Заря драконов

Глава 1

— Пришли сообщения с пробов, — не отрывая глаз от мерцающего экрана монитора, сообщила Саллах Телгар.

— Пожалуйста, Телгар, выведите их на мой пульт, — попросил адмирал Пол Бенден.

Рядом с ним, небрежно облокотившись на высокую спинку командирского кресла, стояла Эмили Болл. Не замечая никого вокруг, она рассматривала висящую в черной пустоте космоса, ярко освещенную солнцем планету. Наступил самый волнующий момент пятнадцатилетнего путешествия экспедиции Колонизации Перна. Три корабля, входивших в ее состав — «Иокогама», «Бахрейн» и «Буэнос-Айрес» — наконец-то приближались к месту своего назначения. В расположенных под капитанским мостиком лабораториях ученые с нетерпением ожидали новых данных о Перне — третьей планете системы Ракбета, двести лет тому назад рекомендованной для колонизации группой Разведки и Оценки — сокращенно ГРИО.

Долгий путь в сектор Сагиттар прошел без происшествий. Лишь открытие вокруг Ракбета облака Оорта внесло некоторое оживление. Даже сейчас, по прошествии нескольких недель, этот необычный космологический феномен все еще служил предметом горячих споров специалистов. Впрочем, Пола Бендена ничуть не волновало это облако космического мусора. Адмирал потерял к нему всякий интерес, когда Эзра Керун, капитан «Бахрейна» и главный астроном экспедиции, объяснил ему, что этот громадный рой метеоритов — не более чем астрономическая диковинка. За облаком стоит присматривать, добавил потом Эзра, но хотя порой оттуда и может вырваться комета-другая, они не представляют опасности ни для кораблей, ни для той планеты, к которой эти корабли приближаются. В конце концов, группа Разведки и Оценки ничего не упоминала о слишком частом падении метеоритов на поверхность Перна.

— Сигнал с проба на вашем пульте, — сказала Саллах. — Экраны два и пять.

Краем глаза она заметила, что адмирал улыбнулся.

— И никаких тебе неожиданностей, — прошептал Пол, просматривая появившиеся на мониторах сообщения. — Даже немного обидно. Правда?

Он покосился на Эмили. Она появилась на капитанском мостике сразу же, как только пробы ушли вниз, к планете. Вот уже два часа она, скрестив руки на груди, изучала экраны командного пульта.

— Даже не знаю… — на губах Эмили появилась невеселая усмешка. Еще один маленький шажок, приближающий нас к Перну. Ну, и конечно, — сухо добавила она, — все эти сообщения ничего не изменят. Передумать мы все равно не можем. Мы должны справиться.

— Да уж, ничего другого не остается, — криво усмехнулся Пол Бенден.

Возвращаться экспедиция не собиралась. Да и не могла, учитывая стоимость перевозки шести тысяч колонистов и бесчисленных тонн груза в этот далекий от торных дорог угол галактики. Когда они доберутся до Перна, горючего в баках огромных транспортных кораблей останется совсем мало: только-только хватит, чтобы удержаться на геосинхронной орбите, пока люди и все, необходимое им для новой жизни, будет доставляться челноками на поверхность Перна. Были, правда, на всякий случай, автоматические капсулы, способные за каких-то пять лет достичь Федерации Разумных Планет. Но Пол Бенден, опытнейший стратег звездных боев, не склонен был особо доверять какой-то там капсуле. Колонисты знали, на что идут. Они покинули высокотехнологическое общество ФРП с твердым намерением создать нечто новое. И в этом они полагались только на свои собственные силы. Выбранная ими планета в системе Ракбета имела достаточные запасы руд и минералов для того, чтобы поддерживать ориентированное на сельское хозяйство общество. И, в то же время, она была не настолько богата, чтобы привлечь к себе внимание технократов. Да и находилась она довольно далеко.

— Еще совсем немного, — прошептала Эмили Болл так тихо, что слышал ее только адмирал Бенден, — и мы с тобой сможем сложить наши тяжкие ноши.

Пол ухмыльнулся. Он знал, что перед вылетом Эмили пришлось столь же тяжко, как и ему самому. Еще бы, технократы вовсе не желали потерять сразу двух популярнейших героев: адмирала, победившего в космической битве при Сигнусе, и знаменитую женщину-губернатора Первой Альфа Центавра. Впрочем, с тем, что они являются идеальными руководителями экспедиции на Перн, никто не спорил.

— Кстати, о ношах, — вздохнула Эмили. — Пожалуй, мне пора идти. Я же рефери, и теперь, когда информация с пробов наконец-то пришла, мне пора приступить к своим обязанностям.

Она еще раз вздохнула.

— Наверно, это нормально, что каждый ученый считает свою науку самой важной, но эти их вечные споры… — Внезапно Эмили улыбнулась. — Ладно! Еще пара дней болтовни, и начнется реальное дело!

Она хорошо знала Пола. Адмирал не выносил бесконечных дебатов по всяким малозначительным вопросам, которые так любили устраивать ученые. Он предпочитал быстро принять решение и тут же претворить его в жизнь. Только не рассусоливать…

— У меня бы с этими типами никакого терпения не хватило, — поморщился Бенден.

Последние два месяца, когда три звездолета, тормозя, вошли в систему Ракбета, были до краев заполнены встречами, собраниями и всевозможными дискуссиями. Шло бесконечное обсуждение вопросов, которые, как казалось Полу, были тщательно разобраны и решены еще семнадцать лет назад, во время планирования этого перелета.

Большинство из двух тысяч девятисот колонистов, находившихся на борту «Иокогамы», все время полета провели в анабиозе. Управлявшая кораблем команда несла пятигодичные вахты. Пол Бенден решил провести на посту целых две вахты — первую и последнюю. Что касается Эмили Болл, то ее разбудили незадолго до остальных специалистов по био— и геосфере. Ей, как рефери, предстояла очень и очень нелегкая работа — утихомирить ученых, горячо возмущавшихся сейчас неполнотой отчета группы Разведки и Оценки. Тем самым отчетом, который они с таким энтузиазмом хвалили, записываясь в число колонистов. Пол тем временем продолжал изучение появившейся на экранах информации. Вообще-то Эмили предпочитала мужчин другого типа, но Пол Бенден был чертовски привлекателен. Особенно теперь, когда короткий «ежик», традиционный для военных звездолетчиков, сменила пышная русая грива. Эмили казалось, что длинные волосы несколько смягчают резкие волевые черты лица Пола: чуть приплюснутый нос, квадратный тяжелый подбородок и широкий рот с поджатыми губами, сейчас чуть искривленными в усмешке.

Путешествие явно пошло ему на пользу. Судя по внешнему виду, адмирал и духом, и телом был готов к любым трудностям, которые могли поджидать его в ближайшие пару месяцев. Эмили прекрасно помнила, как ужасно выглядел Пол на торжественной церемонии, посвященной блистательной победе в районе Сигнуса. Победе в том самом сражении, где полководческий талант адмирала Бендена и отвага флота Пурпурного Сектора окончательно переломили ход войны с Нахи. Говорили, что Пол не уходил со своего поста все семьдесят часов битвы. Эмили вполне могла этому поверить. В конце концов, она и сама сделала нечто похожее во время атаки Нахи на вверенную ей планету. Эмили на собственном опыте узнала, что в критической ситуации в человеке открываются возможности, о которых он в обычной жизни даже не подозревает. Впоследствии за все это как правило приходится платить. Кто знает? Во всяком случае, Пол Бенден, которому пошел уже шестой десяток, выглядел преотлично. Да и сама она пока что не чувствовала упадка сил. Скорее даже наоборот. Четырнадцать лет анабиоза, похоже, окончательно исцелили, казалось бы, неизлечимую усталость — неизбежный результат долгой и трудной обороны Первой Альфы Центавра.

Теперь они приближались к новому миру. И к какому!

Эмили вздохнула. Она никак не могла оторваться от главного экрана. Да и не только она одна. Все, кто сейчас находился на дежурстве, как, впрочем, и те, кто уже сменился, но не покинул командной рубки, — словно зачарованные глядели на величественную планету, которой было суждено стать их новым домом. Эмили не помнила, кто назвал ее Перном. Вполне вероятно, это наименование, появившиеся в опубликованном ГРИО отчете, первоначально означало нечто совсем другое. Но теперь планета официально называлась так, и она принадлежала шести тысячам летящих к ней колонистов. Огромный шар медленно вращался на экране. Вот понемногу спрятался за край Северный континент с горными кряжами вдоль побережья. Вот показались западные пустыни Южного материка. А вокруг — просторы океана, чуть более зеленого, чем земной, с разбросанными тут и там бурыми пятнами островов. Сейчас атмосферу планеты украшал клубящийся облачный завиток — быстро продвигающаяся к северу зона низкого давления. Какой прекрасный, прекрасный, прекрасный мир! Эмили в который раз уже вздохнула и краем глаза поймала на себе взгляд Пола. Не отрываясь от разворачивающегося на экране необычного зрелища, она улыбнулась.

Красивый мир! Наш мир! И клянусь всеми святыми, на сей раз мы не испортим его! Когда кругом полным-полно восхитительной, плодороднейшей земли, старые предрассудки умрут сами по себе. Старые-то, возможно, и умрут, печально подумала Эмили, но люди всегда придумают себе новые. И уже придумали! Она вспомнила о трениях, возникших между основателями, добывшими головокружительные суммы, необходимые для создания колонии, и контракторами — специалистами, знания и мастерство которых должны были обеспечить успех всей этой затеи. И тем, и другим причиталась изрядная доля земли и полезных ископаемых нового мира. Однако основатели имели право выбирать первыми, что нравилось далеко не всем. Разногласия! И почему только вечно существуют всякие различия — предлог для самодовольного чувства собственного превосходства или, наоборот, жгучей обиды из-за того, что кто-то якобы ущемил твои права? Совсем новый мир, и тут у всех будет одинаковая возможность проявить себя. И неважно, сколько акров ты получишь как основатель или как контрактор. На Перне твой успех или поражение воистину будут зависеть лишь от тебя самого. Докажи, что ты и впрямь способен трудиться — возьми себе столько земли, сколько сможешь обработать. Никто тебе слова поперек не скажет. Ничего, когда мы приземлимся, утешала себя Эмили, дел будет столько, что ни у кого и времени-то не останется думать о «различиях». На экране перед ней через океан Перна с севера на юг плыла еще одна клубящаяся область низкого давления. Если она встретится с первой, над восточной грядой островов разразится потрясающий шторм.

— Выглядит неплохо, — пробормотал старший помощник капитана Онгола.

За те шесть месяцев, что они провели на корабле вне анабиозной камеры, Эмили еще ни разу не выдела, чтобы Онгола улыбался. Пол как-то рассказал ей, что жена и дети — вся семья старшего помощника — погибли во время атаки Нахи на одну из периферийных колоний. Тогда Пол лично пригласил Онголу с собой в экспедицию.

— Состав атмосферы соответствует отчету ГРИО, — сообщил Онгола, выводя на экран только что поступившие данные. — Температура на Южном континенте в норме. Для этого времени года, разумеется. На Северном — осадки. Особенно вдоль замеченного нами ранее фронта низкого давления. Разброс температур коррелирует с данными ГРИО.

В задачу первого проба входило сфотографировать всю поверхность планеты. Для этого его и вывели на достаточно высокую орбиту. Второй проб, на самой границе атмосферы, мог более подробно исследовать любую желаемую область. Третий был запрограммирован на топографические измерения.

— Пробы четыре и шесть совершили посадку, — доложила Саллах. — Пятый остается в резерве. Выпущены жуки-разведчики.

— Покажите их телеметрию на экранах, — распорядился адмирал.

Саллах нажала несколько кнопок, и на командном пульте экраны три, четыре и шесть пробудились к жизни.

Отделившиеся от пробов на высоте в сто километров жуки-разведчики приземлились в трех заранее намеченных точках Южного континента. Приступив к работе, они начали передавать на «Иокогаму» уточненные данные обо всем, что творилось вокруг них. Южный континент казался куда более приемлемым для основания колонии, чем Северный. В отчете ГРИО упоминалось, что на преобладающих на Южном материке равнинах климат мягче, природа — разнообразнее, а кое-какие растения даже годились в пищу. Плодородная земля и отличные гавани на побережье — в трюмах «Буэнос-Айреса» и «Бахрейна» в разобранном виде хранились крепкие силипдексовые рыбачьи лодки. Предполагалось, что море будет играть большую роль в обеспечении колонистов свежей пищей. Океаны Перна кишмя кишели всякой живностью, и некоторые представители водного царства были вполне съедобны. Морские биологи экспедиции рассчитывали населить бухты и фьорды Перна некоторыми земными видами рыб — разумеется, так, чтобы не нарушить существующего на планете экологического равновесия. В анабиозных камерах «Бахрейна» спали двадцать пять дельфинов, согласившихся сопровождать людей в это путешествие. Моря Перна вполне могли принять в свое лоно разумных плавающих млекопитающих. А дельфины, со своей стороны, любили поглядеть на новые миры ничуть не меньше, чем люди.

Анализы почвы свидетельствовали, что земные злаки и бобовые, в свое время с легкостью адаптировавшиеся к условиям Центавра, вполне смогут произрастать и на Перне. Крайне важный факт — ведь травы Перна не годились в пищу земным животным.

Потому первым делом колонистам предстояло побыстрее засеять поля разными фуражными культурами. К тому времени, когда полученные от Земного Банка Репродукции Животных оплодотворенные яйцеклетки превратятся в коров, овец, лошадей, проблема с кормом должна быть уже решена.

Для обеспечения необходимой адаптации земных животных к условиям Перна, ФРП, хотя и весьма неохотно, дала разрешение на использование ряда биогенетических методик Эридани. А именно: ментасинха, генного спаривания и хромосомного усиления. Даже принимая во внимание удаленность новой колонии, правительство не хотело снова столкнуться с чем-нибудь подобным био-улам, породившим в свое время мощное движение за чистоту человеческой расы.

Эмили Болл содрогнулась. Эти воспоминания принадлежали прошлому. Перед ней на экране сияло будущее… Стоит, пожалуй, спуститься в лаборатории и помочь ученым превратить мечты в реальность.

— Мне пора, — прошептала она, легко касаясь плеча Пола, — Я и так проторчала тут у вас слишком долго.

— Сперва сходи поешь, — улыбнулся Пол, отрываясь от экрана. — Ты забываешь, — он шутливо погрозил ей пальцем, — что на борту «Иоко» мы никогда не ограничиваем в еде.

— Ладно, ладно…

— Следующие несколько недель будут очень тяжелыми.

— Но и интересными, — подмигнув, ответила Эмили. В животе у нее, как по заказу, заурчало. — Ладно, адмирал. Пошла питаться. — И еще раз подмигнув Полу, она направилась к ближайшему выходу.

Пол Бенден смотрел ей вслед. Стройная, можно даже сказать, худая женщина с седыми вьющимися волосами, которые она предпочитала обрезать на уровне плеч. Больше всего Полу нравилась в ней ее исключительная жизненная сила, как физическая, так и духовная, сочетающаяся, как это ни странно, с жесткостью и упорством, способными порой удивить даже его самого. От одного вида Эмили у Пола улучшалось настроение. Вместе они таких дел наворочают!

Вздохнув, адмирал Пол Бенден вернулся к своим экранам, где разворачивалась волшебная панорама нового мира.

Одну из комнат под капитанским мостиком отдали под кабинет для руководителей научных групп. Помимо ведущих специалистов в области экзобиологии, агрономии, ботаники и экологии, сегодня здесь присутствовали еще и представители фермеров — правда, еще не совсем пришедшие в себя после анабиоза. Вдоль стен комнаты экраны мониторов деловито высвечивали постоянно обновляющиеся данные микробиологических исследований, результаты анализов, статистических и сравнительных оценок. Сейчас в кабинете шел жаркий спор.

— Дорогие коллеги, — говорил Мар Дук, главный агроном, невысокий землянин азиатского происхождения, что наглядно проявлялось в чертах его лица, цвете кожи и складе характера. Он был жилистый и вечно чуть сгорбленный, а в его черных глазках светился незаурядный ум. — Все давным-давно распланировано до мелочей. Мы уходим вниз с первой волной. Данные пробов не противоречат информации, имевшейся в нашем распоряжении перед полетом. Результаты анализов грунта и растительности коррелируют с данными ГРИО. У побережья обнаружены несколько разновидностей красных и сине-зеленых водорослей. Морской проб зафиксировал наличие жизни в океанах. Один из низколетящих жуков поймал множество насекомых — хороший признак, также отмеченный в отчете ГРИО. Дополнительно поступило сообщение о том, что замечены эти… как там их назвала группа разведки?.. ах да, вейрии.

— А почему вейрии? — удивился Пас Радаманх. — А-а-а… — протянул он, отыскав соответствующую страницу в отчете. — Их так назвали потому, что они якобы чем-то напоминают веера — широкие и не слишком поворотливые, и все время ловят ветер. — Пас позволил себе слегка улыбнуться этой странной фантазии давным-давно умерших исследователей.

— Я что-то не вижу упоминания о каких-нибудь хищниках, — как всегда хмуро заметил Кван Марсе.

— Ну, кто-то же должен есть этих самых вейрий, — уверенно сказал Пас.

— Или же они едят друг друга, — предположил Мар Дук. Суровый и укоризненный взгляд Квана его, похоже, ничуть не смутил. — Смотрите! — внезапно воскликнул он, показывая на один из экранов. — Жук-разведчик поймал рептилоида! И, похоже, довольно крупный экземпляр! Вот вам и пожиратель вейрий!

— Другой жук, — вставил Пол Ниитро, помечая сообщение для дальнейшего, более детального анализа, — натолкнулся на чьи-то фекалии, содержащие удивительно любопытных кишечных паразитов и множество разных микробов. Судя по этой информации, — он ткнул пальцем в экран, — там полным-полно червей… Черви вроде нематоидов, инсектоидов, а также клещи, которые были бы вполне уместны в навозной куче где-нибудь на старушке Земли. Тэд, тут есть кое-что и для тебя. Смотри — растения вроде наших древесных лишайников. Кстати, где это ГРИО ухитрилась раскопать люминисцирующий мицелиум?

Тэд Туберман, один из ботаников экспедиции, пренебрежительно хмыкнул.

— Если хочешь знать, Ниитро, — начал он, — люминисцирующие организмы обычно обитают в глубоких пещерах. Они используют свет для привлечения своих жертв — чаще всего насекомых. Мицелиум, о существовании которого упоминается в отчете, был обнаружен в системе пещер на одном из островов к югу от Северного континента. На этой планете, кажется, феноменальное количество пещер. Почему же, — обиженно спросил он, — ни один проб не выделили для подземных исследований?

— В нашем распоряжении не так уж много пробов, — успокаивающе сказал Мар Дук. — На пещеры просто не хватило.

— Ага! — торжествующе воскликнул Кван. — Этого-то я и ждал! Его обычно серьезное лицо расплылось в улыбке. Носом он почти касался экрана монитора. — Тут все-таки есть рифы! А кроме того, сбалансированное, хотя, видимо, и весьма хрупкое экологическое равновесие на шельфе вдоль гряды островов. Это очень хорошо. Возможно, отмеченные ГРИО пятна — все-таки следы падения метеоритов. — Не может быть! — замахал на него руками Тэд — Я не вижу кратеров. Да и характер образования новой поросли не согласуется с метеоритной гипотезой. Как только мы спустимся на поверхность, я собираюсь лично заняться этой проблемой.

— Прежде всего, — напомнил ему Мар Дук, — нам придется выбрать подходящие участки для посадок. Вспахать их, испытать и, где потребуется, внести в почву симбиотические бактерии и плесень, необходимые дня создания пастбищ. Возможно, придется даже воспользоваться кое-какими земными насекомыми.

— Но мы до сих пор не знаем, какую именно площадку выбрали для высадки, — с раздражением в голосе заявил Тэд. — Как мы можем что-либо планировать?

— Все три рассматриваемые площадки похожи одна на другую, улыбнулся Мар Дук. Улыбка эта далась ему нелегко: неугомонность ботаника начинала уже действовать ему на нервы. — На каждой у нас будет прекрасная возможность разбить экспериментальные и контрольные поля. Так что основные задачи, с которыми нам предстоит столкнуться, останутся тем же самыми. Главное — не пропустить первого, жизненно важного для нас периода роста растений.

— Скот нужно возродить как можно скорее, — внес свою лепту в дискуссию Пол Ниитро. Главному зоологу, как, впрочем, и всем остальным участникам экспедиции, не терпелось поскорее приступить к делу. — Если мы станем полагаться на альфа-корма, то рассчитывать на какое бы то ни было привыкание скота к местным условиям не приходится. Надо добиться, чтобы все необходимое нам давал Перн.

Эти слова вызвали всеобщее одобрение.

— Единственная новая информация, — сказал Пас Радаманх, ксенобиолог, — это плотность растительности. На площадке сорок пять нам, вероятно, придется поработать. Боюсь, расчистка может оказаться труднее, чем мы полагали. Вот поглядите, — он показал на возникшее на экране изображение. — Там, где ГРИО указывает незначительную плотность растительного покрова, у нас теперь весьма солидные заросли…

— Почему бы и нет? — раздраженно спросил Туберман. — Как-никак, двести лет прошло. Честно говоря, меня эти пустоши смущали с самого начала. Наводит на мысли об истощенной экологии. Ну-ка… все эти круглые пятна поросли лесом. Дайте-ка мне поглядеть на картинки ГРИО этого же района… — Он склонился над экраном. — Видите, на наших снимках пятна едва различимы. Кстати, наблюдатели ГРИО были правы — растительность действительно сменяется последовательно. Однако это не травяной покров. Если растения мутировали… — он задумчиво покачал головой.

Тэд часто громогласно и многословно убеждал всех и каждого, что успех колонии на Перне будет зависеть, в первую очередь, от работы ботаников. — Мне тоже приятнее думать, что это просто такая странная смена растительности, — кивнул Мар Дук — Но согласно отчету ГРИО…

— Да выбрось ты этот отчет! Они и половины не узнали из того, что нам теперь нужно! Тоже мне разведка и оценка! — Тэд с трудом сдерживался. — Так, заглянули на бегу на секундочку. Никакой глубины! Более небрежного отчета я в жизни не видел!

— Совершенно согласна, — раздался спокойный голос Эмили Болл, как раз в этот момент появившейся в комнате. — Теперь, когда мы наконец-то можем сравнить отчет ГРИО с реальностью, он и правда начинает казаться весьма и весьма неполным. Но ответ на самые главные вопросы ГРИО все-таки дала. Все, что нам надо, мы знаем, а что касается ФРП, то они ничуть не возражали отдать нам эту планету — тут нет ничего, что могло бы их заинтересовать. Да и не станут синдикаты сражаться из-за Перна — больно уж он далек. Вот почему нам и разрешили сюда улететь. В общем, мне кажется, стоит поблагодарить ГРИО за сделанную работу, а не критиковать их отдельные просчеты. — Она обвела взглядом собравшихся. — Основные и жизненно важные элементы — атмосфера, вода, пахотная земля, руды, минералы, бактерии, насекомые, морская живность — все это на Перне есть. И все это вполне подходит для создания колонии. Пробелы, детальные исследования, которых нет в отчете ГРИО… это то, чем будем заниматься мы с вами! У нас есть целая жизнь, чтобы решить эти вопросы. Вот достойная задача для всех нас, и наших детей, и наших внуков! — ее звенящий от возбуждения голос наполнил комнату. — Так что давайте не будем волноваться из-за того, что нам чего-то не сказали. Слишком поздно. Давайте сосредоточимся на работе. Мы готовы к любым неожиданностям. Теперь так, Мар Дук, есть ли, на твой взгляд, какие-либо основания менять запланированный график высадки?

— Нет, — кратко ответил агроном, подозрительно глядя на мрачного Тэда Тубермана. — Но с образцами почвы и растительности нам еще придется повозиться.

— Я в этом не сомневалась, — усмехнулась Эмили. — У нас у всех дел невпроворот…

— А мы так до сих пор и не знаем, где именно будет осуществляться высадка, — пожаловался Тэд.

— Капитан как раз сейчас этим занимается, — невозмутимо ответила Эмили. — Мы с вами узнаем о его решении раньше всех.

Не зря аграрии, по плану, улетали на Перн с первой волной челноков. Будущее колонии зависело от того, как быстро удастся вырастить первый урожай. Инженеры еще не закончат разметку посадочных площадок, а вспашка полей уже начнется. Тем временем Тэд Туберман со своими коллегами установят теплицы с драгоценной, привезенной с Земли почвой. Пат Химпинстал подготовит контрольную теплицу — он постарается вырастить земные и колониальные разновидности всяких полезных растений на местной почве. Но даже если его усилия и не увенчаются успехом, это еще не означает поражения. В трюмах кораблей на Перн были доставлены замороженные микроорганизмы — достаточно, чтобы дать толчок развитию многих видов симбиотических бактерий.

— Вот было бы здорово, — пробормотал Пол Ниитро, — если бы жуки-разведчики подтвердили существование инсектоидов, крылатых и подземных, о существовании которых упоминает отчет ГРИО. Если они справятся с работой земных навозных жуков и мух, то наша аграрная программа пойдет вперед семимильными шагами. Даже если нам все-таки придется вносить в почву питательные вещества, разводить рубцовых и дрожжевых бактерий и простейших для наших коров, овец, лошадей и коз. — Или же, — вставила Эмили, — мы можем попросить Китти с помощью ее микромагии изменить внутренности всех этих животных так, чтобы они могли потреблять местные корма, — и она многозначительно поглядела на пожилую даму, сидевшую на почетном месте во главе стола..

— Прибыли образцы почвы, — объявила Джу Аджаи. — А для тебя, Тэд кое-какие листики.

Мгновение спустя комната наполнилась щелканьем клавиш и деловитым попискиванием компьютеров — ученые с головой ушли в изучение новой информации. Глядя на энтузиазм своих коллег, Эмили и Китти Пинг обменялись ироническими взглядами. А потом, усмехнувшись, Китти Пинг снова устремила свой взор на главный экран, созерцая мир, которому суждено было стать их общим новым домом.

Усевшись на свободное место, Эмили в который уже раз поразилась, каким чудом им удалось заманить в состав экспедиции одного из самых известных генетиков ФРП — единственного человека, прошедшего обучение у Эридани. Эмили видела фотографии измененных людей — жуткое зрелище! Впрочем, на Перне ничего подобного явно не требуется. Может, потому-то Китти Пинг и согласилась отправиться на другой конец галактики. Согласилась, чтобы в тишине и покое прожить остаток своей невероятной, очень-очень долгой и полной удивительных событий жизни. Согласилась в надежде забыть о случившемся. Она была не одна такая: многие среди колонистов стремились поскорее забыть то, что видели во время войны, или что им приходилось делать.

— Эти травы на восточной площадке, — подал голос Тэд Туберман, мы с ними еще намучаемся. Черта с два их скосишь! Слишком высокое содержание борона. Начнем косить, и не успеем даже оглянуться, как затупится режущая кромка самых лучший лезвий.

— Зато посадка будет мягкой, — хихикнул Пат Химпинстал.

— Наши челноки благополучно приземлялись и в более тяжелых условиях, — напомнила ему Эмили.

— Кто-нибудь, — позвал Туберман, — проведите сравнение сменяемости растительности вокруг этих странных пятен. Что-то мне в них не нравится… Эта дрянь разбросана по всей планете. Хорошо было бы также получить заключение нашего гениального геолога, этого Тарзана… — Тэд замялся.

— Тарви Андиара, — подсказал Мар Дук, успевший уже привыкнуть к постоянной забывчивости ботаника.

— Надо встретиться с ним, когда его, наконец, разморозят. Слушай, Мар, как можно работать, когда половина специалистов все еще прохлаждается в анабиозе?

— Ничего, Тэд. Мы пока справляемся. Да и Перн нам помогает. Пока ни одного отклонения от данных ГРИО.

— Это подозрительно, — хмыкнул Пол Ниитро.

Туберман презрительно фыркнул. Мар Дук пожал плечами, а Китти Пинг улыбнулась.

Наручные часы адмирала Бендена мелодично застрекотали, напоминая о назначенном совещании.

— Онгола, — распорядился он, — принимай управление.

Глянув в последний раз на кружащийся на главном экране Перн, адмирал покинул капитанский мостик.

С каждым часом в коридорах огромного корабля становилось все теснее и теснее. Только что выведенные из анабиоза пассажиры, судорожно цепляясь за поручни, разминали затекшие мускулы. Они всеми силами стремились решить внезапно ставшую почти непосильной задачу — как удержаться на ногах. Скоро в коридорах старушки «Иоко» будет не протолкнуться. Но наградой за терпение станет абсолютная свобода совершенно нового мира. Имея перед глазами такую перспективу, можно смириться практически с чем угодно. А уж с теснотой и подавно. Тщательно изучив собранную пробами информацию, Пол решил, какую из трех площадок выберет для высадки. Разумеется, он вежливо выслушает мнение своих офицеров и капитанов «Буэнос» и «Бахрейна». Но, как ни крути, а широкое плато под грядой достигающих стратосферы вулканов казалось ему единственным и совершенно очевидным выбором. Погода сейчас там стояла великолепная, а на исключительно ровных полях с легкостью могли приземлиться сразу все шесть челноков. Последние данные только подтвердили предположение, сделанное семнадцать лет тому назад, когда Пол впервые взял в руки отчеты ГРИО. Это место — самое лучшее.

Пол не предвидел каких-либо особых трудностей с посадками челноков. Вот обеспечить плавность и бесперебойность доставки грузов с орбиты — это совсем другое дело. И тут все далеко не так просто, как кажется. Никто тебе не придет на помощь в случае аварии, а до ближайших спасателей чертова пропасть световых лет.

Техническую подготовку к высадке адмирал поручил Фулмару Стоуну, офицеру, вместе с которым он прошел всю войну с Сигнусом. Последние пару недель люди Стоуна миллиметр за миллиметром обследовали три челнока «Иоко» и адмиральский ботик. Они проверили все, что поддавалось проверке. Следовало убедиться (и они это сделали), что пятнадцатилетнее ожидание никак не сказалось на надежности челноков. Тем временем двенадцать пилотов «Иокогамы» под началом Кенджо Фусаиуки усиленно занимались на тренажерах-имитаторах. Какие только посадки им не приходилось здесь совершать! Все они в недавнем прошлом боевые летчики, и опыта полетов в сложных условиях у них было предостаточно. Пол удивился, когда Кенджо вступил в число колонистов. Ему казалось, что знаменитый ас-звездолетчик предпочтет записаться в одну из разведывательных групп. Там он, во всяком случае, смог бы летать. Но потом Бенден вспомнил, что Кенджо — киборг, с искусственной левой ногой. После войны отрядам ГРИО было из кого выбирать. И киборгов там не очень-то жаловали. Машинально адмирал сжал левую руку в кулак и потер ладонью правой костяшки трех искусственных пальцев, которые служили ему не хуже собственных. Усилием воли он заставил себя расслабиться. К чему предаваться пустым воспоминаниям, когда есть дела поважнее…

Вот, например, предстоящая высадка. Непредсказуемые задержки могут сорвать до мелочей распланированный процесс перевозки пассажиров и грузов с борта космических кораблей на поверхность Перна. Общую организацию предстоящей транспортировки Пол Бенден поручил Джо Лилиенкампу — лучшего человека для подобного дела просто не найти. Когда же Джо улетит на Перн, должность суперкарго на «Иоко» займет его помощник, Дези Архиед. В том, что он справится со своей работой, адмирал ничуть не сомневался. Эзра и Джим на «Бахрейне» и «Буэносе» тоже ручались за своих людей. И все-таки, всего лишь один маленький сбой мог свести на нет долгие месяцы подготовки.

Покинув главный коридор, адмирал направился к кают-компанию. Хорошо бы все прошло побыстрее. Он глянул на часы. До начала совета, когда капитаны «Бахрейна» и «Буэнос-Айреса» подключатся к единой сети связи, оставалось еще целых две минуты. Сперва — маленькая формальность — Эзра Керун, главный астрогатор экспедиции, подтвердит время выхода на окончательную орбиту. А потом — главное: выбор места высадки.

— Ставки сейчас, Лили, одиннадцать к четырем, — услышал Пол голос Дрейка Бонню, когда входная панель с шипением отъехала в сторону.

— За или против? — с улыбкой спросил Пол, входя в кают-компанию. Собравшиеся, вслед за Кенджо, вскочили на ноги, отдавая честь своему командиру. На центральном экране в кают-компании, как и во всех других помещениях, в безбрежном черном море космоса безмятежно парил бело-голубой Перн. Рядом пустыми глазницами серели два вспомогательных экрана — ровно через девяносто пять секунд на них появятся лица Эзры Керуна и Джима Тиллека.

— Тут есть кое-какие гражданские, которые полагают, будто мы с Дэзи не сможем сделать работу в срок, — ответил Джо, подмигивая Архиеду. Тот кивнул. Лилиенкамп не отличался высоким ростом, но видно — а, точнее, слышно — его было за версту. Вспыльчивый и крайне эмоциональный суперкарго за словом в карман не лез; вдобавок он обладал феноменальной памятью, без труда вмещавшей в себя не только все пари — кто, сколько, на что и с каким соотношением ставил, но и каждый пакет, коробку, ящик, канистру, находящиеся в его ведении. Его помощник и заместитель Дэзи Архиед частенько проклинал своего начальника за легкомыслие, но одновременно и восхищался его необыкновенными способностями. Именно Дэзи вскоре придется двигать грузы согласно разработанному Лилиенкампом плану — что и когда следует отправлять на погрузку, чем и как наполнять грузовые отсеки челноков. — Гражданские? — переспросил Пол. — Это те, кто еще с тобой ни разу не сталкивались?

Дежурно улыбнувшись Эврил Битре, женщине, отвечающей за тренировки на имитаторах, Пол сел в командирское кресло. Теперь он жалел, что в эти долгие годы полета провел так много времени в обществе этой знойной брюнетки. Но смотрелась она и впрямь потрясающе. Впрочем, скоро всем станет не до личных проблем. К тому же, с каждым днем в коридорах «Иокогамы» появлялось все больше и больше красивых девушек. Полу хотелось, чтобы одна из них вышла за него замуж. Нет, не за героя космофлота, адмирала и руководителя экспедиции, а просто за Пола Бендена.

Вспыхнули экраны: на левом — мрачный Эзра Керун, на правом — Джим Тиллек; его квадратная физиономия как всегда сияла радостной улыбкой. — Добрый день, Пол, — поздоровался Джим, на мгновение опередив Эзру.

— Здравствуйте, адмирал, — кивнул капитан «Бахрейна». — Позвольте сообщить, что мы придерживаемся расчетного курса с точностью до минуты. На окончательную орбиту мы выйдем через сорок шесть часов, тридцать три минуты и двадцать секунд. Каких-либо отклонений от курса не ожидается.

— Отлично, Эзра, — кивнул Пол. — Есть какие-нибудь проблемы?

Один за другим капитаны рапортовали, что программа размораживания колонистов идет точно по графику, и что челноки проверены и готовы к полетам.

— Теперь, — сказал адмирал, — узнав «когда», нам предстоит обсудить вопрос «куда».

Он откинулся в кресле, давая понять, что готов выслушать мнение своих коллег. — Скажи нам, куда высаживаться, Пол, — как обычно, не особенно церемонясь, заявил Лилиенкамп. Во время войны непосредственность Джо не раз доставляла Полу много веселых минут — и это в те дни, когда повод для веселья являлся необычайной редкостью. Кое-кто, правда, не видел в выходках Лилиенкампа ничего смешного. Вот и сейчас, Эзра Керун еще больше нахмурился, а Джим Тиллек, наоборот, ухмыльнулся.

— Ну, и какие сейчас ставки? — поинтересовался Джим у Лилиенкампа.

— Давайте-ка лучше перейдем к делу, — предложил Пол. — Обсудим все как следует. Наши пробы обследовали все три площадки, предложенные ГРИО. Если обратиться к карте, то их координаты: тридцать градусов южной широты и тринадцать градусов восточной долготы, сорок пять южной на одиннадцать восточной и сорок семь южной на четыре, точка, семьдесят пять восточной.

— Мне кажется, — сказал Дрейк Бонню, — нам подойдет только это место, — и он указал на ту самую точку, которая и была выбрана Полом. Ту, что располагалась у подножия потухших вулканов, достигающих стратосферы. — Судя по сообщениям жуков-разведчиков, здесь так ровно, словно эти луга специально готовили для посадки челноков. И места тут достаточно — все шесть челноков поместятся. Участок на сорок пять южной сейчас залит водой, а тот, что на западе, слишком далек от моря. Да и холодно там.

Пол увидел, как Кенджо согласно кивнул. Он перевел взгляд обратно на экраны. Эзра, наклонившись над столом, что-то выискивал в своих записях. В экране, как в зеркале, отражалась его лысина. Пол машинально пригладил свои волосы, такие же густые, как и в юности.

— Тридцать южной и впрямь ничего, — подтвердил Джим Тиллек — В пятидесяти километрах есть вполне приличная бухта. Да и река вполне судоходна. — С любовью Тиллека к кораблям и лодкам могло соперничать только его увлечение дельфинами.

— Все в порядке, — наконец подал голос Эзра. — Тут есть неплохие места для обсерватории и метеорологических станций. Хотя, по правде говоря, мне не очень нравится селиться так близко к вулканам.

— Прекрасно тебя понимаю, Эзра, — кивнул Пол, вызывая на свой рабочий экран необходимые данные. — Но мы не зафиксировали каких бы то ни было сотрясений почвы. Похоже, что вулканическая активность нам не помешает. Да и ГРИО ничего не отметила — значит, вулканы молчат по крайней мере уже двести лет. Для спокойствия можно попросить Патрис де Брольи провести детальное обследование. В конце концов, она у нас главный спец по вулканам. Ну, а что касается двух других участков — погода там действительно не подарок. Особенно сейчас.

— Что правда, то правда, — согласился Эзра. — И как-то не похоже, чтобы она исправилась в ближайшие пару дней.

— Черт возьми! — воскликнул Дрейк. — Мы же не обязаны оставаться там, где высадимся!

— Если я не услышу ничего нового от наших метеорологов, — подвел итог Пол Бенден, — через два дня начинаем высадку на площадке тридцать южной. ГРИО, кстати, тоже рекомендовало именно ее.

— И жуки сообщают, что там очень густая трава, — добавил Джим Тиллек. — Все же посадка будет помягче. Не так растрясет, когда будем прыгать по кочкам, верно, Дрейк?

— Прыгать по кочкам? — возмущенно вскричал пилот. — Позвольте вам заметить, капитан Тиллек, что со времени моего первого сольного полета я ни разу не давал «козла» при посадке!

— Отлично, господа, — прервал его Пол. — Можно считать, что вопрос о месте высадки решен? — Эзра и Джим кивнули. — Все необходимые уточнения и окончательный план высадки получите к двадцати двум часам.

— Ну как, Джо, — поинтересовался Джим Тиллек, — ты выиграл?

— Я, капитан? — с видом оскорбленной невинности воскликнул Джо Лилиенкамп. — Я не играю на том, что самоочевидно.

— Есть у нас еще какие-нибудь вопросы? — вежливо спросил Пол, переводя взгляд с одного капитана на другого.

— Полный вперед, Пол! — сказал Джим. — Теперь я знаю, когда мне надо припарковать свою телегу и куда отправлять челноки. Больше мне ничего и не нужно. — Он помахал на прощание рукой, и его экран погас. — До свидания, адмирал, — попрощался Эзра и тоже исчез.

— Это все? — спросил Джо.

— Мы знаем время и место, — кивнул Пол. — Однако. Джо, ты состряпал весьма напряженный график. Уверен, что мы с ним справимся?

— Тут поставлена кругленькая сумма за то, что он справится, — вставил Дрейк Бонню.

— А как ты полагаешь, — ухмыльнулся Лилиенкамп, — почему я так долго возился, загружая «Иокогаму»? Я же знал, что через пятнадцать лет мне придется ее разгружать. Вот увидите, — и он весело подмигнул Дэзи, глядевшему на него с откровенным сомнением.

— Тогда действительно все, господа, — сказал Пол, поднимаясь на ноги. — Я буду в своей каюте.

Выходя из кают-компании, он слышал, как Эврил интересовалась у Джо ставками на то, как скоро новость о выбранном месте высадки разнесется по «Иоко».

Настроение у колонистов превосходное. И совещание прошло прекрасно. Пол мог только надеяться, что и проводимое Эмили собрание прошло столь же успешно. Семнадцать лет подготовки и ожидания вот-вот должны были принести плоды.

В анабиозных отсеках всех трех кораблей медики работали в три смены. Адмирал Бенден и губернатор Болл решили, что к тому времени, когда звездолеты достигнут места назначения — стабильной лагранжевой орбиты в точке L — 5, на шестьдесят градусов впереди большей из лун, все колонисты должны напоследок полюбоваться Перном из космоса. Когда челноки доставят переселенцев на поверхность планеты, для большинства путь обратно, на орбиту, будет закрыт навсегда.

Саллах Телгар, только что сдавшая вахту, считала, что космоса с нее уже достаточно. Единственная дочь двух офицеров космофлота, она все детство провела в перелетах с одной космобазы на другую. Когда ее родители погибли, она приобрела право вступить в число основателей новой колонии. А полученная от флота компенсация позволила ей купить порядочный участок земли на Перне. Земли, которую она могла взять, как только колония крепко встанет на ноги. Но самое главное — Саллах очень хотелось обосноваться в каком-нибудь тихом, спокойном месте. Перспектива провести всю оставшуюся жизнь на Перне ее вполне устраивала.

Покинув капитанский мостик, она в который уже раз поразилась толпам людей в коридорах. Почти пять лет у нее была отдельная каюта. Теперь же Саллах приходилось делить ее еще с двумя жильцами. И для одного-то не слишком просторная, каюта теперь превратилась в настоящий ад. Совсем не стремясь туда поскорее вернуться, Саллах направилась в кафетерий. Там она сможет перекусить, и еще раз взглянуть на Перн.

Но и в кафетерии оказалось полным-полно народу. Свободных мест почти не было. А таких, чтобы сидеть лицом к экрану, — и того меньше. К тому времени, когда Саллах взяла свой обед, выбора уже не оставалось. Одно-единственное место в углу зала, около стенки.

Она пожала плечами. Лучше такое, чем никакого. Отсюда, во всяком случае, виден экран. Пусть не очень, но все-таки…

Только усаживаясь за столик, она заметила, что ее соседями были Эврил Битра, Барт Лемос и Набхи Набол — как раз те люди, которых ей меньше всего хотелось видеть. Рядом с ними сидели еще трое. Их Саллах не знала. Судя по нашивкам — каменщик, инженер-механик и горняк. Эти шестеро, пожалуй, единственные в огромном зале, не глазели на экран. Сейчас трое специалистов с бесстрастным выражением лиц сосредоточенно слушали Барта. Эврил Битра сидела, облокотясь на стол. На ее губах витала обычная надменная усмешка. Ее глаза горели. Наклонив голову, она глядела на оживленно что-то объясняющего и при этом размахивавшего руками Лемоса. Слов Саллах разобрать не могла — Лемос говорил слишком тихо. Что касается Набхи, то самодовольному выражению его лица могла бы позавидовать даже Эврил. У нее так не получалось.

«Эта троица может отбить аппетит у кого угодно», — решила Саллах.

Если верить слухам, то большую часть из последних пяти лет Эврил провела в постели адмирала Бендена. Саллах не могла не признать, что Эврил исключительно красива. Неудивительно, что Пол клюнул на эту удочку. Высокая, не худая и не слишком полная, с роскошными черными волосами, которые она часто носила распущенными, астрогатор выглядела просто превосходно. Нежная, чуть желтоватая кожа, плавные, грациозные движения, но вот глаза… черный огонь, выдающий неуемные амбиции и вспыльчивый нрав. С Эврил было лучше не связываться. И потому Саллах старалась держаться подальше и от Пола Бендена, и от всех, кого она видела в обществе Эврил более трех раз. Сейчас злые языки поговаривали, будто адмирал дал астрогатору отставку, но другие утверждали, что все дело в грузе навалившихся на него забот.

Впрочем, Саллах не слишком занимали планы и происки Эврил. Ей не терпелось узнать, какую же площадку выбрали для высадки. Утверждали, будто решение уже принято, но пока держится в секрете. Рано или поздно (Саллах в этом не сомневалась) информация должна просочиться. Даже ставки принимались: когда же станет известно о выбранном месте. Ждать оставалось совсем недолго.

— Вот тут! — вдруг воскликнул один из посетителей кафетерия, указывая на экран. — Точно… — он показал на основание гряды вулканов — крошечные точки, но все-таки вполне различимые на общем фоне. — Тут!

— Интересно, сколько Лили выиграл на этот раз? — спросил кто-то.

— Плевать я хотел на вашего Лили! — воскликнул мужчина у экрана.

— Я только что выиграл акр земли у Химпинстала.

Раздались аплодисменты, и Саллах не могла не улыбнуться. Она покосилась на Эврил. Та сидела и с презрительной улыбкой наблюдала за оживленно обсуждающими новости колонистами. «Она все знает, — поняла Саллах, — но даже со своими друзьями поделиться не захотела». Барт Лемос и Набхи Набол вопросительно поглядели на Эврил. Та пожала плечами.

— Место высадки не играет никакой роли, — донеслось до Саллах. — Ботик оборудован всем необходимым.

Повернув голову, Эврил заметила, что на нее смотрят. Мгновенно она напряглась, глаза ее хищно сощурились. Усилием воли астрогатор заставила себя расслабиться. Она небрежно откинулась на спинку стула и, подняв брови, вызывающе уставилась на Саллах.

Девушка отвернулась. Она залпом допила свой остывший кофе. Вкус оставлял желать лучшего. Впрочем, когда запасы иссякнут, и эта гадость будет вспоминаться с вожделением. До сих пор земные кофейные деревья не прижились ни на одной из колонизованных планет. Почему — никто этого не знал. Вместо кофе ГРИО рекомендовала заваривать кору одного перинитского кустарника. По правде говоря, Саллах не особенно рассчитывала на успех подобной замены.

Теперь, когда место высадки, наконец-то, стало известно, в кафетерии развернулась горячая дискуссия о достоинствах и недостатках выбранной площадки. Вздохнув, Саллах выбросила грязную посуду в люк утилизатора, пропустила использованный поднос через очиститель и еще раз взглянула на невозмутимо кружащийся на экране Перн. «Мы не испортим эту планету, — пообещала она сама себе. — Я этого не допущу!»

Она уже уходила, когда ее взгляд упал на склонившуюся над столом голову Эврил. «Никогда бы не подумала, что она захочет поселиться в Бог знает куда заброшенной колонии», — в который раз подумала Саллах. Эврил числилась контрактором и за свои профессиональные навыки получала не так уж мало. Но Саллах как-то не верилось, что та может удовлетвориться простым крестьянским бытом. Типичная горожанка, до мозга костей.

В экспедицию на Перн записались многие первоклассные специалисты, но все они — во всяком случае те, с кем разговаривала Саллах, — стремились поскорее отряхнуть с ног прах технократии, зажатой в тиски вездесущими синдикатами.

Сама же девушка могла только радоваться возможности присоединиться к далекой от Земли и других «цивилизованных» планет колонии. С того самого дня, как она увидела проспекты, приглашающие колонистов на Перн, она так и загорелась этой идеей. В шестнадцать лет призванная на действительную воинскую службу из-за кровавой войны с Нахи, Саллах избрала карьеру пилота с дополнительной тренировкой в области разведки. Она закончила летную академию как раз к завершению боевых действий. Ей довелось, однако, испробовать свои силы в деле. Обследование зон разрушений на одной планете и паре лун оказалось весьма суровой школой. В общем, когда она решила отправиться на Перн, она не только имела право и возможность стать одним из основателей, но и могла предложить экспедиции свои услуги опытного пилота. Покинув кафетерий, Саллах направилась в свою каюту. Подумать только, через два дня они достигнут цели! Жизнь становилась интересной!

Едва она вышла в главный коридор, как чуть не столкнулась с маленькой рыжеволосой девочкой. Пытаясь удержаться на ногах, девчушка смешно размахивала руками. Увы! Ноги ее разъехались, и она, шлепнувшись на пол, громко заревела. Плакала она, похоже, не столько от боли, сколько от обиды. Пытаясь подняться, она крепко ухватила Саллах за ногу.

— Не надо плакать, — успокаивающе сказала Саллах, гладя девочку по головке. — Скоро все пройдет, и ты снова будешь бегать!

— Сорка! Сорка! — к ним медленно приближался высокий рыжеволосый мужчина.

Одной рукой он поддерживал совершенно не способную устоять на ногах хорошенькую брюнетку, а за другую судорожно цеплялся совсем еще крохотный мальчуган. Судя по всему, их только что разморозили: женщина явно не могла сосредоточиться. Она вертела головой, пытаясь понять, что же, собственно говоря, происходит, но глаза ее, похоже, еще не проснулись.

— Извините, пилот, — сказал мужчина, заметив эмблему на воротнике Саллах. — Мы только-только из анабиоза.

Он пытался освободить руку для Сорки, но женщина, не без оснований боясь упасть, не желала ее отпускать. Оставить без поддержки малыша он тоже не мог. Безвыходная ситуация.

— Вам без помощи не обойтись, — решила Саллах. — И как вас только отпустили!

— Наша каюта совсем близко, — кивнул мужчина в сторону одного из боковых коридоров. — Всего несколько шагов. Во всяком случае, так нам сказали, — в голосе его зазвучало сомнение. — Никогда не думал, что несколько шагов могут оказаться такими длинными.

— Какой номер каюты? — спросила девушка. — Я не на дежурстве.

— В-8851.

Саллах поглядела на горящие на стенах указатели и кивнула.

— Действительно. Следующий коридор. Ну-ка… я вам помогу… Давай ко мне, Сорка… так, кажется, тебя зовут? Сейчас я только…

— Прошу прощения, — вмешался мужчина, когда Саллах наклонилась, чтобы взять девочку на руки. — Нам сказали, что надо ходить. Ну… пытаться, если иначе никак.

— Я не могу идти! — заплакала Сорка. — Я все время падаю! — Она еще крепче схватилась за ноги Саллах.

— Сорка! — нахмурился мужчина. — Веди себя прилично!

— У меня есть идея! — воскликнула Саллах. — Давай знаешь что сделаем, — она наклонилась к девочке, — ты возьмешь меня за руки…

— отцепив пальчики Сорки от своих ног, она поставила девчушку на ноги, — и пойдешь передо мной. А я не дам тебе упасть.

Даже с помощью Саллах быстро добраться до каюты им не удалось. И причина тому крылась даже не столько в неуверенной походке членов семьи, сколько в густоте толпы, заполонившей корабельные коридоры.

— Меня зовут Рэд Ханрахан, — представился мужчина.

— Саллах Телгар.

— Вот уж не думал, что мне потребуется помощь пилота еще до того, как мы доберемся до орбиты Перна. — Он широко улыбнулся. — Это моя жена Майра и сын Бриан. Ну, а Сорку вы держите в руках.

— Вот мы и пришли. — Саллах открыла дверь отведенной семейству Ханраханов каюты.

Она невольно поморщилась, увидев, какого эта каюта размера. Единственное утешение, что долго Ханраханы в ней не задержатся. Максимум несколько дней…

— Не многим больше камер, из которых нас только что вынули, — усмехнувшись, заметил Рэд.

— Нам сказали, что надо разминать мышцы, — с отчаянием в голосе объявила Майра, заглядывая внутрь. — Но как это возможно? Тут же не развернуться!

— Будем заниматься физкультурой по очереди, — сказал Рэд — Это всего на пару дней, милая, а потом в нашем распоряжении будет целая планета. Давайте, входите, Бриан, Сорка… Мы и так доставили достаточно хлопот пилоту Телгар… Ты нас просто спасла, Телгар. Спасибо.

— И от меня тоже спасибо, — вставила Сорка, садясь на пол кабины.

— Глупо как-то не знать, где верх, а где низ, и не отличать право от лево.

— Все так, — согласилась Саллах. — Но это скоро пройдет. Все мы через это прошли после анабиоза.

— Правда? — недоверчивое выражение на лице Сорки сменилось самой лучезарной улыбкой, какую Саллах когда-либо видела. — И вы тоже?!

— Все без исключения, — уверенно и не совсем правдиво ответила девушка. — Даже адмирал Бенден. — Она потрепала девчушку по голове. — Ну, пока, еще увидимся…

— Пока ты там сидишь, Сорка, можешь сделать те упражнения, что нам показали, — услышала она, уходя, голос Рэда Ханрахана. — А потом будет очередь Бриана…

До своей каюты она добралась без приключений. Стоило, однако, ей открыть дверь, как девушка увидела, что ее новые соседи крепко спят. Саллах тяжело вздохнула. Спать ей сейчас совсем не хотелось. Осторожно прикрыв дверь, она прислонилась к ней спиной, размышляя о том, что делать дальше. Нет, она слишком возбуждена и, наверняка не уснет. Надо как-то расслабиться… Подумав, Саллах решила пойти в комнату подготовки пилотов и немного поработать на тренажере. Скоро, очень скоро настанет момент, когда ей придется на деле доказывать, какой она пилот.

Но так просто добраться до комнаты пилотов ей, видимо, было не суждено. По пути ей попался еще один колонист, тоже явно недавно разбуженный, чья координация движений оставляла желать много лучшего. Он был такой худой, что Саллах даже испугалась. Ей показалось, что всего одно падение — и он переломает себе все кости.

— Тарви Андиар, геолог, — представился он, когда девушка помогла ему принять более или менее вертикальное положение. — Мы и вправду кружимся вокруг Перна?

С трудом сдерживая улыбку, Саллах сообщила своему новому знакомому последние новости.

— И ты своими собственными, такими прекрасными, глазками видела эту великолепную планету?

— Видела, видела, — закивала девушка.

Геолог широко улыбнулся, обнажая ровные белые зубы. Затем он потряс головой, пытаясь, видимо, разогнать туман, окутывавший его сознание после анабиоза.

Саллах никогда не видала такого красивого лица — не резкие черты прирожденного воина, а утонченные, почти нежные и одновременно вполне мужские линии. Черты, вылепленные как у древних индийских или камбоджийских принцев на полустертых фресках. Вспомнив, чем на фресках занимались эти самые принцы, Саллах густо покраснела.

— Ты, случайно, не знаешь, есть какая-нибудь новая информация по геологии Перна? — спросил Тарви. — Мне не терпится приступить к работе.

— Ты еще ходить не можешь, — засмеялась Саллах, — а туда же, работать!

— Пятнадцать лет отдыха, разве этого недостаточно? — укоризненно спросил геолог. — Это каюта С-8411?

— Она самая, — кивнула девушка, подводя Тарви к двери.

— Ты так же красива, как и добра, — объявил он, пытаясь отвесить девушке учтивый поклон. Если бы не быстрая реакция Саллах, Тарви бы наверняка упал. — А также ловкая и сильная, — добавил он, уже куда осмотрительнее наклоняя голову.

Выпрямившись, геолог скрылся в своей каюте.

— Саллах! — воскликнул Дрейк Бонню, внезапно появляясь из-за угла.

— Ты уже знаешь, куда мы высаживаемся?

Ему явно не терпелось поделиться только что услышанными новостями.

— Через девять минут после того, как адмирал принял окончательное решение, о нем знал практически весь корабль, — холодно сказала девушка.

— Действительно? — притворно удивился Дрейк и улыбнулся одной из своих обворожительных улыбочек. Он явно считал себя неотразимым. — Недолго нам с тобой осталось бездельничать. Пошли выпьем. Вдвоем. Ты и я… Ну, ничего идейка?

Саллах с трудом сдерживала раздражение. Вполне вероятно, что Дрейк и сам не замечал избитости своих слов. Саллах не раз слышала, как он точно так же подъезжал к каждой мало-мальски привлекательной особе женского пола на борту. Обычно это ее смешило, но сейчас навязчивое внимание Дрейка не вызывало ничего, кроме раздражения. Нет, он был вовсе не так уж плох. Да и во время войны показал себя с самой лучшей стороны…

«Расслабься», — приказала себе Саллах.

Она понимала, что необычное для нее беспокойство и нетерпимость вызваны толпами людей, шумом и толкотней — за последние годы она успела от этого отвыкнуть. Обязательно надо расслабиться… Всего несколько дней, а потом — в полет, и никаких толп, и никакого шума… — Спасибо, Дрейк, но… — она поглядела на часы, — Кенджо назначил мне дополнительную тренировку на имитаторе. Начало ровно через пять минут. Выпьем в следующий раз.

Стремясь поскорее покинуть переполненные коридоры, она воспользовалась аварийным лифтом на полетную палубу. Пройдя мимо бесчисленных ящиков разнообразных грузов, приготовленных к отправке, Саллах направилась к адмиральскому боту «Марипоза». Компактный кораблик с дельтаобразным крылом и задиристой, устремленной вперед кабиной… А внутри — тишина и покой, и никого…

Глава 2

Следующую вахту Саллах выпало нести с Кенджо Фусаиуки. Им досталось ночное дежурство (разумеется, по корабельному времени), так что никаких особых дел у вахтенных не было. Саллах копалась в компьютерных архивах, пытаясь найти что-либо, достойное внимания, а Кенджо внимательно изучал диаграмму на одном из вспомогательных экранов. — Что это там у тебя такое? — поинтересовалась Саллах и тут же вспомнила, что Кенджо очень не любит, когда ему мешают работать.

— Пытаюсь разобраться с нашей странной соседкой, — отозвался пилот, не отрывая глаз от экрана.

— Той, что привела в такой восторг наших уважаемых астрономов? — с улыбкой спросила Саллах.

Она с удовольствием вспомнила необычайное зрелище — всегда степенного Хи Чи Йена, пляшущего на капитанском мостике.

— Точно, — кивнул Кенджо. — Орбита у нее с потрясающим эксцентриситетом. Скорее, кометная, и вовсе не как у уважающей себя планеты. И тем не менее, масса этого чуда вполне планетарная. Посмотри, — он защелкал клавишами, и на экране появилось схематическое изображение системы Ракбета. — Судя по результатам расчетов, в афелии она проникает в облако Оорта, а тут, видишь, добирается до орбиты четвертой планеты. Считается, что Ракбет старая, устоявшаяся система… во всяком случае, так утверждает отчет ГРИО. Но тогда эта планета должна иметь более стабильную, более привычную для нас орбиту.

— Мне помнится, говорили о том, что она появилась в местной системе совсем недавно.

— Это невозможно, — покачал головой Кенджо. — Он нажал еще несколько клавиш, и на экране поверх схемы появились длинные ряды уравнений. — Посмотри, какова вероятность подобного события… Меньше просто не бывает. — Он показал на мигающее число со значащими цифрами в девятом знаке. — Чтобы произошло нечто такое, наш странник должен был бы приблизиться к Ракбету по вытянутой кометной орбите… а так не получается, — Кенджо вывел на экран новую схему. — Я никак не могу найти связь с другими планетами системы…

— Если я правильно помню, Хи Чи Йен полагает, будто эта странная планета как раз прошла афелий, — Саллах заколебалась. — А еще…

Но Кенджо уже вызвал на экран соответствующий файл.

— Судя по данным Йена, этот, как он его называет, планетоид уже вышел из облака Оорта. И что интересно, он увлек за собой довольно много пылевого и метеоритного материала, из которого это облако и состоит.

— И я совершенно точно запомнила, — вставила Саллах, — что примерно через восемь лет нам предстоит пережить весьма впечатляющие метеоритные дожди… Это когда на пути Перна окажется тянущийся за планетоидом шлейф…

— Лучше бы обойтись без них, — фыркнул Кенджо. — Честно говоря, я не очень-то доверяю отчету ГРИО. Особенно теперь, когда можно сравнить его с тем, что есть на самом деле. Эти пятна, о которых они пишут, — возможно, это все-таки следы падения крупных метеоритов. — Я бы не стала сильно беспокоиться по этому поводу.

— Может, ты и права, — кивнул Кенджо. Скрестив руки на груди, он углубился в чтение появившегося на экране отчета. — Знаешь, — сказал он немного погодя, — Йен полагает, будто наш планетоид может запросто снова покинуть систему Ракбета или даже упасть на солнце.

— Ракбет этого даже и не заметит. Не так ли?

— Не заметит… — покачал головой Кенджо. — Мир, промерзший насквозь… Слишком далекий от Ракбета — почти как Плутон. И это на большей части его орбиты… Впрочем, здесь отмечается существование хвоста, как у кометы… — Он вышел из файла и вызвал другую запись. — Луны Перна куда интереснее.

— Почему? Мы же не собираемся их колонизовать. Кроме того, запас топлива позволит совершить только один полет к лунам — чтобы установить ретрансляционные диски.

— Всегда должен существовать запасной вариант, — пожал плечами Кенджо.

— Луна, что ли? — Саллах явно не могла воспринимать подобное предложение серьезно. — Да ну тебя, Кенджо? Мы же не на войне. Кроме того, вывезти всех колонистов с Перна… на это не хватит ни топлива, ни ресурсов…

— Привычка, — пожал плечами пилот.

— Мы должны начать жизнь сначала…

Кенджо ничего не ответил, прозрачно намекая, что не собирается больше тратить времени на пустые разговоры.

Корабли тормозили. Просыпались все новые и новые колонисты. Из громадных трюмов к стартовой площадке челноков плыл сплошной поток грузов. Когда челноки готовили к пятнадцатилетнему перелету, их заранее загрузили всем необходимым для постройки безопасной взлетно-посадочной полосы. Теперь следовало подготовить грузы второй волны. Подготовить так, чтобы, вернувшись, челноки простояли под погрузкой как можно меньше. Всего на трех кораблях их было шесть штук: три на «Иокогаме», два на «Буэнос-Айресе» и один на «Бахрейне». Челнок «Бахрейна» специально оборудовали для перевозки животных. Высадка начнется, как только корабли экспедиции выйдут на геосинхронную орбиту.

За двенадцать часов до этого момента опустела последняя анабиозная камера. Теснота многим действовала на нервы. Среди колонистов бытовало мнение, что не стоит размораживать всех сразу. Маленькие дети, например, могли и подождать. Как, впрочем, и те, кому предстояло спускаться на поверхность Перна в последнюю очередь. Но что касается Саллах, то она полностью разделяла мнение губернатора, утверждавшего, что всем без исключения надо дать возможность своими собственными глазами наблюдать окончание долгого перелета. Все должны посмотреть на свой новый дом из космоса. Сама Саллах буквально не могла оторвать глаз от медленно вращающейся на экранах планеты. Она даже ухитрилась оказаться на дежурстве в самый последний, финальный, торжественный момент. Впоследствии девушка много раз вспоминала этот миг. Громадный транспорт тормозил уже много дней. И вдруг планета внизу словно замерла. Корабль висел над одной, заранее намеченной точкой. И Саллах почувствовала, что ЭТО свершилось. Она оторвалась от пульта как раз в то мгновение, когда штурман, едва сдерживая волнение, доложил адмиралу:

— Мы прибыли, сэр.

И тут же аналогичные сообщения поступили с «Бахрейна» и «Буэноса». Капитанский мостик взорвался радостными криками и аплодисментами. Первый помощник капитана Зи Онгола приказал нацелить всю имеющуюся оптику на лежащую внизу поверхность планеты.

Саллах аплодировала вместе со всеми. Но потом она краем глаза заметила печальное выражение лица Онголы, и внезапно ей тоже стало грустно. Она его понимала. Подошел к концу последний космический перелет.

Вот подана команда открыть двери шлюзовой камеры челноков. Экипажи уже заняли места в кабинах, пассажиры пристегнули ремни. Все ожидали исторического приказа. Шепотом Саллах пожелала удачи Кенджо, Дрейку и Наболу — пилотам трех челноков «Иокогамы».

Загудели сирены, сигнализируя о готовности к вылету, и сразу же главный экран переключился на изображение запланированного места посадки. Боковые экраны показывали открытый выход из ангара: собравшиеся на капитанском мостике «Иокогамы» могли наблюдать за тем, как медленно и величественно отплывают челноки. Короткие вспышки маневровых дюз, включаются главные двигатели, и маленькие кораблики быстро начинают спускаться. Им предстоит не раз облететь вокруг планеты, прежде чем они войдут в атмосферу над западным краем Северного континента. Затем — долгое торможение, вниз и вниз, пока они не доберутся до восточной оконечности Южного континента. Расположенные на обшивке корабля камеры показа ли, как три челнока с «Бахрейна» и «Буэнос-Айреса» присоединяются к флотилии. Легко и грациозно шесть крылатых машин исчезли за горизонтом.

Саллах сменилась раньше ожидаемого момента посадки челноков. Но, как и все из ее вахты, она осталась на капитанском мостике. Сзади у стенки. Вообще-то, сейчас все экраны на корабле показывали одно и то же. Просто Саллах, да и не ей одной, почему-то казалось, что наблюдать за самой первой посадкой с капитанского мостика как-то интереснее — и, что ли, официальнее. Так она и стояла, переминаясь с ноги на ногу и с вожделением думая о том моменте, когда корабль перестанет вращаться — невесомость крайне удобна при погрузке. Впрочем, скоро она все равно окажется на Перне, а уж там вращение не остановишь и от силы тяжести никуда не убежишь.

— Ну что, избавилась от своих соседок? — спросил Стив Киммер, проскальзывая в каюту Эврил. Он в последний раз оглянулся, нет ли кого в коридоре, и плотно прикрыл за собой дверь.

— У меня все-таки есть кое-какие привилегии, — самодовольно усмехнулась Эврил. — Запри дверь на замок. Вряд ли нам помешают, но все-таки…

Киммер, которому вскоре предстояло занять место в одном из челноков, сразу перешел к делу.

— Ну, и где же это твое неопровержимое доказательство? — спросил он.

Улыбаясь, Эврил вытащила из шкафчика небольшой кубик из темного дерева. Она протянула ее своему гостю.

— У меня нет времени для игр, — резко сказал Стив. — Если ты решила таким образом затащить меня в постель, то выбрала далеко не самый удачный момент.

Эврил скривилась. И даже не столько из-за того, что и как сказал Киммер, сколько потому, что ей вообще пришлось прибегнуть к посторонней помощи. Но ничего другого ей не оставалось. Ведь ее тщательно продуманный план вдребезги разбился о внезапное и совершенно необъяснимое равнодушие Пола Бендена. И это после всего, что между ними было! Скрывая раздражение за обольстительной улыбкой, она небрежно провела рукой по краю кубика и жестом фокусника распахнула крышку. Как она и ожидала, Киммер буквально задохнулся от изумления. Огромный красный рубин, покоящийся на черном бархате, сразил бы наповал любого. Руки Стива непроизвольно дернулись, стремясь схватить драгоценность…

— Красивый, правда? — в голосе Эврил слышалась гордость владельцы.

Она покрутила камень, и по каюте побежали алые блики. Внезапно она вынула рубин из коробочки и протянула Киммеру.

— Потрогай его, — предложила она. — Посмотри на свет. Он безупречен.

— Откуда он у тебя? — с подозрением спросил Стив, и в глазах его явственно светилась зависть, восхищение и жажда наживы.

Впрочем, восхищение относилось исключительно к прекрасному камню, который он держал в руках.

— Хочешь верь, хочешь нет, — рассмеялась Эврил, — но он достался мне в наследство. Одна из моих прабабок в седьмом колене была членом ГРИО, обследовавшей эту паршивую планетку. Шавва ибн Фарод, если тебя интересует ее девичье имя.

— Да ну! — искренне поразился Стив. — Кроме того, — продолжала Эврил, наслаждаясь произведенным впечатлением, — у меня есть все ее записи.

— Скажи лучше, как вашей семье удалось сохранить этот камень? Он же бесценен!

— Моя пра-пра… ну и так далее, бабка была совсем не глупа, — ответила Эврил. — Этот камешек — далеко не все, что она привезла из полетов. И не только с Перна.

— Но зачем же ты взяла его с собой?

— Я — последняя в нашем роду.

— Ты хочешь сказать, что как прямой наследник участницы работавшей на Перне группы ты можешь потребовать дополнительную долю?

Эврил сердито замотала головой. Ну как он может быть таким глупым!

— Ничего подобного! ГРИО чертовски хорошо позаботилась о том, чтобы ничего подобного никогда не произошло. И Шавва это знала. С другой стороны, она не сомневалась, что рано или поздно Перн откроют для колонизации. Рубин и ее записи… — Эврил сделала драматическую паузу, — перешли ко мне. И теперь я и записи Шаввы находимся на орбите Перна.

— А теперь, — спросила она, забирая у Стива рубин и небрежно подкидывая его на ладони, — хочешь принять участие в маленькой интриге? Как и моей дальней родственнице, мне совсем не улыбается провести остаток дней вдали от цивилизации, на какой-то дикой, забытой Богом планете.

— А другие видели этот рубин? — прищурившись, поинтересовался Киммер.

— Пока нет, — хитро улыбнулась Эврил. — И если ты согласишься мне помочь, то и не увидят.

К тому времени, когда Киммер торопливо направился собирать вещи, Эврил уже не сомневалась в его согласии. Теперь оставалось только поговорить с Набхи Наболом.

Челнок задрожал, и Кенджо Фусаиуки на мгновение напрягся. Все в пределах нормы — ведь они как раз входили в атмосферу. Сидящий за его спиной адмирал Бенден нетерпеливо наклонился вперед. Кенджо улыбнулся. Ему тоже хотелось поскорее очутиться внизу. Пока все шло на удивление гладко. Даже слишком гладко. С проверкой предполетной готовности — никаких проблем. Пятнадцать лет хранения, а челнок «Иджисан» — как новенький. С первого же захода — идеальный угол вхождения в атмосферу, а вскоре состоится идеальная посадка на полях настолько ровных, насколько это вообще возможно в природе.

Кенджо всегда был готов к неожиданностям. Потому-то он и считался одним из лучших пилотов космофлота в секторе Сигнус. Он ухитрялся находить выход из самых невероятных, никем не предвиденных ситуаций. Но для посадки на Перн ничего этого не требовалось. Хотя, с другой стороны… Еще никто, не считая, конечно, членов обследовавшей Перн ГРИО, давным-давно умерших, не ступал на поверхность этой планеты. И, по мнению Кенджо, обследуя Перн, разведчики не перетрудились.

Челнок все глубже входил в атмосферу, и он крепче сжал в руках рукоятки управления. Хорошо бы адмирал откинулся назад — и как это у него получается так вытянуться вперед — все-таки ремни безопасности… Неприятно, когда тебе дышат в затылок…

Кабина челнока начала нагреваться, но температура обшивки оставалась в норме. Кенджо покосился на боковой экран. Пассажиры в порядке, и груз тоже — ничто не сорвалось, крепления держат. Его взор перебегал с индикатора на индикатор, контролируя работу и состояние крылатого кораблика. Вибрация стала сильнее — этого и следовало ожидать. На сотнях планет Кенджо точно так же проскальзывал под атмосферу — словно нож под клапан почтового конверта, как мужчина в тело своей возлюбленной…

Они неслись над ночной стороной, и большая круглая луна заливала холодным серебром черные горы и долины Перна. Впереди, прямо на курсу разгорался день, лежали согретые солнцем моря. Точно по графику. Первая посадка просто не может, не должна быть идеальной. Ну, пусть хоть что-то будет не так — иначе можно разувериться в теории вероятностей. Кенджо еще раз оглядел приборную панель в поисках красного огонька — сигнала тревоги, или хотя бы желтого — знака мелкой неисправности. Но все индикаторы глядели на него немигающими зелеными зрачками, и в предчувствии беды у Кенджо мурашки побежали по спине. Пот градом катился по его щекам.

Сидевший рядом с Кенджо второй пилот Юро Акамото внешне оставался совершенно спокойным. Лишь тот, кто знал Юро так же хорошо, как Кенджо, догадался бы, что второй пилот тоже волнуется. А вот адмирал Бенден нервничал, и даже не скрывал этого. Как, впрочем, и губернатор Эмили Болл.

Может, сердце адмирала не выдержит радости? Кенджо ощутил внезапную тревогу. Да, это вполне вероятно. Челнок благополучно приземлится, но адмирал Бенден умрет, так и не ступив на землю своего нового дома. Да-да, наверно, так все и произойдет! Не поломка в механизме омрачит этот самый первый спуск. Нет, не поломка, а человеческая слабость… Тем временем сопротивление воздуха начало ослабевать — естественно, ведь скорость челнока упала до звуковой. Температура обшивки по-прежнему оставалась в норме, кораблик отлично слушался руля, высота и угол снижения — все как по нотам.

«Не забывай, Кенджо, сэкономить как можно больше горючего. Чем больше его останется, тем больше вылетов можно будет совершить. А потом…» Он заставил себя больше об этом не думать. В конце концов, оставались еще атмосферные полеты. Аккумуляторы способны проработать много-много лет. Ну, если их регулярно подзаряжать. И если позаботиться кое о каких запасных частях… В общем, он недолго будет прикован к земле.

Проверив курс, Кенджо чуть пошевелил закрылками, быстро пересчитал скорость и оценивающе поглядел на быстро приближающееся побережье. Судя по экранам, остальные челноки следовали за «Иджисан» на предписанном инструкциями расстоянии. И тут все в норме…

Челнок несся над океаном, и его громадная тень бежала вдогонку по волнам, через маленькие островки, через настоящий архипелаг… Вот Кенджо заметил впереди конус огромного, достигающего стратосферы вулкана, и от изумления чуть не выпустил рукоятки управления. Точь-в-точь как старушка Фудзи! Добрый знак!

Кенджо видел, как кипит прибой на кромке каменистого мыса — скоро посадка.

— Ретро-двигатели, — приказал он и с удовольствием услышал, что его голос остается как всегда спокойным и даже немного скучающим. — Две секунды работы.

Юро кивнул, и челнок задрожал, резко сбрасывая скорость.

— Выпустить шасси.

Юро щелкнул переключателем, и мгновение спустя зеленые огоньки на пульте возвестили, что колеса встали на свои места. Челнок спускался чуть быстрее, чем нужно и, недовольно поморщившись, Кенджо еще на пару секунд включил ретро-двигатели. Приподняв в последний момент нос корабля, он плавно опустил его в колышущуюся, словно море, траву. Колеса коснулись земли, и челнок побежал по лугу, подпрыгивая на ухабах. Осторожно притормаживая и на полную катушку используя закрылки, Кенджо провел свой корабль большим кругом, развернувшись в конце концов носом туда, откуда он прилетел. Последний толчок, и челнок замер. Сели!

Кенджо позволил себе улыбнуться, а затем занялся привычной процедурой послепосадочной проверки корабля. Поглядев на индикатор уровня топлива, он даже крякнул от удовольствия. Приличная экономия. На много литров меньше нормы.

— Отличная посадка, Кенджо! Юро! Поздравляю! — дружески хлопнув пилота по плечу, воскликнул адмирал Бенден.

В следующий миг раздалось звяканье поспешно расстегиваемых пряжек ремней безопасности, и сразу вслед за этим — глухой стук открываемого аварийного выхода из кабины. Кенджо и Юро недоуменно посмотрели друг на друга. Оглянувшись, они еще успели увидеть выпрыгивающих наружу адмирала Бендена и губернатора Болл. Пилоты с тревогой повернулись к пульту. Что-то не в порядке? Неужели какое-то ЧП? Да нет, единственный красный огонек — сигнал включения тормозов. Никаких проблем. Из открытого люка до пилотов донеслись запахи горелой травы, машинного масла и ракетного топлива. И в тот же миг они услышали крики из пассажирской кабины — но не паники, совсем нет, крики радости. Вот оно что! Одного взгляда на экран оказалось достаточно — пассажиры, расстегнув ремни, повскакивали с мест. Все понятно, но почему все-таки адмирал и губернатор покинули челнок? И почему через аварийный выход, а не через главный люк? Юро вопросительно поглядел на Кенджо. Но тот только недоуменно пожал плечами.

Радостное оживление в салоне понемногу сменилось напряженным выжидающим молчанием. Только тут Кенджо понял: в отсутствие лидеров экспедиции ему, как первому пилоту челнока, придется решать, что делать дальше. Подумав, он нажал на кнопку, разблокировав запоры грузового и пассажирского люков. Затем, переключив камеры на внешний обзор, включил видеозапись. Исторический момент — его стоит сохранить для потомства. А пока… надо делать вид, что все в порядке, даже если адмирал и губернатор и ведут себя несколько странно.

Поманив за собой Юро, Кенджо встал с пилотского кресла и сделав пару шагов, положил ладонь на кодовую панель переборки. С тихим щелчком стенка, отделявшая кабину челнока от пассажирского салона, отъехала в сторону.

Колонисты приветствовали появление пилотов аплодисментами. Пройдя через салон, Кенджо подобрался к выходному люку. Он дернул за рычаг и распахнул дверцы. В лицо ему ударил ветер нового мира. И тут Кенджо замешкался. Надо что-то сказать, что-то сделать… Все-таки первая посадка, первые колонисты… но губернатора нет, и адмирала тоже… А в спину нетерпеливо подталкивает Юро. Решившись, Кенджо выглянул наружу. И открыл от изумления рот.

Там, прекрасно видимые не только ему одному, но и всем колонистам со всех пяти челноков, приземлившихся вслед за «Иджисаном», гордо развевались на ветру два флага: голубой с золотом Федерации Разумных Планет и другой, особый флаг планеты Перн. Белое, голубое и желтое знамя с изображением серпа и плуга в верхнем левом углу: знак сельскохозяйственной ориентации новой колонии. А под флагами, улыбаясь до ушей, стояли адмирал Бенден и губернатор Болл.

— Позвольте мне, друзья мои, — зычным голосом объявил адмирал Бенден, — приветствовать вас на планете Перн.

— Добро пожаловать! — радостно закричала Эмили Болл. — Добро пожаловать!

Они переглянулись и, кивнув друг другу, начали хором:

— Властью, данной нам Федерацией Разумных Планет, мы объявляем эту планету нашей, и нарекаем ее Перн!

Глава 3

Инженеры, специалисты-энергетики, да и вообще почти все, кто хоть раз в жизни держал в руках молоток или лопату, строили взлетно-посадочную полосу для челноков. Кое-кто, правда, в это время возился со сборкой из готовых блоков контрольно-метеорологической башни. Онгола уже потирал руки в предвкушении новоселья. Да метеорологи тоже.

В башне были запланированы три этажа — две квадратные секции, опирающиеся на длинное прямоугольное основание. Поначалу первый этаж послужит офисом для адмирала Бендена, губернатора Болла и неофициального совета колонии. Впоследствии вся башня без исключения перейдет в руки метеорологов и связистов. Итак, одна большая группа строила взлетно-посадочную полосу. Вторая группа, поменьше, возводила башню. А третья, самая маленькая, выбирала место для первой экспериментальной фермы. В эту третью группу входили все восемь агрономов под руководством Мар Дука, несколько разнорабочих, а также Пол Ниитро от зоологов, Пас Радаманх и Арий Сопес от ксенобиологов, ну и, конечно, Тэд Туберман со своими людьми. Дополнительно несколько человек занимались изучением местной растительности, а точнее, возможностью изготовления из нее различных синтетических материалов, необходимых в строительстве. Эмили Болл, на единственном доставленном челноками мини-скутере, летала между строителями и агрономами, уточняя графики работ. А в поставленном к исходу дня временном медпункте врачи занимались обработкой синяков и ссадин.

Тем временем в зависших на геосинхронной орбите кораблях экраны показывали бурную жизнь колонистов на поверхности Перна.

— Коридоры пусты, — заметила Саллах, обращаясь к Барр Хамил, своему второму пилоту. — Все засели по каютам и прилипли к экранам.

— Действительно, увлекательное зрелище, — ответила Барр. — Подумать только, мы с тобой уже завтра будем там! — Ее глаза горели нетерпением, а на губах блуждала растерянная улыбка. — Я все еще не могу поверить, что мы уже на месте. Словно во сне! И мне порой делается страшно, что вот сейчас я проснусь…

Они добрались до своей каюты и тут же посмотрели на экран.

— Отлично, — облегченно вздохнула Барр, — они уже установили пандусы.

— Наша главная задача — посадить челнок, — усмехнулась Саллах. А уж разгрузят его без нас.

Саллах шутила, но при виде готовых к приемке грузов пандусов у нее на душе тоже сделалось радостно. Пандусы и лебедки намного ускорят процесс разгрузки, а значит, челноки скорее смогут вернуться на орбиту за новым грузом, за новым пассажирами.

Саллах и Барр просидели перед экраном до самого вечера. Точнее, до тех пор, пока темная тропическая ночь не сделала наблюдение невозможным. Передачи с Перна закончились финальным костром, при виде которого у Саллах даже слезы навернулись на глаза. Слезы ностальгии по восхитительным прогулкам в горах Первой Альфа Центавра, которыми она когда-то наслаждалась со своими, ныне покойными родителями.

На экране усталые колонисты сидели у огня, ели ужин, приготовленный в большом котле из свежезамороженных земных овощей и мяса. Белела разметка взлетно-посадочной полосы, хлопал на ветру полосатый метеорологический рукав. Гордо развевавшийся утром флаг планеты Перн закрутился вокруг флагштока над полудостроенной башней. Кто-то начал тихонько наигрывать на гармошке старую-старую песню, Саллах никак не могла вспомнить, как она называется. Поначалу неуверенно, но постепенно все громче и громче усталые люди стали подпевать. Песня росла, ширилась, и тут Саллах, наконец-то, вспомнила ее название: «Домик в горах». Да, сегодня все и вправду прошло лучше не придумаешь! На следующее утро Саллах и Барр вместе с остальными пилотами, находящимися как на орбите, так и на поверхности планеты, прослушали небольшую лекцию первого помощника Онголы о необходимости экономить топливо.

— У нас только-только хватит горючего, — говорил он, — чтобы спустить на Перн каждого мужчину, женщину и ребенка. А также животных, все ящики, бочки и те части кораблей, которые можно использовать на земле. Не тратьте лишнего, и нам хватит. Только дураки жгут горючее понапрасну. Мы не можем позволить себе транжирить. С другой стороны, — он хитро улыбнулся, — среди нас, вроде бы, дураков и нет.

Затаив дыхание, Саллах следила за тем, как шесть челноков один за другим поднялись в воздух. Потом камеры переключились на панораму места высадки.

— Даже дух захватывает, — прошептала Барр. — Никогда в жизни не видела столько неиспользованной земли…

— Придется привыкать, — усмехнулась Саллах.

Наблюдая за Перном, пилоты даже не заметили, как пролетело время. Всего один миг, а челноки уже причаливали к «Иокогаме». Кенджо и Юро еще даже не вышли из кабины, а первые ящики уже поехали в грузовой отсек маленького кораблика.

Затем — смена экипажа. Кенджо кратко, даже слишком кратко, по мнению Саллах, проинформировал ее об особенностях взлетно-посадочной полосы, о характере «Иджисана» и частоте связи с башней метеорологического контроля. Отмахнувшись от вопросов Барр, он пожелал девушкам счастливой посадки и торопливо покинул ангар.

— Ну и пусть катится, — с обидой сказала Барр.

— Ладно тебе, — успокоила ее Саллах, — пошли, нам надо еще провести предстартовую подготовку.

К тому времени, как погрузка закончилась, и пассажиры заняли свои места, челнок был готов к полету. Барр лишний раз проверила, все ли пристегнули ремни безопасности, поправила поудобнее кресло генерала Черри Дуфа, самого старого основателя, временно исполняющего обязанности судьи колонии. Защелкало радио, и «Иокогама» дала добро на вылет.

— Мы только-только прилетели, — жаловалась Барр, когда Саллах, маневрируя по полосе, выводила «Иджисан» на стартовый рубеж. — И вот уже улетаем…

— Мы провели тут почти восемь часов, — . напомнила ей Саллах. — Эффективность важнее всего… — Проверив показания приборов, она включила главные двигатели. — Кенджо и следующая партия колонистов уже, наверно, люк грызут от нетерпения.

— Кенджо что, ни разу в жизни не ошибался? — спросила Барр у своей напарницы несколько часов спустя, когда тот весьма нелестно отозвался о расходе топлива в проведенном женщинами полете.

— Поэтому он и жив до сих пор, — ответила Саллах.

Но вообще-то она считала, что Кенджо не прав. В глубине души она знала, что за полет они с Барр потратили топлива ничуть не больше, чем было абсолютно необходимо. И уж всяко меньше, чем считалось нормой. Вот потому-то Саллах и начала в тот день вести учет расхода горючего челноком. Она заметила, что Кенджо всегда присутствовал при заправке «Иджисана». Но что это означало… Саллах считала себя весьма неплохим пилотом — и не без оснований. И тем не менее, ей не хотелось спорить с Кенджо, чей опыт намного превосходил ее собственный… во всяком случае, без веских на то оснований и без тщательно проверенных записей и расчетов под рукой.

Как и все остальные, дожидающиеся своей очереди, Сорка Ханрахан много времени проводила, наблюдая за строительством колонии. Но, в отличие от других, Сорке все равно больше нечем было заняться. То, что она видела на экране монитора, само по себе ее нисколько не интересовало. И неважно, что ее мама говорила, будто у них на глазах «творится история». История — это то, о чем читаешь в учебнике. Сорка всегда предпочитала активный образ жизни, и потому вынужденное безделье и теснота на борту «Иокогамы» быстро начали действовать ей на нервы. И даже мысль о том, какая важная профессия у ее отца — он был хирургом-ветеринаром — служила слабым утешением. Ведь все без исключения дети, с которыми она встречалась, отправлялись вниз раньше, чем она. Бриан, однако, не торопился. Он успел подружиться с живущими по соседству близнецами Джепсонами. Там был еще старший брат, но Сорке он совсем не нравился. Мама обещала, что на Перне, где Сорке придется ходить в школу, обязательно будут девочки ее возраста.

— Мне нужен друг не потом, а сейчас, — мрачно бормотала себе под нос Сорка, бродя по коридорам «Иокогамы».

Непривычная свобода для девочки, которая вечно должна остерегаться незнакомцев. Даже дома, на ферме Клонмела, родители не позволяли ей гулять одной. Обязательно с кем-то из взрослых. Здесь же, на «Иокогаме», в ее распоряжении оказался целый корабль. Иди куда хочешь… ну, разумеется, кроме грузовых и энергетических отсеков и капитанского мостика. Потрясающая свобода! Но сейчас Сорке хотелось, чтобы ее не трогали. И все. Подумав, она направилась в свое излюбленное место — в оранжерею.

Там она обнаружила укромный уголок, где широкие листья достигали потолка, а переплетающиеся ветви образовывали под ними маленькие зеленые пещерки. Сорка любила запах влажной земли и зелени. Даже воздух тут казался чище и свежее, чем где бы то ни было. Рядом, у табличек с указателями и названиями, находилась рассада. Кое-какие из этих растений Сорка даже знала: она осторожно дотронулась пальцем до майорана, вдохнула нежный аромат мяты. Дома у ее мамы был сад и в нем тоже росла всякая всячина…

Сорка с любопытством глядела на длинные ряды ростков в пластиковых пробирках — все готово для того, чтобы сразу же после приземления высадить их в открытый грунт.

Она как раз наклонилась, чтобы лучше рассмотреть серебристо-серые листья какого-то неизвестного ей растения, когда заметила пару голубых глаз. Судорожно сглотнув, Сорка поспешно напомнила себе, что здесь, на «Иокогаме», нет чужаков. Тут все свои. А значит, это просто один из пассажиров, так же, как и она сама, решивший отдохнуть в оранжерее от толчеи.

— Привет, — нерешительно сказала она.

Синие глаза растерянно заморгали.

— Уходи отсюда, — прогудел из-под кустов голос незнакомого ей мальчишки. — Тебе тут не место.

— Почему это? Оранжерея открыта для всех… Только знаешь, тебе не стоит лазать под кустами. ты можешь их помять.

— Уходи, — повторил мальчик.

— Вот еще! — пожала плечами Сорка. — Ты кто такой? Как тебя зовут?

— Не обязан я всяким тут говорить мое имя, — недовольно проворчал мальчик.

— Ну, извини… — обиженно начала Сорка и тут поняла, что тот говорит с легким акцентом. Точь-в-точь таким, как и у нее самой. — Слушай, ты же ирландец! Как и я!

— Я не как ты…

— Ну, скажи, что ты не ирландец! — не услышав возражений (а что он мог возразить?), она улыбнулась. — Я прекрасно понимаю, почему ты тут прячешься. — Здесь тихо и пахнет приятно. Почти как дома. Мне тоже не очень-то нравится на корабле. Словно селедки в бочке… Я из Клонмела. Бывал там?

— Ясное дело, — недовольным тоном ответил мальчик, но при этом немного изменил позу так, чтобы лучше видеть свою собеседницу.

— Меня зовут Сорка Ханрахан…

— Шон Коннел, — после долгой паузы представился мальчик.

— Мой отец ветеринар. Самый лучший на Клонмеле.

— Он работает с лошадьми? — с одобрением в голосе поинтересовался Шон.

— Со всеми больными животными, — кивнула Сорка. — А у вас есть лошади?

— Были… пока мы жили на Баллинослое. — Его глаза внезапно погрустнели. — У нас были прекрасные кони…

— А у тебя был свой собственный пони?

Шон печально кивнул.

— Мне тоже пришлось оставить своего пони, — призналась Сорка. — Но на Перне мне дадут другого. Мой отец говорит, что у них есть пони и для вас. — Ее отец, разумеется, ни о чем подобном и не упоминал, но удержаться она не смогла.

— Без пони мы еще проживем, — покачал головой Шон, — а вот без коней… Без коней нам никуда.

Сорка улыбнулась. Она поняла, кто такой Шон. Отец как-то упоминал, что среди колонистов есть несколько семей кочевников. — Зато на Перне, — сказала она, — никто не станет гнать вас со своей земли. Никаких тебе в-двадцатьчетыре-часа-и-все-тут! Никаких дорог, кроме тех, что вы сами проложите… В общем, только то, чего вы сами хотите, и ничего плохого в придачу.

— Так не бывает, — усмехнулся Шон.

— Объявляется посадка в челноки! — внезапно проревел расположенный в оранжерее динамик громкой связи. — Пассажирам немедленно собраться на пятой палубе у ангаров. Шон мгновенно, словно черепаха в свой панцирь, нырнул обратно в тень кустов. — Эй! Это что, относится и к тебе тоже? — наклонившись, Сорка тщетно пыталась высмотреть спрятавшегося в густых зарослях мальчика. — Знаешь, парень, тебе крупно повезло! Всего лишь третий день, а ты уже летишь вниз! Да что с тобой? Ты не хочешь лететь?!

Встав на колени, девочка наконец-то разглядела лицо Шона. Разглядела и сразу же снова встала на ноги. Она уже несколько раз видела искаженные ужасом лица, и потому сразу поняла: мальчику очень и очень страшно.

— Я бы с удовольствием с тобой поменялась. Я-то жду не дождусь, пока дойдет очередь до нас. В конце концов, тут лететь-то всего-ничего! Примерно то же самое, что с Земли на «Иоко». — Сорка надеялась ободрить Шона. — Это же было совсем не страшно? Правда?

— Нам дали таблетки, — с ужасом в голосе прошептал мальчик, — и мы спали…

— Значит, ты пропустил самое интересное! Половина взрослых рыдала при виде старушки Земли, — снисходительно сказала Сорка. — Последний раз увидеть… и все такое… Я тогда играла в звездолетчицу Ивонну Ивс. А Бриан — это мой младший братишка — делал вид, будто он космонавт Трейси Трэйн.

— Это еще кто такие?

— Да ты что, Шон? Я же знаю, что в ваших караванах есть видеоэкраны. Ты что, никогда не смотрел «Приключения космических храбрецов»?!

— Это для маленьких, — презрительно скривился Шон.

— Да брось ты! Теперь и ты сам тоже космический храбрец. А если это все для маленьких, то чего же тогда бояться?

— А кто сказал, что я боюсь?

— Значит, не боишься? А чего ж в оранжерее прячешься?

— Мне просто захотелось подышать свежим воздухом, — собравшись с духом, Шон вылез на тропинку.

— Подышать свежим воздухом? — с деланным недоверием переспросила Сорка. — Это когда внизу целая планета самого чистого воздуха на свете? — Она дружески улыбнулась Шону. — Постарайся сделать вид, будто ты герой, бывалый космический волк…

— Отлет ровно через двадцать минут! — снова проснулся динамик. До сих пор Дэзи Архиеду еще не приходилось дважды приглашать колонистов на посадку. — Опоздавшие будут перенесены в конец списка!

— Знаешь, — повернулась Сорка к своему новому знакомому, — тебе, пожалуй, стоит поспешить. Если из-за тебя вашей семье придется лишнюю неделю торчать на борту, тебе, боюсь, не поздоровится!

— Много ты знаешь! — сердито бросил Шон, убегая из оранжереи.

— Мышка-трусишка! — прошептала Сорка ему вслед и нарочито тяжело вздохнула. — Таким уж он уродился…

На шестой день практически все колонисты уже перебрались с кораблей на Перн. Снятые с челноков кресла временно расставили на центральной площади растущего на глазах поселка. А с орбиты вниз сплошным потоком текло бесконечное множество тюков, ящиков, коробок. И все это следовало разгрузить, рассортировать и убрать в надежное и безопасное место. Вслед за припасами последовало хрупкое оборудование в специальных амортизирующих коконах. За ним — замороженные сперма и драгоценные оплодотворенные яйцеклетки с Земли и Первой Альфа. Эти яйцеклетки сразу же имплантировались выведенными из анабиоза и доставленным с орбиты на Перн коровам, козам и овцам. Маленькие, крепкие животные — не лучшее из того, что могла предложить Земля, но вполне пригодные на роль носителей будущего потомства. Что же касается эмбрионов… Ну, то было совсем другое дело! Специальные породы, адаптированные (и как хотелось надеяться, удачно) к условиям Перна. Считалось, что они смогут питаться местным кормом. И это несмотря на крайне высокое содержание борона в распространенных на Перне травах. Ну, а если все-таки и возникнут проблемы, то Китти Пинг и ее внучка Цветок Ветра были готовы с помощью методов Эридани соответствующим образом изменить последующие поколения. Планировалось, что по крайней мере некоторые животные приобретут с их помощью способность выделять необходимые на Перне гормоны — вместо того, чтобы полагаться, как это происходило на Земле, на помощь симбиотических бактерий.

Ну, а что касается сроков, то адмирал Бенден утверждал, что к тому времени, когда закончится разгрузка кораблей, на Перне уже вылупятся первые цыплята. Он также сообщил, что на Перне обнаружены яйцекладущие — у моря, на кромке прибоя, там, где шло строительство гавани и рыбопитомника, зоологи нашли яичную скорлупу. Вот только никто не знал, чьи это были яйца. Может, странных летающих ящериц, о которых упоминалось в отчете ГРИО? Но колонистам они пока не попадались. В любом случае, в скорлупе, как показал химический анализ, содержалось очень много борона. Значит, для людей они в пищу не годились.

В следующие пару дней челноки делали всего по два рейса в сутки: очень много времени отнимала погрузка и выгрузка громоздких и хрупких грузов. — Я предпочитаю возить пассажиров, — ворчала Барр в столовой, где собрались на обед свободные от полетов пилоты. — Все эти ящики, бочки, узлы, тюки, большие, маленькие и средние — они мне просто осточертели. И эти абсолютно незаменимые растения тоже! Нам еще есть кого везти…

В столовой было уже, конечно, не так много народу, как раньше. Но все-таки достаточно.

Оглядевшись, Саллах усидела сидящую неподалеку семью — все ее члены щеголяли роскошными рыжими волосами. Девочка приветственно помахала пилотам рукой.

— Потрясающие волосы, правда? — с невольной завистью сказала Саллах.

— Слишком непривычный цвет, — пренебрежительно отозвалась Эврил.

— Ну, не знаю… — протянул Дрейк. — Для разнообразия, может, очень даже ничего…

— Она слишком юна для тебя, Бонню, — сухо сказала Эврил.

— Я терпелив, — возразил Дрейк и усмехнулся — нечасто ему удавалось удачно поддеть эту самодовольную красотку Эврил. — Во всяком случае, я знаю, где ее искать, когда она вырастет. — Он сделал вид, будто о чем-то глубоко задумался. — Знаешь, — добавил он чуть погодя, — парень-то для тебя уж точно слишком мал. Все-таки разница в целое поколение…

Эврил неприязненно поглядела на Дрейка и, схватив со стола кувшинчик для вина, направилась к раздаточному автомату. Саллах переглянулась с Барр. Завтра утром Эврил предстояло вести челнок вниз. Даже чуть-чуть замедленная алкоголем реакция пилота могла обернуться катастрофой. Саллах вопросительно поглядела на Набола, второго пилота Эврил. Но тот только пожал плечами. Впрочем, девушка и не рассчитывала на его помощь. Никто не мог оказать влияние на заносчивую Эврил.

— Эй, Эврил! — вдруг воскликнул Дрейк. — Погоди-ка с выпивкой! — Поднявшись из-за стола, он двинулся за ней следом. — Ты, кажется, обещала мне реванш в ручной мяч. Поле сейчас, наверняка, свободно. — Он задиристо улыбнулся, и Саллах со своего места увидела, как ладонь Дрейка ласкающим движением скользнула по руке Эврил. — Давай попользуемся, пока можно, — добавил пилот, увлекая Эврил за собой. Небрежно взяв у нее из рук кувшинчик, Дрейк поставил его на ближайший столик, и вместе они быстро вышли из столовой.

— М-м-да… — протянула Барр. — Иногда его обаяние оказывается весьма кстати.

— Может, стоит посмотреть, в какой такой мяч они там решили поиграть? — сердито глядя вслед исчезнувшей парочке, предложил Набол. — Видела я все эти игры, — отмахнулась Саллах. — И не раз. Извините меня… — Она встала и прошла к столику Ханраханов. Барр, возможно, осталась не в самой приятной ситуации, но ничего, если станет слишком противно, она всегда может встать и тоже уйти.

— Привет, — сказала она, подходя к своим случайным знакомым. — Когда вы улетаете?

— Завтра, — приветливо улыбнувшись, ответил Рэд. Он подтащил стул от соседнего столика. — Присоединитесь к нам? По-моему, мы летим вместе с вами.

— Точно! — улыбаясь до ушей, подтвердила Сорка.

— Долго же вам пришлось ждать, — заметила Саллах.

— Я ветеринар, а Майка воспитатель, — объяснил Рэд. — Не самые важные специальности на сегодняшний день.

— А что, внизу действительно так хорошо, как это выглядит на экранах? — вмешалась Сорка.

— По правде говоря, у меня не было времени разобраться, — печально вздохнула Саллах. — Мы приземляемся, разгружаемся и снова улетаем. Но воздух пьянит как вино.

Девушка мечтательно улыбнулась.

— И, разумеется, ветер… Ну, а школа — просто класс! — Она повернулась к детям. — Все на свежем воздухе! А учат всему, что мы знаем о нашем новом доме.

Ребята, пригорюнившиеся было при упоминании о школе, услышав ее описание, сразу восприняли духом.

— Вчера вечером они не зажигали костра, — с разочарованием в голосе сказал Бриан.

— Это потому, что установили фонари. Но посмотри сегодня ночью. Можешь не сомневаться, посидеть у костра хочется не только тебе. Насколько я слышала, принято решение отвести для костра специальную площадку. А зажигать его будет тот, кто в этот день особенно хорошо поработал.

— Ну, дела! — восхищенно воскликнул мальчик. — И что же надо сделать, чтобы и мне доверили зажечь костер?

— Ты что-нибудь придумаешь, — успокоил его отец.

— Ладно, — встала Саллах. — Увидимся утром.

— Мы придем раньше всех, — с улыбкой заверил ее Рэд.

К удивлению Саллах, Ханраханы и впрямь оказались у челнока первыми. Во всяком случае, они пришли раньше, чем она. И все потому, объяснила Майра, что они хотели удостовериться, действительно ли надежно уложат их багаж в грузовом отсеке челнока. Особенно Майру беспокоила семейная реликвия — сундук для приданого из красного дерева. Его передавали из поколения в поколение. Сколько Сорка себя помнила, этот сундук стоял под родительским окном. Перед отлетом его аккуратно разобрали по дощечкам и, хотя он «съел» большую часть выделенного им веса, Ханраханы решили взять его с собой. Вопрос теперь заключался только в том, чтобы найти в Перне подходящей клей — и тогда сундук будет как новенький. Бриана тоже очень волновал этот вопрос. Еще бы, ему ведь пришлось разобрать все свои модели.

Этим вопросом Ханраханы и встретили Саллах и Барр.

— Клей? — удивленно переспросила девушка. — Мы взяли с собой все, что только можно вообразить. Думаю, и клей тоже. Ну, а даже если и нет, то наши химики наверняка быстро что-нибудь состряпают. А теперь, семейство Ханраханов, живо на борт! Еще немного, и вас затопчут нетерпеливые колонисты!

Как пришедшие первыми, Ханраханы могли выбрать себе места. Сорка тут же предложила сесть в самом последнем ряду — тогда они выйдут раньше всех.

Какая это была мука — терпеливо дожидаться, пока салон наполнится и настанет время старта. А потом снова ждать, пока они доберутся до Перна. Сорка прямо с ума сходила от нетерпения. А тут еще забарахлил передний видеоэкран! Теперь она даже не знала, где они летят. Кроме того, он бы хоть немного отвлек ее от неприятных раздумий о странной вибрации челнока. Сорка тревожно поглядывала на родителей, но они, похоже, ничего не замечали. Бриан глазел вокруг, раскрыв рот. Понемногу Сорке становилось страшно. Но потом она вспомнила прятавшегося в оранжерее Шона Коннела и свои собственные слова. Сорка представила себя отважной звездолетчицей Ивонной Ивс, летящей на разведку загадочной планеты. От этого стало немного легче.

А потом они прилетели. Инерция ретро-двигателей вдавила ее в мягкое кресло, челнок закачался, коснувшись колесами земли, и вскоре замер.

— Мы приземлились! — закричала Сорка. — Приземлились!

— Тебя, кажется, это удивляет, милая? — лукаво спросил ее отец. — А когда мы выйдем, нам дадут поесть? — жалобно спросил Бриан. Кто-то из пассажиров засмеялся.

Щелкнув, открылся пассажирский люк, и свежий, пахнущий травами воздух наполнил салон. Саллах и Барр дали разрешение выходить. Сердце Сорки стучало как бешеное.

Вокруг нее все вставали, но девочка не могла даже пошевелиться.

— Эй, Сорка, можно выходить! — крикнула ей Саллах.

Расстегнув ремни безопасности, девочка поднялась с кресла и на нетвердых ногах двинулась к выходному люку. И замерла на пороге, сраженная наповал видом Перна, бескрайними зелеными лугами и синим-пресиним небом.

— Не загораживай выход, дочка, — сказала ей стоящая у трапа женщина.

Сорка поспешно сбежала вниз, на землю. Трава была не совсем такая, как дома, на ферме. А растущие неподалеку кусты казались скорее голубыми, чем зелеными, и листья у них были какой-то странной, непривычной формы.

— Папа, смотри, облака! — закричала она, подняв глаза к небу. — Совсем как дома!

— Может, они прилетели следом за нами? — улыбаясь, отец обнял девочку за плечи.

Сорке хотелось плясать, хотелось валяться в траве, хотелось петь. Наконец-то она снова под открытым небом и никаких стен вокруг!

— Вы Ханраханы, или Джепсоны? — спросила какая-то женщина, доставая блокнот.

— Ханраханы, — ответил Рэд. — Майра, Питер, Сорка и Бриан.

— Добро пожаловать на Перн, — улыбнулась женщина и что-то отметила в своих записях. — Ваш дом номер четырнадцать на Азиатской площади. Вот ваша карта. Тут указано все, что может вам понадобиться…

— Мы прилетели! — воскликнул Рэд, обнимая жену.

И Сорка с удивлением увидела на глазах родителей слезы.

— Передайте диспетчеру, что нам тут нужны еще постели и кровати, — напутствовала пилотов администратор колонии. — Иначе кое-кому сегодня придется спать на земле.

— Вот она — хваленая организация, — заметила Саллах, готовя челнок к возвращению на орбиту. — Скоро наверху вообще никого не останется, а корабли станут грудой бесполезного железа.

— Каждый раз, возвращаясь, я почти уверена, что кто-нибудь уже успел разобрать койки в нашей каюте, — призналась Барр.

Она занялась предстартовой проверкой узлов и систем челнока, а Саллах тем временем внесла в свой блокнотик цифры расхода топлива за последний спуск с орбиты. Планирование прошло — лучше некуда. А это означает, что сэкономлено почти двадцать литров ракетного топлива. И так в каждом полете. Совсем неплохо!

— Ну, как успехи? — спросила она у своей напарницы. — Все готово? Ветер с хвоста. Давай поторопимся. Можно сэкономить еще пару литров топлива.

— Боже праведный, Сэл, ты такая же зануда, как этот Кенджо! Хотела бы я знать, — спросила Барр, заканчивая проверку, — какого черта это горючее надо так сильно экономить? Все равно на нем никуда не улетишь. А после того, как закончится разгрузка, станут ненужными и челноки. Разве не так?

— Точно подмечено, — хмыкнула Саллах. — Знаешь, это весьма интересный вопрос…

Вернувшись, Саллах при первом же удобном случае проверила уровень топлива в баках «Иокогамы». И окончательно перестала что-либо понимать. Если они и правду экономят так много горючего, то баки должны бы быть полнее.

Барр, увлеченная флиртом с одним из обслуживающих челнок механиков, уже давным-давно забыла о своем «интересном вопросе». Но Саллах он никак не давал покоя. Она подсчитала среднее потребление топлива за проведенные ею полеты. Сделала максимально точную оценку потребления для полетов Кенджо и других пилотов. В итоге получалось, что за прошедшее время было сэкономлено более двух тысяч литров топлива. Подумав, Саллах вычла из этой цифры определенный процент — перерасход горючего относительно среднего потребления из-за плохих погодных условий или сильных ветров. И вот новая величина — чуть поменьше, чем прежняя. И что интересно, обе они намного больше, чем общий объем топлива в баках «Иокогамы».

Но во имя чего прятать горючее? Может, Эврил что-то замышляет? Но Кенджо и Эврил отнюдь не друзья… совсем даже наоборот. Впрочем, если хочешь в зародыше пресечь любые подозрения…

Потом Саллах узнала расстояние до ближайшей звездной системы, которая оказалась необитаемой и закрытой ГРИО для всякого использования людьми. Прикинув полетные характеристики капитанского ботика, Саллах обнаружила, что в идеальных условиях «Марипоза» могла бы дотянуть до этой звезды. Но кому нужна необитаемая система? А если взять обитаемую? Ближайшая была слишком далеко. Махнув рукой на эту неразрешимую проблему, Саллах отправилась на поиски Барр. Этим вечером им предстояло снова пилотировать «Иджисан». А это, в свою очередь, означало, что ночевать они будут на Перне.

Глава 4

К неописуемому удовольствию Сорки, школа на Перне основной своей целью считала помочь детям привыкнуть к их новому дому. Все без исключения прослушали инструкцию по технике безопасности при работе с разными инструментами, а ребят постарше даже учили обращаться с некоторыми машинами. Школьникам демонстрировали растения, которых следовало избегать, и рассказывали обо всем, что ученым удалось узнать о флоре и фауне планеты. Под конец всех, кому больше двенадцати, собрали возле главного здания школы.

— Сейчас, — начал Руди Шварц, директор школы, — когда мы еще только-только обживаемся на этой планете, вам предоставляется возможность поработать со специалистами в самых разных областях. Нам хотелось бы, чтобы в итоге вы смогли выбрать для себя ту профессию, которой решите посвятить свою жизнь. Видите ли, мы собираемся возродить на Перне систему ученичества. Она в свое время неплохо поработала на Земле и на Первой Альфа Центавра. Она, как нам кажется, прекрасно подходит нашей колонии. Всем вам придется здорово потрудиться, а особо усердных мы постараемся как следует наградить.

— Интересно, как? — с сомнением в голосе спросил мальчик из заднего ряда.

— Ну, прежде всего, само сознание того, что ты хорошо поработал это уже немало, — ответил Шварц, — но кроме этого особо отличившиеся к совершеннолетию получат право на дополнительный надел земли.

— Отец говорит, — вставил один из мальчишек, — что основатели все равно захапают всю хорошую землю.

— Хартия нашей колонии действительно дает основателям право первыми выбрать себе землю, — кивнул директор. — Но позвольте вам напомнить, что Перн — очень большая планета, и здесь миллионы акров плодородной земли. Никто не может взять себе земли больше, чем может обработать. Так что не волнуйся, хватит и твоему отцу, и тебе самому… А теперь к делу. Кто из вас знает, как обращаться со скутером?

Оглядывая своих одноклассников, Сорка с некоторым удивлением не обнаружила среди них Шона Коннела. Вот пройдоха! Не успели начаться занятия, как его и след простыл!

В конце директор рассказал, как обращаться на склад за всем, что может им потребоваться: начиная от драгоценных, привезенных с Земли конфет, и кончая ботинками и новой одеждой.

— Каждый колонист, — сказал учитель, — имеет право на свою долю предметов роскоши. Если такой предмет есть в наличии, тебе его обязательно выдадут. Надо только соблюдать умеренность…

Закончилось занятие указанием собраться около школы к тринадцати ноль-ноль. А пока можно пообедать в столовой, расположенной около площади Костра.

После вынужденного двухнедельного безделья на борту «Иокогамы» Сорка с радостью бралась за любую, пусть даже самую тяжелую работу. Надо сказать, что остальные девочки относились к этому делу несколько иначе. Родившиеся и выросшие в городе, они не привыкли к физическому труду. Сорка, которая всю свою жизнь провела на ферме, глядела на них сверху вниз. Она так усердно убирала камни с будущего поля, что женщина-агроном, руководившая этой работой, даже была вынуждена ее остановить.

— Ты молодец, Сорка, — сказал она, — и мы очень благодарны тебе за усердие. Но не забывай: твои мускулы бездействовали пятнадцать лет. Со временем они окрепнут, а пока…

— Ну, во всяком случае, у меня хотя бы есть мускулы, — хмыкнула Сорка, презрительно поглядев на мрачно слоняющихся по полю одноклассниц.

— Ничего, — усмехнулась агроном, — они тоже привыкнут к Перну. Им же тут жить. Как и всем нам…

Сорка вздохнула с таким удовлетворением, что ее собеседница даже рассмеялась.

— Ты никогда не думала стать агрономом? — спросила она.

— Не-а… Я буду ветеринаром, как мой отец.

А через несколько дней ее и еще пятерых ребят отправили в гавань, к рыбопитомнику.

— Ты доказала, что можешь работать самостоятельно, — одобрительно сказал ей директор Шварц. — Именно то, что и требуется для настоящего колониста. То, что нужно нам на Перне.

Целое утро они провели, изучая тех представителей животного и растительного мира моря, которые уже попадались на глаза биологам. А затем, разбившись на две группы, ребята отправились в разные стороны вдоль берега. Задание им дали очень простое: собирать все незнакомые травы, водоросли и все, что могло остаться на песке после вчерашнего шторма. Старшим в тройке, куда входила Сорка, назначили Якова Чернова. Ему и вручили радиомаяк на случай, если детям срочно потребуется помощь.

— Песок тут такой же, как и на Земле, — заметил третий член их группы, паренек по имени Чанг. — Знаешь, на Перне, как и на Земле, вода точит камни. Процесс один и тот же, а значит, и результат одинаковый, — объяснил Яков. — Ты откуда родом?

— Из Канзаса, — ответил Чанг. — Ты, небось, даже и не знаешь, где это находится, — с вызовом заявил он Сорке.

— Канзас граничит с востока с бывшим штатом Миссури, с юга — с Оклахомой, с запада — с Коло радо, и с севера — с Небраской, — нарочито небрежно сказала девочка. — А песка в вашем Канзасе нет и в помине. Одна пыль.

— Ну, географию ты, похоже, знаешь, — одобрительно кивнул Яков. А сама-то ты откуда?

— Колорадо? — язвительно предположил Чанг. — Ирландия.

— А-а… один из этих европейских островков…

— Эй, смотрите, — прервала его Сорка. — Это что такое?

Она показывала на длинную плеть темно-красной водоросли.

— Только ничего не трогайте руками, — поспешно напомнил Яков, пинцетом поднимая водоросль с песка.

— Мне кажется, она росла на дне, — сказала девочка. — Видите эти отростки — они очень напоминают корни.

— Такого нам не показывали, — уверенно сказал Чанг, подставляя мешочек для образцов. Сколько они не бродили потом по берегу, больше ничего нового найти им так и не удалось. Ребята уже собирались возвращаться, когда, обогнув выступ шершавой серой скалы, наткнулись на довольно большой пруд. А в нем — на нескольких представителей не встречавшейся людям раньше морской фауны: там деловито сновали по дну многоножки, пара похожих на пузыри тварей пурпурного цвета — по мнению Сорки, наверняка ядовитых, — и несколько прозрачных, длиной с палец, созданий, напоминающих рыбок.

— Знаете, — поделился своими сомнениями Яков, — они не слишком-то похожи на рыб. Они больше напоминают… я даже не знаю что. Странные они какие-то, — подумав, добавил он, глядя на ряды плавников, кольцами опоясывающих маленькие создания.

— Мы, во всяком случае, такого еще не видели, — заявил Чанг, спускаясь к воде.

Совместными усилиями мальчикам удалось загнать в банку один из пузырей; многоножки так и кинулись в другую, но вот псевдо-рыбки упорно не хотели попадать в неволю.

Сорка пыталась дать пару хороших советов, как надо их ловить, но видя, что никто ее не слушает, решила еще немного пройти по берегу. Обогнув большую кучу валунов и мелкой гальки, она очутилась перед огромной скалой, по форме удивительно напоминающей человеческую голову. Все на месте: и лоб, и брови, и нос, губы и подбородок, часть которого зарылась в омываемый прибоем песок. Восхитительная голова, и нашел ее не кто-нибудь, а Сорка! Одна из девочек как-то упала в яму, оказавшуюся входом в расположенную к юго-западу от поселка систему пещер. Так вот, с тех пор эти пещеры официально так и называются «пещеры Катерины», по имени их невольной первооткрывательницы.

Голова Сорки! Нет… Сорка недовольно нахмурилась. Звучит как-то не так. Могут подумать, будто это ее голова, а они совсем не похожи. Пытаясь разрешить эту сложную проблему, девочка подняла глаза… и так и задохнулась от изумления. Словно подвешенное в воздухе на невидимой нити, у самой макушки каменной головы висело невероятное существо. В ярком солнечном свете оно казалось сделанным из чистого золота. Всего один миг, а потом удивительное создание, качнув крыльями, скрылось за камнем. Никто не показывал Сорке ничего похожего! Да уж! Теперь ей будет о чем рассказать по возвращении! Она быстро побежала к каменной глыбе, вблизи вовсе не похожей на голову. Но даже это не огорчило девочку. Она нашла нечто куда более интересное!

Карабкаясь по валунам, Сорка поднялась почти до самой вершины. Она осторожно выглянула и разочарованно вздохнула. Летающее существо успело куда-то исчезнуть. Перед ней лежала голая поверхность камня, тут и там изрытая небольшими углублениями. Бивший о скалу прибой обдал девочку облаком холодных брызг, и Сорка поспешно выбралась на самый верх. Отсюда открывался прекрасный вид на бухту. Сорка видела Чанга и Якова, сосредоточенно склонившихся над озерцом среди камней. Дальше она различила фигурки людей, суетящихся около недостроенного рыбопитомника, и даже первые рыбачьи суденышки на якоре у будущего причала. Это все на востоке, а на западе — девственный берег, рассеченный кое-где скалами типа той, на которой она сейчас стояла. Впереди же… впереди — только океан! Вода, вода, и где-то за горизонтом — северный континент.

Сорка повернулась, задумчиво глядя на пышные кусты, растущие на краю скалы. Внезапно ей захотелось пить. Заметив красные плоды, точь-в-точь такие, как им показывали сегодня утром, девочка решила сорвать несколько штук. Эти плоды съедобны — можно и самой поесть, и мальчишкам отнести. Они, небось, не откажутся.

Сорка шагнула к кустам, и тут одновременно случилось сразу два удивительных события. Во-первых, она чуть не наступила на спрятанное в углублении гнездо, полное пятнистых яиц, а во-вторых, кто-то спикировал прямо ей на голову. Еще немного, и Сорка осталась бы без глаз: острые когти просвистели над самой ее головой. Хорошо еще, что девочка инстинктивно пригнулась.

Сорка с тревогой огляделась. Золотое летающее существо явно готовилось к новой атаке. Девочка замерла, как когда-то она сделала с рассерженным быком, и приготовилась в последний момент отскочить в сторону. Волна злобы и страха захлестнула ее с головой, так, что даже в глазах потемнело.

Сбитая с толку неожиданными эмоциями, но прекрасно понимая грозящую ей опасность, Сорка опрометью кинулась к краю скалы и начала спускаться вниз. Раздавшийся за спиной у девочки яростный визг заставил ее удвоить усилия. Золотая молния со свистом пронеслась мимо — Сорка в последний момент нырнула под большой валун. Отсюда она могла рассмотреть, кто же на нее напал. На фоне зеленовато-голубого неба, сверкая оранжевыми глазами и широко распахнув почти прозрачные крылья, висело золотое хвостатое диво. Еще миг, и существо исчезло, оглашая воздух пронзительными недовольными воплями.

Внезапно разбившаяся о камни у ног девочки волна окатила ее с головы до ног. Начинался прилив. А это означало, что из-под валуна надо выбираться. И поскорее. Сорка осторожно выглянула из своего укрытия. Никого. Новая волна и новый холодный душ заставили Сорку на миг забыть об осторожности. Она резко дернулась и, не удержавшись на мокрых камнях кубарем полетела вниз.

До земли, к счастью, оказалось совсем не далеко. Метр, не больше. Но падая, девочка здорово ободрала о шершавую скалу локти и колени. Не удержавшись, Сорка заплакала. И не столько от боли, сколько от обиды. Откуда-то сверху раздалась такая точная имитация ее плача, что Сорка даже вздрогнула. Там, в паре метров у нее над головой, недвижно висела в воздухе ее недавняя преследовательница.

— Ты что, еще и смеяться надо мной вздумала? — с гневом воскликнула Сорка, мигом позабыв про слезы. — Только попробуй!

И в тот же миг существо исчезло.

— Вот это да! — растерянно заморгала девочка. — Быстрее молнии! Медленно поднимаясь на ноги, она огляделась по сторонам. Но странного золотого создания нигде не было видно. Словно оно ей только приснилось.

Новая волна накатила на берег, и девочка поспешно отступила, хотя все равно уже промокла насквозь. Ссадины горели от соленой воды, а ей еще предстоял долгий путь обратно к рыбопитомнику. И главное — нечего показать за свои труды! Но она твердо решила пока никому не рассказывать о своей находке.

Вдруг сверху зашуршали кусты, и оттуда выглянула белокурая голова Шона Коннела.

— Эй, ты, горожанка говенная! Чего ты лезешь куда тебя не звали! Вонючка мелкая, ты спугнула ее!

Сверкая глазами, Шон скатился на песок. За прошедшие несколько дней его кожа из белой превратилась в ярко-розовую — он явно подолгу находился на солнце.

— Лежу тут с самого рассвета — все жду, когда она в силок попадет!

А ты, как последнее дерьмо, все испортила! Толку с тебя…

— Ты хотел поймать ее в силок? — вскинулась Сорка. — Эту красавицу?! И забрать ее от яиц?! — Вне себя от ярости, девочка кинулась на Шона. — Только посмей! Даже и думать забудь о том, чтобы причинять ей вред!

— Да ничего я ей не сделаю! — ответил мальчик, уворачиваясь от ударов. — Я хочу только приручить ее! Мы никого просто так не убиваем. А она мне нужна… Но для себя!.. Только приручить! Неожиданным броском Шон сбил Сорку с ног. Еще миг, и он уселся на нее верхом.

— Не будь дурой! — уже спокойнее сказал он, не давая девочке вырваться. — Я не причиню ей вреда. Я слежу за ней уже целых два дня. И до сих пор никому ничего не рассказывал. Ясно?

— Правда? — до Сорки наконец-то дошло, что ей говорят.

— Спрашиваешь!

— И все равно ты это плохо придумал, — не сдавалась Сорка. — Нельзя отнимать ее от яиц.

— Я бы за ними присмотрел.

— Ты же даже не знаешь, нужна она своим деткам или нет. Нет-нет, трогать никак нельзя!

— А что ты собираешься делать? — с подозрением поинтересовался мальчик. — За такую находку полагается награда. А нам деньги нужны куда больше, чем тебе.

— Да нету денег на Перне! — поражаясь неосведомленности Шона, воскликнула Сорка. — Кому они тут нужны? — И, видя недоуменное выражение его лица, пояснила: — Ты можешь взять все необходимое на складе. Разве тебе в школе этого не говорили? — Шон молчал. — Понятно. Ты смылся еще до того, как директор рассказал о том, как мы будем жить в нашей колонии. — Сорка презрительно фыркнула. — Ладно, пусти. Еще немного, и у меня в спине будет дырка от камня. Знаешь, ты совершенно невозможен!

Встав, она отряхнулась, а потом снова повернулась к Шону.

— Но ты хоть узнал, что здесь можно есть, а что нельзя? — Когда мальчик неохотно кивнул, она вздохнула с облегчением. — Школа не так уж и плоха. Во всяком случае, на Перне.

— Ты говоришь, нет денег? — Шон, похоже, никак не мог свыкнуться с этой невероятной новостью.

— Ну, разве что кто-то привез с собой пару монет в качестве сувенира, — хихикнула Сорка. — Хотя, по правде сказать, я сильно в этом сомневаюсь. Монеты — они такие тяжелые! Подожди, — Сорка схватила Шона за рукав — Не уходи. Если ты хочешь что-то получить, надо обратиться на склад. Это самое большое здание в поселке. Скажешь, что тебе нужно, запишешь свое имя, и, если только эта вещь у них есть, тебе ее сразу же принесут. Это называется запрос. Каждый из нас, включая даже совсем маленьких детей, имеет право затребовать со склада все необходимое. Ну, конечно, в пределах разумного… — Сорка улыбнулась. — Кстати, что ты тут делаешь?

— Ты же сама мне говорила на «Иоко», что на Перне мы сможем ехать куда захотим, — улыбнулся в ответ Шон. — Но сейчас уехать мы никуда не можем: лошадей-то у нас нет.

— Вы что, и кибитки с собой привезли? — поразилась девочка, мысленно прикидывая, сколько они должны были весить.

— Кибитки у нас есть, — кивнул мальчик — Вот только кто их потянет? Но зато мы свободны и живем, где нам вздумается.

— Знаешь, лошадей вам придется подождать, наверно, пару лет, — сказала Сорка. — Но работа уже началась. Мой папа ветеринар, и он рассказывал, что они уже разморозили и кобылиц, и ослиц, и коз, и овец. И не только разморозили, но и сделали их беременными необходимыми нам породами.

— Разморозили? — округлил глаза Шон.

— Ну, конечно! Кто же сможет ухаживать за животными пятнадцать лет без перерыва? Но, как ни крути, а пока родятся жеребята, пройдет одиннадцать месяцев. — Нам обещали коней, — упрямо повторил Шон.

— И вы их получите, — поспешила заверить его Сорка. — Мой папа говорил, что… что вы самые первые в списке.

— Вот так-то лучше, — мрачно процедил мальчик — Иначе у кого-то будут большие неприятности.

— Перед тем, как устраивать кому-то неприятности, — заметила Сорка, — приди-ка поговорить со мной. У нас всегда были прекрасные отношения с вашим племенем в Клонмеле. И не сомневайся, вы получите своих лошадей… Только вот еще что, — добавила она, немного подумав. — Если я узнаю, что ты причинил хоть какой-то вред этому прекрасному созданию, — она махнула рукой в сторону скалы — я сделаю так, что вы не получите ровным счетом ничего! Впрочем, все равно тебе ее не поймать! Она умная, почище нас с тобой. Она отлично знает, что ты задумал.

— Тебе-то откуда об этом известно? — с откровенным сомнением в голосе спросил Шон.

— Я всегда понимала животных, — усмехнулась Сорка. — Так же, как и ты. Ладно, еще увидимся. И запомни, просто говоришь на складе, что тебе нужно. И все.

Она повернулась и побежала искать Якова и Чанга — им как раз была нужна помощь — отнести банки с диковинными морскими обитателями назад к рыбопитомнику.

Когда Саллах Телгар услышала призыв добровольцам остаться на борту «Иоко» на выходные — все остальные отправлялись отдыхать вниз, на Перн, — она заколебалась. Но потом, увидев, что первыми записались Эврил, Барт и Набхи, тут же записалась следом. Эта троица всегда и во всем руководствовалась исключительно собственной выгодой. Почему же тогда они вызвались? Это казалось подозрительным. Кроме того, Саллах была интересно, куда Кенджо ухитрялся прятать сэкономленное горючее. В баки «Иокогамы» регулярно заливалось положенное количество ракетного топлива. Однако тщательные подсчеты, проведенные Саллах, бесспорно доказывали, что часть его бесследно исчезла. Оно не сгорало в двигателях «Иджисана» и не плескалось в огромных топливных камерах «Иокогамы». Очень странно! Скоро на старушке «Иоко» уже не найдется укромного места, чтобы спрятать стакан горючего, не говоря о тоннах! И вот еще что: Кенджо среди добровольцев не оказалось.

Улыбочка Эврил, когда Саллах вела «Иджисан» на орбиту с добровольцами, не оставляла сомнений — астрогатор запланировала на выходные нечто весьма для себя интересное. Барт Лемос казался встревоженным и, похоже, здорово нервничал, а Набхи Набол, как всегда, глядел на всех свысока. Саллах не сомневалась, что эта троица что-то затевает. Вот только что?

— Бог ты мой, — прошептал Борис Павлов, когда они с Саллах шли от ангаров челноков к капитанскому мостику.

Пустые коридоры с голыми стенами. Из каждых трех потолочных светильников на месте оставался всего один. Вскоре «Иоко» превратится в пустую консервную банку — корпус с гулким главным коридором, ведущим на мостик, где нетронутыми будут стоять корабельные компьютеры. Большая часть их памяти уже скопирована и доставлена на Перн. Кое-что, а именно навигационная и военная информация, защищенная надежными паролями, так и остается на «Иоко». Да и зачем она нужна внизу?

Саллах содрогнулась, увидев, что герметичные перегородки между отсеками уже успели исчезнуть.

— Кажется, — сказала она, — последний, кто покинет «Иоко», разберет за собой пол в коридорах.

— Это какой-то кошмар, — так обращаться со старой леди, которая к тому же славно нам послужила, — вздохнул Борис.

— Это Иван Грозный постарался, — заметила Саллах, имея в виду офицера, отвечающего за разборку кораблей. — Его же не зря так прозвали. К тому же, наш Иван родом с Аляски.

— Кто бы мог подумать? — с притворным изумлением воскликнул Борис.

— Мы все теперь жители Перна. Что это за Аляска, о которой ты упомянула?

— Ты серый, как валенок, Борис! Хотя ты и центурианин во втором поколении. Аляска — это местность на Земле, рядом с северным Полярным кругом. Там, между прочим, очень холодно. О жителях Аляски говорят, что они никогда ничего не выбрасывают. Во всяком случае, мой отец был именно такой. Это у них, наверное, в генах, ведь вырос мой папаша на Первой, хотя его родители и в самом деле родом с Аляски. — Саллах вздохнула. — Мне пришлось перед отлетом разбирать… В общем, четырнадцать лет он собирал этот… ну, я бы не сказала мусор — практически все мне удалось продать. И довольно удачно. Но и потрудиться пришлось изрядно. Авгиевы конюшни по сравнению с этим — просто рай, да и только.

— Авгиевы конюшни?

— Да ну тебя, — отмахнулась Саллах.

Порой она не могла понять, серьезно Борис говорит или придуривается.

— Кое-кто из колонистов хотел, улетая, оставить позади и литературу, и искусство, и историю, и языки — все то, что делает людей такими восхитительно разными. К счастью, возобладала менее радикальная точка зрения. Генерал Черри Дуф, официальный историограф экспедиции, настоял, чтобы вместе с людьми на Перн улетели записи всего культурного достояния человечества. Желающие начать все с нуля утешались тем, что на новом месте возникнут новые традиции, а старое отомрет само собой.

— Никогда не знаешь, — любил повторять Черри Дуф, — когда та или иная информация вдруг окажется жизненно важной. На всякий случай возьмем с собой все! В конце концов, это займет не так уж много места в памяти компьютера.

Капитанский мостик почти не пострадал. Даже защитные переборки, и те оказались на месте. Усевшись в командирское кресло, Борис попросил Саллах проверить стабильность орбиты «Иоко».

— Программа коррекции в полном порядке, — сообщила девушка, занимая место за пультом штурмана. — Все параметры в норме.

— Вахтенному офицеру стоило нас дождаться, — недовольно пробормотал Борис. — Наверно, испугалась, что ее могут забыть, — вздохнул он. — Им так не терпится вниз…

Сам он с радостью согласился провести пару дней на «Иоко». Работая на закладке фундамента будущего гидроэнергетического блока, Борис в азарте забыл вовремя надеть рубашку. В итоге, на солнце он теперь чувствовал себя весьма неуютно.

Щелкая клавишами селектора, Борис один за другим вызывал посты. Все вахтенные были на своих местах. Саллах отметила, что Эврил и Барт Лемос отвечали за систему жизнеобеспечения, а Набхи Набол занимался складами. Пока шла перекличка, девушка запустила подпрограмму проверки доступа к главной базе данных корабельного компьютера. Подобная проверка могла быть инициирована только с центрального пульта и ниоткуда больше. Теперь Саллах будет знать, какая запрашивалась информация и кем именно.

— Ты, случайно, не знаешь, они уже отправили вниз копию библиотеки?

— поинтересовался Борис, закончив перекличку.

— По-моему, Дуф что-то говорил — дескать, работа по формированию библиотеки уже закончена, — сказала Саллах. — Но почему бы тебе не сделать пару лишних копий? Пленка еще осталась.

— Пожалуй, в этом что-то есть, — кивнул Борис. — Я, можно сказать, шкурой поплатился за энергию, необходимую для их воспроизведения!

Саллах рассмеялась. Вид Бориса и впрямь вызывал живейшее сочувствие. Брюки и рубашка — на пару размеров больше, чем обычно. А лицо красное-красное. В общем, сейчас ему явно приходилось несладко.

Через некоторое время запущенная девушкой программа выдала на экран первые результаты. Эврил интересовалась запасами топлива в баках «Иокогамы». Набол затребовал данные о наличии запасных частей к различным устройствам — исключительно теми, которые уже находились на Перне. Особенно его интересовало их конкретное местоположение на складах.

«Теперь ему не придется ни запрашивать их, ни расписываться в журнале, — подумала Саллах. — Он может пройти на склад тайком и, зная, где что лежит, все взять самостоятельно».

Впрочем, запросы Набхи не очень беспокоили Саллах. Вот Эврил — совсем другое дело. Она компетентный астрогатор, и если кто и сумеет грамотно воспользоваться оставшимся топливом, то только она. И вот еще вопрос: худа же все-таки делись все эти тонны, сэкономленные Кенджо? Вслед за данными по топливу Эврил запросила информацию о ближайших звездных системах, пригодных для жизни. На двух таких планетах, судя по отчетам ГРИО, уже начали развиваться разумные существа. До этих планет не близко, но адмиральский ботик вроде бы должен дотянуть. Ну хорошо, пусть «Марипоза» и способна туда добраться, Эврил-то с этого какой прок? Долгое, опасное путешествие… Потом Саллах вспомнила: на ботике были две анабиозные камеры — на самый крайний случай. Сама Саллах не хотела бы ими воспользоваться: техника анабиоза еще находилась в стадии апробации, и потому лучше, чтобы кто-нибудь все время контролировал работу сложной и пока еще недостаточно надежной аппаратуры. Но камер на «Марипозе» не одна, а две! Интересно, кто тот счастливчик, кому суждено отправиться вместе с Эврил? На тот случай, если она н впрямь собралась улететь с Перна…

Но зачем отсюда улетать? Девушка недоуменно пожала плечами. Целый новый мир в твоем распоряжении…

Саллах продолжала наблюдение все три дня, что они провели на орбите. Отправляясь вниз, она уничтожила программу, а результаты записала себе на диск. К этому времени ей уже не терпелось поскорее вернуться на Перн. Полуразрушенная «Иокогама» действовала на девушку угнетающе. Скоро, очень скоро отсюда увезут последний ящик груза, и «Иоко» вместе со своими сестрами навсегда останется на орбите — три новых звездочки на небосклоне.

Глава 5

Родители Сорки не одобряли ее дружбы с Шоном Коннелом. Это могло показаться странным, но и семья Коннелов не слишком-то обрадовалась новой знакомой своего сына. Но все это ничуть не влияло на взаимоотношения Сорки и Шона.

Их объединяло восхищение и живой интерес к обнаруженному ими золотому крылатому существу и его кладке. Частенько они наблюдали за гнездом вместе. Очень уж им хотелось присутствовать, когда яйца, наконец, треснут, и на свет появятся маленькие… маленькие — кто?

В то утро (между прочим, выходной) Сорка прибежала на берег, готовая провести там весь день. Она прихватила с собой из дому целую кучу бутербродов — и для себя, и для Шона. Дети прятались в кустах на краю скалы. На другом краю, блестя огромными глазами, грелась на солнце золотая красавица.

— Совсем как ящерица, — прошептал Сорке на ухо Шон.

— Вовсе нет, — запротестовала девочка, вспоминая иллюстрации к сказкам. — Скорее, как маленький дракон. Скажем… дракончик, — заключила она.

Ей очень не хотелось называть ящерицей такое великолепное создание. Перед самым носом Сорки через траву деловито продиралась разделенная на три части многоножка. Фелисия Грант, школьная учительница биологии, как-то рассказывала ребятам об этом странном насекомом. Оно размножалось делением: отпрыски оставались соединенными с родителем, пока не достигали равного ему размера. А потом отваливались и начинали самостоятельную жизнь.

— Змеи питаются этими многоножками, — заметил Шон, задумчиво строя стенку из сухих листьев на пути многоножки, — а вейрии едят змей.

— Вейрии даже едят других вейрий, — с отвращением в голосе сказала Сорка.

Маленький золотой дракончик широко распахнул крылья и негромко заурчал.

— Защищает… — прошептала Сорка.

— Нет, приветствует, — сразу же возразил Шон.

Девочка уже успела заметить у своего нового друга привычку всегда возражать. Иного она теперь от него уже и не ждала.

— Наверно, и то, и другое, — миролюбиво предположила она.

Шон фыркнул.

— Голову даю на отсечение, что эта многоножка удирает от змеи.

Лишь чудом Сорке удалось сдержать дрожь: она не доставит Шону удовольствия видеть, что ей страшно. Кто бы только знал, как она ненавидела этих мерзких ползучих тварей!

— Ты прав, — сказала девочка, — это действительно приветствие. Послушай, она же поет!

И правда, урчание становилось все мелодичнее и мелодичнее. Запрокинув голову, дракончик выводил восхитительные трели.

И вдруг в воздухе вокруг скалы закружилось великое множество других дракончиков. Голубые, коричневые, бронзовые — и все они присоединили свои голоса к песне маленькой золотой королевы.

— Да их тут, наверно, несколько сотен! — прошептала Сорка, у которой уже начинало рябить в глазах от безумного разноцветного хоровода.

— Всего двенадцать ящериц, — невозмутимо отозвался мальчик. Нет, уже шестнадцать…

— Не ящериц, а дракончиков, — поправила его девочка.

— Интересно, — продолжал Шон, словно ничего не слыша. — Зачем они все сюда прилетели?

— Смотри! — воскликнула Сорка, показывая на новую группу дракончиков. Каждый из них держал в пасти большую водоросль. Бросив свою ношу на скалу, дракончики растворились в бешеном пестром хороводе, а им на смену появились новые — с новой порцией мокрых водорослей.

— Да они же строят вокруг гнезда настоящую стену! — воскликнула девочка, показывая на получившийся неровный круг из водорослей.

Новые дракончики, а может, и те же самые (кто их разберет?), притащили больших жуков и земляных червей. Ликующе гремел драконий хор. И тут треснуло первое яйцо.

— Смотри, это все-таки приветствие! — воскликнул Шон.

— Нет, защита, — покачала головой девочка. — Вон, видишь, — и она показала на плоские головы двух пятнистых змей, появившихся на краю скалы.

Заметив ползучих хищниц, добрая дюжина дракончиков тут же бросилась в атаку. Пара бронзовых не остановилась даже тогда, когда змеи поспешно нырнули обратно в траву.

За это время успело расколоться еще четыре яйца. Словно живой конвейер, летающие дракончики бесперебойно подтаскивали пищу жалобно пищащим малышам. Золотая мамаша одобрительным урчанием и движениями крыл уверенно направляла птенцов к их взрослым сородичам.

В этот момент змея, ухитрившаяся прорваться сквозь «оборону» дракончиков, с шипением кинулась на одного из птенцов. Она уже широко раскрыла пасть, чтобы проглотить малыша, но тот в последний миг с жалобным писком перевалился через водоросли и заковылял к кустам. И сразу же спикировавший голубой заставил змею всерьез подумать о бегстве.

— Уходи! — зашипел Шон, глядя на ковыляющего к ним птенца.

Он замахал руками, пытаясь отогнать малыша прочь. Мальчику ничуть не улыбалось стать очередной мишенью атаки взрослых дракончиков. — Он же умирает с голоду! — воскликнула Сорка, роясь в карманах в поисках бутербродов. — Разве ты не чувствуешь?!

И прежде, чем мальчик успел что-либо ответить, она бросила птенцу кусочек хлеба. Вытянулась длинная шея, и хлеб исчез, словно его никогда и не было. Маленький дракончик требовательно и обиженно заверещал и уже увереннее заторопился к Сорке. У него за спиной еще два птенца, подняв головы, устремились к этому новому источнику вожделенной пищи.

— Ты своего добилась, — застонал Шон, каждое мгновение ожидая, что в спину ему вопьются острые когти защищающих выводок взрослых дракончиков. — Но он же голоден! — не в силах ничего с собой поделать, ответила девочка.

Кроша бутерброд, она быстро кидала кусочки трем требовательно пищавшим птенцам. К ужасу Шона, девочка даже вылезла из укромного местечка под кустом. Он пытался ее остановить, но куда там!

Выхватив очередной кусок прямо у Сорки из рук, первый дракончик взобрался к девочке на ладонь.

— Шон, он просто прелесть! И ни какая это не ящерица! Он теплый и мягкий! Да возьми же ты бутерброд и покорми остальных!

Покосившись на золотую мамашу, Шон с облегчением увидел, что судьба трех отступников волновала ее куда меньше, чем то, как бы накормить оставшихся. Поборов свои опасения, мальчик, схватив бутерброд, присоединился к Сорке. Девочка оказалась права: два коричневых дракончика, торопливо вырывающие у него из рук куски хлеба, оказались теплыми и мягкими. Они ничем не напоминали холодных рептилий.

Вскоре бутерброды перекочевали из пакета в животики малышей. А Сорка и Шон, неожиданно для себя, приобрели друзей на всю жизнь. Они так увлеклись своей троицей птенцов, что даже не заметили, как и куда исчезли все остальные. Только обломки яичной скорлупы да разбросанные водоросли напоминали о том, что совсем недавно тут находилось драконье гнездо.

— Мы не можем их просто так оставить, — сказала Сорка. — Их мама улетела.

— Я своих ни за что не брошу! — воскликнул Шок. — Они останутся со мной! Давай я и твоего возьму… ну, если ты не можешь принести его в поселок. Твоя мать никогда не позволит тебе держать в доме дикое животное.

— Он не дикий! — возмутилась Сорка, нежно поглаживая маленького бронзового дракончика, свернувшегося клубочком у нее в ладонях. — Моя мама очень любит малышей. Она умудрялась выхаживать ягнят, которым не мог помочь даже мой отец.

— Ну, раз так… — пожал плечами Шон, осторожно укладывая задремавших птенцов к себе в рубашку.

Шон подтянул кожаный ремень, который осмелился затребовать для себя на складе. Легкость, с которой ему выдали столь ценную вещь, заставила мальчика с большим доверием отнестись к Сорке. Кроме того, это событие наглядно показало его отцу, что «другие» справедливее распределяют привезенные с Земли материалы, чем он до того времени полагал. Через пару дней Шон заметил, что консервные банки над кострами сменились настоящими котлами, а его мать и сестра переоделись в новые юбки. Дракончики удовлетворенно сопели, и Шон чувствовал, что сегодня день прошел не зря. В лагере его отца все без исключения уже не первый день искали гнезда летающих ящериц — вернее, дракончиков. Как, впрочем, и змеиные норы. Дракончиков искали для удовольствия, а на змей охотились по необходимости. Эти рептилии представляли большую опасность для людей, живущих в шалашах из ветвей и листьев. Они уже успели покусать кое-кого из ребятишек. Сами они в пищу, к сожалению, не годились.

Вот потому-то отец Шона и распорядился: ловить и убивать гадов. Тут бы очень пригодились таксы или терьеры. Но остальные члены экспедиции, к сожалению Поррига Коннела, упорно не хотели понимать, что его людям собаки нужны как воздух. Они не просто домашние любимчики. Вовсе нет! Они неотъемлемая часть жизни «людей на колесах». Но увы! На Перне, как и на Земле, Коннелы всегда все получали самыми последними.

— Твой отец будет очень доволен, — сказала Сорка. — Не так ли, Шон? Дракончики наверняка расправятся со змеями получше любых собак! Вспомни, как они напали на тех, пятнистых.

— Только потому, что они угрожали птенцам, — фыркнул Шон.

— Думаю, что не только поэтому. Я прямо чувствовала, как они ненавидят змей! — Сорке очень хотелось верить, что дракончики эти не обычные, что они удивительные, необыкновенные и очень полезные.

— Знаешь, Шон, может, нам все-таки следует оставить малышей? Вдруг их мама еще вернется?

— А если нет? — нахмурился мальчик. — Все остальные, и взрослые, и птенцы, смылись отсюда — мы даже и оглянуться не успели.

Стараясь не потревожить задремавших птенцов, ребята взобрались на самую вершину скалы.

— Смотри! — вдруг воскликнула Сорка, указывая на качающееся на волнах жалкое тельце новорожденного дракончика. — Он мертв! А она не такая уж и хорошая мать!

Девочка чуть не плакала.

— Выживают сильнейшие, — пожал плечами Шон.

По воде побежали круги, тело птенца исчезло. — Наши трое, во всяком случае, в безопасности. У них хватило ума прийти к нам. — Он искоса поглядел на Сорку. — Кстати, твоему ничего не угрожает в поселке? А то они прямо на шею нам сели с просьбами поймать то да се. И только потому, что мой отец классно обращается со всякими ловушками и силками.

— Папа не даст причинить вред этой крошке, — заявила девочка, крепче прижимая к себе птенца. — Я уверена!

— Ну да, — скептически протянул Шон. — Но только он ведь не самый большой начальник, верно? Ему тоже надо подчиняться приказам.

— Никто не будет никого резать, — убежденно сказала девочка. — В лаборатории только посмотрят на него, и все!

— Ну что, увидимся завтра? — спросил мальчик, когда они уже уходили с берега.

Внезапно ему стало грустно, что их встречи у скалы, около гнезда, подошли к концу.

— Завтра рабочий день, — задумалась Сорка. — Но вечером… почему бы и нет?

Девочку больше не беспокоили земные запреты и ограничения. Прошло совсем немного времени, а она уже принимала подаренную Перном свободу, как должное. Так же, как принимала обязанность работать ради своего собственного будущего.

— Ты уверен, что эта тварь станет охотиться на змей? — спросил Порриг Коннел, когда Шон показал ему своих дракончиков. — Ну, если они голодны, — осторожно ответил мальчик.

— Ладно, — Порриг с сомнением покачал головой. — Поживем — увидим. По крайней мере, хуже от них, наверно, не будет. А то эти чертовы змеи съедят нас заживо. Прошлой ночью одна такая голубая с темными пятнами откусила порядочный кусок от младенца Синет.

— Сорка говорит, что в их доме змеи не ползают, — вставил Шон. — Не могут прогрызть пластик.

Порриг с сомнением хмыкнул.

— Присматривай за ними, — он кивнул на спящих дракончиков. — Теперь они — твоя забота. И ничья больше.

В доме четырнадцать на Азиатской площади птенец вызвал куда большее оживление. Майра немедленно послала Бриана за Рэдом. Потом, достав сплетенную из тонких прутьев корзинку, она устроила в ней уютное гнездышко для сладко посапывающего малыша. Маленький дракончик поворочался на новом месте, глубоко вздохнул и снова погрузился в сон. — На самом деле это никакая не рептилия, правда ведь? — спросила Майра, ласково поглаживая птенца по спинке. — На ощупь — ну прямо замша, да и только! А ящерицы, они сухие и твердые. И он улыбается, правда, Сорка?

— Видела бы ты, как он уплетал мои бутерброды!

— Так ты что, весь день ничего не ела? — И Майра приняла самые решительные меры, чтобы исправить такое положение дел.

Вообще-то, для шести тысяч колонистов, обосновавшихся в поселке, работала общественная столовая. И тем не менее, все больше и больше семей предпочитали готовить самостоятельно. Кроме, разумеется, ужина. Дом Ханраханов ничем не отличался от других: одна небольшая спальня, пара маленьких спаленок, комната побольше, туалет и ванная. Вся мебель (кроме привезенного с собой драгоценного сундука) — либо снята с кораблей, либо сделана своими руками в свободное от работы время. В углу той комнаты, что побольше, располагался кухонный блок. Майра по праву гордилась своими кулинарными способностями и всегда радовалась возможности кого-нибудь вкусно накормить.

Сорка уже доедала свои бутерброды, когда на пороге дома появился Рэд в сопровождении зоолога Пола Ниитро и микробиолога Бэй Харкерон.

— Только не вздумайте будить нашу крошку! — сразу же предупредила их Майра.

Трое ученых благоговейно склонились над маленькой корзиночкой.

— Молодец, дочка! — воскликнул Рэд, выпрямляясь и обнимая Сорку за плечи. — Умница!

— Удивительный экземпляр, — заметил Пол.

— Так похож на рептилию, — качала головой Бэй. — Скажи, — она повернулась к Сорке, — как тебе удалось так быстро его приручить? Сперва нерешительно, а потом все увереннее и увереннее, девочка рассказала все, что знала о дракончиках: начиная с того дня, когда она впервые увидела гнездо, и кончая тем, как маленький бронзовый птенец забрался на ее ладонь. Она, однако, ни словом не обмолвилась о Шоне Коннеле. Девочка заметила, как ее родители переглянулись: похоже, они подозревали, что без ее приятеля дело тут не обошлось.

— Тебе одной так сказочно повезло? — тихо спросил ее отец, пока Пол и Бэй фотографировали спящего дракончика.

— Нет, — честно призналась Сорка. — У Шона — два коричневых. Их там в лагере ужасно донимают змеи.

— Мы приготовили для них дома на Канадской площади, — напомнил ей Рэд. — Они могли бы жить там, если бы только захотели.

Всем кочевникам выделили дома, предусмотрительно размещенные на самом краю колонии. Но проведя там буквально пару дней, Коннелы и их соплеменники покинули уютные домики и растворились в диких неизведанных просторах вокруг поселка. Что ж, они могли поступать так, как им заблагорассудится. И Сорка могла только недоуменно пожимать плечами.

— А теперь, — сказала Бэй, — закончив с фотографированием, — мы бы очень хотели одолжить, — она подчеркнула это слово, — твоего нового друга. Даю тебе слово, мы не причиним ему вреда. Мы только понаблюдаем за ним немного, и все…

Сорка с тревогой покосилась на родителей.

— Давайте сперва дадим этой крохе немного привыкнуть к людям, — предложил Рэд. — Сорка всегда умела находить общий язык с животными. Мне кажется, сейчас важнее всего завоевать доверие малыша. — Сорка облегченно вздохнула. Она знала, что на отца можно положиться. — Было бы обидно его спугнуть. Не забывайте, он же только сегодня вылупился. — Наверно, ты прав, — с грустной улыбкой кивнула Бэй Харкерон. Но только, Сорка, пожалуйста, постарайся следить за ним и сразу же все записывай — как часто и что именно он ест…

— Кроме, разумеется, бутербродов, — вставила Майра.

— Ну, конечно, — улыбнулся Пол. Он уже не казался Сорке таким страшным, как раньше. — Твои наблюдения, девочка, помогут нам лучше узнать этих необыкновенных жителей Перна… Да, ты говорила, что приручила его, всего лишь накормив?

— По-моему, это как-то связано с тем, какими смертельно голодными они вылупляются из яиц, — задумчиво сказала девочка. — Я каждый день брала с собой бутерброды, а их мамаша в моем присутствии ни разу даже и не поинтересовалась пищей.

— Гм-м-м… Тонко подмечено! Значит, только что вылупившиеся птенцы сразу же хотят есть… — Пол задумался.

— А взрослые дракончики уже держат наготове пищу? — переспросила Бэй. — Весьма примечательно! Рыбу и насекомых?.. Ага… Птенцы, похоже, могут летать, как только у них обсохнут крылья. Иначе ты бы увидела, куда они делись… И около моря… Ну, конечно, море — ближайший источник корма…

Через несколько минут, поблагодарив Сорку, Пол и Бэй отправились обратно в свои лаборатории.

— Пожалуй, мне тоже пора идти, — с сожалением в голосе сказал Рэд.

— Отлично поработала, дочка. Я всегда верил, что ирландцы себя еще покажут!

— Питер Оливер Планрэд Ханрахан! — немедленно осадила его Майра.

— Запомни, мы теперь на Перне. И все мы периниты. Периниты. Периниты! Понял?

— Периниты, — послушно кивнул Рэд. — Мы не ирландцы. Мы периниты…

Этим вечером, к неописуемому удивлению Сорки и огромной зависти ее младшего брата, девочке доверили высокую честь — зажечь вечерний костер. Пол Ниитро произнес небольшую речь, рассказав, чем и как отличилась Сорка. А потом все, включая даже самого адмирала Бендена и губернатора Болл, долго хлопали в ладоши.

— Это не только я одна, — громко объявила Сорка, получая из рук дежурного по поселку зажженный факел. — Шон Коннел… Его сегодня здесь нет, но у него два коричневых дракончика. Вообще-то, это он первым нашел гнездо и яйца, а наблюдали за ними мы вместе.

Сорка знала, что Шону все равно. Но девочке хотелось, чтобы все было по-честному. И с этой мыслью она коснулась факелом сухих щепок в самом сердце будущего костра.

— Молодец, дочка! — в который уже раз сказал ей отец, пожимая руку как равной. — Действительно, молодец.

Сорка и Шон оставались единственными владельцами дракончиков, наверно, с неделю. И это несмотря на то, что каждый вечер целые толпы колонистов устремлялись прочесывать прибрежные пляжи. Но понемногу и другие счастливчики находили гнезда и, следуя примеру ребят, тоже заполучили себе птенцов. А название «дракончики», придуманное Соркой, стало теперь общеупотребительным.

Правда, ухаживать за птенцами оказалось не так-то просто. Соркин маленький дракончик, которого она назвала Граф в память о старом коте, когда-то жившем на их ферме, был ужасно, необычайно, сверхъестественно прожорлив. Он ел все что угодно с интервалом в три часа. В первую ночь он своим пронзительным жалобным писком перебудил всю площадь. В промежутках между кормлениями он спал. Когда Сорка заметила, что кожа Графа начала трескаться, ее отец сделал для дракончика мазь из жира местных рыб.

— Граф растет, — успокоил он Сорку, — вот кожа и растягивается. Ничего страшного.

Сорка считала Графа самцом — впрочем, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть это мнение. Золотые дракончики, вроде бы, вели себя как самки — например, ухаживали за кладкой и охраняли ее. Но кое-кто из биологов тут же заметил, что у некоторых земных животных это как раз обязанность самца. Так что ясности здесь не было никакой. Отшелушивающиеся с кожи Графа чешуйки собирались и тщательно исследовались. Зоологи попробовали даже сделать дракончику рентген, но это оказалось не так-то просто. Бэй унесла Графа в рентгеновский кабинет, а Сорка осталась дожидаться в соседней комнате.

«Черт возьми!», «Это еще что?!» — вдруг услышала девочка удивленные возгласы биологов, и в тот же самый миг у нее над головой появился Граф. Тревожно вереща, дракончик приземлился на плече девочки и крепко обвил ее шею своим длинным хвостом. Его фасетчатые глаза сердито сверкали.

Дверь за спиной Сорки распахнулась, и из лаборатории выбежали Бэй и Пол.

— Он взял да и появился! — растерянно сообщила девочка.

Ученые переглянулись.

— Значит, Амиги не единственные, кто владеет телепортацией! — с довольной улыбкой сказал Пол. — Я всегда считал, что должен существовать кто-то еще!

— Но как же Граф это сделал? — не совсем понимая, о чем идет речь, спросила Сорка.

— Графа, наверно, испугали наши приборы, — объяснила Бэй. — Сам он маленький, а они вон какие большие… В общем, он испугался и телепортировался прочь. Хорошо еще, что к тебе. Амиги, когда им угрожает опасность, тоже пользуются телепортацией. Весьма полезная способность!

— Интересно было бы узнать, как они это делают, — задумчиво сказал Пол.

— Можно попробовать уравнение Эридани, — предложила Бэй.

— Можно, — согласился Пол. — Но только для этого нам надо очень много чего знать и о нашем бронзовом приятеле, и обо всем его роде. А мы пока не знаем почти ничего. Может, когда-нибудь…

Покинув лабораторию, Сорка со все еще не успокоившимся дракончиком на плече отправилась на берег моря, к той самой памятной скале, где она впервые увидела его золотую маму. Там, в тени кустов, она нашла Шона с его парой коричневых. Мальчик крепко спал.

Заметив Сорку, дракончики Шона приветственно заверещали. Граф запищал в ответ.

— Я только-только начал засыпать, — не открывая глаз, проворчал Шон. — Отец заставил меня спать вместе с малышами. Он хотел посмотреть, отпугнут змей мои коричневые приятели или нет.

— Ну, и как? — поинтересовалась Сорка, видя, что мальчик опять засыпает.

— Отпугивают… — пробормотал Шон и натянул рубашку на голову.

— Они готовы есть все, что угодно, — с восхищением в голосе сказала Сорка. — Всеядные, так их назвал доктор Марсе, — она присела на камень рядом с Шоном. — И они могут перемещаться из одного места в другое. Если им угрожает опасность. Пол Ниитро попытался сделать Графу рентген, и мне пришлось выйти из кабинета. А в следующий миг Граф уже сидел у меня на плече. Они говорят, что он телепортировался.

— Это чего такое? — приоткрыл один глаз Шон.

— Это значит, он может мгновенно переноситься из одного места в другое. Ну, если ему грозит опасность…

— А-а-а… — мальчик зевнул. — Это мы с тобой уже видели. Но они исчезают не только, когда им страшно… — он снова зевнул. — Тебе повезло, что у тебя только один. У меня же… Когда один спит, второй ест, и наоборот. А тут еще малышей охранять… Я все… — Он снова закрыл глаза и через мгновение уже спал.

Сорка не стала его будить — даже когда увидела в небе целую стаю дракончиков. Они кружились и кувыркались в воздухе так, что даже дух захватывало. Граф тоже наблюдал за своими дикими сородичами. Но, к облегчению девочки, он не выказал никакого желания к ним присоединиться. Прежде чем вернуться домой, Сорка оставила Шону предусмотрительно захваченную с собой баночку с мазью. Той самой, что отец сделал для Графа.

В это время далеко-далеко на юго-западе, на другом конце континента, Саллах Телгар с замиранием сердца следила за акробатическими трюками, которые выделывал в воздухе Дрейк Бонню. Он кружил на маленьком скутере над громадным озером, которое ему до смерти хотелось назвать озером Дрейка. Никто против этого не возражал, но Дрейк все равно всех замучил бесконечными уговорами. Точно так же он не знал меры и во время полетов. Складывалось впечатление, что ему во что бы то ни стало требуется показать, какой он исключительный пилот. С точки зрения Саллах, он только зря расходовал энергию аккумуляторов скутера. Вся эта воздушная акробатика вызывала у нее лишь раздражение. А тут еще в последние дни Дрейк решил за ней приударить… Пока, правда, он не добился ни малейшего успеха.

Из одного из шатров вышли Оззи Мунсо и Коббер Алхинва. Подняв головы, они посмотрели, что же привлекло такое пристальное внимание Саллах.

— Опять он за свое, — зло сказал Оззи.

— Разобьется когда-нибудь, — покачал головой Коббер, — а это проклятое озеро такое глубокое, что мы больше никогда не увидим ни его тела, ни нашего скутера. А скутер нам бы еще пригодился.

Заметив приближавшуюся к ним Свенду Олубуши, Саллах поспешно двинулась к главному шатру маленького геологоразведочного лагеря. Ей вовсе не хотелось слушать язвительные замечания мучающейся от ревности Свенды. Было бы за что! Саллах вовсе не поощряла Дрейка. Совсем наоборот! Она много раз, и даже публично, давала ему понять, что как мужчина он ее не интересует.

Может, она действовала неправильно? Может, если бы она повсюду бегала за ним, внимала каждому его слову и при каждом удобном случае бросалась с ним обниматься, как это делала Свенда, — может, тогда он оставил бы ее в покое?

В главной палатке Саллах столкнулась с Тарви Андиаром. Что-то бормоча себе под нос, геолог быстро заносил в память портативного компьютера результаты сегодняшнего обследования. Никто не понимал этого его бормотания: в такие моменты Тарви говорил на своем родном языке, никому не ведомом индийском диалекте. Когда его спрашивали, зачем и почему он так говорит, геолог лучезарно улыбался и отвечал:

— Просто для того, чтобы и на Перне звучал этот прекрасный, певучий язык. Чтобы и другие, кроме меня, могли насладиться его несравненной красотой. Чтобы оставался хотя бы один человек, владеющий им в совершенстве…

Тарви, опытнейший горный инженер, прославился своей сверхъестественной способностью прослеживать под землей неуловимые следы рудных жил. Он присоединился к экспедиции на Перн потому, что на Земле человек уже отобрал у планеты всю ее «кровь и слезы» — так геолог называл полезные ископаемые. Саллах нравилось в нем неиссякаемое чувство юмора, обращенное, обычно, на его же собственные недостатки.

С тех пор, как девушка впервые встретила его в коридоре «Иоко», Тарви не набрал ни унции веса. Он оставался все таким же худым.

— Поколения гуру и махатм в моем роду, — без тени улыбки утверждал Тарви, — настолько свыклись с мыслью самоограничения в еде, что эта идея стала нашей наследственной чертой. Теперь все Андиары тонкие, как лезвие бритвы. И тем не менее, я не какой-то там задохлик. Мне не нужен большой вес и горы мускулов. Я силен, как самый сильный борец сумо.

И каждый, кто видел, как Тарви работает целый день наравне с жилистым Оззи или плечистым Коббером, не мог не признать истинность этого утверждения.

По правде говоря, этот долговязый геолог, несмотря на свой возраст, нравился Саллах куда больше, чем все остальные мужчины колонии. Но если ей никак не удавалось объяснить Дрейку Бонню, что она к нему абсолютно равнодушна, то точно так же она никак не могла поближе познакомиться с Тарви.

— Ну, как дела? — спросила она у Валли Лейб, отдыхавшей в уголке со стаканом кикала в руках.

Всегда и везде колонисты, обживаясь в новом краю, первым делом создавали местный алкоголь. Тут в ход могло пойти практически все, что угодно. Каждая лаборатория поселка, вне зависимости от стоящих перед ней задач, экспериментировала с ферментацией и дистилляцией соков местных фруктов в напитки покрепче. А потому ничего удивительного, что, едва разбив основной лагерь, Коббер и Оззи сразу же принялись за приготовление водки из кикала. Выпивка в лагере — это даже не традиция. Это торжество человека над природой. Это достижение.

В шатер вошла Свенда, и Саллах поспешно присела рядом с Валли. Сейчас Валли уже ничем не напоминала то мокрое и грязное с ног до головы существо, которое вылезло из кустов несколько часов тому назад. Впрочем, судя по всему, труды ее оказались не напрасными.

— Что ты нашла? — поинтересовалась Саллах.

— Весьма-а-а многообещающие образцы, — протянула Валли с довольной улыбкой. — Боксит! У него столько разных применений! Одна эта находка уже делает нашу экспедицию стоящей.

— Однако, — заметил Коббер, вошедший в шатер вместе с Оззи, — это месторождение было бы легче разрабатывать, окажись руда на поверхности.

— Ничего, — вставил Оззи, — богатая руда всегда пригодится.

— Кроме того, — добавил Тарви, присаживаясь за стол, — тут совсем рядом есть еще и медь с оловом. Мне кажется, что на берегу этого озера можно выстроить прекрасный металлургический центр. А в районе водопадов поставить гидроэлектростанцию для обогатительного комбината…

— Значит, это довольно ценное место? — с хищным блеском в глазах спросила Свенда.

— Ну, я, во всяком случае, порекомендую его использовать, — улыбнулся Тарви.

Как же Саллах не любила эту улыбочку! Она находила Тарви весьма привлекательным, но если он и дальше станет вести себя как всеобщий добрый дядюшка, то все ее усилия наверняка закончатся ничем. Геолог так и не обратит на нее внимания.

— По правде говоря, — продолжал между тем Тарви, — я уже передал свои рекомендации. По-моему, тут все очевидно. Особенно если учесть, что та грязь, в которой сегодня так извалялась наша Валли, представляет собой чудесную основу минерального масла. — Когда радостные вопли немного поутихли, геолог погрозил пальцем излишне рьяным колонистам. — Не забывайте, — сказал он. — Металлы — да. Бензин — нет. Вы же знаете это не хуже меня. Чтобы основать жизнеспособную колонию, мы должны научиться низкотехнологичным методам обработки земли. Вот тут-то и сказывается умение…

— Знаете, — мрачно заявила Свенда, — с этим согласны далеко не все.

— Мы подписали хартию колонии, — быстро оглянувшись вокруг, сказала Валли. — Негоже нарушать данное слово…

— Очень благородно, — презрительно фыркнула блондинка и, плеснув себе в стакан кикала, гордо выплыла из шатра.

Тарви с тревогой смотрел ей вслед.

— Да у нее один ветер в голове, — тихо сказала ему Саллах.

Тарви приподнял брови. Потом потрепал ее по плечу — ну точь-в-точь как послушного ребенка. Чтоб ему пусто было!

— А вот и наш Дрейк с барахлом и новостями, — сказал он со своей обычной улыбочкой.

— Эй, куда вы все подевались? — воскликнул Дрейк, вваливаясь в шатер. В руках он держал целую кучу всяких свертков и коробов. — И это еще не все, — похвастался он.

— Мы празднуем, Дрейк, — сообщила Валли, протягивая ему стакан кикала. — Два богатых месторождения. Оба легко доступны. Теперь дела пойдут!

— Значит, центр добычи и обогащения на озере Дрейка из мифа превратится в реальность? — Он сделал глоток. — А у меня для вас тоже есть новость. Через три дня мы возвращаемся в поселок!

Наступила гробовая тишина. Затем на Дрейка обрушился настоящий шквал вопросов и возмущенных выкриков. Пилот умоляюще поднял руки.

— Не шумите, не шумите… Мы возвращаемся на Рождество.

— Но почему именно сейчас? — удивился Тарви.

— В связи с окончательным и бесповоротным началом новой жизни, — ответил Дрейк. — С орбиты на землю прибыл последний груз. Все. Мы высадились.

— Ну и что тут такого? — подозрительно спросила Саллах.

— Так не все же такие трудоголики как ты, моя милая, — воскликнул Дрейк, пытаясь подсесть к ней поближе. — Наши обожаемые руководители решили, что праздник — очень удобный случай сделать много важных и не очень важных объявлений. Во всяком случае, они отзывают в поселок все без исключения поисковые и разведывательные отряды. Никто не должен остаться обделенным!

— Но мы же прилетели сюда только на прошлой неделе! — возмутилась Саллах.

Тогда девушка стала невольным свидетелем ряда загадочных и немного тревожных событий. Ей уже начинала мерещиться всякая чертовщина, вот потому-то она и решила отправиться в геологоразведочную экспедицию. Нет ничего лучше перемены обстановки.

А случилось тогда вот что…

Возвращаясь как-то вечером на «Марипозу» за забытой на борту кассетой (Саллах пришлось немного поработать пилотом адмирала), девушка внезапно увидела Кенджо, вылезающего из грузового люка бота. В руках он держал несколько небольших мешочков. Заинтригованная Саллах последовала за ним. Осторожно перебегая от укрытия к укрытию, Кенджо двигался к кустам на краю летного поля. Потом он исчез. Спрятавшись в зарослях, Саллах дождалась, пока пилот снова вышел на поле. В руках у него ничего не было. Когда Кенджо ушел, девушка попыталась найти тайник.

Через четверть часа, ободрав руки и ноги о колючие ветви, она натолкнулась на отлично замаскированный вход в пещеру. А внутри… несколько тонн горючего, упакованного в небольшие, удобные для переноски пластиковые мешки.

А пару ночей спустя она случайно услышала разговор между Эврил и Стивом Киммером — тем самым инженером, с которым Саллах столкнулась в тот день, когда официально объявили место высадки.

— Ты понимаешь, — говорила Эврил, и Саллах, притаившаяся в тени дельтаобразных крыльев челнока, ясно слышала каждое слово, — этот остров прямо-таки начинен драгоценными камнями. Посмотри, вот копия полного отчета ГРИО. Не надо быть специалистом, чтобы понять значение этих символов. Это же целое состояние! — В ее голосе слышалось торжество. — И я намереваюсь его получить!

— Я готов согласиться, — начал Киммер, — что медь, золото и платина ценятся довольно высоко…

— Я не говорю о промышленности, — прервала его Эврил. — И я не имею в виду маленькие камешки. Тот рубин — всего лишь один пример настоящего богатства. Посмотри сюда, вот записи Шаввы.

— Она преувеличила, — недоверчиво фыркнул Стив. — Ну, знаешь! У меня есть сорок пять каратов этого самого преувеличения! И ты сам держал их в руках. Но если тебе неинтересно, я найду кого-нибудь другого.

— Но этим островом никто не станет заниматься еще много-много лет!

— заметил Стив. Эврил тихо засмеялась.

— Я умею управлять не только звездолетами. Я запросила себе скутер. Я имею такое же право, как и все остальные, выбрать себе лакомый кусочек Перна. Но я только контрактор. Ты — основатель. Если мы объединим наши доли, весь остров будет наш.

— Мне казалось, рыбаки хотели сделать там порт…

— Им нужна только гавань. Сам остров их не интересует. Они же рыбаки, дельфинеры. Зачем им земля?

Киммер что-то невнятно пробормотал.

— Да никто ничего и не узнает, — вкрадчиво продолжала Эврил. — Мы можем летать туда по выходным. Собирать то, что лежит на поверхности. Прятать добычу в пещере. Их там столько… И мы не станем привлекать к себе излишнего внимания. Мы зарегистрируем этот остров как нашу собственность только в случае крайней необходимости.

— Но ты вроде бы упоминала что-то и на Большом Западном Хребте?

— Было дело, — согласилась Эврил. — Есть и там местечко. И я знаю, где именно. От острова туда совсем недалеко.

— Я смотрю, ты все продумала, — услышала Саллах насмешливый голос Стива.

— Ну, разумеется, — словно не замечая насмешки, согласилась Эврил.

— Я не собираюсь до самой смерти просидеть в этой глуши. Особенно теперь, когда я нашла способ сделать свою жизнь такой, как мне захочется. Но пока я тут, и ты тут, Стив, давай пользоваться удобным случаем.

До Саллах донеслись звуки поцелуев. — Давай… прямо сейчас… Под звездами…

Саллах двинулась прочь. Откровенная сексуальность Эврил смущала девушку и даже вызывала отвращение. Настоящая хищница… Ничего удивительного, что Пол Бенден решил с ней больше не встречаться. Джу Аджаи, элегантная и всегда спокойная, казалась куда более приемлемой. Пусть даже ни Пол, ни сама Джу и не торопились придать их отношениям какую-то законченную форму.

А что касается Эврил… Саллах давно знала о том, что Перн богат самоцветами. Здесь секрета не было. Просто его удаленность от ФРП делала использование россыпей непрактичным. С другой стороны, если кто-то сумел бы вернуться на Землю с трюмом, полным драгоценных камней… что ж, он сразу стал бы одним из самых богатых людей планеты.

Интрига Эврил не причинит вреда ресурсам Перна. Саллах больше интересовало, как астрогатор собирается вернуться на Землю. Для этого ей потребуется украсть челнок… или «Марипозу»… А еще — горючее… Судя по проведенным Саллах расчетам, запасов в баках «Иоко» должно хватить, чтобы добраться до одной из ненаселенных систем. Но что дальше?..

Работая бок-о-бок с Оззи и Коббером, Саллах успела позабыть обо всем случившемся. Но теперь, накануне возвращения в поселок, перед ней снова встал вопрос: что же делать? Рассказать обо всем адмиралу Бендену? О том, что задумала Эврил? Почему бы и нет? Но одновременно придется рассказать и о Кенджо. Саллах не верила, что они были в сговоре. Нет, скорее всего, их взаимная неприязнь — не ширма. Скорее всего, она действительно существует. Но зачем же Кенджо украл сэкономленное топливо? Какая-нибудь безумная идея исследовать луны? Или ту странствующую планету, что через восемь лет пересечет орбиту Перна?

По правде говоря, больше всего Саллах беспокоило, что Эврил может ненароком проведать о созданном Кенджо тайнике. Девушка хотела поделиться своими наблюдениями с кем-нибудь из пилотов, но… Барр Хамил не умеет держать язык за зубами, Дрейк не отнесется к ее словам серьезно, а Юро… Юро наверняка не захочет подводить своего напарника и учителя. Остальных пилотов она знала слишком плохо, и не могла предугадать их реакцию. Нет уж, лучше начинать сверху. Самое безопасное в этой ситуации… Саллах не сомневалась: Зи Онгола с готовностью выслушает все, что она захочет ему рассказать. Вот пусть он потом и решает, доводить эту информацию до сведения адмирала Бендена и губернатора Болл или нет. Ему виднее…

Черт побери! А она так надеялась, что хоть на Перне сможет позабыть об интригах и глупых амбициях! Мы же все работаем на общее благо… Ради нашего общего будущего… Какое право имеет эта Эврил пачкать нашу мечту своими грязными планами?!

— Потанцуем, Саллах? — Оззи коснулся ее руки, и девушка улыбнулась.

Скоро, очень скоро она вернется в поселок А там все расскажет Онголе. Пусть у него болит голова. Ей эти проблемы не нужны…

— Потанцуем, — хитро прищурив глаза, продолжал Оззи, — а потом попросим Тарви. Пусть он меня сменит. Ноги мои совсем ни к черту…

***

К тому времени, когда они вернулись в поселок, костер уже горел, и вечеринка успела начаться. Выводя свой скутер на посадку, Саллах не узнавала места, откуда так недавно улетела. Праздник… Весело светились окна домов, горели уличные фонари. На площади Костра, как по волшебству, возник невысокий помост, окруженный маревом цветных огней. Дрейк говорил, что каждый, кто умеет играть на музыкальных инструментах, сможет сегодня показать свое мастерство.

На свежеподстриженной лужайке за площадью организаторы расставили собранные по домам столы и стулья. На громадных очагах жарились вейрии. На кострищах поменьше разогревались последние куски привезенного с Земли замороженного мяса. В воздухе струился умопомрачительный аромат свежего жаркого… Вокруг суетились одетые в парадные костюмы колонисты. До Саллах доносился гул голосов…

Девушка посадила свой скутер поперек взлетно-посадочной полосы. С таким количеством скутеров на поле «Марипозе» просто не взлететь. Она и разогнаться-то не сможет. Но это сегодня. А завтра…

— Давай, Саллах, поторопись, — крикнул Оззи, вслед за Коббером выпрыгивая из скутера на землю.

— Я только на минуточку заскочу в башню, — крикнула в ответ девушка.

— Постарайся не задерживаться, — отозвался Коббер. — А то пропустишь самое интересное.

Когда Саллах добралась до башни, Онгола как раз собирался уходить. Обреченно кивнув, он пригласил девушку войти.

— Ты что, специально его так поставила? — спросил он, показывая на развернутый поперек полосы скутер.

— Да, — кивнула Саллах. — На всякий случай…

Стоя, он выслушал рассказ девушки, а когда она закончила, сел в кресло с таким глубоким и усталым вздохом, что Саллах даже стало его жалко.

— Но теперь вы, во всяком случае, знаете, что к чему…

— Да уж… — покачал головой Онгола. — Сколько, ты говоришь, горючего в том тайнике?

Неохотно Саллах назвала примерные цифры.

— Интересно, Эврил об этом знает? — с тревогой спросил Онгола, и Саллах поняла, что подозрительное поведение астрогатора волнует его куда больше, чем замыслы Кенджо. — Нет, нет, — сам ответил он на свой вопрос. — Они и вправду недолюбливают друг друга. Я расскажу обо всем адмиралу и губернатору.

— Только не сегодня, сэр, — невольно запротестовала Саллах. — Хватит того, что я вам испортила вечер…

— Ты поступила абсолютно правильно. Скажи-ка лучше, ты никому не говорила о своих подозрениях?

— Нет, сэр, — замотала головой девушка. — Достаточно противно, когда знаешь, что в мясе завелись черви. Незачем предлагать другим попробовать такой кусок.

— Еще один вопрос. С кем еще Эврил разговаривала на борту «Иоко»?

— Киммер, Барт Лемос, Набхи Набол и еще пара человек, которых я не знаю.

Онгола, похоже, уже ничему не удивлялся.

— Большое тебе спасибо, — сказал он, со вздохом поднимаясь со стула. — Адмирал и губернатор тоже будут тебе крайне признательны.

— Признательны? — удивилась Саллах.

Облегчение, которого она так ждала, почему-то не приходило.

— Видишь ли, мы ожидали чего-то в этом роде, — сказал Онгола. Особенно в тот момент, когда до наших колонистов дойдет, что обратной дороги у них действительно нет. Умом-то они все понимают, а вот сердцем… Эйфория межзвездного перелета осталась позади. Вся наша жизнь теперь связана с Перном. И основная задача сегодняшнего праздника — помочь людям свыкнуться с этой мыслью.

Вместе они вышли из башни. На Перне никто не запирал двери. Раньше, думая об этом, Саллах испытывала гордость, теперь — беспокойство.

— Мы не так глупы, — сказал Онгола, словно зная, о чем она подумала. — Самое надежное хранилище информации вот тут, — и он постучал себя пальцем по голове.

Саллах с облегчением вздохнула…

К тому времени, как она умылась и переоделась в праздничный наряд, гулянье было уже в полном разгаре. На площади Костра импровизированный оркестр что есть духу наяривал веселую польку. Саллах даже поразилась, сколько среди колонистов оказалось самодеятельных артистов. У помоста выстроилась настоящая очередь из желающих выступить.

Музыканты сменяли друг друга, и вместе с ними менялась музыка. К удивлению девушки, даже Тарви Андиар сыграл на маленькой флейте странную и непривычную для ее слуха мелодию.

Саллах удалось заполучить Тарви, и не на один танец, а на целых два.

В середине второго ей внезапно показалось, будто сам Перн решил поплясать под новые, впервые услышанные им мелодии. Задребезжали на столах тарелки, все кругом зашаталось.

Землетрясение продолжалось всего несколько секунд. Потом наступила гробовая тишина.

— Перну тоже хочется потанцевать? — разрядил напряжение веселый голос адмирала Бендена.

Подав музыкантам знак продолжать игру, он начал выискивать в толпе кое-какие знакомые лица…

Саллах заметила, как Тарви наклонил голову, словно с чем-то соглашаясь, и в следующий миг волшебство танца закончилось.

— Пошли, — тихо сказал он, — посмотрим, какие подарки приготовил для нас Перн.

Делать было нечего. Землетрясение важнее. Подавив горькое разочарование, Саллах вслед за Тарви направилась к выходу с площади. Но не только им двоим пришлось поработать во время праздника.

Собрав своих матросов, Джим Тиллек отправился проверять состояние рыбацких суденышек, стоявших у только что достроенного причала. Джим от души надеялся, что цунами не будет. А если будет… ну, все-таки их бухта защищена грядой островов. Дельфинеры, за исключением Гуса, которого уговорили остаться поиграть на аккордеоне, все, как один, пошли пообщаться со своими подопечными. Дельфины могут вовремя засечь приближение гигантской волны. Только они смогут заранее оценить ее разрушительную силу.

Патрис де Брольи побежала проверять сейсмографы. Впрочем, она уже сейчас могла сказать, что толчок был довольно слабым, и эпицентр его лежал, скорее всего, довольно далеко от поселка.

К утру Патрис уже знала абсолютно точно: эпицентр землетрясения находился на северо-востоке, далеко в море, в районе, где еще ГРИО отмечала вулканическую активность. Других толчков не было, и тревога, охватившая было колонистов, быстро угасла.

Когда Тарви вызвался сопровождать Патрис в полете к эпицентру, Саллах, в свою очередь, вызвалась вести скутер. Неважно, что машина была битком забита любопытствующими геологами и всякими научными приборами. Саллах позаботилась, чтобы Тарви сидел рядом с ней.

Глава 6

После праздника наступили рабочие будни. Дельфины без особого труда проследили путь цунами. Волны, как и ожидалось, всей своей мощью обрушились на Северный континент и острова. До Южного материка они даже не дошли. Гавань Джима Тиллека, разумеется, не пострадала. Здесь единственным последствием землетрясения стал необычайно высокий прилив, выбросивший на берег невиданные ранее ярко-алые водоросли.

Как оказалось, дельфины узнали о землетрясении за несколько часов до его начала. Они почувствовали беспокойство местных морских животных нечто, ранее им недоступное. Как потом возмущенно говорила Тереза, самый крупный голубой дельфин, они звонили и звонили в морской колокол, установленный возле выхода из их всегда открытых вольеров, но никто из людей так и не пришел. Щелчки и посвистывания Терезы были полны самого искреннего возмущения. Дельфинерам потом пришлось долго успокаивать своих подопечных.

Тем временем геологи обнаружили богатые месторождения меди, олова и ванадия у подножия горной гряды на севере континента. И что приятно, они располагались около вполне судоходной реки — значит, не будет проблем с вывозом готовой продукции. Тарви, принимавший участие в оценке перспективности место рождений, даже рекомендовал Совету колонии выстроить там второй поселок.

Эта мысль и вправду казалась совсем неплохой. Действительно, руду можно обрабатывать на месте, это сэкономит много времени и сил. Энергетики подтвердили возможность установки турбин на близлежащих водопадах. В итоге Совет решил вынести этот вопрос на общее собрание колонистов, намеченное на следующий месяц.

Агрономы тоже добились впечатляющих успехов. Пшеница и ячмень чувствовали себя в перинитской почве просто великолепно. Большинство клубневых осваивали новый мир ничуть не хуже зерновых. К сожалению, корни огурцов, тыкв и кабачков оказались настоящим лакомством для местных червей. Значит, если биологам не удастся в ближайшем будущем найти способ защитить эти виды, последующие поколения перинитов уже не будут знать, каков на вкус огурец.

Саженцы фруктовых деревьев, за редким исключением, прижились на Перне вполне прилично. Две разновидности перинитских кустарников со съедобными плодами, как оказалось, отлично уживаются рядом со своими земными собратьями. Биологи даже надеялись на возникновение со временем симбиоза между ними. Не удалось только найти землю, подходящую для возделывания риса. Но даже и тут картографы после детального изучения фотографий, сделанных пробами из космоса, предложили использовать южные болота. До этого просто еще не дошли руки.

Джо Лилиенкамп, главный кладовщик, произнес благодарственную речь. Он от всего сердца похвалил рыбаков за их богатые уловы. Не обошел он вниманием и детей, усердно собиравших вокруг поселка всякие съедобные растения. Выступавший вместе с ним главный врач колонии еще раз предупредил колонистов о необходимости соблюдать осторожность с незнакомыми растениями и животными. И, в частности, с некоторыми видами рыб, у которых оказались острые и очень ядовитые плавники. Он предложил всем желающим получить на складе пластиковые перчатки — результат деятельности химиков колонии.

Определенных успехов добились и зоологи. Как объявили Пол Ниитро и Чак Хаверс, работа над парнокопытными шла по графику. И пока без осложнений. Вот-вот ожидалось прибавление в семействе у трех сук, а четыре кошки уже принесли по несколько котят. Но вот первая проба вырастить индюков оказалась неудачной. Все яйца погибли. Утки, гуси и куры обжились на Перне и чувствовали себя как дома. Содержали их в больших вольерах — пока что земных домашних птиц было слишком мало, чтобы свободно выпускать их на улицу.

Прошло, наверно, недель шесть, прежде чем вейрии, как ГРИО окрестила неуклюжих хищников, обнаружили новый источник свежего мяса. Но когда они, наконец-то преодолели свою врожденную осторожность (менее благожелательно настроенные говорили — трусость), нападение на ферму стало неизбежным.

К счастью, к этому времени в поселке обитало уже более тридцати дракончиков. Хотя и значительно меньше вейрий, они были куда более подвижными и ловкими. К тому же, они умели невесть каким образом общаться друг с другом. В итоге получалось так, что, отогнав совместными усилиями очередную вейрию, дракончики тут же переключались на другую. И только один из них, обычно — бронзовый, оставался следить, улетит хищник прочь или попытается еще раз полакомиться запретной птицей.

Наблюдая за этими воздушными боями, Сорка подметила одну весьма любопытную деталь. Ее Граф набросился на особо агрессивную вейрию, выдыхая что-то подозрительно напоминающее маленькое пламя. Над ним явно поднимался дымок, а вейрия, сразу же оставив мысли об атаке, обратилась в бегство. Все произошло так быстро, что девочка даже не была уверена, действительно ли она видела пламя или ей это только показалось. Во всяком случае, она никому не стала рассказывать об этом своем наблюдении.

Как бы то ни было, колонисты не сомневались: именно дракончики спасли в тот день птицеферму от разорения.

— Они действительно отважные воины, — уважительно сказал о них адмирал Бенден.

Они с губернатором Болл заметили атаку вейрий с метеорологической башни, и сразу же бросились к ферме — организовывать оборону. Прибежали, вооружившись чем попало, колонисты. Примчались пожарные, и струи воды встретили вейрий, ухитрившихся ускользнуть от дракончиков. Взрослые и дети загоняли гогочущих перепуганных птиц из вольеров под крышу. Как потом Сорка рассказывала Шону, она никогда не видела ничего смешнее, чем зрелище уважаемых солидных ученых, гоняющихся за разбегавшимися по двору цыплятами.

В общем, если бы не дракончики, дело могло бы окончиться довольно печально.

— Жаль, что они такие маленькие, — заметил адмирал. — Из них получились бы отличные сторожа. Ну, может, наши биогенетики состряпают нам пару-тройку летающих собак, — и он мило улыбнулся Китти Пинг и Цветку Ветра. Китти едва заметно улыбнулась в ответ. — Эти дракончики, — уже серьезно продолжал Бенден, — не только сами догадываются, что надо делать, но и, клянусь всеми святыми, разговаривают друг с другом! Вы видели, как они организовали сопровождение удирающих тварей? И как они координировали свои атаки? Прекрасные тактические решения! Я бы сам лучше не придумал.

Когда в поселке вновь воцарился покой, Пол Ниитро нанес визит на Азиатскую площадь. Он как раз закончил одну работу, а новую начать еще не успел. Вот биолог и решил воспользоваться удобным моментом.

— Тебе повезло, Пол, — сказала Майра, выслушав просьбу биолога. Она дома. И Граф с ней. У него сейчас торжественный пир по случаю героической защиты птичника.

— Ага, значит, он тоже там был!

— Ну, если верить Сорке, то именно Граф вел в атаку стаю дракончиков, — в глазах Майры светились материнская любовь и гордость.

Она провела Пола в гостиную. Яркие занавески на окнах, цветы в горшках на подоконниках — комната преобразилась до неузнаваемости. Гравюры на стенах и мягкие подушки на пластиковых стульях придавали ей какой-то необыкновенный уют и очарование.

— Стая драконов? — поднял брови Пол. — В простой стае такого взаимодействия не встретишь… Но как бы то ни было, дракончики показали себя чертовски полезными. Они и правда могут сражаться сообща. Сам адмирал Бенден отметил, что они применили отличную тактику борьбы с вейриями. Вот потому-то он, и Китти, и я сам решили…

— Вы не станете… — встревожилась Майра.

— Ну, разумеется, нет, — поспешил успокоить ее Пол. — Но мне кажется, что Сорка могла бы нам немного помочь. Она и Граф… Если они не против. Видите ли, мы набрали довольно много информации о дракончиках. Но сейчас наши представления об их возможностях… у меня просто нет слов. Мы их явно недооценили. К тому же, вейрии и вправду могут оказаться серьезной проблемой. Мы не привезли с собой никаких животных, способных справиться с этими летающими хищниками. Пусть даже они и не слишком поворотливы.

Сорка как раз кормила Графа. Растянув хвост по столу, дракончик сыто икал, но, тем не менее, вытянув шею, снисходительно принимал из рук девочки один лакомый кусок за другим.

— Ага, — сказал Пол, — я вижу, плата достойна службы.

— Мне не очень нравится слово «служба», — искоса взглянув на биолога, отозвалась девочка. — Граф — мой друг. И мне кажется, он это доказал!

— Это так, — закивал Пол. — Он и его… друзья показали сегодня, на что они способны!

Он присел рядом с Соркой, наблюдая, как дракончик, приняв из рук девочки кусочек мяса, принялся вертеть его в лапах. Осмотрел со всех сторон, обнюхал, лизнул и только потом откусил с краешку.

— Он наелся до отвала, — хихикнула Сорка. — Но дракончики никогда не отказываются от пищи. Хотя, по правде говоря, сейчас Граф ест значительно меньше, чем раньше. Всего один раз в день. По-моему, он уже вырос. Я записывала его размеры в журнал, и знаете, мне кажется, он ничуть не меньше своих диких собратьев. — Любопытно. Дай, пожалуйста, нам почитать твои записи. Мы добавим их к архиву… — Пол поерзал на стуле. — Потрясающая эволюция, — наконец, сказал он, показывая на Графа. — Особенно если те пожиратели планктона, о которых рассказывали дельфинеры, и впрямь являются едиными предками дракончиков и туннельных змей.

— И змей, и дракончиков? — удивилась Майра.

— Да, — подтвердил Пол. — На Перне, как и на Земле, жизнь возникла в море. Так вот, общий предок… Он немного напоминает земного угря с шестью ножками. Первая пара, — зоолог показал на Графа, держащего в передних лапах кусочек мяса, — когда-то представляла из себя сеть для ловли планктона. Видите, как двигается передний коготь по отношению к неподвижным задним? Сеть постепенно атрофировалась — вполне естественно, ведь дракончики перебрались на сушу. Вместо стабилизирующих средних плавников у них развились крылья. Что же касается туннельных змей, то у них передняя пара используется для рытья нор, средняя — для поддержания равновесия, особенно, если в передней они держат какую-нибудь еду, и задняя — для движения. Да, я не сомневаюсь, что наши крылатые друзья находятся в отдаленном родстве с ловцами планктона. — Пол широко улыбнулся. — Однако…

Понимая, что сейчас зоолог перейдет к настоящей цели своего визита, Сорка ждала продолжения.

— Однако я хотел вот о чем тебя спросить, — продолжал Пол. — Ты случайно не знаешь где-нибудь непотревоженной кладки?

— Знаю, сэр, — кивнула девочка. — Но только она совсем небольшая.

Да и яйца мельче, чем в других.

— Понятно… Видимо, кладка одной из зеленых самок. — Все это, похоже, ничуть не смущало Пола.

— Учитывая, что зеленые охраняют свое гнездо далеко не так бдительно, как золотые, может, она и не обидится на нас, если мы позаимствуем парочку. Но мне хотелось еще кое о чем тебя попросить. Ты, помнится, упомянула, что видела в воде тело мертвого птенца. Скажи, часто такое случается?

— По-моему, довольно часто, — стараясь быть точной, ответила девочка. — Некоторые птенцы гибнут, и с этим ничего не поделаешь. Или им не хватает еды, или они становятся жертвами хищников. Помните, я рассказывала, как взрослые дракончики окружают гнездо стенкой из водорослей? Они делают все, что в их силах, отгоняя змей и вейрий. Но иногда птенцам просто-напросто не везет. Шон однажды видел, как с моря на гнездо бросилась какая-то напоминающая миногу рыбина… а может, земноводное… В общем, у малышей не было ни малейшего шанса.

— Шон — это твой неуловимый и часто вспоминаемый союзник?

— Да, сэр. Мы с ним тогда нашли самое первое гнездо. А потом вместе за ним наблюдали.

— Как ты полагаешь, он согласится нам помочь? Ну, поискать гнезда… и погибших птенцов. Сорка испытующе поглядела на зоолога. До сих пор он всегда держал свое слово. «Пожалуй, — решила она, — этому взрослому можно доверять».

— Если вы обещаете, — начала она, — действительно обещаете — а мне, имейте в виду, еще придется за вас поручиться, — так вот, если вы обещаете, что Коннелы получат самых первых лошадей… тогда Шон для вас что угодно сделает.

— Сорка! — вскричала шокированная поведением дочери Майра.

Девочка явно проводила слишком много времени с этим Шоном. Он, похоже, плохо на нее влияет… Но, к удивлению матери, зоолог только улыбнулся.

— Не волнуйся, Майра, — произнес он. — Сорка знает, что говорит.

По правде сказать, на Перне уже начались бартерные сделки. Всякие там обмены и тому подобное… Так что твоя дочка далеко не первая. — Он серьезно воззрился на девочку. — Значит, твой Шон из рода Коннелов? Сорка кивнула.

— Ну, тогда тут нет проблем. Они первые в списке на получение коней. Или ослов… Кто им больше понравится.

— Коней, — помотала головой девочка. — Им нужны только лошади.

— И когда же я смогу поговорить с твоим молодым человеком?

— Когда захотите, сэр. Сегодня вечером вас устроит? Я знаю, где его можно найти…

Шон согласился с Соркой, что рядом с поселком остались только гнезда зеленых дракончиков. Он, однако, предложил отправиться на берег в стороне от торных троп.

— Не могли бы мы воспользоваться твоими услугами для этого похода?

— спросил у мальчика Пол Ниитро.

Шон исподлобья испытующе посмотрел на зоолога.

— И чего ради мне ловить ящериц? — спросил он.

— Не ящериц, — поправила его Сорка, — дракончиков!

Шон сделал вид, будто ничего не слышал.

— Денег на Перне нет, а мне надо помогать отцу в лагере.

Сорка нервно переступила с ноги на ногу. Она искренне сомневалась в способности Пола подобрать ключик к недоверчивому Шону. Тот порой бывал необыкновенно упрям. Но ей не стоило волноваться. Не зря Пол Ниитро много лет возглавлял престижный факультет зоологии в Центральном университете на Первой. Чему-чему, а разговаривать со строптивыми юнцами он научился в совершенстве. Любому другому биолог пообещал бы право зажечь вечерний костер, но Шона (и он это прекрасно понимал) такой знак отличия оставил бы равнодушным.

— Скажи, — спросил Пол, поудобнее устраиваясь на камне, — на Земле у тебя был пони?

Шон кивнул. Такого поворота он явно не ожидал.

— Расскажи мне о Нем. — А чего рассказывать? Он давным-давно помер…

— Он чем-нибудь отличался от других пони? Ну, не считая, конечно, того, что он был твой.

Шон покосился на Сорку. Но девочка даже бровью не повела. Ей совсем не хотелось влезать в этот разговор. Хватит того, что она в свое время проболталась Полу о сокровенном желании Шона. Ну, не проболталась… Так, намекнула. И все-таки…

— Он был помесью… наполовину горно-уэльской породы, наполовину коннимарской… Немного таких осталось.

— Большой?

— Четырнадцать ладоней.

— Цвет?

— Серо-стальной. — Шон нахмурился. — Зачем это вам? — подозрительно спросил он.

— Ты знаешь, чем я занимаюсь?

— Режете животных.

— И это тоже. Но главное — я составляю породы. В том числе и цвет, и рост, и пол. Это моя основная работа. Осторожно управляя генами, мы можем сделать почти все, что пожелает клиент.

Шон, похоже, просто не мог поверить в возможность того, на что намекал зоолог. — Ты можешь снова получить своего пони, — воскликнула Сорка. Пол сделает его точь-в-точь таким, каким был твой Крикет.

На мгновение Шон просто лишился дара речи.

— Она говорит правду? — наконец, выдавил он.

— То, что я могу сделать серого коня… если мне дозволено будет заметить, ты уже несколько великоват для пони… так вот, сделать серого коня, как две капли воды похожего на твоего Крикета? Да, правда. Мы привезли с собой не только оплодотворенные яйцеклетки, но и сперму. И не одной породы лошадей, а сразу нескольких. Я абсолютно уверен, что у нас найдется и Коннимара, и Уэльс. Сильные, выносливые породы. Это будет даже не очень сложно.

— И все ради того, чтобы найти яйца этих летающих ящериц? — подозрительность Шона, похоже, не знала границ.

— Дракончиков! — снова поправила его Сорка.

— Считай, что мы меняем яйца на яйца. Только из твоего вырастет конь. Причем такой, как ты захочешь. Но не просто так — в благодарность за твое время и силы. Ты должен нам помочь.

Шон еще раз поглядел на Сорку. Девочка ободряюще кивнула. Еще миг поколебавшись, он плюнул на ладонь и протянул ее зоологу. Не моргнув глазом, Пол скрепил сделку рукопожатием.

Скорость, с которой Пол Ниитро сумел организовать свою экспедицию, повергла в изумление не только его коллег, но и видавших виды бывалых путешественников. День еще только-только начался, а Пол уже договорился с Джимом Тиллеком. Он одолжил у него сорокафутовый шлюп с романтическим названием «Южный Крест». Он доставил на борт припасы на неделю и заручился разрешением Ханраханов и Поррига Коннела: Сорка и Шон отправлялись вместе с ним. Пол даже уговорил Бэй Харкенон перенести на корабль портативный микроскоп. А уж про всякие клетки, сачки, фотоаппараты, пленки, стекла для образцов можно даже и не говорить.

К удивлению Сорки, сам адмирал Бенден явился на пирс пожелать им счастливого пути. Он даже помог команде отдать швартовы. Подняты паруса, и подгоняемый попутным ветром шлюп отправился в путь. Выросшему вдали от моря Шону путешествие на паруснике не доставляло особого удовольствия. Лишь отчаянным усилием воли ему удавалось сдерживать тошноту и страх перед плещущейся под ногами пучиной. Но мальчик старался, ведь впереди его ждал собственный конь! Да и не мог он опозориться перед девчонкой, наслаждавшейся каждым мгновением морского путешествия. Большую часть пути Шон просидел на палубе, спиной к мачте, поглаживая своих греющихся на солнышке дракончиков. Сорокафутовый шлюп «Южный Крест» имел команду из трех человек, и мог принять на борт пять пассажиров. По назначению он был исследовательским судном. Именно на нем Джим Тиллек плавал к лежавшему далеко на востоке острову, извержение на котором и вызвало землетрясение. Джим надеялся когда-нибудь проложить курс к архипелагам Северного континента. А еще он собирался детально обследовать дельту реки, по которой, как планировалось, будет сплавляться руда или уже готовые металлы. Но это в будущем…

Пока что Джим рассказывал слушавшей его с открытым ртом Сорке, как он исплавал все моря и океаны Земли — и это в перерывах между полетами на торговом судне в поясе астероидов. Помимо этого, Джим побывал практически на всех судоходных реках Земли — на Темзе, Ниле, Амазонке, Миссисипи, Рейне, Волге, Колумбии, Янцзы — всего просто не перечесть.

— Ну, конечно, я плавал не как профессионал, — объяснял он. — А что касается Первой, то там моряки вообще не нужны. В общем, тут, на Перне, у меня впервые появилась возможность превратить мое хобби в профессию. Здорово, что я сюда прилетел! — Он набрал полную грудь воздуха. — Дышать тут — чистое блаженство! А на Земле что было? Озон, озон… — Он поморщился. — Ты только принюхайся!..

Среди колонистов активно обсуждалось предложение назвать три вершины пониже, расположенные рядом с Габеном, именами Шаввы, Луи и Турниена — трех членов ГРИО, обследовавшей Перн. Пока, впрочем, до голосования дело не дошло.

Капитан Тиллек расстелил перед собой карту.

— А почему она в одних местах раскрашена, а в других — нет? — сразу же спросила Сорка, заглядывая ему через плечо.

— Фремлич состряпал ее для меня по фотографиям пробов, — улыбаясь, ответил Джим. — И пока что она точна до невозможности. А что касается цвета… видишь ли, когда мы проплываем мимо какого-то участка берега или пересекаем район по суше, я раскрашиваю увиденные нами места. Прекрасный способ. Так никогда не спутаешь, где уже бывали люди, а где нет. А еще я добавил сюда пометки, необходимые морякам — преобладающие направления ветров и скорости течений.

— А что, мы и вправду самые первые люди на этом берегу? — девочка коснулась пальцем далеко выступающего в море полуострова.

— Абсолютно верно, — с удовлетворением кивнул Тиллек.

За всю свою жизнь, тянувшуюся вот уже шесть десятилетий, Джим Тиллек еще никогда не был так счастлив. Он не вписывался в земное высокотехнологическое общество, где не хватало места его увлечению морем и парусами. Монотонные перелеты в Поясе Астероидов наводили на него тоску. Не удивительно, что Перн казался ему настоящим раем. Особенно теперь, когда он стал первым капитаном, покоряющим его моря. Он и выглядел капитаном, настоящим морским волком: среднего роста и крепкого телосложения, со светлыми голубыми глазами, в надвинутой на брови фуражке и в старом шерстяном свитере. Он мог бы управлять «Южным Крестом» с помощью электроники, нажимая кнопки в рубке. Но Джим предпочитал держать в руках штурвал и полагаться скорее на инстинкт, чем на приборы.

— Мы причалим вот тут, — сказал он, глядя на карту. — Здесь, судя по всему, удобная и глубокая бухта. Новый участок, который можно будет раскрасить. Глядишь, там мы и найдем то, что ищем, — Джим заговорщицки подмигнул Сорке.

И вот «Южный Крест» бросил якорь. Джим отвез ребят на берег на моторке.

— Ты давай, иди на восток, — сказал Шон, обращаясь к Сорке, — а я пойду на запад. И не отходи далеко от берега.

Девочка кивнула.

— А мы приготовим хороший ужин к вашему возвращению, — пообещал Джим.

Вернувшись к вечеру на корабль, и Шон, и Сорка доложили, что поиски увенчались успехом.

— Мне кажется, — уверенно сказала девочка, — что первые три гнезда, которые я нашла, — это гнезда зеленых дракончиков. Они слишком близко к воде. Золотые так не строят. Граф, между прочим, полностью со мной согласен. Он не слишком-то жалует зеленых. А вот то гнездо, что я обнаружила дальше — скорее всего, золотое. Оно значительно выше линии прилива. И яйца там крупнее. По-моему, они уже твердые, — значит, скоро вылупятся птенцы.

— Две кладки зеленых, — сообщил Шон, — и две — совершенно явно золотых. — Мальчик жадно принялся за еду, не забывая при этом периодически подбрасывать кусочек-другой своим вечно голодным коричневым. — Вообще-то, тут этих кладок завались. Вы что, собираетесь забрать все яйца, которые найдете?

— Ну, разумеется, нет! — горячо запротестовала Бэй Харкенон. — Методы биоисследований больше не требуют такого количества особей, как раньше…

— Особей? — нахмурился Шон.

— Ну, или представителей вида, если тебе угодно. Так, пожалуй, даже точнее.

— А для экспериментов мы воспользуемся яйцами, — вставил Пол. — Разумеется, от зеленой самки.

— Вам что, вообще не нужны золотые яйца? — спросил окончательно сбитый с толку Шок.

— Во всяком случае, не все, — ответила Бэй. — А еще нам бы очень пригодился погибший птенец. Только не зеленый. Их мы повидали уже предостаточно.

— Живого вам и не получить, — усмехнулся мальчик.

— Вполне возможно, что ты прав, — вздохнула Бэй. — Впрочем, я никогда не умела находить общий язык с животными. — И она с неподдельной завистью поглядела на бронзового Графа, уютно устроившегося на плече Сорки.

— Дракончики при рождении настолько голодны, что возьмут еду у кого угодно, — не слишком деликатно сказал Шон.

— Ну… по правде говоря, мне не кажется… не хотелось бы отнимать у кого-то…

— Мы же, кажется, все здесь равны? — прищурился Шон. — И у вас прав ничуть не меньше, чем у кого-то другого. Или я ошибаюсь?

— Точно подмечено, парень! — хлопнул мальчика по плечу Джим Тиллек. — Точно подмечено!

— Если бы только дракончики были чуть-чуть крупнее!.. — мечтательно вздохнула Сорка.

— Если бы дракончики были чуть-чуть крупнее, то что? — удивился Тиллек.

— Они бы расправились с вейриями в два счета!

— Они и так прекрасно справляются! — возмутился Шон, ласково поглаживая одного из своих коричневых.

Если он как-то и назвал своих дракончиков, то имен этих не знал никто. Даже Сорка. Но вот того, что он научил их откликаться на поданные свистом команды, Шон скрыть не мог. Да и не пытался. Сорка почему-то стеснялась спросить у него, как он этого добился. Впрочем, Граф и так всегда выполнял ее просьбы… ну, как только понимал, что именно от него хотят.

— Может, ты и прав, — покачал головой Пол.

— Вносить изменения в наследственность — дело непростое, — серьезно сказала Бэй. — И тут надо все как следует взвесить…

— Чего ради… гм-м-м… изменять существа, которые и так прекрасно могут за себя постоять? — спросил Джим. — Черт-те сколько веков они отлично обходились без нашей помощи. И, по правде говоря, и без нас тоже.

— Далеко не все выживают в горниле эволюции, — заметил Пол. — И часто победитель оказывается сконструирован не самым лучшим образом. Мне, по крайней мере, так кажется. Посмотрите сами: я лично никогда бы не подумал, что на другой планете встречу нечто столь похожее на наших привычных земных позвоночных, как вейрии и дракончики. А еще удивительнее то, что земные мифы зачастую описывают именно таких четвероногих двукрылых созданий, которых на Земле никогда не было. А тут, в сотнях световых лет от нашей родной планеты, их полным-полно. Надо же… Посмотрите, — он показал на спящего Графа, — весьма неудачная конструкция. Хотя и не такая плохая, как, скажем, у китайских драконов. — Неудачная? — удивленно спросил один из матросов. — Это же очевидно! — Пол сел на своего любимого конька. — Просто бессмысленно иметь одновременно и крылья, и передние лапы. Земные птицы, например, избрали крылья. Я готов согласиться, что кривые задние ноги довольно удобны для взлета с земли — и у дракончиков мускулов там более чем достаточно. Но вот такая длинная спина — это уязвимое место. Да еще позвоночник почти на поверхности… Интересно, как им удается застывать в одном положении, — он потрогал пальцем длинный хвост Графа. — А вот небольшое усовершенствование: экскременты выводятся через отверстие в развилке хвоста, и не из-под него. А спинные ноздри — это настоящее достижение… Мы, люди, между прочим, тоже не слишком удачно сконструированы… — Поглядите, — зоолог коснулся своего выступающего кадыка, — умно ли это — использовать воздуховод как канал подачи пищи… Люди то и дело давятся и в результате задыхаются чуть не до смерти. А то и вовсе погибают… А череп? Один хороший удар, и сотрясение мозга обеспечено. И это еще в лучшем случае! Возьмите, например, веганцев. У них мозг запрятан в крепкий мешок в самой середине тела. Их голыми руками не возьмешь…

— Пусть уж лучше у меня в животе болит живот, — мрачно сказал Тиллек, — а не голова. Но если уж на то пошло, — оживился он, — я как-то видел этих самых веганцев и должен сказать, что порой они выглядят на удивление неловкими. Например, во время сексуальных контактов. Да, впрочем, и вся их система размножения представляется мне весьма неуклюжей.

Пол фыркнул.

— Ты полагаешь, что разместить эти органы между отверстиями выброса отходов — это очень разумно?

— Давай сменим тему, — поспешно сказал Джим Тиллек, покосившись на ребят.

Но дети, впрочем, не особенно прислушивались к их разговору.

— Да, так о чем бишь я… короче, есть бесчисленное множество способов существенно улучшить человеческий организм.

— Мы так и делаем, — мягко напомнила ему Бэй.

— Конечно… Кибернетические протезы, да еще борьба с наследственными болезнями… Нам дозволено использовать ментасинх Эридани, хотя, честно говоря, не знаю, идет это нам на пользу или нет. Но по сути, мы ничего сделать не можем. И причина — в проведенных «чистыми» законах, запрещающих серьезные изменения человеческой природы.

— Да кто захочет-то ее менять? — нахмурился Джим.

— Всяко не ты, — поспешила заверить его Бэй. — На этой планете в подобных модификациях просто нет ни малейшей необходимости. Но мне тоже порой кажется, что запрет изменений был ошибкой. Взять хотя бы тот случай с водными мирами Сети IV. Дополнительные жабры и перепонки между пальцами не кажутся мне таким уж богохульством. Все мы прошли через это — еще в утробе матери! Подумать только, сколько новых планет стали бы доступными людям, если бы мы не так цеплялись за «чистоту расы». Человек может существовать в очень узком диапазоне силы тяжести и только при вполне конкретной атмосфере. Что стоило бы немного расширить эти возможности? Или хотя бы добавить железы, выделяющие энзимы, необходимые для нейтрализации опасных газов… Цианиды стоят на пути колонизации такого множества планет, что мне вам даже и не рассказать…

Шон с подозрением переводил взор с одного взрослого на другого.

— Да это они просто так, — прошептала ему Сорка, — треплются…

Шон недоверчиво хмыкнул.

— Что касается меня, — объявил он, вставая, — то я собираюсь завтра встать до рассвета. Самое лучшее время. Застанем дракончиков за едой, и сразу станет ясно, где чье гнездо.

— Точно, — сказала Сорка, поднимаясь.

Пока ребята ходили на разведку, Тиллек растянул на берегу, в укромном местечке, комфортабельные палатки. Термоодеяла, сшитые попарно, служили прекрасными спальными мешками, и Сорка с превеликим удовольствием забралась в один такой мешок. Граф — похоже, даже не проснувшись — удобно устроился у нее в изголовье.

Пробудилась она от настойчивого посвистывания дракончика… Взрослые еще храпели, но когда глаза Сорки немного привыкли к предрассветному полумраку, она увидела, что Шон уже встал. Заметив, что девочка не спит, он молча, кивком головы, указал ей на запад. Затем, тихонько подобравшись к погасшему костру, мальчик выбрал что-то из мешков с припасами и засунул себе за пазуху.

После того, как Шон ушел, Сорка тоже подсела к костру. Она оставила взрослым записку о том, что они с Шоном отправились проверять гнезда и собираются вернуться, когда рассветет. Она взяла с собой пару бутербродов и красный плод из тех, что они собрали вчера на ужин. А потом она пошла по берегу, к гнездам, откусывая на ходу от сочного аппетитного плода, словно это было спелое земное яблоко.

Вчера она сложила возле гнезд маленькие пирамидки из белых, обкатанных морем камней. Первые две девочка нашла без всякого труда. Удостоверившись, что это и вправду гнезда зеленых самок, Сорка поспешила дальше — к тому гнезду, которое показалось ей золотым. Уже начинало светать, и она хотела по возможности незаметно понаблюдать за дракончиками из кустов. Это было чудесно — идти одной по пустынному берегу, на который еще никогда не ступала нога человека. Мысль о том, что она тут самая-самая первая, придавала всему вокруг какое-то особое неповторимое очарование. Ее прежнее желание дать какому-нибудь месту свое имя сменилось мечтой найти самый красивый уголок на Перне. А еще лучше, если бы колонисты, в награду за какие-то необыкновенные успехи Сорки (девочка и сама не могла придумать, что бы это могли быть за успехи) решили бы назвать ее именем гору, или реку, или долину.

Сорка так размечталась, что чуть не налетела в темноте на недостроенную вчера пирамиду. Еще немного, и она могла бы раздавить яйца. Но в последний момент Граф тревожно заверещал, и трагедии не произошло.

Девочка благодарно погладила дракончика по голове. Если бы она и хотела что-то изменить в Графе, так это только подарить ему способность разговаривать. Она уже понимала смысл большинства издаваемых Графом звуков. Понимала она и то, что другие дракончики говорят своим хозяевам. И все-таки это было бы чудесно — поговорить с ними на понятном им обоим языке! Но кто-то из биологов сказал ей, что раздвоенный язык не годится для человеческой речи… А что касается размеров… Граф хорош и так. Будь дракончик хоть немного больше, он не поместился бы у нее на плече.

Стоит, пожалуй, поговорить с кем-нибудь из дельфинеров. Как-то же они ухитряются беседовать со своими подопечными на самые отвлеченные темы… Может, и дракончики окажутся не глупее дельфинов. Вон как лихо они расправились с более крупными и сильными вейриями! Даже адмирал Бенден обратил на это внимание…

Первые лучи восходящего солнца осветили облака, и кружащиеся в воздухе дракончики встретили их радостным хором. Сорка, притаившаяся в кустах, отлично все видела. Только золотая самка подлетела к гнезду. Остальные — голубые, бронзовые и коричневые — держались на почтительном расстоянии от кладки. Теперь девочка могла наглядно убедиться в разнице размеров дракончиков. Золотая самка была самой крупной: почти на два пальца выше, чем бронзовые, ближе всех подходившие к ней по размеру. Впрочем, следует отметить, что пара коричневых почти им не уступала. Голубые явно были самыми маленькими. Они суетились на берегу, копаясь в кучах выброшенных приливом водорослей, пренебрежительно откидывая в сторону одни, с довольным писком волоча к гнезду другие. В то время, как голубые трудились, бронзовые и коричневые, как казалось девочке, что-то оживленно обсуждали. Но вот кольцо водорослей вокруг гнезда замкнулось, и сразу же еще мгновение назад болтавшие друг с другом дракончики устремились к морю за всякой съедобной живностью. Точь-в-точь как в тот раз, когда вылупился Граф.

С повелительным криком золотая королева тоже устремилась к морю. Ее последние остававшиеся у гнезда разноцветные подданные сломя голову кинулись за ней. Какой-то миг они черными силуэтами повисли над океаном, а потом дружно бросились вниз. Сорка даже заморгала от изумления — так быстро все произошло.

И тут ей в голову пришла идея. Если птенцы действительно вот-вот проклюнутся, и если удастся принести яйцо в лагерь — и вовремя! — то у Бэй Харкенон появится вполне реальная возможность заполучить своего собственного дракончика. Очень милая женщина эта Бэй, и вовсе не такая зануда, как многие взрослые. Почему бы ей не помочь…

Сорка не стала долго думать. Выскочив из своего укрытия, она подскочила к гнезду и схватила первое попавшееся, лежащее с самого верха, яйцо. И сразу же кинулась наутек.

Она еле-еле успела снова добраться до кустов. Дракончики вернулись, и теперь их, похоже, стало даже больше, чем раньше. Золотая самка приземлилась рядом со своими драгоценными яйцами, а бронзовые, коричневые и голубые бросали беспомощно трепыхающуюся рыбу внутрь очерченного водорослями круга. Зазвенел приветственный хор, и Сорка, разрываясь между желанием поглазеть на удивительное зрелище рождения новых дракончиков и необходимостью поскорее добраться до лагеря, поползла прочь. Яйцо она засунула под свитер, к животу — и тепло, и безопасно.

— Не вздумай даже пискнуть, — прошипела она Графу, возжелавшему, похоже, присоединиться к хору своих диких собратьев. — Эта золотая фурия разорвет меня на части!

Дракончик, похоже, понял грозящую девочке опасность. Во всяком случае, охота петь у него явно пропала.

Сорка ползла, пока не оказалась на участке берега, где можно было встать, не рискуя, что ее заметят. Поднявшись на ноги, девочка, спотыкаясь и порой чуть не падая, опрометью помчалась к лагерю. Граф кружил над ее головой.

В боку у нее кололо. Воздуха не хватало. Ну где же лагерь?! Позади осталась уже вторая пирамидка… или только первая?.. Сорка споткнулась, и Граф пронзительно и тревожно заверещал. Не радостно и весело, как кричали петухи на ферме ее отца, а надрывно, словно предупреждая о страшной и неотвратимой беде. Дракончик впился когтями девочке в плечо и, отчаянно махая крыльями, помог ей удержаться на ногах.

Тревожные крики Графа мигом разбудили раскинувшийся буквально за соседними кустами лагерь. Первым, путаясь в спальнике, вскочил Джим Тиллек. За ним — Пол и Бэй.

Не отвечая на удивленные вопросы Тиллека, Сорка, шатаясь, подбежала к микробиологу и сунула ей в руки драгоценное яйцо. В тот же миг послышался громкий треск, и первая трещина пересекла пятнистую поверхность гладкой блестящей скорлупы.

— Держите, — тяжело дыша, сказала Сорка. — Это вам.

Инстинктивно Бэй попыталась вернуть яйцо Сорке, но девочка, словно не видя протянутых к ней рук, уже рылась в вещевых мешках.

— Сорка! — неуверенно позвала Бэй. — Оно же трескается! Что мне с ним делать?

— Сейчас появится птенец, — отозвалась девочка таким тоном, словно кто-то мог в этом сомневаться. — Вот, — она протянула Бэй разломанный на мелкие кусочки белковый бисквит, — покормите его, когда он вылезет. Пол, капитан, посмотрите, нет ли чего съестного вон в той куче водорослей. Поработайте немного бронзовыми. Посмотрите, что будет брать Граф.

— Оно треснуло! — закричала Бэй. — Уже появилась головка! Сорка!

Что мне теперь делать?!

Двадцать минут спустя чистое утреннее солнце освещало четверку усталых, но очень довольных собой людей. А в руках не верящей своему счастью Бэй уютно устроилась маленькая золотая королева. Она лежала, вытянув головку и нежно обхватив передними лапками руку женщины. Если прислушаться, можно было различить тихое и удовлетворенное посвистывание — почти как храп. Время от времени Бэй, не в силах удержаться, поглаживала дракончика по спинке. Затаив дыхание, она любовалась нежной, такой восхитительно приятной на ощупь кожей, сильными и одновременно изящными коготками, полупрозрачными крыльями и длинным, обвивающимся вокруг ее запястья, хвостом.

Джим Тиллек развел костер и вскоре уже предлагал всем желающим горячего чаю.

— Наверно, стоит вернуться к гнезду, — неохотно сказала Сорка. Надо бы посмотреть…

— Посмотреть, может, кому-то из птенцов не удалось избежать зубов хищника, — закончил за нее Джим. — Сперва ты поешь…

— Потом будет слишком поздно.

— Мне кажется, — твердо сказал Тиллек, — что уже слишком поздно. Ты и так сегодня много сделала.

— По-моему, — вставил Пол, показывая на влюбленно глядящую на свое золотое сокровище Бэй, — ни у кого из биологов больше нет своего дракончика. Как это ни парадоксально.

— Так всегда бывает, — пожал плечами Джим и, указав черпаком в сторону, спросил: — Интересно, а что мы вон там имеем?

По берегу к ним приближался Шон.

— И он что-то несет. Сорка, у тебя глаза молодые, ты не видишь, что именно?

— Может, еще яйца? — предположила девочка. — Тогда и у вас с Полом будет по дракончику.

— Я, честно говоря, склонен несколько сомневаться в альтруизме нашего юного друга, — сухо сказал Пол. Сорка покраснела. — Да ладно тебе, — поспешил успокоить он девочку. — Это же я не в укор. Дело просто в разнице темперамента и подхода к жизни…

— В любом случае, это что-то крупное, — сказала Сорка. — И его дракончики, похоже, очень возбуждены. Нет, — тут же поправилась она. — Они расстроены! На ее плече Граф, подняв голову, издал короткую пронзительную трель. Коричневые ответили и, услышав этот ответ, бронзовый сразу поник и даже вроде бы застонал. Девочка утешающе погладила его по спинке, и дракончик благодарно ткнулся носом ей в ладонь. Девочка чувствовала, как напряглись его мышцы, как судорожно сжались коготки. В который уже раз она с благодарностью подумала о своей маме, предусмотрительно подшившей плотную ткань на плечи ее куртки. Вскоре все увидели, что Шон нес небольшой узелок — нечто завернутое в большие листья и туго перевязанное тонкой гибкой лианой. Мальчик выглядел усталым.

Подойдя прямо к биологам, он положил сверток к их ногам.

— Вот вам. Двое. Один — почти не тронутый. И несколько зеленых яиц. Пришлось изрядно полазить, пока их нашел. Змей там — просто море.

— Спасибо, Шон, — наклонил голову Пол. — Большое спасибо. А эти двое… — он показал на сверток, — они из золотого гнезда?

— Ну, разумеется, — фыркнул Шон. — Зеленые редко проклевываются.

Они — пища змей. Я еле успел, — он вызывающе поглядел на Сорку.

— Она тоже успела, — перехватив его взгляд, сказал Джим Тиллек.

Он показал в сторону Бэй.

Только тут мальчик заметил спящего золотого дракончика. Выражение удивления, восхищения, зависти, беспокойства, сменяя друг друга, промелькнули на его лице.

— Ты все сделал правильно, — не поднимая глаз, пробормотала Сорка.

— А я… я не принесла того, за чем нас посылали.

Шон хмыкнул. У него над головой коричневые безумным стаккатто щелчков и попискиваний, перемежающихся шипением, делились с Графом последними новостями. Затем, видимо, рассказав все самое интересное, они втроем уселись на камушке неподалеку и, расправив крылья, принялись греться в лучах восходящего солнца.

Глава 7

— Ну, Онгола, какие у тебя новости? — спросил адмирал Бенден.

Эмили Болл налила немного драгоценного бренди в три хрустальных бокала, и только после этого заняла свое место за столом. Онгола, воспользовавшись удобным случаем, собирался с мыслями. Они встречались втроем уже далеко не в первый раз.

И адмирал, и губернатор, когда-то совершенно белокожие, стали черны ничуть не меньше смуглого Онголы. Все они много работали на полях, в горах и на море, принимая самое активное участие в повседневных заботах новорожденной колонии.

Как только колонисты разбредутся по своим участкам, и поселок на месте первой высадки опустеет, Бенден и Болл смогут считать свою задачу выполненной. Тогда из руководителей они перейдут в консультанты при Совете Колонии, с таким же правом голоса, как и у всех остальных. Что же касается Совета, то он будет собираться для обсуждения проблем, затрагивающих всех без исключения колонистов. Ежегодное всеобщее собрание будет голосованием утверждать или отвергать его решения. Судья Черри Дуф останется жить в поселке. Время от времени он будет объезжать фермы, помогая разрешать возможные спорные вопросы. По Хартии Перна, колонисты — и контрактеры, и основатели, — могли делать на своей земле все, что угодно. Несколько идеалистический план, но, как любил повторять адмирал Бенден, тут достаточно и земли, и ресурсов, чтобы ничем не сковывать личную инициативу.

Как ни удивительно, но на работу Лилиенкампа почти не было нареканий. Честно говоря, Пол даже и не надеялся, что все пройдет так гладко. Такое трудное дело — раздел привезенных с Земли материалов и оборудования! Но колонисты понимали, что когда запасы кончатся, рассчитывать им придется только на свои собственные силы, Или учиться делать необходимые предметы самим, или создавать свою промышленность, или же меняться с теми, кто готов взять на себя труд обеспечивать остальных. Многие гордились своей способностью обходиться без излишеств, и все старались побережнее обращаться с незаменимыми приборами и инструментами.

А пока на одном из еженедельных собраний колонисты дружно проголосовали за создание арбитражной комиссии. В нее избрали трех бывших судей, двух бывших губернаторов и еще четырех человек, никак не связанных с судопроизводством. Полномочия эта комиссия получила на два года. В ее задачи входил разбор споров и вынесение окончательных решений по всем вопросам, связанным с распределением земельных участков. Среди колонистов было шесть адвокатов, но все надеялись, что нужда в них окажется минимальной.

— Нет такого спора, — поговаривала Эмили Болл, — который не мог бы решить беспристрастный суд. — Эту свою речь она повторила и на одном из самых первых собраний, где присутствовали все, включая даже грудных детей в колыбельках. — Вы знаете войну не понаслышке. Перн лежит в стороне от полей сражений. Мы и прилетели-то сюда в надежде навсегда забыть о территориальных конфликтах, испокон века раздирающих человечество. Чего зариться на богатство соседа, когда в твоем распоряжении целая планета. Выбирайте себе землю, стройте дом, живите в мире, и все вместе мы создадим тут настоящий рай!

Трезво глядя на жизнь, Эмили прекрасно понимала, что среди тех, кто оглушительной овацией приветствовал ее речь, были и несогласные. И от них следовало ожидать неприятностей. Кое о ком она уже знала: Эврил, Лемос, Набол, Киммер, еще пара-тройка человек. Но вопреки логике она надеялась, что все они так увлекутся повседневными проблемами обустройства в новом мире, что им станет не до интриг. В Хартии предусматривалась возможность наказания за «действия», направленные против «общего блага». Это «общее благо» еще предстояло определить.

Эмили и Пол частенько спорили о необходимости законодательно установленного наказания. Пол Бенден утверждал, что «наказание должно быть под стать преступлению» — наглядный урок нарушителям «мира и покоя». Он наказывал провинившихся прямо на месте. И не откладывая дела в долгий ящик, заставлял их выполнять самую грязную и неприятную работу, необходимую для жизни колонии. До сих пор его меры себя оправдывали.

Тем временем кое за кем было организовано наблюдение. А Пол, Эмили и Онгола время от времени встречались, чтобы обсудить царящие в колонии настроения и другие проблемы, которые не стоило выносить на всеобщее обсуждение.

Они понимали, что когда колонисты разбредутся по своим участкам, даже существующая сейчас гибкая демократическая система управления станет просто-напросто ненужной. Во всяком случае, поддерживать ее будет совершенно невозможно. Хотелось надеяться, что, несмотря ни на что, колонисты сохранят дух взаимовыручки и сотрудничества, отмечавший первые дни после высадки. В конце концов, переселенцы, осваивавшие дикие просторы Америки, отличались не только своей независимостью, но и готовностью всегда прийти друг другу на помощь. Колонисты в Австралии и Новой Зеландии, преодолев разобщенность и тиранию навязанных им губернаторов, превратились со временем в свободолюбивые народы, дружелюбные и сильные духом. Первая международная Лунная База просто не могла бы существовать вне атмосферы сотрудничества, независимости и взаимовыручки. Колонисты Первой, между прочим, в основном вели свой род от тех, кто осваивал Луну и открывал шахты в Поясе Астероидов. Их потомки и составили костяк экспедиции на Перн. Пол и Эмили предложили устраивать ежегодные Собрания. И пусть на них приезжают все-все колонисты, из самых далеких селений, с самых глухих ферм. Здесь они смогут повидаться с друзьями, поделиться новостями, обсудить общие проблемы, да и просто поторговать. Кэбот Фрэнсис Картер, один из членов Совета, предложил отвести под собрания участок земли примерно посередине континента.

— Мы построим новый, самый лучший на свете мир, — утверждал он, и его рокочущий бас завораживал колонистов, как до этого заставлял прислушиваться Верховные Суды Земли и Первой. Эмили как-то заметила Полу, что никогда не рассчитывала заполучить в число членов экспедиции самого Кэбота Картера. Впрочем, если бы не он, еще неизвестно полетели бы они вообще на Перн или нет: лишь его усилиями удалось оформить и утвердить в Верховном Совете ФРП хартию новой колонии. — Может, что-то у нас и не получится, но попытаться стоит!

К сожалению, не все шло так гладко, как хотелось. Нет, не зря собирались Пол, Онгола и Болл.

— Мне кажется, надо продолжать наблюдение за Битрой, Тышкевичем, Наболом, — адмирал Бенден загибал пальцы, — Лемосом, Алубуши, Кунгом, Юсуи и Киммером. К счастью, список не слишком большой. Не забывайте, нас все-таки шесть тысяч! Я не включил сюда Кенджо, потому что он, похоже, никак не связан с остальными.

— И все-таки, мне это не нравится, — мрачно ответила Эмили Болл.

— Слежка, и все такое… Еще немного, и мы заведем свою собственную тайную полицию. Мне просто неприятно пользоваться подобными приемами. — Нет ничего постыдного в том, чтобы узнать, кто собирается на тебя напасть, — по-военному ответил адмирал. — Разведка всегда была и остается незаменимой.

— Во время революции, войны или борьбы за власть, — кивнула Болл.

— Но не здесь, на Перне.

— И здесь, как и повсюду в галактике, — сурово сказал Пол. — Человечество, не говоря уже о Нахи, и даже до некоторой степени об Эридани, доказало, что жадность — качество всеобщее. Она возникла в ходе эволюции, и пока нет оснований ожидать, что она скоро отомрет.

Глупо думать, что на Перне будет по-другому.

— Кончайте спорить, друзья, — с печальной улыбкой оставил их Онгола. — Я уже предпринял кое-какие меры. В частности, как ты мне и посоветовал, — он склонил голову в сторону адмирала, — я вынул из системы зажигания ботика пару деталей — это скажется практически сразу же — и заменил в навигационном блоке две микросхемы — вот тут разобраться, что к чему, будет уже совсем не просто. Кроме того, — он показал в окно, — скутерам сейчас разрешено парковаться на полосе практически без ограничений — кто и где захочет. А это весьма эффективно и одно временно достаточно незаметно блокирует взлет бота. Впрочем, по правде говоря, я не понимаю, зачем Эврил улетать.

— Вообще-то, — сказал Пол, — меня больше волнует, как бы Эврил не прознала о тайном складе Кенджо. Данные Телгар показывают, что хранящегося там горючего хватит, чтобы залить баки «Марипозы» минимум до половины.

Пол до сих пор не мог поверить, что Кенджо удалось сэкономить такое фантастическое количество топлива. Он мог только восхищаться необыкновенной ловкостью пилота, даже не понимая, зачем тот это делал. — Эврил так редко радует нас своим появлением, — с кривой усмешкой сказала Эмили, — что вряд ли она найдет тайник. Кроме того, мне удалось отправить Лемоса, Киммера и Набола на работу в разные подразделения — теперь они тоже не частные гости в поселке. Как говорится, — она снова усмехнулась, — разделяй и властвуй.

— Не самая подходящая цитата, — улыбнулся в ответ Пол.

— Честно говоря, мне кажется, мы придаем слишком большое значение этому вопросу, — заметил Онгола. — Сейчас меня куда больше беспокоит сейсмическая активность на восточных островах. Гора Юная снова дымит и даже начинает топать ногами.

— И все-таки я не понимаю, зачем Кенджо так много топлива, — упрямо покачала головой Болл. — Вы не ответили на этот вопрос. Как он мог рисковать безопасностью вверенных ему пассажиров и грузов? А ведь он настоящий колонист. Искренний! Он даже выбрал себе участок.

— Такой пилот, как Кенджо, никогда не рискует понапрасну, — ответил Пол. — Все его полеты прошли как по маслу. Жить для него — значит летать.

— Он что, не налетался во время войны? — с некоторым удивлением спросил Онгола.

— Только не Кенджо, — улыбнулся адмирал Бенден. — Я прекрасно могу понять, что пилотировать скутер — это детский лепет по сравнению с тем, к чему он привык. Ты говоришь, он уже выбрал себе участок? — Пол обернулся к Эмили. — Где именно?

— Возле Азовского моря — название официально еще не утверждено, но довольно популярно. Еще дальше от поселка забраться просто некуда. Судя по фотографиям пробов, там такое большое плато… — Эмили хотелось закончить побыстрее. Пьер обещал приготовить для нее какой-то особый ужин, и, по правде говоря, в последнее время она обнаружила, что его общество нравится ей куда больше, чем она ожидала.

— И как же Кенджо собирается перетащить свои тонны горючего в такую даль? — поинтересовался Бенден.

— Поживем — увидим, — ответил Онгола. — У него такое же право, как и у всех остальных, воспользоваться грузовыми скутерами для перевозки личных вещей. Может, стоит посоветоваться с Лилиенкампом?

— Неплохая мысль, — кивнула Эмили. — Не люблю загадок. Хорошо было бы узнать, что тут к чему. Да и ты тоже, наверно, не отказался бы от объяснений, — повернулась она к упорно защищавшему Кенджо Полу.

— Кстати, о Лилиенкампе, — начал адмирал. — Как там идет работа по укреплению складов? Третий толчок был довольно силен. Любая потеря сейчас может оказаться невосполнимой.

Онгола сверился со своими записями. Трое руководителей, наверно, раньше других колонистов, перешли к более архаичной системе хранения информации, чем компьютеры и речевые процессоры. Аккумуляторы, подзаряжать которые можно очень много раз, но все-таки не до бесконечности, рано или поздно выйдут из строя. Их следовало поберечь на самый крайний случай. Потому люди снова начали писать, и искусство каллиграфии опять стало входить в моду.

— Работа завершится на следующей неделе, — сообщил Онгола. Кроме того, мы протянули сеть сейсмодатчиков вплоть до действующего вулкана на восточном архипелаге. А на западе — почти до озера Дрейка. — Мы что, — поморщился Пол, — позволим ему назвать это озеро своим именем?

— А почему бы и нет? — усмехнулась Эмили. — Никто не собирается с ним спорить. В конце концов, это он первым увидел озеро.

— Это уже поставлено на голосование? — сухо спросил Пол, делая маленький глоток бренди.

— Нет, — улыбнулся Онгола, — Дрейк все еще агитирует. Он опасается контрпредложений. Хотя, по-моему, все уже давным-давно смирились.

Пол фыркнул, задумчиво разглядывая остатки бренди в своем бокале. Эмили перешла к следующему вопросу, а он, сделав новый глоток, наслаждался восхитительным вкусом напитка, с которым — увы! — ему так скоро придется распрощаться навсегда. Пол, разумеется, пробовал кикал и, надо сказать, остался не в восторге.

— В общем-то, дела наши идут довольно прилично, — между тем говорила Эмили. — Как вы, наверно, слышали, умер один из дельфинов. Но ее сородичи приняли смерть Ольги достаточно спокойно. По словам Анны Габри и Эфраима, они ожидали худшего. Ольга, похоже, — Эмили улыбнулась, — была несколько старше, чем сказала нам. Она ввела нас в заблуждение, не желая расставаться со своим младшим сыном.

Онгола и Пол тоже улыбнулись и присоединились к Эмили в тосте за материнскую любовь.

— Даже наши… кочевники, и те кое-как обосновались на новом месте, — сверившись с записями, продолжала Эмили. — Или, точнее, разбрелись. Им пришлись по вкусу наши ткани, но теперь когда склады опустели, кочевникам, как и всем нам, придется или ткать самим, или же торговать. Мы нашли все их лагеря. Надо сказать, что даже пешком они ухитряются забираться довольно далеко.

— Ну, в их распоряжении целая планета, — улыбнувшись, заметил Пол.

— Больше никаких проблем с ними не было?

Онгола отрицательно покачал головой. По правде говоря, он даже не ожидал, что все пройдет так гладко. Еженедельно каждая семья кочевников присылала в ветеринарный корпус своего представителя. Все сорок две кобылы, привезенные в анабиозе с Земли, жали жеребят. И, как это ни странно, кочевники без особых проблем смирились с тем, что и на Перне приплод появится на свет только через одиннадцать месяцев. Не раньше и не позже, чем на Земле.

— Все тихо, — сказал Онгола. — Во всяком случае, до тех пор, пока все наши ветеринары сохраняют чувство юмора. К счастью, Рэд Ханрахан вроде бы ухитряется находить с ними общий язык.

— Ханрахан? Это его дочь нашла дракончиков?

— Да, она. И мальчик, сын одного из предводителей кочевников, — подтвердил Онгола. — Они же доставили нашим биологам трупы птенцов. — Эти дракончики могут оказаться весьма полезными, — сказал адмирал.

— Уже оказались, — напомнила ему Эмили.

Онгола только усмехнулся. Когда-нибудь, — рано или поздно этот день наступит, — он найдет гнездо накануне вылупления птенцов, и тогда и у него появится очаровательное, умное, дружелюбное создание. Онголе всегда хотелось дружить с животными. Он даже выучил язык дельфинов, но так и не сумел преодолеть страха перед погружениями. Толща воды давила ему на плечи — этого Онгола вынести не мог. Однажды, когда они с Полом стояли долгую ночную вахту, адмирал затеял разговор об опасностях открытого космоса. Он утверждал, что пустота еще менее совместима с человеческой жизнью, чем глубины морей.

— Вода — это не воздух, — сказал он тогда, — но все-таки в ней есть кислород. Если человечество откажется от законов, охраняющих чистоту расы, и пойдет по пути адаптации к внешним условиям, люди запросто смогут жить под водой. Они смогут дышать без всяких искусственных приспособлений. А вот в космосе кислорода нет вообще.

— Но в космосе нет силы тяжести, — возразил Онгола. — А под водой ощущаешь, как на тебя давит бездушное море. Это невозможно не чувствовать.

— Я бы не советовал тебе почувствовать пустоту, — со смехом ответил Пол, но беседа их на том и прекратилась.

— А теперь перейдем к более приятным вопросам, — сказал адмирал.

— Сколько браков нам предстоит зарегистрировать завтра?

Улыбаясь, Эмили зашуршала своими записями. Стремясь избежать вырождения, Хартия колонии позволяла заключать брак на любой срок, главное — обеспечить женщину во время беременности и ребенка в первые годы его жизни. Условия брачного контракта могли быть любыми, но после того, как под ним появлялись подписи жениха и невесты, он приобретал силу закона. За нарушения контракта, заверенного в присутствии требуемого количества свидетелей, предусматривались суровые наказания — вплоть до конфискации всей земли.

— Три.

— Раньше вроде было больше, — заметил Пол.

— Что касается меня, — вставил Онгола, — то я внес свою лепту.

Он искоса поглядел на так и не создавших семьи Эмили и Пола.

Шесть недель тому назад имя Онголы неожиданно для всех появилось в списке новобрачных рядом с именем Сабры Стейн. Эта новость очень обрадовала Бендена: он уже начинал бояться, что его другу так и не удастся оправиться после гибели жены и детей во время войны.

— Ну как, Эмили, — спросил Онгола с многозначительной улыбкой, вы с Пьером все еще не решились?

Вот-те на! А Эмили-то полагала, что никто ни о чем не догадывается! Она и сама совсем недавно поняла, что Пьер де Курси ей не совсем безразличен. С тех пор, как они познакомились, она стала чаще улыбаться, да и вообще…

— Что обо мне говорить, — отмахнулась Эмили. — Вот Пол — это действительно проблема. Ты как, адмирал, еще не собирался нас порадовать?

Но Пол Бенден только загадочно улыбнулся и поднес к губам бокал.

— Пещеры! — воскликнула Саллах, толкая Тарви в бок.

Она показывала на скальную стенку, в которой и вправду чернело небольшое отверстие.

Саллах каждый раз заново поражалась, с каким неподдельным энтузиазмом Тарви Андиар устремлялся исследовать бесконечные чудеса Перна. В нем бурлила невинная страсть искателя приключений, и эта его черта очень нравилась девушке. Он до небес превозносил величие, богатство, значение, красоту какого-нибудь открывшегося им нового места, а через несколько минут уже восхищался чем-то другим. Саллах добилась, чтобы именно ее прикомандировали к Тарви в качестве пилота. Это был их третий совместный полет — первая сольная разведка.

Саллах не спешила. Она стремилась стать незаменимой. Так, чтобы увидев вдруг в ней не просто коллегу по работе, но одновременно и женщину, геолог не ушел в себя, не спрятался за непроницаемой стеной безукоризненной вежливости. Она видела, как другие женщины пытались завладеть вниманием Тарви — он всегда с легкостью уходил из их сетей. Какое-то время Саллах даже сомневалась в его сексуальных предпочтениях. Но в этом смысле Тарви не проявлял ни малейшего интереса к особам своего пола. Со всеми — с мужчинами, женщинами и даже с детьми — он был одинаково приветлив и доброжелателен. Но, в любом случае, ему предстояло передать свои гены будущим поколениям. И Саллах намеревалась принять в этом самое активное участие. Нужно только выбрать удобный момент…

И теперь, похоже, такой момент настал. Тарви, как она узнала, обожал пещеры. Он называл их входами в волшебные кладовые Матери Земли, окнами, раскрывающими сокровенные тайны сотворения и созидания. И пусть теперь он жил не на Земле, а на Перне, суть дела от этого не менялась.

На этот раз им предстояло провести аэроразведку нескольких месторождений, выявленных пробами. В горах, куда и направлялись Саллах и Тарви, скрывались залежи железа, ванадия, бокситов и даже германия. — Приземлись-ка вон там! — быстро сказал Тарви, в возбуждении хватая девушку за руку.

Тарви всегда по мере возможности избегал близких контактов, и теперь Саллах с трудом удержалась, чтобы не увидеть в поступке геолога нечто большее, чем простое волнение.

— Я должен осмотреть эти пещеры!

Расстегнув ремни безопасности, он развернул сиденья и полез в грузовой отсек скутера.

— Фонари… нам потребуются фонари, — бормотал он, наполняя два рюкзака всем необходимым. — Веревки, вода, еда, мешочки для образцов, записывающие устройства… ботинки? Саллах, у тебя что на ногах? Ну, это подойдет. И как это ты всегда оказываешься готовой?

Саллах могла только поражаться слепоте Тарви. И угораздило же ее избрать самого невозможного из всех известных ей мужчин! С другой стороны, то, что легко доступно, редко оказывается таким уж нужным впоследствии.

— …скальные крючья… до этого входа, похоже, придется пролезть метров пять, не меньше.

Саллах аккуратно приземлила скутер у самого подножья отвесной скалы. Не колеблюсь, Тарви протянул ей рюкзак. В следующий миг он уже вылез из скутера и начал готовиться к подъему. Саллах щелкнула клавишей радиомаяка и подключила к рации магнитофон — на случай, если кто-нибудь захочет оставить им с Тарви сообщение. Потом застегнула куртку, вскинула на плечи рюкзак и, не забыв прикрыть за собой прозрачный колпак кабины, последовала за геологом. Тарви тем временем успел подняться на самый верх небольшой осыпи. Теперь он стоял у подножья отвесной каменной плиты и, положив на нее руки, словно прислушиваясь к дыханию согретого солнцем камня.

— Прямо вверх, — сказал он, осматривая скалу. — Тут бессмысленно уходить в стороны. С крючьями пролезть тут — плевое дело.

Вопреки заверениям геолога, подняться наверх оказалось не так уж легко. К тому времени, когда Саллах выбралась на полку перед входом в пещеру, руки у нее дрожали, а сама она едва стояла на ногах. Но ничто не могло помешать Тарви сразу же включить фонарь и отправиться на первую разведку. Ну, ладно… Еще только тринадцать часов. Времени хватит на все. Собравшись с силами, девушка встала, отстегнула от пояса фонарь, и вместе со своим избранником заглянула в черноту подземного царства.

— Бог ты мой!

Невольно вырвавшееся у Тарви восклицание эхом отдалось в открывшемся их глазам огромном зале. Эта пещера была даже больше, чем грузовой отсек «Иокогамы». Саллах не могла не вспомнить, каким громадным показался ей пустой трюм во время ее последнего визита на корабль. А в следующий миг она уже пыталась представить, как бы выглядела лежащая перед ней пещера, если бы в ней поселились люди. Ну и зальчик бы из нее получился! В лучших традициях средневековья… только еще величественнее.

Зашуршали крылья, и черные тени летучих пещерных обитателей, потревоженных ярким светом, ринулись в разные стороны.

— Поразительно, — прошептал Тарви, едва освещая стенку двухметровой толщины, отделявшую пещеру от залитого солнцем мира. — Такая тоненькая…

— Ничего себе пузырь, — заметила Саллах, пытаясь преодолеть охватившее ее чувство благоговения перед этим очередным чудом природы. — Смотри, — воскликнула она, направляя фонарь на наклонную плиту, ведущую ко входу в соседний зал. — Тут запросто можно вырубить лестницу!

Но геолог ее не слышал. Забыв обо всем вокруг, он пытался определить размеры пещеры. Саллах поспешила присоединиться к нему.

Первый зал оказался пятьдесят семь метров в глубину — это в самой широкой части. По краям он сужался — до сорока шести метров слева и сорока двух справа. В задней стенке обнаружились бесчисленные проходы, как на уровне пола, так и высоко над землей, ведущие в сложную систему подземных туннелей. Несмотря на восторги, Тарви оставался настоящим ученым. С помощью Саллах он начал составлять точный план главного зала, проходов в другие камеры и уходящих в глубь горы туннелей. Там, где это было возможно, он шел по коридорам метров на сто, оставляя девушку стоять в главном зале с концом веревки в руках.

Потом, при свете газовой горелки, на которой Саллах готовила ужин, геолог стал приводить свои записи в порядок. Скоро у них будет настоящий, пусть далеко и не полный, план.

Тарви решил устроить лагерь подальше от входа в пещере — чтобы тянувший снаружи ветерок не задувал горелку. Сейчас они приготовили на ней еду, а позже ее голубое пламя отпугнет излишне любопытных обитателей пещеры.

Пока Саллах занималась ужином, Тарви сходил к скутеру и принес оттуда складной столик и маленький чертежный планшет. Не говоря ни слова, он съел приготовленную девушкой похлебку, протянул миску за добавкой и, расправившись и с ней, снова углубился в работу.

Саллах не знала, радоваться ли ей такой увлеченности Тарви или огорчаться. С одной стороны, даже хорошо, что геолог не обратил особого внимания на предложенную ему еду. Дело в том, что Саллах обильно приправила порцию Тарви кое-какой местной травкой, которая, по утверждению одного знакомого фармацевта, обладала свойством возбуждать сексуальное желание. Самой ей никаких стимуляторов не требовалось — всем телом она ощущала близость желанного мужчины. Но при том она уже начинала сомневаться, достаточно ли сильно подложенное ею в пишу геолога зелье, чтобы побороть его увлечение этой удивительной пещерой. Обидно было бы с таким трудом заполучить Тарви на целую ночь — или даже на две! — только затем, чтобы поглядеть, как он с головой ушел в изучение подземных чар старой Матери Земли в перинитском обличье.

— Да тут просто восхитительно! — наконец, воскликнул Тарви. — Саллах, ты только посмотри!

Четко и уверенно вычерченный план, с указанием боковых, передних и задних высот. Тарви отметил все, что он намерил, честно оставив пустое место там, где измерения не проводились. И от этого пещера на схеме выглядела еще внушительнее и загадочнее.

Наклонившись через плечо геолога, Саллах разглядывала схему. Одновременно она принялась заботливо массировать тугие бугры мышц на плечах и спине Тарви.

— Какой форт можно было бы тут построить! — продолжал он. — Да здесь смогли бы поселиться сразу несколько племен! Они жили бы тут и никого не боялись. Знаешь, там, в третьем слева туннеле, есть источник. Ну и, конечно, сама эта долина словно специально создана для обороны. Еще эта плита перед входом… А из главного зала — по меньшей мере восемнадцать выходов!

Легкими, как дуновение ветерка, пальцами она прошлась по его напряженной шее вниз, к лопаткам. Мягкий, ненавязчивый массаж, всегда такой приятный и успокаивающий…

— Ох… спасибо, Саллах…

Тарви слегка повернулся. Но не уклоняясь от ее прикосновений, а наоборот, направляя руки девушки к самым напряженным, самым болезненным точкам. Отодвинув в сторону столик, он расслабленно опустил руки на колени.

— Вот… вот тут… одиннадцатый позвонок…

Пальцы девушки послушно нашли больное место. Тарви удовлетворенно вздохнул, как огромный кот, которому чешут за ухом.

Ничего не говоря, Саллах слегка подвинулась вперед. Возвращая руки от лопаток к шее, она рискнула немного наклониться вперед, на мгновение коснувшись грудью его спины. Словно огромная волна, накатило желание… Ее пальцы, позабыв о массаже, нежным, ласкающим движением скользнули на грудь Тарви и тут же попали в плен его рук.

— Может, и наступило то самое время, — задумчиво, словно он был тут один, пробормотал геолог. — Лучшего, наверно, не будет…

Сама не зная, как это получилось, она оказалась у него на коленях. Тарви глядел на девушку, словно увидел ее в первый раз. На его лице застыло странно отрешенное выражение — нежность, которую так хотелось увидеть Саллах, еще не успела сюда добраться.

— Значит, Саллах, — низким и странно напряженным голосом прошептал Тарви, — это ты…

Девушка хотела понять эти загадочные слова, но тут губы их встретились… и ей уже не хотелось ничего понимать.

Глава 8

Четыре кобылы, три дельфинихи и двенадцать коров принесли приплод практически одновременно. Во всяком случае, так утверждали записи того раннего утра. Шон даже позволил Сорке присутствовать при появлении на свет жеребенка, обещанного ему Полом и Бэй. Он всячески изображал из себя скептика, хотя только три дня назад наблюдал, как появилась на свет первая лошадь из тех, что предназначались для его отца. Крепкий, кряжистый жеребенок с белыми бабками и звездой во лбу — через пару лет он станет копией давным-давно почившей кобылы по кличке Ширэ. Какой-то шутник заметил, что летопись молодой колонии больше всего напоминает библейское перечисление, кто и кого зачал. За прошедший год на Перне возникло (и с каждым днем становилось все многочисленнее) новое поколение — и людей, и животных.

Овцы и нубийская порода коз, каким-то чудом ухитрившиеся адаптироваться там, где потерпели неудачу другие, даже менее прихотливые виды, невозмутимо паслись на местных полях. Скоро они отправятся на фермы. Растущие стада охранялись целыми стаями дракончиков — к ручным присоединились их дикие собратья. Вообще же дракончики оказались необыкновенно привязаны к тем, кто, как стали называть это колонисты, их Запечатлел. Даже повзрослев и научившись самостоятельно добывать себе пищу, они предпочитали не расставаться со своими двуногими друзьями.

Каждый день биологи узнавали о дракончиках что-нибудь новое. Бэй Харкерон и Пол Ниитро невольно сделали одно удивительное открытие. Когда маленькая золотая королева Бэй отправилась в брачный полет с бронзовым, запечатленным Полом, биологов прямо-таки захлестнула волна сексуального влечения, исходящая от их любимцев. Они обнаружили, что помимо своей воли откликаются на нее. Откликаются чисто по-человечески.

Когда первый шок прошел, Пол и Бэй подумали немного и стали жить вместе. Потом они поговорили с Китти Пинг и получили у нее разрешение опробовать на четырнадцати яйцах золотой Мират ментасинхное усиление. Они носились с яйцами, как с хрустальным ларцом, но ни дракончики, ни кладка, тем не менее, не пострадали.

Ментасинх, метод, разработанный Белтри, не слишком общительной цивилизацией на Эридани, давал мощный толчок латентным способностям сопереживания. По правде говоря, дракончики уже продемонстрировали подобные способности — вплоть до почти телепатических контактов кое с кем из людей. В этом они, похоже, даже превосходили дельфинов — давних друзей человечества. Вдохновленные успехами ментасинхного усиления дельфинов, Бэй и Пол надеялись, что дракончики смогут добиться не меньшего.

Поначалу к людям, на себе испробовавшим ментасинх, относились с подозрением. Но после того, как они на деле продемонстрировали феноменальную способность понимать и животных, и других людей, техника ментасинхного усиления прочно вошла в повседневный быт. Вспомнить хотя бы врачей, с ее помощью намного расширивших свои возможности. К счастью, все это было задолго до возникновения пресловутого движения за чистоту человеческой расы.

Прежде чем Полу и Бэй удалось-таки успешно провести ментасинхное усиление, им пришлось изрядно поэкспериментировать с культурами тканей дракончиков и с их отдаленными родичами — маленькими туннельными змейками. Но в конце концов проект увенчался успехом — богатый опыт работы с дельфинами, ну и, конечно, с людьми, не прошел даром.

Жители поселка уже более или менее привыкли к дракончикам. Узнали они и привычки своих новых крылатых друзей. Рэд и Майра Ханрахан могли только благодарить судьбу, что Сорка и Шон запечатлели — так теперь в поселке называли процесс приручения — дракончиков одного пола. Родители девочки все еще не одобряли ее дружбу с Шоном.

В то утро, почти двенадцать месяцев спустя после высадки на Перн, избранная Шоном кобыла готовилась произвести на свет жеребенка. Что касается дракончиков, то они ждали этого момента с большим нетерпением. Распевая подобающую рождению нового существа песню, пара коричневых и бронзовый сидели на балке под самым потолком стойла. А на крыше, одобрительно свистя и щебеча, разместилось, словно живой ковер, все драконье население поселка.

Дракончики, надо сказать, вообще весьма трепетно относились к родам. Все равно чьим — драконьим, лошадиным или человеческим. Без них теперь такие события не обходились. Поселковые акушерки быстро научились оценивать время, оставшееся до родов, по интенсивности приветственной песни дракончиков. Кое-кому радостный драконий хор, возможно, и мешал спать, но большинство колонистов не возражало. И все, даже самые непримиримые, признавали, что без дракончиков защитить стада от вейрий было бы не так-то просто.

Кобыла напряглась, и Шон увидел ноги новорожденного. Еще одна схватка, за ней еще одна… и вот еще мокрый, несчастный жеребенок покинул чрево матери. Теперь Шон мог своими собственными глазами убедиться — родился жеребчик. Причем серый в яблоках! Плача от радости, мальчик бросился вытирать малыша. У Сорки тоже на глаза навернулись слезы.

— Наверно, это будет единственный жеребец, — сказал ее отец. Шон заказывал жеребчика, он его и получил.

По правде говоря, колонии требовалось как можно больше кобыл. Но один жеребец вполне мог пригодиться. Так, на всякий случай.

— Классный конь из него получится, — добавил Рэд. — Ладоней шестнадцать в холке, насколько я могу судить. — Он потрепал по шее кобылу, подставившую вымя деловито сосущему жеребенку. — Пошли, Сорка. И не беспокойся, ты тоже скоро получишь свою лошадку.

— Я и не беспокоюсь, — ответила девочка, обнимая отца. — Я плачу потому, что очень рада за Шона. Он ведь не верил обещаниям Пола. Ни на секунду не верил!

Рэд Ханрахан тихонько, так, чтобы не заметил Шон, рассмеялся. Впрочем, он мог не волноваться на этот счет: мальчик ничего кругом не видел и не слышал. Все его внимание было поглощено восхитительным, необыкновенным, бесподобным жеребенком.

Бронзовый Сорки спланировал девочке на плечо. Он тоже с интересом поглядывал на жеребенка. Словно усмотрев в этом долгожданное приглашение, коричневые Шона тут же спикировали к верхнему краю стенки ясель. Между дракончиками завязалась оживленная беседа.

— Одобряете? — ухмыляясь до ушей, поинтересовался у них Шон. Размахивая крыльями и отчаянно жалуясь, что мешают друг другу, коричневые громогласно заверили мальчика в своем полном и самом горячем одобрении этого нового пополнения конского племени.

— Настоящий красавец, — сказала Сорка. — Такой, какого ты и хотел.

— Пока еще рано говорить, — неожиданно покачал головой мальчик. — Может, он вырастет да и окажется совсем не похожим на Крикета.

— Ну, знаешь! Тебе не угодишь!!!

Вне себя от ярости, Сорка выскочила из конюшни, что есть силы хлопнув за собой дверью.

— Ну что я такого сказал? — недоуменно спросил Шон у Рэда Ханрахана.

— Боюсь, в этом тебе придется разбираться самому, — хлопнул его по плечу Рэд. — Перед тем, как уходить, покормишь кобылу, ладно?

Идя по проходу между стойлами, Рэд обдумывал поведение своей дочери. Сорке было тринадцать, и менструальный цикл у нее начался уже более года назад. Но то, что она была неравнодушна к Шону, видели абсолютно все, кроме, разумеется, самого Шона. Он ее терпел. Как, впрочем, и его семья. Майра и Рэд относились к мальчику с некоторым подозрением. Их смущало его происхождение — и это несмотря на то, что они дружно соглашались с необходимостью решительно отбросить все и всяческие предрассудки.

Что же касается Шона, то он, надо сказать, за последнее время довольно сильно изменился. То ли стремясь не отстать от Сорки, то ли еще почему, но он значительно улучшил свои успехи в школе и даже начал почитывать кое-какие специальные книги по ветеринарии. Рэд, со своей стороны, всячески старался поощрять его интерес и даже привлекал мальчика к работе с племенным скотом. Животных Шон понимал великолепно — в этом ему не откажешь. И не только коней, но и всех остальных, за исключением одних только овец.

— Шон говорит, — объясняла Сорка, — что овцы глупые. Что они пригодны только для того, чтобы их крали, продавали или ели.

Майру беспокоило, что во время всех зоологических экспедиций Сорка неизбежно оказывалась в паре с Шоном. Она как-то задала дочери вопрос на эту тему, и Сорка с готовностью объяснила, что только они двое из всего класса умеют обращаться с животными. Все остальные, бывшие горожане, в этом и в подметки им не годятся. И все-таки Майра чувствовала беспокойство. Уж больно близки они становились. В общем, Рэду, неожиданно для себя самого, пришлось даже ее успокаивать. Сегодня Сорка впервые, насколько знал Рэд, продемонстрировала Шону свой характер. Отцу оставалось только гадать, были ли ее слова вызваны тем, что девочка и впрямь до смерти устала от вечной недоверчивости и подозрительности Шона, или же их следует рассматривать как признак перехода отношений Сорки и Шона в принципиально новую стадию. Сорка, как и все подростки, получила полный набор теоретических знаний о сексе и половых отношениях, но вплоть до сегодняшнего дня она лишь с покорностью принимала все причуды и выходки Шона. Рэд решил еще раз поговорить об этом с Майрой. При первом же удобном случае.

— Рэд! — позвал его другой ветеринар. — Иди сюда скорее!

Рэд поспешил на зов. Лишь поздно ночью он вспомнил о своем желании поговорить с женой о Сорке и Шоне. Майра к этому времени уже давно спала. Учитывая, что через несколько месяцев они ожидали появления на свет еще одного, самого младшего Ханрахана, будить жену, которая к тому же еще и продолжала работать в яслях, было бы просто бесчеловечно.

Эврил вылетела из раскинувшегося в пустыне лагеря на рассвете. Она оставила записку, что, мол, решила устроить себе сегодня день отдыха. Эврил знала, что никто не станет возражать. Она сама устала от общества Оззи Мунсо и Коббера Алхинва ничуть не меньше, чем они от нее.

Вчера они нашли отличную бирюзу. И не рассказали, где! Они поддразнивали ее прекрасными небесно-синими камешками. Еще когда они только вернулись с разведки, Эврил поняла, что Коббер и Оззи обнаружили что-то интересное. Она просто поинтересовалась, что и где, но ответа не получила. Эта дурацкая скрытность геологов начала уже раздражать Эврил. Они считали себя такими необыкновенно умными… Во всяком случае, хотя бирюза и ценилась на Земле из-за своей редкости, заигрывать ради нее с этими типами Эврил не собиралась.

Но почему они так странно себя повели? Может, до них дошли какие-нибудь слухи? Эврил попыталась вспомнить, не работал ли кто-то из геологов с Бартом Лемосом. Но нет, Барт, вроде, уже давно сидит у той рудной горы Андиара… И, судя по всему, он, для разнообразия, сдержал слово и никому не рассказал о золотых самородках, выловленных им в речке над лагерем. Как они и договаривались на «Иоко», Барт отдал все самородки Эврил — чтобы она их спрятала. Вообще-то Эврил посвятила Барта в свои планы далеко не до конца: пара кружек кикала, и Лемос выложит все, что знает, даже если его никто ни о чем не будет спрашивать.

Может, она ошиблась в Стиве Киммере? Похоже, он не такой выгодный союзник, как ей сначала показалось. Хотя, с другой стороны, он был куда привлекательнее всех остальных. И, что еще более важно, более темпераментный. В сексе он любил экспериментировать — склонность, которой никогда не проявлял всеми обожаемый адмирал Бенден. В постели наш герой был несколько зануден. Черт его побери, Пола Бендена! И почему он так внезапно к ней остыл? И это после всех заверений в теплых чувствах и неприходящем восхищении! Она-то не сомневалась, что брачный контракт у нее в кармане. И вдруг, в каком-то годе пути от Ракбета, Бендена словно подменили. Теперь у него почему-то не оставалось для нее времени. Ну, ничего, он еще узнает, кто она такая, Эврил Битра! Только будет уже поздно.

Там, на Земле, после окончания войны с Нахи, колонизация казалась очень даже неплохой идеей. Все, что угодно, — кроме, конечно, полностью контролируемой Первыми Семьями Первой Альфы Центавра, — было лучше перенаселенной Земли. Эврил хотела сперва отправиться штурманом на корабле в Пояс Астероидов. Но потом, после взрыва Купола Рузвельта, унесшего жизни почти десяти тысяч человек, подобная охота у нее пропала. Ее привлекала возможность править новой планетой. За годы войны она довольно навидалась тестов и прекрасно научилась контролировать свой пульс. Умела она также и давать ожидаемые от нее ответы на любые, самые каверзные вопросы. Никакой психолог не смог бы ее уличить! В итоге ее без всяких проблем признали годной для экспедиции на Перн.

Вот только Пола Бендена ей завоевать не удалось. А ведь Пол Бенден наверняка станет первым правителем Перна — он, с точки зрения Эврил, без труда затмит менее колоритную Эмили Болл. Впрочем, что гадать! Раз уж не удалось подцепить адмирала, то стоит ли прозябать в неизвестности на краю вселенной? В конце концов, она же опытный астрогатор, а имея в своем распоряжении корабль, карты и анабиозную камеру, она вполне сумеет добраться до какого-нибудь обитаемого мира. Мира, где можно будет жить так, как ей бы того хотелось.

Эврил начала со Стива Киммера, отчасти пытаясь заполнить пустоту, возникшую в ее жизни после ухода Бендена. Заметив, что Барт Лемос постоянно ухитряется примазываться к Стиву, она стала заигрывать и с ним тоже. Потом к ним присоединился Набхи Набол. Набхи и Барт были пилотами, и каждый вдобавок владел еще одной специальностью: Барт отлично разбирался в компьютерах, а Набхи — в горном деле. Что же касается Стива, то он был инженером. Просто потрясающе, как он умел находить самые заковыристые неисправности. И не важно, что это было — компьютер, двигатель скутера или кухонный комбайн.

В общем, для реализации задуманного ею плана Эврил подобрала именно тех людей, что требовалось. В глубине души она надеялась, что со временем сумеет переманить на свою сторону побольше народа и, пользуясь каким-нибудь подходящим предлогом (скажем, конфликтом между контракторами и основателями, если удастся его раздуть), захватит власть. Вот здорово бы было сместить этого зануду Бендена и править самой. Но увы! Пока никаких драматических конфликтов в колонии не намечалось. И даже на горизонте все еще не собирались грозовые тучи. Колонисты, забыв обо всем на свете, осваивали новые земли, обживались, обстраивались, растили скот — в общем, им было не до интриг. Эврил презирала их за этот неуемный энтузиазм. Чего радоваться-то? Пустые равнины, полные бесполезной местной живности? Цивилизацией тут и не пахнет. Да на всей этой планете нет ни одного животного, которое действительно пригодно в пищу! Эврил уже надоело питаться рыбой и мясом вейрий, которое, между прочим, пахло все той же самой рыбой. Даже синтеговядина, и та уже казалась ей более вкусной.

Все больше и больше Эврил склонялась к мысли, что хочешь — не хочешь, а расстаться с Перном ей придется. Тут она жить не сможет. Но удрать просто так?.. Никогда! Сперва надо позаботиться о своем будущем. А там можно и улететь. И пошли все эти колонисты к дьяволу!

Но без Стива Киммера ничего не получится. Он из деталей, «найденных» на «Иокогаме», собирал для Эврил аварийный радиомаяк. Без такого устройства улетать с Перна просто безумие. А значит, надо держать Киммера в курсе. И даже, наверно, придется взять его с собой на адмиральский бот.

Не менее важным оказалось и его согласие помочь ей заполучить землю на острове. На том самом острове, где, как прекрасно знала Эврил, крылись в земле несметные сокровища. Именно тут, судя по дневникам, Шавва нашла свой великолепный рубин. Да… Прабабушка оставила наследство, и им следовало воспользоваться.

Киммер собирался затребовать себе скутер — на семь дней, якобы для вполне естественного и понятного поиска своего будущего земельного участка. Стив должен был намекнуть, что планирует обосноваться где-то в глубине континента. Как ветерану войны, ему полагалось вдвое больше акров, чем Эврил. То, что основатели получали земли больше, чем любой из контракторов, включая ее саму, казалось Эврил очень и очень несправедливым. Она вкладывала свой труд, а они?..

Черт побери этих Мунсо и Алхинву! Могли бы и рассказать, где они раскопали бирюзу! Ведь Перн — девственная планета! Всем хватит и золота, и металлов, драгоценных камней. А дома, в цивилизованном обществе, за большой яркий кусок небесно-голубой бирюзы Эврил смогла бы получить… ну, почти сколько захочет.

И почему она так давно не получала ничего от Набхи? Может, он решил действовать самостоятельно? За ним нужен глаз да глаз — чертовски скользкий тип. Но в конце концов, деваться ему некуда — сам по себе Набол не сумеет вернуться на Землю. А вот Эврил сможет! Значит, он в ней нуждается. А она в нем?.. Она вовсе не обязана брать его с собой. Да и вообще, он совсем не так хорош, как Киммер.

Она летела к острову. Позади остались и пустыня, и побережье материка. Впереди на горизонте начали вырисовываться серые гранитные утесы, на которые беспрестанной чередой набегали зеленые морские волны. Эврил направлялась к маленькой бухточке на берегу. Туда, где когда-то разбила лагерь экспедиция ГРИО. Там ее, наверно, уже ждал Стив. Заметив два естественных гранитных столба, отмечавших вход в круглую тихую бухту, Эврил чуть изменила курс. Киммер должен был спрятать свой скутер. Так, на всякий случай… Эврил криво усмехнулась. Как будто кто-то за кем-то станет следить! «Здесь мы все равны!» Так повелели наши доблестные и благородные правители. У всех равные права на богатстве Перна. Это уж точно! «Вот только я, — подумала Эврил, — быстренько возьму свою равную долю, да и распрощаюсь навсегда с этой дырой!» И чем скорее, тем лучше.

Внизу, среди густой листвы блеснул полированный металл скутера. Рядом, с небольшой полянки в прибрежной роще, поднимался к небу дым костра. Эврил приземлилась неподалеку.

— Ты была права насчет этого места, малышка, — радостно приветствовал ее Киммер. — Я добрался сюда вчера вечером, попутный ветер и все такое, и провел маленькую разведочку. И посмотри, что я нашел!

— Покажи! — заставляя себя говорить весело и с энтузиазмом, попросила Эврил.

Боже, как она ненавидела его наглую самодеятельность!

Широко улыбнувшись, Стив протянул на ладони невзрачный серый кусок скалы. Видя недоуменное и разочарованное выражение лица Эврил, он слегка повернул камень, и женщина увидела, как внутри что-то сверкнуло. Ясный зеленый отблеск…

— Да чтоб тебе! — воскликнула она, вырывая камень у Стива из рук. Послюнив палец, она осторожно потерла маленькое зеленое окошечко. Под неказистой серой шкуркой скрывался вполне приличный изумруд.

— А еще я нашел вот это, — сказал Киммер.

Подняв глаза, Эврил так и ахнула. Она чуть не выкинула прочь камень с запрятанным в нем сокровищем. И немудрено! На ладони Стива лежал изумрудно-зеленый кристалл размером с чайную ложку.

Только посмотрев изумруд на свет, Эврил заметила в нем небольшой дефект. Но цвет… Цвет безупречен. Она взвесила камень на ладони. Да тут же не менее тридцати каратов! А если аккуратно огранить, обойдя дефект, то получится прекрасный пятнадцатикаратный изумруд. И если это только образчик…

— Где? — хрипло спросила она.

— Совсем близко, — махнул рукой Киммер. — Там их полная пещера.

— И ты просто так взял и вошел? И поднял этот камешек? — Эврил старалась говорить легко и непринужденно. Она одобрительно улыбалась. Но чего ей это стоило…

— Я приготовил тебе кла, — сказал Киммер, указывая на костер с дымящимся над ним котелком.

— Эту отраву… — сморщилась Эврил.

Она так привыкла к кофе, а последние запасы разлились во время той жалкой пародии на праздник. Во время землетрясения. Да… Последний кофе с Земли впитался тогда в пыль Перна.

— Если не экономить на сахаре, то он очень даже ничего, — заметил Киммер, протягивая ей чашку. — Кофеина, говорят, в нем столько же, сколько в настоящем кофе. Все дело в том, как сушить кору.

Похоже, Стив ожидал, что она будет ему благодарна. Эврил хотелось плюнуть ему в лицо. Но ссориться с Киммером вовсе не входило в ее планы. Пока, во всяком случае. Даже если он рассуждал, как маленький самодовольный колонист…

— Извини, Стив, — сказала Эврил, принимая кла. — Устала вчера. И мне действительно очень не хватает кофе.

— Ну что ж, мы ведь не собираемся тут задерживаться, — он пожал плечами.

Эврил улыбалась, думая о том, как будет выглядеть ее нахальный и самонадеянный друг, когда она оставит его на Перне. А сама улетит домой. Поделом ему будет… Но сейчас надо соблюдать осторожность. Ее планы еще могут сорваться. Как это произошло с адмиралом Бенденом. И что она тогда сделала не так?..

— Эврил?..

— Извини, задумалась…

— Я сказал, что обед на сегодня уже готов, и если хочешь, мы можем посмотреть пещеру.

Наклонив чашку, Эврил задумчиво поглядела, как выливается на белый песок Перна густая черная жидкость. Положив пустую чашку около костра, она мило улыбнулась Киммеру.

— Тогда пошли!