Зарубежная литература XX века. Книга 2

Современная история

(Histoire contemporaine)

Тетралогия (1897–1901)

Аббат Лантень, ректор духовной семинарии в городе ***, писал монсеньору кардиналу-архиепископу письмо, в коем горько жаловался на аббата Гитреля, преподавателя духовного красноречия. Через посредство упомянутого Гитреля, позорящего доброе имя священнослужителя, госпожа Вормс-Клавлен, жена префекта, приобрела облачения, триста лет хранившиеся в ризнице люзанской церкви, и пустила на обивку мебели, из чего видно, что преподаватель красноречия не отличается ни строгостью нравов, ни стойкостью убеждений. А между тем аббату Лантеню стало известно, что сей недостойный пастырь собирается претендовать на епископский сан и пустующую в этот момент туркуэнскую кафедру. Надо ли говорить, что ректор семинарии — аскет, подвижник, богослов и лучший проповедник епархии — сам не отказался бы принять на свои плечи бремя тяжких епископских обязанностей. Тем более что более достойную кандидатуру сложно найти, ибо если аббат Лантень и способен причинить зло ближнему своему, то лишь во умножение славы Господней.

Аббат Гитрель действительно постоянно виделся с префектом Вормс-Клавленом и его супругой, чей главный грех состоял в том, что они — евреи и масоны. Дружеские отношения с представителем духовенства льстили чиновнику-иудею. Аббат же при всем своем смирении был себе на уме и знал цену своей почтительности. Она была не так уж велика — епископский сан.

В городе была партия, которая открыто называла аббата Лантеня пастырем, достойным занять пустующую туркуэнскую кафедру. Раз уж городу *** выпала честь дать Туркуэну епископа, то верующие были согласны расстаться с ректором ради пользы епархии и христианской родины. Проблему составлял лишь упрямый генерал Картье де Шальмо, который никак не желал написать министру культов, с коим был в хороших отношениях, и замолвить словечко за претендента. Генерал соглашался с тем, что аббат Лантень — превосходный пастырь и, будь он военным, из него вышел бы прекрасный солдат, но старый вояка никогда ничего не просил у правительства и теперь не собирался просить. Так что бедному аббату, лишенному, как все фанатики, умения жить, ничего не оставалось, как предаваться благочестивым размышлениям да изливать желчь и уксус в беседах с г-ном Бержере, преподавателем филологического факультета. Они прекрасно понимали друг друга, ибо хоть г-н Бержере и не верил в Бога, но был человеком умным и разочарованным в жизни. Обманувшись в своих честолюбивых надеждах, связав себя узами брака с сущей мегерой, не сумев стать приятным для своих сограждан, он находил удовольствие в том, что понемногу старался стать для них неприятным.

Аббат Гитрель — послушное и почтительное чадо его святейшества папы — времени не терял и ненавязчиво довел до сведения префекта Вормс-Клавлена, что его соперник аббат Лантень непочтителен не только по отношению к своему духовному начальству, но даже по отношению к самому префекту, коему не может простить ни принадлежности к франкмасонам, ни иудейского происхождения. Конечно, он раскаивался в содеянном, что, впрочем, не мешало ему обдумывать следующие мудрые ходы и обещать самому себе, что, как только обретет титул князя церкви, то станет непримирим со светской властью, франкмасонами, принципами свободомыслия, республики и революции.

Борьба вокруг туркуэнской кафедры шла нешуточная. Восемнадцать претендентов добивались епископского облачения; у президента И у папского нунция были свои кандидаты, у епископа города *** — свои. Аббату Лантеню удалось-таки заручиться поддержкой генерала Картье де Шальмо, пользующегося в Париже большим уважением. Так что аббат Гитрель, за чьей спиной стоит лишь префект-иудей, отстал в этой гонке.

Г-н Бержере не был счастлив. Он не имел никаких почетных званий и был непопулярен в городе. Конечно, как истинный ученый наш филолог презирал почести, но все-таки чувствовал, что куда прекрасней презирать их, когда они у тебя есть. Г-н Бержере мечтал жить в Париже, познакомиться со столичной ученой элитой, спорить С ней, печататься в тех же журналах и превзойти всех, ибо сознавал, что умен. Но он был непризнан, беден, жизнь ему отравляла жена, считавшая, что ее муж — мозгляк и ничтожество, присутствие которого рядом она вынуждена терпеть. Бержере занимался «Энеидой», но никогда не был в Италии, посвятил жизнь филологии, но не имел денег на книги, а свой кабинет, и без того маленький и неудобный, делил с ивовым манекеном супруги, на котором та примеряла юбки собственной работы.

Удрученный неприглядностью своей жизни, г-н Бержере предавался сладким мечтам о вилле на берегу синего озера, о белой террасе, где бы можно было погружаться в безмятежную беседу с избранными коллегами и учениками, среди миртов, струящих божественный аромат. Но в первый день нового года судьба нанесла скромному латинисту сокрушительный удар. Вернувшись домой, он застал жену со своим любимейшим учеником г-ном Ру. Недвусмысленность их позы означала, что у г-на Бержере выросли рога. В первый момент новоиспеченный рогоносец ощутил, что готов убить нечестивых прелюбодеев на месте преступления. Но соображения религиозного и нравственного порядка вытеснили инстинктивную кровожадность, и омерзение мощной волной залило пламя его гнева. Г-н Бержере молча вышел из комнаты. С этой минуты г-жа Бержере была ввергнута в адскую пучину, разверзшуюся под крышей ее дома.

Обманутый муж не стад убивать неверную супругу. Он просто замолчал. Он лишил г-жу Бержере удовольствия видеть, как ее благоверный неистовствует, требует объяснений, исходит желчью… После того как в гробовом молчании железная кровать латиниста была водворена в кабинет, г-жа Бержере поняла, что ее жизнь полновластной хозяйки дома закончилась, ибо муж исключил падшую супругу из своего внешнего и внутреннего мира. Просто упразднил. Немым свидетельством произошедшего переворота стала новая служанка, которую привел в дом г-н Бержере: деревенская скотница, умевшая готовить только похлебку с салом, понимавшая лишь простонародный говор, пившая водку и даже спирт. Новая служанка вошла в дом, как смерть. Несчастная г-жа Бержере не выносила тишины и одиночества. Квартира казалась ей склепом, и она бежала из нее в салоны городских сплетниц, где тяжело вздыхала и жаловалась на мужа-тирана. В конце концов местное общество утвердилось во мнении, что г-жа Бержере — бедняжка, а супруг ее — деспот и развратник, держащий семью впроголодь ради удовлетворения своих сомнительных прихотей. Но дома ее ждали гробовое молчание, холодная постель и служанка-идиотка…

И г-жа Бержере не выдержала: она склонила свою гордую голову представительницы славной семьи Пуйи и отправилась к мужу мириться. Но г-н Бержере молчал. Тогда, доведенная до отчаяния, г-жа Бержере объявила, что забирает с собой младшую дочь и уходит из дома. Услыхав эти слова, г-н Бержере понял, что своим мудрым расчетом и настойчивостью добился желанной свободы. Он ничего не ответил, лишь наклонил голову в знак согласия.

Г-жа Бержере как сказала, так и поступила — покинула семейный очаг. И она оставила бы по себе в городе хорошую память, если бы накануне отъезда не скомпрометировала себя необдуманным поступком. Придя с прощальным визитом кг-же Лакарель, она очутилась в гостиной наедине с хозяином дома, который пользовался в городе славой весельчака, вояки и завзятого поцелуйщика. Чтобы поддерживать репутацию на должном уровне, он целовал всех женщин, девиц и девочек, встречавшихся ему, но делал это невинно, ибо был человеком нравственным. Именно так г-н Лакарель поцеловал и г-жу рержере, которая приняла поцелуй за признание в любви и страстно ответила на него. Именно в эту минуту в гостиную вошла г-жа Лакарель.

Г-н Бержере не ведал грусти, ибо был наконец свободен. Он был поглощен устройством новой квартиры по своему вкусу. Наводящая ужас служанка-скотница получила расчет, а ее место заняла добродетельная г-жа Борниш. Имено она привела в дом латиниста существо, ставшее ему лучшим другом. Однажды утром г-жа Борниш положила у ног хозяина щенка неопределенной породы. В то время как г-н Бержере полез на стул, чтобы достать книгу с верхней полки стеллажа, песик уютно устроился в кресле. Г-н Бержере упал с колченогого стула, а пес, презрев покой и уют кресла, бросился его спасать от страшной опасности и, в утешение, лизать в нос. Так латинист приобрел верного приятеля. В довершение всего г-н Бержере получил вожделенное место ординарного профессора. Радость омрачали лишь крики толпы под его окнами, которая, зная, что профессор римского права сочувствует еврею, осужденному военным трибуналом, требовала крови почтенного латиниста. Но вскоре он был избавлен от провинциального невежества и фанатизма, ибо получил курс не где-нибудь, а в Сорбонне.

Пока в семье Бержере развивались вышеописанные события, аббат Гитрель времени не терял. Он принял живейшее участие в судьбе часовни Бельфийской Божьей матери, которая, по утверждению аббата, была чудотворной, и снискал уважение и благосклонность герцога и герцогини де Бресе. Таким образом, преподаватель семинарии стал необходим Эрнсту Бонмону, сыну баронессы де Бонмон, который всей душой стремился быть принятым в доме де Бресе, но его иудейское происхождение препятствовало этому. Настойчивый юноша заключил с хитроумным аббатом сделку: епископство в обмен на семейство де Бресе.

Так умный аббат Гитрель стал монсеньором Гитрелем, епископом туркуэнским. Но самое поразительное состоит в том, что он сдержал слово, данное себе в самом начале борьбы за епископское облачение, и благословил на сопротивление властям конгрегации своей епархии, которые отказались платить непомерные налоги, наложенные на них правительством.

Г-н Бержере поселился в Париже вместе со своей сестрой Зоей и дочерью Полиной. Он получил кафедру в Сорбонне, его статью в защиту Дрейфуса напечатали в «Фигаро», среди честных людей своего квартала он заслужил славу человека, отколовшегося от своей братии и не пошедшего За защитниками сабли и кропила. Г-н Бержере ненавидел фальсификаторов, что, как ему казалось, позволительно филологу. За эту невинную слабость газета правых немедленно объявилаего немецким жидом и врагом отечества. Г-н Бержере философски отнесся к этому оскорблению, ибо знал, что у этих жалких людишек нет будущего. Всем своим существом этот скромный и честный человек жаждал перемен. Он мечтал о новом обществе, в котором каждый получал бы полную цену за свой труд. Но, как истинный мудрец, г-н Бержере понимал, что ему не доведется увидеть царство будущего, так как ведь все перемены в социальном строе, как и в строе природы, происходят медленно и почти незаметно. Поэтому человек должен работать над созданием будущего так, как ковровщики работают над шпалерами, — не глядя. И единственный его инструмент — это слово и мысль, безоружная и нагая.

Е. Э. Гущина

Остров пингвинов

(L'lle des Pingoums)

Пародийная историческая хроника (1908)

В предисловии автор сообщает, что единственная цель его жизни — написать историю пингвинов. Для этого он изучил множество источников, и прежде всего хронику величайшего пингвинского летописца Иоанна Тальпы. Подобно другим странам, Пингвиния пережила несколько эпох: древние времена, средние века и Возрождение, новые и новейшие века. А началась ее история с того момента, когда святой старец Маэль, перенесенный кознями дьявола на остров Альку, окрестил арктических птиц из семейства лапчатоногах, приняв их за людей по причине глухоты и почти полной слепоты. Весть о крещении пингвинов вызвала в раю крайнее удивление. Виднейшие теологи и богословы разошлись во мнении: одни предлагали даровать пингвинам бессмертную душу, другие советовали сразу отправить их в ад.

Но Господь Бог повелел святому Маэлю исправить свою ошибку — обратить пингвинов в людей. Исполнив это, старец перетащил остров к бретонским берегам. Дьявол был посрамлен.

Стараниями святого обитатели острова получили одежду, но это отнюдь не способствовало укоренению нравственности. Тогдаже пингвины начали убивать друг друга из-за земли, утверждая тем самым права собственности, что означало несомненный прогресс. Затем была произведена перепись населения и созваны первые Генеральные Штаты, которые постановили избавить благородных пингвинов от налогов, возложив их на чернь.

Уже в древние времена Пингвиния обрела святую заступницу — Орберозу. Вместе со своим сожителем Кракеном она избавила страну от лютого дракона. Произошло это следующим образом. Могучий Кракен, водрузив на голову шлем с рогами, грабил по ночам соплеменников и похищал их детей. Святому Маэлю явилось знамение, что спасти пингвинов могут только непорочная дева и бесстрашный рыцарь. Узнав об этом, прекрасная Орбероза вызвалась совершить подвиг, ссылаясь на свою девственную чистоту. Кракен соорудил деревянный каркас и обшил его кожей. Пятерых мальчиков научили влезать в это сооружение, двигать им и жечь паклю, чтобы из пасти вырывалось пламя. На глазах у восхищенных пингвинов Орбероза повела дракона на поводке, как покорную собачку. Затем появился Кракен со сверкающим мечом и вспорол чудовищу брюхо, откуда выскочили исчезнувшие прежде дети. В благодарность за это героическое деяние пингвины обязались платить Кракену ежегодную дань. Желая внушить народу благотворный страх, он украсил себя гребнем дракона. Любвеобильная Орбероза еще долго утешала пастухов и волопасов, а затем посвятила жизнь свою Господу. После смерти ее причислили к лику святых, а Кракен стал родоначальником первой королевской династии — Драконидов. Среди них было много замечательных правителей: так, Бриан Благочестивый стяжал славу хитростью и отвагой на войне, а Боско Великодушный настолько заботился о судьбах престола, что перебил всю свою родню. Великолепная королева Крюша прославилась щедростью — правда, по словам Иоанна Тальпы, она не всегда умела смирять свои желания доводами рассудка. Конец средневекового периода был ознаменован столетней войной пингвинов с дельфинами.

Искусство этой эпохи заслуживает всяческого внимания. К несчастью, о пингвинской живописи можно судить лишь по примитивам других народов, поскольку пингвины начали восхищаться творениями своих ранних художников лишь после того, как полностью их уничтожили. Из литературы XV в. до нас дошел драгоценный памятник — повесть о схождении в преисподнюю, сочиненная монахом Марбодом, пламенным поклонником Вергилия. Когда вся страна еще коснела во мраке невежества и варварства, некий Жиль Луазелье с неугасимым пылом изучал естественные и гуманитарные науки, уповая на их неизбежное возрождение, которое смягчит нравы и утвердит принцип свободы совести. Эти благие времена наступили, но последствия оказались не совсем такими, как представлялось пингвинскому Эразму: католики и протестанты занялись взаимоистреблением, а среди философов распространился скептицизм. Век разума завершился крушением старого режима: королю отрубили голову, и Пингвиния была провозглашена республикой. Охваченная смутами и изнуренная войнами, она вынесла в собственном чреве своего убийцу — генерала Тринко. Этот великий полководец завоевал полмира, а потом потерял его, принеся бессмертную славу Пингвинии.

Затем наступило торжество демократии — была избрана Ассамблея, полностью контролируемая финансовой олигархией. Пингвиния задыхалась под тяжестью расходов на огромную армию и флот. Многие надеялись, что с развитием цивилизации войны прекратятся. Желая доказать это утверждение, профессор Обнюбиль посетил Новую Атлантиду и обнаружил, что богатейшая республика уничтожила половину жителей Третьей Зеландии с целью заставить остальных покупать у нее зонтики и подтяжки. Тогда мудрец с горечью сказал себе, что единственное средство улучшить мир — это взорвать всю планету с помощью динамита.

Республиканский строй в Пингвинии породил множество злоупотреблений. Финансисты сделались подлинным бичом страны из-за своей наглости и жадности. Мелкие торговцы не могли прокормиться, а дворяне все чаще вспоминали о прежних привилегиях. Недовольные с надеждой взирали на принца Крюшо, последнего представителя династии Драконидов, вкушавшего горький хлеб изгнания в Дельфинии. Душой заговора стал монах Агарик, который привлек на свою сторону отца Корнемюза, разбогатевшего на производстве ликера святой Орберозы. Роялисты решили использовать для свержения режима одного из его защитников — Шатильона. Но дело дракофилов было подорвано внутренними разногласиями. Несмотря на захват палаты депутатов, переворот закончился крахом.

Шатильону позволили бежать в Дельфинию, зато у Корнемюза конфисковали виногонку.

Вскоре после этого Пингвинию потрясло дело о краже восьмидесяти тысяч копен сена, запасенных для кавалерии. Офицера-еврея Пиро обвинили в том, что он будто бы продал чудесное пингвинское сено коварным дельфинам. Несмотря на полное отсутствие улик, Пиро был осужден и водворен в клетку. Пингвины прониклись к нему единодушной ненавистью, но нашелся отщепенец по имени Коломбан, выступивший в защиту презренного вора. Поначалу Коломбан не мог выйти из дома без того, чтобы его не побили каменьями. Постепенно число пиротистов стало возрастать и достигло нескольких тысяч. Тогда Коломбана схватили и приговорили к высшей мере наказания. Разъяренная толпа бросила его в реку, и он выплыл с большим трудом. В конце концов Пиро получил свободу: его невиновность была доказана стараниями судебного советника Шоспье.

Новейшие века начались ужасающей войной. Роман между женой министра Цереса и премьером Визиром имел катастрофические последствия: решившись на все, чтобы погубить своего врага, Церес заказал преданным людям статьи, в которых излагались воинственные взгляды главы правительства. Это вызвало самые резкие отклики за границей. Биржевые махинации министра финансов довершили дело:

в день падения министерства Визира соседняя враждебная империя отозвала своего посланника и бросила на Пингвинию восемь миллионов солдат. Мир захлебнулся в потоках крови. Полвека спустя госпожа Церес скончалась, окруженная всеобщим уважением. Все свое имущество она завещала обществу святой Орберозы. Наступил апогей пингвинской цивилизации: прогресс выражался в смертоносных изобретениях, в гнусных спекуляциях и отвратительной роскоши.

Будущие времена и история без конца. В гигантском городе работало пятнадцать миллионов человек. Людям не хватало кислорода и естественной пищи. Росло число сумасшедших и самоубийц. Анархисты полностью уничтожили столицу взрывами. Провинция пришла в запустение. Столетия словно бы канули в вечность: охотники вновь убивали диких зверей и одевались в их шкуры. Цивилизация проходила свой новый круг, и в гигантском городе опять работало пятнадцать миллионов человек.

Е. Д. Мурашкинцева

Восстание ангелов

(La Revolte des anges)

Роман (1914)

Великий Александр Бюссар д'Эпарвье, вице-президент государственного совета при Июльском правительстве, оставил своим наследникам трехэтажный особняк и богатейшую библиотеку. Ренэ д'Эпарвье, достойный внук знаменитого деда, по мере сил пополнял драгоценное собрание. В 1895 г. он назначил хранителем библиотеки Жюльена Сарьетта, одновременно сделав его наставником своего старшего сына Мориса. Г-н Сарьетт проникся к библиотеке трепетной, но ревнивой любовью. Всякий, кто уносил с собой самую ничтожную книжонку, раздирал архивариусу душу. Он был готов снести любое оскорбление и даже бесчестье, лишь бы сохранить в неприкосновенности бесценные тома. И благодаря его рвению библиотека д'Эпарвье за шестнадцать лет не потеряла ни единого листочка.

Но 9 сентября 1912 г. судьба нанесла хранителю страшный удар: на столе бесформенной грудой валялись книги, снятые с полок чьей-то кощунственной рукой. Таинственная сила бесчинствовала в святилище несколько месяцев. Г-н Сарьетт потерял сон и аппетит, пытаясь выследить злоумышленников. Очевидно, это были франкмасоны — друг семьи аббат Патуйль утверждал, что именно они, вкупе с евреями, замышляют полное разрушение христианского мира. Несчастный архивариус боялся коварных сынов Хирама, но любовь к библиотеке оказалась сильнее, и он решил устроить преступникам засаду. Ночью таинственный расхититель ударил его по голове толстенным фолиантом, и с этого дня дела пошли еще хуже — книги стали исчезать с пугающей быстротой. Наконец они обнаружились во флигеле, где обитал юный д'Эпарвье.

Мориса никак нельзя было заподозрить в излишней тяге к знаниям. С ранних лет ему удавалось избегать любого умственного усилия, и аббат Патуйль говорил, что этот юноша получил блага христианского воспитания свыше. Храня галантные традиции своей нации, Морис безропотно сносил откровенное распутство горничных и слезливое обожание светских дам. Но загадочная сила самым неделикатным образом вмешалась и в его жизнь: когда он предавался невинной страсти в объятиях прелестной Жильберты дез'Обель, в комнате появилась призрачная тень обнаженного мужчины. Незнакомец представился ангелом-хранителем Мориса и сказал, что на небесах его зовут Абдиил, а «в миру» — Аркадий. Он зашел проститься, поскольку утратил беру, изучив сокровища человеческой мысли в библиотеке д'Эпарвьв. Напрасно Морис умолял ангела развоплотиться и вновь сделаться чистым духом. Аркадий твердо решил присоединиться к своим собратьям, объявившим войну небесному тирану Иалдаваофу, которого люди ошибочно считают единым богом, тогда как он всего лишь суетный и невежественный демиург.

Мятежный ангел устроился на работу в типографию. Емуне терпелось приступить к реализации великого замысла, и он стад разыскивать товарищей. Некоторые из них не устояли перед мирскими соблазнами: так, архангел Мирар, ставший музыкантом Теофилем Белэ, влюбился в кафешантанную певичку Бушогту и превратился в презренного пацифиста. Напротив, архангел Итуриид, известный как русская нигилистка Зита, воспылал еще большей ненавистью к небесному царству, раздираемому классовыми противоречиями. Херувим Истар, пламенно возлюбив человечество, начал изготовлять изящные портативные бомбы с целью воздвигнуть светлый град радости и счастья на обломках гнусного старого мира. Участники заговора обычно собирались у Теофиля, и Бушотта с нескрываемым отвращением поила их чаем. В минуты уныния и скорби Аркадий навещал вместе с Зитой садовника Нектария. Этот еще крепкий, румяный старик был ближайшим сподвижником Люцифера и охотно рассказывал молодым о первом восстании ангелов. Когда же он брад в руки флейту, к нему слетались птицы и сбегались дикие звери. Зита с Аркадием слушали божественную музыку, и им казалось, Что внимают они сразу и музам, и всей природе, и человеку.

Морис д'Эпарвьс, лишившись своего ангела-хранителя, потерял былую веселость, и даже плотские наслаждения перестали его радовать. Родители встревожились, а аббат Патуйль заявил, что мальчик переживает духовный кризис. Действительно, Морис поместил в газете объявление, призывая Аркадия вернуться, однако ангел, поглощенный революционной борьбой, не откликнулся. Гадалки и прорицательницы также оказались бессильны помочь Морису. Тогда юноша начал обходить ночлежки и кабачки, где собирался всякий сброд, главным образом нигилисты и анархисты. Во время этих странствий Морис завел приятное знакомство с певичкой по имени Бушотта, у которой и встретил своего ненаглядного ангела. Поскольку Аркадий категорически отказался исполнять свои небесные обязанности, Морис решил вернуть заблудшего друга на путь истинный и для начала повез его в ресторан есть устрицы. Узнав о подозрительных знакомствах сына, Ренэ д'Эпарвье выгнал недостойного отпрыска из дома. Морису пришлось перебраться на холостяцкую квартиру. По его небрежению томик Лукреция с пометками Вольтера оказался в руках алчного и хитрого антиквара Гинардона.

Аркадий поселился у Мориса, к которому по-прежнему захаживала Жильберта. В памятную ночь своего ухода ангел произвел на нее неизгладимое впечатление. Аркадий, став человеком, усвоил людские привычки — иными словами, возжелал жены ближнего своего. Оскорбленный таким вероломством, Морис порвал с Жильбертой и вызвал Аркадия на дуэль, хотя ангел пытался втолковать ему, что сохранил небесную неуязвимость. В результате Морис был ранен в руку, и Аркадий с Жильбертой окружили его трогательной заботой. Все трое вновь обрели утраченную невинность, и Аркадий совсем забыл о старом тиране на небесах, но тут явилась Зита с известием, что мятежные ангелы готовы обрушиться на порфировый дворец Иалдаваофа.

Председатель совета министров мечтал раскрыть какой-нибудь жуткий заговор, чтобы порадовать народ, исполненный любви к твердой власти. За падшими ангелами было установлено негласное наблюдение. Крепко выпив на очередном собрании, Аркадий, Истар и Морис ввязались в стычку с полицией. Истар бросил свою знаменитую бомбу, от которой сотряслась земля, потухли газовые фонари и разрушилось несколько домов. На следующий день все газеты кричали о неслыханном преступлении анархистов, франкмасонов и синдикалистов. Вскоре были арестованы Морис д'Эпарвье и певичка Бушотта. Париж замер в тягостном недоумении. Все знали, что юный Морис из-за своих роялистских убеждений порвал с отцом-либералом. Несомненно, мужественного юношу пытались скомпрометировать. Аббат Патуйль ручался за него, как за самого себя. Люди осведомленные говорили, что это месть евреев, ведь Морис был признанным антисемитом. Католическая молодежь устроила демонстрацию протеста. Жертву оговора немедленно освободили, и Ренэ д'Эпарвье лично отвез сына домой. Триумфальное возвращение Мориса было несколько омрачено печальным происшествием: г-н Сарьетт, задушив в припадке ярости Гинардона, впал в буйное помешательство и начал вышвыривать книги из окна, а томик Лукреция с пометками Вольтера разодрал на мелкие кусочки.

Мятежные ангелы сочли все происшедшее сигналом к началу восстания. Нектарий, Истар, Зита и Аркадий отбыли в эфирную область, чтобы просить великого архангела возглавить сражение. Над крутыми берегами Ганга они нашли того, кого искали. Прекрасный лик Сатаны был исполнен печали, ибо мудрейший из ангелов видел дальше своих последователей. Он обещал дать ответ утром. Ночью ему приснилось, что крепость Иалдаваофа пала. В трижды святой град ворвалось мятежное войско, и бесстрашный Михаил опустил свой огненный меч к ногам триумфатора. Затем Сатана провозгласил себя Богом, а всевышний был низвергнут в ад. Новый владыка неба стал упиваться хвалами и поклонением, тогда как гордый несломленный Иалдаваоф томился в геенне огненной. Лик изгнанника озарился светом мудрости, и огромная тень его окутала планету нежным сумраком любви. Люцифер проснулся в холодном поту. Призвав верных соратников, он объявил, что побежденный бог обратится в Сатану, а победоносный Сатана станет богом. Нужно уничтожить Иалдаваофа в собственных сердцах, одолев невежество и страх.

Е. Д. Мурашкинцева

Жан-Кристоф

(Jean-Christophe)

Роман-эпопея (1904–1912)

В маленьком немецком городке на берегу Рейна в семье музыкантов Крафтов рождается ребенок. Первое, еще неясное восприятие окружающего мира, тепло материнских рук, ласковое звучание голоса, ощущение света, темноты, тысячи разных звуков… Звон весенней капели, гудение колоколов, пение птиц — все восхищает маленького Кристофа. Он слышит музыку всюду, так как для истинного музыканта «все сущее есть музыка — нужно только ее услышать». Незаметно для себя мальчик, играя, придумывает собственные мелодии. Дедушка Кристофа записывает и обрабатывает его сочинения. И вот уже готова нотная тетрадь «Утехи детства» с посвящением его высочеству герцогу. Так в семь лет Кристоф становится придворным музыкантом и начинает зарабатывать свои первые деньги за выступления.

Не все гладко в жизни Кристофа. Отец пропивает большую часть семейных денег. Мать вынуждена подрабатывать кухаркой d богатых домах. В семье трое детей, Кристоф — старший. Он уже успел столкнуться с несправедливостью, когда понял, что они бедны, а богатые презирают и смеются над их необразованностью и невоспитанностью. В одиннадцать лет, чтобы Помочь родным, мальчик начинает играть второй скрипкой в оркестре, где играют его отец и дед, дает уроки избалованным богатым девицам, продолжает выступать на герцогских концертах, У него нет друзей, дома он видит Очень мало Тепла и сочувствия и поэтому постепенно превращается в замкнутого гордого подростка, никак не желающего становиться «маленьким бюргером, честным немчиком». Единственным утешением мальчика являются беседы с дедушкой и дядей Готфридом, бродячим торговцем, иногда навещающим сестру, мать Кристофа. Именно дедушка первым заметил у Кристофа музыкальный дар и поддержал его, а дядя открыл мальчику истину, что «музыка должна быть скромной и Правдивой» и выражать «настоящие, а не поддельные чувства». Но дедушка умирает, а дядя навещает их редко, и Кристоф ужасно одинок.

Семья на грани нищеты. Отец пропивает последние сбережения, В отчаянии Кристоф с матерью вынуждены просить герцога, чтобы деньги, заработанные отцом, отдавали сыну. Однако вскоре и эти средства иссякают: вечно пьяный отец отвратительно ведет себя даже во время концертов, и герцог отказывает ему от места. Кристоф пишет на заказ музыку к официальным дворцовым празднествам. «Сам источник его жизни и радости отравлен». Но в глубине души он надеется на победу, мечтает о великом будущем, о счастье, дружбе и любви.

Пока же его мечтам сбыться не суждено. Познакомившись С Отто Динером, Кристофу кажется, что он наконец обрел друга. Но благовоспитанность и осторожность Отто чужды вольнолюбивому, необузданному Кристофу, и они расстаются. Первое юношеское чувство тоже приносит Кристофу разочарование: он влюбляется в девушку из знатной семьи, но ему тутже указывают на разницу в их положении. Новый удар — умирает отец Кристофа. Семья вынуждена перебраться в жилище поскромнее. На новом месте Кристоф знакомится с Сабиной, молодой хозяйкой галантерейной лавки, и между ними возникает любовь. Неожиданная смерть Сабины оставляет в душе юноши глубокую рану. Он встречается ей швеей Адой, но та изменяет ему с его младшим братом. Кристоф снова остается Один.

Он стоит на перепутье. Слова старого дяди Готфрида — «Главное, это не уставать желать и жить» — помогают Кристофу расправить крылья и словно сбросить «вчерашнюю, уже омертвевшую оболочку, в которой он задыхался, — свою прежнюю душу». Отныне он принадлежит только себе, «наконец он не добыча жизни, а хозяин ее!». В юноше просыпаются новые, неведомые силы. Все его прежние сочинения — это «теплая водица, карикатурно-смешной вздор». Он недоволен не только собой, он слышит фальшивые ноты в произведениях столпов музыки. Излюбленные немецкие песни и песенки становятся для него «разливом пошлых нежностей, пошлых волнений, пошлой печали, пошлой поэзии…». Кристоф не скрывает обуревающих его чувств и во всеуслышание заявляет о них. Он пишет новую музыку, стремится «выразить живые страсти, создать живые образы», вкладывая в свои произведения «дикую и терпкую чувственность». «С великолепной дерзостью молодости» он полагает, что «надо все сделать заново и переделать». Но — полный провал. Люди не готовы воспринимать его новую, новаторскую музыку. Кристоф пишет статьи в местный журнал, где критикует всех и вся, и композиторов, и музыкантов. Таким образом он наживает себе множество врагов: герцог изгоняет его со службы; семьи, где он дает уроки, отказывают ему; весь город отворачивается от него.

Кристоф задыхается в душной атмосфере провинциального бюргерского городка. Он знакомится с молодой французской актрисой, и ее галльская живость, музыкальность и чувство юмора наводят его на мысль уехать во Францию, в Париж. Кристоф никак не может решиться оставить мать, однако случай решает за него. На деревенском празднике он ссорится с солдатами, ссора заканчивается общей дракой, троих солдат ранят. Кристоф вынужден бежать во Францию: в Германии против него возбуждается уголовное дело.

Париж встречает Кристофа неприветливо. Грязный, суетливый город, так не похожий на вылизанные, упорядоченные немецкие города. Знакомые из Германии отвернулись от музыканта. С трудом ему удается найти работу — частные уроки, обработка произведений известных композиторов для музыкального издательства. Постепенно Кристоф замечает, что французское общество ничуть не лучше немецкого. Все насквозь прогнило. Политика является предметом спекуляции ловких и наглых авантюристов. Лидеры различных партий, в том числе и социалистической, искусно прикрывают громкими фразами свои низкие, корыстные интересы. Пресса лжива и продажна. Создаются не произведения искусства, а фабрикуется товар в угоду извращенным вкусам пресытившихся буржуа. Больное, оторванное от народа, от реальной жизни искусство медленно умирает.

Как и у себя на родине, в Париже Жан-Кристоф не просто наблюдает. Его живая, деятельная натура заставляет его во все вмешиваться, открыто выражать свое возмущение. Он насквозь видит окружающую его фальшь и бездарность. Кристоф бедствует, голодает, тяжело болеет, но не сдается. Не заботясь о том, услышат его музыку или нет, он увлеченно работает, создает симфоническую картину «Давид» на библейский сюжет, но публика освистывает ее.

После болезни Кристоф внезапно ощущает себя обновленным. Он начинает понимать неповторимое очарование Парижа, испытывает непреодолимую потребность найти француза, «которого мог бы полюбить ради своей любви к Франции».

Другом Кристофа становится Оливье Жанен, молодой поэт, уже давно издалека восхищавшийся музыкой Кристофа и им самим. Друзья вместе снимают квартиру. Трепетный и болезненный Оливье «прямо был создан для Кристофа». «Они обогащали друг друга. Каждый вносил свой вклад — то были моральные сокровища их народов». Под влиянием Оливье перед Кристофом внезапно открывается «несокрушимая гранитная глыба Франции». Дом, в котором живут друзья, как бы в миниатюре представляет различные социальные слои общества. Несмотря на объединяющую всех крышу, жильцы сторонятся Друг друга из-за моральных и религиозных предубеждений. Кристоф своей музыкой, несокрушимым оптимизмом и искренним участием пробивает брешь в стене отчуждения, и столь не похожие между собой люди сближаются и начинают помогать друг Другу.

Стараниями Оливье к Кристофу неожиданно приходит слава. Пресса восхваляет его, он становится модным композитором, светское общество распахивает перед ним свои двери. Кристоф охотно ходит на званые обеды, «чтобы пополнить запасы, которые поставляет ему жизнь, — коллекцию человеческих взглядов и жестов, оттенков голоса, словом, материал, — формы, звуки, краски, — необходимый художнику для его палитры». На одном из таких обедов его друг Оливье влюбляется в юную Жаклину Аанже. Кристоф так озабочен устройством счастья друга, что лично ходатайствует за влюбленных перед отцом Жаклины, хотя и понимает, что, женившись, Оливье уже не будет всецело принадлежать ему.

Действительно, Оливье отдаляется от Кристофа. Молодожены уезжают в провинцию, где Оливье преподает в коллеже. Он поглощен семейным счастьем, ему не до Кристофа. Жаклина получает большое наследство, и супруги возвращаются в Париж. У них рождается сын, но былого взаимопонимания уже нет. Жаклина постепенно превращается в пустую светскую даму, швыряющую деньги направо и налево. У нее появляется любовник, ради которого она в конце концов бросает мужа и ребенка. Оливье замыкается в своем горе. Он по-прежнему дружен с Кристофом, но не в силах жить с ним под одной крышей, как раньше. Передав мальчика на воспитание их общей знакомой, Оливье снимает квартиру неподалеку от сына и Кристофа.

Кристоф знакомится с рабочими-революционерами. Он не задумывается, «с ними он или против них». Ему нравится встречаться и спорить с этими людьми. «Ив пылу спора случалось, что Кристоф, охваченный страстью, оказывался куда большим революционером, чем остальные». Его возмущает любая несправедливость, «страсти кружат ему голову». Первого мая он отправляется со своими новыми друзьями на демонстрацию и тащит с собой еще не окрепшего после болезни Оливье. Толпа разделяет друзей. Кристоф бросается в драку с полицейскими и, защищаясь, пронзает одного из них его же собственной саблей. Опьяненный битвой, он «во все горло распевает революционную песню». Оливье, затоптанный толпой, погибает.

Кристоф вынужден бежать в Швейцарию. Он ожидает, что Оливье приедет к нему, но вместо этого получает письмо с известием о трагической гибели друга. Потрясенный, почти невменяемый, «словно раненый зверь», он добирается до городка, где живет один из почитателей его таланта, доктор Браун. Кристоф запирается в предоставленной ему комнате, желая только одного — «быть похороненным вместе с другом». Музыка становится для него невыносимой.

Постепенно Кристоф возвращается к жизни: играет на рояле, а затем начинает писать музыку. Стараниями Брауна он находит учеников и дает уроки. Между ним и женой доктора Анной вспыхивает любовь. И Кристоф, и Анна, женщина глубоко верующая, тяжело переживают свою страсть и измену другу и мужу. Не в силах разрубить этот узел, любовники пытаются покончить с собой. После неудачной попытки самоубийства Анна тяжело заболевает, а Кристоф бежит из города. Он укрывается в горах на уединенной ферме, где переживает тяжелейший душевный кризис. Он жаждет творить, но не может, отчего чувствует себя на грани безумия. Выйдя из этого испытания постаревшим на десять лет, Кристоф ощущает себя умиротворенным. Он «отошел от себя и приблизился к Богу».

Кристоф побеждает. Его творчество получает признание. Он создает новые произведения, «сплетения неведомых гармоний, вереницы головокружительных аккордов». Лишь немногим доступны последние дерзкие творения Кристофа, славой своей он обязан более ранним произведениям. Ощущение того, что его никто не понимает, усиливает одиночество Кристофа.

Кристоф встречается с Грацией. Когда-то, будучи совсем юной девушкой, Грация брала у Кристофа уроки музыки и полюбила его. Спокойная, светлая любовь Грации пробуждает в душе Кристофа ответное чувство. Они становятся друзьями, мечтают пожениться. Сын Грации ревнует мать к музыканту и всеми силами старается помешать их счастью. Избалованный, болезненный мальчик симулирует нервные припадки и приступы кашля и в конце концов действительно серьезно заболевает и умирает. Вслед за ним умирает и Грация, считающая себя виновницей смерти сына.

Потеряв любимую, Кристоф чувствует, как рвется нить, соединяющая его с этой жизнью. И все же именно в это время он создает самые глубокие свои произведения, в том числе трагические баллады по мотивам испанских народных песен, среди которых «мрачная любовная погребальная песня, подобная зловещим вспышкам пламени». Также Кристоф хочет успеть соединить дочь ушедшей возлюбленной с сыном Оливье, в котором для Кристофа словно воскрес погибший друг. Молодые люди полюбили друг друга, и Кристоф старается устроить их свадьбу. Он уже давно нездоров, но скрывает это, не желая омрачать радостный для молодоженов день.

Силы Кристофа убывают. Одинокий, умирающий Кристоф лежит в своей комнате и слышит невидимый оркестр, исполняющий гимн жизни. Он вспоминает своих ушедших друзей, возлюбленных, мать и готовится соединиться с ними. «Врата открываются… Вот аккорд, который я искал!.. Но разве это конец? Какие просторы впереди… Мы продолжим завтра…»

Е. В. Морозова

Кола Брюньон

(Colas Breugnon)

Повесть (1918)

«Жив курилка…» — кричит Кола приятелям, пришедшим посмотреть, помер ли он от чумы. Но нет, Кола Брюньон, «старый воробей, бургундских кровей, обширный духом и брюхом, уже не первой молодости, полвека стукнуло, но крепкий», не собирается покидать столь любимую им землю и по-прежнему упивается жизнью, даже находит ее «более смачной, чем раньше». Кола — столяр, у него дом, сварливая жена, четверо сыновей, любимая дочь и обожаемая внучка Глоди. Вооружившись долотом и стамеской, он стоит перед верстаком и делает мебель, украшая ее замысловатыми узорами. Истинный художник. Кола ненавидит серость и пошлость, каждое его изделие — настоящее произведение искусства. Хорошенько поработав, Брюньон охотно воздает должное старому бургундскому и вкусной еде. Кола радуется каждому прожитому дню, он живет в ладу с собой и так же старается жить и со всем миром. Но увы! последнее-то как раз удается далеко не всегда. Недавно во Франции умер добрый король Генрих IV, его сын Людовик еще мал, и страной правит вдовствующая королева-регентша Мария Медичи вместе со своими фаворитами-итальянцами. Затихшая было при Генрихе вражда между католиками и гугенотами вспыхивает с новой силой. «Пускай всякий живет себе в нашей Франции и не мешает жить другим!» — считает Кола. Он согласен со всеми богами и готов распить бочонок доброго вина и с католиком, и с гугенотом. Политика — это забава для принцев, а крестьянам нужна земля. Крестьяне делают землю плодородной, растят хлеб, ухаживают за виноградниками, а потом пьют доброе вино.

Наступает весна, и снова ноет сердце старика Брюньона — никак не может он забыть свою юношескую любовь, рыжеволосую красавицу Селину. Не он один был влюблен в эту спорую на работу и острую на язычок девушку, прозванную Ласочкой. Пришлось тогда Кола даже помериться силой с лучшим своим приятелем, но напрасно: досталась бойкая Ласочка жирному мельнику. Вот спустя много-много лет отправляется Кола поглядеть на свою Ласочку. И хотя та уже старуха, в глазах Брюньона она прекрасна, как и раньше. Только сейчас узнает Кола, что любила его Ласочка больше всех на свете, да только упряма была, вот и вышла за другого. Но прошлого не воротишь… Но станет ли Кола «дуться на жизнь, как старый дурак, оттого, что это и то не так? Все хорошо, как оно есть. Чего у меня нет, ну его к чертям!»

Летом в городке Кламси, подле которого живет Кола, вспыхивает эпидемия чумы. Брюньон отправляет семью в деревню, а сам остается есть, пить и веселиться вместе с друзьями, уверенный, что чума минует его дом стороной. Но однажды он обнаруживает у себя признаки страшной болезни. Опасаясь, что его дом сожгут, как и все дома, где побывала чума, Кола, захватив любимые книги, перебирается в хижину на своем винограднике. Жизнелюбие Кола, целительная сила земли побеждают недуг, Кола поправляется. «Жив курилка…»

В деревне в это время заболела чумой жена Брюньона, а затем и любимая внучка Глоди. Чего только Кола не делал, чтобы спасти девочку, даже в лесее носил — чтобы старуха поворожила. Смерть отступила от ребенка, но прибрала к себе жену Брюньона. Похоронив жену и поставив на ноги внучку, Кола возвращается домой — на пепелище. Едва началась чума, старшины покинули город, отдав его на растерзание проходимцам, охочим до чужого добра, И под предлогом, что надо жечь дома, где была чума, бандиты принялись хозяйничать в городе и его окрестностях. Дом Кола пустовал, с него и начали: все начисто разграбили, а потом сожгли и дом, и мастерскую, и все его работы, что там были. Ничего не осталось у Брюньона. Но он не унывает — иначе он не был бы Брюньоном! Кола решительно направляется в Кламси — пора навести в городе порядок. По дороге он встречает своего подмастерья, который, рискуя жизнью, спас из горящей мастерской одну из работ Брюньона — фигурку Магдалины. И мастер понимает: не все потеряно, ведь осталась лучшая из его работ — душа мальчишки-подмастерья, которому он сумел внушить такую же, как у него, любовь к прекрасному.

Брюньон поднимает жителей Кламси на борьбу с грабителями. Когда те совершают очередной набег на винные погреба, вооруженные горожане во главе с Кола дают им достойный отпор, и большинство грабителей гибнет под горящими развалинами. А тут и королевское правосудие подоспело, как раз вовремя. Но мнение Кола таково: «Подсоби себе сам, подсобит и король».

Наступает осень. Оставшийся без крова Брюньон ночует то у одного приятеля, то у другого — совместная борьба с разбойной шайкой сплотила горожан. Но жизнь налаживается, у всех свои заботы, и Кола приходится поселиться у дочери, которая давно уже зовет его к себе. Но ему хочется иметь собственный угол, и он начинает потихоньку восстанавливать свой дом — сам ковыряет камень в каменоломне, сам кладет стены, не брезгуя, разумеется, помощью соседей. Но однажды он, оступившись, падает с лесов, ломает ногу и оказывается прикованным к постели — «пойманным за лапку». И вот «старый хрыч» Кола попадает в полное подчинение к своей дочери Мартине. И — незаметно правит всем в доме.

А на Крещение у Мартины собирается все семейство Кола — сама хозяйка, четыре сына Брюньона, многочисленные внуки. И хотя у Кода не осталось ни кола, ни двора, он все равно богат — сидит во главе стола, на голове его корона — пирожная форма, он пьет и счастлив. Потомучто «всякий француз родился королем. Здесь я хозяин, и здесь мой дом».

Е. В. Морозова

Очарованная душа

(l'Ame enchantee)

Роман-эпопея (1922–1933)

По замыслу писателя роман представляет собой «нечто большее, чем литературное произведение. Это — живое существо, повесть о духовном мире одной женщины», охватывающая сорок лет ее жизни — от беспечной юности до мужественной смерти.

С первых страниц романа перед нами предстает «сильная, свежая девушка, налитая соками жизни», крепкая, белокурая, с упрямым выпуклым лбом, еще ничего не изведавшая в жизни и постоянно погруженная в свои грезы. Положение в обществе и состояние ее отца позволяют Аннете Ривьер жить свободной, обеспеченной жизнью. Она учится в Сорбонне, умна, независима, уверена в себе.

Из бумаг недавно умершего отца Аннета узнает, что у нее есть сводная сестра Сильвия, незаконнорожденная дочь Рауля Ривьера и цветочницы Дельфины. Она находит Сильвию и искренне к ней привязывается. Сильвия, гризетка, типичное дитя рабочего Парижа, не вполне отвечает высоким моральным требованиям сестры. Она не прочь обмануть Аннету, а когда замечает, что сестре нравится молодой итальянский аристократ, без всякого смущения отбивает его у нее. И все же общая кровь объединяет этих двух, столь не похожих женщин. «Они представляли собой словно два полушария одной души». При любых испытаниях, уготованных им судьбой, они не теряют друг друга из виду и всегда готовы помочь одна другой.

Аннете делает предложение молодой адвокат Роже Бриссо. Его семья готова присоединить к своим землям владения богатой наследницы. Роже уверен, что «истинное назначение женщины — у очага, ее призвание — материнство». Но Аннета, «которая сама обладает своим миром, которая тоже сама есть целый мир», не желает стать тенью мужа и жить только его интересами. Она просит у Роже свободы для себя и своей души, но наталкивается на стену непонимания. Аннета не может примириться с заурядностью своего избранника. Правдивая во всем, она находит в себе силы расторгнуть помолвку. Но ей жаль отвергнутого возлюбленного. Не в состоянии совладать с собой, она отдается ему.

Душа Аннеты исцелилась от страсти, но под сердцем у нее зреет новая жизнь — она беременна. Сестра предлагает ей рассказать все бывшему жениху и обязать его жениться на ней, чтобы избежать позора и дать ребенку отца. Но Аннета не боится людских толков и готова стать для малыша и отцом и матерью. Всю беременность она погружена в грезы и мечты о сладостной жизни вдвоем с ребенком.

У Аннеты рождается сын. Действительность выглядит куда суровее, чемее мечты. Светское общество, друзья, подруги, так восхищавшиеся ею раньше, отвернулись от нее. Неожиданно для самой Аннеты это больно ранит ее. Она не собирается мириться с «положением отверженной». Тут заболевает маленький Марк. Не успел ребенок выздороветь, как на Аннету обрушивается новое несчастье: она разорена, дом в Париже и поместье в Бургундии пущены с молотка. Мать с сыном вынуждены перебраться в маленькую квартиру в доме, где живет Сильвия. За мизерную плату Аннета дает частные уроки, с утра до вечера бегая по городу из конца в конец, пока малыш находится под присмотром сестры и ее белошвеек. Однако такая жизнь по душе Аннете. Она словно пробудилась ото сна, «начала находить удовольствие в преодолении трудностей, была ко всему готова, смела и верила в себя».

Аннета встречает бывшего университетского товарища Жюльена Дави. Нескладный, робкий Жюльен тянется к сильной, волевой Аннете. Она в свою очередь откликается на безраздельную преданность этого милого человека. Молодая женщина не утаивает ничего из своей прошлой жизни и рассказывает о своем незаконнорожденном ребенке. Жюльен признает прямоту и благородство Аннеты, но в его душе сильны католические и буржуазные предрассудки. Аннета не винит его за это, но решительно порывает с ним.

Аннета знакомится с молодым врачом Филиппом Вилларом. С первого взгляда Виллар распознает в Аннете родственную душу. Ее незаурядный ум и бурный темперамент восхищают его. Между ними вспыхивает страсть, они становятся любовниками. Аннете хочется быть нужной любимому, стать его женой и подругой, равной ему во всем. Но Филипп в своем безмерном эгоизме видит в Аннете лишь свою вещь, свою рабыню. Он не против связать их жизни, но в настоящий момент он увлечен полемикой, развернувшейся вокруг его статьи по поводу ограничения рождаемости, и не торопится с принятием решения. Пытаясь освободиться от «унизительного рабства, на которое ее обрекла любовь», Аннета бежит из Парижа и укрывается у сестры. Вернувшись же, она отказывается встречаться с Филиппом. Через три месяца измученная Аннета исцеляется от любовной горячки. «На исходе ночи мук она родила в себе новую душу».

Начинается первая мировая война. Аннета, «одержимый игрок», приветствует ее: «Война, мир — все это жизнь, все это ее игра». Она встрепенулась, ей легко дышится. Но воодушевление первых месяцев войны проходит, и у Аннеты раскрываются глаза. Она «ни на чьей стороне», ее материнской жалости достойны все страдающие, и свои, и чужие.

В поисках работы Аннета вынуждена отдать сына в лицей, а сама уехать в провинцию, где она находит место учительницы в коллеже. Здесь она знакомится с Жерменом Шаванном, молодым буржуа, вернувшимся с войны отравленным газами. У Жермена есть друг, немецкий художник Франц, находящийся сейчас в лагере для военнопленных. Перед смертью Жермен мечтает получить от друга, хотя бы весточку. Растроганная нежной дружбой молодых людей, Аннета организует между ними переписку, затем устраивает Францу побег из лагеря и переправляет его в Швейцарию, где его ожидает умирающий Жермен. Незаметно для себя Аннета привязывается К безвольному, эгоистичному Францу. Франц же, потрясенный смертью друга, привязывается к Аннете и буквально шагу без нее ступить не может. Сделав мучительный для себя выбор, Аннета отказывается от личного счастья в пользу сына и уезжает в Париж.

В Париже она узнает, что человек, помогавший ей устроить побег Франца, арестован и ему грозит смертная казнь. Аннета готова во всем признаться и взять вину на себя, чтобы спасти его. Друзьям чудом удается отвести от нее беду, представив ее поступок как любовное сумасбродство.

Для всех это приключение Аннеты выглядит именно так, только не для ее сына. Марк, переживающий период юношеского становления, чувствует себя одиноким, заброшенным матерью, но втайне гордится ею, ее смелостью. Долгое время он избегал Анкету, стыдился ее бурных проявлений чувств, ее откровенности и прямоты. Теперь же, когда он понял, какое благородное и чистое сердце у его матери, он жаждет поговорить с ней по душам. Аннета предоставляет Марку свободу выбора, открыв юноше, что его отец — знаменитый адвокат, блестящий оратор и политик Роже Бриссо. Но Марк, побывав на митинге, где выступает его отец, разочарован: слова оратора о «бессмертных принципах, крестовых походах, жертвенном алтаре» пропитаны фальшью. Марку стыдно за отца и толпу, рукоплещущую ему. Вернувшись домой, он говорит Анкете: «Ты мне отец и мать».

Аннета в ужасе ожидает, что вот-вот придет очередьее дорогого мальчика отправляться на фронт. Марк, как и его мать, видит всю мерзость войны и презирает лживых патриотов и их ханжеский героизм. Он готов сказать войне «нет» и отказаться идти на фронт, «Несчастные!<…> Нам посулили освобождение, а навязали гнусную войну, которая швырнула нас в бездну страдания и смерти, отвратительной и бесполезной!» — кричит Марк. Аннета не способна обмануть его доверия, она поддерживает его.

Окончена первая мировая война. Марк так и не попал на фронт. Он учится в Сорбонне. Ему уже стыдно брать деньги и еду у матери, он сам хочет зарабатывать. Вместе с друзьями юноша пытается понять, что же происходит в послевоенной Европе, и выбрать свою позицию по отношению к происходящему.

Аннете уже за сорок, она достигла того возраста, когда наслаждаются каждым прожитым днем: «Мир таков, каков он есть. И я тоже такая, какая есть. Пусть он меня потерпит! Я-то его терплю». Глядя с улыбкой на то, как мечется ее мальчик, она уверена, что, несмотря на сыплющиеся на него со всех сторон шишки и удары, он «никогда не сложит оружия», не скатится вниз, не изменит тем принципам добра и справедливости, которые заложила в нем она, его мать.

Аннета пытается найти хоть какую-нибудь работу, не брезгуя самой тяжелой. Случай приводит ее в редакцию газеты, владельцем которой является Тимон. Этот агрессивный, грубый, хваткий человек, перед которым трепещет вся редакция, замечает Аннету и делает своей личной секретаршей. Ему нравится эта умная, спокойная, бойкая на язык женщина «хорошей галльской закваски». Он доверяет ей, делится своими секретами, советуется с ней. Аннета его не одобряет, но принимает, «как принимают зрелище». Она верит, «что покуда человек остается внутренне правдивым и свободным, не все для него еще потеряно», даже если он погряз в махинациях и преступлениях. Благодаря Тимону Аннета проникает за кулисы политики и убеждается, что «государи, парламенты, министры… — не больше чем марионетки с граммофонными пластинками: они существуют для галерки». За ними стоят другие. «Главные звонари — Дела и Деньги». И Тимон плавает в этом море, как акула, обладающая несокрушимой энергией. Аннета направляет эту энергию в нужное русло. Ее все. больше привлекает молодая Советская Россия, и с подачи Аннеты Тимон противодействует экономической блокаде СССР. Бывшие партнеры Тимона, почувствовав, откуда ветер дует, пытаются убрать сначала Аннету, а потом самого Тимона. Последнее им удается — Тимон погибает.

Тяжело заболевает Марк. Здоровье его подорвано непосильным трудом, недосыпанием и недоеданием. Бросив все, Аннета спасает сына. Ей. помогает соседка Марка, русская девушка Ася. усилиями обеих женщин Марк идет на поправку. Между Марком и Асей вспыхивает любовь. Аннета принимает Асю как родную дочь. Ася открывает ей свою душу: на родине ей довелось пережить смерть ребенка, ужасы гражданской войны, голод, лишения. Под мудрым материнским взглядом Аннеты девушка словно оттаивает, расцветает.

У Аси и Марка рождается сын. Однако их чувство дает трещину: деятельная, свободолюбивая Ася не может усидеть в четырех стенах и рвется на волю. Ей все больше интересны перемены, происходящие. на ее родине, в России. Марк же мечется в поисках работы, в поисках своей цели в жизни. Между супругами происходит разрыв, и Ася уходит из дома. Аннета не обвиняет невестку, не прерывает с ней отношения. Ей жаль обоих детей. Она берет внука к себе и надеется, что когда-нибудь его блудные родители случайно или преднамеренно столкнутся у нее дома и помирятся. Она видит, что в молодых, горячих сердцах под слоем пепла теплится любовь.

Аннета оказалась права: Ася и Марк снова вместе. После стольких выпавших наих долю испытаний они ощущают себя не только супругами, но и единомышленниками. Марк принимает твердое решение «посвятить себя великому делу и подготовиться к великим социальным битвам». Они организуют людей в поддержку Советского Союза, против зарождающегося фашизма, открывают небольшую типографию, где печатают переводы Маркса, Ленина, воззвания и памфлеты, написанные Марком. Аннета не старается усмирить энергичные прыжки двух своих жеребят». С ее помощью книжное издательство Марка превращается в один из очагов эмигрантов-антифашистов.

Деятельность Марка становится слишком заметной, и ему грозит опасность. Аннета принимает решение отправиться отдохнуть всем семейством в Швейцарию. Там мать и сын, как никогда, чувствуют родство душ, полное единство, они бесконечно счастливы и наслаждаются обществом друг друга. Оставив маленького Ваню на попечение друзей, Аннета, Марк и Ася отправляются в Италию. Однако и там Марк уже известен как борец за социальную справедливость и антифашист, и за ними следит полиция. Итальянские приверженцы дуче тоже не оставляют Марка без внимания. Во Флоренции, в день отъезди на родину, Марк погибает, спасая от разъяренных фашистов мальчика-подростка. Боль Аннеты безмерна, но у нее хватает сил и мужества вывезти тело сына и обезумевшую от горя невестку во Францию.

После гибели сына Аннете кажется, что «у нее ничего больше не осталось». Любимый сын был ее «вторым я», она вложила в него все самое лучшее. Повторяя про себя: «Мой любимый сын умер, но он не мертв. Он всегда со мной…», Аннета постепенно пробуждается к жизни. Она решает продолжить дело сына и таким образом сохранить живую память о Марке. «Это не я, это он идет… В моем теле он, мертвый, дойдет дальше, чем дошел бы живой». Аннета выступает на антифашистских митингах, работает в различных общественных организациях международной помощи. И вскоре в глазах людей мать и сын Ривьер сливаются воедино.

Однако силы у Аннеты уже не те, начинает сдавать «утомленное сердце». Врачи запрещают ей заниматься активной деятельностью. Ася выходит замуж и уезжает в Америку, оставив Ваню на попечение бабушки. Аннета посвящает себя дому и своим «птенцам»: тяжелобольной сестре, внуку, юной Жорж, дочери ее старого друга Жюльена Дави, юноше Сильвио, жизнь которого спас Марк. Аннета знает, какие опасности и страдания ждут тех, кого она любит, но она спокойна: «Если мы знаем, что дело справедливо, что так и должно быть, мы, следовательно, знаем, что так оно и будет».

Пролетев над Римом и разбросав антифашистские листовки, гибнет Сильвио. Аннета понимает, что все ее дети «предназначены принять с восторгом смерть в пламени,<…> То пламя, что озаряло ее, не сжигая, разрушило стены и пожаром перекинулось в души других. <…> Очарованная душа и выводок ее птенцов, подобно фениксу, были рождены для костра. Так слава же костру, если из их пепла, как из пепла феникса, возродится новое, более достойное человечество!» Радуясь, что она приобщается к добровольной жертве своих детей, Аннета приветствует смерть. «Завершается цикл Очарованной души. Была она звеном лестницы, переброшенной через пустоту, на одном из поворотов. И когда стопа безжалостно опирается на нее, ступенька не сдает, по телу, изогнутому, словно полукружье лука, переходит через пропасть Учитель. Вся боль ее жизни была углом отклонения на пути, которым идет вперед Судьба».

Е. Б. Морозова

Атласный башмачок

(Le Soulier de satin)

Драма (1924)

Действие развертывается в конце XVI или начале XVII в. на четырех континентах, везде, где у Испании есть какие-либо владения или где она пытается еще что-то завоевать, а также на морских просторах, то есть гигантской сценой этой объемной, на пятьсот страниц, пьесы является весь мир, вся вселенная. Состоит она из четырех «дней», то есть из четырех действий. Драма «Атласный башмачок» создавалась явно с оглядкой на традицию христианских мистерий, где на сцену переносились сказания о святых, мучениках, ангелах. Здесь тоже есть среди персонажей святые и ангелы, и пьеса такая же монументальная, какими нередко бывали мистерии.

Все действие пьесы предваряется сценой, выполняющей функцию пролога. Посреди пустынного океана, на равном расстоянии от Европы и от Америки плавает обломок кораблекрушения с распятым на обрубке от мачты испанским монахом-миссионером, членом иезуитского ордена. Иезуит произносит предсмертный монолог, где сначала. благодарит Бога за все свои страдания, а затем просит его, чтобы он предоставил возможность его брату Родриго де Манакору испытать великую страсть, дабы тот, пройдя через все испытания, пришел в конце концов к Богу.

Судя по всему, Всевышний снизошел к просьбе иезуита, так как к моменту начала основного действия пьесы Родриго и донья Пруэса, второе главное действующее лицо, уже давно любят друг друга. Из них двоих первой на сцене появляется она. Появляется вместе со своим суровым мужем, королевским судьей доном Пелаго. Дон Пелаго был другом ее отца, а когда тот умер, женился на оставшейся в Мадриде без какой-либо поддержки девушке. Между ними нет любви, и поэтому донья Пруэса легко влюбляется в Родриго, которого она в прошлом спасла от смерти, выходив его после кораблекрушения. Однако, будучи женщиной высоконравственной, воспитанной в строгих правилах католической религии, она всячески сопротивляется своему желанию изменить мужу. Дабы в какой-то момент не поддаться искушению, она оставляет в руках скульптурного изображения Девы Марии свой атласный башмачок, чтобы, случись ей направить свои стопы в сторону порока, у нее тут же захромала бы нога. Однако, несмотря на этот своеобразный обет, она все же пытается воссоединиться с Родриго и едет в родовой замок последнего, где тот залечивает полученные в бою раны. Но предварительно она извещает о своем намерении дона Пелаго и поэтому, оказавшись в замке, встречает там не Родриго, а своего мужа. Тот приезжает в замок не для того, чтобы наказать ее, а для того, чтобы, зная ее гордую натуру, предложить ей добровольно подвергнуться испытанию: отправиться в Африку и взять там на себя командование Могадором, крепостью, играющей роль испанского форпоста на границе с мавританскими владениями. Это назначение уже согласовано с королем. Дон Пелаго прощается с Пруэсой, как впоследствии обнаруживается, навсегда.

Между тем в Могадоре уже есть один комендант, дон Эскамильо, давно влюбленный в Пруэсу человек, уже не раз предлагавший ей бросить мужа и отправиться туда же, в Африку, в царство огненной стихии, которая очень любезна его бунтарской натуре. Смысл назначения Пруэсы ему в помощь состоит в том, чтобы она контролировала его, поскольку дона Эскамильо уже давно и не без основания подозревают в том, что он вынашивает изменнические планы и собирается даже принять ислам. Стало быть, миссия Пруэсы заключается в том, чтобы защищать испанские владения от нападений мавров и чтобы удерживать этого потенциального ренегата от измены, а саму себя — от греховных желаний.

Таким образом, страсть Пруэсы направляется в благое русло. То же самое происходит и с Родриго де Манакором. Появляясь впервые на сцене, он в диалоге с китайцем, выполняющим при нем функции слуги, рассказывает, что ради удовлетворения своей страсти к донье Пруэсе он готов сокрушить все препятствия. Но поскольку из-за противоречивого поведения Пруэсы обстоятельства складываются так, что страсть его все-таки остается неудовлетворенной, он направляет вею свою Энергию на завоевание для Испании новых земель. А Пруэса отныне превращается для него в «путеводную звезду». Испания в те времена была склонив считать себя центром христианского мира и чрезвычайно успешно осуществляла свою завоевательную политику, Стремясь Завладеть всей планетой, и подобные сверхчеловеческие задачи не могли не искушать одержимых идеей абсолюта конкистадоров вроде Родриго. Материальные интересы Испании, выражавшиеся в ее колонизаторской практике, совпадали с ее духовными И идеологическими интересами. Отсюда попытка распространения на весь мир также и христианской религии. Родриго персонифицирует в глазах Клоделя идею обращения в католицизм всей Планеты. Но для того чтобы овладеть душами людей, недостаточно покорить их силой оружия. Чтобы идея христианства восторжествовала, чтобы дух стал сильнее военной силы, надо, пройдя через испытания, опроститься. Именно это и происходит с Родриго. А инструментом его опрощения и одновременно его совершенствования становится Пруэса. Король, узнав, что в недавно покоренной Америке зреет смута, назначает Родриго вице-королем испанских заморских территорий. Родриго проявляет свой строптивый нрав: требует, чтобы Пруэсу вернули из Африки. Потом он смиряется, но, прежде чем отправиться в Америку, предпринимает попытку увидеться с Пруэсой, плывет в Могадор. Однако Пруэса приказывает ему отправиться в путь одному. И Родриго повинуется, несмотря на муки ревности, понимая, что ему, чтобы заслужить любовь Пруэсы, необходимо преобразовать свою страсть в нечто духовное. Их мистическое бракосочетание должно состояться на небесах. Неудовлетворенная человеческая любовь становится средством познания божественной любви. Родриго начинает понимать, что истинная любовь должна не изолировать человека от мира, а, напротив, должна широко распахивать перед ним врата Вселенной. Благодаря Пруэсе он постепенно осознает свою ответственность и смысл своей миссии. Отказавшись от надежды когда-либо обладать любимой женщиной физически, он все больше сближается с нею в духовном плане.

Действие переносится в Неаполь, потом в Прагу, появляются все новые и новые персонажи, драматические сцены чередуются с буффонадой. А тем временем дон Пелаго умирает, и Пруэсе приходится выйти замуж за Эскамильо, причем именно в момент, когда отступничество последнего становится уже совершившимся фактом, когда он тайно принимает мусульманство, беря себе имя Ошали. Пруэса пытается было сопротивляться его домогательствам, но тому удается убедить и умолить ее, поскольку, как истинная христианка, она должна думать не только о спасении своей собственной души, но и о спасении души своего ближнего, в данном случае души Эскамильо. Мало того, ренегат требует от нее, чтобы она окончательно забыла Родриго, отказалась бы даже от духовной связи с ним. После долгих колебаний Пруэса соглашается принести и эту жертву.

А как раз в этот момент Родриго получает письмо Пруэсы, которое молодая женщина десять лет назад, в момент отчаяния, доверила морю и в котором она просила его о помощи. Родриго снаряжает корабль и плывет из Америки в Африку, бросает якорь перед Могадором. Эскамильо, перепугавшись, думает, что испанцы пошли на него войной, и посылает на корабль Родриго свою жену. Он готов был бы теперь отказаться от Пруэсы, лишь бы нападающие пощадили город. Однако, пройдя сама путь отказа от всего ради духовных ценностей, Пруэса хочет добиться от Родриго подобного абсолютного отказа. Таким образом, Родриго снова, уже в который раз, подвергается испытанию. Пруэса призывает его отказаться от всего мимолетного, чтобы получить все вечное. И Родриго опять смиряется с судьбой — соглашается с доводами Пруэсы. Он отпускает Пруэсу, прощается с ней теперь уже навсегда, а она вверяет его заботам свою дочь Марию, которая у нее родилась от Эскамильо, но которая, однако, похожа на Родриго.

Таким образом, опрощение Родриго состоялось. Теперь он отказывается от своей роли завоевателя. И попадает в немилость к королю. Ведь он покинул без разрешения Америку и не собирается туда возвращаться. Проходит еще десять лет. Донья Пруэса умерла. Родриго потерял в Японии одну ногу. Теперь он плавает на старом плохоньком корабле, изготовляя и продавая изображения святых. Дочь Пруэсы вынашивает планы освобождения испанцев, захваченных арабскими пиратами и удерживаемых в Африке, а ее жениха Иоанна Австрийского король отправляет воевать против турок. Король пользуется слухами о том, что Непобедимая Армада якобы вовсе не погибла, а, напротив, одержала победу над английским флотом, чтобы разыграть Родриго, который ненавистен ему из-за своего независимого поведения. Он даже назначает его вице-королем Англии, словно эта страна стала вдруг колонией Испании. И Родриго попадает на удочку, начинает мечтать, как будет «расширять мир» и устанавливать в нем космическую гармонию. Однако король в конце концов отбрасывает шутки в сторону и отдает Родриго в рабство первому попавшемуся солдату, а тот в свою очередь даром уступает его монахине-старьевщице. В конце пьесы поведение Родриго, равно как и его речи, становятся с точки зрения обыденного здравого смысла просто нелепыми. Бывший конкистадор делается похожим на шута. Через все эти странности обнаруживается, что он утрачивает контакт с миром людей. Но это одновременно означает, что, освобождаясь от стереотипов людской логики, превращаясь по существу в юродивого, Родриго становится божьим человеком. Он смешон, но он умиротворен. Таким образом, в борьбе за его душу земных сил и сил небесных побеждает небо. По замыслу Клоделя, судьба Родриго представляет собой аллегорию человеческой судьбы, складывающейся в соответствии с недоступной разуму логикой божественного провидения.

Б. В. Семина

Сирано де Бержерак

(Cyrano de Bergerac)

Героическая комедия (1897)

В театре — премьера, в главной роли — посредственный актер Монфлери. Но поэт и бретер, гасконец Сирано де Бержерак, запретил этому «пустейшему из шутов» появляться на сцене, и, едва в заде раздается грозный голос Сирано, актер трусливо убегает со сцены. В возмещение ущерба за сорванный спектакль Сирано великодушно отдает свои последние деньги директору театра. Желая проучить Сирано, несколько щеголей-дворян начинают подшучивать над Сирано. Объектом насмешек служит нос гасконца — не блещущий красотой Сирано является обладателем огромного носа. Но на их жалкие остроты Сирано отвечает блистательным монологом о носах, затем дает одному нахалу пощечину, а другого вызывает на дуэль. Как истинный поэт, он дерется, одновременно декламируя поэму о своем поединке, и на глазах у восхищенных зрителей попадает в противника «в конце посылки».

Публика расходится. Сирано печален — он влюблен в свою кузину, остроумную красавицу Роксану, но, зная, сколь он некрасив, Сирано даже не помышляет о взаимности. Неожиданно появляется дуэнья Роксаны. Она передает Сирано желание своей хозяйки встретиться с ним завтра. В сердце Сирано вспыхивает безумная надежда. Он назначает свидание в кондитерской поклонника муз Рагно.

Вбегает вечно пьяный поэт Линьер и сообщает, что «по дороге к дому» его подстерегает сотня наемных убийц. Обнажив шпагу, Сирано идет его провожать.

К Рагно, кондитеру, обожающему поэтов, приходит Сирано. Рагно расспрашивает его о вчерашнем сражении: весь Париж только и говорит что о доблести Сирано, сразившегося с целой бандой наемных убийц и разогнавшего их. Но Сирано не расположен говорить о себе: в ожидании Роксаны он пишет ей письмо — признание в любви.

Приходит Роксана. Она сообщает кузену, что полюбила красавца Кристиана де Невиллета. Потрясенный Сирано робко пытается намекнуть, что избранник ее может оказаться «глупей барана», но Роксана не верит ему. Кристиан получил назначение в полк гасконских гвардейцев, где служит Сирано. «Меня вчера ужасно напугали рассказами о том, как к новичкам жесток гасконский ваш отряд…» — говорит она, и просит Сирано стать покровителем Кристиана. Сирано соглашается.

Собираются гвардейцы; они требуют рассказа Сирано о вчерашнем сражении. Сирано начинает, но какой-то красавчик новичок постоянно вставляет в его рассказ слово «нос», которое в полку произносить запрещено. Гвардейцы, зная вспыльчивый нрав Сирано, перешептываются: «Его изрубит он в куски!»

Сирано требует оставить их одних. Когда все выходят, он обнимает удивленного Кристиана. Узнав, что Сирано — двоюродный брат Роксаны, Кристиан умоляет простить его за все «носы» и признается, что любит его кузину. Сирано сообщает, что чувства Кристиана нашли отклик в сердце девушки и она ждет от него письма. Просьба Роксаны пугает Кристиана: он из тех, «чьи речи не умеют» в девицах «возбудить любовь, затронуть их мечты». Сирано предлагает Кристиану стать его умом и для начала дает ему письмо, написанное им к Роксане, но еще не подписанное, Кристиан соглашается и ставит свое имя. Вошедшие гвардейцы, ожидающие увидеть фарш из Кристиана, несказанно удивлены, застав противников мирно беседующими. Решив, что «демон стал смирней ягненка», один из них произносит слово «нос» и тут же получает от Сирано пощечину.

Письмами Сирано Кристиан завоевывает любовь капризницы Роксаны. Она назначает ему ночное свидание. Стоя под балконом, Кристиан что-то невразумительно лепечет, и Роксана уже готова уйти. На помощь влюбленному красавцу приходит Сирано. Спрятавшись среди листвы, он шепчет упоительные слова любви, громко повторяемые Кристианом. Завороженная стихами Сирано, Роксана соглашается подарить возлюбленному поцелуй.

Любви Роксаны также добивается могущественный граф де Гиш, командующий полком, где служат Сирано и Кристиан. Де Гиш посылает к Роксане капуцина с письмом, где просит у нее свидания перед уходом на войну. Роксана же, читая письмо, изменяет его содержание и убеждает монаха, что в нем содержится приказ обвенчать ее с Кристианом де Невиллетом. Пока святой отец совершает брачный обряд, Сирано, надевши маску, разыгрывает из себя безумца, чтобы задержать де Гиша. Наконец процедура завершена, и усталый Сирано отбрасывает ненужную более маску. Убедившись, что он обманут, разъяренный де Гиш приказывает Сирано и Кристиану немедленно отправляться в казарму: на рассвете полк выступает в поход. «До брачной ночи им довольно далеко!..» — насмешливо добавляет он, глядя на Кристиана, заключившего в объятия Роксану.

Передовая. Полк гасконских гвардейцев со всех сторон окружен неприятелем. Солдаты голодают. Сирано всеми силами старается поддержать в них бодрость духа. Сам он, без ведома Кристиана, каждое утро пробирается через вражеские посты, чтобы отправить очередное письмо Роксане: Кристиан обещал писать ей каждый день…

Неожиданно в лагерь приезжает Роксана; слова «я еду к другу сердца!» служили ей паролем, и неприятель пропустил ее карету. Обнимая изумленного Кристиана, Роксана признается: его «письма дивные» преобразили ее, и если сначала «в легкомыслии своем» она полюбила его за красоту, то теперь она «увлечена» «красотою незримой»: «Осталась бы верна своей любви, когда б, по мановенью жезла какой-нибудь волшебницы, исчезла вся красота твоя!..» Кристиан в ужасе: признание Роксаны означает, что она любит не его, а Сирано. Кристиан рассказывает обо всем Сирано и собирается признаться Роксане в своем обмане. Перед Сирано вновь мелькает призрак счастья. Но неприятельская пуля сражает Кристиана, и он умирает на руках Роксаны, не успев ей ничего сказать. На груди у него Роксана находит прощальное письмо, написанное от имени Кристиана отчаявшимся Сирано. Горе Роксаны беспредельно, и благородный Сирано решает сохранить тайну Кристиана.

Прошло десять лет. Роксана живет в монастыре и носит траур. Раз в неделю, всегда в одно и то же время, ее навещает Сирано — сообщает ей последние новости. Поэт беден, он нажил себе множество врагов, и вот однажды «страшное бревно упало вдруг с окна и голову разбило там проходившему случайно Сирано». Несчастье случается в тот день, когда Сирано обычно посещает Роксану.

Роксана удивлена — Сирано опаздывает впервые. Наконец появляется смертельно бледный де Бержерак. Выслушав шутливые упреки кузины, он просит ее разрешить ему прочесть прощальное письмо Кристиана. Забывшись, он начинает читать его вслух. Роксана в изумлении смотрит на Сирано: на улице совсем стемнело… Тут она наконец понимает, какую роль добровольно играет Сирано вот уже десять дет… «Так почему же вы сегодня вдруг решили сломать секрета своего печать?» — в отчаянии вопрошает она. Сирано снимает шляпу: голова его обвязана. «В субботу, сентября шестнадцатого дня, поэт де Бержерак убит рукой злодея», — насмешливым тоном произносит он. «О, Боже! Я всю жизнь любила одного, и дорогое это существо теперь вторично я теряю!» — ломая руки, восклицает Роксана. Сирано же, выхватив шпагу, начинает наносить удары невидимым врагам — лжи, подлости, клевете и умирает со шпагой в руке.

Е. В. Морозова

Фальшивомонетчики

(Faux-Monnayeurs)

Роман (1926)

Место действия — Париж и швейцарская деревушка Саас-Фе. Время сознательно не уточняется. В центре повествования находятся три семейства — Профитандье, Молинье и Азаисы-Ведели. С ними тесно связаны старый учитель музыки Лалеруз, а также два писателя — граф Робер де Пассаван и Эдуард. Последний ведет дневник, куда заносит свои наблюдения и анализирует их с точки зрения будущего романа, уже получившего название «Фальшивомонетчики». Кроме того, в текст вторгается голос самого автора, комментирующего поступки своих героев.

Семнадцатилетний Бернар Профитандье уходит из дома, узнав о своем незаконном происхождении. Он убежден, что всегда ненавидел человека, которого считал отцом. Однако судебный следователь Профитандье любит Бернара гораздо больше, чем родных сыновей — адвоката Шарля и школьника Калу. Обоим недостает необузданной силы характера, отличающей Бернара.

Оливье Молинье также восхищен решимостью друга. Нежному Оливье необходима духовная поддержка: он глубоко привязан к Бернару и с нетерпением ждет возвращения из Англии своего дяди Эдуарда — единственного человека в семье, с которым можно поговорить по душам. Накануне Оливье стал невольным свидетелем ужасной сцены: ночью под дверью рыдала женщина — видимо, это была любовница его старшего брата Винцента.

Винцент вступил в связь с Лаурой Дувье в туберкулезном санатории, когда оба они полагали, что жить им остается недолго. Лаура беременна, но не желает возвращаться к мужу. Винцент не может содержать ее, поскольку просадил все свои деньги в карты. К игре его приохотил граф де Пассаван, у которого имеются свои тайные резоны. Робер дает Винценту возможность отыграться и уступает ему собственную любовницу — леди Лилиан Гриффите. Винцент умен, красив, но совершенно лишен светского лоска, и Лилиан с радостью берется за его воспитание. Взамен Робер просит о небольшой услуге: Винцент должен свести его со своим младшим братом Оливье.

В поезде Эдуард с раздражением просматривает недавно вышедшую книгу Пассавана — такуюже блестящую и фальшивую, как сам Робер. Эдуард перечитывает письмо, в котором Лаура умоляет о помощи, а потом заносит в дневник мысли о романе: в эпоху кинематографа от действия следует отказаться.

Долгожданная встреча с дядей не приносит радости Оливье: оба ведут себя скованно и не могут выразить переполняющее их счастье. Потерянную Эдуардом багажную квитанцию подбирает Бернар. В чемодане находится дневник с записями годичной давности. Эдуард тогда поймал за руку на воровстве младшего из братьев Молинье — Жоржа. Племянники учатся в пансионе пастора Азаиса. — деда Лауры, Рашель, Сары и Армана Веделей. Лаура без конца возвращается к прошлому — к тем дням, когда они с Эдуардом написали на подоконнике свои имена. Ращель фактически отказалась от личной жизни и тянет на себе все хозяйство. Юная Сара откровенно пытается соблазнить Оливье — недаром циничный Арман именует сестру проституткой. В набожном протестантском семействе что-то неладно, именно поэтому Лауре следует выйти замуж за честного, хотя и недалекого, Дувье — ведь сам Эдуард не способен сделатьее счастливой. Старый Азаис очень хвалит Жоржа: милые детишки организовали нечто вроде тайного общества, куда принимаются лишь достойные, — знаком отличия служит желтая ленточка в петлице. Эдуард не сомневается, что хитрый мальчишка ловко провел пастора. Столь же мучительно наблюдать за Лаперузом. Бывший учитель музыки глубоко несчастен: учеников у него почти не осталось, некогда любимая жена вызывает раздражение, единственный сын умер. Старик порвал с ним отношения из-за его интрижки с русской музыкантшей. Они уехали в Польшу, но так и не поженились. Внук Борис не подозревает о существовании деда. Этот мальчик — самое дорогое для Лалеруза существо.

Сопоставив рассказ Оливье с дневником Эдуарда, Бернар догадывается, что под дверью Винцента рыдала Лаура. В письме указан адрес гостиницы, и Бернар немедленно отправляется туда. Обстоятельства благоприятствуют юному авантюристу: его дерзкая самоуверенность нравится и Лауре, и Эдуарду. Бернар получает должность секретаря при Эдуарде. Вместе с Лаурой они едут в Саас-Фе: по словам Лаперуза, здесь проводит каникулы Борис. Тем временем Оливье знакомится с Пассаваном, и тот предлагает ему стать редактором журнала «Аргонавты». В письме из Швейцарии Бернар рассказывает Оливье о знакомстве с его дядей, признается в любви к Лауре и объясняет цель их приезда: Эдуарду зачем-то понадобился тринадцатилетний мальчик, который находится под присмотром польской женщины-врача и очень дружит с ее дочерью Броней. Борис страдает какой-то нервной болезнью. Автор замечает, что Бернар не предвидел, какую бурю низких чувств вызовет его письмо в душе друга. Оливье ощущает жестокую ревность. Ночью его посещают демоны, Утром он отправляется к графу де Пассавану.

Эдуард заносит в дневник наблюдения врача: Софроницкая уверена, что Борис скрывает некую постыдную тайну. Эдуард неожиданно для себя рассказывает друзьям замысел романа «Фальшивомонетчики». Бернар советует начать книгу с фальшивой монеты, которую ему подсунули в лавке. Софроницкая показывает «талисман» Бориса: это клочок бумаги со словами «Газ. Телефон. Сто тысяч рублей». Оказывается, в девять лет школьный товарищ приобщил его к дурной привычке — наивные дети называли это «магией». Эдуарду кажется, что докторша развинтила все колесики душевного механизма мальчика. Борис не может жить без химер — возможно, ему пойдет на пользу пребывание в пансионе Азаиса. От Оливье приходит письмо, где он в восторженных тонах повествует о путешествии по Италии в обществе Робера. Автор с беспокойством отмечает, что Эдуард совершает явную оплошность — ведь он знает, как отравлена атмосфера в доме Азаисов — Веделей. Похоже, Эдуард лжет самому себе, а советы ему нашептывает дьявол. Жаль, что по капризу судьбы Бернар занял место, предназначенное Оливье. Эдуард любит племянника, а Пассаван испортит этого хрупкого юношу. Зато Бернар под влиянием любви к Лауре явно меняется к лучшему.

Вернувшись в Париж, Эдуард знакомит Бориса с дедом. Молинье-старший рассказывает Эдуарду о своих неприятностях: он завел небольшую интрижку на стороне, а жена, судя по всему, нашла любовные письма. Тревожит его и дружба Оливье с Бернаром: судебный следователь Профитандье ведет дело о притоне разврата, куда завлекают школьников, а от Бернара нельзя ждать ничего хорошего, ведь он — незаконнорожденный.

Эдуард устраивает Бернара воспитателем в пансион Азаиса. Старик Лаперуз также переселяется туда, чтобы быть поближе к Борису. Мальчика сразу же невзлюбил самый бойкий из учеников Леон Гериданизоль — племянник Виктора Струвилу, который некогда был изгнан из пансиона, а теперь занимается сбытом фальшивых монет. В компанию Гери входит Жорж Молинье и еще несколько школьников — все они были завсегдатаями того самого «притона разврата», о котором говорил Эдуарду прокурор Молинье. После полицейского налета мальчикам приходится вынуть желтые ленточки из петлиц, но Леон уже готов предложить им новое интересное дело. Полина Молинье делится подозрениями с братом: в доме стали пропадать деньги, а недавно исчезли письма любовницы к мужу — сама Полина нашла их давным-давно, и ей в голову не пришло ревновать, но будет крайне неприятно, если об этом узнает Жорж. Младший сын ее крайне беспокоит — в конце концов, Винцент уже взрослый, а Оливье может опереться на любовь Эдуарда. Между тем Оливье страдает: ему необходимы Бернар и Эдуард, а он вынужден иметь дело с Пас-саваном. На банкете по поводу выхода «Аргонавтов» смертельно пьяный Оливье устраивает скандал, а наутро пытается покончить с собой. Эдуард спасает его, и в их отношениях воцаряется гармония. Пассаван убеждает себя, что переоценил красоту и способности Оливье — с обязанностями редактора журнала куда лучше справится проходимец Струвилу.

Эдуарда неожиданно навещает судебный следователь Профитандье и просит по-родственному предупредить прокурора Молинье: его сын Жорж был замешан в скандальную историю с проститутками, а теперь впутался в аферу с фальшивыми монетами. После мучительных колебаний Профитандье заводит разговор о Бернаре — Эдуард убеждается, что этот сильный, уверенный в себе мужчина больше всего жаждет вернуть любовь сына. А Бернар с блеском выдерживает экзамен на бакалавра. Ему так хочется поделиться своей радостью, что он с трудом подавляет желание пойти к отцу. В Люксембургском саду ему является ангел. Бернар следует за ним сначала в церковь, потом на собрание членов разных партий, затем на большие бульвары, заполненные праздной равнодушной толпой, и, наконец, в бедные кварталы, где царят болезни, голод, стыд, преступления, проституция. Выслушав рассказ Бернара о ночной борьбе с ангелом, Эдуард сообщает ему о визите Профитандье-старшего.

Тем временем в пансионе назревает катастрофа. Дети травят старого Лаперуза, а компания во главе с Гери крадет у него револьвер. У Струвилу есть виды на этих школьников: фальшивые монеты идут наг расхват, а Жорж Молинье раздобыл любовные письма своего отца. Софроницкая сообщает Борису о смерти Брони — отныне весь мир представляется мальчику пустыней. По наущению Струвилу Леон подбрасывает ему на парту бумажку со словами «Газ. Телефон. Сто тысяч рублей». Борис, уже забывший о своей «магии», не может устоять перед искушением. Глубоко презирая себя, он соглашается пройти проверку на звание «сильного человека» и стреляется во время урока — только Леон знал, что револьвер заряжен. На последних страницах дневника Эдуард описывает последствия этого самоубийства — роспуск пансиона Азаиса и глубокое потрясение Жоржа, навсегда излечившегося от своего восхищения Гериданизолем. Оливье извещает Эдуарда о том, что Бернар вернулся к отцу. Следователь Профитандье приглашает семейство Молинье на обед. Эдуард хочет познакомиться поближе с маленьким Калу.

Е. Д. Мурашкинцева

В поисках утраченного времени

(A la recherche du temps perdu)

Цикл романов (1913–1927)

Время ускользает в краткий миг между сном и пробуждением, В течение нескольких секунд повествователю Марселю кажется, будто он превратился в то, о чем прочитал накануне. Разум силится определить местонахождение спальной комнаты. Неужели это дом дедушки в Комбре, и Марсель заснул, не дождавшись, когда мама придет с ним проститься? Или же это имение госпожи де Сен-Ау в Тансонвиле? Значит, Марсель слишком долго спал после дневной прогулки: одиннадцатый час — все отужинали! Затем в свои права вступает привычка и с искусной медлительностью начинает заполнять обжитое пространство. Но память уже пробудилась: этой ночью Марселюне заснуть — он будет вспоминать Комбре, Бальбек, Париж, Донсьер и Венецию.

В Комбре маленького Марселя отсылали спать сразу после ужина, И мама заходила на минутку, чтобы поцеловать его на ночь. Но когда приходили гости, мама не поднималась в спальню. Обычно к ним заходил Шарль Сван — сын дедушкиного друга. Родные Марселя не догадывались, что «молодой» Сван ведет блестящую светскую жизнь, ведь его отец был всего лишь биржевым маклером. Тогдашние обыватели по своим воззрениям не слишком отличались от индусов: каждому следовало вращаться в своем кругу, и переход в высшую касту считался даже неприличным. Лишь случайно бабушка Марселя узнала об аристократических знакомствах Свана от подруги по пансиону — маркизы де Вильпаризи, с которой не желала поддерживать дружеских отношений из-за твердой веры в благую незыблемость каст.

После неудачной женитьбы на женщине из дурного общества Сван бывал в Комбре все реже и реже, однако каждый его приход был мукой для мальчика, ибо прощальный мамин поцелуй приходилось уносить с собой из столовой в спальню. Величайшее событие в жизни Марселя произошло, когда его отослали спать еще раньше, чем всегда. Он не успел попрощаться с мамой и попытался вызвать ее запиской, переданной через кухарку Франсуазу, но этот маневр не удался. Решив добиться поцелуя любой ценой, Марсель дождался ухода Свана и вышел в ночной рубашке на лестницу. Это было неслыханным нарушением заведенного порядка, однако отец, которого раздражали «сантименты», внезапно понял состояние сына. Мама провела в комнате рыдающего Марселя всю ночь. Когда мальчик немного успокоился, она стала читать ему роман Жорж Санд, любовно выбранный для внука бабушкой. Эта победа оказалась горькой: мама словно бы отреклась от своей благотворной твердости.

На протяжении долгого времени Марсель, просыпаясь по ночам, вспоминал прошлое отрывочно: он видел только декорацию своего ухода спать — лестницу, по которой так тяжко было подниматься, и спальню со стеклянной дверью в коридорчик, откуда появлялась мама. В сущности, весь остальной Комбре умер для него, ибо как ни усиливается желание воскресить прошлое, оно всегда ускользает. Но когда Марсель ощутил вкус размоченного в липовом чае бисквита, из чашки вдруг выплыли цветы в саду, боярышник в парке Свана, кувшинки Вивоны, добрые жители Комбре и колокольня церкви Святого Илария.

Этим бисквитом угощала Марселя тетя Леония в те времена, когда семья проводила пасхальные и летние каникулы в Комбре. Тетушка внушила себе, что неизлечимо больна: после смерти мужа она не поднималась с постели, стоявшей у окна. Любимымее занятием было следить за прохожими и обсуждать события местной жизни с кухаркой Франсуазой — женщиной добрейшей души, которая вместе с тем умела хладнокровно свернуть шею цыпленку и выжить из дома неугодную ей посудомойку.

Марсель обожал летние прогулки по окрестностям Комбре. У семьи было два излюбленных маршрута: один назывался «направлением к Мезеглизу» (или «к Свану», поскольку дорога проходила мимо его имения), а второй — «направлением Германтов», потомков прославленной Женевьевы Брабантской. Детские впечатления остались в душе навсегда: много раз Марсель убеждался, что по-настоящему его радуют лишь те люди и те предметы, с которыми он столкнулся в Комбре. Направление к Мезеглизу с его сиренью, боярышником и васильками, направление в Германт с рекой, кувшинками и лютиками создали вечный образ страны сказочного блаженства. Несомненно, это послужило причиной многих ошибок и разочарований: порой Марсель мечтал увидеться с кем-нибудь только потому, что этот человек напоминал ему цветущий куст боярышника в парке Свана.

Вся дальнейшая жизнь Марселя была связана с тем, что он узнал или увидел в Комбре. Общение с инженером Легранденом дало мальчику первое понятие о снобизме: этот приятный, любезный человек не желал здороваться с родными Марселя на людях, поскольку породнился с аристократами. Учитель музыки Вентейль перестал бывать в доме, чтобы не встречаться со Сваном, которого презирал за женитьбу на кокотке. Вентейль не чаял души в своей единственной дочери. Когда к этой несколько мужеподобной на вид девушке приехала подруга, в Комбре открыто заговорили об их странных отношениях. Вентейль несказанно страдал — возможно, дурная репутация дочери до срока свела его в могилу. Осенью того года, когда наконец умерла тетя Леония, Марсель стал свидетелем отвратительной сцены в Монжувене: подруга мадемуазель Венгейль плюнула в фотографию покойного музыканта. Год ознаменовался еще одним важным событием:

Франсуаза, поначалу рассерженная «бездушием» родных Марселя, согласилась перейти к ним на службу.

Из всех школьных товарищей Марсель отдавал предпочтение Блоку, которого в доме принимали радушно, невзирая на явную претенциозность манер. Правда, дедушка посмеивался над симпатией внука к евреям. Блок рекомендовал Марселю прочесть Бергота, и этот писатель произвел на мальчика такое впечатление, что его заветной мечтой стало познакомиться с ним. Когда Сван сообщил, что Бергот дружен с его дочерью, у Марселя замерло сердце — только необыкновенная девочка могла заслужить подобное счастье. При первой встрече в тансонвильском парке Жильберта посмотрела на Марселя невидящим взглядом — очевидно, это было совершенно недоступное создание. Родные же мальчика обратили внимание лишь на то, что госпожа Сван в отсутствие мужа бесстыдно принимает барона де Шарлю.

Но величайшее потрясение испытал Марсель в комбрейской церкви в тот день, когда герцогиня Германтская соизволила посетить богослужение. Внешне эта дама с большим носом и голубыми глазами почти не отличалась от других женщин, но ее окружал мифический ореол — перед Марселем предстала одна из легендарных Германтов. Страстно влюбившись в герцогиню, мальчик размышлял о том, как завоевать ее благосклонность. Именно тогда и родились мечты о литературном поприще.

Лишь спустя много лет после своего расставания с Комбре Марсель узнал про любовь Свана. Одетта де Креси была единственной женщиной в салоне Вердюренов, куда принимались только «верные» — те, кто считал доктора Котара светочем премудрости и восторгался игрой пианиста, которому в данный момент оказывала покровительство госпожа Вердюрен. Художника по прозвищу «маэстро Биш» полагалось жалеть за грубый и вульгарный стиль письма. Сван считался завзятым сердцеедом, но Одетта была совсем не в его вкусе. Однако ему приятно было думать, что она влюблена в него. Одетта ввела его в «кланчик» Вердюренов, и постепенно он привык видеть ее каждый день. Однажды ему почудилось в ней сходство с картиной Боттичелли, а при звуках сонаты Вентейля вспыхнула настоящая страсть. Забросив свои прежние занятия (в частности, эссе о Вермеере), Сван перестал бывать в свете — теперь все его мысли поглощала Одетта. Первая близость наступила после того, как он поправил орхидею на ее корсаже — с этого момента у них появилось выражение «орхидеиться». Камертоном их любви стала дивная музыкальная фраза Вентейля, которая, по мнению Свана, никак не могла принадлежать «старому дураку» из Комбре. Вскоре Сван начал безумно ревновать Одетту. Влюбленный в нее граф де Форшвиль упомянул об аристократических знакомствах Свана, и это переполнило чашу терпения госпожи Вердюрен, всегда подозревавшей, что Сван готов «дернуть» из ее салона. После своей «опалы» Сван лишился возможности видеться с Одеттой у Вердюренов. Он ревновалее ко всем мужчинам и успокаивался лишь тогда, когда она находилась в обществе барона де Шарлю. Услышав вновь сонату Вентейля, Сван с трудом сдержал крик боли: не вернуть уже того прекрасного времени, когда Одетта безумно его любила. Наваждение проходило постепенно. Прекрасное лицо маркизы де Говожо, урожденной Легранден, напомнило Свану о спасительном Комбре, и он вдруг увидел Одетту такой, как она есть — не похожей на картину Боттичелли. Как могло случиться, что он убил несколько лет жизни на женщину, которая ему, в сущности, даже и не нравилась?

Марсель никогда не поехал бы в Бальбек, если бы Сван не расхвалил ему тамошнюю церковь в «персидском» стиле. А в Париже Сван стал для мальчика «отцом Жильберты». Франсуаза водила своего питомца гулять на Елисейские поля, где играла девичья «стайка» во главе с Жильбертой. Марселя приняли в компанию, и он полюбил Жильберту еще сильнее. Его восхищала красота госпожи Сван, а ходившие о ней толки пробуждали любопытство. Когда-то эту женщину звали Одетта де Креси.

Первый семейный обед с маркизом де Норпуа надолго запомнился Марселю. Именно этот богатый аристократ уговорил родителей отпустить мальчика в театр. Маркиз одобрил намерение Марселя посвятить себя литературе, но раскритиковал его первые наброски, Бергота же обозвал «флейтистом» за чрезмерное увлечение красотами стиля. Посещение театра обернулось огромным разочарованием. Марселю показалось, что великая Берма ничего не добавила к совершенству «Федры» — лишь позднее он сумел оценить благородную сдержанностьее игры.

Доктор Котар был вхож к Сванам — он и познакомил с ними своего юного пациента. Из едких высказываний маркиза де Норпуа Марселю стадо ясно, что нынешний Сван разительно отличается от прежнего, который деликатно умалчивал о своих великосветских связях, не желая ставить в неловкое положение соседей-буржуа. Теперь Сван превратился в «мужа Одетты» и хвастал на всех перекрестках успехами жены. Видимо, он предпринял еще одну попытку завоевать аристократическое Сен-Жерменское предместье ради Одетты, некогда исключенной из приличного общества. Но самой заветной мечтой Свана было ввести жену и дочь в салон герцогини Германтской.

У Сванов Марсель наконец увидел Бергота. Великий старец его детских грез явился в образе приземистого человека с ракообразным носом. Марсель был так потрясен, что едва не разлюбил книги Бергота — они упали в его глазах вместе с ценностью Прекрасного и ценностью жизни. Только со временем Марсель понял, как трудно распознать гениальность (или даже просто одаренность) и какую громадную роль играет здесь общественное мнение: так, родители Марселя сначала не прислушивались к советам доктора Котара, впервые заподозрившего у мальчика астму, но затем убедились, что этот пошлый и глупый человек — великий клиницист. Когда Бергот воздал хвалу способностям Марселя, мать с отцом тут же прониклись уважением к проницательности старого писателя, хотя прежде отдавали безусловное предпочтение суждениям маркиза де Норпуа,

Любовь к Жильберте принесла Марселю сплошные страдания. В какой-то момент девочка стала явно тяготиться его обществом, и он предпринял обходной маневр с целью вновь пробудить интерес к себе — стал заходить к Сванам лишь в те часы, когда ее не было дома. Одетта играла ему сонату Вентейля, и в этой божественной музыке он угадывал тайну любви — непостижимого и безответного чувства. Не выдержав, Марсель решил еще раз увидеться с Жильбертой, но та появилась в сопровождении «молодого человека» — много позднее выяснилось, что это была девушка, Истерзанный ревностью Марсель сумел убедить себя, что разлюбил Жильберту. Сам он уже приобрел опыт общения с женщинами благодаря Блоку, который отвел его в «веселый дом». Одна из проституток отличалась ярко выраженной еврейской внешностью: хозяйка сразу же окрестила ее Рахилью, а Марсель дал ей прозвище «Рахиль, ты мне дана» — за удивительную даже для борделя сговорчивость.

Два года спустя Марсель приехал с бабушкой в Бальбек. К Жильберте он был уже совершенно равнодушен и чувствовал себя так, словно излечился от тяжелой болезни. В церкви не оказалось ничего «персидского», и он пережил крушение еще одной иллюзии. Зато в Гранд-отеле его ожидало множество сюрпризов. Нормандское побережье было излюбленным местом отдыха для аристократов: бабушка встретила здесь маркизу де Вильпаризи и после долгих колебаний представила ей своего внука. Таким образом. Марсель был допущен в «высшие сферы» и вскоре познакомился с внучатым племянником маркизы — Робером де Сен-Лу. Юный и красивый офицер сначала неприятно поразил Марселя своей надменностью. Затем выяснилось, что у него нежная и доверчивая душа — Марсель в очередной раз убедился, каким обманчивым бывает первое впечатление. Молодые люди поклялись друг другу в вечной дружбе. Больше всего Робер ценил радости интеллектуального общения: в нем не было ни капли снобизма, хотя он принадлежал к роду Германтов. Его несказанно мучила разлука с любовницей. Он тратил все деньги на свою парижскую актрису, а она велела ему на время уехать — настолько он ее раздражал. Между тем Робер пользовался большим успехом у женщин: правда, сам он говорил, что в этом отношении ему далеко до дяди — барона Паламеда де Шарлю, встреча с которым Марселю еще предстояла. Сначала юноша принял барона за вора или за сумасшедшего, ибо тот смотрел на него очень странным, пронизывающим и одновременно ускользающим взглядом. Де Шарлю проявил большой интерес к Марселю и удостоил вниманием даже бабушку, которая была озабочена лишь одним — слабым здоровьем и болезненностью своего внука.

Никогда еще Марсель не чувствовал к бабушке такой нежности. Лишь однажды она разочаровала его: Сен-Ау предложил сфотографироваться на память, и Марсель с раздражением отметил тщеславное желание старухи выглядеть получше. Много лет спустя он поймет, что бабушка уже предчувствовала свою кончину. Человеку не дано познать даже самых близких людей.

На пляже Марсель увидел компанию ослепительно юных девушек, похожих на стайку веселых чаек. Одна из них с разбегу перепрыгнула через испуганного старика банкира. Сначала Марсель почти не различал их: все они казались ему красивыми, смелыми, жестокими. Полнощекая девушка в велосипедной шапочке, надвинутой на брови, вдруг искоса взглянула на него — неужели она как-то выделила его из безбрежной вселенной? Он стал гадать, чем они занимаются. Судя по их поведению, это были испорченные девушки, что внушало надежду на близость — надо было только решить, какую из них выбрать. В Гранд-отеле Марсель услышал поразившее его имя — Альбертина Симоне. Так звали одну из школьных приятельниц Жильберты Сван.

Сен-Лу и Марсель часто бывали в модном ресторане в Ривбеле.

Однажды они увидели в зале художника Эльстира, о котором что-то рассказывал Сван. Эльстир был уже знаменит, хотя настоящая слава пришла к нему позже. Он пригласил Марселя к себе, и тот с большой неохотой уступил просьбам бабушки отдать долг вежливости, ибо мысли его были замяты Альбертиной Симоне. Оказалось, что художник прекрасно знает девушек из пляжной компании — все они были из очень приличных и обеспеченных семей. Пораженный этой новостью Марсель едва не охладел к ним. Его ожидало еще одно открытие: в мастерской он увидел портрет Одетты де Креси и Сразу вспомнил рассказы Свана — Эльстир был частым гостем салона Вердюренов, где его именовали «маэстро Биш», Художник легко сознался в этом и добавил, что напрасно растратил в свете несколько лет жизни.

Эльстир устроил «прием с чаем?», и Марсель познакомился наконец с Альбертиной Симоне. Он был разочарован, ибо с трудом узнал веселую полнощекую девушку в велосипедной шапочке. Альбертина слишком походила на других юных красавиц. Но еще больше поразила Марселя застенчивая, деликатная Андре, которую он считал самой дерзкой и решительной из всей «стайки» — ведь именно она до полусмерти напугала старика на пляже.

Обе девушки нравились Марселю. Какое-то время он колебался между ними, не зная, какаяему милее, но однажды Альбертина бросила ему записку с признанием в любви, и это решило дело. Он даже вообразил, будто добился согласия на близость, но первая же его попытка окончилась плачевно: потерявший голову Марсель опомнился, когда Альбертина стала яростно дергать за шнур звонка. Ошеломленная девушка сказала ему потом, что ни один из ее знакомых мальчиков никогда не позволял себе ничего подобного.

Лето кончилось, и наступило грустное время разъезда. Альбертина уехала в числе первых. А в памяти Марселя навсегда осталась стайка юных девушек на песчаной полоске пляжа.

Семья Марселя Переселилась во флигель Особняка Германтов. Детские грезы словно бы ожили, но никогда еще граница между Сен-Жерменским предместьем и остальным миром не казалась юноше такой непреодолимой. Марсель пытался обратить на себя внимание Герцогини, подстерегая каждый ее выход из дома. Франсуаза также проявляла большой интерес к «нижним», как она называла хозяев дома, и часто толковала о них с соседом — жилетником Жюпьеном. В Париже Марсель пришел к выводу, что снобизм является неотъемлемым признаком человеческой натуры: во все времена люди жаждут Приблизиться к «сильным мира сего», и порой это стремление превращается в манию.

Мечты Марселя обрели плоть, когда он получил приглашение от маркизы де Вильпаризи. Магический круг Германтов разомкнулся перед ним. В ожидании этого важнейшего события Марсель решил навестить Робера де Сен-Лу, полк которого квартировал в Донсьере.

Сен-Лу по-прежнему был поглощен страстью к своей актрисе. Эта женщина вращалась в интеллектуальных кругах: под ее влиянием Робер стал яростным защитником Дрейфуса, тогда как другие офицеры в большинстве своем обвиняли «изменника».

Для Марселя пребывание в Донсьере оказалось благотворным. Измученный безответной любовью к герцогине Германтской, он обнаружил на столе у Робера карточку «тетушки Орианы» и стал умолять друга замолвить за него словечко. Робер согласился без лишних слов — правда, пылкая рекомендация племянника не произвела на герцогиню никакого впечатления. А Марсель испытал одно из сильнейших потрясений своей жизни, когда Робер наконец представил ему свою любовницу. Это была Рахиль, «Рахиль, ты мне дана», которую Марсель и за человека-то не считал. В доме терпимости она отдавалась всего за двадцать франков, а теперь Сен-Лу бросал ей тысячи за право быть истерзанным и обманутым. Подобно Свану, Сен-Лу бил не способен понять подлинную сущность Рахили и жестоко страдал из-за женщины, стоявшей гораздо ниже его как по развитию, так и по положению в обществе.

На приеме у маркизы де Вильпаризи главной темой для разговоров стало дело Дрейфуса, расколовшее страну на два лагеря. Марсель увидел в нем очередное подтверждение текучести и изменчивости человеческой натуры. Госпожа Сван превратилась в ярую антидрейфусарку, когда поняла, что это лучший способ проникнуть в Сен-Жерменское предместье. А Робер де Сен-Лу объявил Марселю, что не желает знакомиться с Одеттой, поскольку эта потаскушка пытается выдать за националиста своего мужа-еврея. Но самый оригинальный подход продемонстрировал барон де Шарлю: поскольку ни один еврей не может стать французом, Дрейфуса нельзя обвинять в измене — он всего лишь нарушил законы гостеприимства. Марсель с интересом отметил, что слуги проникаются воззрениями своих хозяев: так, его собственный дворецкий горой стоял за Дрейфуса, тогда как дворецкий Германтов был антидрейфусаром.

По возвращении домой Марсель узнал, что бабушке очень плохо. Бергот порекомендовал обратиться к известному невропатологу, и тот убедил близких, что болезнь бабушки вызвана самовнушением. Мама очень кстати вспомнила о тете Леонии, и бабушке было предписано побольше гулять. На Елисейских полях с ней случился легкий удар — Марселю показалось, будто она отбивается от невидимого ангела. Правильный диагноз ей поставил профессор Э. — это была безнадежная стадия уремии.

Бабушка умирала мучительно: билась в конвульсиях, задыхалась, страдала от невыносимой боли. Ей давали морфий и кислород, делали прижигания, ставили пиявки и довели до того, что она попыталась выброситься из окна. Марсель страдал от своего бессилия, а жизнь тем временем продолжалась: родственники вели разговор о погоде, Франсуаза заранее снимала мерку для траурного платья, а Сен-Лу выбрал именно этот момент, чтобы послать другу гневное письмо, явно инспирированное Рахилью. Только Бергот, который сам был серьезно болен, проводил в доме долгие часы, стараясь утешить Марселя. Мертвое лицо бабушки, словно бы преображенное резцом скульптора-смерти, поразило Марселя — оно было юным, как у девушки.

Герцог Германтский выразил соболезнования родным Марселя, и вскоре молодой человек получил долгожданное приглашение в дом своих кумиров. Тем временем Робер де Сен-Лу окончательно порвал с Рахилью и помирился с другом. В жизнь Марселя снова вошла Альбертина, сильно изменившаяся и повзрослевшая после Бальбека. Отныне можно было надеяться на телесную близость, которая принесла Марселю несказанное наслаждение — он словно бы освободился от всех своих тревог.

Несомненно, Германты составляли совершенно особую породу людей, и теперь Марсель мог приглядеться к ним поближе, выделяя присущие каждому черты. Герцог постоянно изменял жене: в сущности, он любил только один тип женской красоты и находился в вечном поиске идеала. Герцогиня славилась остроумием и высокомерием. Но самым загадочным из всех был брат герцога — барон де Шарлю. Уже на приеме у маркизы де Вильпаризи он пригласил юношу к себе, но этому воспротивилась крайне встревоженная хозяйка дома. По просьбе Сен-Лу Марсель все-таки зашел к барону, который внезапно обрушился на него, обвиняя в коварстве и небрежении. Разъяренный Марсель, не смея поднять руку на человека старше себя, схватил лежавший на стуле цилиндр и стал его рвать, а затем растоптал ногами. Де Шарлю неожиданно успокоился, и инцидент был исчерпан.

Два месяца спустя Марсель получил приглашение от принцессы Германтской и сначала подумал, что это злая шутка — салон прекрасной принцессы представлял собой вершину Сен-Жерменского предместья. Марсель попытался расспросить герцога, но тот отмахнулся от его просьбы, не желая попасть в неловкое положение. У герцога Марсель встретил Свана, который выглядел совершенно больным. На приглашение поехать в Италию он ответил, что до лета не доживет. Герцог, собиравшийся на костюмированный бал, был чрезвычайно раздосадован «бестактностью» Свана — в данный момент его волновало лишь то, что герцогиня надела красные туфли к черному платью.

Марсель открыл тайну де Шарлю, став невольным свидетелем любовной пантомимы. При виде Жюпьена надменный аристократ вдруг завилял задом и стал строить глазки, а жилетник молодцевато приосанился и потянулся к барону, словно орхидея к Неожиданно налетевшему шмелю. Оба мгновенно распознали друг друга, хотя прежде никогда не встречались. Пелена спала с глаз Марселя: все странности де Шарлю сразу же получили объяснение. Не случайно барон любил сравнивать себя с калифом из арабских сказок, который прогуливался по Багдаду в одежде уличного торговца: обитатель Содома живет в мире, где самые фантастические связи становятся реальностью — гомосексуалист способен бросить герцогиню ради отпетого мошенника.

У принцессы Германт-Баварской Марсель встретил профессора Э. Узнав о смерти бабушки, тот обрадовался — его диагноз был поставлен верно. Марсель с интересом следил за маневрами барона де Шарлю, который ревностно ухаживал за женщинами, но провожал пронизывающе-скользящим взглядом всех красивых юношей. Гости с упоением обсуждали новость дня: принц, известный своим антисемитизмом, сразу же увлек Свана в сад с очевидным намерением отказать от дома. Марселя поразила трусость великосветских дам; герцогиня Германтская жалела «милого Шарля», но боялась даже поздороваться с ним. А герцог порицал Свана за неблагодарность: его друг не должен был становиться дрейфусаром. Слухи оказались преувеличенными; принц предпочел защищать Дрейфуса наедине со Сваном, ибо не смел сделать это открыто. Когда Сван появился вновь. Марсель угадал близкую смерть на его лице, изъеденном болезнью.

Отношения с Альбертиной перешли в новую стадию — Марсель Начал подозревать, что она ведет какую-то другую, скрытую от него жизнь. Он решил прибегнуть к уже испытанному приему и на время расстаться с девушкой. Госпожа Вердюрен настолько укрепила свои позиции в обществе, что могла позволить себе снять на лето замок маркизы де Говожо (Ла Распельер), расположенный рядом с Бальбеком. Марсель приехал сюда в погоне за воспоминаниями, и память настигла его: когда он наклонился завязать шнурки, ему стало плохо от приступа удушья, и перед ним вдруг возникла бабушка, о которой он почти забыл. Бабушка всегда была его спасительницей и опорой, а он посмел читать ей нравоучения в Донсьере! Злополучная карточка истерзала ему душу, и он понял, что отдал бы все на свете, лишь бы вернуть любимое существо. Но настоящее горе он увидел, когда к нему приехала постаревшая мать: она очень походила на бабушку и читала только ее любимые книги.

Альбертина появилась в Бальбеке, однако Марсель первое время избегал ее. Он стал бывать на «средах» у Вердюренов, чтобы послушать музыку Вентейля. Старый пианист умер, и его заменил красавец скрипач Шарль Морель. Барон де Шарлю, влюбленный в Мореля, снизошел до салона Вердюренов, которые поначалу отнеслись к нему свысока, ибо не подозревали о его высоком положении в обществе. Когда же барон заметил, что лучших из их гостей не пустили бы дальше прихожей его брата герцога, доктор Котар сказал «верным», что госпожа Вердюрен — женщина обеспеченная, и по сравнению с ней принцесса Германтская — просто голь перекатная. Госпожа Вердюрен затаила злобу на барона, но до Времени терпела его выходки.

Марсель начал вновь встречаться с Альбертиной, и ревность вспыхнула е прежней силой — ему казалось, что девушка кокетничает и с Морелем, и с Сен-Лу. Однако мысль о Гоморре не приходила ему в голову, пока он не увидел, как Альбертина и Андре танцуют, прижавшись к друг другу грудью. Правда, Альбертина с негодованием отвергла саму возможность подобной связи, но Марсель чувствовал, что живет в атмосфере распространившегося порока — так, двоюродная сестра Блока жила с актрисой, шокируя своим скандальным подведением весь Бальбек.

Постепенно Марсель пришел к убеждению, что ему следует порвать с возлюбленной. Мама не одобряла этой связи, а Франсуаза, презиравшая Альбертину за бедность, твердила, что с этой девушкой молодой хозяин не оберется беды. Марсель ждал только повода, но случилось непредвиденное; когда он упомянул о своем желании послушать последние веши Вентейля, Альбертина сказала, что хорошо знает дочь композитора иее подругу — этих девушек она считает своими «старшими сестрами», ибо многому у них научилась. Потрясенный Марсель словно увидел наяву давно забытую сцену в Монжувене: воспоминание дремало в нем как грозный мститель — это было возмездие за то, что он не сумел спасти бабушку. Отныне образ Аль-бертииы будет связан для него не с морскими волнами, а с плевком в фотографию Вентейля. Представив возлюбленную в объятиях лесбиянки, он залился слезами бессильной ярости и объявил испуганной матери, что ему необходимо жениться на Альбертине. Когда девушка дала согласие поселиться у него, он поцеловал ее столь же целомудренно, как целовал маму в Комбре.

Марсель, измученный страстью и ревностью, заточил Альбертину в своей квартире. Когда ревность утихала, он понимал, что больше не любит свою подружку. На его взгляд, она сильно подурнела и в любом случае не могла открыть ему ничего нового. Когда же ревность вспыхивала вновь, любовь превращалась в муку. Прежде Марселю казалось, что Гоморра находится в Бальбеке, но в Париже он убедился, что Гоморра расползлась по всему миру. Однажды Альбертина, не открывая глаз, нежно позвала Андре, и все подозрения Марселя ожили. Только спящая девушка вызывала у него прежний восторг — он любовался ею, как полотнами Эльстира, но одновременно терзался тем, что она ускользает в царство снов. Физическая близость удовлетворения не приносила, ибо Марсель жаждал обладать душой, которая никак не давалась в руки. В сущности, эта. связь становилась тягостным бременем: постоянный надзор требовал его присутствия, и он не мог осуществить свою давнюю мечту — съездить в Венецию. Но поцелуй Альбертины обладал такой же целительной силой, как мамин поцелуй в Комбре.

Марсель был убежден, что девушка постоянно лжет ему — порой даже без повода. Например, она сказала, что виделась с Берготом в тот самый день, когда старый писатель умер. Бергот уже давно болел, почти не выходил из дома и принимал только самых близких друзей. Однажды ему попалась статья о картине Вермеера «Вид Дельфта» с описанием изумительной желтой стенки. Бергот обожал Вермеера, но эту деталь не помнил. Он поехал на выставку, впился глазами в желтое пятно, и тут его настиг первый удар. Старик все же добрался до дивана, а затем сполз на пол — когда его подняли, он был мертв.

У особняка Германтов Марсель часто встречал барона де Шарлю и Мореля, которые ходили пить чай к Жюпьену. Скрипач влюбился в племянницу жилетника, и барон поощрял эту связь — ему казалось, что женатый Морель будет больше зависеть от его щедрот. Желая ввести фаворита в высшее общество, де Шарлю устроил прием у Вердюренов — скрипач должен был играть септет Вентейля, спасенный от забвения подругой его дочери, которая проделала титанический труд, разобравшись в закорючках покойного композитора. Марсель слушал септет в немом благоговении: благодаря Вентейлю он открывал для себя неведомые миры — только искусство способно на такие прозрения.

Де Шарлю вел себя как хозяин, и его знатные гости не обращали никакого внимания на госпожу Вердюрен — лишь королева Неаполитанская обошлась с ней любезно из уважения к своему родственнику. Марсель знал, что Вердюрены настроили Мореля против барона, но не посмел вмешаться. Произошла безобразная сцена: Морель публично обвинил своего покровителя в попытке совратить его, и де Шарлю от изумления застыл в «позе испуганной нимфы». Впрочем, королева Неаполитанская быстро поставила на место выскочек, посмевших оскорбить одного из Германтов. А Марсель вернулся домой, полный злобы к Альбертине: теперь он понимал, почему девушка так просила отпуститьее к Вердюренам — в этом салоне она могла бы без помех встречаться с мадемуазель Вентейль иее подругой.

Постоянные упреки Марселя привели к тому, что Альбертина трижды отказалась поцеловать его на ночь. Затем она вдруг смягчилась и нежно простилась со своим возлюбленным. Марсель заснул умиротворенный, ибо принял окончательное решение — завтра же он отправится в Венецию и избавится от Альбертины навсегда. Наутро Франсуаза с нескрываемым удовольствием объявила хозяину, что мадемуазель собрала чемоданы и уехала.

Человек не знает самого себя. Слова Франсуазы причинили Марселю такую невыносимую боль, что он решил вернуть Альбертину любыми средствами. Ему стало известно, что она живет у тетки, в Турени. Он послал ей фальшиво-равнодушное письмо, одновременно попросив Сен-Лу воздействовать на ее родных. Альбертина была крайне недовольна грубым вмешательством Робера. Начался обмен письмами, и Марсель не выдержал первым — послал отчаянную телеграмму с мольбой приехать немедленно. Ему тут же принесли телеграмму из Турени: тетка сообщала, что Альбертина погибла, упав с лошади и ударившись о дерево.

Мучения Марселя не прекратились: Альбертине надлежало разбиться не только в Турени, но и в его сердце, причем забыть надо было не одну, а бесчисленное множество Альбертин. Он поехал в Бальбек и поручил метрдотелю Эме выяснить, как вела себя Альбертина, живя у тетки. Худшие его подозрения подтвердились: по словам Эме, Альбертина неоднократно заводила лесбийские связи. Марсель принялся допрашивать Андре: сначала девушка все отрицала, но потом призналась, что Альбертина изменяла Марселю и с Морелем, и с ней самой. Во время очередного свидания с Андре Марсель с радостью почувствовал первые признаки выздоровления. Постепенно память об Альбертине становилась отрывочной и перестала причинять боль. Этому способствовали и внешние события. Первая статья Марселя была напечатана в «Фигаро». У Германтов он встретил Жильберту Сван — ныне мадемуазель де Форшвиль. После смерти мужа Одетта вышла замуж за своего старого поклонника. Жильберта превратилась в одну из самых богатых наследниц, и в Сен-Жерменском предместье вдруг заметили, как она хорошо воспитана и какой прелестной женщиной обещает стать. Бедный Сван не дожил до исполнения своей заветной мечты: его жену и дочь теперь принимали у Германтов — правда, Жильберта избавилась и от еврейской фамилии, и от еврейских друзей своего отца.

Но полное выздоровление наступило в Венеции, куда Марселя отвезла мать. Красота этого города обладала живительной силой: это были впечатления, сходные с Комбре, но только гораздо более яркие. Лишь однажды умершая любовь встрепенулась: Марселю принесли телеграмму, в которой Альбертина извещала его о своей предстоящей свадьбе. Он сумел уверить себя, что больше не желает о ней думать, даже если она каким-то чудом осталась жива. Перед отъездом выяснилось, что телеграмму прислала Жильберта: в ее вычурной росписи заглавное «Ж» похожило на готическое «А». Жильберта вышла замуж за Робера де Сен-Лу, о котором поговаривали, будто он ступил на путь фамильного порока. Марсель не хотел этому верить, но вскоре вынужден был признать очевидное. Любовником Робера стал Морель, что очень возмущало Жюпьена, сохранившего верность барону. В свое время Сен-Лу сказал Марселю, что женился бы на его бальбекской подружке, если бы у той было хорошее состояние. Лишь теперь смысл этих слов вполне прояснился: Робер принадлежал Содому, а Альбертина — Гоморре.

Молодая чета поселилась в Тансонвиле — бывшем имении Свана. Марсель приехал в столь памятные ему места, чтобы утешить несчастную Жильберту. Робер афишировал связи с женщинами, желая скрыть свои настоящие склонности и подражая в этом дяде — барону де Шарлю. В Комбре все изменилось. Легранден, породнившийся теперь и с Германтами, узурпировал титул графа де Мезеглиз. Вивона показалась Марселю узкой и некрасивой — неужели именно эта прогулка доставляла ему такое наслаждение? А Жильберта неожиданно призналась, что полюбила Марселя с первого взгляда, но он оттолкнул ее своим суровым видом. Марсель вдруг осознал, что истиная Жильберта и истинная Альбертина готовы были отдаться ему при первой же встрече — он сам все испортил, сам «упустил» их, не сумев понять, а затем напугал своей требовательностью.

Марсель вновь гостит в Тансонвиле и совершает долгие прогулки с госпожой де Сен-Лу, а потом ложится вздремнуть до ужина. Однажды, в краткий миг пробуждения от сна, ему чудится, будто рядом лежит давно умершая Альбертина. Любовь ушла навсегда, но память тела оказалась сильнее.

Марсель читает «Дневник Гонкуров», и его внимание привлекает Запись о вечере у Вердюренов. Под пером Гонкуров они предстают не вульгарными буржуа, а романтическими эстетами: их другом был умнейший и высокообразованный доктор Котар, а великого Эльстира они любовно называли «маэстро Биш». Марсель не может скрыть изумления, ведь именно эти двое приводили в отчаяние беднягу Свана своими пошлыми суждениями. Да и сам он знал Вердюренов гораздо лучше, нежели Гонкуры, но не заметил никаких достоинств в их салоне. Означает ли это отсутствие наблюдательности? Ему хочется еще раз побывать в этом «удивительном кланчике». Одновременно он испытывает мучительные сомнения в своей литературной одаренности.

Обострение астмы вынуждает Марселя покинуть общество. Он лечится в санатории и возвращается в Париж в 1916 г., в самый разгар войны. В Сен-Жерменском предместье уже никто не вспоминает о деле Дрейфуса — все это происходило в «доисторические» времена. Госпожа Вердюрен чрезвычайно укрепила свои позиции в свете. Близорукий Блок, которому не грозила мобилизация, превратился в ярого националиста, а Робер де Сен-Лу, презиравший показной патриотизм, погиб в первые же месяцы войны. Марсель получает очередное письмо от Жильберты: раньше она признавалась, что убежала В Тансонвиль из страха перед бомбежками, зато теперь уверяет, будто хотела оборонять свой замок с оружием в руках. По ее словам, немцы потеряли больше ста тысяч человек в битве при Мезеглизе.

Барон де Шарлю бросил открытый вызов Сен-Жерменскому предместью, защищая Германию от наладок, и патриоты тутже вспомнили, что его мать была герцогиней Баварской. Госпожа Вердюрен заявила во всеуслышание, что он либо австриец, либо пруссак, а его родственница королева Неаполитанская — несомненная шпионка. Барон остался верен своим извращенным привычкам, и Марсель становится свидетелем мазохистской оргии в гостинице, купленной им на имя бывшего жилетника Жюпьена. Под грохот падающих немецких бомб де Шарлю пророчит Парижу судьбу Помпеи и Геркуланума, уничтоженных извержением Везувия. Марсель же вспоминает гибель библейских Содома и Гоморры.

Марсель в очередной раз уезжает в санаторий и возвращается в Париж уже после окончания войны. В свете его не забыли: он получает два приглашения — от принцессы Германтской и актрисы Берма. Как и весь аристократический Париж, он выбирает салон принцессы. Берма остается одна в пустой гостиной: даже дочь с зятем тайком уходят из дома, обратившись за покровительством к ее счастливой и бездарной сопернице — Рахили. Марсель убеждается, что время — великий разрушитель. Направляясь к принцессе, он видит совершенно одряхлевшего барона де Шарлю: пережив апоплексический удар, тот семенит с большим трудом — Жюпьен ведет его, словно малого ребенка.

Титул принцессы Германтской принадлежит теперь госпоже Вердюрен. Овдовев, она вышла замуж за кузена принца, а после его смерти — за самого принца, потерявшего и жену, и состояние. Ей удалось подняться на самую вершину Сен-Жерменского предместья, и в ее салоне вновь собирается «кланчик» — но «верных» у нее стадо гораздо больше. Марсель понимает, что и сам он тоже изменился. Молодые люди относятся к нему с подчеркнутой почтительностью, а герцогиня Германтская именует его «старым другом». Надменная Ориана принимает у себя актрис и унижается перед Рахилью, которую некогда третировала. Марселю кажется, будто он попал на костюмированный бал. Как разительно изменилось Сен-Жерменское предместье! Все здесь перемешалось, как в калейдоскопе, и лишь немногие стоят незыблемо: так, герцог Германтский в свои восемьдесят три года по-прежнему охотится за женщинами, и его последней любовницей стала Одетта, которая словно «заморозила» свою красоту и выглядит моложе собственной дочери. Когда с Марселем здоровается толстая дама, он с трудом узнает в ней Жильберту.

Марсель переживает период крушения иллюзий — надежды создать нечто значительное в литературе умерли. Но стоит ему споткнуться о неровные плиты двора, как тоска и тревога исчезают бесследно. Он напрягает память, и ему вспоминается собор Святого Марка в Венеции, где были точно такие же неровные плиты. Комбре и Венеция обладают способностью приносить счастье, но бессмысленно возвращаться туда в поисках утраченного времени. Мертвое прошлое оживает при виде мадемуазель де Сен-Лу. В этой девочке, дочери Жильберты и Робера, словно бы соединяются два направления: Мезеглиз — по деду, Германт — по отцу. Первое ведет в Комбре, а второе — в Бальбек, куда Марсель не поехал бы никогда, если бы Сван не рассказал ему о «персидской» церкви. И тогда он не познакомился бы с Сен-Лу и не попал бы в Сен-Жерменское предместье. А Альбертина? Ведь именно Сван привил Марселю любовь к музыке Вентейля. Если бы Марсель не упомянул имени композитора в разговоре с Альбертиной, то никогда бы не узнал, что она дружила с его дочерью-лесбиянкой. И тогда не было бы заточения, которое завершилось бегством и смертью возлюбленной.

Осознав суть задуманного труда, Марсель ужасается: хватит ли ему времени? Теперь он благословляет свою болезнь, хотя каждая прогулка на Елисейские поля может стать для него последней, как это случилось с бабушкой. Сколько сил было растрачено на рассеянную жизнь в свете! А решилось все в ту незабвенную ночь, когда мама отреклась — именно тогда начался упадок воли и здоровья. В особняке принца Германтского Марсель явственно слышит шаги родителей, провожающих гостя к калитке, и дребезжанье колокольчика, которое возвещает, что Сван наконец-то ушел. Сейчас мама поднимется по лестнице — это единственная точка отсчета в безграничном Времени.

Е. Д. Мурашкинцева

Огонь (Le Feu)

Роман (1916)

«Война объявлена!» Первая мировая.

«Наша рота в резерве». «Наш возраст? мы все разного возраста. Наш полк — резервный; его последовательно пополняли подкрепления — то кадровые части, то ополченцы». «Откуда мы? Из разных областей. Мы явились отовсюду». «Чем мы занимались? Да чем хотите. Кем мы были в ныне отмеченные времена, когда у нас еще было какое-то место в жизни, когда мы еще не зарыли нашу судьбу в эти норы, где нас поливает дождь и картечь? Большей частью земледельцами и рабочими». «Среди нас нет людей свободных профессий». «Учителя обыкновенно — унтер-офицеры или санитары», «адвокат — секретарь полковника; рантье — капрал, заведующий продовольствием в нестроевой роте». «Да, правда, мы разные». «И все-таки мы друг на друга похожи». «Связанные общей непоправимой судьбой, сведенные к одному уровню, вовлеченные, вопреки своей воле, в эту авантюру, мы все больше уподобляемся друг другу».

«На войне ждешь всегда». «Сейчас мы ждем супа. Потом будем ждать писем». «Письма!» «Некоторые уже примостились для писания». «Именно в эти часы люди в окопах становятся опять, в лучшем смысле слова, такими, какими были когда-то».

«Какие еще новости? Новый приказ грозит суровыми карами за мародерство и уже содержит список виновных». «Проходит бродячий виноторговец, подталкивая тачку, на которой горбом торчит бочка; он продал несколько литров часовым».

Погода ужасная. Ветер сбивает с ног, вода заливает землю. «В сарае, который предоставили нам на стоянке, почти невозможно жить, черт его дери!» «Одна половина его затоплена, там плавают крысы, а люди сбились в кучу на другой половине». «И вот стоишь, как столб, в этой кромешной тьме, растопырив руки, чтобы не наткнуться на что-нибудь, стоишь да дрожишь и воешь от холода». «Сесть? Невозможно. Слишком грязно: земля и каменные плиты покрыты грязью, а соломенная подстилка истоптана башмаками и совсем отсырела». «Остается только одно: вытянуться на соломе, закутать голову платком или полотенцем, чтобы укрыться от напористой вони гниющей соломы, и уснуть».

«Утром» «сержант зорко следит», «чтобы все вышли из сарая», «чтобы никто не увильнул от работы». «Под беспрерывным дождем, по размытой дороге, уже идет второе отделение, собранное и отправленное на работу унтером».

«Война — это смертельная опасность для всех, неприкосновенных нет». «На краю деревни» «расстреляли солдата двести четвертого полка» — «он вздумал увильнуть, не хотел идти в окопы».

«Потерло — родом из Суше». «Наши выбили немцев из этой деревни, он хочет увидеть места, где жил счастливо в те времена, когда еще был свободным человеком». «Но все эти места неприятель постоянно обстреливает». «Зачем немцы бомбардируют Суше? Неизвестно». «В этой деревне не осталось больше никого и ничего», кроме «бугорков, на которых чернеют могильные кресты, вбитые там и сям в стену туманов, они напоминают вехи крестного пути, изображенные в церквах».

«На грязном пустыре, поросшем сожженной травой, лежат мертвецы». «Их приносят сюда по ночам, очищая окопы или равнину. Они ждут — многие уже давно, — когда их перенесут на кладбище, в тыл». «Над трупами летают письма; они выпали из карманов или подсумков, когда мертвецов клали на землю». «Омерзительная вонь разносится ветром над этими мертвецами». «В тумане появляются сгорбленные люди», «Это санитары-носильщики, нагруженные новым трупом». «От всего веет всеобщей гибелью». «Мы уходим». В этих призрачных местах мы — единственные живые существа.

«Хотя еще зима, первое хорошее утро возвещает нам, что скоро еще раз наступит весна». «Да, черные дни пройдут. Война тоже кончится, чего там! Война наверное кончится в это прекрасное время года; оно уже озаряет нас и ласкает своими дуновениями». «Правда, нас завтра погонят в окопы». «Раздается глухой крик возмущения: — «Они хотят нас доконать!» «В ответ так же глухо звучит: — «Не горюй!»

«Мы в открытом поле, среди необозримых туманов». «Вместо дороги — лужа». «Мы идем дальше». «Вдруг там, в пустынных местах, куда мы идем, вспыхивает и расцветает звезда: это ракета». «Впереди какой-то беглый свет: вспышка, грохот. Это — снаряд». «Он упал» «в наши линии». «Это стреляет неприятель». «Стреляют беглым огнем». «Вокруг нас дьявольский шум». «Буря глухих ударов, хриплых, яростных воплей, пронзительных звериных криков неистовствует над землей, сплошь покрытой клочьями дыма; мы зарылись по самую шею; земля несется и качается от вихря снарядов».

«…А вот колышется и тает над зоной обстрела кусок зеленой ваты, расплывающейся во все стороны». «Пленники траншеи поворачивают головы и смотрят на этот уродливый предмет». «Это, наверно, удушливые газы». «Подлейшая штука!»

«Огненный и железный вихрь не утихает: со свистом разрывается шрапнель; грохочут крупные фугасные снаряды. Воздух уплотняется: его рассекает чье-то тяжелое дыхание; кругом, вглубь и вширь, продолжается разгром земли».

«Очистить траншею! Марш!» «Мы покидаем этот клочок поля битвы, где ружейные залпы сызнова расстреливают, ранят и убивают мертвецов». «Нас гонят в тыловые прикрытия». «Гул всемирного разрушения стихает».

И снова — «Пошли!» «Вперед!»

«Мы выходим за наши проволочные заграждения». «По всей линии, слева направо, небо мечет снаряды, а земля — взрывы. Ужасающая завеса отделяет нас от мира, отделяет нас от прошлого, от будущего». «Дыхание смерти нас толкает, приподнимает, раскачивает». «Глаза мигают, слезятся, слепнут». «Впереди пылающий обвал». «Позади кричат, подгоняют нас: «Вперед, черт побери!» «За нами идет весь полк!» Мы не оборачиваемся, но, наэлектризованные этим известием, «наступаем еще уверенней». «И вдруг мы чувствуем: все кончено». «Больше нет сопротивления», «немцы укрылись в норах, и мы их хватаем, словно крыс, или убиваем».

«Мы идем дальше в определенном направлении. Наверно, это передвижение задумано где-то там, начальством». «Мы ступаем по мягким телам; некоторые еще шевелятся, стонут и медленно перемещаются, истекая кровью. Трупы, наваленные вдоль и поперек, как балки, давят раненых, душат, отнимают у них жизнь». «Бой незаметно утихает»…

«Бедные бесчисленные труженики битв!» «Немецкие солдаты» — «только несчастные, гнусно одураченные бедные люди…» «Ваши враги» — «дельцы и торгаши», «финансисты, крупные и мелкие дельцы, которые заперлись в своих банках и домах, живут войной и Мирно благоденствуют в годы войны». «И те, кто говорит: «Народы друг друга ненавидят!», «Война всегда была, значит, она всегда будет!» Они извращают великое нравственное начало: сколько преступлений они возвели в добродетель, назвав ее национальной!» «Они вам враги, где б они ни родились, как бы их ни звали, на каком бы языке они ни лгали». «Ищите их всюду! Узнайте их хорошенько и запомните раз навсегда!»

«Туча темнеет и надвигается на обезображенные, измученные поля». «Земля грустно поблескивает; тени шевелятся и отражаются в бледной стоячей воде, затопившей окопы». «Солдаты начинают постигать бесконечную простоту бытия».

«И пока мы собираемся догнать других, чтобы снова воевать, черное грозовое небо тихонько приоткрывается. Между двух темных туч возникает спокойный просвет, и эта узкая полоска, такая скорбная, что кажется мыслящей, все-таки является вестью, что солнце существует».

Е. В. Морозова

Ангел мой (Cheri)

Роман (1920)

Ей почти пятьдесят, ему — вдвое меньше, их связь длится уже семь лет. Она называет его Ангелом. Он собирается жениться: мать подыскала ему невесту — юную Эдме.

Леони Вальсон, известная под именем Леа де Луваль, завершает благополучную карьеру обеспеченной куртизанки. Она скрывает свой возраст — лишь иногда томно признается, что на склоне жизни может позволить себе некоторые прихоти. Ровесницы восхищаются ее железным здоровьем, а женщины помоложе, которых мода 1912 г. наградила сутулой спиной и торчащим животом, ревниво поглядывают на ее высокий бюст. Но больше всего и те и другие завидуют молодому красивому любовнику.

Когда-то Ангел был для Леа просто Фредом — сынишкой ее подруги Шарлотты Пелу. Прелестный, словно херувим, малыш познал все радости беспутного детства. Как и подобает истинной проститутке, мать препоручила его слугам, а затем сдала в коллеж. Пережив свое последнее любовное приключение, мадам Пелу обнаружила, что мальчик стал невероятно худым и научился отчаянно сквернословить.

Она забрала его домой, и он тут же потребовал лошадей, машин, драгоценностей, приличного месячного содержания — одним словом, полной свободы. Леа частенько заглядывает в Нейи: за двадцать лет знакомства они с Шарлоттой скоротали вместе столько унылых вечеров, что уже не могли обходиться друг без друга. Ангел вел разгульную жизнь, у него появилась одышка, он постоянно кашляет и жалуется на мигрени. Шарлотта с тихой ненавистью смотрела на белую румяную Леа — слишком разителен контраст с чахнущим на глазах сыном. Пожалев «гадкого мальчишку», Леа вывезла Ангела на природу. За одно лето, проведенное в Нормандии, он отъелся и окреп: Леа пичкала его клубникой со сливками, заставляла делать гимнастику, уводила на дальние прогулки — ночью он засыпал умиротворенный, положив голову ей на грудь. Тогда Леа была уверена, что осенью отпустит Ангела «на волю». Ей порой казалось, будто она спит с негром или китайцем — положительно они с Ангелом разговаривали на разных языках. Вернувшись в Париж, Леа вздохнула с облегчением — с мимолетной связью было наконец покончено. Но уже на следующий вечер юноша ворвался в особняк на улице Бюжо, и через мгновение они лежали в большой мягкой постели Леа.

С той ночи прошло семь лет. Завистливые вздохи стареющих подруг не тревожат Леа. В конце концов, она не держит Ангела на привязи — тот может уйти в любой момент. Конечно, он божественно красив, но при этом жаден, эгоистичен, расчетлив. В сущности, он просто альфонс: семь лет живет у нее на содержании и хладнокровно выслушивает оскорбительные намеки. Леа убеждает себя, что легко найдет ему замену, а известие о предстоящей свадьбе встречает скептически: отдать на растерзание Ангелу молоденькую девушку — какая безрассудная мысль! Эдме всего восемнадцать лет, она прелестна и робка. Что до Ангела, то он уверен в собственной неотразимости: Эдме должна благословлять судьбу за неслыханное счастье.

Очередной визит в Нейи превращается в кошмар: Шарлотту навестила еще одна «подружка» — безобразно старая Лили со своим юным любовником Гвидо. При взгляде на эту парочку Леа чувствует тошноту. Вернувшись домой, она пытается разобраться в своих ощущениях: ее бьет озноб, но температуры нет. Месяц назад Ангел женился — значит, это боль утраты. Сейчас они с Эдме в Италии и наверняка занимаются любовью. Леа слишком гордится своей выдержкой, чтобы опуститься до страданий. Она немедленно покидает Париж, никому не оставив адреса, а в коротенькой записочке, адресованной Шарлотте, прозрачно намекает, что причиной отъезда стал новый роман.

Ангел возвращается в Нейи с молодой женой. В материнском доме ему все кажется уродливым в сравнении с изысканной обстановкой Леа. Эдме раздражает его своей покорностью. Шарлотта, злобная по натуре, не упускает случая побольнее уколоть сноху. Ангел тяготится новой жизнью и постоянно вспоминает любовницу — с кем же, черт побери, она уехала? Как-то раз он выходит прогуляться, и ноги сами несут его знакомой дорогой на улицу Бюжо. Но консьерж ничего не знает о Леа.

В ресторане Ангел встречает виконта Десмона — приятеля прежних разгульных дней. Внезапно решившись, он едет в гостиницу «Моррио, где Десмон снимает номер. Эдме кротко сносит бегство мужа. Десмон находит жизнь прекрасной, поскольку Ангел платит ему гораздо щедрее, чем в годы юности. После полуночи Ангел всегда уходит — эти прогулки неизменно завершаются у особняка Леа. Окна на втором этаже зияют мертвой чернотой. Но однажды там вспыхивает свет. Слуги вносят в дом чемоданы. Ангел хватается рукой за сердце. Наверное, это и есть счастье? Вот теперь можно приласкать бедняжку Эдме.

Выкладывая из чемоданов вещи, Леа усиленно борется с нарастающей и непонятной тоской. Прошло полгода: она похудела, отдохнула, развлеклась со случайными знакомыми и рассталась с ними безо всякого сожаления. Это все были мужчины в возрасте, а Леа терпеть не могла увядшего тела: она не создана для того, чтобы кончить жизнь в объятиях старика — вот уже тридцать лет ей принадлежат сияющие юнцы и хрупкие подростки. Эти молокососы обязаны ей здоровьем и красотой — она не только учила их любви, но окружала подлинно материнской заботой. Разве не она спасла Ангела? Но второго раза не будет, хотя «гадкий мальчишка», по слухам, удрал из дома,

Шарлотта Пелу наносит Леа визит, желая сообщить радостную весть: Ангел вернулся к жене. Бедному мальчику нужно было перебеситься, ведь с восемнадцати лет он не имел возможности насладиться холостяцкой жизнью. Эдме показала себя с самой лучшей стороны — ни слова упрека, ни единой жалобы! Милые дети помирились у себя в спальне. Леа провожает Шарлотту злобным взглядом, мысленно желая ей подвернуть ногу. К несчастью, эта змея отличается изумительной осторожностью.

Леа размышляет о неизбежной старости. Вероятно, следует чем-нибудь заняться. Некоторые из подруг преуспели, открыв бар-ресторан и ночное кабаре. Но Леа сознает, что не любит работать: ее прилавком всегда была постель — жаль, что новых клиентов не предвидится. Внезапно в ночной тишине раздается звонок, и Леа инстинктивно хватается за пудреницу. Это Ангел. Он со слезами припадает к груди своей «Нунун». Утром Леа с нежностью смотрит на спящего любовника. Он бросил глупую красивую жену и вернулся к ней — теперь уже навсегда. Она прикидывает, где устроить гнездышко. Им обоим нужен покой.

Ангел не спит. Рассматривая Аеа из-под ресниц, он пытается понять, куда ушло огромное счастье, испытанное им накануне. За завтраком он с грустью глядит на любовницу, и Леа вспыхивает, мгновенно уловив жалость. Она находит в себе мужество вновь помочь несчастному малышу, ведь ему так трудно сделать ей больно. Во дворе Ангел нерешительно останавливается. Леа в восторге всплескивает руками — он возвращается! Старая женщина в зеркале повторяетее жест, а молодой человек на улице поднимает голову к весеннему небу и начинает жадно вдыхать воздух — словно узник, выпущенный на свободу.

Е. Л. Мурашкинцева

Семья Тибо

(Les Thibault)

Роман-хроника (1922–1940)

Начало XX в. Нежная дружба связывает двух одноклассников — Жака Тибо и Даниэля де Фонтанена. Открытие одним из учителей переписки между мальчиками приводит к трагедии. Оскорбленный в лучших чувствах своими школьными наставниками, которые грубо овладели его заветной «серой тетрадью» и гнусно истолковали дружбу с Даниэлем, Жак вместе с другом решает бежать из дома. В Марселе они тщетно пытаются сесть на корабль, затем решают добраться до Тулона пешком, но их задерживают и отправляют домой. Отъезд Даниэля потряс его маленькую сестру Женни, и она тяжело заболевает. Жером де Фонтанен, отец Даниэля и Женни, ушел из семьи и появляется там крайне редко. Госпожа де Фонтанен, женщина умная, полная благородства и самоотверженности, вынуждена постоянно лгать детям, объясняя отсутствие отца. Выздоровление Женни и возвращение Даниэля вернули счастье в дом.

Иначе обстоят дела в семье Тибо. Жак ненавидит и боится своего отца — старого деспота, эгоистичного и жестокого. Отец обращается с младшим сыном как с преступником. Успехи же старшего сына Антуана — студента-медика — льстят его честолюбию. Он решает отправить Жака в Круи, в основанную им исправительную колонию для мальчиков. Антуан возмущен жестокостью отца, но ему не удается уговорить его отменить свое решение.

Проходит несколько месяцев. Антуана беспокоит судьба Жака. Без ведома отца он отправляется в Круи и проводит расследование в исправительной колонии. При внешнем благополучии все, что он там видит, и в первую очередь сам Жак, вызывает в нем неясное чувство тревоги. Этот бунтарь стал слишком воспитанным, послушным, безразличным. Во время прогулки Антуан пытается завоевать доверие младшего брата, и хотя Жак вначале отмалчивается, но, позже, рыдая, рассказывает все — о полном одиночестве, о постоянной слежке, об абсолютной праздности, от чего он тупеет и деградирует. Он ни на что не жалуется и никого не обвиняет. Но Антуан начинает понимать, что несчастный ребенок живет в постоянном страхе. Теперь Жак даже не стремится убежать, тем более вернуться домой: здесь он по крайней мере свободен от семьи. Единственное, чего он хочет, — чтобы его оставили в том состоянии безразличия, в которое он впал. Вернувшись в Париж, Антуан бурно объясняется с отцом, требует отмены наказания. Господин Тибо остается неумолим. Аббат Векар, духовник старшего Тибо, добивается освобождения Жака, только пригрозив старику муками ада.

Жак поселяется у старшего брата, уже получившего диплом врача, В маленькой квартире на первом этаже отцовского дома. Он возобновляет отношения с Даниэлем. Антуан, считая, что запрет на дружбу, наложенный их отцом, несправедлив и нелеп, сам сопровождает его к Фонтаненам. Женни Жак не нравится — безоговорочно и с первого взгляда. Она не может простить ему зло, которое он им причинил. Ревнуя к брату, она почти радуется, что Жак столь непривлекателен.

Проходит еще несколько месяцев. Жак поступает в Эколь Нормаль. Даниэль занимается живописью, редактирует журнал по искусству и наслаждается радостями жизни.

Антуана зовут к постели девочки, раздавленной фургоном. Действуя быстро и решительно, он оперирует ее в домашних условиях, на обеденном столе. Беспощадная борьба, которую он ведет со смертью за этого ребенка, вызывает всеобщее восхищение. Соседка Рашель, помогавшая ему во время операции, делается его любовницей. Благодаря ей Антуан освобождается от внутренней скованности, становится самим собой.

На даче, в Мезон-Лаффите, Женни постепенно, почти против своей воли, меняет мнение о Жаке. Она видит, как Жак целует ее тень, признаваясь тем самым в любви. Женни в смятении, она не может разобраться в своих чувствах, отрицает любовь к Жаку.

Рашель покидает Антуана и уезжает в Африку, к своему прежнему любовнику Гиршу, человеку порочному, опасному, имеющему над ней мистическую власть.

Проходит несколько лет. Антуан — известный преуспевающий врач. У него огромная практика — его приемный день заполнен до отказа.

Антуан навещает заболевшего отца. Уже с самого начала болезни у него нет никаких сомнений относительно ее летального исхода. Его влечет к себе воспитанница отца Жиз, которую он и Жак привыкли считать своей сестрой. Антуан пытается объясниться с ней, но она уклоняется от разговора. Жиз любит Жака. После его исчезновения три года тому назад она одна не верила в его смерть. Антуан много размышляет о своей профессии, о жизни и смерти, о смысле бытия. Вместе с тем он не отказывает себе в радостях и удовольствиях жизни.

Господин Тибо подозревает правду, но, успокоенный Антуаном, разыгрывает сцену назидательной кончины. Антуан получает письмо, адресованное младшему брату. То, что Жак жив, не слишком удивляет Антуана. Он хочет найти его и привезти к умирающему отцу. Антуан читает новеллу «Сестренка», написанную Жаком и опубликованную в одном швейцарском журнале, нападает на след младшего брата. Жак, после трех лет странствий и мытарств, живет в Швейцарии. Он занимается журналистикой, пишет рассказы.

Антуан находит брата в Лозанне. Жак яростно восстает против вторжения старшего брата в его новую жизнь. Тем не менее он соглашается поехать с ним домой.

Господин Тибо сознает, что дни его сочтены. Антуан и Жак приезжают в Париж, но отец уже без сознания. Его смерть потрясает Антуана. Разбирая бумаги покойного, он с тоской понимает, что, несмотря на свою величественную внешность, тот был несчастным человеком и что, хотя этот человек был его отцом, он его совсем не знал. Жиз приходит к Жаку, но во время разговора понимает, что связывающие их узы порваны навсегда и бесповоротно.

Лето 1914 г. Жак снова в Швейцарии. Он живет в окружении революционной эмиграции, выполняет ряд секретных поручений социалистических организаций. Сообщение о террористическом акте в Сараево вызывает тревогу у Жака и его соратников. Приехав в Париж, Жак обсуждает с Антуаном текущие политические события, пытаясь привлечь его к борьбе против надвигающейся войны. Но политика далека от интересов Антуана. Он сомневается в серьезности угрозы и отказывается участвовать в борьбе. Жером де Фонтанен, запутавшийся в темных махинациях, пытается застрелиться в гостинице. У постели умирающего Жак встречается с Женни и Даниэлем. Женни старается разобраться в своих чувствах. У нее снова возникает надежда на счастье с Жаком. Даниэль уезжает на фронт. Жак объясняется с Женни, и молодые люди предаются охватившей их любви.

Война объявлена, Жак считает, что еще можно что-то предпринять, чтобыее остановить. Он пишет антивоенные листовки, собирается разбросать их с самолета над линией фронта. Жак не успевает выполнить свой замысел. При подлете к позициям самолет терпит аварию в воздухе. Тяжело раненного Жака принимают за шпиона, и при отходе французских войск его застреливает французский жандарм.

1918 г. Антуан Тибо, отравленный на фронте ипритом, лечится в военном госпитале. Выйдя оттуда, он проводит несколько дней в Мезон-Лаффите, где теперь живут Женни, Даниэль, госпожа де Фонтанен и Жиз. Война сделала Даниэля инвалидом. Женни воспитывает сына, отцом которого был Жак. Жиз все свои чувства к Жаку перенесла на его ребенка и Женни. Антуан взволнован, обнаружив черты погибшего брата в лице и характере маленького Жан-Поля. Он уже знает, что никогда не поправится, что он обречен, поэтому рассматривает ребенка Жака и Женни как последнюю надежду на продление рода. Антуан ведет дневник, куда ежедневно заносит клинические записи своей болезни, собирает литературу о лечении отравленных газами. Он хочет и после смерти быть полезным людям. На пороге смерти Антуан наконец понимает младшего брата, трезво и без иллюзий оценивает свою жизнь. Он много думает о маленьком сыне Жака. Последние слова дневника Антуана Тибо: «Гораздо проще, чем думают. Жан-Поль».

А. И. Хорева

Зигфрид и Лимузен

(Siegfried et Ie Limousin)

Роман (1922)

Повествование ведется от лица рассказчика, которого зовут Жан. В январе 1922 г. он просматривает немецкие газеты, чтобы найти хоть одно доброе слово о Франции, и вдруг натыкается на статью, подписанную инициалами «З. Ф. К.», где почти дословно повторяются фразы из рассказа его друга Форестье, пропавшего без вести во время войны. К изумлению Жана, в последующих опусах наглый плагиатор ухитрился позаимствовать кое-что из неопубликованного наследия Форестье.

Загадка кажется неразрешимой, но тут сама судьба посылает Жану графа фон Цельтена. Когда-то Жан любил Цельтена так же сильно, как Германию. Теперь эта страна для него не существует, однако порой он ощущает горечь утраты. В свое время Цельтен придумал забавную игру, предложив делиться спорными территориями в высшие мгновения дружбы и любви. В результате Цельтен подарил другу весь Эльзас, но Жан держался твердо и оторвал от Франции лишь один ничтожный округ в тот миг, когда Цельтен был особенно похож на наивного добродушного немца. При встрече Цельтен признается, что воевал четыре года с целью вернуть свой подарок. На руке его заметен глубокий шрам — раньше Жану не доводилось видеть залеченный след от французской пули. Цельтен остался жив — быть может, какая-то крупица любви к Германии еще способна возродиться.

Выслушав рассказ Жана о таинственном плагиаторе, Цедьтен обещает все выяснить и вскоре сообщает из Мюнхена, что 3. Ф. К., возможно, не кто иной, как Форестье. В самом начале войны на поле боя подобрали голого солдата в горячечном бреду — его пришлось заново учить есть, пить и говорить по-немецки. Ему дали имя Зигфрид фон Клейст в честь величайшего героя Германии и самого проникновенного из ее поэтов.

Жан отправляется в Баварию с фальшивым канадским паспортом. Когда он выходит из поезда, на сердце у него становится тяжело — здесь даже от ветра и солнца разит Германией. В этой стране брови у апостолов нахмурены, а у богородиц узловатые руки и отвислые груди. В глазах рябит от искусственной пустой рекламы. Столь же чудовищна и неестественна вилла «Зигфрид» — ее дряхлость скрыта побелкой. Немцы упрекают французов за пристрастие к румянам, а сами гримируют свои здания. У человека, вышедшего в темный сад, имеются все неоспоримые приметы жителя Германии — очки в поддельной черепаховой оправе, золотой зуб, остроконечная бородка. Но Жан сразу узнает Форестье — какое печальное превращение!

Жан поселяется в комнате, окна которой выходят на виллу. Прежде чем встретиться с другом, он едет на трамвае в Мюнхен и бродит по городу с чувством превосходства, как и подобает победителю. Когда-то он был здесь своим человеком, но прошлого не вернуть: от прежних счастливых дней осталась только Ида Эйлерт — в свое время Жан любил трех ее сестер. Ида приносит новости: все здесь опасаются заговора, во главе которого стоит Цельтен. Жан считает, что бояться нечего: Цельтен всегда приурочивал важные события ко 2 июня, своему дню рождения, а план на этот год уже составлен — Цельтен решил залечить зубы и начать книгу о Востоке и Западе.

В дом Зигфрида Жана вводит старый знакомый — принц Генрих, Наследник Саксен-Альтдорфского престола родился в один день с германским императором и учился вместе с ним: мальчики всегда ссорились на уроках английского и мирились на уроках французского. Принц намного превосходит благородством своего жалкого кузена — достаточно сравнить их жен и детей. Пылкие и отважные отпрыски принца Генриха составили целую воздушную флотилию — ныне все они убиты или изувечены.

Жан следит из окон за тем, как одевается Зигфрид: Форестье всегда любил белое белье, а теперь на нем лиловая фуфайка и розовые кальсоны — такие же были под мундирами раненых пруссаков. Вынести этого нельзя: нужно похитить Форестье у хранителей золота Рейна — этого сплава немецкой наивности, пышности и кротости. Ида приносит циркуляр германского штаба об обучении потерявших память солдат: к ним полагалось приставлять сиделкой пышногрудую блондинку с румяными щеками — идеал немецкой красоты. Из дома Форестье выходит женщина, соответствующая всем параметрам циркуляра. В руках у нее охапка роз, а Форестье смотрит ей вслед, словно лунатик.

По рекомендации принца Генриха Жан проникает к Зигфриду в качестве учителя французского языка. В домашней обстановке он замечает те же удручающие перемены, что и в одежде: раньше квартира Форестье была заставлена восхитительными безделушками, а теперь повсюду развешаны тяжеловесные изречения немецких мудрецов. Урок начинается с самых простых фраз, а на прощание Зигфрид просит посылать ему образцы французских сочинений. Первому из них Жан дает заглавие «Солиньяк» и подробно описывает часовню, собор, кладбище, ручей, нежный шелест тополей Лимузена — провинции, где оба друга родились.

Цельтен знакомит Жана с сиделкой Клейста. Впрочем, пятнадцать лет назад Жан уже видел Еву фон Швангофер в домеее отца — слезливого романиста, любимца немецких домохозяек. А Цельтен рассказывает Еве о своей первой встрече с Жаном: до восемнадцати лет он страдал костным туберкулезом, рос среди старцев и всех людей представлял дряхлыми, но на карнавале в Мюнхене перед ним вдруг предстало восемнадцатилетнее лицо с белоснежными зубами и блестящими глазами — с той поры этот француз стал для него воплощением юности и радости жизни.

После второго занятия Жану снится сон, будто он превратился в немца, а Клейст стал французом: мрак и тяжесть сгущаются вокруг Жана-немца, тогда как француз-Клейст на глазах обретает воздушную легкость. Затем к Жану является Ева, которая произвела необходимые разыскания: напрасно Жан прикрылся канадским паспортом — на самом деле он уроженец Лимузена. Ева требует оставить Клейста в покое: она не допустит его возвращения в ненавистную Францию. В ответ Жан говорит, что не питает злобы к презренной Германии: архангелы, даровав Франции победу, отняли у нее право ненавидеть. Пусть немецкие девушки молятся о сыновьях, которые отомстили бы Франции, зато французские студентки, изучающие немецкий язык, призваны к великой миссии — просвещать побежденных.

В Мюнхен приезжает Женевьева Прат, бывшая возлюбленная Форестье. Втроем они отправляются в Берлин, где их настигает Ева. Борьба за Клейста продолжается: Ева пытается вызвать ненависть к французам тенденциозной подборкой газетных вырезок, а Жан в очередном сочинении напоминает Другу о величайшем лимузенском поэте Бертране де Борне. На торжествах в честь Гете Жан вспоминает о январском юбилее Мольера: если первые напоминают тоскливый спиритический сеанс, то второй был искрометным праздником жизни. Мерзость Берлина внушает Клейсту отвращение, и вся компания перебирается в Зассниц — именно там находится госпиталь, где из Форестье сделали немца. Жан наблюдает за Евой и Женевьевой: монументальная немецкая красавица не выдерживает никакого сравнения с грациозной и естественной француженкой. Женевьева обладает даром подлинного сострадания — она исцеляет людские горести одним своим присутствием. Клейст мечется между двумя женщинами, не понимая своей тоски. На самом деле он должен выбрать страну.

Безмятежный отдых прерывается бурными событиями: в Мюнхене произошла революция, и граф фон Цельтен объявил себя диктатором. Взяв напрокат автомобиль, компания едет в Баварию: их пропускают свободно, ибо гражданин 3. Ф. К. получил приглашение войти в новое правительство. В Мюнхене выясняется, что Цельтен захватил власть в день своего рождения. Жан по недоразумению попадает в тюрьму: его выпускают на свободу через четыре дня, когда Цельтен отрекается от трона. Бывший диктатор объявляет во всеуслышание, что Клейст — вовсе не немец. Потрясенный Зигфрид укрывается на вилле Швангоферов. Ему читают сообщения из разных стран, и он пытается угадать свою неведомую родину. Последним ударом становится для него смерть хрупкой Женевьевы, которая пожертвовала здоровьем и жизнью, чтобы раскрыть ему глаза. Ночью Жан и Зигфрид садятся в поезд. Забывшись тяжелым сном, Клейст что-то бормочет по-немецки, но Жан отвечает ему только по-французски. Время бежит быстро — вот уже за окнами просыпается родная Франция. Сейчас Жан хлопнет друга по плечу и покажет ему фотографию тридцатилетней давности, подписанную его настоящим именем.

Е. Д. Мурашкинцева

Троянской войны не будет

(La guerre de Troie n'aura pas lieu)

Драма(1935)

Сюжет представляет собой вольное истолкование древнегреческого мифа. Троянский царевич Парис уже похитил Елену Спартанскую, но война пока не началась. Еще живы царь Приам и Гектор, не стали рабынями Андромаха и вещая Кассандра, не погибла под жертвенным ножом юная Поликсена, не рыдает над развалинами Трои Гекуба, оплакивая мертвых детей и мужа. Троянской войны не будет, ибо великий Гектор, одержав полную победу над варварами, возвращается в родной город с одной мыслью — врата войны должны быть замкнуты навеки.

Андромаха уверяет Кассандру, что войны не будет, ибо Троя прекрасна, а Гектор мудр. Но у Кассандры имеются свои доводы — глупость людей и природы делают войну неизбежной. Троянцы погибнут из-за нелепого убеждения, будто мир принадлежит им. Пока Андромаха предается наивным надеждам, рок открывает глаза и потягивается — его шаги раздаются уже совсем близко, но никто не желаетих слышать! На радостный возглас Андромахи, приветствующей мужа, Кассандра отвечает, что это и есть рок, а брату своему сообщает страшную весть — скоро у него родится сын. Гектор признается Андромахе, что раньше любил войну — но в последнем сражении, склонившись над трупом врага, вдруг узнал в нем себя и ужаснулся. Троя не станет воевать с греками ради Елены — Парис должен вернуть ее во имя мира. Расспросив Париса, Гектор приходит к выводу, что ничего непоправимого не произошло: Елена была похищена во время купания в море, следовательно, Парис не обесчестил греческую землю и супружеский дом — поношению подверглось лишь тело Елены, но греки обладают способностью превращать в поэтическую легенду любой неприятный для них факт. Однако Парис отказывается вернуть Елену, ссылаясь на общественное мнение — вся Троя влюблена в эту прекрасную женщину. Дряхлые старцы карабкаются на крепостную стену, чтобы хоть одним глазком взглянуть на нее. В истинности этих слов Гектор убеждается очень скоро: убеленный сединами Приам стыдит молодых троянских воинов, разучившихся ценить красоту, поэт Демокос призывает сложить гимны в ее честь, ученый Геометр восклицает, что только благодаря Елене троянский пейзаж обрел совершенство и законченность. Одни лишь женщины горой стоят за мир: Гекуба пытается воззвать к здоровому патриотизму (любить блондинок неприлично!), а Андромаха превозносит радости охоты — пусть мужчины упражняются в доблести, убивая оленей и орлов. Пытаясь сломить сопротивление земляков и родни, Гектор обещает уговорить Елену — она конечноже согласится уехать ради спасения Трои. Начало беседы внушает Гектору надежду. Выясняется, что спартанская царица способна видеть только нечто яркое и запоминающееся: например, ей никогда не удавалось разглядеть своего мужа Менелая, зато Парис отлично смотрелся на фоне неба и был похож на мраморную статую — правда, в последнее время Елена стала видеть его хуже. Но это отнюдь не означает, будто она согласна уехать, поскольку ей никак не удается увидеть своего возвращения к Менелаю.

Гектор рисует красочную картину: сам он будет на белом жеребце, троянские воины — в пурпурных туниках, греческий посол — в серебряном шлеме с малиновым плюмажем. Неужели Елена не видит этот яркий полдень и темно-синее море? А видит ли она зарево пожарища над Троей? Кровавую битву? Обезображенный труп, влекомый колесницей? уж не Парис ли это? Царица кивает: лица она разглядеть не может, зато узнает бриллиантовый перстень. А видит ли она Андромаху, оплакивающую Гектора? Елена не решается ответить, и взбешенный Гектор клянется убить ее, если она не уедет — пусть все вокруг станет совершенно тусклым, но зато это будет мир. Тем временем к Гектору спешат один за другим гонцы с дурными известиями: жрецы не желают закрывать врата войны, поскольку внутренности жертвенных животных запрещают это делать, а народ волнуется, ибо греческие корабли подняли флаг на корме — тем самым Трое нанесено страшное оскорбление! Гектор с горечью говорит сестре, что за каждой одержанной им победой таится поражение: он покорил своей воле и Париса, и Приама, и Елену — а мир все равно ускользает. После его ухода Елена признается Кассандре в том, что не посмела сказать раньше: она отчетливо видела ярко-красное пятно на шейке сына Гектора. По просьбе Елены Кассандра вызывает Мир: он по-прежнему красив, но на него страшно смотреть — так он бледен и болен!

У врат войны все готово к церемонии закрытия — ждут только Приама и Гектора. Елена кокетничает с юным царевичем Троилом: она видит его настолько хорошо, что обещает поцелуй. А Демокос призывает сограждан готовиться к новым сражениям: Трое выпала великая честь биться не с какими-то жалкими варварами, а с законодателями мод — греками. Отныне место в истории городу обеспечено, ибо война похожа на Елену — обе они прекрасны. К сожалению, Троя легкомысленно относится к этой ответственной роли — даже в национальном гимне воспеваются только мирные радости хлебопашцев. В свою очередь Геометр утверждает, что троянцы пренебрегают эпитетами и никак не научатся оскорблять своих врагов. Опровергая это утверждение, Гекуба яростно клеймит обоих идеологов, а войну сравнивает с уродливым и зловонным обезьяньим задом. Спор прерывается с появлением царя и Гектора, уже вразумившего жрецов. Но Демокос приготовил сюрприз: знаток международного права Бузирис авторитетно заявляет, что троянцы обязаны сами объявить войну, ибо греки расположили свой флот лицом к городу, а флаги вывесили на корме. Кроме того, в Трою ворвался буйный Аякс: он грозится убить Париса, но это оскорбление можно считать мелочью в сравнении с двумя другими. Гектор, прибегнув к прежней методе, предлагает Бузирису выбирать между каменным мешком и щедрой платой за труды, и в результате мудрый законовед меняет свое толкование: флаг на корме — это дань уважения мореплавателей к земледельцам, а построение лицом — знак душевной приязни. Гектор, одержавший очередную победу, возглашает, что честь Трои спасена. Обратившись с речью к павшим на поле брани, он взывает ких помощи — врата войны медленно закрываются, и маленькая Поликсена восхищается силой мертвецов. Появляется гонец с известием, что греческий посол Улисс сошел на берег. Демокос с отвращением затыкает уши — ужасная музыка греков оскорбляет слух троянцев! Гектор приказывает принять Улисса с царскими почестями, и в этот момент появляется подвыпивший Аякс. Пытаясь вывести из себя Гектора, он поносит его последними словами, а затем бьет по лицу. Гектор сносит это стоически, но Демокос поднимает страшный крик — и теперь уже Гектор дает ему пощечину. Восхищенный Аякс немедленно проникается к Гектору дружескими чувствами и обещает уладить все недоразумения — разумеется, при условии, что троянцы отдадут Елену.

С этого же требования начинает переговоры Улисс. К его великому изумлению, Гектор соглашается вернуть Елену и заверяет, что Парис даже пальцем к ней не прикоснулся. Улисс иронически поздравляет Трою: в Европе о троянцах сложилось иное мнение, но теперь все будут знать, что сыновья Приама ничего не стоят как мужчины. Возмущению народа нет предела, и один из троянских матросов расписывает в красках, чем занимались Парис с Еленой на корабле. В этот момент с неба спускается вестница Ирида, дабы возвестить троянцам и грекам волю богов. Афродита приказывает не разлучать Елену с Парисом, иначе будет война. Паллада же велит немедленно разлучить их, иначе будет война. А владыка Олимпа Зевс требует разлучить их, не разлучая: Улисс с Гектором должны, оставшись с глазу на глаз, разрешить эту дилемму — иначе будет война. Гектор честно признается, что в словесном поединке у него шансов нет. Улисс отвечает, что не хочет воевать ради Елены — но чего желает сама война? Судя по всему, Греция и Троя избраны роком для смертельной схватки — однако Улисс, будучи любопытен от природы, готов пойти наперекор судьбе. Он согласен забрать Елену, но путь до корабля очень долог — кто знает, что произойдет за эти несколько минут? Улисс уходит, и тут появляется вдребезги пьяный Аякс: не слушая никаких увещеваний, он пытается поцеловать Андромаху, которая нравится ему куда больше, чем Елена. Гектор уже замахивается копьем, но грек все же отступает — и тут врывается Демокос с воплем, что троянцев предали. Всего лишь на одно мгновение выдержка изменяет Гектору. Он убивает Демокоса, но тот успевает крикнуть, что стал жертвой буйного Аякса. Разъяренную толпу уже ничем нельзя остановить, и врата войны медленно открываются — за ними Елена целуется с Троилом. Кассандра возвещает, что троянский поэт мертв — отныне слово принадлежит поэту греческому.

Е. Д. Мурашкинцева

Превратности любви

(Climats)

Роман (1928)

Первая часть романа — «Одилия» — написана от лица Филиппа Марсена и адресована Изабелле де Шаверни. Филипп хочет правдиво и смиренно рассказать ей всю свою жизнь, ибо их дружба «переросла пору одних только лестных признании».

Филипп родился в поместье Гандюмас в 1886 г. Семейство Марсена занимает весьма заметное положение в округе — благодаря энергии отца Филиппа крошечный бумажный заводик превратился в большую фабрику. Марсена принимают мир за благопристойный земной рай; ни родители Филиппа, ни дядя Пьер с женой (у которых есть единственная дочь Ренэ, на два года моложе Филиппа) не терпят откровенностей; считается, что общепринятые чувства всегда искренни, и это скорее следствие душевной чистоты, чем лицемерия.

Уже в детские годы у Филиппа проявляется жажда самопожертвования во имя любви, и тогда же в его воображении складывается идеал женщины, которую он называет Амазонкой. В лицее он по-прежнему верен образу своей Королевы, теперь приобретшей черты гомеровской Елены. Однако в разговорах со сверстниками о женщинах и о любви он предстает циником. Причиной тому — приятельница его родственников, Дениза Обри; Филипп, по-мальчишески влюбленный в нее, однажды невольно подслушал, как она договаривалась с любовником о свидании… С этого момента Филипп отказывается от романтики и разрабатывает безошибочную тактику обольщения, которая неизменно оказывается успешной. Дениза становится его любовницей, однако скоро Филипп разочаровывается в ней; и в то время как Дениза привязывается к нему все сильнее, Филипп одну за другой покоряет, не любя, молодых женщин, которых встречает в салоне своей тетушки Кора, баронессы де Шуэн. Но в глубине души он все так же боготворит идеальный образ Елены Спартанской.

Переболев зимой 1909 г. бронхитом, Филипп по совету врача отправляется на юг, в Италию. В перый же день своего пребывания во Флоренции он замечает в гостинице девушку неземной, ангельской красоты. На приеме в одном флорентийском доме Филипп знакомится с ней. Ее зовут Одилия Мале, она тоже француженка, путешествует с матерью. С первой же минуты молодые люди относятся друг к другу с непринужденной доверчивостью. Каждый день они проводят вместе. Одилия обладает счастливым качеством, которого недостает семейству Марсена — у нее есть вкус к жизни. Она открывает Филиппу новый мир — мир красок, звуков.

Обручившись во Флоренции, по возвращении в Париж молодые люди становятся мужем и женой, несмотря на то, что семейство Марсена неодобрительно относится к легкомысленным, «со странностями», Мале. Во время медового месяца, проведенного в Англии, Филипп и Одилия необычайно счастливы. Но по приезде в Париж обнаруживается несходство их характеров: Филипп целыми днями занимается делами гандюмасской фабрики и любит проводить вечера дома, вдвоем с женой, а Одилия предпочитает театры, ночные кабаре, ярмарочные гуляния. Одилии не нравятся серьезные друзья Филиппа; он же ревнует Одилиюк ее друзьям-мужчинам; доходит до того, что единственным человеком, который равно приятен им обоим, остается только подруга Одилии Миза, Филипп страдает, но об этом догадываются только Миза и его кузина Ренэ.

Когда Миза выходит замуж и уезжает, Одилия еще больше сближается со своими друзьями. Ревность Филиппа растет. Он изводит себя и жену, упорно пытаясь застигнуть ее с несуществующим любовником. Ловя ее на противоречиях, он требует точного ответа на вопросы о том, где она была и чем занималась, к примеру, между двумя и тремя часами дня. Ответ «Не помню» или «Неважно» он считает ложью, искренне не понимая, насколько оскорбляют Одилию такие допросы. Однажды Одилия, сославшись на головную боль, на несколько дней отправляется в деревню. Филипп без предупреждения приезжает туда, уверенный, что сейчас его подозрения подтвердятся, — и убеждается, что ошибся. Тогда-то Одилия и признается, что хотела побыть одна, ибо устала от него. Впоследствии Филипп узнает, что Одилия ни разу не изменяла ему… пока не появился Франсуа де Крозан.

Они познакомились на обеде у баронессы де Шрн. Филиппу Франсуа отвратителен, но женщины, все как одна находят его очаровательным. С болью наблюдает Филипп за развитием отношений Одилии и Франсуа; он тщательно анализирует слова жены и видит, как любовь сквозит в каждой ее фразе… Одилии для поправки здоровья нужно ехать к морю, и с удивительной настойчивостью она умоляет отпуститьее не в Нормандию, как всегда, а в Бретань. Филипп соглашается, уверенный, что Франсуа в Тулоне — тот служит во флоте. После ее отъезда он узнает, что Франсуа переведен на время в Брест, и ему становится понятной настойчивость жены. Неделю спустя Филипп встречается с Миза, та становится его любовницей и рассказывает ему о связи Франсуа и Одилии. Когда Одилия возвращается из Бретани, Филипп передает ей слова Миза. Одилия отрицает все и разрывает отношения с подругой.

После этого супруги уезжают в Гандюмас. Уединенная жизнь на лоне природы сближает их, но ненадолго — сразу по возвращении в Париж тень Франсуа снова омрачает их отношения. Филипп чувствует, что теряет Одилию, но не в силах с ней расстаться — он слишком любит ее. Она сама заводит речь о разводе.

Они расходятся. Филипп тяжело переживает утрату, но не делится своим горем ни с кем, кроме кузины Ренэ; он возвращается к юношеской манере поведения циничного развратника. От знакомых он узнает, что Одилия стала женой Франсуа, но их семейная жизнь протекает не вполне гладко. И однажды приходит известие, что Одилия покончила с собой. У Филиппа начинается нервная горячка с бредом, а выздоровев, он замыкается в себе, забрасывает дела — or полностью поглощен своим горем.

Так продолжается до первой мировой войны.

Вторая часть — «Изабелла» — написана от лица Изабеллы после смерти Филиппа: ей хочется для себя самой запечатлеть свою любовь к нему — так же, как Филипп запечатлел на бумаге свою любовь к Одилии, чтобы объяснить Изабелле себя.

В детстве Изабелла чувствовала себя несчастной: отец не обращал на нее внимания, а мать считала, что дочь следует закалять для жизненных битв и потому воспитывала очень строго. Девочка росла робкой, нелюдимой, неуверенной в себе. В 1914 г., с началом войны, Изабелла идет работать сестрой милосердия. Госпиталем, куда она попадает, заведует Ренэ Марсена. Девушки сразу подружились.

Один из раненых, Жан де Шаверни, становится мужем Изабеллы. Их брак продолжается всего четыре дня — Жан вернулся на фронт и скоро был убит.

После войны Ренэ устраивает Изабеллу в ту же лабораторию, где работает сама. От Ренэ, влюбленной в своего кузена, девушка постоянно слышит о Филиппе, и, когда она знакомится с ним у госпожи де Шуэн, он сразу внушает ей доверие. Изабелла, Филипп и Ренэ начинают выезжать втроем несколько раз в неделю. Но затем Филипп стал приглашать только Изабеллу… Постепенно дружба перерастает в более нежное и глубокое чувство. Изабелла оставляет работу, чтобы избежать неловкости в отношениях с Ренэ и целиком посвятить себя любви к Филиппу. Приняв решение жениться на Изабелле, Филипп пишет ей письмо (это первая часть книги), и Изабелла старается стать такой, какой Филипп хотел видеть Одилию.

Поначалу Изабелла очень счастлива, но Филипп с грустью начинает отмечать, что его спокойная и методичная жена не похожа на Амазонку. Роли поменялись: теперь Филиппа, как когда-то Одилию, тянет на ярмарочные гуляния, а Изабелла, как когда-то Филипп, стремится провести вечер дома, вдвоем с мужем, и точно так же ревнует Филиппа к его друзьям противоположного пола, как когда-то тот ревновал Одилию. Изабелла уговаривает мужа провести Рождество в Сен-Морице — только вдвоем, но в последний момент Филипп приглашает присоединиться к ним супругов Вилье.

Во время этой поездки Филипп сильно сближается с Соланж Вилье — женщиной, в которой бьет ключом сила жизни, женщиной, которая всей своей пылкой душой стремится к «приключениям». В Париже они не прерывают отношений. У Изабеллы вскоре не остается сомнений в том, что они любовники, — она с болью отмечает, как Филипп и Соланж влияют друг на друга: Соланж читает любимые книги Филиппа, а Филипп внезапно полюбил природу, подобно Соланж. Изабелла страдает.

Соланж уезжает в свое имение в Марокко, а Филипп — в деловую поездку в Америку (Изабелла не может сопровождать его из-за беременности). Вернувшись, Филипп проводит почти все время с женой. Изабелла счастлива, но мысль о том, что причиной тому — отсутствие Соланж в Париже, несколько омрачает ее счастье. Филипп ревнив; она однажды оказалась объектом его ревности — может быть, если бы она стала кокетничать, ей удалось бы вернуть любовь мужа… но она сознательно отказывается от этого. Все ее помыслы — только о счастье Филиппа иих новорожденного сына Алена.

А Соланж бросает Филиппа — у нее начинается следующий роман. Филипп с трудом скрывает свои муки. Чтобы не видеть Соланж, он переезжает в Гандюмас с женой и сыном. Там он успокаивается и словно бы заново влюбляется в Изабеллу. Супруги обретают гармонию. Это самая счастливая пора их совместной жизни. увы, она оказалась недолгой.

Простудившись, Филипп заболевает бронхопневмонией. Изабелла ухаживает за ним. Она держит Филиппа за руку в его последний час.

«Мне кажется, что, если бы мне удалось сохранить тебя, я знала бы, как дать тебе счастье, — заканчивает Изабелла свою рукопись. — Но наши судьбы и наша воля почти всегда действуют невпопад».

К. А. Строева

Тереза Дескейру

(Therese Desqueyroux)

Роман (1927)

Тереза Дескейру выходит из зала суда. Ее обвиняли в попытке отравления мужа, но стараниями родных дело прекратили «за отсутствием состава преступления». Честь семьи спасена. Терезе предстоит вернуться домой, в Аржелуз, где ее ждет муж, спасшийее своими ложными показаниями. Тереза боится любопытных взглядов, но, к счастью, в это время года темнеет рано, и ее лицо трудно разглядеть, Терезу сопровождает ее отец Ларок и адвокат Дюро. Тереза думает о бабке с материнской стороны, которую она никогда не видела и о которой знает лишь то, что та ушла из дому. Не сохранилось ни ее дагерротипов, ни фотографий. «Воображение подсказывало Терезе, что и она тоже могла бы вот так исчезнуть, уйти в небытие, и позднее ее дочка, маленькая Мари, не нашла бы в семейном альбоме образа той, которая произвела ее на свет». Тереза говорит, что собирается несколько дней пробыть с мужем, а когда ему станет лучше, вернется к отцу. Отец возражает: Тереза с мужем должны быть неразлучны, должны соблюдать приличия, все должно быть как раньше. «Ты будешь делать все, что велит тебе муж. Думаю, что я выражаюсь совершенно ясно», — говорит Ларок. Тереза решает, что спасение для нее в том, чтобы открыть мужу всю душу, ничего не утаив. Эта мысль приносит ей облегчение. Она вспоминает слова подруги детства Анны де ла Трав.

Набожная Анна говорила рассудительной насмешнице Терезе: «Ты и представить себе не можешь, какое чувство освобождения испытываешь, когда признаешься на духу во всем и получишь отпущение грехов, — все старое сотрется и можно зажить по-новому». Тереза вспоминает свою детскую дружбу с Анной. Они встречались летом в Аржелузе; зимой Тереза училась в лицее, а Анна — в монастырском пансионе. Аржелуз находится в десяти километрах от маленького городка Сен-Клер, в Ландах. Бернар Дескейру получил в наследство от отца дом в Аржелузе, стоявший рядом с домом Лароков. Весь край считал, что Бернар должен жениться на Терезе, ибо их владения, казалось, были созданы для того, чтобы соединиться, и благоразумный Бернар, учившийся в Париже на юридическом факультете и редко появлявшийся в Аржелузе, был согласен с всеобщим мнением. После смерти отца Бернара мать его снова вышла замуж, и Анна де ла Трав была его сводной сестрой. Она казалась ему маленькой девочкой, не заслуживающей никакого внимания. Тереза тоже не особенно занимала его мысли. Но в двадцать шесть лет, после путешествий в Италию, Голландию и Испанию, Бернар Дескейру женился на Терезе Ларок, самой богатой и самой умной девушке во всем крае.

Когда Тереза задумывается о том, почему она вышла замуж за Бернара, то вспоминает ребяческую радость оттого, что благодаря этому браку она станет невесткой Анны. К тому же ей было небезразлично, что у Бернара было имение в две тысячи гектаров. Но дело, конечно, не только в этом. Быть может, она искала в браке прежде всего убежища, стремилась вступить в семейный клан, «устроиться», войти в добропорядочный мирок, спасти себя от какой-то неведомой опасности. Выйдя замуж, Тереза испытала разочарование. Вожделение Бернара не вызывало в ней ответного желания. Во время свадебного путешествия Тереза получила письмо от Анны, где та писала, что по соседству с ними в Вильмежа поселился молодой Жан Азеведо, больной чахоткой, поэтому она перестала ездить на велосипеде в ту сторону — чахоточные внушают ей ужас. Потом Тереза получила еще три письма от Анны. Анна писала, что познакомилась с Жаном Азеведо и без памяти влюбилась в него, но ее родные разлучили влюбленных. Анна страдала и надеялась, что Тереза поможет ей переубедить родных, желающих во что бы то ни стало выдать ее замуж за молодого Дегилема. Анна прислала Терезе фотографию Жана. Тереза не стала дочитывать до конца полное пылких излияний письмо Анны. Она подумала: «Итак, Анна изведала счастье любви… А что же я? А как же я? Почему не я?» Тереза в сердцах схватила булавку и пронзила в сердце изображенного на фотографии Жана. Бернар, как и его родители, надеялся, что Тереза образумит Анну: Азеведо — евреи, не хватало еще, чтобы Анна вышла замуж за еврея! К тому же многие в их семье страдают чахоткой. Тереза спорила с Бернаром, но он не слушал ее возражений, уверенный, что она спорит только из чувства противоречия. У Терезы появилось желание проучить Анну, поверившую в возможность счастья, доказать ей, что счастья на земле не существует. Когда Бернар и Тереза вернулись из свадебного путешествия и поселились в Сен-Клере, Тереза стала посредницей между супругами де ла Трав и Анной. Тереза советовала родителям Бернара быть с Анной помягче, пригласить ее попутешествовать с ними, а в это время Тереза что-нибудь предпримет. Анна похудела, осунулась. Тереза уговаривала ее поехать с родителями, но Анна не хотела уезжать от Жана. Хотя они и не виделись, ибо Анне было запрещено выходить за пределы сада, одна мысль о том, что он близко, рядом, придавала ей сил.

Однако Тереза была настойчива, и наконец Анна уступила. Этому способствовала весть о скором приезде Дегилемов — Анна не желала видеть молодого Дегилема, которого все прочили ей в мужья. Тереза не испытывала жалости к Анне. Собственная беременность тоже была ей не в радость. «Ей хотелось верить в Бога и вымолить у него, чтобы это неведомое существо, которое она еще носит во чреве, никогда не появилось на свет». Тереза обещала после отъезда Анны и супругов де ла Трав найти какое-нибудь средство воздействовать на Жана Азеведо, ноее тянуло ко сну, к покою, и она не спешила исполнить обещанное. В середине октября Жан должен был уехать, и Бернар стал торопить Терезу.

У Бернара стали проявляться первые признаки мнительности. Его преследовал страх смерти, удивительный для такого здоровяка. Он жаловался на сердце, на нервы. Тереза считала, что Бернар смешон, ведь жизнь таких людей, как они, совершенно бесполезна и удивительно похожа на смерть. Когда Тереза говорила об этом Бернару, он только пожимал плечами. Она раздражала его своими парадоксами. Тереза не испытывала ненависти к Бернару. Временами он был ей противен, однако ей и в голову не приходило, что другой мужчина казался бы ей милее. В конце концов, Бернар был не так уж плох. Она терпеть не могла создаваемые в романах образы необыкновенных личностей, какие никогда не встречаются в жизни. Она считала Бернара выше своей среды ровно до тех пор, пока не встретилась с Жаном Азеведо.

Они познакомились случайно. Тереза во время прогулки дошла до заброшенной охотничьей хижины, где они с Анной когда-то полдничали и где Анна потом назначала свидания Жану Азеведо. Там Тереза встретила Жана, который, узнав ее, сразу заговорил с ней об Анне. Его глаза и горящий взгляд были прекрасны. Тереза говорила с ним надменно, обвиняла в том, что он «внес смятение и раздоры в почтенную семью». В ответ Жан искренне расхохотался: «Так вы воображаете, будто я хочу жениться на Анне?» Тереза поразилась: оказывается, Жан вовсе не был влюблен в Анну. Он говорил, что не мог не поддаться очарованию такой прелестной девочки, но никогда не вел себя непорядочно и не заходил слишком далеко. По поводу страданий Анны он сказал, что эти страдания — лучшее, что она может ждать от судьбы, что всю свою дальнейшую унылую жизнь она будет вспоминать эти мгновения возвышенной страсти. Терезе нравилось беседовать с Жаном Азеведо, нравилось слушать его рассуждения. Тереза не была влюблена в него, просто ей впервые встретился человек, для которого важнее всего была духовная сторона жизни. Относительно Анны Тереза придумала план, который Жан осуществил: он написал ей письмо, где в очень мягких выражениях лишил ее всякой надежды.

Бернар не поверил рассказу Терезы, ему казалось невероятным, чтобы Жан Азеведо не мечтал жениться на Анне де ла Трав. Тереза раз пять-шесть виделась с Жаном. Он описывал ей Париж, свой товарищеский круг, где царил один закон — стать самим собой. В конце октября Жан уехал, назначив Терезе свидание через год. На третий день после его отъезда вернулась Анна, она хотела во что бы то ни стало увидеться с Жаном, веря, что сможет снова завоевать его. Когда Тереза сказала ей, что Жан уехал, Анна не поверила, пока не убедилась в этом своими глазами. Когда у Терезы родилась дочь, Тереза мало занималась ею, зато Анна обожала маленькую Мари и отдавала ей все свое время.

Однажды около Мано начался лесной пожар. Все заволновались, и Бернар по ошибке выпил двойную дозу лекарства. Разомлевшая от жары Тереза видела это, но не остановила мужа, а когда он потом забыл, принял он капли или нет, и выпил еще одну дозу, она снова промолчала. Ночью Бернара мучила рвота, доктор Педмэ терялся в догадках, что бы это могло быть. Тереза думала о том, что нет никаких доказательств, что все произошло именно из-за капель. Ей стало даже любопытно: действительно ли капли всему виной? По поддельному рецепту Тереза купила капли и накапала их мужу в стакан. Когда аптекарь показал доктору рецепт, доктор подал жалобу в суд. Тереза говорила, что несколько дней назад ей встретился на дороге незнакомый человек, который попросил ее купить в аптеке лекарство по рецепту: сам он якобы не мог этого сделать, так как задолжал аптекарю. Потом этот человек пришел и забрал свои капли. Отец умолял Терезу придумать что-нибудь более правдоподобное, но она упрямо твердила одно и то же. Ее спасла ложь Бернара, который подтвердил, что жена рассказывала ему о встрече с незнакомцем.

Тереза думает о том, что она скажет Бернару при встрече. То единственное, что решило бы все проблемы, он все равно не сделает: если бы он открыл ей объятия, ни о чем не спрашивая! Если бы она могла припасть к его груди и заплакать, ощущая ее живое тепло! Тереза решает сказать Бернару, что она готова исчезнуть, но когда они приезжают и она произносит эти слова, Бернар возмущается: как она смеет иметь свое мнение? Она должна только слушаться, только выполнять его распоряжения. Бернар описывает Терезе новый уклад их жизни: отныне Терезе запрещается ходить по дому, еду ей будут приносить в ее спальню. По воскресеньям они с Бернаром будут ездить в Сен-Клер, чтобы все видели их вместе. Мари с матерью Бернара и Анной уедет на юг, а через несколько месяцев, когда общественное мнение будет считать, что в семействе Дескейру царят мир и согласие, Анна выйдет замуж за молодого Дегилема. После ее свадьбы Бернар поселится в Сен-Клере, а Тереза под предлогом неврастении останется в Аржелузе. Тереза приходит в ужас от мысли, что ей придется жить в Аржелузе безвыездно до самой смерти. Когда, по мнению Бернара, в Сен-Клере складывается атмосфера симпатии к Терезе, он освобождает ее от обязанности ходить к мессе и покидает Аржелуз.

Тереза остается одна. Она мечтает убежать в Париж и жить там, ни от кого не завися. Приходит письмо от Бернара, где он обещает приехать с Анной и Дегилемом. Молодые люди обручились, но перед официальной помолвкой Дегилем хочет обязательно увидеться с Терезой. Бернар надеется, что Тереза будет вести себя достойно и не помешает благополучному осуществлению плана семейства де ла Трав. Когда вся компания приезжает в Аржелуз, Тереза не интересуется дочерью. Она так полна собой, что презирает Анну, которая не дорожит своей индивидуальностью и забудет все свои высокие порывы «при первом же писке младенца, которым ее наградит вот этот гном, даже не сняв свою визитку». Тереза больна. Бернар обещает ей, что после свадьбы Анны она будет свободна. Он отвезет ее в Париж под предлогом слабого здоровья, а сам вернется на родину и будет посылать ей ее долю дохода от сбора смолы. У Терезы устанавливаются с Бернаром ровные, спокойные отношения.

Когда весной они приезжают в Париж, Бернар в кафе спрашивает Терезу, почему она пыталась его отравить. Ей трудно объяснить ему это, тем более что она и сама не до конца это понимает. Она говорит, что не хотела разыгрывать роль почтенной дамы, произносить избитые фразы. Кроме той Терезы, которую знает Бернар, есть еще другая Тереза, и она стольже реальна. На мгновение Терезе кажется, что, если бы Бернар сказал ей: «Я прощаю тебя. Едем со мной», она встала бы и пошла за ним, но Бернар уходит, и вскоре это мимолетное чувство уже вызывает у Терезы удивление. Тереза не торопится уходить из кафе, ей не скучно и не грустно. Не спешит она и повидать Жана Азеведо. Тщательно подкрасив губы, она выходит на улицу и идет куда глаза глядят.

О. Э. Гринберг

Клубок змей

(Le noeud de viperes)

Роман (1952)

В богатом поместье Калез медленно умирает от грудной жабы его шестидесятивосьмилетний хозяин, в недалеком прошлом преуспевающий адвокат. Его семья с нетерпением ждет его конца. Он сам пишет об этом в письме-дневнике, который он адресует своей жене и в котором подводит итог своей жизни.

В детстве он представляется себе «угрюмым малым», в котором не было того, что называется «свежестью юности». Однако он был горд и самолюбив. И потому, не обладая обаянием, он упорным трудом добивался звания первого ученика везде, где бы ему ни приходилось учиться. Мать, которая растила его одна, души не чаяла в своем Луи. С остальным человечеством отношения у него были сложнее.

Гордый и вместе с тем ранимый, он поступал так: «Я нарочно спешил не понравиться, боясь, что это выйдет само собой».

И вот, когда ему было двадцать три, его полюбила юная девушка из зажиточной буржуазной семьи. И он полюбил ее. Герой был потрясен тем, что «может нравиться, пленять, волновать девичье сердце». «Ты когда-то спасла меня от ада…» — признается он жене в дневнике. А затем наступили пять десятилетий «великого молчания…».

Герой старается понять, какже из счастливейшего влюбленного он превратился в злобного старика с клубком змей в сердце. К себе он в дневнике тоже беспощаден.

Молодожены любили вечером, лежа в постели, «пошептаться» о том, как прошел день, или предаться воспоминаниям… И вот в одну из таких минут особой душевной близости жена, его милая Изя, призналась, что у нее уже был жених, Рудольф. Но, узнав, что у нее двое братьев умерли от чахотки, под напором семейства он отказался от свадьбы. А ее родители ужасно боялись, что пойдут слухи о болезни в семье и Изю вообще не возьмут замуж. Не замечая состояния Луи, она и дальше делает свои вполне невинные признания. Оказывается, Рудольф был «красив, обаятелен, нравился женщинам». А у мужа от этих признаний «сердце разрывалось от муки…».

Значит, все было ложь и обман, значит, его не любили, как он вообразил, а он просто подвернулся под руку в нужный момент.

Жена, сама того не подозревая, ввергла его «в ад».

Однако отчуждение перешло в ненависть не сразу. Один случай подтвердил полное равнодушие к нему жены. Луи был замечательным адвокатом. И однажды в суде выступал защитником по делу семьи Вильнав. Жена брала на себя вину за покушение на жизнь ужа, которое на самом деле совершил сын. Она сделала это не только ради сына, но и потому, что это было дитя ее горячо любимого мужа, и это он просил ее взять вину на себя. Такая любовь и такое самоотвержение не могли не потрясти героя. Он прекрасно провел защиту. В связи с этим делом о нем писали все газеты, его портреты помещали на первых полосах — и только дома никто его не поздравил, никто ни о чем не спросил…

Так постепенно все больше возникает в семье отчуждение. В дневнике он называет себя сребролюбцем, считая, что эту черту унаследовал от матери-крестьянки. Ему казалось, что только при помощи кошелька он может управлять семьей. «Вас золото привлекает, а меня обороняет», — пишет он в дневнике, мысленно перебирает варианты дележа наследства и упивается воображаемой реакцией детей и жены. Жена его боится, дети боятся и ненавидят.

Герой упрекает жену за то, что она целиком ушла в заботы о детях, потом о внуках, исключив его из жизни, не пытаясь его понять. Для нее и детей он только источник благополучия. Жена считает себя верующей — они с детьми свято соблюдают все религиозные праздники, ходят в церковь. Но когда муж ее нарочно провоцирует на религиозные споры, обнаруживается, сколь поверхностна эта вера, как мало она соответствует реальной жизни жены и детей. Ни в ней самой, ни в ее детях нет настоящей христианской любви и смирения, все сводится к заботе о деньгах.

Герой пытается найти контакт с детьми, но только одна — младшая из дочерей Мари «своей детской лаской» трогает его сердце. Но она из-за невежества врача умирает. Герой тяжело переживает эту утрату. Он всегда помнитее тепло, и это помогает ему выживать среди волчьей стаи, какой ему представляется собственная семья. И еще об одной привязанности вспоминает герой — к Люку, племяннику, которого он усыновил, потому что его мать — сестра жены умерла. Он полюбил мальчика за то, что он был «так не похож» на него. Искренний, открытый, веселый и непосредственный, он был начисто лишен сребролюбия, которое угнетает героя в нем самом и его детях, он один не смотрел на него, «как на пугало». Но Люк погибает на войне.

В семье Луи живет аббат Ардуэн — он понимает душу героя, говорит простые слова, которые потрясают его, привыкшего к черствости своего семейства. Эти слова: «Вы — добрый». И они отвращают его от несправедливого поступка и заставляют увидеть в себе другого человека.

Герой, чтобы как-то заглушить боль, отомстить жене, пускался во «все тяжкие», не ища любви, а мстя ей за обман. Был у него и продолжительный роман, от которого родился сын, но та женщина уехала в Париж, не вынеся деспотизма героя.

Все это беспокоит детей, которые не;>нают, как он распорядится наследством. И однажды вечером они собираются в саду и обсуждают, как сделать так, чтобы объявить отца сумасшедшим. Герой в ярости. Вот настоящий клубок змей. Его родные дети способны на такое вероломство! И он решает утром поехать в Париж, чтобы все свое огромное состояние передать незаконнорожденному сыну. Перед отъездом у него состоялся разговор с женой, которому суждено было стать последним. Из него герой с удивлением понимает, что жена страдала из-за него и, может быть, даже любила. «Я не смела положить ни одного ребенка с собой на ночь в кровать — ждала, что ты придешь…» Забрезжила надежда. Но в Париж он все же уезжает. Там он случайно видит своего сына Гюбера и зятя Альфреда, которые выследили его и приехали, чтобы помешать ему осуществить задуманное. Он с опозданием узнает о смерти жены и успевает только на ее йохороны. Она так и не успела объясниться, она никогда не прочтет его дневник. «Теперь уже ничего не перестроить заново <…> она умерла, не узнав, что я был не только извергом и палачом, но что жил во мне другой человек».

Происходит тяжелое объяснение с детьми — сыном Гюбером и дочерью Женевьевой. Герой объясняет, что он чувствует себя все время, «как тяжело больной старик против целой стаи молодых волков…». Они оправдываются тем, что их поведение было «законной самозащитой».

И все, что копилось в нем хорошего, вдруг заставило его принять решение — отдать детям все многомиллионное наследство, оговорив ренту незаконнорожденному сыну.

«Я вырвал из своей души то, к чему был, как мне казалось, глубоко привязан… Однако я испытывал только облегчение, чисто физическое чувство облегчения: мне было легче дышать».

Размышляя над этим, герой восклицает: «Всю жизнь я был пленником страстей, которые в действительности не владели мной! Подумайте, проснуться в шестьдесят восемь лет! Возродиться перед смертью!»

И все-таки он познает радость и успокоение со своей внучкой Яниной, от которой сбежал непутевый, пустой, но любимый муж Фили и которая вместе со своей дочкой находит приют у деда, И когда правнучка забиралась к нему на колени и он прижимался к ее мягким, как пух, волосам, к ее щечкам, умиротворение посещало его. Вспоминая Мари, Люка, аббата Ардуэна, он принял в свое сердце веру, осознал, что его семья — лишь «шарж на христианскую жизнь». Он победил свой клубок змей.

Завершается роман двумя письмами: Гюбера к Женевьеве, в котором он сообщает о смерти отца и о странных записях, которые оставил отец, внутренний смысл которых он не понял, и Янины к Гюберу, в котором она просит разрешения прочесть дневник деда, который фактически вернулее к жизни.

Кажется, она единственная из семьи поняла гордую, мятущуюся душу деда: «Я считаю его правым перед нами, ведь там, где были сокровища наши, там было и сердце наше — мы думали только о наследстве, которого боялись лишиться <…> Все силы души у нас были устремлены к обладанию материальными благами, тогда как дедушка <…> Поймете ли вы меня, если я скажу, что сердце его не было там, где были его сокровища <…> Он был самый верующий из нас…»

Т. В. Громова

Дорога в никуда

(Les chemins de la Mer)

Роман (1939)

Мы застаем богатое семейство Револю в критический момент их жизни. Мадам Револю, ее сыновья Дени и Жюльен, ее дочь Рози узнают ужасную новость — их отец, владелец самой крупной в городе нотариальной конторы — Оскар Револю — разорен. Он содержал любовницу-танцовщицу Регину Лорати. Но к самоубийству его толкнуло не столько разорение, сколько неверность Регины.

Для каждого члена семьи это крах. Для Рози — это несостоявшаяся свадьба. Для Жюльена — отказ от великосветских забав. Для их матери — Люсьены Револю — потеря денег, равносильная потере всего на свете. И только младший — Дени, про себя отмечая, как мало он и все остальные думают о смерти отца, находит в ней и нечто положительное — он очень привязан к сестре Рози и рад, что ее свадьба расстроится, он не верит ее жениху.

В этот трагический для семейства Револю час вих доме появляется Леони Костадо, мать жениха Рози — Робера и еще двух сыновей: поэта Пьера и кутилы и бабника Гастона, который и «увел» танцовщицу. Она знала, что приданое Люсьены не тронуто, и пришла вырвать свои четыреста тысяч франков, которые она давала Оскару Револю, чтобы он пустил их в оборот. Свой поступок она объясняла тем, что «это деньги моих сыновей». Деньги для нее — святое, ради них не грех «добить» старинную подругу. На упреки сыновей в жестокости она дает им отповедь: «Вы, изволите ли видеть, презираете деньги, а сами живете, ни в чем себе не отказывая; вам и в голову не придет поразмыслить, чего стоило вашим дедам скопить деньги<…> Эти деньги должны быть для вас священны…»

Деньги священны в этом мире — это понимают иее взбунтовавшиеся сыновья. Однако Пьер, самый младший, сопротивляется этому. «Я ненавижу деньги за то, что я всецело в их власти <…> Ведь мы живем в мире, где сущность всего — деньги <…> взбунтоваться против них — значит восстать против всего нашего мира, против его образа жизни».

Преданный Оскару Револю старший клерк нотариальной конторы — Ланден помог разорившемуся семейству привести в порядок дела и сумел оставить за ними поместье — Леоньян, в которое они все и перебираются жить. Разбирая бумаги покойного шефа, он натыкается на его записную книжку. В ней он находит записи о себе:

«Как противна близость этого человека, вошедшего в мою жизнь в школьные годы <…> Это помойная яма, возле которой мне привелось работать, любить, наслаждаться, страдать, которую я не выбрал, которая сама меня выбрала…» Револю понимает, что Ланден погубит его. «Бешеный темп моей жизни, превращение моей конторы в настоящую фабрику — это его рук дело <…> Если бы не он, во мне бы уже заговорил инстинкт самосохранения, годы уже приглушили бы голос желания. Из-за гадины все в моей жизни перевернулось. Только я один знаю, что его истинное, неведомое ему самому призвание — совершать преступления».

Ланден, чья внешность вызывала невольное отвращение, уезжает по приглашению нотариальной конторы в Париж, преуспевает, заводит постыдные связи и становится жертвой убийцы.

Но вернемся к семейству Револю. Единственный, кто не поддался унынию, была Рози — Розетта. Она полна жизни, сил, и она не сдается. Рози устраивается продавщицей в книжный магазин. Теперь она встает рано утром и едет на трамвае на работу. Она вновь встречается с Робером. Он снова оказывается в роли жениха. Но ненадолго. Розетта полна счастьем и не замечает того, что видит Робер. А он видит похудевшую девушку с тусклыми волосами, в стоптанных туфельках и простеньком платьице. Нельзя сказать, что он любил деньги Розетты Револю, но он любил облик девушки, созданный этими деньгами. И Розетта, живущая по тем же законам, страдая, признает его правоту. Разрыв опустошает ее душу. Но постепенно она выходит из своего состояния. Прощальное письмо Робера, в котором он искренне кается в своей слабости и называет себя жалким существом, привело ее «к какой-то сердечной близости к Всевышнему». Молитва становится ее утешением. В конце концов она покидает свой дом с надеждой, потому что в душе ее был свет веры.

Жюльен после разорения отца не может воспринять другой жизни. Он целые дни лежит в постели, позволяя матери ухаживать за ним.

Мадам Револю умирает от рака, не решаясь на операцию, главным образом из-за денег. Деньги — дороже жизни. Умирает ее подруга-враг мадам Леони Костадо, умирает Жюльен.

Дени проваливается на экзамене на аттестат зрелости и ищет утешение в строках Расина, так обожаемого его другом Пьером Костадо:

«Несчастье страшное случилось. Но клянусь, / Смотрю в лицо ему — его я не страшусь…» На самом деле он сдается. Ему не выстоять в этой жизни. И он соглашается, чтобы Кавелье — давнишний сосед — вложил в их имение деньги в обмен на женитьбу Дени на его любимой дочери, толстушке Ирен. «Она или другая… Не все ли равно?» — так решил Дени и вступил в свою темницу, как ни сопротивлялась этому его сестра.

Пьер Костадо — младший в семье Костадо, получив свою долю наследства, путешествует. Он пишет поэму «Атис и Кибела», мечтает и ищет свой путь в жизни. Его мучают противоречия — с одной стороны, он ненавидит деньги и презирает их власть. Но с другой — не может с ними расстаться, так как они дают комфорт, независимость, возможность заниматься поэзией. Он в Париже. Здесь происходит его знаменательная встреча с Аанденом накануне убийства клерка. Ему открывается вся мерзость жизни Ландена. Он стал подозреваемым в убийстве. Он мечется в отчаянье и находит успокоение в объятиях проститутки. А ведь когда-то он был искренне и чисто влюблен в Рози. «Он не мог переносить жизни, полной тех самых наслаждений, которые стали ему нужнее, чем хлеб и вино…»

Мрачно заканчивается повесть.

«Жизнь большинства людей — мертвая дорога и никуда не ведет. Но иные с самого детства знают, что идут они к неведомому морю. И они чувствуют веяние ветра, удивляясь его горечи, и вкус соли на своих губах, но еще не видят цели, пока не преодолеют последнюю дюну, а тогда перед ними раскинется беспредельная, клокочущая ширь и ударит им в лицо песок и пена морская. И что же остается им? Ринуться в пучину или возвратиться вспять…»

Т. В. Громова

Под солнцем Сатаны

(Sous le soleil de Satan)

Роман (1926)

Жермена Малорти по прозвищу Мушетта, шестнадцатилетняя дочь кампаньского пивовара, как-то раз, войдя в столовую с полным ведром парного молока, почувствовала себя нехорошо; родители сразу догадались, что она беременна. Упрямая девушка не хочет говорить, кто отец будущего ребенка, но ее отец сообразил, что им может быть только маркиз де Кадиньян — местный волокита, которому уже пошел пятый десяток. Папаша Малорти отправляется к маркизу с предложением «уладить дело полюбовно», но маркиз сбивает его с толку своим хладнокровием, и растерянный пивовар начинает сомневаться в правильности своей догадки, тем более что маркиз, узнав, что Мушетта помолвлена с сыном Раво, пытается свалить «вину» на него. Малорти прибегает к последнему средству: он говорит, что дочь открылась ему, и, видя недоверие маркиза, клянется в этом. Сказав, что «лживая поганка» дурачит их обоих, каждого по-своему, маркиз выпроваживает пивовара.

Малорти жаждет отомстить; вернувшись домой, он кричит, что потянет маркиза в суд: ведь Мушетта несовершеннолетняя. Мушетта уверяет, что маркиз тут ни при чем, но отец в запальчивости говорит, что он сказал маркизу, будто Мушетта ему все рассказала, и тот вынужден был во всем признаться. Мушетта приходит в отчаяние: она любит маркиза и боится потерять его уважение, а теперь он считает ее клятвопреступницей, ведь она обещала ему молчать. Ночью она уходит из дому. Придя к маркизу, Мушетта говорит, что не вернется домой, но маркиз не хочет оставлять ее у себя и страшится огласки. Он мягко упрекает Мушетту за то, что она все рассказала отцу, и очень удивляется, услышав, что на самом деле она сохранила тайну их любви. Маркиз объясняет, что он нищий, что не может оставить Мушетту у себя, и предлагает ей треть денег, которые останутся у него после продажи мельницы и уплаты долгов. Мушетта с гневом отказывается: она бежала сквозь ночную тьму, бросив вызов всему свету, не для того, чтобы обрести еще одного мужлана, еще одного благонамеренного папашу. Разочарование в возлюбленном и презрение к нему велики, но она все же просит маркиза увезти ее — все равно куда. Маркиз предлагает подождать, пока у Мушетты родится ребенок, и тогда уже решать, что делать, но Мушетта уверяет его, что вовсе не беременна и ее отец просто посмеялся над маркизом. Она доходит даже до того, что говорит маркизу, что у нее есть другой любовник — депутат Гале, заклятый враг маркиза, уж с ним-то ей ни в чем не будет отказа. Маркиз не верит ей, но она, чтобы разозлить его, настаивает на своем. Маркиз бросается к ней и силой овладевает ею. Не помня себя от гнева и унижения, Мушетта хватает ружье и стреляет в маркиза почти в упор, после чего выскакивает в окно и исчезает.

Вскоре она и вправду становится любовницей депутата Гале. Явившись к нему в отсутствие жены, она сообщает, что беременна. Гале — врач, его не так-то просто обмануть: он считает, что Мушетта либо ошибается, либо беременна не от него, и ни в коем случае не соглашается помочь Мушетте избавиться от ребенка — ведь это нарушение закона. Мушетта просит Гале не прогонять ее — ей не по себе. Но тут Гале замечает, что дверь прачечной открыта и окно в кухне тоже — похоже на то, что неожиданно вернулась жена, которую он очень боится. В припадке откровенности Мушетта рассказывает Гале, что беременна от маркиза де Кадиньяна, и признается в том, что убила его. Видя, что Мушетта находится на грани безумия, Гале предпочитает не верить ей, ведь у нее нет никаких доказательств. Выстрел произведен с такого близкого расстояния, что никто не усомнился в том, что маркиз покончил с собой. Сознание собственного бессилия вызывает у Мушетты приступ буйного помешательства: она начинает выть как зверь. Гале зовет на помощь. Подоспевшая жена помогает ему справиться с Мушеттой, якобы пришедшей по поручению отца. Ее отправляют в психиатрическую лечебницу, откуда она выходит месяц спустя, «родив там мертвое дитя и совершенно излечившись от своего недуга».

Епископ Папуен присылает к аббату Мену-Сегре недавно рукоположенного выпускника семинарии Дониссана — широкоплечего детину, простодушного, невоспитанного, не очень умного и не очень образованного. Его благочестие и прилежание не искупают его неуклюжести и неумения связать двух слов. Он и сам считает, что ему не под силу исполнять обязанности приходского священника, и собирается ходатайствовать о том, чтобы его отозвали в Туркуэн. Он истово верует, просиживает над книгами ночи напролет, спит по два часа в сутки, и постепенно ум его развивается, проповеди становятся более красноречивыми, и прихожане начинают относиться к нему с почтением и со вниманием слушают его поучения.

Настоятель Обюрденского округа, взявший на себя проведение покаянных собраний, просит у Мену-Сегре позволения привлечь Дониссана к исповеданию кающихся. Дониссан ревностно выполняет свой долг, но он не знает радости, все время сомневается в себе, в своих способностях. Втайне от всех он занимается самобичеванием, изо всей силы хлещет себя цепью. Однажды Дониссан отправляется пешком в Эталль, который находится в трех лье, чтобы помочь тамошнему священнику исповедовать верующих. Он сбивается с дороги и хочет вернуться обратно в Кампань, но и обратную дорогу тоже не может найти. Неожиданно он встречает незнакомца, который направляется в Шалендр и предлагает часть пути пройти вместе. Незнакомец говорит, что он лошадиный барышник и хорошо знает здешние места, поэтому, несмотря на то что ночь безлунная и кругом темнота хоть глаз выколи, он без труда найдет дорогу. Он очень ласково разговаривает с Дониссаном, который уже изнемог от долгой ходьбы. Шатаясь от усталости, священник хватается за своего спутника, чувствуя в нем опору. Вдруг Дониссан понимает, что барышник — сам Сатана, но он не сдается, всеми силами сопротивляется его власти, и Сатана отступает. Сатана говорит, что послан, чтобы испытать Дониссана. Но Дониссан возражает: «Испытание посылает мне Господь <…> В годину сию Господь послал мне силу, какой тебе не одолеть». И в то же мгновение его спутник расплывается, очертания его тела становятся смутны — и священник видит перед собой своего двойника. Несмотря на все свои старания, Дониссан не может отличить себя от двойника, но все же сохраняет отчасти ощущение своей целостности. Он не боится своего двойника, который вдруг снова превращается в барышника. Дониссан бросается на него — но кругом лишь пустота и мрак. Дониссан теряет сознание. Его приводит в чувство извозчик из Сен-Пре. Он рассказывает, что вместе с барышником перенес его в сторону от дороги. Услышав о том, что барышник — реальное лицо, Дониссан так и не может понять, что же с ним произошло, «одержим ли он бесами или безумием, стал ли он игралищем собственного воображения или нечистой силы», но это неважно, коль скоро на него сойдет благодать.

Перед рассветом Дониссан уже на подходе к Кампани. Недалеко от замка маркиза де Кадиньяна он встречает Мушетту, которая часто там бродит, и хочет увести ее оттуда. Он обладает даром читать в душах: он прозревает тайну Мушетты. Дониссан жалеет Мушетту, считая ее неповинной в убийстве, ибо она была орудием в руках Дьявола. Дониссан мягко увещевает ее. Вернувшись в Камлань, Дониссан рассказывает Мену-Сегре о своей встрече с барышником-Сатаной и о своем даре читать в людских душах. Мену-Сегре обвиняет его в гордыне. Мушетта возвращается домой на грани нового приступа безумия. Она призывает Сатану. Он является, и она понимает, что пришла пора умертвить себя. Она крадет у отца бритву и перерезает себе горло. Умирая, она просит перенести ее к церкви, и Дониссан, невзирая на протесты палаши Малорти, относит ее туда. Дониссана помещают в Вобекурскую лечебницу, а затем отсылают в Тортефон-тенскую пустынь, где он проводит пять лет, после чего получает назначение в небольшой приход в деревушке Люмбр.

Проходит много лет. Все почитают Дониссана как святого, и хозяин хутора Плуи Авре, у которого заболел единственный сын, приезжает к Дониссану, прося его спасти мальчика. Когда Дониссан вместе с Сабиру, священником люзарнского прихода, к которому относится Плуи, приезжают к Авре, мальчик уже мертв. Дониссан хочет воскресить ребенка, ему кажется, что это должно получиться, но он не знает. Бог или Дьявол внушил ему эту мысль. Попытка воскрешения оказывается неудачной.

Приходский священник из Люзарна вместе с молодым врачом из Шавранша решают совершить паломничество в Люмбр. Дониссана нет дома, его уже дожидается посетитель — известный писатель Антуан Сен-Марен. Этот пустой и желчный старик, кумир читающей публики, называет себя последним из эллинов. Движимый прежде всего любопытством, он хочет поглядеть на люмбрского святого, слава о котором достигла Парижа. Жилище Дониссана поражает своей аскетической простотой. В комнате Дониссана на стене видны засохшие брызги крови — результат его самоистязаний. Сен-Марен потрясен, но он овладевает собой и запальчиво спорит с люзарнским священником. Не дождавшись Дониссана у него дома, все трое идут в церковь, но его нет и там. Ими овладевает беспокойство: Дониссан уже стар и страдает от грудной жабы. Они ищут Дониссана и наконец решают пойти по Вернейской дороге до Рою, где стоит крест. Сен-Марен остается в церкви и, когда все уходят, чувствует, как в душе его постепенно воцаряется покой. Неожиданно ему приходит в голову мысль заглянуть в исповедальню: он распахивает дверь и видит там Дониссана, умершего от сердечного приступа. «Привалившись к задней стенке исповедальни… упираясь закоченевшими ногами в тонкую дощечку… жалкий остов люмбрского святого, оцепеневший в преувеличенной неподвижности, выглядит так, словно человек хотел вскочить на ноги, увидев нечто совершенно поразительное, — да так и застыл».

О. Э. Гринберг

Орфей (Orphee)

Одноактная трагедия (1925–1926)

Действие разворачивается в гостиной загородной виллы Орфея и Эвридики, напоминающей салон иллюзиониста; несмотря на апрельское небо и яркое освещение, зрителям становится очевидно, что комната находится во власти таинственных чар, так что даже привычные предметы в ней выглядят подозрительно. Посреди комнаты расположен загончик с белой лошадью.

Орфей стоит у стола и работает со спиритическим алфавитом. Эвридика стоически ожидает, когда ее муж закончит общение с духами посредством лошади, которая на вопросы Орфея отвечает стуками, помогающими ему узнать истину. Он отказался от сочинения поэм и восславления бога солнца ради добывания неких поэтических кристаллов, заключенных в высказываниях белой лошади, и благодаря этому в свое время стал знаменитым по всей Греции.

Эвридика напоминает Орфею об Аглаонисе, предводительнице вакханок (к их числу принадлежала до замужества и сама Эвридика), которая также имеет обыкновение заниматься спиритизмом, Орфей питает крайнюю неприязнь к Аглаонисе, которая пьет, сбивает с толку замужних женщин и мешает молоденьким девушкам выходить замуж. Аглаониса противилась тому, чтобы Эвридика покинула круг вакханок и стала супругой Орфея. Она обещала когда-нибудь отомстить ему за то, что он увел от нее Эвридику. Эвридикауже не в первый раз умоляет Орфея вернуться к своему прежнему образу жизни, который он вел до того момента, пока случайно не встретился с лошадью и не поместилее у себя в доме.

Орфей не соглашается с Эвридикой и в доказательство важности своих занятий приводит одну фразу, недавно продиктованную ему лошадью: «Мадам Эвридика вернется из ада», которую он считает верхом поэтического совершенства и намеревается представить на поэтический конкурс. Орфей убежден, что фраза эта будет иметь эффект разорвавшейся бомбы. Он не боится соперничества Аглаонисы, тоже принимающей участие в поэтическом конкурсе и ненавидящей Орфея, а потому способной в отношении него на любую подлую выходку. Во время разговора с Эвридикой Орфей впадает в крайнюю раздражительность и ударяет кулаком по столу, на что Эвридика замечает, что гнев — это не повод крушить все вокруг. Орфей отвечает жене, что сам он никак не реагирует на то, что она регулярно бьет оконные стекла, хотя отлично знает, что делает это она для того, чтобы к ней заходил Ортебиз, стекольщик. Эвридика просит мужа не быть столь ревнивым, на что тот собственноручно разбивает одно из стекол, подобным образом как бы доказывая, что далек от ревности и без тени сомнения дает Эвридике возможность дополнительный раз встретиться с Ортебизом, после чего уходит подавать заявку на конкурс.

Оставшись наедине с Эвридикой, пришедший к ней по зову Орфея Ортебиз выражает свое сожаление по поводу столь несдержанного поведения ее мужа и сообщает, что принес Эвридике, как и было условлено, отравленный кусочек сахара для лошади, чье присутствие в доме в корне изменило характер отношений между Эвридикой и Орфеем. Сахар передала через Ортебиза Аглаониса, помимо яда для лошади приславшая и конверт, в который Эвридика должна вложить адресованное бывшей подруге послание. Эвридика не решается сама скормить лошади отравленный кусок сахара и просит сделать это Ортебиза, но из его рук лошадь есть отказывается. Эвридика тем временем видит через окно возвращающегося Орфея, Ортебиз бросает сахар на стол и встает на стул перед окном, делая вид, что измеряет раму.

Орфей, как выясняется, вернулся домой потому, что забыл свое свидетельство о рождении: он вынимает из-под Ортебиза стул и, встав на него, ищет на верхней полке книжного шкафа необходимый ему документ. Ортебиз в это время безо всякой опоры висит в воздухе. Отыскав свидетельство, Орфей вновь водружает стул под ноги Ортебиза и, как ни в чем не бывало, уходит из дома. После его ухода изумленная Эвридика просит Ортебиза объяснить ей случившееся и требует от него, чтобы он открыл ей свою истинную сущность. Она заявляет, что больше ему не верит, и уходит к себе в комнату, после чего кладет в конверт Аглаонисы заранее приготовленное для нее письмо, облизывает край конверта, чтобы его заклеить, но клей оказывается ядовитым, и Эвридика, чувствуя приближение смерти, зовет Ортебиза и просит его найти и привести Орфея, чтобы успеть повидаться с мужем перед смертью.

После ухода Ортебиза на сцене появляется Смерть в розовом бальном платье с двумя своими помощниками, Азраэлем и Рафаэлем. Оба помощника одеты в хирургические халаты, маски и резиновые перчатки. Смерть, подобно им, поверх бального платья тоже облачается в халат и надевает перчатки. По ее указанию Рафаэль берет со стола сахар и пытается скормить его лошади, но у него ничего не выходит. Смерть доводит дело до конца, и лошадь, переселившись в иной мир, исчезает; исчезает и Эвридика, перенесенная Смертью и ее помощниками в иной мир через зеркало. Орфей, вернувшийся домой вместе с Ортебизом, уже не застает Эвридику в живых. Он готов на все, лишь бы вернуть свою любимую жену из царства теней. Ортебиз помогает ему, указывая на то, что Смерть забыла на столе резиновые перчатки и исполнит любое желание того, кто ей их вернет. Орфей надевает перчатки и через зеркало проникает в потусторонний мир.

Пока Эвридики и Орфея нет дома, в дверь стучит почтальон, а так как ему никто не открывает, просовывает под дверь письмо. В скором времени из зеркала выходит счастливый Орфей и благодарит Ортебиза за данный им совет. Вслед за ним оттуда же появляется Эвридика. Предсказание лошади — «Мадам Эвридика вернется из ада» — сбудется, но при одном условии: Орфей не имеет права оборачиваться и смотреть на Эвридику. В этом обстоятельстве Эвридика видит и положительную сторону: Орфей никогда не увидит, как она стареет. Все трое садятся обедать. За обедом между Эвридикой и Орфеем вспыхивает спор. Орфей хочет выйти из-за стола, но оступается и оглядывается на жену; Эвридика исчезает. Орфей никак не может осознать непоправимости своей утраты. Оглядываясь по сторонам, он замечает на полу у двери анонимное письмо, принесенное в его отсутствие почтальоном. В письме говорится, что под влиянием Аглаонисы жюри конкурса усмотрело в аббревиатуре фразы Орфея, присланной на конкурс, неприличное слово, и теперь поднятая Аглаонисой добрая половина всех женщин города направляется к дому Орфея, требуя его смерти и готовясь его растерзать. Слышна дробь барабанов приближающихся вакханок: Аглаониса дождалась часа мщения. Женщины бросают в окно камни, окно разбивается. Орфей свешивается с балкона в надежде урезонить воительниц. В следующее мгновение в комнату влетает уже отчлененная от тела голова Орфея. Из зеркала появляется Эвридика и уводит за собой в зеркало невидимое тело Орфея.

В гостиную входят комиссар полиции и судебный секретарь. Они требуют объяснить, что здесь произошло и где тело убитого. Ортебиз сообщает им, что тело убитого было растерзано и от него не осталось ни следа. Комиссар же утверждает, что вакханки увидели Орфея на балконе, он был весь в крови и звал на помощь. По их словам, они бы помогли ему, но он у них на глазах уже мертвым упад с балкона, и они не смогли предотвратить трагедии. Служители закона сообщают Ортебизу, что теперь весь город взбудоражен таинственным преступлением, все облачились в траур по Орфею и просят какой-нибудь бюст поэта для его восславления. Ортебиз указывает комиссару на голову Орфея и уверяет его, что это и есть бюст Орфея руки неизвестного скульптора. Комиссар и судебный секретарь спрашивают Ортебиза, кто он и где проживает. За него отвечает голова Орфея, а Ортебиз исчезает в зеркале вслед за зовущей его Эвридикой. Удивленные исчезновением допрашиваемого комиссар и судебный секретарь уходят.

Декорации поднимаются вверх, через зеркало на сцену выходят Эвридика и Орфей; их ведет за собой Ортебиз. Они собираются сесть За стол и наконец пообедать, но прежде произносят благодарственную молитву Господу, который определилих дом, их очаг как единственный для них рай и открыл им врата этого рая; за то, что Господь послал им Ортебиза, их ангела-хранителя, за то, что он спас Эвридику, во имя любви убившую дьявола в облике лошади, и спас Орфея, потому что Орфей боготворит поэзию, а поэзия — это и есть Бог.

Б. В. Семина

Адская машина

(La machine infemale)

Пьеса (1932)

Действие пьесы, в основу сюжета которой положены мотивы мифа об Эдиле, разворачивается в Древней Греции. Царица Фив Иокаста ради того, чтобы не дать сбыться предсказанию оракулов, гласящему, что ее сын, когда вырастет, убьет собственного отца, правителя Фив царя Лая, семнадцать лет назад приказала слуге поранить ступни своему младшему сыну, связать его и оставить одного в горах на верную погибель. Некий пастух нашел малыша и отнес его царю и царице Коринфа, которые детей не имели, но страстно о них мечтали. Они с любовью вырастили его, назвав Эдипом. Превратившись в юношу, Эдип узнал от одного из дельфийских оракулов, что ему предуготовано убить своего отца и жениться на собственной матери. Не ведая о том, что он является приемным сыном правителей Коринфа, Эдип покидает их и уходит прочь из города. По дороге ему встречается конный эскорт. Одна из лошадей задевает Эдипа Между ним и неумелым всадником вспыхивает ссора. Всадник замахивается на Эдипа, тот хочет отразить удар, но, промахнувшись, попадает не по всаднику, а по его старику хозяину. Старик от удара умирает. Эдип и не подозревает о том, что убитым является его отец, царь Лай, правитель Фив.

Иокаста, безутешная вдова, горько оплакивает своего скончавшегося супруга. Через несколько дней до нее доходят слухи, что призрак царя Лая почти ежедневно на заре является солдатам, несущим сторожевую службу у крепостной стены города, бессвязно беседует с ними и просит предупредить его жену о чем-то невероятно важном. В одну из ночей Иокаста приходит к стене в надежде, что ее приход совпадет с появлением призрака, а пока призрака не видно, пытается проверить, не обманывают ли ее стражники. На протяжении всей сцены их беседы никем не видимый призрак вновь появляется у стены, тщетно взывая к своей жене и умоляя обратить на него внимание. Лишь после ухода царицы и ее советника Тирезиаса солдатам удается разглядеть на фоне стены призрак царя, который лишь успевает попросить передать царице, чтобы она остерегалась молодого человека, который в данный момент находится на подступах к городу. Произнеся последние слова, призрак исчезает, чтобы больше никогда не появиться в мире живых.

В это самое время неподалеку от Фив Эдил сталкивается со Сфинксом, которого повсюду разыскивал, но, столкнувшись с ним вплотную, сразу не узнает его, поскольку чудовище предстает перед ним в облике юной девушки. Сфинксу к тому времени уже надоело загадывать загадки и убивать всех тех, кто их не сумел разгадать, поэтому он подсказывает Эдипу ответ на очередной свой вопрос и дает юноше возможность выйти из состязания победителем. Поражение Сфинкса дает Эдипу возможность жениться на Иокасте, ибо царица пообещала, что выйдет замуж за того, кто сумеет разделаться со Сфинксом и стать правителем Фив, к чему Эдип давно стремился. Эдип счастлив и, не поблагодарив Сфинкса за его доброту, довольный собой, убегает по направлению к городу. Сфинкс возмущен неблагодарностью Эдила, он готов послать за ним вдогонку Анубиса, божество с телом человека и головой шакала, и приказать ему растерзать Эдипа. Анубис, однако, советует Сфинксу не спешить с возмездием и рассказывает ему о той шутке, которую боги задумали сыграть с ни о чем не подозревающим Эдипом: тому предстоит жениться на собственной матери, родить с ней двух сыновей и двух дочерей, причем трое из детей должны будут умереть насильственной смертью. Сфинкс доволен подобной перспективой и согласен подождать ради того, чтобы в дальнейшем полнее насладиться картиной Эдипова горя.

День свадьбы Эдипа и Иокасты клонится к закату. Молодожены уединяются в спальне Иокасты. Царица просит мужа отдать дань традициям и встретиться со слепым старцем Тирезиасом, духовным наставником Иокасты. Тирезиас крайне пессимистично смотрит на брак царицы и слишком юного, да к томуже, как он полагает, бедняка бродяги Эдипа. Узнав, что Эдип является отпрыском царей Коринфа, Тирезиас меняет свое отношение к новобрачному и мнение о браке царицы в целом.

Встретившись в спальне Иокасты, новобрачные почти тут же погружаются в тяжелый сон до предела утомленных дневными заботами людей. Каждому из них снятся ужасы — Эдипу связанные со Сфинксом, а Иокасте с предсказанным ей инцестом. Проснувшись и увидев на ногах Эдипа старые шрамы, изумленная Иокаста начинает расспрашивать его об их природе и к своему облегчению узнает, что получил он их, по рассказам его родителей, в детстве во время лесной прогулки. Не в силах сдержать волнения, Иокаста делает мужу полупризнание, рассказывая ему о том, как якобы одна из ее служанок семнадцать лет назад отнесла своего младенца сына с пронзенными ступнями в горы и оставила там одного.

Следующие семнадцать лет, то есть годы супружеской жизни Эдипа и Иокасгы, пролетели как один счастливый миг. У фивских царственных супругов родилось четверо детей, ничто не омрачало их существования. Но после призрачного счастья разразилась катастрофа. Небеса обрушили на город эпидемию чумы, чтобы царь изведал истинное горе и понял, что является всего лишь игрушкой в руках безжалостных богов. Эдип узнает, что от старости скончался его отец, царь Коринфа. Новость эта отчасти даже радует Эдипа, поскольку дает ему надежду на то, что ему удалось избежать судьбы, предсказанной ему оракулом. Мать Эдипа, Меропа, еще жива, но ее преклонный возраст, по убеждению Эдипа, служит надежной защитой против осуществления второй части предсказания. Однако гонец, принесший известие о кончине царя, сообщает Эдипу, что он является приемным сыном умершего. Много лет тому назад один пастух, то был отец гонца, нашел младенца Эдила в горах и отнес во дворец.

Царя Коринфа Эдип не убивал, но он вспоминает, что как-то раз все же явился причиной смерти одного человека, встретившегося ему на пересечении дорог, ведущих из Дедьфов и из Давлии. В ту же секунду Иокаста понимает, что именно Эдип и убил Лая, своего настоящего отца, и осознает, что предсказание свершилось в полной мере. Она в священном ужасе покидает Эдипа, беседующего с гонцом, Тирезиасом и Креоном, братом Иокасты, и кончает жизнь самоубийством, повесившись на собственном шарфе. Эдип же, вспомнив признание Иокасты семнадцатилетней давности, пребывает в убеждении, что он является сыном Лая и служанки Иокасты. Заметив исчезновение супруги, он идет за ней, но в ужасе возвращается и сообщает о смерти жены. Его глаза постепенно открываются, он понимает, что приходится Иокасте одновременно и сыном, и мужем, а обрушившаяся на Фивы чума является наказанием городу за то, что в нем нашел пристанище величайший грешник. Чума призвана на-калить атмосферу, чтобы наконец разразилась гроза, пришедшая из глубины веков. Эдип в отчаянии поднимается в свои покои.

Через некоторое время оттуда доносится вопль Антигоны, одной из дочерей Эдипа. Всех присутствующих она зовет наверх: Антигона обнаружила труп своей матери, а рядом с ним — отца, который выколол себе глаза золотой брошью Иокасты. Все вокруг залито кровью. Креон не может постигнуть, почему Эдил поступил именно так: он считает, что лучше было бы последовать примеру Иокасты. Тирезиас склонен полагать, что тут дело в гордыне Эдила: он был счастливейшим из смертных, теперь же предпочитает стать самым несчастным из них.

На подмостках возникает призрак Иокасты, одетой во все белое. Видеть его способны лишь ослепший Эдип и почти незрячий Тирезиас. Теперь Иокаста предстает перед Эдипом только как его мать. Она утешает сына и, отныне оберегая от всех опасностей, уводит его вслед за собой. Вместе с Эдипом уходит и Антигона, не желающая расставаться с отцом. Все трое покидают дворец и уходят прочь из города.

Е. В. Семина

Путешествие на край ночи

(Voyage au bout de la nuit)

Роман (1932)

Молодой француз, студент-медик Фердинан Бардамю, под влиянием пропаганды записывается добровольцем в армию. Для него начинается жизнь, полная лишений, ужаса и изнурительных переходов по Фландрии, на территории которой французские войска принимают участие в первой мировой войне. Однажды Бардамю посылают в разведку. К этому времени он уже успел дойти до такой степени нервного и физического истощения, что мечтает лишь об одном: сдаться в плен. Во время вылазки он встречается с другим французским солдатом, Леоном Робинзоном, чьи желания совпадают с желаниями Бардамю. Однако сдаться им не удается, и они расходятся каждый в свою сторону.

В скором времени Бардамю получает ранение, и на лечение его отправляют в Париж. Там он знакомится с американкой Лолой, облаченной в форменное обмундирование и приехавшей в Париж, чтобы в меру своих слабых сил «спасать Францию». В ее обязанности входит регулярное снятие пробы с яблочных оладий для парижских госпиталей. Лола целыми днями изводит Бардамю разговорами о душе и патриотизме. Когдаже он признается ей, что боится идти воевать и у него происходит нервный срыв, она бросает его, а Бардамю попадает в госпиталь для помешанных солдат. Чуть позже он начинает встречаться с Мюзин, скрипачкой, особой не слишком строгой нравственности, которая пробуждает в нем сильные чувства, но не раз изменяет ему с более богатыми клиентами, в частности с богатыми иностранцами. Вскоре Мюзин предпочитает, чтобы их пути с Бардамю и вовсе разошлись.

Наличных средств у Бардамю нет, и он идет к одному ювелиру, у которого до войны работал в подсобке, попросить денег. Делает он это вместе со своим бывшим приятелем Вуарезом, тоже когда-то работавшим у этого ювелира. От него молодые люди получают гроши, которых им не хватило бы и на один день. Тогда по предложению Вуареза оба отправляются к матери погибшего однополчанина Вуареза, которая является женщиной состоятельной и время от времени ссужает Вуареза деньгами. Во дворе ее дома молодые люди встречают все того же Леона Робинзона. Робинзон сообщает им, что женщина, к которой они пришли, утром покончила с собой. Его самого этот факт расстраивает не меньше, чем Бардамю, поскольку он приходится ей крестником и тоже хотел попросить некоторую сумму.

Через несколько месяцев Бардамю, получивший освобождение от военной службы, садится на пароход и отплывает к берегам Африки, где надеется снова встать на ноги в одной из французских колоний. Эта переправа чуть не стоит ему жизни. Пассажиры по непонятным причинам превращают Бардамю в изгоя на судне и за три дня до завершения плавания намереваются выбросить молодого человека за борт. Лишь чудо и красноречие Бардамю помогают ему остаться в живых.

Во время остановки в колонии Бамбола-Брагаманса ночью Фердинан Бардамю, пользуясь тем, что его преследователям необходима передышка, исчезает с корабля. Он устраивается в компанию «Сранодан Малого Конго». В его обязанности входит жизнь в лесу, в десяти днях пути от Фор-Гоно, городка, где находится контора компании, и обмен каучука, добываемого неграми, на тряпки и безделушки, которыми компания снабдила его предшественника и на которые так падки дикари. Добравшись до места назначения, Бардамю встречается со своим предшественником, которым вновь оказывается Леон Робинзон. Робинзон забирает с собой все самое ценное, большую часть денег и уходит в неизвестном направлении, не намереваясь возвращаться в фор-Гоно и давать отчет начальству в своей хозяйственной деятельности. Бардамю, оставшись у разбитого корыта, доведенный почти до безумия алчными насекомыми и громогласными ночными завываниями живущего в лесу вокруг его хижины зверья, принимает решение последовать за Робинзоном и двигаться в том же направлении, в котором исчез его знакомый. Бардамю подкашивает малярия, и негры-провожатые оказываются вынужденными доставлять его до ближайшего населенного пункта, которым оказывается столица испанской колонии, на носилках. Там он попадает к одному священнику, который продает Бардамю капитану галеры «Инфанта Сосалия» гребцом. Судно плывет в Америку. В Соединенных Штатах Бардамю сбегает с галеры и пробует найти свое место в этой стране. Сначала он работает учетчиком блох в карантинном госпитале, затем ходит без работы и без гроша в кармане, потом он обращается за помощью к своей бывшей любовнице, Лоле. Та дает ему сто долларов и выпроваживает за дверь. Бардамю устраивается на завод к форду, однако вскоре бросает и это занятие, познакомившись в публичном доме с Молли, ласковой и преданной девушкой, которая помогает ему материально и хочет когда-нибудь выйти за него замуж. Пути господни неисповедимы; неудивительно, что и в Америке Фердинан случайно встречается с Леоном Робинзоном, приплывшим в страну тем же способом, что и Бардамю, но чуть опередив последнего. Робинзон работает уборщиком.

Пробыв в Америке около двух лет, Бардамю уезжает обратно во Францию и возобновляет занятия медициной, сдает экзамены, продолжая одновременно подрабатывать. Через пять-шесть лет академических страданий Фердинан все же получает диплом и право вести врачебную деятельность. Он открывает свой врачебный кабинет на окраине Парижа, в Гаренн-Дранье. У него нет ни претензий, ни амбиций, а лишь желание вздохнуть чуть посвободней. Публика в Гаренн-Дранье (название района говорит само за себя) принадлежит к низшим слоям общества, деклассированным элементам. Здесь люди никогда не живут в достатке и не стараются скрывать грубость и разнузданность своих нравов. Бардамю, как самый непритязательный и совестливый врач в квартале, часто за свои услуги не получает ни единого су и дает советы бесплатно, не желая обирать бедняков. Попадаются, правда, среди них и откровенно преступные личности, такие, как, например, муж и жена Прокисс, которые сначала хотят упечь престарелую мать Прокисса в лечебницу для душевнобольных стариков, а когда та дает решительный отпор их планам, замышляютее убить. Функция эта, что уже не удивляет читателей, четой Прокисс поручается неизвестно откуда взявшемуся Робинзону за плату в десять тысяч франков.

Попытка отправить старуху на тот свет оканчивается для самого Робинзона драматично: дробь из ружья во время установки ловушки для мамаши Прокисс попадает в глаза самому Робинзону, отчего тот на несколько месяцев слепнет. Старуху и Робинзона супруги Прокисс от греха подальше, чтобы ни о чем не прознали соседи, отправляют в Тулузу, где старуха открывает собственное дело: она показывает туристам церковный склеп с выставленными в нем полуистлевшими мумиями и имеет с этого неплохой доход. Робинзон же водит знакомство с Мадлон, двадцатилетней черноглазой девушкой, которая в скором времени, несмотря на его слепоту, планирует стать его женой. Она читает ему газеты, гуляет с ним, кормит его и заботится о нем.

Бардамю приезжает в Тулузу, чтобы проведать своего приятеля. Дела у того идут превосходно, чувствует он себя уже лучше, к нему постепенно начинает возвращаться зрение, он получает несколько процентов от прибыли со склепа. В день отъезда Бардамю в Париж со старухой Прокисс случается несчастье: оступившись на лестнице, ведущей в склеп, она падает вниз и от ушиба умирает. Фердинан подозревает, что без участия Робинзона тут не обошлось, и, не желая впутываться в это дело, спешит вернуться в Париж. В Париже Бардамю по протекции одного своего коллеги, Суходрокова, устраивается на место ассистента главного врача в психиатрическую больницу. У главврача по фамилии Баритон есть маленькая дочь, отличающаяся определенной странностью характера. Отец желает, чтобы она начала изучать английский язык, а преподавать ей просит Бардамю. С английским у девочки не ладится, затоее отец, присутствующий на всех уроках, проникается страстной любовью к языку, литературе и истории Англии, что в корне меняет его взгляд на мир и его жизненные устремления. Он отправляет дочь к какой-то дальней родственнице, а сам на неопределенное время уезжает в Англию, затем в Скандинавские страны, оставляя Бардамю своим заместителем. В скором времени у ворот лечебницы появляется Робинзон, который на сей раз сбежал от своей невесты и ее мамаши. Мадлон усиленно тащила Робинзона под венец, угрожая в случае, если он не женится на ней, сообшить в полицию, что смерть старухи Прокисс наступила не без участия Робинзона, Заявившись к Бардамю, он умоляет приятеля приютить его у себя в больнице в качестве умалишенного. Мадлон незамедлительно вслед за женихом приезжает в Париж, устраивается на работу и все свободное время проводит у ворот больничного парка в надежде увидеться с Леоном. Бардамю, желая оградить Робинзона от встречи с Маддон, грубо разговаривает с ней и даже дает пощечину. Пожалев о своей несдержанности, он приглашает Робинзона с Мадлон, а также массажистку Софью, свою близкую подругу, ради примирения на прогулку. Примирения, однако, не получается, а на обратном пути по дороге в больницу в такси Мадлон, которой не удается добиться от Робинзона согласия вернуться в Тулузу и жениться на ней, стреляет в него в упор из пистолета, а затем, открыв дверцу такси, вылезает из него и, скатившись с крутого откоса прямо по грязи, исчезает в темноте поля. От полученных ранений в живот Робинзон умирает.

Е. В. Семина

Страстная неделя

(La semaine Sainte)

Роман (1958)

Действие происходит с 19 по 26 марта 1815 г. во Франции, в течение последней перед Пасхой недели, в католическом календаре именуемой страстной. В основе романа лежат исторические события, связанные с возвращением Наполеона Бонапарта в Париж, бежавшего с острова Эльбы, где он находился в изгнании. Главным персонажем этого многопланового романа-эпопеи является молодой художник Теодор Жерико. В 1811 г. его отец, Жорж Жерико, с согласия сына, ненавидящего войну, нанял вместо него на службу в армии Наполеона рекрута. И несколько лет Теодор спокойно занимался живописью. Однако в 1815 г. он вдруг определяется в серые мушкетеры короля Людовика XVIII и таким образом включается в драматические события, охватившие Францию.

В казарме королевских войск на окраине Парижа рано утром получен приказ прибыть в столицу на Марсово поле, где днем король хочет провести смотр. Какое решение примет король — защищать Лувр и Париж по разработанному плану или уходить из столицы, поскольку Бонапарт очень быстро и практически беспрепятственно подходит к городу? Все обсуждают известие об измене «верного» маршала Нея, посланного королем преградить Бонапарту дорогу на Париж и перешедшего на сторону императора. Теодор Жерико задает себе и еще один вопрос — а что произойдет лично с ним, если и дальше генералы будут изменять королю, а королевские войска с обозами и оружием будут присоединяться к армии Наполеона? Может, бросить все, отсидеться в огромном доме отца, опять заняться живописью?.. Однако после кратковременного отдыха в своем парижском доме, несмотря на усталость, сомнения, дождь и слякоть, Теодор все-таки вовремя приезжает на своем любимом коне Трико к месту сбора.

Между тем время идет, а король не появляется. Слухи о предательствах, о бегстве аристократов, о Бонапарте, находящемся на подступах к Парижу, о нерешительности короля будоражат умы французов. Военным ничего не сообщают, но они вдруг видят карету короля. На большой скорости она удаляется от Лувра. Значит, монарх удирает, но куда, в каком направлении? Потом вдруг карета останавливается, король приказывает войскам вернуться в казармы, а сам возвращается в Лувр. В городе оживление, в некоторых кварталах Завсегдатаи кафе уже пьют за здоровье Наполеона. Ходить по городу в форме королевского мушкетера опасно, но ведь не спать же в такую ночь?! Теодор заходит в кафе и своей формой чуть не провоцирует драку, К счастью, его старый знакомый Дьедонне, оказавшийся там, узнает Теодора и все улаживает. Дьедонне возвращается к императору, но он не забыл и Теодора, которого знает с детства и которому служил моделью для одной из картин. Бродя по Парижу, Жерико встречает и других знакомых. В голове его царит такаяже неразбериха, как и во всем городе. Мысли сменяют друг друга. Думы о прошлом, настоящем и будущем родины чередуются с мыслями 6 живописи. Что лучше для Франции — король, Бонапарт или Республика? Почему он, художник Теодор Жерико, не бежит сейчас же в свою мастерскую? Ведь все, что он видел днем и видит сейчас, — это яркий свет в Лувре, где принимают посла Испании, и чернота, ночи — все так и просится на полотно. Сейчас он мог бы работать не хуже своего любимого Караваджо.

Однако ноги несут его не домой, а к друзьям-мушкетерам, которые вместе с другими войсками покидают Париж и, вслед за уже выехавшим посреди ночи королем и его эскортом, отступают на север страны. Но куда именно, по какому маршруту — никто не знает, даже племянник короля, герцог Беррийский, задержавшийся ненадолго у своей возлюбленной Виржини, родившей ему на днях сына. Король назначил маршала Мезона главнокомандующим, но и тот не может ничего организовать — генералы поступают, как сами считают нужным. Неизвестно, где находится штаб, но известно, что 19 марта вечером весь его состав появился в канцелярии, потребовал себе жалованье и исчез. Не успели королевские войска отойти от Парижа, как часть их уже повернула назад: в Сен-Дени генерал Эксельманс, перешедший на сторону Бонапарта, переманил их. Преданные королю части 20 марта в непогоду и непролазную грязь добрались до города Бовэ, откуда только что уехал король и его свита. Но куда? В Кале, а потом в Англию? Можно только догадываться. А что суждено им — будет ли здесь дан бой, или отступление продолжится? Жители Бовэ побаиваются возвращения Бонапарта. Ведь тогда опять начнутся рекрутские сборы, кровавая дань войне, а их город и так уже почти полностью разрушен. Да и производство пострадает, кому тогда будет нужен их текстиль?

В Бовэ Жерико остановился на ночлег в доме вдовы-бакалейщицы Дюран. Ее дочь, шестнадцатилетняя Дениза, рассказала Теодору, что год назад у них квартировал молодой офицер Альфонс де Пра, который читал ей свои стихи и замечательно описывал Италию. Позднее Теодор узнал, что это был Ламартин. А в эту же ночь, на рассвете, супрефекту города привезли известие о том, что император Бонапарт торжественно водворился в парижском Лувре. В Бовэ военачальники и прибывшие туда утром принцы не могут скрыть своей растерянности: войска к городу еще полностью не подтянулись, а генерал Эксельманс, отправившийся их догонять, может вот-вот навязать бой. Значит, нужно, не жалея казенных денег, купить лошадей, как можно скорее дойти до порта Дьепп и отплыть в Англию, даже не имея на то прямых указаний короля, который по-прежнему не дает о себе знать.

В числе посланных за лошадьми находится и Жерико. Разговор с хозяином табуна непрост, но мушкетерам все же удается, благодаря своей напористости, купить лучших лошадей. Среди коней выделяется один, черной масти с белым пятном на задней ноге. С такими «белоножками» надо быть осторожным, уж очень они норовисты. Этого коня-красавца Жерико отдает Другу Марку-Антуану, который на пути к Бовэ лишился своего любимого коня. Но подарок оказывается роковым: через два дня конь, испугавшись неожиданного выстрела, понес нового хозяина, не сумевшего высвободить ногу из стремени. Всадника в тяжелом состоянии оставляют на попечение бедной крестьянской семьи, и дальнейшая его судьба остается неясной.

При въезде в город Пуа Теодору пришлось заехать в кузницу, чтобы подковать своего Трико. Ночевать он остается у кузнеца Мюллера, к которому приехали двое мужчин — старик Жубер и молодой возница Бернар. Мюллер женат на Софи, к которой питают нежные чувства Бернар и помощник кузнеца Фирмен. За ужином острый взгляд Теодора уловил признаки разыгрывающейся в этом доме драмы. Фирмен ненавидит Бернара, чувствуя, что Софи тайно увлечена этим регулярно появляющимся у кузнеца гостем. Фирмен терпеливо ждет подходящего момента, чтобы разделаться с соперником. В полночь Фирмен входит в комнату к Теодору и зовет его пойти с ним вслед за Бернаром и Жубером на тайную сходку заговорщиков. Фирмен надеется, что королевский мушкетер Жерико, услышав антикоролевские речи заговорщиков, донесет на Бернара, и таким образом он освободится от ненавистного соперника. На поляне возле кладбища собралось человек двадцать. Они взволнованно обсуждают причины бедственного положения народа, винят в этом прежде всего аристократов и короля, ругают Бонапарта за бесконечные войны и разорения. Сколько людей, столько и мнений. Теодору, спрятавшемуся за деревом, кажется, что он в театре и смотрит какую-то незнакомую драму. Оказывается, цена на хлеб может кого-то волновать и даже беспокоить, какие-то расчетные книжки вызывают проклятья у рабочих, и эти же рабочие с надеждой говорят о каких-то «рабочих союзах». Одни из них утверждают, что народ никому больше не должен верить, другие доказывают, что Бонапарт может быть таким, каким его сделает народ, если народ даст ему правильное направление, а сам объединится. Жерико чувствует, что в нем самом что-то меняется. Эта волна человеческих страстей увлекает его и приносит ему чисто физическую боль. Он попал сюда нечаянно, но теперь он будет всегда на стороне этих людей, о которых раньше практически ничего не знал. И когда Фирмен назойливо просит Теодора, чтобы тот вернулся в город и все рассказал королевским властям, которые арестуют бунтовщиков, Теодор в бешенстве отшвыривает Фирмена и бьет его по лицу.

Вести о кавалерии Эксельманса гонят принцев и графов за Ла-Манш, но Теодор Жерико и не мыслит об эмиграции. В Пуа слово «родина» обогатилось для него новым смыслом, теперь он не мог бы расстаться с Францией, покинуть нуждающихся и страдающих людей. Но король спешит покинуть Францию: во-первых, нельзя попадаться в руки Бонапарту, а во-вторых, сейчас опасны даже родственники, мечтающие завладеть его короной. Людовик XVIII хочет их всех перехитрить — через какое-то время вернуться с союзниками и обезопасить себя от всех претендентов. Тем временем среди солдат короля распространяются слухи, что в Лилле гвардия может соединиться с иностранными армиями, стоящими на границе. Значит, герцог Орлеанский, два дня назад заверивший войско, что король никогда не обратится за помощью к иностранцам и не позовет их на французскую землю, лгал.

В армии зреет бунт. Перед некоторыми генералами эта проблема встает с такой же остротой. Например, маршал Макдональд открыто заявляет королю, что границу не перейдет. Настал момент выбора: верность королю или верность родине. А сам король, так и не доехав до порта на Ла-Манше, решил поскорее перейти франко-бельгийскую границу в Менено. На площадях французских городов уже вместо «Да здравствует король!» повсюду кричат «Да здравствует император!», и в страстную пятницу идут в собор на литургию. Но Теодору не до религиозных обрядов: он еще не нашел для себя ответа, на чью сторону встать. Уже понятно, что не на сторону короля, запятнавшего себя позором измены. Но чем лучше Бонапарт? Ведь это он как-то сказал, что не хочет быть императором черни. Ему все равно, что народ умирает с голоду, а армия и бесчисленная полиция держат его в страхе. А может быть, прав тот молодой оратор, который призывал роялистов и республиканцев сплотиться против тирана-императора? Во всем этом еще предстоит разобраться. А сейчас Теодору Жерико, уже побывавшему у пределов возможного, в этот час пасхальной заутрени хочется просто жить, писать картины, всматриваться в лица людей, любить их. Он хочет стать настоящим живописцем мира, который его окружает.

Я. В. Никитин

Семья Буссардель

(La famille Boussardel)

Роман (1946)

Роман представляет собой семейную хронику с продолжением. События, описываемые в романе, разворачиваются в Париже в XIX в. и начинаются с того, что в 1815 г., отслужив во французской Национальной гвардии, в лоно семьи возвращается Флоран Буссардель, сын незадолго перед тем скончавшегося видного таможенного чиновника. Он поступает на службу в контору биржевого маклера, где быстро осваивается, так что дела его идут вверх. У него две дочери: девятилетняя Аделина и пятилетняя Жюли. Вскоре рождаются еще два сына-близнеца — Фердинанд и Луи, При родах его жена Лидия умирает, и Флоран остается один с четырьмя детьми на руках. По дому и с детьми ему помогают Рамело, пятидесятилетняя соседка, которая впоследствии становится почти членом семьи, и Батистина, деревенская девушка, взятая Лидией в помощь еще в годы войны.

Аделина взрослеет и учится в пансионе для благородных девиц. Жюли заботится о братьях. Как-то однажды, играя с ними в индейцев, она устраивает в квартире небольшой пожар. Батистина, не разобравшись, кто виноват, жестоко лупит близнецов. Подсознательно она никак не может простить им смерти их матери, к которой она была очень привязана. Ее увольняют.

Компаньона Флорана Буссарделя, проворовавшегося на военных поставках, сажают в тюрьму, а Буссардель выкупает его пай в конторе и становится единовластнымее хозяином.

В 1826 г. встает вопрос о замужестве Аделины. Отец находит для нее партию в лице Феликса Миньона, сына одного из пайщиков компании, занимающейся перепродажей земельных участков в Париже. Аделина своими ханжескими речами отпугивает молодого человека, и тот страстно влюбляется в живую и очаровательную Жюли, которой нет еще и шестнадцати. Флоран Буссардель соглашается выдать замуж свою младшую дочь, а Аделина остается старой девой, объясняя это тем, то близнецам необходим кто-то, кто заменил бы им мать и заботился бы о них.

Тем временем контора биржевого маклера Буссарделя становится одной из первых в Париже, дела у него идут полным ходом и возникает необходимость в покупке имения, куда маклер мог бы приглашать знакомых на охоту. В 1832 г. Буссардель приобретает имение Гранси, куда и уезжает вся семья во время свирепствующей в том же году в Париже холеры. Фердинанд Буссардель, к тому времени превратившийся в темпераментного шестнадцатилетнего юношу, совращает в Гранси юную посудомойку Клеманс Блондо. Это его первый опыт на любовном поприще, и он дорого обходится девушке: из-за операции по пресечению беременности она впоследствии становится не способной иметь детей и еще в молодости умирает от рака. Из своей связи с Клеманс Фердинанд выносит лишь первое знакомство с такого рода удовольствиями и желание познать их снова. Всю юность он проводит в Латинском квартале в обществе гризеток, в отличие от своего наперсника Луи, целомудренного и робкого молодого человека. К двадцати годам и в Фердинанде происходит перемена. Ему наскучили его однообразные удовольствия, и он решает жениться, чтобы обрести статус серьезного женатого человека и стать достойным преемником отца. По совету близких его выбор падает на Теодорину Бизью, дочь владельца прядильной мануфактуры, родом из Савойи. Через четыре месяца после семейного совета Теодорина становится женой Фердинанда и пока единственной госпожой Буссардель. Вскоре женится и Луи. На следующий день после его свадьбы умирает Рамело, ее хоронят в семейном склепе Буссарделей, где до сих пор покоилась в одиночестве ее любимица Лидия. Перед смертью она она никак не может простить им смерти их матери, к которой она была очень привязана. Ее увольняют.

Компаньона Флорана Буссарделя, проворовавшегося на военных поставках, сажают в тюрьму, а Буссардель выкупает его пай в конторе и становится единовластнымее хозяином.

В 1826 г. встает вопрос о замужестве Аделины. Отец находит для нее партию в лице Феликса Миньона, сына одного из пайщиков компании, занимающейся перепродажей земельных участков в Париже. Аделина своими ханжескими речами отпугивает молодого человека, и тот страстно влюбляется в живую и очаровательную Жюли, которой нет еще и шестнадцати. Флоран Буссардель соглашается выдать замуж свою младшую дочь, а Аделина остается старой девой, объясняя это тем, то близнецам необходим кто-то, кто заменил бы им мать и заботился бы о них.

Тем временем контора биржевого маклера Буссарделя становится одной из первых в Париже, дела у него идут полным ходом и возникает необходимость в покупке имения, куда маклер мог бы приглашать знакомых на охоту. В 1832 г. Буссардель приобретает имение Гранси, куда и уезжает вся семья во время свирепствующей в том же году в Париже холеры. Фердинанд Буссардель, к тому времени превратившийся в темпераментного шестнадцатилетнего юношу, совращает в Гранси юную посудомойку Клеманс Блондо. Это его первый опыт на любовном поприще, и он дорого обходится девушке: из-за операции по пресечению беременности она впоследствии становится не способной иметь детей и еще в молодости умирает от рака. Из своей связи с Клеманс Фердинанд выносит лишь первое знакомство с такого рода удовольствиями и желание познать их снова. Всю юность он проводит в Латинском квартале в обществе гризеток, в отличие от своего наперсника Луи, целомудренного и робкого молодого человека. К двадцати годам и в Фердинанде происходит перемена. Ему наскучили его однообразные удовольствия, и он решает жениться, чтобы обрести статус серьезного женатого человека и стать достойным преемником отца. По совету близких его выбор падает на Теодорину Бизью, дочь владельца прядильной мануфактуры, родом из Савойи. Через четыре месяца после семейного совета Теодорина становится женой Фердинанда и пока единственной госпожой Буссардель. Вскоре женится и Луи. На следующий день после его свадьбы умирает Рамело, ее хоронят в семейном склепе Буссарделей, где до сих пор покоилась в одиночестве ее любимица Лидия. Перед смертью она прощает Флорана Буссарделя за то, что, когда рождение близнецов грозило Лидии гибелью, Буссардель предпочел, чтобы в живых остались дети, а не их мать.

Флоран Буссардель приобрел для своего сына особняк Вилетта, и теперь Фердинанд проживает там вместе с женой, которая, выйдя замуж, незамедлительно становится матерью и вскоре подает надежды, что ребенок будет не единственным. Первый ее сын, Викторен, отданный на год в деревню к кормилице, вместе со своим молочным братом заболевает крупом, от которого последний умирает.

Флоран Буссардель, не делясь пока ни с кем своими планами, скупает земли поселка Монсо, по разрешению короля присоединенные теперь к Парижу. В результате через полтора года после начала своей деятельности Буссардель становится обладателем всех участков, на которые заглядывался, и только тогда решает открыться своим сыновьям, всецело его одобрившим.

В 1845 г. во время восстания в Париже Фердинанд и Луи несут службу в Национальной гвардии. Вся семья: Флоран Буссардель, Теодорина с тремя сыновьями и дочерью, а также Лора, жена Луи, с детьми — отправляются на «Террасу», один из участков в поселке Монсо, где Буссардель велел обустроить крестьянский дом для временного проживания своей семьи. После установления Республики семья возвращается в Париж, где их уже ожидают уцелевшие в перестрелках Фердинанд и Луи.

Проходят годы, заполненные в семье Фердинанда Буссарделя заботами о Викторене, доставляющем родителям много тревог из-за своего характера. У его двух братьев и трех сестер наклонности куда лучше. Второй сын в семье, Эдгар, молчаливый и рассудительный, слаб здоровьем и очень похож на мать. Самый младший, Амори, — вылитый отец, уже в свои юные годы проявляет незаурядные способности в рисовании. В 1854 г. Флоран Буссардель на лето едет в имение своего старого друга Альбаре. В конце лета туда же отправляется и Фердинанд вместе с Виктореном и Амори. Викторен необыкновенно шумлив и непоседлив, но по-прежнему отличается тупостью, леностью и злобным характером. Фердинанд пробует применить к своему сыну новую систему воспитания и предоставляет этому трудновоспитуемому подростку самые приятные условия жизни, словно он является примерным мальчиком, однако Викторен еще больше распоясывается, и его отцу ничего не остается, кроме как поместить сына в специальное учебное заведение в Жавеле для трудновоспитуемых подростков, где тот и остается до самой своей женитьбы под опекой строгого надзирателя.

Старик Флоран скоропостижно умирает, так и не успев рассказать Фердинанду о тайне его рождения и о его матери, Лидии. Участки, приобретенные стариком, стремительно растут в цене, на них начинается грандиозное строительство, состояние Буссарделей увеличивается с каждым днем. В Монсо, возле парка, Буссардели и себе возводят роскошные особняки.

В двадцать два с половиной года, просидев почти в каждом классе по два раза, Викторен получает аттестат зрелости, и родители женят его на Амели, дочери графа и графини Клапье. Свадебное путешествие начинается на побережье Средиземного моря в городе Гиере, где Эдгар, брат Викторена, лечится от грудной болезни, да там же по обоюдному желанию молодоженов и завершается. Амели, подружившись с Эдгаром, рассказывает ему о своей жизни и об обстоятельствах своего замужества: она долго воспитывалась в монастыре, а когда родителям пришло время забирать ее оттуда, они выразили желание, чтобы Амели стала монахиней, ибо из-за неудачных сделок ее брата семья осталась без значительной части состояния и не имела возможности дать за дочерью подобающего приданого. Однако после разразившегося из-за насилия родителей над дочерью скандала, о котором узнали многие их знакомые, Клапье вынуждены были забрать дочь из монастыря и подыскать для нее партию, но не дать приданого. Вот почему Амели согласилась выйти замуж за Викторена; она бы пошла за кого угодно, лишь бы вырваться из-под лицемерной и гнетущей опеки семьи. Первый ребенок рождается у Амели лишь через несколько лет после замужества, и то после долгого лечения, ставшего необходимым из-за грубого обращения с ней Викторена в первые же дни после их свадьбы. Отношения со свекром у Амели складываются очень теплые. Вскоре, несмотря на свой юный возраст, Амели становится настоящей «матерью» всего семейства Буссарделей. В 1870 г., когда в Париже начинаются беспорядки, она отвозит всех отпрысков Фердинанда и Луи Буссарделей в Гранси, где прилагает максимум усилий, чтобы ее родственники ни в чем не знали нужды. Теодорина в том же году умирает. После возвращения в Париж у Амели рождается третий ребенок. В няни она берет Аглаю, жену Дюбо, слуги Викторена, которая своей исключительной преданностью завоевывает привязанность Амели. Однако после того как Викторен застапляет Аглаю стать его любовницей и Амели узнает об этом, ее увольняют и выгоняют из дому. Амели, чье достоинство глубоко задето, решается развестись с мужем, ибо после смерти своей тетки, оставившей ей значительное наследство, материально может не зависеть от Викторена. Для начала она уезжает в Гранси. Лишь активное вмешательство Фердинанда позволяет избежать развода и связанного с ним неизбежного скандала и позора для всей семьи.

Через некоторое время заболевает тетка Викторена, Аделина, старшая сестра Фердинанда. Ухаживающей за ней Амели она рассказывает тайну о ее муже. Адедина утверждает, что Викторен не является сыном Фердинанда, поскольку ребенок Теодорины и Фердинанда умер во младенчестве от крупа, а Викторен не кто иной, как сын кормилицы, которым она из страха подменила отпрыска Буссарделей. Амели отправляется в предместье и там находит подтверждение словам Аделины, однако никому об этом не сообщает, не желая вредить своим детям. Аделину же, которая начинает распускать слухи дальше, Амели помещает в дорогое заведение для душевнобольных, где через несколько лет та и умирает от старости. Амели становятся понятны причины столь не характерного для Буссарделей поведения и облика ее мужа. Отныне основным ее занятием становится забота о том, чтобы Викторен не слишком позорил свою фамилию за пределами дома. Она вновь выписывает в Париж жену Дюбо, а когда и та входит в почтенный возраст, поручает ей поиск сговорчивых горничных для мужа. После смерти Фердинанда Буссарделя Амели берет в свои руки бразды правления семейством и заботится о нем с теплотой и любовью, которые притягивают к ней все младшее поколение и способствуют процветанию семьи. К тому времени ушли в могилу и Луи, и Жюли Буссардель. Чуть позже Амели женит своих сыновей наих «двоюродных» сестрах, таким образом прививая своих отпрысков к главному генеалогическому стволу древа. В 1902 г. у нее уже четверо внучат. Викторен умирает при очередном посещении публичного дома, а Аглая помогает Амели скрыть этот позорный факт от близких. Склеп Буссарделей пополняется еще одним покойником, а семья, сильно разросшаяся, продолжает процветать в благоденствии и всеобщем уважении,

Е. В. Семина

Земля людей

(Тегге des faomnies)

Повесть (1939)

Книга написана от первого лица. Экзюпери посвятилее одному из своих коллег-летчиков — Анри Гийоме.

Человек раскрывается в борьбе с препятствиями. Пилот подобен крестьянину, который возделывает землю и тем самым исторгает у природы некоторые из ее тайн. Стольже плодотворна работа летчика. Первый полет над Аргентиной был незабываемым: внизу мерцали огоньки, и каждый из них говорил о чуде человеческого сознания — о мечтах, надеждах, любви.

Экзюпери стал работать на линии Тулуза — Дакар в 1926 г. Опытные летчики держались несколько отчужденно, но в их отрывистых рассказах возникал сказочный мир горных хребтов с западнями, провалами и вихрями. «Старички» искусно поддерживали преклонение, которое лишь возрастало, когда один из них не возвращался из полета. И вот наступил черед Экзюпери: ночью он отправился на аэродром в стареньком автобусе и, подобно многим своим товарищам, ощутил, как в нем рождается властелин — человек, ответственный за испанскую и африканскую почту. Сидевшие рядом чиновники говорили о болезнях, деньгах, мелких домашних заботах — эти люди добровольно заключили себя в тюрьму мещанского благополучия, и никогда уже не проснется в их заскорузлых душах музыкант, поэт или астроном. Иное дело пилот, которому предстоит вступить в спор с грозой, горами и океаном — никто не пожалел о своем выборе, хотя для многих этот автобус стал последним земным приютом.

Из товарищей своих Экзюпери выделяет прежде всего Мермоза — одного из основателей французской авиалинии Касабланка — Дакар и первооткрывателя южноамериканской линии. Мермоз «вел разведку» для других и, освоив Анды, передал этот участок Гийоме, а сам взялся за приручение ночи. Он покорил пески, горы и море, которые, в свою очередь, не раз поглощали его — однако он всегда выбирался из плена. И вот после двенадцати лет работы, во время очередного рейса через Южную Атлантику, он коротко сообщил о том, что выключает правый задний мотор. Все радиостанции от Парижа до Буэнос-Айреса встали на тоскливую вахту, но больше вестей от Мермоза не было. Почив на дне океана, он завершил дело своей жизни.

Погибших никто не заменит. И величайшее счастье испытывают пилоты, когда вдруг воскресает тот, кого уже мысленно похоронили. Так произошло с Гийоме, который исчез во время рейса над Андами. Пять дней товарищи безуспешно искали его, и уже не оставалось сомнений, что он погиб — либо при падении, либо от холода. Но Гийоме сотворил чудо собственного спасения, пройдя через снега и льды. Он сказал потом, что вынес то, чего не вынесло бы ни одно животное — нет ничего благороднее этих слов, показывающих меру величия человека, определяющих истинное место его в природе.

Пилот мыслит масштабами Вселенной и по-новому перечитывает историю. Цивилизация — всего лишь хрупкая позолота. Люди забывают, что подих ногами не существует глубокого слоя земли. Ничтожный пруд, окруженный домами и деревьями, подвержен действию приливов и отливов. Под тонким слоем травы и цветов происходят удивительные превращения — только благодаря самолету их иногда удается разглядеть. Еще одно волшебное свойство самолета состоит в том, что он переносит пилота в сердцевину чудесного. С Экзюпери это случилось в Аргентине. Он приземлился на каком-то поле, не подозревая, что попадет в сказочный дом и встретит двух юных фей, друживших с дикими травами и змеями. Эти принцессы-дикарки жили в ладу со Вселенной. Что сталось с ними? Переход от девичества к состоянию замужней женщины чреват роковыми ошибками — быть может, какой-нибудь дурак уже увел принцессу в рабство.

В пустыне такие встречи невозможны — здесь пилоты становятся узниками песков. Присутствие повстанцев делало Сахару еще более враждебной. Экзюпери познал тягость пустыни с первого же рейса; когда его самолет потерпел аварию возле небольшого форта в Западной Африке, старый сержант принял пилотов, как посланцев неба — он заплакал, услышав их голоса.

Но точно так же были потрясены непокорные арабы пустыни, посетив незнакомую им Францию. Если в Сахаре вдруг выпадает дождь, начинается великое переселение — целые племена отправляются за триста лье на поиски травы. А в Савойе драгоценная влага хлестала, словно из дырявой цистерны. И старые вожди говорили потом, что французский бог гораздо щедрее к французам, чем бог арабов к арабам. Многие варвары поколебались в своей вере и почти покорились чужакам, но среди них по-прежнему есть те, кто внезапно бунтует, чтобы вернуть былое величие, — падший воин, ставший пастухом, не может забыть, как билось его сердце у ночного костра. Экзюпери вспоминает разговор с одним из таких кочевников — этот человек защищал не свободу (в пустыне все свободны) и не богатства (в пустыне их нет), а свой потаенный мир. Самих же арабов приводил в восхищение французский капитан Боннафус, совершавший смелые набеги на кочевья. Его существование украшало пески, ибо нет большей радости, чем убийство такого великолепного врага. Когда Боннафус уехал во Францию, пустыня словно бы утратила один из своих полюсов. Но арабы продолжали верить, что он вернется за утраченным ощущением доблести — если это случится, непокорные племена получат весть в первую же ночь. Тогда воины молча поведут верблюдов к колодцу, приготовят запас ячменя и проверят затворы, а затем выступят в поход, ведомые странным чувством ненависти-любви.

Чувство достоинства может обрести даже раб, если он не утратил память. Всем невольникам арабы давали имя Барк, но один из них помнил, что его звали Мохаммедом и он был погонщиком скота в Марракеше. В конце концов Экзюпери удалось выкупить его. Поначалу Барк не знал, что делать с обретенной свободой. Старого негра разбудила улыбка ребенка — он ощутил свое значение на земле, истратив почти все деньги на подарки детям. Его провожатый решил, что он сошел с ума от радости. А им просто владела потребность стать человеком среди людей.

Теперь уже не осталось непокорных племен. Пески утеряли свою тайну. Но никогда не забудется пережитое. Однажды Экзюпери удалось подступиться к самому сердцу пустыни — это случилось о 1935 г., когда его самолет врезался в землю у границ Ливии. Вместе с механиком Прево он провел три бесконечных дня среди песков. Сахара едва не убила их: они страдали от жажды и одиночества, их рассудок изнемогал под тяжестью миражей. Почти полумертвый пилот говорил себе, что не жалеет ни о чем: ему досталась самая лучшая доля, ибо он покинул город с его счетоводами и вернулся к крестьянской правде. Не опасности влекли его — он любил и любит жизнь.

Летчиков спас бедуин, который показался им всемогущим божеством. Но истину трудно понять, даже когда соприкасаешься с ней. В момент высшего отчаяния человек обретает душевный покой — наверное, его познали Боннафус и Гийоме. Проснуться от душевной спячки может любой — для этого нужны случай, благоприятная почва или властное веление религии. На мадридском фронте Экзюпери встретил сержанта, который был когда-то маленьким счетоводом в Барселоне — время позвало его, и он ушел в армию, ощутив в этом свое призвание. В ненависти к войне есть своя правда, но не торопитесь осуждатьтех, кто сражается, ибо истина человека — это то, что делает его человеком. В мире, ставшем пустыней, человек жаждет найти товарищей — тех, с кем связывает общая цель. Счастливым можно стать, только осознав свою хотя бы и скромную роль. В вагонах третьего класса Экзюпери довелось увидеть польских рабочих, выселяемых из Франции. Целый народ возвращался к своим горестям и нищете. Люди эти были похожи на уродливые комья глины — так спрессовала их жизнь. Но лицо спящего ребенка было прекрасным:

он был похож на сказочного принца, на младенца Моцарта, обреченного пройти вслед за родителями через тот же штамповочный пресс. Эти люди совсем не страдали: за них мучился Экзюпери, сознавая, что в каждом, возможно, был убит Моцарт. Только Дух обращает глину в человека.

Е. Д. Мурашкинцева

Маленький принц

(Le Petit Prince)

Повесть (1943)

В шесть лет мальчик прочитал о том, как удав глотает свою жертву, и нарисовал змею, проглотившую слона. Это был рисунок удава снаружи, однако взрослые утверждали, что это шляпа. Взрослым всегда нужно все объяснять, поэтому мальчик сделал еще один рисунок — удава изнутри. Тогда взрослые посоветовали мальчику бросить эту ерунду — по их словам, следовало побольше заниматься географией, историей, арифметикой и правописанием. Так мальчик отказался от блестящей карьеры художника. Ему пришлось выбрать другую профессию: он вырос и стал летчиком, но по-прежнему показывал свой первый рисунок тем взрослым, которые казались ему разумнее и понятливее остальных, — и все отвечали, что это шляпа. С ними нельзя было говорить по душам — об удавах, джунглях и звездах. И летчик жил в одиночестве, пока не встретил Маленького принца.

Это произошло в Сахаре. Что-то сломалось в моторе самолета: летчик должен был исправить его или погибнуть, потому что воды оставалось только на неделю. На рассвете летчика разбудил тоненький голосок — крошечный малыш с золотыми волосами, неведомо как попавший в пустыню, попросил нарисовать ему барашка. Изумленный летчик не посмел отказать, тем более что его новый друг оказался единственным, кто сумел разглядеть на первом рисунке удава, проглотившего слона. Постепенно выяснилось, что Маленький принц Прилетел с планетки под названием «астероид В-612» — разумеется, номер необходим только для скучных взрослых, которые обожают цифры.

Вся планета была величиной с дом, и Маленькому принцу приходилось ухаживать за ней: каждый день прочищать три вулкана — два действующих и один потухший, а также выпалывать ростки баобабов. Летчик не сразу понял, какую опасность представляют баобабы, но потом догадался и, чтобы предостеречьвсех детей, нарисовал планету, где жил лентяй, который не выполол вовремя три кустика. А вот Маленький принц всегда приводил свою планету в порядок. Но жизнь его была печальной и одинокой, поэтому он очень любил смотреть на закат — особенно когда ему бывало грустно. Он делал это по нескольку раз на дню, просто передвигая стул вслед за солнцем.

Все изменилось, когда на его планете появился чудесный цветок это была красавица с шипами — гордая, обидчивая и простодушная. Маленький принц полюбил ее, но она казалась ему капризной, жестокой и высокомерной — он был тогда слишком молод и не понимал, как озарил его жизнь этот цветок. И вот Маленький принц прочистил в последний раз свои вулканы, вырвал ростки баобабов, а затем простился со своим цветком, который только в момент прощания признался, что любит его.

Он отправился странствовать и побывал на шести соседних астероидах. На первом жил король: ему так хотелось иметь подданных, что он предложил Маленькому принцу стать министром, а малыш подумал, что взрослые — очень странный народ. На второй планете жил честолюбец, на третьей — пьяница, на четвертой — деловой человек, а на пятой — фонаршик. Все взрослые показались Маленькому принцу чрезвычайно странными, и только Фонаршик ему понравился: этот человек оставался верен уговору зажигать по вечерам и гасить по утрам фонари, хотя планета его настолько уменьшилась, что день и ночь менялись ежеминутно. Не будь здесь так мало места. Маленький принц остался бы с Фонарщиком, потому что ему очень хотелось с кем-нибудь подружиться — к тому же на этой планете можно было любоваться закатом тысячу четыреста сорок раз в сутки!

На шестой планете жил географ. А поскольку он был географом, ему полагалось расспрашивать путешественников о тех странах, откуда они прибыли, чтобы записывать их рассказы в книги. Маленький принц хотел рассказать о своем цветке, но географ объяснил, что в книги записывают только горы и океаны, потому что они вечны и неизменны, а цветы живут недолго. Лишь тогда Маленький принц понял, что его красавица скоро исчезнет, а он бросил ее одну, без защиты и помощи! Но обида еще не прошла, и Маленький принц отправился дальше, однако думал он только о своем покинутом цветке.

Седьмой была Земля — очень непростая планета! Достаточно сказать, что на ней насчитывается сто одиннадцать королей, семь тысяч географов, девятьсот тысяч дельцов, семь с половиной миллионов пьяниц, триста одиннадцать миллионов честолюбцев — итого около двух миллиардов взрослых. Но Маленький принц подружился только со змейкой, Лисом и летчиком. Змея обещала помочь ему, когда он горько пожалеет о своей планете. А Лис научил его дружить. Каждый может кого-то приручить и стать ему другом, но всегда нужно быть в ответе за тех, кого приручил. И еще Лис сказал, что зорко одно лишь сердце — самого главного глазами не увидишь. Тогда Маленький принц решил вернуться к своей розе, потому что был за нее в ответе. Он отправился в пустыню — на то самое место, где упал. Так они с летчиком и познакомились. Летчик нарисовал ему барашка в ящичке и даже намордник для барашка, хотя раньше думал, что умеет рисовать только удавов — снаружи и изнутри. Маленький принц был счастлив, а летчику стало грустно — он понял, что его тоже приручили. Потом Маленький принц нашел желтую змейку, чей укус убивает в полминуты: она помогла ему, как и обещала. Змея может всякого вернуть туда, откуда он пришел, — людей она возвращает земле, а Маленького принца вернула звездам. Летчику малыш сказал, что это только с виду будет похоже на смерть, поэтому печалиться не нужно — пусть летчик вспоминает его, глядя в ночное небо. И когда Маленький принц рассмеется, летчику покажется, будто все звезды смеются, словно пятьсот миллионов бубенцов.

Летчик починил свой самолет, и товарищи обрадовались его возвращению. С той поры прошло шесть лет: понемногу он утешился и полюбил смотреть на звезды. Но его всегда охватывает волнение: он забыл нарисовать ремешок для намордника, и барашек мог съесть розу. Тогда ему кажется, что все бубенцы плачут. Ведь если розы уже нет на свете, все станет по-другому, но ни один взрослый никогда не поймет, как это важно.

Е. Д Мурашкинцева

Золотые плоды

(Les fruits d'or)

Роман (1963)

На одной из выставок в светской беседе случайно заходит речь о новом, недавно опубликованном романе. Сначала о нем никто или почти никто не знает, но внезапно к нему просыпается интерес. Критики считают своим долгом восхищаться «Золотыми плодами» как чистейшим образцом высокого искусства — вещью, замкнутой в себе, превосходно отшлифованной, вершиной современной литературы. Написана хвалебная статья некоего Брюлэ. Никто не смеет возразить, даже бунтари молчат. Поддавшись захлестнувшей всех волне, роман читают даже те, у кого на современных писателей никогда не хватает времени.

Кто-то авторитетный, к кому самые слабые «бедные невежды», блуждающие в ночи, вязнущие в трясине, обращаются с мольбой высказать свое собственное суждение, отваживается отметить, что при всех неоспоримых достоинствах романа есть в нем и некоторые недочеты, например в языке. По его мнению, в нем много запутанности, он неуклюж, даже иногда тяжеловат, но и классики, когда они были новаторами, тоже казались запутанными и неуклюжими. В целом книга современна и превосходно отражает дух времени, а это и отличает настоящие произведения искусства.

Кто-то другой, не поддавшись всеобщей эпидемии восторга, вслух не выражает своего скептицизма, но напускает на себя презрительный, немного раздраженный вид. Его единомышленница лишь наедине с ним осмеливается признаться в том, что тоже не видит в книге достоинств: поее мнению, она трудна, холодна и кажется подделкой.

Иные знатоки видят ценность «Золотых плодов» в том, что книга правдива, в ней есть удивительная точность, она реальнее самой жизни. Они стремятся разгадать, как она сделана, смакуют отдельные фрагменты, подобно сочным кускам какого-нибудь экзотического фрукта, сравнивают это произведение с Ватто, с Фрагонаром, с рябью воды в лунном свете.

Наиболее экзальтированные бьются в экстазе, словно пронзенные электрическим током, другие убеждают, что книга фальшива, в жизни так не бывает, третьи лезут к ним с объяснениями. Женщины сравнивают себя с героиней, обсасывают сцены романа и примеряют их на себя.

Кто-то пробует проанализировать одну из сцен романа вне контекста, она кажется далекой от реальности, лишенной смысла. О самой сцене известно лишь, что молодой человек накинул на плечи девушки шаль. Засомневавшиеся просят убежденных сторонников книги разъяснить им некоторые детали, но «убежденные» отшатываются от них, как от еретиков. Они нападают на одинокого Жана Лабори, особенно старательно отмалчивающегося. Страшное подозрение тяготеет над ним. Он начинает, запинаясь, оправдываться, успокаивать остальных, пусть все знают: он — пустой сосуд, готовый принять все, чем они пожелают его наполнить. Кто не согласен — притворяется слепым, глухим. Но находится одна, не желающая поддаваться: ей кажется, что «Золотые плоды» — это скука смертная, а если есть в книге какие-то достоинства, то просит доказать их с книгой в руках. Те, кто думает так же, как она, расправляют плечи и благодарно ей улыбаются. Может быть, они давно увидели достоинства произведения сами, но решили, что из-за такой малости нельзя называть книгу шедевром, и тогда они будут смеяться над остальными, над неизбалованными, довольствующимися «жидкой кашицей для беззубых», будут обращаться с ними, как с детьми.

Однако мимолетная вспышка сразу оказывается притушена. Все взгляды обращаются к двум маститым критикам. В одном ураганом бушует мощный ум, от мыслей в его глазах лихорадочно вспыхивают блуждающие огоньки. Другой похож на бурдюк, наполненный чем-то ценным, чем он делится только с избранными. Они решают поставить на место эту слабоумную, эту возмутительницу спокойствия и объясняют достоинства произведения заумными терминами, еще больше запутывающими слушателей. И те, кто на миг вознадеялся выйти на «солнечные просторы», снова оказываются гонимыми в «бесконечную ширь ледяной тундры».

Только один из всей толпы постигает истину, замечает заговорщический взгляд, которым обмениваются те двое, прежде чем тройным замком запереться от остальных и высказать свое суждение. Теперь все раболепно им поклоняются, он одинокий, «постигший истину», все ищет себе единомышленника, а когда наконец находит, то те двое смотрят на них, как на умственно отсталых, которые не могут разбираться в тонкостях, посмеиваются над ними и удивляются, что они все еще так долго обсуждают «Золотые плоды».

Вскоре появляются критики — такие, как некий Моно, который называет «Золотые плоды» «нулем»; Меттетадь идет еще дальше и резко выступает против Брейе. Некая Марта находит роман смешным, считает его комедией. К «Золотым плодам» подходят любые эпитеты, в нем есть все на свете, считают некоторые, это реальный, самый настоящий мир. Есть те, кто был до «Золотых плодов», и те, кто после. Мы — поколение «Золотых плодов», так нас будут называть, — подхватывают другие. Предел достигнут. Однако все явственней слышны голоса, называющие роман дешевкой, пошлятиной, пустым местом. Верные сторонники уверяют, что писатель допустил некоторые недостатки нарочно. Им возражают, что если бы автор решил ввести в роман элементы пошлости обдуманно, то он бы сгустил краски, сделал бы их сочней, превратил бы в литературный прием, а скрывать недостатки под словом «нарочно» смешно и неоправданно. Кого-то этот аргумент сбивает с толку.

Однако благожелательного критика толпа жаждущих истины просит с книгой в руках доказатьее красоту. Он делает слабую попытку, но его слова, срываясь с языка, «опадают вялыми листьями», он не может отыскать ни одного примера для подтверждения своих хвалебных отзывов и с позором ретируется. Персонажи сами удивляются, каким образом им случается все время присутствовать при невероятных переменах отношения к книге, но это уже кажется вполне привычным. Все эти беспричинные внезапные увлечения похожи на массовые галлюцинации. Еще совсем недавно никто не осмеливался возражать против достоинств «Золотых плодов», а вскоре оказывается, что о них говорят все меньше и меньше, затем вообще забывают, что такой роман когда-либо существовал, и лишь потомки через несколько лет смогут точно сказать, является ли эта книга истинной литературой или нет.

Е. В. Семина

Завоеватели

(Les Conquerants)

Роман (1928)

25 июня 1925 г. Рассказчик плывет на английском пароходе в Гонконг. На карте этот остров напоминает пробку, засевшую в дельте Жемчужной реки, по берегам которой расползлось серое пятно Кантона. Китай охвачен революцией: в Пекине и Шанхае готовятся грандиозные демонстрации, в южных провинциях идет массовая запись добровольцев, во всех городах англичане поспешно укрываются на территории иностранных концессий, кантонская армия получила большое количество боеприпасов и продовольствия из России. Только что вывесили радиограмму: в Кантоне объявлена всеобщая забастовка.

29 июня. Остановка в Сайгоне. Рассказчик узнает последние новости из Кантона. Люди полны энтузиазма: их опьяняет само сознание, что с Англией можно успешно воевать. Борьбу возглавляют созданный Сунь Ятсеном гоминьдан и посланцы Интернационала — в большинстве своем русские. Главный среди них — Бородин. Комиссариатом пропаганды руководит Гарин. Ему удалось пробудить в китайцах прежде совершенно чуждый им индивидуализм. Они превратились в фанатиков, потому что ощутили себя творцами собственной жизни — надо видеть этих оборванных сборщиков риса, когда они отрабатывают ружейные приемы в окружении почтительной толпы. Бородин и Гарин прекрасно дополняют друг друга. Первый действует с непреклонной решимостью большевика, а второй воспринимает революцию как некое очистительное действо. В определенном смысле Гарина можно назвать авантюристом, но пользу он приносит большую: именно благодаря его усилиям было распропагандировано кадетское училище в Вамлоа. Однако внутренняя ситуация внушает тревогу. Самый влиятельный в Кантоне человек — это Чень Дай, которого называют китайским Ганди. Судя по всему, он собирается открыто выступить против Гарина и Бородина, обвинив в пособничестве террору. Действительно, вожак террористов Гон слишком многое себе позволяет — он убиваетдаже тех, кто поддерживает гоминьдан деньгами. Этот мальчишка вырос в нищете — отсюда его лютая ненависть ко всем богатым.

5 июля. В Гонконге объявлена всеобщая забастовка. Главная улица города молчалива и пустынна. Китайские торговцы провожают рассказчика тяжелым, ненавидящим взглядом. Встреча с делегатом от гоминьдана. Плохие новости — кантонское правительство по-прежнему колеблется. За Бородиным и Гариным стоят полиция и профсоюзы, тогда как у Чень Дал нет ничего, кроме авторитета, — в такой стране, как Китай, это громадная сила. Гарин пытается пробить декрет о закрытии кантонского порта для всех кораблей, сделавших остановку в Гонконге.

Рассказчик едет в Кантон вместе с Клейном — одним из сотрудников комиссариата пропаганды. Пока смертельно усталый немец дремлет, рассказчик просматривает меморандум гонконговской службы безопасности, посвященный его другу Пьеру Гарену, известному здесь под именем Гарин. Некоторые сведения точны, другие ошибочны, но все они заставляют рассказчика вспомнить прошлое. Пьер родился в 1894 г. Сын швейцарца и русской еврейки. Свободно владеет немецким, французским, русским и английским. Окончил филологический факультет, откуда вынес только книжное преклонение перед великими личностями. Вращался в кругу анархистов, хотя глубоко презирал их за стремление обрести какую-то «истину». Из-за нелепой бравады оказался замешанным в дело о незаконных абортах: его осудили на шесть месяцев условно — в зале суда он испытал унизительное чувство бессилия и еще более укрепился в мысли об абсурдности общественного устройства. В Цюрихе сошелся с русскими революционерами-эмигрантами, однако всерьез их не воспринял — легко представить его отчаяние в 1917 г., когда он понял, что упустил свой шанс. В Кантон приехал через год — и отнюдь не по направлению Интернационала. Вызов ему послал один из друзей. Прощаясь с рассказчиком в Марселе, Пьер сказал, что у него есть только одна цель — добиться власти в любой форме. В правительстве Сунь Ятсена комиссариат пропаганды влачил жалкое существование, но с приходом Гарина превратился в мощное орудие революции. Денежные средства добывались посредством нелегальных поборов с торговцев опиумом, содержателей игорных и публичных домов. В настоящее время главная задача Гарина — добиться принятия декрета, который уничтожит Гонконг. Последние строки меморандума подчеркнуты красным карандашом: Гарин тяжело болен — в скором времениему придется покинуть тропики. Рассказчик в это не верит.

Кантон. Долгожданная встреча с другом. Вид у Пьера совершенно больной, но о здоровье своем он говорит неохотно: да, местный климат его убивает, но уехать сейчас немыслимо — сначала нужно переломить хребет Гонконгу. Все мысли Гарина заняты Чень Даем. У этого любезного старичка есть навязчивая идея, почти мания — он поклоняется справедливости, как божеству, и считает своим долгом охранять ее. К несчастью, Чень Дай — фигура неприкасаемая. Жизнь его уже стала легендой, и китайцам необходимо, чтобы к нему относились с почтением. Остается лишь одна надежда — Чень Дая ненавидит Гон.

События развиваются быстро. Рассказчик присутствует при беседе Чень Дая и Гарина. Старик отметает все доводы о революционной необходимости: он не хочет видеть, как его соотечественников превращают в подопытных морских свинок — Китай слишком великая страна, чтобы быть ареной для экспериментов.

В город вторгаются войска подкупленного англичанами генерала Тана. Гарин и Клейн мгновенно собирают безработных для строительства баррикад. Командиру кадетского училища Чан Кайши удается обратить в бегство солдат Тана. Пленными занимается толстяк Николаев — бывший сотрудник царской охранки.

Очередное убийство китайского банкира, сторонника гоминьдана. Чень Дай требует ареста Гона. Гарин также встревожен своеволием террористов — куда лучше было бы создать Чека, но пока придется повременить. Ночью Гарину становится плохо, и его увозят в больницу. Кантонское правительство назначает Бородина начальником управления сухопутных войск и авиации — отныне вся армия находится в руках Интернационала.

Известие о смерти Чень Дая — старик скончался от удара ножом в грудь. В самоубийство никто не верит. В комиссариате пропаганды срочно готовят плакаты — в них провозглашается, что всеми почитаемый Чень Дай пал жертвой английских империалистов. Гарин готовит речь, которую собирается произнести на похоронах. Бородин отдает распоряжение ликвидировать исполнившего свою миссию Гона. Террористы в ответ захватывают и убивают четверых человек — в их числе оказался Клейн. Гарина трясет при виде трупов. Заложников пытали — нельзя даже закрыть им глаза, потому что веки отрезаны бритвой.

18 августа. Гарин на грани важного решения. У него произошла ссора с Бородиным — как полагает рассказчик, из-за казни Гона. Пьер слишком поздно обнаружил, что коммунизм представляет собой разновидность франкмасонства: во имя партийной дисциплины Бородин пожертвует любым из своих сторонников. В сущности, способные люди ему не нужны — он предпочитает послушных, Николаев доверительно сообщает рассказчику, что Гарину следовало бы уехать — и не только из-за болезни. Его время прошло. Бородин прав: в коммунизме нет места для тех, кто стремится прежде всего быть самим собой. Рассказчик в этом не уверен: коммунисты совершают ошибку, отбрасывая революционеров-завоевателей, отдавших им Китай.

Перед отъездом Гарин узнает, что рядом с войсковым колодцем задержаны два агента комиссариата пропаганды с цианистым калием. Николаев не торопитсяих допрашивать — похоже, смерть десяти тысяч человек необходима революции. Застрелив одного из арестованных, Гарин добивается признания от второго — действительно, лазутчиков было трое. Вскоре курьер приносит донесение, что третий агент арестован с восемьюстами граммами цианида. Вода в колодце не будет отравлена. Как и семь лет назад, рассказчик прощается с другом. Обоим известно мнение доктора Мирова: Гарин не доберется даже до Цейлона.

Е. Д. Мурашкинцева

Королевская дорога

(La Voie royale)

Роман (1930)

Действие происходит в Юго-Восточной Азии (на территории Таиланда, Южного Вьетнама и Камбоджи) через несколько лет после первой мировой войны. Молодой француз Клод Ваннек отправляется в Сиам (официальное название Таиланда до 1939 г. — Е. М.) на поиски старинных кхмерских барельефов. В Европе возник спрос на азиатские редкости, и Клод надеется разбогатеть. На корабле он знакомится с Перкеном — этот немец или датчанин принадлежит к числу европейцев, которые готовы поставить на карту жизнь ради славы и власти. У него большой опыт общения с туземцами — по слухам, он сумел даже подчинить себе одно из местных племен. Клода неодолимо тянет к Перкену, ибо он угадывает в нем родственную душу — оба жаждут наполнить смыслом свое существование. Клод сознает, что ему необходим надежный спутник: в сиамских джунглях белых людей подстерегает множество опасностей, и самая. страшная из них — попасть в руки непокоренных дикарей. Клод открывает Перкену свой план: пройти по бывшей Королевской дороге, — некогда соединявшей Ангкор (грандиозный комплекс храмов и дворцов, сооруженных в IX–XIII вв. — Е. М.) с дельтой реки Менам и Бангкоком. Там стоят мертвые города и полуразрушенные храмы: почти все они уже разграблены, но камни воров не интересовали.

Перкен соглашается принять участие в экспедиции: ему внезапно понадобились деньги и, кроме того, он хочет узнать о судьбе своего исчезнувшего друга — следы Грабо затерялись в тех местах, где живет таиландское племя мои. условившись о встрече в Пномпене, Перкен сходит на берег в Сингапуре, а Клод плывет дальше, в Сайгон, где находится отделение Французского института, пославшего его в командировку якобы для археологических разысканий. Клод получает талоны на реквизицию, что дает право нанимать возчиков с повозками. Однако молодого археолога предупреждают, что все найденные барельефы должны оставаться на месте — отныне их разрешено только описывать. В Бангкоке представитель французской колониальной администрации советует Клоду не связываться с таким опасным типом, как Перкен: этот авантюрист пытался закупить в Европе пулеметы. При встрече Перкен объясняет, что его заветная цель — оградить свои племена от нашествия европейцев.

Ступив на Королевскую дорогу, каод и Перкен оказываются перед лицом вечности. Джунгли воплощают собой неодолимую природу, способную в любую секунду раздавить ничтожную букашку — человека. Белые люди медленно продвигаются вперед в сопровождении боя Кса, возчиков, проводника и камбоджийца по имени Свай, которого приставил к ним французский уполномоченый, воспринявший их затею крайне отрицательно. Поначалу поиски не дают никаких результатов — среди множества руин не сохранилось плит с интересной резьбой. Клод уже начинает приходить в отчаяние, но тут путешественникам улыбается удача — они находят барельеф с изображением двух танцовщиц. По мнению молодого археолога, за эти камни можно выручить больше пятисот тысяч франков. Перкен ошеломлен: он ездил за деньгами в Европу, тогда как искать следовало в джунглях — каждая такая плита стоит десять пулеметов и двести винтовок. С неимоверным трудом Клоду и Перкену удается выпилить барельефы из стены храма — лес в очередной раз доказывает им свое могущество. Ночью Свай и проводник уходят, а вслед за ними исчезают возчики. Вскоре выясняется, что найти новых невозможно, так как Свай успел предупредить жителей всех ближайших деревень, С Клодом и Перкеном остается лишь Кса, — к счастью, этот сиамец умеет править повозкой. Клод потрясен предательством французского уполномоченного: совершенно очевидно, что барельефы придется бросить, иначеих конфискуют. Тогда Перкен предлагает добираться до Бангкока через земли непокоренных — имея два термоса со спиртным и бусы, можно рискнуть. В маленькой горной деревушке путешественники находят проводника из стиенгов — одного из племен мои. Туземец уверяет, будто среди них живет белый, и Перкен не сомневается, что речь идет о Грабо. Это человек редкостной отваги, обладающий своеобразным примитивным величием. Подобно Перкену, он жаждет обладания — и особенно власти над женщинами. Грабо всегда презирал смерть и был готов пойти на самые страшные муки, чтобы доказать свою силу самому себе — так, однажды он дал укусить себя скорпиону. Стиенги наверняка оценили эти качества: если его друг жив, он стад вождем.

Джунгли выглядят все более враждебными и опасными. На пути к главной деревне стиенгов путешественники начинают тревожиться: проводник не всегда предупреждает их об отравленных боевых стрелах и колючках — только опыт Перкена позволяет им избежать ловушек. Возможно, это происки других вождей, но не исключено, что Грабо одичал среди стиенгов и пытается защитить свою свободу. Ужасная правда открывается только на месте: стиенги, ослепив и оскопив Грабо, превратили его в жалкого раба — почти в животное. Обоим белым угрожает та же участь: молодой археолог готов пустить себе пулю в лоб, но Перкен отвергает этот малодушный выход и идет на переговоры, прекрасно сознавая, что его ждет в случае провала. Споткнувшись от напряжения, он попадает коленом на воткнутую в землю боевую стрелу. Ему удается совершить невозможное: стиенги соглашаются выпустить их из деревни, чтобы затем обменять Грабо на сто глиняных кувшинов, которые будут доставлены в условленное место. Договор скрепляется клятвой на рисовой водке. Лишь после этого Перкен смазывает йодом свое распухшее колено. У него начинается сильнейший жар.

Через пять дней путешественники добираются до сиамскогоселения. Заезжий врач-англичанин не оставляет Перкену никаких надежд: с гнойным артритом раненый проживет не больше двух недель — ампутация могла бы его спасти, но он не успеет добраться до города. Перкен отправляет в Бангкок донесение о том, что дикие стиенги изувечили белого человека. Власти немедленно высылают карательный отряд. К месту обмена Перкена везут на телеге — передвигаться самостоятельно он уже не способен. Клод едет вместе с ним, словно бы зачарованный дыханием смерти. Вслед за освобождением Грабо начинается охота на стиенгов — их преследуют, как зверей, и они в отчаянии бросаются на деревни горных племен, которые признавали своим вождем Перкена. Но теперь белый человек настолько слаб, что не может внушить уважение к себе: сиамцы нежелают его слушать и обвиняют в том, что он стал причиной яростных атак стиенгов. Напрасно Перкен призывает бороться с подступившей вплотную цивилизацией: если горцы пропустят войсковую колонну, следом протянется железная дорога. Во взглядах туземцев Перкен явственно угадывает равнодушие — для них он уже мертвец. Как и предупреждал врач-наркоман, агония Перкена ужасна. Перед самым концом в лице его не остается ничего человеческого — он хрипит, что смерти нет, ибо только ему одному суждено умереть. Клод сгорает от желания передать другу хоть толику братского сочувствия, но когда он обнимает Перкена, тот смотрит на него, как на существо из другого мира.

Е. Л. Мурашкинцева

Одиль (Odae)

Роман (1937)

Главный герой Ролан Рами возвращается к гражданской жизни после Нескольких месяцев службы в Марокко, где он принимал участие в военных действиях. В Париже, при посредничестве одного своего армейского товарища, Рами становится вхож в небольшую группу молодых людей, встречающихся в районе Монмартра, которые упражняются в искусстве жить, не утомляя себя. Как и остальные члены этой группы, Рами не работает по восемь часов в день на каком-либо предприятии и временем своим может распоряжаться самостоятельно. Последующие шесть месяцев, не особенно, правда, к этому стремясь, Рами вращается в этом обществе вольных аферистов.

Ролан Рами — математик-любитель, поэтому несколько часов каждый день он проводит за бесконечными вычислениями, которые не приносят ему ни единого су. Помимо этого он иногда пишет статьи для научных журналов. Когда-то давно у него произошел разрыв с семьей, и единственным родственником, с которым у Рами еще сохранились отношения, является его дядя. Тот долгое время служил в колонии, обладает изрядным капиталом и ежемесячно, во избежание голодной смерти своего племянника, ссужает его некоторой суммой денег.

Через полгода своего пребывания в Париже Ролан Рами сближается с группой коммунистов, которые с превеликим усердием пытаются убедить его вступить в партию и активно поддержать дело революции. Руководителем группы является некий Агларес; его жизнь, по рассказам поэта Сакселя, знакомого Рами, насквозь пронизана тайнами и необычными происшествиями. Агларес носит длинные волосы, широкополую шляпу и пенсне, которое крепится к его правому уху толстым красным шнуром. В целом он похож на допотопного фотографа, и только красный галстук у него на шее указывает на его модернистские замашки. Агларес собрал вокруг себя некоторое количество учеников и, заручившись их поддержкой, подводит под революционную борьбу в целом идею возобладания в мире некоего «иррационального», «бессознательного» начала, проверяя верность предпринимаемых в том числе и им самим действий при помощи оккультизма.

Через все туже группу «аферистов» Рами знакомится с Одиль, к которой в скором времени начинает испытывать нечто вроде дружеской привязанности. Одиль находится в группе на положении подруги Луи Тессона, человека с неровным характером, о котором все говорят с неким опасливым восхищением. Это грубый, костлявый тип; некогда прежде Одиль его даже ненавидела.

По просьбе Одиль Рами пишет статью об объективности математики. Статья оказывается чрезвычайно благосклонно принята в среде Аглареса. Агларес в восторге от того, что наконец встретил человека, который, по его мнению, открыл инфрапсихическую природу математики. Отныне он еще активнее пытается втянуть Рами в революционную деятельность.

Через некоторое время Рами с Сакселем посещают революционно-оккультную секту господина Муйарда, куда приглашаетих один из знакомых Рами, некий Ф., и где сестра Ф. — Элиза, девушка-медиум, вызываетдух уже скончавшегося к тому времени Ленина, который якобы через нее дает посмертные наставления всем приверженцам своей революционной теории. Саксель оказывается покорен преластями Элизы и усердно пытается убедить группу Аглареса примкну» к секте Муйарда. Энтузиазм Сакселя, однако, не находит поддержки.

В тот самый вечер, когда вопрос о вступлении в секту подробно обсуждается на заседании группы, Оскар, лидер монмартрской компании, убивает Тессона, любовника Одили, приходящегося ему братом. Виновника преступления арестовывают в тот же день, а вместе с ним в полицию попадают еще несколько общих его с Роланом знакомых. Самому Рами удается избежать ареста лишь благодаря своевременному предупреждению со стороны одной юной доброжелательницы. Следующие несколько дней Рами безрезультатно разыскивает Одиль. Волнение его велико, поскольку в своем номере она не появляется. Через два дня после преступления домой к Рами приходят двое полицейских и бесцеремонно уносят с собой все его бумаги, основную часть которых составляют математические выкладки и выписки из высоконаучных изданий.

При содействии Аглареса и одной их общей знакомой Рами добивается возврата ему всех его записей, а также снятия каких бы то ни было подозрений с него самого и с Одиль. Одиль, лишенная после гибели Тессона средств к существованию и недостаточно уверенная в себе, чтобы пойти работать, уезжает в деревню к родителям. Рами, лишившись ее общества, впадает в депрессию, но вскоре находит способ, как вернуть Одиль в Париж: он решает привезтиее в качестве своей жены, предложив ей оформить фиктивный брак. Становиться ее мужем по-настоящему он не хочет, поскольку уверен в том, что любви не испытывает. Ролан убеждает своего дядю в связи с женитьбой удвоить ему содержание, едет за Одиль и, предложив ей свою фамилию и скромный достаток в обмен на простые дружеские чувства, привозит ее обратно, тем самым спасая от деревенской спячки и бесперспективности существования. Расписавшись, молодые люди продолжают жить отдельно и встречаются лишь несколько раз в неделю, причем Рами, подсознательно не веря в свое право на счастье, постепенно все дальше и дальше отстраняет Одиль от себя.

За время отсутствия Рами в Париже в группе Аглареса происходит переворот: Саксель оказывается из нее изгнан, причем на листке, порочащем поэта, наряду с прочими подписями стоит подпись Рами, который на самом деле видит эту бумагу впервые. К тому же ради расширения влияния группы среди радикально настроенных парижан в ее ряды оказываются допущенными люди нечистоплотные, заведомо способные на подлости и предательство. Столь неожиданный поворот событий способствует тому, что для Ролана Рами заканчивается некий период политического воспитания, и он постепенно все дальше отходит от коммунистов.

Ралли избавляется от представления о самом себе как о математике, а точнее, как о вычислительной машине, постоянно сбивающейся со счета, и пытается «выстроить» из обломков своего самолюбия новое, более человечное убежище, в котором бы нашлось место и такому чувству, как любовь к женщине. Одиль первая признается Рами в любви. Рами же, надеясь обдумать свою будущую жизнь и разобраться в себе, на несколько недель вместе с друзьями отправляется путешествовать по Греции. Там он находит в себе силы отказаться от постоянно искушающего его желания страдать и, заглянув себе в душу, понять, что он любит Одиль. Прибыв в Париж, он еще успевает вернуть расположение Одиль, уже не опасаясь быть просто «нормальным» человеком, и начинает относиться к этому состоянию, как к трамплину, с которого он сможет прыгнуть в будущее.

Е. В. Семина

Мегрэ колеблется

(Maigret hesite)

Роман (1968)

Дело, оказавшееся крайне тягостным для комиссара Мегрэ, началось с анонимного письма: неизвестный сообщал о том, что вскоре произойдет убийство. Мегрэ сразу замечает дорогую веленевую бумагу необычного формата. Благодаря этому обстоятельству удается быстро выяснить, что письмо было отправлено из дома адвоката Эмиля Парандона, специалиста по морскому праву. Наведя необходимые справки, комиссар выясняет, что Парандон сделал очень выгодную партию: он женат на одной из дочерей Гассена де Болье, председателя кассационного суда.

Мегрэ звонит Парандону с просьбой о встрече. Адвокат принимает комиссара с распростертыми объятиями: оказывается, он давно мечтал обсудить с профессионалом шестьдесят четвертую статью уголовного кодекса, в которой дается определение вменяемости преступника. Мегрэ внимательно изучает хозяина дома: это миниатюрный и очень подвижный человек в очках с толстыми стеклами — в громадном, роскошно обставленном кабинете он выглядит почти гномом. Парандон мгновенно опознает свою бумагу и читает странное послание, не выказывая удивления, зато вскакивает с места, когда в кабинет совершенно бесшумно входит элегантная женщина лет сорока с цепким взглядом. Мадам Парандон сгорает от желания узнать причину визита, но мужчины делают вид, будто не замечают этого. После ее ухода адвокат без всякого принуждения рассказывает об обитателях дома и их образе жизни. У супругов двое детей: восемнадцатилетняя Полетта занимается археологией, а пятнадцатилетний Жак учится в лицее. Девушка придумала себе с братом прозвища Бэмби и Гюс. С адвокатом работают секретарша мадемуазель Bar, стажер Рене Тортю и юный швейцарец Жюльен Бод, который мечтает стать драматургом, а пока выполняет мелкие поручения. Горничная Лиза и дворецкий Фердинанд живут в доме, кухарка и уборщица вечером уходят. Парандон предоставляет Мегрэ полную свободу — всем служащим будет предписано откровенно отвечать на любые вопросы комиссара,

Мегрэ стараетсяне слишком распространяться об этом деле. Ему немного стыдно за то, что он занимается пустяками. Нет оснований подозревать, будто в доме Парандона назревает драма — с виду все здесь чинно, размеренно, упорядочение. Тем не менее комиссар вновь отправляется к адвокату. Мадемуазель Bar отвечает на его вопросы со сдержанным достоинством. Она откровенно признается, что у них с патроном бывают минуты близости, но всегда урывками, поскольку в доме слишком много людей. Мадам Парандон, возможно, знает об этой связи — однажды она зашла в кабинет мужа в весьма неподходящий момент. Комната самой секретарши — настоящий проходной дом, а мадам просто вездесуща. Никогда не знаешь, когда она появится — по ее приказу полы везде застланы коврами.

В полицию приходит второе анонимное письмо: неизвестный предупреждает, что в результате неловких действий комиссара преступление может совершиться с часу на час. Мегрэ вновь встречается с секретаршей — ему нравится эта умная, спокойная девушка. Она явно влюблена в своего патрона и полагает, что опасность грозит именно ему. В доме всеми делами заправляет мадам Парандон. С дочерью у нее отношения плохие — Бэмби считает отца жертвой матери. Возможно, в этом есть доля истины: семейство Гассенов взяло верх над Парандонами — ни родные, ни друзья адвоката здесь фактически не бывают. Гюс обожает отца, но стесняется выказывать свои чувства.

Мегрэ начинает все сильнее тревожиться. Он уже знает, что у о6оих супругов есть оружие. Мадам Парандон, с которой он пока не беседовал, сама звонит в полицию. Ей не терпится просветить комиссара относительно мужа: несчастный Эмиль родился недоношенным— он так и не сумел стать полноценным человеком. Вот уже двадцать лет она пытается защитить его, но он все глубже уходит в себя и полностью отгородился от мира. Супружеские отношения пришлось прекратить год назад — после того, как она застала мужа с этой девкой-секретаршей. А его маниакальный интерес к одной из статей уголовного кодекса — разве это не психоз? Ей стало страшно жить в этом доме.

Мегрэ знакомится с помощниками адвоката и слугами. Жюльен Бод утверждает, что о связи патрона с мадемуазель Ваг известно всем. Это очень славная девушка. Будущий драматург считает, что ему повезло: супружеская чета Парандонов — готовые персонажи пьесы. Они встречаются в коридоре, словно прохожие на улице, а за столом сидят, как незнакомые люди в ресторане. Рене Тортю ведет себя очень сдержанно и лишь замечает, что на месте патрона вел бы более деятельную жизнь. Дворецкий Фердинанд откровенно именует мадам Парандон стервой и чертовски хитрой бабой. Душевному хозяину с Ней не повезло, а разговоры о его помешательстве — полная чепуха.

Мегрэ получает третье послание: аноним заявляет, что комиссар фактически спровоцировал убийцу. В доме устанавливается постоянное наблюдение: ночью дежурит инспектор Лалуэнт, утром его сменяет Жанвье. Когда раздается звонок, у Мегрэ невольно сжимается сердце. Жанвье сообщает об убийстве. С супругами Парандон все в порядке — зарезана мадемуазель Bar.

Вместе со следственной бригадой Мегрэ спешит в знакомый дом. Жюльен Бод плачет, не стыдясь слез, самоуверенный Рене Тортю явно подавлен, мадам Парандон, по словам горничной, еще не выходила из спальни. Установлено, что девушке перерезали горло примерно в половине десятого. Она хорошо знала убийцу, поскольку Продолжала спокойно работать и позволила взять острый нож со своего собственного стола. Комиссар отправляется к адвокату — тот сидит в полной прострации. Но когда появляется мадам Парандон с мольбой признаться в убийстве, маленький адвокат начинает в бешенстве топать ногами — к полному удовлетворению своей супруги.

После ее ухода в кабинет врывается Гюс с явным намерением защитить отца от Мегрэ. Комиссар уже догадался, кто автор таинственных анонимных писем — это была чисто мальчишеская затея. После разговора с Бэмби подтверждается и другое предположение Мегрэ;

дети тяготятся тем образом жизни, который навязывает им мать. Но Бэмби, в отличие от брата, считает Парандона тряпкой и недолюбливает мадемуазель Bar.

Допрос мадам Парандон комиссар оставляет напоследок. Она твердит, что приняла на ночь снотворное и проснулась около двенадцати, Убийство, безусловно, совершил муж — вероятно, эта девица шантажировала его. Впрочем, он мог это сделать и без повода, ибо одержим страхом болезни и смерти — недаром он отказывается иметь дело с людьми своего круга.

Тем временем инспектор Люка опрашивает жильцов дома напротив. Среди них есть инвалид, который целыми днями просиживает у окна. Из его квартиры прекрасно видна гостиная Парандонов. Мадам выходила около половины десятого — ее должна была видеть занятая уборкой горничная. Припертая к стене Лиза больше не отпирается и просит прощения у хозяйки.

В туалетном ящике Мегрэ находит маленький браунинг. Когда мадам Парандон вышла, револьвер лежал у нее в кармане халата. Скорее всего, в тот момент она собиралась застрелить мужа, но затем ей пришла в голову другая мысль. Убив секретаршу, она могла не только нанести ему удар, но и навлечь на него все подозрения. Револьвер не понадобился, поскольку на столе у Антуанетты лежал острый нож для зачистки опечаток.

Распорядившись доставить подозреваемую на набережную Орфевр, Мегрэ вновь заходит к адвокату — у Парандона имеется повод детальнее проштудировать статью шестьдесят четвертую. В машине комиссар вспоминает ужасающую по своей расплывчатости формулировку: «Нет преступления, если во время совершения деяния обвиняемый был в состоянии безумия или был принужден к тому силой, которой он не мог противостоять».

Е. Д. Мурашкинцева

Философский камень

(L'Ceuvre au Noir)

Роман (1968)

1529 год. На перепутье двух дорог встречаются двоюродные братья. Анри-Максимилиану, сыну богатого купца Анри-Жюста Лигра, шестнадцать лет: он бредит Плутархом и свято верит, что сможет потягаться славою с Александром Македонским и Цезарем. Ему претит сидеть в отцовской лавке и мерить аршином сукно: его цель — стать человеком. Незаконнорожденному Зенону двадцать лет: все его помыслы заняты только наукой, и мечтает он вознестись выше человека, познав тайны алхимии.

Зенон появился на свет в Брюгге. Его матерью была Хилзонда, сестра Анри-Жюста, а отцом — молодой прелат Альберико де Нуми, отпрыск старинного флорентийского рода. Красивый итальянец без труда соблазнил юную фламандку, а затем вернулся к папскому двору, где его ожидала блистательная карьера. Измена возлюбленного внушила молодой женщине отвращение к браку, но однажды брат познакомил ее с седобородым богобоязненным Симоном Адриансеном, который приобщил Хилзонду к евангелической вере. Когда до Брюгге дошла весть, что кардинал Альберико де Нуми был убит в Риме, Хилзонда согласилась выйти замуж за Симона, Зенон остался в~ доме дяди — отчиму так и не удалось приручить этого маленького волчонка.

Анри-Жюст отдал племянника в учение своему шурину Бартоломе Кампанусу, канонику церкви Святого Доната. Некоторые знакомства Зенона беспокоили родных: он охотно водил дружбу с цирюльником Яном Мейерсом и ткачом Коласом Гелом. Ян не знал себе равных в искусстве пускать кровь, но его подозревали в тайном расчленении трупов. Колас же мечтал облегчить труд сукноделов, и Зенон создал чертежи механических станков. В аптеке цирюльника и в мастерской ткача школяр постигал то, что не могла ему дать книжная премудрость. Впрочем, ткачи разочаровали юношу — эти вздорные невежды попытались сломать его станки. Однажды дом Анри-Жюста посетила принцесса Маргарита, которой понравился красивый дерзкий школяр: она выразила желание взять его в свою свиту, но Зенон предпочел пуститься в странствия. Вскоре Анри-Максимилиан последовал его примеру. Потерпев неудачу со старшим сыном, Анри-Жюст возложил все свои надежды на младшего — Филибера.

Первое время молва о Зеноне не утихала. Многие утверждали, что он постиг все тайны алхимии и медицины. Говорили также, что он оскверняет кладбища, соблазняет женщин, путается с еретиками и безбожниками. Его будто бы видели в самых отдаленных странах — по слухам, он нажил целое состояние, продав алжирскому паше тайну изобретенного им греческого огня. Но время шло, Зенона понемногу стали забывать, и лишь каноник Кампанус иногда вспоминал своего бывшего ученика.

Симон Адриансен и Хилзонда прожили в мире и согласии двенадцать лет. В их доме собирались праведные — те, кому открылся свет истины. Разнеслась весть, что в Мюнстере анабаптисты прогнали епископов и муниципальных советников — этот город превратился в Иерусалим обездоленных. Симон, распродав свое имущество, отпряг вился в Град Божий вместе с женой и маленькой дочерью Мартой. Вскоре цитадель добродетели была окружена католическими войска-ми. Ганс Бокхольд, носивший прежде имя Иоанна Лейденского, провозгласил себя королем-пророком. У нового Христа было семнадцать жен, что служило несомненным доказательством мощи Бога, Когда Симон уехал собирать деньги для святого дела, Хилзонда стала восемнадцатой. Одурманенная экстазом, она едва заметила, как в город ворвались солдаты епископа. Начались массовые казни. Хилзонде отрубили голову, а Марту верная служанка спрятала до возвращения Симона. Старик ни словом не упрекнул погибшую жену: в ее падении он винил только себя. Житьему оставалось недолго, и он препоручил Марту своей сестре Саломее — жене богатейшего банкира Фуггера, Девочка выросла в Кельне вместе с кузиной Бенедиктой. Мартин Фуггер и Жюст Лигр из Брюгге, извечные друзья-соперники, приняли решение объединить капиталы: Бенедикте предстояло выйти замуж за филиберз. Но когда в Германии началась чума, Саломея и Бенедикта умерли. Женой Филибера Лигра стада Марта. Всю жизнь она терзалась чувством вины, ибо отреклась от завещанной родителями евангелической веры и не смогла преодолеть страха, прогнавшего ее от постели угасающей сестры. Свидетелем ее слабости был врач — высокий худой человек с поседевшими волосами и смуглым лицом.

Из Кельна Зенон перебрался в Инсбрук. Здесь двоюродные братья встретились вновь. Прошло двадцать лет — можно было подводить итоги, Анри-Максимилиан дослужился до капитана: он не жалел об уходе из дома, однако жизнь сложилась совсем не так, как ему мечталось. Зенон многое познал, но пришел к выводу, что ученых мужей не зря сжигают на кострах: они могут обрести такое могущество, что столкнут в бездну весь земной шар — впрочем, род людской и не заслуживает лучшей участи. Невежество идет рука об руку с жестокостью, и даже поиски истины оборачиваются кровавым маскарадом, как это случилось в Мюнстере. Не умолчал Зенон и о своих неприятностях: его книгу «Предсказания будущего» признали еретической, поэтому ему нужно скрываться и постоянно менять место жительства.

Вскоре Анри-Максимилиан погиб при осаде Сиены. А Зенону пришлось бежать из Инсбрука, и он решил вернуться в Брюгге, где его никто не помнил. Лигры давно оставили этот город — Филибер был теперь одним из самых влиятельных и богатых людей Брабанта. Назвавшись именем Себастьян Теус, алхимик доверился старому другу Яну Мейерсу, в доме которого поселился. Сначала Зенон думал, что задержится в этом тихом убежище ненадолго, но постепенно понял, что попал в западню и обречен носить чужую личину. Он поддерживал дружеские отношения только с приором францисканского монастыря — это был единственный человек, проявлявший терпимость и широту взглядов. Доктора Теуса псе сильнее охватывало отвращение к людям — даже тело человеческое обладало множеством изъянов, и он пытался придумать более совершенное устройство. С юных лет его манили три стадии Великого Деяния алхимиков: черная, белая и красная — расчленение, воссоздание и соединение. Первая фаза потребовала всей его жизни, однако он был убежден, что тропа существует: вслед за гниением мысли и распадом всех форм наступит либо подлинная смерть, либо возвращение духа, освобожденного и очищенного от мерзости окружающего бытия.

Полубезумная служанка Катарина отравила старого Яна, и Зенона вновь потянуло странствовать, но он не мог оставить приора, мучительно умиравшего от полила в горле. Противостояние Сатурна не сулило ничего хорошего им обоим. Монахи, оставленные без присмотра. все чаще нарушали устав, а некоторые братья предались тайному блуду. Открыв лечебницу при монастыре, Зенон взял в помощники Сиприана — деревенского паренька, принявшего постриг в пятнадцать лет. Смутные времена располагали к доносам, и после смерти приора дело о монашеских оргиях раскрылось. На допросе с пристрастием Сиприан обвинил своего хозяина в соучастии. Себастьяна Теуса немедленно схватили, и он поразил всех, назвав свое подлинное имя.

Напрасно Зенон полагал, что его забыли. Призрак, живший в закоулках людской памяти, вдруг обрел плоть и кровь в облике чародея, богоотступника, иноземного лазутчика. Распутных монахов предали казни на костре. Узнав об этом, Зенон внезапно ощутил угрызения совести: как создатель греческого огня, погубившего сотни тысяч людей, он тоже был причастен к злодейству. Тогда ему захотелось покинуть этот ад — землю. Впрочем, на суде он защищался довольно искусно, и общественное мнение разделилось: люди, пострадавшие от махинаций Филибера, распространили злобу свою и на Зенона, тогда как родственники и друзья Лигров тайком пытались помочь обвиняемому. Каноник Кампанус послал к банкиру нарочного. Но Марта не любила вспоминать о человеке, угадавшем ее стразе, а Филибер был слишком осторожен, чтобы рисковать своим положением ради сомнительного кузена. Участь Зенона была решена показаниями Катарины, которая заявила, что помогла отравить Яна Мейерса: по ее словам, она не смогла отказать негодяю-врачу, распалившему ее плоть любовным зельем. Слухи о колдовстве полностью подтвердились, и Зенон был приговорен к сожжению. Жители Брюгге с нетерпением ожидали этого зрелища.

В ночь на 18 февраля 1569 г каноник Кампанус пришел в темницу, чтобы уговорить Зенона принести публичное покаяние и сохранить тем самым жизнь. Философ отказался наотрез. После ухода священника он достал тщательно спрятанное узкое лезвие. В последнюю минуту ему пригодилась сноровка цирюльника- хирурга, которой он так гордился. Взрезав берцовую вену и лучевую артерию на запястье, он явственно увидел три фазы Деяния: чернота зеленела, оборачиваясь чистой белизной, мутная белизна переходила в багряное золото, а потом прямо перед глазами затрепетал алый шар Зенон еще успел услышать шаги тюремщика, но теперь люди были ему не страшны.

Е. Л. Мурашкинцева

Тошнота (La nausee)

Роман (1938)

Роман построен по принципу дневниковых записей главного героя Антуана Рокантена, объездившего Центральную Европу, Северную Африку, Дальний Восток и уже три года как обосновавшегося в городе Бувиле, чтобы завершить свои исторические изыскания, посвященные маркизу де Рольбону, жившему в XVIII в.

В начале января 1932 г. Антуан Рокантен вдруг начинает ощущать в себе изменения. Его захлестывает некое неведомое до сих пор ощущение, похожее на легкий приступ безумия. Впервые оно охватывает его на берегу моря, когда он собирается бросить в воду гальку. Камень кажется ему чужеродным, но живым. Все предметы, на которых герой задерживает взгляд, кажутся ему живущими собственной жизнью, навязчивыми и таящими опасность. Это состояние часто мешает Рокантену работать над его историческим трудом о маркизе де Рольбоне, который был видной фигурой при дворе королевы Марии Антуанетты, единственным наперсником герцогини Ангулемской, побывал в России и, по всей видимости, приложил руку к убийству Павла I.

Десять лет назад, когда Рокантен только узнал о маркизе, он в него в буквальном смысле влюбился и после многолетних путешествий почти по всему земному шару три года назад решил обосноваться в Бувиле, где в городской библиотеке собран богатейший архив: письма маркиза, часть его дневника, разного рода документы. Однако с недавних пор он начинает ощущать, что маркиз де Рольбон ему смертельно надоел. Правда, на взгляд Рокантена, маркиз де Рольбон является единственным оправданием его собственного бессмысленного существования.

Все чаще и чаще его настигает то новое для него состояние, которому больше всего подходит название «тошнота». Она накатывает на Рокантена приступами, и все меньше и меньше остается мест, где он может от нее скрыться. Даже в кафе, куда он часто ходит, среди людей ему не удается от нее спрятаться. Он просит официантку поставить пластинку с его любимой песней «Some of these days». Музыка ширится, нарастает, заполняет зал своей металлической прозрачностью, и Тошнота исчезает. Рокантен счастлив. Он размышляет о том, каких вершин смог бы он достичь, если бы тканью мелодии стала его собственная жизнь.

Рокантен часто вспоминает о своей возлюбленной Анни, с которой расстался шесть лет назад. После нескольких лет молчания он вдруг получает от нее письмо, в котором Анни сообщает, что через несколько дней будет проездом в Париже, и ей необходимо с ним увидеться. В письме нет ни обращения, например «дорогой Антуан», ни обычного вежливого прощания. Он узнает в этомее любовь к совершенству. Она всегда стремилась воплощать «совершенные мгновения». Некие мгновения вее глазах обладали скрытым смыслом, который надо было «вылущить» из него и довести до совершенства. Но Рокантен всегда попадал впросак, и в эти минуты Анни его ненавидела. Когда они были вместе, все три года, они не позволяли ни единому мгновению, будь то моменты горести или счастья, отделиться от них и стать минувшими. Они все удерживали в себе. Вероятно, и расстались они по обоюдному согласию из-за того, что груз этот стал слишком тяжел.

В дневные часы Антуан Рокантен часто работает в читальном зале бувильской библиотеки. В 1930 г. там же он познакомился с неким Ожье П., канцелярским служащим, которому дал прозвище Самоучка, потому что тот проводил в библиотеке все свое свободное время и штудировал все имеющиеся здесь книги в алфавитном порядке. Этот Самоучка приглашает Рокантена пообедать с ним, ибо, судя по всему, собирается поведать ему нечто очень важное. Перед закрытием библиотеки на Рокантена вновь накатывает Тошнота. Он выходит на улицу в надежде, что свежий воздух поможет ему от нее избавиться» смотрит на мир, все предметы кажутся ему какими-то зыбкими, словно обессилевшими, он ощущает, что над городом нависла угроза. Насколько хрупкими кажутся ему все существующие в мире преграды! За одну ночь мир может измениться до неузнаваемости, и не делает этого только потому, что ему лень. Однако в данный момент у мира такой вид, будто он хочет стать другим. А в этом случае может случиться все, абсолютно все. Рокантену чудится, как из маленького прыщика на щеке ребенка вылупляется третий, насмешливый глаз, как язык во рту превращается в чудовищную сороконожку. Рокантену страшно. Приступы ужаса накатывают на него и в своей комнате, и в городском саду, и в кафе, и на берегу моря.

Рокантен идет в музей, где висят портреты известных всему миру мужей. Там он ощущает свою посредственность, необоснованность своего существования, понимает, что уже не напишет книги о Роль-боне. Он просто не может больше писать. Перед ним внезапно встает вопрос, куда же ему девать свою жизнь? Маркиз де Рольбон был его союзником, он нуждался в Рокантене, чтобы существовать, Рокантен — в нем, чтобы не чувствовать своего существования. Он переставал замечать, что сам существует; он существовал в обличье маркиза. А теперь эта накатившаяся на него Тошнота и стала его существованием, от которого он не может избавиться, которое он принужден влачить.

В среду Рокантен идет с Самоучкой в кафе обедать в надежде, что на время сумеет избавиться от Тошноты. Самоучка рассказывает ему о своем понимании жизни и спорит с Рокантеном, уверяющим его в том, что в существовании нет ни малейшего смысла. Самоучка считает себя гуманистом и уверяет, что смысл жизни — это любовь к людям. Он рассказывает о том, как, будучи военнопленным, однажды в лагере попал в барак, битком набитый мужчинами, как на него снизошла «любовь» к этим людям, ему хотелось их всех обнять. И каждый раз, попадая в этот барак, даже когда он был пустым, Самоучка испытывал невыразимый восторг. Он явно путает идеалы гуманизма с ощущениями гомосексуального характера, Рокантена вновь захлестывает Тошнота, своим поведением он даже пугает Самоучку и остальных посетителей кафе. Весьма неделикатно откланявшись, он спешит выбраться на улицу.

Вскоре в библиотеке происходит скандал. Один из служителей библиотеки, давно следящий за Самоучкой, подлавливает его, когда тот сидит в обществе двух мальчуганов и гладит одного из них по руке, обвиняет его в низости, в том, что он пристает к детям, и, дав ему в нос кулаком, с позором выгоняет из библиотеки, грозя вызвать полицию.

В субботу Рокантен приезжает в Париж и встречается с Анни. За шесть лет Анни очень пополнела, у нее усталый вид. Она изменилась не только внешне, но и внутренне. Она больше не одержима «совершенными мгновениями», ибо поняла, что всегда найдется кто-то, кто их испортит. Раньше она считала, что существуют некие эмоции, состояния: Любовь, Ненависть, Смерть, которые порождают «выигрышные ситуации» — строительный материал для «совершенных мгновений», а теперь поняла, что эти чувства находятся внутри нее. Теперь она вспоминает события своей жизни и выстраивает их, кое-что подправляя, в цепочку «совершенных мгновений». Однако сама она не живет в настоящем, считает себя «живым мертвецом». Надежды Рокантена на возобновление отношений с Анни рушатся, она уезжает в Лондон с мужчиной, у которого находится на содержании, а Рокантен намерен насовсем переселиться в Париж. Его все еще терзает ощущение абсурдности своего существования, сознание того, что он «лишний».

Заехав в Бувиль, чтобы собрать вещи и расплатиться за гостиницу, Рокантен заходит в кафе, где прежде проводил немало времени. Его любимая песня, которую он просит поставить ему на прощание, заставляет его подумать о ее авторе, о певице, которая ее исполняет. Он испытывает к ним глубокую нежность. На него словно бы находит озарение, и он видит способ, который поможет ему примириться с собой, со своим существованием. Он решает написать роман. Если хоть кто-нибудь в целом мире, прочитав его, вот так же, с нежностью, подумает о его авторе, Антуан Рокантен будет счастлив.

Е. В. Семина

Мухи (Les Mouches)

Пьеса (1943)

На главной площади Аргоса стоит облепленная мухами статуя Юпитера, Отмахиваясь от больших жирных мух, входит Орест. Из дворца несутся страшные вопли.

Пятнадцать лет назад Клитемнестра, мать Ореста и Электры, и ее любовник Эгиоф убили их отца Агамемнона. Эгисф хотел убить и Ореста, но мальчику удалось спастись. И вот теперь воспитанный в дальних краях Орест с любопытством вступает в родной город.

Входит переодетый горожанином Юпитер. Он разъясняет Оресту, что сегодня день мертвых, и вопли означают, что церемония началась: жители города во главе с царем и царицей каются и молят своих мертвецов простить их.

По городу ходят слухи, что сын Агамемнона Орест остался жив, Кстати, замечает Юпитер, если бы он случайно встретил этого Ореста, то сказал бы ему: «Здешние жители большие грешники, но они вступили на путь искупления. Оставьте их в покое, молодой человек, оставьте их в покое, отнеситесь с уважением к мукам, которые они на себя приняли, уходите подобру-поздорову. Вы непричастны к преступлению и не можете разделитьих покаяния. Ваша дерзкая невиновность отделяет вас от них, как глубокий ров».

Юпитер уходит. Орест в растерянности: он не знает, что ответить незнакомцу, город, где он по праву мог быть царем, ему чужой, ему нет в нем места. Орест решает уехать.

Появляется Электра. Орест заговаривает с ней, и та рассказывает чужестранцу о своей ненависти к Клитемнестре и Эгасфу. Электра одинока, у нее нет подруг, ее никто не любит. Но она живет надеждой — ждет одного человека…

Входит царица Клитемнестра. Она просит Электру облачиться в траур: скоро начнется официальная церемония покаяния. Заметив Ореста, Клитемнестра удивляется: путешественники, как правило, объезжают город стороной, «для них наше покаяние — чума, они боятся заразы».

Электра насмешливо предупреждает Ореста, что публично каяться — национальный спорт аргивян, все уже наизусть знают преступления друг друга. А уж преступления царицы — «это преступления официальные, лежащие, можно сказать, в основе государственного устройства». Каждый год в день убийства Агамемнона народ идет к пещере, которая, как говорят, сообщается с адом. Огромный камень, закрывающий вход в нее, отваливают в сторону, и мертвецы, «как говорят, поднимаются из ада и расходятся по городу». А жители готовят для них столы и стулья, стелют постели. Впрочем, она, Электра, не собирается принимать участия в этих дурацких играх. Это неее мертвецы.

Электра уходит. Следом за ней, пожелав Оресту поскорей убраться из города, уходит и Клитемнестра. Появляется Юпитер. Узнав, что Орест собрался уезжать, он предлагает ему пару коней по сходной цене. Орест отвечает, что передумал.

Народ толпится перед закрытой пещерой. Появляются Эгисф и Клитемнестра. Отваливают камень, и Эгисф, став перед черной дырой, обращается к мертвецам с покаянной речью. Неожиданно появляется Электра в кощунственно белом платье. Она призывает жителей прекратить каяться и начать жить простыми человеческими радостями. А мертвые пусть живут в сердцах тех, кто любил их, но не тащат их за собой в могилу. Тут глыба, закрывавшая вход в пещеру, с грохотом катится вниз. Толпа цепенеет от страха, а потом рвется расправиться с возмутительницей спокойствия. Эгисф останавливает разъяренных горожан, напомнив им, что закон запрещает карать в день праздника.

Все уходят, на сцене только Орест и Электра, Электра пылает жаждой мести. Открывшись сестре, Орест начинает уговаривать ее отказаться от мести и уехать вместе с ним. Однако Электра непреклонна. Тогда, желая завоевать любовь сестры и право на гражданство в насквозь пропахшем мертвечиной Аргосе, Орест соглашается «взвалить на плечи тяжкое преступление» и избавить жителей от царя и царицы, которые насильно заставляют людей все время помнить о свершенных ими злодеяниях.

В тронном зале дворца стоит жуткая окровавленная статуя Юпитера. У ее подножия прячутся Орест и Электра. Вокруг роятся мухи. Входят Клитемнестра и Эгисф. Оба смертельно устали от ими же придуманной церемонии. Царица уходит, а Эгисф обращается к статуе Юпитера с просьбой даровать ему покой.

Из темноты с обнаженным мечом выскакивает Орест. Он предлагает Эгисфу защищаться, но тот отказывается — он хочет, чтобы Орест стал убийцей. Орест убивает царя, а затем рвется в комнату царицы. Электра хочет его удержать — «она уже не может повредить…». Тогда Орест идет сам.

Электра смотрит на труп Эгисфа и не понимает: неужели она этого хотела? Он умер, но вместе с ним умерла и ее ненависть. Раздается вопль Клитемнестры. «Ну вот, мои враги мертвы. Много лет я заранее радовалась этой смерти, теперь тиски сжали мое сердце. Неужели я обманывала себя пятнадцать лет?» — вопрошает Электра. Возвращается Орест, руки у него в крови. Орест чувствует себя свободным, он совершил доброе дело и готов нести бремя убийства, так как в этом бремени — его свобода.

Рои жирных мух окружают брата и сестру. Это эринии, богини угрызений совести. Электра уводит брата в святилище Аполлона, дабы защитить его от людей и мух.

Орест и Электра спят у подножия статуи Аполлона. Вокруг них хороводом расположились эринии. Брат и сестра пробуждаются. Словно огромные навозные мухи, начинают пробуждаться эринии.

Взглянув на сестру, Орест с ужасом обнаруживает, что за ночь она стала удивительно похожа на Клитемнестру. И это неудивительно: она, как и мать, стала свидетельницей страшного преступления. Потирая лапки, эринии в бешеном танце кружат вокруг Ореста и Электры Электра сожалеет о содеянном, Орест уговаривает сестру не каяться, чтобы почувствовать себя окончательно свободным, он берет всю ответственность на себя.

Вошедший Юпитер усмиряет эриний. Он не собирается карать Ореста и Электру, ему просто нужна «капелька раскаяния». Юпитер убеждает Электру в том, что она не хотела убивать, просто в детстве она все время играла в убийство, ведь в эту игру можно играть одной. Электре кажется, что она начинает понимать себя.

Юпитер просит Ореста и Электру отречься от преступления, и тогда он посадит их на трон Аргоса. Орест отвечает, что он и так имеет право на этот трон. Юпитер замечает, что сейчас все жители Аргоса поджидают Ореста возле выхода из святилища с вилами и дубинами, Орест одинок, как прокаженный. Юпитер требует от Ореста признания своей вины, но тот отказывается. Юпитер сам создал человека свободным. А если он не хотел этого преступления, то почему он не остановил карающую руку в момент совершения преступления? Значит, заключает Орест, на небе нет ни добра, ни зла, «там нет никого, кто мог бы повелевать мною».

Свобода Ореста означает изгнание. Орест согласен — каждый человек должен отыскать свой путь. Юпитер молча удаляется.

Электра покидает Ореста. Едва она ступает на круг, на нее набрасываются эринии, и она взывает к Юпитеру. Электра раскаивается, и эринии отступают от нее.

Эринии сосредоточили все свое внимание на Оресте. Двери в святилище распахиваются, за ними видна разъяренная толпа, готовая в клочья разорвать Ореста. Обращаясь к горожанам, Орест гордо заявляет, что берет на себя ответственность за совершенное убийство. Он пошел на него ради людей: взял на себя преступление человека, не справившегося с его бременем и переложившего ответственность на всех жителей города. Мухи должны наконец перестать угнетать аргивян. Теперь это его мухи, его мертвецы. Пусть горожане попытаются начать жить заново. Он же покидает их и уводит за собой всех мух.

Орест выходит из круга и удаляется. Эринии с воплями бросаются за ним.

Е. В. Морозова

Почтительная потаскушка

(La Р… respectueuse)

Пьеса (1946)

Действие разворачивается в маленьком городке, в одном из южных штатов Америки. Лиззи Мак-Кей, молоденькая девушка, приезжает из Нью-Йорка на поезде, где становится свидетельницей убийства белым человеком одного из двух негров, которые, как потом объяснил убийца, якобы хотели изнасиловать Лиззи. Утром следующего дня оставшийся в живых седовласый негр появляется у дверей Лиззи и умоляетее дать показания полиции, что негр ни в чем не виноват, иначе его линчуют жители города, уже охотящиеся за ним. Лиззи обещает выполнить его просьбу, но спрятать его отказывается и захлопывает перед его носом дверь.

В это время из ванной комнаты выходит Фред, ее ночной гость, богатый и холеный молодой человек. Ему Лиззи признается, что избегает принимать случайных гостей. Ее мечта — завести трех-четырех постоянных друзей пожилого возраста, которые посещали бы ее по разу в неделю. Фред хоть и молод, но выглядит представительно, поэтому и ему она предлагает свои постоянные услуги. Фред старается не показать ей, что она произвела на него сильное впечатление, поэтому начинает ей дерзить и платит всего десять долларов. Лиззи негодует, но Фред приказывает ей замолчать и добавляет, что в противном случае она окажется за решеткой. Он вполне может устроить ей это удовольствие, так как его отцом является сенатор Кларк. Лиззи постепенно успокаивается, и Фред заводит с ней разговор о вчерашнем случае в поезде, описанном в газетах. Его интересует, действительно ли негр собиралсяее изнасиловать. Лиззи отвечает, что ничего подобного не было. Негры очень спокойно беседовали между собой. Никто из них даже не взглянул на нее. Потом вошли четверо белых. Двое из них начали к ней приставать. Они выиграли матч в регби и были пьяны. Они стали говорить, что в купе пахнет неграми, и пытались выбросить черных из окна. Негры защищались как могли. В конце концов одному из белых подбили глаз, тогда тот выхватил револьвер и застрелил негра. Другой негр успел выпрыгнуть в окно, когда поезд подходил к перрону.

Фред уверен, что негру недолго осталось гулять на свободе, поскольку его в городе знают и скоро схватят. Ему интересно, что Лиззи будет говорить в суде, когда ее вызовут давать показания. Лиззи заявляет, что расскажет то, что видела. Фред старается уговорить ее не делать этого. По его мнению, она не должна подводить под суд человека своей расы, тем более что Томас (имя убийцы) приходится Фреду двоюродным братом. Фред заставляет ее выбирать, кого она предпочтет предать: какого-то негра или же Томаса, «порядочного человека» и «прирожденного лидера». Он даже пытается подкупить девушку пятьюстами долларами, но Лиззи не хочет брать его денег и заливается слезами, поняв, что Фред всю ночь только и обдумывал, как бы ее провести.

Раздается звонок в дверь, и слышны крики: «Полиция». Лиззи открывает, и в комнату входят двое полицейских, Джон и Джеймс. Они требуют у Лиззи документы и спрашивают ее, не она ли привела Фреда к себе. Она отвечает, что сделала это именно она, но добавила, что занимается любовью бескорыстно. На это Фред отвечает, что лежащие на столе деньги его и у него имеются доказательства. Полицейские заставляют Лиззи выбирать: либо ей самой сесть в тюрьму за проституцию, либо документально подтвердить, что Томас не виновен, потому что судья при наличии ее подтверждения готов освободить Томаса из тюрьмы. Лиззи категорически отказывается обелять Томаса, даже несмотря на угрозы Фреда засадить ее в тюрьму или поместить в публичный дом. Фред негодует на то, что от «обыкновенной девки» зависит судьба «лучшего человека в городе». Он и его приятели в растерянности.

В дверях появляется сенатор Кларк. Он просит молодых людей оставить девушку в покое и заявляет, что они не имеют права терроризировать ее и вынуждать действовать против совести. В ответ на протестующий жест Фреда сенатор просит полицейских удалиться, а сам, убедившись, что девушка не лжет и что негр действительно не угрожал ее чести, начинает сокрушаться о бедной Мэри. На вопрос Лиззи, кто такая Мэри, сенатор отвечает, что это его сестра, мать несчастного Томаса, которая умрет с горя. Сказав это, сенатор делает вид, что собирается уходить. Лиззи явно расстроена. Ей жаль старушку. Сенатор Кларк просит девушку больше не думать о его сестре, о том, как она могла бы улыбаться Лиззи сквозь слезы и говорить, что никогда не забудет имени девушки, которая вернула ей сына. Лиззи расспрашивает сенатора о его сестре, узнает, что именно по ее просьбе сенатор пришел к Лиззи и что теперь мать Томаса, это «одинокое существо, выброшенное судьбой за борт общества», ждет ее решения. Девушка не знает, как ей поступить. Тогда сенатор подходит к делу с другой стороны. Он предлагает ей представить, будто бы к ней обращается сама американская нация. Она просит Лиззи сделать выбор между двумя своими сыновьями: негром, родившимся случайно, бог весть где и от кого. Нация вскормила его, а что он дал ей? Ничего. Он бездельничает, ворует и распевает песни. И другим, Томасом, полной ему противоположностью, который хоть и поступил очень дурно, но является стопроцентным американцем, потомком старейшей в стране семьи, выпускником Гарвардского университета, офицером, владельцем завода, где работают две тысячи рабочих и которым предстоит стать безработными, если их хозяин умрет, то есть человеком, совершенно необходимым нации. Своей речью сенатор сбивает Лиззи с толку и, заверив к тому же, что мать Томаса станет любить ее, как родную дочь, заставляет девушку подписать документ, оправдывающий Томаса.

После ухода Фреда и сенатора Лиззи уже жалеет, что сдалась.

Двенадцатью часами позже с улицы доносится шум, в окне появляется лицо негра; ухватившись за раму, он прыгает в пустую комнату. Когда раздается звонок в дверь, он прячется за портьерой. Лиззи выходит из ванной и открывает дверь. На пороге стоит сенатор, который желает от лица своей рыдающей от счастья в объятиях сына сестры поблагодарить девушку и передать ей конверт со стодолларовой бумажкой. Не найдя в конверте письма, Лиззи комкает его и бросает на пол. Ей было бы приятней, если бы мать Томаса сама по? трудилась что-нибудь выбрать для нее по своему вкусу. Ей гораздо важнее внимание и сознание того, что в ней видят личность. Сенатор обещает отблагодарить Лиззи в свое время как следует и вскоре вернуться. После его ухода девушка разражается рыданиями. Вопли на улице становятся все ближе. Негр выходит из-за портьеры, останавливается возле Лиззи. Та поднимает голову и вскрикивает. Негр умоляет спрятать его. Если его поймают, то обольют бензином и сожгут. Лиззи жалко негра, и она соглашается укрыть его у себя до утра.

Преследователи ставят на обоих концах улицы часовых и прочесывают дом за домом. В ее квартирку звонят, а затем входят трое человек с ружьями. Лиззи заявляет, что она и есть та самая девушка, которую негр изнасиловал, поэтому у нее его искать нечего. Все трое уходят. Вслед за ними появляется Фред, он запирает за собой дверь и обнимает Лиззи. Он сообщает, что преследователи все-таки поймала негра, хотя и не того, и линчевали его. После линчевания Фреда потянуло к Лиззи, в чем он ей и признается.

В ванной слышен шорох. На вопрос Фреда, кто в ванной, Лиззи отвечает, что это ее новый клиент. Фред заявляет, что отныне у нее не будет клиентов, она — только его. Из ванной выходит негр. Фред выхватывает револьвер. Негр убегает. Фред бежит вслед за ним, стреляет, но промахивается и возвращается. Лиззи, не зная о том, что Фред промахнулся, берет револьвер, который Фред, вернувшись, швырнул на стол, и грозится его убить. Однако выстрелить она не решается и добровольно отдает ему оружие. Фред обещает поселить ее в красивом доме с парком, откуда ей, правда, нельзя будет выходить, поскольку он очень ревнив, дать много денег, слуг и три раза в неделю по ночам ее навещать.

Б. В. Семина

Дьявол и Господь Бог

(Le Diable et le Bon Dieu)

Пьеса (1951)

Действие происходит в развороченной крестьянской войной Германии XVI в. Однако история для автора — всего лишь фон, герои, обрядившиеся в старинные костюмы, мыслят вполне современно, пытаясь ответить на извечные вопросы: что есть Добро и Зло, в чем состоит свобода человеческой личности.

Гец — распутник, богохульник, полководец-бандит, незаконнорожденный, вместе с братом, рыцарем Конрадом сражается против архиепископа. Но стоит архиепископу пообещать Гецу отдать ему владения брата, если тот перейдет на его сторону, как Гец предает Конрада, убивает его во время сражения и вместе с людьми архиепископа осаждает мятежный город Вормс.

В городе голод, народ озлоблен, священники затворились в храме. По улицам растерянно бродит единственный священник Генрих. Он всегда утешал бедняков, поэтому его не тронули. Но сейчас его уговоры уповать на Господа и любить ближнего не находят отклика у горожан. Им гораздо понятнее слова их предводителя, булочника Насти, призывающего сражаться до последнего.

В надежде найти хлеб голодная беднота громит замок епископа и убивает его владельца. Но епископ сказал правду: амбары замка пусты. Значит, погромы будут продолжаться и следующими жертвами станут священники. Умирая, епископ вручает Генриху ключ от подземного хода в город. Генрих оказывается перед выбором: «Бедняки убьют священников — или Гец убьет бедняков. Двести священников или двадцать тысяч человек». Отдав ключ Гецу, Генрих предаст горожан и спасет слуг Господних. Чьи жизни важнее? В отчаянии Генрих идет в лагерь Геца.

Генриха приводят к Гецу; священнику кажется, что перед ним сам дьявол, и он отказывается отдать ключ. Но Гец уверен, что «поп предаст», он чувствует в нем родственную душу. Как и Гец, Генрих — незаконнорожденный; он старается постоянно творить Добро, он полон любви к людям, но результат и у него, и у кровожадного Геца один: зло и несправедливость.

К Гецу приходит банкир и просит его не разрушать город; взамен он предлагает Гецу огромный выкуп. Гец отказывается: он хочет захватить город «ради Зла», ибо все Добро уже сделано Господом.

В лагерь приходит Насти. Он просит Геца стать во главе мятежных крестьян, но и это предложение Гец встречает отказом. Ему неинтересно сражаться с аристократами: «Бог — единственный достойный противник».

«Я творю Зло ради Зла, — горделиво заявляет Гец, — все же остальные творят Зло из сластолюбия или корысти». Но это не имеет никакого значения, возражает ему Генрих, ведь это «Бог пожелал, чтобы Добро стало невозможным на земле», а стало быть, нигде нет ни Добра, ни справедливости. «Земля смердит до самых Звезд!»

«Значит, все люди творят Зло?» — спрашивает Гец. Все, отвечает ему Генрих. Что ж, тогда он, Гец, будет творить Добро. Гец заключает с Генрихом пари сроком на год и один день: в течение этого срока он обязуется делать исключительно Добро… И чтобы напоследок «прижать Бога к стенке», Гец предлагает сыграть в кости на город. Если он выиграет, то сожжет город, и Бог будет за это в ответе, а если проиграет, то пощадит город. Катерина, любовница Геца, которую он некогда изнасиловал, играет и выигрывает. Гец уходит творить Добро, Генрих идет за ним — чтобы самому судить дела Геца.

Заступив во владение землями брата, Гец раздает их крестьянам. Но крестьяне боятся брать господские земли: они не верят в искренность намерений Геца. Бароны — соседи Геца избивают его: ведь их крестьяне могут потребовать, чтобы они тоже отдали свои владения. Гец уклоняется от ударов, но не сопротивляется.

К Гецу приходит Насти. Он тоже просит его оставить себе земли: «Если ты нам желаешь добра, сиди спокойно и не затевай перемен». Вспыхнувший в неподходящую минуту мятеж заранее обречен на поражение, Насти же хочет победить, а для этого нужно как следует подготовиться. Но Гец не внемлет ему: он возлюбил всех людей, и поэтому он раздаст свои земли и построит на них Город Солнца.

Крестьяне собираются возле церкви. Появляется Гец. Он спрашивает крестьян, почему они по-прежнему несут ему в амбар оброк, когда он ясно всем сказал, что больше не будет ни оброка, ни повинностей. «Пока оставим все как есть», — отвечают ему крестьяне, ведь «у каждого свое место». Тут появляются монахи и, словно ярмарочные зазывалы, с шутками и прибаутками продают индульгенции. Гец пытается остановить их, но его никто не слушает: товар идет нарасхват.

За индульгенцией приходит прокаженный. Чтобы доказать свою безграничную любовь к людям, Гец целует его, но его поцелуй вызывает лишь отвращение — как у прокаженного, так и у столпившихся вокруг крестьян. Зато, когда монах дарит прокаженному отпущение. все приходят в восторг. «Господи, укажи мне путь ких сердцам!» — в отчаянии восклицает Гец.

Появляется Генрих. Он больше не священник — он оклеветал себя, и его лишили права совершать обряды. Теперь он, словно тень, следует за Гецем. Генрих сообщает Гецу, что Катерина смертельно больна. Она любит Геца, но его коснулась благодать, и он «дал Катерине кошелек и прогнал ее. Вот от чего она умирает». Пытаясь облегчить страдания Катерины, Гец заявляет, что берет все ее грехи на себя. Бросаясь к распятию, он молит Христа позволить ему носить стигматы и, не дождавшись ответа, сам наносит себе раны. Увидев кровь, струящуюся по его рукам, крестьяне падают на колени. Они наконец поверили Гецу. «Сегодня для всех начинается царствие божие. Мы построим Город Солнца», — говорит им Гец. Катерина умирает.

В деревне Геца царит всеобщая любовь, «никто не пьет, никто не крадет», мужья не бьют жен, родители — детей. Крестьяне здесь счастливы «не только ради себя, но и ради всех», они всех жалеют, не хотят драться даже за собственное счастье и готовы умереть в молитвах за тех, кто станетих убивать.

Появляется Гец, затем Насти. Вспыхнул мятеж, и в нем повинен Гец; он доказал крестьянам, что они «могут обойтись без попов, и теперь всюду появились проповедники ярости, они призывают к мести». У мятежников нет ни оружия, ни денег, ни военачальников. Насти предлагает Гецу возглавить крестьянское войско — он же «лучший полководец Германии». Ведь война все равно найдет его. Гец колеблется. Согласиться — значит вновь «вешать кого попало для острастки — правого и виноватого», платить за победу тысячами жизней.

И вое же Гец уходит к людям, «чтобы спасти мир», перед уходом приказывая своим крестьянам не ввязываться ни в какие драки:

«Если вам станут угрожать, отвечайте на угрозы любовью. Помните, братья мои, помните: любовь заставит отступить войну». Уверенный, что это Бог направляет его шаги, он идет сражаться во имя любви.

Входит Генрих с цветами на шляпе. Он сообщает Гецу, что крестьяне ищут его, чтобы убить. На вопрос, откуда он это знает, Генрих указывает на дьявола, безмолвно стоящего у него за плечами. С некоторых пор эта парочка неразлучна.

Генрих доказывает Гецу, что все добро, которое он сделал, на деле обернулось злом еще большим, нежели когда он просто творил зло. Ибо Богу плевать на него. «Человек — ничто». В ответ Гец сообщает ему свое открытие, или, по его определению, «величайшее жульничество» — Бога нет. И поэтому он начинает свою жизнь сначала. Потрясенный Генрих, чувствуя его правоту, умирает. «Комедия добра закончилась убийством», — констатирует Гец.

Гец берет на себя командование войском: закалывает отказавшегося подчиниться ему начальника, приказывает вешать дезертиров. «Вот и началось царствие человека на земле», — говорит он испуганному Насти. Гец не намерен отступать: он заставит людей трепетать перед ним, раз нет иного способа любить их, он будет одинок, раз нет иного способа быть вместе со всеми. «Идет война — я буду воевать», — заключает он.

Е. В. Морозова

Остров (L'lle)

Роман (1962)

В основе сюжета лежит подлинное событие — мятеж на английском бриге «Баунти» (первая половина XVIII в).

Безбрежные воды Тихого океана. Красавец «Блоссом» стремительно летит по волнам. Третий помощник капитана Адам Парсел любуется кораблем, но при виде истощенных матросов ему становится стыдно за то, что он хорошо одет и сытно пообедал. Команда совершенно затравлена капитаном Бартом,

Боцман Босуэлл следит за тем, как убирается палуба. В наряде есть парни, способные взбаламутить весь экипаж: это прежде всего шотландец Маклеод, валлиец Бэкер и метис Уайт. Из камбуза вылезает юнга Джимми с ведром грязной воды. Не заметив появления капитана, он выливает воду против ветра, и несколько капель попадают на сюртук Барта. Капитан обрушивает на мальчишку свой могучий кулак — юнга падает замертво. Далее события развиваются стремительно. Бэкер словно не слышит приказа Барта выбросить тело за борт, а Парсел просит разрешения прочитать молитву. Первый помощник капитана Ричард Мэсон, которому юнга приходился племянником, стреляет в Барта. Великан Хант, получив незаслуженный удар линьком, сворачивает шею боцману. Маклеод расправляется со вторым помощником Джоном Симоном, попытавшимся взять власть на корабле.

Путь на родину мятежникам заказан. Они плывут на Таити, чтобы запастись водой и провиантом. Но сюда слишком часто заходят английские корабли, и Мэсон предлагает поселиться на затерянном в океане острове. Вскоре Парсел приносит список девяти добровольцев. У каждого имеются свои резоны. Мэсона, Маклеода и Ханта на родине ждет петля за убийство. Парсел и Бэкер вступили в открытый конфликт с Бартом, что при сложившихся обстоятельствах не сулит ничего хорошего. Юный Джонс готов идти на край света за Бэкером, а коротышка Смэдж — за Маклеодом. Желтолицый Уайт опасается расплаты за старые грехи: когда-то он зарезал человека. Не вполне понятны лишь мотивы Джонсона — самого старого из матросов. Позднее выясняется, что он ушел в плавание, спасаясь от мегеры-жены.

Парсел уже бывал на Таити. Он хорошо знает язык и обычаи добрых островитян. В свою очередь, таитяне всей душой любят «Адамо», а их вождь Оту с гордостью называет себя его другом. Парсела встречают с ликованием: лейтенант переходит из объятий в объятия, и это очень не нравится Мэсону. Впрочем, помощь «черных» он принимает охотно. Шесть таитян и двенадцать таитянок соглашаются на переселение. Но Мэсон отказывается взять на борт еще трех женщин — это означает, что некоторые колонисты останутся без пары. Лейтенанту Парселу подобное не грозит: золотоволосого стройного «перитани» (британцы на языке таитян, не выговаривающих букву «б») страстно любит темнокожая красавица Ивоа, дочь Оту. На корабле происходит их свадьба. Вскоре возникают и другие союзы по симпатии: громадная Омаата становится подругой Ханта, миловидная Авапуи выбирает Бэкера, молоденькая Амурея проникается пылкими чувствами к юному Джонсу. С Парселом откровенно заигрывает прелестная Итиа. Лейтенант пугливо отклоняет ее ухаживания, что весьма забавляет остальных женщин — по их понятиям, мимолетная любовная «игра» никак не может считаться изменой законной жене. Добрые отношения портятся во время морской бури: непривычные к шторму таитяне забиваются в трюм, и матросам кажется, будто «черные» их предали. Когда на горизонте возникает остров, Мэсон предлагает истребить туземцев, если таковые окажутся. С этой целью «капитан» обучает таитян стрелять из ружья. К счастью, остров оказывается необитаемым. Брат Ивоа Меани сразу замечает главныйего недостаток: единственный источник пресной воды находится слишком далеко от места, пригодного для жилья.

Колонисты начинают обустраиваться на острове. Таитяне селятся в одной хижине, англичане предпочитают жить порознь. Матросы отменяют офицерские звания. Власть на острове переходит к ассамблее, где все решения принимаются большинством голосов. Невзирая на возражения Парсела, «черных» в парламент не приглашают. Лейтенант с изумлением убеждается, что Маклеод обладает задатками недюжинного демагога: Хант поддерживает его по тупости, Джонсон — из страха, Смэдж — по злобе, а Уайт — вследствие недоразумения. Оскорбленный до глубины души Мэсон устраняется от всех дед. У Маклеода оказывается устойчивое большинство, а Парсел представляет бессильную оппозицию — его поддерживают только Бэкер и Джонс.

Матросы не желают учитывать интересы таитян и при разделе женщин. Впрочем, здесь Маклеода подстерегает неудача: бросая вызов Бэкеру, он требует себе Авапуи, но таитянка тут же устремляется в лес. Бэкер готов броситься на шотландца с ножом, и Парседу с большим трудом удается остановить его. Затем в лес убегает Итиа, не желая доставаться Уайту. Когда же коротышка Смэдж заявляет, что не признает законным брак Парсела с Ивоа, могучая Омаата отвешивает «крысенку» несколько оплеух. Мэсон, к великому негодованию Парсела, присылает на ассамблею записку с просьбой выделить ему женщину для ведения хозяйства, и в этом вопросе Маклеод охотно идет навстречу бывшему капитану — как подозревает Парсел, шотландцу просто хочется поставить «черных» на место. Когда Парсел приходит с извинениями в хижину таитян, его встречают не слишком дружелюбно. Ивоа объясняет мужу, что Меани любит его, как и прежде, но остальные считают отступником. Тетаити, признанный вождем по старшинству, разделяет это мнение.

Следующее голосование едва не завершается казнью. Когда матросы решают сжечь «Блоссом», Мэсон пытается застрелить Маклеода. Взбешенный шотландец предлагает повесить его, но при виде петли тяжелодум Хант внезапно требует убрать «эту пакость». Парсел одерживает свою первую парламентскую победу, но радость его длится недолго: матросы приступают к разделу земли, вновь исключив из списка таитян. Тщетно Парсел умоляет не наносить им подобного оскорбления — на Таити самые захудалые люди имеют хотя бы садик. Большинство не желает его слушать, и тогда Парсел объявляет о выходе из ассамблеи — его примеру следуют Бэкер и Джонс. Они предлагают таитянам свои три участка, но Тетаити отказывается, считая такой раздел позорным — по его мнению, за справедливость нужно бороться. Парсел не желает брать на душу грех братоубийства, а Бэкер не может принять решения, не зная языка. Кроме того, наблюдательный валлиец заметил, что Оху ревнует Амурею к Ропати (Роберту Джонсу) и охотно прислушивается к словам Тими — самого злобного и враждебного из таитян.

Маклеод также понимает, что война неизбежна. Он убивает двух безоружных мужчин, а остальные мгновенно скрываются в зарослях. Парсел с горечью говорит, что англичанам придется дорого за это заплатить — Маклеод плохо представляет себе, на что способны таитянские воины. Мирный прежде остров становится смертельно опасным. Таитяне, устроив засаду у источника, убивают Ханта, Джонсона, Уайта и Джонса, которые пошли за водой. Бэкер и Амурея помышляют теперь лишь о мести за Ропати — вдвоем они выслеживают и убивают Оху. Потом женщины рассказывают Парселу, что Бэкера застрелили на месте, а Амурею подвесили за ноги и распороли живот — это сделал Тими.

Перед лицом общего врага Мэсон примиряется с Маклеодом и требует судить Парсела за «предательство». Но струхнувший Смэдж голосует против расстрела, а Маклеод заявляет, что не желает лейтенанту зла — в сущности, лучшими на острове были те времена, когда «архангел Гавриил» состоял в оппозиции.

Парсел пытается вступить в переговоры с таитянами. Тими призывает убить его. Тетаити колеблется, а Меани приходит в ярость: как смеет это свинячье отродье посягать на жизнь его друга, зятя великого вождя Оту? Женщины прячут Парсела в пещере, но Тими выслеживает его — тогда Парсел впервые поднимает руку на человека. В последней схватке гибнут оставшиеся в живых англичане и лучший друг Парсела Меани. Беременная Ивоа, скрывшись в лесу с ружьем, велит передать Тетаити, что убьет его, если хоть волос упадет с головы ее мужа.

Пока идут длительные переговоры между женщинами и Тетаити, Парсел предается горьким размышлениям: не желая проливать кровь, он погубил своих друзей. Если бы он встал на сторону таитян после первого убийства, то мог бы спасти Бэкера, Джонса, Ханта — возможно, даже Джонсона и Уайта.

Тетаити обещает не убивать Парсела, но требует, чтобы тот покинул остров, поскольку не желает больше иметь дела с лживыми, коварными «перитани». Парсел просит отсрочки до рождения ребенка. Вскоре на свет появляется маленький Ропати, и это становится громадным событием для всей колонии — даже Тетаити приходит полюбоваться младенцем. А женщины лицемерно жалеют «старого» вождя: емууже целых тридцать лет — он надорвется со своими женами. Исчерпав тему неизбежной смерти Тетаити, женщины заводят другую песню: таитяне слишком черные, перитани слишком бледные, и только у Ропати кожа такая, как нужно — если Адамо уедет, ни у кого не будет золотистых детей. Тетаити слушает невозмутимо, но в конце концов не выдерживает и предлагает Парселу опробовать шлюпку. Они выходят в море вдвоем. Таитянин спрашивает, как поступит Адамо, если на остров высадятся перитани. Парсел без колебаний отвечает, что будет защищать свободу с оружием в руках.

Погода внезапно портится — начинается страшный шторм. Тетаити и Парсел плечом к плечу борются со стихией, но не могут найти остров в кромешной тьме. И тут на скале вспыхивает яркий огонь — это женщины разожгли костер. Оказавшись на берегу, Пар-сел теряет из виду Тетаити. Из последних сил они ищут и находят друг друга. На острове больше нет врагов.

Е. Д. Мурашкинцева

Разумное животное

(Un animal doue de raison)

Роман (1967)

Семидесятые годы нынешнего века. Профессор Севилла. давно и успешно изучает дельфинов. Поистине удивительные способности этих животных, а главное — их разум, вызывают всеобщий интерес — как у любопытствующей публики, так и у различных ведомств. В Соединенных Штатах, где живет и работает профессор Севилла, ежегодно на дельфинологию расходуется пятьсот миллионов долларов. И среди организаций, вкладывающих большие деньги в изучение дельфинов, немало тех, кто работает на войну.

Севилла пытается обучить дельфинов человеческой речи. Его работу опекают сразу два конкурирующих разведведомства; одно он условно называет «голубым», а другое — «зеленым». По его мнению, одни следят за ним с оттенком враждебности, другие — с оттенком благожелательности. И хотя Севилла интересуется исключительно своей работой, природное чувство справедливости нередко заставляет его задумываться над правильностью политики, проводимой его страной и президентом. Особенно это касается войны во Вьетнаме, которую США ведут давно и безуспешно.

Обоим ведомствам известен каждый шаг профессора, даже как и с кем он занимается любовью. Слежка за его личной жизнью особен но бесит профессора: темпераментный Севилла, в жилах которого течет немало южной крови, разведен и часто заводит романы, надеясь встретить женщину своей мечты. Впрочем, похоже, наконец это ему удается: его теперешняя ассистентка Арлетт Лафей становится его возлюбленной, а потом женой.

Кроме мисс Лафей, на станции Севиллы работают Питер, Майкл, Боб, Сюзи, Лизбет и Мэгги. Все они очень разные: Питер и Сюзи — прекрасные работники; Майкла больше интересует политика, он придерживается левых взглядов и выступает против войны во Вьетнаме, Мэгги — вечная неудачница в личной жизни; Лизбет нарочито подчеркивает свою независимость, а Боб — тайный информатор одного из ведомств.

Профессор Севилла добивается поразительных успехов: дельфин Иван начинает говорить. Чтобы Фа, как дельфин сам себя называет, не было одиноко, профессор подсаживает к нему «дельфинку» Бесси, или, как произносит Фа, Би. Неожиданно Фа перестает говорить. Существование лаборатории поставлено под угрозу. Тогда Севилла применяет к Ивану метод «кнута и пряника»: дельфинам дают рыбу только тогда, когда Фа попросит ее словами. Результат малоутешителен: Фа добивается рыбы минимумом слов. Тогда у него забирают самку и ставят условие: Фа говорит, и ему отдают Би. Фа соглашается. Теперь обучение Фа и Би идет поистине семимильными шагами.

Работа лаборатории засекречена, но увлеченный Севилла не придает этому значения. Неожиданно его вызывают «на ковер>. Некий мистер Адаме упрекает профессора в том, что из-за его небрежности, произошла утечка секретной информации — уволившаяся Элизабет Доусон передала русским секретную информацию о работе лаборатории и заявила, что поступила так по указанию самого профессора. Впрочем, Адамс знает, что это ложь: Элизабет сделала подобное заявление из ревности. Однако он весьма недвусмысленно предупреждает Севиллу о необходимости быть более бдительным, иначе его отстранят от работы. В конце концов Севилла, горячо привязанный к своим питомцам, соглашается на компромисс: обнародовать результаты своего эксперимента, но в той форме, в какой ему дозволят.

Севилле разрешают устроить пресс-конференцию с дельфинами: «там» понимают, что, раз противнику уже известно об этой работе, не имеет смысла дальше держать ее в секрете, лучше самим обнародовать ее в самой что ни на есть броской, околонаучной форме. Тем более что Севилла не подозревает, для каких целей «там» намереваются использовать обученных им дельфинов…

Пресс-конференция с Фа и Би становится настоящей сенсацией. Дельфины разумно отвечают на самые разные вопросы: от «Каково ваше отношение к президенту Соединенных Штатов?» до «Ваша любимая актриса?» В своих ответах Фа и Би проявляют недюжинную эрудицию и несомненное чувство юмора. Журналисты узнают, что дельфины научились не только разговаривать, но и читать и смотреть телепередачи. И, как все единодушно отмечают, Фа и Би любят людей.

Соединенные Штаты охватывает дельфиномания: пластинки с записью пресс-конференции раскупаются мгновенно, всюду продаются игрушечные дельфины, в моду вошли костюмы «а 1а дельфин», все танцуют «дельфиньи» танцы… А другие страны напуганы еще одним научным достижением США, их правительства лихорадочно размышляют над тем, как скоро американцы смогут использовать дельфинов в военных целях…

Севилла пишет популярную книгу о дельфинах, и она имеет головокружительный успех. Профессор становится миллионером, но он по-прежнему увлечен работой и ведет скромный образ жизни. Беда приходит неожиданно: в отсутствие Севиллы Боб увозит из лаборатории Фа и Би, а профессору заявляют, что таков приказ.

Разгневанный Севилла хочет покинуть страну, но его не выпускают. Тогда он покупает маленький остров в Карибском море и поселяется там вместе с Арлетт, на свои средства основывает лабораторию и начинает заново работать с дельфинами. Одна из них — Дэзи не только учится говорить, но и обучает профессора дельфиньему языку.

Неожиданно мир потрясает известие: американский крейсер «Литл Рок» уничтожен атомным взрывом в открытом море близ Хайфона. Виновником взрыва называют Китай, в Америке начинается антикитайская истерия, идет травля всех выходцев из Юго-Восточной Азии. Президент США готов объявить войну Китаю, иего поддерживают большинство американцев. Советский Союз предупреждает, что последствия американской агрессии против Китая могут быть необратимы.

К Севилле приезжает Адаме, Он сообщает, что Фа и Би выполнили некое задание конкурирующего ведомства, и ему надо узнать, в чем оно состояло, Он хочет вернуть Севилле дельфинов с условием, что профессор передаст ему запись их рассказа. Адаме говорит, что, вернувшись с задания, дельфины перестали разговаривать, и он надеется, что Севилле удастся их разговорить. Он же сообщает Севилле о гибели Боба, который работал с Фа и Би.

Привозят дельфинов. Фа и Би отказываются не только говорить, но и брать рыбу из рук Севиллы, Профессор на языке свистов пытается выяснить, что случилось, и узнает, что «человек нехороший».

Возникает еще одна проблема: Дэзи иее избранник Джимне хотят уступать гавань новым дельфинам. Севилла уводит Фа и Би в удаленный грот.

Ночью на остров нападают военные и убивают дельфинов в гавани. Все считают, что погибли Фа и Би, только Севилла и Арлетт знают правду, но они молчат. Приезжает Адаме, чтобы убедиться в гибели дельфинов и узнать, успели ли они что-нибудь рассказать профессору. Покидая остров, Адаме предупреждает, что Севиллу, скорей всего, ждет участь дельфинов.

Севилла и Арлетт отправляются в грот Фа и Би рассказывают, как их обманом заставили взорвать крейсер «Литл Рок». Те, кто послал их, сделали все, чтобы они погибли вместе с крейсером, и только чудом им удалось спастись. Они рассказали обо всем Бобу, но тот им не поверил. С тех пор они не желают разговаривать с людьми.

Военные окружают остров. Севилла и Арлетт решают бежать на Кубу, чтобы оттуда поведать миру правду о действиях американской военщины. Под покровом ночи они садятся в лодку, с помощью дельфинов бесшумно минуют заградительные посты и плывут по теплым водам Карибского моря.

Е В. Морозова

За стеклом

(Derriere la vitre)

Роман (1970)

В 60-е гг. Сорбонне стали тесны ее старые стены — она задыхалась от наплыва студентов. Тогда пришлось принять нелегкое решение скрепя сердце университет признал, что часть детей столицыне сможет получить высшее образование в самом Париже, филологический факультет вырвал кусок из собственного тела и бросил его на пустыри Нантера. В 1964 г., в разгар строительства, новый факультет открыл студентам свои заляпанные краской двери. Действие романа охватывает один день — 22 марта 1968 г. Наряду с вымышленными персонажами представлены реальные лица — декан Граппен, асессор Боже, студенческий лидер Даниэль Кон-Бендит.

Шесть часов утра. Абделазиз слышит звон будильника и открывает глаза. Темень и ледяной холод. Порой он говорит себе: «Абделазиз, чего ты тут торчишь? Стройка, грязь, дождь, смертная тоска. Ты уверен, что не просчитался? Что лучше: солнце без жратвы или жратва и холод?»

Семь часов. Звенит будильник, и Люсьей Менестрель мгновенно вскакивает с кровати. Нечего валяться — идет решающий второй семестр. умывшись и побоксировав с собственным отражением в зеркале, он неторопливо завтракает. Почему у него нет девочки? Другие ребята запросто приводят своих подружек в общагу. Бросив взгляд на развороченный котлован-стройку за окном, он садится за стол: нужно закончить латинский перевод и перечитать Жан-Жака к семинару. Слизняк Бушют, конечноже, еще дрыхнет. Перед уходом Менестрель останавливается перед его дверью — два прямых левой с короткой дистанции, пам-пам!

Восемь часов. Давид Шульц — двадцать один год, студент второго курса отделения социологии, лидер анархистов — презрительно оглядывает свою тесную конуру. Они с Брижитт едва помещаются на узкой койке. С сексуальной сегрегацией удалось покончить, но даже девочки, которые спят с ребятами, не свободны по-настоящему. Вот и Брижитт поежилась, стоило ему повысить голос — боится, что соседки услышат. Он с отвращением смотрит на себя в зеркало — сразу видна откормленная ряшка маменькиного сынка. Почему эти дуры считают его красивым? А Брижитт с горечью думает, что все разговоры о равенстве ничего не означают.

Девять часов. Ассистент Дельмон мается у двери в кабинет заведующего отделением профессора Ранее. Нужно просить это ничтожество поддержать его кандидатуру на должность штатного преподавателя. Претендентов много, и Мари-Поль Лагардет, которая с улыбкой прохаживается по коридору, наверняка обскачет его, поскольку умеет льстить этому надутому индюку.

Одиннадцать часов. Менестрель сидит в читалке и невидящими глазами смотрит в старофранцузский текст. Дражайшая матушка отказалась выслать денег, а стипендию опять задерживают — ему грозит финансовая катастрофа. Правда, есть надежда получить место бэби-ситтера у двух маленьких избалованных головорезов. Справится ли он с ними? Очень хочется есть — но еще больше хочется, чтобы тебя полюбили. Тем временем Давид Шульц знакомится с алжирским пареньком-строителем. Абделазиз покрывает террасу гудроном. Юношей разделяет толстое стекло. Студенческая читалка похожа на большой аквариум.

Тринадцать часов. Маленькая, худая, похожая на уличного мальчишку Дениз Фаржо сидит в студенческом кафе и внимательно слушает старшего товарища — коммуниста Жоме. Разговор идет о политике; но думает Дениз совсем о другом. У Жоме красивое лицо. Правда, он уже жутко старый — лет двадцать пять, не меньше. Было бы здорово поехать с ним в Шотландию на летние каникулы. Жоме, завершив воспитательную беседу, забывает о Дениз: к ним подсаживается Жаклин Кавайон, и он лениво реагирует на ее откровенные заигрывания. Всему свое время: у него никогда не было недостатка в юных «прихожаночках».

Пятнадцать часов. Абделазиза и двух старых рабочих вызывает начальник. Строительство заканчивается, и рабочие места приходится сокращать. Начальник предпочел бы оставить молодого, но Абделазиз отказывается в пользу Моктара. Второй алжирец бросается на юношу с ножом — Абделазизу с трудом удается отбить удар. Остается одна надежда — найти дружелюбного парня из читалки. Давид мгновенно находит молодому алжирцу комнату в общаге.

Шестнадцать часов. В профессорском клубе ассистент Дельмод слушает разглагольствования Ранее: необходимо подавлять анархические наклонности студентов, беспощадно исключать бунтарей и создавать университетскую полицию. Не выдержав, Дельмон бросается к выходу и едва не сбивает Ранее с ног. Жаклин Кавайон принимает «великое» решение — нужно стать такой, как другие девочки, Жоме или Менестрель? У Жоме слишком много забот. Она назначает Люсьену свидание в своей комнате.

Восемнадцать часов. Дениз Фаржо пытается написать реферат. Но лист после сорока минут работы остается белым. В голове стучит. одна мысль — как добиться любви Жоме?

Восемнадцать часов тридцать минут. В университетском кафетерии профессор Фременкур — либерал и умница — утешает Дельмона. Можно наплевать на инцидент с Ранее. Пусть научный руководитель пристроит своего ассистента прямо а Сорбонну. От мести одного университетского бонзы следует спасаться покровительством другого. А бунтарский жест будет способствовать карьере.

Девятнадцать часов тридцать минут. Студенты-радикалы захватывают башню, где располагается университетская администрация. Тем самым они желают выразить протест против равнодушного закона, репрессивной власти. Слушая пламенные речи, Давид Шульц думает о том, что Брижитт сейчас занимается с Абделазизом математикой — было решено помочь парню получить хотя бы начальное образование. Разумеется, Давид презирает буржуазные предрассудки и горой стоит за свободную любовь, но Брижитт прежде всего его девочка. Студентки не сводят глаз с прославленного Дани Кон-Бендита, а Дениз Фаржо, пользуясь случаем, теснее прижимается к Жоме. В это же время профессор Н. балансирует на грани жизни и смерти — сердечный приступ свалил его прямо в башне.

Двадцать два часа. В маленькой служебной квартирке на шестом этаже башни профессор Н. все еще борется за жизнь. Жаклин Кавайон лежит в постели и хочет умереть. Если Менестрель не придет, она съест все таблетки, тогда все они попляшут — и мать, и отец, и Менестрель. Люсьен же сам не знает, нужна ли ему сейчас эта девочка. У него куча проблем и зверски хочется есть. Место бэби-ситтера уплыло — чертова англичанка внезапно отчалила. Занять деньжат у Бушюта? Потом этого зануду из комнаты не выгонишь. Он входит к Жаклин и сразу замечает таблетки. Господи, только этого ему не хватало!.. Отчитав глупую девчонку, он видит приготовленныеею бутерброды и сглатывает слюну. Счастливая Жаклин смотрит, как он ест. Лед скованности постепенно тает — им обоим так не хватало любви!

Двадцать три часа тридцать минут. Давид Шульц разглядывает спящую Брижитт. Он сознает, что запутался в противоречиях: с одной стороны, упрекает свою девочку за косную идеологию и добропорядочную фригидность, а с другой — и мысли не допускает, что она может принадлежать другому. Нужно все-таки знать, какую мораль избрать для себя.

Один час сорок пять минут. Уставшие студенты освобождают захваченную башню. Асессор Боже докладывает декану Гралпену, что революция объявила перерыв на сон, Профессору Н. все же удается справиться с сердечным приступом. А Дениз Фаржо решается наконец пригласить Жоме на каникулы в Шотландию.

Б. Д. Мурашкинцева

Прелестные картинки

(Les Belles Images)

Роман (1966)

У Лоранс, красивой молодой женщины, на первый взгляд есть все, что нужно для счастья: любящий муж, две дочки, интересная работа, достаток, родители, друзья. Но Лоране, отчужденно глядя на все это благополучие, не чувствует себя счастливой. Она замечает пустоту, никчемность светских бесед обо всем и ни о чем, видит всю фальшь окружающих ее людей. На вечеринке у матери и ее любовника ей кажется, будто она все это уже видела и слышала. Доминика, ее мать, слывет образцом хорошего тона, она оставила отца, так и не сумевшего (вернее, не пожелавшего) сделать карьеру, ради богатого и удачливого Жильбера Дюфрена, и все восхищаются, какая они дружная и красивая пара — прелестная картинка. Доминика и Лоране воспитывала как «прелестную картинку»: безупречная девочка, идеальный подросток, совершенная молодая девушка. Лоране заученно улыбается, прекрасно держится на людях. Пять лет назад у нее уже была депрессия, и ей объяснили, что многие молодые женщины проходят через это. Сейчас ее снова охватывает беспричинная тоска. Старшая дочь Лоранс десятилетняя Катрин плачет по вечерам, ее волнуют «недетские» вопросы: почему не все люди счастливы, что сделать, чтобы помочь голодным детям. Лоране беспокоится за дочь: как ответить на тревожащие ее вопросы, не ранив душу впечатлительной девочки? И откуда у ребенка такие проблемы? Лоране тоже задумывалась о серьезных вещах, когда была ребенком, но тогда было другое время: когда ей было столько лет, сколько Катрин, шел 1945 год. Лоране работает в рекламном агентстве, реклама — те же прелестные картинки, она успешно изобретает приманки для доверчивых людей. Ее любовник Люсьен устраивает ей сцены ревности, но связь с ним уже тяготит Лоране: от былых порывов страсти не осталось и следа, в сущности, он ничем не лучше ее мужа Жан-Шарля, но с Жан-Шарлемее связывает дом, дети… Она еще время от времени встречается с Люсьеном, но, поскольку большого желания видеться с ним у нее нет, ей становится все труднее выкраивать время для свиданий. Ей гораздо приятнее общаться с отцом: он умеет любить по-настоящему, ценить по-настоящему, он не способен на компромиссы, равнодушен к деньгам. Она советуется с ним насчет Катрин. Отец советует ей познакомиться с новой подружкой Катрин, присмотреться к ней. Жан-Шарль старается убаюкать дочь сладкими сказками о будущем счастье всех людей на планете, всячески оградить ее от действительности. Лоране никак не может решить, как примирить Катрин с действительностью, и смутно чувствует, что ложь — не лучшее средство для этого.

Любовник матери Жильбер неожиданно просит Лоране о встрече. Она обеспокоена, предполагая, что это неспроста. И действительно, Жильбер прямо заявляет ей, что влюблен в молодую девушку и намерен расстаться с Доминикой. Жена согласилась наконец дать ему развод, и он хочет жениться на своей возлюбленной. Жильбер просит Лоранс не оставлять мать: завтра он скажет ей о разрыве, нужно, чтобы кто-нибудь из близких был с ней рядом в трудную минуту. Жильбер не чувствует никакой вины перед женщиной, с которой прожил семь лет. Он считает, что женщина, которой пятьдесят один год, старше мужчины, которому пятьдесят шесть, и уверен, что девятнадцатилетняя Патриция искренне любит его. Лоране надеется, что Доминику выручит гордость. Ей предстоит сыграть трудную, но красивую роль женщины, которая приемлет разрыв с элегантностью. Когда на следующий день Лоранс приходит к матери, она делает вид, будто ничего не знает. Доминика не может смириться с разрывом, она во что бы то ни стало хочет вернуть Жильбера. Он не сказал ей, кто его возлюбленная, и Доминика теряется в догадках. Лорансне выдает Жильбера, чтобы не расстраивать мать еще больше. Когда она возвращается домой, Катрин представляет ей свою новую подружку. Брижитт чуть старше Катрин, ее мать умерла, вид у девочки довольно заброшенный, подол юбки подколот булавкой. Брижитт кажется гораздо взрослее инфантильной Катрин. Лоранс вспоминает, как когда-то Доминик, оберегая ее от нежелательных контактов, не давала ей ни с кем подружиться, и она так и осталась без подруг. Брижитг — славная девочка, но хорошо ли она влияет на Катрин, спрашивает себя Лоранс. Лоранс просит девочку поменьше разговаривать с Катрин о грустных вещах.

Лоранс с Жан-Шарлем едут на выходной в деревенский дом Доминик. Среди гостей Жильбер. Доминик говорит всем, что они с Жильбером собираются на Рождество в Ливан. Он давно обещал ей эту поездку, и она надеется, что, если она всем об этом расскажет, он постесняется отказаться от нее. Жильбер молчит. Лоранс советует ему отказаться от поездки, ничего не говоря о Патриции — Доминик обидится и порвет с ним сама. Когда Лоранс и Жан-Шарль возвращаются в Париж, на дорогу неожиданно выезжает велосипедист. Лоранс, которая ведет машину, резко сворачивает, и машина опрокидывается в кювет. Ни Лоранс, ни Жан-Шарль не пострадали, но машина разбита вдребезги. Лоранс рада, что не раздавила велосипедиста. Жан-Шарль огорчается: машина дорогая, а страховка не предусматривает возмещение ущерба в подобных случаях.

Доминика узнает, что Жильбер собирается жениться на Патриции, дочери своей бывшей любовницы. Жильбер очень богат, и разрыв с ним означает для Доминики и отказ от роскоши. Она не в силах это пережить и, как ни пытается Лоранс отговорить ее, пишет Патриции письмо, где рассказывает ей всю правду о Жильбере. Она надеется, что девушка ничего не расскажет Жильберу, но порвет с ним. Она ошибается: Патриция показывает письмо Жильберу, и тот дает Доминике пощечину. В разговоре с Лоранс Доминика поливает Патрицию площадной бранью.

Лоранс обсуждает с Жан-Шарлем поведение Катрин. Она стала хуже учиться, дерзит родителям. Жан-Шарль недоволен ее дружбой с Брижитт: Брижитт старше, да к тому же еврейка. В ответ на недоуменный вопрос Лоранс он говорит, что имел в виду только то, что еврейские дети отличаются преждевременным развитием и чрезмерной эмоциональностью. Жан-Шарль предлагает показать Катрин психологу. Лоранс не хочет вмешиваться во внутреннюю жизнь дочери, не хочет, чтобы Катрин выросла такой же равнодушной к чужим несчастьям, как Жан-Шарль, но все же дает согласие. Новый год вся семья встречает у Марты — сестры Лоранс. Марта верит в Бога и всеми силами пытается навязать свои убеждения близким. Она осуждает Лоранс за то, что та не водит Катрин в церковь: вера вернула бы девочке душевное равновесие. Обычно Доминик проводила этот день с Жильбером, но сейчас дочери пригласили и ее. Доминик дружелюбно беседует со своим бывшим мужем, отцом Лоранс и Марты. Отец приглашает Лоранс съездить вместе в Грецию. Там Лоранс в какой-то момент понимает, что отец ничем не лучше других, что он такой же равнодушный, как другие, что его любовь к прошлому — такое же бегство от жизни, как рассуждения Жан-Шарля о будущем. Лоранс заболевает.

По возвращении в Париж она чувствует, что ее дом ей не ближе, чем камни Акрополя. Все кругом чужое, никто ей не близок, кроме Катрин. Брижитт приглашает Катрин провести вместе пасхальные каникулы в их деревенском доме. Лоранс хочет отпустить дочь, но Жан-Шарль возражает. Он предлагает, чтобы не расстраивать Катрин, поехать всем вместе в Рим, а потом увлечь Катрин верховой ездой — тогда у нее не останется времени встречаться с Брижитт. Психолог считает, что впечатлительную Катрин лучше оберегать от потрясений. Отец Лоранс тоже советует прислушаться к мнению психолога, Катрин расстроена, но готова подчиниться. Лоранс переживает, все уговаривают ее не делать из такой мелочи трагедию. Доминика сообщает, что они с отцом Лоранс решили жить вместе. Она считает, что супруги, вновь обретшие друг друга после долгих лет раздельной жизни, чтобы вместе встретить надвигающуюся старость, должны выглядеть достойно. Лоранс окончательно понимает, что разочаровалась в отце. Болезнь ее, которая проявляется в первую очередь в тошноте, — отчаяние. Ее тошнит от собственной жизни, от себя самой. Она не знает, есть ли прок кроту открывать глаза — ведь кругом все равно мрак. Но она не хочет, чтобы Катрин стала такой, какой все окружающие пытаются ее сделать, она не хочет, чтобы Катрин стала похожа на нее, чтобы она не умела ни любить, ни плакать. Лоранс отпускает Катрин на каникулы к Брижитт.

О. Э. Гринберг

Жаворонок (L'Alouette)

Пьеса (1953)

В 1429 г. Жанна д'Арк, юная крестьянка из Домреми, встала во главе французской армии и за год изменила ход Столетней войнымежду Англией и Францией. Переломным событием стало снятие осады с Орлеана. Вдохновляемые Жанной, солдаты одержали ряд блистательных побед и отвоевали часть Франции, захваченной англичанами.

Однако многим пришелся не по нраву стремительный взлет девушки из народа; став жертвой предательства, Жанна попадает в плен к сторонникам англичан и предстает перед церковным судом. В этот тяжелый для нее час зритель и встречается с героиней пьесы. Вот уже девять месяцев в Руане длится процесс: английский граф Варвик, французский епископ Кошон, Фискал и Инквизитор пытаются во что бы то ни стало опорочить Жанну и заставить ее отречься от своих деяний.

Судьи предлагают Жанне рассказать свою историю, и та погружается в воспоминания. В детстве она впервые услышала голоса святых. Сначала они призывали ее быть послушной и молиться Богу, а когда она выросла, приказали идти на помощь королю и вернуть ему королевство, раздираемое на куски англичанами. Отец Жанны, узнав, что дочь его собирается стать во главе армии и отправиться в поход спасать Францию, приходит в ярость и избиваетее. Мать тоже не одобряет намерений Жанны. В слезах девушка жалуется голосам святых…

Вдохновленная свыше, Жанна отправляется в ближайший городишко Вокулер, идет к коменданту Бодрикуру и просит у него мужской костюм, коня и вооруженный эскорт до Шинона, где находится резиденция дофина Карла, с которым ей непременно надо встретиться.

Бодрикур не прочь поразвлечься с симпатичной девицей, но дать ей коня и прочее — нет уж, увольте! Однако Жанне удается уломать самолюбивого солдафона. Всем известно, что часть французской знати перешла на сторону англичан. Орлеан в осаде, а французские солдаты совсем приуныли из-за постоянных поражений. Им нужен кто-нибудь, кто вдохновит их. И этим человеком станет она, Жанна. А Бодрикур, направивший Жанну ко двору, будет замечен и награжден. Пораженный ее рассуждениями Бодрикур отправляет девушку в Шинон.

В мрачном шинонском замке сидит некоронованный король — дофин Карл. Король, его отец, был безумен, сын же гадает, что лучше — быть бастардом или сумасшедшим. Сомневающийся в своем происхождении Карл превратился в пешку в руках различных политических партий.

Карлу сообщают, что какая-то деревенская девчонка хочет его видеть: она заявляет, что пришла спасти Францию и короновать его. Дофин решает ее принять — хуже не будет. Тем более что можно еще и посмеяться: простушка никогда не видела короля, поэтому он посадит на трон пажа, а сам затеряется в толпе придворных. Вот и посмотрим, действительно ли она ниспослана ему свыше, или это просто дурочка.

Вошедшая в тронный зал Жанна безошибочно находит дофина. Она заявляет ему, что Господь приказал ей встать во главе французской армии, снять осаду с Орлеана и короновать его в Реймсе. Изумленный Карл выгоняет всех придворных и остается с Жанной наедине. Он хочет знать, почему же Бог раньше не вспомнил о нем? «Бог не любит тех, кто боится», — просто отвечает девушка. Потрясенный простотой и ясностью ее ответов, Карл назначает ее командующей французской армией.

Воспоминания Жанны прерывает Варвик. Он заявляет, что Карл просто воспользовался Жанной, как талисманом. Хотя — вынужден он признать — действительно, Орлеан был освобожден, а французы неожиданно одержали ряд значительных побед. Может быть, им помог Бог, а может, «жаворонок, поющий в небе Франции над головами пехотинцев…». Но теперь жаворонок попался — Жанна в плену, голоса ее умолкли, король и двор от нее отвернулись, а лет через десять вообще никто не вспомнит об этой истории.

Епископ Кошон и фискал хотят запутать Жанну коварными вопросами. Верит ли она в чудеса, сотворенные Господом? Да, верит, но главные чудеса творит человек при помощи смелости и ума, данных ему Богом. Кошон обвиняет Жанну в том, что ей нравится воевать. Нет, просто война — это труд, а чтобы выгнать англичаниз Франции, надо как следует потрудиться. Перед взором Жанны возникает один из ее капитанов, Лаир. Теперь она знает, что обжора, богохульник и забияка Лаир столь же угоден Богу, как епископы и святые, потому что он простодушен и сражается за правое дело. Жанна уверена: Ааир придет и освободит ее. Нет, отвечает ей Кошон, Лаир стал вожаком банды и теперь промышляет разбоем на дорогах Германии. Видя, как потрясло девушку предательство ее боевого товарища, Кошон вкрадчиво предлагает Жанне отречься от своих голосов и от своих побед. «От содеянного мною никогда не отрекусь», — гордо заявляет девушка.

Раздается зловещий голос Инквизитора. Он указывает на главного врага церкви — человека, верящего в свои силы, одержимого любовью к людям. Инквизитор требует отлучить Жанну от церкви, передать ее в руки светских властей и казнить.

На сцену выходит руанский палач. Но Жанна страшится не его, а отлучения, ведь для нее церковь и Бог нераздельны. Еще больше увеличивает страдания Жанны речь Карла. Став королем, он больше не нуждается в ее помощи, напротив, ему неприятны напоминания о том, что своей короной он обязан простой деревенской пастушке, которую вдобавок собираются объявить еретичкой. Нет-нет, он больше не желает даже слышать о ней.

Жанна окончательно падает духом — все, кто был дорог ей, отвернулись от нее. Она соглашается надеть женское платье и отречься от всех своих свершений. Не умея писать, Жанна ставит под отречением крестик.

Варвик поздравляет Кошона: казнь Жанны стала бы «торжеством французского духа», а в отречении есть «что-то жалкое». Действительно, маленькая одинокая Жанна в тюремной камере вызывает сострадание. Она тщетно взывает к голосам, они молчат, не хотят помочь ей. Приходит Варвик поздравить Жанну. В сущности, она ему глубоко симпатична, ему совершенно не хочется казнить ее, это только простолюдины дают убить себя ни за что.

Слова Варвика глубоко ранят душу девушки: она сама из народа! Жанна вдруг осознает, что допустила ошибку: она никогда не сможет забыть того, что совершила! Пусть голоса молчат — она все берет на себя! Она отказывается от отречения!

Раздаются крики: «В огонь еретичку! Смерть!» Все сидящие на сцене действующие лица хватают охапки хвороста и сооружают костер. Жанну привязывают к столбу. Она просит дать ей крест, и какой-то английский солдат подает ей крестик, связанный из двух палочек. Кто-то поджигает хворост, Жанна смело и прямо смотрит перед собой.

Внезапно с громким криком на сцену врывается Бодрикур. Нельзя заканчивать пьесу, ведь они еще не сыграли коронование! «Настоящий конец истории Жанны — радостный. Это — жаворонок в небе! Это — Жанна в Реймсе, во всем блеске ее славы!»

Все бросаются растаскивать костер. Жанне приносят ее меч, стяг и плащ. Раздается звон колоколов, звучит орган. Все опускаются на колени. Архиепископ возлагает на голову Карла корону. Жанна стоит, выпрямившись, улыбаясь небесам, как на картинке из хрестоматии по истории для школьников. «История Жанны д'Арк — это история со счастливым концом!»

Е. В. Морозова

Пассажир без багажа

(Le Voyageur sans bagage)

Пьеса (1973)

События разворачиваются во Франции через восемнадцать лет после окончания первой мировой войны. Гастон, человек, воевавший против Германии и в конце войны потерявший память, вместе с мэтром Юспаром, поверенным, представляющим его интересы, и герцогиней Дюпон-Дюфон, дамой-патронессой приюта для душевнобольных, где Гастон провел последние восемнадцать лет, приезжают в богатый провинциальный дом, принадлежащий господам Рено — предполагаемой семье Гастона. Несколько семейств, члены которых во время войны пропали без вести, претендуют на родство с Гастоном. Многих из них, вероятно, привлекает его пенсия по инвалидности, которой все эти годы он не имел права распоряжаться и которая теперь составляет сумму двести пятьдесят тысяч франков.

С остальными четырьмя семействами у Гастона встреча должна была состояться еще раньше, однако герцогиня решила отдать приоритет семье Рено, приняв во внимание ее общественное положение и благосостояние. Гастон уже видел не одно семейство, являвшееся в приют для встречи с ним, но никто из них не пробудил в нем воспоминаний.

Метрдотель предупреждает гостей о появлении Рено, и те на время отсылают Гастона погулять в сад. В гостиную входят предполагаемая мать Гастона, или, вернее, мать Жака — так звали ее пропавшего без вести сына; его брат, Жорж, и жена Жоржа, Валентина. После взаимных приветствий госпожа Рено выражает негодование по поводу того, как раньше при прежнем управляющем приюта устраивались очные ставки с больными. Тогда они видели Гастона в течение всего лишь нескольких секунд. Госпожа Рено и ее невестка остановились после той встречи в гостинице в надежде еще хоть разок посмотреть на Гастона. Валентина даже устроилась в приют белошвейкой, чтобы быть к нему поближе.

Входит Гастон. Как и прежде, он никого не узнает. За дверью между тем толпится прислуга и оживленно обсуждает вновь прибывшего. Почти всем им кажется, что они узнают в Гастоне своего бывшего хозяина, Жака, младшего сына госпожи Рено, но никто из них не выражает по этому поводу ни малейшего восторга, потому что все, кроме горничной Жюльетты, не видели от него в прошлом ничего хорошего и рады были известию о его смерти.

Госпожа Рено и Жорж отводят Гастона в комнату Жака, обставленную нелепой мебелью, сделанной по рисункам самого Жака. Гастон рассматривает какое-то необычное сооружение из дерева, оно словно изогнуто бурей. Госпожа Рено рассказывает Гастону, что в детстве он терпеть не мог заниматься музыкой и в ярости давил скрипки каблуками. Пюпитр для нот — единственное, что осталось с той поры. Он рассматривает свою фотографию в двенадцатилетнем возрасте. Он всегда считал, что был блондином, застенчивым ребенком, но госпожа Рено уверяет, что он был темным шатеном, целыми днями гонял в футбол и крушил все на своем пути. Вскоре Гастону становятся известны и остальные обстоятельства жизни Жака,

Он узнает, что в детстве любил стрелять из рогатки и уничтожил всех ценных птиц в вольере своей матери, а однажды камнем перебил собаке лапу. В другой раз поймал мышь, привязал к ее хвосту нитку и таскал ее за собой целый день. Несколко позже он поубивал множество несчастных зверушек: белок, ласок, хорьков, а из самых красивых велел сделать чучела. Гастон в недоумении. Он интересуется, был ли у него в детстве друг, с которым он никогда не расставался, обменивался мыслями? Выясняется, что друг у него действительно был, но во время драки с Жаком он упал с лестницы, сломал себе позвоночник и навсегда остался парализованным. После этого случая друзья перестали общаться. Гастон просит показать ему место драки. Он чувствует, что его предполагаемые родственники явно что-то недоговаривают. Гастон узнает, что при драке присутствовала служанка Жюльетта. Он просит ее прийти и подробно расспрашивает девушку об обстоятельствах несчастного случая. Жюльетта взволнованно рассказывает Гастону, что до призыва Жака на войну она была его любовницей. Его друг попытался тоже за ней ухаживать; когда Жак застал его целующим Жюльетту, то подрался с ним, когда же тот упал, Жак подтащил его за ноги к краю лестницы и столкнул вниз.

В комнату Жака входит Жорж, и Жюльетте приходится удалиться. Жорж успокаивает Гастона, уверяя, что это был лишь несчастный случай, ребячество. Он, сам многого не зная и не веря слухам, считает, что это была драка, причиной которой стало соперничество спортивных клубов. От Жоржа Гастон узнает, что Жак повинен и в других преступлениях. В свое время очаровал давнишнюю приятельницу семьи, одну пожилую даму, и выманил у нее пятьсот тысяч франков, якобы в качестве посредника какой-то крупной компании. Подписал ей фальшивый вексель, а когда все открылось, у Жака оставалось всего несколько тысяч франков. Остальные он спустил в каких-то притонах. Семье пришлось выплатить огромную сумму. После всех этих рассказов Гастона воистину восхищает та радость, с какой Рено готовятся вновь принять в лоно семьи своего сына и брата,

Однако оказывается, что список его «подвигов» еще не закончен. Кроме всего остального, он еще и соблазнил жену Жоржа, Валентину. Разговор им продолжить не удается из-за появления госпожи Рено.

Та возвещает о прибытии многочисленных родственников, желающих поприветствовать вернувшегося Жака. Гастон не в восторге от предстоящей ему процедуры.

Он спрашивает госпожу Рено, были ли в жизни Жака какие-нибудь радости, не касавшиеся школы, хотя бы в тот короткий промежуток времени, когда он уже распрощался с учебниками, но еще не взял в руки винтовку. Выясняется, что в то время, почти год, мат» с ним не разговаривала, поскольку перед тем он оскорбил ее и не попросил прощения. Даже на фронт Жак ушел, не простившись с матерью, ибо ни один из них не желал сделать первый шаг навстречу другому. Гастон, в порыве возмущения тем, что мать отпустила сына на войну, даже не простившись, повторяет слова Жака, сказанные им в семнадцать лет, когда мать не разрешила ему жениться на швее. Он говорит, что ненавидит ее и не желает, чтобы его называли Жаком.

После ухода матери Жака и его брата в комнате появляется Валентина. Она напоминает ему об их былой любви и настойчиво требует восстановления прежних отношений. Гастон ни за что дважды не желает становиться предателем собственного брата, он вообщене уверен, что он Жак и что останется в этом доме. Тогда Валентина указывает ему на неопровержимое доказательство: у Жака под лопат» кой есть небольшой шрам, которого не заметили врачи. Этот след оставила, Жаку шляпной булавкой сама Валентина, когда решила, что он ей изменяет. Когда она уходит, Гастон обнаруживает у себя этот шрам и горько рыдает.

На следующее утро в дом Рено являются остальные четыре семейства, претендующие на родство с Гастоном. Среди них находится мальчик, приехавший из Англии со своим адвокатом, мэтром Пиквиком. Мальчик, бродя по дому, случайно заходит в комнату Гастона, Он рассказывает ему, что приходится предполагаемым дядей Гастону, что все его родственники и друзья затонули вместе с кораблем «Нептуния», когда он был еще младенцем. Переговорив с адвокатом мальчика, Гастон сообщает герцогине, что он и есть разыскиваемый племянник мальчика, и навсегда уходит из дома Рено, поскольку не желает начинать новую жизнь с багажом старых прегрешений и постоянно находиться в окружении бесчисленного количества родственников, которые своим видом ежеминутно будут ему о них напоминать.

Б. В. Ceмина

Супружеская жизнь

(La Matrimoine)

Роман (1967)

устами своего героя, провинциального адвоката Абеля Бретодо, автор год за годом, с 1953 по 1967, излагает хронику повседневной жизни семьи. По словам Абеля, романистов обычно интересует лишь начало и конец любви, но не ее середина. «А где же, спрашивается, сама супружеская жизнь?» — восклицает он. Впрочем, отношение автора к супружеству отчасти выражено в эпиграфе, разъясняющем название романа: «Я именую словом Matrimoine все то, что в браке естественно зависит от женщины, а также все то, что в наши дни склонно обратить долю львицы в львиную долю».

Начинающий адвокат Абель Бретодо, единственный сын в семье, влюбляется в дочь лавочника Мариэтт Гимарш. В семействе Гимарш кроме Мариэтт еще четверо детей: две незамужние сестры Симона и Арлетт, старшая сестра Рен, вышедшая замуж за богатого парижского аристократа намного старше себя, и Эрик, жена которого, Габриэль, дарит ему вот уже третью девочку. Женившись на Мариэтт, Абель, по сути, становится как бы одним из членов многочисленного клана Гимаршей.

Абель приводит жену к себе в дом, где до этого прожили шесть поколений Бретодо. С первых же шагов Мариэтт ведет себя в нем как хозяйка и разворачивает бурную деятельность по обновлению и замене всего и вся.

Каждый день Мариэтт подолгу «висит» на телефоне — она привыкла во всем советоваться с мадам Гимарш. Городок Анже, где живут оба семейства, небольшой, поэтому теща нередко заходит к молодым супругам. Польза от ее визитов: блюда, приготовленные Мариэтт подее руководством, гораздо более съедобны, нежели те, которые она готовит самостоятельно.

В конце первого года совместной жизни Абель, любящий подводить итоги, составляет своеобразный список достоинств и недостатков своей жены: восемь качеств говорят в ее пользу и столькоже против. И еще один неутешительный вывод: жена слишком много тратит. Абель берется за любую работу, но денег все равно не хватает, ибо дамские журналы, которые читает Мариэтт, постоянно предлагают что-нибудь новенькое по части домашнего хозяйства.

И вот — событие, с нетерпением ожидаемое Мариэтт: у них будет ребенок. Абель рад, однако ему еще сложно определить свое отношение к случившемуся.

После рождения Никола жена становится прежде всего матерью. Сын — центр и смыслее существования. «На плите жарится для отца бифштекс и почти взбит майонез — неважно: пусть сгорит мясо, пусть опадет майонез, но лишь только специальный будильник (чудесное изобретение, которое заводится раз в день в часы кормления) дал сигнал — конечно, бросай все. Опоздания быть не может». Проблемы, связанные с персоной мужа, начисто исчезают.

Мариэтт полностью подчиняет себя младенцу. Абелю кажется, что «именно ребенок, и ничто иное, позволяет по-настоящему ощутить главное бедствие супружеской жизни: ужасны эти постоянные переходы от неизреченного к глупому, от восхищения к омерзению, от меда к помету». Абель прекрасно понимает родителей, которые сдают детей няням, и тем самым сохраняют свои привычки, свой распорядок дня, а также свою респектабельность. Последнее особенно важно для работы Абеля: к нему приходят клиенты, и детский визг отнюдь не способствует деловым разговорам. Стремление жены к тому, чтобы у ребенка «было все», он расценивает как попытку ограничить прежде всего его запросы. Ведь деньги в семье утекают словно вода. «Жена дала мне ребенка, я отдаю ей бумажник» — грустно размышляет Абель.

Вскоре рождается Луи, а затем двойня — Марианна и Ивонна. Абель в ужасе: в маленьком Анже нет крупных преступников, значит, нет надежд на шумные процессы. Так каким же образом адвокат может увеличить свой бюджет? «У отцов сердце ноет под бумажником, который тощает. У матерей сердце радуется под налившейся грудью», — утешает Абеля его дядюшка Тио.

И вот — деньги истребляются нещадно. Но вместе с тем все становится ужасно просто: «уже нет мадам Бретодо или почти нет. Мариэтт едва выкраивает час в день, чтобы вывести детей погулять. Своим туалетом пренебрегает настолько, что легко можно ошибиться, принявее за гувернантку из хорошего дома. За исключением нескольких поспешных вылазок в универмаги, Мариэтт стала такой же невидимкой, как и добрая половина женского населения Анже». Между мужем и женой вырастает стена из передника и хозяйственной утвари.

О чем идет речь в семейных разговорах? Конечно, о детях. Мариэтт совершенно перестала интересоваться работой мужа, зато регулярно требует денег на детей и хозяйство. Абелю кажется, что Мариэтт делает для детей слишком много. «В сущности, ей уже некогда жить самой», — заключает он.

Ссоры между супругами становятся редкими — они редко видятся, — зато основательными: уравновешенный Абель, в душе чувствуя себя «злобной акулой», срывается на крик. Гимарши, манеры которых мэтр Бретодо именует не иначе как «сироп», выступают в качестве миротворцев и дарят семейству новый большой холодильник, на который у Абеля нет денег.

И вот господин адвокат, проигравший битву на уровне разума, дает слово Абелю, пытающемуся осмыслить, что же происходит с ним и с его женой. Ему кажется, что «кудахтанье наседки» навсегда заменило прежнее «воркование голубки». Он рассуждает: «Время от времени вы начнете удирать из дому: надо выступить на судебном процессе в Ренне, в Мансе, в Type. Вы будете охотно соглашаться на выезды, даже начнете искать их, чтобы получить передышку. Два или три раза, не более — ведь сближение тоже искусство, и, кроме того, нужны деньги и не хватает времени, — вы воспользуетесь этими поездками, чтобы развлечься с какими-нибудь незнакомками, и, если одна из них скажет вам на рассвете, что она замужем, это возмутит вас и вызовет мысль: «Вот шлюха, если 6 Мариэтт так поступила со мной?» Однако вы будете ясно сознавать, что это не одно и то же.

Вас не покинет ощущение, что вы не нарушили супружеской верности, вы как были женаты, женаты и остаетесь и вовсе не собираетесь покуситься на спокойствие своей семьи».

Абель изменяет жене с ее молоденькой родственницей Анник. Но в маленьком городке жизнь каждого его жителя протекает на глазах у всех, и роман их быстро завершается. В сущности, Абель этому рад — у него нет сил порвать с семьей.

Абель не знает, известно ли Мариэтт о его измене. Намереваясь восстановить мир в семье, он с удивлением замечает, что жена no6tt-вала в парикмахерской. Более того, она принимается делать гимнастику и соблюдать диету. Абель начинает по-новому смотреть на жену: как может он упрекатьее за постоянную суету? Образование, полученное его женой, «словно начисто стерли резинкой», но что сделал он, дабы помешать этому? «А о непрерывном рабочем дне вы слыхали? Без всякого вознаграждения. Без отпуска. Без пенсии», — вспоминает он язвительное замечание Мариэтт. И среди вроде бы беспросветных будней Абель все же находит лучик счастья: это улыбки его детей.

И вот — итог, который подводит герой. «Моя дорогая! Я снов! вопрошаю себя, где же та, на которой я женился? Вот она, здесь; а где же тот, за которого ты вышла замуж? И он тоже тут. Такие, какими мы стали теперь. Многое для нас обоих уже кончилось. Я хотел сказать, кончились помышления о том, что все могло бы кончиться иначе. Ну а каким станет для нас будущее? Бог мой, да это зависит от доброй воли каждого из нас. Достаточно допустить, что нет полного счастья на свете (покажите-ка мне такое счастье), и тогда исчезнет ощущение катастрофы, оттого что супружество не удалось, вы посчитаете это сугубо относительным и перестанете умиляться своим горестям».;

«Посмотри. Еще не наступил вечер. Все еще длятся прозрачные сумерки, в пору летнего солнцестояния долго бывает светло настолько, что в решетчатый ставень проникает закатный луч, и видно, как а нем пляшут пылинки. Нам знакомы эти пылинки. Они серым налетом ложатся на мебель, я их вдыхаю и вдыхаю, они в тебе и во мне. Нет ни одного дома, ни одной семьи, где бы их не существовало. Нд мы знаем: в нас есть нечто, что, вспыхнув, способно озаритьих порой, и они засветятся».

Е. В. Морозова

Анатомия одного развода

(Madame Ex.)

Роман (1975)

Впервые мы встречаемся с главными героями романа, Алиной и Луи Давермель, во время их бракоразводного процесса. Двадцать лет они прожили вместе, родили четверых детей, но в сорок четыре года Луи решил начать новую жизнь с юной Одиль, с которой он знаком уже пять лет, и уйти от старой, мелочной, сварливой и недалекой жены, которая изводит его постоянными истериками и скандалами.

До окончательного решения суда Алина с детьми остается жить в доме, купленном Луи, а их отцу дозволяется общаться с ними во второе и четвертое воскресенье каждого месяца, да еще на каникулах: в его распоряжении ровно половина всех каникул. Дети в семье разного возраста и с разными характерами. Леону, старшему сыну, семнадцать лет. Это довольно скрытный, спокойный молодой человек, которому отсутствие отца в доме в чем-то на руку, поскольку теперь он чувствует себя здесь хозяином. Агата, пятнадцатилетняя девушка, в споре между отцом и матерью взяла сторону матери и сурово осудила поступок отца. Тринадцатилетняя Роза, внешне копия матери, боготворит отца и всегда встает на его сторону. Ги в начале бракоразводного процесса слишком мал, чтобы иметь собственный взгляд на происходящее: ему всего девять. Когда Луи забирает детей с собой, Алина страшно ревнует и по их возвращении срывает на них свою злобу.

События романа охватывают семилетний период, причем каждый значительный поворот в развитии сюжета с неукоснительной точностью выделяется повествователем, сообщающим его конкретную дату. В апреле 1966 г., через полгода после начала бракоразводного процесса, Луи сообщает родственникам Одили, что уже в июле она станет его женой. Так и происходит. В начале августа Луи везет своих детей в Ля-Боль, предгорный район, откуда родом Одиль, чтобы познакомить детей со своей новой женой. Одиль, двадцатилетняя стройная девушка с длинными черными волосами и светлыми глазами, при знакомстве проявляет максимум такта и терпения. Вскоре дети привыкают к окружающей обстановке и чувствуют себя вполне комфортно. Одна лишь Агата, союзница матери, пользуется любым поводом, чтобы досадить отцу и его новой жене.

Алина тем временем, по инициативе своей приятельницы и тоже одинокой матери Эммы, пробует посещать клуб разведенных и брошенных женщин. Там она знакомится с мэтром Грэнд, женщиной-адвокатом, которой впоследствии заменяет не угодившего ей своей мягкотелостью мэтра Лере.

Через год после женитьбы Луи его родители Луиза и Фернан Давермель приезжают к нему в гости и оказываются поражены видом дома, снятого молодоженами год назад на окраине Парижа. Все в нем теперь чисто, отремонтировано, уютно. Они отдают должное хозяйственным талантам новой невестки, по отношению к которой вначале были настроены не слишком дружелюбно. Когда же они узнают, что дом этот не только отремонтирован, но уже и куплен молодой четой, а Луи, работающий в дизайнерской фирме, при поддержке Одили вернулся к своему давнему увлечению — живописи, то со смирением и радостью признают, что их сын сделал превосходный выбор и не зря решил уйти от сварливой жены, которая угнетала его своим занудством и неверием в его способности.

Прежний дом, где жила семья Давермель, пришлось продать, и Алина с детьми теперь обитает в четырехкомнатной квартире, так что девочки живут вдвоем в одной комнате, а Ги, которого Леон в свою комнату не пускает, вынужден спать на диванчике в гостиной, которым он может располагать только тогда, когда все остальные соблаговолят отправиться на покой. Ги учится все хуже и хуже, его даже оставляют на второй год. Учителя, понимающие, что мальчику тяжело приходится разрываться между двумя семьями: семьей отца, где его любят и где у него есть своя комната, и домом матери, которая в грубых выражениях настраивает его против отца и где атмосфера оставляет желать лучшего, настаивают на том, чтобы Алина отвела Ги на консультацию в Центр для психически неполноценных детей.

В семье Луи предстоит пополнение: Одиль ждет ребенка. Алика же досаждает бывшему мужу бесконечными вызовами в суд, апелляциями, кассациями, выклянчиванием дополнительных процентов к тем алиментам, что Луи скрупулезно выплачивает ей и детям. Ей надоело жить одной: если ее муженек второй раз женился, то почему бы и ей не выйти замуж. Жинетта, сестра Алины, устраивает ей у себя дома встречу с неким вдовцом, отставным военным. Знакомство, однако, не имеет продолжения, потому что Алина, как бы ей ни было трудно, не собирается связывать свою жизнь с кем попало. Ее согревает мысль о том, что если ею пренебрегли, то и она может позволить себе то же самое.

У Одили рождается мальчик, которого называют Феликсом. Луи сразу же сообщает об этом Алине и просит, чтобы она передала это известие детям и они смогли бы повидаться с братишкой, но та нарочно скрывает эту новость. Когда Роза и Ги узнают о поступке матери, они впадают в ярость: помимо бесконечных нападок на отца она еще и запрещает им видеться с братом. Младшие дети до сих пор пользовались любой возможностью, чтобы заехать в Ножан к отцу, пусть даже на пять минут, а теперь и вовсе хотят к нему переселиться. Роза и Ги решают пойти на крайние меры, чтобы добиться передачи опеки над ними отцу: они сбегают из дому и, сидя на вокзале, пишут жалобные письма во все судебные инстанции с просьбой рассмотреть их дело.

Алина, обеспокоенная отсутствием детей, подсылает Леона и Агату, которую всегда использует в качестве шпионки в доме отца, разузнать, не к нему ли сбежали дети. После очередного судебного разбирательства младшим детям разрешается переехать к отцу. Старшие тоже все больше отдаляются от матери. Леон уже совсем взрослый, у него есть девушка, да и Агату все чаще можно увидеть на мотоцикле позади какого-нибудь крепкого парня. Алина смотрит на компанию дочери сквозь пальцы: только бы она не увлеклась всерьез кем-то одним. Но, пообщавшись с молодыми ребятами, Агата делает вывод, что ее больше интересуют взрослые мужчины, и влюбляется в Эдмона, владельца магазина кожаных изделий. Эдмон женат, но его жена находится в сумасшедшем доме. Агата не желает повторять ошибок матери и хочет иметь возможность порвать свою связь в любой момент, без развода. Вместе с тем ей теперь лучше становятся понятны мотивы и поведение отца.

Алина всеми возможными способами пытается переманить обратно младших детей, но это ей не удается. Дети повзрослели и уже отлично могут за себя постоять. Правда, два раза в месяц и на каникулах они продолжают с ней видеться.

Через три с половиной года после начала бракоразводного процесса Луи и Алина, вконец измотанные бесконечными гонорарами адвокатам и другими поборами, связанными с судопроизводством, решают наконец, по обоюдному согласию, его завершить. У Луи появляется возможность больше времени и денег уделять своей семье. Леон один раз в месяц теперь будет приходить к отцу за чеком. Такую же возможность получает и Агата, но именно в последний судебный день она навсегда уходит из материнского дома, чтобы поселиться у Эдмона. Агата ощущает себя предательницей, ведь именно она была ближе всех к матери, но и она больше не может жить под крылом алины. Агата не оставляет ей даже своего нового телефона, а лишь дает возможность писать письма до востребования.

Почти через год после этих событий, в феврале 1970 года, трое старших детей собираются вместе в кафе и решают с этих пор чаще встречаться и попытаться как-то примирить своих родителей.

Однажды Алина, не совладав с нервами, около своего старого дома на машине попадает в аварию, в результате которой оказывается в больнице со сломанными ногами, руками и ребрами. Единственное, что приносит ей утешение, так это то, что все дети, даже Агата, которую она давно не видела, приходят ее навестить.

В ноябре 1972 г. Леон женится на Соланж, с которой встречался до этого несколько лет. Через год он станет, как и его дед по отцовской линии, фармацевтом. Гордиться своими детьми, иногда с ними видеться и жить в квартире, пропахшей кошками, да еще оплачиваемойее бывшим мужем, — вот все, что остается Алине. Без радости и без цели тихо доживает свой век Алина и медленно, медленно угасает.

Е. В. Семина

Лысая певица

(La Cantatrice chauve)

Антипьеса (1950)

Буржуазный английский интерьер. Английский вечер. Английская супружеская пара — мистер и миссис Смит. Английские часы отбивают семнадцать английских ударов. Миссис Смит говорит о том, что уже девять часов. Она перечисляет все, что они ели на ужин, и строит гастрономические планы на будущее. Она собирается купить болгарский йогурт, ибо он хорошо действует на желудок, почки, аппендицит и «апофеоз» — так сказал доктор Маккензи-Кинг, а ему можно верить, он никогда не прописывает средства, которые не испробовал на себе. Прежде чем сделать операцию пациенту, он сначала сам лег на такую же операцию, хотя был абсолютно здоров, и в том, что пациент умер, он не виноват: просто его операция прошла удачно, а операция его пациента — неудачно. Мистер Смит, читая английскую газету, поражается, почему в рубрике гражданских состояний всегда указывают возраст усопших и никогда не указывают возраст новорожденных; это кажется ему абсурдным. В газете сказано, что умер Бобби уотсон. Миссис Смит ахает, но муж напоминает ей, Что Бобби умер «два года назад», и полтора года назад они были на его похоронах. Они обсуждают всех членов семьи покойного — всех их зовут Бобби уотсон, даже его жену, поэтому их вечно путали, и только когда Бобби уотсон умер, стало окончательно ясно, кто есть кто. Появляется служанка Смитов — Мэри, которая приятно провела вечер с мужчиной: они ходили в кино, потом пили водку с молоком, а после этого читали газету. Мэри сообщает, что Мартины, которых Смиты ждали к ужину, стоят у дверей: они не решались войти и ждали возвращения Мэри. Мэри просит Мартинов подождать, пока Смиты, которые уже не надеялись их увидеть, переоденутся. Сидя друг против друга, Мартины смущенно улыбаются: кажется, они где-то уже встречались, но никак не могут вспомнить где. Оказывается, что оба они родом из Манчестера и только два месяца назад уехали оттуда. По странному и удивительному совпадению они ехали в одном и том же поезде, в одном и том же вагоне и в одном и том же купе. В Лондоне оба они, как ни странно, живут на Бромфилд-стрит, в доме номер 19.

И еще одно совпадение: оба они живут в квартире номер 18 и спят на кровати с зеленой периной. Мистер Мартин предполагает, что именно в постели они и встречались, возможно даже, что это было вчера ночью. И у них у обоих есть очаровательная двухлетняя дочка Алиса, у которой один глаз белый, а другой красный. Мистер Мартин предполагает, что это одна и та же девочка. Миссис Мартин соглашается, что это вполне возможно, хотя и удивительно. Дональд Мартин долго размышляет и приходит к выводу, что перед ним его жена Элизабет. Супруги радуются, что вновь обрели друг друга. Мэри потихоньку открывает зрителям один секрет: Элизабет вовсе не Элизабет, а Дональд — не Дональд, потому что дочка Элизабет и дочка Дональда — не одно и то же лицо: у дочки Элизабет правый глаз красный, а левый — белый, а у дочки Дональда — наоборот. Так что несмотря на редкостные совпадения, Дональд и Элизабет, не будучи родителями одного и того же ребенка, не являются Дональдом и Элизабет и заблуждаются, воображая себя ими. Мэри сообщает зрителям, что ее настоящее имя — Шерлок Холмс.

Входят супруги Смит, одетые в точности как прежде. После ничего не значащих (и совершенно не связанных одна с другой) фраз миссис Мартин рассказывает, что по дороге на рынок видела необычайную картину: около кафе один мужчина наклонился и завязывал шнурки. Мистер Мартин наблюдал еще более невероятное зрелище: один человек сидел в метро и читал газету. Мистер Смит предполагает, что, быть может, это тот же самый человек. В дверь звонят. Миссис Смит открывает дверь, но за ней никого нет. Как только она снова садится, раздается еще один звонок. Миссис Смит снова открывает дверь, но за ней опять никого нет. Когда звонят в третий раз, миссис Смит не хочет вставать с места, но мистер Смит уверен, что раз в дверь звонят, значит, за дверью кто-то есть. Чтобы не ссориться с мужем, миссис Смит открывает дверь и, никого не увидев, приходит к выводу, что когда в дверь звонят, там никогда никого нет. Услышав новый звонок, мистер Смит открывает сам. За дверью стоит Капитан пожарной команды. Смиты рассказывают ему о возникшем споре. Миссис Смит говорит, что кто-то оказался за дверью только в четвертый раз, а считаются только первые три раза. Все пытаются выяснить у Пожарника, кто же звонил первые три раза. Пожарник отвечает, что стоял за дверью сорок пять минут, никого не видел и сам звонил только два раза: в первый раз он спрятался для смеха, во второй раз — вошел. Пожарник хочет примирить супругов. Он считает, что оба они отчасти правы: когда звонят в дверь, иногда там кто-то есть, а иногда никого нет.

Миссис Смит приглашает Пожарника посидеть с ними, но он пришел по делу и торопится. Он спрашивает, не горит ли у них что-нибудь; ему дан приказ тушить все пожары в городе. К сожалению, ни у Смитов, ни у Мартинов ничего не горит. Пожарник жалуется на то, что его работа нерентабельна: прибыли почти никакой. Все вздыхают: везде одно и то же: и в коммерции, и в сельском хозяйстве. Сахар, правда, есть, да и то потому, что его ввозят из-за границы. С пожарами сложнее — на них огромная пошлина. Мистер Мартин советует Пожарнику наведаться к векфилдскому священнику, но Пожарник объясняет, что не имеет права тушить пожары у духовных лиц. Видя, что торопиться некуда. Пожарник остается у Смитов в гостях и рассказывает анекдоты из жизни. Он рассказывает басню о собаке, которая не проглотила свой хобот потому, что думала, что она слон, историю теленка, объевшегося толченого стекла и родившего корову, которая не могла называть его «мама», потому что он был мальчик, и не могла называть его «папа», потому что он был маленький, отчего теленку пришлось жениться на одной особе. Остальные тоже по очереди рассказывают анекдоты. Пожарник рассказывает длинную бессмысленную историю, в середине которой все запутываются и просят повторить, но Пожарник боится, что у него уже не осталось времени. Он спрашивает, который час, но этого никто не знает: у Смитов неверные часы, которые из духа противоречия всегда показывают прямо противоположное время. Мэри просит разрешения тоже рассказать анекдот. Мартины и Смиты возмущаются: служанке не пристало вмешиваться в разговоры хозяев. Пожарник, увидев Мэри, радостно бросается ей на шею: оказывается, они давно знакомы. Мэри читает стихи в честь Пожарника, пока Смиты не выталкивают ее из комнаты. Пожарнику пора уходить: через три четверти часа и шестнадцать минут на другом конце города должен начаться пожар. Перед уходом Пожарник спрашивает, как поживает лысая певица, и, услышав от миссис Смит, что у нее все та же прическа, успокоенно прощается со всеми и уходит. Миссис Мартин говорит: «Я могу купить перочинный ножик своему брату, но вы не можете купить Ирландию своему дедушке». Мистер Смит отвечает:

«Мы ходим ногами, но обогреваемся электричеством и углем». Мистер Мартин продолжает: «Кто взял меч, тот и забил мяч». Миссис Смит учит: «Жизнь следует наблюдать из окна вагона». Постепенно обмен репликами приобретает все более нервозный характер: «Какаду, какаду, какаду…» — «Как иду, так иду, как иду, так иду…» — «Я иду по ковру, по ковру…» — «Ты идешь, пока врешь, пока врешь…» — «Кактус, крокус, кок, кокарда, кукареку!» — «Чем больше рыжиков, тем меньше кочерыжек!» Реплики становятся все короче, все орут друг другу в уши. Свет гаснет. В темноте все быстрее и быстрее слышится: «Э-то-не-там-э-то-ту-да…» Вдруг все замолкают, Снова зажигается свет. Мистер и миссис Мартин сидят, как Смиты в начале пьесы. Пьеса начинается снова, причем Мартины слово в слово повторяют реплики Смитов. Занавес опускается.

О. Э. Гринберг

Стулья (Les Chaises)

фарс-трагедия (1952)

В пьесе действует множество невидимых персонажей и трое реальных — Старик (95 лет), Старушка (94 года) и Оратор (45–50 лет). На авансцене стоят два пустых стула, справа три двери и окно, слева — также три двери и окно, возле которого находится черная доска и небольшое возвышение. Еще одна дверь находится в глубине.

Под окнами дома плещется вода — Старик, перевесившись через подоконник, пытается разглядеть подплывающие лодки с гостями, а Старушка умоляет не делать этого, жалуясь на гнилостный залах и комаров.

Старик называет Старушку Семирамидой, она же обходится ласкательными словами «душенька», «лапочка», «детка». В ожидании гостей старики беседуют: вот раньше всегда было светло, а теперь кругом темень непроглядная, и был когда-то такой город Париж, но четыре тысячи лет назад потускнел — только песенка от него и осталась. Старушка восхищается талантами Старика: жаль, честолюбия ему не хватило, а ведь он мог быть главным императором, главным редактором, главным доктором, главным маршалом… Впрочем, он все-таки стад маршалом лестничных маршей — иными словами, привратником. Когда Старушка добавляет неосторожно, что не надо было талант в землю зарывать, Старик заливается слезами и громко зовет мамочку — с большим трудом Старушке удается его успокоить напоминанием о великой Миссии. Сегодня вечером Старик должен передать человечеству Весть — ради этого и созваны гости. Соберутся абсолютно все: владельцы, умельцы, охранники, священники, президенты, музыканты, делегаты, спекулянты, пролетариат, секретариат, военщина, деревенщина, интеллигенты, монументы, психиатры и их клиенты… Вселенная ждет Вести, и Старушка не может скрыть горделивой радости: наконец-то Старик решился заговорить с Европой и прочими континентами!

Слышится плеск воды — явились первые приглашенные. Взволнованные старики ковыляют к двери в нише и провожают на авансцену невидимую гостью: судя по разговору, это весьма любезная дама — Старушка покорена ее светскими манерами. Вновь плещется вода, затем кто-то настойчиво звонит в дверь, и Старик замирает на пороге по стойке смирно перед невидимым Полковником. Старушка поспешно выносит еще два стула. Все рассаживаются, и между незримыми гостями затевается беседа, которая все больше и больше шокирует хозяев дома — Старик даже считает нужным предупредить Полковника, что у милой дамы есть супруг. Еще один звонок, и Старика ждет приятный сюрприз — пожаловала «юная прелестница», иначе говоря, подруга детства со своим мужем. Невидимый, но явно представительный господин преподносит в подарок картину, и Старушка начинает кокетничать с ним, как настоящая шлюха, — задирает юбки, громко хохочет, строит глазки. Эта гротескная сцена прекращается неожиданно, и наступает черед воспоминаний: Старушка повествует, как ушел из дому неблагодарный сынок, а Старик скорбит, что детей у них нет — но, может, это и к лучшему, поскольку сам он был дурным сыном и бросил мать умирать под забором. Звонки в дверь следуют один за другим, и действие убыстряется:

Старик встречает гостей, а Старушка, задыхаясь, выволакивает все новые и новые стулья. Сквозь толпу невидимых приглашенныхуже трудно протолкнуться: Старушка только и успевает спросить, надел ли Старик подштанники. Наконец звонки смолкают, но вся сцена уже уставлена стульями, и Старик просит запоздавших невидимок разместиться вдоль стен, чтобы не мешать остальным. Сам он пробирается к левому окну, Семирамида застывает возле правого — оба останутся на этих местах до конца пьесы. Старики ведут светский разговор с гостями и перекликаются сквозь толпу между собой.

Внезапно из-за кулис слышатся гул и фанфары — это пожаловал император. Старик вне себя от восторга: он приказывает всем встать и сокрушается лишь тем, что не может подобраться к Его величеству поближе — придворные интриги, что поделаешь! Но он не сдается и, перекрикивая толпу, делится с драгоценным императором пережитыми страданиями: враги пировали, друзья предавали, били дубинкой, всаживали нож, подставляли ногу, не давали визы, ни разу в жизни не прислали пригласительного билета, разрушили мост и развалили Пиренеи… Но вот снизошло на него прозрение: это было сорок лет назад, когда он пришел папеньку поцеловать, прежде чем отправиться в кроватку. Над ним тогда стали смеяться и женили — доказали, что большой. Сейчас явится оратор, изложит спасительную Весть, ибо сам Старик — увы! — толком говорить не умеет.

Напряжение нарастает. Дверь номер пять открывается невыносимо медленно, и возникает Оратор — реальный персонаж в широкополой шляпе и плаще, похожий на художника или поэта прошлого-века. Никого не замечая, Оратор проходит к эстраде и начинает раздавать автографы невидимкам. Старик обращается к собравшимся с прощальным словом (Старушка вторит ему, переходя от всхлипов к настоящим рыданиям): после долгих трудов во имя прогресса и на благо человечества ему предстоит исчезнуть вместе с верной своей подругой — они умрут, оставив по себе вечную память. Оба осыпают конфетти и серпантином Оратора и пустые стулья, а затем с возгласом «Да здравствует император!» выпрыгивают каждый в своеокно. Раздаются два вскрика, два всплеска. Оратор, бесстрастно наблюдавший за двойным самоубийством, начинает мычать и размахивать руками — становится ясно, что он глухонемой. Вдруг лицо его светлеет: схватив мел, он пишет на черной доске большие буквы ДРР… ЩЩЛЫМ… ПРДРБР… Оглядывая с довольной улыбкой невидимую публику, он ждет восхищенной реакции — затем мрачнеет, резко кланяется и удаляется через дверь в глубине. На пустой сцене со стульями и эстрадой, засыпанными серпантином и конфетти, впервые слышатся возгласы, смех, покашливание — это невидимая публика расходится после представления.

Е. Д. Мурашкинцева

Носороги (Rhinoceros)

Драма (1960)

Площадь в провинциальном городке. Лавочница негодующе шипит вслед женщине с кошкой — Домашняя хозяйка отправилась за покупками в другой магазин. Жан и Беранже появляются почти одновременно — тем не менее Жан корит приятеля за опоздание. Оба усаживаются за столиком перед кафе. Беранже плохо выглядит: с трудом держится на ногах, зевает, костюм помят, сорочка грязная, ботинки не чищены. Жан с воодушевлением перечисляет все эти детали — ему явно стыдно за безвольного друга. Внезапно слышится топот бегущего громадного зверя, а затем протяжный рев. Официантка в ужасе вскрикивает — это же носорог! Вбегает перепуганная Домашняя хозяйка, судорожно прижимая к груди кошку. Элегантно одетый Старый господин скрывается в лавке, бесцеремонно толкнув хозяина. Логик в шляпе-канотье прижимается к стене дома. Когда топот и рев носорога стихают вдали, все постепенно приходят в себя. Логик заявляет, что разумный человек не должен поддаваться страху. Лавочник вкрадчиво утешает Домашнюю хозяйку, попутно расхваливая свой товар.

Жан негодует: дикое животное на улицах города — это неслыханно! Один лишь Беранже заторможен и вял с похмелья, но при виде молоденькой блондинки Дэзи он вскакивает, опрокинув свой бокал на брюки Жану. Тем временем Логик старается объяснить Старому господину природу силлогизма: все кошки смертны, Сократ смертей, следовательно, Сократ — кошка. Потрясенный Старый господин говорит, что его кота как раз зовут Сократ. Жан старается объяснить Беранже суть правильного образа жизни: необходимо вооружиться терпением, умом и, разумеется, напрочь отказаться от алкоголя — кроме того, нужно каждый день бриться, тщательно чистить обувь, ходить в свежей сорочке и приличном костюме. Потрясенный Беранже говорит, что сегодня же посетит городской музей, а вечером отправится в театр, чтобы посмотреть пьесу Ионеско, о которой сейчас так много толкуют. Логик одобряет первые успехи Старого господина в сфере умственной деятельности. Жан одобряет благие порывы Беранже в области культурного досуга. Но тут всех четверых заглушает страшный гул. Возглас «ах, носорог!» повторяется всеми участниками сцены, и только у Беранже вырывается крик «ах, Дэзи!». Тут же слышится душераздирающее мяуканье, и появляется Домашняя хозяйка с мертвой кошкой в руках. Со всех сторон раздается возглас «ах, бедная киска!», а затем начинается спор о том, сколько же было носорогов. Жан заявляет, что первый был азиатский — с двумя рогами, а второй африканский — с одним. Беранже неожиданно для самого себя возражает другу: пыль стояла столбом, ничего было не разглядеть, а уж тем более сосчитать рога. Под стенания Домашней хозяйки перепалка завершается ссорой: Жан обзывает Беранже пьяницей и объявляет о полном разрыве отношений. Дискуссия продолжается: лавочник утверждает, что два рога бывают только у африканского носорога. Логик доказывает, что одно и то же существо не может родиться в двух разных местах. Расстроенный Беранже ругает себя за несдержанность — не надо было лезть на рожон и злить Жана! Заказав с горя двойную порцию коньяку, он малодушно отказывается от намерения пойти в музей.

Юридическая контора. Сослуживцы Беранже бурно обсуждают последние новости. Дэзи уверяет, что видела носорога собственными глазами, а Дюдар показывает заметку в отделе происшествий. Ботар заявляет, что все это дурацкие россказни, и серьезной девушке не к лицу их повторять — будучи человеком прогрессивных убеждений, он не доверяет продажным газетчикам, которые пишут о какой-то раздавленной кошке вместо того, чтобы изобличать расизм и невежество. Появляется Беранже, который, как водится, опоздал на работу. Начальник конторы Папийон призывает всех заняться делом, однако Ботар никак не может угомониться: он обвиняет Дюдара в злонамеренной пропаганде с целью нагнетания массового психоза. Внезапно Папийон замечает отсутствие одного из служащих — Бефа. Вбегает испуганная мадам Беф: она сообщает, что супруг ее заболел, а за ней от самого дома гонится носорог. Под тяжестью зверя деревянная лестница рушится. Столпившись наверху, все разглядывают носорога. Ботар заявляет, что это грязная махинация властей, а мадам Беф вдруг вскрикивает — в толстокожем животном она узнает мужа. Тот отвечает ей исступленно-нежным ревом. Мадам Беф прыгаетему на спину, и носорог галопом скачет домой. Дэзи вызывает пожарных для эвакуации конторы. Выясняется, что пожарные сегодня нарасхват: в городе уже семнадцать носорогов, а по слухам — даже тридцать два. Ботар с угрозой заявляет, что разоблачит предателей, ответственных за эту провокацию. Приезжает пожарная машина: служащие спускаются вниз по спасательной лестнице. Дюдар предлагает Беранже дернуть по стаканчику, но тот отказывается: ему хочется навестить Жана и, по возможности, помириться с ним.

Квартира Жана: он лежит на кровати, не отзываясь на стук Беранже. Старичок сосед объясняет, что вчера Жан был сильно не в духе. Наконец Жан впускает Беранже, но тут же снова ложится в постель. Беранже, запинаясь, извиняется за вчерашнее. Жан явно болен:

он говорит хриплым голосом, тяжело дышит и е нарастающим раздражением слушает Беранже. Известие о превращении Бефа в носорога окончательно выводит его из себя — он начинает метаться, время от времени скрываясь в ванной. Из его все более невнятных выкриков можно понять, что природа выше морали — людям необходимо вернуться к первобытной чистоте. Беранже с ужасом замечает, как его друг постепенно зеленеет и на лбу у него растет шишка, похожая на рог. В очередной раз забежав в ванную, Жан начинает реветь — сомнений нет, это носорог! С трудом закрыв разъяренного зверя на ключ, Беранже зовет на помощь соседа, но вместо старичка видит еще одного носорога. А за окном целое стадо крушит бульварные скамейки. Дверь ванной трещит, и Беранже обращается в бегство с отчаянным криком: «Носороги!»

Квартира Беранже: он лежит на кровати с обвязанной головой. С улицы доносится топот и рев. Раздается стук в дверь — это Дюдар пришел навестить сослуживца. Участливые расспросы о здоровье приводят Беранже в ужас — ему постоянно мерещится, что на голове у него растет шишка, а голос становится хриплым. Дюдар пытается успокоить его: собственно, нет ничего ужасного в том, чтобы превратиться в носорога — в сущности, они вовсе не злые, и у них есть какое-то природное простодушие. Многие порядочные люди совершенно бескорыстно согласились стать носорогами — например Папийон. Правда, Ботар осудил его за отступничество, но это было продиктовано скорее ненавистью к начальству, нежели подлинными убеждениями. Беранже радуется тому, что остались еще несгибаемые люди — вот если бы найти Логика, который сумеет объяснить природу этого безумия! Выясняется, что Логик уже превратился в зверя — его можно узнать по шляпе-канотье, проткнутой рогом. Беранже удручен: сначала Жан — такая яркая натура, поборник гуманизма и здорового образа жизни, а теперь и Логик! Появляется Дэзи с известием, что Ботар стал носорогом — по его словам, он пожелал идти в ногу со временем. Беранже заявляет, что надо бороться с озверением — например, поместить носорогов в особые загоны. Дюдар и Дэзи дружно возражают: общество защиты животных будет против, да к тому же у всех имеются среди носорогов друзья и близкие родственники. Дюдар, явно огорченный тем, что Дэзи оказывает предпочтение Беранже, принимает внезапное решение стать носорогом. Беранже тщетно пытается отговорить его: Дюдар уходит, и Дэзи, выглянув в окно, говорит, что он уже присоединился к стаду. Беранже сознает, что любовь Дэзи могла бы спасти Дюдара. Теперь их осталось только двое, и они должны беречь друг друга. Дэзи напугана: из телефонной трубки слышится рев, по радио передают рев, полы ходят ходуном из-за топота жильцов-носорогов. Постепенно рев становится мелодичнее, и Дэзи вдруг заявляет, что носороги молодцы — они такие веселые, энергичные, на них приятно смотреть! Беранже, не сдержавшись, дает ей пощечину, и Дэзи уходит к красивым музыкальным носорогам. Беранже с ужасом смотрит на себя в зеркало — как уродливо человеческое лицо! Если бы ему удалось отрастить рог, приобрести кожу чудесного темно-зеленого цвета, научиться реветь! Но последнему человеку остается только защищаться, и Беранже озирается в поисках ружья. Он не сдается.

Е. Л. Мурашкинцева

Посторонний (L'Etranger)

Повесть (1942)

Мерсо, мелкий французский чиновник, житель алжирского предместья, получает известие о смерти своей матери. Три года назад, будучи не в состоянии содержать ее на свое скромное жалованье, он поместил ее в богадельню. Получив двухнедельный отпуск, Мерсо в тот же день отправляется на похороны.

После краткой беседы с директором богадельни Мерсо собирается провести ночь у гроба матери. Однако он отказывается взглянуть на покойную в последний раз, долго разговаривает со сторожем, спокойно пьет кофе с молоком и курит, а потом засыпает. Проснувшись, он видит рядом друзей своей матери из богадельни, и ему кажется, что они явились судить его. На следующее утро под палящим солнцем Мерсо равнодушно хоронит мать и возвращается в Алжир.

Проспав не меньше двенадцати часов, Мерсо решает пойти к морю искупаться и случайно встречает бывшую машинистку из своей конторы, Мари Кардона. В тот же вечер она становится его любовницей. Скоротав весь следующий день у окна своей комнаты, выходящей на главную улицу предместья, Мерсо думает о том, что в его жизни, в сущности, ничего не изменилось.

На следующий день, возвращаясь домой после работы, Мерсо встречает соседей: старика Саламано, как всегда, со своей собакой, и Раймона Синтеса, кладовщика, слывущего сутенером. Синтес хочет проучить свою любовниц, арабку, которая ему изменила, и просит Мерсо сочинить для нее письмо, с тем чтобы заманить на свидание, а потом избить. Вскоре Мерсо становится свидетелем бурной ссоры Раймона с любовницей, в которую вмешивается полиция, и соглашается выступить свидетелем в его пользу.

Патрон предлагает Мерсо новое назначение в Париж, но тот отказывается: жизнь все равно не переменишь. В тот же вечер Мари спрашивает у Мерсо, не собирается ли он жениться на ней. Как и продвижение по службе, Мерсо это не интересует.

Воскресенье Мерсо собирается провести на берегу моря вместе с Мари и Раймоном в гостях у его приятеля Массона. Подходя к автобусной остановке, Раймон и Мерсо замечают двух арабов, один из которых — брат любовницы Раймона. Эта встреча их настораживает.

После купания и обильного завтрака Массон предлагает друзьям прогуляться по берегу моря. В конце пляжа они замечают двух арабов в синих спецовках. Им кажется, что арабы выследили их. Начинается драка, один из арабов ранит Раймона ножом. Вскоре они отступают и спасаются бегством.

Через некоторое время Мерсо и его друзья снова приходят на пляж и за высокой скалой видят тех же арабов. Раймон отдает Мерсо револьвер, но видимых причин для ссоры нет. Мир как будто сомкнулся и сковал их. Друзья оставляют Мерсо одного. На него давит палящий зной, его охватывает пьяная одурь. У ручья за скалой он снова замечает араба, ранившего Раймона. Не в силах выносить нестерпимую жару, Мерсо делает шаг вперед, достает револьвер и стреляет в араба, «как будто постучавшись в дверь несчастья четырьмя короткими ударами».

Мерсо арестован, его несколько раз вызывают на допрос. Он считает свое дело очень простым, но следователь и адвокат придерживаются другого мнения. Следователь, показавшийся Мерсо неглупым и симпатичным человеком, не может понять мотивы его преступления» Он заводит с ним разговор о Боге, но Мерсо признается в своем неверии. Собственное же преступление вызывает у него лишь досаду.

Следствие продолжается одиннадцать месяцев. Мерсо понимает, что тюремная камера стала для него домом и жизнь его остановилась. Вначале он мысленно все еще находится на воле, но после свидания с Мари в его душе происходит перемена. Томясь от скуки, он вспоминает прошлое и понимает, что человек, проживший хотя бы один день, сможет провести в тюрьме хоть сто лет — у него хватит воспоминаний. Постепенно Мерсо теряет понятие о времени.

Дело Мерсо назначается к слушанию на последней сессии суда присяжных. В душном зале набивается много народу, но Мерсо не в состоянии различить ни одного лица. У него возникает странное впечатление, будто он лишний, словно непрошеный гость. После долгого допроса свидетелей: директора и сторожа богадельни, Раймона, Массона, Саламано и Мари, прокурор произносит гневное заключение: Мерсо, ни разу не заплакав на похоронах собственной матери, не пожелав взглянуть на покойную, на следующий день вступает в связь с женщиной и, будучи приятелем профессионального сутенера, совершает убийство по ничтожному поводу, сводя со своей жертвой счеты. По словам прокурора, у Мерсо нет души, ему недоступны человеческие чувства, неведомы никакие принципы морали. В ужасе перед бесчувственностью преступника прокурор требует для него смертной казни.

В своей защитительной речи адвокат Мерсо, напротив, называет" его честным тружеником и примерным сыном, содержавшим свою мать, пока это было возможно, и погубившим себя в минутном ослеплении. Мерсо ожидает тягчайшая кара — неизбывное раскаяние и укоры совести.

После перерыва председатель суда оглашает приговор: «от имени французского народа» Мерсо отрубят голову публично, на площади. Мерсо начинает размышлять о том, удастся лиему избежать механического хода событий. Он не может согласиться с неизбежностью происходящего. Вскоре, однако, он смиряется с мыслью о смерти, поскольку жизнь не стоит того, чтобы за нее цепляться, и раз уж придется умереть, то не имеет значения, когда и как это случится.

Перед казнью в камеру Мерсо приходит священник. Но напрасно он пытается обратить его к Богу. Для Мерсо вечная жизнь не имеет никакого смысла, он не желает тратить на Бога оставшееся ему время, поэтому он изливает на священника все накопившееся негодование.

На пороге смерти Мерсо чувствует, как из бездны будущего к нему поднимается дыхание мрака, что его избрала одна-единственная судьба. Он готов все пережить заново и открывает свою душу ласковому равнодушию мира.

О. А. Васильева

Падение (La Chute)

Роман (1956)

Встреча читателя с рассказчиком происходит в амстердамском баре под названием «Мехико-Сити». Рассказчик, бывший адвокат, имевший в Париже обширную практику, после переломного периода в своей жизни переселился туда, где его никто не знает и где он старается отрешиться от своих подчас тяжелых воспоминаний. Он очень общителен и использует бар в некотором роде в качестве храма, где знакомится с понравившимися ему людьми, рассказывает им о своей жизни, о своих прегрешениях и почти всегда добивается того, что его собеседники отвечают ему откровенностью на откровенность и исповедуются так, как исповедались бы своему духовнику.

Жан-Батист Клеманс, так зовут бывшего адвоката, раскрывается перед читателем, как перед одним из своих ежедневных собеседников. Работая в Париже, он специализировался на «благородных делах», на защите вдов и сирот, как говорится. Он презирал судей и испытывал чувство удовлетворения оттого, что брался за правое дело. Он зарабатывал себе на жизнь благодаря словопрениям с людьми, которых презирал. Клеманс пребывал в лагере справедливости, и этого было достаточно для его душевного спокойствия. В своей профессиональной деятельности он был безупречен: никогда не принимал взяток, не унижался до каких-нибудь махинаций, не льстил тем, от кого зависело его благополучие. Наконец, никогда не брал платы с бедняков, слыл человеком щедрым и действительно был таковым, извлекая из своей филантропии определенные радости, не последнее место среди которых занимала мысль о бесплодности его даров и весьма вероятной неблагодарности, которая за ними последует. Он называл это «вершиной благородства», даже в житейских мелочах ему всегда хотелось быть выше других, поскольку, лишь возвышаясь над другими, возможно добиться «восторженных взглядов и приветственных криков толпы».

Однажды вечером Клеманс, очень довольный истекшим днем, шел по мосту Искусств, совсем пустынному в тот час. Он остановился, чтобы посмотреть на реку, в нем росло ощущение собственной силы и завершенности. Вдруг он услышал позади себя тихий смех, однако, оглянувшись, никого поблизости не увидел. Смех шел ниоткуда, Сердце его колотилось. Придя домой, он увидел в зеркале свое лицо, оно улыбалось, но улыбка показалась Жану-Батисту какой-то фальшивой. С тех пор ему чудилось, что время от времени он слышит этот смех в себе. Тогда-то все и началось.

Клемансу стало казаться, что какая-то струна в нем разладилась, что он разучился жить. Он начал явственно ощущать в себе комедианта и понимать, что изо дня в день лишь одно волновало его: его «я». Женщины, живые люди, пытались ухватиться за него, но у них ничего не получалось. Он быстро их забывал и помнил всегда только о себе. В своих отношениях с ними он руководствовался лишь чувственностью. Их привязанность его пугала, но в то же время он ни одну из женщин не хотел отпускать от себя, одновременно поддерживая по нескольку связей и многих делая несчастными. Как Клеманс осознал позже, в тот период жизни он требовал от людей всего и ничего не давал взамен: он заставлял многих и многих людей служить ему, а их самих как будто прятал в холодильник, чтобы они всегда были под рукой и он мог ими воспользоваться по мере надобности. При воспоминании о прошлом стыд жжет его душу.

Однажды в ноябрьскую ночь Клеманс возвращался от своей любовницы и проходил по Королевскому мосту. На мосту стояла молодая женщина. Он прошел мимо нее. Спустившись же с моста, он услышал шум рухнувшего в воду человеческого тела. Затем раздался крик. Он хотел побежать на помощь, но не смог пошевелиться, а потом подумал, что уже слишком поздно, и медленно двинулся дальше. И никому ни о чем не рассказал.

Его отношения с друзьями и знакомыми внешне оставались прежними, но понемножку расстраивались. Те все так же восхваляли его чувство гармонии, однако сам он ощущал в своей душе лишь сумятицу, казался себе уязвимым, отданным во власть общественного мнения. Люди казались ему уже не почтительной аудиторией, к которой он привык, а его судьями. Внимание Клеманса обострилось, и он открыл, что у него есть враги, а особенно среди людей малознакомых, ибо их бесило его поведение счастливого и довольного собой человека. В тот день, когда он прозрел, он почувствовал все нанесенные ему раны и сразу лишился сил. Ему казалось, что весь мир принялся смеяться над ним.

С того момента он стал пытаться найти ответ на эти насмешки, которые на самом деле звучали внутри него. Он стал эпатировать слушателей своих публичных лекций по юриспруденции и вести себя так, как никогда бы не позволил вести себя прежде. Он распугал всю свою клиентуру.

С женщинами ему стало скучно, поскольку он больше с ними не играл. Тогда, устав и от любви, и от целомудрия, он решил, что ему остается предаться разврату — он прекрасно заменяет любовь, прекращает насмешки людей и водворяет молчание, а главное, не налагает никаких обязательств. Алкоголь и женщины легкого поведения давали ему единственное достойное его облегчение. Затем на него напала безмерная усталость, которая и до сих пор его не оставляет. Так прошло несколько лет. Он уже думал, что кризис миновал, однако вскоре понял, что это не так, крик, раздавшийся на Сене в ту ночь за его спиной, не умолк и при любом удобном случае напоминал о себе даже после переезда Клеманса в Амстердам.

Однажды в баре «Мехико-Сити» он увидел на стене картину «Неподкупные судьи» Ван Эйка, украденную из собора св. Бавона. Хозяину обменялее на бутылку джина один из завсегдатаев его заведения. Эту картину разыскивала полиция трех стран. Клеманс убедил запуганного хозяина отдатьее ему на хранение. С тех пор картина находится в его квартире, он рассказывает о ней всем своим собеседникам, и каждый из них может донести на него. Подсознательно к этому он и стремится, чувствуя свою неискупимую вину перед той девушкой, которую он не спас, понимая, что теперь уже никогда не представится возможность вытащитьее из воды. А тяжесть на сердце останется с ним навсегда.

Е. В. Семина

Чума (La peste)

Роман-притча (1974)

Роман представляет собой свидетельство очевидца, пережившего эпидемию чумы, разразившейся в 194… году в городе Оране, типичной французской префектуре на алжирском берегу. Повествование ведется от лица доктора Бернара Риэ, руководившего противочумными мероприятиями в зараженном городе.

Чума приходит в этот город, лишенный растительности и не знающий пения птиц, неожиданно. Все начинается с того, что на улицах и в домах появляются дохлые крысы. Вскоре уже ежедневно их собирают по всему городу тысячами, В первый же день нашествия этих мрачных предвестников беды, еще не догадываясь о грозящей городу катастрофе, доктор Риэ отправляет свою давно страдающую каким-то недугом жену в горный санаторий. Помогать по хозяйству к нему переезжает его мать.

Первым умер от чумы привратник в доме доктора. Никто в городе пока не подозревает, что обрушившаяся на город болезнь — это чума. Количество заболевших с каждым днем увеличивается. Доктор Риэ заказывает в Париже сыворотку, которая помогает больным, но незначительно, а вскоре и она заканчивается. Префектуре города становится очевидна необходимость объявления карантина. Оран становится закрытым городом.

Однажды вечером доктора вызывает к себе его давний пациент, служащий мэрии по фамилии Гран, которого доктор по причине его бедности лечит бесплатно. Его сосед, Коттар, пытался покончить жизнь самоубийством. Причина, толкнувшая его на этот шаг. Грану не ясна, однако позже он обращает внимание доктора на странное поведение соседа. После этого инцидента Коттар начинает проявлять в общении с людьми необыкновенную любезность, хотя прежде был нелюдимым. У доктора возникает подозрение, что у Коттара нечиста совесть, и теперь он пытается заслужить расположение и любовь окружающих.

Сам Гран — человек пожилой, худощавого телосложения, робкий, с трудом подбирающий слова для выражения своих мыслей. Однако, как потом становится известно доктору, он в течениеуже многих лет в свободные от работы часы пишет книгу и мечтает сочинить поистине шедевр. Все эти годы он отшлифовывает одну-единственную, первую фразу.

В начале эпидемии доктор Риэ знакомится с приехавшим из Франции журналистом Раймоном Рамбером и еще довольно молодым, атлетического сложения человеком со спокойным, пристальным взглядом серых глаз по имени Жан Тарру. Тарру с самого своего приезда в город за несколько недель до разворачивающихся событий ведет записную книжку, куда подробнейшим образом вносит свои наблюдения за жителями Орана, а затем и за развитием эпидемии. Впоследствии он становится близким другом и соратником доктора и организует из добровольцев санитарные бригады для борьбы с эпидемией.

С момента объявления карантита жители города начинают ощущать себя, словно в тюрьме. Им запрещено отправлять письма, купаться в море, выходить за пределы города, охраняемого вооруженными стражами. В городе постепенно заканчивается продовольствие, чем пользуются контрабандисты, люди вроде Коттара; возрастает разрыв между бедными, вынужденными влачить нищенское существование, и состоятельными жителями Орана, позволяющими себе покупать на черном рынке втридорога продукты питания, роскошествовать в кафе и ресторанах, посещать увеселительные заведения. Никто не знает, как долго продлится весь этот ужас. Люди живут одним днем.

Рамбер, чувствуя себя в Оране чужим, рвется в Париж к своей жене. Сначала официальными путями, а затем при помощи Коттара и контрабандистов он пытается вырваться из города. Доктор Риэ между тем трудится по двадцать часов в сутки, ухаживая за больными в лазаретах. Видя самоотверженность доктора и Жана Тарру, Рамбер, когда у него появляется реальная возможность покинуть город, отказывается от этого намерения и примыкает к санитарным дружинам Тарру.

В самый разгар эпидемии, уносящей огромное количество жизней, единственным человеком в городе, довольным положением вещей, остается Коттар, поскольку, пользуясь эпидемией, сколачивает себе состояние и может не волноваться, что о нем вспомнит полиций и возобновится начатый над ним судебный процесс.

Многие люди, вернувшиеся из специальных карантинных учреждений, потерявшие близких, теряют рассудок и жгут свои собственные жилища, надеясь таким образом остановить распространение эпидемии. В огонь на глазах равнодушных владельцев бросаются мародеры и расхищают все, что только могут унести на себе.

Поначалу погребальные обряды совершаются при соблюдении всех правил. Однако эпидемия приобретает такой размах, что вскоре тела умерших приходится бросать в ров, кладбище уже не может принять всех усопших. Тогдаих тела начинают вывозить за город, где и сжигают. Чума свирепствует с весны. В октябре доктор Кастель создает сыворотку в самом Оране из того вируса, который овладел городом, ибо этот вирус несколько отличается от классического его варианта. К бубонной чуме добавляется со временем еще и чума легочная.

Сыворотку решают испробовать на безнадежном больном, сыне следователя Огона. Доктор Риэ и его друзья несколько часов подряд наблюдают атонию ребенка. Его не удается спасти. Они тяжело переживают эту смерть, гибель безгрешного существа. Однако с наступлением зимы, в начале января, все чаще и чаще начинают повторяться случаи выздоровления больных, так происходит, например, и с Граном. Со временем становится очевидным, что чума начинает разжимать когти и, обессилев, выпускать жертвы из своих объятий. Эпидемия идет на убыль.

Жители города сначала воспринимают это событие самым противоречивым образом. От радостного возбуждения их бросает в уныние. Они еще не вполне верят в свое спасение. Коттар в этот период тесно общается с доктором Риэ и с Тарру, с которым ведет откровенные беседы о том, что, когда закончится эпидемия, люди отвернутся от него, Коттара. В дневнике Тарру последние строки, уже неразборчивым почерком, посвящены именно ему. Неожиданно Тарру заболевает, причем обоими видами чумы одновременно. Доктору не удается спасти своего друга.

Однажды февральским утром город, наконец объявленный открытым, ликует и празднует окончание страшного периода. Многие, однако, чувствуют, что никогда не станут прежними. Чума внесла в их характер новую черту — некоторую отрешенность.

Однажды доктор Риэ, направляясь к Грану, видит, как Коттар в состоянии помешательства стреляет по прохожим из своего окна. Полиции с трудом удается его обезвредить. Гранже возобновляет написание книги, рукопись которой приказал сжечь во время своей болезни.

Доктор Риэ, вернувшись домой, получает телеграмму, в которой говорится о кончине его жены. Ему очень больно, но он осознает, что в его страдании отсутствует нечаянность. Та же непрекращающаяся боль мучила его в течение нескольких последних месяцев. Вслушиваясь в радостные крики, доносящиеся с улицы, он думает о том, что любая радость находится под угрозой. Микроб чумы никогда не умирает, он десятилетиями способен дремать, а затем может наступить такой день, когда чума вновь пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города.

Е. В. Семина

Дороги Фландрии

(Les routes des Flandres)

Роман(1960)

Впервые с героями романа автор знакомит нас накануне того, как они в составе французских войск, ведущих боевые действия против фашистских завоевателей во Фландрии, отступают, оказываются захваченными в плен и отправленными в концентрационный лагерь для военнопленных на территории Германии.

Главные герои повествования — молодой человек по имени Жорж, капитан де Рейшак, его дальний родственник и командир, а также их сослуживцы Блюм и Иглезиа, бывший жокей де Рейшака, а теперь его ординарец. Сюжет романа не имеет линейной композиции. Он построен на воспоминаниях, предположениях действующих лиц, а также наих попытке сопоставить события, происходящие на их глазах или запечатленные в их памяти, с событиями полуторавековой давности.

Мать Жоржа, Сабина, принадлежит к боковой линии старинного дворянского рода де Рейшаков, чем невероятно гордится. Ее семья живет в доставшемся ей по наследству фамильном замке. Среди прочих реликвий и документов, собранных Сабиной, в замке хранится портрет одного из ее предков, который, по преданию, из-за неверности жены покончил с собой выстрелом из пистолета и был найден в спальне прибежавшей на звук выстрела прислугой совершенно голым. В детстве Жорж со смутной тревогой и страхом разглядывал этот портрет в позолоченной раме, потому что на лбу у изображенного на нем предка была красная дыра, откуда струёй стекала кровь. В бесконечных историях, рассказанных ему Сабиной о де Рейшаках, ему представлялся образ всего семейства. Так что Жоржу даже не было нужды встречаться с самим де Рейшаком, который остался из всего рода совершенно один, а за четыре года до описываемых в романе событий женился под скандальный шепоток на Коринне, молоденькой девице весьма сомнительной репутации. Она заставила его выйти в отставку с военной службы, купить громадный черный автомобиль для совместных поездок, а ей — гоночную машину и скаковую лошадь. Вслед за приобретением лошади началось ее тесное общение с жокеем Иглезиа, человеком весьма непривлекательной наружности, что вызывало у де Рейшака жгучую ревность. Вскоре де Рейшак был призван в армию и, несмотря на свои подозрения, устроил так, чтобы жокей стад его ординарцем, то есть по-прежнему остался у него в подчинении.

Жорж, оказавшись в армии, попадает под командованиеде Рейшака, который получает от Сабины, матери Жоржа, письмо с просьбой позаботитьсяо ее сыне. Ее письмо повергает Жоржа в ярость. Он не успевает принять участие в сражениях, поскольку его отряд вынужден отступать под натиском противника. Сначала это происходит под предводительством де Рейшака. Однако тот все больше теряет какое бы то ни было желание выполнять свои командирские обязанности. По мнению Жоржа, все его поведение, его фатализм и безмятежность перед лицом опасности свидетельствуют о его желании положить конец своему существованию, поскольку только смерть Представляется ему выходом из того положения, в которое он сам себя поставил, женившись четыре года назад на Коринне.

Кавалерийский отряд де Рейшака передвигается по Фландрии, наблюдая на всех ее дорогах следы, оставленные войной. Обочины усеяны трупами людей, животных, вещами, которые их хозяева оставили на дорогах, будучи не в состоянии волочить их за собой дальше.

В одной деревушке, где отряд останавливается на привал в ожидании приказов от командования, Жорж и его друзья наблюдают стычку между двумя мужчинами из-за молодой женщины, муж которой находится на войне. Брат мужа с ружьем пытается отвадить от своей невестки наглого ухажера и защитить честь семьи. Жорж, какему кажется, успевает заметить ее молочно-бледный силуэт в предрассветный час, а в другой раз — колыхание занавески, за которой она? якобы недавно стояла, и этого ему хватает, чтобы в самые тяжелые минуты полной лишений жизни вспоминать эту девушку и представлять себе, что он не одинок и согрет теплом ее любви.

Приказа от командования де Рейшаку дождаться так и не удается, и он решает двинуться вместе со своим отрядом на поиски уцелевших частей французской армии. По дороге в одной из деревень они видят траурную процессию. Все ее участники принимают отряд в штыки, и лишь одна женщина, сжалившись над кавалеристами, показывает им путь, свободный от врага. Вскоре из-за изгороди начинает, строчить автомат. Рейшак, сидящий на лошади, успевает лишь обнажить саблю, но пули настигают его и он погибает. Кавалеристы бросаются врассыпную, и Жорж продолжает путь только с одним лишь Иглезиа. Они пробираются в пустой, как им кажется, дом и хотят подыскать в нем для себя какую-нибудь гражданскую одежду. В доме-оказывается одинокий старик, который лишь после угроз соглашается дать ее Жоржу и Иглезиа. Вместе с ними он добирается до ближайшего постоялого двора, где все трое, опьянев от можжевеловой водки, проводят ночь.

Наутро Жорж и Иглезиа, почувствовав приближение противника, пытаются скрыться в лесах. Но ускользнуть им не удается, их хватают и бросают в битком набитый пленными французами вагон для перевозки скота. Каждому, кто попадает в этот вагон, невероятно медленно движущийся в сторону Германии, кажется, что он не сможет дышать его зловонным, спертым воздухом больше нескольких секунд. Без еды и питья Жоржу и Иглезиа предстоит провести здесь долгие дни. Через некоторое время в тот же самый вагон попадает Блюм, товарищ Жоржа по отряду. Жорж делит с ним последнюю краюху хлеба.

Все трое вскоре оказываются в концентрационном лагере, где Жорясу и Иглезиа (Блюм через некоторое время умирает) предстоит провести пять лет. В лагере жизнь течет по своим законам. Пленных используют на земляных работах, выплачивая им жалкие лагерные гроши. За провинности и нерадение в работе их изощренно наказывают. Однажды, воспользовавшись невниманием часового, Жорж пытается бежать, однако охотники обнаруживаютего в лесу спящим и отправляют обратно.

Желая хоть чем-то занять время, Жорж и Блюм пытаются вытянуть у Иглезиа новые подробности его отношений с Коринной де Рейшак. Блюм проводит параллели между судьбами капитана де Рейшака и его предка, изображенного на портрете в доме Жоржа, ибо Жорж подробно ему о нем рассказывал. Блюм придумывает все новые и новые обстоятельства его жизни и смерти, стараясь через одного де Рейшака понять другого, разобраться в их родовых чертах.

После освобождения Жорж живет в родительском доме и работает на земле. Однажды он встречается с Коринной, мысли о которой поддерживали его в минуты тяжелых испытаний. Поее поведению, а также по поведению Иглезиа трудно утверждать, что все сказанное жокеем о его отношениях с Коринной — правда.

Е. В. Семина

Корни неба

(Les Racines du ciel)

Роман(1956)

События развиваются в середине 50-х гг. Роман начинается со встречи отца Тассена, семидесятилетнего члена иезуитского ордена, и Сен-Дени, директора крупного государственного заповедника во Французской Экваториальной Африке. Отец Тассен — ученый, занимающийся в Африке проверкой своих палеонтологических гипотез и имеющий среди миссионеров репутацию человека более занятого наукой о происхождении человека, чем спасением души. Сен-Дени — один из тех любящих Африку колониальных чиновников, который, проработав долгое время администратором в глубинке, очень много сделал для того, чтобы облегчить участь местного населения. Однако долгий жизненный опыт сделал его пессимистом, и он не верит в способность государственных органов предпринять что-либо радикальное для того, чтобы защитить людей и природу от наступления техники. Сен-Дени не любит цивилизацию, он одержим навязчивой идеей спасти черных африканцев от материалистического Запада, помочь им сохранить свои племенные традиции и поверья, помешать африканцам пойти по следам европейцев и американцев.

Восхищаясь африканскими обрядами, он дружит с местными колдунами, с одним из которых у него даже есть уговор, что тот превратит его после смерти в африканское дерево. Раньше он даже сожалел, что не родился с черной кожей, потому что считал африканцев детьми природы. Но теперь он с сожалением констатирует, что те уходят все дальше и дальше от природы, потому что местные революционеры отравляют Африку западными ядами и потому что на лозунгах черных освободителей остаются только слова ненависти.

Отец Тассен проделал верхом весьма долгий и нелегкий для него путь, чтобы выслушать рассказ Сен-Дени о Мореле и обо всем, что с ним связано. Морель и является главным персонажем романа. Романтик и идеалист, он пытается защитить от уничтожения слонов, нещадно истребляемых белыми охотниками из-за бивней и черным местным населением из-за мяса. Морелю когда-то удалось выжить в немецком концлагере благодаря тому, что он и его товарищи думали о гуляющих по бескрайним просторам Африки этих сильных и свободных животных. Он пытается спасти их отчасти из благодарности, но главным образом потому, что связывает со спасением животных также и спасение обновленного, возрожденного благодаря им человечества. Он мечтает о чем-то вроде исторического заповедника, похожего на заповедники в Африке, где запрещена охота. В этом заповеднике должны быть сохранены для передачи правнукам все духовные ценности человечества.

Главное оружие Мореля — воззвания и манифесты, которые он предлагает подписать всем, кого встречает на своем пути. Желающих подписать обнаруживается не так уж много, но постепенно вокруг Мореля образуется группа сочувствующих ему людей. Некоторые из них искренне разделяют его заботы. Таков в первую очередь датский ученый-натуралист Пер Квист, начавший свою борьбу за сохранение природы еще почти в начале века. Другой надежный его союзник, или точнее, союзница — немка Минна. Когда-то в послевоенном Берлине эта красивая девушка подружилась с советским офицером, который за эту дружбу поплатился либо свободой, либо скорее всего жизнью. После чего Минна, утратив интерес к жизни, опустилась на самое ее дно. Борьба за сохранение фауны стала для нее и борьбой за возвращение себе человеческого достоинства. Еще один из сочувствующих Морелю — бывший американский летчик Форсайт, который в свое время воевал в Корее и, будучи сбитым, оказался вынужден, чтобы спастись, участвовать в разработанной китайскими и северо-корейскими органами пропаганды операции, целью которой было убедить мировое общественное мнение в том, что американскими войсками применялось бактериологическое оружие. В результате, когда он вернулся из плена, жизнь на родине оказалась для него невозможна. Его с позором выгнали из армии, и он, нелегально покинув США, уехал в Африку и укрылся в Чаде, а там, признав справедливость действий Мореля, стал его союзником.

Среди противников Мореля выделяется в первую очередь некий Орсини, охотник-спортсмен. Стремясь дать более выпуклое представление об этом человеке, Сен-Дени прибегает к аналогии. Он рассказывает об одном американском писателе, который как-то в пьяном виде объяснил ему, что регулярно наведываться в Африку, чтобы застрелить там очередную порцию львов, слонов и носорогов, его заставляет страх перед жизнью, перед смертью, перед неизбежной старостью, перед болезнями, перед импотенцией. Когда страх становился невыносимым, этот писатель старался мысленно отождествлять его с носорогом или слоном, с чем-то, что можно убить. После чего за шесть недель охоты он как бы проходил курс лечения, которое на полгода избавляло его от шизофренического наваждения. Нечто похожее происходило и с Орсини, вся жизнь которого, по словам Сен-Дени, была. долгим бунтом против собственной малозначительности^ что как раз и заставляло его убивать сильных и красивых животных. Орсини не без отваги мелкой шавки защищал собственное ничтожество от слишком высокого представления о человеке, в котором ему не было места. Он убивал слонов, чтобы справиться с ощущением собственной неполноценности. Являясь естественным антагонистом Мореля, он в пику ему организовывает массовый отстрел слонов и в конце концов погибает позорной смертью, растоптанный слонами.

В определенный момент Морель, видя, что его петиции в защиту животных не помогают, что колониальные чиновники не только нс поддерживают его, но и чинят всяческие препятствия, решил начать самостоятельно наказывать наиболее злостных истребителей животных, в большинстве своем богатых плантаторов и торговцев слоновой костью. Он с единомышленниками поджигает их фермы и склады со слоновой костью. К нему примыкает еще несколько человек: кое-кто из них не в ладах с законом, а кое-кто мечтает освободить Африку от колониального господства. Таков блистательный вождь освободительного движения Вайтари, чернокожий красавец, получивший прекрасное образование в Париже, являвшийся одно время депутатом французского парламента. Он пытается использовать Мореля в своих целях, хотя по существу является таким же антагонистом Мореля, как и Орсини, таким же, как он, врагом африканской природы. Дело в том, что, стыдясь отсталости Африки, он не хочет путем постепенного улучшения условий жизни способствовать ее прогрессу; вдохновляясь примером СССР, является сторонником ускоренной индустриализации континента. Он готов превратить Африку в такой же концлагерь, в какой Сталин превратил Россию, дабы заставить соотечественников отказаться от древних обычаев и заставить их строить дороги, рудники, плотины. И ради этого он готов уничтожить всех африканских слонов. Смеясь в глубине души над идеализмом Мореля, он цинично пользуется им, пытаясь выдать его борьбу за спасение природы за политическую борьбу, а втайне дает своим юным последователям задание уничтожить наивного француза, чтобы можно было объявить его первым белым, отдавшим жизнь за независимость Африки, и сотворить из него полезную для африканского национализма легенду. Одновременно он со своим отрядом уничтожает стадо слонов, чтобы, продав бивни, купить на вырученные деньги оружие. Немалую роль тут, естественно, играют и личные амбиции Вайтари, связанные с присущим подавляющему большинству политических деятелей комплексом неполноценности.

В конечном счете получается, что в борьбе с идеалистом Морелем объединились все силы, либо заинтересованные в уничтожении слонов, либо просто безразличные ко всему. В конце романа тех, кто был с Морелем, арестовывают, а сам он уходит в лес. Возможно, он погиб, но автор не оставляет надежды на то, что Морель жив и где-нибудь продолжает борьбу.

Е. В. Семина

Любовник (L'ainant)

Роман (1984)

Повествователь-женщина рассказывает о своей юности, прошедшей 5 Сайгоне. Основные события относятся к периоду с 1932 по 1934 г.

Девочка-француженка пятнадцати с половиной лет живет в государственном пансионе в Сайгоне, а учится во французском лицее. Ее мать хочет, чтобы дочь получила среднее образование и стада преподавательницей математики в лицее. У девочки есть два брата, один на два года ее старше — это «младший» брат, а другой, «старший», — на три. Младшего брата она, сама не зная почему, безумно любит. Старшего же считает бедствием всей семьи, хотя мать в нем душине чает и любит, возможно, даже больше остальных двух детей. Он ворует деньги у родных, у слуг, нагл, жесток. В нем есть что-то садистское: он радуется, когда мать лупит его сестренку, с дикой яростью бьет своего младшего брата по любому поводу. Отец девочки служит в Индокитае, но рано заболевает и умирает. Мать везет на себе все тяготы жизни и воспитания троих детей.

После лицея девочка переправляется на пароме в Сайгон, где расположен ее пансион. Для нее это целое путешествие, особенно когда она едет автобусом. Она возвращается после каникул из Шадека, где директором женской школы работает ее мать. Мать провожает ее, вверяя заботам водителя автобуса. Когда автобус въезжает на паром, пересекающий один из рукавов Меконга и следующий из Шадека в Виньлонг, она выходит из автобуса, облокачивается о парапет. На ней поношенное шелковое платье, подпоясанное кожаным поясом, туфельки из золотой парчи на высоких каблуках и мягкая мужская фетровая шляпа с плоскими полями и широкой черной лентой. Именно шляпа придает всему образу девочки явную неоднозначность. У нее длинные медно-рыжие тяжелые вьющиеся волосы, ей пятнадцать с половиной лет, но она уже красится. Тональный крем, пудра, темно-вишневая помада.

На пароме рядом с автобусом стоит большой черный лимузин. В лимузине шофер в белой ливрее и элегантный мужчина, китаец, но одет по-европейски — в легкий светлый костюм, какие носят банкиры в Сайгоне. Он неотрывно смотрит на девочку, как смотрят на нее многие. Китаец подходит к ней, заговаривает, предлагает отвезти в пансион на своем лимузине. Девочка соглашается. Отныне она никогда больше не будет ездить в местном автобусе. Она уже больше не ребенок и кое-что понимает. Она понимает, что она некрасива, хотя, если захочет, то может такой казаться, она чувствует, что не красота и не наряды делают женщину желанной. В женщине либо есть сексуальная привлекательность, либо нет. Это сразу видно.

В машине они разговаривают о матери девочки, с которой ее спутник знаком. Девочка очень любит свою мать, но многое в ней ей непонятно. Непонятна ее приверженность к лохмотьям, старым платьям, башмакам, ее приступы усталости и отчаяния. Мать постоянно пытается выбраться из нищеты. Поэтому, вероятно, она позволяет девочке ходить в наряде маленькой проститутки. Девочка уже прекрасно во всем разбирается, умеет использовать оказанное ей внимание. Она знает — это поможет добыть денег. Когда девочка захочет денег, мать не будет ей мешать.

Уже в зрелом возрасте повествовательница рассуждает о своем детстве, о том, как все дети любили мать, но и как ониее ненавидели. История их семьи — это история любви и ненависти, и истины в ней, даже с высоты своего возраста, она понять не может.

Еще до того, как мужчина заговаривает с девочкой, она видит, что ему страшно, и с первой минуты понимает, что он целиком в ее власти. А еще она понимает, что сегодня настало время сделать то, что она обязана сделать. И знать об этом не должны ни ее мать, ни братья. Захлопнувшаяся дверь автомобиля отрезала ее от семьи раз и навсегда.

Однажды, вскоре после их первой встречи, он заезжает за ней в пансион, и они едут в Шолон, китайскую столицу Индокитая. Входят в его холостяцкую квартиру, и девушка чувствует, что оказалась именно там, где ей следует быть. Он признается ей, что любит ее, как безумный. Она же отвечает, что лучше бы он ее не любил, и просит вести себя с ней так же, как он ведет себя с другими женщинами. Она видит, какую боль причиняют ему ее слова.

У него восхитительно нежная кожа. А тело худое, лишенное мускулов, такое хрупкое, словно страдающее. Он стонет, всхлипывает. Захлебывается своей невыносимой любовью. И дарит ей безбрежное, ни с чем не сравнимое море наслаждения.

Он спрашивает, почему она пришла. Она говорит: так было нужно. Они впервые беседуют. Она рассказывает ему о своей семье, о том, что у них нет денег. Она хочет его вместе с его деньгами. Он желает увезти ее, уехать куда-нибудь вдвоем. Она еще не может покинуть мать, иначе та умрет от горя. Он обещает дать ей денег. Наступает вечер. Он говорит, что девочка на всю жизнь запомнит этот день, воспоминание не угаснет и тогда, когда она совсем забудет его, забудет даже его лицо, даже имя.

Они выходят на улицу. Девочка чувствует, что постарела. Они идут в один из больших китайских ресторанов, но о чем бы они ни говорили, разговор никогда не заходит о них самих. Так продолжается все полтора года их ежедневных встреч. Его отец, самый богатый китаец в Шолоне, никогда не согласится, чтобы его сын женился на этой маленькой белой проститутке из Жадека. Он никогда не осмелится пойти против воли отца.

Девочка знакомит любовника со своей семьей. Встречи всегда начинаются с роскошных обедов, во время которых братья страшно обжираются, а самого хозяина игнорируют, не произнося в его адрес ни единого слова.

Он отвозит ее в пансион ночью на черном лимузине. Иногда она и вовсе не приходит ночевать. Об этом сообщают матери. Мать является к директрисе пансиона и просит предоставлять девочке свободу по вечерам. Вскоре у девочки на безымянном пальце появляется очень дорогое кольцо с бриллиантом, и надзирательницы, хотя и подозревают, что девочка вовсе не помолвлена, совсем перестают делать ей замечания.

Однажды любовник уезжает к своему заболевшему отцу. Тот выздоравливает и тем лишает его последней надежды когда-либо жениться на белой девочке. Отец предпочитает видеть сына мертвым. Лучший выход — ее отъезд, разлука с ней, в глубине души он понимает, что она никогда никому не будет верна. Об этом говорит ее лицо. Рано или поздно им все равно придется расстаться.

Вскоре девочка вместе с семьей уплывает на пароходе во Францию. Она стоит и смотрит на него и его машину на берегу. Ей больно, хочется плакать, но она не может показать своей семье, что любит китайца.

Прибыв во Францию, мать покупает дом и участок леса. Старший брат все это проигрывает за одну ночь. Во время войны он обворовывает свою сестру, как всегда обворовывал родных, забирает у нее последнюю еду и все деньги. Он умирает в хмурый, пасмурный день. Младший брат умер еще раньше, в 1942 г., от бронхопневмонии в Сайгоне, во время японской оккупации.

Девочка не знает, когда ее любовник, подчинившись воле отца, женился на девушке-китаяночке. Прошли годы, кончилась война, девочка рожала детей, разводилась, писала книги, и вот много лет спустя он приезжает с женой в Париж и звонит ей. Голос его дрожит. Он знает, что она пишет книги, об этом ему рассказала ее мать, с которой он встречался в Сайгоне. А потом он говорит главное: он все еще любит ее, как прежде, и будет любить только ее одну до самой смерти.

Е. В. Семина

Сильные мира сего

(Les Grandes Familles)

Роман (1948)

По-французски роман этот называется «Великие семьи», и в нем речь идет главным образом о старинной аристократической семье Ла Моннери и о семье выходцев из Австрии крупных финансистов Шудлеров.

В один из парижских родильных домов в январе 1916 г. явились с визитом представители этих двух семейств по случаю рождения Жана-Ноэля Шудлера, Жан-Ноэль приходится внуком находящемуся в зените славы престарелому поэту, «романтику четвертого поколения» графу Жану де Ла Моннери, пришедшему вместе со своей супругой Жюльеттой, бабушкой младенца. Это семейство представляют на встрече также брат поэта маркиз Урбен де Ла Моннери, да еще сама. роженица. Жаклина, носящая теперь фамилию Шудлер. У Жана и Урбена есть еще два брата: Робер — генерал и Жерар — дипломат. Мужа Жаклины Франсуа здесь нет, потому что он на фронте, но зато пришли девяностолетний Зигфрид, прадед младенца, основатель банка «Шудлер», его сын, управляющий Французским банком, барон Ноэль Шудлер и его жена Адель, соответственно отец и мать отсутствующего отца Жана-Ноэля. Визит прерывается налетом немецкой авиации, которая бомбит Париж, а следующая встреча героев происходитуже в конце 1920 г. у ложа умирающего Жана де Ла Моннери. Здесь же, помимо членов семьи, тридцатитрехлетний ученый, выходец из крестьянской семьи Симон Лашом, написавший диссертацию о творчестве Жана де Ла Моннери, и известный врач Лартуа. Симон встречается здесь с Изабеллой, племянницей Жюльетты де Ла Моннери, которая впоследствии становится его любовницей, а на похоронах поэта знакомится также с министром просвещения Анатолем Руссо, благодаря которому он расстается с преподавательской работой в лицее, переходит в министерство и, поскольку он не лишен способностей, стремительно начинает делать карьеру. Он женат, и поэтому, когда Изабелла забеременела от него, госпожа де Ла Моннери устраивает ей брак со своим давним поклонником семидесятилетним Оливье Меньерэ. Молодожены уезжают в Швейцарию. Там у Изабеллы случается выкидыш, а через некоторое время Оливье, не выдержав перегрузок счастливой семейной жизни, умирает. Между тем у Симона Лашома появляется новая любовница, Мари-Элен Этерлен, которая до самого последнего времени была любовницей Жана. де Ла Моннери.

Здесь в романе возникает еще одна фигура — пятидесятисемилетний Люсьен Моблан, который по матери приходится братом поэту Жану и всем остальным братьям Ла Моннери старшего поколения. Одновременно он является бывшим мужем баронессы Адели Шудлер. Внешне он уродлив, но зато очень богат. Его называют королем игорных домов и ночных ресторанов.

В один прекрасный день Ноэль Шудлер приглашает его, бывшего мужа своей жены, для важного разговора к себе в кабинет. Этому разговору предшествует конфликт Ноэля с сыном Франсуа. Отправляясь на два месяца в Америку, он поручает сыну руководить принадлежащей ему среди прочего газетой «Эко де матен». Тот успешно справляется с задачей, но при этом производит в газете ряд необходимых реформ, несколько омолаживает состав сотрудников и завоевывает такой авторитет у подчиненных, что это вызывает приступ ревности у возвратившеюся из поездки отца. А непосредственной причиной конфликта становится намерение Франсуа назначить на должность заведующего отделом внешней политики слишком молодого, по мнению отца, Симона Лашома, у которого в этот момент в политической карьере возникает небольшая пауза. В результате этого конфликта поколений Ноэль Шудлер, отняв у Франсуа газету, поручает ему заниматься Соншельскими сахарными заводами. Франсуа и там предпринимает модернизацию, которая сулит большие барыши, но в определенный момент требует дополнительных капиталовложений. Ноэлю Шудлеру не составило бы труда найти средства, но раз Франсуа в какой-то мере нарушил его инструкции, отец решает преподнести ему урок.

Вот с этой-то целью он и приглашает к себе Люсьена Моблана, у которого тоже есть пакет акций Соншельских сахарных заводов. Шудлер, предложив тому свои акции, создает у Моблана впечатление, что Шудлеры находятся на грани разорения. Моблан, давно ненавидящий Шудлеров — среди прочего еще и за то, что они вместе с его бывшей женой распространяли слухи о его импотенции, — решает, как и рассчитывал Ноэль, продать свои акции сахарных заводов, дабы ускорить крах. Курс акций падает. Ноэль предполагал, выждав два-три дня, скупить их по более низкой цене. Но поскольку он ничего не говорит об этой операции сыну, а, напротив, уверяет того, что все происходит из-за его оплошностей, Франсуа идет на поклон к Моблану и, выслушав циничное признание того, что он жаждет разорения Шудлеров, кончает жизнь самоубийством. Смерть эта порождает панические настроения у вкладчиков банка Шудлеров, которые начинают срочно забирать свои деньги. Возникает угроза вполне реального банкротства Шудлеров. Но Ноэль Шудлер справляется с ситуацией и удваивает свои барыши, зарабатывая таким образом даже на смерти собственного сына. Однако истинным победителем оказывается все-таки Люсьен Моблан: потеряв за два дня десять миллионов франков, он может гордиться тем, что отправил одного из Шудлеров на тот свет.

Жаклина Шудлер, искренне любившая мужа, перенесла психическую травму, чудом избежав кровоизлияния в мозг, и осталась на два месяца прикованной к постели. Выздоравливает она очень медленно, и близкие начинают предпринимать шаги, направленные на то, чтобы восстановить ее душевное равновесие с помощью религии. Священник-доминиканец, которого они пригласили, действительно помогает ей: она начинает выходить из кризисного состояния. А Ноэль Шудлер, изучив бумаги сына, проникается его идеями и начинает реорганизовывать газету в соответствии с его планами. Мало того, он выдает идеи Франсуа за свои собственные и вынашивает планы мщения Люсьену Моблану. А тот, пытаясь всем доказать, что с потенцией у него, вопреки наветам Шудлеров, все в порядке, вознамеривается завести ребенка и позволяет в этой связи своей любовнице, молодой актрисе со сценическим именем Сильвена Дюаль, одурачить себя. Поскольку Моблан пообещал Сильвене подарить ей, если она родит ему ребенка, целый миллион франков, она, уехав далеко в провинцию с компаньонкой, которая была действительно беременна, возвращается через несколько месяцев с двойней и выторговывает у Моблана за это целых два миллиона.

Симон Лашом, которого Ноэль Шудлер тем временем переманивает из министерства к себе в газету, узнает о проделке Сильвены и сообщает о ней своему хозяину. Судьба Моблана оказывается в руках Шудлера. Тот решает воспользоваться алчностью наследников Моблана, которых не устраивает ни расточительность последнего, ни неожиданное появление еще двух наследников. Шуддер консультируется с юристами и выясняет, что может возбудить в такой ситуации дело об опеке над Мобланом. Ведь он, Шудлер, является опекуном своих внуков, эти внуки в свою очередь являются его родственниками, следовательно, и потенциальными наследниками Моблана. Не может же он, Шудлер, смотреть, как разбазариваются деньги, которые по праву принадлежат тем, кого он опекает. И он созывает семейный совет, который, как выясняется, обладает весьма широкими полномочиями. Особенно если там присутствует мировой судья. Одновременно, давая под видом гонорара за юридическую консультацию взятку министру Анатолю Руссо, он заручается поддержкой последнего. Все получается, как было задумано. В результате опекуном Моблана становится сам Ноэль Шудлер.

Тем временем заболевает раком Адедь Шудлер. Умирает Зигфрид Шудлер. Постепенно умственно деградирует Моблан. И вот однажды Изабеллу вызывают в сумасшедший дом, потому что туда попал человек, выдающий себя за ее покойного мужа Оливье Меньерэ. Этим человеком оказывается Люсьен Моблан. На следующий день после визита Изабеллы он умирает. Наследники к тому времени уже поделили между собой все его миллионы, и на его похороны никто из родственников не приходит.

Я. В. Никитин

Пена дней

(L'ecume des jours)

Роман (1946)

Главный герой романа, Колен, очень милый молодой человек двадцати двух лет, так часто улыбающийся младенческой улыбкой, что от этого на подбородке у него даже появилась ямочка, готовится к приходу своего друга Шика. Николя, его повар, колдует на кухне, создавая шедевры кулинарного искусства. Шик — ровесник Колена и тоже холостяк, однако денег у него гораздо меньше, чем у его друга, и, в отличие от Колена, он вынужден работать инженером, а иногда и просить денег у своего дяди, работающего в министерстве.

Квартира у Колена примечательна сама по себе. Кухня оснащена чудо-приборами, выполняющими все необходимые операции самостоятельно. Раковина в ванной поставляет Колену живых угрей. Освещение с улицы в квартиру не проникает, зато в ней есть два своих солнца, в лучах которого играет маленькая мышка с черными усиками. Она — полноправный обитатель квартиры. Ее кормят и о ней трогательно заботятся. Есть у Колена и «пианоктейль» — механизм, созданный на основе пианино и позволяющий наигрыванием той или иной мелодии получать превосходные коктейли из спиртных напитков. За обедом выясняется, что Ализа, девушка, в которую недавно влюбился Шик, приходится Николя племянницей. Она, как и Шик, увлекается творчеством Жана-Соля Партра и собирает все его статьи.

На следующий день Колен отправляется вместе с Шиком, Ализой, Николя и Исидой (общей знакомой Колена и Николя) на каток. Там по вине Колена, мчащегося навстречу своим друзьям наперерез всем остальным катающимся, происходит куча-мала. Исида приглашает всю компанию в воскресенье к себе не вечеринку, которую она устраивает по случаю дня рождения своего пуделя Дюпона.

Колену, глядя на Шика, тоже хочется влюбиться. Он надеется, что на приеме у Исиды ему улыбнется счастье. Он действительно встречает там девушку по имени Хлоя и влюбляется в нее. Отношения их развиваются стремительно. Дело идет к свадьбе. Между тем Ализа начинает грустить, так как Шик считает, что ее родители никогда не согласятся на их брак из-за его бедности. Колен настолько счастлив, что хочет сделать счастливыми и своих друзей. Он дает Шику двадцать пять тысяч инфлянков из тех ста тысяч, которыми он обладает, чтобы Шик смог наконец жениться на Ализе.

Свадьба Колена удается на славу. Все восхищенно глядят на представление, которое дают в церкви Надстоятель, Пьяномарь и Священок. За это мероприятие Колен платит пять тысяч инфлянков. Большую часть из них Надстоятель загребает себе. На следующее утро молодожены в роскошном белом лимузине выезжают на юг. Николя на этот раз выполняет роль шофера. У него имеется одна весьма неприятная, с точки зрения Колена, особенность: когда он облачается в форменную одежду повара или шофера, с ним становится решительно невозможно разговаривать, так как он начинает изъясняться исключительно церемониально-официальным языком. В один прекрасный момент терпение Колена лопается, и, находясь в своем номере в какой-то придорожной гостинице, он швыряет в Николя туфлей, однако попадает в окно. Через разбитое окно с улицы в комнату проникает зимняя стужа, и наутро Хлоя просыпается совершенно больной. Несмотря на заботливый уход Колена и Никодя, ее здоровье ухудшается с каждым днем.

Тем временем Шик с Ализой самым усердным образом посещают все лекции Жана-Соля Партра. Чтобы протиснуться на них, им приходится идти на всевозможные хитрости: Шику — переодеваться в швейцара, Ализе — ночевать в заде.

Колен, Хлоя и Николя возвращаются домой. С самого порога они замечают, что в квартире произошли изменения. Два солнца теперь не заливают коридор, как прежде. Керамические плитки потускнели, стены больше не сверкают. Серая мышка с черными усиками, не понимая в чем дело, только разводит лапками. Затем она начинает натирать потускневшие кафельные плитки. уголок вновь блестит, как и прежде, но лапки мышки стерты в кровь, так что Николя приходится мастерить для нее маленькие костыли. Колен, заглянув в свой сейф, обнаруживает, что у него осталось всего тридцать пять тысяч инфлянков. Двадцать пять он отдал Шику, пятнадцать стоила машина, свадьба обошлась в пять тысяч, остальное разошлось по мелочам.

Хлоя чувствует себя лучше в день возвращения домой. Ей хочется пойти в магазин, накупить себе новых платьев, украшений, а затем отправиться на каток. Шик и Колен сразу едут на каток, а Исида и Николя сопровождают Хлою. Когда во время катания Колен узнает, что Хлое плохо и она упала в обморок, он стремглав бросается домой, по дороге со страхом думая о самом худшем, что могло случиться.

Хлоя — спокойная и даже просветленная — лежит на кровати. В грудной клетке она ощущает чье-то недоброе присутствие и, желая с ним совладать, время от времени кашляет. Доктор д'Эрьмо осматривает Хлою и прописывает ей лекарства. У нее в груди появился цветок, нимфея, водяная лилия. Он советует окружить Хлою цветами, чтобы они засушили нимфею. Он считает, что ей необходимо уехать куда-нибудь в горы. Колен отправляет ее в дорогостоящий горный санаторий и тратит огромные средства на цветы. Вскоре денег у него практически совсем не остается. Квартира приобретает все более унылый вид. Двадцатидевятилетний Николя почему-то выглядит на все тридцать пять. Стены и потолок в квартире сжимаются, оставляя все меньше пространства.

Шик, вместо того чтобы жениться на Ализе, все свои инфлянки, данные ему Коленом, тратит на приобретение книг Партра в роскошных переплетах и старых вещей, якобы принадлежавших некогда его кумиру. Истратив последнее, что у него есть, он сообщает Ализе, что не может и не хочет больше с ней встречаться, и выставляетее за дверь. Ализа в отчаянии.

Колен просит Николя перейти работать поваром к родителям Исиды. Николя больно покидать друга, однако Колен больше не может платить ему жалованье: у него совсем нет денег. Теперь он и сам вынужден искать работу и продать антиквару свой пианоктейль.

Хлоя возвращается из санатория, где ей сделали операцию и удалили нимфею. Однако в скором времени болезнь, перекинувшись на второе легкое, возобновляется. Колен теперь работает на заводе, где при помощи человеческого тепла выращивают винтовочные стволы. Стволы у Колена выходят неровными, из каждого ствола вырастает прекрасная металлическая роза. Затем он поступает охранником в банк, где ему целый день приходится ходить по темному подземному коридору. Все деньги он тратит на цветы для жены.

Шик так увлекся собиранием произведений Партра, что потратил на них все свои деньги, в частности и те, что предназначались для уплаты налогов. К нему выезжает сенешаль полиции со своими двумя помощниками. Ализа между тем направляется в кафе, где работает Жан-Соль Партр. В настоящий момент он пишет девятнадцатый том своей энциклопедии. Ализа просит его отложить публикацию энциклопедии, чтобы Шик успел накопить для нее денег. Партр отказывает ей вее просьбе, и тогда Ализа вырывает у него из груди сердце сердцедером. Партр умирает. Подобным образом она поступает со всеми продавцами книг, которые поставляли Шику произведения Партра, а лавки их поджигает. Тем временем полицейские убивают Шика. Ализа же гибнет в огне пожара.

Хлоя умирает. У Колена денег хватает лишь на похороны для бедных. Ему приходится выносить издевательства Надстоятеля и Священка, которым мало предложенной им суммы. Хлою хоронят на дальнем кладбище для бедных, которое находится на острове. С этого момента Колен начинает слабеть час от часу. Он не спит, не ест и все время проводит у могилы Хлои в ожидании, когда над ней покажется белая лилия, чтобы убить ее. В это время стены в его квартире смыкаются, а потолок падает на пол. Серая мышка едва успевает спастись. Она бежит к кошке и просит ее съесть.

Е. Б. Семина

В лабиринте

(Dans le labyrinthe)

роман (1959)

Место действия — небольшой городок накануне пришествия в него вражеских войск. По выражению автора, события, описываемые в романе, неукоснительно реальны, то есть не претендуют ни на какую аллегорическую значимость, однако действительность изображается в нем не та, что знакома читателю по личному опыту, а вымышленная.

Повествование начинается с того, что некий солдат, изможденный и закоченевший от холода, стоит на зимней стуже под непрерывно падающим снегом возле фонаря и кого-то ждет. В руках он держит обернутую в коричневую бумагу жестяную коробку, похожую на коробку из-под обуви, в которой лежат какие-то вещи, которые он должен кому-то передать. Он не помнит ни названия улицы, где должна состояться встреча, ни времени; не знает ни того, из какой он воинской части, ни чья на нем шинель. Время от времени он переходит на другую улицу, точно такую же, запорошенную снегом, утонувшую в мареве, стоит возле точно такого же фонаря, словно по лабиринту, блуждает по пересечению безлюдных и прямых переулков, не зная ни зачем он здесь, ни сколько времени он уже тут провел, ни сколько еще выдержит.

Декорации романа строго очерчены: это кафе, куда заходит солдат выпить стакан вина, комната, где черноволосая женщина и ее муж-инвалид дают ему передохнуть, и бывший военный склад, превращенный в приют для раненых и больных одиноких солдат. Эти декорации незаметно перетекают одна в другую, и каждый раз при этом в них что-то меняется, добавляется нечто новое. События романа изображены в виде статичных сцен, у которых нет ни прошлого, ни будущего, в виде оправленных в раму картин.

Намереваясь пойти в одно место, солдат часто попадает совсем не туда, куда шел, или же в его сознании одни декорации внезапно заменяются другими. Время от времени на глаза солдату показывается десятилетний мальчуган, который приближается к нему, останавливается, а затем то вступает с ним в разговор, то стремительно убегает или же попросту исчезает.

В одном из эпизодов мальчик приводит солдата в кафе. Взору читателя представляется статичная картина посетителей и персонала кафе, застывших подчас в самых удивительных позах. Затем все вдруг внезапно оживает, солдат ждет, когда к нему подойдет официантка, и спрашивает, где находится улица, названия которой он не помнит.

Или же солдат, идя следом за мальчиком, оказывается в темном коридоре со множеством дверей и лестничными пролетами, в которых то вдруг возникает свет, то исчезает, и коридор вновь погружается в полумрак. Одна из дверей открывается, и из нее выходит женщина в черном платье, с черными волосами и светлыми глазами. Она приглашает солдата зайти, присесть за накрытый клеенкой в красно-белую клетку стол и дает ему стакан вина и ломоть хлеба. Затем она иее муж-инвалид долго обсуждают, на какуюже улицу солдату нужно попасть, и приходят к выводу, ничем не обоснованному, что эта улица — улица Бувар. Снаряжают мальчика проводить солдата. Мальчик приводит его к какому-то дому, который оказывается приютом для больных и раненых военных. Солдата пропускают внутрь, хотя документов у него при себе нет. Он оказывается в большом зале с заклеенными окнами. Помещение уставлено кроватями, на которых неподвижно лежат люди с широко открытыми глазами. Он засыпает прямо в мокрой шинели на одной из кроватей, предварительно положив свою коробку под подушку, чтобы не укради. Ночью он делает попытку в сети коридоров найти умывальник, чтобы попить воды, но сил дойти у него не хватает. У него бред. Ему снятся его военное прошлое и то, что происходило с ним днем, но в видоизмененном варианте. На следующее утро фельдшер определяет, что у солдата сильная лихорадка. Ему выдают лекарства, другую, сухую шинель, но уже без нашивок. Солдат переодевается, улучает момент, когда его никто не видит, и уходит из приюта. Внизу он встречает вчерашнего инвалида, который язвительно замечает солдату, что сегодня он что-то слишком торопится, и интересуется, что лежит у него в коробке. Солдат выходит на улицу, где снова встречает мальчика, дарит ему стеклянный шар, который находит в кармане своей новой шинели, и идет дальше, в кафе, где выпивает стакан вина среди окружающих его неподвижных и беззвучных посетителей. Затем на улице он встречает какого-то человека в меховом пальто, которому путано рассказывает, зачем он здесь и кого ищет, надеясь, что этот человек и есть именно тот, кто ему нужен. Однако это оказывается не так.

Он вновь встречает мальчика. Слышен рев мотоцикла. Солдат и ребенок успевают спрятаться. Проезжающие мимо мотоциклисты принадлежат к вражеской армии. Они не замечают спрятавшихся в дверном проеме и проезжают мимо. Мальчик бросается бежать домой. Солдат — за ним, молча, опасаясь, как бы не привлечь внимание мотоциклистов. Те возвращаются и выстрелами из автоматов ранят бегущего солдата. Он добегает до какой-то двери, открывает ее и прячется внутри здания. Разыскивающие его мотоциклисты стучат в дверь, но не могут снаружи открыть ее и уходят. Солдат теряет сознание.

Приходит в себя он в той же комнате, где женщина угощала его вином. Она рассказывает, что перенесла его к себе вместе с мужчиной в меховом пальто, который оказался доктором и сделал солдату обезболивающий укол. Солдат чувствует крайнюю слабость. По просьбе женщины, которая так чутко к нему отнеслась и сейчас проявляет живое участие, он рассказывает, что коробка принадлежит его умершему в госпитале товарищу и он должен был передать ее его отцу. В ней находятся его вещи и письма к невесте. Однако он то ли перепутал место встречи, то ли опоздал, но с отцом товарища так и не встретился.

Солдат умирает. Женщина размышляет, как ей стоит поступить с коробкой с письмами.

Е. Б. Семина

Изменение

(La Modification)

Роман(1957)

Роман написан во втором лице единственного числа: автор как бы отождествляет героя и читателя: «Ты ставишь левую ногу на медную планку и тщетно пытаешься оттолкнуть правым плечом выдвижную дверь купе…»

Леон Дельмон, директор парижского филиала итальянской фирмы «Скабелли», выпускающей пишущие машинки, втайне от своих сослуживцев и от семьи уезжает на несколько дней в Рим. В пятницу в восемь утра, купив на вокзале роман, чтобы читать в дороге, он садится в поезд и отправляется в путь. Он не привык ездить утренним поездом — когда он путешествует по делам фирмы, он ездит вечерним, и не третьим классом, как сейчас, а первым. Но непривычная слабость объясняется, по его мнению, не только ранним часом — это возраст дает себя знать, ведь Леону уже сорок пять. Но, оставив в Париже стареющую жену, Леон едет в Рим к тридцатилетней любовнице, рядом с которой надеется обрести уходящую молодость. Он отмечает взглядом все подробности сменяющегося за окном пейзажа, внимательным взглядом окидывает своих попутчиков. Он вспоминает, как утром его жена Анриетта рано встала, чтобы подать ему завтрак, — не потому, что так сильно любит его, а для того, чтобы доказать ему и себе, что он не может без нее обойтись даже в мелочах, — и размышляет, далеко ли она зашла в своих догадках относительно истинной цели его нынешней поездки в Рим. Леон знает наизусть весь маршрут, ведь он регулярно ездит в Рим по делам фирмы, и сейчас он мысленно повторяет названия всех станций. Когда сидящая в одном с ним купе молодая пара (Леон предполагает, что это молодожены, совершающие едва ли не первую совместную поездку) отправляется в вагон-ресторан, Леон решает последовать их примеру: хотя он совсем недавно выпил кофе, посещение вагона-ресторана является для него непременной частью путешествия, входит в его программу. Вернувшись из ресторана, он обнаруживает, что его любимое место, на котором он привык сидеть и до этого сидел, занято. Леон досадует, что не догадался, уходя, положить книгу в знак того, что он скоро вернется. Он спрашивает себя, почему, отправляясь в поездку, которая должна принести ему свободу и молодость, он не ощущает ни воодушевления, ни счастья. Неужели все дело в том, что он выехал из Парижа не вечером, как привык, а утром? Неужели он стал таким рутинером, рабом привычки?

Решение ехать в Рим пришло внезапно. В понедельник, вернувшись из Рима, где он был в командировке, Леон и не думал, что так скоро вновь отправится туда. Он давно хотел подыскать для своей любовницы Сесиль работу в Париже, но до последнего времени не предпринимал сколько-нибудь серьезных шагов в этом направлении. Однако уже во вторник он позвонил одному из своих клиентов — директору туристического агентства Жану Дюрье — и спросил, не знает ли тот о каком-нибудь подходящем месте для знакомой Леона — тридцатилетней женщины незаурядных способностей. Сейчас эта дама служит секретарем у военного атташе при французском посольстве в Риме, но готова согласиться на скромное жалованье, лишь бы вновь вернуться в Париж. Дюрье позвонил в этот же вечер и сказал, что задумал провести реорганизацию в своем агентстве и готов предоставить работу знакомой Леона на весьма выгодных условиях. Леон взял на себя смелость заверить Дюрье в согласии Сесиль.

Сначала Леон думал просто написать Сесиль, но в среду, тринадцатого ноября, в день, когда Леону исполнилось сорок пять лет и праздничный обед и поздравления жены и четверых детей вызвали у него досаду, он решил положить конец этому затянувшемуся фарсу, этой устоявшейся фальши. Он предупредил подчиненных, что уедет на несколько дней, и решил отправиться в Рим, чтобы лично сообщить Сесиль, что нашел ей место в Париже и что, как только она переберется в Париж, они будут жить вместе. Леон не собирается устраивать ни скандала, ни развода, он будет раз в неделю навещать детей и уверен, что Анриетта примет его условия. Леон предвкушает, как обрадуется Сесиль его неожиданному приезду — чтобы устроить ей сюрприз, он не предупредил ее—и как она еще больше обрадуется, когда узнает, что отныне им не придется встречаться изредка и украдкой, а они смогут жить вместе и не расставаться. Леон продумывает до мелочей, как утром в субботу он будет поджидатьее на углу напротивее дома и как она удивится, когда выйдет из дома и вдруг увидит его.

Поезд останавливается, и Леон решает по примеру соседа-англичанина выйти на перрон подышать воздухом. Когда поезд трогается, Леону вновь удается сесть на свое любимое место — человек, который занял его, пока Леон ходил в вагон-ресторан, встретил знакомого и перешел в другое купе. Напротив Леона сидит человек, читающий книгу и делающий пометки на ее полях, вероятно, он преподаватель и едет в Дижон читать лекцию, скорее всего по вопросам права. Глядя на него, Леон пытается представить себе, как он живет, какие у него дети, сравнивает его образ жизни со своим и приходит к выводу, что он, Леон, несмотря на свое материальное благополучие, был бы более достоин жалости, чем преподаватель, занимающийся любимым делом, если бы не Сесиль, с которой он начнет новую жизнь. До того, как Леон познакомился с Сесиль, он не испытывал такой сильной любви к Риму, лишь открывая его для себя вместе с ней, он проникся огромной любовью к этому городу. Сесиль для него — воплощение Рима, и, мечтая о Сесиль подле Анриетты, он в самом сердце Парижа мечтает о Риме. В минувший понедельник, вернувшись из Рима, Леон стал воображать себя туристом, наезжающим в Париж раз в два месяца, самое большее — раз в месяц. Чтобы продлить ощущение, будто его путешествие еще не завершено, Леон не стал обедать дома и пришел домой только к вечеру.

Чуть больше двух лет назад, в августе, Леон ехал в Рим. Напротив него в купе сидела Сесиль, с которой он еще не был знаком. Он впервые увидел Сесиль в вагоне-ресторане. Они разговорились, и Сесиль рассказала ему, что по матери она итальянка и родилась в Милане, но числится французской подданной и возвращается из Парижа, где провела отпуск. Ее муж, работавший инженером на заводе «Фиат», через два месяца после свадьбы погиб в автомобильной катастрофе, и она до сих пор не может оправиться от удара. Леону захотелось продолжить разговор с Сесиль, и он, выйдя из вагона-ресторана, прошел мимо своего купе первого класса и, проводив Сесиль, ехавшую третьим классом, до ее купе, остался там.

Мысли Леона обращаются то к прошлому, то к настоящему, то к будущему, в памяти его всплывают то давние, то недавние события, повествование следует за случайными ассоциациями, повторяет эпизоды так, как они появляются в голове героя — беспорядочно, часто бессвязно. Герой часто повторяется: это рассказ не о событиях, а о том, как герой воспринимает события.

Леону приходит в голову, что, когда Сесиль не будет в Риме, он уже не будет ездить туда в командировки с прежним удовольствием. И сейчас он в последний раз собирается поговорить с ней о Риме — в Риме. Отныне из них двоих римлянином станет Леон, и он хотел бы, чтобы Сесиль, прежде чем она уедет из Рима, передала ему большую часть своих знаний, пока их не поглотили парижские будни. Поезд останавливается в Дижоне. Леон выходит из вагона, чтобы размять ноги. Чтобы никто не занял его место, он кладет на него купленную на парижском вокзале книгу, которую так еще и не раскрыл. Вернувшись в купе, Леон вспоминает, как несколько дней назад Сесиль провожала его в Париж и спросила, когда он вернется, на что он ответил ей: «увы, только в декабре». В понедельник, когда она снова будет провожать его в Париж и снова спросит, когда он вернется, он снова ответит ей: «увы, только в декабре», но уже не грустным, а шутливым тоном. Леон задремывает. Ему снится Сесиль, но на ее лице застыло выражение недоверия и укора, которое так поразило его, когда они прощались на вокзале. И не из-за того ли он хочет расстаться с Анриеттой, что в каждом ее движении, в каждом слове сквозит вечный укор? Проснувшись, Леон вспоминает, как два года назад он так же проснулся в купе третьего класса, а напротив него дремала Сесиль. Тогда он не знал еще ее имени, но все же, довезя ее в такси до дома и прощаясь с ней, он был уверен, что рано или поздно они обязательно встретятся. И правда, через месяц он случайно встретил ее в кинотеатре, где шел французский фильм. В тот раз Леон задержался в Риме на выходные и с наслаждением осматривал его достопримечательности вместе с Сесиль. Так начались их встречи.

Придумав своим попутчикам (некоторые из них успели смениться) биографии, Леон начинает подбирать им и имена. Глядя на молодоженов, которых он окрестил Пьером и Аньес, он вспоминает, как когда-то ехал вот так же вместе с Анриеттой, не подозревая о том, что однажды их союз станет ему в тягость. Он обдумывает, когда и как ему сказать Анриетте, что он решил с ней расстаться. Год назад Сесиль приезжала в Париж, и Леон, объяснив Анриетте, что связан с ней по службе, пригласил ее в дом. К его удивлению, женщины прекрасно поладили, и если кто и чувствовал себя не в своей тарелке, так это сам Леон. И вот теперь ему предстоит объяснение с женой. Четыре года назад Леон был в Риме с Анриеттой, поездка оказалась неудачной, и Леон спрашивает себя, любил ли бы он так свою Сесиль, если бы их знакомству не предшествовала эта злосчастная поездка.

Леону приходит в голову, что, если Сесиль переедет в Париж, их отношения переменятся. Он чувствует, что потеряет ее. Наверно, ему надо было читать роман — ведь он для того и купил его на вокзале, чтобы скоротать время в дороге и не дать сомнениям поселиться в его душе. Ведь хотя он так и не взглянул ни на имя автора, ни на заглавие, он купил его не наобум, обложка указывала на его принадлежность к определенной серии. В романе несомненно говорится о человеке, который попал в беду и хочет спастись, пускается в путь и вдруг обнаруживает, что выбранная им дорога ведет совсем не туда, куда он думал, что он заблудился. Он понимает, что, поселившись в Париже, Сесиль станет гораздо дальше от него, чем когда она жила в Риме, и неизбежно будет разочарована. Он понимает, что она будет его упрекать за то, что его самый решительный шаг в жизни обернулся поражением, и что рано или поздно они расстанутся. Леон представляет себе, как в понедельник, сев на поезд в Риме, он будет радоваться, что не сказал Сесиль о найденной для нее в Париже работе и о квартире, предложенной на время друзьями. Это означает, что ему не надо готовиться к серьезному разговору с Анриеттой, ибо их совместная жизнь будет продолжаться. Леон вспоминает, как вместе с Сесиль ехал в Рим после ее неудачного приезда в Париж, и в поезде сказал ей, что хотел бы никогда не уезжать из Рима, на что Сесиль ответила, что хотела бы жить с ним в Париже. В ее комнате в Риме висят виды Парижа, так же как в парижской квартире Леона висят виды Рима, но Сесиль в Париже так же немыслима и не нужна Леону, как Анриетта в Риме. Он понимает это и решает ничего не говорить Сесиль о месте, которое подыскал для нее.

Чем ближе Рим, тем тверже Леон в своем решении. Он считает, что не должен вводить Сесиль в заблуждение и перед отъездом из Рима должен прямо сказать ей, что, хотя в этот раз он приехал в Рим только ради нее, это не означает, что он готов навсегда связать с ней свою жизнь. Но Леон боится, что его признание, наоборот, вселит в нее надежду и доверие, и его искренность обернется ложью. Он решает на этот раз отказаться от свидания с Сесиль, благо он не предупредилее о своем приезде.

Через полчаса поезд прибудет в Рим. Леон берет в руки книгу, которую за весь путь так и не раскрыл. И думает: «Я должен написать книгу; только так я смогу заполнить возникшую пустоту, свободы выбора у меня нет, поезд мчит меня к конечной остановке, я связан по рукам и ногам, обречен катиться по этим рельсам». Он понимает, что все останется по-прежнему: он будет по-прежнему работать у Скабелли, жить с семьей в Париже и встречаться с Сесиль в Риме, Леон ни словом не обмолвится Сесиль об этой поездке, но она постепенно поймет, что тропинка их любви не ведет никуда. Несколько дней, которые Леону предстоит провести в Риме в одиночестве, он решает посвятить писанию книги, а в понедельник вечером, так и не повидавшись с Сесиль, он сядет в поезд и вернется в Париж. Он окончательно понимает, что в Париже Сесиль стала бы еще одной Анриеттой и в их совместной жизни возникли бы те же трудности, только еще более мучительные, так как он постоянно вспоминал бы о том, что город, который она должна была бы приблизить к нему, — далеко. Леон хотел бы показать в своей книге, какую роль может играть Рим в жизни человека, живущего в Париже. Леон думает о том, как сделать, чтобы Сесиль поняла и простила ему то, чтоих любовь оказалась обманом. Здесь может помочь только книга, в которой Сесиль предстанет во всей своей красоте, в ореоле римского величия, которое она так полно воплощает. Самое разумное — не пытаться сократить расстояние, разделяющее эти два города, но помимо реального расстояния существуют еще непосредственные переходы и точки соприкосновения, когда герой книги, прогуливаясь неподалеку от парижского Пантеона, вдруг поймет, что это одна из улиц близ Пантеона римского.

Поезд подходит к вокзалу Термини, Леон вспоминает, как сразу после войны они с Анриеттой, возвращаясь из свадебного путешествия, прошептали, когда поезд отошел от вокзала Термини: «Мы вернемся снова — как только сможем». И сейчас Леон мысленно обещает Анриетте вернуться с ней в Рим, ведь они еще не так стары. Леон хочет написать книгу и оживить для читателя решающий эпизод своей жизни — сдвиг, который совершился в его сознании, пока его тело перемещалось от одного вокзала до другого мимо мелькавших за окном пейзажей. Поезд прибывает в Рим. Леон выходит из купе.

О. Э. Тринберг

Здравствуй, грусть

(Bonjour tristesse)

Роман (1954)

Действие происходит в 50-е гг. во Франции. Главная героиня Сесиль родилась в зажиточной буржуазной семье, несколько лет находилась в католическом пансионате, где получада среднее образование. Ее мать умерла, и она живет в Париже со своим отцом Реймоном. Отец, сорокалетний вдовец, легко порхает по жизни, не скрывая от дочери своих связей с постоянно меняющимися любовницами. Но таиться от Сесиль ему нет никакой необходимости: девушку все это вовсе не шокирует, а, напротив, привносит в ее собственную жизнь аромат приятных чувственных ощущений. Летом Сесиль исполняется семнадцать лет, и отец с дочерью и со своей очередной молоденькой и легкомысленной любовницей Эльзой едут на Лазурный берег отдыхать. Но Реймон приглашает еще и подругу покойной матери Сесиль, некую Анну Ларсен, его ровесницу, красивую, умную, элегантную женщину, которая обещает приехать попозже.

В день приезда Анны происходит маленькое недоразумение: Реймон и Эльза едут встречать ее на вокзал, но, прождав там какое-то время и никого не встретив, возвращаются домой, где их уже ждет Анна. Оказалось, что она приехала не на поезде, а на своей машине. Анна располагается в одной из комнат дома, и курортная жизнь, теперь уже вчетвером, продолжается. Сесиль знакомится на пляже с красивым студентом из предместья по имени Сирил и начинает с ним встречаться. Они вместе купаются, загорают, катаются на паруснике. Тем временем атмосфера в доме понемногу меняется. Между Анной и Эльзой начинается безмолвная конкуренция. Жаркое солнце Средиземноморья не лучшим образом влияет на внешность Эльзы: ее кожа краснеет, шелушится, Анна, напротив, выглядит восхитительно: она загорела, стала еще красивее, еще стройнее. Эльза без умолку несет всякую чепуху и в конце концов надоедает Реймону. Анна при ее уме и воспитании могла бы легко поставить Эльзу на место, но не делает этого, а спокойно выслушивает ее глупые речи, никак на них не реагирует и одним этим вызывает у Реймона чувство благодарности. Вообще же отец Сесиль все чаще и все откровеннее посматривает на Анну. Однажды вечером они всей компанией едут развлекаться в казино. В этот день и происходит окончательный разрыв между Реймоном и Эльзой. Реймон уезжает с Анной домой, оставляя дочь и Эльзу веселиться в казино. А на следующий день отец и Анна сообщают Сесиль, что они решили пожениться. Сесиль изумлена: ее отец, постоянно меняющий любовниц, привыкший жить весело и шумно, вдруг решает жениться на спокойной, умной и уравновешенной женщине. Она начинает задумываться над этим, пытается представить, как сложится ее жизнь и жизнь отца, если тот женится на Анне. Сесиль очень хорошо относится к Анне, но у нее не укладывается в голове, как это Анна вдруг станет членом их семьи. Тогда в Париже придется менять весь образ их жизни, придется отказываться от ставших необходимыми для нее и отца удовольствий.

Но пока солнце, море, ощущения летнего счастья оказываются сильнее тревоги и беспокойств. Она продолжает встречаться с Сирилом. Молодые люди довольно много времени проводят вместе, и у них возникает чувство более глубокое, чем просто дружба. Сесиль готова к физической близости с молодым человеком, ее вполне устраивает счастье в данный момент. Однажды Анна замечает их вместе, когда они лежат рядом на земле полуголые, и говорит Сирилу, чтобы тот больше не приходил к Сесиль, а девушку усаживает за учебники — ведь ей надо подготовиться к экзамену по философии на степень бакалавра, который она уже один раз провалила и должна сдавать его повторно осенью. Сесиль возмущается поведением Анны, в голове у нее возникают нехорошие мысли, она ругает себя за них, но не может от них избавиться, хотя и понимает, что Анна в принципе права и желает ей иее отцу добра.

Однажды днем Сесиль встречает Эльзу, которая возвращается в дом, чтобы забрать свои вещи. Сесиль убеждает ее, что нужно спасать отца от Анны, что на самом деле Реймон любит только Эльзу, что во всем виновата опытная и хитрая Анна, которая поставила перед собой цель женить на себе отца и теперь держит его в своих руках. Сесиль устраивает так, что Эльза поселяется на некоторое время у Сирила, затем она рассказывает им свой план по «спасению» отца. Он состоит в том, что Эльза и Сирил должны притвориться любовниками и почаще появляться на виду у Реймона.

Сесиль надеется, что у него возникнет раздражение из-за того, что Эльза так быстро утешилась с другим, появится желание доказать себе, что это он бросил Эльзу и что в любой момент он может заполучить ее обратно. Дочь надеется, что отец, желая доказать себе, что он еще привлекает молодых женщин, изменит Анне с Эльзой, а Анна не сможет с этим смириться и уйдет от Реймона, План этот вполне удается. Все идет как по нотам. Эльза и Сирил хорошо играют свои роли, удары попадают в цель. Реймон реагирует так, как и предполагала Сесиль. Дочь довольна, что ее замысел осуществляется. Но в душе она понимает, что она не права, что так поступать с Анной нельзя. Ведь Анна любит ее отца, а главное, и отец полюбил ее и искренне готов поменять ради нее свой образ жизни. Но Сесиль уже не может ничего изменить, да и не хочет. Ей интересно узнать, насколько хорошо она разбирается в людях, удается ли ей выявлять их слабые стороны и предсказыватьих действия, в общем, насколько успешно она выступает в роли режиссера. Между тем Сесиль уже не может сказать Эльзе и Сирилу, что она их обманула, что Реймон действительно разлюбил Эльзу. Сесиль решает больше не участвовать в этой игре, но и не собирается что-либо раскрывать или объяснять взрослым. Она узнает от Эльзы, что та идет на свидание с ее отцом, но теперь эта новость ее уже не радует. А немного позже Сесиль видит Анну, которая в отчаянии бежит к гаражу. Анна полна решимости сейчас же уехать, так как, застав Реймона с Эльзой, все понимает и принимает мгновенное и твердое решение. Сесиль кидается за ней, упрашивает Анну не уезжать, но та не желает ничего слышать.

Вечером Реймон с дочерью ужинают одни. Оба чувствуют, что необходимо вернуть Анну. Они пишут ей письмо, полное чистосердечных извинений, любви и раскаяния. В это время раздается телефонный звонок. Им сообщают, что Анна разбилась по дороге в Эстриль:

машина упала с пятидесятиметровой высоты. Убитые горем, они выезжают на место катастрофы. По дороге Сесиль в глубине души благодарит Анну, что та сделала им великолепный подарок — предоставила возможность поверить в несчастный случай, а не в самоубийство. На другой день, когда Сесиль с отцом возвращаются, они видят Сирила и Эльзу вместе. В этот момент Сесиль понимает, что, по сути, она никогда не любила Сирила. После похорон Анны Сесиль с отцом целый месяц живут, как вдовец и сирота, обедают и ужинают вдвоем, никуда не выезжают. Постепенно они свыкаются с мыслью о том, что с Анной действительно произошел несчастный случай. И начинается прежняя жизнь, легкая, полная удовольствий и развлечений. Когда Сесиль встречается с отцом, они смеются, рассказывая друг Другу о своих любовных победах. Им кажется, что они вновь счастливы. Но иногда на рассвете, когда юная Сесиль еще лежит в постели и на улицах Парижа слышен только шум машин, у нее в памяти возникают воспоминания о прошедшем лете, и она вновь испытывает чувство, преследующееее «вкрадчивой тоской». Это чувство грусти.

Я. Е. Никитин

Немного солнца в холодной воде

(Un peu de soleil dans l'eau froide)

Роман (1969)

Журналист Жиль Лантье, которому сейчас тридцать пять лет, в депрессии. Почти каждый день он просыпается на рассвете, и сердце его колотится от того, что он называет страхом перед жизнью. У него привлекательная внешность, интересная профессия, он добился успеха, но его гложут тоска и безысходное отчаяние. Он живет в трехкомнатной квартире с красавицей Элоизой, работающей фотомоделью, но духовной близости с ней у него не было никогда, а теперь она перестала привлекать его даже физически. Во время одной вечеринки у его приятеля и коллеги Жана Жиль, отправившись помыть руки в ванную комнату, вдруг почувствовал там неизъяснимый ужас при виде маленького розового кусочка мыла. Он протягивает руки, чтобы взять его, и не может, словно мыло превратилось в какое-то маленькое ночное животное, притаившееся во мраке и готовое поползти по его руке. Так Жиль обнаруживает, что, скорее всего, у него развивается психическая болезнь.

Жиль работает в международном отделе газеты. В мире происходят кровавые события, пробуждающие у его собратьев щекочущее чувство ужаса, и еще не так давно он тоже охотно ахал бы вместе с ними, выражая свое негодование, но сейчас он испытывает от этих событий только досаду и раздражение оттого, что они отвлекают его внимание от подлинной, его собственной драмы. Жан замечает, что с его другом творится что-то неладное, пытается как-то встряхнуть его, советует либо поехать отдохнуть, либо отправиться в командировку, но безуспешно, потому что Жиль ощущает неприязнь к любого рода деятельности. За последние три месяца он практически перестад встречаться со всеми друзьями и знакомыми. Доктор, к которому обратился Жиль, выписал ему на всякий случай лекарство, но объяснил, что главное лекарство от этой болезни — время, что нужно просто переждать кризис, а главное — отдохнуть. Такой же совет дает ему и Элоиза, у которой несколько лет назад тоже было нечто подобное. Жиль в конце концов внимает всем этим советам и отправляется отдыхать к своей старшей сестре Одилии, живущей в деревне под Лиможем.

Когда он прожил там, не испытав никакого улучшения, две недели, сестра вытаскивает его в гости в Лимож, и там Жиль знакомится с Натали Сильвенер. Рыжеволосая и зеленоглазая красавица Натали, жена местного судейского чиновника, ощущает себя королевой Лимузена, то есть той исторической области Франции, центром которой является Лимож, и ей хочется понравиться приезжему парижанину, к тому же журналисту. Мало того, она с первого взгляда влюбляется в него. Но у сердцееда Жиля на этот раз нет ни малейшей склонности к любовным приключениям, и он спасается бегством. Однако на следующий день Натали сама заезжает к его сестре в гости. Между Жилем и Натали быстро завязываются любовные отношения, в которых инициатива постоянно принадлежит ей. У Жиля появляются первые признаки выздоровления и возрождения интереса к жизни.

А между тем в Париже в его газете освобождается место заведующего редакцией, и Жан предлагает кандидатуру Жиля, который в связи с этим вынужден срочно возвратиться в столицу. Все складывается как нельзя лучше, и Жиля утверждают в должности. Однако, хотя он и мечтал уже давно об этом повышении по службе, теперь этот успех не слишком сильно волнует его. Ибо мыслями своими он находится в Лиможе. Он понимает, что серьезно влюбился, не находит себе места, постоянно звонит Натали. И объясняет ситуацию Элоизе, которая, естественно, тяжело страдает от необходимости расстаться с Жилем. Проходит всего три дня, а Жиль уже снова мчится в Лимож. Отпуск продолжается. Любовники проводят вместе много времени. Однажды Жиль оказывается на вечере, организованном Сильвенерами в их богатом доме, где, как отмечает опытный взгляд журналиста, подавляла вовсе не роскошь, которой парижанина не удивишь, а ощущение прочного достатка. На этом вечере у Жиля происходит разговор с братом Натали, который откровенно признается ему, что он в отчаянии, потому что считает Жиля слабым, безвольным эгоистом.

Натали и раньше выражала готовность бросить мужа и ехать за Жилем хоть на край света, а этот разговор подталкивает Жиля к более решительным действиям, и он решает как можно скорее увезти ее к себе. Наконец отпуск заканчивается, Жиль уезжает, и через три дня — чтобы соблюсти приличия — Натали приезжает к нему в Париж. Проходит несколько месяцев. Жиль постепенно осваивается с новой должностью. Натали посещает музеи, театры, осматривает достопримечательности столицы. Потом устраивается на работу в туристическое агентство. Не столько из-за денег, сколько для придания своей жизни большей осмысленности. Все идет вроде бы хорошо, но в этих отношениях появляется первая трещина. Главный редактор, он же владелец газеты, пригласивший Жиля, Натали и Жана поужинать, самодовольно цитирует Шамфора, заявляя, что эти слова принадлежат Стендалю. Натали, женщина начитанная и в то же время бескомпромиссная, поправляет его, чем вызывает неудовольствие и у начальника, и у слабохарактерного, склонного приспосабливаться Жиля. И вообще он все больше и больше оказывается во власти раздирающих его противоречий. В его душе зреет конфликт между любовью к Натали, благодарностью ей за свое чудесное исцеление и тоской по прежней вольготной жизни, жаждой свободы, желанием чувствовать себя самостоятельным и больше общаться, как в прежние времена, с приятелями.

Поехав по случаю болезни и смерти тетки в Лимож, где муж уговаривает ее остаться, Натали сжигает за собой все мосты и делает окончательный выбор в пользу Жиля. Опрометчивый шаг, как вскоре выясняется. Однажды утром Жиль приходит в редакцию сияющий: накануне вечером он написал очень хорошую статью о событиях в Греции, связанных с приходом к власти «черных полковников». Он читаетее Натали, она восхищается этой статьей, и Жиль ощущает подъем сил. Это для него очень важно, потому что в течение последнего времени у него было что-то вроде творческого кризиса. Похвалили статью и главный редактор, и Жан. А после того как они выпустили в тот день газетный номер. Жиль приглашает Жана к себе домой. Они устраиваются в гостиной, выпивают кальвадос, и тут Жиль обнаруживает в себе неодолимую тягу к психоанализу. Он начинает объяснять Жану, что когда-то Натали здорово помогла ему, согрела его и вернула к жизни, но что теперь ее опека душит его, ему в тягость ее властность, прямолинейность и цельность. При этом он признает, что упрекнуть подругу ему не в чем, что виноват скорее он сам, точнее, его вялый, слабый, неустойчивый характер. К этому анализу, как отмечает автор. Жилю следовало бы добавить, что он не может и помыслить себе жизни без Натали, но в порыве гордости и самодовольства, видя явное сочувствие друга и собутыльника, он избавляет себя от этого признания. А совершенно напрасно. Потому что тут вдруг обнаруживается, что Натали в этот момент была вовсе не на работе, как они предполагали, а рядом, в спальной комнате, и слышала весь разговор от начала до конца. Правда, выйдя к друзьям, она им этого не сказала. Она выглядит вроде бы спокойно. Перебросившись с друзьями двумя-тремя словами, она выходит из дома. Несколькими часами позже выясняется, что она пошла вовсе не по делам, а сняла комнату в одном из отелей и приняла там огромную дозу снотворного. Спасти ее не удается. В руках у Жиля оказывается ее предсмертная записка: «Ты тут ни при чем, мой дорогой. Я всегда была немного экзальтированная и никого не любила, кроме тебя».

Я. В. Никитин