такое, от чего тебе будет еще труднее прийти в себя, — мрачновато произнес он.

— В чем дело, Клифф?

— Давай присядем, — предложил он и добавил: — Ты не предложишь мне чего-нибудь выпить?

— Боюсь, что нет, милый. Ты же знаешь, папа этого не одобряет. У нас в доме не найдется даже бутылки шерри.

Клиффорд скривился. Ну конечно, чего еще ждать от этого старого ханжи — его будущего тестя. Вообще, папаша с мамашей его недолюбливают. Да ну их! Совсем отстали от жизни. Что такого в одной-двух кружке пива или рюмке шерри? Он же не просит джина или виски, но у них тут не найдется ничего крепче кока-колы, которую и предложила ему Рози. Он милостиво согласился, развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке:

— Ну и духотища сегодня!

Она посмотрела на него встревоженно. На лбу блестят капли пота, да и вообще он неважно выглядит.

— Клифф, милый, ты не заболел? Ты вернулся из-за болезни?

— Нет, я здоров. Устал только как собака. Просто каким-то чудом мне удалось достать билет на самолет, и последние двадцать четыре часа я провел в воздухе. В самолете было народу битком, жара ужасная. Приехали в Англию — и здесь жарко. Только тут сыро. В Южной Африке гораздо суше.

— У нас это первый по-настоящему теплый день.

— Ты обещала мне принести кока-колу, детка.

Рози влетела на кухню в тот момент, когда миссис Беннет открывала банку с персиковым компотом.

— Мне нужно два стакана и бутылку кока-колы. Ой, мамочка, как я счастлива, что Клифф вернулся!

Миссис Беннет смотрела на пылающее, разгоряченное лицо дочери с легкой досадой:

— Он уже сказал тебе, почему он приехал?

— Еще нет. У нас не было времени…

— Ах вот как! — произнесла миссис Беннет голосом, не сулящим ничего хорошего.

И опять радость встречи куда-то пропала. Рози взяла бутылку, два стакана и пошла в гостиную. В коридоре она заметила два чемодана с наклейками «Кейптаун» и «Бритиш Эруэйз». Рядом стоял длинный узкий чехол, в котором Клифф обычно держал гитару. Похоже, он приехал надолго, если привез с собой все свои вещи.

Клиффорд налил кока-колу, поднял свой бокал и улыбнулся невесте:

— Я пью этот чудесный напиток за твои лучистые глазки, душа моя.

— Извини, но ничего крепкого у нас нет.

Он достал носовой платок, вытер губы и протянул к ней обе руки:

— Это ерунда. Важно, что я снова вижу тебя. Ты еще больше похорошела.

Она забыла обо всем и таяла от счастья в его руках. Он целовал и гладил ее густые длинные волосы цвета меди, которые ему так нравились.

— Господи, Рози, да ты настоящая красавица. Раньше я этого не понимал, потому что привык к тебе, а теперь ясно вижу: ты просто класс. Я в тебя по уши влюблен.

Она блаженно вздохнула и потерлась щекой о его щеку:

— Как мне было плохо без тебя, Клифф! Время тянулось бесконечно. Ты даже представить себе не можешь. Я люблю родных, но все время чувствовала, что жива только наполовину. Ты моя вторая половина, Клифф.

— А ты моя, — задумчиво сказал он. Его пальцы по-прежнему играли ее волосами, а второй рукой он обнимал ее за талию. Потом он добавил: — Знаешь, все получилось не так, как я рассчитывал. Я ведь хотел, чтобы ты приехала ко мне в Кейптаун, мы бы поженились и жили там.

— Почему ты приехал, милый? Ты мне так еще не рассказал.

— Я потерял работу, — ответил он.

Она выпрямилась и уставилась на него широко открытыми глазами:

— Потерял работу? О Клифф! Это ужасно!

— Я в этом не виноват, — сказал он сердито. — Разве я не предупреждал тебя, что в случае, если Южная Африка выйдет из Содружества, ситуация очень осложнится?

— Да, ты говорил, но…

Он перебил ее:

— Вот так и получилось. На фирме решили оставить только тех сотрудников, которые родом из Южной Африки. А я англичанин, ты же знаешь. Родился и вырос в Бирмингеме. Теперь, когда Фервурд пришел к власти, южноафриканские фирмы стремятся избавиться от англичан. Так уж вышло. Честно говоря, когда я писал тебе последнее письмо, то уже знал, что мне придется уволиться, но у меня просто духу не хватило сообщить тебе об этом. И тогда я еще не решил, что делать дальше.

Рози по-прежнему не сводила с него глаз. Она чувствовала себя обманутой.

— Ты хочешь сказать, — спросила она, — что у тебя нет никаких шансов найти там работу?

— Никаких, — подтвердил он. — У тебя нет сигарет?

— Нет, извини, милый. Папа курит трубку…

— Да ладно. Мне просто не хотелось возиться, открывать сумку. Вообще-то я купил сигареты. И еще я купил тебе подарочек.

— Спасибо огромное, — машинально ответила она, но мысли ее были заняты другим. Она продолжала расспросы: — Ты хочешь сказать, что уехал из Кейптауна навсегда?

— Да.

— Но я не понимаю! — воскликнула она, все еще не веря. — Ты же всегда говорил, что не станешь жить в этом климате, что в Южной Африке гораздо лучше, чем здесь, и так далее.

Он отбросил падавшие на глаза волосы и коротко хмыкнул:

— В моем положении выбирать не приходится. Ведь у меня в кармане пусто.

— О Клифф! — выдохнула она.

— Извини, что привез такие плохие новости. Если бы не эти проклятые события в стране, я по-прежнему работал бы в фирме. Ты приехала бы ко мне и мы бы поженились, как и хотели.

— Но я все равно не понимаю, — опять возразила Рози. — Только что, по дороге домой, я говорила об этом с мистером Эшли Риверсом, и он сказал, что все эти географические или политические изменения не должны сказываться на деле. Любой квалифицированный инженер останется на работе, независимо от того, чей он подданный. Мистер Риверс считает, что, несмотря на перемены, хозяева не станут увольнять хорошего работника только из-за того, что он англичанин.

Клиффорд покраснел. Потом он встал и, от волнения забыв, что просил сигареты у Рози, вытащил из кармана пачку. Его голубые глаза сузились.

— Могу я спросить, кто такой этот мистер Эшли Риверс и откуда, черт возьми, он знает, что творится в Кейптауне?

Отчаяние уже почти совсем вытеснило в душе Рози ту безумную радость, которую она испытала при виде Клиффорда. Она ответила:

— Мистер Риверс — это тот человек, который привез меня домой. Я провела сегодняшний день в его загородном доме под Биконсфилдом. Он живет там с сестрой.

— Твои родители мне сказали. Я даже видел, как ты приехала. Клевый «ягуар», ничего не скажешь. Я и сам от такого не отказался бы. И этот тип, за рулем, тоже ничего. Не думал, что тебе нравятся мужчины его возраста.

Сердце Рози болезненно сжалось.

— Клифф! — воскликнула она. — Что ты говоришь?

— Мне остается признать, что явился не вовремя: у тебя как раз наклевывается неплохой вариант. Что ж, поздравляю. У меня никогда не будет столько денег, сколько у этого типа.

Рози вдруг ужасно рассердилась и даже обиделась. Она вскочила на ноги:

— Ты с ума сошел! Как ты можешь так говорить?

Клифф закурил сигарету и угрюмо молчал. Он даже не смотрел в ее сторону.

Она снова заговорила:

— Неужели ты ревнуешь?

— А разве у меня нет для этого причин?

— Клифф, ты просто рехнулся, — воскликнула она. — Как ты можешь ревновать к такому человеку, как мистер Риверс, только из-за того, что я гостила у него и его сестры в деревне?

— Почему он выбрал именно тебя? Не говори мне, что он катает тебя на своем шикарном лимузине для того, чтобы порадовать свою сестру.

Рози задохнулась от негодования. За то короткое время, что они были знакомы, он ни разу не позволил себе разговаривать с ней таким тоном. Никогда прежде он при ней не сердился.

Она решительно возразила ему:

— Ты не должен так говорить. Это недостойно тебя. Кроме того, я ведь писала тебе о мистере Риверсе. Не ты ли советовал мне поддерживать с ним дружеские отношения? Ты еще писал, что это может пригодиться. И после этого ты говоришь мне подобные вещи?

Выражение его лица смягчилось. Он смотрел на нее любящим, виноватым взглядом. Потом затушил сигарету, подошел и обнял ее:

— Прости меня, моя хорошая. Так вымотался в дороге. Да еще вся эта нервотрепка с поспешными сборами. Приятно, думаешь, когда тебе ни за что ни про что дают коленом под зад? Поверь мне, я совсем одурел от всего этого. Знал только, что должен вернуться к тебе. Ты единственное, что у меня еще осталось в жизни. Понимаешь?

Рози кивнула. Она прижалась к его груди, чтобы спрятать выступившие на глазах слезы, но от его слов на душе снова стало светло и радостно. Так сильно любила его, настолько была под властью его обаяния, что не могла заглянуть ему в душу поглубже. Он спешил к ней! Все остальное неважно. Его мир рухнул. Поэтому она просто обязана поддержать и утешить его, иначе ее чувство недостойно называться любовью.

Он вновь заговорил, гладя ее волосы:

— Ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Мы ведь решили пожениться почти сразу, как познакомились. А потом я уехал. Но, клянусь тебе, с тех пор, как мы расстались, я ни о чем думать не мог. А потом приезжаю и вижу: ты выходишь из «ягуара» с этим миллионером. Я чуть не умер от ревности.

Рози подняла на него заплаканное лицо. Глаза ее лучились. Она улыбнулась сквозь слезы.

— Клифф, глупенький, как тебе могло такое в голову прийти? Ты даже не знаешь мистера Риверса. Его не интересуют молоденькие девочки вроде меня. Он пережил огромную трагедию и теперь, наверное, не женится никогда. Ведь я же писала тебе о нем, разве ты не помнишь?

— Да, теперь припоминаю. Я просто дурак набитый. Я был в шоке. Конечно, он же директор, известной фирмы «Томас Риверс и сын». Подумать только, где ты его подцепила?

Рози решила не обращать внимания на его тон. Она пояснила:

— Я тебе писала. Похоже, ты не читал моих писем. Он клиент нашего агентства. Я познакомилась с ним, когда он пришел к нам за билетом. В тот день мистер Трамм болел, я его замещала.

— И произвела на него такое впечатление, что он пригласил тебя в гости? — с любопытством спросил Клифф.

Рози кивнула.

Ей вдруг вспомнился сегодняшний день: то внимание и забота, которыми Риверсы окружили ее. Надо же, как Клифф отличается от Эшли. Но не стоит их сравнивать. Клифф молод и горяч. Он будущий муж, и ее сердце принадлежит ему. Конечно, у него, как и у всех, есть недостатки, с которыми ей еще предстоит столкнуться. Глупо думать, что можно выйти замуж за идеального мужчину. Но она любит своего Клиффа, и он платит ей взаимностью. Ему не повезло в жизни, но это не уменьшит их чувств, это ничего не меняет. Наоборот, они должны держаться вместе. Папа и так обрушится на бедного Клиффа из-за того, что тот потерял работу. Все опять не складывается. Клифф рядом, но их свадьба далека как никогда.

А Эшли просто удивительный человек, с которым ее случайно свела судьба. У Клиффа нет никаких оснований для ревности. Она даже смутилась от этой мысли.

— Не сердись, моя хорошая, — шептал ей на ухо Клифф. — Давай поцелуемся еще раз.

Она прижалась к нему, сгорая от любви. Потом он отпустил ее, подошел к окну, выглянул и глубоко вздохнул:

— Ух! Неужели можно привыкнуть к такой духоте? Просто дышать нечем.

— В Лондоне еще хуже, чем в Энсфилде, можешь мне поверить.

— Сначала я буду жить здесь.

— Здесь?

— Ну не у тебя, разумеется. У вас очень тесно. За те два часа, что я тебя ждал, твоя мать нашла мне комнату неподалеку, через два дома от вас.

— У миссис Фостер?

— Угу. Очень симпатичная старушка. У нее внук за границей, и она сдала мне его комнату.

Рози подняла на него сияющие глаза.

— Здорово, что мы будем жить так близко, правда, Клифф?

— Да, но я, наверное, целыми днями буду бегать в поисках работы.

— Ты уже точно решил, что не вернешься в Кейптаун?

— Абсолютно точно. В фирме жалели, что так вышло, — ответил Клифф, избегая смотреть Рози в глаза. — Но я не один такой. В управлении решили, что теперь у них будут работать только южноафриканцы.

Рози покачала головой. Ей все еще не верилось. Ведь Эшли Риверс уверял ее, что этого не случится.

Клиффорд продолжал:

— Может, все только к лучшему. Твои родители обрадуются, если я найду работу здесь и не увезу тебя к черту на кулички в другую страну.

— Ну конечно.

— Кстати, — сказал он, глядя на тлеющий кончик сигареты, — ты в хороших отношениях с этим мистером Риверсом?

— В каком смысле в хороших?

— Я хочу сказать, что ты ему нравишься и все такое. Конечно, по-дружески, — поспешно добавил он, чтобы не сердить Рози.

— Ну?

— Замолви за меня словечко.

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя ничего нет на примете? Ты приехал просто наудачу? — встревоженно спросила она.

Он кивнул.

— Ты жалеешь, что я приехал? — спросил он, криво ухмыльнувшись. — Теперь, когда узнала, что я на мели, ты будешь относиться ко мне по-другому?

— Ну конечно же нет, — возмущенно ответила она.

На этот раз нежность, с которой он посмотрел на Рози, была непритворной. Сильные чувства вообще были ему несвойственны. Он не принадлежал к сильным, страстным натурам. То, что он сказал Рози, было правдой меньшей чем наполовину. Она услышала не всю историю, а только ее часть, и то в приукрашенном виде. Но Клифф считал, что только полный идиот позволит топтать себя ногами. Он понял это уже давно, еще когда жил в Бирмингеме. Ему тогда было восемнадцать. Приглашая на танец девушку, он держался гордо и самоуверенно, и такая тактика приводила к успеху. Красивая внешность, нагловатые голубые глаза, гитара — все это делало его неотразимым.

Рози не знала, что он пренебрег советом своего дяди и не пошел учиться на инженера. С его точки зрения, учение — слишком тяжелый труд. А потом умерла его тетка со стороны матери и оставила ему несколько сот фунтов. Этот небольшой капитал окончательно погубил Клиффа. Он почувствовал себя богатым, швырял деньги направо и налево, чтобы произвести впечатление в кругу друзей. Он действительно устроился в Бирмингеме на инженерную работу, но у него не было ни опыта, ни квалификации. В конце концов ему подвернулся случай поехать в Кейптаун с приятелем из Южной Африки. У приятеля дела пошли гораздо лучше, чем у Клиффа, и он обосновался в Родезии. А Клифф менял одну работу за другой, потому что был ленив и вел себя вызывающе. Кроме того, он был безумно тщеславен. В сердечных делах он был также неразборчив и непостоянен: девушки сменяли одна другую с поразительной быстротой до тех пор, пока он не приехал домой на похороны дяди и не встретил Рози. Рози сильно на него повлияла. Он по-настоящему полюбил ее, насколько вообще был способен любить. Ее красота покорила Клиффа. Ему никогда не было с ней скучно. Он сделал ей предложение, твердо намереваясь вернуться в Кейптаун и устроиться так, чтобы она могла приехать и стать его женой. Но его грубость и самонадеянность привели к тому, что его уволили из фирмы. Получилось это не из-за того, что к власти пришел Фервурд. Всему виной был дурацкий спор, который Клифф затеял с главным инженером, а потом еще и нахамил тому. На следующий день Клиффу показали на дверь. После этого он обнаружил, что у него такая репутация в Кейптауне, что остается только вернуться в Англию.

В самолете Клифф разговорился с соседом, который рассказал, что в Англии сейчас плохо с работой, но Клифф в ответ только протянул: «Наверняка что-нибудь подвернется». Самоуверенности в нем не убавилось.

— Я знал, что могу положиться на тебя, моя радость. Надеюсь, этот Риверс сумеет как-нибудь помочь.

Рози кивнула. Честно говоря, ей не хотелось обращаться к Эшли Риверсу так скоро. Будет немного неприятно говорить, что Клифф потерял работу. Но, разумеется, она сделает все, что от нее зависит.

— Когда ты снова с ним увидишься? — продолжал настаивать Клифф.

— Не знаю.

— А ты не могла бы с ним как-нибудь связаться?

Щеки Рози покрылись румянцем.

— Думаю, могла бы… — начала она, — но…

— Для меня это очень важно, — перебил Клифф, взяв ее руку и поднося к губам.

Всякий раз, когда Клифф целовал ей руку, у Рози замирало сердце. Немногие парни на такое способны. И она взяла его руку и прижалась к ней губами.

— Клифф, дорогой мой! Обещаю тебе, что позвоню Эшли, — сказала она.

— Что я слышу! Он уже Эшли, — заговорил Клифф, подражая ирландскому акценту. — «Бегорра, душа моя, в хорошем месте закинула ты сети».

— О чем ты говоришь, не понимаю! — воскликнула она в крайнем смущении.

Он засмеялся, сгреб ее в охапку и снова поцеловал.

— Ты как ребенок иногда, моя маленькая Рози!

В этот момент в комнату влетели, размахивая полотенцами, Аннабель, Мики и Робин с еще влажными волосами.

— Мы замечательно поплавали, — провозгласил Мики.

Потом наступило молчание. Дети уставились на Клиффорда, который, желая угодить Рози, тут же принял вид доброго дядюшки. Он не страдал особой любовью к детям, а к близнецам у него и вовсе не лежало сердце. Они копия своего папаши. И не хотят, чтобы Рози досталась ему. Он предпочитал Аннабель. С хорошенькой девочкой возиться приятнее, чем с шумными мальчишками. Малышка тоже питала к нему симпатию. Вот и сейчас она подбежала, чмокнула его в щеку и спросила:

— Ты поиграешь мне на гитаре, Клифф?

— О чем разговор, моя радость?

Он посадил девочку к себе на колени и взлохматил ее влажные кудри.

— Вот черт, — шепнул Мики на ухо Робину. — Зачем он только вернулся!

Рози услышала и сжала губы.

— Мальчики, идите мыть руки, — строго сказала она. — Сейчас будем ужинать. Я пока помогу маме накрыть на стол.

ГЛАВА 8

Две недели спустя Эшли Риверс вошел в офис фирмы «Томас Риверс и сын», чувствуя, что погода влияет на него не лучшим образом.

Офис располагался в современном сверкающем огромными окнами здании, какие в последнее время повырастали по всему Лондону.

Фирма Эшли занимала два верхних этажа. В его собственном кабинете стены были обшиты светлым деревом, на полу лежал темно-зеленый ковер. Через белые венецианские жалюзи открывался великолепный вид. Но сегодня, в последний день июня, было пасмурно, город терялся в туманной дымке. Повышенная влажность раздражала Эшли. На его заводе в Слу рабочие объявили забастовку. Вместе с компаньоном Джеком Уинтрингемом они постарались уладить конфликт и с трудом уговорили людей выйти на работу. Все началось с того, что Джек уволил одного мастера, обвинив его в грубости. Эшли не оправдывал мастера: тот на самом деле вел себя по-хамски. Но и Джек часто поступал легкомысленно, в чем Эшли в очередной раз убедился.

Совершенно ясно, что мастер знает своих людей лучше, чем Джек. В конце концов пришлось восстановить мастера на работе. Джек сердился на Эшли, и вчера вечером они расстались довольно холодно.

Два дня ушло на улаживание конфликта, теперь на столе его будет ждать гора писем. Столько деловых встреч отложено — придется пересмотреть график. Единственное, чего ему недоставало, так это промозглой сырости. Вдобавок ко всем несчастьям заболела Дория. Она уже неделю не вставала с постели, верная Дикки не отходила от нее. Доктор сказал, что с ней ничего серьезного, просто устала от недавней жары. Но всякий раз, когда Дории хоть немного нездоровилось, Эшли очень волновался.

В мрачном расположении духа он вошел в офис и в ответ на приветствие «доброе утро» секретарши пробурчал что-то невразумительное. Мисс Тейлор — невзрачная старая дева, но очень толковая секретарша. Он был ею доволен, хотя временами ее приветливость и деловитость раздражали его — как сейчас. Усевшись в кресле и вытянув ноги под столом, он глянул на доску, на которой мисс Тейлор оставляла для него сообщения. И сразу выражение его лица изменилось.

«Звонила мисс Беннет и хотела поговорить с мистером Риверсом».

— Когда звонила мисс Беннет?

— Вчера, во второй половине дня.

— Она сказала, что ей нужно?

— Нет, кроме того, что срочно хочет видеть вас, если у вас найдется свободное время. По-моему, она звонила из агентства Трамма.

— Что вы ей сказали?

— Я сказала, что вы очень заняты и у вас нет ни минуты свободной… — начала было мисс Тейлор, но Эшли перебил ее:

— Позвоните в агентство Трамма. Я буду говорить с мисс Беннет.

— Сейчас, мистер Риверс.

Мисс Тейлор удивленно подняла брови и удалилась в свою комнату. Она видела, что босс сегодня не в духе. Ну и ладно. Она работает с ним уже пять лет и неплохо его изучила. Это замечательный человек. Она трепетала, когда начальник пребывал в плохом настроении, и обожала его, когда он был в хорошем. Другого такого нет. Разве сравнишь его с ленивым и самоуверенным мистером Уинтрингемом! Мистер Эшли так добр и великодушен! Год назад у мисс Тейлор тяжело заболела мать, и надежды на выздоровление не оставалось. Мистер Эшли прислал своего собственного специалиста и оплатил операцию, которая прошла удачно. Тем, что ее мать сейчас жива, она обязана своему боссу. И уж ей-то отлично известно, как часто он делает добрые дела, ничего не требуя взамен. Просто говорит ей: «Пошлите такому-то чек».

И все-таки сегодня мисс Тейлор заволновалась: похоже, она напрасно отшила эту мисс Беннет. С чего вдруг босс вздумал заниматься секретаршей Трамма, когда других дел по горло?

Телефон на столе зазвенел, и Эшли снял трубку. Теперь он снова был собран, не то что в тот момент, когда входил в офис.

Он сам удивился, как обрадовал его этот милый знакомый голос с придыханием. Свет и тепло, исходящие от Рози, чувствовались даже по телефону. В свободное время он много думал о ней, а однажды ночью она ему даже снилась. Дурацкий бессмысленный сон. Он держал ее в объятиях. Гладил шелковистые каштановые волосы и говорил ей: «Тимкин… Милый мой Тимкин!»

Глупость несусветная. Он звал ее тем именем, которое она дала жеребенку. Она потянулась к нему губами, он поцеловал ее. Эшли ощутил этот поцелуй всем своим существом и в следующий момент проснулся. Потом сел, зажег свет и до рассвета читал, куря сигару. Завтракая в постели, он твердо решил выбросить Рози из головы.

Но все-таки он улыбался, вспоминая тот глупый сон. Тимкин! Милая, славная Рози! Молодость, очарование, невинная прелесть — все было в этой девушке.

Он сказал:

— Здравствуйте, Рози. Мне передали, что вы звонили.

— О, здравствуйте, мистер Риверс. То есть… я хотела сказать… Эшли.

— Всегда говорите то, что хотите сказать, — поддразнил он ее. Он уселся поудобнее в кресле и принялся рисовать в блокноте смешные рожицы.

В трубке он услышал смешок Рози.

— Хорошо, Эшли. У меня произошли некоторые события, я бы очень хотела с вами поговорить, если только у вас найдется время.

— В чем дело?

— Клифф — мой жених — вернулся домой.

Эшли перестал рисовать рожицы:

— Вы хотите сказать, что он в Лондоне?

— Да.

— Мне казалось, что вы собирались ехать к нему.

— Да, собиралась, но теперь все переменилось. Клифф потерял работу.

Эшли поджал губы.

— Почему, позвольте спросить?

— Он сам вам объяснит. Я не знаю всех подробностей… — послышался немного смущенный голос Рози. — Ну… то есть… если вы согласитесь с ним увидеться. Я как раз по этому поводу звонила. Вы говорили, что сможете помочь… если понадобится. Понимаете, ему надо найти работу. Он уехал из Южной Африки навсегда. Для меня это, конечно, полная неожиданность…

Эшли слушал с широко открытыми глазами. Он был удивлен и немного тревожился за Рози.

— Как, по-вашему, это разумно?

— Честно говоря, не знаю. Нам обоим… Нам обоим очень хотелось бы посоветоваться с вами. Но ваша секретарша сказала, у вас там забастовка… или что-то такое, поэтому я понимаю…

— Я поговорю с вашим молодым человеком, — прервал ее Эшли. — Я обещал вам помочь и сдержу свое слово.

— Мне в самом деле ужасно неудобно беспокоить вас… — В ее голосе снова послышалось замешательство.

Эшли мысленно представил себе Рози Беннет. Милое, раскрасневшееся от смущения личико и глаза, как васильки в утренней росе. Вот дьявол, он из-за нее совсем спятил. И этот глупый сон! Теперь он заговорил отрывисто и резко.

— Мне это нетрудно. Пришлите Клиффорда ко мне в офис. Но не сегодня. Сегодня я занят. — Эшли перелистнул страницу еженедельника. — Так… Завтра в половине первого. А потом я приглашаю вас обоих пообедать со мной, если вы не против.

— О Эшли. Как это любезно с вашей стороны… — начала она.

— До свидания, моя дорогая. У меня еще дел невпроворот.

И он повесил трубку. Потом открыл ящик для сигар, достал одну — тонкую, коричневую, такие ему особенно нравились — и хмуро повертел ее в руках. Если бывают на свете идиоты, то он один из них. Держаться бы ему подальше от девушки. Если уж приспичило помочь жениху, то совсем не обязательно приглашать их в ресторан. Но так хочется ее увидеть! А что до ее парня… Как, черт побери, могло случиться, что он внезапно лишился работы и вынужден был уехать из Кейптауна?

Эшли беспокоился за Рози.

Вечером Рози рассказала Клиффорду, что она обо всем договорилась. Она была полна надежд и радостных ожиданий.

— Мне, конечно, неловко было беспокоить Эшли Риверса, но он отнесся к этому абсолютно нормально, и завтра к половине первого ты должен прийти к нему в офис.

— Ну… не знаю, смогу ли я, — начал Клиффорд. — Я обещал, что буду репетировать с Холом Хенсоном и ребятами.

Рози изумленно уставилась на него:

— Но ты же не можешь не явиться на встречу с Эшли! Он, наверное, предложит тебе хорошую работу. Он ведь глава фирмы. Разве ты не понимаешь, как это важно?

— Ну хорошо, хорошо, — протянул Клифф и с ленивой улыбкой коснулся ее уха.

— А потом мы приглашены пообедать с ним. Это такая честь! — добавила Рози.

Он и сам знал, что это честь, причем немалая. Знал он и то, что попасть на собеседование к одному из самых влиятельных людей в промышленности — большая удача. В глубине души он был доволен. Но Клифф не считал нужным гнуть шею перед кем бы то ни было. Он, Клифф Патерсон, ничуть не хуже других (так, по крайней мере, он сам считал). Желая поддразнить Рози, он заявил:

— Полагаю, его светлость пригласил нас отобедать с ним, чтобы пялиться на мою будущую жену.

На минуту Рози онемела, а потом накинулась на него:

— Ты просто невыносим. Зачем ты говоришь такие гадости? Это низко и, кроме того, это неправда. Эшли Риверс никогда не пялится на меня.

Клифф засмеялся и притянул ее к себе:

— Мне нравится, когда твои глаза мечут молнии как сейчас, и моя милая, нежная Рози становится дикой кошкой. На это стоит посмотреть.

— А на тебя, когда ты такой циничный, смотреть противно… — начала она, но он не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем.

И Рози снова растаяла:

— Клифф! Я так люблю тебя, — выдохнула она. — Пожалуйста, не говори мне такие ужасные вещи даже в шутку.

— Договорились. Я буду кроток, как ангел, только чтобы порадовать тебя. Я тоже волнуюсь из-за предстоящей встречи с большим боссом.

— Ты должен получить работу, иначе мы не сможем пожениться, правда, Клифф?

— Это точно.

— Знаешь, мне тут недавно предложили маленькую квартирку в Баттерси, — смущенно продолжала она. — Ее сдает приятель Берил и просит недорого. Как бы мне хотелось, чтобы мы поженились и зажили там. Хотя я и люблю мою семью, но все-таки жду не дождусь, когда же мы наконец поселимся отдельно.

Она была вся такая родная и уютная, так приятно было ее обнимать, что он ответил с неподдельной теплотой в голосе:

— Я тоже хотел бы этого, детка. Не думай, что мне нравится жить у этой старушки и знать, что в твоем доме мне не очень-то рады.

— Да, жалко, что у тебя не сложились отношения с моими родителями, — грустно сказала Рози.

— Теперь, когда я потерял работу, они стали относиться ко мне еще хуже.

— Милый, это все потому, что они желают мне добра.

Клифф в задумчивости грыз ногти.

Все складывалось для него как нельзя хуже. Денег у него оставалось меньше, чем он сказал Рози. Он уже промотал большую часть своего маленького наследства. Немало потратился он и на очаровательную молодую вдову, с которой познакомился незадолго до отъезда из Кейптауна. Рози по-прежнему считает, что они скоро поженятся, но на это нет никакой надежды.

Они разговаривали в комнатке миссис Фостер. Это единственное место, где они могли побыть вдвоем. На столе стоял ужин: яичница с жареной картошкой. Добрая старушка пригласила к столу и Рози. Она совсем разбаловала Клиффа. Красивый молодой человек с гитарой совершенно очаровал ее. Она говорила, что ему бы на сцене петь, а не возиться с какими-то машинами.

Клифф всей душой соглашался с миссис Фостер. Он страстно мечтал попасть на эстраду и стать знаменитым. Между прочим, знакомые девушки говорили ему, что он похож на Адама Фейта.

Вернувшись в Лондон, Клифф присоединился к небольшому ансамблю, игравшему на вечеринках. Они имели успех и даже выступали в одном или двух дешевых клубах. Его лучшим другом стал Хол Хенсон — пианист, организовавший ансамбль. Но играть в приличных ресторанах им не позволял их любительский уровень. И вообще это очень нестабильный заработок. А Рози не очень-то жалует Хола Хенсона и его ансамбль.

— Ты должен получить место: ведь ты же квалифицированный инженер, не может быть, чтобы твои знания не пригодились, — совсем недавно говорила она.

Клифф с ней соглашался, но про себя знал: никакой квалификации у него нет. В разговоре с Эшли Риверсом в этом придется признаться. Думая об этом, Клифф чувствовал себя не в своей тарелке.

Однако Рози не догадывалась, какие тревожные мысли обуревают Клиффом. Она смотрела в будущее с надеждой.

— Ты обязательно понравишься Эшли, и он даст тебе работу, — сказала она с трогательной верой.

— Рози, ты просто прелесть, — с чувством произнес он, и в тот момент он был совершенно искренним.

Рози всегда оказывала на него положительное влияние. Хотя временами он жалел, что пообещал жениться. Но иначе ему никак не заполучить эту красотку. Конечно, родители ее были строгих правил и у нее есть свои моральные принципы. За это Рози можно только уважать. Но будь она посговорчивее — как некоторые другие девчонки, — не пришлось бы навсегда прощаться со свободой. Ребята из оркестра придерживаются тех же взглядов. Хол уже был женат и развелся, а у двух других — гитариста и ударника — есть подружки, на которых они вовсе не собираются жениться.

За ужином Рози снова заговорила о квартирке в Баттерси.

— Давай сразу поженимся и начнем жить отдельно — если Эшли предложит тебе работу, я имею в виду. Наверное, надо снять эту квартирку. Когда еще нам подвернется такое дешевое жилье. Ах, Клифф, я ждала бы тебя вечерами с работы, заботилась бы о тебе!

— Конечно, — отвечал он с улыбкой, глядя в ее сияющие глаза. — Из тебя бы получилась самая лучшая на свете жена, но с этим надо подождать.

Она прикусила губу. Его можно понять, но до чего же обидно, что он отверг ее предложение. Наверное, она слишком романтична. А Клифф реалист. Но как, должно быть, здорово любить человека, который сразу умчит тебя на край света, не думая ни о каких деньгах. Ей хотелось поставить это решение Клиффу в заслугу. На самом деле, не может же он забрать ее из дома, если сам еще нетвердо стоит на ногах.

Потом она сидела на диване, поджав ноги, а Клифф играл ей на гитаре. Его нежный, завораживающий голос проникал в самое сердце. Она смотрела на него с обожанием, а он заливался: «Куда пропали все цветы…»

— Ах, Клифф! Какой ты замечательный!

Она была безнадежно, слепо влюблена в него.

Идя на собеседование к Эшли Риверсу, Клифф тоже думал о Рози с любовью. Он строил грандиозные планы на будущее. Он произведет впечатление на Эшли Риверса, и тот даст ему такую потрясающую работу, что Рози будет жить не в этой дыре, в Баттерси, а где-нибудь в Кенсингтоне или Найтсбридже. Они купят «ягуар». Не одному же Эшли Риверсу разъезжать на «ягуарах». А вечером он по-прежнему будет играть в ансамбле. У него есть сразу два козыря: инженерная работа и гитара. Он еще покажет, на что способен Клифф Патерсон.

Мисс Тейлор провела Клиффа в кабинет директора. Клифф одарил ее обаятельной улыбкой, которую пускал в ход всегда, когда имел дело с женщинами, даже с невзрачными серыми мышками в очках. И был вознагражден: ресницы мисс Тейлор дрогнули, а щеки слегка порозовели. Он знал, что производит неотразимое впечатление на женщин, и это тешило его самолюбие.

Но пробыв в кабинете директора фирмы «Томас Риверс и сын» всего несколько минут, Клифф сразу утратил прежнюю самоуверенность. Ему пришлось спуститься с заоблачных высот своих мечтаний на грешную землю, как только Эшли начал задавать вопросы.

Пришлось признаться во всем: что у него нет никакого диплома, что несколько лет назад, в Бирмингеме, он прошел краткий курс обучения и с тех пор работал только в небольших фирмах, что потерял работу в Южной Африке не из-за политических перемен, а из-за того, что, как он выразился, поцапался с начальством. Он не стал всего этого отрицать, потому что знал: наври он мистеру Риверсу сейчас, тот быстро выяснит правду по своим каналам в Кейптауне.

Блестящие испытующие глаза и отрывистая речь немного подавляли Клиффа. Таким, как Эшли Риверс, ему никогда не стать. Перед ним сидел уверенный в себе, богатый и процветающий человек. Такого не обманешь. Можно пустить пыль в глаза приятелям, но Эшли Риверсу — никогда!

«Как только Рози ухитрилась завести с ним дружбу?» — подумал Клифф.

Эшли разглядывал Клиффа Патерсона с тайным любопытством. Молодой человек не понравился ему с первого взгляда. И не потому, что он жених Рози. Возможно, он отнесся к Клиффу с предубеждением и даже немного враждебно, но в его любви к Рози не было ни капли эгоизма. Он совершенно искренне хотел, чтобы ее избранник оказался стоящим парнем, заслуживающим такой безграничной веры и преданности.

Он испытал огромное разочарование, когда в его кабинет вошел худощавый молодой человек с длинными волосами, одетый чересчур броско. Такие, наверное, нравятся девушкам. У парня были хорошие манеры, обаятельная улыбка и приятный голос. Обращаясь к Эшли, он всякий раз аккуратно добавлял слово «сэр». У Эшли даже появилось неприятное чувство, что он гораздо старше Клиффа, хотя на самом деле разница между ними была всего в несколько лет.

Больше всего его волновало, что Рози выбрала человека абсолютно ее недостойного. Клиффа нельзя даже сравнивать с ней. Как могло случиться, что она безумно влюбилась в него? Понять это невозможно. Но, сказал себе Эшли, немного найдется мужчин, способных понять, почему женщина предпочла им другого.

Но отдает ли Рози себе отчет в том, что Клиффорд человек слабый и непостоянный? Знает ли она, как плохо он разбирается в своем деле? Да тут еще какой-то дурацкий танцевальный ансамбль! Хороший инженер так выкладывается на работе, что у него не остается сил ни на какие ансамбли. Но, в конце концов, это не его дело.

Эшли откинулся в кресле и нахмурился, с горечью раздумывая, какую же работу он может предложить Клиффорду. Он должен сделать это ради Рози. Она ведь на него так надеется. И он обещал ей помочь.

— Конечно, сэр, я понимаю, что у вас сейчас может не быть для меня свободного места, — произнес Клифф самым жалобным голосом, на какой только был способен.

Эшли посмотрел на него:

— Вы собираетесь сразу же завести семью?

Клифф бросил на него хитрый оценивающий взгляд:

— Да как вам сказать, сэр. Мы с Рози, конечно, хотим пожениться, но не можем назначить день свадьбы, пока я не найду подходящее место.

«Если я не дам ему работы, то он больше нигде ее не получит. В конце концов он поселит Рози в какой-нибудь грязной дыре и загубит ее жизнь», — мрачно подумал Эшли.

Эшли был очень расстроен. Он с радостью способствовал бы скорейшей свадьбе, будь у него уверенность, что из парня выйдет хороший муж.

Но этот самовлюбленный молодой человек не может предложить ей ровным счетом ничего. Она недолго будет счастлива с ним. Это не любовь. Просто на нее нашло затмение. Настанет день, с глаз спадет пелена, и тогда ее ждет горькое разочарование.

Проклятие! Он поднялся и подошел к окну. Перед ним открылась величественная панорама Лондона; собор Святого Павла, река, южный берег. Из труб к облакам поднимался дым.

Он всей душой желает добра любимой и спасет ее от человека, которого она выбрала. Пусть даже потом он никогда ее не увидит.

Но говорить сейчас, что он думает о Клиффорде, бессмысленно. Этим он не поможет, а только оттолкнет Рози. Но, может быть, имеет смысл оттянуть день свадьбы? Тогда Клиффорд покажет, чего стоит на самом деле. А вдруг он будет из кожи вон лезть, чтобы обеспечить ее.

ГЛАВА 9

— Ты собираешься устроить Клиффорда Патерсона на работу, Эш? — спросила Дория.

Ей стало лучше, и она уже не лежала в постели, а сидела в коляске у окна в гостиной и смотрела на террасу, ухоженную лужайку и свой любимый кедр.

День выдался холодный и не по-июльски ветреный. Эшли только что вернулся домой — намного раньше обычного.

— Я очумел, — сказал он с улыбкой. — Помнится, в годы учебы нам очень нравилось это словечко. Очумел от дел, от офиса, от верной мисс Тейлор и, естественно, от самого себя.

Его слова встревожили Дорию. Она хорошо знала своего брата, ведь он был так похож на нее. Когда в душе у них царит покой, силам нет предела. В прежние годы она сама, бывало, охотилась целый день, а потом ночь напролет танцевала. Но если что-то грызет их, они становятся нервными и рассеянными, как сейчас Эшли.

Он ответил на ее вопрос о Клиффорде Патерсоне:

— Да, собираюсь. И даже кое-что уже присмотрел. Пусть съездит на завод в Слу. Он немного разбирается в электротехнике. В Бирмингеме его, похоже, не слишком загружали — у него нет ни образования, ни диплома, По-моему, я раскусил этого мистера Патерсона. Он лентяй, каких мало, поэтому его отовсюду увольняют. К тому же очень высокого мнения о себе. Но, кажется, неплохо играет на гитаре и поет: подростки от него в восторге.

Дория только хмыкнула, когда услышала все это. Нахмурив брови, она стала следить за двумя желтыми бабочками, кружащими среди розовых кустов. Милые создания!

— Послушай, Эш, — внезапно сказала она. — А почему бы нам не пригласить сюда их обоих? В субботу у нас будут Мортимеры, а в воскресенье — пожалуйста. Пусть Рози привезет своих братишек. Мы ведь обещали им встречу со взрослыми близнецами, помнишь? И клубнику со сливками, — лукаво добавила она.

При этих словах Эшли, бродивший по комнате с угрюмым видом, остановился и улыбнулся сестре:

— Дория, ты просто чудо. Неужели тебе охота возиться с целой оравой гостей?

— Ну конечно. Рози божественна, и теперь мне любопытно взглянуть на легендарного Клиффа.

Эшли возвел глаза к небу:

— Еще скажи, что для счастья тебе не хватает малолетних крикунов и Клиффовой гитары.

— А что, и скажу.

— Ни за что не поверю! — отрезал Эшли.

— Хочу Рози, детей, Клиффа и — обязательно! — гитару, — настаивала она.

Эшли покачал головой. Он не уставал удивляться трогательному мужеству своей парализованной сестры. Какой у нее измученный вид! Лицо такое худенькое, что кажется прозрачным. В глазах — лихорадочный блеск от скрываемой боли и напряжения. Но Эшли не сомневался, что ее предложение искренне. Ей всегда приятно порадовать брата.

Он чувствовал себя виноватым и стыдился своей слабости, но мысль о Рози грозила стать навязчивой. Ни работа, ни обычные развлечения, ни общество сестры и друзей не могли заставить его забыть о ней.

Естественно, он понимал, что должен проявить силу воли и подавить чувство, которое поразило его так неожиданно. Вырвать с корнем, уничтожить в зародыше. Но он был словно под гипнозом. Рози, сама того не ведая, околдовала его. Сила воли и здравый смысл были бессильны перед этим наваждением.

Он не помешал Дории послать приглашение.

Рози получила его два дня спустя, в субботу.

Они позавтракали, и она уже принялась за уборку в спальне близнецов, где, по словам миссис Беннет, царил разгром. Но тут прибежала малышка Аннабель с письмом. Рози взглянула на голубой конверт со штемпелем «Биконсфилд», подписанный незнакомой рукой, и зарделась.

Конечно, она догадалась, кто прислал это письмо! Торопливо распечатала конверт и повернулась к матери.

— Мама, представляешь, это от Дории Риверс! Она приглашает Клиффорда, меня и близнецов на ленч в будущее воскресенье.

— Боже мой! — воскликнула миссис Беннет. — Неужели и мальчишек!

— Да. Она обещала, что пригласит Мики с Робином познакомиться с ней и ее братом. Они ведь тоже близнецы.

— А я поеду? — спросила Аннабель.

— Боюсь, что нет, милая, — сказала Рози.

— Не огорчайся, дочка, — добавила миссис Беннет. — Попросим папу сводить нас куда-нибудь.

— Я не могу привезти туда троих детей, — объяснила Рози сестренке. — Это чересчур много. Но, может, в другой раз тебя тоже пригласят.

Аннабель была натурой жизнерадостной и, ничуть не расстроившись, побежала играть с соседской девчушкой.

А Рози продолжила уборку. Она ловко застелила постели близнецов. Это были не обычные кровати, а в два яруса: одна над другой.

Миссис Беннет покосилась на свою красавицу дочку и сказала:

— Что-то Риверсы к тебе очень внимательны.

Прежде чем ответить, Рози поразмыслила. Ей вдруг пришло в голову, что мать права.

— Да, и в самом деле. Но мисс Риверс очень добрая. Я в жизни не встречала таких удивительных людей. Наверное, она слишком заботится об окружающих, но ведь это помогает ей преодолеть собственную боль.

— Знаешь, дочка, может, я сую нос не в свое дело, но, по-моему, мистер Риверс интересуется тобой, — осторожно поделилась миссис Беннет своим мнением.

Рози, стоя на коленях, вытирала пыль с галошницы. Она поглядела на мать сначала с изумлением, потом с досадой:

— Да ты что, мама! Придет же такое в голову.

Миссис Беннет покачала головой:

— Я говорю то, что думаю.

— Да не может такого быть! Это невероятно!

— Доченька, а что же в этом невероятного? Мужчина увлечен красивой девушкой — вот и все.

— Мама, ну что ты в самом деле! — воскликнула Рози с пылающими щеками.

На этом разговор закончился, но вечером, когда за Рози зашел Клифф (они собирались в кино), она дала ему прочесть письмо Дории. Клифф сказал почти то же самое, что миссис Беннет:

— Похоже, мистер Риверс не прочь за тобой приударить.

Рози уже успела обдумать слова матери. На душе у нее было гадко. Ей не нравилось, что про ее дружбу с близнецами Риверсами говорят такие вещи. Возмущали и едкие замечания Клиффа — то ли в шутку, то ли всерьез.

— Да, великий Эшли Риверс пал жертвой твоих прелестей.

Рози вспыхнула:

— Ничего подобного! Он просто очень славный человек и…

— Славные люди тоже влюбляются. Вот я, например, чертовски славный — и на тебе, туда же! — шутливым тоном обронил Клифф.

— Да знаю, глупый! Я просто хочу сказать, что нас приглашают в гости по дружбе, а не из-за того, что Эшли Риверс испытывает ко мне какие-то чувства.

— Ладно. Но я буду за тобой приглядывать, крошка.

— Это лишнее! Ты что, мне не веришь?

— Верю, верю, — с ленивым удовлетворением сказал он и притянул ее к себе.

— Так мне принять приглашение?

— Конечно, — произнес он, растягивая слова. — Почему нет? Я выступаю за дружбу с начальством.

Рози прижалась щекой к его щеке, ощутила прежнюю волнующую теплоту его объятий и успокоилась.

— Не говори «гоп», — пробормотала она. — Он тебе еще не начальство.

— А вот и неправда. Уже начальство.

Рози отстранилась и поглядела ему в лицо:

— Не может быть!..

— Может, — сообщил Клифф, улыбаясь до ушей. — Сегодня утром я был у него в конторе. Он подыскал мне местечко.

— Ой, Клифф! — воскликнула Рози. — Как здорово! А что за работа? Когда? Где?

— Пошли присядем, я тебе все расскажу.

Он взял ее за руку, и она стала внимательно слушать.

Обычно Эшли Риверс не появлялся в офисе по субботам, но на сегодня у него была назначена встреча, и заодно он пригласил Клиффа. Клифф знал об этом еще накануне, но Рози ничего не сказал (когда надо, он мог быть очень скрытным). Надеялся сделать ей приятный сюрприз. Мистер Риверс устроил его на завод в Слу. Работа будет по большей части бумажная, им нужен специалист по электротехнике и торговым операциям. Эшли был уверен, что Клиффу окажется по плечу и то, и другое.

— Понимаешь, я сразил его наповал. У меня прекрасные манеры, в технике я разбираюсь, повидал мир и знаю людей. Диплом — не самое главное, — гордо заявил Клифф.

— Ого, да ты уже зазнался! — рассмеялась Рози.

— Так или иначе, я ловко обработал великого мистера Риверса.

— Ты будешь ездить в Слу каждый день?

— Вообще-то мистер Риверс предложил мне пока место в общежитии. Он хочет, чтобы я жил поближе к работе, а с начальством не спорят. Вот увидишь, я добьюсь фантастического успеха и сразу пойду на повышение.

— Любимый, от скромности ты не умрешь, — покачала головой Рози.

— Скромность только вредит карьере.

— Пожалуй, ты прав. Действуй так, как считаешь нужным. Скажи лучше, достаточно ли будут тебе платить, милый? Сможем ли мы наконец пожениться и снять себе квартирку? Мне так хочется поехать с тобой в Слу, и поселиться там.

Он быстро взглянул на нее и опустил глаза. Не очень-то ей понравится то, что он скажет. Эшли, с неизменной сигарой в зубах, сидел за большим письменным столом. Он пристально посмотрел на молодого человека. Клиффу не понравился его испытующий взгляд. Эшли был единственным человеком, способным поставить его на место. Он спросил:

— Вы ведь пока не собираетесь жениться, а, Патерсон?

Клиффорд сразу смекнул, что у него на уме, и бойко ответил:

— Рози торопит с этим, сэр, но, я думаю, надо сначала прочно встать на ноги.

Мистер Риверс поглядел на свою сигару. На лице его появилось загадочное выражение:

— Вполне с вами согласен. Пока освоитесь на новом месте, вам придется отдавать почти все время работе, — сказал он. — Мне не нужны сотрудники, которые каждую минуту глядят на часы и думают о том, как бы поскорее умчаться домой. Возможно, вам придется иногда оставаться на заводе допоздна — разумеется, за отдельную плату. Ваш будущий руководитель, заместитель директора в Слу мистер Форд, проработал у нас пятнадцать лет и всецело предан фирме. От вас он ждет такой же преданности делу и в офисе, и в цехах. Вы понимаете?

— Да, сэр, и я согласен, — ответил Клиффорд.

— В таком случае я предлагаю вам подписать контракт, в котором вы обязуетесь оставаться холостяком в течение года с момента найма.

Клиффорд снова согласился, даже не задумавшись, как на это посмотрит Рози. Дело — верное. Рекомендация такого человека, как мистер Риверс, ценится на вес золота. Ради благополучия Рози — да и своего собственного — надо принять его условия. Он и сам не торопится связывать себя брачными узами. Как бы ни был Клифф влюблен, ему не хотелось терять свободу и уходить из маленького ансамбля, в котором он играл вечерами. Женатикам там не место. Как весело они проводили время в танцклубе! А ведь он мог бы работать и там, и в Слу. Купил бы автомобиль и приезжал после работы поиграть в ансамбле. Глядишь, завелись бы деньжата.

Клифф очнулся от раздумий и понял, что Рози спрашивает про жалованье. Когда он назвал сумму, она пришла в восторг:

— Вот это да! В Кейптауне ты получал куда меньше, правда?

— Да, ведь теперь я на более ответственной должности. И самому мне она больше по душе. Работать в конторе и в отделе сбыта, а не в цехе.

— Как здорово, милый! Эшли Риверс ужасно добр к нам.

— Ради твоих прекрасных глаз, дорогая, — проговорил Клифф.

Рози досадливо выдернула руку из его руки. Ей претили постоянные намеки на влияние, которое она якобы оказывает на мистера Риверса. Гадкие намеки. Тревожащие. Заставляющие думать о том, о чем и думать не хочется. И главное — несправедливые. Полнейшая несусветная чушь. Но если Клифф верит во все это, как он может принимать помощь от мистера Риверса! Рози чувствовала себя оскорбленной.

Она так расстроилась, что высказала все это Клиффу:

— Я не могу видеть, как ты извлекаешь выгоду из расположения ко мне мистера Риверса. Это… это некрасиво!

Клиффорд расхохотался и чмокнул ее в щеку:

— Временами ты сущая пуританка, замечаешь? Святая невинность.

— Вовсе нет, но я не хочу, чтобы это было правдой. Не хочу, чтобы ты строил свою карьеру на таких вещах, — сбивчиво объяснила она.

— Не принимай это близко к сердцу, детка. Мне наплевать, как на тебя смотрит мистер Риверс. Ты же моя, верно?

Но и это ее не обрадовало.

— Конечно, только…

— Да ладно тебе, — оборвал ее Клифф. — Мне казалось, ты будешь довольна, что я нашел работу.

Она сказала, что довольна, но думала о другом. О том, что не только Клиффорд, но и мама намекали на отношение к ней мистера Риверса.

Она даже попыталась представить, что это правда. И сама испугалась своих мыслей. Эшли — необыкновенный, удивительный человек — интересуется ею?! Какой ужас! Как же ей быть? Рози не хотелось думать об Эшли так. Она видела в нем только очень милого и порядочного человека, с которым — как и с его сестрой — ее связывает добрая дружба. Ей было жалко порывать с ними. И она, возмутившись, решила, что все останется по-прежнему. Мама и Клиффорд совершенно не правы.

Ошибку Клиффорда Рози объяснила тем, что он ее очень любит. Естественно, ему кажется, что все мужчины должны на нее заглядываться. А мама, конечно, всегда переоценивала ее внешние данные и успех. В конце концов к Рози вернулось обычное чувство юмора, и она рассмеялась. Придумают же — Эшли Риверс влюбился в нее!

И тут Клиффорд сообщил ей такое, чего она никак не ожидала:

— Боюсь, мы сможем пожениться только через год, детка.

У Рози похолодело внутри.

— Через год… — повторила она, не веря. — Клифф!..

— Вот досада, скажи?

— Не может быть.

— Пойми, солнышко, мужчина должен делать карьеру. Здесь не Кейптаун. Там нам достаточно было купить бунгало и жить себе припеваючи, особенно не тратясь ни на что. Там юг, тепло. А в Англии денег понадобится куда больше.

— Но, Клифф, тебе же будут платить такое большое жалованье!

— Да, но…

— Квартиру тебе так или иначе придется снимать, — перебила она. — Без прислуги, ведь вести хозяйство могу и я. Или ты больше меня не любишь? Ты все еще хочешь на мне жениться? Если нет, лучше признайся сразу.

Ее лицо пылало, в глазах стояли слезы. Клифф стал ее утешать. Ему больше не о чем беспокоиться: всю вину можно свалить на мистера Риверса.

— Скажи спасибо своему ненаглядному Эшли, — заявил он. — Это из-за него все застопорилось. Ему, видите ли, нужны молодые работники, но только неженатые. Он и договор меня заставил подписать.

Рози взорвалась:

— Никакой он не мой ненаглядный! Не смей так говорить! По-моему, это низко — требовать, чтобы ты не женился целый год.

— Я огорчен не меньше твоего, — ласково сказал Клифф. — И ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя по-прежнему и с нетерпением жду нашей свадьбы. Детка, я ужасно хочу быть с тобой, но вдобавок я хочу доказать тебе и твоему папаше, который убежден в моей никчемности, что из меня выйдет толк. Тогда мне и самому будет легче решиться на такой шаг, как женитьба.

Он попытался обнять Рози, но она отстранилась и продолжала сидеть, стиснув руки и ничего не видя перед собой. Ее мечты разбивались одна за другой. Романтические идеалы тускнели. Где ее Клифф, тот, с кем она танцевала, кто был так влюблен, кому не терпелось увезти ее в Кейптаун? Этот холодный, расчетливый юноша казался незнакомцем.

Беленький домик, который она так часто обустраивала в мечтах; счастливая семейная жизнь с Клиффом, которую она так часто представляла, — все было далеко в прошлом и ничего в будущем. Ничего, кроме долгих месяцев ожидания, надежд и редких встреч, если он выкроит для нее время. Ведь он будет жить в Слу и работать до позднего вечера. Никогда в жизни она не была так обижена и разочарована.

— Мне не верится, — сказала она стеклянным голосом. — Целый год. Ох, Клифф!

— Да, скверная история. Но ведь мы будем видеться, и потом, ты же знаешь, это все ради тебя, любимая.

— Наверное, мы сможем видеться только по выходным. Ты же будешь часто работать допоздна.

Клифф кивнул. Пусть Рози думает, что он по горло завален работой. Можно будет пореже наведываться к ней домой, болтать с ее занудами-предками, водить ее в кафе и кино. И так уже кучу денег на это угрохал. Куда лучше взять гитару и отправиться в танцклуб, к ребятам.

Должен же он порезвиться напоследок, прежде чем надеть ярмо семейного человека! А через год — делать нечего — женится на Рози. Из нее выйдет восхитительная женушка. К тому же у всех окрестных ребят от ее мордашки голова кругом. Клифф был по-прежнему влюблен в Рози, но не собирался ради нее идти на жертвы. Это было не в его духе.

— Выше нос, дорогая, — сказал он. — Конечно, по-дурацки получилось, но, думаю, это даже к лучшему.

У нее задрожали губы.

— Я все выскажу мистеру Эшли Риверсу. По-моему, он поступает непорядочно. Неужели он не понимает?..

— Не смей ему ничего говорить, — резко оборвал ее Клифф. — Я не хочу потерять это место. Мне в жизни лучше не найти. Если ты вмешаешься, он и передумать может. Он наниматель, это его дело — ставить условия.

Рози молчала несколько мгновений, пытаясь взять себя в руки. Новость потрясла ее до глубины души. А Клифф воспринял ее так спокойно! И мистер Риверс — какая неожиданная жестокость! Конечно, такому большому человеку дела нет до чувств и планов наемных работников, но он был так добр к ней, помог Клиффу устроиться — зачем же препятствовать их женитьбе?!

Рози говорила себе, что излишне сентиментальна. И она знала за собой это. Но ждать так долго — целый год! — просто невыносимо.

Конечно, здесь ее дом, родные. Она их любит. Но Рози хотела замуж, хотела иметь собственный дом. Она вспомнила о приданом в нижнем ящике комода, о своих хлопотах и едва не расплакалась. Ей было даже горше, чем летом, когда Клифф написал, что они не смогут пожениться этой осенью.

Тут до ее сознания дошло, что Клифф что-то говорит ей:

— Рози, послушай, давай не будем из-за этого раскисать. Я думал, ты поймешь. Ведь это ты помогла мне найти работу, а теперь хочешь испортить все удовольствие. Подумаешь — год переждать.

Рози наконец очнулась. Она снова взяла жениха за руку и улыбнулась ему сквозь слезы:

— Извини. Я просто глупая. Расстроилась очень — вот и все.

Клиффорд повел ее в кафе. Он заметно повеселел и хохотал так заразительно, что Рози тоже почти успокоилась. Но ее по-прежнему терзала мысль об Эшли Риверсе. Добряк-благодетель вдруг обернулся равнодушным бизнесменом, которому ничего не стоит потребовать от работника, чтобы тот не женился целый год.

Вечером, когда родители заметили необычную бледность и заплаканные глаза Рози, она рассказала им обо всем. Они переглянулись, затем мистер Беннет кашлянул и произнес:

— Не хочу тебя расстраивать, дочка, но, по-моему, мистер Риверс абсолютно прав. Незачем молодому человеку спешить с женитьбой, пусть сначала ума наберется.

— Вы с самого начала были против Клиффа, так что эта задержка вам только на руку! — вырвалось у Рози, и все горе прошедшего дня опять поднялось у нее в душе.

Она редко позволяла себе так разговаривать с отцом. Маргарет Беннет прикусила губу и бросила взгляд на мужа.

— Послушай, доченька, мы же хотим как лучше… — начала она.

— Да знаю, знаю! — перебила Рози. — И прекрасно вас понимаю, но я люблю Клиффа и хочу за него замуж. Год — это очень долгая отсрочка.

— Год быстро пролетит, а за это время вы лучше узнаете друг друга, — сказала миссис Беннет, пытаясь утешить дочь.

В душе Маргарет считала, что мистер Риверс оказал семье Беннет неоценимую услугу, но не стала говорить об этом Рози, чтобы не расстраивать ее. Она просто рассказала старую историю о сыне подруги, студенте-медике, который рано женился, проводил все свободное время с женой и в результате провалил экзамены.

— Ты же хочешь, чтобы Клифф преуспел, — закончила она. — Так не порти ему карьеру.

Рози не согласилась с матерью, но промолчала. Что толку спорить! Родителям ее ни за что не понять. Тысячи молодых людей женятся и выходят замуж, ничуть не усложняя себе жизнь. Как объяснить маме с папой, что сильнее всего ее огорчила не отсрочка, а та легкость, с какой Клифф принял условие Эшли Риверса. Выходит, он нуждается в ней не так сильно, как она в нем. Конечно, он рассуждает о карьере, о богатстве — но что значит для девушки богатство по сравнению с любовью, с радостью совместной жизни?

Рози легка спать расстроенная. Через неделю, когда она с женихом и близнецами отправилась в Чейнфилд, на душе у нее по-прежнему было смутно.

Клиффорд был в новом сером костюме и голубой сорочке со значком южноафриканского спортивного клуба, на который он, честно говоря, не имел никакого права. Рози и ее отец заставили-таки его укоротить волосы, и он был аккуратно подстрижен — словом, выглядел великолепно. Мики и Робина тоже нарядили по-праздничному: в серые фланелевые тортики и белоснежные рубашки, которые стали предметом шуток за завтраком. Папа сказал, что близнецам впору рекламировать по телевизору мыльные хлопья. Мальчики были очень похожи: тщательно причесанные каштановые волосы, симпатичные веснушчатые мордашки.

Им редко доводилось ездить на поезде, и путешествие в Биконсфилд привело их в восторг. Всю дорогу они возбужденно переговаривались.

Одна Рози была молчалива и подавлена. Только бы мистер Риверс этого не заметил! Ведь он вправе ждать от нее благодарности, а она не в силах подавить возмущение.

Клиффорд сидел рядом, держал ее за руку.

— Что ты хмуришься, детка? Ну-ка, улыбнись.

Она слегка улыбнулась. Подняла подбородок повыше:

— Нет, все в порядке.

— Ты обворожительна, — сказал Клифф, полным восхищения взглядом окидывая ее тоненькую фигурку.

Воскресный день выдался почти такой же теплый и ясный, как в первый приезд Рози в гости к Риверсам. На Рози было ситцевое платье сиреневого цвета, короткий синий жакетик и синяя соломенная шляпка, красиво оттеняющая ее блестящие длинные волосы. Клиффорд не мог отвести глаз от своей невесты. В такие мгновения ему хотелось сыграть свадьбу немедленно, и он злился на жизнь за то, что не так богат и могуществен, как Эшли Риверс, и не может позволить себе одновременно жену и «роллс-ройс».

Клифф решил вести себя с Рози подчеркнуто внимательно, но и о близнецах не забывать. Малыши вопили от восторга, глядя, как он изображает известных киноактеров. У него и правда здорово получалось. Это он умел.

Слушая смех близнецов, Рози постепенно развеселилась и тоже стала смеяться.

Но целый год ожидания — если бы она могла забыть о нем!

ГЛАВА 10

Ленч подошел к концу.

Рози не могла не признать, что все очень вкусно, стол накрыт безупречно, а столовая красивая и уютная.

Эшли показался ей более сдержанным и сосредоточенным, чем в прошлый раз, но роль хозяина он играл отлично. Он был предупредителен к Клиффу и говорил с ним как с равным, невзирая на их будущие отношения хозяина и работника.

Близнецы немного притихли в непривычной обстановке и вели себя хорошо. Тем более что им принесли обещанную клубнику со сливками. С мальчиками превосходно управлялась Дикки. Она умела общаться с детьми. И сама Дория не осталась в стороне: она развлекала ребят с энергией здоровой и счастливой женщины.

Клифф вел себя так, что Рози не в чем было его упрекнуть. Величественное поместье Риверсов произвело на него впечатление, и он держался необычно скромно и не так много хвастался. Он пустил в ход все свое обаяние, пытаясь понравиться женщине в инвалидном кресле. Она была молода и красива. Какая жалость, что она никогда не ответит на его многозначительный взгляд. Но он был доволен, услышав, как она говорит Рози:

— Я рада, что брат нашел вашему жениху работу. Уверена, он добьется большого успеха.

После ленча Дория попросила Клиффорда отвезти ее к бассейну. Мики, Робин и Клифф собирались купаться.

Рози осталась наедине с Эшли. Он сказал, что сводит ее в конюшню навестить крестника.

Они пошли через старинный, вымощенный булыжником дворик к заднему крыльцу и службам. Рози была молчалива и задумчива.

Конечно, ей очень понравился ленч и то, как по-доброму мистер и мисс Риверс отнеслись к Клиффу. Сердце ее переполняла благодарность, но на уме было другое. Она едва сдерживала свои чувства.

Это не укрылось от Эшли. Во время ленча Рози сидела рядом с ним, они разговаривали, но Эшли заметил неуловимую перемену в ее отношении к нему.

Она улыбалась. Смеялась его шуткам. Участвовала в общем веселье по поводу забавных реплик Мики и Робина. Но Эшли видел — перед ним уже не та Рози, что смело поднимала на него сияющие глаза две недели назад.

Разумеется, он знал причину этой перемены.

Знал и намерен был объясниться с Рози. С ужасающей ясностью он наблюдал и перемены в самом себе. Рассудительный мужчина превратился во влюбленного юнца. Милая, простодушная девушка так завладела им, что он не мог видеть ее рядом с Клиффордом Патерсоном. Как ни старался Эшли, он не сумел возбудить в себе симпатии к этому юноше. Было в Клиффорде что-то такое, особенно когда он улыбался, от чего Эшли хотелось заскрежетать зубами.

«Боже мой, — думал он. — Что ей стоило найти человека получше, более достойного ее руки! Я бы тогда не сомневался».

Они подошли к деннику Тимкина. Рози встрепенулась и с прежним воодушевлением кинулась к своему крестнику.

— Как он подрос! — воскликнула она и поцеловала жеребенка в нос. — Лапочка ты моя!

— Тимкин, — сказал Эшли, вынув изо рта сигару. — Поздоровайся со своей прекрасной крестной.

Рози закусила губу. Неужели Эшли Риверс считает ее прекрасной? Впрочем, это его дело. Пусть считает, если хочет. Ее это не касается.

Потом он произнес вполголоса:

— Рози, вы на меня сердитесь?

Она вспыхнула до корней волос и, запинаясь, ответила:

— Нет, что вы, не сержусь… Как же я… вы же… так помогли нам с Клиффом. — Девушка молчала в смущении.

— И все-таки вы сердитесь, — возразил он тихо. — Ведь я отсрочил вашу свадьбу. Рози, — продолжал Эшли, — я понимаю, что вы хотели пожениться немедленно. Но, прошу, поймите и вы меня: Патерсон только начинает карьеру и должен полностью отдаваться работе. Я не могу взять на завод человека, который будет работать от звонка до звонка. Сверхурочные мы оплачиваем, так что Патерсон получит возможность зарабатывать дополнительно. А если бы вы поженились, ему пришлось бы спешить каждый вечер домой, к вам. Он старше большинства наших стажеров, но и оклад будет получать не стажерский. Я учитываю его прошлый опыт и знания. Надеюсь, вы сочтете мои действия разумными и не будете держать на меня зла.

Рози подняла на Эшли глаза — такие прекрасные, что у него перехватило дыхание, — и мягко улыбнулась:

— Конечно, я все понимаю. Не стану врать, поначалу я очень расстроилась, но теперь мне лучше.

— Вот и славно, — сказал он. — Значит, мы остались друзьями.

Рози обомлела. Эшли Риверс дорожит ее дружбой?! Она вскинула глаза и поймала его взгляд. Мгновение они смотрели друг на друга. Внезапно Рози почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Она словно повисла в воздухе. И все ее планы, надежды, мечты вдруг разбились на мелкие кусочки и закрутились вокруг нее. У Рози потемнело в глазах. Она не знала, что с ней. И тут в ее затуманенном мозгу молнией блеснуло воспоминание: мама и Клифф. Как они тогда сказали? «Эшли Риверс тобой интересуется…»

Когда она очнулась, Эшли уже не смотрел на нее. С неизменной сигарой в зубах он ласкал жеребенка. Рози ощущала терпкий запах крепкого табака. Вся дрожа, она оторопело глядела ему в спину. Ей захотелось повернуться и убежать. В душе царила сумятица. Нет, во всем виновата ее неуемная фантазия. В проницательном взгляде Эшли не было ничего необычного — вернее, ничего такого.

Тем временем Эшли тоже мучился сомнениями. Он не сказал Рози всей правды и скрыл причину, побудившую его внести в контракт Клиффорда пункт об отсрочке женитьбы. Скрыл, что испытывает недоверие и неприязнь к молодому Патерсону и считает его плохой партией для Рози.

Он вел себя как ревнивый болван, который хочет отбить у соперника невесту и жениться на ней. Но, разумеется, таких планов у Эшли не было и в помине. Он знал, что Рози любит Клиффорда Патерсона, и не надеялся на перемену в их отношениях. А сказать Рози, какое мнение он составил о ее женихе, Эшли не позволяла щепетильность. Единственное, что было в его силах, — это испытать юношу. Ради Рози. Через год все станет ясно. Она увидит, преуспел ли ее жених на заводе и, главное, хочет ли она по-прежнему выйти за него замуж. Если все пойдет хорошо и Рози не передумает, то Эшли признает свою ошибку. Тогда он перестанет волноваться за будущее девушки.

Вот что было на уме у Эшли; у Эшли на душе. Но когда Рози глянула на него своими удивительными глазами, когда встала рядом — грациозная, прекрасная и милая, — он вдруг понял, что этот год и для него будет годом больших испытаний.

Вечером, когда гости уехали, он решил посоветоваться с Дорией.

Близнецы повеселились на славу. Прощаясь, Дория подарила каждому по игрушечному подъемному крану, купленным специально к их приезду. Клифф вдоволь поплавал и восхитил всех своим мастерством. Даже мисс Диксон сказала Рози:

— Какой у вас неотразимый жених!

Расставаясь с Рози, Эшли пожал ей руку и дружески улыбнулся. Все снова было хорошо, а неприятное объяснение в конюшне ей только приснилось.

Эшли хороший друг Рози и Клиффа. Клифф будет у него работать, а Рози — терпеливо ждать, пока пройдет год вынужденного одиночества.

Но оставшись с Дорией, Эшли сбросил маску. В его глазах была боль, голос звучал отрывисто.

— Мне не нравится Патерсон и безумно нравится Рози! — сказал он.

Хрупкие пальчики Дории коснулись его руки.

— Бедный ты мой. Этого я и боялась…

— Она божественна, Дория.

— Я понимаю твои чувства. Она очень красива и мила. Но, дорогой, что нам до нее.

— Ничего. В том-то все и дело.

— Она боготворит своего Клиффа. Живет для него. Боюсь, тебе не на что надеяться.

Он задумчиво принялся ходить взад-вперед по библиотеке, где они пили вечерний кофе. Дикки ушла в комнату Дории. Впервые за весь день Эшли остался с сестрой наедине. Он не собирался делиться с ней переживаниями, но несчастье сделало его разговорчивым. К тому же у них никогда не было секретов друг от друга — так зачем скрывать?

— Есть надежда или нет, мое чувство к Рози от этого не изменится, — сказал он.

Дория поплотнее закуталась в белую пуховую шаль. Вечер был прохладный, но Дория зябла не от холода, ее, словно ледяной иглой, пронзила жалость к брату. Ей было больно смотреть на него, так он побледнел и осунулся.

— Эш, милый, — жалобно сказала она. — Я передать не могу, как мне тебя жаль. С самой смерти Вероники я ждала, что ты найдешь себе невесту. И надо же такому случиться!

Эшли усмехнулся:

— Такова жизнь, сестричка. А я — чертов упрямец. Ты, наверное, гадаешь, что я нашел в этой Рози Беннет?

— Милый, я тебе уже говорила: Рози — чудесная девушка. А почему А любит Б или Б любит В, понять несложно. Труднее объяснить. Ты же удивлялся, что я люблю Руперта.

— Это точно.

На мгновение к ней вернулась прежняя боль.

— Эш, попытайся забыть о ней. Я не хочу, чтобы ты мучился, как я тогда.

— Не бойся, я возьму себя в руки. Клянусь, я не переживал бы так, будь у нее приличный жених.

— Тебе он не нравится?

Эшли помолчал немного, задумчиво глядя на нее.

— А тебе нравится? Я говорю не о его наружности, он в самом деле красавчик, особенно когда пострижен, — сухо сказал Эшли. — Он эффектно смотрелся у бассейна.

— Бедняжка Дикки была убита наповал, — со смехом вставила Дория. — Она назвала его юным Адонисом.

— Да, этого у него не отнять. И все-таки нравится он тебе?

— Нет, — призналась Дория виновато. — Не нравится. Высокомерен, заносчив. Не люблю этого в мужчинах. Слишком занят собой… Но если он предан Рози, если будет стараться ради нее, такие недостатки можно пережить.

Эшли кивнул:

— Можно. Но, если я прав, со временем Рози разочаруется в нем.

— Хочешь, чтобы они расстались? — тихо спросила Дория.

При этих словах краска бросилась в лицо Эшли.

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Больше ничего, — сказал он резко.

— Я тебе верю, милый.

— Не хочу казаться лучше, чем я есть, — продолжал он, — и признаюсь: да, я предпочел бы, чтобы Рози рассталась с женихом, но только по собственной воле.

— Тогда ты попросишь ее руки? — Дория внимательно посмотрела на брата.

После минутного колебания он ответил:

— Да, попрошу. Ты считаешь, что это неприемлемо?

— Почему? Лишь бы ты был с ней счастлив.

Он погладил ее по волосам:

— Ты так добра ко мне, Дория.

— Ты столько для меня сделал, милый! Разве я могла бы без твоей поддержки пережить все несчастья!

— Не будем больше о Рози, — сказал он. — Пока о женитьбе речи нет. Вполне возможно, Патерсон опровергнет все мои выводы и станет ей хорошим мужем. И тогда — поверь мне, Дория, — я отойду в сторону. Ради Рози.

Этим вечером Рози впервые за много дней была счастлива. Мама предложила Клиффу остаться поужинать, тот согласился. За столом сидели тихо, без обычных споров между мистером Беннетом и молодым Патерсоном.

Клифф находился в приподнятом настроении. Он сообщил, что в Чейнфилде замечательно, что мистер и мисс Риверс очень милые люди и что ему не терпится приняться за работу.

Он был предупредителен к миссис Беннет, даже помог ей убрать со стола. Аннабель он рассказал давно обещанную вечернюю сказку, подыгрывая себе на гитаре, — да так, что вся семья заслушалась. Проведя целый день на воздухе у воды, Клифф выглядел свежим и загорелым. С Рози он был особенно нежен, и та трепетала от счастья. К ней вернулся ее прежний Клифф, которого она когда-то увидела и полюбила. После его ухода она сказала матери, что теперь дела пойдут на лад.

— В последнее время Клифф ходил сам не свой. Вы с папой на него сердились, но ведь это все из-за того, что он был без работы и очень переживал. Что-то вроде комплекса неполноценности. Видишь, как он сразу переменился? Близнецы от него в восторге: он их развлекал всю дорогу — туда и обратно. И Риверсы о нем высокого мнения. По крайней мере Дория. Да и Эшли не взял бы его на такую серьезную должность, если бы в нем сомневался.

Миссис Беннет вздохнула. Она была женщина легковерная, вдобавок ей очень хотелось, чтобы дочка оказалась права. Рози говорила так убежденно, а Клиффорд за ужином был так очарователен, что лучшего жениха и не надо.

Маргарет Беннет поцеловала свою синеглазую дочку:

— Деточка, ты же знаешь, как мы печемся о твоем благополучии. Я уверена: если Клифф удержится на работе, все пойдет хорошо. Какой он красавчик! Бронзовый загар, золотые волосы. А нашей Аннабель уж очень его сказка понравилась, да еще под музыку.

— Да, Клифф любит детишек. Мамочка, я ужасно счастлива. Думаю, мы скоро поженимся и у нас будут свои дети.

Она мечтала о том, о чем мечтает каждая девушка. С непоколебимой верой в любовь и счастливое замужество.

Никто на свете не подорвал бы ее доверие к Клиффорду Патерсону, не заставил бы отказаться от намерения стать его женой, матерью его детей. У нее не было в этом ни капли сомнения.

Расчесывая на ночь густые волосы и глядя на свое отражение в зеркале, Рози даже не очень расстраивалась из-за завтрашнего отъезда Клиффа в Слу. Первое время он будет жить в общежитии, пока не найдет жилье. Она будет скучать без него, без их вечерних прогулок, ставших привычными с тех пор, как он поселился в Англии. Клифф убеждал ее, что разлука будет недолгой. В субботу он к ней заедет. Рози так обрадовалась, что миссис Беннет поддалась на ее уговоры и позволила Клиффорду оставаться у них на выходные. Он будет спать в комнате Рози, а сама Рози — на раскладушке в спальне Аннабель.

— Я все сделаю, чтобы добиться успеха и устроить нашу совместную жизнь, моя синеглазка, — сказал он на прощание.

Она ему поверила — почему бы нет? У него всегда была масса планов на будущее. В конце лета он вдруг предложил ей съездить в Дьеп на пароме из Нью-Хейвена:

— Полюбуемся прекрасной Францией — вдвоем и почти задаром. Отличная идея!

Роза смутилась:

— Да, отличная, но мама с папой мне ни за что не позволят…

— Ну, твои старики — это сила! — расхохотался Клифф. — Не волнуйся — обстряпаем.

В такие мгновения она слегка конфузилась: уж очень его представления о том, как надо себя вести, отличались от ее собственных. Но она говорила себе, что он, пожалуй, прав и что родители живут вчерашним днем. В наше время многие обрученные ездят в отпуск вместе. Почему бы и ей не съездить с Клиффом?

Они обстряпают…

Но когда она легла в постель и погасила свет, в ее голове зароились другие мысли. Она вспомнила Чейнфилд, конюшню, своего крестника Тимкина и Эшли Риверса. Как серьезно он смотрел на нее. «Рози, вы на меня сердитесь?..»

Еще бы не сердиться, когда он отложил их с Клиффом свадьбу на целый год. Теперь она поняла, что, судя по всему, он поступил правильно. Любовь ослепляет, и истинное положение дел виднее со стороны. Было бы глупо жениться очертя голову, без работы и без гроша за душой.

Но как он на нее смотрел! Неужели мама и Клиффорд были правы и Эшли действительно ею интересуется?

Она надеялась, что нет. Лучше бы этого не было!

Она долго не могла уснуть.

ГЛАВА 11

Это было в конце августа. Придя утром в агентство Трамма, Рози увидела, что Берил сидит за ее столом и пытается одновременно отвечать по телефону и беседовать с клиентом. Берил приветствовала Рози с явным облегчением и проследовала за ней в маленькую комнатку, где девушки раздевались:

— Ой, как хорошо, что ты пришла! Ты сегодня здорово опоздала.

— Да, — сказала Рози. — Я что-то неважно себя чувствую.

— Ты не простудилась? — спросила Берил встревоженно.

Посмотрев на подругу пристальнее, она заметила, что та действительно плохо выглядит. Бледная, осунувшаяся, под глазами круги. Берил вспомнила, что за последние две недели Рози опаздывает не в первый раз. И заметно похудела.

— Старый Трамм просто на ушах стоит. Эта жуткая леди Мурфорд закатила ему скандал: и отель на Мальорке оказался грязный, и кормили там плохо, и все было не так. И еще твой ухажер два раза заходил, тебя спрашивал.

Рози, которая причесывалась перед зеркалом, резко обернулась:

— Кто, Клифф?

— Ты что? Он ведь в Слу, разве нет?

Блеснувший было в глазах Рози свет погас. Она снова стала причесываться:

— Да, конечно. Так кто заходил?

— Мистер Уисли — молодой человек с Кингс-роуд, ты месяца два назад устраивала ему поездку в Рим. Он собрался в конце сентября ехать куда-то еще и… — Берил хихикнула, — по-моему, был бы не прочь, если бы ты поехала с ним. Ты ему явно приглянулась. Я побегу обратно, а ты поговори с этой молодой парой. Они хотят отправиться в свадебное путешествие в Торремолинос.

Рози еще задержалась перед зеркалом. Ей хотелось хоть немного побыть одной. Она не знала, как переживет этот длинный день. Надо быть приветливой с посетителями, выслушивать их оживленные расспросы, их планы на отпуск, подбирать им поезд, бронировать билеты на самолет, рекомендовать отели — и все это с сияющей улыбкой. Господи! Если бы это было обычное недомогание, простуда или мигрень. Рози действительно чувствовала себя плохо. Мама уговаривала ее остаться в постели, позвонить мистеру Трамму и сказать, что она заболела. Но Рози отказалась. Она знала, что сейчас сезон отпусков и она очень нужна в агентстве. Нельзя подводить мистера Трамма. К тому же она ведь не больна. Просто измучена. Так измучена и встревожена, что ей трудно сосредоточиться на работе.

Конечно, дело в Клиффе.

Какая она глупая: подумала, будто это он заходил в агентство. Клифф в Слу. Клифф всегда в Слу, даже после работы. Эту горькую истину она осознала недавно. Как осознала и то, что он изменился. Изменилось все. Вся жизнь.

Она мужественно держалась все утро; как обычно, беседовала с клиентами. Некоторые действительно собирались ехать в отпуск, другие пришли просто разузнать и понапрасну тратили ее время. Боль в сердце и головная боль не отступали. Собственно, первая и порождала вторую.

День был на редкость суматошный. Над Лондоном висело влажное марево, такое же тяжелое, как тоска у нее на сердце. На Слоун-стрит нечем было дышать.

Она неотступно думала о Клиффе. Всякий раз, как звонил телефон, она надеялась, что Клифф вырвался с работы, чтобы позвонить. Но это снова был не он. Она пыталась разобраться, что происходит, пыталась отыскать хоть какое-нибудь лекарство от боли.

Когда началась эта боль? Когда все изменилось так бесповоротно? Всякий раз, как в работе выдавалась передышка и удавалось сдержать болтовню Берил, Рози подпирала рукой раскалывающуюся голову и принималась искать ответ. Конечно, такие вещи происходят не вдруг — они проникают в жизнь медленно, исподволь, как яд в кровь.

Первый уик-энд, когда Клифф приехал из Слу, прошел замечательно. Ее родители вновь смягчились, увидев, как заинтересован он новой работой. Клифф был очарователен с мамой, воздерживался от споров с папой и, как всегда, вызвал бурный восторг у детей.

В субботу они устроили вечеринку. Папа демонстративно ушел в спальню, зато мамуля была просто прелесть, угостила их кофе с бутербродами и не возражала против того, что Клифф принес несколько бутылок пива.

Пришли Кларисса Мартин, ее парень и еще несколько человек, один из них приятель Клиффа по ансамблю. Клифф согласился сыграть на гитаре, а его друг на кларнете. Все танцевали. Было очень весело.

После того как все разошлись, Рози с Клиффом проговорили до двух часов ночи. Он рассказывал о своей новой работе. По его словам выходило, что сослуживцам он понравился. Только вчера он виделся с Эшли Риверсом — тот поздравил его с удачным началом.

— Скоро они увидят, чего я стою, — хвастался Клифф.

Рози верила и гордилась им.

Только когда его поцелуи стали слишком страстными, а ласки перешли определенную грань, она отодвинулась.

— Пожалуйста, не надо все портить, Клифф, милый, — попросила она.

— Ах ты моя скромница, — поддразнил он. — Ты явно не одобряешь добрачные связи.

— Конечно, — твердо ответила она, заливаясь румянцем.

Клифф не стал спорить. Мол, не обращай внимания. Просто он так ее любит, что не знает, как будет терпеть целый год. Когда она заметила, что ей тоже не нравится ждать, он с улыбочкой сказал:

— Тогда уговори своего дружка, большого босса, пусть удвоит мне жалованье и разрешит жениться.

Она восприняла это как шутку.

Но прошла неделя-другая, и она начала тревожиться: все ли подобные замечания — шутки. И вообще сколько в его россказнях твердой уверенности в себе, а сколько пустого хвастовства?

На следующей неделе Клифф пару раз позвонил из Слу, но в субботу не приехал. Он сказал, что ребята из ансамбля попросили выступить вместе с ними. Надо подрабатывать, а то он ничего не скопит, она сама понимает. Она поняла, хотя очень огорчилась, что не увидит его. Но ее родители недоумевали, как это так: жених берется подрабатывать и из-за этого ему некогда видеться с невестой. Рози чувствовала, что они недовольны. Это ранило ее самолюбие.

В воскресенье Клифф приехал, но на полтора часа опоздал к ленчу, чем обидел всех. Был он бледный и опухший, словно не в ансамбле играл, а квасил, пошутила Рози.

К ее крайнему изумлению, он, вместо того чтобы рассмеяться, сердито огрызнулся:

— Ох уж эти мне трезвенники! Вы все думаете, что если человек не прочь выпить рюмочку, он только и делает, что напивается. Бога ради, не превращайся в ханжу. Я этого не вынесу!

Рози извинилась и замолкла. Тогда и он в свою очередь извинился, а вечером повез ее на прогулку.

Он купил маленький автомобиль. Для Рози это было приятной неожиданностью — теперь он мог возить ее на реку или за город, когда позволяла погода. Однако она не понимала, как он купил автомобиль, если и правда на всем экономит. Он объяснил, что купил его в рассрочку, а чтобы сделать первый взнос, продал последние из дядиных акций.

— Автомобиль мне нужен для работы. Я буду у Томаса Риверса агентом по продаже. Бензин мне оплачивают, так что дело верное.

Только позже от самого Эшли она узнала, что бензин ему не оплачивают и расходы на автомобиль покрывать не намерены.

Она не видела Эшли месяца два, но в конце августа он сам позвонил ей на работу и предложил встретиться, как обычно, в Карлтон-Тауэрс в шесть часов. Он сказал, что они с Дорией часто о ней вспоминают. Дория живо интересуется Рози и ее помолвкой.

Рози охотно согласилась встретиться. Уж Эшли-то расскажет ей о Клиффе и о том, как он справляется на работе.

Ей нравился Эшли Риверс, а перед Дорией Риверс она, по собственному выражению, просто преклонялась. Поэтому и приняла приглашение, а вовсе не из-за того, что Клифф просил ее поддерживать отношения с боссом. По правде говоря, она радовалась, что увидит его — высокого, элегантного, с сигарой в руке. При встрече он тепло улыбнулся, позже поднял бокал за ее здоровье. Выслушав новости о мисс Риверс и Тимкине, который быстро вырастает из крошечного жеребенка, Рози перевела разговор на Клиффорда.

— Можно мне спросить, как идут дела у Клиффа?

Эшли какую-то секунду смотрел поверх ее головы на пару, которая только что вошла в бар. Он затруднялся с ответом, потому что не слышал о Клиффорде ничего утешительного. Он хотел бы знать, насколько это затронуло саму Рози. После того как Клифф проработал месяц под непосредственным началом Джима Форда, у Эшли сложилось впечатление, что от парня больше мороки, чем пользы.

Искусной игрой на гитаре, развязным поведением, солеными шуточками Клифф завоевал некоторую популярность у молодых сотрудников фирмы. Но его красивая внешность и обаяние вызвали нездоровый интерес у девушек, особенно двух младших машинисток.

Только вчера Форд сказал:

— Я знаю, ты принимаешь участие в этом мистере Патерсоне, но скажу честно, я от него не в восторге.

— Он плохо работает?

— Сносно, если старается, — выразительно отвечал Форд, — но если представляется случай увильнуть от трудной работы, он это делает. Я испытал его в двух отделах. В механике он не Бог, слишком поверхностно образован. Опытные сотрудники не хотят с ним работать. В отделе продаж он вроде справляется получше, но там ему нечего делать, сам знаешь — большую часть работы выполняют старые сотрудники. Сейчас я поставил его работать с молодым Аркелом, но он, похоже, и там набедокурил.

— Что еще? — устало спросил Эшли.

Форд не впервые жаловался на Клиффорда, и Эшли это уже начинало утомлять. Конечно, если бы не Рози, он уволил бы этого парня давным-давно. Едва начав работать в Слу, Клиффорд сразу показал себя с худшей стороны. Он оказался хвастуном и задирой. Подумать только — и он обручен с одной из самых замечательных девушек на свете!

Всякий раз, думая о Рози и Клиффорде Патерсоне, Эшли морщился. Ему самому в этом месяце пришлось несладко. Помимо обычных дел фирмы, надо было разбираться в своих сердечных делах. Его душа отказывалась принимать одиночество и пустоту прежнего холостяцкого существования. Он безумно любит Рози Беннет. Чтобы сделать ее счастливой, он старался побороть свои чувства и помочь молодому Патерсону. Но Эшли обязан считаться с мнением такого опытного руководителя, как Джим Форд.

А новые неприятности с Клиффом (и Эшли этому не удивился) касались молоденькой машинистки в его отделе. Форд считал, что не обязан покрывать Клиффорда Патерсона, грубого и развязного молодого человека, которого постоянно приходилось ставить на место. Он выложил боссу все начистоту:

— Патерсон помолвлен, если я не ошибаюсь. Но… глядя на то, как он ведет себя с Маурин О’Рейли, этого ни за что не скажешь.

Эшли пришлось спросить, кто такая Маурин О’Рейли. Форд напомнил: это хорошенькая маленькая ирландка, страшно независимая, у нее еще волосы с начесом, большие глаза и дерзкая улыбка. В фирме работает год. Только что исполнилось восемнадцать. Из приличной семьи, местная.

— Этот Патерсон вскружил ей голову. Раньше она дружила с Аркелом, теперь тот злится.

У Эшли упало сердце. Мало того, кто Клифф — лодырь и неумеха, он еще изменяет Рози — своей будущей жене. Это просто гнусно.

Однако, не желая показать Форду, что принимает эту историю близко к сердцу, Эшли свел все к нескольким ничего не значащим фразам.

— Пусть сами разбираются. Не хватало нам только лезть в любовные дела подчиненных. Повозись еще с Патерсоном, Форд. Может быть, сделаешь из него что-нибудь путное.

Форд нехотя согласился…

Сейчас в баре Эшли смотрел на Рози, смотрел в ее нежные васильковые глаза, перед которыми не в силах был устоять, и чувствовал на сердце тяжесть. Он заметил, что Рози очень сдала. Он готов был поклясться, что со времени поездки в Чейнфилд она еще больше похудела.

— Как Клифф? — повторила она немного встревоженно. Ее тревога, худоба, круги под глазами вызвали у Эшли беспокойство.

— Прежде чем я отвечу, скажите, что думаете вы? Как он вам кажется?

— Он доволен. Говорит, его уже немного повысили — я так этому рада! — и что бензин ему оплачивают, а это большая поддержка. Спасибо огромное, Эшли… — Имя его Рози произнесла довольно робко.

Он изумленно уставился на нее. Что, скажите на милость, можно на это ответить? Ну и болтун этот Клиффорд! Никто его не повышал, никто не оплачивает ему бензин, довольна им только молодежь.

Невероятным усилием воли Эшли сдержался и не высказал этого вслух. Чего он на дух не выносил, так это лжи. Что бы ни происходило в жизни, надо говорить правду. Патерсон, похоже, на это не способен. Эшли не хотелось разочаровывать Рози. Разве он не сделал все, что от него зависело? Но есть вещи, которых он допустить не может, и черт побери, он тоже человек. Он любит эту девушку так сильно и так глубоко, что сам напуган этим чувством.

Внезапно он вынул изо рта сигару и заговорил резко:

— Хотя я всемерно хотел бы помочь вашему жениху, я не могу позволить, чтобы вас вводили в заблуждение, мое дорогое дитя. Насколько мне известно, его не повышали в должности и фирма не оплачивает ему бензин. Кстати, Форд удивился, когда Патерсон сказал, что может содержать автомобиль на свое жалованье и что унаследовал деньги от дяди.

— Он унаследовал, только немного и давно… — начала Рози и осеклась.

Эшли заметил, как мало краски осталось на ее обычно ярком лице. Прямо на глазах она побелела и сникла. И все же она так прелестна… так молода в этом прямом кофейного цвета платье — кажется, оно называется рубашка? Нелепый фасон, но ей идет. Когда она в белых перчатках и босоножках на высоких каблуках вошла в бар, она была неотразима. В баре много других девушек, гораздо наряднее и богаче одетых, но Рози, без сомнения, затмевает их всех.

Она снова заговорила:

— Вы уверены, что его нисколько не продвинули и не давали никаких льгот на бензин?

— Уверен. Он водит машину не для работы и жалованье получает прежнее. Дорогая моя девочка, он служит у нас только с первого июля.

Она кивнула. Клиффорд проработал в фирме «Томас Риверс и сын» ровно восемь недель. Конечно, она верила каждому слову Клиффа. Теперь она замолкла, к горлу подступил комок. Она не знала, как ей дальше пить шерри и говорить с Эшли. Она жалела, что пересказала слова Клиффа. Просто чудовищно, что Клифф ей все наврал. Может быть, он просто хотел произвести на нее впечатление? Неужели он не предполагал, что она будет говорить о нем с мистером Риверсом?

Вскоре она ушла. Риверс не смог убедить ее выпить второй бокал или еще побеседовать о Клиффорде, так что дальнейшего разговора не получалось. Пожимая ей на прощание руку, он выразил надежду, что у Клиффа дела пойдут хорошо.

В Чейнфилд Эшли вернулся с таким чувством ярости, что готов был раздавить Клиффа, как букашку. Вспоминать, как проступило в глазах Рози испуганное потрясение, как вся она сникла, было невыносимо.

Рози шла домой как во сне. Мысль, что она больше не может верить Клиффу, ужасала ее. При всей своей преданности ему, она ни на минуту не усомнилась в словах Эшли. Зачем ему лгать? Ее обожаемый Клифф оказался хвастуном и обманщиком: вместо того чтобы копить деньги на свадьбу, он тратится на автомобиль и бензин ради собственного развлечения.

В последнее время она редко его видела. Он отговаривался тем, что у него репетиции, что он зарабатывает деньги на будущий дом или работает сверхурочно. Пообещав позвонить, он часто забывал, потом оправдывался, дескать, не мог, Форд совсем загонял его на работе (Клифф признавался, что ненавидит Форда).

— Ноги бы моей там не было, только вот друга твоего Риверса не хочу огорчать, — заявил он как-то Рози. — Я легко нашел бы себе работенку получше.

Прежде Рози доверчиво и с уважением выслушивала подобные замечания. Теперь все переменилось. Она не знала, верить ли ей, определенно чувствовала, что Клифф от нее ускользает. Она ни с кем не делилась своими тревогами. Перед домашними она продолжала восхвалять Клиффа. Только по ночам, оставшись одна в спальне, она заливалась горькими слезами.

Рози ждал еще один удар. Она передала Клиффу слова Эшли Риверса, и между ними произошло неприятное объяснение.

Это было в воскресенье утром. Клифф приехал на свидание (опоздав, по обыкновению) и милостиво согласился отвезти ее в Ричмонд-парк.

— Там мы перекусим, — сказал он, — а потом мне опять надо в Слу.

— Ты хочешь сказать, что вечером тебя не будет? — воскликнула она.

— Никак не получится, детка. Опять сверхурочные.

— В воскресенье?

— А что такого? В почтенной фирме Томаса Риверса выходных не признают. Хочешь заработать побольше — милости просим повкалывать в воскресенье. Правда, деньги платят хорошие.

Она промолчала, но про себя отметила: Клифф, похоже, совсем не огорчен, что они так мало будут вместе в воскресенье. По дороге в Ричмонд он даже напевал.

«Когда ирландка улыбнется…» — мурлыкал он, потом объяснил:

— Старая песенка. Крутится в голове. Мы с ребятами делаем аранжировку под твист.

Клифф лгал. Песенка крутилась у него в голове, потому что сам он в это время крутил любовь с маленькой ирландкой Маурин. Да так крутил, что небу было жарко. Эта рыжая — настоящий вулкан. Клифф гулял со многими девчонками, но с такой, как Маурин, — никогда. Полная противоположность бедняжке Рози (вот кем она для него стала — бедняжкой Рози), такой благовоспитанной, такой порядочной, даже несколько занудной со всеми ее принципами. Это ж надо — в наше время верить в целомудрие до брака и святость семейных уз — после. Да еще собирается нарожать кучу детей. За милю видно, что она станет копией своей мамаши: близнецы, хозяйство и все такое. Он, наверное, сдурел, если вздумал на ней жениться. Конечно, она очень хороша, это его и сразило. Но что толку от ее красоты? Ну поцеловались, ну потискались на диване, ведь мужчине этого мало. То ли дело Маурин — младше Рози на два года и без предрассудков. Влюбилась в него, как кошка, и сама повисла у него на шее.

Теперь он снимал в Слу комнату и по вечерам приводил туда Маурин. Вот это был кайф! Конечно, он не собирался жениться на ней. Еще чего не хватало! Он вообще раздумал жениться. Клиффорд Патерсон усвоил про себя твердо — он не создан для брака.

Теперь надо разорвать помолвку с Рози. Она хорошая девчонка, жалко ее огорчать, но придется, и тянуть глупо — чем дольше он будет откладывать, тем глубже увязнет. А тут еще ее папаша буравит взглядом и учит: бросай, дескать, пить, копи на черный день и все в том же духе. И развязаться с Рози надо осторожно — из-за Эшли Риверса. Ведь работу он получил через Рози, и босс за ним приглядывает. Много раз Клиффа подмывало сказать Джиму Форду все, что о нем думает, и хлопнуть дверью. Но духу не хватало. Клифф понимал — уйди он с хорошо оплачиваемого места, придется туго — особенно если Риверс откажет ему в рекомендациях. Все этот чертов недостаток технических знаний. Что до ансамбля… Он, конечно, не сказал Рози, но маленький ансамбль, в котором он играл, распался. Пианист заболел. Другие ребята не смогли прожить на небольшой заработок и нанялись на постоянную работу. Клиффу пришлось признать, что солиста из него не получилось: для этого надо лучше играть на гитаре. Он по-прежнему ссылался на репетиции, чтобы объяснить Рози, почему не появляется по вечерам, которые на самом деле проводил с Маурин.

Тут между ним и Рози произошла первая серьезная ссора.

Она сказала, что он наврал и про повышение, и про бензин, а Клифф на нее набросился:

— Какого дьявола ты пересказала это Риверсу? Я думал, это останется между нами. Ты просто дура набитая, — обругал он ее.

Рози, сидевшая рядом с ним в автомобиле, почувствовала себя так, словно ее ударили по лицу. Она не ожидала услышать от него такое.

Оправившись от первого потрясения, она стала защищаться:

— Не смей так говорить со мной, Клифф. Я этого не потерплю. По-моему, это гадко с твоей стороны.

— Ты что, слов таких никогда не слышала?

— Клифф!

— Тоже мне недотрога, слова ей не скажи. Чертовски надоела твоя благовоспитанность. Тебе надо не со мной встречаться, а в воскресной школе преподавать.

Рози побелела. Ей стало дурно, и она боялась шелохнуться, чтобы не стало еще хуже. Немного придя в себя, она сказала:

— Я не верю своим ушам. Ты мне бессовестно соврал, а теперь еще и дерзишь. Ты…

Она смолкла, потрясенная. Теперь и Клифф немного поостыл и взял себя в руки, Совсем порвать с Рози он пока не может, кроме того, временами ему еще было совестно. Совесть проснулась и сейчас, когда он увидел боль в ее глазах. Глаза у Рози красивые, хотя и не такие яркие, как у Маурин. Но Маурин — сучка. А Рози — хорошая. Слишком хорошая для него. Он поймал ее руку и заговорил совсем другим голосом:

— Ну прости, пожалуйста. Я правда сволочь. Ты уж извини. Я не хотел тебя оскорблять.

— А зачем ты мне врал?

— Хотел произвести на тебя впечатление. Когда так сильно любишь, хочешь казаться лучше, — не задумываясь ответил Клифф, чтобы успокоить ее.

Его слова успокоили ее лишь отчасти.

— Но когда любишь, нельзя говорить неправду! Это глупо! Любимому человеку надо доверять и знать, что тебе тоже доверяют. Я теперь ни в чем не смогу тебе поверить.

— Верь мне, — сказал он прежним ласковым голосом и обнял ее за талию. — Клянусь, что не врал тебе до того и никогда больше не буду. Я правда хотел произвести на тебя впечатление, и меня действительно вот-вот повысят.

Она сидела как каменная, не отвечая на его ласки.

— Ты поставил меня в дурацкое положение перед Эшли.

— Я по-прежнему считаю, тебе не надо было выбалтывать, что говорилось между нами, Рози.

— Мне так не кажется. Я думала, все, что ты говоришь, — чистая правда.

— Вот увидишь, в самом скором времени это будет правдой. Форд от меня в восторге, и бензин мне скоро начнут оплачивать.

Она пристально смотрела на него и не знала, верить ли ему. Мир ее мечтаний рухнул в одночасье. Может быть, она зря идеализировала Клиффа, зря видела его в розовом свете? В конце концов, он всего лишь человек, и даже влюбленная женщина не должна обожествлять своего жениха. Возможно, он действительно врал ей из желания казаться лучше. Как он просчитался! Она ценила бы его гораздо больше, если бы он не врал, даже если его дела в фирме оставляют желать лучшего. Что бы ни случилось между ними, прежнего доверия не воротишь.

Он просил прощения, и она его простила. Когда он прижался лицом к ее плечу, она испытала странное, тревожное чувство, словно это не будущий муж, а маленький нашаливший мальчик, который сознался в своем проступке и явно боится наказания. Она гладила его волосы, а он все просил и просил прощения. Когда он наконец поднял голову, лицо у него было красное и пристыженное. Он улыбнулся смущенной, трогательной улыбкой:

— Ты, наверное, считаешь меня негодяем. Боюсь, я действительно увлекся и немного загнул. Выделывался. Но я еще покажу всем, на что я способен, Рози.

В эту секунду ей пришла в голову ужасная мысль: «Кажется, мне все равно… кажется, я уже не хочу за него замуж…»

В понедельник утром в агентстве Трамма дел было немного, и тягостные воспоминания об этой сцене преследовали ее. Она поняла, как больно видеть крушение своих самых заветных надежд, как мучительно сомневаться. Ее смущало, что он быстро пришел в себя и развеселился. Похоже, он считал, что достаточно поцеловаться — и на старом будет поставлен крест. На прощание Клифф уверил ее, что он первоклассный работник — скоро он всем это докажет.

Она немного успокоилась и взбодрилась, но тут он опять ее огорчил.

— Слушай, детка, — сказал он, отводя глаза, — ты не могла бы передать мистеру Риверсу, что ошиблась и что я не говорил тебе ни про какое повышение, а? Я, мол, только предположил, что мне будут оплачивать бензин, а тебе показалось, будто я сказал, что уже оплачивают… Ну ты понимаешь, Рози? Помоги мне, ладно? А то босс будет думать, будто я нарочно тебя обманул. Он ведь не поймет, что я просто хотел немного порисоваться.

Она заколебалась, не зная, что ответить. Это уж слишком. Но и ханжой выглядеть не хочется. Противно лгать, но, может, попробовать и немного оправдать Клиффа в глазах Эшли? Невыносимо думать, что она своими неосторожными словами погубила его карьеру.

Она пообещала по возможности исправить дело, когда увидится с Эшли.

Но Клиффа это не удовлетворило:

— Тебе надо позвонить ему, детка. Это будет только справедливо. А то он и дальше будет плохо обо мне думать. И еще Форду расскажет. Форд и так косо на меня смотрит.

Рози вновь испытала мучительное разочарование. Разве Клифф не говорил только что, будто Джим Форд считает его лучшим молодым специалистом за всю историю фирмы?

Но Клифф смотрел на нее чистыми голубыми глазами. В них была та же детская мольба. Сердце ее растаяло. Она согласилась. Пообещала при первой возможности связаться с Эшли.

Но сегодня она никак не решалась позвонить мистеру Риверсу на работу. Слишком все это гадко.

Тут заявился Джон Уисли. Он собрался ехать в Афины. Архитектура Рима так его потрясла, что он вознамерился посетить и Грецию. Он вообще без ума от старины. Потом — как и предупреждала Берил — он постарался перевести разговор на более личные темы.

— Прелестная мисс Беннет не надумала осмотреть памятники старины? — спросил он, глядя ей прямо в глаза. — Она не хочет отправиться в небольшое путешествие?

Рози было не до флирта. Она резко сказала:

— Когда вы хотите лететь обратно, мистер Уисли?

Он скривился:

— Я вас чем-то обидел?

— Нет, — ответила она, краснея, — но я очень занята.

— Может быть, после работы, когда вы будете не так заняты, сходим в кафе? Я бы рассказал вам, как провел отпуск в Риме.

— Нет, я всегда занята.

— Всегда?

— Всегда, — ответила она, склоняясь над блокнотом, в котором делала пометки.

— Ой-ой-ой. Мне не везет, — сказал он со вздохом.

Когда он ушел, Берил, слышавшая все, хихикнула:

— Ну, Рози, опять ты его отшила. Бедняга совсем скис.

Рози не ответила, только сжала губы. Как объяснить Берил, что ни Джон Уисли, ни какой другой мужчина ее не интересуют. Сейчас ее вообще ничего не интересует. Она чувствовала себя совершенно потерянной. Она так безрассудно верила в любовь. Однако разлюбила человека лишь за то, что он лжет и хвастает. Но прежнее обожание прошло… ее кумир сам себя развенчал. А Рози была из тех, кто любит безоговорочно — иначе и любить не стоит. Он унизил ее, оскорбил ее семью — можно ли такое забыть?

До конца рабочего дня она изводила себя сомнениями. Наконец дошла до того, что стала во всем обвинять себя. Это она пересказала Эшли слова Клиффа, не предназначенные для посторонних ушей. Она должна это исправить. Надо сделать как велел Клифф и позвонить боссу.

Но звонить ей не пришлось.

Она собиралась закрывать агентство — Берил уже ушла, — и тут дверь открылась и вошел Эшли.

ГЛАВА 12

— Сегодня я не еду в Чейнфилд, — сказал Эшли, после того как они обменялись приветствиями. Он взглянул на заманчивые, хотя и несколько аляповатые, плакаты по стенам. — К вам зайдешь, все равно что за границей побываешь. На сегодня с работой покончено?

— Да, я как раз собиралась домой. Вы случайно меня застали.

— Я надеялся вас застать. Вечером у меня деловой обед, но до того мне хотелось с вами повидаться. Нам надо поговорить, Рози.

— Пожалуйста, садитесь, — сказала она.

Сама она сидела за рабочим столом. Эшли опустился на стул для посетителей. Он сразу заметил, как сильно изменилась Рози. Он был потрясен. Что с ней? У нее такой вид, словно она попала в шторм.

Она захлопала ресницами. Куда подевалась ее прежняя открытость?

— Я… я собиралась вам звонить, Эшли. Я рада, что представился случай поговорить.

Он прикусил губу, хотел достать сигару, потом передумал. Откинулся на стуле, нахмурился и задумчиво поглядел на девушку:

— Полагаю, вы виделись с женихом после нашей встречи — во вторник, кажется?

— Да. Мы виделись в воскресенье. Насчет этого я и хотела с вами поговорить. Я хотела сказать, что ввела вас в заблуждение, когда сообщила, что Клиффа повысили… и про бензин.

Она торопилась, сбивалась и ручкой чертила в блокноте какие-то фигуры. Сердце у нее колотилось. Эшли увидел, что от волнения у нее на лбу выступили капельки пота. У нее такой красивый лоб, гладкий, обрамленный густыми каштановыми волосами. Какие у Рози замечательные волосы. Какая она красивая и печальная! Бедняжка — не умеет лгать. Лепечет о недоразумении: мол, на самом деле Клифф сказал, что думает, будто его повысят и будут оплачивать бензин, и она не хочет, чтобы Эшли решил, что Клифф хвастал зря…

Эшли слушал не прерывая. Потом тихо сказал:

— Хорошо, дорогая моя. Не волнуйтесь. Может быть, это я вас тогда неправильно понял. Забудем об этом. Я уверен, ваш жених не стал бы вас обманывать.

Но Эшли не сомневался: Клифф врал. И еще он знал о Маурин О’Рейли, и это было хуже всего. Но рассказать Рози о Маурин — все равно что выстрелить ей в сердце. Бедная Рози… и бедный Эшли, ему сейчас не намного легче.

Сказав это, он увидел, как напряжение на ее лице исчезло.

— Я рада, что вы меня поняли, — ответила она все с той же непривычной для него нервозностью. — Мне не хотелось бы, чтобы вы плохо думали о Клиффе.

Эшли промолчал. Он вспомнил, зачем пришел. Сделать это посоветовала ему Дория. Он все ей рассказал, и Дория очень огорчилась:

— Нельзя, чтобы милая девушка страдала, как я из-за Руперта. Эш, дорогой, мы не можем этого допустить. Мы должны что-нибудь придумать.

— А что мы можем? Парень — трепло и недостоин ее любви. Она слепо верит в него, хотя уже начинает прозревать — по крайней мере, мне так кажется.

— А я уверена, в Клиффе что-то есть. Давай попробуем это выявить. Сделай что-нибудь, чтобы направить его на верный путь и чтобы они были вместе.

— Ты многого хочешь, — сказал Эшли.

Тут Дория взяла его за руку и заговорила сочувственно:

— Знаю, Эш. Я знаю все, но ведь ты с этим справишься, правда? Ты не встанешь между ними. Тебе не позволит совесть.

Он хрипло сказал:

— Я могу это сделать. Но он разобьет ей сердце.

— Тебе совесть не позволит, — настаивала Дория. — Ты себе не простишь. Вспомни, что было со мной, когда ушел Руперт. Может быть, Клиффорд действительно любит Рози и будет в отчаянии, если она его бросит. Надо придумать, как сделать лучше им обоим.

— Хорошо, а как насчет машинистки? Ты думаешь, он искрение любит Рози и в то же время ухаживает за другой?

Дория иронично улыбнулась:

— Дорогой, я знаю людей. Даже я научилась принимать мужчин такими, как они есть. Они ветренее женщин. Клифф хорош собой и легкомыслен. Это главный его недостаток. Он, не задумываясь, приударит за любой хорошенькой девушкой. Но любит он Рози. Он еще остепенится и будет ей хорошим мужем.

— Ты стараешься во всех видеть хорошее, Дория.

— Не скажу, чтобы мне особенно нравился Клиффорд Патерсон. Конечно, он очень симпатичный, Дикки тоже так думает. Но я понимаю, что Рози заслуживает лучшего мужа. У нее, однако, такой замечательный характер, что она из него что-нибудь сделает. Я думаю, если мы направим его на верный путь, он еще покажет себя с лучшей стороны. Ты обязан ему помочь — ради

Рози.

— Разве мало я для него сделал?

— Дорогой, — сказала Дория, — тебе еще больнее будет видеть ее несчастной.

Он согласился. Дория умница, она всегда права. Однако она не знает, а он не может ей сказать, как завидует он Клиффорду Патерсону, возлюбленному и будущему мужу Рози. Но нельзя же требовать от него, чтобы он подталкивал Рози к браку с Клиффордом.

И все же он здесь, вновь пытается успокоить ее, утешить. По просьбе Дории решился на самое трудное. Снять запрет на женитьбу. Это, сказала Дория, главная причина всех неприятностей Рози. Парня тянет к девушкам, и холостяцкая жизнь в Слу не доведет его до добра. Не лучше ли ему жениться и зажить своим домом? В конце концов, разве Рози не вышла бы за него осенью в Кейптауне, если бы не вмешалась политика?

Эшли сначала отчаянно сопротивлялся. Запрет был для того и наложен, чтобы выяснить, чего этот Клифф стоит, и дать Рози побольше времени его узнать. Дория выслушала брата, поглядела на него страдальческими глазами и покачала головой.

— Нет, Эш, нет, дорогой, в глубине души ты знаешь, что препятствуешь их свадьбе, потому что любишь ее. Прости меня, если я делаю больно, но будет еще больнее, если ты не признаешься себе в этом, не посмотришь на вещи трезво, как советуют американцы.

Он еще немного поспорил и сдался, зная, что она права. Ему это как острый нож, но если вырвать лезвие, рана станет еще мучительнее.

Теперь в тишине агентства он рассказывал Рози о своем решении.

— Я чувствую, что был не прав, когда назначил вам определенный срок. Может быть, вам стоит пожениться сейчас и зажить своим домом. Я вижу, вам грустно, что он в Слу, а вы у своих родителей… — робко заключил он.

Он видел, как она оживилась и обрадовалась. Они с Клиффом поженятся прямо сейчас — это, конечно, выход. Когда они заживут вместе, она поможет Клиффу преодолеть его слабости. Она будет советовать ему, подбадривать его, все свободное время он будет принадлежать ей — безраздельно. Необходимо, чтобы они соединились. После этого все должно повернуться к лучшему.

— Вы очень добры, Эшли! — воскликнула она.

Теперь он вытащил сигару и отрезал кончик. Господи, как же все трудно, хотя Дория и считает, что это правильно. Слишком правильно. Почему бы не рассказать Рози правду и не спасти ее от Клиффорда? Разве это не будет для нее избавлением? Что, если Дория в конечном счете окажется не права и Клиффорд проявит себя полным ничтожеством? Что, если он будет изменять Рози и после свадьбы?

Эшли никогда еще не переживал подобных мучений. Он страстно мечтал заключить Рози в объятия и не выпускать, любить и защищать ее, подарить ей весь мир. Его не радовали слова признательности, которые она произносила, не радовал свет, снова вспыхнувший в ее глазах. Вдруг лицо ее изменилось, голос стал неуверенным.

— Конечно, Клифф может и не согласиться. Вдруг он захочет подождать год, как указано в контракте, — произнесла она тихо.

Эшли встал.

— Дурак он будет, если упустит свой шанс, — сердито сказал он.

Рози смотрела на Эшли снизу вверх и не могла разобраться в себе. Она безгранично признательна Эшли. Без сомнения, он освободил Клиффорда от данного обещания ради нее. Не потому, что ему этого хочется, а ради нее. Глядя на Эшли с благодарностью и уважением, Рози думала: какой он сильный, как счастлива будет девушка, которую он полюбит и назовет своей женой. Уж ей-то никогда не придется изводить себя сомнениями. Он действительно честный и благородный человек. Сейчас так мало благородных людей.

Только вчера ее отец говорил, что нынешняя молодежь — поколение Рози — восторгается талантом и успехом. А ведь было время, когда молодые люди преклонялись перед героями, перед доблестными людьми, совершившими чудеса отваги и благородства.

Эшли тоже молчал. Он не знал, о чем она думает. Только знал, что Дория по-своему права: он не мог бы встать между Клиффордом и Рози и жить потом как ни в чем не бывало.

Он заставил себя сказать:

— Ну, дорогая моя, вы рады?

— Очень, — отозвалась она с прежним придыханием. Глаза ее лучились, как и в те давние дни, когда она, сама того не зная, пленила его сердце.

Вечером Рози написала Клиффу письмо.

После того как он вернулся в Англию, она писала ему редко, но помнила свои длинные-предлинные любовные письма в Кейптаун. В них она изливала свое сердце. Вот и последнее письмо было наполнено любовью и томлением.

«…Я чуть не упала, когда Эшли сказал, что нам не придется ждать год. Он убедил меня, что лучше будет жить вместе, а ты знаешь, как я всегда об этом мечтала. Дорогой мой, ненаглядный Клифф, как получишь письмо, сразу позвони мне, скажи, когда мы назначим наше торжество. Я помню, как ты целовал меня на прощание, как ты смотрел на меня. Я знаю, что ты разделяешь мои чувства…»

Клифф получил письмо, когда уже собирался на завод. Он не успел его прочитать. Накануне он выпил лишнего в пивной у реки — с Маурин. С утра у него была тяжелая голова и плохое настроение.

Он твердо решил хорошо работать и вести себя покладисто, без обычной наглости. Преисполненный благими намерениями, он получил от Джима Форда указания на день, пошел умыться-причесаться и заодно прочел письмо от Рози.

Нежное влюбленное послание и содержащаяся в нем потрясающая новость произвела совсем не то впечатление, на какое рассчитывала Рози. Напротив, Клифф пробежал письмо глазами, едва ли прочитав те строки, в которых она изливала свою любовь. Ему стало ясно, что он влип. Рози, конечно, не виновата, но все равно это совсем не кстати. Нет, он не позволит себя окрутить. Ему было на руку, что свадьба с Рози отложена на год. Теперь, когда у него появилась Маурин, он радовался, что не должен выполнять данных Рози обещаний. Какого дьявола босс передумал? Неужели это Рози на него нажала? Наверное, она.

Все утро его изводили злость и тревога. Его бесило, что он зависит от расположения Рози. Он жалел, что поступил на эту работу. Но платят чертовски здорово, а он сейчас так нуждается — и с Маурин на автомобиле разъезжает, и на Рози иногда тратится. Ему нельзя уходить из Слу.

Но он не позволит Рози окрутить себя.

Из-за скандальной связи с Маурин О’Рейли у него были нелады с начальством, поэтому он не решился поговорить с ней на работе. Однако, проходя мимо ее стола, он передал ей записку, где предлагал встретиться в обеденный перерыв в маленьком придорожном кафе, куда другие сотрудники фирмы не ходили, предпочитая столовую подешевле.

В кафе Клифф заказал им по омлету и за обедом рассказал Маурин последние новости.

Маурин широко открыла огромные, густо подведенные глаза с длинными ресницами — еще длиннее, чем у Рози.

Она выдохнула:

— Ты ведь не пойдешь у нее на поводу, Клиффи?

— Не бойся, — пробурчал он, сложив руки на груди. Сигарета повисла в уголке его рта.

Маурин бросила на него провокационный взгляд:

— Кому нужны обручальные кольца? Ханжа эта твоя Рози. Лично я замуж не собираюсь: сначала надо погулять.

Клифф заметно повеселел. Он взглянул на Маурин. Она чертовски хороша и как раз в его вкусе; а что порядочности у нее как у уличной кошки, так это только к лучшему. Он прямо так ей и сказал. Любить Маурин просто. Младше Рози, а мужчин уже понимает. Предки ее пилят, но она на них плюет. Никакой романтической чепухи. Современная девчонка, без комплексов. Клиффу наскучил идеализм Рози, ее представления о нравственности. Он ее не понимает. Сама виновата, что он ее разлюбил. Была бы она как Маурин, он бы, может, и не бросил ее.

Она, конечно, красивая. Но ей надо было родиться в те времена, когда мужчина играл на гитаре под балконом своей возлюбленной и пел серенады. Маурин предпочла бы, чтобы он влез к ней в окно. А почему бы и нет?

— Как-нибудь выкручусь, крошка, — сказал он, продолжая жевать.

Она хихикнула:

— Не сомневаюсь.

— Ты класс, — сказал он, подражая американскому выговору.

Маурин запела:

Клифф посмеялся вместе с ней, оставив без внимания особый нажим на последние слова.

Она действительно класс. Вот еще — связываться с Рози, обременять себя домашними заботами и отказываться от таких девчонок, как Маурин. Это не для него! Надо придумать, как отделаться от Рози. Пусть и не мечтает о свадьбе!

Клифф был исключительно самоуверен и ничуть не заботился об остальных.

Вчера они с Маурин были на вечеринке. Клифф с большим успехом играл на гитаре и пел. Он встретил там человека, который может ему пригодиться, — театрального агента по имени Майкл Коэн. Коэн сказал Клиффу, что тот не только красавец, но и обладает необходимыми для звезды вокальными данными. Глупо, чтобы такой талантливый парень работал за мизерное жалованье и годами добивался хорошей должности, занимаясь делом, к которому у него душа не лежит, делом, в которое его против воли запихнули в юности. Майкл Коэн устроит Клиффу прослушивание у известного импрессарио на телевидении, а потом, возможно, даже на воскресном ночном шоу в Палладиуме. За одну ночь он может сделать себе имя. Коэн льстил Клиффу, говорил, что из него выйдет второй Фрэнк Ифилд. Он отлично поет в народной манере. Он может легко перещеголять любых певцов, выступающих под гитару.

Так что Клифф вновь преисполнился сознанием собственной значимости. Он надеялся, что со временем будет свысока смотреть на таких, как Эшли Риверс. Но только не сейчас. Пока еще рано рвать с Рози Беннет.

Поэтому он придумал ловкий, по его мнению, план, как оттянуть разрыв с Рози до тех пор, пока он не уйдет с завода. А уж если прослушивание пройдет успешно и Коэн устроит его на телевидение или на сцену, ему уже будет все равно.

Клифф позвонил Рози. Он с жаром поблагодарил ее за письмо и за «хорошие новости».

— Потрясающе, да? — прозвучал ее радостный голос.

— Абсолютно.

— А ты не удивился?

— Ясное дело, удивился.

— По-моему, мистер Риверс, то есть Эшли, ужасно милый.

Она так и не привыкла называть его по имени.

— Чертовски, — протянул Клифф.

— Как ты думаешь, когда нам это устроить? — спросила она робко.

— Когда захочешь, — отвечал он беспечно. — А что говорят твои родители?

— Они уже смирились, — со смехом сказала она.

«Жалость какая», — подумал Клифф.

Он продолжал обсуждать с Рози предстоящую свадьбу, стараясь заговорить ей зубы. Через месяц — предположила она. Да, это ведь будет первое октября. Он сам предложил эту дату, она радостно согласилась.

— Я думаю, это замечательно. Сейчас я буду все свободное время искать для нас жилье. В том районе, где мы хотели, уже, конечно, не получится. Надо поискать в Слу. Давай будем смотреть объявления.

Клифф на секунду замолк. Ему не хотелось, чтобы дела заходили так далеко. Он все же немного уважал Рози и ее чувства. Ему бы не хотелось, так сказать, довести ее до алтаря, а там сбежать. Она слишком в нем уверена. Ей и в голову не приходит, что он больше ее не любит. Если бы она не была так чертовски наивна и так мила, бросить ее было бы гораздо легче. Иногда он вспоминал ее умопомрачительную красоту и то, как вся она словно светилась изнутри — и задумывался, не упускает ли он свое счастье? Рози — стоящая девушка.

Но Клифф сейчас знал себя лучше, чем тогда, в Южной Африке. По крайней мере, нужно быть честным с самим собой. Брак — не для него.

Маурин его понимает. Жаль, не понимает Рози. Жаль, он не может рассказать ей правду. Но он залез в долги — кредит за машину, счета. Он не может объясниться с Рози, пока не подпишет контракт с Майклом Коэном. Все зависит от прослушивания. Надо будет сидеть вечерами дома и до посинения практиковаться в игре на гитаре.

Он услышал голос Рози:

— Клифф, ты здесь?

— Конечно.

— Я думала, ты положил трубку.

— Ну, мне действительно пора. Я звоню из автомата, здесь еще трое стоят, на меня пялятся.

— Ой, Клифф, — сказала она разочарованно. — А вечером ты ко мне заедешь?

— Нет, детка, сегодня я в Энсфилд не выберусь, мне надо…

Он смолк. Он чуть не проговорился, что будет играть на гитаре. Но ей нельзя говорить о прослушивании. Она не одобрит. Она скажет: он должен и дальше работать в фирме «Томас Риверс и сын». Вот в чем беда с Рози. Она всегда права, конечно, а это раздражает. То ли дело Маурин! Маурин не говорит правильных слов, она млеет от страсти — а что еще мужчине надо?

Клифф кое-как объяснил Рози, почему не приедет в Энсфилд ни сегодня, ни завтра, но пообещал быть в субботу и остаться на воскресенье. К этому времени, сказала она, они, вероятно, уже найдут квартиру, так что можно будет ее посмотреть, а заодно поговорить о свадьбе. Сегодня вечером она расскажет маме с папой и уверена, что они ее поддержат и не будут портить ей настроение.

Голос ее срывался от счастья. Вчерашние тревоги и опасения отступили. Она вновь безгранично любит Клиффа. Ее переполняла благодарность к Эшли Риверсу — ведь это он разрешил им пожениться!

— Ты поблагодаришь его, когда увидишь, Клифф, ненаглядный? — были ее последние слова.

— Само собой, — сказал Клифф, хотя, естественно, не намеревался этого делать. Он с удовольствием послал бы Эшли Риверса подальше.

Сказав Рози, что обожает ее и ждет не дождется октября, Клифф вышел из телефонной будки и направился в конец улицы, где его ждала Маурин.

Рози сообщила семье новость.

Мистер и миссис Беннет обменялись взглядами. Уолтер Беннет снял очки, протер их и с сомнением покачал головой.

— Да, доченька… полагаю, мистер Риверс прав… вам, молодым, надо жениться, а год — это слишком долго, — сказал он со вздохом. Однако вздохнул он глубже, чем намеревался. За последние несколько месяцев Клифф Патерсон отнюдь не вырос в его глазах, и они с Маргарет тревожились за свою девочку. Рози бледна и печальна.

Она стала молчаливой, и мать не раз замечала, что Рози изменилась. Впрочем, сегодня она светится, как в добрые старые времена. Она без умолку твердит о Клиффе и о свадьбе, назначенной на первое октября.

Маргарет Беннет эта внезапная перемена в планах немного удивила. Почему мистер Риверс передумал? Он ведь считал, что молодым людям лучше подождать? Наверное, Клифф произвел на него хорошее впечатление — как серьезный работник и человек, способный содержать семью.

Так что мать и дочь провели счастливый вечер. Они говорили о церкви, где Рози будет венчаться, о свадебном платье. В подружки решили пригласить Клариссу Мартин и, наверное, маленькую Берил из агентства — она очень привязана к Рози. Конечно, Аннабель понесет шлейф.

Они просидели почти до полуночи — для Беннетов это был очень поздний час, — обсуждая предстоящую свадьбу и составляя списки гостей. Рози была счастлива и взволнована. Она столько стремилась к этому дню, столько мечтала о нем. Когда-то она думала, что это произойдет в Кейптауне. Но так еще лучше — свадьба в родном доме, в окружении родных и близких.

Первым в список гостей внесли великого Эшли Риверса. Жалко, что нельзя вписать и Дорию — она из усадьбы не выезжает. Рози надеялась, что Эшли придет. Всякие опасения насчет его чувств к ней рассеялись. Конечно, это была чепуха. Ведь он сам и разрешил эту свадьбу. Он просто замечательный друг.

Впрочем, самого замечательного друга вовсе не радовало решение, которое он принял по настоянию сестры. Его опять встревожили слухи о романе Клиффа с машинисткой из Слу.

— Мне кажется, тебе бы стоило под каким-нибудь предлогом удалить девушку из офиса, — сказал он Джиму Форду по телефону. — Похоже, все неприятности у Клиффорда из-за нее.

— Прошу прощения, сэр, — был ответ, — но, на мой взгляд, правильнее было бы избавиться от господина Патерсона. Девушка, может, и наделала глупостей, но виноват он. Она отличная машинистка, и несправедливо было бы…

Эшли, которого вся эта история крайне раздражала, резко оборвал разговор:

— Решай сам, Форд.

Джим Форд повесил трубку, смущенный и расстроенный. Он не понимал, почему босс защищает этого битника — так Джим называл про себя Клиффорда Патерсона. Что-то тут не так.

Вечером Эшли вновь откровенно поговорил с Дорией:

— Ты знаешь, я жалею, что ты убедила меня снять запрет на женитьбу. Конечно, когда я сказал об этом Рози, у нее засияли глаза, но я чувствую, что делаю плохо. Был бы парень только плохим работником — что-то еще можно было бы сделать. Но он связался с другой девушкой — это-то меня больше всего и бесит. Что сказала бы Рози, узнав правду?

Дория прикусила губу. Она и сама начала тревожиться. Прежде она действовала под влиянием порыва, из желания сделать Рози счастливой. В усадьбе Клифф старался показать себя с лучшей стороны. Дория не видела его таким, каким знает брат. Она убеждала себя, что бедненький Эш находится под влиянием собственных несчастных чувств к Рози — чувств, обнаружить которые ему не позволяют честь и достоинство. Действительно, непорядочно было бы встать между женихом и невестой — тем более что Эш гораздо богаче Клиффа и гораздо больше может предложить Рози. Однако Рози, без сомнения, преданно любит своего жениха. Богатство и положение в обществе ее не ослепят.

Дория печально поглядела на брата. Никогда еще она не видела его таким подавленным.

— Эш, неужели ты так переживаешь из-за этой девушки? Неужели? — спрашивала она с болью и состраданием.

Он сжал зубы:

— Да. Это невыносимо.

— Я всегда хотела, чтобы ты полюбил кого-нибудь и женился, Эш. Чтобы ты не был прикован ко мне. Если бы только это была другая девушка, свободная.

— Вроде Синтии Ховард? — горько спросил он.

— Бедная Синтия очень тебя любит.

— Но ты же не хочешь, чтобы я на ней женился?

— Из нее еще может выйти хорошая жена.

— Не для меня, дорогая, — перебил он, ласково гладя ее белокурую голову. — Просто ты знаешь, что она ко мне неравнодушна, и, как всегда, сочувствуешь страдающему человеку. Ты хочешь, чтобы все были счастливы. Но это невозможно. Кто-то всегда должен оставаться за бортом.

В глазах Дории стояли слезы.

— Какая ужасная мысль.

— Извини, дорогая, — Эшли коротко хмыкнул. — Не сомневаюсь, мистер Клиффорд Патерсон еще удивит нас, став превосходным мужем для Рози, и наши усилия связать их священными узами брака увенчаются блестящим успехом!

Однако их усилия не увенчались успехом: отношения Рози Беннет и Клиффорда Патерсона приближались к неминуемому краху.

ГЛАВА 13

Еще неделю Рози наслаждалась безоблачным счастьем. Не то чтобы она часто виделась с Клиффом — он был все время занят, правда, звонил регулярно. Два раза он заезжал в Энсфилд, был любезен с ее семьей и возил Рози прогуляться. В остальное время, если верить его словам, он работал.

Рози окрыляла мысль о близкой свадьбе. Вместе с Клариссой она предприняла несколько походов по магазинам. Мама начала шить свадебное платье из белого гипюра. Рози всегда мечтала о таком свадебном платье. Кларисса придумала, что подружки будут в васильковом — под цвет невестиных глаз. На все это требовалось уйма денег, но папа, преодолев предубеждение против Клиффорда Патерсона, раскошелился на наряды. Аннабель ликовала. За всеми этими хлопотами Рози не замечала, как редко Клифф бывает у нее.

Мистер Трамм оказался совершенным лапочкой и в благодарность за хорошую работу пообещал солидный чек. Ему было очень жаль ее отпускать. Он надеялся, что, вернувшись из свадебного путешествия, она вновь выйдет на работу. Но Рози собиралась жить в Слу, где Клиффу будет ближе к заводу, так что в агентство возвращаться не собиралась.

Однако в жизни, а особенно в делах сердечных, нет ничего постоянного, и Рози предстояло вскоре в этом убедиться. Любовь подобна океану, у которого есть приливы и отливы. В жизни Рози как раз начинался отлив.

И вот однажды ей позвонила Дория — было воскресное утро и Рози сидела дома.

Дория приглашала Рози приехать в Чейнфилд в следующий уик-энд. Сентябрь выдался прекрасный. Эшли улетает в пятницу по делам в Швецию и пробудет там до вечера воскресенья. Обычно в его отсутствие о Дории заботилась мисс Диксон, и Эшли не о чем было беспокоиться. Но у мисс Диксон неприятности. Ее единственной сестре Энн, матери четверых детей, срочно потребовалась помощь. Ее двухлетний малыш сломал ногу. Энн ухаживает за ним, ей одной трудно, а рядом никого нет. Она умоляла сестру, чтобы та отпросилась у мисс Риверс хоть на несколько дней, пока не отыщется другая помощница.

— Конечно, я сказала Дикки, чтобы она ехала к сестре, — объяснила Дория. — Она хотела прислать мне сиделку из города, но я наотрез отказалась. Терпеть не могу больничных сиделок, да мне и не нужен такой уход. Мне вдруг пришло в голову, что я могу позвать вас. Дикки вернется в понедельник. Она надеется к этому времени найти помощницу для Энн.

Рози залилась румянцем. Сердце ее забилось от радостного волнения.

— Это так мило с вашей стороны, мисс Риверс… Дория.

— Вы мне очень симпатичны, Рози, — мягко сказала Дория. — И я знаю, как вам нравится наша усадьба. Я не доставлю вам много хлопот: нужно только иногда передвинуть мое кресло и помочь мне лечь в постель. А мне приятно будет побыть с вами И Тимкин обрадуется своей крестной. Вы увидите, какой он уже большой.

— Ой, как замечательно!

— Так вы приедете?

— Если я буду вам полезна, конечно!

— Уверена, и брату, и мисс Диксон будет спокойнее, если со мной останетесь вы. Кстати, — прибавила Дория, — они угрожали прислать мне соседку, мисс Ховард, а уж этого я бы никак не вынесла!

— Вы так добры, — сказала Рози.

— Вы мне расскажете, как идет подготовка к свадьбе.

— Обязательно!

— И Клиффа тоже пригласите. Может быть, он приедет в субботу вечером и останется на ночь?

Последнюю фразу Дория произнесла не без трепета. Эшли так враждебно настроен по отношению к Клиффу. Бедняжка Эш, он болезненно воспринимает все, что касается Рози.

Он был недоволен.

— Я буду очень рад оставить тебя на Рози, но мне не хотелось, чтобы приезжал ее молодой человек. Ладно, ты так безнадежно сентиментальна, моя Дория, Делай по-своему. Только не рассказывай мне потом, как они были счастливы.

Дория покачала головой.

— Ты сам себе противоречишь. Ты не меньше меня хотел помочь Клиффорду ради Рози. Ты желал ей счастья, а теперь…

— Ладно, не обращай внимания, — оборвал он.

Непривычная резкость его слов подействовала на нее угнетающе.

Дория искренне привязалась к Рози Беннет: она с нетерпением ждала, что эта милая девушка приедет к ней на выходные. Но из-за Эшли она жалела, что познакомилась с Рози, — лучше бы этого не было. Если бы не твердые моральные принципы, которыми всегда руководствовалась Дория, она попробовала бы отговорить Рози от брака с Клиффордом и обратить ее внимание на Эшли. Впрочем, это невозможно. Дело даже не в том, что Рози обручена. Она любит Клиффа. Ничего тут не попишешь.

События развивались все стремительнее. Рози обрадовалась приглашению. Родителям было лестно, что их дочь проведет выходные в таком замечательном месте.

Маргарет Беннет сказала мужу:

— Смотри-ка, какого мисс Риверс высокого мнения о нашей дочке. Рози поедет туда в пятницу, так что она прекрасно отдохнет.

— Клифф едет с ней? — спросил Уолтер Беннет.

— Не знаю, дорогой.

Позже Маргарет спросила об этом дочь. Рози, сияя от радости, ответила:

— Да, наверное. Погода чудесная, и Дория сказала, что Клиффа заждался бассейн. В прошлый его приезд Дорию привело в восторг то, как он ныряет.

Вечером Рози приводила в порядок нарядное платье, которое собиралась надеть для загородной поездки. Предстояло еще почистить белую сумку, вымыть голову.

К ужину ждали Клиффа, однако он позвонил утром и сказал, что не приедет:

— Очень обидно, но меня посылают в Бирмингем, и отказаться никак нельзя.

— В Бирмингем? — в отчаянии повторила Рози. — Зачем?

— Временно заменить заболевшего сотрудника. Они считают, что я сделаю это лучше других. Конечно, я рад снова побывать в Бирмингеме, ведь я там вырос.

— Но зачем уезжать в конце недели?

— Приказ, детка.

— Ой, ты меня так расстроил! — воскликнула Рози.

— Я тоже расстроен, но меня не будет всего два дня. В субботу я приеду к вам в Чейнфилд.

— Хорошо, — вздохнула Рози и добавила: — Я понимаю. У тебя пока своя жизнь, и ведь совсем скоро мы будем всегда вместе. Но все равно жаль, что мы не увидимся сегодня.

Он сказал, что обожает ее, и напомнил: она сама настаивала, чтобы он больше работал. Рози, чувствуя себя пристыженной, вытерла слезы. Клифф еще наговорил много ласковых слов и пообещал, что сегодня же вечером напишет ей из Бирмингема:

— Это будет как в прежние дни, когда я писал тебе из Южной Африки.

Однако, услышав в трубке гудки, Рози ощутила разочарование и беспокойство. Она чувствовала, что Клифф отдаляется от нее, что он сейчас гораздо дальше, чем когда был за тысячи миль в Кейптауне. Что случилось? Неужели доверие и любовь подорваны настолько, что их не восстановишь? Она простила Клиффа, поверила, что он лгал и хвастался, чтобы произвести на нее впечатление. Она простила ему вспышку в Ричмонд-парке, когда он ее обругал. Она забыла все — так захватила ее радость от предстоящей свадьбы. Почему же сегодня она чувствует себя такой обиженной? Почему она так расстроилась из-за того, что Клифф не сдержал обещания приехать сегодня вечером? Они не увидятся целых два дня! Не будет волнения при встрече… горячих, страстных поцелуев… ощущения близости. Не будет разговоров о будущей совместной жизни, милых бесед, которые так дороги влюбленным.

Рози с ужасом почувствовала, что глаза ее снова наполняются слезами. Еще больше пугали ее навязчивые сомнения. Она совершенно перестала доверять ему. Ужасно, но она сомневалась, действительно ли он едет в Бирмингем.

Вечером она зашла к Клариссе и открыла подруге свое сердце. Кларисса впервые встревожилась:

— Никогда не думала, что ты сомневаешься в Клиффе. Вы всегда казались такими влюбленными.

— Наверное, я глупая.

Оттого, что она открылась Клариссе, самой преданной и верной подруге, Рози немного полегчало.

— Знаешь, — сказала Кларисса, — я ничего прежде тебе не говорила — ты была без ума от Клиффа, а я и все наши девушки считаем его очень красивым. Но моя мама почему-то решила, что он тебя недостоин. Она и твоей маме говорила об этом.

Рози бросилась защищать жениха:

— Чепуха! Почему Клифф недостоин меня? Чего во мне такого особенного?

— Не будем спорить. Давай лучше поговорим о Клиффе. Ты расстроилась из-за того, что он слишком много работает и не может с тобой встретиться, или из-за чего-то другого?

Рози опустила голову. Так она и сидела — волна густых каштановых волос закрыла ее раскрасневшиеся щеки.

— Я понимаю, что я дурочка. Но видишь ли, Кларисса, когда узнаешь, что кто-то солгал, начинаешь подозревать.

— Ну, дорогая, это поправимо. Позвони в Слу — придумай какой-нибудь предлог — и узнай у мистера Форда бирмингемский адрес Клиффа. Ты проверишь, едет ли он сегодня и зачем.

Рози вспыхнула.

— Я не могу этого сделать, — сказала она дрожащим голосом. — Если Клифф узнает, он обидится.

— Ну ты ему веришь или нет? Что ты думаешь на самом деле? Ты подозреваешь, что у него другая девушка?

— Нет, конечно нет. Ладно, не обращай внимания на мои слова, просто я схожу с ума! — воскликнула Рози.

— Ну, дорогая, когда любишь, надо доверять любимому. Если ты начнешь ревновать, это конец.

Рози согласилась. Конечно, она не будет звонить мистеру Форду. Клифф решил бы, что она его выслеживает, и ужасно бы разозлился. А насчет другой девушки — это, конечно, исключено. Просто ей так сильно хочется его видеть!

Разговор с Клариссой положил конец ее сомнениям.

В четверг она получила письмо от Клиффа — поспешное и не слишком нежное. Он писал, как рад снова оказаться в Бирмингеме и повидать старых друзей. Письмо он закончил по старинке: «Люблю, обожаю. Твой Клифф».

На следующее утро, перед отлетом в Швецию, Эшли зашел в агентство Трамма. Самолет улетал в полдень. День был непогожий — дул ветер и дождь лил как из ведра.

Эшли был в темно-сером плаще. На его волосах блестели капли дождя. Он был бледен и озабочен. Рози заметила это, но ничего не сказала. Не ее дело, почему он мрачен. Берил, поздоровавшись с Эшли Риверсом, удалилась в кабинет мистера Трамма. Начальник еще не приходил.

Эшли сказал:

— Я хотел убедиться, что все в порядке и вы действительно едете в Чейнфилд.

— О да, еду, конечно. Я так тронута, что вы доверили мне Дорию.

— Я вам очень благодарен, — сказал он.

Глядя в сияющие глаза Рози, Эшли помрачнел еще больше. Эти васильковые, светящиеся невинной живостью глаза обладали необъяснимой властью над ним. Он завидовал Рози.

Как замечательно сознавать, что жизнь прекрасна. В присутствии Рози он чувствовал себя старше своих лет и терял уверенность в себе. Невыносимо было сознавать: она лучится оттого, что влюблена в Клиффорда Патерсона.

— Как Дория? — спросила она.

— С нетерпением ждет вас.

— А когда вы вернетесь?

— Я вернусь в воскресенье и успею с вами поужинать. А потом мой шофер отвезет вас в Энсфилд.

— И Клиффа?

— И Клиффа, — покорно повторил он. Лицо его ничего не выражало. — Собственно, я пришел сказать вам, что мой автомобиль заедет за вами в Энсфилд и доставит в Биконсфилд. Клифф, я полагаю, доберется сам.

— Да, — кивнула она. — Он приедет в субботу на машине прямо из Бирмингема.

Зазвонил телефон.

Рози извинилась и сняла трубку. Мистер Риверс продолжал сидеть. Он никак не мог заставить себя встать и уйти прочь из агентства. В памяти всплыли строчки из стихотворения, которое он читал в юности:

«Неужели так будет и со мной?» — с невыразимой мукой думал он. Это полный жизненный крах, это безумие. Он так не страдал, даже когда погибла Вероника. Эта всепоглощающая страсть, которую он испытывал к Рози Беннет, — его величайшая любовь. Он всегда считал себя человеком железной воли. Теперь же на собственном мучительном опыте узнал, что даже железо гнется в огненном горниле беззаветной любви.

Он так погрузился в свои мысли, что не слышал, о чем говорила по телефону Рози. Очнувшись, он был поражен произошедшей с ней переменой. Только что ее золотисто-розовое лицо сияло — теперь в нем не осталось ни кровинки. Зрачки расширились, так что глаза почти утратили свой дивный васильковый оттенок. Руки дрожали — длинные тонкие пальцы теребили друг друга.

Эшли невольно поднялся:

— Что стряслось, Рози?

Она ответила не сразу. Она онемела, словно от удара. Потом сказала скучным бесцветным голосом:

— Можно я позвоню вашей сестре и предупрежу, что приеду одна?

Эшли непривычно нахмурился и взялся за сигару:

— Клифф с вами не едет?

— Да.

— Что случилось?

Он наблюдал за ней, зажав сигару в зубах. Пальцы ее были судорожно сжаты. Рози не смотрела на Эшли. Веселости и воодушевления как не бывало.

— Я не понимаю, — поколебавшись, жалобно сказала она.

Рози была так взволнована, что не могла говорить. Она пыталась взять себя в руки и не разрыдаться у Эшли на глазах. Ей было безумно стыдно отдаться сейчас накатившему на нее горю.

Когда телефонистка сказала, что сейчас будет говорить Бирмингем, Рози думала, что услышит Клиффа. Она с нетерпением ждала его. Но заговорила девушка… тонким невыразительным голосом. Она представилась сотрудницей бирмингемского филиала фирмы «Томас Риверс и сын» и сказала, что мистер Патерсон просит извиниться перед мисс Беннет и передать ей, что не сможет приехать. Его срочно отправили в Глазго, он не успеет вернуться. Он позвонит ей в воскресенье.

Рози задала еще несколько вопросов — может ли она связаться с мистером Патерсоном, есть ли у него в Глазго телефон и так далее. В ответ — тишина, словно кто-то прикрыл трубку рукой, а потом… — Рози могла бы поклясться, что услышала смешок… женский смешок… — и потом девушка сказала, что мистер Патерсон телефонного номера не оставил; затем в трубке загудело.

Рози расстроилась и смутилась ужасно. Она не знала что и думать. Почему вдруг такая внезапная перемена в планах?.. Клифф даже не позвонил сам… и этот смешок… причинивший Рози нестерпимую боль и пробудивший в ней самые дикие подозрения.

— Рози, — услышала она тихий интеллигентный голос Эшли, — может быть, вы скажете мне, что случилось?

Она вскочила.

— Не знаю! Не знаю… это-то и ужасно! — Щеки ее пылали красными пятнами, голос срывался.

— Почему Клиффорд не приедет?

— Он… девушка из вашего бирмингемского филиала позвонила и сказала, что его… ни с того ни с сего отправили в Глазго.

— В Глазго? — повторил Эшли с изумлением и вынул изо рта сигару.

— Да, так сказала ваша сотрудница.

Смешок… почему девушка хихикнула?

Эшли помрачнел. Он сразу понял, что Клифф солгал, мало того — попросил солгать какую-то девушку. На него накатила горячая волна гнева. К чему быть великодушным и снисходительным к Клиффу, оберегать его помолвку с Рози? Ладно бы еще тот вел себя достойно и старался выбиться в люди! Но чтобы он сломал Рози Беннет жизнь — нет уж!

Эшли сказал:

— Я хотел бы поговорить с Бирмингемом. Можете вы соединить меня отсюда? Разговор я оплачу.

Рози посмотрела на часы. Эти часы на кожаном ремешке подарил ей папа. Во время прошлого свидания Клифф спросил, какой подарок она хотела бы получить на свадьбу. Она ответила: часы с золотым браслетом, если это не слишком для него дорого. Он снисходительно махнул рукой и пообещал.

— До одиннадцати мистер Трамм не придет, — сказала Рози тем же бесцветным голосом. — Сейчас только десять, пройдемте в его кабинет.

Берил выскользнула из кабинета, с любопытством глядя на Рози и мистера Риверса. Рози сняла трубку с телефона мистера Трамма.

— Что вы собираетесь делать, Эшли? — спросила она, попросив телефонистку соединить с Бирмингемом.

— Я узнаю, почему Клиффорда отослали в Шотландию. Сам я ума не приложу, зачем бы это понадобилось, разве что у Бирмингема есть свои, неведомые мне, причины. А если его действительно отослали, я велю немедленно вернуть его обратно, чтобы выходные он провел с вами в моем доме.

Однако Эшли знал, что в глубине души чувствовала Рози: что-то не так, Клифф темнит. Темнит, рассчитывая, что Рози не усомнится в его словах, и не подозревая, что его может проверить сам Эшли.

Пока Эшли разговаривал с управляющим в Бирмингеме, Рози смотрела на узкую улочку, тесно уставленную припаркованными машинами. Лил дождь. Она думала: до конца жизни ей запомнится это пасмурное сентябрьское утро, серый ряд мокрых машин и стук дождевых капель по стеклу. Ей хотелось повернуться и остановить Эшли, пока он еще ничего не узнал. Если выяснится, что Клифф жестоко обманул ее доверие, она этого не переживет.

Но поздно. Эшли уже повесил трубку и назвал ее по имени. Лицо его было сурово, глаза выражали сострадание.

Он сказал:

— Вам будет больно, дорогая моя, но пора узнать правду. Сейчас я все расскажу.

Рози затрепетала:

— Что там? Говорите же!

— Ваш недостойный друг не уехал в Глазго. Девушка из офиса сюда не звонила. Видимо, вам звонили из автомата. Мистер Уильямс поинтересовался у своих сотрудников. По-видимому, Патерсон вообще не заходил сегодня в офис. Однако молодой человек по фамилии Джарвис, который работает с Клиффом, похоже, в курсе дела. Клифф ему несимпатичен, поэтому он выложил мистеру Уильямсу все как есть.

Рози затрепетала еще сильнее. Она уцепилась за большой рабочий стол мистера Трамма, словно боялась упасть:

— О господи… что он сказал… что все это значит?

— Похоже, дело плохо, дорогая моя. Джарвис сказал Уильямсу, что вчера вечером видел Клиффорда в пивной. Тот был пьян и хвастался Джарвису, что две девушки от него без ума. Одну зовут Маурин, она едет с ним в Бирмингем. Выходные они проведут в гостинице. Другая его девушка — очевидно, вы, Рози, — считает, будто окрутила его раз и навсегда, но она ошибается. Он надеется, что вскоре получит возможность ей это сказать, а потом плевать он хотел на Риверса и инженерную работу — он будет петь на сцене. Возможно, не будь он так пьян, он бы не проболтался. Идиот. Полный идиот! — закончил Эшли и грохнул по столу кулаком.

Рози покачнулась. Испугавшись, что ей плохо, Эшли торопливо подошел и обнял ее за плечи:

— Вы в порядке?

Она кивнула.

— Боюсь, это ужасное потрясение для вас, бедная маленькая Рози.

— Этого не может быть, — вымолвила она и закрыла лицо руками.

— Мне очень жаль, дорогая.

— Это невозможно! Зачем он позволил мне готовиться к свадьбе?

— Без сомнения, у него были свои причины, и мы их со временем узнаем. Но ясно, что жениться он не собирается. Боюсь, ваш драгоценный Клифф оказался бессовестным лгуном и ничтожеством, Рози. Он и лгал-то неумно. Эта история с Глазго шита белыми нитками. Джарвис ясно сказал Уильямсу, что Клифф спутался с другой девушкой, Маурин, и твердо намерен порвать с вами, Рози. Мне очень жаль. Вы должны знать правду. Вам нельзя и дальше оставаться в неведении.

Сердце Рози колотилось. Ее знобило. Она подняла глаза на Эшли. Он по-прежнему обнимал ее, как бы защищая.

— Кто эта… Маурин?

— Как ни печально, я знал о ней уже несколько недель. Она работает у нас в Слу. Мне жаловались на ее связь с Клиффом. Хорошенькая, рыженькая… моложе вас. Форд послал Клиффорда в Бирмингем, чтобы их разлучить.

— О господи, — упавшим голосом сказала Рози и снова закрыла лицо руками.

— Возможно, Клифф попросил Маурин позвонить, потому что боялся ваших расспросов.

Да, подумала Рози, Маурин и хихикала в телефонной трубке.

— Как он мог? — с мукой произнесла Рози. — Неужели он такой циничный? Как я могла так в нем обмануться?

Эшли погладил ее по спине: девушка выглядела совершенно убитой.

— Почему же он не разорвал помолвку и дал согласие готовиться к свадьбе? Я отказываюсь это понимать.

Эшли внезапно осенило:

— Может быть, он решил продержаться на работе, пока не устроится на новую. Похоже, он боится, что я его уволю, как только расстанется с вами.

Перед Рози забрезжила истина. Боль наслаивалась на боль, становясь невыносимой. Клифф предстал перед ней в истинном свете — не просто лгуном, но и трусом, бабником. Она пыталась оправдать его нежелание часто видеться с ней, радостно готовилась к свадьбе, защищала его от родительских нападок, верила в него. А он хвастал в пивной, что у него две девушки. Одна — она, а другая — рыжая Маурин. И он так любит Маурин, что предпочел провести выходные в Бирмингеме с ней, а не с будущей женой в Биконсфилде. Эшли назвал его полным идиотом… Правильно назвал. Он даже не подлец — он просто слабый тщеславный глупец, который напивается допьяна и хвастает своей отвратительной наглостью перед каждым встречным.

Рози с мукой думала, что где-то в глубине души подозревала: он не тот замечательный Клифф, с которым она обручилась. Но она пыталась отогнать сомнения, потому что слишком его любила…

— Рози… чем я могу помочь вам, бедная моя крошка?

Она слышала полный нежности голос Эшли, но жалость его была невыносима. Она вырвалась из его рук, в сердцах сорвала с пальца колечко с бирюзой и швырнула в угол:

— Я ненавижу его!.. Как он меня обманул… Как бы он теперь ни оправдывался… чтобы ни говорил… я не выйду за него замуж… Никогда, никогда, никогда!

Она истерически зарыдала. Эшли отложил сигару, подошел к ней и обнял за плечи. Он гладил ее прекрасную каштановую головку. Ему больно было видеть ее мучения. Он искренне жалел Рози, хотя сознавал: он только что услышал то, о чем страстно мечтал… Она не выйдет за Клиффорда Патерсона.

— Ну, ну, не убивайтесь так… не плачьте так горько… Рози, бедняжка моя, не плачьте, пожалуйста!..

Эти несколько минут она не сознавала, что делает. Казалось, ее захватил и понес огромный смерч. Она потеряла все: веру, любовь, счастье. Рози продолжала рыдать, не отталкивая Эшли, напротив, она неосознанно искала у него защиты и утешения, словно у родного отца. Она двумя руками вцепилась в его плечо, припала к нему лицом.

Она рыдала:

— Я хочу умереть!

— Нет, нет, милая, — Эшли машинально говорил ей «милая». — Сейчас вам так кажется, потом это пройдет. Вы пережили ужасное потрясение и чудовищное разочарование, но боль пройдет, поверьте мне!

— Я его любила!

Эшли горестно смотрел на ее поникшую голову. Его прекрасная гордая Рози унижена и обманута. Он чувствовал, что охотно согласился бы никогда больше ее не видеть, если бы мог таким образом вернуть ей веру, вернуть то счастье, которое окрыляло ее совсем недавно.

Он все гладил ее по волосам, стараясь успокоить. Он напомнил ей, что сам когда-то пережил тяжелую утрату — умерла его любимая. Но он оправился от потрясения. Дория тоже потеряла возлюбленного. Руперт бросил ее: не захотел остаться с девушкой, прикованной к инвалидному креслу.

— Любовь иногда безжалостнее смерти, — говорил Эшли. — Но вы молоды, Рози, — молоды, красивы и полны сил. У вас есть то, чего нет и никогда не будет у моей бедной Дории. Не убеждайте себя, будто вы потеряли все.

Рози тряхнула головой. Она что-то искала правой рукой, и Эшли, догадавшись, достал из кармана свой носовой платок.

— Подумайте, насколько хуже было бы, если бы вы вышли за него замуж, а потом узнали правду, — успокаивал он.

— Да, это было бы еще ужаснее. Он мог бы жениться на мне, лишь бы не потерять работу. Даже подумать страшно! — Она стиснула зубы. — Мне трудно поверить, что бывают такие негодяи.

— Бывали люди и похуже, — сказал Эшли с невеселым смешком.

— Мама с папой оказались правы. А я вот только сейчас поняла, как сильно ошиблась.

Она отодвинулась от него. Ему хотелось притянуть ее к себе, обнять, успокоить, но вместо этого он взял сигару и опять закурил. Сейчас ей ничем не поможешь. Боль пройдет — но со временем.

Рози перестала плакать. В томительной тишине она полезла в сумочку за расческой и пудреницей, чтобы привести себя в порядок. Теперь она заговорила тише:

— Вы говорите, что знали про эту девушку Маурин уже давно. Почему вы не сказали мне раньше?

— Дорогая, я не считал себя вправе вмешиваться в ваши личные дела. Снимая запрет на женитьбу, я думал: парень одумается и порвет с Маурин. Должен признаться, у меня были сомнения по поводу вашей свадьбы. Но мы с Дорией желали вам счастья.

Рози сложила носовой платок и вернула Эшли. Пряча от него опухшие глаза, она горько улыбнулась в ответ:

— Счастья! С человеком, которому я не смогу доверять и который настолько меня не уважал, что изменил за месяц до свадьбы?

— Наверное, мы с Дорией были не правы. Мне лично Клиффорд никогда не нравился. Вы, вероятно, об этом догадывались. Мне страшно было думать, что вы поженитесь.

— Не понимаю, почему вы так добры ко мне… Столько для меня делаете, несмотря на занятость… и вообще, — пробормотала она отрешенно.

«Я вас люблю» — слова эти готовы были сорваться с его губ, но он сдержался. Он уже опоздал на важную встречу в офисе. Похоже, он опоздает и на следующую. Плевать. Рози и то, что происходит с ней, гораздо важнее. Этим утром он осознал, как тесно переплелись нити их судеб.

Он не мог сказать ей, как много она для него значит. Минуты уходили. Он ощущал, что с плеч его свалилось непомерное бремя: не надо больше с ужасом ждать дня, когда Рози будет принадлежать Клиффорду Патерсону.

Рози прошла через кабинет и подняла колечко, которое незадолго перед тем швырнула в угол.

Она сказала:

— Я сегодня же — сейчас же! — отошлю его Клиффу с письмом, в котором сообщу, что все знаю и между нами все кончено.

Эшли сощурил глаза и стал разглядывать пепел на конце сигары:

— Полагаю, в понедельник вечером господина Патерсона будут ждать на заводе два неприятных письма. Одно от вас, другое от меня — там будет сказано, что фирма немедленно отказывается от его услуг.

Рози растерялась. Только что она сказала, что ненавидит Клиффорда. Он так гнусно себя ведет, такой черной неблагодарностью отплатил за ее любовь и заботу. Восхищение сменилось презрением. И все же, памятуя о прежней своей привязанности, она тревожилась за его будущее. Он получил работу благодаря ей — теперь он лишится всего. Ей стало его жаль. Впрочем, решила она, он заслужил это. Еще хвастал, что у него на примете другая работа. Он потому и юлил, что обязан ей тем, что получил место на заводе. А эта девушка… Стоило Рози подумать про Маурин, стоило вспомнить тот смешок в телефонной трубке — жалость к Клиффорду улетучилась. Обида и возмущение вспыхнули в ней, выжигая до тла прежнюю любовь.

ГЛАВА 14

— Моя дорогая, я так рада, что вы все-таки приехали ко мне, несмотря ни на что, — сказала Дория.

— Я и сама хотела приехать, особенно после того что случилось, — ответила Рози. — Тут все так красиво и спокойно и нет никого из знакомых.

Они сидели у камина в очаровательной гостиной, которую особенно любила Дория. Стены были обшиты светлым орехом, на полу лежал мягкий ковер небесно-голубого цвета, и такого же цвета были занавески на окнах. Одна стена была сплошь уставлена книгами. Над камином висел великолепный портрет женщины в костюме эпохи Ренессанса: платье из красного бархата с узкими длинными рукавами и пышной юбкой. У нее были большие блестящие глаза и прекрасное гордое лицо. Рози с первого же взгляда поняла, что это покойная миссис Риверс — мать близнецов. Дория объяснила, что портрет написан незадолго до войны. Флорентийское платье их мать надевала на бал. А драгоценное изумрудное ожерелье и браслеты сейчас хранятся в сейфе, в одном из лондонских банков. Дория никогда их не наденет — к чему они ей, в ее положении. Драгоценности предназначаются жене Эшли — если он когда-нибудь женится.

Рози подняла глаза на портрет. Ей показалось, что красиво очерченные губы, такие же как у Эшли, улыбнулись девушке.

Наверное, миссис Риверс была прекрасным человеком, как и ее сын. Рози так и не успела поблагодарить его за доброту и поддержку в тот страшный час, когда она узнала правду о Клиффорде. Эшли хотел увезти ее из агентства, но она отказалась: не могла оставить работу. Его восхитило ее мужество.

— Может, так даже лучше. Голова у вас будет занята делами агентства.

Но дважды звонил Эшли, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Его забота совершенно растрогала ее. Эшли посоветовал провести уик-энд с Дорией, несмотря ни на что, и она ответила, что не собиралась отменять поездку.

— У меня даже в мыслях такого не было, и не только потому, что я обещала помочь. Просто я сама безумно хочу туда поехать. Мне нравится ваша сестра, и обещаю вам, что не буду портить ей настроение своим мрачным видом.

— Я знал, что вы так ответите, Рози. Большое вам спасибо. Вы сильная, вы справитесь.

Сильная. Сама она в это не верила. Ее сердце разбито, Клиффорд разбил самые лучшие ее мечты, посмеялся над ее чувствами. Никогда она не простит ему, как он с ней обошелся. Он использовал ее, чтобы удержаться на службе! А ведь когда они встретились, он говорил, что любит. И вот дошел до измены и предательства.

Примерно в половине первого Эшли снова ей позвонил:

— Скажите, Рози, где вы сегодня обедаете?

— Нигде. У меня нет аппетита.

— Я так и думал, — отозвался он. — Около часа я за вами заеду и отвезу вас в небольшой ресторанчик неподалеку. Там мы вместе пообедаем.

Он повесил трубку, прежде чем она успела что-либо возразить.

Рози рассказала обо всем Дории. Дория такой человек, которому можно говорить абсолютно все. Страдания, физические и душевные, только облагородили ее. В свою очередь и она рассказала историю своей загубленной любви к Руперту Дэлтри.

— Трудно, очень трудно вынеси эту боль, — сказала Дория. — Но ничего не поделаешь, придется. Это пройдет, Рози. Вы держитесь молодцом. Эш звонил из аэропорта и рассказал, как мужественно вы перенесли этот удар.

Рози поблагодарила Дорию взглядом. Слез у нее не было. Бледная и подавленная, она все-таки держала себя в руках. Сейчас она застыла в оцепенении, но потом, когда очнется, боль станет еще острее. Что пользы говорить сейчас, что Клиффорд Патерсон ее не стоил. Ведь можно любить человека, который вовсе того не заслуживает.

Перед ужином они пили шерри. Дория видела, как побледнела и осунулась Рози! Куда девались звонкий смех и лучистый взор, околдовавшие Эшли?

— Я так благодарна Эшли, — тем временем говорила Рози. — Он такой замечательный человек! Он уговорил меня попробовать какое-то итальянское блюдо — это был итальянский ресторан. А потом мы пили красное вино, и он все время говорил. Не о Клиффе, нет. О себе, о вас, о разных интересных вещах. Я так увлеклась, что забыла все на свете.

— Понимаю, — отозвалась Дория. — Когда Эш в ударе, он говорит так, что заслушаешься. А нашего двоюродного брата, Джека Уинтрингема, вы знаете?

— Нет, только по рассказам Эшли.

— Он сейчас за границей по делам фирмы. Но иногда мне хочется, чтобы он никогда не вмешивался в эти дела, — со смехом сказала Дория. — Его отец, наш дядя, устроил так, что Джек и Эшли — компаньоны. Но Джек не хочет утруждать себя работой, только прибавляет головной боли брату. Мозг и сердце фирмы — это Эш.

Рози кивнула. Конечно, все держится на Эшли, это естественно. Он личность незаурядная.

Пообедав с ним, она вернулась на работу и сама удивилась, насколько лучше себя чувствует.

Как это великодушно со стороны Эшли: у него каждая минута на счету, а он столько возится с ней! А кто она такая? Никто и ничто. Теперь Рози думала не только о Клиффе. Из головы у нее не шли воспоминания о сильных руках Эшли, обнимавших ее, когда она плакала на его плече. С ним ей становилось хорошо и спокойно. Как здорово, что она дружит с таким прекрасным человеком.

Только что она обнаружила еще одно подтверждение его искреннего желания утешить. В роскошной комнате для гостей, из окон которой открывался великолепный вид на сад и озеро, обрамленное стройными соснами, Рози нашла огромный букет роз и записку:

«Я верю в вашу стойкость, Рози. Не унывайте и присматривайте за моей Дорией. Ваш Эшли».

Этот дружеский жест так растрогал Рози, что у нее на глазах выступили слезы. Но пока она гостит здесь, нельзя подавать виду, как грустно у нее на душе. Он пишет, что она стойкая. Если бы он только знал!

Перед отъездом мать спросила ее:

— Что-нибудь случилось, дочка? Ты неважно выглядишь.

Рози, заканчивая свои приготовления, медлила с ответом. Она не хотела пускаться в объяснения перед самым приходом машины Риверсов. Но мать, ни о чем не догадываясь, спросила:

— А где твое колечко? Ты его случайно не потеряла?

Рози обернулась и посмотрела матери в глаза.

— Ты все равно скоро узнаешь. Мое кольцо на почте, мама. Я отослала его Клиффорду. Моя помолвка расторгнута. Пожалуйста, отмени все приготовления. И скажи об этом папе и всем, кому сочтешь нужным. А если тебя будут спрашивать почему, скажи, что я просто передумала.

Миссис Беннет, как она потом говорила мужу, едва не упала в обморок от такого известия. Она смогла только выговорить:

— Слава богу, Рози, но почему?

Рози перебила ее:

— Мамуля, не спрашивай меня сейчас. У меня нет времени рассказывать, как все произошло. За мной в любую минуту может зайти шофер. Я обещаю, что вернусь домой в воскресенье вечером и все тебе подробно расскажу. Но только не сейчас. Это так отвратительно! Но я могу сказать тебе, что вы с папой были правы. Клифф не стоит моей любви. Он обошелся со мной просто некрасиво.

— Дорогая моя…

Рози снова перебила мать:

— Я его ненавижу, но все равно мне очень тяжело. Раз уж я обещала мистеру Риверсу поухаживать за его сестрой, то ничего не поделаешь — надо ехать. Я не хочу сейчас говорить о Клиффе. Я думаю, вы рады, что я не выхожу за него замуж. Давай прекратим сейчас это обсуждение, поговорим, когда я вернусь.

В глазах матери светились любовь и жалость, и Рози кинулась ей на шею, обняла ее, а потом выбежала из комнаты, чтобы не разрыдаться.

Дория, конечно, была уже в курсе всех событий: Эшли звонил ей из аэропорта. У нее хватило такта не упоминать имени Клиффа, но Рози решила, что лучше сама сообщит Дории эту новость.

— Моя помолвка расторгнута, Дория. Я никогда в жизни больше не увижусь с Клиффом.

Дория посмотрела на нее с бесконечной жалостью и взяла ее руку в свою:

— Бедняжка! Я уже знаю. Мне вас очень жаль. И не будем говорить на эту тему, если вам неприятно.

Но немного погодя Рози обнаружила, что ей хочется поговорить об этом. Дория — человек разумный и понимающий. Рози призналась, что больше всего ее убивает чудовищное двуличие Клиффа — он крутит любовь с Маурин, а ей разрешает готовиться к свадьбе. Он что, собирался действительно жениться на ней и в то же время, продолжать свой роман на стороне? Это слишком мерзко.

— Да, это мерзко, — согласилась Дория. — Признаться, думала о нем лучше.

— Я тоже, но теперь-то я понимаю, что он мне все время врал. А я ему верила! Например, он говорил, что не может вечерами приезжать ко мне, потому что занят на работе, и я принимала все за чистую монету, — с горечью произнесла Рози.

— Поверьте мне, моя дорогая, у вас впереди еще целая жизнь, не стоит отчаиваться, — ободрила ее Дория.

Рози взглянула на несчастную, неизлечимо больную девушку. На ней были надеты светло-голубая блузка и вязаный жакет, колени укрыты пледом, волосы прекрасно уложены и ниспадали на плечи, придавая ей совсем юный вид. Она и теперь еще очень привлекательна. Бедная искалеченная Дория! Когда-то она была прекрасна и полна жизненных сил, как и Эшли. А теперь у нее нет будущего, нет надежды встретить новую любовь, но никто никогда не слышал от нее ни единого слова жалобы.

Как же Рози смеет жаловаться на жизнь! Нет, она тоже не надеется встретить новую любовь. Но у нее остались по крайней мере силы и здоровье!

Дория спросила Рози, что та намерена делать в ближайшем будущем.

— Не знаю, — призналась Рози, качая головой, — но сегодня я подумала, что могла бы поехать куда-нибудь в джунгли и помогать такому человеку, как доктор Швейцер.

Дория в ответ только грустно улыбнулась:

— Я вас понимаю. Но как я прикована к своему креслу, так и вы прикованы к повседневной жизни, к работе, к скучным обязанностям. Слава богу, у вас прекрасная семья: братья, сестричка и родители.

Рози кивнула.

— И много друзей, которые к вам привязаны, — мягко добавила Дория.

— И вы, и мистер Риверс, то есть Эшли, так поддержали меня! — с чувством сказала Рози.

Сейчас не время говорить ей, что у Эшли были на то свои причины. Нет, сейчас еще рано. Но, возможно, это время придет… В душе у Дории вспыхнул свет надежды — надежды, что дорогой брат обретет наконец счастье с этой девушкой.

За весь вечер они больше ни слова не сказали ни о Клиффорде, ни о будущем Рози. После великолепного ужина девушки сидели перед камином, особенно радостно и ярко горевшем в тот холодный сентябрьский вечер, и рассматривали семейный альбом.

Когда Рози увидела фотографию Дории верхом на лошади, с развевающимися на ветру волосами, сердце ее болезненно сжалось. Фотографии Эшли в детстве. Снова он, но уже взрослый, на берегу моря. Рядом с ним на скале сидела красивая молодая женщина в синем бикини с белой отделкой. У женщины — длинные каштановые волосы. Дория сказала ей, что это Вероника — молодая вдова, на которой Эшли собирался жениться.

— Эшли тяжело переживал ее гибель, — вздохнула Дория.

— Он очень ее любил? — спросила Рози.

— Думаю, да. Но теперь, слава богу, он вполне оправился.

И снова Дория взглянула на прекрасное лицо девушки и пожалела, что не может сказать ей, как много она значит для Эшли.

— У людей случаются ужасные несчастья, и тем не менее они находят в себе силы, чтобы жить дальше. Наверное, со временем я тоже позабуду о том, что случилось со мной.

— Ну конечно. А вы еще увидитесь с Клиффордом? — вдруг спросила Дория, в порыве естественного женского любопытства позабыв о своем решении не обсуждать Клиффорда.

— Нет, если только смогу избежать встречи.

— Допустим, он скажет, что может все объяснить?

В ответе Рози прозвучала злая насмешка:

— Интересно, как это ему удастся? Он сказал мне, что его посылают в командировку в Глазго, а сам отправился развлекаться с этой девицей, Не говоря уже о тех гадостях, которые он наговорил про меня этому Джарвису в пивной.

— Все так.

— Я написала ему письмо. Он получит его в понедельник, когда придет на работу. Тогда он узнает, что я о нем думаю.

— Эшли сообщил мне, что его вскоре уволят, — сказала Дория.

Рози передвинулась поближе к огню. В ее глазах застыла тоска.

— Понимаете, Дория, чем больше я об этом думаю, тем яснее понимаю, что у меня было совершенно ложное представление о характере Клиффа. Я знала, что иногда он бывает слишком легкомысленным, что он тщеславен и все такое, но его обаяние совершенно ослепило меня.

— Не только вас, даже мою старушку Дикки. Она сказала, что в жизни не встречала такого милого молодого человека.

— Но моим родителям он не понравился, я знаю, что у Эшли он тоже не вызывал симпатий. Мне так стыдно перед мистером Риверсом, он дал Клиффу работу, а тот его подвел.

— Он не стоил вашей любви, милая Рози. Из того, что вы о нем рассказали, я поняла, что у него в жизни нет никаких идеалов, чего не скажешь о вас.

— Теперь я понимаю, что мои моральные принципы только докучали ему, — с горечью заметила Рози.

— Бог с ним. На свете есть много мужчин, которые разделяют ваши взгляды. Не все же такие, как Клиффорд. А известно ли вам, Рози, что вы необычайно красивы? У мужчин от одного взгляда на вас перехватывает дыхание.

Рози подняла пылающее лицо и с чувством сказала:

— Меня это не радует. Я не хочу, чтобы кто-нибудь снова влюбился в меня только из-за смазливой внешности.

— Я могу вам пообещать, что настанет день и кто-нибудь полюбит вас за вашу чистую юную душу, — утешила ее Дория.

Через несколько минут Рози показалось, что Дория выглядит усталой, и она предложила ей помочь лечь в постель. Комнаты Дории находились на первом этаже, чтобы она могла свободно передвигаться по дому в своем кресле. После болезни Дории Дикки спала в соседней комнате, но теперь необходимость в этом отпала. Дории уже не требовался особый уход. Однако Рози хотела помочь ей раздеться и лечь в кровать. Она сделает это с радостью.

— Подождите несколько минут, я докурю сигарету, — улыбнулась ей в ответ Дория. — Вы пока можете подняться к себе и надеть халат, а потом спуститесь ко мне.

— Хорошо.

Почти сразу, как только Рози вышла, позвонили у входной двери. Дория была очень удивлена, увидев, что итальянец-дворецкий провел в комнату Синтию Ховард, одетую, как обычно, в черные брюки и свитер. Ее лицо было угрюмым, одежда выглядела неряшливо. Наверное, у нее очередной кризис. Это не девушка, а клубок нервов.

Синтия взглянула на Дорию немного смущенно:

— Извините, что надоедаю вам, но сейчас нет и десяти и вы еще не ложитесь. Мне очень нужно поговорить. У вас найдется свободная минута?

— Я бы с удовольствием выслушала вас, Синтия, но я уже почти сплю и не в силах поддерживать беседу, — ответила Дория со своей обычной отзывчивостью.

Она всегда сочувствовала Синтии.

— Мама разговаривала с вами сегодня и сообщила мне, что Эш уехал в Швецию.

— Да, со мной осталась Рози Беннет, она заменяет Дикки.

Лицо Синтии вытянулось. Она вся как бы застыла. Боже, как она ревновала Эша к этой секретарше! С того самого дня, когда они пили шампанское в конюшне и Рози окрестила жеребенка.

— А-а, — только и смогла выговорить Синтия.

— Бедняжка очень переживает, — негромко пояснила Дория. — Ее помолвка расторгнута.

Брови Синтии поднялись вверх. Нетерпеливым движением она постучала сигаретой по пачке, которую держала в руке. Вот это новость! Дория несколько раз упоминала о готовящейся свадьбе Рози. А теперь выясняется, что эта красотка, от которой Эшли без ума, свободна! У Синтии в груди разгорелось пламя ненависти.

Дория была совершенно права, когда предположила, что сегодня у Синтии очередной кризис. Она давно не виделась с Эшли и теперь была просто в отчаянии. И еще эта дурацкая ссора с дядей из-за совершенной ерунды! Она вылетела из дому в надежде обрести душевное спокойствие, поговорив с сестрой Эшли.

И вдруг Дория заявляет, что хочет спать и что у нее гостит Рози Беннет. Эта девица!

— Я вижу, что мне лучше уйти. Я пришла не вовремя. Спокойной ночи, Дория. — И прежде чем та успела ответить, Синтия выскочила из комнаты.

Рози как раз спускалась по лестнице. В своем белорозовом халатике она была так красива, что дух захватывало. Синтии стало дурно от одного ее вида.

Рози не испытывала особого расположения к Синтии, но все-таки вежливо улыбнулась ей:

— Добрый вечер, мисс Ховард.

Синтия пристально смотрела на нее, затягиваясь сигаретой. Ее воспаленное воображение уже рисовало картину: Эшли в объятиях этой особы с тонкими белыми пальцами и огромными васильковыми глазами.

Синтию совершенно не интересовало, по какой причине расстроилась помолвка Рози. Она больше не владела собой:

— Ну что, сумела наконец втереться в семью?

Рози уставилась на нее, озадаченная:

— Что вы имеете в виду?

— Не надо таращиться на меня с невинным видом, — злобно проговорила она, — меня не проведешь. Увидела добычу покрупнее и послала своего парня подальше! А теперь хочешь показать, какая ты добренькая и ухаживаешь за Дорией. Хитра, нечего сказать.

Рози покраснела.

— Мисс Ховард!

— Я все скажу! — воскликнула Синтия вне себя от ярости. — Пока ты не появилась, у меня еще была надежда, что Эшли женится на мне. Но он встретил тебя и совершенно потерял голову. Здорово ты все устроила!

— Но это неправда! — задохнулась от возмущения Рози.

— Нет, правда! Ты все время знала, что Эшли с ума по тебе сходит, и поэтому расстроила свою помолвку. Но ничего у тебя не выйдет. Эшли не будет счастлив с тобой. Ты ему не пара. Это в меня он должен был влюбиться, это я… — Лицо Синтии исказилось в злой гримасе, она была не в силах говорить.

На мгновение Рози онемела. На сегодня с нее достаточно! Эти обвинения Синтии так неожиданны и пугающи! Все, что она говорит, — просто ее глупые нелепые фантазии. Не может быть, чтобы Эш был влюблен в нее.

Рози нарушила молчание:

— Вы не имеете никаких оснований утверждать, что мистер Риверс влюблен в меня.

— Ах, ты этого не знала! — выпалила Синтия. — Здесь все про это знают. Еще «мистер Риверс!» Могу поспорить, вы в куда более близких отношениях…

— Я не желаю вас слушать, — решительно прервала ее Рози, не на шутку рассердившись.

Но внезапно жгучая ревность и обида, застилавшие сознание Синтии, растаяли. Припадок миновал. Прекрасное лицо Рози было перед ней как в тумане. Синтия поняла, что натворила: своими же руками лишила себя последней надежды, и теперь этого никак не исправить.

Она смешалась. Потом повернулась и выбежала вон, хлопнув за собой тяжелой входной дверью.

Рози осталась стоять, как будто приросла к полу. Она тяжело дышала, лицо ее по-прежнему пылало, сердце бешено колотилось. Она была совершенно смущена и растеряна. Слова Синтии, абсолютно неожиданные и ошеломляющие, потрясли ее до глубины души. Нет, не может Эшли и вправду влюбиться в нее. Надо же, придумала — все про это знают! Она не настолько самоуверенна, чтобы вообразить себе, будто такой человек, как Эшли Риверс, может влюбиться в нее. Но мать и Клифф тоже намекали, что Эшли к ней неравнодушен.

Неужели это правда? Рози закрыла лицо трясущимися руками. Неужели он именно поэтому согласился помочь Клиффу и вообще столько сделал для них обоих? Ведь он даже пытался ускорить их свадьбу. И все это время мечтал о ней?!

В первый момент она испытывала огромное искушение помчаться к Дории и выложить ей все, что сказала мисс Ховард. Несчастная, по-видимому, уже была не в силах сдержать свои чувства, потому что безумно влюблена в Эшли, и потому ее очень жаль.

Рози постаралась взять себя в руки. Вернувшись в гостиную, где ее ждала Дория, она сказала только, что обменялась парой слов с мисс Ховард и что Синтия ушла.

Дория тоже предпочла не высказываться по этому поводу. И выходка Синтии больше не обсуждалась. Рози полагала, что не должна огорчать и тревожить Дорию перед сном. Она пробыла у нее ровно столько, сколько было нужно, чтобы выполнить свои несложные обязанности: дать Дории горячего молока — она любила на ночь выпить молока; укрыть неподвижные ноги мягким шерстяным одеялом, а сверху еще и пуховым; убедиться, что у Дории есть под рукой все, что может потребоваться ей ночью. Дория часто просыпалась ночью, зажигала свет и читала. На столике всегда стоял термос с горячим чаем и лежали книги.

— Спокойной ночи, Рози, — на прощание сказала ей Дория. — Как мило с вашей стороны так обо мне заботиться. Я просто в восторге.

И она притянула к себе голову Рози и поцеловала ее.

Рози застенчиво коснулась губами бледной, впалой щеки Дории.

— Ухаживать за вами — это такая честь для меня, — пылко ответила она.

— Эшли больше никому не доверил бы меня, — улыбнулась Дория. Ей и в голову не могло прийти, какую бурю чувств вызвали у Рози эти простые невинные слова теперь, после того как ей открылась правда о чувствах Эшли.

Она направилась к двери, и Дория сказала ей вслед:

— Обещайте мне, что постараетесь уснуть сегодня.

— Обещаю, — ответила Рози.

Но она никак не могла уснуть. Это был самый длинный и самый кошмарный день в ее жизни: столько событий и переживаний сразу!

Она лежала в темноте и смотрела на лунный свет, падавший на пол ее комнаты через раздвинутые занавески. Ночь была ясная, небо расчистилось после дождя. В воздухе витал аромат цветов, которые росли в ящике на балконе.

В ее голове проносилось множество мыслей. Перед глазами стояло лицо Клиффа, хотя Рози и старалась забыть его. Теперь оно было так же ненавистно, как когда-то было дорого. В эту самую минуту он обнимает другую. Думать об этом было больно и стыдно.

И еще одно лицо стояло перед ее мысленным взором в эти долгие бессонные часы — лицо Эшли. Мужественное, благородное. Его самообладание просто необыкновенно. Ни единым словом он не уронил ни своего, ни ее достоинства. Снова и снова она вспоминала полубезумные выкрики Синтии:

«Он встретил тебя и совершенно потерял голову… Эшли с ума по тебе сходит… Ах, ты этого не знала?!»

Рози верила в это с трудом, но шестое чувство говорило ей, что это правда. Нет женщины, которая не была бы горда и счастлива, узнай она такое. Но Синтия наговорила ей еще много неприятных слов:

«Ничего у тебя не выйдет… Эшли не будет счастлив с тобой… Ты ему не пара…»

Как она посмела говорить такие вещи! У Синтии нет никаких оснований утверждать, что она, Рози, специально расстроила помолвку, чтобы выйти за Эшли.

Внезапно Рози расплакалась. Горькие слезы текли по ее щекам и капали на подушку. Все рухнуло в одночасье: любовь, свадьба… и теперь даже дружба с Эшли. Если то, что сказала Синтия, правда, она не сможет принять со стороны Эшли даже дружбы: ей будет неловко.

Грустная и усталая, Рози встретила рассвет. Она так и не смогла уснуть. Веки у нее отяжелели, и на сердце тоже было нелегко. Но она собрала волю в кулак, чтобы ухаживать за Дорией, развлекать ее и помогать во время небольшой вечеринки, которую та устраивала в субботу вечером для друзей и соседей. Гости, с которыми Рози общалась, потом говорили Дории, что в жизни не видели такой красивой и очаровательной девушки. Воскресное утро выдалась солнечным, и все отправились в конюшню, где Рози — крестная Тимкина — снова была в центре внимания.

День подходил к концу, и Рози буквально цепенела от страха при мысли, что сейчас ей придется встретиться лицом к лицу с Эшли, который должен вот-вот вернуться из Стокгольма.

Много раз она собиралась с духом, чтобы открыть Дории свое сердце и передать ей слова Синтии. Но не смогла себя заставить. Она не смогла даже ответить, когда Дория, поговорив по телефону, сообщила ей, что Синтию Ховард отвезли в психиатрическую лечебницу — бедняжке стало совсем плохо.

— Знаете, — грустно прокомментировала Дория, — девушка немного не в себе. Жалко Ховардов, они столько из-за нее пережили.

Рози мрачно отметила про себя, что вчера Синтия точно была не в себе.

При обычных обстоятельствах Рози получила бы от сегодняшнего дня много удовольствия. Последнее время погода не баловала Англию, но в это воскресенье на чистом небе ярко сияло солнце. Дория и Рози сидели на террасе и пили чай. Рози ничем не выдавала своего волнения, но она ни на минуту не забывала о словах Синтии и обмирала при мысли о встрече с Эшли.

Но страх и эмоциональное переутомление были так велики, что Рози наконец не выдержала и призналась Дории, что чувствует себя отвратительно — это было правдой, — что у нее, наверное, температура и что ей надо срочно уехать, чтобы не заразить хозяйку. Первой мыслью Дории было уложить ее в постель и приставить Дикки ухаживать за ней, как только та вернется, но в конце концов было решено отправить Рози на машине в Лондон.

— Я буду очень беспокоиться, пока не узнаю, что с вами, — сказала ей на прощание Дория с искренней тревогой. Она и сама видела, что бедная девочка выглядит неважно. — Я думаю, Эш очень огорчится, не застав вас сегодня вечером у нас в доме.

Но эти слова еще больше взволновали Рози. Когда она целовала Дорию и выслушивала слова благодарности, у нее в глазах стояли слезы.

— Честное слово, я так рада, что повидалась с вами! Спасибо вам, что вы выслушали и утешили меня, — прошептала Рози.

Дория на секунду задержала тонкие пальцы Рози в своей руке.

— Крепитесь, дорогая. Не надо так огорчаться. И я, и Эш будем беспокоиться о вас и поддерживать с вами связь.

На обратном пути Рози сидела позади шофера, — и слава богу, потому что всю дорогу она тихонько плакала.

ГЛАВА 15

Не следующей неделе на долю Рози выпали тяжелые испытания. В воскресенье вечером позвонил Эшли. Он благодарил за то, что она прекрасно справилась со своими обязанностями. Сейчас он сам сделает все что нужно, а завтра утром приедет Дикки, она нашла замену и может вернуться в поместье. Дория говорит, что замечательно провела время в компании Рози.

— Сестра сказала, что вы уехали, потому что плохо себя чувствовали. Надеюсь, вы не заболели?

Рози чувствовала себя совершенно разбитой и уже легла в постель, когда раздался звонок. Мама позвала ее к телефону, она накинула халатик и спустилась вниз. Хорошо, что в коридоре больше никого нет и никто не видит ее лица. При звуках этого глубокого, красивого голоса у нее мороз пробежал по коже.

«Мисс Ховард сказала, что он влюблен в меня. И все это знают».

Эта мысль ужасна, но от нее захватывает дух.

Она кое-как убедила Эшли, что с ней все в порядке. Они договорились, что он позвонит ей в агентство на следующей неделе.

— Я хочу, чтобы вы пообещали мне одну вещь, — сказал он напоследок.

— Какую? — спросила она.

— Вы дадите мне знать, если мистер Патерсон будет доставлять вам какие-нибудь неприятности. Я не хочу, чтобы у вас были лишние переживания. И ради бога, не делайте глупостей: не вздумайте помириться с ним и выйти за него замуж.

— Нет, ни за что! — решительно заявила она.

Рози поднялась к себе в спальню, уткнулась головой в подушку и заплакала. Ей казалось: она плачет не переставая с тех пор, как ей позвонила эта девица насчет Клиффа… с тех самых пор, как услышала в телефонной трубке этот гадкий смешок.

Она любила Клиффа, каким бы он ни был… Она его любила!

Испытания начались в понедельник с самого утра, едва только Рози вошла в агентство Трамма.

Клифф звонил из Бирмингема. Поначалу он заговорил с ней раздраженным тоном.

— Что, черт возьми, происходит? Я прихожу утром на работу и обнаруживаю, что уволен: мне выплатили жалованье за неделю вперед и сказали, что больше не нуждаются в моих услугах. Тебе что-нибудь про это известно? Ты должна знать, ведь ты гостила у Риверса.

Рози сидела в кабинете мистера Трамма. Он еще не пришел. В последнее время мистер Трамм плохо себя чувствовал и редко приходил на работу раньше половины одиннадцатого. Теперь Рози полностью владела собой. Накануне у нее был долгий разговор с матерью. Узнав всю правду, миссис Беннет умоляла дочь больше никогда не встречаться с Клиффом. Она была согласна с общим мнением: он не стоит ее любви. И никогда не стоил.

В то утро Рози окончательно убедилась, что мать была права. Клифф говорил с ней так грубо! Ей стало совершенно очевидно, какой он наглец! Как это она раньше не разглядела!

— Я вижу, ты еще не прочел моего письма?

— Я не успел, — признался он. — Конверт такой толстый, я думал, что ты послала проспект отеля на Мальорке, в котором мы собирались провести медовый месяц.

Рози неподвижно сидела за столом, в ее душе не осталось ничего, кроме холодной ярости. Глаза были как два куска синего льда.

— Тогда прочти его сейчас, — предложила она.

— У меня не было времени, — повторял он. — Я пулей вылетел из конторы с выходным пособием и весьма нелицеприятной запиской от твоего приятеля.

Она спросила:

— Откуда ты звонишь?

— Из автомата, и мелочи у меня осталось еще на три минуты разговора.

— Я в этом не сомневаюсь, — ледяным голосом произнесла Рози. — Но ты начни, а если не успеешь дочитать, то я оплачу конец разговора.

Потом она явственно услышала женский голос, говоривший раздраженным шепотом. Рози почувствовала, что нервы напряжены до предела. Она сказала:

— Пусть Маурин О’Рейли выйдет из автомата и подождет, пока ты поговоришь со мной.

Молчание.

Видно, для Клиффа это было как гром среди ясного неба. Потом он растерянно произнес:

— Откуда ты узнала?

Больше сомнений не оставалось. Он провел уик-энд с Маурин, и та по-прежнему была с ним.

Позднее Рози узнала, что Маурин тоже уволили, потому что в то утро она не успела вернуться в Слу. А потом мистер Форд позвонил родителям Маурин, и ее отец сам приехал за ней.

Рози услышала треск разрываемой бумаги. Потом он заговорил совсем другим, извиняющимся тоном.

— О господи! Рози, прости меня, ради бога… У меня нет слов… Послушай, откуда ты все узнала?

— Неважно. Узнала и все. Ты получил мое письмо, а больше меня ничего не интересует. Всего хорошего.

— Но, Рози, выслушай меня. Неужели ты бросишь меня?

— А ты еще сомневаешься?

— Но я тебя очень люблю, Рози. Маурин для меня ничего не значит…

Рози рассмеялась:

— Не говори глупостей. Мне просто слушать тебя противно. Скажи Маурин, что мне ее жаль. Меня абсолютно не волнует, что будет с тобой дальше. Может быть, ей это небезразлично.

— Но, Рози… Я этого не переживу…

— Меня это абсолютно не волнует, — повторила она, — да и вообще, тебе, наверное, подвернулась другая работа и поэтому ты больше не нуждаешься в моей помощи.

— О боже! С другой работой еще ничего не известно, — воскликнул он.

— Зато известно наверняка — между нами все кончено. И, пожалуйста, не приходи к моему дому и не пытайся увидеть со мной, потому что, если ты это сделаешь, дверь тебе открою не я, а папа. Всего хорошего, Клифф.

И Рози положила трубку. Она была бледна и тяжело дышала, но все-таки после разговора с Клиффом почувствовала себя гораздо лучше. Она посмотрела на свой безымянный палец. Там, где было золотое колечко с бирюзой, осталась узкая полоска незагорелой кожи. Интересно, скоро ли она исчезнет, скоро ли исчезнут воспоминания о Клиффе? Первое потрясение было велико. Оно убило в ней все чувства. Убило даже способность страдать. Ей просто стало все равно. Надо благодарить судьбу за то, что она узнала правду о Клиффе до того, как вышла за него замуж. Это спасло ее от куда большего несчастья.

Она услышала, что телефон снова зазвонил, и вышла к Берил.

— Если это мой бывший жених, то скажи ему, что меня нет и пусть он больше не звонит.

Берил уставилась на нее:

— Бывший жених! Вот так номер! Неужели ты расторгла помолвку?

— Да, Берил. Боюсь, что пока тебе не придется покрасоваться в платье подружки невесты.

Берил, добрая душа, смотрела на нее удивленно и сочувственно. Потом послушно сняла трубку. Рози слышала, как она говорит:

— Кто ее спрашивает? — И потом: — Нет, Рози нет, а даже если бы и была, то не стала бы с вами разговаривать.

Она бросила трубку и посмотрела на Рози, которая пробормотала:

— Я так и знала, что он будет звонить еще раз. Но я ему не нужна. Это все потому, что он потерял работу и ему не дадут рекомендации.

— Рози, что случилось? — воскликнула Берил.

Рози ей все рассказала.

Рассказала она обо всем и мистеру Трамму, когда он пришел в агентство. Мистер Трамм не знал, что ему делать: то ли сочувствовать, то ли радоваться. Последнее чувство возобладало:

— Значит ли это, что вы не покидаете нас, мисс Беннет?

— Да, разумеется, мистер Трамм. Я не выхожу замуж, и мне бы очень хотелось сохранить место — конечно, если я по-прежнему вам нужна.

— Вы мне очень нужны! — радостно воскликнул он.

За это утро Берил несколько раз заводила с Рози речь о Клиффе.

— Я просто не могу прийти в себя. Какими низкими могут быть люди. И с кем? С тобой, такой милой и доброй. Он просто последний негодяй. Хотя теперь, после того, что я от тебя услышала, я могу тебе сказать, что никогда не считала его подходящей парой для тебя.

Рози грустно улыбнулась:

— Похоже, все просто сговорились и без конца твердят мне об этом.

— Но это правда. Помнишь, ты приглашала меня на вечеринку, где Клифф играл нам на гитаре? Он был очень мил и хорош собой, но я чувствовала, что нельзя ему доверять, и я оказалась права.

Почему же Рози не разглядела подлинной сущности Клиффа за его обаянием и красивой внешностью? Она был так очарована им, что совершенно лишилась способности что-либо замечать.

Ведь сигнал тревоги для нее прозвучал еще в тот день, когда они были в Ричмонд-парке. Тогда она простила его. Она была слепо, без памяти влюблена в него.

Просто удивительно, насколько свободнее она почувствовала себя теперь. Ей не жалко было даже чудесного белого платья из гипюра.

Неприятные воспоминания о Клиффе заслонил благородный, мужественный образ Эшли Риверса. У нее на щеках выступила краска. Она постаралась сосредоточиться на своей работе и подумала: «Если это правда, что говорят о его чувствах ко мне, то мы не должны больше видеться».

От этой мысли Рози стало грустно. Ей будет не хватать Эшли, его телефонных звонков, их редких встреч в Карлтон-Тауэрс, его дружеского участия. Она будет скучать и по Дории, и по Тимкину, и по поместью.

Рози выпал тяжелый вечер. Детям уже сказали, что свадьба отменяется, и велели не упоминать имени Клиффа. Но за чаем Аннабель не выдержала: ей так хотелось быть подружкой невесты!

— Рози, а почему ты не выходишь замуж? — недовольно спросила она.

— Замолчи, деточка, — остановила ее миссис Беннет.

— Ничего страшного, мама, — сказала Рози, краснея, и повернулась к сестренке: — Не волнуйся, маленькая, ты еще будешь подружкой невесты на чьей-нибудь свадьбе.

Тут вмешался Робин:

— Рози, а ты что же, никогда не выйдешь замуж?

— Замолчи, Роби! — одернул его Мики.

Рози засмеялась через силу.

— Кто знает, что у нас сегодня по телевизору? — звонко спросила она.

Миссис Беннет, бросив озабоченный взгляд на дочь, поспешила отыскать в кипе газет ту, что с программой.

Все сели смотреть телевизор, и тут позвонил Клифф.

Лучше бы Рози не ответила! В трубке зазвучал знакомый голос — голос, всегда так пленявший ее. Даже теперь Рози было приятно его услышать.

— Я уже в Энсфилде. Стою на станции. Рози, мне надо с тобой увидеться. Дорогая, пожалуйста, приходи.

Она повесила трубку.

Руки дрожали, в горле стоял комок. Она едва справилась с охватившими ее чувствами. Она презирала Клиффа, но не так-то легко забыть старую любовь.

Он позвонил еще раз. Рози попросила отца подойти к телефону. Мистер Беннет заговорил холодно и резко, без обычного своего благодушия:

— Послушай, парень, Рози не желает с тобой разговаривать и тем более видеться. Будешь околачиваться возле нашего дома, не взыщи: живо покажу тебе где раки зимуют. Ты не смотри, что я с виду не силач. Справлюсь. Иди лучше подобру-поздорову, чтобы я тебя больше не видел. Все.

Уолтер Беннет вернулся в гостиную и поглядел на дочь:

— Не бойся, детка. Больше он не позвонит.

Рози пошла спать. Она неважно себя чувствовала, и назавтра ей лучше не стало. Конечно, Клифф больше не звонил ей домой, зато принялся названивать на работу. Рози попросила Берил, чтобы та каждый раз поднимала трубку. Однажды он заявился в агентство собственной персоной, и Рози пришлось отсиживаться в дамской комнате, пока не вернулась Берил и не сказала, что Клифф ушел. Она сообщила, что выглядел он кошмарно.

— Он все повторял, что ты издеваешься над ним, что он только тебя и любит, и всегда любил… Ну и прочую чушь.

— Да, и прочую чушь, — с горечью повторила Рози.

— В конце концов я его спровадила. Пригрозила, что позову мистера Трамма, — добавила Берил, очень довольная собой. Ей давно хотелось проучить этого южноафриканского грубияна, который посмел так обойтись с милой Рози.

После этого Клиффорд засыпал Рози письмами. Она распечатала только первое. Оно не произвело на нее впечатления, хотя Клифф заверял, что любит ее по-прежнему.

«Умоляю тебя: прости. Иначе покончу с собой. Ты права, я вел себя, как последний болван, впутался в историю с Маурин — но с этим все. Рози, дорогая, не бросай меня! Вспомни, что мы значили друг для друга. Да, я знаю, меня выгнали с работы, но давай встретимся и поговорим. Я надеюсь пройти конкурс и получить место на телевидении. Ради тебя я буду работать как вол…»

Читать дальше Рози не стала. Она порвала письмо, а остальные — штук десять — отправила назад нераспечатанными.

Вскоре Клифф перестал писать, и только однажды, в середине октября, Рози получила от него открытку:

«Это ты поневоле прочтешь. Значит, я тебе не нужен? Ладно. Ты мне тоже не нужна — и Англия твоя. Собираю манатки и отбываю назад в Кейптаун. Так что можешь целоваться со своим ухажером. Думаю, этого ты и добивалась.

К. П.»

Рози с яростью порвала открытку на мелкие кусочки, щеки ее пылали. Какая гадость! И как похоже на Клиффа. Даже попрощаться по-человечески не сумел.

Рози подумала, что за недолгую жизнь в Англии Клиффорд сломал жизнь не одной Маурин О’Рейли. Наверняка были и другие. Слава богу, она не позволила ему сделать над собой такое. Слава богу, не пошла у него на поводу.

Но обидные намеки Клиффорда расстроили ее. Конечно, в его словах не было ни капли правды, но ухажер — это явно Эшли Риверс. Да как он смел такое вообразить! Она этого добивалась? Да ей и в голову не приходило.

Три недели спустя после разрыва с Клиффом Рози вдруг подумала, что давно не получала вестей от Эшли и его сестры, — с тех пор как ездила к ним на уик-энд.

Интересно, как они там. Надо спросить, когда Эшли позвонит — если позвонит. Почему он молчит? Может, случилось что?

Она послала открытку Дории. Поблагодарила за гостеприимство и извинилась, что так спешно уехала. Дория не ответила. Рози решила, что Риверсы на нее обиделись — но за что?

Кончился октябрь, прошла первая неделя ноября, и Англия застыла в ледяных руках зимы. Эшли и Дория по-прежнему молчали.

Рози не находила себе места. Она была очень несчастна, но не из-за разрыва с Клиффом. Это ее больше не волновало.

Она покончила с неприятными обязанностями, связанными с разрывом помолвки: написала родственникам и друзьям, всем, кого пригласили на свадьбу. После этого Рози не заговаривала о Клиффе.

Чтобы развеяться, она сходила на пару вечеринок к своей подруге Клариссе. Даже согласилась встретиться с Джоном Уисли, который не терял надежды и время от времени заглядывал в агентство. Они два раза поужинали вместе. Этот симпатичный парень был явно без ума от Рози, но она принимала его ухаживания без энтузиазма. Во второй раз он попробовал ее поцеловать. Она поцеловала его в ответ, но осталась холодна. Потом она решила больше не встречаться с Джоном.

Дома тоже отметили два события: день рождения близнецов первого ноября и праздник фейерверков — пятого. В эту ночь, как всегда, жгли костер в саду и пускали ракеты. Дети веселились вовсю. Рози казалась довольной и счастливой. Миссис Беннет радовалась, глядя на нее.

Но Рози была несчастлива.

Ее угнетала мысль об Эшли Риверсе, о странной девушке Синтии, которая утверждала, что у них с Эшли роман.

Рози очень расстроилась, поняв, как она скучает по Эшли. К тому же ее беспокоило здоровье Дории. Может быть, они не пишут, потому что в поместье стряслось что-то ужасное? Она порывалась позвонить в Чейнфилд — теперь она знала номер, — но всякий раз давала отбой. Действительно, с чего сна взяла, будто Риверсам есть до нее дело? Они принадлежат к другому кругу, к другому миру. Что им до нее? Глупо думать, что Эшли и правда в нее влюблен.

Но ей хотелось увидеться с ним. И чем дальше, тем больше.

Однажды, хмурым ненастным днем, ей пришло в голову, что Риверсы, возможно, ждут, пока она сама сделает первый шаг. В таком случае не позвонить будет просто невежливо.

На работе, улучив время, когда все разошлись на перерыв, она позвонила в «Томас Риверс и сын» и попросила позвать мистера Риверса.

— Кто его спрашивает?

— Мисс Беннет, — ответила она и почувствовала, как быстро у нее забилось сердце.

Ей велели подождать.

Потом раздался мужской голос, незнакомый:

— Мисс Беннет?

— Да.

— Я понял, что вы звоните моему кузену, мистеру Эшли Риверсу? Я Джек Уинтрингем.

— Да, конечно, — пролепетала Рози. — Я о вас слышала.

— И я о вас наслышан, — заметил он. — Но ведь мы лично не встречались?

— Нет.

— Видите ли, Эшли еще не вернулся из Америки.

«Так вот он где», — подумала Рози, а вслух сказала:

— Я и не знала, что он поехал в Америку.

— Да… Собственно, поехать туда должен был я. По делам фирмы. Надвигалась одна важная конференция, а Эшли в таких вещах даст мне сто очков вперед. Заодно он там немного развеется, в его состоянии это полезно.

— Я не совсем понимаю…

— Вы что, не слышали о Дории?

У Рози перехватило дыхание.

— О Дории?! — ахнула она. — Она не… не…

— Нет, успокойтесь, она жива, но была на волосок от смерти.

— Как вы меня напугали, мистер Уинтрингем! Я очень за нее тревожусь.

— Как и все мы. Особенно Эшли. Они ведь близнецы с Дорией и с детства очень дружны. Я слышал, Дория вас расхваливала до небес. Это вы крестная того жеребенка, Тимкина?

— Да, но, прошу вас, скажите, что случилось с Дорией?

Джек был не прочь поговорить, и вскоре Рози узнала, почему Риверсы так долго ей не отвечали.

Через несколько дней после возвращения Эшли из Стокгольма Дория простудилась и заболела воспалением легких. Ее жизнь долго висела на волоске. Бедный Эшли был близок к безумию. Он почти не отходил от ее постели. Но едва Дории стало лучше, началось осложнение ее старой болезни, и четыре или пять недель никто не мог сказать, поправится ли она. В Чейнфилд съехались специалисты. Эшли нанял вторую сиделку. Он не жалел денег. Но Дория немного оживала, только когда рядом был брат, когда его рука сжимала ее прозрачные пальцы.

— Какой ужас! — воскликнула Рози. — А я ничего не знала!..

— И никто не знал. Иначе Риверсов замучили бы звонками, в поместье съехалась бы куча народу. А Дории необходим был полный покой. Дикки превзошла саму себя в уходе за больной, но поговаривают, что на самом деле Дорию спас Эшли. Он ее не отпустил. Про близнецов вообще рассказывают странные вещи.

Глаза Рози наполнились слезами.

— Это чудо!

— Ну теперь дела пошли на лад. Дория поправляется, и, когда Эшли понадобился в Нью-Йорке, я уговорил его поехать и немного отвлечься. А потом позвонили вы, Рози, — можно вас так называть? — и я должен сделать вам признание.

— Признание?

— Да. Я услышал, что вы звоните Эшу, и решил с вами поговорить. Можете изругать меня вдоль и поперек, а что до Эша, он меня точно убьет. Вы ведь работаете в агентстве Трамма на Слоун-стрит? В общем, он просил передать, что ненадолго уезжает в Нью-Йорк и позвонит вам, как только вернется. Он хотел пригласить вас повидаться с Дорией. Беда в том, что он поручил это дело мне. А у меня все вылетело из головы. Рози, прошу вас, простите.

— Ну конечно. Ничего страшного, мистер Уинтрингем.

И Рози облегченно рассмеялась. Во-первых, потому что милая храбрая Дория поправляется; во-вторых, потому что Эшли, оказывается, еще помнит о ней.

Рози сама удивилась своей радости.

Джек Уинтрингем продолжал болтать легко и непринужденно. Среди прочего он сообщил и самую важную для Рози новость: Эшли возвращается в конце недели.

Сердце у нее забилось часто-часто, и она, странно волнуясь, подумала: «Еще три дня. Три дня. Потом он позвонит. Быть может».

— Слушайте, — продолжал Джек. — Почему бы нам с вами не отобедать вместе? Эшли говорит, вы самая прекрасная девушка на свете. Уж очень хочется поглядеть!.. — Его голос звучал беззаботно и совсем по-мальчишески, не то что у Эшли. Дория как-то сказала Рози, что он очень славный, только ленив и склонен к веселой жизни. Рози мягко, но решительно отклонила предложение, сказав, что ей не на кого оставить агентство.

Джек особенно не настаивал. Он еще раз извинился за забывчивость и распрощался.

Мгновение Рози в задумчивости глядела перед собой, постукивая карандашом по стопке бланков с новыми заказами. Постепенно сердцебиение улеглось, и ей стало стыдно. Что она за дурочка такая? Кто дал ей право думать об Эшли как о мужчине, а не просто как о друге? Но она ничего не могла с собой поделать.

За долгие недели разлуки с ним Рози поняла, как много он для нее значит. И теперь ее глубокая страстная натура снова ожила. Да, Клифф убил в ней любовь — но только любовь к себе самому.

Вечером, придя домой, Рози написала дружеское письмо Дории.

Она завершила его так:

«Знаю, что вы, по доброте своей, принимаете во мне участие, поэтому скажу вам: я ничуть не жалею о разрыве с Клиффом. Он вернулся в Южную Африку, и больше мы с ним не увидимся. В прощальном письме он наговорил мне гадостей, так что я получила суровый урок.

Надеюсь, вы позволите мне как-нибудь приехать повидаться с вами, когда вы поправитесь.

С любовью, Рози».

Имени Эшли она не упомянула из стеснительности.

Она отправила письмо в среду, а в четверг вечером ей позвонила Дория. Ее голос звучал твердо и весело.

— Спасибо за письмо, милая Рози. Слава богу, у вас все хорошо, — сказала она.

— Рада, что вам лучше. Вы так сильно болели.

— Да, не стану притворяться. Я бы сдалась, если бы не Эш. Он почти не отходил от меня.

— Я рассказала об этом своим братишкам, — волнуясь, заговорила Рози. — И о том, как много близнецы значат друг для друга. Они слушали разинув рты, а вечером я зашла к ним в комнату и застала их за игрой. Они играли в вас с Эшли. Робин лежал в кровати с закрытыми глазами, а Мики сидел рядом и умолял его не умирать.

Дория рассмеялась:

— Какая прелесть! Передавайте им привет. Да, кстати, Эшли послезавтра возвращается. Почему бы вам не заглянуть к нам в воскресенье?

Рози так и подскочила.

— Ну что вы… Он не успеет вернуться, а тут я… — начала она.

— Чепуха, — перебила Дория. — Его не было всего неделю. И я уверена, он будет рад вас видеть. Приезжайте.

Рози смущенно поблагодарила, Под конец Дория предупредила ее, что погода плохая, и советовала одеться потеплее.

— Наденьте брюки и толстый свитер, иначе замерзнете. Не бойтесь, мы с Эшли тоже будем одеты просто. Развлекаться не будем, мне пока нельзя, но не терпится вас увидеть.

Остаток вечера Рози была взволнована и возбуждена. Она сидела в гостиной с мамой и братишками и смотрела какой-то фильм, но ее мысли были далеко. Перед глазами стояло тонкое лицо Эшли, и голос Дории говорил: «Я уверена, он будет рад вас видеть…»

Наверное, так оно и есть, иначе Дория этого не сказала бы. Тем более, что к ней пока никого не пускают.

Миссис Беннет заметила, как раскраснелась Рози:

— Ты не простыла, доченька? Щеки вон какие красные. Уж не температура ли у тебя?

— Нет, мама, мне просто от камина жарко, — поспешно сказала Рози.

Потом, когда дети пошли спать, Маргарет с мужем остались одни. Миссис Беннет думала о дочери. Мистер Беннет читал «Ивнинг стандарт».

— Знаешь, Уолли, каждый вечер я гляжу на нашу дочку и благодарю Бога, что она не вышла за этого проходимца. Вот что называется — пронесло!

— Это точно, — хмуро подтвердил мистер Беннет.

— И ведь как быстро она оправилась! Кто бы мог подумать! Еще недавно ей без Клиффа белый свет был не мил.

— Ума набралась и сообразила, что к чему, — сказал мистер Беннет. — Этот малый ей здорово насолил, небось сама рада, что не выскочила за него.

— Спасибо мистеру Риверсу. Думаю, это он ей все разъяснил.

— Она что, собирается в воскресенье к Риверсам?

— Да, — откликнулась миссис Беннет.

Мистер Беннет поглядел на нее поверх газеты. Что это она разулыбалась? И этот многозначительный взгляд… Он улыбнулся в ответ:

— Слушай, Мегги, хватит. Уж эти мне фантазии…

— Какие фантазии? — рассеянно спросила миссис Беннет. Ей было приятно, что он назвал ее так, как звал, бывало, много лет назад. Она села рядом с мужем на диван, взяла под руку и положила голову ему на плечо. — Уолли, я была счастлива с тобой все эти годы. Ты очень добрый. Ко всем нам. Господи, хоть бы нашей красавице Рози повезло как мне.

— Повезет, — сказал мистер Беннет и обнял женя за еще стройную талию. — По-моему, насчет нее можно уже не беспокоиться. Она едва не вышла за этого шалопая — что ж, в другой раз будет разборчивее.

Они еще долго говорили об этом и решили, что в их семье о Клиффе жалеет лишь маленькая Аннабель. Ей очень нравилось, как он поет, подыгрывая себе на гитаре. Еще одно обманутое женское сердце — правда, еще юное.

Миссис Беннет больше не упоминала об Эшли Риверсе. Но она была любящая мать, гордилась дочерью и уже размышляла, что бы Рози надеть в воскресенье. Миссис Беннет не знала, что Дория посоветовала приезжать в брюках и свитере.

ГЛАВА 16

Воскресный ленч подошел к концу. Дикки откатила кресло Дории из столовой в гостиную. Покойная миссис Риверс обставила ее восхитительной старинной мебелью, по большей части итальянской.

На окнах были парчовые, желтые с золотом, шторы; на полу — бледно-серый ковер. По обе стороны от камина на черных подставках стояли две огромные вазы с желтыми хризантемами. На каминной полке красовалось несколько статуэток саксонского фарфора и два высоких золоченых канделябра.

Над камином висел потемневший от времени живописный натюрморт. Дория как-то сказала, что это итальянская работа семнадцатого века в настоящей флорентийской раме.

В гостиной было столько предметов искусства, что Рози могла разглядывать их часами. А как приятно после холодного домика в Энсфилде очутиться здесь, среди красоты и роскоши, в доме с центральным отоплением и огромным камином? Даже блюда, которые подавали за обедом, были для нее экзотикой: консоме с нежными приправами, жареный фазан и черничный пирог. Рози никогда не ела черники. Эшли сказал, что эти ягоды из Америки. Из поездки он привез подарок сестре и к радости и удивлению Рози, вручил и ей небольшую коробочку.

— Ведь вы были так добры к Дории, — улыбнулся он и протянул ей коробочку. — Так, пустячок.

Но Рози не учла, что значит пустячок для человека положения Эшли: в коробочке лежала изящная булавка из витого золота, усыпанная жемчужинками. Рози тут же приколола ее на ворот голубого свитера, который она надела с черными брюками вопреки настоянию матери. Миссис Беннет считала, что в таком виде по гостям не ходят.

— Какая чудесная вещичка! — воскликнула Рози.

И как всегда, ее торопливая манера говорить тронула Эшли.

Он не мог налюбоваться на Рози с самого утра, словно они не виделись сто лет. Погода переменилась. Для ноября было очень холодно. Эшли прежде не видел Рози в брюках. Она казалась выше и грациознее, с соблазнительно-стройными ногами. Под голубым свитером вырисовывались маленькие твердые груди. Как она похудела за эти шесть месяцев. Сколько всего произошло за это время!

Пока болела любимая Дория, Эшли был поглощен ею и почти не вспоминал о Рози. Потом он срочно выехал за границу, не успев даже позвонить ей. Пришлось попросить Джека. Теперь-то он знал, что Джек не выполнил его просьбу. Очень на него похоже!

Конференция в Нью-Йорке прошла успешно: удалось заключить выгодные контракты и обеспечить процветание компании «Томас Риверс и сын». Дела у Эшли шли просто блестяще, чего нельзя было сказать о его личной жизни. А личная жизнь теперь значила для него на удивление много.

Он был безумно влюблен и понимал это. Он нуждался в этой девушке, хотел жениться на ней, но не решался спросить: согласится ли Рози стать его женой. Наверное, еще рано. Со времени разрыва ее помолвки с Клиффордом Патерсоном прошло слишком мало времени. А может, она его никогда не полюбит. Он гораздо старше. Да и захочет ли она вообще замуж?

Он решил пока ничего не говорить. Пусть Рози немного придет в себя после разрыва с бывшим женихом.

Но как отпустить ее домой и ничего не сказать о чувствах, которые кипят у него в душе! Милая, любимая Рози!

Они собирались в конюшню навестить Тимкина, но тут зарядил дождь. Пришлось остаться в доме. Близнецы и Рози поговорили о многом, в том числе и о Ховардах. Само собой, всплыло имя Синтии.

— Бедняжка! — сказала Дория. — Помните, как она вдруг появилась здесь? Вы как раз у нас гостили. Она и тогда казалась немного странной, а на следующий день ее пришлось отвезти к психиатру. Он поместил ее в лечебницу. Для Ховардов это страшный удар.

— Да, я помню, — ответила Рози. Как могла она забыть слова Синтии! Но сегодня, узнав, что девушка больна, Рози перестала тревожиться: стало быть, Синтия не имеет никаких прав на Эшли.

Брат с сестрой тем временем обсуждали Ховардов. Рози слушала и смотрела на них. Дория выглядела бледной и хрупкой, хотя Дикки уверяла, что за эту неделю ее подопечной стало гораздо лучше. Ей нужно только поправляться понемногу и, главное, не волноваться.

Рози повернулась к Эшли. Какой у него волевой профиль! Упрямый подбородок, твердый рисунок губ. Сразу видно: сильная личность. Ей нравилось, как он одет: в коричневые брюки и темно-зеленый пуловер с воротником поло. При этом вид у него был элегантный и, Как сказала бы мама, богатый. В пальцах он держал вечную сигару. Рози казалось, что образ Эшли в ее сознании навсегда связан с густым ароматом гаванских сигар.

Она смотрела на него, а он говорил:

— Мне всегда казалось, что бедняжка Синтия немного не в себе. Но, Дория, согласись, одно время ты всерьез думала, что мы с ней…

— Нет-нет, — торопливо вставила Дория. — Я понимаю, что ошибалась.

— Да, ошибалась, — кивнул Эшли и вдруг поглядел Рози прямо в глаза. Так серьезно, так странно, что у нее екнуло сердце. Тогда он поднялся. — Дикки взяла с меня обещание, что после кофе ты отдохнешь часок, — улыбнулся он сестре. — Пойду позову ее.

— Милый, довольно обращаться со мной как с инвалидом!

— Сейчас три, — сказал Эшли, взглянув на часы. — В четыре мы вернемся. Идти в конюшни сейчас слишком сыро, поэтому мы с Рози отправимся ко мне в кабинет. Я хочу показать ей несколько цветных слайдов, которые привез из-за границы.

— С удовольствием посмотрю, — откликнулась Рози и сама удивилась, как весело и уверенно прозвучал ее голос. Но когда она пошла вслед за Эшли по коридору, сердце у нее внезапно забилось, как у пойманной птички.

Как он смотрел на нее! Что бы это значило?

Кабинет оказался большой комнатой с видом на конюшни. Как и весь дом, она хорошо отапливалась, и здесь было тепло даже в этот холодный, промозглый, ноябрьский день. Рози прежде тут не была, но кабинет ей понравился. Он разительно отличался от изысканной гостиной подчеркнуто мужской простотой. Старинные ковры на дощатом полу; массивное ореховое бюро; книжные полки по стенам; шкаф с оружием; чучела уток и разнообразные охотничьи и рыболовные принадлежности; несколько хороших гравюр на охотничьи сюжеты, а над камином — живописное изображение кобылы, матери Тимкина. Рози сразу ее узнала.

— Обещаю заказать портрет вашего крестника и подарить его вам, — заметил Эшли, когда они смотрели на картину.

— Ой, как чудесно! — воскликнула Рози.

— На ваш взгляд жизнь — сплошные чудеса, — сказал Эшли с чувством. — Поэтому с вами так интересно. Это завидный дар! Большинство людей равнодушны к жизни.

— Вы же не такой. И Дория тоже.

— Насчет себя не знаю. Возможно, теперь я не так равнодушен, как раньше. А что касается Дории — она действительно не от мира сего. Даже проклятый полиомиелит не убил в ней интереса ко всему и вся.

— Она удивительная.

— Я едва не потерял ее, — тихо сказал Эшли, глядя на дымящуюся сигару. — Господи, вы даже не представляете, Рози! Она чудом выжила.

— Вам было очень тяжело?

— Да. Понимаете, мы с ней во многом зависимы друг от друга. Мне страшно вообразить, что я мог бы остаться без сестры.

— И она не захотела бы остаться без вас.

Он вынул изо рта сигару, положил в пепельницу.

— Мне неприятно возвращаться к этому, Рози, — начал он. — Но я хочу знать: вы правда не жалеете о Патерсоне?

— Правда, — честно сказала Рози. — И я благодарна вам за то, что вы помогли мне во всем разобраться.

— Я едва не совершил ужасную ошибку. Видите ли, я с самого начала считал, что из вашего брака с Патерсоном не выйдет ничего путного. Но Дория убеждала меня, что семейная жизнь может изменить человека, и я уступил. Сестра оказалась не права: на Патерсона ничто не повлияет. Он никогда не изменится. Слава богу, вы с ним больше не увидитесь.

Рози промолчала, только опустила голову совсем по-детски, отчего Эшли потерял власть над собой. Он вдруг положил руки ей на плечи.

— Рози, посмотрите на меня, — попросил он.

Она подняла глаза, он взглянул в их невероятную синеву и забыл обо всем. Через свитер она ощущала жар его ладоней. Наконец он очнулся:

— О господи, вы сами не знаете, что делаете со мной. Моя милая, несравненная!

Она молчала, хотя все в ней отзывалось на его слова, на то желание, что читалось в его взгляде.

— Рози, я люблю вас, — продолжал он. — Считайте меня глупцом, но я говорю правду. Я давно люблю вас и только ради вас я принимал участие в Патерсоне. Я не в силах больше молчать об этом.

Рози перевела дыхание. Мгновение она не могла ни шевельнуться, ни слова сказать.

Эшли говорил:

— Я полюбил вас безумно. Думаю, с того дня, когда мы придумали имя жеребенку и я увидел, как вы обнимаете его за шею. Вы очаровали меня. Я схожу с ума при мысли, что вы станете женой другого — неважно, Патерсона или кого-нибудь еще. Дория знает, что я люблю вас. Ах, Рози, Рози, не казните меня! Неужели я открылся вам слишком рано? Вы еще не забыли Патерсона?

Рози ответила своим торопливым говорком, который так нравился Эшли:

— Ну что вы, конечно, забыла. Ума не приложу — как это я собиралась за него замуж? Под конец я его даже не уважала. А какая может быть счастливая семейная жизнь без любви и уважения?

Он сильнее сжал ее плечи. На его лице появилась улыбка, и Рози казалось, что ни один мужчина не улыбался ей так хорошо и открыто.

— Рози, а меня вы уважаете?

— Да, да — кто же вас не уважает?

Он немного нервно покусал губу:

— И вы даже можете… полюбить меня?

— Да, да! — закивала она, к его изумлению и восторгу.

— Рози, моя несравненная Рози, вы не шутите? Так вы в самом деле меня любите?

— Да, всем сердцем. Я поняла это, как только мы с Клиффом расстались. Вас так долго не было, и я очень скучала. А потом… потом мне сказали… неважно, кто… что вы ко мне неравнодушны. И я поняла, что мне не нужен Клифф. Я думала только о вас. Вы удивительный человек, Клифф перед вами ничто. Ах, Эшли… — Рози запнулась. Она по-прежнему у себя ощущала на плечах его руки, горячие, слегка дрожащие, а на губах чувствовала его прерывистое дыхание.

— Я старше вас, Рози, — заговорил он. — Я вечно занят и помешан на работе. Но вам я посвящу всю свою личную жизнь — если вы позволите. Рози, будьте моей женой.

Она закрыла глаза. Предложение ошеломило ее. Захлестнуло волной счастливого возбуждения. Она ответила почти неслышно:

— Я даже не знаю… Разве могу я стать женой самого Эшли Риверса?

— Чушь, — перебил он.

— У вас есть все, — продолжала она. — А у меня ничего.

— Чушь, — повторил он. — Об этом и говорить нечего. Ради всего святого, не чувствуйте себя ущемленной оттого лишь, что этот проходимец Патерсон вас не оценил. Вы прекраснее и милее всех на свете, Рози. Я хочу жениться на вас. Вы слышите? Ну скажите же: да или нет?

Она посмотрела на него и не могла оторвать взгляда:

— Да.

Ей показалось, что ее тело стало его телом, и первый долгий поцелуй обжег ей губы. Потом были другие — еще более долгие и жаркие. Они сводили с ума. Она отвечала со страстностью, какую никогда не пробуждал в ней Клифф. Ее груди горели под его руками.

Наконец-то она поняла, что чувство, связывавшее ее с Клиффом, было не любовью, а пародией, глупостью. Как она ошибалась! Вспомнить страшно. Нет, она свяжет свою жизнь с Эшли, будет любить его, а он ее. Какое невообразимое счастье!

В окна стучал дождь. Было ветрено. По небу ползли тяжелые ноябрьские тучи. Красивый парк был прозрачен и пуст. А в теплом кабинете, как казалось Эшли, засияло солнце. Теперь он был уверен, что нашел ту женщину, которую искал. Хозяйку их старого дома, любящую и любимую, будущую мать его детей.

Он целовал ее снова и снова. Целовал ее густые каштановые волосы, гладкую молочно-белую шею, ее груди и худенькие руки.

— Рози, Рози, мы будем очень счастливы вместе!

— Счастливее, чем я мечтала! — подхватила она. — Знаешь, Эшли, с Клиффом мне всегда казалось, что до свадьбы дурно делать так, как мы сейчас. Но с тобой все по-другому. С тобой — хорошо.

Она говорила так непосредственно, что он засмеялся, расцеловал ее в обе щеки и сказал:

— Мы будем делать так каждый день — и всякий раз иначе. Ты божественно прекрасна в любви, и я непременно закажу твой портрет.

— Чтобы портрет получился, мне придется позировать, глядя на тебя, — со смехом отвечала она.

— Ты будешь самой красивой женой в портретной галерее Риверсов.

Она блаженно вздохнула и закрыла глаза:

— Я еще не верю.

— Ты счастлива, милая?

— Очень. Это как сказка с хорошим концом.

— Значит, на свете еще происходят чудеса, — сказал Эшли. — А нынешние реалисты пишут беспросветные книги.

— Я тоже так думаю, — преданно кивнула Рози. И тут же вспомнила о Дории. — Эшли, а если мы поженимся, Дория ведь тоже будет жить здесь, с нами? Мне бы этого так хотелось!

Эшли поцеловал ей руки и произнес нежно и благодарно:

— Я ждал, что ты так скажешь. Я не женился бы на девушке, которой помешает Дория. Любимая, она не встанет между нами. И, ты ведь знаешь, я никогда ее не брошу.

— Даже не думай об этом!

— Так давай пойдем и расскажем ей обо всем. Час уже прошел, она, должно быть, проснулась.

Рози встрепенулась.

— Целый час?! — воскликнула она. — А мне показалось, минута.

Эшли кивнул. Он был счастлив как мальчишка.

— Мне тоже, — сказал он. — Думаю, вся наша жизнь пролетит с той же быстротой. И нам ее будет мало. Пойдем, моя любимая…

Дениза Робинс

ЗАПРЕТНАЯ ЛЮБОВЬ

Какая-то невероятно возбуждающая, могучая сила захватила нас обоих.

— Боже мой, — сказал он, — никогда ни одной женщины не желал я так, как желаю вас.

Я оказалась в его объятиях, он начал меня целовать. Эти поцелуи заставляли забыть о времени, чести и здравом смысле.

Так продолжалось несколько минут. В каком-то безумии мы исступленно целовались, не в силах оторваться друг от друга.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.