Запретные чувства

Глава 4

Челси

Мэйсон так смотрит на меня, словно я говорила на непонятном языке. Когда же он ничего не говорит, я продолжаю:

— Были причины для того, что я сделала, о которых ты ничего не знал.

Это привлекает его внимание.

— И что же были за причины оборвать такую дружбу, что была между нами?

Его слова больно вонзаются в мое сердце. Он имеет полное право задать этот вопрос, но от этого боль не становится меньше.

— Причины, которые бы мне хотелось не знать.

Гнев отчетливо виднеется на его лице и постепенно охватывает все тело.

— Черт, Челси, прекрати ходить вокруг да около. Если хочешь это обсудить, то говори и обозначь те причины.

Замираю на минуту, собираясь с мыслям. Именно этот разговор я мечтала провести многие годы, но не совсем уверена, приведет ли это к хорошему. Мэйсон всегда был импульсивным и всегда готов был готов противостоять любой угрозе. Или человеку. Не знаю, как он воспримет эту информацию. Не знаю в какого мужчину он превратился: в того, кому плевать на то, что произошло в подростковом возрасте, или в того, кто решит отомстить моему отцу за то, что мне пришлось сделать. Мне плевать, что произойдет с отцом, если дело примет такой оборот; но меня волнует, что отец может сделать Мэйсону.

Когда молчаливая пауза слишком затянулась, мужчина выплевывает:

— Ну что ж, молчание признак того, что причины были ничтожны, и ты раздробила мне сердце потому…

— Меня заставил отец, — выпалила я, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он знал, что я не такая плохая, как он обо мне думал. Отчаянно желая, чтобы он узнал как сильно я его любила и не хотела причинять боль. И чтобы он понял, что выбор был делан для его пользы, а не моей.

Его рот захлопнулся.

А ноздри раздулись.

И он посмотрел на меня, сузив глаза.

— Что ты только что сказала?

Черт!

Я тяжело сглотнула и опустила взгляд, избегая смотреть ему в глаза.

— Челси, — жестко произнес мужчина, — повтори то, что ты сказала, чтобы я понял, что мне не послышалось. — Когда же я продолжила хранить молчание, Мэйсон протянул руку, взял меня за подбородок и поднял его вверх, чтобы я смотрела только на него. — Начинай говорить, чтобы я знал каждую чертову деталь о том, что тогда произошло.

— За несколько месяцев до вечеринки, на той последней, куда мы ходили вдвоем, отец запретил мне общаться с тобой. Он знал, что ты употребляешь наркотики, и считал, что ты дурно на меня влияешь. И я позволила ему думать, что перестала с тобой дружить, что было не так уж и сложно, поскольку он постоянно был на работе и даже не замечал, чем я занималась большую часть времени.

По выражению лица Мэйсона, я поняла, что у него в голове складывалась картинка.

— Это тогда, когда ты стала настаивать, чтобы зависать у меня дома, а не у тебя.

Я кивнула.

— И все было отлично, по копы не нагрянули на ту вечеринку и не сообщили нашим родителям. Отец был в ярости, когда понял, что мы общаемся. а еще был зол из-за плохой рекламы, которую спровоцировала та пирушка. Он угрожал, что покончит с тобой, если я не прекращу дружить с тобой с того самого момента. И я знала, что он сдержит свое слово, потому что видела, как он поступает с людьми, которые идут ему наперекор. — Буквально на мгновение я замолкаю, всматриваюсь в его глаза, а голос мой надрывается, когда я продолжаю: — Я не могла позволить, чтобы он также поступил с тобой, Мэйсон. Мне нужно было сделать так, чтобы ты был в безопасности.

Желваки мужчины заходили ходуном, помню, что он всегда так делала, еще с юности, когда был зол на кого-то, кто меня задевал. Он всегда был моим защитником.

— И ты решила, что если обрубишь все концы, то это был наилучший вариант? — Он был зол. На меня: — Ты решила не разговаривать со мной, не удостаивать меня взглядом, черт, не уделить мне и минуты, чтобы объясниться после десятилетней дружбы? потому что посчитала это наилучшим выходом для моей безопасности от своего мудака отца. — Мэйсон поднимается на ноги, запускает пальцы в волосы и начинает ходить из угла в угол. — Так друзья не поступают, Челси. Никоим образом.

Я поднимаюсь с пола, и меня охватывает гнев. В основном я злюсь на саму себя, но и на ситуацию в целом. Хватая его за руку, останавливаю мужчину.

— Сейчас я это понимаю. Боже, но только сейчас. Но тогда я была семнадцатилетней девчонкой, у которой тогда не было таких знаний. Меня до жути напугал отец, у которого были такие связи и силы, как ни у кого в мире. Я реально верила, что он выполнит обещанное.

От него исходят волны ярости, что должно послужить мне предупреждением, но нет. Меня притягивает к этому мужчине необъяснимо. Мы — смесь первой любви и разбитых сердец, наполненных страхами, но я бы все равно хотела бы быть только рядом с ним. Когда его лицо попадает в поле моего зрения, мне следовало бы отвернуться, но я этого не делаю. Не могу.

— У тебя было восемь гребаных лет, чтобы все исправить. Восемь!!! — он выдергивает руку из моего захвата и снова начал расхаживать туда сюда.

Мэйсон разгневан, но уверена, большую часть ярости он держит в узде. Именно поэтому ходит из угла в угол, и хоть мне и хочется подойти и обнять его, чтобы он меня услышал, я так не поступаю. Даю ему свободу, в которой он так нуждается.

— Извини меня, — говорю я, — понимаю, что слов не достаточно, но я…

В эту секунду он разворачивается и идет в мою сторону, ураган эмоций беснуется в его глазах. Я думаю, что он остановится напротив меня и спустит весь гнев, но все не так. Мужчина обхватывает меня за талию рукой и мы продолжаем движения, пока не упираемся в стену. Он буквально вдавливает меня в нее и выдыхает:

— Мы упустили столько времени. — Вторую руку он поднимает к моему лицу и обхватывает щеку. — Все эти годы ты должна была быть моей. Моей! — Сказав эти слова, он обрушивается с поцелуем на мои губы, и я наконец-таки впервые целую Мэйсона Блейза.