Зараза 2: Львиное сердце

Глава 7

Действительно, снизу послышалось пение – заунывное, протяжное, точь-в-точь как мычал толстяк возле автосервиса на моей последней встрече с сектантами. Я принюхался, ароматы снизу шли убойные, но на дымовуху, как в прошлый раз, это не тянуло.

Как там в песне пелось? Хорошими делами прославиться нельзя? Надо было не умничать, а самому лагерь сперва проверить. Хорошо хоть училку с детьми спасли…

Шаги. И тягучий мерзкий напев.

Кто-то тяжелый медленно двигался по ступенькам. Не шаркун и не крадется, но шел медленно, будто тяжело ноги задирать.

Я поднялся к завалу из мебели. Подцепил томагавком сидушку у торчащего вверх ногами стула и тихонько распотрошил обивку. Вытащил два куска поролона, скрутил в трубочки и засунул в уши, чтобы не слышать пение. Черт его знает, голова в прошлый раз пошла из-за травок или черной магии.

Спустился к началу лестницы и поднял пистолет, прицелившись на линию, где заканчивалась перегородка между лестничными проемами. Покосился на зомби в зале. Часть мечется перед приемными окошками, один даже пролез частично – голову и руку пропихнул, а дальше застрял. Появились просветы в толпе, подумал, что их стало меньше, но пригляделся и понял, что это они вокруг прыгунов расступились. Многовато их на пути до выхода, не прорвусь.

Вытянутая рука уже начала уставать, когда снизу, наконец, кто-то поднялся. Шаги я не слышал, ничего не слышал – только легкое гудение пустоты в закупоренных ушах.

Первым появился запах – резкий сладковатый одеколон с примесью пота, потом мелькнула рука – полная чернокожая ладонь с золотыми часам на запястье. Человек за перегородкой явно, дойдя до последней ступеньки, остановился, опершись рукой на стену. Прошла почти минута, прежде чем негр продолжил движение и на линии угла одновременно вместе с пузом появился профиль человека.

Нос картошкой, массивные, как у многих африканцев, губы, дорожка пота на щеке – видать, каннибалы в шаманы себе только самых упитанных берут. Где-то слышал, что память находится в жире и у массивных людей и того и другого хоть отбавляй. С другой стороны, если это секта гурманов, то может им по статусу положено крупными быть.

Как только из-за угла появился висок, я выстрелил. И дальше уже не стал медлить. Активировал режим – тренировочный отстрел по мишеням и, держа пистолет на уровне глаз, только чуть вжал шею в плечи, и пошел вниз по ступенькам.

Выскочил и отправил две пули в грудь человеку, показавшегося из-за угла. На моей стороне скорость и эффект неожиданности. Туземец-послушник даже не понял, что случилось, когда свернул за угол и увидел медленно сползающее по стенке тело шамана.

Я выдернул поролон из ушей, убедился, что паники нет, не считая беснующихся мертвяков за перегородками, и пошел вперед.

Тускло освещенный коридор, какие-то тележки и коробки, покачивающийся силуэт высокого мужика у стены, звонкое журчание струи в железное ведро – еще два выстрела в центр силуэта, чтобы наверняка. Быстрая перебежка между ящиками, контрольный в голову ссыкуна.

Иду дальше.

Заглядываю в дверной проем бывшей кладовки и расстреливаю сонных сектантов, лежащих на ковриках по углам. Один спит, второй в наушниках и с абсолютно тупой улыбкой пялится в яркий экран планшета, только третий что-то почувствовал, вскинулся сквозь сон и стал шарить рукой по полу в поисках мачете.

Его и убиваю первым. Стреляю двойкой в корпус, чтобы не искать в темноте, где там голова. Парень с планшетом не реагирует, обдолбанные они тут что ли. Стреляю в спящего, и только потом бью прямо в светящееся яблочко, пробивая «айпад» насквозь.

Слышу шаги в коридоре и прячусь за дверь. Пробегают трое с оружием в руках, что-то воинственно бормочут на непонятном мне языке. Пропустил, высунулся и разрядил остаток магазина в спину. Меняю магазин и, под прикрытием тележки, заваленной черными спортивными сумками, иду вперед.

Что, не спортивно? Очень даже спортивно – три выстрела и все в цель, а про яблочко в комнате, так вообще выстрел на сто баллов.

Не удержался, расстегнул молнию на сумке и уставился на новехонькие ровные ряды зелененьких бумажек с номиналом десять тысяч.

Вот только валюта местная – Сьерра-леонский леоне. В этой стране финансисты те еще креативщики, долго, видать, над названием думали. Но с экономикой в стране было еще хуже, чем с крутыми названиями. По курсу на день моего прилета две таких бумажки могли бы поменять на один доллар.

Сумок, кстати, много – все плотно набитые пачками с купюрами. Но мне трех камазов не хватит, чтобы с «глобалами» расплатиться.

Перед следующим поворотом остановился, прислушался и принюхался. Играла музыка, но не туземные напевы, а какая-то вполне себе обычная западная попса. Отчетливо пахло жареным мясом, а дальше, как по классике: «тряпки жжем, смеемся».

Аккуратно выглянул и увидел небольшой холл перед приоткрытым массивным входом в банковское хранилище. Сбоку, на раскладных стульях, сидело два аборигена. Один в отключке, из ушей торчат провода наушников, но штекер просто свисает на пол. На коленях очередной планшет, на котором мелькают разноцветные отблески и негромко звучит попсовый ритм. Второй наклонился над газовой плиткой и что-то перемешивает на небольшой сковородке, периодически выдыхая дым из замызганной пластиковой бутылки.