Зарубежная фантастика из журнала «ЮНЫЙ ТЕХНИК» 1956-1969

ТРИ ЭЛЕКТРЫЦАРЯ

Станислав Лем

Перевел с польского З. Рачинский

Рисунки Роберта Авотина

«Юный техник» 1965'02

Жил-был когда-то великий конструктор-изобретатель, не переставая выдумывавший необыкновенные приборы и создававший удивительнейшие механизмы. Свои изделия он метил знаком сердца, и каждый атом, выходивший из-под его рук, нес на себе этот знак, так что ученые потом поражались, находя в атомных спектрах мерцающие сердечки. Построил он массу полезных машин, больших и малых, когда вдруг пришла ему в голову странная мысль объединить в одно жизнь со смертью и таким образом достигнуть невозможного. Он решил создать разумные существа из воды, но не тем ужасным методом, о котором вы сейчас подумали. Нет, мысль о мягких и скользких телах была ему чужда, она была ему противна, как каждому из нас. Он решил создать из воды существа действительно прекрасные и мудрые, а следовательно, кристаллические. Тогда он выбрал планету, наиболее удаленную от всех солнц, из ее замерзшего океана вырубил ледяные горы и из них, как из хрусталя, вытесал Крионидов. Так их назвали, потому что они могли существовать только при ужасающем морозе и в бессолнечной пустоте. В скором времени они построили ледяные города и дворцы, а так как всякое тепло угрожало им гибелью, ловили они полярные сияния в большие прозрачные сосуды и ими освещали свои жилища. Чем богаче был кто-нибудь из них, тех больше у него было полярных сияний, лимонных и серебристых, и жили они счастливо, а поскольку они любили не только свет, но и драгоценные камни, славились они своими бриллиантами, которые были нарезаны из замерзших газов и отшлифованы. Украшали они Крионидам их вечную ночь, в которой, как плененные духи, полыхали стройные полярные сияния, похожие на заколдованные туманности в хрустальных глыбах. Не один космический завоеватель хотел обладать этими богатствами, потому что вся Криония была видна из самых отдаленных мест, сверкая, как бриллиант, медленно вращаемый на черном бархате. Авантюристы прибывали на Крионию испытать военное счастье.

Прилетел на нее и электрыцарь Бронзовый, который ступал, как будто колокол звонил, но едва он поставил на льды ногу, как они растаяли от жара, и он рухнул в бездну ледяного океана, а воды сомкнулись над ним, и, как насекомое в янтаре, покоится он в ледяной горе на дне крионских морей и по сей день.

Не испугала судьба Бронзового других смельчаков. Прилетел после него электрыцарь Железный, напившись жидкого гелия так, что у него аж булькало в стальном нутре, а иней, оседающий на панцире, делал его похожим на снежную бабу. Однако, планируя при спуске к поверхности планеты, раскалился он от атмосферного трения, жидкий гелий испарился из него со свистом, а он сам, раскаленный докрасна, упал на ледяные скалы, которые тотчас разверзлись. Выбрался он, пышущий паром, похожий на кипящий гейзер, но все, к чему он прикасался, становилось белым облаком, из которого падал снег. Ну тогда он уселся и стал ждать, пока остынет, а когда уже снежные звездочки перестали таять на наплечниках его панциря, хотел он встать и двинуться в бой, но смазка затвердела у него в суставах, и он не мог даже выпрямить хребет. До сих пор он так сидит, а выпадающий снег превратил его в белую гору, из которой торчит лишь острие шлема. Эту гору называют Железной, а в ее глазных впадинах блестит замерзший взгляд.

Услыхал о судьбе предшественников третий электрыцарь, Кварцевый, которого днем нельзя было видеть иначе, как полированной линзой, а ночью — как отражение звезд. Он не опасался, что у него затвердеет масло в суставах, так как у него его не было, не боялся, что льды растрескаются у него под ногами, так как он мог становиться таким холодным, каким ему хотелось. Ему нужно было избегать только одного — настойчивых раздумий, так как от них разогревался его кварцевый мозг, и это могло его погубить. Но он решил бездумьем спасти себе жизнь и достичь победы над Крионидами. Прилетев на планету, был он такой замерзший от долгого путешествия через вечную галактическую ночь, что железные метеоры, ударяющиеся в полете в его грудь, разлетались на куски, звеня как стекло. Уселся он на белых снегах Крионии под ее черным, как горшок, полный звезд, небом и, похожий на прозрачное зеркало, только хотел поразмыслить, что ему следует делать дальше, но уже снег вокруг него почернел и начал испаряться.

«Ого, — сказал сам себе Кварцевый, — нехорошо! Ну ничего, только бы не думать, и будет порядок!»

И решил, что бы ни случилось, повторять эту одну фразу, потому что она не требовала умственных усилий и благодаря этому совсем его не разогревала. Отправился Кварцевый по снежной пустыне бездумно и как-нибудь, лишь бы сохранить холод. Шел он так, пока не дошел до ледяных стен Фригиды, столицы Крионидов. Разбежался он, ударил головой в крепостную стену так, что искры полетели, но ничего не достиг.

«Попробуем иначе», — сказал он себе и задумался, сколько же это будет: дважды два? И когда он об этом раздумывал, голова у него несколько разогрелась. Попытался он теперь снова протаранить искрящиеся стены, но сделал только небольшую ямку.

«Этого мало! — сказал он себе. — Попробуем чего-нибудь посложнее. Сколько же это будет: трижды пять?»

Теперь-то уж его голову окружила шипящая туча, потому что снег при соприкосновении с такой бурной мыслительной деятельностью сразу закипал. Кварцевый поэтому отошел, разогнался, ударил и насквозь проскочил крепостную стену, а с ней еще два дворца и три дома захудалых графов Морозных, вылетел на большую лестницу, схватился за поручни из сталактитов, но ступени были как каток. Спохватился он быстро, потому что вокруг него все уже таяло, и он мог, таким образом, провалиться сквозь весь город вглубь, в ледяную пропасть, где бы он навеки замерз.

«Ничего! Только бы не думать! Будет порядок!» — сказал он себе и действительно сразу же остыл.

Вот вышел он из вытопленного им ледяного тоннеля и оказался на большой площади, освещенной со всех сторон полярными сияниями, моргавшими изумрудом и серебром.

И вышел ему навстречу звездно искрящийся огромный рыцарь Бореаль, вождь Крионидов. Собрался с силами электрыцарь Кварцевый и бросился в атаку, а тот ринулся на него, и был такой грохот, как когда сталкиваются две ледяные горы посреди Северного океана. Отлетела обрубленная в плече блестящая десница Бореаля, но не растерялся он, дельный, а повернулся, чтобы встретить врага грудью широкой, как ледник, которым он, собственно, и был. А Кварцевый вновь набрал скорость и снова таранил его со страшной силой. Тверже и плотнее был кварц, чем лед, и Бореаль лопнул с гулом, будто лавина пронеслась по скалистым склонам, и лежал разбитый вдребезги при свете полярных сияний, глядевших на его поражение.

«Порядок! И дальше бы так!» — сказал Кварцевый и сорвал с побежденного драгоценности изумительной красоты: перстни, украшенные водородом, искрящиеся вышивки и пуговицы, похожие на бриллиантовые, но нарезанные из тройки благородных газов — аргона, криптона и ксенона. Но, восхищаясь ими, он потеплел от волнения, и эти бриллианты и сапфиры, шипя, испарились от прикосновения, так что в руках у него осталось только несколько капель росы, тоже сразу улетучившейся.

«Ого! Значит, и восхищаться не следует! Ну ничего! Только бы не думать!» — сказал он себе и отправился дальше, в глубь атакованного города. Увидел он вдали приближающуюся огромную фигуру. Это был Белый Альбуцид, Генерал-минерал, широченную грудь которого пересекали ряды орденских сосулек с большой звездой Инея на глациальной ленте; этот страж королевских сокровищниц преградил путь Кварцевому, который ринулся на него, как буря, и раздробил с ледяным грохотом. На помощь Альбуциду прибежал князь Астроух, властитель черных льдов; с ним электрыцарь не справился, так как на князе были дорогие азотные латы, закаленные в гелии. Холод от них шел такой, что у Кварцевого сразу пропал наступательный порыв и движения его ослабли, а полярные сияния даже побледнели, такое веяние Абсолютного Нуля разнеслось вокруг. Вскочил Кварцевый, подумав:

«Караул! Что же это снова?» — и от столь сильного удивления мозг у него разогрелся. Абсолютный Нуль сразу потеплел, и на глазах Кварцевого Астроух сам стал разваливаться на куски с грохотом, вторившим его агонии, пока не осталась на побоище только куча черного льда, с которой, как слезы, текла вода, собираясь в лужу.

«Порядок! — сказал себе Кварцевый. — Только не думать, а если нужно, то думать! Так ли, сяк ли — я должен победить!»

И он помчался дальше, и шаги его раздавались гулко, будто кто-то разбивал молотом кристаллы, и топал он, несясь по улицам Фригиды, а ее жители смотрели на него с отчаянием в сердцах из-под белых карнизов. Мчался он, как разъяренный метеор по Млечному Пути, как вдруг заметил вдали одинокую небольшую фигуру. Это был сам Барион, прозванный Ледоустым, величайший мудрец Крионидов. Разогнался Кварцевый, чтобы уничтожить его одним ударом, однако тот уступил ему дорогу и показал два выставленных пальца; не знал Кварцевый, что это могло означать, но все же повернул и айда вновь на противника, но Барион снова только на шаг отошел в сторону и быстро показал один палец. Удивился немного Кварцевый, хотя уже повернул и как раз собирался начать разбег. Задумался он, и вода начала течь из ближайших домов, но он этого не видел, потому что Барион показал ему кольцо, составленное из пальцев, и быстро двигал в нем взад и вперед большим пальцем другой руки. Кварцевый думал и думал, что же могли означать эти молчаливые жесты, и разверзлась у него пустота под ногами, плеснула из нее черная вода, а он сам полетел, как камень, вглубь, и прежде чем он успел подумать: «Ничего, только бы не думать!» — уже его и на свете не было. Спасенные Криониды, благодарные Бариону за спасение, спрашивали его потом, что он подразумевал под своими знаками, которые показывал страшному электрыцарю-приблуде.

— Это же совсем просто, — ответил мудрец. — Два Пальца означали, что нас с ним двое. Один — что сейчас только я останусь. Потом я показал ему кольцо, чтобы пояснить, что сейчас лед под ним расступится и черная бездна океана поглотит его навеки. Он не понял ни того, ни другого, ни третьего.

— О великий мудрец! — воскликнули изумленные Криониды. — Как же ты мог подавать такие сигналы ужасному врагу? Подумай только, что бы случилось, если бы он тебя понял и не стал удивляться! Ведь тогда не разогрелся бы его разум и не рухнул бы он в бездонную пропасть…

— Ах, этого я совсем не опасался, — сказал с холодной усмешкой Барион Ледоустый, — ибо я заранее знал, что он ничего не поймет. Ведь если бы у него была хоть капля ума, он бы к нам не пришел. Какой прок существу, живущему под солнцем, от газовых драгоценностей и серебряных звезд льда?

И они подивились, в свою очередь, мудрости мудреца и, успокоенные, разошлись по домам, где их ожидал милый мороз. С тех пор никто уже не пытался напасть на Крионию, потому что во всем космосе не осталось таких глупцов, хотя, правда, некоторые говорят, что глупцов-то хватает, только они не знают дороги.