Заратустра

Предисловие

«…Тогда Благой Дух наделил Заратуштру божественным разумом, и пророк увидел все: что было и что будет в телесном мире и в мире духовном, и судьба каждого человека, живущего на земле, открылась ему…

Множество пророчеств великого Заратустры дошло до наших дней. Сохранились записи его видений грядущих мировых битв Добра со Злом, конца времен и Судного дня — по яркости, глубине и объемности едва ли уступающие евангельскому «Откровению» Иоанна Богослова.

Заратустра предупредил: не одно жесточайшее сражение придется выдержать человечеству, но появится, наконец, «Божественный царевич», воины которого воспоют святые молитвы, и победоносно завершит он вековечный бой. И тогда закончится Эра волка и наступит Эра овцы, то есть вражду сменит любовь. «Овца» — не предвидение ли это появления Агнца Божьего за много веков до Рождества Христова?..

Тем не менее сегодня очень немногие знают, кто же такой Заратустра.

И кто такие огнепоклонники? Уж не были ли они, к примеру, поджигателями или приверженцами массового «огнехождения», танцев на раскаленных углях?

И какое учение с красивым названием, похожим на женское имя, — Авеста — проповедовал он?

И что это за народ, из которого вышел Заратустра, — арии?

Ныне, особенно после Второй мировой войны, многие люди ошибочно отождествляют понятие «ариец» с немецкой нацией, а порой и с понятиями «фашист», «нацист».

Имя же самого пророка на слуху у всех благодаря знаменитому философско-поэтическому эссе Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра». Читавшие этот труд, доверившись ницшеанской интерпретации, связывают воззрения реально существовавшего Заратустры с понятием «сверхчеловек», отрицанием нравственности и морали и анархическим лозунгом «Бог умер».

Это глубочайшее заблуждение! Немецкий философ вовсе не придерживался исторической достоверности. Он, без сомнения, был хорошо знаком с зороастризмом и, более того, очарован этим учением. Именно поэтому использовал его как отправную точку для собственного творчества, но сознательно, подчеркнуто полемически выворачивая авестийские нормы наизнанку.

Наверное, чувствуя, что его намерения остались непонятыми, Ницше специально пояснял в своей автобиографии «Ессе Homo»: «Никто не задал мне вопрос, а его следовало бы задать, что означает имя Заратустры именно в моих устах, в устах первого имморалиста: ибо как раз то, благодаря чему этот перс занимает столь исключительное положение в истории, прямо противоположно моим воззрениям. Заратустра первым увидел в борьбе добра и зла тот главный рычаг, управляющий движением вещей, — это он осуществил переработку моральных понятий в метафизические… Заратустра первым создал это роковое заблуждение, мораль, следовательно, он должен быть первым, кто познал его. Не только потому, что его опыт шире и многообразнее, чем у любого другого мыслителя…гораздо важнее то, что Заратустра правдивее их всех…»[1]

Нацисты же, провозгласив Ницше (и воспетого им Заратустру) своим идеологом, в корне извратили взгляды и того и другого. Ницшеанскую свободолюбивую «философию жизни» варварски приспособили под свою философию смерти, зороастрийскую «религию радости», «религию нравственности» — именно так нередко называют авестийский культ — подменили собственной безнравственной идеологией убийства и скорби.

На самом деле арийское учение в корне отрицает насилие, осуждая его и олицетворяя в образе одного из трех самых страшных дэвов — Айшмы. Главными добродетелями в нем считаются мирный труд, творческое вдохновение и, помимо молитв и божественных прозрений, простое человеческое счастье, например счастье любить и иметь семью и детей.

Ученые не сомневаются, что Заратустра — не мифическая, а реально существовавшая личность, основоположник великой светлой религии.

Но даже ученые расходятся во мнениях по поводу места и времени его рождения. Существует множество взаимоисключающих версий. Многие города и даже страны претендуют на то, чтобы называться родиной пророка или прародиной древних ариев.

В нашей книге мы рассмотрим как наиболее вероятные, так и совершенно фантастические гипотезы. Однако иногда именно правда кажется фантастикой…

Когда и где жил пророк — этот вопрос остается пока открытым, зато мы знаем подробности его личной биографии. Хитросплетения его судьбы отчасти отражены в сочиненных им самим песнях, или гимнах — гатах, отчасти в других авестийских сочинениях. Мы поведаем вам удивительную историю его жизни.

Конечно, не обойдем мы вниманием и само зороастрийское учение. Оно, по сути, является не только религиозной доктриной, быть может, первым на земле проявлением монотеизма — культом Единого, Творца, но еще и сводом научных знаний.

Авестийская мифология — первый в истории человечества документ, в котором наша планета Земля описана как круглая и свободно парящая в пространстве, а вовсе не как плоский диск, неподвижно покоящийся на трех китах. И это — за многие века до эпохи великих кругосветных путешествий!

Арийские священнослужители знали и законы движения других планет и светил, включая и те небесные тела, что были открыты астрономами лишь в новые времена. А некоторые должны быть обнаружены лишь в будущем.

А еще Авеста — произведение искусства. Она эмоциональна, она — не только для интеллектуалов, но для всех тех, кто готов сопереживать, смеяться и плакать. Для тех, кто любит своих близких и боится смерти.

Для нас…

ЗОЛОТОЙ СИРИУС

Всего три дня оставалось до конца Эры Смешения Добра и Зла, длившейся три тысячелетия.

На планете Земля наступала новая Эра — Эра Разделения.

Все человечество должно было шагнуть на новую ступень развития…

Три дня и три ночи подряд над арийским селением, раскинувшимся на берегу полноводной реки Дареджи, полыхало невиданное небесное зарево, соперничающее с сиянием как солнца, так и блистательного Тиштрии — Сириуса — самой яркой звезды земного небосвода.

Жители молились, ожидая чего-то небывалого, доселе невиданного.

Но не до высочайших знамений было роженице по имени Дукдауб. Целых трое суток металась она на своем ложе в мучительных схватках. Семь умелых повитух суетились возле нее, а все же исход борьбы за жизнь матери и младенца был не ясен.

В тревоге не смыкал глаз супруг Дукдауб, праведный Порушаспа из рода Спитамы. Он ожидал не первенца: у него уже было двое сыновей. Но лишь в этот, третий раз беременность у его любимой жены протекала столь тяжело, а роды были такими трудными.

Нося под сердцем свое третье дитя, Дукдауб постоянно испытывала нестерпимые боли, так что однажды надумала даже обратиться за помощью к колдуну, чтобы тот приготовил для нее лекарство.

Но уже по дороге к жилищу карапана (так арийцы называли колдунов) внутренний голос — или Голос свыше? — вовремя остановил ее: «Опомнись, женщина!»

И Дукдауб решила отказаться от опасного колдовского зелья. Вместо этого она совершила очистительный обряд, помолилась и, омыв руки, нашла в себе силы, чтобы подбросить чистых высушенных поленьев в пламя священного огня, пылавшего на алтаре.

Неустанно молился и Порушаспа, чтобы Атар, божественный огонь, отвел беду от их семейства и защитил роженицу от сил тьмы. Однако недостаточно того, чтобы выжила сама Дукдауб, его любимая.

Ужасна участь женщины, которой выпало несчастье родить мертвого ребенка: по обычаю, она считается нечистой, оскверненной. Ведь это означает, что огонь, дарующий жизнь, покинул ее, лишил своего покровительства и из ее лона явилась в мир сама Смерть.

Несчастную обрекут на долгое, тоскливое одиночество. Ее запрут в тесном помещении, напоминающем могилу, пол которого будет покрыт золой, мусором или навозом, чтобы даже ни единым прикосновением своих ступней «преступница» не осквернила священной стихии — животворящей земли. Ни один человек не будет допущен к ней, пока «скверна смерти» не покинет ее тело и не вернется к ней состояние чистоты…

Но вот сверкнула в последний раз золотыми лучами Тиштрия и побледнела, растаяла в небе Маха — Луна, чтобы уступить место дневному светилу Хвархшайте — Солнцу. Наступил рассвет.

Из дома наконец-то раздались радостные восклицания повитух:

— Мальчик! Хвала светлым ахурам, ребенок жив! Дукдауб благополучно разрешилась от бремени!

Свершилось! Счастливый отец поспешил к изголовью жены, ожидая услышать первый крик сына. Но так и не услышал.

Потому что младенец, вместо того чтобы заплакать… засмеялся! Для всех это было неожиданностью, граничившей с чудом. Порушаспе показалось — или так произошло на самом деле? — что само тельце его малыша источает сияние.

Однако настоящее чудо случилось мгновением позже. Ребенок, которому едва успели обрезать пуповину, заговорил, причем заговорил стихами!

Для нас, в переводе с древнего авестийского языка, они могли бы звучать приблизительно так:

Все оторопели. И конечно, в тот миг окружающие не постигли смысла этих загадочных слов, ведь они были всего лишь простыми смертными!

То была священная формула, которую сам Господь, создатель всего сущего, Благой Дух Ахура Мазда воспел еще до сотворения мира, а теперь вложил в уста новорожденного, чтобы тот поведал ее людям.

Вскоре «Ахуна Вайрья» станет главной молитвой зороастрийской религии, сравнимой по значимости с «Отче наш» для христиан, которую принес людям сам Сын Божий.

Родители нарекли своего третьего сына Заратустрой.

По обычаю, младенца омыли коровьей мочой и завернули в овечье покрывало. Мать приложила его к груди, и он, насытившись, мирно уснул, посапывая, как все маленькие дети на земле, сам еще не ведая, что он — пророк.

А до нас, быть может в память о том дне, сквозь века дошла поговорка: «Устами младенца глаголет истина»…

Действительно, в том, что касается Заратустры, на каждом шагу натыкаешься на загадки и разночтения. Разные языки по-разному донесли до нас звучание его имени. Греки звали его Зороастр, персы — Зардушт, в России его называют Заратустрой. Существуют и разные варианты перевода.

Само имя Заратустра (или Заратуштра) содержит иранские корни. Уштра означает «верблюд» (таджикское шутур), а первую часть переводят как «желтый», «старый», «погоняющий». Следовательно, сторонники такого прочтения пытаются доказать, что великий пророк носит имя «обладающий старым верблюдом», простое, крестьянское, распространенное, которое вряд ли дали бы мифической обожествляемой личности.

По версии Анкетиля Дюперрона, «желтый» переводят как «золотистый», а вторым корнем выделяют не «верблюда» — «уштра», а «Тиштрия». Именно так арийцы именовали звезду Сириус. И лишь это имя считают достойным пророка — Золотой Сириус.

В греческой транскрипции, кстати, побеждает именно эта версия — Зороастр — Сияющая Звезда. Астра — по-гречески «звезда». Однако в древнеиранском языке слово «звезда» звучало как стар. В таком виде оно и перекочевало, кстати, в английский язык: star. Предположительно, имя Зороастр переводится Золотой Сириус.

Почему именно Сириус? — спросите вы. Почему не назвали пророка именем Веги или Полярной звезды? Да и мало ли ярких звезд на небосклоне?

Дело в том, что в авестийской традиции культ Сириуса (Тиштрии) выделен особо. Восьмой яшт (богослужебный гимн) Авесты так и называется — Тиштр-яшт и полностью посвящен восхвалению Тиштрии.

Многие ученые полагают, что культ Сириуса — самой яркой звезды в созвездии Большого Пса — возник именно в те времена, когда Сириус первым восходил на небосклоне.

В Авесте есть строки:

Как видите, в этом отрывке впрямую связаны Сириус с Заратустрой. Как Тиштрия — глава звезд, так пророк — глава людей.

Здесь излагается миф о борьбе Тинггрии в облике прекрасного златоухого и златоуздого коня с дэвом засухи Апаоша (чье имя буквально означает «Высушивающий» или «Отвращающий воды»), выступающим в образе черного, тощего, облезлого мерина.

Возможно, нашим древним предкам было известно то, о чем ученые астрономы догадались лишь в XX веке, что Сириус является двойной звездой: яркую сопровождает так называемая звезда-карлик, маленькая и тусклая, не излучающая света, зато обладающая огромной массой…

Одним из спутников Тиштрии является звезда Сатаваэса («Обладающий силой ста мужей»), главенствующая среди звезд на южной стороне небосклона. Считается, что это Антарес и именно он распределяет дожди и воду, производимые Сириусом.

Сириус — Тиштрия по арийским верованиям отвечает не больше и не меньше, как за круговорот воды в природе. Вода — основа жизни, без нее — смерть. И целая серия молитв посвящена Сириусу, дарящему воды и «распределяющему» их по всей земле. Авестийцы, которых называют огнепоклонниками, почитали священную стихию воды не меньше, чем огонь. Страшным грехом считалось, например, загрязнить водоем.

Кстати, сравните авестийского Тиштрию — Сириуса с египетским Озирисом, который возвращается из царства мертвых, заставляя природу пробудиться. Похоже, в разных мифах речь идет об одном и том же, тем более что названия Тиштрия и Сириус явно созвучны.

Вода — основа жизни, а учение Заратустры — основа основ. Его слово целебно для души, как вода для иссохшей земли. Без воды людям грозит смерть физическая, а без принятия слова пророка, несущего в мир закон Ахура Мазды, смерть духовная…

Почему же такое разночтение? Как же на самом деле звали пророка?

Суть, как ни странно, в том, что верны обе трактовки. Золотой Сириус является как бы сакральным смыслом имени, говоря о том, что пророк несет в мир Высший, Небесный закон.

А сторонники теории происхождения жизни на Земле от внеземных цивилизаций даже считают его «пришедшим со звезды», в частности именно с Сириуса, для того чтобы дать людям знания об истинном устройстве мироздания, о Едином Боге, о Вселенском Разуме. Ведь в Авесте впервые использованы отвлеченные схемы и понятия, демонстрируется невообразимое для столь древней книги абстрактное мышление.

Не будем категорично опровергать их гипотезу, она по-своему красива. Но все же вернее с читать Заратустру не «спустившимся с небес», а рожденным на земле, тем более что авестийские мифы подробно рассказывают нам об этом событии и даже тщательно прослеживают родословную Заратустры. К тому же «простонародное» имя тем более делает его земным, реальным человеком.

Кстати, ничего уничижительного в «старом верблюде» нет. В ту пору многие иранские имена включали в себя корни, означающие животных. Например, аспа — лошадь — в именах Виштаспа, Порушаспа (отец Заратустры). А многие имена, упоминаемые в Авесте, имеют явно обидный оттенок: «Не-быстро-верблюдый», «Тощелошадный», «Тощебыкий»… Переводчик и исследователь Авесты И. М. Стеблин-Каменский считает, что «подобные имена относятся к так называемым именам-оберегам, защитным, охранительным именам, непривлекательность которых рассчитана на то, чтобы отвлечь от ребенка враждебные силы. Такие имена до сих пор встречаются у иранских и других народов Средней Азии»[4].

Следовательно, одно толкование имени Заратустры подразумевает его божественное происхождение, а другое нарочито невзрачное, является оберегом. И кстати, в названии принесенного им божественного закона, новой религии — зороастризме — уже нет ничего от простонародного «старого верблюда», а есть лишь истинный смысл имени пророка.

Давайте отправимся в непостижимую глубь времен, о которых до нас дошли лишь смутные предания. Но именно тогда все начиналось, и не наши ли предки стояли у истоков, у начала начал?

Мы суммируем дошедшие до нас мифы о самой древней цивилизации на земле, о народе гипербореев, живших некогда на ныне затопленном водами Ледовитого океана материке Арктиде.

Крупный полярный континент тогда еще не был покрыт ледяной шапкой, а отличался весьма благодатным климатом, который во многом был рукотворным… Да, наши древние предки не только умели управлять климатом, но и старались предотвратить неотвратимую катастрофу. Им было известно о том, что раз в несколько тысяч лет планете угрожает глобальный катаклизм, и они делали все, чтобы оттянуть роковой час.

Что же грозит нам всем столь неумолимо, о чем повествуют мифы о Всемирном потопе и великих разрушениях, о гибели всего живого, что подразумевают под предрекаемым концом света?

Автор одной из гипотез американец Чарльз Хэпгуд считает, что причина — в нарастающей на полюсах ледовой шапке. Располагается она вокруг полюса неровно, как бы «надета набекрень», и вращение Земли оказывает на эту «покосившуюся шапку» влияние, создавая центробежный момент… В один отнюдь не прекрасный день отяжелевшая шапка «съезжает», а вместе с ней перемещается и земная кора. Происходит это потому, что недра Земли являются раскаленной массой, а затвердевшая кора составляет лишь относительно тонкий слой. И вот по этой горячей массе она скользит, как по расплавленному маслу… В долю секунды полюс может оказаться на месте тропиков, а тропики — в Заполярье.

Кстати, именно этим ученые сейчас объясняют глобальную одномоментную гибель мамонтов, останки которых находят в вечной мерзлоте. Они вовсе не жили в суровых условиях, они обитали в субтропической зоне, просто вследствие очередного смещения земной коры (ученые называют ее литосферная катастрофа) климат резко изменился. Огромная ледяная шапка, попав в район экватора, начинала таять — вот и Всемирный потоп. А затем на новых полюсах стал вновь нарастать лед.

Гипербореи, жившие у полюса, знали о грозящей катастрофе и делали все, чтобы избежать ее. Посреди их континента располагалось внутреннее Гиперборейское море — Великое Вращающееся озеро. Рукотворным оно было или естественным, спустя века сказать трудно. Но озеро действительно постоянно вращалось, а центр его географически точно совпадал с Северным полюсом. В этом месте, на полюсе, находилась гигантская впадина земной коры, по глубине превышающая современную Марсианскую. Вот какую гипотезу выдвигают Л. Виольева и Д. Логинов.

«Через эту великую яму воды океана воронкой втягивались в земные недра, где прогревались, вбирая в себя жар ядра, и, пройдя по лабиринтам подземных морей-пещер, вновь выходили на поверхность планеты. Циркуляция теплых течений препятствовала образованию около полюса ледяных торосов. Лед постоянно «смывался» в водоворот внутреннего моря, где увлекался к раскаленному ядру и таял. Теплые течения, в свою очередь, значительно смягчали климат. Воды океана устремлялись к полюсу в виде четырех широких потоков, так что очертаниями континент напоминал круг, рассеченный крестом.

Таким образом, Арктида была идеально «сконструирована» для предотвращения образования на полюсе опасной ледяной шапки. Во время процветания Арктиды литосфере ничто не угрожало. Этот период планетарного покоя запечатлен в древнем предании о Титане, держащем небо. Небесный свод был неподвижен, потому что неподвижна была литосфера. Только «держал небо» не Атлант, а Гиперборей.

Долгие годы Арктида властвовала над всем праантичным миром. И с тех далеких времен знаками императорского достоинства остаются держава и скипетр — шар, символизирующий Планету, и жезл, олицетворяющий ее Ось»[5].

Кстати, очень подробно материк Арктида изображен на картах Меркатора, которые в большинстве своем копировали средневековые мореходы. (Меркатор же снимал их с каких-то древнейших карт, которые держал в глубокой тайне, ведь искусство картографа хорошо оплачивалось.)

В Северной полярной области отчетливо видны правильной круглой формы внутреннее море, четыре широких потока вод океана, стремящихся к полюсу, в виде огромного креста, а также очертания береговых линий прилегающих к Арктиде материков. (Не от этого ли спасительного крестообразного пересечения каналов берет свое начало всемирная символика креста, который в разных религиях, и особенно в христианстве, связывается со спасением и Спасителем?)

Известны также карты Меркатора, показывающие не только Арктиду, но и Антарктиду, тогда еще свободную от ледяного панциря, с прорисованными долинами, горными хребтами и реками. И на нескольких дошедших до нас картах видно, как постепенно разрастается ледяная шапка от Южного полюса, покрывая все большую часть материка. (Именно это считается доказательством их подлинности, а о точности древнейшего картографа говорят современные измерения.)

По всей видимости, карты Арктиды и Антарктиды составлялись примерно в одно время. Ледовая шапка, с которой так успешно боролись на севере, неумолимо разрасталась на юге…

Существует теория, согласно которой географическая конструкция вокруг оси использовалась гипербореями не только как предохранительная система от литосферных катастроф, но и как некая космическая «антенна», благодаря которой они общались с инопланетным разумом. Они беседовали с душами стихий, соединяли свой дух с энергией Земли, и стихия Разума становилась как бы нервной системой планеты, а человек и планета образовывали единое целое.

Это был «золотой век» человечества, шла так называемая тысячелетняя Эпоха Весов. Но ее сменила Эпоха Скорпиона — и катастрофа все же разразилась. Есть предположения, что причиной ее была межконтинентальная война, в которой стороны использовали, выражаясь современным языком, геофизическое оружие. Именно в это время погибла и легендарная Атлантида, которую некоторые исследователи считают колонией Арктиды-Гипербореи, сама Арктида оказалась затоплена водой и перестала существовать, а вместе с ней и гигантский водоворот, столько лет спасавший планету от литосферных катастроф.

Надо отметить, что упомянутые нами тысячелетние Эпохи не идентичны употребляемому ныне понятию «Эра Водолея» и т. д., где знаки Зодиака отсчитываются в обратном порядке: сначала Скорпион, потом Весы…

Кстати, о неумолимых периодических катастрофах повествуют многие мифы и предания. Например, в скандинавском эпосе («Старшая Эдда», «Младшая Эдда», «Прорицание вельвы») рассказывается о демоне — Локи, «ждущем своего часа в Великих льдах». Происходит он из асов, которых скандинавская мифология выделяет в особую группу богов, возглавляемую Одином. Это — высшие боги, но злокозненный Локи постоянно враждует с ними. Во множестве легенд он выступает как хитрый пакостник и выдумщик. Но тем не менее его имя часто связывают с Люцифером, называя «специальным» богом, виновником конца мира.

Проделки Локи обычно не причиняют крупного вреда, но, когда заканчивается многотысячелетний мировой год, Локи выпускает в мир трех чудовищ, своих детей, прижитых с великаншей Ангрбодой (имя одного происхождения с авестийским Ангро Майнью — вселенским Духом Зла).

Итак, Локи и Ангрбода родили Водного Змея ермунганда (он может так разрастись, что опояшет всю землю и закусит собственный хвост), старуху Хель (Смерть) и волка Фенрира.

Ермунганд живет в Мировом океане, окружая обитаемую землю Мидгард (древнюю Арктиду?). Старуха Хель живет на Крайнем Севере (согласно Авесте, кстати, именно на Севере находится ад), а ее палаты называются Мокрая Морось. Волк Фенрир содержится богами на цепи, так как им известно пророчество, что он создан им на погибель.

Три эти чудовища полностью опустошают мир. Фенрир в последней битве проглатывает и верховного бога Одина, и солнце. В эпосе «Рагнарек» («Судьба богов», или «Гибель богов») рассказывается о гибели всего мира. Настает «великанская зима», длящаяся три года, звезды падают с неба, нет ни солнца, ни луны, земля дрожит, вода заливает землю. Нестерпимый жар выжигает на земле все живое, и земля погружается в море…

Но затем, когда заканчивается «великанская зима», знаменующая смену эпох, мир начинает постепенно возрождаться. Это не что иное, как поэтическое повествование о литосферных катастрофах.

Обожествленные скандинавами асы, которые бросили Водного Змея в бездну и посадили на цепь волка Фенрира, пытались спасти мир от предсказанной гибели. Не кажется ли вам, что речь здесь идет о гипербореях, укротивших стихию водяного потока, остановивших («связавших») роковой отсчет времени? Живущие около земной оси гипербореи и есть легендарные асы.

Либо они передали часть своих знаний живущим по соседству скандинавам, либо после катастрофы кто-то из гипербореев сумел спастись и поведал приютившим его племенам о том, что знал (согласно эпосу, укрывшись в роще Ходдмимир, выжили два человека — Лив и Ливтрасир).

Кстати, в пруссо-балтийском фольклоре сохранился миф о двух могущественных чужестранцах, братьях Видевуте и Брутене, прибывших в эти края по морю. Видевута местные жители избрали своим королем, Брутена — верховным жрецом.

Впоследствии имена братьев были обожествлены и в их честь воздвигали кумиры — два парных столба: первый звался Ворскайто, второй — Ишвамбрато (его брат).

Налицо отголоски древнего авестийского языка. Видевут недвусмысленно отсылает к Видевдат, а именно так называется первый раздел Авесты (переводится как «Закон, против дэвов данный»).

А Ворскайто, несомненно, трансформация названия Мирового океана Ворукаша (Ворукарта), по водам которого, согласно зороастрийско-му преданию, атийцы расселялись во все концы света, везя с собой священные огни Атара.

П. Глоба отождествляет этот океан с Каспием, другие исследователи — то с Аральским морем, то с озером Балхаш, сравнивая топонимы «Балхаш», «Ворукаша» и персидское «Варкаш».

Но можно предположить и другой вариант, тоже созвучный авестийскому первоисточнику: не Балхаш, а Балтика. И тогда оттуда, с севера, приплыли братья, неся с собой священный закон Видевдат. Они явились из Арктиды, некогда цветущей и благодатной, которой теперь суждено было стать адом…

Итак, Арктида погибла. Но для гипербореев грозящая материку катастрофа не была тайной, поэтому естественно предположить, что они заранее начали переселение с обреченной территории на соседний материк. Если же катаклизм все же застал их врасплох, то и для уцелевших был лишь один путь — Евразия. Но в этом случае многочисленный народ не мог раствориться бесследно.

Так куда же делись древние гипербореи, попав на наш материк? Ассимилировались, смешались с основным населением, далеко не так высокоразвитым, или продолжали держаться вместе, пытаясь сохранить свои знания? Почему мы ничего не слышали о потомках гипербореев?

Да просто потому, что называем мы этот народ иначе — арии. Гипербореи сократили свое название… Может быть, потому, что больше не были «гипер» — сверхмогущественными? И немногие уцелевшие добровольно убрали из имени своего народа напоминание о былом величии? Кто знает…

П. Глоба тоже считает, что прародиной ариев была Арктида (они называли ее Хайрат). После затопления они по горам, тянувшимся с севера на юг, спустились к югу (Глоба предполагает, что современный север Евразии тогда был покрыт льдом). И на юге этих гор, «у великой реки Даити, впадающей в большое соленое озеро Воурукарта, арии поселились и основали государство, которое они стали называть царством Хайрат.

Упомянутые здесь горы — это Уральские горы (называвшиеся раньше Рифейскими), река Даити — это Урал, озеро Воурукарта — Каспийское море. А в целом речь идет о нашей стране — России»[6]. Именно ее выбрали для жительства древние гипербореи — арии. И на территории этого царства Хайрат родился пророк Заратустра. По версии П. Глобы, место рождения пророка — прикаспийские степи, а сам он — прямой потомок древних ариев, гипербореев, которых Глоба относит к нашим прародителям.

В более поздние времена арии расселились по Европе, а часть их переместилась на юг (современные Иран и Афганистан), другие же ушли на восток, дойдя до Индии. Этим объясняется тот факт, что во многих древнеперсидских и индийских текстах говорится о прародине этих народов, лежащей далеко на севере.

И не этим ли можно объяснить удивительное сходство корней санскрита, русского и ряда других — в частности прибалтийских — языков? Возможно, что в их основе лежит один праязык — арийско-гиперборейский… Ведь от асов происходят и индийские а суры, и авестийские ахуры.

А вот скандинавская «Сага об Инглигах» рассказывает о том, что асы (арии, гипербореи?) пришли из Азии. Может, за давностью лет сведения исказились и эпос должен был поведать совсем о другом — указать, где следует искать потомков гипербореев. Они ушли в Азию.

И там, в новых местах обитания ариев, древняя гиперборейская культура разделилась позже на разные ветви, дав миру два великих учения: Веды и Авесту. А в нашем языке сохранились два родственных слова: ведать и весть…

К сожалению, по сию пору ученые не могут прийти в этом вопросе к согласию. Где же?! Где?

В одном они долгое время были единодушны — где угодно, но только не в России. А в качестве доказательств приводили корни имен и язык, на котором была записана «Зенд-Авеста», вторая, более поздняя, чем оригинал, дошедшая до нас редакция Авесты, по сути — перевод с авестийского.

Но существует другая теория, в корне отличная от традиционных, которые место рождения Заратустры относят в южные страны: Иран, Афганистан, Азербайджан, Среднюю Азию.

Когда лет десять назад Глоба впервые стал говорить о том, что родина Заратустры — Россия, это казалось не более чем красивой сказкой. И все же некоторые ученые, например крупнейший исследователь зороастризма Мери Бойс, показали на основании анализа языка и со держания древних текстов, что корни учения предпочтительнее искать на востоке Европы, в поволжских степях, в Предуралье.

В 1987 году на границе Челябинской, Оренбургской областей, Башкирии и Казахстана в степи была найдена целая система городов. Эта находка археологов по значимости равна обнаружению Трои Генрихом Шлиманом. Однако мало кто понял, что же они обнаружили.

Древний город-обсерваторию назвали Аркаимом, по имени близлежащего селения. Кстати, в Авесте родина ариев — Арьяна Вэджа, «на берегу благой реки Датии, там, где находится центр земного мира»[7]. Датия и Даити: похоже, речь идет об одной и той же реке.

Аркаим — город, храм и обсерватория одновременно.

П. Глоба считает, что его структура напоминает огромный гороскоп диаметром сто шестьдесят метров с четко выделенными двенадцатью знаками Зодиака и двадцатью восемью лунными стоянками. Точность измерений достигает половины угловой минуты (это одна сорокатрехтысячная полного круга).

Уникальные возможности горизонта в Аркаиме позволяют пользоваться им как огромным природным транспортиром. А именно в Авесте впервые людям даны астрологические знания. В структуре Аркаима заложен также и древнеарийский символ — свастика, символизирующая эволюцию космоса и человека.

Местоположение Аркаима не случайно. По Уралу проходит крупнейший в мире геологический разлом. В Авесте это место названо серединой мира. Именно здесь, а не в Гринвиче проходит истинный нулевой меридиан.

Урал не просто граница между Европой и Азией, он — граница между Западным и Восточным полушариями. Именно от него начинаются «Восток» и «Запад», а мы все, кстати, волей-неволей определяя для себя эти понятия, ориентируемся на… Урал.

И в философии Запада и Востока это наглядно показано. Европейская, «западная», ориентируется на индивидуальное развитие личности, а «восточная» во главу угла ставит вовлеченность всех людей в общий поток.

Мы не случайно упоминаем Аркаим, который относят к вещественным доказательствам древних арийских поселений на территории нашей страны. Ведь пророк Заратустра был рожден в «середине времен», в середине семьи (третий из пяти детей) и в середине мира… И там же, в середине мира, на левом берегу реки Датии в Арьяна Вэдже был сотворен Ахура Маздой и первый человек — Гайа Мартан.

Однако в эпосе «Бундахишн» родиной Заратустры называется река Дареджа, которая вовсе не совпадает с авестийской Датией: «Дареджа — царь рек, ибо отец Заратушта пребывал на ее берегах, и Заратушт был рожден там»[8]. И уточняется, что река Дареджа находится в Эранвеже, что многие соотносят с территорией современного Ирана. Возможно, переписчики древних текстов в данном случае просто допустили досадную ошибку, которая прокралась в канонический текст, и на протяжении столетий вводит в заблуждение исследователей.

Арьяна Вэджа из селения, расположенного на реке Датии, по чьей-то оплошности стала рекой Дареджа, соединив в одном названии два. А затем при уточнении, где же находилась сия несуществующая река, Арьяна Вэджа превратилась в Эранвеж, став из селения страной. Согласитесь, такое вполне возможно, особенно учитывая практически одинаковое произношение этих названий.

Если же предположение П. Глобы о том, что при раскопках Аркаима найдена именно легендарная Арьяна Вэджа, верно (а отдельные находки археологи датируют XII тысячелетием до н. э.!), то, следовательно, арийское государство Хайрат (Ариат?) находилось на территории нашей страны и именно здесь пустило корни учение древних ариев. Здесь был его новый духовный подъем, когда в Предуралье (предположительно в месте слияния двух рек Камы и Чусовой) родился Заратустра.

Впрочем, каждый год время приближает нас к верному ответу на загадку места рождения пророка. Ибо, по предсказанию самого Заратустры, его «учение вернется туда, откуда оно вышло».

«К России, — пишет П. Глоба, — прародине современных наследников ариев, в настоящее время приковано внимание всего человечества. Уже достаточно широко известно, что начинающаяся вскоре Эпоха Водолея (после 2003 г.) принесет России, находящейся под знаком Водолея, возрождение и процветание.

По древним преданиям, именно на территорию нашей страны придет на землю новый Спаситель. Россия даст миру новый духовный свет и станет центром духовного возрождения всего человечества»[9].

Это предсказание удивительным образом совпадает с целым рядом других, в частности с пророчеством Ванги, которая, по свидетельству ее племянницы Красимиры Стояновой, предрекала нашей родине такую судьбу:

— Вернется старая Россия и будет называться так же, как при святом Сергии. Все признают ее духовное превосходство, и Америка тоже. Случится это через шестьдесят лет… Никто не сможет остановить Россию. Все сметет она со своего пути и не только сохранится, но и станет властелином мира.

Любопытно, что о судьбе учения древнейшего пророка современности, а также и о месте, откуда оно пришло и куда вернется, говорит другой, не менее известный пророк, только живший много столетий спустя, Нострадамус.

Исследователи и расшифровщики предсказаний Нострадамуса Д. и Н. Зима приводят следующее толкование центурии 3, катрена 67:

Они полагают, что эта «секта» образуется именно на нашей русской земле, и дают нам еще одно толкование места рождения пророка: «Заратустра родился где-то недалеко от Урала на берегах реки Рангхи, Расы, или, как ее принято называть сегодня, — Волги»[10].

В «Послании Генриху» говорится: «Появится от одной ветви долгое время бесплодной тот, кто освободит от этого рабства, кроткого и добровольного, вселенский народ, который себя подложил под защиту Войны и лишил Юпитера (символ высшего бога) всех его достоинств и званий…

Нострадамус подразумевает (в центурии 5, катрене 79) основание новой религии, которая будет одновременно и высоким философским учением. Во многих катренах говорится о раздоре между современными церковными учениями, о религии истинной и лживой, о пришествии лже-мессий. Говоря же о «новой религиозной ветви», Нострадамус одновременно упоминает о чисто российских событиях, указывая тем самым на важную роль нашей страны в процессе духовного обновления.

Можно предположить, трактуя центурию 6, катрен 18, что новые открытия заставят ученых более серьезно отнестись к вопросам религии. А что же это будет за религия?

Каким же образом Гермес будет причастен к возрождению религии? Идет ли речь в центурии 10, катрене 75 о древнегреческой мифологии или о более позднем учении герметизма?

Интересно, что Гермесу Трисмегисту приписывается авторство знаменитой «Изумрудной скрижали», древнейшего философско-магического трактата, который долгое время был доступен только посвященным. (Герметические знания были закрытыми, отсюда и берет начало понятие герметичности.) В «Изумрудной скрижали», в частности, дается схема построения мира, в которой Вселенная представляется в форме яйца, а Земля подобна желтку…

Сравните с Авестой — «сначала было создано небо, светлое и ясное, с далеко простирающимися концами, в форме яйца… Бог поместил Землю в середине неба, как яичный желток в середине яйца».

История развития человеческой культуры делится Гермесом на три части, что соответствует трем авестийским эрам… Такое ощущение, что две древнейшие книги повествуют об одном и том же, только разными словами…

Любопытно, что само слово «Гермес» очень созвучно названию зороастрийского божества — Ахура Мазда (Владыка Мудрости), или Ормузд, чье имя по-арамейски пишется так: HRMSD (Хурмазд).

Однако слово, состоящее из одних согласных, можно прочитать и так: Гер мест, или Гермес. Кстати, сами греки связывали это божество с Персеем (Персией?)… Что это? Опять ошибка переписчика, скопировавшего на древнегреческий авестийские тексты? Или удивительное совпадение написания имен и философской концепции мира?

А вот еще одно пророчество Нострадамуса (центурия 8, катрен 83), уточняющее сказанное выше:

«Дело в том, что пророк неоднократно упоминал о том, что долгожданная новая религия будет «древнейшей» и в настоящее время считается «засохшей», — пишут толкователи Нострадамуса Д. и Н. Зима, — а насколько нам известно, обоим этим условиям сегодня удовлетворяет только зороастризм.

Невероятно, но Авеста, священная книга последователей учения Заратустры, совершенно недвусмысленно описывает жизнь до страшного наступления оледенения, то есть помнит о событиях тридцатитысячелетней (выделено нами. — Т Д., Е. А.) давности! Поэтому в сочетании с другими намеками пророка можно предположить, что под «портом Зара» зашифровано именно учение Заратустры.

Что же касается Византии, то, скорее всего, речь идет о православной религии, центр которой давно переместился в Россию. Таким образом, можно ожидать, что учение Заратустры получит новую жизнь на наших русских землях»[11].

То есть «вернется туда, откуда пришло». Если возрождения зороастризма следует ожидать в России, то, следовательно, отсюда оно и взяло свой исток, здесь и был рожден пророк.

РЕЛИГИЯ НРАВСТВЕННОСТИ

Все мы помним, что Евангелие от Матфея начинается с родословной Иисуса Христа: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама…»

Далее подробно и последовательно перечисляются имена всех предков Иосифа, мужа Марии, непорочно зачавшей Иисуса: «Итак, всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон четырнадцать родов»[13].

Зачем понадобился биографу столь длинный перечень? Ведь Христос был сыном вовсе не Иосифа-плотника, но самого Отца Небесного! Однако такое включение Сына Божия в исторический и культурный контекст играет и иную роль. Оно свидетельствует не только о добросовестности летописца, бережно отнесшегося к истории многих поколений.

Во-первых, для читателей, особенно непросвещенных, оно придает эпохальному событию, чудесному рождению Мессии, реальность и живую достоверность: коль известны имена дедов и прадедов — значит, нет сомнений, что в точности так оно в действительности и случилось. Их вера подкрепляется фактами.

Во-вторых, приход на землю Спасителя выглядит в таком повествовании закономерностью, вырастающей из логики всего предшествующего развития народа и человечества…

Подобная предыстория есть и у Заратустры.

Пусть остаются пока дискуссионными место и время его рождения, но имена его ближайших предков и далеких пращуров зороастрийская мифология сберегла и донесла до нас.

Родословная пророка, согласно арийской традиции, выглядит внушительно: она восходит к первому человеку, Гайа Мартану, имя которого в переводе с авестийского языка предположительно переводится как «Жизнь смертная». (Не отсюда ли, кстати, происходят слова современных европейских языков, обозначающие смерть или связанные с этим понятием? К примеру, латинские и французские «mortus, mort, mortel», русские «мор, морить, морок и — мрак»? А у древних славян богиню смерти звали Мареной или Мармарой…)

Гайа Мартан (или Гайомарт) — это, по сути, зороастрийский Адам: он был сотворен из земли самим Благим Духом, Ахура Маздой.

В библейской книге Бытия человек появляется в мире в шестой день Творения. И в древнем арийском мифе, уходящем корнями в глубину тысячелетий, Гайа Мартан — тоже шестое творение Бога. Только у этого мужчины еще не было своей Евы…

Согласно верованиям арийцев, первый человек умер в тридцатилетнем возрасте, так как на сотворенный мир напал Дух Зла, Ангро Майнью, неся с собою смерть. Именно тогда, с его вторжением, завершилась Эра Творения, началась Эра Смешения Добра и Зла.

Недолго прожил Гайомарт, всего тридцать лет. Он умер от болезни, насланной Духом Зла, но перед смертью обронил на лоно земли свое семя, из которого вырос куст ревеня о двух стеблях, соединенных между собою. В этом общем растительном теле жили, однако, две души. А потому и тела их вскоре разъединились и превратились в человеческие: это были Машйа и Машйои, мужчина и женщина, первая супружеская пара.

Глупыми, чересчур доверчивыми и грешными оказались эти люди, появившиеся из растения. Часто шли они на поводу у коварного Ангро Майнью и по его наущению совершали поступки, не угодные Богу. Они даже, подобно нечистым животным, съели… своего первого ребенка!

А потому после смерти они попали во Тьму, где и ждут по сей день конца света и последнего боя Добра со Злом, когда и над мертвыми будет вершиться Страшный суд (в зороастризме издревле существует пророчество, подобное эсхатологическому «Откровению» Иоанна Богослова, финальная битва Спасителя с мировым злом называется Фрашокерети, или Фрашкард, что означает «переделывание»).

Однако со временем в сердцах супругов пробудилось чувство родительской любви, и следующие потомки этой первой четы заселили землю, став родоначальниками разных народов.

Среди семи пар детей, которые родились от Машйа и Машйои, были мальчик и девочка — Сиямак и Нашак. Они выросли и тоже стали мужем и женой, родив, в свою очередь, Фравака и Фравакиен.

А уже их сын Хаошьянгх стал первым земным властителем, первым царем. Он возглавил династию Парадата («Поставленных впереди»). По преданию, Хаошьянгх первым установил законы для людей, то есть создал государство. О том, где предположительно находилось государство Арьяна Вэджа, мы поговорим особо, мнения по этому поводу подчас диаметрально противоположны.

Хаошьянгх обучил своих подданных хлебопашеству и хлебопечению, строительству каменных жилищ и многому другому.

Именно в его царствование на земле сами собою вспыхнули три великих огня — священное тройственное пламя Атара, от которого впоследствии были возжены огни святых алтарей. Древних арийцев нередко называют огнепоклонниками, хотя они обожествляли и другие стихии — воду, землю…

Теперь, конечно, уже невозможно точно установить, чем были в реальности те первые огни. Мы можем лишь предположить, что они представляли собой, к примеру, факелы природного газа или горящую нефть. Это кажется особенно вероятным, если принять гипотезы тех историков, которые считают местами обитания древних арийцев побережье Каспия или другие нефтеносные районы.

Сюжет мифа подтверждает такое предположение: при расселении людей на окраины государства огненные жертвенники упали в море, но пламя не погасло, а лишь разделилось на несколько частей и засияло еще ярче, отчего в ночи стало светло, и путешествующие не сбились с дороги.

Сын и наследник Хаошьянгха, второй царь династии Парадата, Тахма-Урупи (Тахмурас), был жрецом. В авестийской традиции существует и другая версия арийского генеалогического древа: согласно ей, Тахма-Урупи приходился Хаошьянгху не сыном, а правнуком. А его отец, Вивахвант, стал первым жрецом Хаомы, отжав для жителей телесного мира священный сок чудодейственного растения. В отдельной главе мы подробнее расскажем об этом древнем мистическом обычае.

Как бы то ни было, Тахма-Урупи отличался праведностью и добродетелью. Он утвердил в государстве религиозный культ Творца, Ахура Мазды. Правда, вплоть до рождения Заратустры арийцы наряду с великим Благим Духом почитали и других богов — пантеон их обширен.

Еще он научил подданных пасти скот, вязать из овечьей шерсти одежду и ткать ковры, приручил домашних животных.

Кроме того, Тахма-Урупи был отважным воином. Он отражал набеги буйных кочевников на мирные оседлые поселения. Он вызвал на бой приспешников Тьмы дэвов и друджвантов (Друдж — дух Лжи) и сломил их сопротивление. Обессиленные, перепуганные враги спаслись бегством и попрятались кто куда.

И тогда на битву с отважным царем вышел сам Ангро Майнью. Но и его одолел Тахма-Урупи! Убить Ангро Майнью человеку смертному, конечно, не дано, но Тахмурас заставил Духа Зла превратиться в черную клячу и оседлал его. Целых тридцать зим царь разъезжал верхом на этой лошади, не отпуская узды и не давая ей отдохнуть! Миф весьма живописно повествует об этом событии: Ангро Майнью «покорно возил Тахма-Урупи по Хванирате, не брыкался, не вставал на дыбы и не бил землю копытами, — только в бессильной злобе грыз удила да временами жалобно выл, умоляя дать ему свободу»[14].

Мы слышим отголоски этого сюжета в славянском фольклоре (полеты былинных героев на Змее Горыныче) и в русской литературе. Вспомним хотя бы гоголевскую «Ночь перед Рождеством», где кузнец Вакула оседлал самого черта.

«— Постой, голубчик! — закричал кузнец: — А вот это как тебе покажется? — При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. — Постой же, — сказал он, стаскивая его за хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская хвоста, вскочил на него верхом и поднял руку для крестного знамения.

— Помилуй, Вакула! — жалобно простонал черт: — все, что для тебя нужно, все сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!

— А, вот каким голосом запел, немец проклятый! теперь я знаю, что делать. Вези меня сей же час на себе! слышишь, неси, как птица!

— Куда? — произнес печальный черт.

— В Петембург, прямо к царице!

И кузнец обомлел от страха, чувствуя себя поднимающимся на воздух»[15].

Ангро Майнью, пытаясь умилостивить наездника, выдал ему великую тайну — тайну письменности, научив Тахма-Урупи писать на семи разных языках. Знание это царь передал людям, но Духа Зла не отпустил.

Лишь болтливость царицы помогла Ангро Майнью освободиться от узды и погубить Тах-мураса. Женщина проговорилась, что единственное, чего боится ее супруг, — это высоты. Тогда черная кляча взобралась на высокую гору Албурз. (Не об Эльбрусе ли идет речь? Или о горном массиве на севере Ирана Эльбурсе?) И когда у царя закружилась голова, бесовская лошадь выбросила его из седла.

Третьим правителем династии Парадата стал родной брат Тахма-Урупи, блистательный Йима. В иранской транскрипции это — Джам, или Джамшид, под таким именем выводит его Фирдоуси в своей монументальной поэме «Шахнаме». Великий персидский поэт, живший в начале II века н. э., называет царствование Йимы «золотым веком». Его правление длилось шестьсот лет, шесть месяцев и шестнадцать дней, и в течение всего этого времени люди не знали ни болезней, ни смерти, ни забот, ни страданий. В арийских землях установился порядок, потому что Йима разделил людей на сословия, каждый сосредоточился на выполнении лишь определенных, возложенных на него обязанностей, но делал свою работу уже не только для себя, а для всей общины. Вот как об этом говорится в текстах Авесты:

А раз ни в чем не было недостать и никто не умирал, то на земле стало тесно, и Иима расширил Арьяна Вэджу — благодатный арийский край — вдвое.

Даже беспощадные морозы, налетевшие с севера, не помешали благоденствию народа, потому что царь воздвиг для людей убежище — Вару, за оградой которого люди пережили холода. Возможно, в этом предании речь идет о далекой доисторической эпохе оледенения… Мы уже упоминали, что Павел Глоба отождествляет это легендарное сооружение с древним городом Аркаимом, руины которого обнаружены археологами в Челябинской области.

…Но Йима не удержался, возгордился и совершил грех. Когда Ахура Мазда предложил ему стать пророком истинной веры, царь отказался, сочтя, что для счастья человечества достаточно лишь земных благ, подателем которых он, обуянный гордыней, возомнил не Бога, а одного себя. И тогда кончилась безбедная жизнь, и в мире надолго воцарилось Зло.

Трон захватил кровожадный трехглавый змей Ажи Дахака, которому помог в этом родной брат законного государя, предатель Спитьюра. Долго скитался низвергнутый правитель от города к городу, от селения к селению, пока его не выследили и по приказанию единокровного брата не предали страшной смерти: его заживо распилили пополам острой пилой.

Душа Йимы, возгордившегося и жестоко расплатившегося за это, попала в ад, но во время Страшного суда именно он будет первым прощен Богом, так как много добра принес людям. А пророком Ахура Мазды на земле станет из-за отказа Джамшида от этой благородной миссии лишь его далекий потомок Заратустра…

Почти тысячу лет правил на земле Дахака, неся арийским землям неисчислимые бедствия. Вот как повествует об этом Фирдоуси в «Шахнаме»:

Множество мирных поселений было разорено кочевниками, под влиянием которых многие стали поклоняться злым дэвам. Но тайный «голос добра» не умолк навсегда: еще оставались на земле праведники.

Одним из них был Атвйа, потомок Йимы в восьмом поколении (относительно предыдущих семи поколений в родословной Заратустры, из-за врагов стремившихся уничтожить самую память о законных царях, обнаруживается пробел).

Благочестивый Атвйа был вторым жрецом Хаомы, отжав для людей ее целительный сок. В награду за это боги послали ему сына — Траэтаону (по-персидски Фаридуна).

Ажи Дахака увидел вещий сон о том, что этому младенцу суждено победить его, и он разослал своих прислужников на его поиски. Злодеям удалось настичь и убить Атвйу, но жена погибшего жреца Френи скрылась вместе с ребенком и отдала сына на воспитание пастуху.

Когда спасенному Траэтаоне исполнилось пятнадцать лет (по арийским обычаям, это возраст совершеннолетия), мать рассказала юноше о злодеяниях трехголового змея, и тот поклялся отомстить и за отца, и за своего падшего предка, Йиму. И так как Благой Дух покровительствовал ему, он бросил вызов Ажи Дахаке.

По стране к этому времени прокатилась волна восстаний против неправедного правления, и к Траэтаоне присоединилось множество повстанцев, возглавляемых кузнецом Кавой (Кейем), который превратил в знамя свой кожаный кузнечный фартук, прикрепив его к древку. Это кожаное полотнище позже стало прообразом государственного флага Ирана при династии Сасани-дов (III–VII века), получив название «знамени Кавиев».

В конце концов поддержали Траэтаону и два его старших брата, которые до этого намеревались предать и даже убить его. Он их великодушно простил.

Итак, Траэтаона победил чудовище, но убить не смог и приковал его цепями в жарком жерле вулкана Демавенд, теперь потухшего. Считается, что Ажи Дахака по сей день заточен в сердцевине этой горы: он вновь вырвется оттуда в Судный день и лишь тогда будет повержен окончательно.

У Траэтаоны родились три сына. Имя младшего из них, благочестивого и кроткого, — Арья (на языке фарси Иредж). Вероятно, родители так нарекли его в честь прародины арийцев — Арьяна Вэджа.

Траэтаона еще при жизни поделил свои владения между сыновьями, но Арья царствовал на переданных ему землях всего двенадцать лет. Затем он пал жертвой своих завистливых брат ьев Сайримы и Тура, которые сочли, что ему несправедливо достались лучшие земли. Они убили и Арью и двух его сыновей. Тур обезглавил брата и голову его послал отцу.

Одряхлевший, ослепший Траэтаона проклял своих сыновей-братоубийц. Он сумел, однако, уберечь и спрятать на мифической горе Мануш свою внучку, дочь Арьи, которая родилась уже после гибели отца. Девушка, повзрослев, родила сына, Манушчихра (Менучехра), названного так в честь горы, на которой спаслась его мать. От радости старик Траэтаона прозрел! Он сам обучил правнука всем царским премудростям, а затем объявил его своим соправителем.

После долгих кровавых войн оба дяди-предателя были побеждены племянником и в отместку за Арью обезглавлены им.

У Манушчихра были сыновья Фриш, Наотара и Дурасроб. Наотара унаследовал трон. Но нас далее будет интересовать другая ветвь этого генеалогического древа — та, которой мир обязан появлением Заратустры. Зороастрийская мифологическая история сохранила преимущественно лишь имена: эти предки пророка не совершали громких подвигов и великих деянии, они были просто честными, праведными людьми, почитающими благих богов.

У Дурасроба был сын Аирик, у Аирика — Ниязем. У Ниязема родился Ваэдишт. У Ваэдишта — Спитама, чье имя стало родовым именем пророка (подобно нашим фамилиям). Читая авестийские источники, вы часто встретите сочетание «Спитама Заратустра».

Далее последовательность поколений такова: Хардхар, Ареджадхарашн, Паетрасп, Чихшнуш, Хаедчадасп, Уругдхасп, Падирагтараспи, наконец, его сын Порушаспа, который женился на девушке из чужого племени Дукдауб.

Порушаспа стал четвертым жрецом Хаомы (третьим был легендарный целитель Трита).

Таким образом, Заратустру можно считать принадлежащим одновременно и к царскому, и к жреческому роду…

Наделенный даром провидца с пеленок, Заратустра оказался именно тем человеком, которому открылась тайна всей системы мироздания…

И ее в своем Учении он поведал людям.

Вначале не было во Вселенной ни Земли, ни Солнца, ни планет, ни звезд. Было только бесконечное время — зерван акарана. Так гласит авестийская традиция.

В бесконечном времени пребывали Благой Бог Ахура Мазда (по-персидски Ормазд) и Дух Зла Ангро Майнью (Ахриман) — прародитель лжи, грехов и порока…[18]

Итак, по авестийским понятиям, в начале начал была вечность. И дьявол существовал одновременно с Богом, а Добро сразу же было противопоставлено Злу.

С самых первых строк зороастрийско го учения мы находим противоречия с христианским мифом о сотворении мира. В Библии дьяволом становится падший ангел, дерзнувший восстать против Бога. А до этой самой первой «революции» в мире царили только Добро и Благодать Божия, зла и порока мир не ведал.

«В начале было Слово… — говорится в Библии. — «И Слово было у Бога, и Слово было Бог»[19].

«Что это за Слово, которое ты мне еще не сказал, — воскликнул и Заратустра, обращаясь к Ахура Мазде, — которое существовало прежде небес и прежде воды, прежде земли и прежде скота, прежде растений и прежде огня, и прежде человека праведного, и прежде дэвов и храфстра, и прежде всего материального мира, даже прежде всех благих творений Мазды; Слово, которое заключает в себе зерно Истины и праведности?»[20]

Итак, на первый взгляд кажется, что в обеих древнейших книгах речь идет об одном и том же. Прежде всего было Слово…

Но лишь на первый взгляд, поскольку в Авесте речь идет о воззвании к Господу, то есть о молитве, а вовсе не о названии (имени) Бога.

«Ахуна Вайрья», о Спитама Заратуштра, святая «Ахуна Вайрья»! Ее я провозгласил прежде всего, она была произнесена до сотворения мира и всего, что существует в нем…» — отвечал Заратустре Ахура Мазда.

Здесь речь идет тоже о Слове Святом, которое является именем Божьим, однако под Словом имеются в виду сам молитвенный текст, из которого наиболее действенным против сил зла станет имя Ахура Мазды.

Не будем сейчас увлекаться теологической дискуссией, вы сами можете сравнить христианские представления о мироздании с авестийскими. Возможно, кому-то учение древних ариев покажется более «научным» с точки зрения современных знаний.

Итак, вначале была вечность — зерван акарана, в котором существовали Ахура Мазда и Ангро Майнью. Их разделяла Пустота (вакуум?). Ахура Мазда пребывал наверху, над Пустотой, озаренный Бесконечным непостижимым Светом Анагранам Раучама — Светом мудрости, благости, всеведения и добра. Ангро Майнью же находился в глубинах Тьмы, в преисподней, один. Он ничего не знал о существовании Ахура Мазды.

Однако мудрому Ахура Мазде было известно о Духе Зла, а также о том, что тот будет пребывать в неведении о Силах Добра еще три тысячи лет, и за это время, по незнанию, ничего не предпримет против Бога. А через три тысячелетия Ангро Майнью увидит сияние, исходящее от Бога, узнает о его существовании и нападет.

Тогда сойдутся в непримиримой битве Добро со Злом. Эта битва продлится тысячелетия, и в нее будут вовлечены все творения, весь пока еще не созданный мир: божества, звезды, планеты, животные, люди…

Вот какое знание было дано Ахура Мазде, и он стал заранее готовиться к грядущему противоборству.

Сначала он создал не материальный мир, а лишь духовные сущности всех будущих благих творений: богов, неба, воды, стихий, животных, растений и людей (и пророка Заратустры тоже).

Три тысячи лет творения Ахура Мазды находились в духовном состоянии, а ограниченный Ангро Майнью ничего не знал о них.

Но пришел срок, и поднялся из глубин Тьмы Дух Зла, и увидел над Пустотой Божий Свет, и понял, что в нем его погибель. Он решил напасть первым и рванулся вверх, в царство горнего Света, однако, ослепленный сиянием Ахура Мазды, был вынужден отступить.

Тогда Ахура Мазда сам спустился к нему и предложил мир. В обмен на признание его господства он обещал Ангро Майнью бессмертие и обретение высшей благодати в Истине. (Это прообраз свободы выбора между добром и злом, который предстоит сделать в жизни человеку.)

Но глупый Ангро Майнью отверг это предложение. Он не понял, насколько силен Ахура Мазда, и решил, что тот боится его, оттого и предлагает пойти на мировую.

Тогда Ахура Мазда задумался. Наделенный мудростью, он знал то, чего не ведал медлительный разумом Ангро Майнью: в грядущей битве победа Добра над Злом не была предопределена. Если бы битва началась сейчас, в вечности, то

Дух Зла мог выйти в ней победителем. Победа же Ахура Мазды была неизбежной лишь в том случае, если бы мировой исторический процесс оказался ограничен во времени.

В бесконечном времени зерван акарана, вечном Блаженстве (сравните с понятием нирвана), Богу нужно было создать конечный временной промежуток зерван даргахвадата — девять тысяч лет, в течение которых свершится вся мировая история.

Запомните эту дату: многие исследователи, рассчитывая периодичность литосферных катастроф, ссылаются на маздаяснийские мифы. Правда, при компьютерном моделировании конечный результат получается у всех разный: и девять, и двенадцать, и пять с половиной тысяч лет от одной планетарной катастрофы до другой.

В маздаяснизме же на всю человеческую историю отпущено лишь девять тысячелетий. Не будем рассуждать, много это или мало. По сравнению с зерван акараной — бесконечно мало, а по сравнению с мигом человеческой жизни — непостижимо много.

И из этих девяти три тысячи лет отпущены на Эру Творения. В это время Пустота, разделяющая царство Света и преисподнюю, превратится в то, что ныне называют воздухом: там появятся светила, звезды, Земля и земной мир.

Затем наступит Эра Смешения Добра и Зла: два противоборствующих начала столкнутся в сотворенном мире. Их битва будет продолжаться до тех пор, пока не родится Заратустра.

А с рождением пророка наступит Эра Разделения — последние три тысячи лет мировой истории. И в конце времен Благое воинство одержит победу и силы Зла будут повержены.

Ахура Мазда предложил Ангро Майнью биться именно девять тысяч лет, и несведущий Ангро Майнью принял вызов. Он самонадеянно думал, что Зло сильнее и он легко победит. Однако Ахура Мазда явил ему откровение, показав, что случится через отведенный промежуток времени.

Содрогнулся Дух Зла, увидев, что через девять тысяч лет злые исчадия будут уничтожены в огненном море, узрев очищение мира и воскресение праведников для жизни в благодати вечной.

А Господь еще воспел молитву «Ахуна Вайрья»:

И от этих слов Ангро Майнью весь сжался, пал на колени и низвергся обратно во Тьму. Он оставался там, панически напуганный, еще три тысячи лет.

Так война была объявлена, но еще не началась. Пока Дух Зла пребывал в смятенном состоянии, Ахура Мазда готовился к битве и творил мир.

Сначала он создал семерых Амеша Спента — Бессмертных Святых. С тех пор во многих культурах семерка стала сакральным числом.

В противовес Духу Зла возник первым Святой Дух — Спента Майнью, вобравший в себя творческую мощь и благость Ахура Мазды.

Затем возник Boxy Мана — Благой Помыс-сел, затем — Аша Вахишта — Лучшая Истина, затем — Хшатра Вайрья — Благое Царствование, или Власть Желанная, а за ним — Спента Армайти — Святое Благочестие, Хаурватар — Целостность и Амертат — Бессмертие.

А в это же время Ангро Майнью в своей преисподней творил дэвов — злых демонов, которых хотел противопоставить благим божествам — ахурам.

Сначала он произвел на свет Ака Ману — Злую Мысль, затем Индру, Шару, Нахатью и, наконец, Тарви и Заири — Голод и Жажду. Он создал Митаохту — дэва Лжи и саму ложь — Друдж. Ложь — первопричина всякого греха и основной враг Истины.

И наконец, в мир явился последний верховный дэв — Айшма — Буйство, Ярость, воплощение разнузданности, насилий, убийств.

Но Ахура Мазда с самого начала знал, что Ангро Майнью создаст целую плеяду служителей зла, и повелел, что праведность каждого авестийца будет определяться тем, как он соблюдает священную Триаду, которую явит в мир Заратустра (тройка, как известно, тоже число священное. Вспомните Святую Троицу). Авестийская Триада — это прежде всего догмат нравственности: хумата — хухта — хваршта — добрые помыслы — добрые речи — добрые дела.

А затем Благой Бог начал творить материальный мир на месте былой пустоты.

Сначала было создано небо, светлое и ясное, с далеко простирающимися концами, в форме яйца, из сверкающего металла… Вершиной оно достигало Бесконечного Света — обители Ахура Мазды, а все последующие творения были созданы внутри неба, как в доме, в котором есть все вещи…

То есть одномоментно на месте Пустоты Бог создал Вселенную. Не кажется ли вам, что это соотносится с современной теорией «взрыва», которой астрофизики объясняют возникновение Вселенной из хаоса?

Кстати, в древних мифах американских догонов тоже говорится о создании из пустоты мира в форме яйца. Создал его верховный бог Ом (или Оум), имя которого многие соотносят с понятием «ум» — Вселенский Разум.

И у прародителей славян бог Род вначале был заключен в «мировом яйце», а потом разбил его изнутри и, вырвавшись, создал весь видимый мир.

Вторым творением Ахура Мазды была вода; третьим — Земля.

В современном русском названии нашей планеты сохранился авестийский корень — тогда она звалась Зам, что означало также и священную материнскую стихию земли. Бог поместил ее посредине неба, как желток в середине яйца. Со всех сторон землю окружили вселенские воды, а в недра ее Господь поместил минералы и руду.

Тогда же между царством Бесконечного Света и землей Бог создал светила — неподвижные звезды, Луну (Маха) и Солнце (Хвархшайта.)

Путь солнцу был проложен с востока на запад, так что круглый год день был равен ночи.

Звезды разместились в двенадцати главных созвездиях: Ягненок, Бык, Два Портрета, Краб, Лев, Колос, Весы, Скорпион, Кентавр, Козел-вожак, Рыба.

Здесь очень любопытно проследить астрономические и астрологические познания авторов древних текстов.

Поскольку день в Эру Творения был равен ночи круглый год, значит, Солнце постоянно находилось в точке весеннего равноденствия. То есть Земля оборачивалась вокруг своей оси, но вокруг Солнца вращаться не могла. Однако описанные двенадцать созвездий — это созвездия Зодиака, расположенные на круге эклиптики, по которому Земля движется вокруг Солнца. Следовательно, древние знали об их существовании и о том, по какой траектории происходит вращение планеты.

Двенадцать главных созвездий для подмоги получили в подчинение все прочие созвездия из остальных 6480 звезд. И над теми созвездиями главными стали начальники на четыре стороны горизонта: Тиштрия (Сириус) — командующий на востоке, Сатаваэса — командующий на юге, Ванант — командующий на западе, Хафтарин-га — командующий на севере, а Мех-и-Гах (Полярная звезда), называемая также Мех-и-мийан Асман («Гвоздь в середине неба»), возглавил всех воевод.

По другой версии, Сатаваэса командует на западе, а Ванант на юге. Однако во всех остальных текстах Ванант фигурирует как звезда Северного полушария. Ванад охраняет врата ада, который, по зороастрийским понятиям, находится на севере. Сатаваэса описывают как южное божество — податель дождей на юге. Иначе как ошибкой переписчика это разночтение объяснить невозможно.

Вообще же основной вопрос: какую звезду здесь считать Полярной? В зависимости от этого мы можем определить дату сотворения мира.

Дело в том, что в астрономии существует понятие прецессии. Из-за того, что Земля слегка сплюснута в районе полюсов и вытянута в районе экватора, то ее вращение напоминает вращение детского волчка — воображаемая земная ось описывает в пространстве эллипс. В то же время угол наклона оси Земли в плоскости ее орбиты является постоянным, и она движется вокруг вертикали по поверхности воображаемого конуса, совершая один оборот за 25 850 лет.

За эти 25 850 лет земная ось описывает на небесной сфере окружность, а те звезды, которые попадают на эту воображаемую окружность, поочередно будут Полярными.

Так, в период раннего средневековья, когда составлялся эпос «Бундахишн», это была звезда Кохаб (бета Малой Медведицы), а в более ранней авестийской традиции, которую излагает «Бундахишн», это должна быть предыдущая (по так называемому кругу прецессии) звезда — Тубан (альфа Дракона). А до того как Полярной звездой стал Тубан, ею была тета Геркулеса, перед ней Вега, до Веги — Денеб, до Денеба — альфа Цефея…

Ныне таковой является альфа Большой Медведицы, которую мы привычно называем Полярной, в обиходе считая это уже именем собственным. Но какая именно звезда сияла над полюсом «в середине неба» (то есть в зените) в момент сотворения мира — нам предстоит только гадать.

Любопытно, что в другом арийском учении, в древнеиндийских священных книгах, Полярная звезда (какая именно?) называется «Сияющей над головой», чего на широте Индии в принципе не может быть, а возможно лишь в Приполярье. К тому же в эпосе многократно упоминается далекая страна, в которой «день и ночь длятся по полгода»…

Что это, как не отголоски сказаний о прародине ариев — Арктиде?..

Итак, Вселенная по воле Ахура Мазды рал делилась на три части. Наверху был Дом Хвалы Ахура Мазды — рай. Внизу — Дужахва — преисподняя, царство Тьмы и Зла. А посередине, где прежде была пустота, возникли небо и земля — там вскоре предстояло сойтись в битве Добру и Злу.

Четвертым творением Божьим были растения, пятым создал он Первозданного Быка, а шестым — первого человека.

Что есть жизнь человеческая? Что есть наше существование в этом, земном мире? Счастье или боль? Великолепный дар или суровое наказание и тяжкая обязанность? В различных религиозных и философских традициях даются разные ответы на этот вопрос.

В культуре античности человек, прожив отмеренный ему срок, навсегда отправлялся на лодке перевозчика Харона через реку Стикс в мрачное царство Аида-Плутона. Оттуда не было пути назад, и эта невозвратность осмысливалась как трагедия. Только легендарному певцу Орфею удалось вырвать у подземного владыки свою возлюбленную Эвридику, да и то лишь на краткий миг. Взглянув на нее прежде времени, он вновь — теперь уже навеки — потерял любимую…

В современной же европейской культуре, конечно, наиболее распространена версия христианская. Адам и Ева жили в обители счастья, божественном Эдеме, и были поначалу бессмертны. Но затем совершили грехопадение: поддавшись искушению змия, отведали плод с запретного древа познания добра и зла, за что были изгнаны из рая. С тех пор их потомки, страдая, старея и неизбежно умирая, искупают тот первородный грех.

В Новом Завете вводится такое понятие, как «жизнь вечная», но относится оно вовсе не к бесконечному физическому существованию, а только к воскресению мертвых после Страшного суда, к бессмертию души.

Однако люди и после пришествия Христа продолжали страшиться смерти, и в миллионах умов, наверное, возникал и возникает кощунственный по отношению к христианской вере вопрос: почему мы должны расплачиваться за ослушание наших незапамятно далеких предков?

Восточные религии, в частности буддизм и индуизм, вообще считают земную жизнь суетной иллюзией, Майя. Отрешись от повседневности с ее страстями — и постигнешь высшее блаженство нирваны, выпадешь из вращения колеса жизни Сансары и перестанешь вновь и вновь воплощаться на земле. Ведь множественные реинкарнации — это твое постоянное губительное возвращение к телесным страданиям.

Однако трудно себе представить, чтобы не посвященный брахман, а рядовой индус так уж хотел поскорее «развоплотиться».

Жажда жизни — естественное желание человека. «Я не хочу, о други, умирать! Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать» — эти пушкинские строки близки, наверное, большинству людей на планете. И все, что связано с проблемой жизни и смерти, принадлежит к области так называемых вечных вопросов, которые никогда не перестанет нас тревожить.

Зороастризм на них отвечает по-своему, и в этих ответах есть особенная красота и особенная гордость за род человеческий.

Смерть тут откровенно ненавистна людям: она предстает в облике ужасного дьявольского исчадия — отвратительной трупной мухи, оскверняющей всех и вся своим прикосновением.

Но зороастрийская религия не ставит вопрос, за что послана она человеку. Это учение вопрошает: зачем?

Однако лучше, вместо объяснений, расскажем все по порядку — так, как изложено в Авесте. Это не только существенная, но, быть может, сердцевинная часть мифа о сотворении мира.

Когда Вселенная еще пребывала в духовном состоянии и зловещий Ангро Майнью не мог узреть ее, а значит, и напасть на нее, бессмертные души будущих людей (по-авестийски они зовутся фраваши) уже были созданы Творцом. Они пребывали в Доме Хвалы, то есть в раю, в царстве Бесконечного Света и Добра, и ничто не угрожало им.

Но вот началась Эра Творения, и на земле появился первый человек, Гайа Мартан. Он был тружеником и праведником, усердно возделывал пашню и заботился о Первозданном Быке. Наивный и счастливый, как ребенок, он не задумывался о конечности собственной жизни и ведать не ведал о поджидавшей его смерти: ведь до сих пор никто в мире еще не умирал. И не должен был бы умирать, если бы не вторжение зловещего Ангро Майнью.

Однако всеведущий Ахура Мазда уже ждал атаки Духа Зла на свои любимые творения И он призвал к себе фраваши людей, среди которых была и бессмертная душа Заратустры. Он обратился за советом к их разуму.

Светлый Ахура откровенно рассказал будущему человечеству, какие горести и беды обрушит их общий враг на телесный мир. И спросил примерно так:

— Хотите ли вы вечно оставаться под моей защитой? Или вы решитесь обрести тела, созданные из плоти и крови, и вступить в противоборство с Духом Зла? Ибо Ангро Майнью существует только в материальном мире, а значит, лишь там возможна полная, окончательная победа над ним.

Еще предупредил Ахура Мазда:

— Однако знайте, что избрать самостоятельную борьбу означает для вас пойти на жертву, подвергнуть себя страшным опасностям и претерпеть множество лишений и страданий, ибо смертные существа слабы и уязвимы. Многие из вас там, на земле, не устоят против козней Духа Зла и его приспешников, дэвов, и свернут с пути праведности. Кого-то из вас ему удастся обмануть и заставить свернуть на тропу Друджа — лжи. Однако те, которые выдержат, выстрадают победу над Разрушителем. И тогда все праведники воскреснут и станут бессмертны на веки вечные. Выбирать — вам! Решайте!

Вот перед каким героическим и трагическим нравственным выбором поставил людей, своих любимых чад, Ахура Мазда! Быть может, именно поэтому зороастризм нередко именуют религией нравственности.

Похоже, что та мифическая беседа навсегда отразилась в самых глубинах всечеловеческого духа, потому что и тысячелетия спустя она воспроизводилась гениальными умами. Например, Шекспиром:

Трудно поверить, что в шекспировские времена Авеста еще не была широко известна в Европе, ведь монолог Гамлета едва ли не дословно повторяет древний миф…

«Быть!» — так ответили души еще не сотворенных людей своему Благому Владыке. Фраваши праведников сами выбрали путь борьбы и страданий во. имя победы Бесконечного Света.

От такого ответа содрогнулся и затрепетал от страха Ангро Майнью. Величие человека устрашило самого Духа Зла, существовавшего изначально.

Ахура Мазда, однако, выпустил род людской в телесный мир не совсем беспомощным. Он снабдил людей грозным оружием — только не разрушительным, а созидательным. Это был главный догмат веры, великая неразрывная Триада: «благой помысел — благое слово — благое дело» (хумата — хухта — хваршта).

Итак, в зороастризме нет понятия первородного греха. Зато есть изначальная добровольная Жертва и великий Подвиг. А грешить люди начали уже потом, будучи смертными, в Эру Смешения Добра и Зла. Когда ушел в небесный Дом Хвалы чистый душою Гайа Мартан и на смену ему пришли другие…

А значит, мы сами выбрали для себя удел смертных, потому что в числе тех бестелесных душ были и наши. Там находились все, кому когда-либо суждено родиться.

А потому души наших почивших предков и наших грядущих потомков сияют в небе в виде «бесчисленных и неисчислимых звезд, которые видимы… так как всем творениям и созданиям, как рожденным, так и нерожденным, которые создал в мире Творец Ахура Мазда, — каждому телу явлена соответствующая ему душа-фраваши»[24].

Фравашам в зороастрийском календаре посвящена декада перед весенним равноденствием и следующий за ней первый месяц года. Ибо, в этом учении точка отсчета не только для нового года, но и для всей истории, высокая и чистая человеческая душа.

Итак, три тысячи лет Эры Творения близились к концу. Материальный мир, а с ним и первый человек были сотворены Ахура Маздой.

Начало следующего, третьего трехтысячелетия было страшным и пагубным для всего живого. Ангро Майнью, разбив небесную сферу, ворвался в мир, а следом за ним ринулись порождения Тьмы.

От удара небо содрогнулось так, что звезды, Луна и Солнце пришли в движение. Солнце покинуло созвездие Ягненка и покатилось по Зодиаку. Его стало бросать то выше, то ниже, и день стал неравен ночи[25].

Другими словами, после бесконечного вечного времени Вселенная обрела время нынешнее.

Включились вселенские часы, начался отсчет Всевышнего, с каждой минутой приближающий сотворенный Им мир к концу…

С этого момента началась новая Эра, Эра Смешения Добра и Зла. И началась она с того момента, когда Солнце ушло из точки весеннего равноденствия (астрономически — с границы между созвездиями Рыб и Овна — Ягненка). Именно поэтому зороастрийский Новый год отмечается в день весеннего равноденствия, когда Солнце возвращается в эту точку.

Ангро Майнью начал войну с небом. Он создал злобных ведьм паирика, мечтающих разрушить сотворенный Ахура Маздой мир, а также планеты, кометы и метеоры, которые смешались с созвездиями, стали беспорядочно летать между ними и вносить в небесный порядок хаос и путаницу.

Сириус (Тиштрия) сокрушил паирика, и они посыпались с неба в виде падающих звезд. Но остались планеты, вносящие сумятицу в движение звезд, и звезды девяносто дней сражались с ними и покорили их. После этого ахуры взяли все планеты под стражу, прикрепив к каждой по божеству, которое должно было охранять Вселен ную от зла, причиняемого планетой.

Кстати, это до сих пор прослеживается в современной астрологии, основанной на авестийских традициях. Каждая планета имеет как доброе, так и злое проявление, и их влияние на гороскоп высчитывается по отдельной арифметической таблице.

Ангро Майнью, осознав свое бессилие в борьбе с небом, бросился наутек, но путь ему преградили звезды. Все небо покрылось душами-фраваши праведников, и могучие силы двинулись на Духа Зла.

А ахуры тем временем воздвигли высокий вал вокруг пробитой Ангро Майнью дыры (не описание ли это сравнительно недавно открытых наукой «черных дыр»?). Возможно, благие божества хотели отрезать ему путь к отступлению, чтобы он не сбежал обратно в преисподнюю. Его захлопнули в ловушке, и вселенское зло осталось в материальном мире, где и будет уничтожено в надлежащий срок.

Эту небесную битву видел с земли умирающий Гайа Мартан. Дэв тлена Асто Видоту поразил его смертельной болезнью. Тридцать лет назад, в момент сотворения первого человека, он тоже пытался это сделать, но у него тогда не хватило сил.

Любопытно, что древние тексты объясняют это астрологически и описывают не только период обращения планет, но и место их кульминации в знаках Зодиака (там, где принцип действия планеты проявляется ярче всего), которые соответствуют современным знаниям.

Борьбу за жизнь первого человека вели Ормазд и Кеван, Юпитер и Сатурн. Юпитер давал счастье и славу, долгожительство, а злокозненный Сатурн насылал смертоностые хвори и ограничивал жизненный путь Гайа Мартана.

Так в начале творения мира Ормазд (Юпитер) был в Крабе (созвездии Рака), месте своей кульминации, а Кеван (Сатурн) в Весах (кульминация Сатурна), «так что его яд и смертоносность от этого еще больше увеличивались».

Тридцать лет спустя Кеван вновь вернулся в Весы (в самом деле, оборот Сатурна равен 29,5 года), но Ормазд в это время был в Козероге (оборот Юпитера действительно около двенадцати лет, следовательно, за тридцать лет прошло как раз два с половиной оборота). Из-за этого он не мог увеличивать своей силы так, как увеличивал ее, будучи в Крабе (Козерог — место падения Юпитера). Поэтому Кеван победил Ормазда, и, не в силах противостоять влиянию собственного гороскопа, Гайа Мартан умер.

Умер и Первозданный Бык. После его смерти Ахура Мазда призвал к себе фраваши (душу) Заратустры и объявил ему, что через три тысячи лет тот получит телесное воплощение и явится в мир, чтобы нести Высший закон и Слово Божие.

А после того как пророк свершит эту великую миссию, Земле останется существовать еще три тысячи лет. А затем Добро победит Зло навсегда, и мировая история завершится.

Ангро Майнью слышал эти слова и принялся неистовствовать еще больше. Он прожег в земле дыру до бездны преисподней, затем унес ветром всю воду с Земли и наслал на нее дэва засухи.

Тут в бой с его воинством вновь вступил Сириус (Тиштрия). Он вызвал небывалый ливень, который длился тридцать дней, вода залила землю в человеческий рост, и в ней погибли все гады: змеи, скорпионы, крысы, лягушки. После потопа возник Мировой океан Ворукаша. Вода в нем была прозрачной, студеной и пресной.

Как видите, подобный библейскому, миф о Всемирном [вселенском] потопе встречается практически во всех древних эпосах. Значит, действительно была на Земле такая катастрофа, и память о ней сохранили в своих преданиях разные народы.

Отчего же Мировой океан стал соленым, а вода в нем сделалась непригодной для питья? Оттого что погибшие гады отравили своим ядом землю. Чтобы очистить ее, Тиштрия обрушил могучий ливень, который вымыл из почвы весь яд, однако ветер согнал потоки дождевой влаги, испорченной ядом, на край земли, где они смешались с водами Мирового океана. И сделались те воды солеными.

И возникли в Мировом океане заливы — моря Путика, Камруд, Шахибун… Ими считают наши нынешние Черное, Средиземное, Каспийское, Аравийское моря.

И впадали в эти моря две великие реки — Вехи Ранха (Pax, Араг, Аренг). Любопытное название. С одной стороны, в корне явственно звучит сочетание Ар (арийская?), с другой — Ра (созвучно с египетским богом солнца). Кстати, древние славяне называли одну хорошо знакомую нам реку Ра. Именно это имя носила в правремена… наша Волга.

После потопа семь ветров обрушилось на землю, и по направлению этих ветров возникли на ней каршвары — семь частей света, или семь климатов.

Центральный — Хванирату — был предназначен для арийцев. От других каршваров его отделяли великие реки и высокие горы — Xара Березайти.

Интересно, что человек не мог перейти из одного каршвара в другой иначе, чем по велению богов. То есть люди знали о существовании семи частей света (следовательно, знали и об Америке, и об Антарктиде…), но не имели возможности перемещаться с континента на континент.

Миф о семи ветрах широко распространен в мировых религиях и в присказках и поговорках. Но в некоторых из них шесть окраинных земель считаются необитаемыми, в других семь земель описываются как семь кругов, а уже в «Младшей Авесте» иранские цари именуются «правящими во всех семи каршварах». А в поэме «Шахнаме» понятия «семь земель» и «семь климатов» полностью сливаются.

На обширных просторах Хванираты стали селиться потомки первых людей, созданных Маздой после Гайя Мартана, Машйа и Машйои. От них произошли четыре расы, состоящие из пятнадцати народов.

По библейской легенде, все человечество тоже произошло от первой пары людей, Адама и Евы. Однако зороастрийский и библейский мифы схожи лишь на первый взгляд.

Все дело в том, что к пятнадцати народам, потомкам первых, сотворенных Богом людей, авестийский эпос прибавляет… еще десять разновидностей людей, уже бывших на Земле к тому времени.

Люди эти произошли от плода дерева. Они живут в лесу и имеют хвосты, у некоторых тела покрыты шерстью. Это те люди, которые получились на Земле путем естественной эволюции? Те, что, согласно теории Дарвина, произошли от обезьяны (спустились с дерева)?

Правда, эпос оговаривается, что «эволюционировавшие» люди все же не просто так возникли, а тоже из семени Гайа Мартана. Но к их появлению, похоже, Ахура Мазда не прикладывал рук, пустив их формирование на самотек.

Любопытно? Еще бы! Так и хочется признать правоту тех, кто считает, что жизнь на Землю была привнесена из космоса, а нынешнее человечество — потомки инопланетян.

Тут же вспоминаются пробелы в естествознании, отсутствие переходной ступени от питекантропа к неандертальцу, долгий спор дарвинистов и Церкви…

А может быть, Земля была полигоном для межпланетных экспериментов? Или же на ней самой был устроен глобальный эксперимент — какой вид для разумных существ оптимальнее подходит к земным условиям? Иначе как объяснить упоминаемых, помимо покрытых шерстью, людей с глазами на груди, с ушами на груди, безголовых, ростом с пядь (двенадцать пальцев)?

Что это за уродцы выросли без присмотра Ахура Мазды? Что за причуды естественного отбора?

И что со временем получилось из этих странных людей? Вымерли они, окончательно превратились в животных или, наоборот, их облик со временем приблизился к привычному нам?

Ведь зороастрийский эпос включает эти разновидности людей в число (то есть в период его создания) реально живущих этносов, считая, что вместе с ними стало народов на Земле уже двадцать пять…

Однако не в священной земле Хванирате проживали они, а заселяли окраинные каршвары.

Хванирата была отдана лишь арийским племенам.

Ахура Мазда повелел так, что каждый арийский народ в Хванирате тоже имел свою страну. Каждая страна должна делиться на племенные владения — области. Племя составляют роды, состоящие из семей. Вполне современное устройство общества — из «ячеек»…

Для семьи, рода, племени, страны — для каждого подразделения общества был свой покровитель — Рату. А над этими четырьмя Рату-судьями поставил Ахура Мазда верховного Рату — Заратустру.

Маздаяснийская мораль устанавливает Рату для всех существ, как живых, так и неживых: морей, птиц, рыб, зверей… Рату охраняет своих подопечных от козней дэвов, заставляет жить в согласии с Истиной.

И над шестью окраинными каршварами тоже были поставлены Рату из числа священных ахуров.

Однако главное внимание уделял Господь Хванирате. Он сотворил в середине ее Арьяна Вэджу с рекой Вахви Датией (Благой Датией) и назвал эти места наилучшими для обитания.

Эту цветущую плодородную землю увидел Ангро Майнью и позавидовал черной завистью. И создал он тогда в благой земле лютую зиму. И стало в Арьяна Вэдже семь зимних месяцев и пять летних, по другим источникам — десять зимних и два летних. В эти месяцы воды холодны, земли холодны, растения холодны.

Многие связывают название «зима» с именем легендарного царя арийцев Йимы, в безумной гордыне отказавшегося стать первым пророком истинной веры, относя резкое похолодание на последний период его царствования.

И Творец Ахура Мазда сказал ему так: «О незапятнанный Йима, сын Вивахванта! На мир телесный наступают зимы со свирепыми морозами и ветрами… и тучи снега будут велики… даже вершины гор и бурные реки, бегущие вниз, будут погребены под снегом. Неисчислимыми страданиями наполнится царство твое. Все твари живые будут страдать… Спаси же эту счастливую землю! Ибо затопит ее водой, когда кончится зима и снега растают…

Многие исследователи прочитывают в этих строках ясное описание все той же литосферной катастрофы — резкое оледенение, а затем Всемирный потоп.

А вот как советует Йиме поступить Ахура Мазда. Чтобы все же оградить невинных людей от бедствия, велит ему построить гигантскую ограду — Вару. И туда, за эту ограду, поместить «семя всех самцов и самок, которые на этой земле величайшие, и семя всех родов скота, и семя всех растений. И всех сделать по паре, пока люди пребывают в Варе…

Не правда ли, похоже на Божий завет, данный библейскому Ною: построить ковчег и взять на него каждой твари по паре?

И подобно тому как Господь пояснил Ною, как следует построить ковчег, так же Ахура Мазда объяснил Йиме, как строить Вару.

Легендарная Вара состояла из трех кругов, заключенных один в другом. Из крайнего вели девять проходов, из среднего — шесть, из внутреннего — три. И на этой отгороженной от злых ветров территории Йима выстроил восемнадцать улиц, а над территорией сотворил наверху окно…

Что это за странная обитель получилась, в которой зеленела трава и пели птицы, когда за стенами лютовали трескучие морозы?

Может быть, в древности было построено нечто, напоминающее фантастические «города будущего», а «верхним окном» именовался стеклянный купол над городом, имевшим многоступенчатую защиту?

Вот только где стоял этот город?

Вы помните, что П. Глоба считает, что Арьяна Вэджа находится на месте нынешнего Аркаима. Это справедливо в том случае, если наступившая зима длилась семь месяцев в году. Возможно, некогда благодатный климат в прикаспийских и поволжских степях посуровел внезапно и жителям пришлось привыкать к изменившимся условиям жизни.

Кстати, в наших широтах зима нередко длится именно по семь месяцев — с октября по апрель. И тогда уж никак не возможно отнести Арьяна Вэджу на территорию Ирана просто потому, что зимы, как таковой, там нет вообще.

Но существует и другая теория, которую мы просто обязаны упомянуть, несмотря на то что нашему сердцу ближе вышеизложенная.

Она базируется на расхождении в текстах первоисточников и опирается на те, где указано, что зима длилась десять месяцев в году. Обитателям Вары звезды, луна и солнце казались лишь один раз в год восходящими и заходящими, и одним днем казался год…

Сторонники этой гипотезы относят Вару в полярную область, ведь описание соответствует именно этим местам.

Что же за оазис в таком случае существовал в Приполярье, давая возможность спастись нашим предкам? И почему ни в одном эпосе больше об этом не сказано? (А мы уже привыкли к тому, что одни и те же события дублируются в разных сказаниях…)

Как ни в одном? А легенда о существовавшей некогда так называемой Земле Санникова? Ведь говорят, что всего сто лет назад российские мореплаватели воочию видели в вечных льдах благодатную теплую землю, омываемую горячими источниками…

Может быть, эту землю именовали Варой и туда в период оледенения перебрались арии?

А может быть, предания опять двоятся и излагают под одним событием два разных? Ведь возможно, что Арьяна Вэджа существовала сначала в Арктиде, а уже после гибели материка перебравшиеся в Евразию арии назвали свою новую столицу в ее честь? Вполне вероятно…

И тогда нет противоречия между версиями. Просто в Приполярье в Варе (Земле Санникова?) зима длилась десять месяцев, а в Поволжье — семь. И на новом местожительстве ариям вновь пришлось применять свои навыки, полученные в Арктиде, чтобы укрыться от непогоды…

Сооружения, напоминающие Аркаим, находили также в Средней Азии. Какой климат был в древности там? А может, древние арии, мигрировавшие туда, воспроизводили архитектуру Вары уже с какими-то иными, сакральными и мистическими, целями, как существуют определенные каноны проектирования храмов во всех мировых религиях?

Или эти цели были научными и прикладными? Это тоже соответствовало бы гипотезе П. Глобы о том, что Аркаим являлся одновременно и обсерваторией, и своеобразными таблицами-эфемеридами, помогающими составлять некий всемирный гороскоп. Во всяком случае, место это непростое.

Кстати, обратите внимание на то, что названия Аркаим и Арктида начинаются с одного общего корня; Может быть, город был так назван в память о погибшем материке?

Наши современники, пилоты, рассказывают, что у них существует поверье: над уральским Аркаимом лучше не пролетать, над ним образуются какие-то непонятные завихрения, которые могут отбросить самолет или вертолет в сторону и странным образом нарушают нормальную работу приборов. Какие-то особые силы действуют на этом маленьком участке пространства, напоминающее Бермудский треугольник.

Вопросы, вопросы… Авеста преподносит нам не меньше загадок и тайн, чем, скажем, египетские пирамиды. И человечеству только предстоит их разгадать.

МОСТ МЕЖДУ МИРАМИ

Итак, фраваши, то есть душа Заратустры, существовала еще в Эру Творения — за шесть тысяч лет до рождения пророка на земле, в семье Порушаспы и Дукдауб. И все эти шесть тысячелетий злые силы панически боялись появления лучезарного младенца, а потому с делали все возможное, чтобы предотвратить гибельное для них событие.

…Жил в одном селении человек по имени Фрахимраван. Он женился, и жена его понесла. Однажды беременная женщина подошла помолиться к алтарю, на котором пылал священный огонь, и вдруг почувствовала, будто само пламя проникает в ее тело и наполняет его живительным теплом.

А вскоре односельчане заметили, что на их алтарь не надо подкладывать дров: огонь горит сам собою, не угасая ни днем ни ночью.

Жена Фрахимравана родила девочку, которую нарекли Дукдауб. Итак, Фрахимраван — имя деда Заратустры по материнской линии.

Дэвы и сам их покровитель Ангро Майнью задумали сжить Дукдауб со свету до того, как она станет матерью пророка: они знали о ее высоком предназначении.

Когда девушке исполнилось пятнадцать лет, они наслали на ее родное село одновременно три бедствия: невиданно холодную зиму, страшную болезнь — чуму да еще разрушительный набег кочевников. А жителям внушили лживую мысль, что Дукдауб колдунья и что все несчастья произошли из-за ее злой ворожбы.

Охваченные безумием, соседи, поверив этим измышлениям, изгнали прочь семейство Фрахимравана. Дукдауб горевала и винила себя. Но однажды во время молитвы она услышала Голос:

— Не горюй о том, что потеряла дом и кров, о юная Дукдауб. Вскоре ты обретешь новую родину и прославишь ее навеки.

Наконец, после долгих скитаний бездомное семейство достигло богатых обширных владений Падирагтараспа из рода Спитамы. Молодой сын хозяина, Порушаспа, увидел девушку и сразу влюбился в нее. Вскоре сыграли свадьбу. И Дукдауб родила двоих сыновей — это были обычные мальчики, здоровые и веселые…

Все это происходило на земле, среди людей, но легенда гласит, что и на небесах готовились к великому событию. Ведь истекали три тысячи лет, отпущенные Ахура Маздой на Эру Смешения Добра и Зла, и вот-вот должно было начаться их Разделение.

— Заратустра не может родиться точно так же, как остальные, — молвил Благой Дух, призвав к себе Бессмертных Святых, Амеша Спента. — Ведь в нем соединятся две сущности — божественная и человеческая. Его устами я сам буду говорить с людьми, и он станет первым пророком маздаяснийской веры.

Тогда Бессмертные Святые нашли стебель волшебного растения Хаомы длиной в человеческий рост и поместили в него фраваши будущего пророка, а Хаому положили в птичье гнездо на берегу Дареджи. Птицы обрадовались: с этого дня змеи перестали заползать в гнездо и поедать снесенные яйца.

Там, высоко на дереве, и нашел Порушаспа заветное растение, принес домой и выжал из него сок — так он стал четвертым жрецом Хаомы.

Капля за каплей сочилась золотистая жидкость в чашу, а в это время на окрестные луга точно так же, капля за каплей, проливался благодатный, волшебный теплый дождь.

Растения напитались этой живительной влагой, а шесть молодых белых телок с желтыми ушами, которые паслись на лугу, насытились сочными травами. И к вечеру у двух коров, не покрытых и не телившихся, вымя наполнилось молоком.

Дукдауб по приказанию мужа подоила коров, и Порушаспа смешал молоко с Хаомой. Получился чудесный пьянящий напиток, любящие супруги вместе выпили его и возжелали друг друга.

Они слились в объятиях, лаская друг друга и мечтая зачать еще одного, третьего ребенка. И не знали, что светлая сущность Заратустры уже вошла в их тела вместе с волшебным хмельным питьем и что их следующее дитя окажется необычным.

Вдруг им показалось, что кто-то посторонний подсматривает за ними. Смутившись, мужчина и женщина отпрянули друг от друга. Но никого не было поблизости.

Так повторялось три раза — и трижды супруги размыкали страстные объятия. Они и не думали, что вовсе не люди, а злобные дэвы хотят помешать зачатию их третьего ребенка.

— Не смей прикасаться к этой женщине! — нашептывали они. — Отдались от нее!

Наконец, Порушаспе надоело это бормотание. Больше не обращая внимания на помехи, он крепко прижал к себе желанную Дукдауб и уже не отпускал ее…

…До сих пор существует поверье, что дети, рожденные в любви, вырастают особенными. Теперь это подтверждено научными и медицинскими исследованиями. И лучше всего для ребенка, если любовь родителей гармонична: сочетает в себе и духовную, и физическую ипостаси.

Так же относится к любви и Авеста. Распутство, по авестийскому закону, считается большим грехом, однако и аскетизм это гуманное учение не только не приветствует, но и осуждает. Авестийскому своду нравственных законов чуждо всякое ханжество.

Поскольку в Авесте нет понятия первородного греха, то нет и презрения, осуждения в отношении к телесным радостям, в том числе эротическим. Наоборот, они считаются благим, богоугодным делом, как и все то, что делает человека счастливее. А если кто и отнимает у юноши и девушки взаимное любовное влечение, так это прислужники Зла.

Если двое, полюбив, решили создать семью, то пусть они будут верны своему избраннику, и пусть наслаждаются друг другом со всей полнотой…

«Ведь неудовлетворена та земля, которая долго лежала невспаханной, которая должна бьпь вспахана пахарем, желающая для этого хорошего от поселянина, так же как молодая женщина, хорошо сложенная, которая долго ходит бездетной, желающая для этого хорошего от мужа»[27]…

Заратустра был зачат и рожден в любви, и жизнелюбивая вера, которую он будет проповедовать, окажется насквозь проникнутой любовью…

Ангро Майнью и его прислужникам не удалось предотвратить рождение Заратустры. И тогда они задумали убить новорожденного малыша.

Эту черную миссию поручили колдуну Дурасробу, жившему неподалеку от дома Порушаспы. По странной иронии судьбы злой колдун — карапан носил то же имя, что и один из далеких предков пророка (в десятом колене).

Злодей как раз размышлял о том, как ему проникнуть в дом Порушаспы, и вдруг, к радости своей, увидел: отец сам несет к нему запеленутое дитя! Оказалось, что Порушаспе не давал покоя смех малыша и слова, произнесенные им при рождении, и он решил посоветоваться по этому поводу с человеком, слывшим искусным толкователем всяких загадочных явлений

Вместо того чтобы рассказать молодому отцу всю правду, Дурасроб потянулся к ребенку, чтобы «раздавить лапами его нежную головку» (именно такой «дэвовский» лексикон используется в Авесте для описания всевозможных злодеев как человеческой, так и не человеческой природы). И тут же колдун отдернул лапы: высшие силы не дали ему прикоснуться к детскому тельцу.

Тогда колдун, уподобясь дикому зверю, вздумал прокусить головку Зардушта клыками. И вновь у него ничего не вышло. Наоборот, младенец стал вновь лучиться сиянием. И Порушаспа, испугавшись, забрал сына домой.

Пришлось Дурасробу прибегнуть к заклинаниям: раз не удалось сразу разделаться с ребенком, негодяй решил действовать не напрямую, а через отца. И это как будто удалось: колдун внушил Порушаспе жуткий страх перед собственным маленьким сыном. И вот уже завороженный отец вновь идет к дому колдуна и сам просит: «Убей Заратустру!»

Потирая ладони от предвкушения удачи, Дурасроб подбросил в очаг охапку сухих дров и велел отцу положить сверху ребенка. Тот послушался.

Всю ночь ждали они гибели Зардушта, но огонь в очаге так до утра и не разгорелся, он едва тлел, только согревая будущего пророка. А на рассвете прибежала любвеобильная мать, схватила дитя и унесла домой. Над материнским разумом колдовские заклятия не имели силы.

Заратустра был поручен заботам семи нянек. Может быть, именно с тех времен и пошла поговорка: «У семи нянек дитя без глазу», — потому что потерявшему разум Порушаспе удалось снова забрать малыша и отнести его к колдуну.

На сей раз Дурасроб решил использовать иной способ детоубийства. Он положил ребенка поперек узкой тропы, по которой каждый день ходило к водопою стадо быков, чтобы огромные животные растоптали младенца и их тяжелые копыта смешали его останки с дорожной пылью. Таким образом, даже следы преступления будут стерты и никто не догадается о его злодеянии.

Не знал невежественный колдун о том, что души домашних животных благоволят Заратустре. Ведь первое пророчество о его грядущем рождении прозвучало много веков назад — и как раз из уст быка!

Авеста сохранила предание о том, как одного из священных быков пытались убить, дабы он не протоптал справедливых государственных границ. Обреченный на заклание бык увещевал своих губителей человеческими словами:

— Не делайте этого! Пройдет время, явится в мир Спитама Заратустра и обличит вас перед Ахура Маздой!

Таким образом, получается, что животные предвидели приход пророка раньше людей и были уверены, что он станет не только защитником рода человеческого, но и покровителем домашнего скота.

Древние биографы доносят до нас и бытовые подробности жизни семейства Заратустры: в их хозяйстве щедро заготавливали корм не только для собственных стад, но и для соседских, особенно в неурожайные годы, когда изголодавшиеся животные «до того доходили, что отъедали друг у друга хвосты»[28].

И вообще Первобык был создан прежде Первочеловека, и в зороастрийском учении — в этой религии мирных земледельцев и скотоводов — благое трудолюбивое копытное фигурирует неоднократно: к примеру, арийцы расселялись по всему миру на спине быка Сруво…

…И вот Дурасроб с Порушаспой услышали топот и мычание — приближалось стадо. Быки раздували ноздри от жажды и нетерпения, они уже чуяли близость воды и ускорили бег. И вдруг один из них вырвался вперед и встал посреди тропы как вкопанный, загородив собой младенца.

Пришлось остальным свернуть с привычного пути и двинуться обочиной. Тот же маневр бык проделал, когда стадо шло обратно: заслонил Зардушта уже со стороны водоема.

А на рассвете во второй раз прибежала Дукдауб и забрала сына.

Сорвалась еще одна попытка погубить Заратустру. И Дурасроб предпринял следующую: в точности повторил свои действия, только положил дитя на пути конского табуна. И опять его ожидал полный провал: ребенка точно так же спас конь.

И в третий раз любящая мать на рассвете унесла свое чадо невредимым.

Но помутившийся разумом Порушаспа не унимался: все еще умолял колдуна избавить его от сына. И Дурасроб измыслил вот что: раз благие животные не причиняют вреда новорожденному, то пусть он станет жертвой храфстра — таким неблагозвучным словом, фонетически подражающим шипению и звериному рыку одновременно, авестийцы называли всех вредоносных представителей фауны: насекомых, змей, хищников и других паразитов.

Колдун нашел логово недавно ощенившейся волчицы (храфстровского зверя) и дождался, пока она отправится на охоту. Тогда он убил волчат и оставил среди их трупов Заратустру. Он был уверен: самка вернется и растерзает дитя, мстя за свое потомство.

Но случилось иначе. Волчица и не глянула на подкидыша. Она стала как безумная горестно облизывать своих волчат, надеясь, что они еще живы.

Дурасроб решил, что ребенок умрет в логове зверя и сам, от голода, отлученный от материнской груди. Но и тут карапан просчитался. К волчьей норе прискакала круторогая и густошерстная горная овца Куришк и напоила ребенка своим молоком. И она же на рассвете привела туда Дукдауб.

Мать прижала сына к сердцу и поклялась больше никогда никому и ни за что на свете не доверять свое любимое дитя.

А Порушаспа однажды подслушал, как колдуны, приятели Дурасроба, судачат между собой. И самый мудрый и сильный из них, Брат-реш Тур, признается, что крошка Заратустра во много раз мудрее и сильнее его и убить его сейчас им, карапанам, не под силу.

Услышал Порушаспа, что ребенку покровительствует сам Ахура Мазда, и все страхи, наведенные черными силами, покинули его. Стали они с Дукдауб, как говорится в сказках, «жить-поживать да добра наживать», но…

Лишь сказки на такой мажорной ноте заканчиваются.

Безбедное существование славного семейства продолжалось только семь лет. За это время Дукдауб родила еще двоих сыновей. Вот как звали братьев Заратустры: старших — Ратуштар и Рангуштар, младших — Нотарига и Ниветиш.

Герой нашего повествования был средним: он родился и в самой середине — как своей семьи, так и всемирной истории в зороастрийском исчислении, то есть через три тысячи лет после первой схватки Благого Духа с Духом Зла и за три тысячелетия до их последней битвы.

В авестийском учении середина не означает усредненности: она символизирует принцип вселенской гармонии, всеобщего равновесия, великого чувства соразмерности. Это, например, симметрия и взаимодополнение земного и небесного, телесного и духовного…

Но злые силы все еще мечтали помешать восстановлению мировой справедливости. Так, не успокаивался и колдун Дурасроб. Семь лет он не находил себе места оттого, что не удалось ему выполнить черную миссию.

И вот, убедившись, что Порушаспа больше не намерен обращаться к нему, он наконец сам отправился во владения потомков Спитамы, для надежности позвав с собой былого единомышленника, могущественного карапана Брат-реш Тура.

Детей Порушаспы колдуны увидели еще издали. Несмотря на юный возраст, мальчики не просто резвились, а по-взрослому трудились: сообща строили хижину.

Бессовестные колдуны тут же принялись произносить заклинания, чтобы смутить детский разум. Иными словами, стали подбивать мальчуганов на нечестивые слова и поступки. И дети, поддавшись, начали болтать глупости и непристойности. Все, кроме Заратустры.

Недалеко было и до совершения неприглядных поступков, если бы не средний брат, сохранивший ясность рассудка: ему удалось удержать остальных. Так семилетний мальчик выдержал свое первое испытание.

Разочарованные поражением в этом небольшом поединке, карапаны тем не менее как ни в чем не бывало отправились в дом Порушаспы, прикинувшись дружелюбными гостями, вздумавшими просто навестить хорошего старого знакомого. Действительно, хозяин, как они и ожидали, встретил их радушно, пригласив к трапезе.

В авестийской культуре есть такое понятие — Аръяман. Оно означает «арийское дружелюбие, гостеприимство». Изменить правилу Арьямана мог лишь человек недостойный. В «Младшей Авесте» Арьяман уже персонифицирован, он покровитель мирного оседлого образа жизни и противостоит свирепому Айшме — дэву насилия. Так что, к примеру, нацисты XX века, объявив себя истинными арийцами и на этом основании вторгаясь в чужие страны и уничтожая миллионы жизней, на самом деле были антиарийцами….

Однако вернемся к старинному преданию. Хлебосольный Порушаспа приказал накрыть стол, и посетители с жадностью съели все угощение. После еды Дурасроб вознамерился совершить благодарственную службу богам — наивный хозяин дома не подозревал, что гость будет молиться темным силам, которые ему покровительствуют.

Но тут, к счастью, вернулся домой Заратустра.

— Отец! Ты не должен поклоняться богам Дурасроба! — воскликнул мальчик, вызвав неудовольствие чересчур доверчивого родителя непочтительным отношением к гостям.

Колдуны же были потрясены недетской зрелостью и прозорливостью ребенка. Они разъярились. Более умный и выдержанный Брат-реш Тур промолчал, а Дурасроб, вместо благодарности за гостеприимство, вскочил из-за стола и стал пророчить Заратустре мучительную смерть.

— Жаль только, — кричал он, — что счастье убить тебя выпадет не мне!

Маленький Заратустра не испугался мрачных предсказаний и возразил в ответ только одно:

— Не думаю, что мой убийца будет счастлив…

Да, искусные колдуны умели предсказывать будущее, но только в пределах земной, конечной, человеческой истории. Перед пророком же еще в детстве, до того как он начал проповедовать, приоткрылась самая сокровенная завеса времен: он видел грядущее во всей его беспредельности. Знал, что случится и после его собственной смерти, и после конца света…

И еще добавил тогда семилетний Зардушт, что предвидит скорую кончину самого Дурасроба. Колдун оцепенел от ужаса и долго оставался неподвижным. Опомнившись, он, однако, повторил свою угрозу и услышал от ребенка тот же ответ. И опять окаменел от страха. Но, очнувшись, вновь принялся за свое и в третий раз услышал пророчество семилетнего мальчика.

На сей раз объятый страхом карапан простоял точно каменный истукан «столько, сколько тридцать кобылиц простояли бы, если бы их доил только один человек».

Придя в себя, он опрометью бросился из дома, приказав немедленно запрягать коня. Но злодей успел отъехать совсем недалеко — всего несколько парасангов, то есть едва успел исчезнуть из поля зрения жителей селения. Тут его и настигла смерть.

Свод догматических авестийских трудов «Денкарт» описывает это событие в самых живописно-мрачных красках, достойных современного триллера: «Страх овладел им. Колдун остановил коня. Вдруг его семя излилось и разорвало его шкуру, поясница отломилась от бедер, — и он издох тут же, а следом его потомки, а следом и потомки его потомков»[29], то есть у Дурасроба не осталось детей и внуков.

А Брат-реш Тур до поры до времени затаился. Его час еще не настал. Заратустре еще предстояло вырасти, возмужать и совершить множество славных деяний…

Существуют предположения, на наш взгляд, весьма убедительные, что именно в семилетнем возрасте, то есть как раз в пору столкновения с Дурасробом, умного и не по годам развитого Зардушта отдали на обучение священству.

Атраваны, или заотары — служители древнеарийских культов (разумеется, дозороастрийских, ведь пророк еще не успел провозгласить постигнутого им впоследствии Единобожия), передавали свои знания ученикам изустно. Они обучали обрядам, заставляли запоминать наизусть гимны и мантры, призывающие богов-покровителей.

Но, возможно, еще важнее то, что питомцы заотаров не ограничивались усвоением раз и навсегда установленных догм, а учились и сами импровизировать стихи, обращенные к высшим силам.

Таким образом, у детей и юношей не только пробуждался религиозный экстаз, но и развивался поэтический дар. А Заратустра, несомненно, был великим поэтом: в этом каждый может убедиться, ознакомясь с его стихотворным наследием.

Гаты — песни и гимны, сочиненные им, — звучали на гатическом диалекте, который намного древнее авестийского, в свою очередь считавшегося уже мертвым к тому времени, как разрозненные тексты Авесты были вновь собраны и записаны. Тем не менее по образности, метрике, глубине мысли и способности к метафизической абстрактности гаты Заратустры намного опередили свое время, а в чем-то звучат и сегодня более чем современно.

Искусство импровизации не могло не способствовать и становлению самостоятельности мышления. А значит, выходец из древнеарийской школы священства мог, имея, естественно, природные задатки провидца, талант мыслителя и отвагу, принести в мир некую совершенно новую, доселе не слыханную религиозную идею. Что Заратустра и сделал…

…Но вот наступил срок совершеннолетия Заратустры: ему стукнуло пятнадцать. Историки считают, что в этом возрасте он уже стал полномочным священнослужителем — неизвестно, правда, какого именно божества.

И тогда же Порушаспа, по требованию взрослеющих сыновей, решил разделить между ними свое имущество.

После земель и недвижимости дошел черед до множества богатых одежд и дорогих тканей, хранившихся в кладовых, — отец пророка был состоятельным человеком.

Из всего предложенного великолепия лишенный жадности Зардушт выбрал на первый взгляд сущую безделицу — пояс в четыре пальца толщиной. Отрок тут же повязал его поверх одежды.

С тех пор пояс кусти — обязательная принадлежность одеяния зороастрийца. Он сплетается из 72 шерстяных нитей — именно столько глав (ха) насчитывает «Ясна» («Поклонение», «Почитание») — тот раздел Авесты, в который входят и гаты, сочиненные самим Заратустрой и наиболее чтимые последователями маздаяснийского вероисповедания.

Любой совершеннолетний зороастриец обязан ежедневно совершать ритуал развязывания и повязывания пояса. Читая вслух молитвы, он обеими руками протягивает концы кусти перед собой, а при произнесении имени проклятого Духа Зла взмахивает ими, словно отгоняя от себя всякое влияние Ангро Майнью.

Мы привели отрывок из Ормазд-яшт, гимна Ахура Мазде (перевод И. Стеблин-Каменского), который предписывается обязательно читать при перемене места жительства.

И наверное, именно так, взмахнув концами своего плетеного пояса — отцовского наследства, — и ушел Заратустра из отчего дома странствовать по окрестным поселениям, когда ему исполнилось двадцать лет.

К тому времени он стал привлекательным, высоким молодым человеком. Авеста дает нам даже представление о его комплекции. Сама Истина, благая Аши, обращается к нему так:

Он был молод и жаждал обрести ее, лучшую Истину. Видимо, те знания, которые он получил за время учебы и собственных первых опытов в качестве заотара, показались ему недостаточными, неполными, а может быть, и искаженными. Хотя среди окружающих он еще в юности прослыл мудрецом.

Например, однажды молодой Заратустра помог людям преодолеть неглубокую и не очень широкую, но бурную реку с такими губительными водоворотами и мощным течением, что никто не в состоянии был пересечь ее ни вплавь, ни вброд.

Семь человек, а были это слабые женщины и немощные старики, стояли на берегу и сокрушались, не зная, как им перебраться.

Тогда подошедший к бурлящему потоку Спитама Заратустра посоветовал им выстроиться в цепочку и крепко взяться за руки. Сам же, встав впереди, присоединился к ним и перевел всех на противоположный берег.

«Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке», — строчки из песни Булата Окуджавы словно иллюстрируют этот эпизод из Авесты. Однако вереница людей, поддерживающих друг друга, символизирует не только содружество и взаимопомощь.

В зороастрийском учении этот человеческий мост послужил прообразом мистического моста Чинват (или Чинвато-перето — Переход-разлучитель), по которому умершие уходят в загробный мир.

Ученые спорят о том, существовало ли представление о Чинвате в древнейших арийских верованиях или это собственное теологическое введение Заратустры? Как бы то ни было, легенда красива и поэтична, и мы перескажем ее вам.

Чинват выстроен не из камня или дерева, а из лучей света. Одним концом своим он опирается на высочайшую вершину Хара Березайти.

Неосязаемый, духовный, он тем не менее может быть очень крепким и прочным, но порой бывает и предательски ненадежным.

Дело в том, что мост Чинват — «механизм» сложный.

«Он подобен многогранному лучу; одни грани у него широкие — в девять копий их ширина, а другие узкие и острые, как лезвие отточенного кинжала. Когда души праведников и грешников приходят к Чинвату, он поворачивается к праведникам широкой гранью, а к грешникам — узкой.

Чем больше человек совершил в земной жизни грехов, тем уже Чинват становится под его ногами»[31].

Помимо этого хитроумного приспособления мост охраняется еще и двумя собаками.

Собаки в зороастризме считаются священными животными: ведь они стерегут от чужого посягательства дом и скот — основу основ благополучия оседлых арийцев.

Умышленно убить пса — непростительный грех, за это злодеяние душа после смерти как раз и сорвется с Чинвата и провалится в темную бездну, в преисподнюю — Дужахву.

Оставить собаку голодной — также тяжкий грех: ее надо покормить, прежде чем самим приступить к трапезе, и выделить при этом животному лучшие, самые жирные куски. Этот обычай, как и подкладывание сухих дров в священный огонь, тоже своего рода жертвоприношение: считается, что пища, съеденная собакой, достается фравашам — душам предков.

Итак, два пса оберегают Чинват. Быть может, это связано со странным погребальным обычаем ариев, в котором собаки, белые, желтоухие, четырехглазые (с двумя пятнышками на лбу), непременно принимали участие. Дополнительные «глаза» якобы помогали им видеть смерть, а их пробег по тропе, где пронесли мертвое тело, способствовал очищению пространства от дэва тлена и разложения, который мог перекинуться на всех, кто находится поблизости. Можно предположить, что древние арийцы знали о стерилизующих качествах собачьей слюны: они вообще были весьма сведущи в медицине и целительстве.

На мосту же Чинват псы-стражи не лают и не рычат на покойного грешника, а, напротив, встречают его… молчанием. А праведника, наоборот, поддерживают своим визгом и воем. Видимо, для того, чтобы он чувствовал себя в безопасности, надежно охраняемым, как дома.

А еще на мосту Чинват умершего встречает та, которой вверено быть судией в оценке слов, мыслей и поступков человека: это Даэна — истинная Вера. Добродетельной душе она является в облике прекраснейшей, «статной, бодрой, высокой девы», злодею — в виде страшной и отвратительной старухи.

И «сопутствуют ей святость, правда, власть, могущество. Эта дева низвергает зловредные души дурных людей во Тьму; души же людей чистых ее властью переходят по ту сторону недосягаемых гор Хара Березайти. Эта дева проводит праведников через мост Чинват, приобщая их к сонмам небесных язатов»[32].

Специалист по зороастрийской мифологии И. Рак вспоминает свою беседу с другим авестоведом И. Стеблин-Каменским, в которой тот обратил внимание на сходство легенды о Чинвате с русскими поверьями, связанными с переходом в загробный мир, в частности на строки из сказки П. Ершова «Конек-горбунок»: «Чтоб на том тебе свету провалиться на мосту!»

В самом деле, такое сходство есть. И сохранилось оно не только в литературных и фольклорных текстах, но и в самом языке.

Всем нам знаком, например, небесный мост, состоящий из лучей света. Это конечно же радуга.

Владимир Даль приводит другое принятое в некоторых областях произношение этого слова: райдуга, а также синоним, иносказательное прозвание небесного явления: покатый мост. Он также прослеживает связь радуги со смертью: Радунец, радуница — «навий-день», родительская, день поминовения усопших, «вешние поминки».

Кстати, послепасхальную радуницу иногда называют еще днем Красной горки. Не воспоминание ли это о вершинах Хара Березайти? И не о том ли коварном мосте Чинват гласит русская поговорка: «Узка дорожка в рай, да обходу нет»? Ведь в христианском предании путь добродетельного усопшего к райским кущам иной — он пролегает по воздуху, где уж там ему быть узким!

В древнейших славянских легендах радуга — или рай-дуга — и вправду служит мостом между Явью и Навью (потусторонним миром). По ней переходят умершие и убитые через реку Ра — так называли и земную Волгу, и небесную реку, подобную греческому Стиксу, пограничную между миром живых и обителью мертвых.

Любопытную русскую сказку о загробном мире приводит известная фольклористка периода «серебряного века» Е. Н. Елеонская. «Девушка, спасаясь от брата, желающего взять ее в жены, провалилась и пошла на тот свет»[33]. Нет никаких сомнений, что это отголосок зороастризма, на что исследовательница не обратила внимания. Сама противоречивость сюжета недвусмысленно указывает на его происхождение.

С нашей точки зрения, нелогично, что ни в чем не повинная героиня сказки куда-то провалилась. За что она наказана? Неужели за то, что противилась греховному желанию собственного брата? Но это — в нашем восприятии. А по Авесте, кровнородственные браки считались благом и поощрялись…

А вот еще один любопытный отзвук зороастрийского предания — на сей раз в хорошо нам знакомой классической литературе. Заметим, Авеста была привезена в Европу и переведена на французский язык востоковедом Анкетилем Дюперроном в конце XVIII века, и с тех пор среди образованных людей не утихали дискуссии по поводу вновь открытого древнего учения. Обсуждалась Авеста и в России.

Эти ли общеевропейские интеллектуальные споры отразились в том отрывке, что мы намерены привести далее, или собственно славянские верования, мы не знаем. Писатель был сведущ и в том и в другом, ведь это сам Пушкин. Вспомним же хорошо знакомое: сон Татьяны из «Евгения Онегина» и поглядим на эти строфы с новой точки зрения:

Помните, в компанию каких чудищ попадает героиня пушкинского романа? Прямо ад кромешный, в котором обитают отвратительные порождения… уж не самого Ангро Майнью? Очень похожи эти уроды на некоторые описания. Сон Татьяны страшен и подобен смерти, но он и пророческий — предсказывает убийство Ленского.

Вы спросите: но разве Татьяна Ларина — грешница? Такой светлый образ!

А как же! В этот момент она, несомненно, грешит — только уже с точки зрения христианской Церкви. Она гадает, ворожит, положив под подушку зеркальце, вместо того чтобы осенить себя крестным знамением! А потому и мосток в потусторонний мир перед ней — «дрожащий, гибельный». К счастью, всего лишь во сне…

В мифологиях всех стран и континентов можно обнаружить некие общие мотивы. Но повторяются они, как правило, только до определенной степени. А вот когда совпадения становятся буквальными, вплоть до созвучия имен, географических названий и даже датировки событий, — что это может означать?

Возможно, перед нами разные пересказы одних и тех же действительных исторических фактов, пусть и изложенных метафорически, обросших сказочными подробностями?

А впрочем, для древних обитателей нашей планеты битвы с чудовищами, полеты в поднебесье и так далее были психологической правдой. Именно так, и не иначе, они воспринимали, понимали и объясняли мир. И те предания, которые передавались из уст в уста, а потом научились записывать, были для современников более чем реалистическими.

Или, быть может, речь в самом деле идет о тех временах, когда гигантские ящеры спокойно расхаживали по земным просторам? Как хотелось бы перенестись в те доисторические эпохи хоть ненадолго и поглядеть краешком глаза, как же жили наши далекие предки…

На множество таких буквальных совпадений мы натыкаемся, в частности, сопоставляя некоторые сюжеты Авесты со славянскими легендами самого давнего, дохристианского и «добылинного» периода, ныне по крохам собираемыми.

Но вдруг обнаруживаются странные вещи. Словно одно и то же событие подчас дублируется, раздваивается, а то и троится, как в кинокадрах со множественной экспозицией. А потом снова фокусируется, но уже в какой-то новой точке и в новом качестве… И в результате этих «комбинированных съемок», срежиссированных самой историей, возникает эффект чуда, эффект Всеединства.

Иногда так и хочется присоединиться к сторонникам теории множественных реинкарнаций. Создается впечатление, что одни и те же герои истории вновь и вновь воплощаются на земле, разыгрывая все тот же сюжет и внося в него свои коррективы, чтобы в конце концов добиться оптимального результата.

Вот лишь несколько примеров.

В главе «Предки и традиция», восстанавливая родословную Заратустры, мы говорили о царе Траэтаоне, победившем трехголового змея Ажи Дахаку, и о его любимом младшем сыне Арье.

Битва с драконом, согласно авестийским текстам, произошла в Эру Скорпиона — по зороастрийскому летосчислению (двенадцать эпох, по тысяче лет каждая).

Известны очень похожие славянские мифы о победе над гигантским змеем, только дрался с чудовищем сам громовержец Перун (в пруссо-балтийских вариантах Перкунас, или Перкунс). Может быть, это просто бродячий сюжет, и ничего более? Ведь любой эпос изобилует так называемыми змееборческими мотивами?

Однако этот смертный бой разгорелся, по мнению исследователя славянской ведической культуры А. Асова, также… в Эру Скорпиона![34] Правда, отсчет и подсчет времени тут иной, традиционно астрономический и астрологический, согласно которому мы ныне вступаем в Эру Водолея. В этой системе координат Эпоха Скорпиона, а значит, и низвержение дракона приходится на период с XVIII по XVI век до н. э.

Значит ли это, что совпадения чисто случайны? Посмотрим.

Имя Арья, Арий — производное от названия мифической родины арийцев Арьяна Вэджи, «Арийского простора», от которого древние обитатели Юго-Западной Азии и образовали название страны Иран: Эранвэж — «Иранский простор».

Но и в славянских мифах, рожденных в краях, весьма от Ирана далеких, тоже встречается имя Арий, иногда звучащее как Орий или Орей. И это тоже великий и почитаемый герой, который, однако, вовсе не погибал от руки братьев-предателей вместе со своими сыновьями. Потому что сыновьями его были… Как бы вы думали, кто?

Послушаем, что говорит по этому поводу первооткрыватель текстов священной «Велесовой книги», русский эмигрант известный историк, культуролог и писатель Ю. П. Миролюбов:

«Старые люди» на Рождественское Свято рассказывали в Юрьевке: «Когда жили на свете деды дедов и прадеды прадедов, когда пращуры пращуров и щуры щуров пасли скотину в степи далеко, далеко от нашего края, тогда жил Батько Орий, а у него было три сына: Кий, что сделал Киев, Хорув, что живет на Полдень, и от кого хорваты пошли, да Щек, от которого идут чехи»[35].

Итак, Кий, Щек и Хорив, основатели славянских родов, в том числе и Киевской Руси, — дети Ария!

Если принять как гипотезу, что это тот самый Арий, который воспет в Авесте, то можно предположить: в славянском варианте легенды отец и сын, победоносный Траэтаона и мученик Арья, просто объединены. Да и немудрено: их царствования по времени наложились одно на другое, причем отец пережил сына и впоследствии передал престол непосредственно внуку.

Но эту гипотезу мы принять не можем: действие славянского мифа разворачивается вовсе не в «допотопные» время астрологической Эпохи Скорпиона, оно гораздо ближе к нам, ныне живущим.

Ведь считается, что Киев, основанный старшим сыном Ария-Ория, возник в VI–VII веках. Он фигурирует в русских летописях с 860 года.

Карамзин в «Истории государства Российского» пишет, что к 864 году варяги Аскольд и Дир, придя к берегам Днепра, увидели там «маленький городок и спросили: чей он? Им ответствовали, что строители его, три брата, давно скончались и что миролюбивые жители платят дань Козарам. Сей городок был Киев»[36].

Таким образом, Арий, отец Кия, Щека и Хорива, никак не мог жить несколько тысячелетий назад! И тогда авестийский и славянский герои всего лишь тезки? Или второй — далекий потомок первого? И тогда родоначальники Киевской Руси что-то вроде «внучатых кузенов» пророка Заратустры?

Однако тут возникают новые странности, новые переклички — а значит, и новые версии.

Само имя Кий некоторые ученые возводят к «кей, кюй», то есть к обозначению божественного кузнеца, соратника громовержца Перуна в борьбе со змеем. В. Иванов и В. Топоров считают: «Украинское предание связывает происхождение Днепра с божьим ковалем: кузнец победил змея, обложившего страну поборами, впряг его в плуг и вспахал землю: из борозд возникли Днепр, днепровские пороги и валы вдоль Днепра (Змиевы валы)»[37].

И как по мановению волшебного жезла мы опять переносимся в авестийскую Эпоху Скорпиона, во времена Траэтаоны! Ведь ему, как мы уже писали, помог победить Ажи Дахаку возглавивший народное восстание кузнец Кей (Кава)!

Кей, современник Арьи…

Кий, сын и соответственно тоже современник Ария…

Кей, «соратник громовержца», то есть Перуна… что снова отбрасывает нас в Эпоху Скорпиона, но уже астрологическую!

Однако что же общего между Перуном и Арьей, спросите вы? Какая тут связь?

Она есть! И вполне определенная. Мы докажем ее существование — только не сразу, а перебрав несколько опосредованных звеньев этой загадочной цепи исторических совпадений и перекличек…

Слишком много совпадений громоздятся друг на друга. Создается впечатление, что само время изменяет свою природу и движется уже не линейно, а циклично. Или, возможно, по спирали…

Двинемся же дальше — не по прямой, а по спирали — и мы. Отец Павел Флоренский называл такой способ исследования «круглым мышлением», подобным полифонии русской песни, когда важно «бережно собирать конкретную мысль, сгоняя в один затон подмеченные нами водовороты первичных интуиций: верность факту. Это накопление — путь к философской антропологии наших внуков, когда плотно сомкнется цепь ведения с преданием седой древности и всецело оправдается человеческий опыт»[38].

Итак, Арий, Орий, Ирэдж — разные транскрипции одного и того же имени. Очень похоже звучит и слово Ирий — а ведь это название райского сада у древних славян!

Да и само христианское слово Рай — модификация того же созвучия! Как говорится в Библейской энциклопедии, «слово это персидского происхождения и означает сад»[39]. Если быть более точными, то оно принадлежит не к персидскому, а к авестийскому языку, более древнему, чем фарси, и переводится как «богатство», «счастье».

Небесная, райская река Эридан (праведнику Ирийдан) в греческой античной мифологии была богата янтарем, что сразу переносит нас с Балкан в страны Балтии и на северо-запад России…

Так отвлечемся же на время от кровавых батальных драконоборческих сцен и поговорим о более приятном — о райских кущах…

Зороастрийцы ностальгически мечтали об утраченной благодатной прародине — Арьяна Вэдже, христианская традиция перенесла эту мечту человечества с земли на небеса, в Эдем.

У древних же славян-ведийцев Ирий (Вырей) — страна и земная и небесная одновременно. Это тот край, куда и птицы по осени улетают, и другие животные от всяких напастей перебираются. Как писал Даль: «туда спасается, временем, зверь, целыми косяками, от злого лешего, проигравшего, например, всех зайцев своих в карты другому лешему»[40].

Туда же уходят добрые люди после смерти, и там нет ни старости, ни болезней, потому что цветет и плодоносит там яблоня с молодильными яблоками — аналог библейского древа жизни.

И древо познания добра и зла растет там тоже: это белая береза вниз ветвями, вверх кореньями, в тех двенадцати корнях — священная мудрость. Произрастает эта волшебная береза на горе Березани. Гора Березань… Попробуйте произнести вслух это словосочетание и сравните с авестийским названием горного хребта Хара Березайти, который кольцом охватывает Хванирату, центр и сердцевину арийских (ирийских?) земель.

По сей день в Православной церкви сохранился обычай в праздник Троицы ставить в храмах и домах букеты из березовых веток.

А до Крещения Руси в эту пору поздней весны или раннего лета справляли Семик — праздник брошенных в землю семян. Лентами, сладостями и цветами украшали ирийское древо березу, как ныне мы украшаем новогоднюю елку. Взяв в руки клечево — букеты из березовых веток, пели в этот день песни, посвященные покровителю плодородия Яриле. «По их верованиям, — утверждает Ю. П. Миролюбов, — Ярила, исполняющий сердца вешней Ярью, несет мир, дружбу и любовь»[41].

Имена Ярила (Ярило) и Арий тоже, несомненно, родственны. А Ярило нередко в период двоеверия у славян, когда ведические верования постепенно вытеснялись христианством, выступал как Юрий (у хорватов — Зелени Юрай), Егорий или… святой Георгий.

Да-да, тот самый Георгий Победоносец, который с XIV века красуется на гербе Москвы и в честь которого был учрежден военный Георгиевский крест!

Гербовое изображение по очертаниям соответствует иконописному канону: «И ослепительное блистание его вихрем несущегося белого коня, — писал Е. Трубецкой, — и огневой пурпур его развевающейся мантии, и рассекающее воздух копье, которым он поражает дракона (выделено нами. — Т. Д., Е. Л.), — все это указывает на него как на яркий, одухотворенный образ Божией грозы и сверкающей с неба молнии»[42].

Но Георгия Победоносца изображают не только в виде всадника с копьем. Существует иная византийская иконописная традиция, где этот святой — уже не боец, а великомученик — стоит… с собственной отрубленной головой под мышкой.

Действительно, христианская житийная литература повествует о том, что святого Георгия во время гонения на христиан римляне истязали, чтобы принудить к отречению от веры в Христа, но ничего не добились и отрубили ему голову.

Считается, что произошло это в Каппадокии (территория современной Турции) при римском императоре Диоклетиане между 284–305 годами н. э. «Всего-то» за два-три века до предположительной даты основания Киева, если, конечно, соразмерять с масштабами всемирной истории!

И тогда, выходит, Ярило — Арий — это один персонаж, а Арий — Георгий — другой, гораздо более поздний? Либо существуют два Георгия — один Победоносец, другой мученик?

Но вот что любопытно: в ритуалах древнеславянского празднования Ярило к это теплое весеннее божество, божество зелени и цветения, также иногда представлялось казненным, а именно — обезглавленным: посеянное семя умирает, но не навсегда, а лишь для того, чтобы осенью возродиться в колосе.

В русских народных духовных стихах святого Егория трижды «басурмане» предают страшной смерти — то пилой пилят, то топорами рубят, то в кипящей смоле варят, но каждый раз возвращается герой к жизни (в отличие от Георгия житийного). Наконец, сажают Егория в глубокое подземелье — хоронят заживо. Но и оттуда выходит он через тридцать лет, точно зерно, что прорастает через положенный срок:

И вновь мы возвращаемся к Арье, предку пророка Заратустры: тот, как мы помним, был обезглавлен своими нечестивыми братьями. И возродиться ему было суждено, увы, лишь через потомков, правда, весьма славных.

Только при жизни этого Арьи — Георгия драконы, возможно, еще бродили по нашей планете, ведь мы так и не знаем в точности, когда жил далекий предок Заратустры, — достоверной, однозначной хронологической локализации жизни пророка до сих пор нет…

Интересно, что почти так же, как святой Георгий, изображается на иконах пророк Илия. Е. Трубецкой описывает его «уносящимся в огненной колеснице, в ярком пурпуровом окружении грозового неба… Пурпуровый грозовой фон, которым он окружен, и в особенности мощный внутренний пламень его очей свидетельствуют о том, что он сохранил свою власть над небесными громами (выделено нами. — Т. Д., Е. Л.)»[44].

В эпоху двоеверия на Руси ветхозаветный Илья-Пророк унаследовал в народном понимании черты… громовержца Перуна! Вот мы и выполняем обещание, данное читателю в конце прошлой главы. Вот она, связь: Арья — Арий — Ярило — Юрий — Егорий — Георгий — Илья-Пророк — Перун?!

Догадки о преемственности (или идентичности?) эпических героев подтверждаются культурологическими исследованиями. «Многое говорит в пользу божественного статуса Ярилы. Как предполагают, это имя служило эпитетом, определявшим, видимо, громовержца Перуна, который, как и ряд других аналогичных персонажей, сочетал в себе функции бога плодородия с воинскими функциями», — отмечают, например, В. Иванов и В. Топоров[45].

Перун, как и святой Егорий, в юности был заточен драконом под землю, только не на тридцать лет, как в более позднем, заземленном варианте сказания, а на целых триста тридцать лет и три года. Задействовано, однако, одно и то же сакральное число три.

И только потом, вырвавшись на свободу, Перун победил дракона.

А былинный Илья Муромец — русская фольклорная трансформация библейского Илии, а следовательно, и громовержца Перуна — сиднем просидел тридцать лет, скованный не недругами, а недугами, но потом встал и победил Идолище поганое. И был он сыном кузнеца: вспомним легендарного авестийского Кея, соратника победоносного Траэтаоны…

Ирий — Илия — Юрий — Арий…

Все возвращается на круги своя. Нет, это не круг, это мистическая спираль духовной истории человечества, его страданий и его побед…

ОТКРОВЕНИЕ

Десять лет, уйдя из отцовского дома, бродил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи. Большинство ученых считает, что, поскольку он не покидал в эти годы родину, следовательно, пророк странствовал по территории Ирана.

Но почему же обязательно именно там? Мы уже говорили о том, что точно локализовать место его рождения не представляется возможным, и о том, что арийские племена были разбросаны отнюдь не только между Каспием и Персидским заливом…

Путник Заратустра не мнил себя ни мудрецом, ни тем более пророком, несмотря на то что давно имел жреческий сан и пользовался всеобщим уважением. Наоборот, он продолжал учиться и познавать, хотя, казалось бы, ученический возраст давно остался позади.

Пытливый странник не стеснялся подходить к старикам, жрецам и просто знающим людям и не считал для себя зазорным расспрашивать их: что они считают добром, а что злом, во что верят, каким божествам и высшим силам возносят молитвы и совершают жертвоприношения? А языческие верования были весьма разнообразны.

Во многих арийских поселениях главой божественного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ.

Между прочим, в старину на Руси скотный двор именовался митрией. Уж не там ли, случайно, пролегли пути Заратустры? Б. И. Кузнецов, например, сопоставляет с именем Митры (Михр) наиглавнейшее русское слово, обозначающее основу основ нашей жизни — мир[46]. Ведь этот бог отвечал также за неприкосновенность границ и нерушимость всевозможных клятв и договоров.

Наряду с Митрой древние арийцы почитали Вертрагну (ср. русское ветер) — бога войны и победы, переменчивый вихрь, который бывает как добрым, тихим и теплым, так и разрушительным, сметающим все на своем пути.

Широко распространен был и культ светлой, юной и непорочной Ардвисуры Анахиты, покровительницы вод и плодородия.

Кстати, у армян Анахит — «великая мать» и «мать целомудрия», тоже дарующая урожаи. Она супруга главы пантеона Арамазда, постоянный эпитет которого — ар и, то есть «мужественный». Действовал в армянском дохристианском пантеоне и Михр, и другие божества, аналогичные индоиранским. Предполагается, что эти культы пришли на территорию Армении в VI–V веках до н. э., слившись с древнейшими местными верованиями. Однако единобожие, подобное зороастрийскому, тут так и не утвердилось…

Божества, восходящие к индоиранским, были и у других, не арийских народов, а, скажем, у монгольской расы. Таковы, например, бурятский Хормустахан, тувинский Курбусту, алтайский Уч-Курбустан, маньчжурский Xормусда. Так что, как говорится, «неисповедимы пути Господни» — загадочны и таинственны и пути распространения религий.

На Урале, к примеру, живет народ зыряне — нынешние коми и пермяки. Не родственно ли этническое название слову заря и имени Заратустра? У российских почитателей огня был такой обычай — сообща наблюдать утреннюю зарю, восход солнца.

А головной убор представителей древней уральской ананьинской культуры (от деревни Ананьино в бассейне Камы, где велись археологические раскопки), считавшихся предками зырян, очень напоминает авестийский: это капюшон с падающим на плечи полотнищем, которым можно прикрыть лицо.

К сожалению, о верованиях ананьинцев известно мало, зато мы знаем, что они обносили свои городища валами и рвами, что соответствует описанию легендарной Вары. И расовый тип этой народности, согласно антропологическим реконструкциям, не монголоидный, а арийский…

Путешествующий Заратустра становился свидетелем обожествления и других стихий, например матери-земли — Зам, в паре с отцом-небом — Асманом.

Интересно, что в славянских мифах упоминается небесная корова Земун, тоже олицетворение материнства (она мать Велеса), из вымени которой по небосводу течет Млечный Путь.

А в индийских Ведах Асман трансформировался в обозначение высшего духовного начала, Атман, и в религиозных сочинениях употребляется иногда в смысле «я, себя». Вспомним первую букву исконной русской азбуки — Аз! Это лишь в советское время у нас появилось уничижительное присловье: «Я — последняя буква алфавита» и человеческая личность отодвинулась на задний план.

И конечно же древние арии повсеместно почитали огонь — но, до откровений Заратустры, не как творение Ахура Мазды, а как самостоятельное божество. Его нельзя было осквернить, «обидеть»: погасить или, к примеру, сжечь в нем мусор.

Индоарии использовали огонь для сожжения тел умерших, понимая это как очищение. У соплеменников же Заратустры подобное называлось «труповарением» и считалось высшей степенью кощунства, страшным преступлением.

Огонь нельзя было загрязнять даже… дыханием. Жрецы, стоявшие возле алтарей, для защиты пламени от скверны надевали специальные головные уборы, закрывавшие и нос, и рот.

Культ огня существовал также и в русских землях, причем в разных вариациях. Хотя, впрочем, почему мы говорим «также»? Быть может, именно здесь и лежат его истоки, а уже затем он перекочевал в более южные индоиранские верования? Как хотелось бы разгадать эту тайну…

Остановимся на нескольких российских ритуалах, в том числе и сохранившихся до недавнего времени на фоне христианской культуры. В каждом обнаруживается сходство с обрядами, описанными в Авесте.

Приведем, например, свидетельство Ю. П. Миролюбова об обычаях тех краев, где он провел детство.

«В ночь под Ивана Купала в Юрьевке разводили Костры, а в Антоновке Костров не делали, а зажигали «Огнище» в домах, то есть топили печи в знак принадлежности к Огнищанам, ибо и дворы считались по числу «дымов», то есть Огней. В огонь запрещалось бросать какие-либо отбросы, жечь остатки, кости, вообще все нечистое. В этом, конечно, уважение к Агни-Богу, или к Огнебогу…»[47]

А вот обычаи, описанные в начале нашего века собирателем фольклора, этнографом и филологом Д. К. Зелениным.

«Коляда. На дворах зажигают огни, полагая, что усопшие родители приходят обогреваться и что от этого огня пшеница народится ярая (красная)».

«На Рождество, Новый год и в день Крещения хозяин дома брал горшок с огнем и куль соломы; попрощавшись с домашними, он отправлялся на огород; здесь он сперва полагал три поклона лицом к востоку, потом зажигал сноп соломы с ладаном и приговаривал: «Ты, святой ла-донок и серенький дымок, несись на небо, поклонись там моим родителям, расскажи им, как все мы здесь поживаем!»[48]

Усопшие предки, которые приходят погреться к огоньку, а в благодарность за тепло помогают уродиться пшенице, не что иное, как фраваши, которые тоже считались подателями богатого урожая.

«Куль соломы», который сопутствует горшку с огнем, упоминаемый в Авесте барсман. У зороастрийцев — это пучок тамарисковых веточек, которые жрец держал в руке в строго определенном количестве во время совершения обряда, а в дозороастрийских ритуалах — соломенная подстилка: на нее должно было усесться призванное молитвой божество…

В русском языке сохранились как трепетная благодарность огню, дарующему тепло и уют, так и боязнь прогневить беспощадное пламя — в том и другом случаях отношение к огню как к стихии священной. Процитируем для примера несколько филологических наблюдений по этому поводу выдающегося ученого А. Н. Афанасьева, знакомого читателю в основном по его собранию «Народные русские сказки»:

«Красный первоначально означало: светлый, яркий, блестящий, огненный: прилагательное это стоит в родстве с словами: крес — огонь, кресины — время летнего поворота солнца… Следующие выражения указывают, что с стихией света соединялось понятие о счастье и веселье: красоваться — жить в довольстве, весело, красная жизнь — счастливая…»[49]

С другой стороны, «выражение «воспылать гневом» указывает, что чувство это уподоблялось пламени… в разведенном пламени видели пожирание горючих материалов всеистребляющим огнем (слова гореть и жрать филологически тождественны)».

А выражение «подпустить красного петуха» недвусмысленно перекочевало к нам прямиком из Авесты (или наоборот: из русской речи — туда?!). В священном зороастрийском писании пропет настоящий гимн петуху в прямой связи с огнем. Утренняя птица — борец со зловредным дэвом лени, она будит людей своим кукареканьем, чтобы они разожгли огонь.

«Взывает огонь на помощь! Землепашец, разводящий скот! Восстань, надень свои одеждь;, помой руки, достань дров, принеси их сюда, чтобы я встал и снова запылал!»… «И тогда друг говорит другу: это он, петух, будит нас!»[50]

Итак, Заратустра исходил вдоль и поперек всю Арьяна Вэджу, наблюдая и принимая к сведению то, что видел вокруг себя. Что-то впитывал, что-то отвергал — ведь темные культы тоже существовали в то время.

Часто задавал он один и тот же вопрос:

— Что благоприятнее всего для души? Иногда ему отвечали так:

«— Заботиться о бедняках, давать корм скоту, приносить дрова для огня, выжимать хаому и почитать дэвов священными словами и пением гимнов.

Тогда Заратустра позаботился о бедных, задал корм скоту, принес дрова для огня и выжал хаому с водой, — но никогда и никаких дэвов не почитал Заратустра»[51].

Странствия были лишь подготовкой к главному событию его жизни. И вот однажды оно свершилось. Было Заратустре тогда тридцать лет.

Красноречивая цифра, не правда ли? В тридцать лет воцарился на троне легендарный библейский царь Давид, в таком же возрасте начал проповедовать Христос: «Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати…»[52]

Тридцатилетний Заратустра отправился на берег реки за водой для приготовления хаомы. Река называлась Аеватак, то есть «Текущая в одиночестве». Видимо, берега ее были пустынны, и ничей нескромный взгляд не мог помешать уединению праведника и его судьбоносному прозрению.

По отмели Заратустра удалился от берега, туда, где вода была прозрачнее всего…

Во многих религиях и мифологиях именно с водой связаны представления о великих озарениях.

Так, легендарный китайский император Фу-си, сидя у реки и медитируя на воду, увидел выходящего из волн крылатого коня, на спине которого были начертаны багуа — восемь триграмм из длинных и коротких черточек, описывающих все мироздание, позднее превратившихся в гексаграммы китайской священной «Книги перемен».

Греческий Посейдон, римский — Нептун, морской повелитель, отвечал также за интуицию и подсознание. Современная астрология до сих пор связывает иррациональные проявления внутренней жизни с влиянием планеты Нептун.

Что уж говорить о таинстве крещения в христианстве…

…И вдруг, стоя в воде, Заратустра, к изумлению своему, увидел в этом безлюдном месте приближавшегося к нему мужчину.

Выглядел незнакомец странно: величественный облик выдавал в нем небожителя. Он был необыкновенно высоким (ростом в три копья), прекрасным и сияющим.

Это был сам Boxy Мана — Благой Помысел, один из Бессмертных Святых. И он проводил праведного Заратустру к остальным Амеша Спента. Свет от них исходил такой, что человек «не увидел собственной тени на земле»[53]. А может быть, событие совершалось в полдень и солнце стояло в зените?

Возглавлял этот синклит сам Ахура Мазда. Однако смертному позволено было сесть: для него заранее приготовили место. И Заратустра стал спрашивать о самом важном — теперь уже не у людей, а у самого Творца:

И Благой Дух открыл ему множество своих имен: Вопросимый, Желанный, Мощный, Истина, Всеобъемлющая Благость, Разум и Разумный, Учение и Ученый, Святость и Святой, Сильнейший, Беззлобный, Победный, Всесчи-тающий и Всевидящий, Целитель, Создатель, Покровитель, Хранитель…

В окончательной редакции Авесты насчитывается 72 имени — столько же, сколько глав в «Ясне» и нитей в ритуальном поясе кусти.

И тогда же Ахура Мазда поведал Заратустре, что не существует великого множества богов и божков: все благое на земле происходит от Единого, а все дурное — от Духа Зла. Ахура Мазда и Ангро Майнью сделали свой выбор, и теперь каждый человек тоже должен сделать его.

После этого Откровения произошло само Посвящение. Чтобы Заратустра мог поистине стать великим пророком, ему пришлось пройти через страшные, непосильные для простого человеческого тела и разума испытания. Но великая Триада заповедей, которую поведали посвящаемому, «благие помыслы — благие слова — благие дела», помогла Заратустре остаться невредимым.

Сначала ему нужно было пройти сквозь бушующее пламя — и огонь не обжег Заратустру.

Потом ему на грудь вылили чашу расплавленного металла. Но и это не причинило ему вреда. Когда металл охладился и застыл, Заратустра взял слиток в руки и преподнес его Амеша Спента.

И наконец, тело испытуемого насквозь вспороли остро отточенным кинжалом, так что обнажились кровоточащие внутренности. Но при наложении рук рана полностью закрылась, так что даже следа от нее не осталось на коже.

Твердость во вновь обретенной вере сделала пророка неуязвимым.

Но все же оставалось нечто, с чем человек, пусть даже и величайший из великих, справиться был не в силах. Это — Смерть. Заратустра, как все арийцы, ненавидел и боялся ее…

Следующий эпизод — один из самых трагических и проникновенных во всей авестийской мифологии. По силе эмоционального воздействия он напоминает пронзительное, исполненное страдания Иисусово моление о чаше: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет. Явился же Ему Ангел с небес и укреплял его. И находясь в борении, прилежнее молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю»[56].

Так и Заратустра, не в силах удержаться от рыданий, обратился к Ахура Мазде — ведь пророку было явлено будущее, в том числе и его собственная насильственная смерть. Он умолял избавить его от гибели. Он, от отчаяния на миг дрогнув, даже осмелился отказать Творцу во всемогуществе!

— Как же ты, создавший всю Вселенную, все священные стихии — огонь, землю, ветер, воду, — не в силах сделать меня бессмертным!

Однако милостивый и терпеливый Ахура Мазда не покарал бунтаря. Но и просьбу его не исполнил.

Вместо этого объяснил Заратустре, своему избраннику: если дать бессмертие ему, пророку, то не придет кончина и к Брат-реш Туру, злому колдуну, которого Ангро Майнью породил специально для того, чтоб тот стал убийцей Зардушта. И тогда окончательное очищение мира окажется невозможным.

Иными словами, если не будет смерти — то не будет и конечного времени, в котором происходит битва с Ангро Майнью, а значит, Дух Зла вместе со своими приспешниками обретет вечное существование. И никогда не воссияет неугасимый свет блаженства для праведников!

И еще в утешение Ахура Мазда показал Заратустре все, «что было и что будет… в плотском мире и в мире духовном»[57] — и судьбы всего человечества, и жизни отдельных людей, как великих, так и незаметных, и даже грядущий приход Спасителя и последующее Воскрешение.

И Заратустра осознал всю мудрость существующего мироустройства. Успокоенный, он произнес:

— Ничего нет лучше простой человеческой жизни. Она прекраснее, чем бессмертие при бездетности.

Ахура Мазда одобрил эти слова, наказав пророку непременно привести в дом супругу, которая родит ему детей. И передать другим людям это наставление…

Странно, правда? Великий Бог, в момент великого Откровения, говорит о таких простых и совсем не возвышенных житейских вещах! Да, такова Авеста: она приближена к человеку. В ней жизнь смертная почти уравнена в правах с жизнью вечной.

В ней, наряду с молитвами и религиозными жертвами, высочайшее служение Богу заключается в том, чтобы «муж праведный соорудил дом, снабженный огнем, молоком, супругой, детьми, добрыми стадами. И с тех пор в этом доме обильно вскормленный скот, обильно вскормленная собака, обильно вскормленная супруга, обильно вскормленный ребенок, обильно вскормленный огонь, все обильно вскормленные средства для доброй жизни».

Человек должен возделывать землю и сеять зерно. «Когда хлеб взращивается, тогда дэвов бросает в пот; когда провеянное зерно приготовляется, тогда дэвы обессиливают; когда мука приготовляется, тогда дэвы вопят…

Человек обязан хорошо питаться, если он действительно чтит Бога. «Ни один из тех, кто не ест, не способен ни к усердному занятию делами праведности, ни к усердному занятию хозяйством, ни к усердному занятию произведения сыновей». Какая выразительная антитеза пролетарскому лозунгу «Кто не работает, тот не ест»!

Грешником, пособником Ангро Майнью считается и тот, кто не заплатил работнику за честный добросовестный труд, и его ждет страшная посмертная участь: «Если кто поистине, о Спитама Заратуштра, мужу праведному на этой земле за работу не воздает по праву и долгу, тот будет низвергнут… в Тьму, в тлен, в худший мир, и всюду на остроконечные прутья!»[58] — так провозгласил не кто-нибудь, а сам Благой Дух Ахура Мазда!

Для нас, привыкших к иным, более патетическим и менее заземленным религиозным текстам, эти заповеди могут звучать даже несколько комично.

Однако признайте: в гуманности Авесты есть своя высокая правда…

Нет пророка в своем отечестве..

После встречи с Ахура Маздой и Бессмертными Святыми Заратустра, постигший все, что только можно было постичь, решил нести священное знание людям. И в первую очередь направил стопы свои в родное селение. Как он был наивен и прекраснодушен! Считал, что для его ближайших соседей истина станет так же очевидна, как для него самого…

Он предстал перед жрецами и старейшинами и воспел «Ахуна Вайрью» так, как научили его Святые, — несколько раз подряд, протяжно, от строки к строке повышая голос, с паузами между стихами. Авестийские молитвы ритмичны и мелодичны, написаны в строго выдержанной метрике, их легко петь…

Затем он провозгласил:

— Речь моя для внимающих. О том, что творит Мазда, будет вещать она, о делах его, которые доступны разумению мыслящего. Речь моя будет славить Ахуру: ее предмет — предмет благоговения для неискаженного духа, предмет высоких святых размышлений, исполнено прелести, добра и блеска то, о чем буду говорить я… Итак, внимай, о человек, с напряжением слуха превосходному смыслу моего слова: оно укажет тебе, что избрать лучше, — каждому укажет оно; выбор касается твоей плоти и тебя. Пока не настало великое время, нас учат те, которые обладают премудростью[59].

«Имеющий уши да слышит», — сказано в Библии. Так и Заратустра, потрясенный бывшим ему Откровением, считал, что не услышать его нельзя. Он призвал своих сородичей и односельчан к праведному выбору, подобному тому, что сделал Благой Бог в противоположность дьяволу:

Не существует многих богов и божков, говорил Заратустра. Все, что существует на свете, — порождение и проявление лишь двух начал — светлого и темного.

— Итак, поучайте о двух властелинах: их действия открыты Маздою человеку, поучайте об них с наслаждением и постоянно: это учение давно уже разит нечестивых. В нем сила тому, кто праведен душою, в нем прославление ему.

Жрецы, старейшины и карапаны были изумлены такими речами. Они противоречили всему привычному укладу жизни и подрывали их власть, державшуюся на почитании языческих идолов, служителями которых они были. А потому, оправившись от первой оторопи, племенные управители кинулись на Заратустру, схватили его и потребовали предать смерти.

Был лишь один человек, могущественный и уважаемый, который проникся словами пророка. Звали его Аурвайтоданг, он был богат и имел собственное войско. Он восстал против готовившейся казни, и ему удалось отстоять жизнь проповедника.

Однако даже дети и внуки этого почтенного человека осудили его, сочтя речи Заратустры кощунственными. И Аурвайтоданг, едва обратившись в новую веру, отступился. И сказал, что будет впредь молиться тем же духам, что и раньше. Это был, с его стороны, тяжкий грех: ведь он отрекался от того, что понял и что в глубине души считал истинным…

Ни единый человек тогда не присоединился к пророку. Жизнь Заратустры, однако, была спасена. И всю ее, без остатка, он положил на проповедь истинной веры в своем племени.

Наверное, и его самого, непонятого, одинокого, посещали сомнения, потому что Авеста описывает нападки на него злых сил. Ангро Майнью послал Друджа, дэва Лжи, погубить Заратустру или по крайней мере заставить его свернуть с пути истинного. Но Ахура Мазда уберег своего пророка, сохранил его помыслы в чистоте.

Тогда на Заратустру, по наущению дэва дэвов Ангро Майнью, напали другие ужасные создания: дух непослушания и анархии, дух безверия, духи голода и жажды, насилия и гибели, лютого зимнего холода, нищенства, скудости и старости.

Чем-то этот эпизод напоминает евангельские искушения Христа в пустыне.

«И возвел Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени.

И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и кому хочу, даю ее;

Итак, если ты поклонишься мне, то все будет Твое.

Иисус сказал ему в ответ: отойди от меня, сатана; написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи»[61].

Как видим, Иисусу взамен за отречение от Отца нечистый предлагал блага. Например, искушал Его властью земной.

Заратустру, по всей вероятности, пытались попросту запугать, насылая на него всевозможные бедствия: голод, холод, нищету. И это тоже было искушение: искушение страхом и несчастьями, перед которыми человеку также трудно устоять.

А потому велико сходство этого эпизода с ветхозаветной «Книгой Иова», в которой изображен своеобразный поединок Яхве и сатаны за обладание душой человека, слывущего праведником. Дьявол насылает на Иова страшные бедствия, которые должны сломить его волю: гибель имущества, смерть любимых детей, мучительную и отвратительную болезнь — проказу.

Казалось бы, невозможно не возроптать — и Иов почти поддается искушению, ведь он не чувствует за собой никакой вины и считает несчастья несправедливыми. Тем более что и жена подбивает на это: «Похули Бога и умри»[62]…Но в конце концов достойный муж все же вновь утверждается в вере в Господа…

Удивительная перекличка! Создание «Книги Иова» предположительно датируется V–IV венами до н. э. Раньше это или позже авестийского «Видевдата», известного нам лишь по позднейшим спискам, так как оригинал безвозвратно утерян…

Заратустре тоже не раз приходилось взывать к Господу с отчаянными вопросами.

И все же Заратустра не сдавался. Еще целых десять лет бродил он по Арьяна Вэдже с проповедями, осмеиваемый и хулимый всеми. За это время лишь один — единственный! — человек был им обращен в истинную веру: его двоюродный брат Мадйомонгхе, ставший первым последователем пророка.

Заратустре отказывали в пристанище даже во время самых суровых холодов, на него, не стесняясь в средствах, возводили напраслину, стараясь очернить не только самого проповедника, но и его светлое учение.

В одном из селений злоумышленники подло подложили в карман его одеяния человеческие кости. Считалось, что любое прикосновение к телам мертвецов влечет за собой смертоносную скверну, которая может поразить всех вокруг.

В самый разгар проповеди злодеи порвали одежду Зардушта, и подброшенные кости на глазах у всех выпали на землю, тем самым осквернив и ее. Негодяи заявили, что перед ними не вероучитель, а презренный «переносчик трупов», который заслуживает самого сурового наказания.

Чтобы вам было лучше понятно, на какие нечеловеческие пытки осуждали за такое преступление, процитируем отрывок из «Видевдата», приведенный в книге И. В. Рака «Мифы древнего и раннесредневекового Ирана».

«Где человеку место, который в одиночку перенес мертвого?..

— Где на земле безводнее всего, бестравнее всего… Эту землю пусть стеной вокруг обнесут… пока не станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем.

А когда он станет старым ли, дряхлым ли, с иссякшим ли семенем, кого-нибудь после этого пусть пошлют… наисильнейших, наиловчайших, наиискуснейших, чтобы на вершине горы ему башку по основание отъяли…

Заратустру вновь схватили, связали тридцатью тремя веревками и бросили в темницу.

Вспомните славянское сказание о заточенном в подземелье святом Егории, приведенное нами выше! Или житие великомученика Георгия, которому за приверженность вере отрубили голову…

Невинно заточенному пророку не давали ни есть, ни пить, истязали его ударами конской плети, носившей название «делающая послушными».

Пророк, которому исполнилось уже сорок, совсем обессилел и даже, как сообщает «Ривайят», на время потерял зрение и слух.

И на этот раз за проявленную твердость уберег его Ахура Мазда. Смертную казнь заменили позорным изгнанием из родного племени на веки вечные.

Несчастный, измученный Заратустра отправился в неведомые края с горестными стенаниями, которые не могут не вызвать сопереживания и сочувствия:

Не так ли и Христос вынужден был уйти из родного Назарета, не найдя веры и понимания у земляков?

«Оттуда вышел Он и пришел в Свое отечество; за ним следовали ученики Его.

Когда наступила Суббота, Он начал учить в синагоге; и многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у Него это? что за премудрость дана Ему, и как такие чудеса совершаются руками Его?

Не плотник ли он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? не здесь ли между нами Его сестры? И соблазнялись о Нем.

Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем…»[65]

Ахура Мазда внял мольбам исстрадавшегося Заратустры и направил стопы его в Дрангиану — край, где правил царь Кави Виштаспа. И пророк понял, что не кого-нибудь, а самого верховного правителя суждено ему обратить в святую маздаяснийскую веру!

Однако и здесь все оказалось совсем не просто. На выполнение этой миссии у Заратустры ушло целых два года.

Кави Виштаспа был умен, добр и щедр. Однако поначалу он принял чужестранца за лжеучителя, шарлатана и даже попрошайку, играющего на религиозном чувстве слушателей, каких много бродило по дорогам во все времена. Вид Заратустры был поистине плачевным после всех выпавших на его долю преследований, испытаний и лишений.

Виштаспа, однако, не наказал красноречивого чужеземца, а проявил щедрость. Но пропустил его пламенные речи мимо ушей:

— Если тебе нужны лошади или что-то еще, возьми, что тебе надобно, и ступай прочь отсюда![66] — сказал он.

Так Заратустре не удалось с первого раза убедить царственного Виштаспу в своей правоте. Но он, вдохновляемый Голосом свыше, не оставлял надежды.

К несчастью, правитель был окружен недобросовестной свитой, поклонявшейся дэвам. И эти злонамеренные советники, почуяв в странном пришельце опасность для себя, задумали сжить его со свету. Они принялись нашептывать царю, что Заратустра — смутьян, богохульник и еретик и что его слова губительны для самого благополучия трона и страны. И добились своего: царь пошел у них на поводу.

С его согласия Заратустру заковали в колодки и вновь — теперь уже на чужбине — бросили в темницу, лишив пищи и воды.

Казалось, все было кончено. Несчастный безмолвно лежал на сыром холодном полу, закрыв глаза. Он молился Ахура Мазде:

Злые сановники выжидали. Когда прошло столько дней, что любой, даже сильный и здоровый мужчина непременно должен был бы скончаться от истощения и обезвоживания, они велели страже отворить двери темницы и вынести мертвое тело.

Но Заратустра был жив! Единый послал ему это чудо: молитва заменила ему пищу и питье. Совсем как в Евангелии: «Не хлебом единым жив человек». Быть может, в этом изречении — отзвук авестийского мифа?

Охваченные ужасом, придворные привели все еще связанного Заратустру пред очи царя. И тут свершилось еще одно чудо. На глазах у потрясенных наблюдателей тело страдальца начало исцеляться. Затянулись раны и следы от побоев. Исчезли морщины от перенесенных мук. На лице заиграл румянец, пропала нездоровая худоба, а в глазах заблестел Атар, священный огонь жизни.

И вот уже перед Виштаспой стоял здоровый, полный жизненных сил, зрелый мужчина!

Тут уж царь просто не мог не понять, как обманывали его приближенные. Он прозрел, осознав, что перед ним — посланник Благого Бога.

Но и после этого Виштаспа не сразу обратился в новую веру. Политические соображения останавливали его. Он боялся: смена государственной религии повлечет за собой вражду соседних народов, прежде всего хионитов, агрессивных кочевников, и без того постоянно наносивших урон его стране бесчисленными набегами. И его подданные в новой войне будут уничтожены, а сама Дрангиана разрушена…

Видя, что и вторая попытка Заратустры обратить государя вот-вот окончится неудачей, Ахура Мазда в помощь своему пророку послал к царю духа-вестника Найрьо Сангху (что означает «Хвала мужей огню»), И тот вселил в сердце царя уверенность, что война, которой действительно невозможно было избежать, окажется победоносной.

А Виштаспа все еще сомневался. Он считал, что, уверовав в Ахура Мазду, все равно не спасет свою душу, ибо на нем лежит грех многочисленных убийств. Много раз во главе войска вступал он в сражения, в которых полегли тысячи и тысячи людей.

На что Заратустра отвечал, что нет на Виштаспе вины, потому что все те войны были справедливыми. И еще напомнил о судьбе великого и могущественного Йимы, который был, несмотря на многие подвиги и добрые деяния, наказан за отказ признать Единобожие.

Однако и эти увещевания оказались бесполезными. Третья попытка обращения Виштаспы не удалась.

А уверовал царь благодаря волшебному напитку — хаоме. Когда Виштаспа отведал это хмельное питье, он забылся, и его посетило вещее видение. Он узрел Гаронману — «Место песнопений» в раю, где будет пребывать его душа после смерти, если он станет верить в Ахура Мазду.

Едва очнувшись, царь протянул кубок с хаомой своей супруге, царице Хутаосе, и велел немедленно отведать напиток. Царица глотнула, и благодать тут же снизошла на нее.

Заратустру призвали ко двору, и властительная чета обратилась в маздаяснийскую веру.

Это был знаменательный день для всего телесного мира.

Пророк больше не был одинок, отныне новая религия станет быстро распространяться по свету!

Ведь следом за повелителем конечно же станут обращаться и подданные. Сначала брат Виштаспы и знать, приближенная к трону. Потом — выходцы из самых богатых и влиятельных родов, а по их примеру — и простой народ.

В момент, когда Виштаспа поклонился Ахура Мазде, все огни в очагах домов и Дрангианы, и всего арийского мира вспыхнули ярче, запылали веселей!

Потом весь скот и все домашние животные вдруг пустились в пляс — ведь они считали Заратустру своим покровителем. Танцевали даже дикие звери, и такого чуда доселе не видывали ни люди, ни сама природа.

Ликовали и фраваши предков: ведь теперь благодаря долготерпению и праведности великого Заратустры умершим наверняка предстояло вос-крещение в конце времен!..

Мы уже рассказали вам основные принципы авестийского учения о сотворении мира, о Добре и Зле, о свободе выбора и о грядущем Фрашкарде. Но, вероятно, вам хотелось бы немного подробнее узнать о морально-этической стороне учения Заратустры, о праздниках и календаре авестийцев.

Мы вкратце остановимся на этом.

Как вы помните, авестийцы почитали домашних животных, прежде всего собаку, а также полезных животных, уничтожающих нечисть — храфстра: птиц, клюющих насекомых, лис и выдр, охотящихся на грызунов, ежей, ловящих змей.

А вот о кошках разговор особый. Трехцветных кошек почитали и даже держали во многих зороастрийских храмах. У нас сейчас тоже считается, что трехцветные кошки приносят счастье.

Черные кошки — не к добру. Дэв Акиман — воплощение Злой Мысли — изображался именно в виде черного кота (или кото-крыса) с длинным голым хвостом.

Теперь возрадуйтесь те, кто никак не может заставить себя сесть на диету. У авестийцев нельзя было ограничивать себя в пище. Человек обязан питаться хорошо и вдосталь, чтобы были у него силы для работы и деторождения.

Но есть следует не все подряд. Авестийцы почитают благие продукты, и в первую очередь все, что делается из пшеницы и злаков: пророщенные зерна, хлеб, пироги.

Шесть благих продуктов дает корова: молоко, сливки, сметану, масло, творог, сыр. К благим продуктам относятся и овощи с фруктами, особенно абрикосы, груши, финики, виноград. Хорошо есть также мед и орехи.

А вот мясо годится в пищу не всякое. Можно есть свинину и баранину, а говядина и телятина являются мясом священных животных, и их есть запрещено. К тому же нельзя есть мясо в особые дни месяца (девятый, пятнадцатый и двадцать девятый).

А теперь трепещите те, кто предается грехам однополой любви. Ибо в авестийских представлениях это самый страшный грех. Вторым по тяжести грехов считалось потворство гомосексуализму, и лишь только третьим является убийство.

Проклятие, которое падает на головы гомосексуалистов, распространяется и на всех его потомков, поэтому гомосексуалистам запрещалось иметь детей.

Кстати, авестийцы даже в древности уже понимали, что предрасположенность к однополой любви у человека закладывается еще в материнской утробе, и они зачастую не ведают, что творят. Это сам Ангро Майнью «перепрограммирует» их, заставляя моделировать ситуацию его вторжения в наш мир.

Зороастризм часто называют «религией любви», но стоит учесть, что та огромная энергия, которая выделяется во время занятий любовью, не должна идти на служение злу. К любви следует относиться, как к священному обряду.

Особенно ответственно надо относиться к ее последствиям, «плодам» любви. Ибо разум дан человеку, чтобы он думал, прежде чем делать… Аборт в Авесте — тягчайший грех, равный убийству. Причем в равной мере он распространяется и на мать, и на отца, и на врача, делающего аборт. Ведь считается, что уже с момента зачатия человек имеет душу, следовательно, является живым.

Холуйство, рабство, подхалимство, как и противоположные им хамство и унижение ближнего — тоже тяжкие грехи. Фраваши каждого человека создана гордой и свободной. Похоже, сейчас многие из нас позабыли об этом…

Сейчас в бизнесе становится нормой утаивание сведений, обман, искажение истины… И это серьезный грех, как и самообман, и даже маленькая ложь. Именно Друдж (Ложь) является пособницей Ангро Майнью в его борьбе с Истиной и в стремлении захватить мир. Не стоит ли вам подумать, прежде чем становиться пособником Духа Зла? Как бы ни горька была правда — она лучше сладкой лжи.

Для очищения тела и души от скверны зороастрийцы соблюдают несколько постов, о которых первым поведал российским читателям П. Глоба.

Первый, семидневный, — с 23 по 29 июня, в дни летнего солнцестояния.

Второй, восьмидневный, — с 16 по 23 сентября — в дни осеннего равноденствия, в которые следует особенно следить за всеми мелочами, которые могут оказаться очень важными.

Третий, четырнадцать дней, — с 16 по 29 ноября. Он связан с тринадцатым знаком, Змееносцем. Это время освобождения от смерти.

Четвертый, пять дней, — с 16 по 20 марта — самый строгий, в него можно пить только воду и соки. Это дни печали и скорби.

Кроме постов в зороастрийской традиции шесть главных праздников — по числу Амеша Спента. Они называются Гахамбарами, Великими праздниками.

Первый — 9 мая — день Аши Вахишты (правды и справедливости). Связан со строительством домов и севом.

Второй — 5 августа — день Амиртата. Посвящен творчеству и жертвенности.

Третий — 27 августа — день Шахривара. Уборка урожая и печение хлебов, дающих силу для победы над бесами. Именно этим хлебом причащаются авестийцы.

Четвертый — 30 ноября — день Вохумана. Связан с объединением, трудолюбием, терпением.

Пятый — 30 января — день Спента Армай-ти. Незыблемость Небесного закона, целостность мира, кара за грехи и воздаяние за благие дела.

В этот день мирятся с врагами и просят прощения.

Шестой — 20 марта — день Хаурвата. Связан с предками, исцелением, милосердием[68].

Особенного внимания заслуживает и зороастрийский календарь, один из древнейших в мировой истории. Он интересен тем, что циклично воспроизводит все законы мира, в котором мы живем.

Все вы знаете, что на самом деле астрономический год длится 365,24 суток, поэтому раз в четыре года мы прибавляем к нему еще один день. Но погрешность все равно накапливается, и раз в 100 лет високосный год исключается.

В зороастризме же год начинается всегда в день весеннего равноденствия (21–22 марта) и заканчивается в следующее равноденствие, так что здесь погрешности и ошибки исключены — он привязан к объективному астрономическому событию.

Делится год на двенадцать месяцев, так же как и Зодиак на двенадцать знаков. А вот каждый месяц состоит ровно из тридцати дней. И дней таких в году 360 — как и градусов в зодиакальном круге. По авестийским текстам, именно такой была длительность года до вторжения Ангро Майнью, нарушившего мировую гармонию.

Оставшиеся 5 или 6 дней (ан гард ах) посвящаются фравашам и считаются днями скорби по утраченной гармонии и не входят ни в один месяц. Это последние дни перед весенним равноденствием, и по авестийской традиции считается несчастьем родиться в один из дней скорби.

Кстати, в древнейшей персидской традиции ангардах длился пять дней. Бируни (973— 1050) сообщает, что «четвертью дня они пренебрегали, пока из этих четвертей не накапливалось дней на целый месяц — это происходило один раз в 120 лет, — и тогда прибавляли лишний месяц к месяцам данного года, так что в году оказывалось тринадцать месяцев…

А связано это с существованием тринадцатого созвездия Зодиака — Змееносца, который существует в зодиакальном круге, но по авестийским астрологическим представлениям еще не проявляет себя. Поэтому его и не учитывают и как бы все-таки учитывают одновременно.

Каждый месяц солнечного календаря и каждый день месяца находятся под влиянием одного из Святых — Амеша Спента. Это определяет их особенности, а также предписывает людям, что следует, а чего не следует делать в тот или иной день.

Есть дни для увеселений, дни для работы, для физических занятий, для любви, для уединения и размышлений. Руководствуясь указаниями, человек может более гармонично вписаться в окружающий мир, и его энергии не войдут в противоречие с энергиями светил и планет.

Вот, к примеру, покровители двенадцати месяцев по порядку от дня весеннего равноденствия:

1 — месяц почитания фравашей — душ умерших (март — апрель),

2 — Аша Вахиш-ты — Лучшей Истины (апрель — май),

3 — Хаурватат — Здоровья (май — июнь),

4 — Тиштрии — Сириуса (июнь — июль),

5 — Амертат — Бессмертия (июль — август),

6 — Хшатра Вайрьи — Желанной Власти (август — сентябрь),

7 — Митры — Согласия (сентябрь — октябрь),

8 — Апама — Потомка Вод (октябрь — ноябрь),

9 — Атара — Огня (ноябрь — декабрь),

10 — Датуша — Ахура Мазды (декабрь — январь),

11 — Boxy Маны — Благой Мысли (январь — февраль),

12 — Спента Армайти — Благочестия (февраль — март).

А вот тридцать покровителей для каждого дня месяца:

1 — Ахура Мазда, 2 — Boxy Мана, 3 — Аша Вахишта, 4 — Хшатра Вайрья, 5 — Спен-та Армайти, 6 — Хаурватат, 7 — Амертат, 8 — Датуш, 9 — Атар, 10 — Апам, 11 — Хварна — Добро, Харизма, 12 — Маха — Луна, 13 — Тиштрия, 14 — Геуш — Бык, 15 — Датуш, 16 — Митра, 17 — Сраоша — Послушание, 18 — Рашну — Справедливость, 19 — Фраваши, 20 — Вертрагна — Победа, 21 — Раман — Покровитель пастбищ, 22 — Вайю — Ветер, 23 — Датуш, 24 — Даэна — Вера, 25 — Аши Boxy — Правда, 26 — Аши Арта — Удача, 27 — Асман — Небо, 28 — Зам — Земля, 29 — Мантра Спента — Святое Слово, 30 — Анагранам Раучама — Бесконечный Свет…[69]

Кроме солнечного календаря действует лунный, в котором каждый лунный день начинается от восхода луны. (Загляните в отрывной календарь, там всегда указывается время восхода луны.)

У лунного дня есть свои покровители и свои характеристики: в один лучше ходить за покупками, в другой — стричь волосы, в третий об опасности предупреждают собачий вой или падающая вилка…

Дней в лунном месяце может быть двадцать девять или тридцать. Неполный, двадцатидевятидневный считается несчастливым, дела, начатые в этот период, могут остаться незавершенными.

Кроме этих счислений в зороастризме существует еще тридцатидвухлетний тотемический календарь, в котором покровителем каждого года является определенное животное. Тотемное несет благо, одаривает определенными талантами, антитотемное — отнимает благодать, дает человеку худшие черты.

Тотемы используются во многих религиях, этот образ помогает человеку лучше осознать свое место в мире, а в «прикладном» виде несут основы психологии характера, позволяя выделить психологические особенности путем отождествления с хорошо изученными повадками животного.

К тому же в Авесте человек за свои поступки получает кармическое воздаяние, а животное нет. Поэтому выйти за пределы заданного кармического круга человеку легче через тотем.

Но мы не будем углубляться в дебри астрологических трактовок, лучше приведем для любопытствующих, какому году какой тотем соответствует. Вы уже знакомы с китайским и японским календарями, в привычку вошло встречать Год Кролика (или Кота), Дракона или Обезьяны… А вот для сравнения авестийский календарь в том виде, в каком собрал и обобщил его П. Глоба.

Начинается он с Золоторогого Оленя (1906, 1938, 1970) — символа гордости, силы, целеустремленности.

За ним следует Горный Баран (Муфлон) (1907, 1939, 1971) — символ коллективизма, чувства долга и традиций.

Мангуст (1908, 1940, 1972) — символ ловкости, творческой активности, гибкого мышления.

Волк (1909, 1941, 1973) — символ независимости, храбрости, ответственности, выносливости.

Аист (1910, 1942, 1974) — символ мира, фатализма, консерватизма.

Паук-крестовик (1911, 1943, 1975) — символ борьбы с нечистью, благосостояния дома, исцеления.

Уж (1912, 1944, 1976) — символ кармы и колеса воплощений, интуиции, мистики.

Бобер (1913, 1945, 1977) — символ природной гармонии, красоты и любви.

Черепаха (1914, 1946, 1978) — символ мудрости, последовательности, осторожности, скрытности.

Сорока (1915, 1947, 1979) — символ связи с высшим миром, распространение слова.

Белка (1916, 1948, 1980) — символ мысли, познания родового древа, живой ум и чувство долга.

Ворон (1917, 1949, 1981) — символ серьезности, суровости, обособленности, очищения от скверны.

Петух (1918, 1950, 1982) — символ победы над бесами, торжества справедливости, реформаторства.

Тур (1919, 1951, 1983) — символ мира, благоденствия, самопожертвования, бескорыстия.

Барсук (1920, 1952, 1984) — символ хранения богатства, традиций, воспоминаний, укрепления материального мира.

Верблюд (1921, 1953, 1985) — символ скепсиса, юмора, насмешки, упорства, самостоятельности.

Еж (1922, 1954, 1986) — символ благодати, новизны, свободы.

Лань (1923, 1955, 1987) — символ гармонии, красоты, праведности.

Слон (1924, 1956, 1988) — символ устойчивости, основательности, твердости.

Лошадь (1925, 1957, 1989) — символ справедливости, трудолюбия, стремления вперед, широты кругозора.

Гепард (1926,1958,1990) — символ борьбы за правое дело, воинственности, независимости, бесстрашия.

Павлин (1927, 1959, 1991) — символ преодоления иллюзий, игры, маскировки.

Лебедь (1928, 1960, 1992) — символ очищения веры, духовности, надежды.

Рысь (1929, 1961, 1993) — символ просветления, озарения, преображения, веселья.

Осел (1930, 1962, 1994) — символ изобилия, мира, терпения, пассивного сопротивления.

Белый Медведь (1931, 1963, 1995) — тотем арийских народов, символ целительства, магии, щедрости, медленной раскачки, но быстрых действий.

Орел (1932, 1964, 1996) — символ царственности, власти, аристократизма.

Лисица (1933, 1965, 1997) — символ хитроумия, ловкости, осторожности, равновесия.

Дельфин (1934, 1966, 1998) — символ познания тайн, спасения, благих мыслей.

Кабан (1935, 1967, 1999) — символ победы, могущества, борьбы, активности.

Филин (1936, 1968, 2000) — символ таинственности, борьбы с силами тьмы, ночного образа жизни.

Сокол (1937, 1969, 2001) — символ творческого озарения, перевоплощения, верности, отваги[70].

Остается добавить, что годы эти берут начало по зороастрийскому календарю — со дня весеннего равноденствия, 21–22 марта.

Мы твердо знаем только одно счисление — ныне подходит к концу второе тысячелетие нашей эры. Ну, еще было их сколько-то до нашей эры…

А сколько?

В Ветхом Завете сказано, что к 1998 году от сотворения мира прошло семь тысяч пятьсот шесть лет.

А по авестийской традиции считается, что мы живем в конце времен и на настоящий момент прошло двенадцать тысяч лет мировой истории: девять тысяч лет от начала творения материального мира, шесть тысяч лет после окончания Эры Творения и три тысячи — после рождения Заратустры.

Казалось бы, все подсчитано… тем более что и по библейским, и по авестийским источникам после сотворения мира прошло примерно одинаковое количество времени…

Но как тогда быть с датировкой геологических эпох на земле, по которой, в частности, палеозойская эра была ни больше ни меньше, как пятьсот семьдесят миллионов (!) лет назад. А тогда уже существовали и рыбы, и земноводные… Не будем углубляться еще дальше, к периоду возникновения жизни на земле…

Что там жалкие тысячелетия, когда счет идет на миллионы!

В сакральных источниках допущена ошибка? Или предположение ученых неверно и наша планета вовсе не такая древняя, а наша цивилизация существует совсем не так давно?

Кстати, многие исследователи считают именно так. Например, С. Валянский и Д. Калюжный в своей книге «Новая хронология земных цивилизаций» вообще все известные исторические события начинают датировать с III века н. э. К нему они относят и правление Диоклетиана, и начало постройки египетских пирамид…

Они приводят ошеломляющие, но по-своему убедительные доводы, и по их версии выходит, что человечество — совсем еще юное…

Что же получается? Что мы не знаем, сколько веков нашей планете и сколько лет нам самим?

К тому же хотелось бы разобраться, в какую эпоху мы живем…

Все вы часто слышите в последнее время, что подходит к концу Эра Рыб и грядет Эра Водолея. Что же это за эры такие?

Мы уже упоминали о прецессии земной оси, которая происходит из-за «сплюснутости» нашей планеты. Из-за этого земная ось описывает воображаемый круг, оборот которого составляет 25 850 лет. А точка весеннего равноденствия соответственно за это время поочередно будет находиться в разных созвездиях Зодиака. На каждое созвездие в среднем будет приходиться 2154 года, хотя на самом деле то меньше, то больше из-за разной величины созвездий. Сейчас эта точка находится в созвездии Рыб, а в 2003 году перейдет в созвездие Водолея. Вот что подразумевается под прецессионными эрами.

Однако точка весеннего равноденствия смещается по эклиптике навстречу движению солнца, то есть зодиакальные созвездия проходит в обратном порядке.

Авестийские тексты упоминают о том, что Заратустра родился в Эпоху Кентавра (Стрельца). Если считать по астрономическому кругу прецессии, то получается примерно двадцать тысяч лет назад… А в зороастризме на все мироздание отпущено всего двенадцать тысяч… Неувязка?..

Все дело в том, что авестийцы совершенно иначе считают свои эпохи. На каждую из них приходится тысяча лет, и сменяют друг друга они не против, а по ходу солнца. Эпоха Кентавра, в которую был рожден пророк, следует за Эпохой Скорпиона, а перед ней была Эпоха Весов…

Астрономы и астрологи тут же заявили, что такой подсчет ненаучен, противоречит и научной, и общепринятой астрологической традиции.

Конечно, логично предположить, что поскольку (по Авесте) на всю историю мироздания отпущено двенадцать тысяч лет и знаков Зодиака двенадцать, то каждый знак должен править по тысяче лет.

Но дело в том, что первые три тысячи лет ни неба, ни созвездий не существовало, следовательно, править они не могли. И если Заратустра был рожден в Эпоху Стрельца, то, значит, временной отсчет начался не с Овна (Ягненка), а с Рака (Краба) и первые три знака Зодиака просто выпали из временной цепи.

А если отсчет эпох авестийцы начинают с Краба, то, значит, ориентируются при смене эпох не на точку весеннего равноденствия (с нее начинается год), а на точку летнего солнцестояния (она приходится на знак Рака).

Нам остается только предполагать, что понималось под идущими в прямом порядке тысячелетними эпохами. Ясно, что не прецессия. Да и предки наши, оставившие в наследство нам первое в мире астрономическое описание, знавшие несколько тысяч звезд и периоды обращения планет, многие из которых были открыты только в наше время, отнюдь не были глупы и неграмотны.

Так что же подразумевали они под эпохами? Может быть, некий глобальный «мировой год», в котором тысячелетие равно месяцу? Может быть, таким образом они высчитывали астрологически эпохальные для земли и человечества со бытия?

Попробуем проверить наше предположение.

И если «год» состоит из двенадцати тысяч лет, то летосчисление начинает приближаться к современному. Тогда Ахура Мазда с Ангро Майнью пребывали в вечности двенадцать тысяч раз по двенадцать тысяч — получится сто сорок четыре миллиарда лет назад. А творение мира началось девять тысяч по двенадцать тысяч — сто восемь миллионов лет назад…

Собственно, почему назад? Назад мы отсчитывали бы, если бы весь круг мировой истории уже завершился. А ведь «конец света» еще не наступил, Добро еще не одержало над Злом сокрушительную победу, и неизвестно, станем ли мы этому свидетелями или наши далекие потомки…

Так в какую эпоху мы живем?

Если пророк Заратустра был рожден «в середине времен», через шесть тысяч лет после начала творения материального мира, а по теории «глобального года» — через семьдесят два миллиона лет, то остается узнать, сколько лет прошло со времени его рождения до наших дней, и определиться со своим «пребыванием во времени».

Итак, согласно буквальному прочтению Авесты, Заратустра был рожден не далее трех тысяч лет назад. Сейчас вы поймете, почему нам трудно согласиться с этим. Дело в том, что впервые на Западе имя Заратустры упоминается Платоном, который жил в V–IV веках до н. э., то есть около двух с половиной тысяч лет назад.

Платон упоминал о двенадцатитысячелетнем счислении авестийцев, однако считал «середину времен» не от момента сотворения мира Ахура Маздой, а от начала начал. Он относил рождение Заратустры на шесть тысяч лет назад… от своего времени. Что вполне логично, ведь и мы делаем то же самое, считая, что живем в «конце мировой истории». Себя же Платон считал рожденным в конце второй половины «времен», новым воплощением и преемником пророка.

Из сочинений Платона нам известна и легенда об Атлантиде, которую некоторые исследователи теперь считают колонией древней Аркти-ды — прародины ариев. Возможно, Платон пользовался какими-то авестийскими письменными источниками, упоминающими и о рождении пророка, и о древней прародине.

Легко подсчитать, что шесть тысяч лет «вспять» от Платона — это около девяти тысяч от наших дней. Следовательно, учение пророка берет свое начало в немыслимо глубокой древности?

Этой же теории придерживается и Аристотель, относящий время жизни Заратустры за восемь тысячелетий от наших дней.

Однако уже следующий источник противоречит Платону, хотя вызывает не меньшее доверие, поскольку это Пифагор. Он был первым греком и европейцем, познакомившимся с учением восточных магов. В своих путешествиях он посетил Вавилон, где занимался изучением философии. Там же, считается, он познакомился и с учителем Заратуштрой, с которым неоднократно встречался и беседовал.

Стоит добавить, что жил Пифагор в VI веке до н. э. Чуть больше двух с половиной тысяч лет назад.

Согласно вычислениям, сделанным сирийским писателем Григорием Бар-Гебреем, Заратустра жил во времена Камбиза, во второй половине VI века до н. э. А Пифагор умер в начале V века до н. э., следовательно, они действительно были современниками и могли встречаться?

Иначе, как знакомством с учением зороастризма, нельзя объяснить противоречащий античной традиции пифагореизм. В отличие от пантеона языческих божеств, он говорит о Едином Боге.

И если верна эта гипотеза, то время жизни пророка согласуется с Авестой и истории мира отпущено еще полтысячелетия…

Однако есть сведения, что Платон встречался с учениками Пифагора, он даже специально предпринимал далекое путешествие, чтобы познакомиться с его учением, впитавшим в себя основы зороастризма.

Учитывая то, что Платон жил позже Пифагора более чем на век, то встречался он уже, по всей вероятности, с учениками учеников. И если бы Пифагор в самом деле общался с Заратустрой, то ученики должны были сообщить об этом Платону. Не позабыли же они о столь важном событии из жизни своего учителя…

Однако Платон никак не упоминает об этом факте. Неужели последователи Пифагора не познакомили его с источником учения своего наставника? Странно, не правда ли?

Кстати, при царе Дарии I, жившем в V веке до н. э. (чуть раньше Платона), зороастризм не только был давно официально признан повсеместно в Персии, но и претерпел значительные изменения (от Единобожия — новый откат в сторону язычества, возврат древних индоиранских культов, хотя все же Ахура Мазда признавался верховным божеством, а Заратустра — величайшим пророком).

И уже тогда время и место рождения Заратустры толковалось персами неоднозначно. Неужели за сто лет позабыли, где и когда был рожден пророк, которого они славили?

Считается, что по более поздней зороастрий-ской традиции время жизни Заратустры определяется примерно «за триста лет до Александра». Точнее, за 258. Летопись «Арта-Вираф» сообщает:

«Пока не исполнилось триста лет, вера пребывала в чистоте, а люди были свободны от сомнений… Затем Злой Дух… наслал обретавшегося в Египте румийца Искандара на Иран чинить опустошение и наводить страх. Он убил иранского царя, разрушил царский дворец, опустошил государство…

Что считать «временем жизни»: год рождения или год смерти? Что значит «до Александра»: год завоевания Александром Македонским Ирана или год рождения «проклятого Искандара» — история умалчивает.

Но у нас разброс на тысячелетия, что значат несколько лет? В любом случае по этим утверждениям время жизни пророка — конец VII — начало VI века до н. э.

Тем более что, по преданию, Александр Македонский уничтожил древние свитки Авесты, писанные на воловьих шкурах. Вряд ли воловьи шкуры могли храниться несколько тысячелетий до нашествия Александра. А ведь известно, что древние гаты, надиктованные Заратустрой, были записаны именно таким способом.

Кажется, все сходится? Платон ошибся, справедливо утверждение Пифагора. Как говорится: «Платон мне друг, но истина дороже…»?

Попробуем проверить эту версию с другой стороны, взяв за основу, что, как повествует Авеста, жил и проповедовал Заратустра во времена царя Виштаспа. Виштасп первым принял его учение и стал распространять его.

Иранский поэт Фирдоуси (ок. 940—1020 или 1030) в своей поэме «Шахнаме» упоминает об этом событии. Следует заметить, что поэма «Шахнаме» основана на прозаической несохранившейся версии «Книги царей», которая, в свою очередь, базируется на утерянном пехлевийском источнике.

Фирдоуси продолжает поэму вслед за поэтом Дакики, сочинившим первую тысячу двустиший и убитым в молодом возрасте по чьему-то наущению собственным рабом, — возможно, именно из-за своей приверженности зороастризму.

Рассказ о царе Гуштаспе (Виштаспе) Фирдоуси ведет от имени своего предшественника.

Здесь уже нам следует насторожиться. Ибо почему столь важное повествование, как время прихода пророка, поэт предпочитает описывать не лично, а как бы от имени другого лица?

Может быть, чувствуя историческую несообразность, он хочет снять с себя ответственность? Он излагает в поэме традиционный взгляд, будучи несогласным с ним?

Согласитесь, ведь трудно посчитать величайшего, образованнейшего поэта профаном… А в поэме есть места, которые просто вопиют о несогласованности версий.

Итак, царь Гуштаспа, которого считают упомянутым в Авесте Виштаспой, реально жил в VI веке до н. э.

Гуштасп является сыном Лухраспа (его отождествляют с авестийским Арватаспой, отцом Кави Виштаспы). Посадив сына на престол, Лухрасп удалился в Балх, где стал вести отшельнический образ жизни.

Став правителем, Гуштасп принял веру новоявленного пророка Зардушта и отказался платить дань правителю Чина. Туранский правитель Арджасп хотел заставить Гуштаспа отречься от веры Зардушта, но тот отказался, и тогда Арджасп с войском вторгся на земли Гуштаспа. Между их войсками произошла большая битва, в которой погибли богатыри Гирами и Зарир (брат Гуштаспа). После этого сражения Гуштасп отправился из Балха в Систан, а его противник Арджасп стал собирать войско для нового набега.

Встретили Гуштаспа великий Рустам и Дастан с князьями. Они ввели его с почетом в Забул и стоя служили ему на пиру.

Странно было бы предположить, что Фирдоуси не знал, чем Зенд-Авеста отличается от Авесты…

Зенд-Авеста является более поздним переводом на среднеперсидский язык древнего оригинала Авесты. К тому же Зенд-Авеста включает в себя текст с позднейшими комментариями. «Зенд» — это толкование, и написано оно уже не авестийским, а пехлевийским алфавитом[72].

И уж конечно, никак не мог современник Зардушта царь Гуштасп исповедовать Зенд-Авесту. Ведь если и принес ему пророк кроме устных проповедей записанные тексты, то это могли быть только гаты — первая часть «Старшей Авесты», авторство которых все единодушно приписывают именно Заратустре. Не писал же Заратустра тексты комментариев к самому себе…

Кстати, как мы уже упоминали, уничтожил священную Авесту Александр Македонский. Но через триста лет (после чего?) он варварски сжег не только первый вариант Авесты, но и «Зенд».

Летопись «Арта-Вираф намак» сообщает:

«А религиозные книги, в том числе Авесту и «Зенд», написанные золотыми буквами на специально подготовленных воловьих шкурах и хранившихся в Стахре… в «Замке письмен», тот подлый, порочный, грешный, злонравный румиец Искандар из Египта собрал и сжег».

Обратите внимание, что за триста лет от первых проповедей Заратустры, похоже, набралась целая библиотека зороастрийских книг, включая и толкования, и комментарии. Лично нам кажется, что, для того чтобы обрасти увековеченными золотыми письменами, помещенными в специальное «книгохранилище», уточнениями и дополнениями, новое учение должно быть гораздо старше. Вспомните, сколько времени потребовалось, к примеру, новой христианской вере, чтобы утвердиться, распространиться и обрести каноны.

В «Шахнаме» Фирдоуси приход Заратустры в земли Гуштаспа вообще опущен. Этот эпизод описывается лишь в более раннем «Шахнаме» Дакики. В нем Зардушт приходит к Гуштаспу, объявляет себя пророком и призывает:

И еще одно несоответствие. Традиция называет Балх резиденцией Кави Виштаспы. По этой версии Заратустра пришел в Балх со своей родины Арьяна Вэджа, и именно в Балхе Гуштасп принимал его учение.

Но ведь у Фирдоуси Лухрасп, уступив сыну трон, удалился в Балх, став отшельником. К тому же авестийский Арватаспа и иранский Лухрасп совсем необязательно являются одним и тем же историческим лицом.

Дело в том, что ни имя Лухраспа, ни имя Арватаспы вообще не упоминаются в авестийских списках династии Кавиев[73], появляясь лишь в пехлевийских сочинениях[74], заполняя промежуток в хвалебных гимнах между Кей Хосровом и Виштаспой. При перечислении Кеев (Кавиев) в «Денкарте» имя Лухраспа также не упоминается. Это странно, потому что родословной того, кто первым принял новое Учение, должно было бы уделяться больше внимания. Почему же перечислены все предки, кроме отца?

Так что совершенно неясно, был ли Арватаспа — Лухрасп действительно отцом авестийского Виштаспы? Или же более поздняя пехлевийская традиция ввела в священные тексты имя отца знакомого им правителя Гуштаспа, приписав именно ему принятие Авесты от пророка.

Так, в «Бундахишне» «исправляется» авестийская «оплошность», и родословная Арватаспы возводится к Кави Кавате: он был сыном Авзава, правнука Кави Пишины. И царствование его длилось по этим источникам сто двадцать лет.

Вообще-то Авеста очень скрупулезно относится к подсчету времени в священных текстах, указывает, к какой эре относится описываемое событие, за чем следует… Если складывать все упоминающиеся в повествовании сроки, то получается именно тысяча лет определенной эры. Почему же в данном случае целых сто двадцать лет «выпадают» из подсчета, а никто этого не замечает? Или они лишние?

В «Шахнаме» повествуется о суровых испытаниях, выпавших на долю последователей зороастризма. После ухода Гуштаспа в Систан коварный Арджасп нападает на Балх, разоряет храмы огнепоклонников и сжигает священную Авесту.

Удивительным образом первая трагедия последователей Заратустры в точности повторяет следующую — уничтожение Александром Македонским священных свитков (331–323 до н. э.).

Зороастрийцы были настолько потрясены этим событием, что память о нем передавали из поколения в поколение… Так, может, поэма объединяет оба события? Или переносит погром, учиненный воинами Александра, во времена правления Гуштаспа двумя веками ранее?

Кстати, не совсем ясно, действительно ли Александр разрушил храмы и сжег авестийские святыни, ведь в «Шахнаме» о нем повествуется как о справедливом и благородном правителе… А вряд ли могло так скоро позабыться столь варварское злодеяние.

Или это очередная историческая вольность автора поэмы Фирдоуси?

И действительно ли Гуштасп, реально правивший в VI веке до н. э., и есть упоминаемый в авестийских текстах Кави Виштаспа? Или традиция объединяет этих двух правителей, а поэт переносит на время правления Гуштаспы всех персонажей Авесты?

Ведь, к примеру, основной герой «Шахнаме», богатырь Рустам, — вообще сказочный персонаж, проходящий сквозной нитью через всю поэму. Он жил в правление многих царей, то есть несколько веков, что совершенно нереально для исторического лица.

К тому же Авеста упоминает многих противников Кави Виштаспы в войне с Ареджатаспой: Аштаарванта, Виспатарву, Даршинику, Вандарманиша, Пешану, Спинджаурушку, Тантрияванта, Хумаяку, которые приходились родственниками Ареджатаспе. А в поэме же о них не сказано ни слова. (Что было бы закономерно, поскольку поэма опирается на авестийские тексты.) Может быть, Фирдоуси не мог соотнести их ни с кем из реальных деятелей эпохи Гуштаспы?

В защиту более ранней датировки жизни Заратустры свидетельствуют и лингвистические исследования.

Язык, которым написана «Ригведа» (сложенная в XV веке до н. э.), и диалект, на котором написаны гаты, близки. Да и тексты Авесты намного древнее, чем индуистские Веды. Многие персонажи, которых Веды считают богами или героями, в Авесте изображаются реальными историческими персонажами.

Воистину непоправимую утрату нанесли воины Александра не только авестийцам, но и историкам. Не сожги они древние свитки, современный спектральный анализ с достаточной точностью показал бы, к какому периоду следует их отнести. А значит, мы могли бы достоверно узнать, когда же жил Заратустра…

ИСПОЛНЕНИЕ ПРОРОЧЕСТВ

Мы уже рассказывали о том, что, еще будучи ребенком, Заратустра мог предсказывать грядущее. Все будущее мира было открыто перед его взором. Но «мелкие» предсказания, касающиеся скорой смерти колдуна или того, что ожидало самого пророка при его жизни, хоть и представляют интерес, но вряд ли являются актуальными для нас.

Что же глобального предрекал пророк, которому Ахура Маздой были открыты все тайны мира?

В пехлевийском эпосе «Бахман-яшт» приведены диалоги Заратустры с Ахура Маздой, в которых он открывает перед ним картину будущего, говоря, в частности, о грядущем рождении царевича из династии Кавиев.

«В ночь, когда родится этот царевич, над местом его рождения с неба упадет звезда. Когда ему исполнится тридцать лет, он явится с бесчисленной армией, вооруженной победоносным оружием, и со множеством знамен. И как только планета Ормазд — Юпитер займет свое высшее положение на небосводе, а Нахид — Венера низойдет вниз, этот царевич станет властелином»[75].

О каком же царевиче говорится в пророчестве?

В одном из апокрифических евангелий, в «Евангелии Детства», есть такие строки:

«Когда Иисус, Господь наш, родился в Вифлееме, в Иудее, во времена царя Ирода, пришли с востока маги в Иерусалим, как это было предсказано Зердуштом».

Вы уже догадались, о каких магах идет речь? О тех, которых Евангелие от Луки именует пастухами, а Евангелие от Матфея — волхвами… О тех, кто пришел поклониться младенцу Иисусу, чье рождение было предсказано Заратустрой почти за две тысячи лет до нашей эры.

Вообще ни у кого из библейских авторов нет сомнения в том, что приход Спасителя был предсказан, и у всех упоминаются одни и те же обстоятельства, сопутствующие этому событию.

«В греческой рукописи XI века, содержащей текст из Минеи, говорится следующее:

«В тот же день, 25 декабря, поклонение магов. В те дни некий Валаам из страны персов взволновался и стал пророчествовать и многое другое, и это, а именно: что взойдет звезда от Иакова и сокрушит старейшин Моава. Остальные прорицатели и маги имели такое пророчество путем передачи. Наконец, дошло оно до троих магов — царей персидских, и они ждали, когда увидят звезду Христа, потому что она не сделала своей орбиты, как остальные звезды, с востока на запад, а к северу. Узнав, что звезда означает рождение великого царя, они отправились за звездой, и звезда остановилась над пещерой, в которой родился ребенок…»

В средневековой греческой литературе существовала тенденция отождествлять Заратуштру с Валаамом и Барухом, упоминаемым в Ветхом Завете. Первый из них был знаменитым предсказателем, жившим в Сирии в эпоху вторжения израильтян в Палестину, а второй — другом пророка Иеремии (VII век до н. э.), записавшим пророчества последнего»[76].

На наш взгляд, греческие летописцы вносили путаницу, упоминая вместо неизвестного им Зердушта имена других прорицателей, знакомых им по Ветхому Завету. А возможно, именно Валаам вспомнил старое пророчество Заратустры, когда пришел срок родиться Иисусу, и «взволновался», поскольку становился историческим свидетелем исполнения предсказания.

По этому предсказанию новый Спаситель должен был прийти на рубеже Эры Рыб, на территории, управляемой созвездием Рыб (к ней относится и Палестина). Когда подошел указанный срок, зороастрийцы, зная пророчество Заратустры, астрологически и астрономически вычислили, где и когда произойдет рождение Иисуса.

П. Глоба считает, что путеводной звездой — знамением рождения Спасителя — стала комета в форме короны, которая в указанное время находилась в созвездии Ясли. Вспомним, что в Евангелии от Луки говорится, что Христос родился в яслях. Глоба не без основания полагает, что в данном случае под «рождением в яслях» имеется в виду не появление на свет в овечьем хлеву, а картина звездного неба, сопутствующая этому рождению.

«Где родившийся царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться ему», — говорят волхвы, принесшие младенцу дары: золото, ладан и смирну.

Следует заметить, что волхвами, или магами, в то время называли персидских (зороастрийских) жрецов.

«Когда же Иисус родился в Вифлееме во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока», — сказано в Евангелии от Матфея. С востока — из стран, проповедующих зороастризм, пришли знающие о предсказании Заратустры посвященные. Они выполняли священную миссию, славя дарами не только новорожденного младенца, но и мудрость своего пророка.

Считается, что, поднося новорожденному Иисусу золото, ладан и смирну, волхвы почтили его как царя, первосвященника и жертву. Но те же самые дары символизируют три касты зороастрийского общества и три вида хварны (печати Божией, избранности, миссии). В зороастризме выделяется хварна правителя, хварна священника и хварна воина. Символом царской харизмы является золото, жреческой — ладан, воинской — смирна, поскольку воины жертвуют собой во имя мира.

Раннехристианские художники рисовали одеяния волхвов именно персидскими: круглые войлочные шапки и штаны, длинный хитон-судрех. И именно эти изображения повергли в изумление захватившего Галилею царя Хосрова II, который, увидев их в вифлеемской церкви Рождества Христова и узнав в поклоняющихся Христу волхвах зороастрийских священников, пощадил ее, тогда как другие храмы безжалостно разрушил.

Христианская литература донесла до нас разные интерпретации имен пришедших в Вифлеем волхвов. В ранних текстах они названы Авимелехом, Охозатом и Фиколем, в средневековых — Каспаром, Балтазаром и Мельхиором, в других версиях — Хормиздом, Иездигердом и Перозой.

Последние имена — персидского происхождения и часто встречаются в списках царских династий Аркашидов и Сасанидов. Евангелия называют их иногда «тремя царями с востока», так что вполне вероятно, что волхвы были знатного рода или занимали высокие посты в духовной иерархии.

Ссылаясь на древние источники, многие исследователи полагают, что Иисус проходил обучение в Персии и Индии. Евангелические тексты просто опускают этот период его жизни, повествуя о рождении, а затем сразу о возвращении в родные пенаты в возрасте… тридцати лет, как и говорил Заратустра.

Многие проповеди Христа близки к авестийским текстам, особенно это касается морально-этического учения, а использование красного вина и хлеба в обряде причащения повторяет зороастрийский обряд.

Итак, в тридцать лет явился Иисус, чтобы проповедовать. А что же за бесчисленная армия и победоносное оружие имеются в виду Заратустрой? Армия — бесчисленное множество последователей христианского учения, а победоносное оружие — Слово Божие, которое Спаситель донес до людей.

Буквально дословно говорится в Авесте о грядущем учении Спасителя, об обещанном воскресении из мертвых, «смертию смерть поправ»:

И всем последователям учения Спасителя обещано:

И именно земную родословную Иисуса Христа многие исследователи возводят к династии Кавиев. Следовательно, о нем, царевиче из рода Кавиев, идет речь в предсказании.

Вообще-то разные авестийские тексты дают разные версии предсказаний грядущего, по-своему уточняя и дополняя сделанное когда-то изустно пророчество.

Основные же вехи, общие для различных толкований, таковы.

С момента получения Заратустрой откровений от Ахура Мазды мир просуществует еще три тысячи лет. Они разбиты на три тысячелетние эпохи. Первая — Эпоха Заратустры, а две другие — Эпохи двух Спасителей, которые должны прийти в мир.

Первый Спаситель родится. Имя ему будет Хушедар — «Растящий Истину». Его встреча с Ахура Маздой (имеется в виду его душа-фра-ваши) продлится пятьдесят лет. Потом он пойдет в телесный мир, к людям. Он объяснит им сокровенный смысл ритуалов и обрядов, очистит веру их от манихейства.

Через четыреста лет после прихода первого Спасителя на землю обрушатся несчастья. Хлынет проливной дождь, который будет длиться многие годы без конца.

Зороастрийцы предупредят людей, что следует подготовиться к бедствию и запастись едой впрок. Люди так и сделают, но дождь не польет. Не будет его и на следующий год, и еще через год.

Три раза будут предрекать беду зороастрийцы, и трижды их предсказания не осуществятся. Люди объявят их лгунами и перестанут им верить.

Вот тут-то и хлынет дождь.

Он будет лить беспрерывно, прекратившись только трижды летом и трижды зимой в первый год, дважды летом и дважды зимой на втором году и один раз летом и один зимой — на третьем году.

А на четвертом, в месяце Хордад, в день Дай при дне Мирх, повалит снег. Зима будет долгой и мучительной, и к ее концу люди и звери будут так истощены, что едва смогут держаться на ногах.

И тогда святой Артвахишта повелит людям не трогать животных, не убивать их, а заботиться о них, как о собственных детях.

Они послушаются приказа и отныне будут убивать и поедать животных лишь только тогда, когда смерть вплотную подступит к ним, дабы не пожрал их тела дэв тления.

Когда же Эра Хушедара завершится, в мир прийдет новый Спаситель, Хушедар-Маха — «Растящий Почитание».

После его прихода солнце простоит в зените неподвижно двадцать дней и двадцать ночей. А сам Хушедар-Маха встретится с Ахура Маздой, и встреча продлится тридцать лет.

Явившись в мир, он принесет людям авестийские тексты, и люди станут поступать по закону и вере…[78]

Итак, нам следует ждать еще одного Спасителя?

Многие века люди ждали «второго пришествия». Особенно сильно вера в грядущего Спасителя, который должен «вот-вот появиться», была на рубеже XVI–XVII веков. И вот почему. В одном из авестийских источников («Бахманяшт») сказано, что Хушедар — «Растящий Истину» родится в 1600 году.

Что означает эта дата и по какому летосчислению она приводится — непонятно. Традиционному авестийскому она противоречит, а христианское еще не было принято в ту пору, когда писались эти яшты. Возможно, имелось в виду, что такое количество лет пройдет от пророчества Заратустры до рождения Спасителя.

Несмотря на то что Авеста еще не была известна в Европе, весть о том, что в указанный срок должен прийти Мессия, распространилась с быстротой будоражащих умы слухов. Только дату почему-то стали отсчитывать от Рождества Христова, по общепринятому в Европе счислению. Предсказание вызвало переполох, и многие напряженно ждали Судного дня и конца света. Вспомните, как фанатично верила в Мессию боярыня Морозова…

В указанный срок Спаситель не явился, и вера во «второе пришествие» стала угасать.

Кстати, в другом варианте — «Ривайате» — есть уточнение: Хушедар придет через тысячу пятьсот лет после Заратустры.

Общее во всех источниках одно: указано, что первый Спаситель явится не менее чем через тысячу лет после Заратустры, а может, и более. Тысячелетняя эпоха его правления следует за Эрой Заратустры. А второй грядет в последнее тысячелетие из отпущенных Ахура Маздой после прихода в мир Заратустры трех тысяч лет.

Но нигде, кроме «Ривайата», нет указаний на точную дату. Да и там она привязана к Эпохе Заратустры. А ведь тысяча лет — достаточно большой временной разброс.

Скорее всего, в прорицании Заратустры под первым Спасителем имеется в виду Иисус Христос. Именно его появление подходит хронологически под «древнейшую» версию времени жизни пророка.

В этом случае мы возьмем на себя смелость не поверить утверждениям Пифагора о его личных встречах с Заратустрой. Мало ли с кем именно он встречался… Человеку свойственно ошибаться. Ведь Пифагор мог что-то недопонять и принять говорившего с ним об Учении Заратустры зороастрийца за самого Учителя…

А вот если мы остановимся на «лингвистической» версии, основанной на древности гатического диалекта, на котором была записана Авеста, то отправимся прямиком в XV век до н. э. То есть именно за тысячу пятьсот лет до Рождения Христа.

И этот же срок называется в Авесте («Бах-ман-яшт»), но там первый Спаситель Хушедар будет сыном Заратустры. А Божественный царевич из рода Кавиев появится одновременно с ним.

«На это я вот что тебе отвечу, о Зараmyшmpa верный, — сказал Ахура Мазда. — Как только приспешники Айшмы появятся на востоке, из озера Фраздану родится первый из Саошьянтов — Ухшйат-Эрета (Хушедар), твой сын. Он встретится со мною, великим Ахура Маздой. И тогда же родится Божественный царевич из династии Кавиев»[79].

Был ли Христос только царевичем из рода Кавиев, или же в Его лице пророчества объединили «Божественного царевича» с Хушедаром, сейчас сказать трудно. Так же, как невозможно сейчас узнать, случилось ли через четыреста лет после его рождения глобальное наводнение, за которым последовала затяжная зима, и на какой территории разразилось это бедствие.

Возможно, и было об этом сказано в каких-либо летописях, да они за давностью лет утеряны…

Согласно Авесте, Эра Христа должна была продлиться тысячу лет. А вслед за ней наступит Эра второго Спасителя — Хушедар-Маха.

«В следующую Эру — Эру Хушедар-Маха явится праведный Пешотану и будет покровительствовать этому миру. Люди к тому времени будут обладать премногими знаниями, особенно в медицине»[80].

Но сколько мы ни напрягали память, сколько ни рылись в мифологических и теологических справочниках, в конце I — начале II тысячелетия н. э. не было отмечено ни одного события, хотя бы косвенно указывающего на рождение обещанного Хушедар-Маха.

Через тысячу лет после Христа, в 999 году, многие ожидали Мессию, тем более что кроме заратустровского предсказания эта дата ассоциировалась и с «числом зверя», указанным в Библии. 999 — перевернутое 666. Но ничего не произошло…

Так следует ли нам ждать второго Мессию?

В Авесте сказано еще и о третьем Спасителе, который явится в мир.

Когда Эра Заратустры, Эра Хушедара и тысячелетняя Эра Хушедар-Маха подойдут к концу, в священном озере Кансу (Кансава), в котором Заратустра оставил свое семя, выкупается прекрасная, богоизбранная девушка. Ее имя будет Виспатаурвари. Именно ей суждено стать матерью третьего Спасителя — Саошьянта («Воплотившего Истину»), который одновременно будет являться сыном пророка Заратустры.

И с его приходом в мир Ахура Мазда начнет свой Фрашкард (Фрашокерети) — последнюю, окончательную битву со Злом, в которой оно будет полностью истреблено.

Ангро Майнью и его дэвы будут побеждены и уничтожены, и праведники воскреснут. Все благие творения Ахура Мазды обретут вечную жизнь.

Но когда это произойдет?

Сейчас подходит к концу второе тысячелетие от Рождения Христа. По сути, это Эпоха Хуше-дар-Маха, второго Мессии. Но он еще не являлся в мир… Ведь не могло же человечество «не заметить» прихода Спасителя?

И вот здесь начинаются разногласия.

Одни толкователи считают, что в Авесте указывается тысячелетняя эпоха, в течение которой придет Мессия. А она еще не окончилась. Есть у нас еще годик-другой. И многочисленные пророчества даже называют дату его прихода — 1999-й.

Вот как видит это событие Нострадамус (центурия 10, катрен 72):

Ведь по-своему правы и те, кто считает, что истекает отпущенный Ахура Маздой срок. Больше трех тысячелетий прошло после рождения Заратустры. Наступает «конец времен», предсказанный в Авесте.

Был второй Спаситель или нет, уже не важно, поскольку настает время третьего — Саошьянта, а вместе с его приходом начнется и последняя битва со Злом…

В те дни, когда в мир явится последний Саошьянта, тридцать дней и тридцать ночей золотая колесница Михра неподвижно простоит в зените небес.

Целый месяц солнце не должно заходить над горизонтом. Для средней полосы это немыслимо, разве только произойдет какая-либо астрономическая катастрофа…

А может быть, Спаситель родится в летний период, там, где в это время длится нескончаемый полярный день?

Ведь были пророчества, что грядущий Спаситель родится в России… Можно даже уточнить: он появится на свет летом, за Полярным кругом.

Он разума глазами

Окинет все творенья

Без безобразной Лжи,

Весь мир увидит плотский

Глазами благодати,

И сделает бессмертным

Взгляд этот плотский мир…

И начнет Саошьянта готовить людей к последней битве со Злом, и Ахура Мазда завершит задуманное, учинив над неправедными Страшный суд.

Так ждать ли нам Страшного суда уже при нашей жизни? Или у нас впереди еще целая тысячелетняя эпоха, которая грядет после второго Спасителя, Хушедар-Маха?

«Откровение» Иоанна Богослова сообщает: «И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святой и Истинный, не судишь, не мстишь живущим на земле за кровь нашу?»

Много веков подряд множество поколений со страхом и благоговением ждут обещанного Судного дня.

И авестийцы, и христиане, и другие религии описывают в своих священных книгах грядущее событие. Они дают ему разные названия, но суть от этого не меняется.

В «Откровении» Иоанна Богослова, знаменитом Апокалипсисе изложена христианская версия последней битвы Добра со Злом.

«И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

Он взял дракона, змея древнего, который есть дьявол и сатана, и сковал его на тысячу лет;

и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет…

А через тысячу лет, после первого воскрешения,

«дьявол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков…

Авестийский «Бундахишн» приводит свою версию:

Первые люди Машйа и Машйои, выросшие из земли в виде ревеневого куста, сначала могли насытиться одною водой. Потом они стали есть растения, позже пить молоко и, наконец, отведали мясо животных. При приближении смертного часа они отказываются от пищи бренной в обратном порядке: перестают есть мясо, пить молоко, есть хлеб, и лишь вода необходима им до самой смерти.

И когда приблизится время прихода последнего Саошьянта, люди будут сыты от одного священного хлеба три дня и три ночи. Они откажутся и от мяса, и от молока, а за десять лет до прихода Саошьянта потеряют аппетит даже на овощи и станут пить одну лишь воду.

Они будут обходиться без пищи и не будут при этом умирать…

Не знаем, можно ли считать, что описанный в Авесте период соответствует нашему нынешнему экономическому положению. Но во многих регионах, где люди годами не получают зарплату, живут они и без мяса, и без молока… Овощи да вода составляют весь рацион. И ведь живут как-то, не умирают… А как, одному Богу известно…

И не важно при этом, что в Америке царит экономическое благополучие. Мы уже упоминали, что авестийское учение берет начало с нашей земли, сюда оно вернется, и, следовательно, в первую очередь предсказания и описания Фраш-карда относятся к нашей стране.

С наступлением Судного дня старый мир исчезнет и возникнет новый мир. Но он возникнет не из прошлого, а сам по себе.

Когда Саошьянт спустится на землю из царства Бесконечного Света, первым ему встретится благородный Кей Хосров, славный многими подвигами. Он станет земным царем и будет править пятьдесят семь лет. А Саошьянт будет при нем мобедом.

А когда минет пятьдесят семь лет, все уже будет готово к воскрешению мертвых.

Создавая мир, Ахура Мазда создал кости людей из земли, кровь из воды, волосы из растений, а жизнь из огня. И с наступлением Фрашкарда сперва возникнут кости Гайа Мартана, Машйа и Машйои, а затем и остального человечества.

Кто был праведен и кто был грешен — каждый воскреснет в том месте, где встретил смерть свою.

Солнце воссияет с новой силой, половина его сияния отойдет к Гайа Мартану, а половина — к остальному человечеству. Тела и души воскресших узнают друг друга. Муж узнает жену, дети родителей, а родственники друг друга. А кто был одинок в прошлой жизни, теперь обретет свою семью.

Итак, все — и праведники, и грешники — воскреснут и возрадуются, обретя вновь утерянных близких.

А затем состоится собрание Садвастарана, и на нем всем будут продемонстрированы их добрые и злые помыслы, речи и дела. И грешники будут выглядеть там, как белая овца среди черных… (говоря по-русски, как белая ворона).

И возмутятся грешники, обвиняя праведников в том, что те знали Истину, да не открыли ее им.

И праведники устыдятся, что не отдали все свои силы, чтобы наставить грешников на путь истинный.

А затем отделят грешных от праведных. Грешники низвергнутся в ад, а праведники вознесутся на небеса.

Три дня и три ночи страдать будут и те и другие. Грешники — от адских мучений, а праведники — от разлуки со своими грешными родными и друзьями, которых могли они словом Истины наставить на праведный путь. И называется эта мука «Наказание трех ночей».

И придут Саошьянту на помощь бессмертные Рату: Агрерат (Гопатшах), Тус, Пешотану. Сопровождать их будут пятнадцать юношей и девушек. Из звездной сферы явится на землю Гочихар, и земля содрогнется.

Огонь расплавит металл Шахревара, и он потечет по земле горячей рекою. И в этом огненном потоке будет уничтожено все грешное и злое. Для грешников этот поток будет раскаленной лавой, а для праведных покажется теплым, как парное молоко.

Затем те, кто перешел через поток, вновь соберутся пред очами Ахура Мазды. Саошьянт совершит ритуал, принесет в жертву быка Хадайаша, из его жира и сока Хаомы приготовят божественный напиток — Xуш. Люди выпьют его и станут бессмертными на веки вечные.

Т е, кто умер в старости, сделаются сорокалетними мужами, а умершие младенцы и дети станут пятнадцатилетними отроками. Каждому мужчине будет дана жена, а женщине — муж, но дети у них рождаться уже не будут.

И каждому воздастся по заслугам за все, что было содеяно в прошлой жизни. Кто не жертвовал одежду в священный дар — останется голым, кто чревоугодничал — будет голодным, кто прелюбодействовал — станет мучиться муками ревности.

А потом настанет заключительный акт пьесы под названием «Мироздание», созданной гением Ахура Мазды. Он захватит Ангро Майнью и его приспешников, взмахнет поясом кусти, произнесет молитву «Ахунвар»… И сгорят злые исчадия ада в огненном потоке, Зло и Тьма превратятся в пепел и сгинут навеки.

После этого не будет больше ни холодов, ни снега, земля станет цветущей равниной. Лик ее разгладится, исчезнут горы и впадины. Даже та гора, что поддерживает мост Чинват, перестанет существовать[83].

Похожую картину рисует и Апокалипсис:

«И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими…

«И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет…

Описание Страшного суда — Фрашкарда — совпадает порой даже в деталях.

«Из тела волка выйдет дэв в виде черной саранчи», — пророчит Авеста.

«И из дыма вышла саранча на землю, и дана ей была власть, какую имеют земные скорпионы», — говорится в Апокалипсисе.

А чем больше идентичных свидетельств, тем больше веры в то, что все предсказанное должно исполниться…

Страшный и волнующий это момент — приближение Судного дня…

У нас, влачащих свой жизненный путь, он вызывает скорее страх, чем восторг. Ведь сначала предстоит испытать смерть мучительную, пройти через ужас последней битвы, а уж потом обрести обещанное Воскресение.

И поэтому совершенно естественно, что каждый втайне желает, чтобы Страшный суд наступил как можно позже, по крайней мере не при его жизни…

И каждого из нас волнует вопрос: когда же?!

Ссылаясь на «Откровение» Иоанна Богослова, многие считают, что Апокалипсис уже наступил и нашему поколению выпало жить в мучительную «эпоху перемен». И в качестве подтверждения приводят Чернобыльскую катастрофу, которая предрекалась в «Откровении»… Чернобыль по-украински «полынь».

Тринадцать лет назад эти строки цитировал каждый:

«Третий ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки…

П. Глоба выдвигает другую версию названия «звезды полынь». Это «Звезда горьких трав» по персидской книге «Джамасны», известная нам под именем звезды Тубан из созвездия Дракона.

Две тысячи лет назад, при рождении Христа и появлении Вифлеемской звезды — кометы, она была Полярной.

Многочисленные мифы о битвах героев эпосов с Драконом или Змеем вполне могут подразумевать не земной бой, а расположение светил.

И самое интересное — астрономы совсем недавно установили, какое же небесное тело стало знамением и вело за собой волхвов. Открытие это по-своему знаменательно.

Японский астроном Хиакутаке открыл названную его именем яркую комету… 25 декабря 1995 года, в ночь на Рождество Христово. Приблизилась к Земле она 21–26 марта 1996 года, в день весеннего равноденствия и рождения Заратустры. Исчезла из поля видимости 8 сентября — в день рождения Девы Марии.

Стоит добавить лишь одно — цикл возвращения кометы Хиакутаке равен двум тысячам лет.

Столь знаменательно отметив свое возвращение к Земле, Вифлеемская звезда начинает отсчет времени Апокалипсиса, времени грядущего Фрашкарда… поскольку пришла она к нам… от звезды Тубан — звезды Полыни…[84]

Итак, уже настает предсказанный «конец времен»?

И придет Саошьянт, и станет советником при Кей Хосрове…

Интересно, кто скрывается под этим именем? Какому правителю суждено править целых пятьдесят семь лет? Или речь идет не о конкретном человеке, а о целом общественном строе? В каком году нашей новорожденной демократии исполнится пятьдесят семь?

Загадки… вопросы…

Вот только, кажется, не осталось у нас уже времени на выдвижение гипотез и перебор вариантов.

Скоро разгадка явится сама собой, во всей своей сокрушающей очевидности.

Дева породит Божича (Сына Божия). Повитухою будет Жива. Свершится это в пещере на горе сарацинской. Запляшут над пещерой в небе Месяц и часты звездочки. А от горы увидят в ночи сияние, как от Солнца. Сбегутся к этой пещере сорок царей, сорок князей, сорок волхвов от всех городов. Увидят у Младенца в руках они Книгу Ясную. И Книга будет учить волхвов, и князей, и царей земли. И сделается та сарацинская гора — золотая»[85].

Нет, это не текст из Авесты, хотя очень похоже, и не одно из апокрифических Евангелий. Это — древняя славянская легенда, которой уже несколько тысячелетий.

Каким же образом стала возможной перекличка изустного творчества древних славян и священных текстов Авесты?

Здесь нам придется вернуться к версии о рождении и странствовании пророка Заратустры по русской земле. Именно здесь, по нашему убеждению, он начал проповедовать свое учение и пророчествовать о грядущем.

Интересно, что археологи и лингвисты в современных исследованиях находят много общего между верованиями восточных славян и иранцев. Только они полагают, что это иранские верования были занесены на территорию Руси. Нам же представляется, что процесс шел в обратном направлении, одновременно с распространением с русской земли на восток зороастризма.

Известная по многочисленным народным сказкам Жар-птица не что иное, как Симург — сияющая птица (дословно с авестийского). Симург в иранских верованиях тоже волшебная птица. Однако именно русских в персидской поэме, «Хагани» (XII в.) называют симургами[86]. Почему? Какие есть основания называть соседний народ именем своего божества?

Или же это признание того, что культ Симурга заимствован у русских? Ведь одним из главных божеств киевского пантеона был Симаргл (Семаргл) — Симург[87], и посвященные ему ритуалы были связаны с возжиганием огня.

А иранский культ земли отчетливо перекликается с нашей «землей-матушкой»…

И вплоть до XVII века женщины на Руси молились женскому божеству Макоше, которая могла исполнить за них домашнюю работу. Она удивительно напоминает Апи-Анахиту (Окшо) — многорукую богиню. А еще больше Мануш — внучку легендарного Арьи, сына Траэтаона.

Кстати, армяне почитают своей покровительницей богиню Анаит, или Анахит, которая является женой Арамазда — верховного бога, явно ведущего свое название от Ахура Мазды.

Таких примеров дублирующихся культов можно привести великое множество.

Так что вполне возможно, что в персидский эпос были перенесены божества славянских мифов. Легенды и сказания древних славян распространялись совместно с учением Заратустры. На Руси они позже были вытеснены христианством, а в персидских странах сохранились вместе с авестийским учением дольше, до исламской экспансии.

Естественно, за много веков они претерпели изменения, были дополнены и переосмыслены сообразно с новыми условиями.

Итак, мы полагаем, что перекличка древних славянских легенд с пророчеством Заратустры не случайна. Это… одно и то же пророчество, которое, в отличие от текстов Авесты, не было записано, а передавалось из уст в уста именно на той территории, где и было сделано.

А вот писанная руническим письмом «Велесова книга», собравшая многие славянские культовые и летописные тексты, огорошивает новым открытием:

«Во времена цесаря Тиверия жил благочестивый муж именем Иако, галилеянин. Он владел многочисленными стадами и молил богов, чтобы его род не пресекался. Но дочь его была — Дева, не знавшая никогда мужа, идущая путем тайным. Однако мольба Иако услышана была Дажъбогом, ибо наступило Время Его. И Дажьбог пришел в наш мир: у Девы родился Младенец. И окружало младенца ясное облако — Божий знак. И вот мы отправились, имея дары Богу нашему, нашли Его и рекли хвалу: Будь благословен, Царь, ныне, присно и от века до века! И, так Его почтив, возвратились»[88].

«Велесова книга» записана еще докириллическим письмом — руническим, именуемым «влесами». Влесы вырезались на деревянных дощечках, что было очень трудоемким занятием. Датируют «Велесову книгу» никак не позднее IX века, а может, и ранее. Причем «ранее» охватывает от нескольких веков до тысячелетия.

Так кто же такие «мы», поклонившиеся младенцу Христу?

Сохранившиеся на территории Руси последователи зороастризма, знавшие пророчество Заратустры и поспешившие приветствовать «нового Царя»?

Может быть, это еще одна «делегация» к месту рождения Спасителя, пришедшая на сей раз с земли Русской?

Ведь в одном из Евангелий говорится о «трех царях из трех стран», пришедших поклониться Христу. А говоря о пророчестве Заратустры, мы приводили уже три версии имен волхвов (всего упоминается девять имен)…

Так, может быть, было трижды по три?

Может быть, к колыбели Иисуса пришли три делегации из трех земель, в которых знали о грядущем рождении Спасителя?

И тогда нет противоречия в свидетельствах об именах сих волхвов. Каждая традиция называла «своих» членов делегации.

Одна была персидской (зороастрийские жрецы), вторая — российской (возможно, тоже последователи Заратустры), а третья…?

Сие пока неизвестно. История еще не до конца приоткрыла свои тайны.

Удивительно в данной расшифровке «Велесовой книги» то, что более чем за тысячу лет до принятия Русью христианства посланцы с земли древних славян поклонились младенцу Христу…

Итак, наши далекие предки были свидетелями исполнения пророчеств Заратустры. Но и нашим современникам выпало самим пережить то, что было предсказано пророком несколько тысяч лет тому назад.

«О Заратуштра Спитама, — ответил Ахура Мазда, — после приспешников Айшмы явится новый дэв — дэв Шедаспих Килизиякх из страны, где некогда правил Сайрима, сын Траэтаоны.

Алое оружие у его приспешников будет, алые дэвовские знамена, алые шлемы. Перед их нашествием Солнце, Луна и небесные светила явят предостерегающие знаки. Луна окрасится в разные цвета, начнутся землетрясения, ветры сделаются яростными, как никогда…

Вот как описывал грядущее нашествие Ахура Мазда, давая откровение своему пророку. Кто же явился на землю, разворачивая над своей ордой алые стяги?

Какой, по-вашему, может быть ответ? Именно те, кто сделал в нашей стране революцию, подменив истинные ценности ложными, заменив пантеон святых пантеоном героев революции, написав «новые жития» руководителей государства, разрушив храмы, растиражировав вместо иконописных ликов портреты своих «святых».

По алым знаменам вы узнали их. А по алым шлемам? По тем самым буденовкам, которые новоявленная армия надела на головы, реквизировав их с царских военных складов?

Любопытная деталь: знаменитая буденовка была создана в качестве головного убора в новой форме царской армии, так же как и поперечные нашивки на шинелях. Новая форма была выдержана в древнерусском «богатырском» стиле, и шлем, и нашивки в ней были… алого цвета.

Да вот беда — не успела царская армия примерить обновку. Готовые комплекты формы так и остались на складах, когда началась в стране кутерьма с властью…

И вот выходит, что досталась она… по назначению, став предсказанным опознавательным знаком дэвовского племени.

Накануне октябрьского переворота и солнце, и луна действительно делали предупреждающие знаки. Гороскоп события, произошедшего, как и прочие многие бедствия, под знаком Скорпиона, недвусмысленно предвещал опасность от вооруженного захвата власти.

Помните знаменитую ленинскую фразу: «Двадцать четвертого рано, двадцать шестого поздно…»?

Удивительно прозорлив был Ильич. Именно двадцать пятого был тот единственный день, когда им сопутствовала удача. Неужели просто угадал? Неужели не знал предсказаний и не разбирался в астрологических тонкостях?

«Снова, о Заратуштра, бедствия обрушатся на маздаяснийскую землю. Айшмовские дэвы, подпоясанные кожаными ремнями, и приспешники Шедаспиха Килизиякха воинственны и кровожадны…»

Очень скоро новая власть показала свое истинное лицо.

Вся страна в страхе прислушивалась по ночам к стуку в дверь. Чекисты в кожаных куртках, перепоясанные кожаными ремнями, вершили свой скорый и неправый суд.

По некоторым данным, количество жертв от репрессий сопоставимо с потерями в Великой Отечественной войне.

Иначе чем нечеловеческой кровожадностью подобный геноцид собственного народа трудно объяснить.

Любопытно, что это пророчество на протяжении веков трактовали по-разному. Каждое новое поколение считало, что именно их бедствия и именно их враги описаны Заратустрой.

И воинов Александра Македонского считали полчищем дэвов, и византийцев. А имя дэва Килизиякха даже отождествляли… с Екклезиастом, хотя автор «философских» библейских откровений никогда не собирал воинов для похода. Воины Македонского были подпоясаны кожаными ремнями, а знамена Великой французской революции, тоже весьма кровавой, были именно алыми. И все же мы осмеливаемся настаивать на дате 1917-й.

Что касается Александра, то далее в пророчестве о нем говорится прямо: истекут дни безнаказанного Зла… и проклятого Искандара. Именно Искандаром звали Македонского зороастрийцы, и не было смысла шифровать его имя.

К тому же дэв Айшма (Буйство, Ярость) в Авесте изначально выступает как дэв разнузданности и греховного своеволия. И в пророчестве этими именно качествами будут обладать его приспешники.

И явятся они из «страны, где некогда правил Сайрима, сын Траэтаоны». О какой же стране идет речь? Где следовало ожидать нашествия «дэвов с алыми знаменами»? Не ошиблись ли мы, полагая, что речь идет о нашей земле?

О нет… Ведь завистливый и злобный Сайрима вместе со своим братом Туром убили третьего брата — кроткого Арью, любимого сына Траэтаона. Того самого Арью, от которого пошли арийские народы и который лишь двенадцать лет успел поцарствовать в Арьяна Вэдже (на территории нашей страны?).

По более поздней традиции после раздела царства Сайриме выпало править на западе, и именно оттуда, с запада, пришло к нам учение Маркса, которому следовали «айшмовские дэвы».

Да и теперь уже, после исполнения пророчества, эти уточнения кажутся лишними. В справедливости слов Заратустры мы имели несчастье убедиться воочию.

Итак, Заратустре было сорок два года, когда пришел конец его бедствиям. Он стал главным царским советником, ему воздавали почести, его награждали и любили.

Но для него было главным совсем другое: его учение об Ахура Мазде, его светлая маздаяснийская вера превращались из убеждений гонимого, отверженного одиночки в государственную религию Дрангианы.

Эта древнеиранская область расположена в бассейне озера Хамун и низовьях реки Гильменд, на пограничных территориях современных Ирана и Афганистана. То есть можно считать установленным, что официальный зороастризм начал распространяться именно оттуда. Напомним, однако, что для пророка эта страна была чужбиной. Он пришел сюда издалека и здесь наконец обрел благополучие и покой.

Виштаспа собрал целый штат самых искусных писцов и повелел записывать все слова Заратустры золотом на воловьих шкурах, а законченные рукописи помещать в сокровищницу как самое дорогое, что он имел.

Всего таких шкур, по преданию, было двенадцать тысяч — по аналогии с зороастрийским летосчислением. Это и было первой, полной записью Авесты.

Легенда гласит также, что великий пророк и поэт сочинил два миллиона стихов. Человеческий рассудок отказывается поверить в такое. Но ведь Заратустре «надиктовывал» сам Бог, а божественное вдохновение учету не поддается, рациональным объяснениям тоже. Так что все может быть…

К несчастью, из-за варварского уничтожения Александром Македонским сей уникальной библиотеки, состоявшей из одной гигантской фундаментальной книги, проверить эти сведения невозможно. Что ж, пусть они остаются красивой легендой…

Зато до наших дней сохранилась идиома: «это надо записать золотыми буквами», применяемая к самым ценным мыслям…

Как сообщается в «Денкарте», к Заратустре в этот период его жизни приходили советоваться не только по духовным вопросам. Он слыл величайшим знатоком в вопросах медицины, движения небесных светил и планет, лучших способах вести хозяйство, географии…

Да и немудрено, ведь он столько странствовал по свету, повсюду черпая знания. Он своими глазами видел те реки, долины и горы, о каких оседлые иранцы только слышали от путешественников. А его чудесное исцеление на глазах у Виштаспы, возможно, эпизод не вымышленный, а описание неких реальных навыков, сходных с опытом индийской йоги или аналогичных школ…

До нас дошли и подробности личной жизни Заратустры. Авеста рассказывает, что еще в юности, до ухода из отчего дома, он, послушный настояниям отца, собирался жениться. Родители тогда подыскивали ему невест, но он отвергал девушек одну за другой, так как они отворачивали от него лицо, а он желал поглядеть в глаза своей нареченной. И брак тогда не состоялся — юноша ушел странствовать.

Теперь же, обзаводясь семьей, он исполнял завет не только Порушаспы, но и самого Ахура Мазды, данный ему во время Откровения. Грешен и несчастен маздаясниец, не оставивший после себя потомства. Дети — это даже лучше, чем личное бессмертие. Дети — это и есть бессмертие, пока стоит этот мир и не свершился последний Суд.

Заратустра был женат дважды: один раз на вдове, другой — на девственнице.

Женщина, потерявшая мужа и вторично выходящая замуж, называлась «служащей» женой. Она родила Заратустре двух сыновей. Их звали Урватат-нара и Хварачитра. Возмужав, они избрали для себя разные занятия: первый стал скотоводом и земледельцем, второй — отважным воином.

Целомудренная девушка, впервые вступающая в брак, причем непременно с согласия родителей, называлась женой «правящей». И от этой молодой жены у Заратустры было четверо детей. Первый из них, сын Исадвастра, стал впоследствии верховным жрецом зороастрийской религии. У него было три сестры: Френи, Трити и самая младшая, Поручиста (что переводится как «многообученная»).

Но лишь одна из жен, та, что была девственницей, останется после воскрешения с Заратустрой. Вдова после смерти станет принадлежать своему первому мужу. Более того, один из прижитых во втором браке детей тоже отойдет к первому супругу. Так что Урвататнара на небесах обретет другого отца.

Мы знаем даже имя одного из зятей Заратустры — Джамаспа. За него вышла замуж Поручиста. Свадьба была пышной и многолюдной: сам царь Виштаспа почтил ее своим присутствием.

До нас дошли наставления, которые дал Заратустра дочери на том брачном пиру — он поучал, как должна вести себя настоящая арийская замужняя женщина.

Казалось бы, все складывается теперь в жизни пророка благополучно. Даже кровавая война с кочевниками, которой так опасался Виштаспа и которая все-таки грянула через восемнадцать лет после обращения царя, напрямую на жизни и судьбе Заратустры никак не отразилась.

Так и хотелось бы сказать: и жил он счастливо до глубокой старости.

Да, Заратустра дожил до старости, но мог бы жить и дольше и многое еще успеть сделать.

Жил на свете и человек, который всю свою долгую и нечестивую жизнь вынашивал планы уничтожения пророка. Его звали Брат-реш Тур.

Давным-давно, ровно семьдесят лет назад, он со злым умыслом посетил дом Порушаспы вместе со своим сообщником колдуном Дурасробом, так бесславно скончавшимся. Тогда он не смог убить безвестного мальчика, теперь он, сам дряхлый старик, мечтал убить прославленного старика.

Как он отыскал Заратустру? Следовал за ним в течение долгих лет? Или до него лишь теперь докатилась слава основателя новой религии? Скорее второе…

Как бы то ни было, он оказался в Дрангиане и по-воровски пробрался в дом Заратустры.

Он застал пророка молящимся.

Трусливый Брат-реш Тур не осмелился поглядеть своей жертве в лицо. Он занес остро наточенный меч и вонзил его Заратустре в спину…

И сам тут же испустил дух.

По преданию, великий пророк прожил семьдесят семь лет и сорок дней.

О своей насильственной кончине он, провидец, знал заранее. И быть может, последние сорок дней готовился к ней — в затворничестве возносил молитвы Богу? Не исключено, что эти предсмертные молитвы в более поздних религиозных традициях превратились в те самые посмертные сорок дней, когда душа покойника еще с нами.

Но и когда Заратустра перешел через широкий и прочный мост Чинват и, миновав вершину Хара Березайти, ступил в Дом Хвалы, фраваши его, наверное, слышали доносящиеся с земли голоса.

Все новые и новые приверженцы его Учения, обращаясь в маздаяснизм, произносили слова священной клятвы — зороастрийского «Символа веры». Послушаем же и мы, как она звучала…

«Считаю себя молящимся Мазде, заратуштровским, противодэвовским, учащим Ахуре, славящим Бессмертных Святых, молящимся Бессмертным святым.

Ахура Мазде Благому, благостному, все благо признаю праведному, лучезарному, благодатному…

Отрекаюсь от единения со злыми, злобными, зловредными, пагубными дэвами, самыми лживыми, самыми тлетворными, самыми злополучными из всех существ, от дэвов и дэвовских, от чародеев и чародейных и от всех, кто насилует живущих, мыслями, словами, делами и обличьем отрекаюсь от единения со лживым, сокрушающим…

Молящимся Мазде, заратуштровским, считаю себя прославлением и исповеданием. Славлюсь благомыслием мысли. Славлюсь благословием слова. Славлюсь благодеянием дела»[89].

Можно считать почти точно установленным, что Заратустра погиб именно в Дрангиане. И все-таки место его смерти, как и место рождения, оспаривается. Высказывались мнения, что могила его, как и могила его учителя (?), в Аркаиме. Слышались также голоса, высказывающиеся в пользу Атропатены (Южный Азербайджан), которая действительно была когда-то одним из крупных центров зороастризма. Азербайджанцы, несмотря на тотальное распространение ислама (а мусульмане повсеместно беспощадно истребляли маздаяснийскую религию и ее приверженцев), тем не менее до сих пор почитают как национальную гордость находящуюся на их территории Долину Огней, связывая ее с пребыванием тут самого Заратустры.

Однако в эти споры вступать нам кажется бессмысленным. Потому что у пророка Благого Бога Ахура Мазды… в принципе не могло быть могилы.

Дело в том, что погребальный обряд зороастрийцев выглядел весьма своеобразно и, на наш современный взгляд, даже дико. Но для маздаяснийцев он был связан с пониманием ритуальной чистоты.

Вот что писал по этому поводу древнегреческий историк и географ Страбон, живший в I веке до н. э.: «Каспийцы умерщвляют голодной смертью людей, которым за 70 лет, и выбрасывают их трупы в пустынные места; затем они наблюдают издали: если увидят, что птицы стаскивают трупы с носилок, то считают покойников блаженными, если же дикие звери и собаки — то менее блаженными; если трупы никто не утащит, то считают их несчастными»[90].

Древний ученый конечно же хватил через край: ни о каком умерщвлении людей голодом (кроме разве что преступников, приговоренных к казни) речи быть не могло. Да мы ведь знаем, что и возраст Заратустры, как и возраст его убийцы, перевалил за семьдесят. Но в остальном Страбон не так уж далек от истины.

Авестийцы считали, что в момент смерти священный огонь Атар, вместе с фравашами, покидает тело, и с этого момента оно становится добычей злостного дэва тления и разложения Асто Видоту, опасного для всего живого. Поэтому прикасаться к мертвецу обычный человек не должен ни при каких обстоятельствах.

Оплакивать же умершего близкого человека южно не более трех дней, да и то заочно. Возможно, первоначально этот обычай возник после некой эпидемии, например чумы, когда соприкосновение с трупом действительно могло быть гибельным.

Фраваши же покойных в любом случае считаются страдальцами, ибо они прошли «ужасный, страшный, гибельный путь: рознь души и тела»[91].

Трупная муха, земное воплощение дэва тлена, поражает также одежду, ложе, жилище покойника. Поэтому умершего погребали только обнаженным.

В зороастрийском обществе имелась единственная замкнутая каста — насукаши («имеющие дело с трупом»). Это была своеобразная похоронная бригада. Лишь принадлежащим к ней разрешалось заниматься погребальными обрядами, для остальных людей на это был наложен строжайший запрет.

Два специально подготовленных человека из этой группы должны были — тоже будучи обнажены, чтобы потом очиститься при помощи воды или коровьей мочи, — отнести тело на возвышенное место и уложить его там на кирпиче, камне, извести или другом изолирующем труп от земли сухом веществе.

Затем мертвого закрепляли там за ноги и волосы, чтобы останки не были разнесены к почве, воде или огню и не осквернили священные стихии. Переносить труп в одиночку — тяжелейший грех.

Как правило, для такой цели строились специальные возвышающиеся над землей сооружения — дахмы. На них тело оставалось до тех пор, пока кости не окажутся обглоданными хищными птицами, собаками или хищниками. Есть сведения, что в богатых домах для этой цели специально выращивали особых собак, а бедняки должны были довольствоваться дикими.

Впоследствии дахмы нужно было срыть — никаких памятных погребальных сооружений, типа надгробных памятников, курганов или пирамид зороастрийцы не оставляли.

Только позже, ко времени царствования Кира II или Дария I (VI–V века до н. э.), да и то лишь владык, перестали оставлять на свежем воздухе. Но и тогда их гробницы устраивались в безлюдных местах. Склепы вырубались в скалах или обкладывались камнем, чтобы оградить от осквернения землю. По свидетельству Геродота, иногда трупы для этой же цели покрывались воском.

По дороге, где несли тело, нельзя проходить ни людям, ни скоту, там нельзя возжигать огня до тех пор, пока трижды не проведут по ней белую собаку, желтоухую и четырехглазую. А если остались сомнения, что ей удалось отогнать злостного дэва тления, то надлежит ей там пройти шесть раз.

И лишь после этого жрец допускается туда, чтобы пропеть победоносную «Ахуна Вайрью»…

Вот почему нет и не может быть могилы у Заратустры. Мы не можем возложить ему, по нашему обычаю, цветы. Но мы можем поклониться его бессмертному духу.

А цветы…

Они нам помогут в другом.

Авестийцы никогда не изображали Бога и Бессмертных Святых в антропоморфном, человеческом, телесном облике: ведь, согласно учению Заратустры, Ахура Мазда — это Благой Дух, невидимый для обыкновенного человека, так же как и все Амеша Спента. Лишь пророкам они могут, в виде величайшего исключения, являться в виде людей. Молиться же зороастриец должен не иконе, не скульптуре, а лишь живому пламени — ив самом деле, в нем можно увидеть все, что подскажет воображение…

Зато у всех благих сущностей есть земные воплощения: это животные и растения.

Воплощением Ахура Мазды, например, считались мирт и хорошо знакомый нам жасмин.

Поставьте же в воду перед собой ветку с благоухающими белыми цветками — скромными и совершенными в своей простоте. И вы, возможно, ощутите аромат той древней религии, которая так много ценного оставила нам, ныне живущим…