Зашедшая слишком далеко

Глава 1

Поздно. Слишком поздно. Я захлопнула дверцу машины и помчалась через парковку. Мои волосы спутались с лямкой моей почтальонской сумки, шнурки на туфлях развязались, я понятия не имела, как мне прокрасться к своему шкафчику так, чтобы меня не застукали. Я должна попытаться, потому что мне нужны эти записи по химии.

Технически мне они были нужны прошлой ночью, когда у меня было время подготовиться к сдаче экзаменов в середине семестра, но я не считала, что это так уж важно. Я знаю материал и подумала, что смогу в последний момент быстренько все вызубрить во время подготовительных занятий. Это был неплохой план, пока не сдохла батарейка на моем мобильнике и не прозвенел будильник. Теперь мне повезет, если я вообще успею застать последние десять минут первого урока.

Я перескочила через бордюр и медленно, как тень, заскользила вдоль древней кирпичной стены школы. Вероятно, это не слишком хорошо пробираться в школу, как сбежавший узник. Хотя я и без того не слишком хорошо себя вела, когда влетала на школьную парковку на максимальной скорости.

Я проверила свой едва зарядившийся телефон, поднимаясь по ступенькам. Мои ноги споткнулись обо что-то на середине пролета. Как будто я наткнулась на ледяную глыбу. Я схватилась за поручень, чтобы удержаться в вертикальном положении, и посмотрела вниз на то, что преградило мне путь – упавшая тетрадка.

Ничего особенного. Светлая тетрадь на пружине, какую можно купить в любой аптеке, стоимостью меньше доллара. Вполне вероятно, она была бесполезной, за исключением того, что я знала, что там, скорее всего, полно записей. Записей, которые кому-то нужны во время недели экзаменов.

Ладно.

Я подняла со ступеньки тетрадь и сунула ее в сумку. Потерянной и найденной ей придется подождать. Студенческий склад находится на другом конце школы.

Я поднялась по оставшимся ступенькам и толкнула тяжелую дверь. Она закрылась за мной с тихим стуком и теплый воздух, пронизанный ароматами масла и мыла, окутал меня. Кабинеты были слева от меня, а главный коридор, длинный и тусклый, вел к классам и лестничным клеткам. Мои щеки и пальцы, отогревшиеся с мороза, начали покалывать.

Когда этот коридор пуст, тишина ощущается как нечто, что живет и дышит. И ждет. Я стряхнула это чувство и побежала к главному офису. Прийти в класс слишком поздно уже достаточно плохо. Если я появлюсь без пропуска, меня оставят после уроков.

Миссис Блат и миссис Прюитт сидели за высокой деревянной стойкой, две круглолицые тетки, которые, насколько я знала, никогда не покидали эту комнату. Когда мы с Менни были новенькими, мы даже спорили, выходят ли они в туалет.

— Доброе утро, Пайпер, — с широкой улыбкой поздоровалась миссис Блат. — Она подвинула в мою сторону журнал для подписей. — Утренние дела в связи с ежегодным альбомом?

И почему я об этом раньше не подумала? Я провела множество часов, фотографируя то одно, то другое для ежегодника. Я кивнула головой и ждала, пока она выпишет мне пропуск.

— Теперь прямиком в класс. Если тебе нужно к шкафчику, то сходишь туда на перерыве между уроками.

— Конечно. — Я выдавила улыбку, хотя мои плечи поникли. Правда, не стоило мне заходить сюда. Не похоже, что у меня будет достаточно времени, чтобы просмотреть хоть что-нибудь. До конца периода оставалось девятнадцать минут, а мой шкафчик черт знает где. Серьезно, мне должны поставить отметку по физкультуре авансом. Даже если мне удастся проскользнуть незамеченной, у меня есть лишь пятнадцать минут, чтобы что-нибудь выучить, пока я притворяюсь, что слушаю.

Оно того не стоит.

Я вошла в класс для подготовки как раз тогда, когда мистер Стиерс раздавал пакеты для класса. Когда я вошла, он развернулся и уставился на меня своими темными глазами.

— Доброе утро, Пайпер.

Он с улыбкой принял мой пропуск. Мои губы растянулись в ответ. Печальная попытка, но это было все, на что я способна.

— Эй, — сказала я, — простите за опоздание.

— Без проблем. Я рад, что ты заглянула. Я не хотел бы, чтобы ты пропустила обсуждение проекта для старших классов.

Ах, мистер Стиерс. Бегло говорит на пяти языках, много путешествовал по миру и все равно застрял здесь, в штате Индиана, вынужденный преподавать школьникам старших классов.

Я потащилась к своей парте, Менни поднял взгляд со своего места за моей спиной, когда я бросила сумку. Он ухмыльнулся, похлопав по своему запястью, чтобы обозначить мое опоздание. И все же при этом он предложил мне лишний пакет, а я губами поблагодарила его.

Мистер Стиерс указал на проекционную картинку на стене, которая, вероятно, совпадала со страницей внутри моего пакета.

— Теперь, когда мы подобрались к Ноябрю, пора серьезно взяться за эти проекты.

Я поворачивала его то так, то эдак. Я знала, чем я собираюсь заняться еще с лета – эпидемия бедности в маленьком городке штата Индиана. Я сама хотела этим заняться. Химия? Не так уж сильно.

Я расстегнула свою сумку и начала рыться в вещах, которые сейчас были бесполезны: контрольные списки со встречи выпускников, мой учебник по истории – мог быть полезен, если бы я уже не сдала тест – запасная крышка для объектива. Мои пальцы задели тонкую пружину. Та тетрадка, которую я нашла.

Я вытащила ее. Что если по какой-то случайной космической удаче это окажутся чьи-то забытые записи по химии. Шансы мизерные, но я в отчаянии.

Я открыла тетрадь и уставилась на три слова, написанных вручную большими буквами.

«Болезнь Не Видима».

Класс. Латынь. Мне так показалось, по крайней мере. Как бы то ни было, мне это никак не пригодится.

Вздохнув, я провела пальцем вниз до картонного кармашка, который защищал первую страницу. Смешно. Я никогда не видела, чтобы кто-то пользовался этими дурацкими вещицами, но я чувствовала, что этот достаточно плотный. Я раскрыла его пальцами, чтобы посмотреть, что там внутри – фотографии. Целая пачка. Чтобы фотограф не просмотрел кипу фоток – это также нелепо, как кошка будет отказываться от тунца. Я бы не сказала, что я сую нос не в свои дела, скорее, это творческое любопытство.

Я вытащила пару фотографий по краям. Плохого качества черно-белые фотографии, снятые, насколько я могла судить, на территории школы. Я взяла верхнее фото, чтобы лучше его рассмотреть. Это Исаак Купер... но это ошибка.

Глаза Исаака были пусты. С того места, где должна быть душа Исаака, на меня смотрели пустые глазницы.

Я провела пальцем по лицу, чувствуя неровность и шероховатость фотографии. Глаза были не просто белыми, они были выколоты. И кто-то решил потратить свое время на то, чтобы вырезать зрачки и радужку, оставив при этом лишь бледный овал в обрамлении век.

По моему позвоночнику пробежался холодок, волосы на затылке встали дыбом.

Кто мог это сделать? Я попыталась себе это вообразить – некто, вооруженный иголкой, выцарапывает глаза. От этой картинки мой желудок сжался.

Я взяла следующую фотографию. Анна Прайс. У нее тоже не было глаз. Я продолжила просмотр – Кристен, Минг, тот парень, который, кажется, встречался с одной из чирлидерш. Еще три фотографии. Еще шесть зияющих дыр на том месте, где должны быть глаза. Мое сердце забилось быстрее, растапливая лед в венах.

Дрожащими руками я засунула фотографии обратно.

Что это за тетрадь, черт возьми?

Хеллоуинские розыгрыши. Должно быть. Он был всего лишь месяц назад, в конце концов. Я просмотрела страницы после перегородки. Никаких фотографий, никакой латыни, но каждая строчка заполнена узким, четким почерком.

Вторник, 5 сентября

В. Крейн украл наличку из кассы кафетерия.

Линкольна поймали с выпивкой, руководству не доложили.

Р.Т.Н. показывал картинки с пенисом новеньким девочкам.

Класс захихикал и я, подняв голову, тоже улыбнулась.

Плевать, что я понятия не имею, над чем все смеются. И плевать на то, что вряд ли кто-то купится на мою улыбку, потому что я уверена, что вид у меня сейчас такой, словно кто-то приставил пистолет к моему виску.

Я не должна держать у себя эту тетрадь. Я не знаю, кто это написал, но он должен быть в этой комнате. От этой мысли я похолодела. Но никто не смотрел. И я снова опустила глаза.

Среда, 6 сентября

Magpie угрожала заколоть В.Т.Р. ручкой в шею.

Snakchrm назвал Wisguy геем в душе.

Пятница, 8 сентября

Трики торгует таблетками счастья за трибунами во время обеда.

Ладно, это нереально. Это все не настоящие имена – это похоже на ники игроков. Кто знает, может быть, это какая-нибудь ролевая игра или вымышленная футбольная команда.

Точно, кто еще может говорить о гениталиях и списке грехов. Я пролистала тетрадь дальше, желая узнать, кто стоит за всем этим или ища доказательства того, что это шутка.

Последняя запись на двадцатой странице. Вчерашняя.

Вторник, 6 ноября

Гемини врезался в машину Ч.И.Ф. на парковке – отрицает это.

Ладно. Такое действительно произошло. В том смысле, что сама я этого не видела, но я слышала, как Шейн Хейвуд и какая-то девушка, которую я не узнала, ругались на парковке вчера во время ланча. Он указывал на заднее крыло и что-то говорил о краске. Но, по-видимому, никто ничего не видел.

Хотя, по-видимому, это неправда, так? Кто-то определенно это видел – кто-то, кто все записывает и проверяет.

И вырезает глаза в свободное время.

Я закрыла тетрадь и прижала обложку холодными влажными руками. Пора собрать волю в кулак. Я не из тех девушек, кто закрывает глаза во время ужастиков. Я из тех, кто всем рассказывает насколько отстойны в них спецэффекты.

Фотки действительно жуткие, но я могу назвать нескольких человек, которые точно станут преступниками в будущем. И я все еще сижу с ними в классе каждый день. Так в чем же моя проблема? Я испугалась пустых белых глаз? Я шокирована, роясь в грязном белье Клервил Хай? Не то чтобы я до этого жила в радужной версии этого места. Я лично видела, насколько плохими могут быть эти люди.

Наверное, я просто не замечала, что это видит кто-нибудь еще.

Тетрадь была закрыта, но я все еще видела фотографии, черные буквы вились по страницам, как по венам. Я засунула тетрадь назад в сумку и открыла пакет для старшеклассников, но я все равно ничего не могла прочитать из-за холода, который все еще охватывал меня.

Мистер Стиерс почти закончил презентацию, но я лишь симулировала увлеченность. Потому что меня она не волновала. И меня совершенно точно не охватывало чувство, что кто-то за мной наблюдает.

***

Когда прозвенел звонок, мои плечи стукнулись о спинку стула. Народ вокруг меня начал вставать с мест, собирать книги и карандаши и, расталкивая друг друга, все толпились у двери. Менни постучал по моему столу и помахал, но я, все еще замерев, сидела на стуле.

Через семь минут у меня тест по химии.

Ладно. Утро было не самым лучшим, но у меня бывали и похуже. Я знаю материал. Я точно смогу получить 4, что не совсем желаемое 5, но все равно неплохо.

Я схватила свою сумку и по пути к выходу снова извинилась перед мистером Стиерсом. В коридоре, как всегда между уроками, было шумно, люди неслись в разных направлениях. Это как будто ты приклеился к жевательной резинке – стены вокруг розовые и все, к чему ты прикасаешься, ужасно липкое.

Я потерла подбородок и постаралась настроиться на позитивные мысли. Через шесть месяцев это место будет лишь воспоминанием. А еще через пару месяцев я буду на пути к степени по фотографии в НЙУ, а может быть даже в Колумбийском. Вот где начнется моя настоящая жизнь, и я не могу этого дождаться.

Я сфокусировалась на том, чтобы выглядеть как «девушка на задании», пока шла по коридору, проталкиваясь через группки болтающих студентов и мимо стучащих шкафчиков, и поднялась по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Кристен Грин стояла у самой уборной. Она отрезала ценник от своих джинсов, я бы поставила миллион долларов на то, что она их вообще не покупала. Она заметила мой взгляд и сразу же поправила волосы.

Проклятие школьного фотографа – при виде меня все красотки сразу же поправляют волосы. Даже до того, как они проверят, есть ли у меня камера.

Они также втягивают свои несуществующие животы и пытаются предстать передо мной в лучшем виде. Если мне удастся хоть раз заснять этих девушек и при этом они не будут мне позировать, я выдвину эту фотографию на Пулитцеровскую премию.

Я проверила часы над коридором, ведущим в спортзал. Шесть минут. Я хорошо справляюсь.

Я нашла свой шкафчик, убрала книги по английскому и вынула пару новых карандашей. Осталось только забрать свои записи. Я просмотрю их по дороге.

К шкафчику рядом со мной потянулась рука с ярко-красными ногтями.

Стелла ДюБуа.

Вот кто никогда не поправлял свою прическу. Впрочем, ей это было не нужно, потому что она всегда выглядела так, словно сошла с рекламы Пантин.

— Ну как, тебе уже звонил кто-нибудь из Голливудских режиссеров?

Вопрос прозвучал достаточно громко, но Стелла ничего не ответила, набирая код своего шкафчика пальцами с ярко-красными ногтями. Она заправила выбившиеся рыжие пряди за ухо и притворилась, что не знает человека, который стоит рядом с ней. Того, кто вполне очевидно к ней обращается.

— Нет? Спорю, что кто-нибудь обязательно позвонит. Может быть номер 1-900, — кто-то говорил это. Я уверена, что это Джексон Пирс. У меня совсем не было времени проверять, так что я начала искать чуть более лихорадочно между папками и ничего не нашла. Ну что сегодня за день?

— Не могу решить, какое выступление мне нравится больше, — продолжил он. — А как насчет тебя, Тейт?

— Хороший вопрос, — ответил кто-то, вероятно Тейт. Его голос был тише. И звучал раздраженно.

Я рискнула обернуться и убедиться, кто это. Темные волосы и плечи полузащитника – точно, это Джексон. В компании Тейта Донована и Ника Паттерсона. Тейт и Ник, оба чуть выше и светловолосые, но у Тейта лицо модели, резкие черты и холодные глаза, полная противоположность ямочкам и вечному беспорядку прическе Ника.

Тейт выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. А Ник, кажется… не обращал внимания. Он вообще выглядел так, словно наблюдал за мной. Что маловероятно.

Я развернулась, чтобы посмотреть, куда направлен взгляд Ника, но увидела лишь Стеллу. Теперь она засовывала в шкафчик бумаги, все еще притворяясь глухой. Я не понимала ее. Позади меня стоит троица горячих спортсменов, согласно мнению большинства. И они из ее круга, так что это шоу кажется более чем странным.

Но не настолько, чтобы заставить меня опоздать на тест. Брр. Где же эти чертовы записи?

— Может быть, нам стоит посмотреть еще раз? — голос Тейта был острым, словно лезвие.

— Еще, — сказал Джексон, определенно получая удовольствие от этого конкретного слова. — О Боже, о Боже, еще! — Джексон почти визжал на последнем слове «еще», и это мне все сказало о содержимом видео Стеллы.

Я нашла свои записи, но не чувствовала удовлетворения. Я не настолько не заинтересована, как хотела казаться. Мое горло сжалось, когда я бросила взгляд на Стеллу. Она хорошо держалась, как будто ничего не слышала, но зато слышали все остальные.

Пора идти. Время уходит. Я бросила взгляд через плечо и увидела, что студенты собрались полукругом и внимательно наблюдают.

Глаза Джексона, черные и сияющие, были странным контрастом с гримасой Тейта. И еще был Ник, который сейчас выглядел полностью шокированным, как будто он только сейчас понял, что происходит. Не знаю, может, он относится к типу симпатичных идиотов, но да ладно вам. На его лице было написано мученическое выражение с тех пор, как Джексон открыл рот.

— Нам лучше идти, — сказал Ник, переминаясь с ноги на ногу и бросая взгляд на древние часы наверху. — Мы опоздаем.

— Плохо, что Стелла не интересуется занятиями, — сказал Тейт. Джексон, соглашаясь с ним, что-то пробормотал, и вдруг – хлоп! – я подпрыгнула, мой взгляд метнулся к шкафчику Стеллы, который даже задрожал после того, как она изо всех сил хлопнула дверцей.

Все вокруг замерли, я услышала, как стихли разговоры. Стелла стиснула зубы так сильно, что дернулись мускулы на ее челюсти.

Я поискала пути отступления и заметила, что Ник смотрит на меня. В его взгляде читался вопрос. И что, черт подери, мне ему ответить? Со всем этим я ничего не могу сделать. Я потянулась, чтобы тихо закрыть свой собственный шкафчик и постаралась слиться со стеной.

— Я... — Несмотря на ее выпад, голос Стеллы был странно тихим и неуверенным. — Я не...

— О, всем вполне понятно, что ты сделала, — произнес Джексон.

— И что тебе это нравилось, — добавил Тейт, напряженность в его голосе граничила с чем-то горьким. — Вот значит, как тебе нравится это делать сейчас? Перед зрителями?

— Эй, тише, — тихо сказал Ник, схватив Тейта за руку. — Пошли, парни.

Стелла перемешала свои книги, а я осмотрела толпу зевак взглядом загнанной собаки, которая ищет выход. Но толпа была тесной. Никто не хотел такое пропустить. Стелла не из тех девушек, кого вы захотите пожалеть. Но, Боже, это ужасно.

Тейт стряхнул руку Ника.

— Это то, что ты сейчас делаешь за дополнительную плату? В смысле я знал, что ты испорченная, но...

— Ты закончил? — спросила Стелла своим обычным голосом стервы, который все знали. — Или ты получаешь удовольствие, унижая людей перед аудиторией?

— Определенно, в ближайшие дни у тебя будет большая аудитория, — огрызнулся в ответ Тейт.

— Ты просто невероятная задница. Ты даже не знаешь... — Стелла замолчала, как будто слова душили ее.

Предупредительный звонок разрушил тишину и привел меня в чувство. Толпа расступилась, я в отчаянии пробралась через нее. Народ разбежался во всех направлениях, почти толкнув меня на главных игроков. Мне пришлось посмотреть прямо на них.

Лицо Тейта скривилось, когда он наклонился ближе к Стелле.

— Было даже приятно узнать, какая ты шлюха...

— Тейт! – Ник, оборвав его, положив руку ему на плечо.

И внезапно все закончилось. Парни ушли, все разошлись по своим делам, а я на автопилоте пошла по коридору. Пока не остановилась.

Я оглянулась. Я даже не знаю почему. Но Стелла все еще была там. Что-то во мне сжалось, когда я смотрела, как она сузившимся взглядом окидывает рассеивающуюся толпу. Несколько ребят засмеялись, когда проходили мимо нее. Другие нацепили на лицо сочувствующий вид, но я не купилась.

Правда в том, что людям нравится наблюдать за страданиями таких девушек, как Стелла.

— Готова к тесту? — Эми, одна из моих знакомых по классу химии, остановилась возле входа в класс. Ее улыбка была широкой и сияющей, что свидетельствовало о том, что она не видела только что произошедшее.

Я тряхнула головой и заставила себя улыбнуться в ответ.

— Хм, да. Я так думаю.

Эми пожелала мне удачи и вошла в класс. Все остальные были уже внутри. Я увидела Гаррисона, который раскладывал на столе свои карандаши. Мне тоже следовало бы быть здесь.

И я буду. Я просто...

Я снова оглянулась на ряды шкафчиков, думая, что Стелла все еще может быть там. Что, может быть, в тихом пустом коридоре она стоит одна, ее красивое лицо перекошено, ей нужно... Я даже не знаю, что ей нужно. Или почему я должна быть той, кто предложит ей помощь, хотя я не знаю ее.

Но это было неважно. Потому что коридор был пуст. Все что я видела, это лишь дверца ее шкафчика, которая так и осталась приоткрытой.

Глава 2

Я уставилась на свой пятидесятилетний лабораторный стол и практиковалась в ровном дыхании, пока миссис Бренсон раздавала наши тесты. Она начала с первого ряда. Тим Джентри. Шей МакАлистер. Эми Джонсон. Гаррисон Коупленд.

Робкий и худенький Гаррисон не выглядел гением, но если кто-то в этой школе и станет следующим Стивеном Хокингом, это будет он. Со своим средним баллом каждый год он был первым в классе, так что он почти гарантированно занимал место в списке лучших выпускников.

Если он не уступит Эми.

Эми была также умна, как и Гаррисон, но это было не все. Красивая и популярная, она была вице-президентом и чирлидиршей. Если она сможет его обойти, то будет первой чернокожей девушкой в нашей школе, которая будет произносить речь от имени выпускников. Эми из того вида популярных ребят, которых все любят. В восьмом классе мы ездили в местный дом престарелых. Там была глухая пациентка. Это было странно, но мы все забыли об этом, когда автобус вез нас назад. А она записалась на уроки речи для глухих. В этом вся Эми.

Миссис Бренсон положила листок на мою парту, мои счастливые мысли увяли. Одним пальцем я подтянула бумагу вперед и по центру. Шоу начинается.

— У вас есть сорок минут в целом для письменных и практических заданий, — сказала миссис Бренсон, возвращаясь на свое место перед классом.

Гаррисон что-то прошептал, обращаясь к Эми. Это было похоже на «удачи», но его глаза посылали полностью противоположное сообщение. Эми проигнорировала его и сфокусировалась на своем столе, выбирая карандаш.

Миссис Бренсон махнула рукой.

— Вы можете начинать.

Баллы за практические задания были больше, так что я схватила маленькую пластиковую коробку и зажгла горелку. Это всего лишь простая перекристаллизация. Я быстро с ней справилась. Теперь мне стало легче дышать. У меня все еще оставалось двадцать две минуты. Полно времени.

Впереди Эми перевернула свой листок и потянулась к коробке. Она не смотрела на Гаррисона, но мне захотелось, чтобы она все же взглянула на него, потому что он серьезно нервничал. Он сидел, сгорбившись, писал одной рукой, другую сжимал под столом на коленях.

Если бы я не знала его так хорошо, то подумала бы, что он делает там что-то мерзкое. Но он не из таких. Он держал что-то маленькое и прямоугольное. Выглядело это как телефон.

Потому что это и был телефон.

Я моргнула. Наверное, я ошиблась. Это, наверное, его кошелек или может быть счастливая колода карт, или еще что-нибудь. Не может быть, чтобы Гаррисон Коупленд, лучший из лучших в Клервил Хай, забыл о правиле насчет использования мобильников во время тестов. Это просто ужас. Автоматический ноль на экзамене. Возможное исключение. Он бы не посмел использовать свой телефон во время теста, так что это должно быть что-то другое.

И все же...

Секундой позже он проверил его, мягкий свет было едва видно. Я осмотрелась и не увидела ничего кроме склоненных голов. Это действительно происходит?

— Мисс Вудс, будьте добры, смотрите на свое задание, — сказала миссис Бренсон.

Мои щеки запылали от вспышки гнева. Я вернулась к своему тесту, быстро ответив на два вопроса подряд. Стоило бы перепроверить их, но я была занята Гаррисоном.

Я ответила еще на один вопрос, он посмотрел вниз. Снова. Я встречала зубрил, которые были более дружелюбными, так что я сомневаюсь, что он болтает с приятелем между вопросами. Эми что-то отмеряла дрожащими руками. Она так отчаянно этого хотела, что едва ли не дрожала, но Гаррисон никогда не споткнется. Он идеален.

Вот только это не так.

Мои пальцы зудели, рука так и тянулась в воздух. Потому что кто-то должен узнать. Если наш Глава-класса-и-любимчик-учителей списывает, я просто не могу это проигнорировать. Но сейчас на коленях Гаррисона ничего не было. Никакого блеска. Никаких косых взглядов. Что бы я там ни увидела – или думала, что увидела – все исчезло.

***

Я не пошла в столовую во время ланча. Тот небольшое процент зарядки моего телефона закончился, так что я решила перехватить батончик мюсли на стоянке и попытаться зарядить его. По дороге от автоматов я заметила, как Менни и Трейси машут мне, сидя за нашим обычным столиком. Я показала им свой выключенный телефон в качестве объяснения, прежде чем уйти от них.

Я направлялась к боковому выходу, который вел как раз мимо студенческого магазина. Там не продавалось ничего интересного, разве что он давал возможность обеспечить очередного волонтера или служил чем-то вроде Бюро находок для студентов.

Кстати, о потерянном и найденном.

Я остановилась как раз перед входом в магазин. За прилавком стоял парень, которого я не узнавала, и смотрел в свой телефон. Это плохо. Я бы лучше оставила здесь тетрадку, не привлекая внимание зрителей.

Моя сумка тяжело свисала с плеча. Как будто я чувствовала всю ее тревожную тяжесть. От безумных фотографий до латыни на обложке эта вещь внушала мне отвращение. Но я совершенно точно не хотела, чтобы люди видели ее у меня. Или связывали меня с ней.

Я бросила последний взгляд на Бюро находок и ушла.

На улице было свежо и морозно – один из этих замечательных дней поздней осени, когда голубое небо еще не превратилось в мертвенно белый зимний потолок. Я пересекла двор, где группа ребят перебрасывала футбольный мяч – игроки из команды, что значило наличие Джексона, Тейта и Ника. Ну, разумеется. Весь мой день был похож на поездку на единороге через радужное поле, так что, естественно, они были здесь.

Я опустила голову и постаралась идти быстрее.

— Осторожнее, Ники! — прокричал кто-то.

Поблизости раздался глухой стук. Я услышала стон, затем бросила взгляд через волосы и увидела Ника на земле футах в двадцати от меня. Он прижимал к животу мяч, а еще он покраснел до корней волос, но при этом улыбался. Джексон и Тейт смеялись так сильно, что согнулись пополам.

Всего лишь два с половиной часа назад они выпотрошили Стеллу в коридоре, а сейчас они развлекаются. Хотя чему я удивляюсь? Холодные пальцы коснулись лица, напоминая мне об эволюции этой группы. Если вы прочертите линию на песке, то вы обнаружите этих парней на желанной для многих людей стороне – противоположной от меня.

В четвертом классе это были шпионы против ниндзя. То, что начиналось, как игра с выбором стороны, превратилось в клуб с входом по приглашениям. В четвертом классе это были места в задней части автобуса. К пятому дело дошло до выбора столиков за ланчем. Год за годом одни и те же ребята находили дорогу к вершине стратосферы нашего маленького городка, в то время как окружающие пытались понять, на каком же повороте они ошиблись. Я перестала задумываться об этом в первый год обучения. И за это мне нужно благодарить Кристен и ее специальное приглашение на вечеринку.

Я шла быстро, желая как можно больше увеличить дистанцию между нами. Через два шага мои ноги поскользнулись на траве. Я споткнулась, едва сумев удержаться на ногах. Моя сумка слетела с плеча и, естественно, расстегнулась. Падая, она перевернулась, а мои вещи разлетелись повсюду.

Никто не сказал ни слова. В седьмом классе это был бы знаменательный день – насмешки сыпались бы отовсюду. Теперь все считали, что выросли из подобного. Сейчас я просто ощущала на себе их взгляды. Я слышала тишину, за которой скрывались смех или еще хуже – жалость. Шорох шагов по траве дал мне знать о чьем-то приближении.

Ник. Он улыбался мне сверху вниз, но он был с правильной стороны линии с тех пор, как они начали ее рисовать, так что я ему не доверяла. Видимо, он прочитал это на моем лице, потому что дразнящая улыбка на его лице изменилась в нечто неуклюжее. Может быть, даже расстроенное.

Я лихорадочно собирала свои вещи, засовывая тетрадь, ключи и все остальное назад в сумку. Я даже не знала, все ли я собрала, но Ник был слишком близко. Я перекинула сумку через плечо и с удвоенной скоростью двинулась к парковке, отчаянно сожалея, что не выбрала другой путь или вообще не осталась в кровати.

Я никогда не была так рада видеть уникальные изгибы и углы своей старенькой Субару. Внутри машины наслаждение от солнца было еще лучше. Я впитывала тепло, со вздохом расслабившись в кресле.

Окей. Теперь осмотр повреждений. Я открыла зеркало на своем козырьке. Судя по тому, как проходил мой день, я вполне могла там увидеть женскую версию Кракена. Хотя в зеркале оказалась лишь я – длинные темные волосы, большие карие глаза. Мама говорит, что у меня наивный вид. А папа считает, что томный. Я же склоняюсь к версии, что у меня такой вид, словно я готова сию минуту расплакаться. Хотя ирония в том, что плачу я редко.

Я закрыла зеркало и опустила взгляд на сумку. Мне это не нравилось. Такое чувство, словно я сижу с потенциальным серийным убийцей Клервил Хай. Что гораздо более драматично, чем должно быть. Это всего лишь тетрадь. Может быть, кто-то просто так развлекается.

И все же меня съедало любопытство. Это глупо. Я должна узнать, кому принадлежит эта дурацкая вещь, чтобы суметь об этом забыть.

Я открыла обложку и обнаружила, что фотографии высыпались в мою сумку. Был виден уголок фотографии Анны, пустые глазницы превратили ее улыбку в нечто зловещее. Я засунула их назад в кармашек. Не думаю, что эти фотографии о чем-нибудь скажут мне. Или, может быть, я просто не хотела больше на них смотреть.

В любом случае, были другие обстоятельства, на которых можно было сфокусироваться. Например, все эти глупые имена. Или латынь, о которой я могла спросить у Хедли.

Я перелистала страницы до 2 ноября с никнеймом Шейна и инцидентом у входа. Ч.И.Ф. Я ничего о нем не знала, так что это может значить что угодно. Нужно найти что-то другое.

Я листала страницы в поисках других упоминаний. Единственное упоминание Ч.И.Ф. / Шейн – ругань посреди коридора, но меня там не было, я не могу это подтвердить. И это едва ли стоило новостей. Но здесь были и другие вещи, более страшные. Типа кретина, который показывает член новеньким, или какой-то Трики и его торговля непонятно чем.

По поводу этого у меня мелькнула мысль о Такере Смите. Народ здесь будет напиваться скорее в чьей-нибудь горячей ванне или, может, закурит косячок. Торговля препаратами на территории школы у нас это уже слишком.

Я просмотрела еще пару страниц, но вдруг остановилась на 12 октября.

Л.П. говорит, что изобьет Затвор, если она не заткнет свой рот.

Мои руки покрылись гусиной кожей. Это же я. Я и Менни. Я подвозила его в тот день. Утро было дерьмовым. Менни был не готов, когда я подъехала к нему, а затем по дороге в школу он сбросил бомбу, сказав, что он забрасывает свои планы насчет колледжа как минимум на год. Сказал мне, что не у всех есть жирный сберегательный фонд на обучение, как у меня.

Я была так шокирована, что чуть не пропустила улицу Хемлок. Вылила свой кофе на нас обоих, когда пыталась повернуть.

Мы ругались по поводу колледжа и денег все шесть кварталов, оставшихся до школы, ругались даже из-за дурацкого кофе. И на полдороги по коридору он произнес это. Именно эти слова.

Я все еще видела, как он трясет своей светловолосой головой и по подолу его древней футболки Грин Дей растекается кофе. Я заметила похожее пятно и на своих джинсах.

— Я не понимаю, почему ты не можешь взять заем, как планировал, — сказала я. — Ты словно хочешь меня разозлить.

— Точно не хочу.

— Тогда не бросай мысли о колледже, Менни.

— Твои слова похожи на слоган социальной рекламы.

— Как угодно, я могу даже попытаться спеть веселенькую песенку о преимуществах высшего образования.

Он наконец улыбнулся.

— Я изобью тебя, если ты не закроешь свой рот.

Это была шутка. Тот комментарий был в конце ссоры, не в начале. И все, кто знает хоть что-нибудь о нас, должны это понимать. Менни не обидит меня. Никогда. Он побьет любого другого, кто попытается это сделать.

Мы были друзьями с незапамятных времен. Мы даже встречались какое-то время – ужасная ошибка по нашему общему мнению – во время второго года. Тот, кто это написал, считал это реальной угрозой... Не знаю, может быть, вся эта тетрадка ерунда, много шума из ничего.

Возможно.

Быстрый просмотр страниц показал, что я в этих записях попадаюсь только один раз. Разве что если у меня было больше одной клички. Я поискала еще раз. На этот раз Менни, который по непонятным мне причинам был Л.П.

Его ник я нашла еще три раза. После приставания к Кендис ради секса. Ничего удивительного. И два раза в Октябре.

Первый был 7 октября.

Ай.Би. платит Л.П., чтобы удалить кое-какие записи.

И потом 23 октября.

Л.П. шантажирует Риз, вероятно, из-за исправлений в записях посещаемости.

Из моего рта со свистом вырвался воздух. Я снова перечитала запись. Менни. Шантажирует кого-то. Ну да, конечно.

Мысль казалась настолько безумной, что я засунула тетрадь назад в сумку и закрыла ее. Я снова засмеялась. Только посмотрите на меня. Скрываюсь в своей машине, словно я нашла дневник Чарльза Менсона или еще что похуже. Тот, кто писал этот бред, ошибается. Так отчаянно желает драмы, что превращает каждый случайно подслушанный разговор в заговор. И я чуть не купилась на это.

Я сижу здесь и просматриваю зашифрованные записи ради чего? Мой лучший друг ведет суперсекретную криминальную жизнь? Да ладно. Криминальная жизнь Менни включает разве что кражу Slurpees из Stop and Rob возле его дома и какие-то действительно безвкусные интернет-странички.

Это же не может быть правдой. Или может?

У меня в груди все сжалось. Менни, скажи мне, что ты ни во что не впутался.

Я снова посмотрела на сумку, на тетрадь, спрятанную внутри. Здесь всего две записи, но если о них узнает кто-то еще, все будет серьезно. Боже, я должна выяснить, кто это написал.

По стеклу кто-то постучал, я резко дернулась, ударившись бедром о коробку передач. Я повернулась к окну, и Ник поднял руки, словно показывая, что он не вооружен.

Я опустила окно.

— Разве ты не знаешь, что мерзко подсматривать в окна за девушками?

— Ну, я не совсем подсматривал. Я постучал.

Я сузила глаза, но он выглядел безобидным. Хотя он всегда так выглядит. Он стоял там, волосы были в беспорядке, от его улыбки появлялись ямочки на щеках, он был одет в шорты, словно на улице не было всего пятьдесят пять градусов. Парень настолько олицетворял все американское, что просто должен продавать яблочный пирог.

Он также был огромным. По крайней мере, мне так показалось, когда он наклонился, чтобы лучше меня видеть. Его плечи были такими широкими, что заслуживали собственный почтовый индекс.

— Прости, — сказал он. — Я не хотел тебя напугать, Пайпер, клянусь.

Внезапно я вспомнила его взгляд на себе в коридоре и то, как его друзья смеялись сегодня на поле. Мои инстинкты напряглись, волоски на затылке зашевелились.

— Всего лишь избыток адреналина, я в порядке, — сказала я, мечтая о ветерке и не получив его.

— Ты уверена? — Спросил он.

Я напряглась. От всей этой ситуации возникла куча сценариев, в которых какой-нибудь игрок в футбол собирается поиграть с умной, но грубоватой девушкой.

Но я не грубовата. Скорее я своя в доску. Из тех, что старается избегать таких, как он, определенно. Но дело не в этом. Дело в том, что у него нет никаких поводов со мной разговаривать. Совершенно и все это выглядит очень похожим на подставу.

— Что ты здесь делаешь, — спросила я у него, оглядываясь в поисках его друзей. Или его подружки. Это тот вид ловушек, которые всегда любит расставлять Марлоу.

— А ты разве уже не поняла? – Ник, улыбаясь, склонил голову.

— Нет, не поняла. — Все казалось словно на грани. Напряженным. Как будто в воздухе между нами возникло статическое электричество и, если я двинусь или хотя бы сделаю вдох, меня ударит током.

Он пошевелился первым. Его щеки слегка порозовели, когда он полез в свой карман. Я смотрела, как он вытаскивает оттуда красный кошелек, и поняла, что это не какой-нибудь кошелек. Он мой.

Он передал его мне с очередной идеальной, однобокой улыбкой.

— Хм, ты уронила его на траву.

Точно. Потом я споткнулась и чуть не упала лицом в грязь.

— Ладно, я должен вернуться. — Он посмотрел в сторону школы, я сделала глубокий вдох, в котором ощутила запахи мыла, упавших листьев и парня.

Я знаю, что должна поблагодарить его. Правда, должна. Но я так поражена, что не могу это сделать. Я просто продолжала сидеть, как полная идиотка – слабоумная идиотка, – пока он не ушел.

Глава 3

Тейси поздоровалась со мной у входа в техническую лабораторию в 16:56 на следующий день. Она откинула с глаз свои длинные волнистые волосы.

— Ты не получала вчера после ланча мои сообщения?

— Хм... — Я задумалась, потому что я их получала. Я просто не прочла их. Как бы я ее не любила, но Тейси постоянно на кофеине, а после вчерашней драмы мне был необходим спокойный день.

— У нас произошло чрезвычайное событие, — сказала она.

— Сейчас я здесь, так что за большое дело?

— Пошли, сама увидишь, — сказал Менни.

Я прошла мимо Тейси к компьютеру, за которым он сидел. На первый взгляд ничего нового, наш студенческий сайт с баннером Клервилля сверху и студенческими фотографиями. Но потом я увидела видео там, где обычно показывали наши студенческие новости. Я подошла чуть ближе, пытаясь сфокусироваться на ритмичном движении и зернистом экране. Я не могла понять, что происходит.

А потом я увидела.

Жар опалил мою шею, мозг полностью отключился.

— Хм, это то, что я думаю?

— Если ты думаешь, что это обнаженные люди посреди...

Я подняла руку, чтобы он замолчал:

— Ладно, я именно это и подумала. Почему это на нашем веб-сайте?

Он пожал плечами, а я прошла мимо него к другому компьютеру, где Коннор о чем-то трещал, а рядом с ним сидела Хедли, красивая, несмотря на ее очевидную агонию.

Боковым зрением я все еще могла видеть видео. Пара ног. Непонятно кому принадлежащих. Длинные рыжие волосы.

Кровь по венам потекла так быстро, что я схватилась за спинку стула, прежде чем развернуться. Подальше от экрана.

— На записи Стелла ДюБуа.

Все в классе уставились на меня.

Движение Тейси, быстрое и легкое, заставило меня вспомнить о голодных волках.

— Ты уже знала об этом?

— Да, — сказала я, но потом отмахнулась. — Не о том, что оно здесь, но я слышала о записи.

Менни, Коннор и Тейси казались удивленными. Я подумала, что Хедли слишком расстроена этим, чтобы обращать внимание на что-нибудь другое. Она прикусила нижнюю губу так сильно, что пошла кровь.

Я посмотрела на экран, мой желудок корчился. Я знала, что часть меня хочет это увидеть. Фотограф во мне не мог не заметить странный угол. Это сделано специально. Стелла на видео, но парня на нем нет. Это не похоже на случайность.

Тейси взяла телефон и вышла из класса, а Менни посмотрел на Коннора.

— Как думаешь, ты можешь почистить разрешение? — спросил он.

— Ты понимаешь, что я занят чем-то действительно важным? — ответил Коннор. — Попробуй сам все сделать.

— Моих способностей для этого недостаточно, — протянул Менни. — Но мне бы хотелось понять, кто этот парень. Кажется, что он ужасно осторожничает и держится подальше от камеры, если ты меня понимаешь.

Я придвинулась ближе к нему. Частично потому, что хотела поддержать его, а частично потому, что это казалось менее ужасным, когда я стояла рядом со своим лучшим другом.

Он понизил голос так, чтобы слышала только я.

— Это действительно тебя беспокоит.

— Ты уверен, что не можешь убрать его? — спросила я, делая легкий кивок в сторону экрана. Я знаю, что он ненавидит ковыряться в компьютерах, но у него это хорошо получается.

— Прости, Пи, если бы я только мог. Но ты же знаешь эту школу. К завтрашнему дню это все уже будет устаревшей новостью. Пусть это тебя не пугает.

Я потянула его за толстовку, давая ему понять, что ценю его попытку.

— Дайте мне минуту. Я смогу получить пароль от менеджера паролей, — сказал Коннор. Он с тем же успехом мог бы говорить и на греческом, но я ему доверяла. Коннор, скорее всего, проявит себя в МТИ или еще где-нибудь в этом роде. Но, несмотря на компьютерные таланты, он великолепен и достаточно атлетически сложен, чтобы его приняли в любую из университетских команд. Хотя казалось, что он и его девушка Хедли выше всего этого.

— Не выходит, — проговорил Коннор. — Почему так долго?

Тейси снова открыла дверь, за ней следовала наш технический советник мисс Коллинз.

— Кому-то потребовался пароль? Коннор? — спросила мисс Коллинз, протягивая дрожащей рукой листочек для заметок.

— И что за идиот решил, что у тебя не должно быть этого пароля? — спросил Менни.

— Тот идиот, который знает, что я могу сделать, если он у меня будет, — подмигнув, ответил Коннор.

— Этот идиот – я, — резко ответила мисс Коллинз. — Это может быть и независимый веб-сайт, но на нем хранятся школьные и студенческие фотографии, так что учитель должен соблюдать безопасность.

— У вас это хорошо получается, — сказал Менни. Я хлопнула его по руке.

Мисс Коллинз нахмурилась так сильно, что все ее лицо сморщилось. Ей никогда не удавалось напустить на себя суровый вид, думаю потому, что она была такой молодой. Она брала курсы колледжа в высшей школе, так что была всего на три года старше нас. К тому же она была высокая и тощая – не совсем супермодель, больше похожа на богомола. Со всем этим и плюс ее очевидной привязанностью к Коннору, ей не удавалось вызвать к себе сильное уважение.

— Я рада, что мы нашли вас, — сказала я. Будучи не в силах ничего с собой сделать, мне было ее жаль. Она никогда не будет соответствовать своему возрасту. И если ее подростковое чувство стиля включало лишь ее нынешние юбки в цветочек и мешковатые кардиганы, не думаю, что она легко здесь приживется. Если задуматься, я вообще не понимаю, почему она хочет вернуться.

Мисс Коллинз мне улыбнулась, затем подошла ближе к Коннору. Ее голос, как и ее взгляд, был нацелен только на него.

— Так ты знаешь, как это убрать, Коннор?

— Уже делаю, — ответил Коннор и после нескольких нажатий на кнопки, все было готово.

— Значит, все закончилось? Его больше нет? — спросила Тейси, уперев руки в свои пышные бедра.

Менни обновил свой экран, появилось сообщение об ошибке: «У нас техническая неполадка. Попробуйте зайти чуть позже».

— Его больше нет, — сказала я.

Тейси плюхнулась на стол с таким видом, как будто только что избежала Армагеддона. Но у меня не было ощущения, что все позади. То видео все еще существовало. Нет никаких шансов, что мы были единственными, кто это видел.

— И что теперь? — спросил Менни.

— Теперь школьный совет займется расследованием. До этих пор веб-сайт будет закрыт. Мне очень жаль, — ответила мисс Коллинз. Хотя не было похоже, что ей действительно жаль.

— Тогда удачи им, — произнес Коннор. — Этот файл полностью похоронен, а источник шифруется.

— Это будет похоже на охоту за призраком, — сказала Хедли. Она заговорила впервые и все еще была бледна. Она что, заболевает?

— Это независимый, управляемый студентами сайт, — начала Тейси. — Вы не можете его заблокировать.

Губы мисс Коллинз превратились в жесткую линию.

— Вы используете фотографии и логотипы, которые являются собственностью школы, так что мы определенно можем это делать.

Я дотронулась до плеча Тейси, потому что знала, это ее убьет. Тейси работала над ним каждую свободную минуту на летних каникулах. У нее была вся концепция – сайт для студентов, сделанный студентами. Его закрытие равносильно для нее смерти ее же собаки.

— Как вы думаете, полицию тоже задействуют? — спросила Хедли.

Коннор положил руку ей на колено.

— Хороший вопрос. В смысле Стелла же несовершеннолетняя?

Я вспомнила поздравительную открытку, прикрепленную к ее шкафчику в этом году, чуть раньше.

— Ей восемнадцать.

— И все же, мы не можем быть уверены. Мы не знаем, сколько лет... — мисс Коллинз остановилась, испытывая неловкость, говоря о таинственном партнере Стеллы. — Несмотря ни на что, сайт остается закрытым, и я верю, что вы будете рассматривать это крайне спокойно. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь подумал, что кто-то в этой комнате к этому причастен.

— С чего вдруг нам хотеть, чтобы наш сайт закрыли? — челюсть Менни напряглась. Он злился.

— Я просто не хочу давать кому-нибудь повод показывать пальцем.

— Круто, — сказал Коннор. — Мы ценим вашу осторожность, мисс К.

Она вспыхнула в ответ, затем тихо вышла, оставив нас одних.

Тейси со вздохом посмотрела на потолок.

— Она права. Я делала это для своего резюме в колледж, так что я и правда не хочу рекламировать этот скандал. Мы должны молчать.

— Слишком поздно для молчания, — сказал Коннор.

— Почему ты так говоришь? — спросила Тейси.

— Потому что он умен, — ухмыльнулся Менни. — Это видео было здесь как минимум час.

— И что?

— Ты знаешь, как я ненавижу фразы типа «разлетелось по всему Интернету», но... — Коннор потянулся и развернул свой ноутбук, чтобы мы все увидели экран.

Скриншоты, мгновенные фото, маленькие фрагменты видео – Коннор был прав. Уже поздно останавливать что-либо.

***

Тетрадь лежала на моем столе, а рядом с ней находился блокнот с кодовыми именами и возможными описаниями. Я не планировала проводить свой вечер таким образом. Но запись со Стеллой заставила меня задуматься. Может быть, в тетради есть что-нибудь о парне, который так тщательно прячется или просто о записи. Итак, не оставалось ничего другого, кроме как страницу за страницей получать доказательства о том, сколько же дерьма делают люди.

Я долго думала над тем, чтобы прекратить все это, но ради чего? Это же не какой-нибудь манифест с угрозами. Все это уже произошло – если это вообще происходило.

Мое горло сжалось при мысли о записях насчет Менни. Шантаж. Изменение записей о студентах. Это грозит как минимум исключением. Может быть, криминальным преследованием. Серьезно, Менни слишком умен для этого.

Но потом я также подумала, что он был слишком умен, чтобы подождать до колледжа.

Я могу просто спросить его, но как я могу так с ним поступить? Если бы здесь было мое имя, а Менни прочитал, он бы без вопросов все отрицал. Потому что он мой друг и знает, что я бы не сделала чего-нибудь этакого.

Нет, я не могу обращаться к нему, пока не буду уверена, что это правда. Что означает, мне нужно решить, что в этой идиотской тетрадке реально, а что – нет.

Мои глаза скользили по жуткой однообразной писанине и пачке фотографий с белыми глазами рядом с ней. Я опустила голову, потирая лоб. Мне нужно передохнуть. Меня охватывало чувство мерзости, когда я прикасалась к этим страницам слишком долго. Я раскрыла свой ноутбук и поискала перевод с латыни фразы на обложке.

«Malum Non Vide: ЗЛА не видно».

Немного странно для тетрадки, которая вполне точно нацелена на то, чтобы раскрыть зло. Может быть, это объясняет, почему у фотографий нет глаз? Или это лишь еще одно доказательство того, что написавший это является психом.

Так или иначе, это никак не помогло. Мне нужны имена. Настоящие. Пока у меня их было три.

Затвор – это я.

Ч.И.Ф. – Шейн Хейвуд.

Л.П. – Менни Рейнс.

Инициалы сводили меня с ума. Что, черт возьми, общего у Л.П. с Менни? И почему Шейн удостоился трех букв? Возможно, дело в том, что у него всегда было три буквы в инициалах, исходя из первого и второго имени: Ш.К. Это было странно даже в начальной школе. У Ш.К. ничего общего с ТиДжей или ДжейДи. В этом никогда не будет смы...

Погодите-ка.

Я прикусила губу с внутренней стороны. Инициалы Шейна Ш.К.Х. Его кодовое имя Ч.И.Ф. Она буква наперед. Я перескочила на Менни Рейнс Л.П. – то же самое. Святое дерьмо. Я взломала шифр.

Ухмыляясь, я откинулась в кресле. Со всеми Смитами и Тейлорами в школе все еще предстоит много работы. Но это начало.

Загудел мой телефон, я застонала, как только увидела номер – Тейси. Скорее всего, хочет поговорить о ежегоднике.

Я положила телефон на стол и направилась в ванную, чтобы сначала ополоснуть лицо. День был не слишком удачен. Тушь размазалась под глазами на полдюйма. Я смыла ее и почистила зубы, мысленно подготовившись к чрезвычайно энергичному телефонному разговору. Все звонки Тейси несли в себе определенный уровень напряжения. Я вернулась в комнату и увидела, что мой телефон находится в опасной близости от края стола.

Экран проинформировал, что я пропустила четыре звонка.

— Ты что издеваешься надо мной?

Когда я открыла его, на экране мигало текстовое сообщение. С раздражением я его открыла: «Позвони мне. Это срочно».

Я набрала номер и закатила глаза, хотя Тейси еще даже не успела заговорить.

— Тейси, я, правда, думаю, что тебе нужно уменьшить потребление коф...

Я замолчала, когда услышала, что она плачет. Сильно. У меня возникло плохое предчувствие. Я нервно обошла комнату, пока ждала, когда она заговорит.

— Пайпер... — Она колебалась и прерывисто дышала. — Стелла умерла.

Глава 4

Я не могла бы с точностью повторить все, о чем говорила Тейси. Только фрагменты. Фразы типа «возможно музыка была слишком громкой». Слова типа «несчастный случай» и «железнодорожный путь».

Трагично.

Именно так это назвала Тейси перед тем, как со всхлипами отключилась. Люди часто использовали это слово за четыре дня после того звонка. Со стороны моих родителей были еще потоки сентиментальных фраз и длинные вздохи. Они также постоянно меня обнимали, гладили по волосам, похлопывали по руке. На какое-то время все тихие ссоры между ними были забыты. Похоронены из-за того, что девушка, которую они даже не знали, была мертва.

Мы не пошли на похороны, частную службу провели пасторы ее матери. Я думала, что студенческая поминальная церемония пройдет легче, но сейчас, въезжая на парковку, я уже не была в этом так уверена.

Менни, который сопровождал меня в общественный центр возле нашей школы, припарковался рядом со мной на стоянке, разделяющей два здания.

Он поправил воротничок, выглядя более чем неуютно в уродливом галстуке, без сомнения принадлежащем к скудной коллекции его отца.

— Ты выглядишь мило, — солгала я.

— А у тебя скверный вид.

Это потому что я видела Стеллу перед ее смертью. Я видела ее в коридоре после того, как ее разорвали на кусочки, а я ушла. Я пожала плечами и посмотрела на дорогу, где молодая пара выгуливала двух гламурных собак шелти. Как будто это был обычный день.

— Это все просто ужасно шокирует, правда? — сказал Менни, тишина определенно плохо на него действовала.

— Разве? — я не знала, откуда это пришло. Я думаю, что мне нужно было ответить что-нибудь утвердительное. Но сейчас это слово заставило меня задуматься. — Все действительно в шоке от этого?

— Если под «этим» ты понимаешь то, что Стелла оказалась под поездом, то да. Я думаю, люди удивлены.

— По-моему, они не должны удивляться. То видео с ней разошлось повсюду.

Менни на минуту остановился, но мы припарковались чертовски далеко, и поблизости никого не было. Он наклонился ближе.

— О чем ты говоришь?

Его голос звучал, как предупреждение, но не то чтобы я хотела что-нибудь ему объяснять. Это ужасное слово, очень похожее на «цианид» или «геноцид». Так что я сжала губы и промолчала.

Но Менни было не так легко обмануть.

— Ты думаешь, что она шагнула под поезд специально?

Я резко выдохнула.

— Я не знаю. Я не знаю, что я думаю.

— Тогда говори. Поговори со мной. Ты могла бы сделать именно это в любой день на этой неделе, если бы взяла телефон.

Я прикусила губу, потому что это была правда. Мы немного переписывались, но я просто не была... готова. Я все еще это переваривала. Стелла. Тот ужас в коридоре. Дурацкая тетрадь и то, что я нашла в ней о Менни. Из-за нашей дружбы я не знала, что мне думать. Но я знала, что сейчас не время. И определенно не место.

Но я должна была что-то сказать.

— Я слышала о видео...

— Да, ты говорила в лаборатории. В чем там было дело?

Я тяжело сглотнула, но комок в моем горле не исчезал.

— Народ обсуждал это в коридоре еще до того, как оно попало на сайт. Я думаю, что это задело ее.

— Много девушек сожалеет об этом после того, как это произойдет. Но это не значит, что все хотят покончить с собой.

Я скорчила гримасу.

— Но кто при этом ходит по железнодорожным путям и не смотрит по сторонам? Даже если музыка и играла громко, она должна была услышать. Ты же знаешь, какими громкими могут быть поезда.

— А еще я знаю, каким громким может быть звук в моих наушниках. Черт, такое могло произойти и со мной! В смысле она была расстроена, но Стелла могла с этим справиться. — Он кивнул кому-то, кто проходил мимо нас, и понизил голос до шепота. — Эта девушка не похожа на тех, кого можно довести до самоубийства.

— Я знаю это, я просто... — Я вздохнула, ветер задул волосы мне в лицо, так что я заправила их за уши. — Тебя там не было, Менни. Ты не слышал, что они говорили ей.

— Постой, люди говорили с ней о записи? Когда? — Его голос изменился, стал жестче.

— В коридоре. Это было ужасно. — Слезы появились у меня на глазах — неожиданные и нежеланные. — Я стояла прямо там, Менни. Прямо возле нее. — Я могла... должна была сделать хоть что-то.

Менни вздохнул и крепко меня обнял.

— Черт, Пи, почему ты не позвонила?

— Я должна была то-то сделать, — снова повторила я, потому что не могла избавиться от этой мысли.

Он сжал мою руку.

— Забудь об этом. Ты едва знала Стеллу, так что перестань убиваться. Мы все делаем то, что нужно, чтобы это пережить. Ты не могла знать, что такое случится.

Я ничего не сказала. Может быть то, что я сделала, не было неправильно, но у меня не было ощущения правильности моих поступков. Больше не было.

— Теперь важно лишь то, что мы здесь, — сказал он. — Чтобы проявить уважение.

Я понятия не имела, что это значит «проявить уважение». Как будто мы все должны раскрыть наши эмоциональные кошельки и выложить некую сумму в кассовый аппарат на похоронах. Я отмахнулась от абсурдной мысли, вытерев мокрые ресницы.

— И как насчет того видео? — спросила я.

— Слушай, я знаю, что мертвых нужно уважать и все такое, но ты и я, мы оба знаем, что у Стеллы были свои причуды. Может быть, видео было ее идеей.

— Не нужно, — сказала я, потому что от его слов все внутри меня сжалось – в основном потому, что это была правда. Этот год начался с перешептываний о том, что летом Стелла и Дин лишились девственности. И на этом они не остановились.

Менни снова замолчал. Я чувствовала, что он пытается успокоиться. Это никогда ему не давалось легко, но он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, как далеко я зашла.

— Слушай меня, мне нравилась Стелла. Меня бы здесь не было, если бы это было не так. Но я не собираюсь притворяться, что она была невинной девственницей.

— Нет, не была. Но она также не была эксгибиционисткой. Мы фотографировали ее. — У меня даже есть одна из ее фотографий для ее шкафчика. Думала, что я могла бы поставить ее после службы. — Я просто не могу представить, что она могла согласиться на секс-видео. Серьезно, Менни, а если она об этом не знала?

Он запустил руку в свои волосы.

— Черт, я не знаю. Я не знаю.

Как и я. Слабые звуки музыки, донесшиеся от входных дверей, дали нам знать, что служба началась, так что мы пошли. Но я все равно не могла избавиться от этого вопроса.

***

Восемнадцать минут. Прошло всего лишь восемнадцать минут с момента начала поминальной службы по Стелле, а у меня уже такое чувство, словно прошло два дня. Мероприятие планировалось для студентов, но наши аудитории не настолько большие, поэтому она проходит здесь. Шесть сотен мест, а такое впечатление, как будто они все заполнены.

По обе стороны от меня сидят Тейси и Менни, от показываемого видео она всхлипывает, он зевает, а я так сильно сжимаю сидение, что металлические края царапают мои пальцы.

Наверное, именно так мы должны выражать печаль – грустная музыка и стихи на пригласительной карточке. Но видимо во мне какой-то дефект. Служба вызвала во мне ужасное чувство, покалывание, гусиную кожу, как будто я смотрю шоу. Как будто все это ложь, кроме мамы Стеллы.

Ее собственные рыжие волосы, сейчас седые, заплетены в тугой французский узел, а ее бледные руки сжимают на коленях Библию. У миссис ДюБуа темные, глубоко посаженные глаза, добрые, которые, кажется, пронизывают прихожан. Сегодня они где-то далеко-далеко, как будто что-то ищут в невидимой пустоте внутри нее. Должно быть, она ищет Стеллу, подумала я.

В моей голове опять пронеслась картинка с резко захлопнувшейся дверцей шкафчика, в то время как ее команда по плаванию поднималась на сцену, чтобы соединить руки. Я скорчилась на своем сидении, когда они все проходили мимо фотографии Стеллы и клали цветы возле ее улыбающегося лица. Разве это не иронично? Умерла девушка, а мы срезаем цветы, чтобы они тоже умерли.

Кому-то пришлось дотронуться до плеча миссис ДюБуа, чтобы она тоже встала и положила свой цветок. Она выглядела такой опустошенной и потерянной. Я больше не могла на это смотреть. Я соскользнула со своего стула – я должна уйти отсюда.

— Куда ты идешь? — спросил Менни.

— В уборную, — солгала я.

— Ты уходишь? — спросила Тейси. Она прикоснулась к моему запястью, ее глаза были очень красными. Я не понимала этого. Половина присутствующих здесь девушек даже не знали Стеллу, но почти все они плакали. Кроме меня. — Я пойду с тобой.

— Я в порядке, — сказала я.

— Ты не должна быть одна, — сказала она, но она ошибалась. Мне нужно было остаться одной, потому что я не знала, как сделать все правильно. Кроме того, кажется, с Тейси все в порядке. Но я не знаю, смогу ли я с ней справиться в нынешнем состоянии. Я в отчаянии оглянулась в поисках предлога.

— Я пойду с ней, — произнес Менни.

Я чувствовала, как покраснела до корней волос, когда он провожал меня к выходу. Это нелепо. Мне не пять лет и мы даже не вместе, но ладно.

Я даже близко не пошла в сторону уборной, а Менни не стал спрашивать. Он знал, что это всего лишь жалкое извинение. Так что я ходила взад и вперед мимо доски объявлений с рекламой занятий по йоге, а Менни оперся о стену и постукивал пальцем в такт с музыкой, доносившейся изнутри.

— Почему ты такой расслабленный? — спросила я.

— Это ты у нас завладела рынком нервозности с тех пор, как припарковала свою машину.

— Все это просто странно, понимаешь? Ей всего восемнадцать, Менни. Никто не должен умирать в восемнадцать. Как ты можешь быть таким спокойным?

— Это похороны, Пи. Ты хочешь, чтобы я начал рвать на себе рубашку?

Он прав. Я вздохнула и прижалась спиной к стене. Он подошел и, встав рядом, начал медленно сползать по стене, пока наши плечи не оказались на одном уровне.

— Что со мной не так? — спросила я.

— Как долго мы должны это переживать?

Я знаю, он ждет, что я хлопну его по руке или ударю по его ботинку, или еще что-нибудь в этом духе, и когда я этого не сделала, он вздохнул.

— Она поцеловала меня однажды. В восьмом классе на Дне Рождения у Шейна. У тебя был бронхит.

Я нахмурилась.

— Ты мне никогда не рассказывал.

— Это не было чем-то значимым. Я начал влюбляться в тебя, так что не хотел ничего испортить. Но я никогда никого не целовал серьезно, понимаешь?

Не совсем. Я была слишком удивлена. Менни всегда находился в процессе завоевания какой-нибудь девушки, но в глубине души я привыкла думать, что он, как и все остальные, боится быть отвергнутым.

Он тяжело сглотнул и кивнул.

— В любом случае, парни начинали смеяться надо мной, говорили, что никогда ни с кем меня не видели. Они выводили меня из себя и Стелла...

— Она тебя поцеловала, — сказала я, заполнив пробелы. — Чтобы поставить их на место.

— Нет, потому что благодаря моим девяноста четырем фунтам в восьмом классе я был чертовски горяч, — глядя на меня с улыбкой, проговорил он и на его носу проявились веснушки.

— Это круто, — мне было лучше и хуже одновременно.

Внутри началась новая песня, в этот раз присоединились все. Это было похоже на церковную службу.

— Ты хочешь вернуться? — спросил Менни.

— Нет, — ответила я, при одной лишь мысли об этом мой голос задрожал. — Я хочу повесить ее фотографию.

Он кивнул, а я наблюдала, как он отступает в аудиторию. Его чересчур большой пиджак, скорее всего принадлежавший его отцу, неловко шевелился при каждом шаге, это заставило меня вспомнить его меньше и моложе.

Мой телефон загудел, я выудила его из кармана, ожидая увидеть номер Тейси или моих родителей, желающих убедиться, что со мной все в порядке. Но номер был мне незнаком.

«Ты винишь себя?»

Я прочитала предложение. Потом еще раз. Я видела распахивающийся шкафчик Стеллы, слышала гудок поезда, но все это ненастоящее. Все это происходит у меня в голове. Я заставила себя сделать вдох и выйти на улицу. Сообщение доставлено не на тот номер. Оно не для меня, оно совершенно точно не о Стелле.

И тут появилось новое сообщение.

«Ты сожалеешь о том, что ничего не сделала? А что если ты все еще можешь?»

Я быстро написала ответ.

«Я думаю, вы ошиблись номером».

«Нет, я не ошибся номером, Пайпер».

Глава 5

Я должна войти внутрь. Я получу обморожение, если буду и дальше торчать здесь и пялиться в свой телефон. Но все же.

Я проверила еще раз. Не имело значения, сколько раз я буду смотреть на это сообщение, шесть букв все еще обозначали мое имя. Мои пальцы собирались начать печатать ответное смс, чтобы спросить, кто это, но я колебалась. Я действительно хочу это знать?

Если это шутка, то она не смешная. А если это игра, то я абсолютно уверена, что не смогу победить. Каждое сообщение, которое я отошлю этому придурку, даст именно то, что ему нужно, – реакцию.

Несмотря на это, мне было любопытно. Но в этот раз отказ играть победил любопытство. Я засунула телефон глубже в карман пальто и затрусила в сторону школы.

Здесь находилась пост-мемориальная служба. Если случится что-нибудь наподобие того, как в автомобильной аварии погиб Чейз Тиммонс, то тут можно получить нечто в виде легкой терапии.

Торт? Пирожные? Совет? Или, может быть, вы хотите встать у открытого микрофона и поговорить о своих чувствах?

У главного входа мистер МакКриди нажал кнопку прежде, чем я успела показать ему свой пропуск. Он сонно кивнул мне, я вошла в почти пустынную школу.

Я слышала какой-то слабый шум со стороны спортзала – вероятно приготовления к какой-то жуткой послепохоронной вечеринке, на которой мы должны присутствовать, – но я пошла к лестнице.

В зданиях, подобных этому, тишину можно ощущать. Она оседает в темных закоулках, а в воздухе пахнет старой бумагой. Даже постеры, которые рекламируют все что угодно – от запуска производства на 42-й улице до месячного благотворительного сбора продуктов – дрожали, когда я проходила мимо них.

Я тяжело сглотнула и боролась с чувством, что мне сюда нельзя. Скорее, мне здесь не рады. Это всего лишь нервы. Поминальная служба, жуткие сообщения – это выбило меня из колеи, я знала об этом. И все же, каждый мой шаг отдавался грохотом на покрытых деревянным покрытием полах.

Я поднялась по лестнице к нашему ряду шкафчиков. Они как всегда были идентичны всем остальным шкафчикам в здании, кроме цвета замков. Мой был зеленым, ее – фиолетовым. В моей голове возникла картинка того, как ее пальцы поворачивают этот замок влево и вправо. В ушах все еще звенели те вещи, которые я услышала после.

Я стряхнула тяжелые ощущения, прикрепила фотографию, которую принесла с собой. Стелла держит одну руку возле лица, заправляя прядь своих красивых волос за ухо. В уголках глаз появились легкие морщинки, ее улыбка широкая и искренняя. Она не идеального качества, так как мне пришлось по-быстрому распечатывать ее в аптеке по пути сюда, но и не ужасна.

И это хороший снимок. Честный.

Я осторожно прилепила ее к шкафчику Стеллы. Больше мне здесь нечего делать. Я попыталась убедить себя, что я вообще больше ничего не могу сделать для нее, хотя я и не поверила сама себе.

Услышав шаги, я повернулась и увидела своих друзей, идущих в сторону шкафчиков. Служба, наверное, уже закончилась, раз уж они здесь. Я посмотрела на их лица – Менни, Тейси, Хедли, Коннор – вся команда по подготовке ежегодного альбома. Если не считать мисс Коллинз. И что грустно, никто и не считает.

— Привет, — поздоровалась я.

— Она прекрасна, — сказала Тейси, кивая на фотографию.

У нее были покрасневшие глаза, но в остальном она выглядела как привычная Тейси – профессиональная, собранная и очень озабоченная своими широкими бедрами. Сейчас она потуже стягивала свой жакет, пытаясь скрыть самые выделяющиеся части тела.

Хедли одобрительно посмотрела на фотографию, переплетя пальцы с Коннором.

— Спасибо, что делаешь это.

Я пожала плечами.

— Вообще-то это был снимок Менни.

— Иногда у него получаются приличные вещи, — подмигнув, сказала Тейси.

Менни закатил глаза.

— Ладно, пошли, возьмем закуски.

— И дрянной пунш. — Я вздохнула, взяла его под руку, мы пошли в кафетерий.

Через десять минут, держа в руке банан и стаканчик со Спрайтом – модифицированная версия дрянного пунша – я рассматривала памятную книгу, которую подписали Гаррисон и миссис Бренсон.

За столами сидели студенты. Я заметила Тейта, сидящего за столиком у окна, бледного и с пустым взглядом. Ник сидел рядом с ним, ослабив свой галстук. Он поминутно бросал взгляды на Тейта, а пироги на их тарелках остались нетронутыми. Склонив голову, я заметила следы крови на руке Ника. Кто-то, сидевший между ними, вытирал глаза.

Нет. Не кто-то. Марлоу. Как я могла забыть?

Перед глазами пронеслось воспоминание. Тяжелый удар между лопатками. Мои коленки ударяются о бетон. И маленькая девочка воркующим голосом призывающая учителей прийти быстрее, потому что «Пайпер ударилась».

Так продолжалось неделю, снова и снова. Наконец, я обрела голос, но на защиту Марлоу встала Кристен, которая сказала учителям, что никто меня не толкал. Но это было лишь началом.

Я отвернулась и воспоминания исчезли.

Коннор и Хедли сели напротив нас, я улыбнулась им, благодарная за то, что они блокируют обзор. Их нужно снимать для журналов – так мило они выглядят вместе. Коннор темноволосый и худой, и Хедли, похожая на фарфоровую куколку со слоновой кожей и огромными карими глазами.

— Итак, как у всех дела? — спросила Хедли с грустной улыбкой.

Я начала чистить свой банан, надеясь, что Тейси возьмет ответ на себя. Что она и сделала, сдвинувшись чуть вперед на своем сидении.

— Я считаю, что мы должны обсудить памятный выпуск.

— О, — с грустью сказала Хедли, опустив глаза на апельсин, который она чистила. — Кажется, еще слишком рано.

— Пока все еще свежо в нашей памяти. Мы можем опросить людей, собрать фотографии у ее друзей.

— Нет. — Это сказал Менни. Мы все замерли от удивления. — Ты не станешь делать из нее очередной проект. Я не согласен с этим.

Я поерзала на своем стуле и попыталась поискать подходящие слова. Теперь все смотрели на меня, потому что обычно я являлась сдерживающим элементом, который смягчал его язвительные комментарии и уговаривал его быть более рассудительным. Вот только в этот раз я тоже ничего не могла придумать.

— Я согласна. Еще слишком рано. И потом, — я встала, потому что не могла больше заставить себя вести беседы, — мне нужно забрать свои заметки из шкафчика и идти домой. У меня куча работы.

— Мы можем сделать выпуск позже, — сказала Тейси. — Когда тебе станет лучше. Я клянусь, что не хочу сделать из этого сенсацию или еще что-нибудь в этом роде.

— Ну да, — сказал Менни, при этом он не выглядел убежденным.

Я попыталась улыбнуться ей, попытка оказалась жалкой.

— Все в порядке. Я просто должна идти. Мне нужно сделать тот реферат.

Это была правда. Но не причина моего ухода. Я была на полпути в коридоре, когда загудел мой телефон. Тот же номер, что и раньше.

«Я знаю, ты хотела ей помочь. Ты все еще можешь».

Изнутри поднимались горячие слезы. Я вызвала клавиатуру телефона.

«Кто это?»

«Я не могу тебе сказать, но я могу дать тебе шанс сделать все правильно для Стеллы».

«Перестань мне писать. Я не заинтересована».

«Не притворяйся, что не знаешь, что здесь происходит. Я знаю, ты видела, что с ней случилось».

«Слишком поздно помогать ей».

«Это не значит, что они могут уйти, не заплатив».

Это сообщение было другим. Частично выговор, а частично... приглашение? Слова проходили через меня полные холодного обещания. Я хотела спросить, что он имеет в виду. И я хотела знать, кто он.

Они видели меня в коридоре в тот день. Это очевидно, но это также сужает круг до практически всех в этой школе. Так почему пишут мне, а не кому-нибудь другому?

«Не притворяйся, что не знаешь, что здесь происходит».

В моей голове всплыла тетрадь с ровными буквами и разлинованными страницами. По моим рукам побежали мурашки. Тетрадь. Кто бы мне ни писал, должно быть, видел ее у меня. Я листала ее в классе и на парковке, так что кто угодно мог заметить.

Но это был не кто угодно. Это был кто-то, кто знал, что внутри той тетради. Кто-то, кто читал ее. Может быть, даже человек, который написал ее.

Сформулировав наконец свой ответ, я вытащила телефон.

«Все дело в тетради, я права?»

После этого возникла долгая пауза. Хорошо. На этот раз не только меня выбили из колеи.

«Может быть. Это имеет значение?»

Бинго. Теперь я знаю, кто это. Вроде как.

«Твой маленький дневник сумасшедшего не может помочь Стелле. Или еще кому-нибудь».

«Может, и нет, но мы можем. Пришли мне имя. Помоги мне заставить кого-нибудь заплатить».

От этих слов у меня по спине пробежал холодок. Я бы не смогла с точностью сказать, что именно я чувствовала – искушение или тревогу. Так или иначе, я определенно уверена, что этот разговор – плохая идея, так что я спрятала телефон в карман и рванула по лестнице к своему шкафчику.

Я остановилась, когда увидела Тейта и Ника, стоящих перед фотографией Стеллы. Мой желудок сжался, угрожая выбросить наружу весь мой завтрак. Они стояли спиной ко мне, так что я нырнула в альков двери одного из классов, стараясь не шуршать кроссовками. С сердцем, бьющимся мне в ребра, я скрылась в темноте.

Тейт стоял ближе к шкафчику Стеллы. Даже со своего места я видела, как напряжены его плечи под рубашкой. Но выглядел он так, словно вот-вот готов стукнуть по шкафчику. Или по Нику.

Он сходит с ума из-за ее смерти? На прошлой неделе казалось, что он был бы счастлив лично ее прикончить.

Ник продолжал наблюдать за ним, его волосы были убраны с глаз в чуть более приличной версии его обычного беспорядка. Наконец, он положил руку на плечо Тейта, которую тот быстро сбросил и посмотрел таким взглядом, который можно было бы перевести, как «иди нафиг».

— Не нужно, — сказал Тейт. Затем он повернулся и пошел в мою сторону.

Так, я спалилась. Я выскользнула из алькова так, чтобы не показалось, что я прячусь. Когда Тейт подошел ближе, все мое тело напряглось. Я заставила себя посмотреть на него. Может быть, это напомнит ему, что я была здесь, когда он набросился на нее в этом коридоре, и слышала каждое ужасное его слово.

Я вздернула подбородок, он на миг заколебался. Я хотела что-нибудь сделать, что угодно. Но не сделала. Я смотрела, как он проходит мимо, пока все слова, которые он говорил в тот день, сжигали меня изнутри.

Вместе с Тейтом исчезло и напряжение. Когда он ушел, я сползла по стене. Слишком много, чтобы я могла выдержать. Послышалось шарканье ног Ника по полу, и я повернулась на звук. Я продолжила путь к своему шкафчику, хотя меня больше не заботила дурацкая флешка.

Я открыла свой шкафчик, схватила то, что мне было нужно, съежившись от скрипа металлической двери. Все казалось слишком громким, но Ник полностью игнорировал меня – его взгляд был сфокусирован на фотографии Стеллы.

Может быть, мне нужно что-то сказать. Мы не можем просто стоять и притворяться, что не видим друг друга. Или можем?

Он определенно не был в нужном настроении для разговора. Но я не хотела уходить. Я чувствовала... что что-то не законченно. Я продолжала пялиться на дверь своего шкафчика, мои руки вспотели при мысли о все-это-так-печально-насчет-Стеллы в разговоре с Ником Паттерсоном.

— Ты видел Тейта? — голос Джексона прогремел в конце коридора, заставив меня подпрыгнуть.

— Он ушел, — сказал Ник. Голос прозвучал устало.

— Он все еще бесится? — смех Джексона заставил меня подумать о темных, скользких вещах. Я не горела желанием находиться рядом с этим парнем, но когда я повернулась, чтобы уйти, он оказался на моем пути.

Ник громко выдохнул.

— Все расстроены, чувак.

— Только не я, — Джексон пожал плечами. — Не смотри на меня так. То, что ее нет, ничего не меняет.

Они говорили так, словно меня даже не было рядом. Я, как обои, для таких парней. Невидимка. Но сегодня я была не согласна с этим. Если они хотят поболтать о Стелле, они могут поговорить и со мной тоже. Я оперлась о свой шкафчик и посмотрела на Джексона, но он едва удостоил меня взглядом.

— Я не пытаюсь быть засранцем, но она не была значимым человеком. — Он повернулся ко мне. — Она не была хорошей девочкой, как ты, Пайпер.

Приятные слова, сказанные острым, как лезвие, тоном.

— Вау, — отозвалась я, поднимая бровь.

Он выпятил грудь и его взгляд стал жестким.

— Какие-то проблемы, девочка с картинки?

Ник сделал шаг по направлению ко мне.

— Оставь ее в покое, Джексон.

Ну, уж нет, черт побери. Я протиснулась мимо него.

— Мне не нужен спаситель, спасибо.

— Ты слышал ее, — сказал Джексон. — Она большая девочка. Она справится с правдой.

Я проглотила свое раздражение и, возможно, немного страха тоже. Джексон продолжал стоять, вены на его шее напряглись. Затем, холодно усмехнувшись мне, он развернулся к Нику.

— Слушай, я ходил на поминальную службу. Положил цветок и зажег чертову свечу, но это все. Теперь я двигаюсь дальше.

Двигаюсь дальше? Он все это начал! Невероятно. Этот козел определенно даже не чувствует никаких сожалений по поводу того дня. Хотя что я ожидала? Раскаяния? Слез? Джексон Пирс не из тех парней, которые учатся на своих ошибках.

Я протиснулась между ними. Ник прикоснулся ко мне, когда я проходила мимо, длинные, мозолистые пальцы осторожно обхватили мое запястье.

— Пайпер, — произнес он.

Я развернулась, чтобы сказать ему что-нибудь обидное, но он выглядел так, словно чувствует в точности то же самое, что и я. И его взгляд был таким тяжелым, как будто он хотел что-то сказать мне. Но я не хотела ничего слышать, как и не хотела, чтобы он смотрел на меня. Я не хотела, чтобы он видел все, что я чувствую.

Мне намного легче, когда у меня есть моя камера, когда меня и остальной мир разделяет объектив.

— Я должна идти, — сказала я, но он не отпустил меня, а я не могла перестать смотреть ему в глаза.

Джексон тихо присвистнул.

— Эй, я не то чтобы осуждаю, но если это увидит Марлоу, она будет в ярости.

Меня как будто швырнули в бассейн в октябре месяце. Ник отпустил мою руку и повернулся к Джексону, я начала удаляться от них, а в моих ушах в это время стучала кровь.

— Тебе стоит научиться держать свой язык за зубами. — Голос Ника был низким и опасным.

— Не стоит так нервничать, — проговорил Джексон. — Если ты хочешь поиграть на стороне, я полностью поддерживаю.

Я пошла быстрее, желая убраться как можно дальше от этого коридора и от них обоих. Мое сердце бешено билось, как будто я только что участвовала в забеге. Я завернула за угол и постаралась отдышаться и собраться с силами.

— В чем твоя проблема, чувак? — спросил Ник, очевидно, предположив, что я уже далеко ушла. — Секс здесь абсолютно не причем. Видно, что она была расстроена!

— Моя проблема? — фыркнул Джексон. — Посмотри на себя, Ники! Одна глупая шлюха покончила с собой, и теперь ты озаботился проблемами всех женщин!

Я задержала дыхание, потому что, несмотря ни на что, меня все еще можно было шокировать. Мои ноги шевельнулись. Я не знаю как, но они понесли меня к ближайшей уборной. В дальней раковине капала вода, через окна позади зеркал в комнату проникал молочный солнечный зимний свет. Я оперлась о стену и в зеркале напротив увидела отражение, на которое едва могла смотреть.

Как я могу помочь с голодающими детьми в Гане или засильем наркотиков в Мексике, если я не могу справиться с семнадцатилетним придурком в коридоре собственной школы? Девушка, которой я хотела стать, должна быть сильнее этого. Эта девушка будет твердо стоять на земле и, может быть, даже скажет что-нибудь в ответ. Она определенно не будет прятаться в чертовой уборной.

Я вздернула подбородок и осмелилась взглянуть на себя одним глазком. Потому что если я хочу увидеть правду в этом мире, я не могу быть девушкой, которая прячется.

«Пришли мне имя. Помоги мне заставить кого-нибудь заплатить».

Я вытащила из заднего кармана свой телефон и медленно напечатала буквы.

«Джексон Пирс».

На какой-то миг я заколебалась, мой палец завис над кнопкой «Отослать». Я смотрела на экран. Я могу удалить это сообщение и забыть о том, что сказал Джексон.

Я нажала «Отослать».

Глава 6

Мертвые листья шуршали под моими ногами, пока я рассматривала дуб позади футбольного поля. Мне не нужно было проверять свой телефон, чтобы узнать, что я опоздала. Звуки труб и запах сладкой ваты сказали мне, что игра уже скоро начнется.

Мне было плевать. Последние два дня я подпрыгивала каждый раз, когда звонил телефон и, пялясь на тетрадь ночь за ночью, бралась за телефон, чтобы набрать Менни и откладывала его.

Сообщений больше не было. Часть меня думала, что все закончилось, что кто бы там ни стоял за жуткими «Отомсти за Стеллу» сообщениями, хорошенько над ними поразмыслил. На этом все закончится. Должно.

Вот только я не могла перестать размышлять над тем, кто бы это мог быть.

Я попыталась провести поиск по номеру телефона, но это никуда меня не привело. Телефон, скорее всего, был одноразовым. А так как я была уверена, что такие телефоны может купить любой в первом попавшемся чертовом магазине в Среднем Западе¹, это был тупик.

Что снова возвращало меня к тетради. Я раздумывала над записями и могла бы поспорить на деньги, что их писал один и тот же человек, что и смс. Он знает, что она у меня, – я не могла представить, что здесь может быть задействован кто-то еще. Но, кроме странного почерка, в ней больше не было ничего особенного.

Был еще заголовок на латыни, но у нас существует два отдельных класса, и, судя по тому, что сказала Хедли, первогодки не прошли дальше того, что вы бы могли сделать с помощью гугла. Из тех, кого она упоминала в своей группе, никто особо не выделялся. Хедли, возможно, смогла бы предложить пару подозреваемых, но тогда мне придется сказать ей о тетради. А я не собиралась этого делать.

У нее от этого начнутся кошмары. Или еще хуже – она может узнать о Менни. Я не хочу, чтобы она плохо о нем думала, даже если это неправда.

О чем я могу узнать, если спрошу у него?

Меня передернуло, потому что я, правда, не могу дальше откладывать этот разговор. Хотя он сейчас даже едва ли отвечает на сообщения, а об этом мне определенно нужно поговорить с ним лично.

Но не прямо сейчас. Прямо сейчас я могу позволить себе подумать об этом свете. В ноябре это редкость – закат, от которого все становится медового цвета. Свет, подобный этому, не может ждать, как и я.

Я поправила шейный ремешок и подняла камеру. Солнце висело низко в небе чуть выше здания школы. Мой телефон загудел, я уверена, что это Тейси с напоминанием о времени и вопросом, где меня черти носят. В данный момент со своей камерой я чувствовала, что с моих глаз наконец-то спала пелена. Сейчас я видела мир лучше.

Я сделала несколько снимков, прежде чем перейти на широкоугольный объектив. Группа начала свою первую разминку на поле. Все еще есть время. Я сфокусировалась на линии деревьев позади стадиона. Я сделала несколько кадров с кронами, прежде чем заняться стволами. На этих деревьях вырезаны сотни инициалов, шрамы, оставленные на коре карманными ножами и шариковыми ручками – сердца с заявлениями о вечной любви.

Я бы не сказала, что это имеет какое-то значение. Имена моих родителей тоже есть на этом дереве, но не похоже на то, что они останутся вместе навсегда. И все равно это вроде как прекрасно.

— Разве ты не должна сейчас быть с командой?

Я повернулась и сделала несколько снимков Тейси. Она одна из самых фотогеничных девушек, которых я знаю. Она всегда спорит со мной насчет этого, потому что она слишком сходит с ума из-за размера своих джинсов и окружности талии, чтобы заметить, что свет всегда ложится на ее лице именно там, где и должен быть.

Она кивнула, уткнувшись в свой вечный телефон, затем опустила его на дюйм, показывая прищуренные глаза.

— Я серьезно, Пайпер!

— Я знаю, что серьезно, с тобой по-другому не бывает.

— Может, прекратишь вести себя, как художник, и пойдешь со мной?

Я вздохнула, но последовала за ней, натянув свои перчатки без пальцев, которых было достаточно, чтобы бороться с морозом и ощущать тепло закатного солнца. Если мои пальцы будут закрыты, я не смогу делать снимки.

— Нам нужно сделать несколько хороших снимков в новой униформе, так что не бойся подходить ближе.

Я ухмыльнулась.

— А я когда-нибудь боялась?

Она одобрительно хмыкнула.

— О, я смотрела твои фотографии с баскетбола. Они великолепны.

— Да уж, ничто так не кричит об «искусстве», как снимки подмышек и размытой сетки.

— Это ежегодный альбом. Всем нравится наличие в нем подобной чуши. В следующем году ты будешь в каком-нибудь колледже искусств и там сможешь снимать все, что пожелаешь. А теперь скажи правду: эти джинсы сидят свободнее? Я сбросила пять фунтов.

— Ты выглядишь классно, несмотря на то, есть у тебя эти пять фунтов или нет.

Я шла с ней по асфальтированной дорожке к входу на стадион. У прилавка гудел народ, выстроившись за горячим шоколадом, попкорном и сладкой ватой, которую делали прямо на месте. Я с тоской на нее посмотрела, но Тейси отрицательно покачала головой.

— Никаких шансов, Вудс. Нам нужно снять команду. Убедись, что ты снимешь шляпы...

Я резко остановилась и заставила ее повернуться ко мне.

— Я надеялась избежать шляп.

— Не стоит. Школьный совет выложил за эти шляпы серьезные деньги.

— На них же перья, Тейси. Перья.

— Это всего лишь работа, хорошо? Служба патентов хочет увидеть страницу с новой униформой, они выдали кучу денег наличными на печать ежегодника...

— Значит, мы должны продать свою душу, чтобы осчастливить их?

Тейси вздохнула, потянув себя за волосы.

— Слушай, я понимаю, что это не работа твоей мечты. Я знаю, что в этом нет ничего артистичного.

Я почувствовала вину. Я, правда, не мечтала об этом, но это ее мечта. Она живет ради подобных вещей.

— Хорошо, — сказала я. — Серьезно. Я сниму шляпы. Я даже согласна на половину объема. Бархат и перья будут повсюду.

Она снова посмотрела в свой телефон, на ее плечо упал длинный локон.

— Идеально. Теперь я должна найти Менни. Он не отвечает на мои сообщения.

Я махнула ей рукой и скользнула в тихое пространство под трибунами. Здесь был коридор, который вел к раздевалке и складу. Скоро он будет кишеть игроками и чирлидершами, но в данный момент здесь было почти пусто. Так что я воспользовалась преимуществом и сделала несколько снимков кирпичной стены и игрока, болтающего по телефону и одетого в униформу лишь наполовину.

Мой телефон подал сигнал о новом сообщении. Я выудила его свободной рукой и открыла.

«Джексон пойдет ко дну во вторник утром. Захвати камеру и приходи пораньше».

Мои пальцы стали ледяными, но сообщение продолжало гореть так же ярко, как и обещание в написанной фразе.

— Фотографируешь шкафы со снаряжением?

Я подпрыгнула и выронила телефон. Его поймали прежде, чем он успел упасть на землю.

— Спасение твоих вещей может стать моими суперспособностями, — произнес Ник.

Мне стоило улыбнуться, но я не смогла. Потому что смс все еще было видно на экране, Ник мог его увидеть.

***

Его улыбка стала нерешительна. И я уверена, что это частично из-за стресса, который стянул мое лицо, как тиски. Я приказала себе улыбнуться, но это была слабая попытка. В основном я пыталась послать ему мысленные сообщения. Не смотри на мой телефон. Не. Смотри.

— Хм, держи, — произнес он, без инцидентов протягивая мне телефон.

Чертовски близко.

Я потянулась за ним, моя рука накрыла экран. Пальцы задели его ладонь, когда я забирала телефон. Я отметила это ощущение – ощущение его – сильнее, чем должно было. Ник прочистил горло и выглядел так же неловко, как я себя чувствовала.

— Итак, что ты фотографировала?

— Хм?

Он указал пальцем на стену стадиона, переминаясь с ноги на ногу.

— Я видел тебя здесь раньше. Ты фотографировала деревья... или что-то другое.

Я заставила себя выскользнуть из тумана в реальный мир, где я знала, как формируются слова. И даже целые предложения.

— Прости, — я почесала затылок. — Да я просто валяла дурака.

— Ты собираешься изучать фотографию в колледже?

— Ага. А ты?

— Компьютерные науки, вероятно. Ты ездила в какие-нибудь колледжи летом?

Я открыла рот, чтобы ответить, затем захлопнула его.

Что, черт подери, здесь творится? Почему Ник Патерсон стоит здесь в своем спортивном костюме и болтает со мной о колледже? И почему я все еще здесь? Поскольку зависать возле трибун и болтать с игроками не совсем то, чем я обычно занимаюсь.

— Тебе не слишком нравится разговаривать со мной, правда? — Он смотрел прямо мне в глаза, стоял, расслабив плечи, и говорил ровным голосом.

Я же чувствовала себя кроликом, пытающимся увернуться от газонокосилки.

— Нет. Да. Я... — Я остановилась, чувствуя, что мои щеки краснеют, когда я смотрю на него. — Почему ты так подумал?

Я ожидала, что он пожмет плечами или отмахнется. Сменит тему. Парни ведь всегда так поступают?

— Для начала ты слишком много смотришь на меня.

Слишком много, чтобы не обращать на это внимания.

— Я не... — Но да, я это делала. Я прямо сейчас пялюсь на него. Я закусила губу и со смехом убрала из глаз лазерные лучи. — Это не специально, клянусь.

— А мне почему-то кажется, что здесь есть какая-то причина, а?

Я пожала плечами.

— Я думаю, что не понимаю этого.

— Не понимаешь чего? — спросил он.

— Почему ты внезапно так захотел помочь и стал таким заинтересованным и общительным.

— А это проблема? — спросил он.

— Так как до этой недели ты определенно не замечал меня, то это слегка странно.

— На твоем месте я бы не стал спорить на этот счет, — ответил он с шутливым блеском в глазах.

Я тряхнула головой, чтобы забыть о его комментариях и ямочках.

— Ладно, хорошо. Так что? В чем причина?

— Я не понимаю, зачем ты ищешь здесь причину. — Он улыбнулся, я ощутила это каждой частичкой своего тела. Не только его улыбку – всего его: линию плеч, размер рук, чистый запах мыла, исходящий от него. Ник подошел чуть ближе, его бутсы зашуршали на цементе. Я сделала один резкий вдох. Потом еще один.

Он флиртует со мной.

Стоп... он же не одинок.

Он неодинокий игрок в футбол. Он встречается с девушкой, которая годами наслаждалась моими страданиями. И что еще важнее, он дружит с Джексоном Пирсом и Тейтом Донованом. Он стоял в том коридоре и позволял им рвать Стеллу на кусочки.

Боже мой, так вот почему он со мной разговаривает? Чтобы их защитить?

Я почувствовала, как кровь отлила от лица, и посмотрела на него.

— Это из-за Стеллы?

— Прости? — недоуменно спросил он.

— Стелла, — повторила я, хотя звук ее имени был для меня словно кусок угля, застрявший в горле. — Тем утром в коридоре. Ты был там с Джексоном и Тейтом. Ты начал разговаривать со мной после этого.

Он нахмурился.

— Я начал разговаривать с тобой после того, как нашел на траве твой кошелек. Я понятия не имел, что тот день...

— А что ты думал, что она просто не обратит на это внимания?

— Я не знаю, что я думал. Для меня все это было новостью. Они даже не сказали мне о видео.

— Но они же твои друзья. Твои лучшие друзья, ведь так?

Такие друзья, которых ты стал бы защищать.

Я не стала произносить вслух последнюю часть, но он, должно быть, увидел это, потому что покачал головой.

— Тот день не имеет ничего общего с тем, почему я здесь. Слушай, я знаю, что тогда все было кошмаром. Все превратилось в бардак еще до этого дня, еще до появления записи.

— Ладно, тогда я думаю, что для них совершенно нормально терроризировать Стеллу за день до того, как она попала под поезд.

Он побелел. Это как наблюдать за облаком, проходящим мимо солнца.

— Никто из нас не хотел – всем из нас плохо после этого. Ты должна это знать.

Я завелась и придвинулась к нему ближе, сжав кулаки.

— Единственное, что я знаю, это то, что ты сейчас стоишь здесь, опасно приближаясь к тому, чтобы их защищать.

Взгляд Ника метнулся мне за плечо. Я оглянулась и увидела, как группа десятиклассников с интересом наблюдает за нами. Они заметили нас и продолжили двигаться, но я не пропустила их смех и то, как сжалась челюсть Ника.

Я кивнула и опустила глаза на свои ноги, мои неуклюжие сапоги напротив его грязных бутс. Пространство между нами было похоже на каньон. Мы были по разные стороны мира. Всегда были. Наверное, и всегда будем.

— Хотел бы я изменить тот день, — сказал он. — Наверное, как и ты. Но мы не можем.

Да, может, и нет. Но во вторник утром что-то изменится. И я не могла дождаться, чтобы это увидеть.

— Ник?

Мы оба повернулись на новый голос, донесшийся со стороны раздевалки. В проходе стояла Марлоу и не одна. С ней был Джексон.

Прежде чем уйти, Ник посмотрел на меня чуть дольше, чем было необходимо.

— Эй, — сказал он Марлоу. — Прости, я запутался.

Она потянулась к его руке, когда он приблизился, я наблюдала, как переплелись их пальцы. Я наблюдала за этим с интересом, потому что здесь не было на что смотреть. Не совсем.

Он что-то тихо пробормотал, слишком тихо, чтобы я услышала. Что-то, что заставило меня подумать о многих подобных моментах, красивые глаза смотрят на меня, расщепляя меня на кусочки.

Ник покачал головой и вошел в раздевалку. А Марлоу направилась к своему обычному месту на трибунах, как послушная подружка. Джексон остался стоять, наблюдая за мной угольно-черными глазами.

Я вздернула подбородок и отказывалась двигаться с места, пока он не скрылся в раздевалке. После мое сердце еще долго стучало, как барабан.

Кто-то прикоснулся к моей руке. Я дернулась так сильно, что мои зубы заскрежетали.

— Эй, потише! — сказал Менни. — Что с тобой не так?

Я все еще не могла разжать руки и кивнула в том направлении, куда они ушли.

— Джексон Пирс.

Менни нахмурился.

— Урод. Он тебе что-нибудь сказал?

— Нет. Забудь. Я просто злюсь.

— Значит, все как обычно?

От этого вопроса я засмеялась и продела свою руку под его.

— Тебе повезло, что ты забавный.

— Серьезно, с тобой все в порядке?

Я отмахнулась.

— Все хорошо. Правда.

— Потому что я побью его, если ты попросишь. Даже если ты просто намекнешь.

Менни не смог бы даже прикоснуться к Джексону, но я любила его за то, что он изъявил хотя бы желание. Я посмотрела на него – знакомые карие глаза, веснушчатый нос, на котором появлялись морщинки, когда он смеялся. Он мой лучший друг. Больше никаких оправданий. Я должна поговорить с ним об этой тетради – услышать его точку зрения на все это.

Он заслуживает этого от меня.

— Что ты делаешь завтра вечером? — спросила я.

— Суббота? Клянчу у тебя еду, если готовит твоя мама.

— Хорошо, — сказала я. — Мне нужно узнать твое мнение насчет кое-чего.