Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Призраки и подарки. Пещера воплощения

Мертвец лежал головой к заходу и казался бы спящим, если бы нож не торчал из спины чуть пониже левой лопатки. На черной рукояти светились золотом сплетенные знаки Алмсиви. Занумму, нагнувшись, ногтем постучал по ножу. Потом, отбросив копье, на которое опирался, повернул мертвеца на бок. Шапочка слетела, ветер дернул рыжие волосы.

Веко данмера дрогнуло.

— Она не ожидала нападения. Шла спокойно. Видишь? Следы ровные.

Аррайда кивнула.

— Их двое. Метнули сзади нож, потом подошли убедиться, что мертва. И ушли назад, туда, — разведчик указал на полузасыпанные вмятины на пепле и на восход. — С час назад, не больше. Их догонят, если нужно.

— Кто?

Занумму издал тот же горловой звук, которым вождь Уршилаку подзывал своих людей после Когоруна. Тени, неотчетливо мелькнувшие на краю зрения, оказались всадниками на гуарах, вооруженными луками и копьями.

— За нами шли?

— С самого начала.

Разведчик наклонился за копьем, Аррайда поддержала его, чтобы не упал.

— Ашхан приказал охранять тебя. Стражи потеряли нас на время, потом нашли.

— Я хочу узнать, кто это сделал. И… почему.

— Слышали? — обратился Занумму к остальным. — Шестерка Курапи вдогон, остальные с нами. Йен, Сакиран, — он кивнул на тело, — позаботьтесь о… ней.

— Спасибо, — Аррайда посмотрела на небо. Закат неминуемо близился, облака, висящие над ущельем, делались золотистыми и розовыми. В воздухе стояла взвесь пепла, поднятого гуарьими лапами ускакавшего отряда. Она была окрашена в те же нежные цвета.

Наемница пребывала в том странном состоянии, когда разум ясен, как хрусталь, а тело готово рухнуть и уснуть, где стоит. Последние две ночи она спала урывками. Плаванье оказалось не таким гладким, как они надеялись. Даэдра Шигорат насмешничал, ловко играясь с дождем и ветром на берегу своего имени. Занумму сказал, странно не верить в того, кто куда древнее и сильнее, чем присвоившие божественность Триединые.

Внезапный шквал снес лодку к безымянному островку, и пока разведчик с Аррайдой возились, спуская парус и убирая мачту, на них напали дреуги, существа глубин, полулюди, получудовища. Тенями они мелькнули во взвихренной воде — коричневатые тела, растопыренные руки, увенчанные коронами головы… Дреуги размахивали короткими копьями с обсидиановыми наконечниками, щупальцами, что были у них вместо ног, раскачивали лодку и тянулись через борта. Один обвил лодыжку Аррайды и потянул наемницу в воду. Занумму проткнул копьем чешуйчатую плоть. И тогда второй дреуг вцепился зубами ему в бедро.

Заклятья и оружие помогли отбиться, но нога разведчика отекла, рваная рана кровоточила. И два дня степняк прометался в жару, а спутница испробовала все подходящие зелья и заклинания, пытаясь его исцелить. Остров — песчаный пятачок и горсть высоких камней, окруженных морем, оказался идеальным убежищем. К счастью. Занумму выздоровел. Рана закрылась, опухоль спала, и они смогли продолжить путь.

Разведчик досадовал на себя, боялся, что Звездочка их опередит. И вот соперница мертва, потому что слишком торопилась навстречу судьбе.

— Тебя проводят.

— Что? — Аррайда тряхнула головой, пытаясь осознать слова Занумму.

— Или отдохни…

— Я должна идти. Одна.

Она знала, что охрана пойдет с ней, но будут держаться поодаль.

— Можно отдохнуть. Спешить некуда.

— Да… Конечно…

Аррайда пошла, не оглядываясь, между Зубами Айрана в ущелье — долину Ветра. Точно зная, что Занумму стоит на плотном песке у берега, опираясь на копье, стараясь не утруждать больную ногу, и глядит ей вслед. Ветер дул — такой же плотный. Раскачивал траму вдоль дороги. Поднимал пепел. Даже сквозь личину шлема выжимал слезы из глаз. А может, Аррайда плакала по Звездочке, так нелепо погибшей на середине пути. Считая себя виноватой в ее гибели.

Стоило прислушаться к мудрым словам и отдохнуть. Усталая, Аррайда едва ли смогла бы толком отбиться даже от никс-гончей. Да еще и проскочила мимо нужного места. Взяла чересчур на север, где изгородь из жердей и веревок отмечала крутой склон. Девушке казалось почему-то, что дверью в священную пещеру Азуры будет такой же огромный движущийся кусок скалы, как в Холамаяне — убежище жрецов-отступников. Но ничего похожего вокруг видно не было. А солнце медленно скользило за горы, и синяя звезда в его короне делалась все чище и ярче. И белый пик — «Жемчужная шкура» — пронзительно сиял верхушкой, отбрасывая все более густую и длинную тень.

Аррайда постаралась не суетиться и не метаться. Вернулась назад по ущелью и начала поиски заново. Зная, что вот-вот от стен отразятся последние розовые лучи, и отнорки утонут в чернильной синеве. И завтра на рассвете придется начинать все заново. И тут взгляд зацепился за каменные завитки резьбы на массивной двери.

Наемница думала, что проникнуть внутрь потребует изрядных усилий, но дверь подалась легко — сработали то ли магия, то ли искусный механизм. Как и с Погребальными пещерами Уршилаку — оседлые данмеры из городов считали степняков дикарями, а на деле это был великий народ.

Двери закрылись так же мягко и бесшумно, как и распахнулись. Со свету в пещере казалось темно, только толстый розоватый луч спускался сверху на огромную статую из песчаника. Азура сидела, держа перед собой сложенные лодочкой ладони, свет падал прямо на них, блестя и переливаясь на чем-то мелком. Аррайда скинула шлем; избавилась от латных рукавиц, протянула руку и взяла из ладоней божества кольцо с камнем, искусно вырезанным в виде луны и звезды. Ничего не случилось. Азура все так же отрешенно глядела поверх ее головы.

Святилище было пустым и безопасным. Только где-то шуршали песчинки, сбегая со стены. Да посвистывал в расщелинах ветер.

Девушка-редгард облизала сухие солоноватые губы. Покачала кольцо в ладони, раздумывая, что оно ковалось на мужскую руку и явно окажется велико. И решительно надела Луну-и-Звезду на безымянный палец.

Сон накрыл Аррайду тяжелой приливной волной, понес в свою глубину, закручиваясь водоворотом, ячеями огромной рыбацкой сети — туда, где давило ребра и не хватало дыхания. А потом стал свет.

Картинки торопились, накладывались одна на другую. Вот юрты степняков, паутина Скара; особняк Хлаалу в Балморе… Ступени Высокого храма в Вивеке, вот крепость Призрачного предела. Полузнакомые лица, смутные голоса, видения битв. Сады и кровь. Пепел, лязг оружия. Огонь. И плывущие перед глазами письмена. Аррайда не понимала даэдрики, но все равно угадывала содержание.

«Многие пали, но один остался. В пещерной тьме Азура видит все и заставляет звезды и луну сиять. То, к чему он приложит руку, будет сделано. Что осталось несделанным, будет завершено. В рожденном под знаком Башни подкидыше возродились Звезда и Луна».

И вновь, как в имперской тюрьме и на арестантской лодке, Азура заговорила с ней:

«Твои первые три испытания закончены. Теперь тебя ждут два новых испытания. Найди ашханов Пепельноземья и советников Великих домов. Четыре племени должны назвать тебя Нереварином, три Дома должны назвать тебя Наставником. Нибани Меса будет твоим проводником. После того, как ты предстанешь перед ложными богами и освободишь Сердце из заточения, излечи мой народ и восстанови Морроувинд. Сделай это для меня и с моего благословения».

И спираль закрутилась назад: из сна к яви, из тьмы к свету, из глубины к рождению.

«Просыпайся… Ну, просыпайся… Почему ты дрожишь?» Капли падают, оставляя вмятины и круги на воде…

— Шармат, кажется, я бок отлежала. А еще тут холодно.

Наемница заворочалась, как не вовремя разбуженный медведь. Села. Слизнула каплю, упавшую со сталактита, и сплюнула, морщась от вкуса известки. Азура все так же сидела, молчаливая, вытянув вперед раскрытые ладони.

«Ну надо же было вообразить, что она со мной говорит!»

В пещере было свежо — должно быть, воздух просачивался снаружи сквозь поры и трещины камня. И светло — оправдывали свое название, фосфорецировали «светящиеся сыроежки», горстями торчащие из пола.

Наемница потрясла рукой. Теперь кольцо сидело на пальце так плотно, что и захочешь — не снимешь, будто нарочно подгоняли. И Аррайда вдруг почувствовала, что впервые за долгое время вернулась к себе. Что душа Неревара, угодившая в разлом ее беспамятства, перестала вертеться и умащиваться, колоться острыми гранями, а внезапно встала на место, пришлась, как ей следует быть. Как осколок к надколотому краю чашки. Как меч к ножнам. Просто пришлась. И ощущение цельности было таким радостным, что хотелось им поделиться и боязно было расплескать.

Девушка поискала на полу оброненную латную рукавицу. И почувствовала, что больше не одна.

Вся благость мгновенно слетела. Ошибка была непростительной. Сразу кинуться хватать кольцо и уснуть, даже не разведав пещеру. Ну и что, что уршилаки караулят снаружи? Здесь может быть несколько выходов. Да и профессионал всегда найдет способ отвлечь или обойти охрану.

Аррайда напряженно вслушивалась в окружающую тишину. Ни шороха случайно потревоженных камней, ни дыхания. Она нахлобучила шлем и крадучись стала обходить пещеру Воплощения, пробираясь меж торчащими камнями, стараясь не наступать на сыроежки. Святилище оказалось неожиданно маленьким, похожим на ключ без бородки, со статуей Азуры в середине кольца. Глаза притерпелись к темноте, а грибы ночью светились ярче, и потому Аррайда увидела то, что не заметила с вечера — несколько мумий, сидящих со скрещенными ногами — таких же, как в усыпальнице Уршилаку, только несколько и без приношений. Засветив кошачье зрение, наемница оглядела низкий, зубастый от сталактитов потолок. Там затаиться мог разве что очень маленький скальный наездник.

Аррайда с досадой хлопнула себя рукавицей по колену и использовала еще одно заклинание из арсенала Эдвины — то, с которого следовало начать: поиск сущности. Заклинание сработало. Но ничего не показало.

И все равно кто-то упорно смотрел ей в затылок.

В латах пожимать плечами неудобно и бесполезно. Потому Аррайда просто повернула к выходу.

— Остановись, милая девушка! Дай нам посмотреть на тебя.

Над мумиями всплывали тени. В них не ощущалось бешенства призраков из Вивекских гробниц или Погребальных пещер Уршилаку. Не ощущалось безумия.

— Кто вы?

— Ты обо всех или обо мне?

При жизни он был видным данмером: высоким, широкоплечим. А еще решительным. И, видимо, нравился женщинам. Ощущение мощи исходило от призрака и сейчас.

— Я Конун Чодал. Я был ашханом. И когда киродиильцы бежали от акавири, как от бешеных кагути, те так же бежали от меня. Мы загнали их под Красную гору и заставили умыться собственной кровью. Но я слишком жаждал славы. И к своему стыду, я пренебрег наставлениями провидиц и не сумел разглядеть истинных моих врагов. У меня не получилось. И не только у меня.

Он склонил голову.

— Азура призвала нас сюда, чтобы мы делились опытом и — предостерегали от ошибок тех, кто придет следом.

Рядом с ним встал призрак еще одного данмера — лысеющего, худого, в лиловой мантии с оторочкой. У его пояса болталась сумка с пергаментами. Тень сплетала и расплетала пальцы, упрятанные в слишком длинные рукава.

— Я Хорт Ледд. Моя жизнь закончилась четыреста лет назад, когда Империя втроглась в Морроувинд. Я был философом, а не воином. И хотя меня благословили звезды, героя из меня не получилось. И не только из меня.

— А я Эрур-Дан, и мне пришлось им быть.

Рядом с философом встал могучий воин в костяной кирасе, окруженной сиянием, настолько ярким, чтоб было невозможно разглядеть призрачное лицо.

— На моих глазах Морроувинд сдался Империи. И я досыта хлебнул горя побежденных. Я клялся отомстить киродиилам и Триединым — за предательство. Борьба была безнадежной, но позже я обрел новую цель. И сдался смерти у Красной Горы, борясь с порожденными мором чудовищами. У меня не вышло, но я верил, что получится у тех, кто придет за мной.

— Рабы Триединых зовут это место пещерой ложных воплощений. Не верь. Я — Ане Терия. Я была священным рыцарем Храма и знаю, о чем говорю. Я приложила руку к Апографу, который так защищают жрецы-отступники и так старается уничтожить Храм. Но я не посмела противоречить Триединым, к сожалению. Я никогда не верила в пророчество Нереварина, пока не стало слишком поздно. Опасайся слепой веры, держи глаза открытыми.

— Да уж! — выскочила вперед тень тощей данмерки, одетой по-мужски и в черное, гибкой, как змея. — Я Идрени Неротан из Дома Хлаалу. Впрочем, мне было плевать и на мой Дом, и на сладкую троицу Сота Сила, Вивека и Альму… лексию, которые ханжески требовали от нас морали, а сами предавали, лицемерили, прелюбодействовали почем зря. И плевать на Дагот Ура и Нереварина. Я и не знала-то о них, пока не пришлось прятаться у степняков от… И не смотри на меня так! — Идрени зыркнула на Терию. — Я вела жизнь подлеца и гробокопателя и погибла, пытаясь ограбить разрушенный Когорун. Не стыдись, — обратилась она к Аррайде, — когда победишь. Мы не ложные. Мы — предтечи. Ты станешь тем, кем не стали мы.

Наемница приложилась ладонью к шлему, давя смешок. Как-никак Триединые, устав бороться с верой данмеров в даэдра, приписали к благостным предтечам себя любимых Азуру, Мефалу и Боэту, а более зловредных Мехруна, Молаг-Бала и Малаката с Шигоратом определили в Дом Забот. А у Нереварина предшественников аж пятеро, явный выигрыш.

— Ну вот. Теперь у меня тоже есть предтечи. Я польщена.

И она поклонилась призракам.

— А что, узнать, что у меня не получилось, не хочешь? Не хочешь поторжествовать?

Тень, до того робко держащаяся за спинами других призраков, вылетела вперед. Растрепанная, рыжая, в той самой одежде, в которой ее нашли, и Аррайда потрясла головой, давя в себе желание заглянуть Пикстар за спину: а торчит ли там нож.

— И теперь ты Луна-и-Звезда. А я кто? Несчастный дух под опекой Азуры. Провалившаяся попытка. Предтеча. Смейся, ну!

— Мне жаль, что так вышло.

Наемница обхватила пальцами пояс.

— Засунь свою жалость в…

— Я и так виню себя в твоей смерти. Не пытайся сделать эту боль еще сильнее.

Звездочка еще мгновение посверлила соперницу алым взглядом и неожиданно опустила глаза.

— А вот этого не надо. Доведи до конца то, что мы затеяли. Оплакивай Дом неоплаканный. Все, что они делают, все, чем они стали — это зло и нечестие, но начинали они с яркости и чести. И невольной причиной их падения была… был ты. Владыка Неревар… Не вели ты Даготу охранять Нечестивые инструменты под Красной горой — он не поддался бы искушению. Выполняя твой приказ, он защищал их от Триединых. И ненавидит тебя, предавшего его, и этих троих, насмеявшихся над его честью, напавших и похитивших Разделитель, Разрубатель и Призрачный страж для себя самих.

Аррайда молчала, несколько ошеломленная этим внезапным экскурсом в историю.

— Всем им захотелось стать богами. И Кагренаку, и Даготу… всем. И ни один не откажется от украденной силы добровольно. Будь осторожна с Храмом. Они не захотят твоего возвеличения.

— Знаешь… я тоже не хочу своего возвеличения. Если ты еще не поняла. Дедка Сул-Сенипул говорил, что мертвые видят дальше…

— Прости меня.

Звездочка робко коснулась Луны-и-Звезды, обдав руку Аррайды колючим холодом.

— Я так стремилась к этому кольцу. Я так тянулась. Я так спешила тебя опередить, что забыла об осторожности.

— Знаешь, я тоже.

— Опасайся Храма. Не дай себя убить.

— Это они…

— Они шли по моему следу, да.

Аррайде вдруг припомнились соглядатаи из Молаг-Амура, данмеры в простых коричневых плащах, шепчущиеся в углу таверны.

— Ты вырвала меня у них из рук, ты столько раз спасала меня, а мне казалось, что ты стоишь на моей дороге и путаешься под ногами.

Звездочка покусала рыжую прядь.

Аррайда откашлялась:

— Надо было взять тебя с собой.

— И что бы, дала мне примерить кольцо? — тень рассмеялась. — Я бы все равно сбежала. Я ушла из Уршилаку той же ночью «вмешательством Альмсиви», пока ты благополучно дрыхла в шатре этого… Занумму. А потом на судне в Вос, надеясь тебя обогнать. Оттуда до Пещеры воплощения намного ближе.

Звездочка пожала плечами.

— Я потому так и бесилась, что в глубине души знала: Нереварин не я, а ты. И не заметила, что соглядатаи храма вновь взяли мой след. Дура я дура! Из актрисы худой полководец. Великие Дома все равно не признали бы меня. Ты знаешь, что тебя ждет? Бегать, уговаривать, уламывать, облизывать; пытаться соединить несовместимое. Льстить, доказывать силу. Раздавать подарки и затыкать рты. Данмеры способны объединяться в годину нужды, — Пикстар заходила перед строем молчаливых призраков, — но поди докажи им, что нужда настала. А еще придется убеждать, что ты военачальник — Нереварин для степняков, Наставник — для Великих домов. Чтобы показать им правду, тебе придется рассказать, как Триединые приняли Нечестивые инструменты Кагренака, как они предали свой народ — и представить доказательства. Тебе придется раскрыть им глаза на Дагот Ура, Шестой дом, их планы и силу. И что Альмсиви больше не могут сдерживать их. А люди очень не любят, когда их пробуждают от благодатного невежества.

— Могут и в морду засветить, — скромно поделилась опытом Идрени Неротан. Пикстар дернула острым плечом.

— Храм объявит тебя врагом. Ординаторы устроят загонную охоту, а правоверные данмеры будут плевать и браниться вслед или просто сдадут первому патрулю. Степняки же станут испытывать тебя и сомневаться в твоей чести. О тебе раскопают все. Будь готова к этому.

— Вывалят всех скелетов из шкафа и рассмотрят на свет.

Ане Терия наступила Идрени на ногу.

— Чтобы стать командиром объединных армий, просто покажи мощь в бою, благородство в речи и мудрость в руководстве.

— Ага, спасибо, — Аррайда кивнула.

— Но даже если ты добьешься всего этого, — продолжала стращать Звездочка, — это не означает твоей победы.

— Но и не означает поражения, — перебил ее философ Хорт Ледд. — Видения, что посылает нам Азура, туманны по двум причинам. Одна — потому что будущее нельзя узнать, и всегда есть выбор. Вторая — потому что правда не бывает ясной или простой. Владычица сумерек учит нас, что нужно думать долго и усердно. Искать правду и смысл, и не надеяться лишь на порыв и силу.

— Зато можешь надеяться на друзей. Я перестану чувствовать себя жалким призраком, если хоть чем-то помогу твоей победе, — Эрур-Дан раздернул пряжки на ремешках сияющей кирасы и уложил доспех к ногам Аррайды. Рядом сложил копье. — Мои кости как-нибудь обойдутся без этого, а тебе пригодится.

Конун Чодал хмыкнул и стал разуваться:

— Вот тебе сапоги. И топор еще. Прими с благословением.

Хорт Ледд опустил поверх переливающуюся мантию и рядом — бережно — книгу:

— Знания тоже не бесполезны.

Ане Терия кивнула и прибавила к подношениям свою книгу в зеленой обложке и увесистую булаву.

Идрени Неротан громко зафыркала и сунула в руки Аррайде воровской инструмент:

— Лучше укради что-нибудь достойное. Да хоть всю вивекскую библиотеку.

Гора подарков росла у ног наемницы, и Аррайда задумалась, не помогут ли призраки дотащить их хотя бы до выхода. Не хотелось бы еще день провести голодной в пещере, перетаскивая подношения. Звездочка отвлекла Нереварина от мыслей, хрипловато закашлявшись:

— Вот, — и стеснительно сунула в руки зачарованный поясок и изрядно потертые, в бурых пятнах, штаны.

— Надеюсь, это не кровь? — пошутила Аррайда неловко.

— Это я села на смолу, — Пикстар чмыхнула и засмеялась. — Она отвратно отмывается, зато штаны зачарованы на полет и, поверь, летать в них хуже не стало. А лютню оставь с моим телом, ты все равно играть не умеешь.

— Хорошо. Спасибо.

Горло перехватило.

Конун Чодал ободряюще похлопал Аррайду по плечу:

— У нас не вышло. Пусть получится у тебя, девушка. Иди, пора.

— Те, что наверху, пока солнце встает, как раз успеют вынести все наружу, — широко улыбнулась Идрени.

— Мы благословляем тебя, иди, — звучно произнесла Ане Терия. И Аррайда двинулась к проему распахнувшейся двери.

Утро снаружи было перламутровым и розовым.

Девушка подняла руку, и солнечный луч сверкнул на Луне-и-Звезде.

Она сказала подбежавшим степнякам:

— Помогите мне вынести подарки и уложите в пещере тело Звездочки. Так будет правильно.