Я хотел удержать Васко, но мадам Овиано затрясла головой.

— Пусти его! Что там с ним может случиться?

— Не знаю.

— Поверь. Он принесет чучело. Я подарила ему его. Это маленькая кукла, похожая на Васко. Она должна его хранить.

— Надеюсь, кукла без сглаза.

— Да, не заговоренная. Я заклинала только добрых духов. Он верит кукле. — Она повернулась к Васко. — Ты хочешь принести свой талисман?

Молодой человек стоял перед нами с опущенной головой.

— Да, да. Я забыл его. Без него я беспомощен, я боюсь. Но когда он при мне, со мной ничего не случится.

— Хорошо, мы подождем тебя.

В его глазах появился почти торжественный блеск.

— Когда я вернусь, мы уйдем из этого домика и пойдем искать Зло. Хорошо?

— Как хочешь, Васко.

Он говорил, как дитя, и мы должны были говорить с ним, как с ребенком.

Он подошел к двери, не переставая смотреть на нас. Похоже было, что он нам не верил.

Скоро дверь за ним закрылась. Я услышал собственное тяжелое дыхание и сказал:

— Если честно, я не верю ему.

— Почему, Джон?

— Не знаю. У меня все время такое чувство, будто я совершил ошибку или чего-то не заметил.

— Что же?

— Если бы я знал, мадам, мне было бы лучше…

* * *

Большими шагами Васко промчался через сад и наконец, обливаясь потом, остановился. Он прислонился к стволу веерной пальмы, посаженной его родителями.

Он слышал музыку, слышал голоса, и в нем усилилось желание пойти туда. В то же время в нем росла неприязнь, в груди его вновь боролись две души. Он терзался, думал о родителях и о том, что ему нужно поговорить с матерью. Но ее не было видно. И для него у нее не нашлось бы времени. Она стеснялась своего сына, и Васко это очень четко подмечал. Он очень нуждался в ее внимании, но мать все время отталкивала его от себя.

Она была злой и эгоистичной.

Но была ли она тем Злом?

Эта мысль ужаснула его, и он почувствовал, что у него похолодела спина. Зло, смерть — все самое жуткое окружало его. Тогда я подойду к матери и спрошу. Да, при всех спрошу, она ли есть Зло. Никто не может чинить мне препятствия, а талисман будет меня хранить.

Территория вокруг дома была огромной. Сотня гостей могла прибыть сюда и заблудиться. Праздник проходил слева от Васко. К счастью, ему не надо было туда идти.

Он спешил. Ему вдруг стало страшно в темноте, даже когда она прерывалась пестрыми бликами света. Ему было плохо, без своего талисмана он не более, чем беспомощный комочек. Пригнувшись, он бежал по мягкой земле и слышал эхо своих шагов, приглушенное, словно мягкий барабанный стук.

На его пути появился один из служащих охраны. Он автоматически схватился за оружие, но опустил руку, узнав хозяйского сынка.

— Хотите присоединиться к празднику?

— Нет, иду в свою комнату.

— Желаю повеселиться!

Васко не ответил и побежал дальше. Шея у него была липкой от пота, спина тоже. Он снова почувствовал преследование, проклиная бесившихся в воздухе насекомых. Наконец он был дома. Тяжело дыша, навалился на белую стену.

Рядом с ним трещали цикады, заглушая его шумное дыхание. Дверь была не заперта. Ему достаточно нажать на ручку вниз.

В этой части дома огней было меньше. Он поднялся вверх по широкой лестнице, но не отважился включить свет, хотя и боялся темноты.

Просторный холл источал спокойствие. Тяжелый ковер приглушал звук шагов. Он посмотрел в одно из окон в сад.

Гости праздновали.

Они ели, пили. Играл оркестр. Несколько пар танцевали, а его мать была в центре внимания. На ней новый туалет, присланное из Европы умопомрачительное платье, и, видимо, праздник устроен в этой связи.

Гости окружали ее. Сеньора Фаланга была в ударе.

Одинокий наблюдатель сжал кулаки. О нем его мать никогда не заботилась, о нем никогда…

Он отвернулся.

Шаркающими шагами он пошел дальше и вдруг заплакал. Взрыв был внезапен, словно извержение вулкана. Плача, подошел к своей комнате.

Он надавил на медную ручку и распахнул дверь.

Васко тоже занимал несколько комнат, хотя терпеть их не мог. Он бы с удовольствием все здесь сжег. Робкими шагами Васко вошел в комнату. Толкнул дверь ногой и был рад, что она захлопнулась.

Потом он остановился.

Его талисман лежал в спальне. Он постоянно лежал на одном и том же месте, чтобы Васко мог всегда найти его. Он открыл дверь в темноте и переступил через порог.

Были видны очертания кровати и узкого шкафа. Над кроватью висела москитная сетка. Хотя в доме функционировала климатическая установка, без сеток нельзя было обойтись. Справа от кровати у стены располагались книжные стеллажи в форме ели, ветви которой становились с каждым метром вверх все тоньше. Полки были забиты книгами.

Они не интересовали его. Он наклонился и сунул руку под подушку.

Малыши прячут под подушками матерчатых зверюшек или кукол. Он поступал так же.

Наконец талисман был в его руках. Эта небольшая деревянная кукла, лицом похожая на него. Он прижал ее к груди, улыбнулся и был несказанно рад.

— Наконец ты со мной. Наконец ты у меня. Теперь уже со мной ничего не может случиться! — Васко лихорадочно чеканил слова, веки его глаз открывались и закрывались, и он почувствовал, что по щекам его снова потекли слезы.

Потом он обернулся.

Васко услышал поскрипывание, словно кто-то прислонился к двери в спальню.

Совсем медленно она стала открываться, щель все увеличивалась и наконец открылась настолько, чтобы в нее мог войти человек.

Васко стоял не двигаясь. Он не знал, кто стоял на пороге.

Мужчина или женщина?

Нет, этот зеленоватый цвет, легкая паутина волос — человек не мог так выглядеть. Это был он, Затейник. Это было Зло, которое все время чувствовал Васко.

Неожиданно талисман выскользнул из его рук.

В последующие секунды время словно остановилось. Васко ничего не слышал: ни голосов, ни звуков оркестра. Тишина была, словно стужа, расползавшаяся сквозь кожу молодого человека и обволакивавшая его.

Затейник тоже не двигался. Он ожидал реакции своего визави, но давление, которое испытывал Васко, было слишком велико, и он не мог даже пошевелиться.

Монстр вошел в комнату. Лапой он придерживал за руку чье-то безжизненное тело, которое волочил за собой. Даже при плохом свете Васко увидел темный след, оставшийся на светлом полу.

Кровь…

Васко вдруг почувствовал, что страх отпускает его. Он закрыл на мгновение глаза, потом открыл их и стал смотреть, что делал монстр.

Тот все шел и шел.

Затейник волочил за собой труп, обошел кровать и теперь направился к Васко.

А тот ждал Затейника.

И в нем уже не было страха. Он чувствовал легкость и ощущал приближение друга.

Монстр отпустил руку убитого. Труп тяжело и бесшумно упал на пол.

Васко взглянул на труп. На теле много глубоких ран, одежда изорвана в клочья.

Но Васко узнал его. Это был служащий охраны, с которым он столкнулся у дома. Васко не почувствовал сострадания.

Существо подошло вплотную, подняло лапы и провело ими по его лицу. Когти оставили на коже кровавые полосы.

Васко посмотрел на морду Затейника, покрытую складками и морщинами, с вытянутым носом, на котором кожа была грубой вплоть до губ. Между ними сверкали белые зубы с каплями крови, почти такой же красной, как глаза монстра.

Затейник застонал. Еще раз он провел лапами по щекам молодого человека, который наконец осмелился задать вопрос:

— Что тебе от меня нужно?

Чудовище открыло пасть. Раздалось чавканье. По краям челюсти появились маленькие дурно пахнущие пузыри.

— Ты хочешь говорить?

Затейник кивнул. Он пытался что-то сказать, но из его пасти появлялись не предложения и не слова, а какие-то обрывки. Васко прислушался.

Нормальный человек, может быть, и не понял бы ничего, но Васко чувствовал влечение к монстру. Они были в определенном смысле друзьями по несчастью, и это объединяло их.

Сейчас им было необходимо физическое прикосновение. Руки Васко лежали на плечах Затейника, а монстр положил свои лапы на плечи молодого человека.

Наконец Васко кивнул. Неожиданно он все понял. Ответным движением он обнял убийцу, которому этот жест пришелся по душе.

После этого монстр удалился. В комнате остались Васко и убитый. Но ненадолго. Васко знал, что должен делать и как остаться незамеченным.

* * *

Время тянулось нескончаемо, но мы сознавали, что оно же и летело, и нам не удалось узнать ничего нового, потому что мы все сидели в садовом домике.

— Все, хватит! — Я поднялся.

— Что случилось, Джон?

— Я хочу выйти, мадам.

— Почему?

— Потому что в саду мне лучше и, может быть, я его найду.

Колдунья решительно затрясла головой.

— Я не верю тебе.

Я остановился у двери.

— Почему?

— Пока она, — колдунья показала на Коко, — ничего не чувствует, все остается без изменений.

— Нет, для меня этого недостаточно, и довольно этих ощущений. Мне нужны результаты, я хочу видеть их.

— Все еще впереди, Джон. Вечер только что наступил. Впереди долгая ночь.

— Мне это тоже известно. Но я не хотел бы полагаться только на других. Доказательств тому, что Затейник появится на празднике, нет. Мне очень жаль, но вы располагаете только подозрениями и не располагаете фактами.

Мне показалось, что я произнес слова, подействовавшие на Коко, она начала реагировать. Сначала вздрогнула, опустила голову, потом подняла ее и встряхнулась.

— Она почувствовала что-то, — сказала мадам Овиано.

В самом деле или притворство? Я не понимал медиума и должен был ждать момента, когда она будет в состоянии объяснить свою реакцию.

Коко была спокойна. Казалось, силы покинули ее. Тело безвольно двигалось справа налево.

Мадам Овиано хлопотала вокруг Коко. Став перед ней на колени, она тихо спросила, что с ней, что она чувствует?

Коко говорила быстро, мы не понимали ее. Слова лились потоком. Каждое предложение сопровождалось диким движением рукой. Закончив, она сникла, словно истощила себя.

Я ждал объяснений Овиано. Она не торопилась, вытирала капли холодного пота с лица своей подопечной. Наконец колдунья обернулась к нам. В сумерках ее глаза казались огромными и белыми.

— Что она сказала?

— Плохо, очень плохо. Она точно почувствовала, что зверь находится поблизости.

— Но где? — спросил Сьюко.

Мадам нарисовала в воздухе круг.

— Он будет бродить вокруг дома. Его невозможно остановить, потому что в нем сосредоточено абсолютное Зло.

— Поконкретней, пожалуйста.

— Коко что-то видела, — прошептала мадам. — Она видела кровь, очень много крови, разлившейся, как большой ковер. Она видела мертвого, лежащего в луже крови и слышала крики замученных душ. То, что она пережила, было большим мучением, жесточайшим…

— Кто погиб? Мы знаем его?

Колдунья смотрела сквозь нас.

— Я… я не знаю. Надо бы нам выйти. Нет, лучше вам уйти. Обыщите все и вы найдете зверя.

Сьюко и я переглянулись. Мой напарник кивнул. Этого мы и дожидались. Мне хотелось знать еще одно — где начинать.

— Ищите сами. Посмотрите в доме. Зверь может быть где угодно. Никто не застрахован, и гости тоже.

Сьюко встал, я тоже вскочил, секундой позже ничто уже не удерживало нас.

* * *

Начиналась работа, которой не позавидовал бы никто. Появиться на празднике с объяснениями, вызывающими у гостей только смех?

Сьюко сказал:

— Лучше вмешаться, когда что-то уже произойдет.

Я поморщился.

— Ты имеешь в виду, когда будет найден он или убитый?

— Да, примерно так.

Это звучало нехорошо, но Сьюко был прав. Если мы сейчас же начнем подгонять события, это не даст ничего. Нам нужно выждать и убедиться — ошиблась медиум или нет. Все было возможно в этой проклятой игре…

Мы все еще находились в одном из уголков сада, не занятом праздником. Путь к месту развлечений нам преградили деревья, но звуки голосов и музыки доносились сквозь них.

У меня словно пересохло во рту.

— Пойдем, я хочу пить.

Мой друг рассмеялся.

— И это все, что тебя беспокоит?

— В данный момент — да.

Мы шли друг за другом. К счастью, нам не пришлось продираться сквозь деревья, мы смогли обогнуть их. Узкая дорога вела в официальную часть сада. Я шел впереди Сьюко, обошел деревья и увидел тело. Одновременно мне к животу приставили дуло автомата. Скверный запах ударил в лицо, вперемежку со словами, которые я не мог понять.

Мужчина в форме охранника видел только меня, Сьюко остался незамеченным.

Неожиданно он выскочил из-за деревьев.

Последовал удар, которым, кроме Сьюко, владеют немногие. Ребром ладони в определенную точку. В течение долей секунды отключились все рефлексы, парень не успел нажать на спуск. Он плюхнулся на землю и остался лежать.

Я изобразил аплодисменты, но Сьюко отмахнулся. Он обезоружил охранника: автомат забросил в чащу, а револьвер разрядил.

— Одним меньше.

— К сожалению, он не Затейник.

— Тебе нужно все разом.

— Меня уже тошнит от беготни.

— О'кей. Что будем делать дальше?

— Затеряемся среди гостей.

— Согласен. Но надо бы осмотреть дом. Он наверняка пуст. У Затейника там достаточно места для того, чтобы разгуляться или спрятаться.

Я возразил.

— Что ему нужно в пустом доме, Сьюко? Ему необходимо живое существо, чтобы уничтожить его.

Мой друг согласился со мной. Итак, было решено, мы оба примем участие в празднике.

Нам хотелось избежать сюрпризов, подобных встрече с охранником. По этой причине мы обходили посты, что было совсем не трудно, потому что охрана относилась к своим обязанностям более чем несерьезно. В одном месте они даже стояли втроем, курили украдкой сигареты и прикладывались по очереди к бутылке. Эти типы не годились в помощники.

Оформители развесили гирлянды, усеянные разноцветными лампочками. Темнота среди деревьев окрасилась разноцветными огнями, осветившими танцплощадку и поверхность бассейна.

Было как в кино. Мы стояли в стороне, только смотрели не на экран, а на жизнь. Гости уже прилично выпили. Соответственно улучшилось настроение. Буфет был основательно опустошен. Кто-то схватил кусок курицы и запустил им в сторону.

Я сжал зубы, вспомнив о том, что в нескольких милях отсюда, в долине, люди убивали друг друга из-за куска хлеба.

— Когда вижу такое, мне кажется, что я становлюсь свиньей! — прошептал и Сьюко.

— А я — скотиной.

Нам нетрудно было определить хозяев дома. Ими были высокая темноволосая женщина, которая находилась как бы в центре этого зрелища, а рядом с ней стоял седовласый мужчина в элегантном пиджаке, раздающий дамам поцелуи, подобно базарной торговке, продающей после праздничного вечера давленые помидоры.

— Ты видишь нашу подружку Марию? — спросил Сьюко.

— Нет.

— Почему же нет?

— Она хотела побыть одна.

Сьюко махнул рукой.

— И при этом переоделась.

— Нет, нет. Мария — другой тип. Не думаю, чтобы она хорошо чувствовала себя на людях. Но я все-таки выпью глоток.

— Если она дома, то, вероятно, одна, — не унимался Сьюко.

Я быстро взглянул на него.

— Ты, конечно же, имеешь в виду Затейника.

— Само собой.

— Неплохо. — Я кивнул и стал обдумывать план действий.

Седовласый мужчина, скорее всего, хозяин дома, направлялся туда, где возвышалась сцена, закрытая занавесом.

Все смотрели на него. Нам удалось пройти вперед, и мы попали туда, где стояла обслуга с переполненными подносами.

Я схватил бокал, в котором плескалась желтоватая жидкость. Это был сок манго с добавлением рома и какого-то ликера. Сьюко выпил то же самое и поморщился.

С бокалами в руках мы разглядывали происходящее.

Господин Фаланга говорил очень быстро, сочным голосом. Мы ничего не поняли, но я сообразил, что в пьесе, или что там они инсценировали, главные роли должны были исполнять женщины.

Сьюко тоже слушал.

— Наверняка покажут какую-нибудь дешевку из ночного клуба, — сказал он.

— Могу себе представить.

— Хочешь посмотреть?

— Конечно.

— А Затейник?

— Его время начнется, скорее, в полночь.

— Долго ждать.

— Да.

По саду разнеслись аплодисменты вперемежку с громкими криками. В основном предстоящему зрелищу радовались женщины. Вероятно, предполагалось выступление голого мужчины.

Когда я отставил бокал, он был наполовину пуст. Никто не обращал на нас внимания, все смотрели на сцену, а мы подошли к бассейну, откуда открывался хороший обзор.

Прожектора были установлены на деревьях и в листве крон. Кто-то включил их, и мощные струи света вспороли темноту тропической ночи. Лучи были направлены на сцену, сомкнувшись там, они образовали на занавесе яркий светлый круг, довольно-таки большой.

Стало тихо. Так тихо, словно с включением света был отдан определенный приказ.

Пролетели секунды…

Никто из гостей не комментировал вслух. Если и разговаривали, то шепотом.

Нам была видна спина какого-то жиголо, на руках которого повисли две красотки. Они вцепились в него. Одна из них все время постукивала правой ногой, как будто очень нервничала.

Свет погас. В последних лучах я еще успел увидеть, как раздвинулся занавес. В следующее мгновение открылся экран, на котором крупным планом появилась голая парочка, укладывавшаяся в постель.

Теперь все знали, какое предстояло зрелище.

Никаких танцовщиц. Демонстрировался фильм, порнография. Хохот гостей разнесся до небес. Я посмотрел на Сьюко, он на меня, мы оба пожали плечами, но мускулы наши напряглись.

Но заинтересовал нас не фильм, а происходящее на узкой сцене перед экраном.

Там появился темноволосый юноша. Васко, сын владельца усадьбы.

Он волочил за собой ящик или ларь, привязав к ручке веревку, которую перекинул через плечо и держал в руках.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Сьюко.

— Пока нет. Держу пари, что этот номер вне программы.

— Не спеши.

Фильм прервался. Господин Фаланга очень громко потребовал, чтобы включили свет, что было выполнено; лучи прожектора осветили сцену с двух противоположных сторон и образовали вокруг Васко и его ящика ослепительное пятно.

— Ринальдо, сделай же что-нибудь! — закричала брюнетка. — Что нужно нашему сыну на сцене? — Она размахивала обеими руками. — Он что, совсем свихнулся?

— Не хотел бы я иметь такую мать! — сказал Сьюко.

— Я тоже.

А Ринальдо пытался “сделать что-нибудь”. Взгляды зрителей теперь обращены на него. Всем интересно было знать, как он будет выходить из положения.

Он побежал к сцене большими шагами. Васко увидел отца и спрятался за ящик, словно он мог служить для него укрытием.

— Стой! — кричал он. — Не подходи!

Ринальдо Фаланга действительно остановился.

— Черт, что тебе нужно?

Реакция Васко была неожиданной. Он разразился оглушительным торжествующим хохотом, от которого у меня мурашки забегали. Я приготовился к самому неприятному, толкнул Сьюко и движением головы показал на сцену.

— Что тебе нужно? — бушевал Ринальдо.

Молодой Фаланга продолжал смеяться. Потом он наклонился, поднял крышку ящика. Его руки скрылись в нем, в следующее мгновение они схватили и вывалили содержимое.

Это был истекающий кровью труп служащего охраны.

Затейник снова дал о себе знать!

* * *

Ему было хорошо, ведь он выполнил свой план, даже если число его противников удвоилось. Все равно он расправится с ними.

Монстр осторожно пробирался по дому, хотя на верхних этажах никого не было. Труп лежал в ящике, который унесли. Гости были навеселе, и жестокость должна ворваться в толпу пирующих, как разряд молнии.

Затейник остановился у большого окна и посмотрел в темный сад. Слабо вырисовывалась на стекле ужасающая голова оборотня. На черепе развевались седые волосы. Грубая кожа напоминала о старой растрескавшейся обивке, вытянутые вперед губы почти не прикрывали ужасных зубов.

Это был оскал смерти. И тяга к смерти, подобно ночному проклятью, лежала на звере.

Затейник отступил назад. Движения его были пластичны и легки. Он мог передвигаться почти бесшумно, именно поэтому ему удавалось нападать на людей неожиданно. Он пришел к ним с поистине нечеловеческой силой и поставил еще одно клеймо на Рио, жестокий, человеконенавистнический город.

Убийца не хотел более оставаться в доме. Пройдя к широкой лестнице, он остановился на верхней ступеньке и посмотрел вниз.

Кто-то поднимался по лестнице.

Нет, шаги умолкли. Громко хлопнула дверь, и наступила темнота.

Дорога монстру была открыта. Лапа заскользила по светлым перилам, убийца сбежал вниз, нырнул в темноту и приблизился к черному входу.

Осторожно открыл дверь. Холодными красноватыми глазами посмотрел в темноту. Ничего не было видно, только доносился шум вечеринки откуда-то сверху и разносился по саду.

Чуть позже огромные лапы уже ступали по мягкой земле. Голова поворачивалась в разные стороны, выискивая врагов. Идеально для убийцы — охранники стояли группами, пили, курили и рассказывали анекдоты.

Так Затейник приблизился к живой изгороди. Цель его была за деревьями, и он знал, что там его ждут.

Небольшой домик, забытый Фаланга, которым пользовались только садовники.

Он не знал, заметили его или нет. Во всяком случае, его ждали, и только это было важно.

Монстр легко преодолел изгородь. Затем остановился на мгновение, посмотрев в ночное небо, украшенное миллионами звезд и желтым кругом луны.

Эта погода была для него. Он понесся вперед. Там, где вырисовывались очертания садового домика, зверь остановился.

Находившиеся в нем люди не включили свет. Ни один луч не пробивался сквозь щели. Убийца остановился перед дверью. Он повернул свой мощный череп, словно желая убедиться еще раз в том, что никого не было поблизости.

Лапа легла на дверную ручку. Она затрещала, когда Затейник поворачивал ее вниз и возился у двери.

Изнутри послышался голос.

— Заходи же, мы ждем тебя.

И монстр вошел в хижину.

* * *

Иногда жизнь бывает жестокой. Еще более жестокой, чем фильм ужасов.

Это пережили мы со Сьюко в ту тропическую ночь, когда холодный ужас словно ударил в набат и объял совершенно ошеломленных гостей.

Васко Фаланга все еще продолжал стоять на сцене, слегка наклонившись над ящиком, из которого он наполовину вывалил труп. Благодаря освещению каждая деталь был четко видна.

Молодой человек прекрасно чувствовал себя в этой роли. Ему не мешала кровь. Она текла из глубоких ран убитого и растекалась по рукам Васко. Нелегко было удерживать труп, и он вывалил его из ящика на сцену.

Потом Васко встал. Развел руки и показал зрителям ладони.

До сих пор никто из них не пошевелился. Мужчины и женщины — все гости — были в шоке. Но вот шок миновал. Короткий миг длился секунды, пока первые из присутствующих не вышли из оцепенения, и ночь задрожала от их звенящих стонов и криков.

Все завертелись, забегали, сталкиваясь друг с другом, падая в бассейн. Не побежала лишь одна женщина. Я видел, как она стояла на одном месте, запустив руки в роскошные черные волосы.

Сеньора Фаланга стояла и кричала!

Ее муж не знал, что делать. Потеряв голову, он бегал кругами, увещевая гостей, которые не слушали его, толкались и кричали.

Сьюко все было так же хорошо видно, как и мне. Нам пришлось дать небольшой круг, чтобы подойти к сцене сбоку. Там, на краю ящика, сидел Васко. Перед ним лежал труп, а он хохотал, глядя в сад, словно все это было только остроумной шуткой.

Инспектор оказался проворнее меня. Одним прыжком он достиг сцены и оказался в свете прожекторов.

Я следовал за ним, словно привязанный. Сьюко уже схватил Васко Фаланга и поставил на ноги. Ему пришлось поддерживать его, чтобы юноша не упал.

Они смотрели друг на друга.

Лицо Васко дрожало. Он смеялся и тряс головой.

— Где ты его нашел? — закричал Сьюко. — Черт побери, что произошло?

— Затейник! Он здесь! Он был у меня. Я видел его. Я люблю его.

Сьюко отпустил юношу, тот повалился назад и упал в ящик.

— Ты что-нибудь понимаешь?

— Пока нет.

— Спрашивается, услышим ли мы от него разумный ответ?

— Вот именно.

Я обернулся, потому что за моей спиной раздался сильный кашель. На сцене появился Ринальдо Фаланга. Белые волосы на его голове торчали в разные стороны. Глаза лихорадочно блестели. Вместо того чтобы позаботиться о сыне, он обратился к нам. Голос его прерывался. Мы не понимали его. Потом он вдруг накинулся на нас, но мы схватили адвоката за руки.

— Будьте благоразумны!

Мои слова, да к тому же сказанные на английском, удержали его. Он повернулся и посмотрел на нас. К запаху крови примешивался аромат дорогого одеколона.

— Кто вы?

— Мы ищем убийцу!

Глаза Фаланга забегали.

— Кого? Убийцу?

Он повернулся и посмотрел на своего сына. Вытер рукавом смокинга нос.

— Но вы не арестуете моего сына? — Его голос зазвучал громче. — Я запрещаю! Вы не можете подходить к нему с обычными мерками! Он болен, понимаете? Мой сын болен! — рычал он.

— Мы это знаем.

— Тогда отвяжитесь! Оставьте его в покое. Я свяжусь с полицией.

— Мы не считаем вашего сына убийцей! — пояснил Сьюко.

Фаланга потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить сказанное. Он провел рукой по волосам, сморщил лоб, прищурил глаза.

— Вы действительно думаете, что это не он?

— Нет, убийца не он!

— Откуда вы знаете?

— Это игра, сеньор Фаланга. Жестокая и смертельная игра, в которой он исполняет роль случайного свидетеля. Кто-то подставил его.

Фаланга сделал шаг назад. Потом спросил:

— Тогда кто же?

— Затейник.

Сеньор закрыл глаза, открыл их вновь, ткнул в нас пальцем и спросил шепотом:

— Вы имеете в виду зверя, убившего в городе многих людей?

— Именно его, — сказал Сьюко.

— Это бред, этого не может быть!

— Откуда вы знаете?

— Потому что… потому что… — Он больше ничего не сказал и повернулся к своему сыну, закричав:

— Это правда, что они говорят, Васко? Черт побери, правда?

Молодой Фаланга смотрел в никуда и смеялся. Это не понравилось отцу. Он взял его за плечи и сильно встряхнул.

— Я хочу знать, так ли это? Я хочу знать, правду ли они говорят?

Васко посмотрел наверх. Перед тем как улыбнуться, он языком облизнул губы.

— Да, это был Затейник.

— Ты знаешь его?

Кивок.

— Где он?

— Здесь. — Васко сделал движение руками, словно хотел кого-то отогнать. — Он здесь.

— Что же дальше?

— Ищите его.

Ринальдо Фаланга сделал некое движение, словно хотел ударить сына кулаком по голове. Я вмешался.

— Не надо, сеньор.

— Не учите меня!

— В данном случае это не лишнее. Мы хотим поймать монстра и сметем все препятствия на нашем пути. Вам понятно?

— Конечно. Но учтите, что с вами может произойти то же, что и с моим служащим.

— Мы рискнем.

Фаланга задумался.

— Если все это правда, монстр должен находиться в моем саду. Может быть, он выбирает очередную жертву. — Сеньор Ринальдо перевел взгляд со сцены на сад, куда убежали гости. Лишь некоторых можно было еще увидеть. Остальные побежали к автомобилям и исчезли.

Сеньора Фаланга, качаясь, приближалась к сцене, немного приподняв руки, раскрыв рот, но не произнося ни звука.

Она напомнила мне оперную примадонну, ожидавшую выхода.

Я подождал, пока она позовет своего мужа. Я не понял слов, но Фаланга яростно отмахнулся. Он был занят нами.

— Если вы хотите поймать убийцу, нужно его искать? Или нет?

— Для этого мы приехали.

— Хорошо, хорошо. — Он кивнул. — Где же вы собираетесь его искать? Где он мог спрятаться?

— В ваших владениях. Мы думаем, что он пока не ушел.

— Да?

— Оставайтесь с женой и сыном. Остальное наше дело.

— Хорошо, — сказал Фаланга, — идите, выполняйте ваш долг. А может быть, больше, чем долг. У меня голова кружится от вопросов.

Мы ушли. Сеньора Фаланга посмотрела на нас искоса. Она была близка к обмороку.

— Вероятно, ты думаешь то же, что и я, Джон. И, наверное, есть только один шанс, одна возможность найти зверя.

— Говори же.

— У мадам Овиано.

— Да. Ее мы и навестим.

* * *

Они сидели рядом, словно изваяния. Колдунья посвящала Коко в подробности этой истории, когда появился монстр, с силой рванувший на себя дверь.

— Иди сюда, Затейник, не волнуйся, — прошептала мадам Овиано.

Вместо ответа они услышали тяжелое дыхание. Ужасная тень пригнулась, чтобы не удариться головой о потолок.

Сделав несколько шагов, монстр присел.

Было слышно его тяжелое дыхание. На лапах еще висели жирные капли крови.

Мадам Овиано не испугалась и смотрела зверю в глаза.

Лишь Коко содрогнулась — не в состоянии выносить присутствие Зла.

Мадам Овиано подняла руки и провела ими по морде монстра. Ее пальцы гладили его волосы, она улыбалась и прижимала его к себе.

— Ну что ж, ты сделал это. Ты хотел пройти в иные миры и вступить в контакт с духами, я послала тебя по тропам ужаса, чтобы ты смог увидеть преисподнюю, где они собираются. Ты был поражен блеском этого мира и решился. Твой дух раздвоился, потому что и преисподняя требует своей доли. Днем ты человек, ночью же — зверь. Раздвоившаяся личность, как я того и добивалась, и я горжусь не только тобой, но и собой. Мы одурачили людей, никто не сможет справиться с тобой. Ты будешь и дальше выполнять свою миссию. Будь уверен — я защищаю тебя. А теперь иди, твоя задача на сегодняшнюю ночь выполнена. Ты должен идти в город, ты должен оставлять новые следы, я прошу тебя об этом.

Монстр, точно ягненок, лежал в объятиях колдуньи, в то время как Коко словно оцепенела, сидя рядом. Она теперь поняла, что находится в большой опасности, потому что должна стать очередной жертвой колдуньи. Мадам подвергала ее испытаниям, стремясь овладеть ее духом. Но Коко благоразумно промолчала о своем открытии.

Затейник повиновался приказу мадам. Он бойко встал, пошел к двери, не удостоив Коко даже взглядом, и скрылся.

Девочка-медиум неподвижно сидела на прежнем месте.

— Ты поняла?

— Нет, мадам.

Колдунья улыбнулась.

— Это нелегко, я знаю. Даже мне понадобились годы, чтобы получить доступ к иным мирам. Официально я занимаюсь колдовством, но мне не хотелось поднимать давно умерших из могил. Я всегда мечтала пройти другими дорогами. Я сумела вступить в контакт с потусторонним миром, послав нормального человека в другую жизнь, чтобы раздвоить его душу. И это мне удалось.

Коко кивнула. Она беззвучно пошевелила губами. Через некоторое время она дерзнула спросить.

— Значит, ты искала контакт через меня?

— Да, верно.

Она долго не осмеливалась задать решающий вопрос.

— Какие же планы у тебя со мной?

— Очень большие.

Коко ужаснулась.

— Мне тоже предстоит стать такой? Душа моя раздвоится?

— Не думаю.

— Что же со мной будет?

— Для женщины, подобной мне, существует бесконечно много вариантов проникновения в иные миры. Но об этом позже. С тобой я зашла настолько далеко, что ты в состоянии чувствовать Зло. Ты для меня индикатор Зла, и я хочу научить тебя вызывать и возвращать назад Зло, когда тебе и мне этого захочется. Ты все поняла?

— Нет, но…

Мадам Овиано приложила палец к губам.

— Все должно остаться между нами, девочка. Никому ни слова.

— Си…

Они услышали шаги, и чей-то голос спросил, все ли в порядке.

— Да, входите, сеньор Синклер.

* * *

Я посмотрел на Сьюко. Ни паники, ни страха не почувствовали мы в голосе мадам Овиано, приглашавшей нас войти.

— Они, что же, ни о чем не знают?

— Не могу даже представить.

— О'кей.

Я дернул дверь и услышал шорох, кто-то чиркнул спичкой и поднес ее к свече.

Мы вошли в хижину, окинули ее взглядом и не нашли подозрительных следов. Все выглядело так, словно происшедшее не коснулось этих двух женщин.

— Мы слышали крики, — встретила нас колдунья. — Что произошло?

Сьюко и я присели. Мы все еще не могли поверить, что женщины были совершенно не в курсе событий. Воздух в хижине был, как и прежде, приторным. Я повел носом и пришел к выводу, что есть все-таки посторонний запах. К сожалению, я не мог его идентифицировать.

Мадам обратилась ко мне.

— Джон, с вами, похоже, произошло что-то неприятное…

— Не столько с нами, сколько с одним из охранников.

— Он мертв?

— Да, — сказал Сьюко, — его изорвали в клочья. Монстр жестоко умертвил его.

При этих словах по коже Коко побежали мурашки, и она опустила голову. Казалось, она хотела что-то сказать, но воздержалась.

— И что же произошло дальше?

— Главную роль исполнял Васко.

Услышав ответ, мадам сильно испугалась. Она закрыла рот рукой, потом опустила ее и прошептала:

— Я и подумать не могла, что он и есть Затейник.

Я поднял брови.

— В самом деле, он?

— Вы ведь сами сказали…

— Нет, я ничего не сказал. Кроме того, что он исполнял главную роль. А Затейник он или нет, никто из нас не может сказать. У нас просто нет доказательств.

Она пожала плечами, как бы показывая, что ничего не понимает.

— Тогда я просто не знаю, что и делать.

— А у вас здесь было что-нибудь интересное? — спросил Сьюко.

— Нет, мы оставались в хижине. Мы, конечно, слышали крики гостей и подозревали, что произошло нечто ужасное. Больше нам ничего не известно.

Коко кивала, как автомат.

Я вздохнул:

— Значит, наши предположения ошибочны.

— Что вы предполагали?

— Мы думали, что вы обе знаете больше, мадам.

Я смотрел мимо нее. Пламя медленно шевелилось. Она позаботилась о свете и о тени.

— Жаль, что я более не смогу вам быть полезной. Мы были здесь и чувствовали Зло. Коко страшно боялась, что оно нападет на хижину. К счастью, чаша сия миновала нас. Ничего такого не произошло. А вы видели Затейника?

— К сожалению, нет. Мы видели только жертву, которую Васко достал из ящика.

Мадам Овиано всплеснула руками.

— О небо, не продолжайте! Это ужасно. Что же вы собираетесь делать?

— Мы будем преследовать Затейника, пока не настигнем его. Когда-нибудь он должен проявиться!

— Значит, вы остаетесь здесь?

— Наверное, нет. Ведь нам нужно обсудить происшедшее в городе с полицией.

— Вероятно, так и следует поступить. — Она завертела глазами. — Кто-то идет.

— Сюда?

— Да, Джон.

Я вскочил. Сьюко тоже не усидел на месте.

Дверь предо мной распахнулась. Мы должны были признать, что у мадам Овиано слух лучше, чем у нас. В дверях стоял тот, кого нам долго недоставало.

— Мария! — прошептал я.

Молодая женщина тоже вздрогнула, увидев нас. Она встряхнула головой и протерла глаза.

— Боже мой, что произошло?

— Вы не знаете?

— Нет. Я спала наверху, в моей комнате, как убитая. Меня разбудил шум. Я выбежала, увидела родителей и брата, который… — Голос отказал ей. — Я… я все еще не могу представить, что он и есть тот самый жестокий Затейник. Я просто отказываюсь это понимать.

— Это пока не установлено, — сказал Сьюко.

— Но я же видела его! — закричала Мария. Она встала на колени и развела руками. — Я видела его. Я видела кровь на его руках, я видела жестоко истерзанное тело у ящика. Два прожектора прекрасно освещали его. Какие могут быть сомнения?

— Нам это точно неизвестно.

— Значит, это возможно?

— Да и нет, — ответил я тихо. — В любом случае Кавальдос должен появиться здесь и начать расследование. Мы с моим коллегой срочно отправляемся в город, чтобы…

— Я тоже!

— Что вы сказали?

Мария Фаланга резко тряхнула головой.

— С моими родителями говорить нельзя. Они в шоке.

— Разве им сейчас не нужна ваша помощь?

— Не беспокойтесь, я лучше знаю обоих. Если вам в самом деле нужно в город, я могу взять вас с собой.

— Когда вы едете?

— Сейчас. — Она кашлянула. — Куда же вас отвезти? В полицию?

— Нет, это не имеет смысла. Кавальдоса уже нет на месте. Отвезите нас в отель.

Мария Фаланга взяла в свои руки лицо колдуньи.

— Что с тобой? Хочешь, я возьму тебя с собой в город? Хочешь?

— Нет, я остаюсь…

— Куда ты пойдешь?

— Мой дом наверху, и я не покину его. Во всяком случае, мне нужно побыть одной, я имею в виду — душевно. Может быть, мне удастся найти контакт, ведь зверь должен быть пойман. Мы обязаны сделать это для людей.

— Правильно! — Мария поцеловала колдунью в обе щеки, повернулась и кивнула нам.

— Пойдемте.

Мы попрощались с обеими женщинами. Мадам двусмысленно улыбалась, это не понравилось мне. Может быть, ей было известно больше, чем мы знали?

Взгляд Коко был неподвижным, испуганным и в то же время предостерегающим. Я не стал ее расспрашивать, Мария торопила с отъездом.

По пути к автомобилю я спросил ее:

— Ужас добрался и до вашей семьи. Можно спросить вас, как вы намереваетесь действовать дальше?

— Трудно сказать. Пока не знаю. Я еще не решила для себя. Все так кошмарно сложилось, я по-прежнему думаю, что под маской злодея скрывается мой брат.

— Что же вы предлагаете?

— Его необходимо изолировать. — Она открыла дверцу автомобиля, но не садилась. — Его необходимо запереть в камере, и только смерть должна освободить его.

— Да, — сказал я. — Это, вероятно, приемлемо.

— Садитесь, пожалуйста.

Мы сели и почти всю дорогу молчали. У нас обоих было ощущение, что мы что-то просмотрели. Все было не так просто, как казалось.

* * *

Мадам Овиано не шевелилась еще полминуты, она сидела и только кивала головой и потирала руки.

— Довольны? — спросила Коко.

— Очень. Все идет по плану. Следующими в списке жертв значатся оба англичанина. Скоро их трупы будут найдены в городе. Ты можешь себе представить, что тогда произойдет?

Коко кивнула.

— Страна эта велика и полна загадок, в том числе магических, ты знаешь. Многие выдают себя за колдунов и знахарей. Большинство из них шарлатаны. Я же отношусь к тем немногим, кто нашел верный путь. Я горда этим.

— Это твое право, мадам. Только одно неподвластно тебе.

— Что же?

— Бессмертие.

Колдунья не сразу сообразила, как ответить.

— Ты можешь выразиться яснее?

— Я постараюсь. Когда умирает человек, тело его закапывают в сырую землю.

— Так. Дальше.

— А душа его отправляется в путь. Чтобы уже не возвратиться никогда.

— Ты имеешь в виду — в тело?

Медиум серьезно кивнула головой.

— Но может случиться, что я вновь появлюсь на свет. Ты слышала о переселении душ? На твоем месте я сейчас не думала бы об этом. Мы можем сделать это позже, Коко. Мы проведем еще много сеансов.

Коко покачала головой.

— Не думаю, мадам. Вы стали слишком опасны.

— Что ты такое говоришь?

Вдруг Коко заплакала, она подняла правую руку. До сих пор она не была видна в темноте.

— Что это?

— Ножницы, садовые ножницы…

Мадам Овиано больше уже ни о чем не нужно было спрашивать. Одного взгляда в глаза медиума оказалось достаточно.

— Ты… ты не сделаешь этого, детка.

Коко услышала эти слова, и они, словно едкая кислота, проникли в самую душу и начали терзать ее. Глаза наполнились слезами. Она знала, что находится рядом со смертью. Она знала и то, что нет прощения за убийство человека.

А была ли колдунья человеком?

Она была им внешне, но внутри походила на сгнившую сердцевину яблока, у которого осталась одна кожура. Она должна умереть.

— Нет, — шептала Коко. — Нет, я… я…

— Положи ножницы!

Коко дышала судорожно и глубоко. Рука ее дрожала.

— Я не могу иначе. Я внимательно выслушала тебя. Тебе не надо было говорить, что это ты создала Затейника. Тебе нужно было молчать об этом. После твоих слов я прозрела. Теперь я знаю. Я знаю все, и я знаю, что еще много людей будет убито. Их уничтожит проклятый Затейник, он разорвет их, если…

— Что тебе за дело до них?

— Это люди.

— Да, это люди! — Мадам вдруг рассмеялась. — Все они люди, но я хочу сказать тебе одно, дитя. Тот, кому открываются иные миры, должен преодолеть самого себя, понимаешь?

— Да, верно.

— Прекрасно, дитя мое. Поэтому положи ножницы, и давай забудем все это.

Коко избегала прямого взгляда этой женщины. Она знала, что мадам Овиано обладает гипнотическим влиянием на нее. Если колдунье удастся подчинить ее своей воле, все кончено.

— Я преодолела себя, мадам, — прошептала Коко.

— Ах, так!

— Это прекрасно, и я…

— Тогда положи ножницы!

— Не-е-ет… — страшно закричала Коко — раз и еще раз, пытаясь взвинтить себя.

После этого она нанесла удар.

И заплакала, как никогда…

* * *

Мария Фаланга улыбнулась.

— Итак, я желаю вам доброй ночи, — сказала она, когда мы вышли из машины.

— Доброй ночи?

— Да, что же в этом плохого?

Я махнул рукой.

— Наверное, ничего. Милая шутка. Когда мы услышим о вас?

Она скрестила руки на груди. С моря дул очень теплый ветер.

— Мы, конечно, будем держать связь. Я вам позвоню.

— Я надеюсь, не слишком поздно?

— Что вы имеете в виду?

— Когда будет найден еще один труп?

В глазах ее появился жестокий огонек. Она преобразилась:

— Думаете, что я буду иметь к этому отношение?

Сьюко ответил за меня.

— Не в этом смысле, но вас наверняка поставят в известность.

— Это возможно.

— Тогда сообщите нам.

— Разве вы не собирались позвонить Кавальдосу?

— Мы сделаем и это. Но мы не можем на него положиться. Когда общаешься с ним, не покидает чувство, что он все делает мимоходом. Вы понимаете, что я имею в виду.

— Он такой же, как этот город.

Она села в автомобиль, включила газ и умчалась. Мы стояли у входа в отель и смотрели ей вслед.

Отель был экстракласса и располагался в непосредственной близости от пляжа. Такие отели, словно спичечные коробки, тянулись в небо и, благодаря местоположению и фантастическому виду, пользовались немалой популярностью.

Когда мы входили в вестибюль, бой распахнул перед нами дверь. На нас пахнуло прохладным воздухом. Он скользил по нашим лицам, словно улыбка персонала. Любое желание клиента здесь старались предупредить.

— Ты же не собираешься в постель? — спросил Сьюко. Он остановился у кресла.

Я непроизвольно уставился на женщину в тесно облегающем фигуру черном платье.

То, что двигалось там, под тканью, было достойно восхищения.

— Нет. Нам надо бы сесть и еще раз все обсудить. К тому же я хотел встретиться с Кавальдосом. Мы не можем сбрасывать его со счетов.

— Пройдем в бар?

— Куда же еще?

Мы оказались единственными посетителями этого помещения, обставленного в тропическом стиле. Через широкие окна был виден пляж и набегавшие на берег волны.

Мы уселись у стойки. Три красавицы со жгучими глазами тоже расположились здесь, но нас они не интересовали. Пусть ловят других.

Сияющий и черный, как эбеновое дерево, бармен спросил о наших планах.

Мы сделали заказ.

Я положил пачку с сигаретами на стойку и посмотрел на свет.

— Похоже, старик, что мы что-то недоглядели. Или ты думаешь иначе?

— Что же?

— Я не знаю. Но мне это не дает покоя, черт возьми. По-настоящему не дает покоя.

Я засунул в рот сигарету, прикурил у бармена, который уже налил коктейли и поставил их перед нами.

— Что же дальше?

Я пустил дым под потолок.

— Посещение колдуньи мне показалось отрепетированным и уже однажды испробованным. Это выглядело заученным приемом. И было впечатление, что каждый из присутствующих надувает нас.

— Мария Фаланга тоже?

— Конечно.

Сьюко хотел выпить, но снова отодвинул бокал.

— Что же это значит?

— Если честно, я сам не знаю. Но мысли мои все время вертятся вокруг нее и ее брата.

— Ты забываешь о третьем, о Затейнике.

— Ты прав.

Я курил и смотрел на многочисленные бутылки, прищурив глаза.

— Для меня ясно: Мария и ее брат Васко — исполнители главных ролей.

— Значит, один из них Затейник.

Я отставил бокал.

— Я не говорил этого.

— Но это так.

— Может быть…

Сьюко откашлялся.

— Остановимся на Марии Фаланге. Ты можешь себе представить, что она превращается в зверя и методично убивает людей?

— Представить не могу, но я должен смотреть фактам в лицо. Подумай, Сьюко. Ты видел ее, когда мы присутствовали при выходе на сцену ее брата?

— Нет.

— Вот именно.

Пальцем Сьюко выводил круги на полированной стойке.

— Итак, ты считаешь, что она сделала брата козлом отпущения?

— Я могу себе эта представить. Она включила нас в игру, а сама посмеивалась. Когда все закончилось, она пришла к мадам Овиано и рассказала, что была в своей комнате и спала. Это не укладывается у меня в голове. Мы до сих пор были на ложном пути.

— Где же истина?

— Если бы я знал. Никто не может помочь нам. Расскажешь Кавальдосу — высмеет. Нет, мы…

— Посмотри направо, старик. Кто-то пришел к нам.

Я обернулся и решил, что в глазах моих мираж.

Перед нами была Коко. Она выбилась из сил, тело ее дрожало, присев за стойку, она заплакала.

Я заказал для нее коктейль.

Лишь выпив глоток рома, она почувствовала себя лучше.

— Я… я убила ее.

— Кого ты убила?

— Мадам Овиано.

Коко очень плохо говорила по-английски, и нам нужно было прилагать усилия, чтобы понять ее. Но она могла немного говорить по-испански, а я чуть-чуть знал этот язык.

Мы узнали обо всем, что произошло в хижине.

Она объяснила нам всю игру и роль колдуньи в ней.

— Она была скверной, скверной до глубины души. Она только использовала всех, в том числе Затейника и меня. — Говоря это, Коко смотрела не на нас, а в пустоту.

— Как ты попала сюда?

— Один из приглашенных подвез меня, Джон. Ведь вы говорили, в каком отеле живете.

— Верно.

— И вот я здесь.

— И ты считаешь, что Затейник — Мария Фаланга? — спросил Сьюко.

— Я не считаю — я знаю это. Она — убийца, она — чудовище.

— Что скажешь? — спросил я у Сьюко.

— Я согласен с ней.

— О'кей, я тоже. Но мы сидим в баре и не знаем, где живет в Рио Мария Фаланга. Рио — огромный сундук ведьм. Она может спрятаться где угодно… Мы можем даже перевернуть город, но…

— Можно я скажу? — спросила Коко.

— Пожалуйста.

— Мария и я — мы понимали друг друга. Мы были не очень близки, но кое-что о ней мне известно. Мадам Овиано тоже рассказала мне о ней.

Я перешел к делу.

— Ты знаешь, где она живет?

— Да!

— Говори!

— Одно из ее пристанищ — высотный дом. Он недалеко отсюда.

— Но не в районе трущоб?

Коко решительно покачала головой.

— Там она ночевала лишь изредка. Я провожу вас, если хотите.

Мы хотели.

Коко незаметно улыбнулась.

— Хорошо, что я пришла. Может, я смогу отвратить последующие несчастья.

— Надеюсь. Поедем на машине?

— Было бы лучше.

Сьюко помчался через вестибюль заказывать такси. Некоторое время я смотрел в пустоту.

Итак, Мария Фаланга — Затейник. Я не хотел этому верить.

— Вы огорчены? — спросила Коко.

— Не только. Я потрясен. Знаешь, девочка, век живи — век учись.

Дом был из построенных в последние годы. Он состоял из трех этажей, но был довольно широким. Фасадом повернут к морю. Балконы, балконы, но никого на них не было.

Не во всех окнах горел свет. Там, где светло, вырисовывались фигуры жильцов.

Пляж был недалеко. Ночной бриз ласкал наши вспотевшие лица. Прохлада приносила удовлетворение.

— Где она живет? — спросил я.

Коко пожала плечами.

— Этого я не знаю. Где-то на верхних этажах.

Сьюко уже направился ко входу, над которым светилась голубая лампа. Здесь тоже стоял охранник, который не побрезговал крупной банкнотой, растворившейся в его руках тотчас же.

Он открыл нам дверь и назвал этаж. Она жила на последнем.

— Лестница или лифт? — спросил Сьюко.

— Лестница.

По сравнению со многими другими зданиями дом был чистый. На мошкару на стенах мы не обращали внимания. Уничтожить ее было невозможно, даже если применялись дезинфицирующие средства, что мы определили по запаху.

Каждый этаж отделялся от лестницы стеклянной дверью. Ни одна дверь не была заперта, в том числе и на третьем этаже, куда мы шли. Мы видели, как волнуется Коко. Она все время покусывала нижнюю губу и вытирала насухо ладони об одежду.

— Боишься? — тихо спросил Сьюко.

Она кивнула.

— Я тоже.

— Правда?

— Конечно. — Мой друг улыбнулся. — Ты должна понять, что мы тоже не бессмертны.

Мы остановились напротив двери из травленого дерева, где была установлена табличка с именем Марии Фаланга. Наверху горела круглая, как шар, лампа, снаружи облепленная насекомыми. Мы увидели кнопку звонка. Она светилась голубоватым светом.

Я проверил оружие.

— Ты позвонишь, Коко, — сказал Сьюко.

Она испугалась.

— А потом?

— Если спросит кто — назовешься. Спокойно называй свое имя.

Медиум, подумав, кивнула.

— А что будете делать вы?

— Мы пока останемся в укрытии. Но будем готовы к нападению. Не волнуйся.

Я вспомнил о способностях девушки и поинтересовался, чувствует ли она что-нибудь.

— Нет, ничего. Я… я, обычно, очень чувствительна. Я всегда чувствую Зло. Но сейчас — нет.

— Может быть, ее нет дома?

— Но горел свет, — сказала Коко.

— Это ни о чем не говорит.

Коко кивнула.

— Тогда я позвоню, да?

— Хорошо. — Мы улыбнулись, подбадривая друг друга, встали слева и справа от двери и прижались спинами к стене.

Девушка стояла прямо напротив двери. По телу медиума пробежала дрожь. Указательным пальцем она нажала на кнопку. Мы не услышали звонка внутри квартиры, какой-либо реакции тоже не последовало. Прошло полминуты, мы все еще стояли, пока Сьюко не достал свой “инструмент”

— Попробуем?

Я махнул рукой.

— Здесь только так.

Замок был не вполне надежным. Сьюко потребовалось немного времени, чтобы справиться с ним. С улыбкой он отступил назад, предоставляя мне возможность распахнуть дверь.

Я встал сбоку и толкнул дверь ногой. Коко стояла позади Сьюко. Его широкий торс был для нее достаточным прикрытием.

Дверь распахнулась — и ничего не произошло.

Мы осмотрели прихожую, выстланную кокосовыми циновками.

Не было слышно ни шороха. Я кивнул Сьюко и осмотрел угол за дверью, держа револьвер дулом вверх.

Прихожая была пуста.

Сьюко следовал за мной. Дверь в комнату была приоткрыта и слегка покачивалась. Причиной был сквозняк от широко открытого окна на балкон, — казалось, Мария, почуяв недоброе, улизнула в последний момент.

Я махнул рукой Сьюко и Коко, стоявшим в тесной прихожей.

Они осторожно приблизились. Ковер заглушал звуки. Когда они остановились, я показал на открытое окно.

— Есть только один путь.

— Она превратилась? — тихо спросила Коко.

— Я допускаю это. Нормальному человеку такие упражнения небезопасны.

Вздохнув, я вышел на балкон.

Сьюко шел за мной. Мы остановились у парапета и старались не отвлекаться на чудесный вид на море.

Необыкновенная луна висела над волнами. Она светилась в воздухе, словно подвешенная на нитку. Под ней шевелилась бездна. Светлые контуры какого-то судна были как нарисованные.

Сьюко наклонился вперед и посмотрел наверх.

Если Мария превратилась, нужно быть готовыми ко всему. Она могла взобраться на другой балкон.

Ничего не было видно.

— Нет…

Сьюко проглотил последние слова, потому что позади нас что-то грохнуло.

В ту же минуту мы ворвались в комнату, держа оружие наготове. Нашему взгляду предстала ужасная картина.

Затейник вырвался из соседней комнаты не в дверь, а разнеся стену, доказав, какие тонкие они в этом доме.

Он ввалился в комнату и налетел на совершенно ошарашенную, застывшую от страха Коко…

Мы знали, что можем опоздать. Пуля тоже оказалась недостаточно проворной. Мы услышали звенящий крик, и Коко исчезла под ужасным, покрытым шерстью торсом.

Брызнула кровь, окрасив ковер и стены…

Громыхнул револьвер Сьюко, моя “беретта” тоже выстрелила, и две освященные серебряные пули вошли в туловище монстра.

Затейник одновременно закричал и зарычал. Это были какие-то первобытные звуки, которых я никогда не слышал. Он тут же приподнялся и упал набок.

Сьюко выстрелил еще раз, но чудовище вскочило на лапы и проскочило в прихожую. Инспектор продолжил преследование, а я опустился возле тяжело раненной, стонущей Коко, лежавшей на полу.

Минутой позже я присоединился к Сьюко.

Затейник был в прихожей. Наши выстрелы уже подействовали, и он двигался далеко не так ловко, как прежде.

Качаясь, неуверенно ступая, ужасное существо, широко расставив лапы, приблизилось к стеклянной двери, в надежде уйти по лестнице. Мы не стреляли, потому что кто-то открыл дверь своей квартиры, вышел из нее и столкнулся с окровавленным монстром. Женщина завизжала, как ошпаренная. Затейник же рванул ее к себе, прикрываясь от выстрелов.

Я пробежал мимо Сьюко, целясь в голову чудовища, и отскочил в сторону, когда обезумевшую от страха женщину монстр швырнул мне навстречу. Она ничего не соображала и пыталась схватить меня за руки. Я прижал ее к стене.

Стеклянная дверь была закрыта, но стекло в раме, можно сказать, отсутствовало, и Затейник мгновенно проскочил в нее.

Он поднялся на последнюю ступеньку, и тут силы покинули его.

Сьюко, державший наготове духовую плеть, воздержался от удара, увидев превращение монстра в человека.

Мария Фаланга, она же Затейник, упала на колени.

Она прижала ладони к голове, это были уже не лапы. Появились продолговатые ногти. Показались пальцы, исчезла густая шерсть. Она кричала.

Я стоял подле Сьюко и смотрел на нее. Казалось, Мария хотела снять кожу со своего лица. Когда руки ее опустились, мы увидели, однако, не лицо, а искаженную, оплывшую морду с глубокими ранами, из которых сочились не капли крови, а какая-то серая сиропообразная масса.

Тут она упала.

Мы не пытались остановить падение. Тело человека-монстра скатилось вниз по лестнице.

— Пойду поищу телефон, — сказал я и ушел. Сьюко в это время рассматривал Затейника.

От чудовища осталось лишь нечто дурно пахнущее, бесформенное, не заслуживающее обозначения словом “тело”. Оно было покрыто серой слизью, вытекающей из многочисленных ран и расползающейся тонким слоем.

Таков был конец Затейника.

* * *

Приятно удивил нас тот факт, что относительно быстро появилась “скорая”, и медики оказали помощь Коко, получившей тяжелые повреждения.

Нам удалось найти коллегу Кавальдоса. Он появился вместе со своими сотрудниками, все они были вооружены.

— Вы взяли его?

— Да.

— Где?

Вместе мы зашли в подъезд. Полицейский долго рассматривал останки.

— И я должен этому верить?

— Должны.

Кавальдос засмеялся и отвернулся.

— Я так и сделаю. — Обратившись к своим сотрудникам, он приказал:

— Собрать это и сжечь на пляже.

Сунув руку в карман, Кавальдос достал бутылку со спиртным.

— Это особенный ром. Хотите глоток?

Я кивнул. Сьюко тоже был согласен.

Мы выпили рома, у обоих свело дыхание. Кавальдос широко улыбнулся.

— Это происходит со всеми, кому я предлагаю дружбу, сеньоры. Не волнуйтесь. После третьего глотка вы почувствуете себя как у бога за пазухой.

— Или как черт на сковородке, — с трудом выдохнул я и услышал хохот бразильского коллеги, подтверждавший, что ответ ему понравился.

Загрузка...