Зависимые

Глава 3

Всю зиму они принимали гостей. Вероника ничего не готовила: еду заказывали в ресторанах. Мама бы не одобрила. Кирилл раскладывал тарелки и составлял плей-лист. Гости приносили вино. Говорили тосты, смеялись. Раскрасневшись, Кирилл брал в руки гитару.

Когда все расходились, квартира стихала. Снег за окном продолжал сыпать, и где-то под этим снегом садились в такси пьяные друзья. Кирилл мыл посуду и что-то пел, допивая остатки вина. Вероника раскладывала по местам подушки, разбросанные по полу. Потом принимала душ, ложилась в постель и ждала мужа.

После очередной вечеринки Кирилл отправился проводить друзей и купить сигареты. Через полчаса Вероника выключила сериал и подошла к окну. Напротив дома был дорожный переход, на котором два раза сбивали пешеходов. Набрала номер мужа, — телефон зазвонил на кухне.

Накинув пальто прямо на шелковую пижаму, Вероника вышла на улицу. Во дворе пусто. Пожилая дама выгуливала мопса в желтом комбинезоне. С телефоном Кирилла в руках, Вероника заглянула в магазин «Табак», где муж покупал сигареты. Спросила у продавца, не заходил ли сюда высокий мужчина в красной шапке. Заходил, купил сигареты.

На улице она позвонила Сереже. Кирилл посадил друзей в такси и пошел за сигаретами. Чертовы сигареты! Надо бросить курить.

Холод пробирался под пальто, угги намокли и прилипли к голым ступням. Куда в таких случаях звонить? В сериалах герои набирают 911.

Вероника достала телефон из кармана, к экрану прилипла мелочь. Единственный фонарь горел на детской площадке.

На скамейке напротив качелей сидел Кирилл. На сдвинутую набок шапку сыпал снег. Вероника почувствовала тошноту и посмотрела по сторонам. Пальцы задрожали. Умер? На снегу рядом со скамейкой лежал черный пакет. Заглянула внутрь — три пустые пивные банки и чек.

Вероника попыталась поднять Кирилла, но поскользнулась — и они вместе упали. От падения Кирилл проснулся, забормотал что-то.

— Кирюша, я ничего не понимаю. Ты замерз? Что случилось?

Кирилл три раза чихнул, высморкался. Вероника взяла его под руки и довела до подъезда. В лифте он снова начал падать — успела подхватить. Сняла шапку, проверила, нет ли следов падения под намокшими волосами. Завела его в квартиру, которую забыла закрыть. Кирилл сел на кушетку, что-то пробормотал, и, пока Вероника включала воду в ванной, поднялся и снова вышел из квартиры.

Утром ей пришлось ехать на работу: начинались съемки пилота нового сериала. Плотный слой тонального крема, успокоительный сбор в термосе. Несколько раз ночью она спускалась во двор. Звонила на телефон мужа, который оказался в ее кармане. К шести утра смогла заснуть, а в восемь зазвенел будильник.

В заставленный обувными коробками кабинет Вероники зашла директор. Хорошие новости: Вероника назначена художником по костюмам в новом сериале.

— Ну, что скажешь? — с улыбкой спросила директор. Из-за уха выглядывала сигарета.

Вероника отхлебнула остывшего чая.

— Насчет чего?

— Хочу тебя заранее предупредить, что часть съемок пройдет в Подмосковье. Придется ночевать в местной гостишке, чтобы не мерзнуть в автобусах. Но, если хочешь, можешь ездить домой. Денег обещают много, все расходы компенсируют.

— Откуда ездить? — переспросила Вероника.

— Ты не выспалась, что ли? — улыбнулась директор. — Даже завидую немного, в начале семейной жизни всегда так.

— Как так?

— Не высыпаешься.

Вероника подписала документы о повышении. Новая подпись — еще не привыкла. После десяти часов и пяти чашек кофе на съемках Вероника вернулась домой. На кухне стоял букет белых роз. Рядом — бархатная коробочка из ювелирного.

Кирилл обнял Веронику за плечи и шепотом сказал, что такого больше никогда не повторится.

— Клянешься?

— Клянусь.

— Почему не поднялся и не выпил пива дома?

— Хотел побыть один.

Нужно было обидеться, но следующим вечером мама Вероники ждала их на вечеринку в честь своего дня рождения.

Наталья не любила отмечать праздники вне дома, и на то было несколько причин. Во-первых, большее удовольствие, чем от подарков, она получала от комплиментов ее дому, а во-вторых, сами приготовления пробуждали в ней радость жизни. В день торжества она вставала на рассвете и начинала гладить скатерть, постиранную накануне, мариновать мясо и замешивать тесто.

Всю неделю Вероника выбирала подарок и в итоге купила винтажные сережки, которые упаковала в сатиновую коробочку лавандового цвета. Мастер вышил на ней инициалы Натальи — «НЛ», — и Вероника вслух посмеялась, когда подумала, что отчество у мамы Олеговна и если вышить и «О», то получится весело.

Кирилл купил букет цветов — просто самый дорогой в магазине — и пару бутылок «Шабли», которое любила теща.

Вечером они сели в машину Вероники. Подъезжая к дому родителей, она спросила, планирует ли муж выпивать.

— А почему нет? — спросил Кирилл.

— Потому что в последнее время у тебя с этим проблемы, — ответила она. — Скажешь, что нет?

— Скажу, что ты раздуваешь из мухи слона. Ну, переборщил немного, с кем не бывает? А сегодня день рождения моей любимой тещи. Но ради твоего спокойствия, любовь моя, я выпью ровно столько, сколько тебя устроит. Идет?

Всего один раз. Кирилл напился один раз.

Вероника прибавила скорости и включила радио. Отец иногда тоже засыпал прямо за столом или не ночевал дома.

— Идет, — ответила Вероника.

Вытерев ноги о коврик с надписью «свит хоум», Вероника прошла в гостиную, запахи которой ощущались еще на первом этаже. Игорь в белой накрахмаленной рубашке и синих шерстяных брюках встретил их со стаканом скотча в руке. Он пожал руку Кириллу, поцеловал дочь и, отведя их в сторону, сказал:

— Молодежь, знаете анекдот? Новоиспеченные супруги возвращаются из загса. Муж спрашивает жену: «Дорогая, будешь ли ты готовить мне, пока смерть не разлучит нас?» Она отвечает: «Милый, если я буду готовить, то смерть разлучит нас очень скоро!»

Кирилл засмеялся, Вероника покачала головой. Сколько она помнила отца, он всегда использовал анекдоты в качестве аперитива.

За накрытым столом уже сидела сестра Натальи с мужем — тучным мужчиной в очках, который всегда уходил из-за стола раньше всех, чтобы вздремнуть. На кухне Наталье помогала подруга Галя, муж которой курил на балконе. Кирилл с Игорем проследовали туда, и Вероника успела увидеть, как отец подал ему стакан скотча.

Вероника положила коробочку с сережками в спальне родителей на мамин прикроватный столик, как делала это каждый год, и заметила там несколько похожих коробочек. Все-таки гости хорошо знали, что дарить имениннице. Не знали они о том, как часто Наталья передаривает их подарки.

За столом анекдоты Игоря сменялись тостами. Гости накладывали салаты в тарелки и звенели вилками.

Вероника взяла Кирилла за руку и вышла с ним на балкон. Он щелкнул зажигалкой:

— Мне хватит, босс?

— Думаю, мы уже засиделись и достаточно угодили маме — может, поедем домой?

— Ты такая красивая в этом платье. Давно его купила? — спросил он.

— Месяц или два назад. — Она втянула живот. — Так мы поедем домой?

— Да, поедем. Сейчас покурю — и домой.

Вероника вышла с балкона и наткнулась на Наталью с подносом в руках.

— Доченька, пойдем поболтаем. — От нее пахло колбасой и коньяком, но запах показался Веронике приятным.

Они вошли в спальню, и Наталья с довольным видом показала дочери на окно:

— Как тебе новые шторы? Знала бы ты, как я с ними намучилась! Два раза относила в ателье, и все равно, думаю, надо было сделать покороче.

— Шторы восхитительные, — ответила Вероника и дотронулась до приятной бархатной ткани.

— Спасибо, дорогая. Никусь, а чего ты сегодня такая хмурая? И кушаешь мало, и совсем ничего не пьешь.

— Я за рулем, мам. И кстати, нам уже пора уезжать. С днем рождения тебя! — Она поцеловала мать в щеку и уже собиралась выходить, но Наталья закрыла дверь.

— Я вижу, что-то не так.

Веронике захотелось кому-то рассказать о своих переживаниях, захотелось, чтобы ее пожалели.

— Мам, по-моему, у Кирилла проблемы с алкоголем. На днях он сильно напился.

Наталья поправила дочери платье на груди.

— Девочка моя, все мужчины иногда так делают. Твой папа столько раз ночевал на диване, что я и не сосчитаю. Вспомни, как ты сама в одиннадцатом классе пришла с дискотеки такая пьяная, что заснула прямо в коридоре на кушетке, — она погладила дочь по волосам, и Веронике стало не по себе, — а утром проснулась в босоножках на каблуках и в платье, на которое тебя вырвало.

— Фу, мам! — поморщилась Вероника. — Нашла что вспомнить! Я пытаюсь до тебя донести, что на днях случилось нечто странное. Он не просто напился, а напился до отключки, на детской площадке, каким-то дешевым пивом. Это так на него не похоже.

— Я тебе говорила, что надо получше узнать человека, прежде чем выходить замуж. — Наталья перешла на шепот. — Нужно было сделать все как полагается. Познакомить жениха с родителями, выбрать вместе со мной платье.

— Самое время поговорить про платье, — сказала Вероника. — Может, я специально не хотела вас знакомить? Хотела хоть раз в жизни принять решение без твоего одобрения.

— И вот что из этого вышло. Хочешь совет? Не драматизируй. — Наталья взяла дочь за руку и посмотрела ей в глаза. — Никому больше про это не говори. И я сделаю вид, что ничего не слышала. В конце концов, в чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь…

Вероника перебила ее:

— Мам, подожди. Ты хочешь сказать, что это моя вина? Что, если муж напился, жена виновата? И женщины, которых дома бьют, тоже сами виноваты?

— Сами — не сами, какая разница? Я говорю про тебя: если Кирюша пару раз позволил себе лишнее — значит, дома у вас не все в порядке. Вы с ним занимаетесь этим? — Наталья кивнула в сторону кровати.

Вероника в бешенстве воскликнула:

— Мама! Да при чем тут это?!

— При том, при том. Чего ты на меня так смотришь? Так, давай-ка мы приведем себя в порядок и пойдем наливать чай.

Наталья вышла. Веронике хотелось кричать. Хотелось выбежать на улицу, громко хлопнув дверью, сесть в машину и уехать. Неважно куда — только бы подальше отсюда. Но она села на краешек кровати, открыла коробку со своим подарком и взяла сережки. Покрутила в руках и бросила в карман своего кардигана. Сходила в прихожую за сумкой, нашла новую помаду красного цвета, которую купила себе. Положила в коробочку и закрыла.

Когда Вероника была ребенком, в спальню родителей заходить без разрешения ей было нельзя.

В возрасте от семи до восьми ей снились кошмары. Впервые это случилось в конце зимы, когда после резкого потепления вернулись заморозки. Она открыла глаза и долго всматривалась в темноту. Высунула кончик ступни из-под одеяла, подождала. Потом встала, включила светильник-звездочку и вышла в коридор.

Из спальни родителей доносился шум. Все еще дрожа от ночных видений, она открыла дверь. Папа сидел верхом на маме. Лицо красное, как после бани. Мама хрипела — может, ей тоже снился кошмар?

Девочка испугалась еще сильнее, закрыла дверь и побежала в свою постель. Она считала овечек, когда вошел папа, в халате и тапочках. Его лицо теперь было розовым.

— Вероничка, что стряслось?

— Страшный сон приснился. Пап, полежишь со мной?

Она подвинулась на кровати, и папа лег рядом. Волосы у него были влажные.

— Конечно, клубничка моя. Ты ведь заглядывала в нашу спальню? У мамы разболелась спина, а я делал ей массаж.

— А почему голый?

— Я ведь врач, — ответил папа и поцеловал дочь в лоб.

Почему-то это показалось убедительным.

Вероника приподнялась и прошептала папе на ухо:

— Принесешь мне сок с булочкой? Когда я ем булочки, страшные сны не снятся.

— Принесу, только маме не говори.

На следующий день к ним домой пришел папин знакомый и поставил в спальне родителей замок, который они закрывали на ключ перед сном.

Открыв сейчас этот замок, Вероника вышла попрощаться с гостями. Кирилл сидел на диване рядом с Игорем — тот держал в руках семейный фотоальбом.

Она присела между ними и посмотрела в альбом. Счастливое семейство Лавровых. Вот испуганная Наталья и усатый Игорь в загсе, вот уже безусый Игорь держит на руках маленькую Вероничку, а вот и первая семейная поездка — в Париж: Эйфелева башня на ладошке у мамы, длинноногая девочка на плечах у папы. Хватило посмотреть пару фотографий, чтобы почувствовать себя диабетиком, который переел сладкого.

В машине Вероника вытащила из ушей подаренные мужем гвоздики и вставила на их место сережки, которые покупала для мамы. Золото желтое, золото белое, мелкие бриллианты.

Светофор на перекрестке мигал красным. В соседней машине, низкой и черной, бородатый парень откусил мороженое в стаканчике и улыбнулся Веронике, губы у него были покрыты вафельной крошкой.

Если сделать музыку громче, не будет слышно навязчивых мыслей: почему мама ее не понимает, почему никогда не понимала?

Она свернула в сторону автомобильной заправки: нужно в туалет, нужно поплакать в туалете. Кирилл развалился на переднем сиденье и постукивал пальцами по коленям. Играла Земфира. Ну почему, лай-ла-лай?

Некоторые чувства имеют четкие границы, временные и телесные, но обида на мать казалась Веронике чем-то безвременным. Как будто она родилась вместе с этим чувством.

Хотелось свернуться клубочком и скулить. На заднем сиденье стоял пакет, полный банок с малиновым вареньем и солеными груздями, которые Наталья выдала Кириллу, зная, что дочь не возьмет.

Выходя из машины на заправке, Вероника взяла пакет и поставила рядом с мусорным контейнером. Высморкалась в туалете, купила мороженое в стаканчике на кассе. Забытая во рту жвачка прилипала к зубам. Она села в машину и посмотрела на мужа: в руке у него была одна из ее детских фотографий.

— Украл — так получается, — сказал он. — Вытащил из альбома, когда все пошли подышать на балкон.

— И что будешь с ней делать? — спросила Вероника, улыбаясь.

Кирилл сложил черно-белую фотографию вдвое и убрал в карман.

— Пока не решил. Никогда не думал, что вот так влюблюсь, даже страшно. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

Она потерла усталые глаза, в которых уже собирались слезы, и поцеловала мужа. Что бы ни случилось, с ним она действительно счастлива.

После ухода гостей Наталья долго стояла у зеркала в прихожей. Сбросила туфли и надела тапочки. Подарки она разложила по трем категориям: оставить себе, передарить и отдать на благотворительность. Новой помадой накрасила губы. Нанесла первый слой и скривила рот в улыбке. Водила помадой по губам, по подбородку, по щекам. Она слишком много выпила. Лицо стало похоже на гримасу клоуна.

Наталья смотрела на свое отражение в зеркале и видела уставшую женщину, которая забыла, зачем живет. Когда входная дверь открылась — вернулся Игорь, провожавший гостей, — она пошла в ванную и умывала лицо, пока кожа не стала гореть от трения. Потом снова взяла помаду и аккуратно накрасила губы.

Все следующие месяцы Вероника отдавалась работе над новым проектом: рано утром ехала в мастерскую с макетами, которые рисовала ночью, потом забирала уже отшитые костюмы и с огромными клетчатыми сумками тащилась на студию, где шла планерка. Весь день она была на съемках, забывала об обеде и ужине, а приходя домой вечером, встречала мужа, который тоже только приехал из офиса. Дома они смотрели сериалы или читали, каждый свое. Два раза даже вместе готовили пасту. Иногда Вероника хотела сходить куда-нибудь выпить, особенно если был повод, но боялась предложить Кириллу.

В один из вечеров после съемки Вероника лежала в ванне, пытаясь согреться, когда Кирилл приоткрыл дверь и сказал, что ему позвонил Сережа. Купил новую машину, наконец-то хорошую, на которую копил полтора года.

— Он сейчас подъедет, машину надо отметить. Можно?

— Пусть поднимается к нам, — сказала она. — У нас есть вино.

— Я предложу, — ответил Кирилл и наклонился, чтобы поцеловать ее в красную щеку. — Я ненадолго, люблю тебя. Кто самая сладкая девчонка в мире?

— Господи, иди уже.

Дверь хлопнула. В глаза попал шампунь. Татуировка Love на запястье зачесалась.

Выйдя из ванной и оставляя за собой мокрые следы, Вероника пошла в сторону холодильника и достала вино. За окном, у которого она сделала первый глоток, стояла старая «Тойота» Сережи с желтой наклейкой «Ребенок в машине».