Запри дверь в прошлое

Эпилог

Дэб возвратилась домой с ощущением приятной усталости. Она немного прогулялась по парку до здания Законодательного собрания. Уже много лет Дэб не выходила на улицу днем, чтобы просто посидеть в парке на скамейке. И такое времяпрепровождение ей очень понравилось.

Дэб поднялась в свою квартиру, сбросила туфли на высоких каблуках, пообещав себе сменить их на что-нибудь более удобное, если она и впредь собирается совершать такие прогулки. Затем направилась в спальню переодеться. Стук в дверь заставил ее остановиться. К ней редко кто заходил. Открыв дверь, она замерла от изумления, разглядывая стоящего перед ней мужчину.

На пороге стоял ковбой, настоящий и сильный, живой символ Дикого Запада. На нем были изрядно поношенные, но начищенные до блеска сапоги, новые джинсы обтягивали ноги, серебряные пуговицы на куртке играли на свету. Шляпа была надвинута так низко, что Дэб почти не видела глаз. Эта новая шляпа была ярко-красной, как пожарная машина, и к тому же ее украшала ветка остролиста <Остролист — растение, из которого делают венки для рождественских украшений>.

Дэб не могла произнести ни слова.

— Я немного опоздал к обеду в пятницу, но все же я здесь. — С этими словами гость вытащил руку из-за спины и протянул Дэб огромный букет рубиновых роз, настороженно следя за ее реакцией.

— Дасти, какая прелесть!

— Прелесть — это ты, детка!

— Никто никогда не дарил мне цветы, — прошептала она. — Заходи, мы поставим их в воду.

Послушай, а почему на тебе красная шляпа?

— Но ведь скоро Рождество. Ты не находишь, что так я выгляжу более празднично? Дасти снял шляпу, чувствуя себя глупо. Но ведь он специально купил эту чертову шляпу, чтобы развеселить Дэб, чтобы хоть немного развеять грусть, застывшую в последние дни в ее чудесных глазах.

— Да, ты выглядишь чрезвычайно празднично, — серьезно заметила она. — Зачем ты приехал, Дасти? Или Вильям? — уточнила Дэб, украдкой следя за его глазами.

Он улыбнулся, и сердце Дэб застучало быстрее.

— Я приехал, чтобы пригласить тебя куда-нибудь пообедать. И потанцевать, если ты, конечно, не против.

Своей строгостью Дэб вводила в заблуждение этого здоровенного ковбоя, который стоял перед ней, растерянно теребя свою дурацкую красную шляпу и не зная, как ему вести себя дальше. Но она помнила все, о чем размышляла во время прогулки. Дэб тряхнула головой.

— Сегодня вечером никаких танцев, благодарю. Хочешь, пообедаем здесь? Я бы могла что-нибудь приготовить.

— Это неважно. Лишь бы быть рядом с тобой. Я надеялся, что ты позволишь мне остаться.

Дэб смотрела на него настороженно. Сейчас он был совсем не похож на того Дасти, которого она знала. Даже принимая во внимание все происшедшее с ними, он казался слишком покорным, подавленным и робким для знакомого ей Дасти Уилсона. Она ожидала, что он попытается пустить в ход свое обаяние, возможно, начнет оправдываться, а затем лениво потребует разрешения остаться.

— И все? — поинтересовалась Дэб, подойдя так близко, что почти касалась его. Она запрокинула голову и внимательно посмотрела ему в глаза. — Лишь бы быть со мной?

Дасти колебался полсекунды. Бросив шляпу на стол, он с такой силой схватил Дэб и прижал к себе, что чуть не раздавил ее.

— Черт, конечно же, не все. Я хочу больше, гораздо больше. — Дасти впился в ее губы, наслаждаясь близостью гибкого тела. Дэб обхватила его за шею, боясь упасть.

Все вокруг завертелось в бешеном вихре.

Дэб отвечала на поцелуи страстно, даже неистово. Ее руки касались, гладили, ласкали, она старалась прижаться еще теснее, хотя это было уже невозможно.

— Ты права, нам не стоит никуда идти обедать, — хрипло произнес Дасти, почти не отрывая горячих губ от нежной ее щеки. — Я хочу съесть тебя. Прямо здесь и прямо сейчас. Он вновь нашел ее губы, и Дэб перестала соображать — могла лишь чувствовать. Она поняла, как скучала по нему, почти физически ощутив, как ее сердце разбилось бы на тысячи крошечных частей, если бы она потеряла Дасти. Однако желание, которое он даже не пытался сдерживать, утешительным бальзамом излечило все ее сомнения.

— Спальня внизу, — прошептала Дэб, уткнувшись в его шею. Если это сон, то пусть он будет самым лучшим в ее жизни.

— Позволь мне. — Дасти легко поднял ее на руки, и Дэб счастливо улыбнулась, чувствуя себя сексуальной и соблазнительной в руках этого огромного ковбоя, словно кинозвезда из красивой мелодрамы. Когда Дасти опустил ее на пол возле прозрачного кружевного полога кровати, он явно выглядел обескураженным.

Осмотревшись вокруг, он повернулся к Дэб: Это так похоже на тебя — мило, красиво, мягко и женственно... Я, честно говоря, чувствую себя здесь неуклюжим буйволом.

Дэб дотронулась пальцами до его руки. , — Кровать достаточно устойчива. Впрочем, так же, как и я, — добавила она и застенчиво улыбнулась. — Я все еще хочу тебя.

Дрожа от нетерпения, путаясь в застежках, они, наконец, избавились от одежды и, опустившись на постель, больше не отрывались друг от друга...

— Знаешь, нам надо поговорить, — сообщил Дасти некоторое время спустя, ласково поглаживая ее шелковые волосы.

— Сейчас? — испугалась Дэб. Она пребывала в плену своих ощущений, и у нее не было никаких сил о чем-то разговаривать.

— Если ты не сможешь говорить сейчас, я начну делать что-нибудь не то, — пробормотал Дасти, опуская руку ей на грудь.

Она слегка кивнула, чувствуя прикосновение его обжигающей кожи.

— Мы можем поговорить позже.

— Намного позже, — согласился он, вновь увлекая ее в сверкающую пропасть. И Дэб была счастлива лететь с ним туда, пусть даже навсегда. Она слишком долго была одна. Она любила Дасти Уилсона и пыталась высказать свою любовь, как могла. Никто не знал, что она чувствует. Если бы он смог понять и полюбить ее так же!

После новой вспышки наслаждения Дэб поняла, что никогда в жизни не испытывала ничего более восхитительного. Не в силах дышать, не в силах думать, она лишь чувствовала, насколько все мелочно и незначительно по сравнению с ее любовью к Дасти, с этим пронзительным, всепоглощающим восторгом.

— Дэб? — чуть позже он снова позвал ее.

Они лежали в притихшей, словно застывшей темноте.

— Ммм?

— Ты не спишь?

— Ммм. — Она потерлась головой о его грудь. Ее рука лежала на его животе, пальцы нежно поглаживали упругую кожу.

— Хочешь, поговорим или поедим?

— Ничего не хочу. — Ей хотелось лишь улететь куда-нибудь. С ним. Навсегда.

— А я хочу. Сначала поесть, потом поговорить, а потом, возможно, вернуться в постель.

— Давай пропустим два первых желания и останемся здесь, — сонно предложила Дэб.

— Но мне необходимо все решить окончательно. И вообще я ничего не ел с самого утра. После таких нагрузок я проголодался.

Дэб нехотя отодвинулась и опустила голову на подушку. Натянув на себя одеяло, она внимательно посмотрела на Дасти. В комнате царил полумрак. Но ей не хотелось включать свет. Ей нравились сумерки — мягкие, всепрощающие.

— Я могу что-нибудь приготовить. Или что-нибудь закажем, — предложила она.

Дасти стал выбираться из постели.

— Я предлагаю пиццу. Если хочешь, позвоню и закажу. Есть поблизости пиццерия?

— Есть, — сказала Дэб, наблюдая, как он надевает джинсы, влезает в ботинки. Когда он застегнул рубашку, Дэб хотелось остановить его. Но в квартире было прохладно, и было странно просить Дасти раздеться вновь. При этой мысли она улыбнулась. — Номер на первой странице телефонной книги.

Когда Дасти вышел из спальни, Дэб встала и открыла шкаф, чтобы выбрать что-нибудь очень женственное и соблазнительное из своего гардероба. Обычно Дасти видел ее в деловом костюме или в джинсах. Но сегодня она хотела надеть — ах, да! вот он — прозрачный пеньюар. Нежного голубовато-розового цвета.

Она накинула пеньюар на еще горящее от прикосновений Дасти тело. Прохладная ткань приятно коснулась кожи. Дэб удовлетворенно вздохнула, надела мягкие изящные тапочки, причесала волосы и посмотрела на себя в зеркало.

Неужели эта ослепительная улыбка принадлежит ей? А эти сияющие глаза с таинственным блеском в глубине? Дэб поправила смятую постель и вышла из комнаты.

Дасти был в гостиной, разжигал огонь в камине. Он включил гирлянду на елке, и мягкий свет разноцветных лампочек казался отражением ее нежной любви.

— Ты заказал пиццу? — спросила она.

Он кивнул и оглянулся на Дэб. Затем медленно поднялся, не отрывая от нее восхищенного взгляда.

— Как красиво... — хрипло выдавил он.

Дэб улыбнулась и подошла совсем близко.

Потянувшись к нему губами, она встретила его горячие губы, чувствуя новую волну страсти. Если они не остановятся, то могут оказаться слишком занятыми, чтобы получить заказанную пиццу. Дэб слегка отстранилась от него.

— Чудесно. Я не часто разжигаю огонь, произнесла она, пытаясь дышать спокойно.

— Еще бы, с такими дровами. Пицца будет в ближайшие десять минут. — Дасти протянул руку и накрыл ею тонкие пальцы Дэб. — Мы можем устроиться на диване, до того как ее привезут.

— С удовольствием. — Дэб опустилась на диван, но, когда Дасти сел рядом, тут же оказалась в его объятиях. Склонив голову на его плечо, она устало смотрела на огонь.

Дасти набрал побольше воздуха, раздумывая над тем, что собирался сказать.

— Я очень сожалею о прошлой неделе, Дэб.

Если хочешь, можешь считать меня мелочным подлецом и размозжить мою глупую голову, если я еще хотя бы раз заставлю тебя плакать.

— Следующего раза не будет, — пообещала Дэб.

Дасти задержал дыхание, чувствуя боль и горечь.

— Не будет? — еле выдавил он. Она выгоняет его? Не хочет больше видеть?

— Дасти, я задела твои чувства, когда сравнивала тебя со своим отцом. Но это произошло оттого, что я знала тебя недостаточно хорошо, чтобы заметить разницу между вами. Ты обидел меня, когда за моей спиной очернил меня перед шефом. Но это также оттого, что ты не видел разницы между мною и Марджори. Однако теперь, я считаю, все изменилось.

Думаю, что сейчас мы можем узнать друг друга лучше. И если это произойдет, непонимание, злость, обиды — все уйдет, так ведь?

— Надеюсь. — Дасти подумал немного. — На прошлой неделе я был просто вне себя, но обещаю: такое больше не повторится. Теперь о твоей работе. Если тебе нравится работать в банке, пожалуйста. Я не буду стоять на твоем пути и мешать тебе. То, что ты сказала мне в субботу, прояснило, насколько я был не прав.

Я поставил на одну доску Марджори и тебя.

Однако вы совершенно не похожи. И я это знаю точно. Я и раньше знал это, но боялся вновь поверить женщине. Особенно деловой женщине.

Дэб прижалась щекой к его плечу, чувства переполняли и пугали ее. Таких слов она от Дасти не ожидала.

— Мне, конечно, не очень нравится твоя идея ежедневных поездок на работу в город.

Но я попробую с этим смириться.

— Что?

— Я люблю тебя, Дэб. Однажды ты сказала, что любишь меня. И если это правда, я бы хотел, чтобы мы поженились. У меня — мое ранчо, у тебя — твой банк. Бесконечные поездки кажутся просто адскими, но я мог бы приезжать к тебе на пару дней в течение недели, и тебе бы не пришлось каждый раз уезжать из Денвера. Мы бы как-нибудь устроились.

— Мне казалось, ты настроен против деловых женщин.

— Если они принадлежат только мне — нет.

А как же ты? Ты же не выносишь дерзких, самоуверенных неудачников?

— Не выношу. Но мне нравятся обаятельные владельцы ранчо, которые работают с утра до вечера, спасают друзей, а в свободное время своим обаянием завлекают в сети заезжих незнакомок.

— Я не могу простить себя за то, что натворил. Буду жалеть об этом всю жизнь. Я знаю, что однажды утраченное доверие трудно восстановить, но попытаюсь.

Дэб прижала палец к его губам.

— Думаю, ты это уже сделал сегодня. Ты действительно считаешь, что я могу стать вице-президентом?

— Я считаю, ты должна им стать. А после сегодняшнего разговора Джозеф наверняка значительно увеличит твое жалованье. Он просто жаждет заполучить этого клиента.

Дэб расхохоталась, наклонившись к его плечу.

— Что здесь смешного?

— Я только представила себе рождественские вечеринки и традиционные пикники в нашем банке. Тебе до конца жизни придется быть Вильямом Уилсоном, опекающим невыносимого брата-близнеца.

Дасти прикрыл глаза и улыбнулся.

— Это ничтожная плата за счастье быть рядом с тобой «до конца жизни». Я люблю тебя, детка. :

— Я тоже люблю тебя, Вильям Дасти Уилсон. И всегда буду любить.

— Должно быть, сейчас как раз вовремя, пробормотал про себя Дасти. — Подожди здесь. Такие важные вещи настоящий мужчина должен делать в шляпе. — Через две секунды он вернулся в своей рождественской ярко-красной шляпе. — Сейчас. — Опустившись перед Дэб на колени, он взял ее за руку и откашлялся. — Дэб Харрингтон, я люблю вас. Согласны ли вы оказать мне честь и стать моей женой? — Глядя ей в глаза, он пытался прочитать в них ответ. Может быть, он вновь сделал какую-нибудь ошибку?

Дэб сглотнула, улыбнулась, и из ее глаз потекли слезы.

— Дасти Уилсон, я окажу вам честь. Я стану вашей женой. — Она обняла Дасти и уткнулась мокрым от счастливых слез лицом в его шею.

Будущее казалось светлым и ярким, как рождественские огоньки.

Их прервал звонок в дверь.

Дасти глухо выругался, Дэб хихикнула и подтолкнула его к двери.

— Ты же был самым голодным, — напомнила она.

— Разносчики пиццы должны быть более пунктуальными, — тихо возмутился Дасти и направился к двери.

Они сидели перед камином. Дэб принесла пиво и салфетки. Они ели пиццу прямо из коробки, смеясь и балуясь, словно дети.

— Ты не хочешь провести Рождество с моей семьей? Это будет чудесный многолюдный праздник. Хотя Айви считает, что ты чересчур стеснительна. Но мои родители должны познакомиться с женщиной, на которой я женюсь.

Дэб улыбнулась, представив себе большую дружную семью. Дэб всегда мечтала о такой семье, но никогда ее не имела. Надо будет купить подарки, испечь печенье.

— Вот только, — продолжил Дасти, — я не уверен, как нужно тебя представлять. Если я представлю им тебя как важного и бессердечного банкира, это не испортит твой имидж?

Дэб улыбнулась, купаясь в его любви и нежности.

— Я думаю, не стоит. И потом, мамочки редко бывают бессердечными.

— Мамочки? — вскрикнул Дасти. — Ты хочешь сказать, что...

— Пока ничего, но до Рождества еще целый день. Ты ведь хотел полный дом детей, так что нам лучше не терять времени.

— Ты права, детка, — согласился Дасти, беря ее на руки и направляясь в спальню. — Время не ждет.

Дэб счастливо рассмеялась.

— Дасти, я люблю тебя.

— Я лишь надеюсь, что ненамного меньше, чем люблю тебя я. — Он зашел в спальню, бережно положил Дэб на кровать и запер дверь.

Дверь в прошлое. Неважно, каким окажется будущее, оба знали лишь одно — они встретят его вместе.