Часть 5. Маздеизм.

Покинем, теперь Индию и обратимся к иранцам. Хорошим примером верований иранцев, еще не затронутых реформой Заратустры, О. фон Везендонк считает скифов. [O. G. von Wesendonk. Das Wesen der Lehre Zarathustros, стр.42.] Правда, И.С.Брагинского удивило почти полное совпадение афоризма, приписываемого легендарному скифскому мудрецу Анахарсису (Анахварти), поразившему своей мудростью Афины во времена Солона (т.е. на грани VII и VI в. до н.э.), со словами зороастрийского кредо «Исповедую благие помыслы, благие слова, благие дела» [И.С.Брагинский. Из истории таджикской народной поэзии. М., 1956, стр.42-43.], но вряд ли на этом основании можно говорить о проникновении маздеистских идей в скифскую среду в столь раннее время. Анахарсис во всех отношениях фигура нетипичная для скифов, он много странствовал, изучал чужие религии и за приверженность к одной из них, а именно к культу Великой Матери, был убит самими скифами (Геродот IV.76), как Христос евреями. Мысль эту он мог либо услышать где-то во время своих путешествий, либо идея триединства мысли, слова и дела уже бытовала в иранской среде еще до Заратустры. Основным письменным источником, из которого черпаются сведения об верованиях скифов, является Геродот, который сообщает имена скифских богов – Табити, Папая, Апи и других, – как обычно, находя для них греческие аналоги (IV.59). Он сообщает также об отсутствии у скифов кумиров и храмов и о массовых жертвоприношениях, включая человеческие, особенно при погребениях вождей (IV.60,62,71,72), что подтверждается данными археологии. Геродот приводит также собственную легенду скифов об их происхождении от перво-человека Таргитая, жившего тысячу лет назад, и от трех его сыновей, Липоксая, Арпоксая и Колаксая, при которых с неба упали золотые предметы – плуг, ярмо, секира и чаша, давшиеся в руки только младшему из сыновей, Колаксаю, и с тех пор ставшие символом царской власти (IV.5-7). Разделение трех функций между этими сыновьями – земной эквивалент того разделения, которое Ж.Дюмезиль приписывает общеарийскому пантеону. Однако, появление особой касты священнослужителей, как показывает Д.С.Раевский, явление позднейшее, первоначально же царь объединял в своем лице и военную и сакральную функции. [Д.С.Раевский. Очерки идеологии скифско-сакских племен., М., 1977, стр.75.]

Это же совмещение мы находим потом у парфян [Г.А.Кошеленко. Родина парфян, М., 1977, стр.72.] и у первых царей Сасанидской династии в Иране. [S.Wikunder. Feuerpriester in Kleinasien und Iran. стр.48.] Священный характер царской власти подтверждался обрядом бракосочетания скифского царя с богиней Табити [Д.С.Раевский, цит.соч., стр.88.]. Общество делилось, таким образом, только на два слоя, воинов и земледельцев. Такое же разделение мы имеем в Авесте и в некоторых индийских источниках [Там же, стр.77.]. Священников-авхатов, которые носили белые одежды (как зороастрийское духовенство и кельтские друиды), Д.С.Раевский связывает с киммерийцами, которые смешались со скифами. Гипотеза о кельтском происхождении киммерийцев находит подтверждение в аналогиях между обычаями скифов и валлийским (кимрским) обычным правом. [Там же, стр.139,67,76.]

Геродот не преминул пересказать и миф, связывающий происхождение скифов с одним из подвигов Геракла – угоном быков Гериона. Во время этого путешествия Геракл вступил в брак с полудевой-полузмеей, от которого родились три сына – Агафирс, Гелон и Скиф. Геракл оставил им свой лук и велел признать первенство за тем, кто, возмужав, сумеет этот лук натянуть. Победил Скиф (IV.9-10). Д.С.Раевский блестяще доказал, что на знаменитых скифских вазах изображены именно сцены из этой легенды. Он же пишет, что в иранской религии существовал единый культ мужского божества, угоняющего быков, и женского божества со змеями. Оба эти персонажа являются двуединым воплощением огня. [Там же, стр.56.] А.П.Чайковский в своей совершенно фантастической книге «Родина народов арийской расы, где она была и отчего покинута» (М.,1914) обнаруживает полное непонимание этого мифологического сюжета и абсолютное неумение анализировать какие бы то ни было исторические и мифологические источники. В Ведах роль угонщика быков играет Индра, а герой валлийской легенды, Ху Гадарн, пригоняет скот в Британию аж из Ирана через Кавказ [Ch Seaholm. The Kelts and the Vikings, стр.142.]. Женское же божество со змеями по имени Вент, олицетворяющее мать-землю, известно у этрусков [З.Майяни. Этруски начинают говорить. М., 1966, стр.102-103.].

Подводя итоги своим исследованиям, Д.С.Раевский заключает, что «индоиранский мир... уже на общеарийском этапе создал развитую мифологическую систему» и предлагает поэтому отказаться от оценки скифской религии, как якобы имеющей «примитивный характер». [Д.С.Раевский, цит. соч., стр.123.]

Предполагают, что в дозороастрийском Иране, как и в ведической Индии, боги делились на два клана (как у германцев), асуров и девов, причем первоначально их сосуществование было мирным и гармоничным [J.Varenne. Zoroastre. 1974. стр.20.], просто одни отдавали предпочтение одним, другие другим. Позже это равновесие нарушилось: в Индии были объявлены демонами асуры, а в Иране – девы. Пути этого процесса в Индии не совсем ясны, в Иране же он четко связан с именем Заратустры.

Исследуя религию древнего Ирана, маздеизм, даже специалисты блуждают, словно в темном лесу, широкая же публика не имеет о ней вообще никакого представления. Священной книгой этой религии является Авеста, но это памятник настолько сложный по своему составу, что его голыми руками не возьмешь. Открыл Авесту для европейцев французский авантюрист Анкетиль дю Перрон в 1771 г. Это вызвало настоящую панику в католических кругах и организованную реакцию с целью дискредитировать древнюю религию, знание которой бросало тень на христианство. [Paul de Breuil. Zarathoustra et la transfiguration du monde. Paris. 1978. стр. 28.] В недоумении были и просветители. Вольтер назвал перевод Анкетиля «отвратительной дребеденью» [J.Varenne. Zarathoustra et la tradition mazdeenne. 1966. стр. 6.]. Эти недоумения можно понять. Дело в том, что Анкетиль не знал ни авестийского, ни пехлевийского [Пехлевийским называется среднеперсидский диалект времен династии Сасанидов III-VII в. н.э.] языков и просто, как попугай, пересказывал устную традицию индийских парсов [S.Wikander, цит.соч., стр.115. Парсами, т.е. персами, в Индии называют зороастрийцев, переселившихся туда из Ирана после арабского завоевания.]. Но опираться на эту традицию было нельзя по той простой причине, что ее вообще не существовало. Уже пехлевийские комментаторы проповедей Заратустры ничего не понимали в текстах, которые они переводили [R.C.Zaehner. The Dawn and the Twilight of Zoroastrianism. London. 1961. стр. 27.]. Лишь в XIX веке начали понемногу разбираться, что к чему и поняли, что самому Заратустре принадлежит лишь одна часть Авесты – Гаты [«Песни» – ср.инд. «Гита».]. Но и здесь не обошлось без накладок. Евреи не могли допустить и мысли, чтобы кто-то, кроме них, мог познать Единого Бога, и вот Дж.Дармстетер, не какой-нибудь дилетант, а знающий иранист, относясь, как признает советский историк И.С.Брагинский «явно националистически-апологетически к иудаизму» [И.С.Брагинский. Из истории таджикской народной поэзии. М., 1956, стр.192.], начал с пеной у рта доказывать, что Гаты – фальшивка парфянской эпохи. Но наука быстро поставила зарвавшегося еврея на его место.

По-разному толкуется даже значение самого названия «Авеста», но большинство ученых выводит его от слова «апастак» – «основа». По мнению С.Викандера, это слово первоначально означало устную ритуальную традицию в народных культах и проникло в маздеистскую религию сравнительно поздно, при Сасанидах [S.Wikander, цит.соч., стр. 32, 225.].

Авеста состоит из 21 книги, которые называются насками.

Ее общий объем 83000 слов, но это не более четверти последней сасанидской редакции, так что 3/4 утеряно. Древнейшие рукописи относятся к XIII-XIV в. н.э. Авеста делится на следующие части: 1) Ясна [Аналогично инд. «Яджня», означающему «жертвоприношение».] – основной сборник молитв из 72 глав, в который входят и 17 Гат (Ясна 28-34, 43-51 и 53), отличающихся от всех остальных текстов по языку и по стилю и принадлежащие самому Заратустре. 2) Висперед – молитвы гениям-покровителям (рату), 24 главы. 3) Видевдат (Вендидад) – заклинания против девов, 22 главы, единственная часть Авесты, сохранившаяся полностью в сасанидской редакции. 4) Яшт – сборник из 22 гимнов и, наконец, 5) Хорда Авеста, Малая Авеста – разного рода ритуальные тексты.

Р.Зенер говорил о беспрецедентной грамматической анархии в поздних частях Авесты [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.26.]. С ним согласен С.Н.Соколов: «Ни один текст, за исключением Гат, нельзя считать памятником какого-либо определенного языка». [Н.С.Соколов. Авестийский язык. М., 1961, стр.10.] При таком положении «естественно, что нет буквально ни одного вопроса, касающегося Авесты и понимания «темных мест» ее текста, который не был бы предметом самых ожесточенных филологических споров». [И.С.Брагинский, цит.соч., стр. 191.]

Хотя Гаты обычно считаются наиболее древней частью Авесты по языку, по содержанию Яшты древнее Гат [Там же, стр. 178, 193.]. С.Н.Соколов считает, что древнейшие части Яштов и Видевдата восходят, может быть, даже к эпохе арийской общности [С.Н.Соколов, цит.соч., стр.21.]. Для П.дю Брейля Яшты являются по содержанию антиподом Гат [P.de Breuil, цит.соч., стр.190.], а Р.Зенер видит в них возврат к политеизму [R.C.Zaehner, цит.соч., стр. 81.]. С библейской книгой Левит сравнивает Видевдат П.дю Брейль [P.de Breuil, цит.соч., стр.381.] (А.П.Чайковский лишь по дремучему невежеству может называть Видевдат «главной и основной частью Авесты» – назв. соч., стр.19), а по отношению к Виспереду то же сравнение проводит И.С.Брагинский. [И.С.Брагинский, цит.соч., стр.181.]

Совершенно не учитывая эту внутреннюю разнородность, Авесту, как правильно отмечает П.дю Брейль, обычно интерпретируют не по Гатам, а по духу нео-маздеистского духовенства Сасанидской империи, которое установило теократию, хотя и высоко моральную, но пуританскую и фанатическую [P.de Breuil, цит.соч., стр.146.], тогда как за основу нужно брать именно Гаты, сверяя по ним все дальнейшее развитие маздеистской религии. А судьба ее, судьба учения Заратустры была трагической. Как с горечью пишет Р.Зенер «ни один великий религиозный мыслитель не был столь грубо окарикатурен – окарикатурен собственными последователями, которые сразу же затемнили чистоту его монотеистического видения, окарикатурен восточными магами, которые представили его греко-римскому миру не только как создателя религиозного дуализма, для которого добро и зло – два соперничающих и в равной мере вечных принципа, но и как мага, астролога... окарикатурен Ницше... окарикатурен современными учеными» [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.19.]. «Ни в одной другой религии первоначальная доктрина не претерпела столь радикальных изменений» [Там же, стр.28.]. «Последователи Заратустры никогда вполне не понимали его учение и не руководствовались живой и подлинной традицией» [Там же, стр.170.].

Это отсутствие традиции позволяет нам провести различие между маздеизмом, – религией, существующей до сих пор, и зороастризмом, как составной частью этой религии. Р.Зенер прав: «Мы вообще не можем говорить о зороастризме, как о единой религии, потому что каждая форма иранской религии... приспосабливала имя пророка и пользовалась его авторитетом, чтобы придать ореол достоинства и истинности учениям, далеким от его учения» [Там же, стр.22.]. Но это отсутствие традиции, странным образом, имеет и свою хорошую сторону. Мы тоже можем брать за основу Гаты, а все остальное присоединять к ним или отбрасывать по своему усмотрению, не очень заботясь о том, что скажут на этот счет современные парсы. Они не сумели сохранить традицию в чистоте. Они маздеисты, а не зороастрийцы.

В языке Гат отмечают, прежде всего, его глубокую архаичность. Указывают, что он более сходен с языком Вед, нежели язык Вед – с позднейшей стадией развития самого индийского языка, санскритом. [Дж.Неру. Открытие Индии, стр.78. Ригведа, стр.16.] Дж.Моултон даже считал язык Гат более близким к первоначальной индо-иранской речи, чем язык Вед [K.M.Talati. The Light of Zoroastrian Mazdayasnian Religion. Bombay. 1953. p.1.]. Все это наводит на мысль, что тексты Гат – почти такой же давности, как и Ригведа, а Ригведа датируется примерно XV в. до н.э. [А.С.Чикобава. Введение в языкознание. Ч.1, стр. 202, 200.] Так что единственно, в чем можно согласиться с А.П.Чайковским, это в том, что «первенство арийских книг над Библией в смысле исторических документов, их большая древность и более седой возраст нам кажутся несомненными» [А.П.Чайковский. Родина народов арийской расы, стр.269.].

Несостоятельной кажется попытка Ж.Варенна объяснить архаичность языка Гат тем, что он остался в стороне от эволюции и смешения [J.Varenne. Zararhoustra et la tradition mazdeenne. p.45.]. Район, в котором говорили на этом языке (район Хорезм – Маргиана – Согдиана – Бактрия) [P.de Breuil, цит.соч., стр.47.], т.е. наша Средняя Азия, западный Афганистан и северо-восточный Иран, всегда был районом очень интенсивного перемещения народов, а в результате последних находок советских археологов перед нами впервые предстала древнебактрийская культура второй половины II – начала I тыс. до н.э. Здесь более чем за полтысячелетия до образования Ахеменидской державы в процветающих оазисах уже кипела бурная жизнь». [Е.Е.Кузьмина. В стране Кавата и Афрасиаба. М., 1977, стр.34.]

Выделяются Гаты и по стилю. Как пишет Симона Петреман, «Гаты – яркое пятно в том, что Отран по праву назвал «унылой Авестой». Лишь одни они не имеют той характерной сухости, узости и формализма, которые делают чтение этой книги одним из самых скучных занятий, какие только можно придумать. Хотя некоторые Яшты тоже довольно красивы, они не отличаются такой одновременно чистой и пылкой религиозностью». [S.Petrement. Essai sur le dualisme chez Platon les gnostiques et les manicheens. Paris. 1947. p.315-316.] С.Петреман делает совершенно правильный вывод: Авеста, взятая в целом, является священным писанием религии, не сохранившей верности зороастризму, и чтобы составить максимально правильное представление о зороастризме, нужно решительно отбросить большую часть Авесты (там же).

Язык позволяет нам с большей или меньшей точностью установить родину Заратустры, который родился в Арьяна-вайджо, в доме Пурушасты, на берегу реки Дарьи, спадающей с гор Збара (Видевдат, XIX. 4). Позднейшая традиция, точнее анти-традиция, перенесла родину Заратустры в Азербайджан (Мидию Атропатену), но это объясняется лишь тем, что Атропатена избежала завоевания Александром Македонским и сохранилась как очаг иранской культуры. [O. G. von Wesendonk, цит.соч., стр.50. Атропатена значит «защищенная огнем».] Заратустра не мог быть мидийцем: он говорил на восточно-иранском диалекте, а мидийский язык относится к западно-иранским [И.М.Оранский. Иранские языки. М., 1963, стр. 38.]. Как на место рождения Заратустры обычно указывают на Хорезм, который и отождествляют с Арьяна-Вайджо [В.И.Авдиев. История древнего Востока. М., 1953, стр. 560.]. Правда, Б.Брентьес, исходя из содержащегося в первой главе (фаргарде) Видевдата указания, что зима в Арьяна-Вайджо длится 10 месяцев, высказывает предположение, что первоначально так называлась более северная область, скорее всего Алтай, но арии времен Заратустры жили уже гораздо южней, в Хорезме [B.Brentjes. Die iranische Welt vor Mohammed. Leipzig. 1978. p.102-103.]. Интересно, что греки тоже писали о Скифии, что там 8 месяцев стоят морозы: то ли преувеличивали, то ли климат там тогда был действительно несколько более суровым [Б.Н.Граков. Скифы. Берлин, 1978 (на нем. яз.), стр.13.]. Во втором фаргарде Видевдата сохранилась память о внезапном резком похолодании и о том, как легендарный царь Йима по совету свыше соорудил огромное убежище для людей и животных – вар (так до сих пор называется загон для скота в Южной России). Так что необязательно переносить Арьяна-Вайджо на север: просто север мог придти на юг. Кроме Хорезма называют и соседнюю Согдиану, где и в более поздние времена продолжал существовать род Спитама, к которому принадлежал Заратустра.

Мешается еще некая Рага, на которой А.П.Чайковский рехнулся до такой степени, что объявил ее не только родиной Заратустры, но и «непосредственным коренным прародительским местом жительства специально славянской народности» [А.П.Чайковский, цит.соч., стр. 118, 124.]. Последнее ни в какие ворота не лезет, смешно и говорить на эту тему, что же касается Заратустры, то в Ясне XIX, 18, действительно, упоминается Рага зороастрийская, город в Мидии (ныне Рей близ Тегерана. А.П.Чайковский по неграмотности думал, что там-то и был рай, но Рай – более позднее произношение), однако Заратустра, как уже говорилось, не был мидийцем, Рага не стояла на берегу Дарьи, и Ясна XIX вызывает сильные подозрения, ввиду наличия в ней зерванитских идей. [S.Hartman. Gayomart. стр. 77.] Но наибольшим мраком покрыто не место, а время жизни Заратустры. Разнобой в этом вопросе стоит самый дичайший.

В греческих источниках содержится такая фантастическая цифра, как 6000 г до н.э., но, как правильно отмечает П. дю Брейль, эта цифра скорее мифологическая, чем историческая, основанная на традиции магов, помещавших Заратустру в начале космического года, периода в 6000 лет. [P.du Breuil, цит.соч., стр.23.] Вавилонский историк Бероз относит Заратустру к 2000 г. до н.э., мусульманская традиция делает его современником Моисея (XIV в. до н.э.), Диоген Лаэрций называет дату 600 лет до похода Ксеркса. Датировка самой парсийской традиции – 660-583 гг. до н.э. [J.Varenne. Zoroastre. стр.27.] и современные ученые, в основном, крутятся где-то около. Р.Зенер [R.Zaehner, цит.соч., стр.33.] и Р.Фрай [Ричард Фрай. Наследие Ирана. М., 1972, стр.50.] чуть-чуть сдвигают ее на 628-551 гг., дю Брейль, наоборот, на 750-675 гг. [P.du Breuil, цит.соч., стр.54.]

Однако по данному вопросу я позволю себе не согласиться с мнением большинства ученых. Архаичность языка Гат – главный аргумент, требующий перенести их на несколько столетий в прошлое. Ряд ученых смотрел с узко материалистической точки зрения и полагал, что не могла столь развитая религия возникнуть в столь неразвитом обществе. Однако сведения о высоком уровне развития Бактрии на грани II и I тысячелетий до н.э. стали достоянием науки лишь в последние годы. Ю.Терпиано правильно предполагает, что маздеистская религия «видимо, древнее, чем думают многие европейские ученые и даже сами зороастрийцы».

Исходя из того, что в Авесте не упомянуты ни железо, ни даже соль, он относит ее начало к бронзовому веку, т.е. куда-то к XIV в. до н.э. [Ю.Терпиано. Маздеизм. Париж, 1968, стр.53.] Ж.Варенна архаизм Гат тоже побуждает поместить Заратустру в самом начале I тысячелетия до н.э., может быть, даже еще раньше [J.Varenne. Zoroastre. стр. 41.]. О фон Везендонк заключает, что Заратустра жил в любом случае раньше VIII в. до н.э., а другой предел он вообще не берется установить. [O. von Wesendonk, цит.соч.,стр.51.]

Ближневосточный семитский мир впервые сталкивается с иранцами в IX в. до н.э. (в 844 г. упомянуты парсуа, в 836 г. мадии). [B.Brentjes, цит.соч.,стр.82.] В ассирийских надписях VIII в. до н.э. встречается имя Маздак [O. von Wesendonk, цит.соч.,стр.10.], в ассирийских списках богов VII в. до н.э. имена богов Ассара Мазас и Митра. [B.Brentjes, цит.соч.,стр.104.] Сколько же времени могло занять продвижение маздеизма от родины Заратустры до Фарса и каким путем оно осуществлялось? Вместе с продвижением самих персов или позже, через миссионеров? Первый вариант кажется более вероятным.

В итоге я прихожу к выводу, что Заратустра жил никак не позже X в. до н.э. Согласно преданию, он происходил из знатного рода Спитама (поневоле вспоминается Спитамен, руководитель восстания против Александра Македонского в Согдиане).

Отца его звали Пурушаспа, мать – Дугдхова. Имена на «-аспа» и «-устра» были очень распространенными и означали владельцев скота (в первом случае – лошадей, во втором – верблюдов) той или иной масти. В имени Заратустры первая часть «зарат» соответствует русскому «желтый». Заратустра имел четырех братьев, был среди них по возрасту третьим и, согласно легенде, родился с улыбкой на устах. Он был трижды женат и имел сан священника (заотара) в храме огня, но в возрасте 30 лет он удалился в уединение, получил откровение и начал проповедывать новую религию. Дальнейшая его судьба в чем-то сходна с судьбой Мохаммеда: неудача проповеди (только через 10 лет он обратил первого ученика, своего кузена Мадьомаху), враждебное отношение со стороны служителей старого культа и, наконец, бегство из родных мест (этому посвящена трагическая Гата 46 «Кам немой зам?» «В какую землю мне бежать?») В своих скитаниях он добрался до северного Афганистана и там обратил в свою веру воина Фрашаоштру, который выдал за него замуж свою дочь Хвогви.

Брат Фрашаоштры, Джамаспа, был визирем царя Виштаспы, столица которого находилась в г. Балх. Заратустре устроили аудиенцию у Виштаспы, и очарованный им царь взял новую веру под свое покровительство. Так начался ее взлет. Однако царство Виштаспы беспокоили своими набегами туранцы, и во время одного из этих набегов, через 20 лет после обращения Виштаспы, Заратустра был убит.

Не следует думать, будто туранцы это тюрки. Речь идет о восточно-иранских кочевых племенах, по Авесте – потомках Турьи, сына Трайтаона (Феридуна) [И.С.Брагинский, цит.соч., стр. 83.], сопоставляемого Д.С.Раевским со скифским Таргитаем. [Д.С.Раевский, цит.соч., стр. 82.] Отношения центра иранского мира и его кочевой периферией долго были крайне напряженными. Не случайно герой иранского эпоса Рустам ни разу не упомянут в Авесте – он был героем особого сакского эпического цикла. [И.С.Брагинский, цит.соч., стр. 129.]

История запомнила неудачный поход Кира против среднеазиатских массагетов и столь же неудачный поход Дария против причерноморских скифов. Так что попытки наших славяно-арийствующих фантазеров примазаться к Заратустре вдвойне лишены основания: и потому, что славяне никогда не жили в Средней Азии, и потому, что та иранская русь, которая дала нам имя, вышла из массагетского кочевого мира [К.Ф.Смирнов. Сарматы на Илеке. М., 1975, стр. 153.], т.е. из среды «туранцев», убийц Заратустры. Правда, справедливости ради следует отметить, что проповедь Заратустры с самого начала нашла отклик и в среде туранцев. В Ясне 46 упоминается благочестивый туранец Фрьяна, несший слово Заратустры своим соплеменникам, со временем это влияние могло усилиться.

В чем же заключался конфликт Заратустры с традиционной религией и в чем новизна и суть его проповеди?

Ж.Варенн зачем-то попытался сгладить этот конфликт, изобразить Заратустру не революционером, а консерватором, человеком, который пришел «исполнить, а не нарушать» и стремился реставрировать древнюю веру, которую в Ведах мы якобы уже имели в модернизированном варианте. [J.Varenne. Zoroastre, стр. 19, 20, 33.] Возможно, Ж.Варенн просто консерватор по натуре и всех подгоняет под себя. Большинство же других авторов подчеркивает абсолютную новизну проповеди 3аратустры.

Опровергая вымыслы Ж.Варенна С.Н.Соколов пишет: «Зороастризм отрицал поначалу все старые арийские культы... Это должно было нанести удар древней культовой традиции, который не оказался однако гибельным». [С.Н.Соколов. Авестийский язык, стр.9.] П.дю Брейль совсем иначе, чем его соотечественник, понимает ситуацию с «исполнить, а не нарушить»: «если Заратустру, несмотря на его радикальные новшества, следует рассматривать, как простого реформатора, то Иисуса тем более, потому что в глазах иудео-христиан... он был «исполнителем Закона»... Если же, наоборот, Иисус совершил нечто большее, чем моральную реформу в рамках иудаизма, и действительно открыл оригинальную эру Благой Вести, то Заратустру тоже следует рассматривать, как творца еще более великого этапа в развитии религиозной мысли». [P.du Breuil, цит.соч., стр.81.] «Маздеизм, существенно отличаясь от других религий Древнего мира, представляет более высокую ступень развития религии вообще», – провозглашает С.А.Токарев. [С.А.Токарев, цит.соч., стр.386.]

Крупный немецкий историк Эд. Мейер тоже видел в миссии Заратустры «решающий поворотный пункт для всей истории религии вообще... так как здесь заложены те корни, из которых выросли христианство и ислам». [Ed Meyer. Urspring und Anfange des Christentums. 1921. Т.2, стр.17-18.]

Однако христиане никак не могут осознать своими тупыми головами тот факт, что их религия большим обязана маздеизму, чем иудаизму, и держатся мертвой (именно мертвой) хваткой за свою еврейскую «традицию». «Христианство, вопреки логике и вопреки теологическому приоритету персидской религиозной мысли, намеренно подлаживается исторически к основным темам моисеевой религии, несмотря на возражения со стороны евреев и эзотерическую филиацию от зороастризма». [P.du Breuil, цит.соч., стр.362.] Но мы подождем выяснять, какие именно религиозные идеи заимствовало христианство из зороастризма (и каким путем), составим себе сначала представление о зороастризме, чтобы не хлопать ушами, не понимая, о чем идет речь и кто прав в споре.

П.дю Брейль перечисляет четыре главных момента в зороастризме: 1) установление абсолютного монотеизма, 2) эсхатология, развивающаяся вокруг великой космической битвы Добра и Зла, 3) устранение ритуалов и жертв, 4) уважение в живой жизни. [P.du Breuil, цит.соч., стр.84.] О фон Везендонк в книге под названием «Сущность учения Заратустры» видит эту сущность в том, что «его (Заратустры) монотеизм был чем-то совершенно новым и для того времени неслыханным. В своей духовности... зороастрийское понимание превосходит еврейский монотеизм... так как богу Ветхого Завета не чужды демонические черты, он карает и мстит, ведет себя в своем гневе совершенно по-человечески». [O. v.Wesendonk, цит.соч., стр.31.] При этом главной для Заратустры была тема бессмертия духовного начала в человеке. [Там же, стр.67.] Зенер считает учение, изложенное в Гатах, чистым монотеизмом [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.50.].

По мнению Р.Фрая, новая идея «заключалась в представлении о вплотную приблизившемся начале последнего этапа существования мира, когда Добро и Зло будут отделены друг от друга». [Р.Фрай. Наследие Ирана, стр.57.] Наконец, материалист из ГДР Б.Брентьес полагает, что нововведением Заратустры была связь между понятием о Боге и определенными моральными качествами, а также отмечает универсализм и оптимизм новой религии. [B.Brentjes, цит.соч., стр. 105,129-130.]

«До Ахура-Мазды Заратустры и индийского Абсолюта-Парабрахмана, – пишет П.дю Брейль, – ни один монотеистический бог не открывался в своей истинной трансцендентальности, показывая этим свое срерхчеловеческое превосходство над мифологически-ритуальной инфантильностью старых богов» [P.du Breuil, цит.соч., стр.124.], тогда как «в каждой библейской строчке сквозит антропоморфность Яхве, одаряющая его психологией восточного деспота и бога, сделанного по образу людей и их страстей». «Перед Яхве евреи должны были дрожать, как перед грозой или тираном». [P.du Breuil, цит.соч., стр.245-246.] Но при всей своей трансцендентальности Ахура Мазда не обладает безличностью индийского Брахмана: Заратустра разговаривает с ним, как человек с человеком.

Особо следует сказать об имени Ахура Мазда; это, собственно, не имя, и многие западные авторы поступают правильно, когда в своих переводах Авесты переводят и его, как «Господь Премудрый». У еврейского бога тоже есть титул Адонаи Саваоф, означающий «бог воинств». Разница характерная: с одной стороны бог насилия, с другой – бог мудрости. Кстати, у нас неверно переводят и мусульманскую формулу «нет бога, кроме Аллаха». Аллах – не имя, а просто слово «бог» с определенным артиклем, так что смысл фразы «Нет бога, кроме Единого Бога».

Вторая особенность понимания Бога в зороастризме отличает его ото всех религий в мире. Если евреи, христиане, мусульмане и даже индусы видят в Боге источник и добра и зла, то для зороастрийцев «Бог – творец всего добра и никакое зло не исходит от него». [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.293,295.] Противоположный взгляд для зороастрийцев – ересь.

Если христиане могут списать на греховность человеческой натуры неполадки общественного характера, то стихийные бедствия, страшные болезни, всякого рода ядовитая нечисть в животном мире так или иначе оказывается дарами «всеблагого» Господа. Чтобы выпутаться из идиотского положения, христиане сочиняют нелепые теории о страданиях, которые посылает бог своим возлюбленным чадам, дабы испытать их твердость в вере.

Но если понятно, почему жестокие эксперименты ставят ученые на кроликах и собаках, то богу-то это зачем? Он-то по идее должен и так все наперед знать? Но христиане стараются не задумываться над бессмысленностью своих построений. Их поведение психологически понятно. Это поведение рабских натур (не зря они называют себя «рабами божьими»), для которых самый могущественный хозяин предпочтительней самого справедливого.

Ведь если допустить, что не все в мире творится богом или по его «попущению» (а попустительство преступлениям есть, как известно, тоже преступление), то следует предположить наличие некоей силы, действующей независимо от бога, и ограничить тем самым власть бога, а это сделать страшно, христианин может от этого утратить веру в Бога вообще. Это превращение столь же закономерно, как превращение безропотного раба в распоясавшегося анархиста. На зороастрийца же наличие в мире двух борющихся сил лишь налагает более высокую личную ответственность – груз, невыносимый для христианина, который весь под «волей божьей», под авторитетом церкви и под буквой своего «священного писания».

Зороастризм – единственная в мире религия, правильно понимающая мироздание, как арену борьбы двух начал. Иначе мир, собственно, необъясним. Что зороастризм – религия дуалистическая, даже при минимальном объеме знаний о ней, известно всем. Но подлинный характер этого дуализма широкой публике неизвестен, а для самих маздеистов и для ученых-специалистов служит предметом споров.

Знаменитая Ясна 30 (Гата ахунавати) гласит: «Первоначально два духа явились, как близнецы, один Добро, другой Зло в мыслях, словах и делах. Из них обоих благомыслящий сделал правильный выбор, но не зломыслящий. Когда же оба духа встретились, они положили начало жизни и смерти и тому, чтобы к скончанию всего было бы уделом лживого – наихудшее, а праведного – наилучшее. Из этих двух духов Лживый избрал наихудшие дела, а праведность избрал Дух Святой, чье облачение – небесная твердь».

Две тысячи лет бьются комментаторы над этим текстом. Как правильно понимать взаимоотношения между Богом и его противником? В Сасанидском Иране т.н. зерваниты, буквально поняв слова «близнецы» и желая преодолеть дуализм, сделали вывод, что эти близнецы должны быть порождением какого-то одного начала и почитали этим началом бесконечное время (зерван акарана), в чем Б.Брентьес с удовольствием, и Р.Зенер без удовольствия видят приближение к диалектическому материализму. [B.Brentjes, цит.соч., стр.123. R.C.Zaehner, цит.соч., стр.246.] (Б.Брентьес считает зерванизм учением, заимствованным у хурритов, неарийского основного населения управлявшегося арийцами государства Митанни. Это вполне правдоподобно: арии-мидийцы находились в самом тесном контакте с хурритами. Зато совсем неправдоподобна попытка некоторых авторов произвести от хурритов само название ариев, как это делает, например, С.Ш.Чагдуров в сильно воняющей Олжасом Сулейменовым книге «Происхождение Гэсэриады», Новосибирск, 1980, стр.76). Была также теория двух фаз творения, исходившая из первоначального создания духовного мира, а потом материального. В наши дни ее поддерживает П.дю Брейль. [P.du Breuil, цит.соч., стр.101.] Однако ортодоксальные дуалисты, которых не следует путать с зерванитами, не признавали разделения на две фазы. [S.Hartman. Gayomart, стр. 110.]

Ж.Варенн уверяет, что Ясна 30 «хорошо показывает, что дуализм, по крайней мере в Гатах, – не доктрина, разделяющая мир между двумя соперничающими и равными по мощи богами, а вера во временный конфликт двух божественных ипостасей, над которыми царит Бог, абсолютно трансцендентный по отношению к ним». «Ахура Мазда и Злой Дух (Агра Манью) ни в коей мере не стоят на равной ноге. Агра Манью антитеза только Святого Духа (Спента Манью или Воху Мана), первоначально являющегося лишь одним из семи проявлений Бога (Амеша Спента) и таким образом подчиненного Ахура Мазде. Однако позже Ахура Мазда был отождествлен со Святым Духом, и Агра Манью стал противостоять ему непосредственно». [J.Varenne. Zarathoustra et la tradition mazdeenne. стр.166, 52-53. Р.Зенер (цит.соч., стр.43.) также считает, что в Гатах Ахура Мазда и Святой Дух не идентичны.] Во второй своей книге «Зороастр» Ж.Варенн вносит поправку, что отождествление Премудрого Господа и Святого Духа имеет место уже в Гатах. [J.Varenne. Zoroastre. стр. 46.] Дж.Мессина тоже находит это же отождествление в Гатах, в той же Ясне 30. [G.Messina. Der Ursprung der Magier und die zarathoustrische Religion. Roma. 1930. стр. 94.]

Сами современные парсы, затюканные христианами и индуистами, изо всех сил открещиваются от дуализма, т.е. как раз от того, что составляло самую сильную сторону учения Заратустры.

Исследователи, которые всякими способами подтягивают Заратустру к монизму, часто просто испытывают какой-то суеверный страх перед дуализмом. Откровенно его выразил Р.дю Брейль: «Следует допустить божественное происхождение Агра Манью до того, как он выбрал зло по своей свободной воле. Без этого остается неразрешимая тайна вечности Злого начала, которое происходит и получает жизнь неизвестно откуда. Бог больше не абсолютен и не всемогущий творец всей жизни. Мы впадаем в бездонный формальный дуализм, который ни классический гностицизм, ни манихейство не могли разрешить иначе, как провозгласив одинаковую вечность Бога и Князя тьмы». [P.du Breuil, цит.соч., стр.97.] А ПОЧЕМУ БЫ НЕТ? Только потому, что страшно? А убаюкивать себя мыслью, что Добро победит и так, механически, только потому, что мы дали ему фору в своем сознании, не опасно ли? Не приведет ли это к обратному результату, потому, что мы все валим на Бога, а сами ему помогаем не очень-то, скорее мешаем своим бесконечным попрошайничеством? Бог нуждается в нас не меньше, чем мы в нем – уместится ли такое у христианина?

Р.Зенер правильно считает маздеизм религией свободы воли par excellence. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.41.] Правильно ли он распространяет этот принцип и на выбор, сделанный Злым Духом, сказать трудно из-за неполноты источников, возможно, над Зенером довлеет образ христианского Люцифера, но действительную свободу воли проявляют фраварти, предсуществующие вечные души праведников, которые во время совещания с Ормаздом добровольно соглашаются воплотиться на земле, чтобы бороться со злом. [Там же, стр.76, 261.]

Да, Добро победит. В это верил и Заратустра. В Гатах сказано (Ясна 45): «Властителю лжи не удастся второй раз погубить мир». Но борьба будет нелегкой. И, выходит, он один раз уже победил? Когда же и каким образом? Как учат зороастрийцы, Бог завершил творение в день Хордад месяца Фарвардин. Это первый месяц зороастрийского календаря, начинающийся 21 марта, т.е. речь идет о 26 марта. Вершиной творения было создание первого человека – Гайомарта. Но тут в созданный Богом мир вторгся Ариман. Он захватил планеты, которые с тех пор остаются его сферой влияния [Дж.Мессина считает, что планеты были объявлены творениями Аримана в пику Вавилону, где они обожествлялись, потому что Вавилон во времена Сасанидов изображался центром врагов Заратустры (G.Messina, цит.соч., стр.56,61.)], убил Гайомарта и думал, что одержал окончательную победу. Но противовес Ариману составили созвездия Зодиака, авангард которых – звезда Сириус (Тиштрия, в позднейшем произношении – Тир. День Тир месяца Фарвардин приходится на 2 апреля).

Захватывающие дух глубины открываются в том объяснении сотворения мира, которое дают ортодоксальные дуалисты – зороастрийцы. Если еврейско-христианский бог сидел-сидел и вдруг ни с того, ни с сего, по собственной прихоти надумал сотворить мир, то по учению зороастрийцев он сотворил его не ради собственного удовольствия, а чтобы воздвигнуть барьер между самим собой и Противником, который, как он знал, «хочет атаковать его». [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.192.] Творение, таким образом, является обдуманной реакцией Бога против готовящейся атаки. Как объясняет зороастрийский богословский труд «Денкарт», составленный уже в эпоху арабского завоевания, создавая конечные творения для борьбы с Ариманом, Бог придал им бесконечное измерение – бессмертие.

Так понимает зороастриец смысл сотворения мира, таков для него смысл его жизни. [Там же, стр.222.] Материальный мир, являющийся собственным телом Ормазда (позднейшая форма от Ахура Мазда), обретет бессмертие, когда борьба будет закончена победой. [Там же, стр.226.] Дьявол, вторгшийся в тело Ормазда, оказывается в нем пленником. [Там же, стр.259.] (Вот кто, оказывается, скулит: тело – тюрьма). Реакция Ормазда на вторжение Аримана в материальное творение кажется замедленной, однако на самом деле она тщательно спланирована. Ормазд планирует одолеть Аримана не лобовой атакой, а поймать его в материальный мир, как зверя в ловушку. [Там же, стр.265.] Ариман же, пытаясь вырваться, распространяет абсурдные иллюзии о природе Ормазда и его творения, надеясь разделить их и разбить поодиночке. [Там же, стр.292.] Вот, оказывается, где истоки противопоставления материального и духовного мира, столь характерного для христианства и масонства!

Отсутствие этого противопоставления в своем учении подчеркивают и современные парсы. «Согласно учению Заратустры, говорят они, мы живем в обоих мирах, физическом и духовном, даже когда мы живем в этом физическом теле, и духовный мир – не иной мир, куда попадают только оставив физическое тело». [K.M.Talati, цит.соч., стр.60.] По Р.Зенеру, «нельзя сказать о зороастризме, что это религия от мира сего или не от мира сего: она от обоих миров». [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.278.]

Признание божественности этого мира, за исключением тех его частей, которые поражены «аримановской инфекцией», придает зороастрийской проповеди такую оригинальную черту, как оптимизм, который «противоположен метафизическому пессимизму буддизма, брахманизма, гностицизма, манихейства, равно как и христианства с его учением и первородном грехе и страхом перед адом». [J.Varenne. Zoroastre. стр. 74-75.] Ж.Варенн называет маздеизм «жизнелюбивой религией» [J.Varenne. Zarathoustra et la tradition mazdeenne. стр.86.], и это очень верно, равно как и ее противопоставление таким жизнененавистническим религиям, как христианство, ранний буддизм и манихейство. «Зороастризм на всех этапах его развития был религией, которая с энтузиазмом и благодарностью принимает и благословляет все добрые создания в этом мире, равно как и в будущем». [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.45.] Заратустра – пророк жизни, и жизни все более изобильной. [Там же, стр.61.]

Телесные наслаждения ни в коей мере не рассматриваются в маздеизме, как несовместимые со спасением души. «Тело – наше оружие для борьбы с врагом и глупо не содержать его в надлежащем виде; это ваш конь, который понесет вас в битву, а ни один человек в своем уме не поедет на войну на полуголодной кляче». [Там же, стр.276.] Поэтому маздеисты резко осуждают аскетизм и уход от мира, который для них равнозначен измене Богу. [Там же, стр.283.] И не случайно, как сообщает Геродот (I,133), день рождения был у древних персов самым замечательным праздником.

Поскольку маздеизм осуждает уход от мира и умерщвление плоти, в нем, естественно, нет такого уродливого института, как монашество. Безбрачие считается грехом, а бесплодие женщины – Божьей карой. [J.Varenne. Zarathoustra et la tradition mazdeenne. стр.83.] «Зороастризму была чужда пессимистическая идея «скверны в человеке», отрицания участия человека в конечной победе добра над злом». [В.Г.Луконин. Культура сасанидского Ирана. М., 1969, стр.76.] Грехопадение маздеисты понимают диаметрально противоположно христианам: Бог создал первых людей, чтобы они плодились и размножались, а они в течение 50 лет не имели сношений друг с другом. Первородный грех же состоял не в непослушании, а скорее в ошибочном суждении: люди приняли Дьявола за творца мира, а по канонам маздеизма ошибочно думать, будто тот, кто разрушает, тот и творит, и наоборот. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.267-268.]

В свете общих маздеистских установок об отношениях двух миров (восходящих в конечном счете к Гатам – «Даруй мне блага в обоих мирах, телесном и духовном» – Ясна 29, 2) следует рассматривать и вопрос о том, как они понимали воскресение. Пожалуй, правильней всего мыслит Р.Зенер: чисто духовное состояние с зороастрийской точки зрения должно считаться неполноценным: пока душа снова не соединится с телом, не может быть и речи о настоящем человеческом бессмертии. [Там же, стр.269.] Зато у П. дю Брейля, при всем его восхищении зороастризмом, говорит отрыжка христианства с его приоритетом «духовности», когда он настаивает на духовном характере воскресения в зороастризме, а идею воскресения во плоти называет «нелепой». [P.du Breuil, цит.соч., стр.159.] Современные парсы под влиянием христианства тоже запели о духовном воскресении [K.M.Talati, цит.соч., стр.80.], и в этом – недопустимая уступка с их стороны, второе предательство собственной религии (первое, как сказано выше, касалось дуализма).

Средневековый маздеизм стоял на более правильных позициях, и в книге «Бундахишн» сказано даже, что после воскресения «мужчина и женщина будут взаимно желать друг друга и соединяться, только не будут рожать детей». [M.Mole. Le probleme zoroastrien et la tradition mazdeenne. Paris. 1963. стр.89.]

Еврей И.Шефтеловиц написал целую книгу, силясь доказать мнимую независимость иудейской религии от маздеизма. Доказывает он это путем передержек, подтасовок и прямой лжи. В частности, он утверждает, будто в Гатах вообще нет учения о воскресении, оно якобы появляется только в поздней Авесте. [J.Scheftelowitz. Die altpersische Relogion und das Judentum. GieBen. 1920. стр. 194, 196.] Шефтеловиц жульничает тем же методом, что и его собрат Дармстетер: тот пытался «омолодить» все Гаты, номер не прошел, теперь этот пытается сделать то же с отдельными кусками. На самом деле не где-нибудь, а именно в Гатах (Ясна 34) сказано: «Если верно, что существует иной мир, о Мазда, Арта и Воху-Мана, то дайте мне знак, чтобы я мог обитать полностью (можно перевести также «всем своим существом») в этом мире». «Дай, о Мазда, желанное вознаграждение воплощенной жизни». «Ты можешь, Господи, мощью своей явить по своей воле мир воскресения».

Воскресение из мертвых – составная часть целого комплекса зороастрийских эсхатологических представлений, от которого ведут свое начало все краденые еврейско-христианские апокалипсисы. Конец нашего мира и начало царствия небесного предсказывает Ясна 43:

«Ахура Мазда, ты был первым при рождении мира, и при последнем круговращении мира ты придешь, благодетельный дух Мазда, с воинством небесным и Духом Святым и с теми, кого будет обучать Совершенный Учитель» (имеется в виду Мессия – в Авесте «Саошьянт», позже Сошанс. Эта идея тоже украдена евреями у иранцев). Шефтеловиц, разумеется, отрицает наличие в Гатах и этой идеи [Там же, стр.197.], но сам не говорит, что она во всяком случае старше идеи воскресения и содержится в Яснах 26 и 59 (не входящих в Гаты). На самом деле, обе идеи присутствуют уже в Гатах, нет только самого термина «Саошьянт», он появляется позже, притом употребляется во множественном числе, как в Ясне 12-13, зороастрийском символе веры. Мыслится целый ряд праведных учителей, называемых этим термином, последними из которых в конце времен предание называет трех потомков Заратустры: двое из них обновляют веру, а последний окончательно утверждает ее во всем мире. Это и есть спаситель человечества – главный Саошьянт.

Другой спорный вопрос – вечность кары для грешников. Современный парсизм утверждает, что «идея наказания вечным осуждением или вечным адом неприменима к учению Заратустры». [K.M.Talati, цит.соч., стр.81.] На этой же точке зрения стоят П.дю Брейль и Ж.Варенн. [P.du Breuil, цит.соч., стр.141. J.Varenne. Zoroastre. стр.76.] И вдруг откуда-то выскакивает опять Шефтеловиц и начинает доказывать, что в зороастризме ад первоначально был вечным, и лишь позже, под благотворным влиянием еврейского учения о милосердном боге идея прощения Богом всех проникла в маздеизм. [J.Scheftelowitz, цит.соч., стр.184, 213.] Ну, с Шефтеловица взятки гладки, но странно, что его поддерживает такой глубокий знаток маздеизма, как Р.Зенер, тоже утверждающий, будто прощение осужденных в конце времен – идея позднего маздеизма, а у самого Заратустры адские муки вечны. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.57.] Кто же рассудит спорящих? Конечно, лучше всего сам Заратустра. А Ясна 48 говорит ясно: «В конце Ты поймешь каждого мужчину и каждую женщину». «Больше не будет смерти ни для демонов, ни для людей». Даже демонов – и тех Бог прощает! Возразят: не будет смерти, но не будет ли мук? Но смерть существует только для грешников (Ясна 29). Дарование жизни – это уже дарование прощения.

Пусть же Шефтеловиц и его христианские прихвостни не пудрят нам мозги своими сказками о «милосердии» еврейского бога! Мы отлично знаем его жестокий, мстительный, злобный, прямо-таки демонический характер. Лучше всех его описал (да кому же это сделать как не великому писателю) Лев Толстой: «Бог какой-то странный, дикий, получеловек-получудовище, по прихоти сотворил мир, какой ему хотелось, и человека такого, какого ему хотелось, и все приговаривал, что хорошо... Но вышло все очень нехорошо. Человек попал под проклятие и все потомство его». [Л.Н.Толстой. Полное собрание сочинений, т.23, стр.294.]

Этот бог дал евреям (и христианам) «священное писание» – Пятикнижие (Тору), в котором все время звучит: убить, убить и убить жен, детей и скотов. [Там же, стр.101.] Зато арийский Бог действительно милосерден, но проявляет он свое милосердие лишь после окончательной победы: преждевременное милосердие может оказаться лишь на руку врагу и выйти боком своим. В лозунге Заратустры: «Кто добр к злодеям, тот сам злодей» (Ясна, 46,6) заключалось тонкое понимание истинной сущности будущего Иисуса. Пока идет война, нечего впустую тратить слова, пытаясь переубедить служителей лжи. Одних молитв мало, необходимо действовать. [J.Varenne. Zoroastre. стр.50,54.] «Убеждай их мечом!» (Ясна 31, 18). А прежде, чем оказывать кому-нибудь благодеяние, посмотри, достоин ли этот человек, чтобы ему помогали. Словом, зороастризм – религия воинов, а не слюнтяев. Некоторые советские авторы утверждают также, что это религия богатых [И.С.Брагинский, цит.соч., стр.196.], ссылаясь на Видевдат, но в Гатах о помощи бедным говорится, как о служении Богу (Ясна 34, а в главной молитве маздеистов «Ахуна варья» (Воля Господня) есть слова: «Да прийдет царствие твое, Ахура, помогающий бедняку!»

Но, призывая сражаться за истину, как положено воину, Заратустра не возводит насилия в культ. Он говорит: «Да будет повержен гнев! Да будет уничтожена жестокость!» (Ясна 48,7). «Да сгинут злодеи, для которых жизнь – злоупотребление силой, и те, кому нравится убивать людей и кто заявляет, что это – самая прекрасная вещь на свете. Мазда осуждает их; и те, кто для потехи убивает животных; и священники, для которых деньги выше справедливости, и те, кто рвется к власти, чтобы грести деньги; и те разрушители мира, для которых стенания – лучшая музыка, и те, кто мешает апостолу слова Твоего учить Добру». (Ясна, 32).

Не в пример христианству, для зороастризма далеко не всякая власть от Бога, Ясна 53 молит о ниспослании доброго царя, который бы покарал насильников, ибо «то царство от тебя, о Мазда, которое улучшает судьбу честных бедняков». И наоборот: «царство, увлекаемое ко злу, погибнет» (Ясна 49). Позже книга Денкарт добавила: «Лучшие из людей – добрый и мудрый царь и религиозный вождь эпохи, худшие – злой тиран и еретик века». Денкарт полемизирует именно с христианами: «Неверные утверждают, будто и злой царь – тоже от Бога. Их мнение ложно. У них получается, будто и в царствии божьем есть зло, будто Бог – плохой правитель, будто творение имеет наклонность ко злу и будто в существе Бога содержится и демоническое». И Денкарт подробно объясняет, что те цари, которые исповедуют ложную религию, убивают невинных и правят по своему произволу. Их ждет ад. [M.Mole, цит.соч., стр.43-46.]

Много повоевал Заратустра не только за людей, но и за животных. Известно, какие огромные масштабы принимали в языческом мире кровавые жертвоприношения. Заратустра категорически выступил против них и на этой почве и разгорелся его конфликт со служителями традиционной религии. Он осудил даже легендарного царя Ииму как первого пожирателя быков. Особенно много внимания уделил этому конфликту в своей книге «Заратустра и преображение мира» П.дю Брейль. Он тонко чувствует эту проблему и с особенной болью и возмущением пишет о том, что в языческих гимнах Яштах, включенных в Авесту позже, хитрые маги-составители заставляют самого Заратустру приносить в жертву языческим богам быков и коней. [P.du Breuil, цит.соч., стр.190.]

Вот теперь, когда мы немного представляем себе, что такое зороастризм, можно и поговорить о приоритете. Шефтеловиц со своей общееврейской (и общехристианской) точки зрения доказывает, разумеется, оригинальность еврейского религиозного творчества и отрицает какие бы то ни было иранские заимствования, кроме некоторых мелких суеверий. Какими методами он при этом пользуется, мы уже говорили, как рекламирует своего звероподобного бога, тоже знаем. Добавим еще, что в качестве мишени он избирает не зороастризм в узком смысле слова, а маздеизм в широком. Такая мишень более удобна из-за наличия в ней языческих загрязнений. И Шефтеловиц шпыняет иранцев их «телесными представлениями о богах», но ссылается на Ясны 1 и 36 и на Яшт 17, а не на Гаты. [J.Scheftelowitz, цит.соч., стр.7.] Пытается он также доказать, будто евреи имели представление о бессмертии души и до контакта с иранцами [Там же, стр.159.], но умалчивает, о каком именно бессмертии идет речь. Евреи знали шеол, безрадостное обиталище бесплотных духов наподобие описанного в «Одиссее», но не знали бессмертия как награды, которое проповедывал Заратустра и в которое верят теперь христиане, не желая знать, кому они, собственно, обязаны этой верой.

Оригинальность, говорите? О ней лучше всех сказал А.Древс: «Представление об оригинальности иудейского религиозного творчества, получившей свое выражение в Ягве, является одним из тех предрассудков и мифов в истории религии, от которых науке пора раз и навсегда отделаться». [А.Древс. Миф о Христе. М., 1923, т.1, стр.183.] А.Древс настаивал на том, что Ягве получил свой одухотворенный характер под влиянием парсизма [Там же, стр.181.], и что иудейская идеология восприняла у персов идею личного бессмертия [Там же, стр.12.]. Но, несмотря на то, что книги А.Древса издавались у нас в 20-е годы и есть положительный отзыв В.И.Ленина об этом авторе, евреи могут завопить, что Древс – фигура одиозная, он ведь потом стал нацистом. Ладно, оставим Древса, дадим слово замечательному советскому ученому Н.М.Никольскому и тоже услышим от него призыв «покончить все счеты с легендой об извечном еврейском монотеизме» [Н.М.Никольский. Избранные произведения по истории религии. М., 1974, стр.41.] вместе с подробнейшим обоснованием, почему именно это следует сделать. Дадим слово другому советскому историку, Р.Ю.Випперу, и он тоже скажет, что под иранским влиянием «иудейский Ягве принял черты бога света Ахура Мазды; воспринято было представление о суде божьем, о рае и аде, о воскресении мертвых, о переселении душ в небесный светлый мир». [Р.Ю.Виппер. Рим и раннее христианство. М., 1954, стр.17-18.]

Дадим слово итальянскому коммунисту А.Донини и опять услышим: евреев «ошибочно считают по преимуществу монотеистическим народом». «В период вавилонского пленения наиболее развитой формой еврейской религии была пожалуй монолатрия (единопочитание), или культ одного бога, а не признание существования единого бога, т.е. монотеизм». [А.Донини. Люди, идолы и боги, стр.80,112.] Возьмем изданную в США популярную книжку «Как начинались великие религии». Вот что пишет ее автор, Джозеф Гаер: «Изучая зороастризм, евреи не только пришли к очень важному выводу, что в мире есть только один Бог, но изучили и другие жизненно важные теории, которые изменили их старую религию. Одной из них была вера в жизнь после смерти. Из зороастризма евреи впервые узнали о рае и внесли эту веру в свою религию. Еще более важным верованием, которое евреи заимствовали из зороастризма, был их изменившийся взгляд на пришествие Мессии...

Спаситель зороастрийцев был не национальным героем, который принесет славу и власть персам. Их Саошьянт должен был спасти весь род человеческий от власти Злого Духа». [J.Gaer. How the Great Religions began, стр.154.] Дж.Гаер еще мягко выражается «национальный герой». Мессия по представлениям евреев должен принести мировое господство «чертоизбранному народу». Денационализация еврейского учения о спасении произошла лишь под влиянием персидской теологии. [А.Донини, цит.соч., стр.216.] Уже известный нам П.дю Брейль приводит мнения других французских авторов. Клермон-Ганно: «Иудаизм – только эманация маздеизма». Белланже: «Персы не имели ни одной догмы, которую бы иудаизм не присвоил». [P.du Breuil, цит.соч., стр.238.]

П. дю Брейль считает такую точку зрения крайней, но согласен, что «иудаизм унаследовал зороастрийскую эсхатологию и апокалиптику, которые влекли за собой новые верования, столь капитальные, как бессмертие души, воскресение во плоти, посмертное воздаяние за деятельность при жизни». «Преобразование еврейской религии после пленения шло в направлении дематериализации верований и моральной спиритуализации всей религиозной мысли». [Там же, стр.241-242.] «Великие идеи зороастризма, которые мы снова находим в том же или видоизмененном виде, таковы: сверхкосмический монотеизм, делающий уступки дуализму в лице Сатаны – бессмертие души – повышение человека в ранг духовно-зрелого существа, делающего из своей свободной воли орудие преображения мира – воскресение из мертвых – ангелология и демонология – апокалиптическая эсхатология – духовный мессианизм». [Там же, стр.278.] Самым иранизированным течением в иудаизме П.дю Брейль считает ессейство [Там же, стр.281.], т.е. именно ту среду, из которой вышли Иоанн Креститель и сам Иисус.

Имея в виду уже мировое влияние зороастризма, Эд Мейер пишет о нем: «В образе Дьявола и властвующего в этом мире зла, во всей демонологии, в вере в Страшный суд над каждой душой и воскресение во плоти, во всей теории спасения его основные представления проникли в религии западного мира в смеси с иудаизмом и оказали решающее влияние на христианство и ислам». [Ed Meyer, цит.соч., т.2, стр.80-81.] Наконец, Р.Зенер признается: «Так и подмывает сказать, что все, что было жизненного в учении Заратустры, перешло в христианство через плененных евреев». [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.171.]

Повторю в несколько расширенной формулировке: прежде, чем восхвалять и наследовать еврейскую религию, поищите, у каких арийцев евреи эту религию украли.

К какому же времени относится начало зороастрийского влияния на евреев? Обычно ссылаются на период знаменитого «вавилонского плена», начавшийся в 586 г., когда вавилонский царь Навуходоносор II окончательно разгромил Иудейское царство и его столицу Иерусалим и угнал множество евреев в Вавилон, откуда их выпустил основатель Персидского царства Кир, взявший Вавилон в 538 г. и доныне благословляемый евреями. Однако культ Яхве, как единого бога, был установлен еще в 622 г., когда в иерусалимском храме якобы нашли, а на самом деле только тогда специально составили т.н. Книгу Закона. Этим годом и следует датировать еврейский монотеизм. В древнейшей части Библии, восходящей к IX в. употребляется термин «элохим», т.е. «боги» во множественном числе, в VIII в. в качестве главного бога выдвигается Яхве, а в VII в. он окончательно подминает под себя всех. [В.И.Авдиев. История древнего Востока, стр.382, 406.] Но 622 г. – это ведь еще до вавилонского плена? Правильно, но это был не первый плен. За 100 лет до «рождения иудаизма в собственном смысле слова», как называет события 622 г. П. дю Брейль [P.du Breuil, цит.соч., стр.252.], ассирийский царь Саргон II разгромил Израильское царство и увел в плен 27 тысяч евреев, которых переселил в Мидию и Месопотамию. Тогда и начались контакты евреев с иранским миром. А как уже говорилось, в ассирийских списках богов Ассара Мазас появляется в VII в. до н.э., т.е. именно в том веке, в котором возник иудаизм. Мало того: Ктесий Книдский сообщает легенду, слышанную им при дворе Артаксеркса II, о походе ассирийского царя Нина, основателя Ниневии, на Бактрию. В этом походе якобы участвовала знаменитая Семирамида (Шаммурамат) (конец IX в. до н.э.). У римского историка Помпея Трога это подано так: «Последнюю войну Нин вел с Зороастром, царем бактрийским, который первый, как говорят, изобрел магическое искусство и усердно изучал сущность мира и движение звезд». [Е.Е.Кузьмина. В стране Кавата и Афрасиаба, стр.32,123.] Таким образом, контакты между товарищами по несчастью, пленниками из разных стран, завязались, по всей видимости, уже в недрах Ассирийской мировой деспотии.

В конце VII в. на развалинах Ассирии возникло Мидийское царство. Мидийцы – первый иранский народ, вышедший на арену мировой истории, но от них не дошло никаких упоминаний ни о Заратустре, ни о его Бога. Запомним это обстоятельство. Мидян сменили персы. Основателем персидского царства стал Кир (558-529 г. до н.э.). Сразу же следует обратить внимание на тот факт, что этот царь известен не под иранским, а под эламским именем. «Куруш» на эламском языке означает «пастух». Персидское имя Кира известно в искаженной передаче, как Аградат (может быть, Ахурадат – «дар Ахуры»). [O. von Wesendonk, цит.соч., стр.6.]

Элам был страной древней и высокой культуры, Кир стремился опереться на его традиции с целью поднятия своего престижа и для ускорения ассимиляции персов с эламитами. Эламиты, как теперь выясняется, были родственны по языку дравидам [М.М.Дьяконов. Очерк истории древнего Ирана. М., 1961, стр. 34.], теперешнему населению Южной Индии. Те «эфиопы», которые во главе с Мемноном шли на помощь Трое, были именно эламитами [O. von Wesendonk, цит.соч., стр.5.] – не зря персы потом изображали себя перед греками мстителями за Трою. Однако для дравидского мира наряду с высоким уровнем культуры, как мы уже говорили, были характерны жестокие культы, именно поэтому Равана в «Рамаяне» предстает в образе страшного людоеда. Иранскую богиню Анахиту сопоставляют с эламским божеством Наххунте [S.Wikander, цит.соч., стр.64.], и есть основания считать эту генеалогию верной: тогда понятно, от кого персы взяли дурной обычай жертвовать этой богине отрубленные головы врагов.

Создавая свое царство, Кир поддерживал все культы, не выдвигая ни один из них на особое место. Взяв Вавилон, он стал опираться на местное жречество и изображать себя сторонником вавилонской религии. «Мардук, великий владыка, благословил меня, Кира, царя, чтущего его». У Кира мы не находим никаких следов ни маздеизма, ни национального сознания – над ним еще целиком довлеет авторитет Вавилона и Элама. Кир погиб в Средней Азии в борьбе с царицей массагетов Томирис. Его сын Камбиз (Камбуджий) по характеру очень напоминает нашего Ивана Грозного, а последовавшие за его смертью события – наше смутное время. Камбиз убил своего брата Бардию, а мидийские маги выдвинули из своей среды самозванца Гаумату, который стал выдавать себя за Бардию, поднял восстание и захватил власть. И здесь самое время сказать о магах, с которыми античная традиция ошибочно связала имя Заратустры.

Геродот называет магов мидийским племенем (1.102). Их положение среди остальных мидийцев часто сравнивают с положением колена Левит среди евреев – возможно, что от магов левиты и заимствовали свою организацию.

Дж.Мессина в своей диссертации «Происхождение магов и зороастрийская религия» (Рим, 1930) с помощью ряда филологических фокусов попытался доказать недоказуемое – будто маги и есть самые натуральные исконные зороастрийцы. У Мессины есть и союзники, но большинство ученых придерживается противоположной точки зрения и имеют на то все основания. Б.Брентьес называет религию магов дозороастрийской [B.Brenties, цит.соч., стр.126.]. С.Викандер квалифицирует магов, как новообращенных зороастрийцев, но затрудняется сказать, в какое время произошло это обращение [S.Wikander, цит.соч., стр.175.], по Р.Зенеру зороастрийская религия первоначально не имела ничего общего с магами [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.15.], четко различает зороастризм и религию магов П.дю Брейль [P.du Breuil, цит.соч., стр.19.].

Какую именно религию представляли маги, нам должно подсказать их мидийское происхождение. Мидийцы, по Геродоту, в прошлом называли себя ариями (VII.62), и П.дю Брейль идет по верному следу, считая их главным богом Митру [Там же, стр.188.] – бога общеарийского языческого пантеона, занимающего видное место и в Ведах. Маги были хранителями арийской языческой традиции и когда обстоятельства вынудили их принять маздеизм, маги не оставили своих старых верований, а начали потихоньку проталкивать их в маздеизм.

Так в Авесту попали Яшты, так произошло загрязнение зороастрийского монотеизма языческими примесями. Но это не единственная грязь, которую приволокли с собой маги, они подцепили и халдейские учения [G.Messina, цит.соч., стр.30.], т.е. вавилонскую астрологию. Эту пеструю смесь и узнал потом Запад, как «учение Зороастра» и стал почитать последнего за «великого мага», за «изобретателя магии». Этим кстати и объясняется могущее вызвать кое у кого подозрения почитание Зороастра масонами, падкими на всякую магию: они чтут выдуманного Зороастра, не имеющего ничего общего с реальным историческим Заратустрой и его учением. Впрочем, есть и версии, отрицающие исконное арийство мидийцев. Предполагают, что мидийский племенной союз сложился не как союз иранских племен, а как объединение каспо-язычных племен, близких эламитам [С.Ш.Чагдуров. Происхождение Гэсэриады, стр.54.].

Что ж, тем хуже для магов и тем больше оснований не согласиться с парсийской традицией и с А.И.Чайковским, объявляющими Заратустру мидийцем, а то новоявленный панмонголист С.Ш.Чагдуров уже строит по-азиатски примитивные рассуждения: мидийцы не арийцы, Заратустра – мидиец, следовательно, зороастризм не был исконно иранской религией. [Там же, стр.61.]

Мидийский самозванец был свергнут Дарием, который восстановил законную власть и выступает перед нами уже как несомненный маздеист: «Бог великий Ахура-мазда, который то небо создал, который эту землю создал, который человека создал, который благоденствие создал для человека, который Дария царем сделал, который Дарию царю даровал царство великое». Геродот пишет, что свержение Гауматы сопровождалось избиением магов, и это событие стало для персов великим праздником (III.79). Приход явного маздеиста Дария и избиение магов – не очень-то это вяжется с версией о магах-зороастрийцах, равно как и с фразой из зороастрийского кредо: «Отрекаюсь от дэвов и магов» (Ясна 12,4).

Характер магов хорошо понял С.Викандер. Он пишет о тех магах эпохи Сасанидов, которые тогда уже прибрали к рукам зороастризм: «Это все те же фанатичные, драчливые и склонные к интриганству люди, которые с большим успехом, чем при Гаумате, рвались играть политическую роль. Они сменили древнеиранские концепции на зороастрийские и столь же цепко ухватились за новую систему... Разумеется, этот зороастризм не был особенно глубоким» [S.Wikander, цит.соч., стр.206.].

Между учеными идет спор, были ли цари первой персидской династии Ахеменидов зороастрийцами. Ж.Варенн прямо утверждает, что нет. [J.Varenne. Zoroastre. стр.56.] С ним согласен и М.М.Дьяконов [М.М.Дьяконов, цит.соч., стр.65.]. У Б.Брентьеса вызывает сомнения тот факт, что ни один ахеменидский документ не называет имени Заратустры, и если бы мы не имели упоминаний в греческих источниках, относящихся к V в до н.э., мы могли бы вообще усомниться в его исторической реальности [B.Brenties, цит.соч., стр.126-127.]. На этот аргумент Р.Зенер остроумно возражает, что в надписях такого рьяного пропагандиста буддизма, как царь Ашока, Будда упоминается всего один раз [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.155.]. Нужно учитывать, что отношение к основателю религии и к самой религии бывает разным. Когда фанатики из мусульманской секты карматов захватили Мекку, они оплевали гробницу пророка Мохаммеда из принципа, чтобы почитали одного Аллаха и больше никого, но отсюда не следует, что карматы не были мусульманами. В споре о религии Ахеменидов нужно учитывать и чисто политический момент. По словам С.А.Токарева «религиозная политика Ахеменидов была ловкой и осторожной: они не трогали тех культов, которые существовали в завоеванных ими семитских и других государствах Передней Азии и Египта; но в иранских странах они ввели строго централизованный культ Агура Мазды и строго запрещали старый культ дэвов» [С.А.Токарев, цит.соч., стр.383.]. Вопрос может стоять лишь так: были ли ахеменидские цари маздеистами в широком смысле слова или зороастрийцами в узком? Ответ будет: смотря какие именно цари. Р.Зенер находит, что в основе надписей Дария лежит образ мыслей первоначального зороастризма [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.157.], и в этом, пожалуй, прав. Начиная с Дария в Иране правят цари-зороастрийцы.

Дарий пришел к власти в 521 г., а в 512 г. он совершил свой знаменитый поход против причерноморских скифов, описанный Геродотом. Таким образом, за полвека до рождения Христа в наших южных странах уже развевалось знамя Ахура Мазды. О фон Везендонк относит к этому периоду и проникновение маздеистских религиозных идей в наши места [O. v. Wesendonk, цит.соч., стр.16.].

При Дарии же начались греко-персидские войны, которые продолжил его сын Ксеркс (Хшайрша) (485-465). Кроме похода на Грецию он знаменит также походом против язычества у себя в царстве. Он оставил надпись: «Волею Ахдра-Мазды я разрушил эти капища девов и повелел, чтобы девам впредь не поклонялись.

Где ранее поклонялись девам, там я почитал Ахура Мазду». Б.Брентьесу тон и содержание этой надписи напоминают страстные проповеди Заратустры. [B.Brenties, цит.соч., стр.143.] М.М.Дьяконов и Р.Зенер считают, что Ксеркс ввел зороастризм как государственный культ [М.М.Дьяконов, цит.соч., стр.98, R.C.Zaehner, цит.соч., стр.160.].

Преемник Ксеркса Артаксеркс (Артахшатра) I (465-425) ввел зороастрийский календарь. Этим царем заканчивается список царей, которых можно назвать зороастрийцами, правивших Персией на протяжении ста лет. Тем временем маги, оправившиеся после удара, нанесенного им Дарием, постепенно набирали силу, выступая уже как рьяные зороастрийцы, а на самом деле потихоньку извращая зороастризм в духе привычных им верований. И в результате этой подспудной деятельности при Артаксерксах II и III снова выплыли на первый план и встали рядом с Ахура Маздой Митра и Анахита, так что следующие цари Ахеменидской династии были уже маздеистами, а не зороастрийцами. И разгром персидской державы Александром Македонским в 330 г. и гибель династии ортодоксальные зороастрийцы считали Божьей карой за отступничество. Однако христианам нечего злорадствовать по этому поводу, в их религию набилось не меньше языческих элементов, вроде культа Богоматери или Георгия Победоносца, героя-змееборца арийских мифов. Кстати, красные ленточки на ногах коня Георгия Победоносца на русских иконах попали на них из искусства Сасанидского Ирана. Они называются кусти и были непременным атрибутом божеств и героев, признаком избранничества свыше. [Л.А.Лелеков. Искусство древней Руси и Востока. М., 1978, стр.8-9.] Кусти – это название священного шнура, который маздеисты надевают на ребенка, принимая его в общину, и носят всю жизнь.

Долгие войны персов с греками, а позже с римлянами, затрудняют нам понимание древнего Ирана, поскольку мы сплошь и рядом знаем его лишь из враждебных источников. Это все равно, что судить о России по западно-европейским свидетельствам. В.Соловьев вопрошал Россию: «Каким ты хочешь быть Востоком? Востоком Ксеркса иль Христа?» Он, очевидно, думал, что Восток Ксеркса – это деспотия и больше ничего. Точно так же Европа смотрит на Россию. Но России было присуще глубокое религиозное сознание, а Восток Ксеркса опередил Запад в религиозном плане на 800 лет.

Не все, конечно, греческие и римские историки предвзяты. Очень интересное и объективное сообщение о Персии дал, например, Геродот. Его данные часто привлекаются, как аргумент, в споре о «религии Ахеменидов». Но нужно подходить более конкретно. Геродот был современником Артаксеркса I, а в этот период, как мы знаем, усиливается влияние магов.

Первое, что поразило Геродота: «Ставить кумиры, сооружать храмы и алтари у персов не дозволяется: тех, кто поступает противно их установлению, они обзывают глупцами, потому, что не представляют себе богов человекообразными» (I, 131). Таким образом, персы не творили себе кумиров и не погрязали в идолопоклонничестве. И до сих пор индийские парсы совершают богослужение на берегу океана. Его описал заехавший однажды из США в Бомбей Э.Карнеги, потрясенный этим зрелищем:

«Они сошлись для свершения своего религиозного обряда на берег океана, когда солнце уже садилось в море и тонкий серебряный серп только что родившегося месяца слабо мерцал на горизонте. Перед нами были огонь в своей самой величественной форме – в виде заходящего солнца и вода, раскинувшаяся на громадном просторе Индийского океана. Под их ногами лежала земля, и ветерок, доносившийся с моря, был исполнен благоуханий. Поистине нельзя было найти места или времени, которое было бы более способно перенести душу в мир, лежащий за пределами наших чувств, и я не мог не присоединиться к этим людям в поклонении тому, что было так величаво прекрасно. В их богослужении не было никакой музыки, кроме торжественного рокота волн, которые с пеной разбивались о берег залива. Но кто мог бы найти более могучий орган и более величественные песнопения? Какой невыразимо прекрасной показалась мне эта сцена и какими ничтожными и недостойными неведомого представились мне наши соборы... Когда я подумал об этом созерцании Бога природы в его природе... я видел много форм и способов богослужения, из которых иные возбуждают омерзение, другие вызывают грусть, немного возвышают душу звуки органа, но все они были бедны в сравнении с этим зрелищем». [А.Л.Погодин. Религия Зороастра. Сиб., 1903, стр.22.]

Вспомним, о чем мы говорили во 2-ой части: гармония между Богом и природой, между человеком и природой. Первое мы имеем в зороастрийской теории сотворения мира, второе – в богослужении. А.Л.Погодин делает правильное наблюдение, что в зороастрийскую религию «влилась могучим потоком стихия эстетического обожествления мировой красоты и порядка». [Там же, стр. 10.] И.С.Брагинский тоже отмечает: «Восторженное, наивно детское любование природой чувствуется... в многочисленных славословиях природы, рассыпанных в различных местах Авесты». [И.С.Брагинский, цит.соч., стр.34.] Геродоту понравилось в персах, что «в реку они не испускают мочи, не плюют, не моют в ней рук и никому другому не дозволяют этого: реки чтут они очень высоко» (I, 138). Что ж, ничего не скажешь, дело охраны окружающей среды от загрязнения было поставлено на высоком уровне!

А как же обстоит дело со знаменитыми храмами огня? Этот вопрос обстоятельно изучил С.Викандер. Он установил, что древнейшие святилища огня в Иране относятся к эпохе Артаксеркса II и их появление тесно связано с возрожденным культом Анахиты [S.Wikander, цит.соч., стр.86.], т.е. их сооружение – дело рук магов. Геродот знал, что персы почитают огонь за божество и сожигание трупов у них не в обычае (III,16), но он не знал имени Анахиты и почему-то спутал Митру с Афродитою (I,131). Но эта путаница станет понятной, если мы вспомним о двуедином образе огня у иранцев. С огнем связаны и Анахита, и Митра. Не случайно храмы огня у современных персов называются «домами Митры». О погребении не путем сожжения, а принятым доныне у парсов способом, Геродот знает, как об обычае магов (I,140), тогда как Ахеменидских царей сжигали по древнему арийскому обряду. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.162.] Откуда маги взяли свой – покрыто мраком неизвестности, во всяком случае жуткий для нас погребальный обряд парсов мы можем с полным правом считать незороастрийским. Да и название знаменитых «башен молчания» – «дахме» происходит от глагола «дах» – сжигать и ясно указывает на первоначальную форму погребения.

Интересно и сообщение Геродота, что маги «вменяют себе в заслугу уничтожение возможно большего числа муравьев, змей и других пресмыкающихся и летающих животных» (I,140). Этот обычай связан с дуалистическими представлениями персов, восходящими, несомненно, к Заратустре, но неизвестно, доводил ли сам Заратустра свою общую установку до таких мелочей. В первом фаргарде Видевдата Ахура Мазда творит 16 совершенных стран, а Агра Манью в каждую из них подпускает какую-нибудь пакость. Агра Манью и его демоны насылают болезни, голод, смерть и всякое зло. Он создал бесплодные земли и болота, змей, скорпионов и ядовитых насекомых, а также зиму с ее холодом. Не зря в русском языке слова «мороз» и «мерзость» происходят от общего корня – это тоже след иранского влияния. Что же касается магов, то они своим демонстративным уничтожением «творений Аримана», возможно, хотели доказать свою необыкновенную приверженность к зороастризму, изобразить себя большими зороастрийцами, чем сам Заратустра.

В Персии, по Геродоту, «молиться только за себя совершающий жертву не вправе; он молится о благополучии всех персов и царя» (I,133). Что же, значит для персов, как и для русских, интересы всего народа и государства были выше интересов отдельной личности. «Лживость считают они постыднейшим пороком, вторым после него иметь долги» (I,138). «Обучают они детей только трем предметам: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости» (I,136). По изучению Заратустры, ложь – главное оружие Аримана, поэтому персы так высоко ценили правду. «Произведшему наибольше детей царь ежегодно посылает подарки» (I,136). Было, стало быть, и государственное стимулирование рождаемости. «Ни сам царь не предает никого смерти за одну вину, ни другой кто-либо из персов не наказывает смертью своих слуг, провинившихся однажды» (I,137). Тоже неплохой обычай. Вообще, мораль была на высоте. Геродот с удивлением записал: «Говорят, ни один из них не убил никогда своего отца или матери». Для греков это было в диковинку.

Мы можем узнать себя и в некоторых бытовых штрихах, например, в обычае приветствовать друг друга поцелуем в губы (I,134), и даже в недостатках. «Обычаи чужеземцев персы перенимают охотнее всякого другого народа» (I,135). А мы чем лучше? Или: «Вино персы очень любят... Важнейшие дела обсуждают они во хмелю, причем принятое мнение предлагается снова уже трезвым на следующий день хозяином дома... Если о чем-либо они предварительно совещаются в трезвом виде, то решают его во хмелю» (I,133). Ай-яй-яй, как нехорошо! И как похоже!

От греческого ига Иран освободил новый народ скифского происхождения – парфяне. Судьбы зороастрийского учения в парфянский период темны и неясны. Отдельным парфянским царям I в. н.э. – Фраату V, Вологезу I – традиция приписывает собирание списков Авесты, сожженных Александром Македонским. Г.А.Кошеленко считает, что парфяне тоже были зороастрийцами, как и персы, но придерживались иного направления внутри зороастризма [Г.А.Кошеленко. Родина парфян, стр.186.], другие отрицают это. В этом вопросе пока не за что ухватиться, чтобы придти к определенному выводу. С точки зрения истории религии парфянский период отмечен одним событием: из Ирана в Римскую империю выполз митраизм.

Митра, который нашел радушный прием у римлян, уже не тот исконный арийский бог, которого мы знаем по Ведам, бог согласия между людьми, от имени которого происходит наше слово «мир». От того Митры осталось одно имя, а обрамление нового Митры так и светится сполохами адского пламени. Как обрадовал нас Плутарх, Митра научил людей приносить жертвы и Ормазду, и Ариману. [S.Hartman. Gayomart, стр.69.] И люди научились: в памятниках римского митраизма в самом деле встречаются надписи: «богу Ариману» [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.125.]. Митра то начинает играть роль посредника между Ормаздом и Ариманом [W.Belardi. Studi mitraici e mazdei. 1977, стр. 113.], то прямо замещает Аримана в роли убийцы Первобыка [S.Hartman, цит.соч., стр.70.] – была в зороастризме такая теория, возводившая жертвоприношения животных к Дьяволу. В митраизме же жертвоприношение быка и крещение бычьей кровью стало главным священнодействием при посвящении в митраистские мистерии. Все наоборот. Впрочем, это наоборот имело в Иране давнюю традицию. Как пишет П. дю Брейль, во времена Заратустры отряды наемников, состоявшие на службе у иранских князей – кави, создавали под знаком Митры общины воинов-Марья. При посвящении в общину они купались в крови, эмблемой своей избирали дракона или волка и сражались полуобнаженными под черным знаменем. [P.du Breuil, цит.соч., стр.43,64.] В Индии богом победоносного воинства был Индра, а Митра, как уже говорилось, богом согласия, иранцы же не знали Индры, и Митра совмещал у них обе функции. Как бога воинов его и полюбили римские солдаты, и армия стала главным рассадником митраизма в Римской империи. [J.Grill. Die persische Mysterienreligion im romischen Reich. стр.34-36.] Ну а зависимость римских императоров от своих солдат хорошо известна и почитателями Митры объявили себя Коммод, Диоклетиан и Юлиан.

В митраизме была и сложная система степеней посвящения с символическими названиями типа «лев», «перс», «солнечный бегун», «отец», очень похожая на те игры, которыми до сих пор забавляется масонство.

Но кроме обрядовой стороны митраизм имел и свою теорию, с зороастризмом ни в коей мере не связанную и даже ему противоположную. Как показал Р.Зенер, римский Митра выступает в роли бога-спасителя от этой жизни, находящейся под враждебным контролем Зодиака и планет, ангелов слепой судьбы. В митраизме силы зла якобы стремятся помешать человеку освободиться от оков материального мира, в то время как в зороастризме силы зла стремятся уничтожить все живые существа в этом мире, потому что этот мир сам по себе является творением сил добра и их средством защиты против зла. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.99,130.] Эта теория уже явно отдает гностицизмом и С.Петреман правильно определяет митраизм, как зерванитский гностицизм. [S.Petrement, цит.соч., стр.327.]

Гностицизм известен как ересь, с которой долго боролось христианство, официально ее осудило, но так до конца и не побороло. Наряду со сложными, как в Каббале, теориями «эманаций божества» для гностицизма характерно отрицание мира сего, который объявлялся творением не Бога, а демиурга или прямо Дьявола, с которым отождествлялся Яхве Ветхого Завета. Последнее вроде бы и неплохо, но беда в том, что гностики вместе с водой выплескивали и ребенка, т.е. материальный мир. Официальная христианская церковь отстаивала принцип божественного творения материального мира, и в этом она была права, но она упорно обзывала Бога-творца кличкой Ягве и продолжает делать это до сих пор.

Таким образом, христианство и гностицизм были теми противниками, о которых говорится «оба они хуже». Каждая сторона была права лишь наполовину. Это можно воспринимать как симптом того, что настал тот предсказанный зороастрийскими теологами 3000-летний период смешения истины и лжи, за которым последует их окончательное разделение. Гностицизм породил длинный ряд ересей, как зороастрийских, так и христианских – манихейство, павликианство, богомильство, катаризм, и все они отличались тем же, что у гностиков, отношением к материальному миру. Отпрыском гностицизма является и масонство, которое учит сознавать иллюзорность физического мира и презирать создаваемые им препятствия. От гностицизма внутри самого себя так и не смогло избавиться христианство. А.Робертсон называет Евангелие от Иоанна гностическим Евангелием [А.Робертсон. Происхождение христианства. М., 1956, стр.234.] и с этой точки зрения и понимает известные слова Иисуса «Ваш отец – Дьявол», за которые, как утопающий за соломинку, цепляются христиане-антисемиты.

Но не зря на почетном месте в масонских ложах всегда возлежала Библия, открытая именно на Евангелии от Иоанна. Не зря именно в этом Евангелии сказано: «Дух животворит, плоть не пользует ни мало» (6,63).

А.Древс написал даже книгу с характерным названием «Происхождение христианства из гностицизма». Разумеется, неправильно считать гностицизм единственным источником христианства, но в него, вероятно, через ессеев и учеников Иоанна Крестителя, безусловно, влилась сильная струя гностицизма, «великой общевосточной тайной религии», «синтетического образования из религий главнейших народов» [А.Древс. Происхождение христианства из гностицизма. М., 1930, стр.56.]. Установить, из какого именно центра расползался гностицизм, столь же трудно, как поймать черта за хвост. Им уже были заражены орфики, пифагорейцы, буддисты, но первоисточник зла скрыт от наших взоров где-то на ностратическом уровне.

С митраизмом Л.Н.Гумилев пытается связать и другое дьявольское произведение – тибетскую темную религию бон, создание которой он приписывает эламцу Шенрабу, который бежал на Восток после установления в Персии зороастризма при Ксерксе [Л.Н.Гумилев. Старобурятская живопись. М., 1975, стр.21-23.]. Но Л.Гумилев ошибочно считает Митру богом Шенраба: это арийский, а не эламский бог. Об эламо-дравидском мире, как об источнике темных и жестоких культов мы уже говорили, хотя грешны не только дравиды: такие же культы были у семитов, например, у финикийцев, и у некоторых арийцев (кельты). Корни опять уходят на ностратический уровень.

Мидийские маги отождествили своего Митру и с зороастрийским Саошьянтом. [J.Grill, цит.соч., стр.18.] Каждый год они собирались на вершине Горы Победы, где находилась пещера, окруженная источниками и деревьями, и ждали в течение трех дней появления звезды, которая предвещала рождение Саошьянта, царя мира, Митры. [P.du Breuil, цит.соч., стр.306.] Отсюда знаменитые маги и притопали прямо в Евангелие. Впрочем, это не единственное заимствование из митраизма, попавшее в христианство: оттуда же и рождество Христово 25 декабря (рождество Митры), и причащение хлебом и вином, и колокольный звон. [Там же, стр.360.]

По словам Н.А.Куна, Митра был главным и самым грозным противником Христа в Римской империи. [Н.А.Кун. Предшественники христианства, стр.112.] Но та мешанина, которую представлял собой римский митраизм, реальной альтернативой христианству служить, конечно, не могла.

В 226 г. н.э. в Иране произошел переворот. Парфянский царь Артабан V был свергнут персидским царем Ардаширом из рода Сасанидов. Новая династия выступила как наследница Ахеменидов и повела линию на возврат к тем порядкам, которые существовали до нашествия Александра Македонского. Новые перспективы открылись и перед маздеизмом, который вскоре стал государственной религией. Сохранился грандиозный барельеф, на котором победа Ардашира над парфянским царем изображается, как победа Ахура Мазды над Ахра Манью. Но на первом этапе Сасанидского периода мы, безусловно, имеем дело не с зороастризмом, а с маздеизмом, как при последних Ахеменидах. Отец и дед Ардашира были не только царями, но одновременно выполняли функции жрецов в храме Анахиты в Истахре. [В.Г.Луконин. Культура сасанидского Ирана, стр.30.]

Семейные традиции так быстро не забываются, ну а что из себя представлял культ Анахиты, мы помним. Ардашир и его сын Шапур продолжали приносить ей в жертву головы убитых врагов, а еще столетие спустя тем же занимался верxовный маг Атурпат, только он для разнообразия меню подкармливал богиню головами христианских мучеников. Нельзя не согласиться с С.Викандером, который категорически отказывается признавать за зороастрийцев таких «кровожадных головорезов» [S.Wikander, цит.соч., стр.126.], как Ардашир I и Шапур I.

При Шапуре I в Иране еще не было государственной религии. При нем выступил и нашел у него поддержку новый проповедник – Мани.

Мани родился в 216 г. в Вавилонии. Имя его не иранское, а арамейское, часто встречающееся среди вавилонских евреев. [H.Ch.Puech. Le Manicheisme. Paris. 1949, стр. 39.] Его родным языком был семитский арамейский язык, т.е. язык Христа, сохранившийся ныне только у айсоров, специализирующихся на чистке обуви в наших городах. Персидского языка Мани, похоже, вообще не знал, а при аудиенциях у персидских царей изъяснялся с ними через переводчика. Мани был от природы хром, а чьим признаком, по старому поверью, является хромота, все знают. Его отец принадлежал к какой-то явно гностической секте и ввел в нее своего сына. Свое знакомство с миром Мани начал с поездки в Индию, а по возвращении в 243 г. был принят Шапуром I, понравился ему и получил право свободно вести пропаганду своей религии по всей империи.

Мани объявил себя таким же посланником бога, как Заратустра, Будда и Иисус, призванным дать синтез всех религий. Из зороастризма он взял принцип двух начал, которые для него были вечными и непреходящими, причем зло отождествлялось с материей, из буддизма – переселение душ, а из христианства – мессианские претензии. Главной идеей Мани была идея вечности зла, идеалом – высвобождение из оков материи заключенной в человеке искры божьего света, чего можно достичь лишь путем строгого аскетизма. Проповедь Мани была окрашена самыми мрачными пессимистическими тонами: «Боже, несовершенны, греховны мы. Мы – мучители, мы лжецы, ради ненасытного, бесстыдного демона зависти, мыслью, словом и делом... Долго, бесконечно страдать мы будем». [В.Г.Луконин, цит.соч., стр.80.] Все это очень похоже на христианские нытье и самобичивание, но Иран не был предрасположен к таким настроениям. На пути у Мани встал Картир.

Б.Брентьес пишет: «Формирование иранской государственной религии шло параллельно образованию христианской государственной церкви на Западе, оно даже завершилось раньше». [B.Brentjes, цит.соч., стр.242.] И поднял эту религию на государственный уровень человек по имени Картир. Со времен мага Гауматы ни один священнослужитель в Иране не поднимался так высоко, но Картир, в отличие от Гауматы, действовал не обманом и представлял уже совсем иных магов, – магов, которые уже на протяжении нескольких столетий мыслили категориями зороастризма. Картир начал свою деятельность при Шапуре I и сначала не был значительной фигурой. К 80-м годам III в. в его руках оказалась власть над всеми священнослужителями государственной религии. Он стал религиозным наставником царя и верховным магом всего государства. Этот титул (магупат) ему даровал сын Шапура Хормизд в 274 г. и сохранили его за ним два следующих царя – Варахран (Бахрам) I и II. Картир произвел кодификацию Авесты и начал жестокие преследования еретиков и инаковерующих. Первой его жертвой пал Мани, погибший в тюрьме в 277 г. В память своих деяний Картир оставил такую надпись: «Ахриман и девы получили великий удар и мучение и вера Ахримана и девов отступила из страны и была изгнана. И иудеи, и буддийские жрецы, и брахманы, и назареи, и христиане... были разбиты, а изображения их богов – разрушены». [С.Г.Луконин, цит.соч., стр.17.]

Разгромленное в Иране манихейство оказалось на редкость живучим за его пределами. В 763 г. эту веру приняли тюрки-уйгуры в Синьцзяне. Правда, вскоре они были разгромлены киргизами, но, возможно, именно при их посредстве к монголам проникла вера в единого Бога по имени Хормуста. [Л.Н.Гумилев. Поиски вымышленного царства, стр.282,286.] В Византии манихейство распространилось в форме ереси павликиан, создавших в IX в. независимую республику в Малой Азии. Павликиане объявляли Иегову Ветхого Завета Сатаной, а патриархов и пророков – его темными слугами. [Генри-Чарльз Ли. История инквизиции в Средних веках. Сиб. 1911, стр.59.]

В X в. множество павликиан было переселено во Фракию, и эта ересь в форме богомильства заразила южных славян. Известно, какую силу она имела на протяжении нескольких столетий в Болгарии. В XIV в. она сделалась государственной религией в Боснии. Из славянских земель она проникла в Ломбардию, которая сделалась центром ее распространения по всей Европе уже под новым именем – Катаризма.

Объяснение быстрому распространению и стойкости этого учения, по мнению Г.Ч.Ли, «надо искать в том обаянии, которое производит дуализм – антагонизм вечных начал добра и зла – на умы тех, кто считает существование зла несовместимым с верховным владычеством бесконечно доброго и бесконечно могущественного Бога. Когда же к дуалистическому учению прибавляется учение о переселении душ... то легко прийти к убеждению, что найдено удовлетворительное оправдание людских страданий». [Там же, стр.58.]

В данном случае устами Г.Ч.Ли глаголит сама истина. Единственным положительным вкладом Мани в развитие иранской религиозной мысли было введение в нее учения о переселении душ, без которого объяснение мира, как говорилось выше, остается неполным. Я полагаю, что введение этой идеи в маздеизм вполне правомерно,не искажает смысл учения и не вносит в него какой-то чужеродный элемент. Она вполне может быть развита из самого маздеизма, из теории о воплощениях фраварти – если эти восполнения добровольны и имеют целью борьбу со злом, то вполне логично мыслить их не однократными, а периодическими, подобно аватарам Вишну, и столь же логично предположить существование своего рода анти-фраварти во враждебном лагере. Только их воплощения не добровольны и подчиняются закону кармы. В 1209-1216 гг. катаризму в Западной Европе был нанесен смертельный удар крестовым походом против альбигойцев в Южной Франции. Но Г.Ч.Ли прав, что «преследование не могло быть единственным фактором исчезновения катаризма. Нужно искать причину этого в мрачном пессимизме самого учения. Мани лишил древний маздеизм жизненности, приписав началу зла полную власть над всем видимым миром». [Там же, стр.515.]

Однако судьба самого Картира сходна с судьбой нашего патриарха Никона. Он пытался создать в Иране теократию, поставить духовную власть выше светской, но светская власть не позволила ему это сделать. В IV в. пост магупата был упразднен, имя Картира вычеркнуто из истории, а кодификатором Авесты официальная легенда стала называть придуманное лицо – некоего Тусара. [В.Г.Луконин, цит.соч., стр.100.]

Царей, при которых выдвигался Картир, строгий С.Викандер уже согласен считать за настоящих зороастрийцев. [S.Wikander, цит.соч., стр.126.] После них приходит Нарсе, который опять симпатизирует манихеям, а Шапур II жестоко преследует христиан и поклоняется Анахите. Однако в последние века Сасанидской империи культ Анахиты сильно отошел на задний план. [Там же, стр.54.] По мнению Р.Зенера, зороастрийская ортодоксия сасанидского периода все-таки ближе к духу Заратустры, чем слабо замаскированный политеизм Яштов. Во 2-й Персидской империи Митре и Анахите сильно подрезали крылья и им никогда уже больше не позволяли узурпировать положение, почти равное с Ахура Маздой. [R.C.Zaehner, цит.соч., стр.168.]

Не удалось занять твердых позиций в маздеизме и зерванизму – философии времени. Лишь при Ездигерде II (439-457) усилиями его визиря Михр Нарсе зерванизм выдвинулся на ведущее место, но позже был отброшен.

Отношения с христианством складывались неровно. Первые кровавые преследования христиан были при Шапуре II в 339 г. В 410 г. Ездигерд I официально признал христиан персидской церковью, но наверное потому, что был женат на еврейке. [P.du Breuil, цит.соч., стр.375-376.] Христианство вообще, как ему и положено, пользовалось наибольшей популярностью среди семитического населения Месопотамии. [Р.Фрай. Наследие Ирана, стр.307.] Для самих евреев с установлением Сасанидской династии ситуация вообще-то изменилась к худшему [O.Klima. Manis Zeit und Leben. Prag. 1962, стр.141.], но они еще продолжали выскакивать. После правления своего ставленника Ездигерда I они обнаглели до того, что однажды убили в Исфагане двух маздеистских священников. Это заставило царя Пероза (459-84) дать евреям по мозгам. Надо отдать должное маздеистскому духовенству: в отличие от христианских ослов, оно очень хорошо понимало, откуда взялась еврейская религия. В книге Денкарт сказано: «После того, как девы были изгнаны из Ирана, они принесли свою ложь семитам, к змею Дахаку, разрушителю созданий. Он принял ее на вооружение и с ее помощью развратил род людской, наполнил мир слезами, создал Тору, писание иудаизма, и построил Иерусалим, где велел ее стеречь. От Дахака ее получил сначала Авраам, вождь евреев, а от Авраама – Моисей. Евреи почитают их за пророков и создателей их лжеучения. Дух Зла побудил Моисея распространить еврейское учение. Потом эта ложь девов, которую Дахак выбрал на проклятье всем творениям, основание лжерелигии, столп иудаизма, появится в мире во второй и в третий раз и будет блистать в разные эпохи стараниями еретиков, в то время как маздеистская религия и Иран будут в упадке». [M.Mole, цит.соч., стр.53.]

Все так и идет, как по-писаному. В начале VII в. Иран был на вершине могущества. Персидские войска стояли у стен Константинополя (по данным одной грузинской хроники, в роли союзников персов на этом фронте выступали руссы, которые требовали от византийцев «оставить ложную веру во Христа») [С.Лесной, цит.соч., стр.95.], взяли Иерусалим, причем погибло 50 тысяч христиан и был, как уверяют христиане похищен Святой Крест (хотя на самом деле там его давно уже не было), захватили Египет и дошли аж до Нигера, а в середине того же века Сасанидская империя больше уже не существовала – она пала под ударами арабского халифата. Если и считать это событие Божьей карой, то разве что за глобальную политику не по силам. Как пишет Л.Н.Гумилев: «Иран ослабел настолько, что уже в 636 г. потерпел полный разгром в битве при Кадеше от арабов, которых до тех пор не считал за серьезного противника. И действительно, победа халифа Омара объяснима не столько фанатизмом новообращенных мусульман, сколько тем, что лучшие персидские войска легли в боях с византийцами и тюркюто-хазарами». [Л.Н.Гумилев. Открытие Хазарин. М., 1966, стр.106.]

Но и в завоеванном Иране маздеизм не сразу уступил свои позиции исламу, да и первые мусульманские правители проявляли разумную веротерпимость. В прикаспийских областях маздеизм преобладал до второй половины IX в., а еще в X в. маздеисты составляли большинство сельского населения Фарса. Но по мере того, как ислам становился все более фанатичным и нетерпимым, ситуация менялась, и в XI в. мусульмане уже составляли подавляющее большинство. [И.П.Петрушевский. Ислам в Иране, стр.36-37.] Приверженцы старой веры не захотели жить под исламским владычеством, эмигрировали в Индию, где живут и процветают до сих пор.

Скажете, умершая религия? Или, точнее, реликтовая религия, выражаясь языком биологов? А я скажу: обокраденная религия.

Разве может умереть религия, первой открывшая людям Единого Бога? И что еще более важно, она первой открыла и раскусила Дьявола, величайшая хитрость которого, как говорил Ш.Бодлер, состоит в том, чтобы заставить верить в то, что он не существует. И на эту религию он уж, конечно, постарается обрушить самые страшные свои удары. И все же она жива, и в этом – залог грядущей победы над Злом.


Загрузка...