Зашифрованное сердце

Глава 5

Гонконг не похож на другие города мира. Там нет тихих улочек, которыми гордятся многие города Европы. Весь облик этого мегаполиса стремится в будущее, стараясь воплотить самые смелые фантазии современных архитекторов. Множество живописных парков и тропические джунгли прилежащих островов контрастируют с холодом и жесткостью сверкающих на солнце небоскребов. Ночью с высоты птичьего полета яркий частокол светящихся башен, составленных из горящих, словно пикселей, окон, напоминает ряды гигантских компьютерных серверов, опутанных проводами автострад и эстакад.

Кажется, что среди высоток и серпантинов улиц и дорог нет места человеку. Однако на маленьком пятачке между горами и морем, в царстве немыслимых сооружений, хаоса неоновых огней живут более семи миллионов человек.

В одном из небоскребов на пятьдесят третьем этаже располагалась редакция журнала «Азиатские финансы». Она занимала несколько комнат, похожих одна на другую, как две капли воды: компьютерные столы, рабочие кресла, а также книжный шкаф и шкаф-купе для одежды. Огромные, от пола до потолка окна прикрывали белые жалюзи. Уют помещению придавали металлические светильники-прожектора и торшер, стоящий возле небольшого кожаного дивана. Немного более обжитыми выглядели кабинет директора агентства и его приемная. Лишь невысокая китайская ваза с искусственной зеленью, стоящая возле дивана из светлой кожи, да репродукции китайских картин на стенах придавали ему индивидуальность.

Редакция насчитывала десяток сотрудников различных национальностей. Стив Мартинез и Кристиан Макговерн были американцами. Дзин Джао и Виолетта Ли приехали из Пекина, Хонг Ким из Кореи, Айна Мешхед из Ирака, а Стелла Лэй родилась в Гонконге, но выросла на Тайване и только недавно начала работать в компании. Каждый из них вел определенные направления и готовил материалы для еженедельного издания, посвященного динамике рынка и инвестиций в паназиатском регионе. Постоянные командировки и встречи с представителями финансового сектора не позволяли всей команде часто видеть друг друга в офисе. Только Айна Мешхед оставалась на месте, выполняя роль секретаря директора, координатора поездок и офисного менеджера.

В середине сентября случился тот редкий момент, когда в офисе собрались все. Обсуждали событие, произошедшее в Нью-Йорке в прошлый вторник. Ради этой встречи сотруднице Виолетте Ли пришлось отложить отпуск, а Кристиан Макговерн спешно возвратился из командировки в Таиланд.

В тот день поздно вечером Стелле Лэй позвонила Мешхед.

– Включай скорее телевизор! – испуганно крикнула она.

– Что случилось? – взволнованно спросила Стелла.

– Как? Ты ничего не слышала?

– Да что в конце концов произошло? – не дождавшись ответа, Стелла вскочила, кинулась к столу, схватила пульт и включила телевизор. На экране появилась панорама Нью-Йорка. Внимание камеры сосредоточилось на башнях Всемирного торгового центра. Они обе горели, и от них, как от пароходных труб, тянулись клубы черного дыма. Внезапно одна из башен начала рушиться, с каждой секундой становясь все короче и короче, пока наконец совсем не исчезла в клубах густой пыли.

– Ужас какой! – прозвучал голос подруги в трубке.

– В Южной башне у нашей Хонг запланировано интервью с инвестором! – едва не заплакала Стелла. – У них прямо сейчас должна быть встреча!

– Верно! Подожди минуту, я попробую ей позвонить. – Мешхед отключила сотовый телефон и набрала номер коллеги. Ей никто не ответил, сколько бы она ни пыталась дозвониться.

Только спустя несколько дней коллеги узнали, что Хонг чудом осталась жива. Мало того, она сумела по горячим следам подготовить репортаж о тех трагических событиях и отправила его в редакцию по факсу.

Айна, не вставая с офисного кресла, подкатилась к столу, на котором стоял факс. Она довольно бесцеремонно отодвинула коллег и взялась за краешек листа с текстом, давая понять, что материал будет читать именно она. Но никто и не возражал.

«Утреннее солнце припекало плечи, а свежий ветер развевал волосы, норовя бросить их в лицо. Несколько линий проволочного забора отделяли меня от сизой бездны, от края смотровой площадки на Южной башне Всемирного торгового центра. Внизу стрекотал экскурсионный вертолет, и сквозь размытый круг лопастей можно было увидеть его черное тело.

Я всегда боялась высоты, и, глядя в безбрежную даль Нью-Йорка, коварный страх вынуждал меня крепко держаться за никелированные поручни ограждения. Даже ощущая под ногами стальную незыблемость небоскреба, я не могла справиться с робостью. Посмотрев на часы, я направилась к выходу, не желая больше волновать себя острыми ощущениями.

Через полчаса состоится моя встреча с солидным инвестором, который любезно согласился ответить на некоторые вопросы. Во Всемирный торговый центр я приехала заранее и в оставшееся до интервью время решила порадовать себя короткой экскурсией по Южной башне. Огромный лифт с большой скоростью – так что захватило дух – вместе с толпой людей сначала вознес меня на самый верх, а теперь, после прогулки на свежем воздухе, мне предстояло опуститься на 87-й этаж, где была назначена встреча.

Пришлось сменить несколько лифтов, прежде чем я оказалась в нужном лобби с роскошным диваном и апельсиновым деревом со множеством оранжевых плодов на ветвях. Элегантная секретарша в белоснежной блузе и обтягивающей юбке любезно предложила мне горячий кофе. Для того чтобы взбодриться, у меня оставалось еще минут двадцать, а то и больше, потому что, исходя из моего опыта, такие важные люди редко бывают пунктуальны.

Я присела на диван с намерением насладиться ароматным кофе, и тут же рядом разместился весьма пожилой мужчина. Он сидел, склонив голову, как будто обдумывал что-то очень важное. Густые и абсолютно белые волосы почти закрыли от меня его задумчивые черные глаза и крючковатый нос. Это соседство вдруг показалось мне неприятным, и я встала со своего места.

Сквозь узкое и высокое окно небоскреба открывался красивый вид на Северную башню и деловую часть мегаполиса. Безбрежное синее небо завораживало своей чистотой и безмятежностью… Неожиданно вдали появилась черная точка, которая начала быстро увеличиваться в размерах, пока я отчетливо не поняла, что это пассажирский самолет.

Все дальнейшее происходило как в кино. Сверкающий на солнце ослепительной белизной лайнер, разрезая стальные пилоны, как нож в масло врезался в соседнюю башню, и тут же из огромной черной дыры вырвались клубы пламени…»

Айна вдруг замолчала. Она смотрела на текст, и глаза ее наполнялись слезами.

– Ну что же ты молчишь? Читай! – нервно воскликнул Кристиан, в нетерпении поднявшись с места.

– Я не могу! – разрыдалась девушка.

– Дай сюда. – Бесцеремонно вырвал листы из ее рук парень и продолжил читать:

«Я не слышала ничего: ни грохота взрыва, ни скрежета разрушающихся металлических конструкций, ни криков окружающих меня людей. Пол вздрогнул под моими ногами, я едва не упала, горячий кофе выплеснулся из чашки мне на руку. Люди бросились к окнам, чтобы посмотреть на случившееся, а меня вдруг кто-то схватил под локоть и потащил в другую сторону сквозь толпу. Это был седовласый старик. Я попыталась вырваться, но он цепко, до боли сжал мою руку: «Голубушка, послушайте, я – старый еврей, в детстве пережил холокост, концлагерь. Мое нутро чувствует опасность за несколько миль. Нам надо немедленно уходить отсюда, – растягивая слова специфическим еврейским говором, шептал он мне на ухо и продолжал тащить в сторону пожарной лестницы. – И никаких лифтов! Бегом вниз по лестнице!»

Что-то подсказывало мне, что надо вернуться и включить камеру, но я не могла вырваться из цепких рук старика. «Меня зовут Лев Эскин. Вы точно выберетесь отсюда. Я это знаю», – шептал он. Я удивленно огляделась по сторонам, нам сейчас ничто не угрожало, и я вообще не желала никуда уходить, но невольно подчинялась уговорам старика.

На пожарной лестнице было пусто. Через два-три этажа к нам присоединилось несколько испуганных людей, и когда мы спустились еще на один этаж, раздался страшный грохот. Башня содрогнулась так, что никто из бегущих по лестнице людей не смог удержаться на ногах. Позади нас обрушился потолок. Воздух наполнился жаром и густой строительной пылью. Стало невозможно дышать. Под ногами хрустело стекло битых бутылок кока-колы из разгромленных автоматов.

Через несколько мгновений лестница была забита людьми. Среди них оказалось много раненых. Все молча шли вниз. Никто не плакал и не кричал. Паники не было. Одна молодая женщина бережно, как ребенка, придерживала правой рукой левую раздробленную кисть. Девушка не плакала и не стонала, только лицо ее было мертвенно-бледным. Через десять пролетов она потеряла сознание. Какой-то мужчина без церемоний взвалил ее на плечо и двинулся дальше. Потом я видела его возле пожарной машины. Он придерживал голову этой девушке, пока ей оказывали медицинскую помощь. Они остались живы.

Когда мы выбежали в лобби, стены башни задрожали, раздался гул, как будто началось землетрясение. Стекла лопались в окнах и с оглушительным звоном рушились на мраморный пол, пыль была настолько плотной, что к выходу пришлось пробираться почти на ощупь.

На улице пыль была еще гуще. Сверху падали металлические конструкции и обломки бетона. В ужасе я побежала прочь от здания и только через несколько метров вдруг поняла, что потеряла своего спасителя. Бросить его в таком кошмаре я не могла, поэтому остановилась, оглянулась и онемела от ужаса. Мне показалось, что за мной гонятся гипсовые статуи с живыми глазами и черными провалами ртов – а это были люди, вместе с которыми я только что спускалась по лестнице, спасая свою жизнь. Должно быть, я, покрытая цементной пылью, выглядела так же.

Я узнала старика по его пышной шевелюре. Между нами было не более пяти метров. Большой кусок бетона упал прямо перед моим спасителем и раскололся. Осколки просвистели совсем рядом со мной. Один из них попал старику в голову. Я бросилась к нему, но незнакомый мужчина схватил меня в охапку и, прикрыв собой, потащил прочь… Башня обрушилась, и только столб пыли, сохраняя ее форму, все еще висел в воздухе, как призрак уже не существующего здания, похоронившего под собой сотни людей….

Три дня Нью-Йорк не мог прийти в себя. За это время я нигде не видела ни одного улыбающегося лица. А сегодня, на четвертый день, город зарыдал. Ледяной дождь обрушился на полупустые улица Манхэттена, смывая пыль, словно оплакивая погибших».

На несколько секунд в офисе воцарилась тишина, которую нарушили громкие всхлипывания Айны.

– Ну, слава богу, что она осталась жива… – промолвила Стелла Лэй.

– Мне всех жалко… там же еще дети были… – Мешхед вытерла глаза платком и опасливо покосилась на окно.

– Мне теперь даже неловко в отпуск ехать, – вздохнула Виолетта. – Я хоть и поменяла билет на Хайнань, но с таким настроением, может, и не стоит…

– Ну что ты! Что ты! – наперебой заговорили коллеги. – Поезжай, конечно.

– Мне через два часа надо уже в аэропорту быть.

– А давайте ее проводим, – предложил Кристиан, с которым Виолетте частенько приходилось готовить материалы для еженедельника.

– Спасибо, друзья. Но я сама доберусь.

– Ну хотя бы до метро, – сказала Айна, опять покосившись на окно офиса, и добавила: – Я боюсь тут… Тем более что уже домой пора.

Коллеги вместе вышли на ярко освещенную улицу. Они невольно задирали головы, пытаясь представить ужас разрушения такого громадного здания.

Лишь спустя несколько месяцев выяснились реальные масштабы трагедии 11 сентября. Жертвами терактов стали 2977 человек из 92 стран: 246 пассажиров и членов экипажей самолетов, 2606 человек погибли в самом Нью-Йорке.