Зависть

Кузена?

Я чувствую себя полной дурой.

С натянутой на лице улыбкой, под которой скрываю свое смущение, я смеюсь вместе с Джеки.

— Семья очень важна, — отвечаю я.

Когда я бросаю взгляд на Уайта, он слегка пожимает плечами, словно говоря: «что ты знаешь?»

При упоминании о семье, воспоминания об отце всплывают у меня в голове. Выражение на моем лице меняется в соответствие с моими мыслями — печаль, гнев, сожаление. Рассел и Джеки не замечают смену моего поведения, но Уайт замечает все. Его игривое выражение на лице — « а я поймал тебя» — сменяется на беспокойное, и видно явное желание устроить мне допрос. Прежде чем он успевает спросить, официанты звонят в маленькие колокольчики, призывая гостей занять места за обеденными столами.

К счастью, Уайт и Джеки сидят в противоположном конце помещения.

Правда, пространство не помешало Уайту постоянно смотреть в мою сторону.

После ужина председатель просит Уайта, Чарли и меня подойти к нему. После того, как основная масса гостей попрощались и покинули клуб, мы вчетвером садимся за стол, в то время как наши сопровождающие находятся в баре.

— Я пообщался сегодня вечером с каждым членом Совета, и у нас у всех сложилось положительное мнение относительно вас, Уайт. Вы умны, находчивы и гибки. Если вы заинтересованы остаться генеральным директором, я думаю, мы бы все согласились с этим.

У меня чуть не падает челюсть. Этот старый ублюдок не просто пошел против меня. Мой взгляд мечется между ним и Уайтом, пытаясь осознать, что, черт возьми, только что произошло. Уайт изучает мою реакцию в течение нескольких секунд, прежде чем ответить.

— Я ценю ваши комплименты. Ваше одобрение льстит мне. Но полагаю, что первоначальная оценка мисс Кинг верна. Пришло время влить новую кровь в компанию. Того, кто одержим идеей повести компанию в новых направлениях и произвести смелые изменения.

— Я ценю ваш прямой ответ, Уайт. Вы хороший человек, — председатель встает и пожимает ему руку. — Желаю вам удачи. Если я когда-нибудь смогу вам быть чем-нибудь полезен, только скажите.

— Благодарю вас, сэр.

Обращаясь ко мне, председатель продолжает:

— В понедельник утром мы сделаем официальное предложение главному кандидату. Она готова присоединиться к команде и уже представила несколько вдохновляющих идей для расширения.

— Рада слышать. Спасибо вам.

Он кивает с улыбкой и направляется к бару, чтобы привлечь внимание жены. Я не могу оторвать взгляд от их пары, держащейся за руки и с любовью глядящие друг на друга, когда они идут к выходу. Все мое внимание полностью сконцентрировано на них, и я даже не осознаю, что откинулась на спинку стула и не в силах оторвать от них взгляд до тех пор, пока они не скрываются из виду.

Они так счастливы и влюблены. Я слышала, как он говорил во время ужина, что недавно они отпраздновали юбилей — сорок два года совместной жизни. Острая боль пронзает мою грудь, крадет дыхание и заставляет слезы выступить на глазах.

Внутренний голос шепчет, что у меня никогда такого не будет.

— Меган? — спрашивает Уайт, тревога слышится в его тоне. — Меган, что случилось?

Больше не в состоянии находиться здесь, я вскакиваю со стула и зову Рассела.

— Я готова идти. Ты не мог бы отвезти меня домой?

— Я совсем не против.

Рассел быстро подходит ко мне, обнимает за плечи и притягивает к себе. Он видел мои панические атаки и помогал мне пройти через них. Он поворачивается, чтобы попрощаться со всеми за нас двоих и увести меня от любопытных глаз как можно скорее.

Состояние Уайта не вызывает сомнения — мышцы напряжены, он готов оттолкнуть Рассела в сторону и занять его место. Но он не понимает, что именно происходит и почему, так что позволяет кому-то, кто хорошо меня знает, помочь справиться с ситуацией. Хотя ему это совсем не по душе.

Это чертовски плохо. У меня никогда не было приступов тревоги, пока Уайт Вестон не вошел в мою жизнь. Или точнее, у меня не было панических атак до того дня, как он ушел из моей жизни.

В своей квартире я наконец-то снова могу дышать. Родные стены. Окружающие меня вещи успокаивают. Рассел садится на диван и обнимает меня, шепча утешительные слова. Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, и это помогает успокоить лихорадочно крутящиеся мысли и колотящееся в груди сердце, после чего я, наконец, снова сажусь прямо.

— Спасибо, — говорю я застенчиво. — Тревога пришла из ниоткуда

— Я не знаю насчет этого.

— Что ты хочешь этим сказать?

Рассел грустно улыбается.

— Слишком много невысказанных чувств, Меган. Ты должна встретиться лицом к лицу с тем, что произошло, прежде чем будешь в состоянии двигаться дальше и быть снова счастливой. С кем угодно. Даже сама с собой.

Слезы текут по моим щекам, пока я смотрю вниз.

— Я не знаю, смогу ли я справиться с этим, Рассел.

— Ты сильнее, чем тебе кажется, Меган, — он делает рваный вздох. — Как бы мне не хотелось тебе это говорить, но как твой друг, я чувствую, что должен.

Я смотрю на него, ожидая, что он нанесет мне удар с его жестокостью из милосердия и мудрыми словами.

— Этот человек влюблен в тебя, Меган. Сильно. Я не имею в виду страсть или даже похоть. Я хочу сказать, что он готов принять пулю и смерть ради любви. Тебя сегодня было тяжелее читать, так что полагаю, именно он является причиной, по которой твое сердце теперь закрыто. Разберись с этим, прежде чем это уничтожит тебя.

Он наклоняется и нежно целует меня в щеку.

— Худшее позади?

— Да. Спасибо, что помог мне пройти через это. Ты понятия не имеешь, насколько я это ценю.

— Рад был помочь, дорогая.

Стоя в душе под струей горячей воды, я снова и снова мысленно прокручиваю в голове слова Рассела. Без сомнения, он прав. Я не могу больше держать все это в себе и ожидать, что в конечном итоге останусь в здравом уме. Хотя я боюсь и это пугает меня до чертиков, я позволяю воспоминаниям наводнить мой разум. Я вновь переживаю все чувства того дня.

Я опускаюсь на колени и плачу, надеясь, что шум душа заглушает звук, поэтому мои соседи не будут звонить в полицию. Когда вода становится холодной, я заставляю себя встать и позволяю ледяной воде смыть последнюю слезинку с моего лица. Я вытираюсь и одеваюсь в свой толстый, пушистый халат.

Пора положить конец этой вендетте. Пришло время привести окончательные планы в действие, которые разорвут связи навсегда. Я пришла к выводу, что видеть его, говорить с ним, позволять ему находиться в офисе рядом со мной, обедать и просто быть рядом — слишком вредно для моего здоровья и здравомыслия. Моя месть подошла к концу — остальное будет сделано одним быстрым движением, что позволит мне оставить все позади и больше никогда его не видеть.

Одно сообщение Чарли и все будет закончено.

Я: Продавай все мои акции КНВ. Затем сделай ее закрытой компанией.

Его ответ приходит в течение нескольких секунд.

Чарли: Это приведет к банкротству компании.

Мой ответ прост.

Я: Знаю.

Глава 8

Вечером в понедельник Чарли отправил мне электронное письмо, подтверждающее, что все мои акции были проданы и стартовал процесс преобразования КНВ из публичной компании в закрытую. Скоро долг, который был покрыт акционерами и за счет продажи акций, перенесет компанию в нижнюю строчку закрытых акционерных обществ. Финансовое бремя оказалось бы слишком огромным, компания не смогла бы оправиться от него, и имя Вестонов исчезнет с лица земли.

Это то, о чем я мечтала десять лет. Их кончина стала мечтой всей моей жизни. Когда дело, наконец, было сделано, все другие мои успехи померкли по сравнению с тем, что, как я думала, буду ощущать.

Однако сегодня я не чувствую себя достигшей многого. Я ощущаю пустоту. Отсутствие смысла во всем. Одиночество.

Я бы удвоила свой капитал, продав акции обратно компании. КНВ были бы вынуждены взять крупный кредит, чтобы покрыть расходы на выкуп всех акций акционеров. Я бы продала основные подразделения компании, которые создавались на протяжении многих лет, тем самым увеличивая свое богатство и уменьшая способность компании обеспечить прирост капитала. В течение нескольких месяцев и после нескольких тщательно выстроенных переговоров, имя Вестонов было бы забыто.

Впервые за шесть лет после окончания колледжа, я решаю уйти с работы вовремя. На улице все еще светит солнцу. Толпы людей снуют по тротуару, добираясь из одного места в другое. Все, что я хочу сделать, это немного притормозить. Я направляюсь в сторону своего дома, но вместо того, чтобы войти в него, я перехожу улицу и иду в Центральный парк, нахожу скамейку в парке, чтобы побыть наедине с собой.

— Прекрасный день, чтобы насладиться парком, не так ли?

Я закрываю глаза и задаюсь вопросом, неужели мои мысли материализовались. Он сидит рядом со мной на скамейке, и я ощущаю тепло, исходящее от его тела. Я открываю глаза, он смотрит на меня со смесью любопытства и беспокойства.

— Чудесный день, — отвечаю я. — Что ты хочешь, Уайт?

— В данный момент я хочу только поговорить.

— О чем?

— Сегодня в офисе до меня дошла информация, что ты делаешь КНВ закрытой компанией.

— Верно

— Ты же знаешь, что это приведет к ее банкротству, не так ли?

— Конечно.

— Это и был твой план с самого начала?

— Да, хотя я и не планировала делать это в ближайшее время. Я собиралась подождать до того момента, как продам ее по частям. Прежде чем забить последний гвоздь в ее гроб, я удостоверилась бы, что она полностью уничтожена.

— Что изменило твои планы?

— В эти выходные на меня снизошло грустное озарение. В течение последних десяти лет ты не покидал мои мысли и мою жизнь. Я потратила столько времени, энергии и денег на то, чтобы уничтожить тебя, что как-то забыла о своей собственной жизни. Мало того, что ты украл мое счастье тогда, так я позволила тебе продолжать красть его слишком долго. У меня теперь есть все, что раньше было твоим, так что отпала необходимость затягивать. Если я решила, то навсегда. И с тобой покончено, Уайт Вестон.

Я встаю и начинаю уходить, когда его ответ меня останавливает.

— Есть то, в чем ты сильно ошибаешься. Ты со мной еще не закончила. И я определенно не закончил с тобой. Хотя только одна вещь, произнесенная тобой, абсолютна верна.

— Да? И какая же? — я кладу руку на бедро и смотрю на его самодовольное выражение.

— Ты владеешь всем, что раньше принадлежало мне, включая мое сердце.

— Просто ход конем, Уайт,… если бы у тебя было сердце.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду в быстром темпе, оставляя его позади, где ему самое место.

— Ты всегда убегаешь от меня. Почему бы тебе не остановиться и не поговорить со мной?

Он догоняет меня, а затем обходит, чтобы встать лицом к лицу.

— Отлично. На какую тему ты хочешь поговорить?

— Готов поспорить на последний доллар, что ты еще не обедала. Вероятно, не ела вообще сегодня.

— Ты хочешь обсудить мой рацион питания?

— Да, — восклицает он. — За ужином. Давай я отведу тебя поесть.

— Какого черта я должна с тобой ужинать?

— Чтобы доказать, что не боишься оставаться со мной наедине. Чтобы подтвердить, что ты на самом деле со мной покончила и показать мне, что я не оказываю на тебя никакого влияния, — он улыбается мне своей очаровательной улыбкой, бросая вызов.

— Я пойду, но только потому, что голодна. И потому что знаю, что ты все равно будешь просто сидеть.

— Отлично. Принимается. Куда ты хочешь пойти?

— В конце улицы есть пиццерия. Они быстро готовят.

Он запрокидывает голову от смеха.

— Со мной все в порядке. Я могу есть медленно, любовь моя.

Любовь моя. Это больно.

Разворачиваясь, я направляюсь в сторону ресторана, и Уайт идет со мной нога в ногу.

— Ты рассталась с Расселом? — он задает вопрос небрежным тоном, но он весь напряжен, пока ждет моего ответа.

— Я не могу расстаться с тем, кто для меня только друг.

— Я перефразирую. Ты порвала отношения с твои другом с привилегиями по имени Рассел?

— Это не твое дело, но у нас не было привилегий много месяцев.

— Это хорошо. Не меняй ничего.

Мы подходим к двери ресторана, и я поворачиваюсь к нему, чтобы демонстративно закатить глаза, прежде чем мы войдем внутрь.

— Я не буду с тобой говорить об этом. Найди другую тему.

— Отлично. Просто помни, что ты сама это пожелала.

Он просит хозяйку усадить нас в отдельную кабинку, чтобы нашу пару никто не беспокоил. Хотя она, кажется, сначала игнорирует его просьбу, затем все же ведет нас к кабинке, расположенной дальше всех от других посетителей. Уайт показывает, чтобы я садилась первой, поэтому я выбираю сторону и присаживаюсь, он располагается рядом со мной, запирая тем самым меня между собой и стеной.

— Не мог бы ты пересесть? — неуверенно спрашиваю я.

— Нет. Если я дам тебе слишком много места, ты снова убежишь от меня.

Мы заказываем нашу еду и напитки, и через несколько минут официантка возвращается с нашими напитками. Уайт предлагает ей дополнительные 20 долларов чаевых, если она не будет беспокоить нас, пока еда не будет готова или пока мы не позовем ее. Она охотно соглашается и исчезает, оставляя нас наедине. Один на один с Уайтом. Лицом к лицу с моими демонами.

Разве он не демон?

— Что с тобой случилось в клубе? Почему ты так быстро ушла?

— Ну, это не относится к нашему разговору. Почему бы тебе не перейти к сути того, что ты хотел сказать?

Он тянется к моей руке, молча делясь своей силой. Думаю, он знает, что произошло там со мной, но, возможно, он еще не соединил части целого, чтобы понять причину.

— Поговори со мной, Меган. Пожалуйста.

Я вспоминаю слова Рассела, что мне стоит встретиться со своими проблемами лицом к лицу.

— Иногда у меня случаются сильные панические атаки. Одна из них случилась со мной тем вечером, поэтому мне пришлось уйти оттуда, прежде чем я опозорилась бы перед всеми.

— Рассел знал, что происходит?

— Да. Он видел их раньше. Он помогал мне преодолеть их. Как только он понимал, что происходит, он тут же, как можно быстрее, отвозил меня домой.

— Ты знаешь, что вызвало ее тем вечером?

Я размышляю над тем, как ответить на его вопрос, и почему-то считаю обязанной объяснить ему. Большая часть меня хочет получить ответ и от него. Если бы я владела искусством пытки водой, я бы использовала этот навык, пока он не рассказал бы мне все, что я хотела знать. Но другая часть меня, вообще не хочет никаких ответов. Если его объяснение оказалось бы хуже, чем я себе представляла, то я была бы недостаточна сильной, чтобы справиться с ситуацией.

Он нежно сжимает мою руку, возвращая меня в настоящее. К нему. К его вопросу.

— Стечение обстоятельств. Многое накопилось, и это оказалось последней каплей.

— Что оказалось последней каплей?

— Я не знаю, зачем я говорю тебе все это. Ты не поймешь, но если ты действительно хочешь знать…

— Да.

— Я наблюдала, как председатель правления выходил со своей женой. Они держались за руки и поцеловались. Они были близки. Он хвастался, что недавно у них была годовщина свадьбы. Я осознала, что у меня этого никогда не будет. Потом комната начала надвигаться на меня, и мне пришлось уйти.

— Почему ты считаешь, что у тебя никогда этого не будет, Меган?

Он пытается посмотреть мне в глаза, прочесть мысли и прикоснуться к моей душе снова. Я хочу, чтобы ему это удалось, тогда для меня все стало бы проще и не пришлось бы отвечать на его вопрос.

— Ты уничтожил меня во многих отношениях, Уайт — шепчу я с болью в голосе. — У меня никогда не будет того, что есть у них, потому что я никогда больше не полюблю другого человека. Я никогда не позволю никому любить меня. Мое сердце не просто разбито — оно мертво. Во мне больше не осталось ни капли любви.

Шок и страдание отражаются на его прекрасном лице. Он что-то хочет сказать, но останавливается. Уайт пытается найти идеальный ответ, но у него не получается.

— Меган, — говорит он со вздохом. — Детка.

Как раз в этот самый момент к нам подходит официантка с заказанной пиццей и прерывает тем самым разговор. Когда она уходит, мы смотрим на еду, не шевелясь.

— Я хочу, чтобы ты пообещала мне кое-что, Меган, — начинает он, его голос наполнен мукой. — Нам так о многом нужно поговорить. Здесь не место. Пообещай мне, что ты позже все же поговоришь со мной. Поклянись, или я, обещаю, ты никогда не уйдешь отсюда.

— Стоит ли ворошить прошлое, Уайт? Не пора ли нам двигаться дальше и жить своей жизнью?

Он поднимает голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

— Черт, да. Это того стоит. Мы стоим этого. Обещай мне.

— Хорошо. Обещаю.

Он кладет кусок мне на тарелку, а потом себе. После того, как он отрезал пиццу, он опускает кусок на свою тарелку и смотрит на мою, где лежит еще не тронутый кусок, а затем на меня.

— Я сказал, что хочу поговорить о твоих привычках в еде, не так ли?

— Да, но нам не обязательно.

— Нет обязательно. Почему ты пропускаешь приемы пищи? Ты сказала, что голодна, но сейчас не ешь.

Я беру кусок пиццы с тарелки и кусаю.

— Теперь счастлив. Я ем.

— Я не хочу спорить по пустякам, поэтому пока отступлюсь. Но если мне придется приносить тебе обед, чтобы ты ела, я с радостью буду это делать.

— Мне не нужно, чтобы ты спасал меня. Очевидно же, что я ем, раз пока еще жива.

Он съел всю пиццу кроме одного куска, который ела я. Перед тем как позволить мне выйти из кабинки, он еще раз берет с меня обещание, что я приду к нему на следующий день и останусь так долго, как потребуется, чтобы разобраться со всем, что пошло не так между нами. У меня предчувствие, как только я войду в его квартиру, этот черт забаррикадирует двери и окна, чтобы я не смогла убежать от него снова.

Уайт провожает меня до дома, и я сразу же сожалею, что дала ему обещание. У меня возникает ощущение, будто он снова провожает меня на занятия. Разговаривать с ним слишком естественно. В его компании мне слишком комфортно. Но Уайт сказал, что ему нужно многое рассказать мне о том времени, а мне нужно поведать ему, что произошло сразу же после того инцидента в школе. Хотя, после того, как я изложу ему все, чем должна поделиться, он, вероятно, пожалеет, что попросил об этом небольшом разговоре. По крайней мере, мы оба закроем эту тему,… так или иначе. Зная, что откровения душ может занять весь день, я делаю то, чего не делала последние десять лет.

Я планирую взять выходной и предупредить свою команду об этом по электронной почте.

Завтрашний день будет наполнен эмоциональным опустошением и болью.

Глава 9

Я выхожу из такси перед его домом, и делаю глубокий вдох, находясь в сомнениях и раздумьях, прежде чем делаю шаг внутрь. Когда я называю свое имя охраннику, тот сразу же подтверждает, что меня ожидают, и говорит, куда подняться. Я выхожу из лифта и обнаруживаю, что Уайт уже ждет меня. На нем синяя футболку, потёртые джинсы и нет обуви, волосы взъерошены, но выглядят при этом сексуально, как и пробивающаяся щетина. Он чертовски сексуален.

На какое-то мгновение я задумываюсь, а не вернуться ли мне в лифт и пока не поздно сбежать.

— О нет, ты этого не сделаешь. Мы сегодня поговорим, — Уайт хватает меня за руку и мягко подталкивает в свою квартиру. Как только я вхожу, он тут же запирает дверь, а ключ кладет в карман, так что путь к побегу мне отрезан.

— Уайт, ты не знаешь, где я оставила свои ключи? — знакомый женский голос раздается из коридора, я поворачиваюсь и впиваясь взглядом в Уайта.

— Скажи мне, что это не она?

Блэр входит в гостиную и останавливается как вкопанная, когда видит меня.

— О, простите. Я не слышала, как ты вошла. Привет, Меган. Полагаю, не ожидала увидеть меня?

По крайней мере, у нее хватило ума выглядеть смутившейся.

— Да. Уайт не говорил, что ты будешь здесь.

— Он не знал. Когда он сказал мне, что ты придешь поговорить, я спросила, могу ли я пообщаться с тобой.

— Чего ты хочешь, Блэр?

— Я хочу извиниться за то, как я вела себя с тобой все эти годы. Не то, чтобы это что-то меняло, и ты никогда меня не простишь, но мне нужно попытаться все исправить. Мне так жаль, что я была такой злой, ненавидела и плохо относилась к тебе. Я чувствую себя ужасно из-за этого. Оглядываясь назад и вспоминая, как вела себя, пока росла, я содрогаюсь от этих воспоминаний, поэтому не могу даже представить, что чувствовала ты. Что еще хуже, ты никогда ничего не делала, чтобы заслужить такое отношение.

— Тогда зачем ты это делала? Почему превратила мою жизнь в ад?

— Из-за зависти.

— Прости?

— Ты была совершенна, прекрасна во всем, Меган, но ты вела себя очень скромно. Ты была умна, я хочу сказать, ты была лучшей ученицей, собиралась поступить в колледж. Гарвард. Твои родители любили тебя и хотели проводить с тобой время. Твой лучший друг защищал тебя до победного. Когда мои родители были рядом со мной, чтобы провести беседу, они сравнили меня с тобой и всегда приводили тебя в пример, если у меня что-то не получалось. Ты не была виновата в этом, но я злилась именно на тебя. Мне так жаль, и если бы я могла вернуться назад и изменить все, я бы сделала это не задумываясь.

— Спасибо, что рассказала об этом, поделилась этим со мной.

— Конечно. Дай мне знать, если захочешь как-нибудь выпить и пообщаться. Я бы хотела узнать тебя поближе. Я пойду, чтобы вы могли поговорить.

Она подходит и крепко обнимает Уайта. Я слышу, как она шепотом желает ему «удачи».

Уайт направляется к двери и выпускает ее, потом снова запирает и убирает ключ. Когда он поворачивается ко мне, то пожимает плечами и улыбается.

— У меня чувство, что мы оба хотим сегодня сбежать.

— Уверена, что ты прав.

Он мрачнеет и указывает в сторону дивана.

— Чувствуй себя как дома. Могу я предложить тебе что-нибудь, прежде чем мы начнем?

— Бутылку воды?

Он возвращается с несколькими бутылками и ставит их на журнальный столик. Когда он садится рядом со мной, то берет мои руки в свои и нежно гладит их своими большими пальцами.

— Ты — первая.

Я встаю и начинаю расхаживать, чтобы выплеснуть нервную энергию, закипающую внутри меня каждый раз, когда я думаю о том дне, и том аду, который последовал за этим. Я начинаю рассказывать о том, что произошло, когда я побежала в туалет в школе тем утром, сообщаю информацию, словно это произошло не со мной, а с кем-то другим, и это не я сейчас общаюсь с Уайтом. Любым иным образом это было бы слишком личным и заставило бы меня принять страшную правду….

Все эти мальчики и девочки из элиты, голубая кровь, эта избалованная толпа смотрели видео со мной… и делились с тем, кто хотел посмотреть.

Я должна была найти Уайта.

После того, как я прополоскала рот, я открыла дверь туалета и попала на середину разговора в коридоре.

— Это был не ты, чувак? — Билли засмеялся, все еще держа телефон так, чтобы толпа видела.

— Нет, это не я, — сердито ответил Уайт.

Затем Уайт поднял глаза и увидел меня. Я была потрясена и смущена не только его отрицанием, но и тем, что он с легкостью, без раздумий бросил меня на растерзание этим волкам. Он не поддержал меня, не заступился, не потребовал, чтобы видео удалили и перестали делиться им по всей школе. Он не был тем человеком, в которого я влюбилась.

Уайт отрицал, что находился со мной на том видео, и это подразумевало, что я изменила ему с кем-то другим. Это предательство ранило меня почти также сильно, как и то, что он послал наш интимный момент для просмотра своим друзьям, словно я была не более чем его последним завоеванием.

Мне было так больно и неловко, так одиноко. Все школа ополчилась на меня, и тот человек, который должен был любить меня, помог им это сделать. Вина, которая была написана на его лице, когда я застала его за этой ложью, подтвердила мне многое. Билли сказал, что Уайт отправил видео всем. Как я могла оправдать его после этого?

Я вытащила из кармана телефон, который Уайт дал мне, и со всей силы бросила его в стену. Я смутно помню, как он развалился на куски и упал на пол. Я уже побежала и не останавливалась, пока не запыхалась в миле от школы. Я даже не знаю, куда шла, где находилась. Я упала на колени и меня вырвало.

Кто-то, должно быть, позвонил моей маме, потому что следующее, что я помнила, как она поднимала меня с земли и помогала сесть в машину. Она забрала меня домой и ухаживала. Помню, она дала мне пару таблеток, чтобы остановить истерику. Когда я смогла снова говорить, то объяснила, что произошло, ... я рассказала ей все грязные подробности.

Она собрала наши сумки, и мы покинули наш дом. Я едва помню, как садилась в машину, и как свернулась в позе эмбриона на заднем сиденье. Когда мы добрались до дома ее сестры, она отвела меня прямо в запасную спальню и уложила в кровать. Она плакала и провела со мной весь день и ночь.

Мой отец приехал позже в тот же вечер и обнимал нас обеих. Никто из нас не спал всю ночь. Когда взошло солнце, папа сказал, что не хочет, чтобы я возвращалась в ту школу. Я полностью согласилась, но так как оставался месяц до выпускного, я не могла бросить учебу.

Папа поговорил с консультантом, объяснил ситуацию, и они разработали для меня план, чтобы я могла закончить на домашнем обучении. Таким образом, мне не пришлось ни с кем сталкиваться. Мне не нужно было ни с кем разговаривать. Никто не мог издеваться надо мной. Я прервала все связи с внешним миром. Только мой психолог знал мой новый адрес, а все мои работы отправлялись по электронной почте. Я не ходила на выпускной, не произносила прощальную речь. Ты думаешь, что это было худшее из всего, что произошло, да? Быть в главной роли в твоем собственном порно видео, которое было передано всем в школе для просмотра к их общему удовольствию.

Но ты ошибаешься.

Худшее произошло позже, и это ввергло меня глубже в депрессию и отчаяние. Я едва могла двигаться, но должна была оставаться сильной ради мамы. Видишь ли, мой отец был самым любящим человеком в мире. Его семья была его гордостью и радостью. Поэтому то, что он видел, будто я готова отказаться от жизни, навредило ему так, что он не смог этого вынести.

Уайт прерывает мою тираду и заставляет посмотреть ему в лицо. Он кладет руки мне на плечи и слегка встряхивает меня.

— Меган, ты слышишь меня?

Я моргаю и смотрю на него.

— Что?

— Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной напрямик. Я здесь, с тобой. Не отталкивай меня сейчас. Ты сказала, что твой отец был самым любящим человеком. Что значит «был»?

— Он был так расстроен из-за этого видео и того, как меня это ранило. Он не смог справиться с ситуацией. Он не смог починить меня. Он не сумел обеспечить свою семью. Он не смог защитить нас от ужасных людей в мире.

Стресс от всего этого слишком сильно сказался на его здоровье. Его кровяное давление вышло из-под контроля, а у нас не было денег на лекарства, в которых он нуждался. Папа же не принимал никакой помощи от моей тети. Он считал, что мы и так многим обязаны, переехав к ней. Он перенес инсульт и умер примерно через два месяца после того, как мы покинули Саванну.

Уайт реагирует так, словно я ударила его в живот, откидывается на диван в подавленном молчании. Я помню, как чувствовала себя так, когда мы отвезли папу в больницу и ждали врача в палате оказания скорой помощи, который сообщил нам ужасные новости.

— Мои мама и тетя уехали за покупками рано утром. Я вышла из комнаты и нашла папу. Он сидел в кресле, без сознания, ни на что не реагируя. Я закричала, трясла его и умоляла проснуться. Затем набрала 911 и объяснила его состояние. Мама приехала, когда его уже погрузили в машину скорой помощи. Шок наступил по дороге в больницу, потому что я знала… Я поняла, что он ушел.

— Меган ... детка ... мне очень жаль. Я не знал. Я ничего не знал…

— Знаю, потому что я об этом позаботилась. Кристина все еще была моей лучшей подругой, но я даже не могла поговорить с ней ни о чем. Я исключила всех из своей жизни.

Уайт закрывает лицо руками, пытаясь осмыслить смерть моего отца и причины, послужившие этому.

— Я не планировала рассказывать тебе следующую часть, но мне нужно…ты имеешь право знать, и я не могу больше держать все это в себе. Это изо дня в день медленно убивает меня.

Уайт смотрит на меня с отчаянием.

— Это хуже, чем смерть твоего отца?

— Также плохо.

— Скажи мне. Я не оставлю тебя одну даже на секунду и не позволю нести бремя в одиночку.

— После того, как мы покинули Саванну и переехали в дом моей тети, я узнала, что беременна. Поначалу я даже не понимала, что у меня задержка. Стресс… слезы… дни, которые я проводила, все больше погружаясь в глубокую депрессию. Мама пришла в мою комнату и потребовала, чтобы я встала и сдала все экзамены в начале недели. Она сказала, что я слишком много трудилась, чтобы пустить все коту под хвост. Итак, я сидела за небольшим столом и просматривала свой календарь, глядя на даты, когда у меня должны быть экзамены, и поняла, что не отметила, когда у меня в последний раз были месячные.… Тогда меня поразило, что у меня их не было,… они уже должны были наступить. Я сдала все экзамены в один день, потому что знала, что не смогу сосредоточиться после того, что должна была сделать дальше.

Отец нашел работу на небольшой ферме неподалеку и ушел туда рано утром. Моя тетя владела собственным бизнесом и наняла мою маму в качестве кассира. Когда на следующее утро они уехали на работу, я пошла к аптеке и купила тест на беременность. Но я понимала, что тест будет положительным, даже не делая его.

— Ты сделала аборт? — спрашивает напряженным шепотом Уайт.

— Нет, я не… У меня был выкидыш. Я потеряла нашего ребенка. Меня часто тошнило перед тем, как я сделала тест. Это была еще одна подсказка, которая еще более подчеркивала эту догадку. Я не могла ничего есть, ни днем, ни ночью. Когда я, наконец, через пару дней после сдачи теста сообщила родителям, что беременна, мама сказала, что уже догадалась. Она отвела меня к врачу, и он был обеспокоен моей потерей веса. Мне сделали УЗИ и …. Пульса не было. Ребенок уже умер.

Это повергло меня в еще большую депрессию. Я перестала есть, не вставала с кровати, ни с кем не разговаривала. Утром я вышла и обнаружила отца. Это был мой первый день за несколько недель, когда я покинула кровать.

Эти сцены проносятся в моем сознании, и я почти цепенею от того, насколько ужасно все это было в реальности. Когда я смотрю на Уайта, по его щекам текут слезы, лицо искажено мукой.

— Боже мой…. Меган…. Я…. Хотя я и говорю, что мне очень жаль, но это даже близко не передает того, как плохо я себя чувствую. Все то время, что ты потеряла со своим отцом из-за меня. Все тяготы, которые ты несла в одиночку.

— Папа каждый день, возвращаясь с работы, тут же приходил в мою комнату. Он обнимал меня, прижимал к себе, говорил, что любит. Я всегда отвечала ему, что тоже люблю его. Он умер, зная, как сильно я люблю его.

Уайт берет меня за руку и притягивает мою ладонь к губам, таким мягким и знакомым. Тепло разливается у меня внутри, я скучаю по тому, что было у нас.

— Когда я вышла из депрессии, то решила уничтожить тебя и все, что связано с твоим именем. Я потеряла все. Дом, друзей, окончание школы… все это меркло в сравнении с потерей отца и нашего ребенка. Я большую часть жизни завидовала тебе и твоим друзьям, потому что у тебя было все, что можно купить за деньги. Я поклялась забрать все это у тебя. Когда я с отличием закончила Гарвард, то не праздновала это достижение. Я запланировала следующий шаг, который мог свергнуть твою империю. Затем следующий, далее следующий. Месть сохранила мне жизнь и мотивировала. Она заставляла меня вставать с постели по утрам и работать по восемьдесят-сто часов в неделю, пока мне не удалось это сделать.

Теперь ты знаешь все.

Глава 10

Я полностью эмоционально выжатая направляюсь к двери, намереваясь уйти отсюда, так как уже рассказала свою историю.

Переживать эти воспоминания заново оказалось больнее, чем я представляла себе. Потерять отца для меня было тяжело, но маму это чуть не убило. Наблюдать за ней на похоронах — это разбивало мое сердце вновь и вновь, и именно это решило судьбу Уайта. Я хотела уничтожить его так же, как он разрушил мою семью.

— Не мог бы ты открыть дверь и выпустить меня? Как я уже сказала, все кончено. Я больше не трачу свое время на все, что связано с тобой. Построй другую компанию. Начни все сначала в новом месте. Займись тем, что сделает тебя счастливым. Там, где не будет меня.

— Теперь я знаю, что случилось с тобой, но ты не знаешь всего, Меган. Мне нужно рассказать, а тебе послушать.

Держась за дверную ручку, я закрываю глаза и опускаю голову.

— Уайт, это ничего не изменит. Мы не можем поменять прошлое. Мы не можем ничего изменить. Нет никакого оправдания тому, что ты сделал. Видеосъемка нас без моего разрешения, а затем рассылка друзьям. Такое не прощают, Уайт.

— Ты всегда была самой упрямой девушкой, — он направляется ко мне, легко поднимает с пола и усаживает по центру дивана. — Если мне придется удерживать тебя и заставить выслушать, то я это сделаю. Или ты можешь спокойно сидеть здесь, как взрослый человек, и послушать то, что я скажу.

— Хорошо Уайт. Я обещаю, что выслушаю все, что ты хочешь мне сказать.

Он садится на журнальный столик передо мной и проходится руками вверх и вниз по моим бедрам. Этот интимный жест возвращает меня в то время, когда я с радостью встречала ласки,… его чувства.

— Сейчас у меня столько мыслей, что я даже не знаю, с чего начать.

Уайт смотрит на меня с нетерпением, не сомневаясь, что я могу убежать от него в любую минуту.

— Начнем с того, что ты солгал Билли и сказал, что это не ты.

— Хорошо, давай сначала разберемся с этой частью. До того, как ты вышла из туалета, Билли дразнил меня этим видео. Я не видел его, так что не знал, что на нем была ты. В коротком отрывке, который я успел увидеть перед тем, как он выдернул у меня телефон, невозможно было разглядеть лица. Я думал, что могу отрицать, будто на видео были мы, и тем самым пресечь слухи прямо сейчас.

— Что? Ты снял видео и отправил ему!

— Нет, я этого не делал, детка. Позволь мне все объяснить, хорошо?

Я киваю и складываю руки.

— Я не снимал видео с тобой, я не снимал нас, и уверен, что не отправлял его никому. Я ничего не знал об этом, пока Билли не показал мне его за шестьдесят секунд до того, как ты вышла и услышала, как я отрицал какое-либо участие в нем. Мало того, что я был в шоке, увидев обнаженное тело моей девушки на телефоне Билли Брауна, так еще и наше занятие любовью стало развлечением для всей школы.

— Затем, когда я увидел твое лицо, то понял, что ты уже видела его. Я не знал, что Билли добрался до тебя раньше меня. Я хотел избавить тебя от всего этого. После того, как ты разбила телефон и убежала, я оттолкнул Билли и попытался остановить тебя, но директор поймал меня и отвел в свой кабинет. Я сходил с ума от беспокойства за тебя, не мог дождаться, чтобы выбраться оттуда и найти тебя. Директор школы уже позвонил отцу, который тут же направился в школу, и объяснил, что несколько учеников показали ему, что текст пришел именно от меня.

Когда мой отец приехал, он был в ярости. Я думал, он убьет меня прямо на месте. Я клялся всем на свете, что никому не рассылал видео, что даже не мог его отправить. Мой отец забрал у меня телефон и, конечно же, там было сообщение с видео, отправленное большинству из списка моих контактов. У меня не было объяснений, и я выглядел чертовски виноватым. Но я был непреклонен настолько, что директор колебался по поводу моего исключения, пока мой отец углублялся в эту тему. В итоге мой отец и наш директор пригрозили выдвинуть обвинения против меня, если выяснится, что я стою за всем этим.

Школьная администрация прошлась по всем кабинетам, просматривая телефон каждого студента и удаляя с него текст и видео. Они предупредили всех об уголовном преследовании за обмен изображений сексуального характера с несовершеннолетними.

Уайт встает и начинает расхаживать по гостиной, глубоко задумавшись, словно вновь переживает то ужасное время.

— Мой отец отвез меня домой, и я ломал голову над тем, как это могло произойти. Я опросил пару моих близких друзей, и они подтвердили, что получили сообщение именно с моего телефона. Они еще подумали, что это очень странно, так как знали, какие чувства я испытывал к тебе, и не осознавали, что с тобой на видео был так же я. Они думали, что это ты с кем-то другим, ... они полагали, что мы расстались, и я разозлился на тебя.

Это не помогло мне в споре с отцом и директором, поэтому меня исключили. Директор вызвал полицию, чтобы сообщить о видео. Он сказал, что мне грозит тюремное заключение и что меня поставят на учет в качестве сексуального преступника за преступление на сексуальной почве. Меган, хуже всего было то, что я нигде не мог тебя найти. Я ходил к тебе домой каждый час. Стучал в дверь. Звал. У меня не было никакой возможности найти тебя, … не было способа связаться с тобой. Это убивало меня. Отсутствие информации о тебе и твоем состоянии почти свело меня с ума. Я обзвонил каждую больницу рядом с Саванной, но не смог получить от них никакой информации.

Начальник полиции дружил с моим отцом, поэтому он позвонил и предупредил отца об обвинениях, выдвинутых против меня. После трех дней отсутствия какой-либо информации о тебе и зацепок, как это видео могло быть отправлено с моего телефона, я отправился в пляжный дом и разнес к черту свою спальню. Я хочу сказать, что разрушил ее в порыве гнева. И тогда я нашел ее…

— Нашел что?

— Маленькая камера была спрятана в моем музыкальном центре.

— Прямо перед твоей кроватью.

— Да, точно. Так что я отнес ее и показал отцу. Полиция отследила ее и обнаружила, что она была куплена в интернете неким Билли Брауном. Отец знал об этом, но не сказал мне… Я узнал об этом, лишь когда полиция пришла в школу, чтобы арестовать Билли. Вот тогда все части головоломки встали на свои места.

— Что ты имеешь в виду?

— Полный лимузин с Блэр и ее друзьями приехал раньше нас. Когда мы прибыли, они уже были в пляжном домике. Это видео было именно с той ночи — это было наш первый и единственный раз в этом положении, если ты помнишь.

Он останавливается и смотрит на меня, жар и желание горят в его глазах. Он помнит ту ночь, как и я.

— Во всяком случае, Блэр была особенно тиха во время этого тяжелого испытания. Насчет видео. Насчет моего исключения. Моего предстоящего ареста. Ареста Билла. Так что я припер ее к стенке. Она сломалась, рыдала, умоляла о прощении. Она поклялась, что понятия не имела, что Билли записал нас на видео. Он пришел в дом, чтобы увидеться с ней поздно вечером в воскресенье. Она тайком привела его в дом и не хотела, чтобы наши родители узнали об этом, иначе у нее были бы большие неприятности. Она сказала, что Билли ненадолго выходил из комнаты, и она подумала, что он в ванной. Но он пробрался в мою комнату и взял мой телефон, пока я был в душе, получил доступ к скрытой камере через Интернет и скачал часть записанного видео. Потом отослал его с моего телефона, так что, все выглядело, будто это сделал я.

— Что? Ублюдок.

— Да, мне удалось ему отплатить. Его родители вытащили его из тюрьмы под залог, и я надрал ему задницу. Я превратил его в кровавое месиво. Его отец даже не пытался меня остановить. Он знал, что Билли заслужил это за то, что сотворил. Позже я узнал, что директор и школьный психолог поговорили с мистером Брауном и рассказали ему все о нас.

— После этого разговора мистер Браун был еще более возмущен поведением своего сына. Он чуть не отрекся от него. В тот вечер он потребовал ответа от Билли в присутствии меня… на их лужайке, когда я избивал кулаками Билли. Он хотел знать, почему Билли приложил столько усилий, чтобы уничтожить тебя. Тот признался, что всегда был влюблен в тебя, но ты никогда даже не смотрела в его сторону. А потом ты полюбила меня, и в его глазах это было равнозначно предательству, так что он нанес нам удар.

— Я даже не догадывалась, что нравлюсь ему. Он был мне отвратителен.

— Блэр всегда была влюблена в Билли, а он в тебя. Поэтому он использовал ее, чтобы навредить нам с тобой. А Блэр ненавидела тебя за то, что Билли ее не любил.

По моим щекам струятся слезы, и я вытираю их. Как много зависти в нашем небольшом мирке. Столько бесполезной зависти и вражды. Столько времени потрачено впустую.

— Я приехал в Гарвард, чтобы найти тебя, — произносит Уайт.

Я смотрю на него с широко раскрытыми глазами полностью ошеломленная.

— Что ты сделал?

— На первой неделе занятий. Я искал тебя каждый день все лето. Я опросил всех, кто хоть каким-то образом имел отношение к поместью Монтегю, где работали твои родители. Ты словно растворилась в воздухе,… но я знал, что ты будешь в колледже. Так что ежедневно, семь дней в неделю я ходил по кампусу в поисках, спрашивая всех, знают ли они тебя. Я возвращался в свой номер после наступления темноты и думал о тебе всю ночь.

Однажды в пятницу я наткнулся на Кристину. Я даже не знал, что она планировала пойти учиться вместе с тобой.

— Нет. Она просто навещала меня в тот день. Она хотела посмотреть мою комнату в общежитии, мы не общались с ней все лето. Я наконец-то позвонила ей, когда устроилась.

Он кивает головой.

— Она сказала мне уйти и никогда не возвращаться. Она сообщила, что ты наконец-то стала выходить из худшей депрессии, которую она когда-либо видела. Ты и так достаточно пережила, и тебе не нужно, чтобы я напоминал об этом, когда впереди тебя ждет светлое будущее. Что мое пребывание там поставило бы под угрозу твою стипендию и шанс освободиться от цепей поместья Монтегю. Как бы меня это не убивало, я не мог отрицать, что в ее словах была истина. Я должен был отпустить, чтобы у тебя имелся шанс на счастье.

Я опустошена. Хочется выть. Я более чем сыта по горло ненавистью, завистью, местью и обидой. Я уже достаточно живу прошлым и позволяю ему управлять моим настоящим и будущим.

— Спасибо, что рассказал мне, Уайт. Я боялась узнать правду последние десять лет. Я боялась, что это окажется хуже, нежели я себе представляла.

Я понимаю, что Уайт может лгать мне обо всем этом. Билли Браун может оказаться совершенно невиновным, но сейчас мне все равно. Я собираюсь уйти. Я сдержала слово и выслушала Уайта.

— Почему ты не питаешься нормально? — он встает и блокирует мне выход.

Не то, чтобы я могла уйти, ведь дверь все еще заперта.

Мои глаза наполняются слезами, подбородок начинает дрожать. Я надеялась, что мы закончим наш разговор не на этом совершенно дурацком вопросе. Моя причина иррациональна, но при этом также реальна, как и все остальное в моей жизни.

— Наш ребенок умер, потому что я не могла кормить его. Недели, проведенные в депрессии, постоянное нахождение в постели, редкие приемы пищи, я с трудом поддерживала свою жизнь. Почему я должна есть сейчас?

Боль, запечатленная в его красивых чертах, адресована мне. Когда он обнимает меня и прижимает к себе, плотина внутри меня рушится. Я рыдаю, уткнувшись в его рубашку, а он держит меня, шепча без остановки утешительные слова. Уверяя, что это не моя вина. Обещая, что все будет хорошо. Клянясь, что он ни в чем меня не винит. Прося, чтобы я снова полюбила его.

Годы, проведенные вдали от него, желание наказать его и себя — все это тает, как дым, и все, что я чувствую сейчас, это то, как он обнимает меня, как его губы находят мои, как его тело прижато к моему. Мы должны были прожить жизнь вместе!

Он целует меня, как будто от этого зависит его жизнь. Уайт пожирает мой рот, как будто я тот самый воздух, которым он дышит, тот самый источник, который поддерживает в нем силы. Его язык скользит по моему в эротическом танце, увлекая меня все больше под его чары и полностью лишая каких-либо мыслей. Я сдаюсь, так как не желаю ничего так сильно, как ощутить его тело на моем. Вернуться в то время, когда наше желание по отношению друг к другу не угасало.

Он оттесняет меня, и я делаю пару шагов назад, пока мои ноги не упираются в диван. Отработанным движением он мягко толкает меня вниз на спину и накрывает меня своим телом. Уайт двигает бедрами вверх, скользя между моих ног и задевая клитор, что мгновенно вызывает во мне жгучее желание. Я обхватываю его ногами и притягиваю ближе к себе, прижимая его эрекцию к верху моих бедер.

Животный рык исходит из глубин его плотского желания, подталкивая к большему. Он встает и без каких-либо усилий поднимает меня на руки и несет в свою спальню. Нежными прикосновениями он раздевает меня, лаская и оставляя влажные, голодные поцелуи по всему телу. Везде, где его губы и пальцы прикасаются ко мне, кожа начинает гореть, разжигая внутри меня пламя, требуя все больше и больше.

Его одежда свалена на полу, он стоит передо мной обнаженный и великолепный. Его тело совершенно, тело мужчины, а не мальчика. Его мышцы стали более рельефными. Он стал плотнее, чем раньше, и его способность заставить меня хотеть его только возросла. Я дотягиваюсь до него, сжимая в руках его плоть, и поглаживаю его. Он закрывает глаза и откидывает голову назад, наслаждаясь моими прикосновениями. Его бедра двигаются в такт движения моей руки, пока он не хватает меня за руку и не останавливает.

— Мне не терпится снова оказаться внутри тебя, Меган. Последние десять лет я ничего не хотел так, как снова почувствовать твое тело. Я не собираюсь ждать ни секунды.

— Тогда не жди. Я полностью твоя.

Я наблюдаю за тем, как он надевает презерватив, ни на секунду не отводя от меня глаз. Я двигаюсь по кровати вверх, а он следует за мной. Коленом раздвигает мне ноги, и я развожу их в стороны.

— Меган?

— Что?

— Ты вся моя?

Он толкается вперед, резко входя в меня, стонет от удовольствия и останавливается. Мои внутренние мышцы плотно сжимают его, и мое тело приспосабливается, чтобы принять его размер. Ощущение наполненности — чистое блаженство, я близка к экстазу. Я пятками упираюсь в него, чтобы притянуть его ближе, побуждая снова начать двигаться.

— Да, черт, ты все еще моя. Скажи это.

Он хватает меня за волосы, скручивая их в кулак, и тянет их достаточно сильно, чтобы добавить немного боли в удовольствие.

— Я вся твоя, — отвечаю я с придыханием. — Всегда была твоей.

Он подтягивает мои колени вверх и обхватывает их руками, углубляясь в меня, изменяя положение. Я царапаю его кожу ногтями, крики удовольствия слетают с моих губ, и капли пота выступают на моей коже. Он покоряет мою волю и мое тело без боя. У меня никогда не было шанса против него. Теперь я это знаю.

Он моя первая любовь ... моя единственная любовь.

Глава 11

Мы лежим в постели с Уайтом, отходя от состояния эйфории после нескольких раундов. Он пробегается пальцами по моему лицу и шее. Уайт смотрит на меня с такой любовью, что у меня щемит сердце. Я думала, что ненавижу его, а оказалось все наоборот. Мне ненавистно, что я все еще люблю его, несмотря на то, что считала, будто он предал меня.

Сегодняшний день был долгим и эмоционально насыщенным, я поделилась тем, через что прошла, выяснила правду о том, что произошло после моего исчезновения из Саванны. С одной стороны, мне хочется вернуться к себе в квартиру и побыть в одиночестве, к которому привыкла. Но я понимаю, что как только я выйду за дверь, образы с Уайтом поглотят мой разум.

— Ты думаешь сбежать от меня, — его мрачное лицо задевает струны моего сердца.

— Откуда ты всегда знаешь, о чем я думаю?

— Потому что я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой, Меган. Мы связаны, всегда были и всегда будем.

— Я думала вернуться к себе. Но понимаю, что как только ступлю за порог, то сразу буду думать о тебе и начну скучать. Безвыходная ситуация.

— Вот здесь ты ошибаешься. Единственное выигрышное решение — остаться здесь, где мы оба счастливы.

— Остаться здесь и делать вид, что мира за дверью не существует? — спрашиваю я и глажу по его загривку.

— Это не совсем то, что я имел в виду. Мы можем сейчас начать строить нашу совместную жизнь, Меган.

Я выскальзываю из кровати и натягиваю его футболку через голову, прежде чем уединиться в его ванной. Я нахожусь там около тридцати секунд, прежде чем он врывается ко мне. Абсолютно голый. Он ни капельки не стесняется своего вида, не демонстрируя при этом ни малейшего дискомфорта.

— Что ты делаешь? — он выгибает бровь.

— Я собиралась сходить в туалет перед тем, как ты ворвался сюда.

— Нет, ты снова бежишь от меня. Опять. Я думал, что мы двигаемся дальше. Разговор сегодня утром. День, который мы провели в постели, занимаясь любовью, разговаривая, наслаждаясь друг другом, проводя время вместе. Мы снова, наконец, вернули наши точки соприкосновения. У нас все еще есть шанс на счастье вместе. Не отказывайся от этого.

Могу ли я сделать это? Могу ли я позволить себе счастье и отказаться от уединенной и одинокой жизни? Способна ли я позволить кому-то снова войти в мою жизнь и открыть свое сердце для страданий?

Мои мысли в полном беспорядке, я не могу нормально думать, когда он рядом. Обнаженный. Поэтому я поворачиваюсь и выхожу из ванной, хватаю одежду и начинаю одеваться. Уайт подходит ко мне и забирает брюки из моих рук, прежде чем я успеваю натянуть их на себя. Я поворачиваюсь и смотрю на него.

— Верни мне мои брюки.

— Нет. Ты мне больше нравишься без них.

Я стараюсь не улыбнуться, и он это знает.

— Уайт, если уйду отсюда в таком виде, меня арестуют.

— Если ты уйдешь отсюда без брюк, и другой мужчина увидит тебя, меня арестуют, а твоя задница будет гореть.

Теперь я смеюсь. Ничего не могу поделать.

— Ладно, ты держишь меня в заложниках, отбираешь штаны и запираешь в квартире. Мне действительно пора идти.

— Нет, — он качает головой и прячет мои брюки за спиной, слегка подталкивает меня рукой, тем самым подзадоривая.

Я вдруг вспоминаю, что ключ от запертой двери находится в кармане его брюк в спальне. Улыбаясь, я приближаюсь к нему, поднимаюсь на цыпочках и целую. Он отвечает на мой поцелуй, но я чувствую, как Уайт усиливает хватку на моих брюках. Прежде чем он понимает мой замысел, я мчусь мимо него в спальню и хватаю его штаны с пола.

Он стоит за моей спиной близко ко мне, блокируя своим телом дверь, и пристально смотрит на меня. Когда я вылавливаю ключ из его кармана, то поднимаю его в победном жесте.

— Ага!

И в этот момент я понимаю, что держу в руках. Мои колени подгибаются, и я оседаю на пол, глядя на предмет в своей руке.

— Не думаю, что ты понимаешь, — мягко начинает он. — Я переехал сюда ради тебя. Я ждал, что ты вернешься в Саванну после окончания колледжа, но ты так и не появилась. Ты же знаешь, что я никогда не хотел заниматься нашей семейной компанией,… этого никогда не было в моих планах. Но… с самого первого дня ты входила в мои планы.

— Я потерял тебя из виду и нашел снова около года назад, и с тех пор наблюдал и ждал, чтобы сделать свой шаг. Ты делала себе имя на Уолл-стрит. Успешные брокеры всегда стремятся привлечь внимание богатейших клиентов. Может быть, ты забыла, что богатые семьи Саванны покупают и продают акции на фондовом рынке так же, как богатеи в Нью-Йорке.

— Я никогда официально не признаюсь в этом, и если ты кому-нибудь расскажешь, я буду нем, как рыба и буду все отрицать. Можно сказать, я следил за тобой в интернете, за твоим портфелем акций и за тем, во что ты вкладывала инвестиции. Возможно, я увидел, что ты начала скупать акции моей компании и покупала их в течение долгого времени, таким образом, я понял твой окончательный план.

Я слышу, что он говорит, но не могу оторвать глаз от того, что держу в руке.

— Может быть, я узнал о твоих отношениях с Расселом. Возможно, я даже следил, как часто он появлялся в твоей квартире и пытался понять, насколько он важен для тебя. Зеленея от зависти, я, возможно, придумывал тысячу и один способ избавиться от его тела так, чтобы его не нашли. Но я уже все понял, Меган. Я видел, как ты держала его на расстоянии вытянутой руки. Он никогда не был в твоем сердце. Ты никогда не делилась с ним своей душой. И он никогда не знал тебя так хорошо, как я.

Затем, когда ты накопила достаточно своих собственных денег, то ворвалась и спланировала враждебное поглощение моей компании. Ты думала, что я буду драться и не преподнесу ее тебе на блюдечке. Отдаю тебе должное, я не ожидал увидеть тебя там лично. Когда ты вошла, я подумал, что мне это снится. Но я уже принял решение задолго до этого дня. Ты сделала мне одолжение, отняв у меня работу.

Ты хотела отомстить, чтобы свести счеты. Ты сказала это сама — тебе нужно было стереть с лица земли это имя и все, с чем оно у тебя ассоциировалось. Но сейчас тебе необходимо вспомнить, что я также являюсь человеком, которого ты любишь, с которым проводила время и планировала построить жизнь. Я все еще тот мужчина, и все еще хочу прожить эту жизнь с тобой. За последние десять лет ты никогда не покидала моих мыслей. Я всегда знал, что мы снова будем вместе.

В моей руке лежит брелок, который я дала ему много лет назад. На передней стороне было выгравировано «Я люблю», а на задней — мое имя.

Вторая часть брелока с сердцем с соответствующей стрелкой я ношу в своем кошельке на протяжении десяти лет.

— Уайт, — я произношу прерывающимся голосом его имя, пока пальцем глажу слегка потертый подарок.

— Ты поражена, что я сохранил его? Тебя это не должно удивлять, Меган. Независимо от того, что произошло за последние десять лет, ты единственная женщина, которую я когда–либо любил.

Я смотрю на него со своего места на полу и со всей искренностью, на которую способна, говорю ему правду.

— Я люблю тебя, Уайт. Больше всего на свете, я люблю тебя. Стрела от него всегда при мне. Частица тебя всегда была со мной, куда бы я ни направлялась.

Он опускается на колени, присоединяясь ко мне и покрывая поцелуями мое лицо.

Три года спустя

Мы с Уайтом отдыхаем на пляже перед «Атлантисом» на Райских островах (прим.пер. острова на Багамах), где мы провели последние две недели, празднуя двухлетнюю годовщину свадьбы.

— Ты понимаешь, когда нам исполнится семьдесят три, мы будем праздновать сорок вторую годовщину свадьбы? — спрашиваю я Уайта.

— У нас все еще будет медовый месяц, — он подмигивает и делает глоток своего коктейля. — Жаль, что ты не можешь его попробовать. Такой вкусный. Он тянется и поглаживает мой слегка выпуклый загорелый животик. — Мы должны вернуться сюда, когда ты не будешь беременной. Но это может занять несколько лет, потому что вид этого животика меня заводит.

Из меня вырывается смешок, прежде чем я могу устроить ему выговор за то, что он дразнит меня своим экзотическим напитком.

— Ты можешь попытаться держать меня в состоянии беременности, Уайт. Практика — путь к совершенству, и я, конечно, не буду мешать тебе практиковаться.

Он приближается к моему шезлонгу, кладет голову мне на живот и смотри на меня глазами, наполненными любовью.

— Я люблю тебя, миссис Вестон.

— Я так сильно люблю тебя, мистер Вестон.

Я задумываюсь о том, что в своё время эта фамилия принесла мне много боли и массу зависти, но теперь это и моя фамилия. И эту же фамилию будут носить наши дети.

С ней у меня будет светлое будущее.

И жили они долго и счастливо.