Здесь наш дом

5

Алмазная россыпь росы на траве и легкая вуаль тумана на деревьях, кустах, над рекой добавили очарования природе, а Сандре — душевного трепета. Осторожно расстегнув молнию на клапане палатки, она выскользнула наружу. Было еще очень рано. Солнце только-только начало восхождение на горные вершины, но заря уже занялась, и ее румянец, проступавший сквозь дымку, обещал напоенный солнцем день.

Умывшись в реке, Сандра пошла по тропинке вдоль берега. Она чероки, вышла на охотничью тропу и идет себе, высматривает дичь… Сандра улыбнулась. А когда вышла к верховью реки, оставив кемпинг далеко позади, замерла на месте от неожиданно открывшейся перед ней картины.

На противоположном берегу стояли две косули. Стараясь не спугнуть осторожных животных, Сандра тихо опустилась на валун и, затаив дыхание, с интересом наблюдала, как они — с колен, — пили студеную воду. Одна из них, подняв изящную головку, посмотрела на Сандру в упор и махнула коротким хвостиком в ответ на успокаивающий взгляд. Спустя пару минут косули с достоинством грациозно скрылись в лесу.

В этом месте речка была широкая, но не глубокая — чуть выше колена. На дне отчетливо виднелись крупные гладкие камни. Сандра сняла кроссовки и закатала брюки. Однако она не учла два обстоятельства — камни были скользкие, а течение быстрое: устоять на ногах можно было, лишь искусно балансируя.

— Ой! — вскрикнула она, поскользнувшись. — Заодно и помоемся! — добавила она, когда с маху шлепнулась на попку.

Она сидела, не двигаясь. Вода доходила до подбородка, журча, перекатывалась через плечи.

— Эх, была не была! — весело воскликнула она и окунула голову в воду. Течение подхватило волосы, и они словно водоросли расплылись вокруг головы.

— Сандра, не двигайся, стой на месте! Бегу…

Эти слова она услышала, будто сквозь ватное одеяло. Сандра быстро подняла голову, чтобы выяснить, откуда раздается знакомый голос. По каменистому дну к ней мчался Фрэнк. Точь-в-точь Дон Кихот, летящий к ветряным мельницам, подумала она, отметив, правда, существенную разницу между ним и героем Сервантеса — Фрэнк страшно ругался, чего странствующий идальго никогда позволить себе не мог.

— Ради Бога, Фрэнк, со мной все в порядке! — крикнула она, вскакивая. — Осторожней, не упадите!

Увы и ах! Она убедилась в том, что говорить под руку — иногда и под ногу! — вещь опасная. Из ледяной купели он почему-то выбирался не очень расторопно. На Сандру накатил приступ неудержимого смеха. Стискивая зубами кулак, чтобы подавить вырывающиеся из горла всхлипы, она отвернулась. А потом почувствовала на плечах его сильные руки. Повернув ее лицом к себе, он сказал:

— Ну что ты! Успокойся… Все хорошо, все в порядке. Обсохнешь, согреешься и придешь в себя.

— Умоляю, Фрэнк, пощадите… — Смех мешал ей говорить. — Если бы вы видели себя со стороны!

Говорят, будто холодный душ бодрит, подумала она, но Фрэнк, похоже, слишком переохладился. Она опять захохотала, потому что он смотрел на нее в недоумении. Бедняга!.. Видно, и разум его застыл от холода! Она снова прыснула.

— Ах, вот оно что! — хмыкнул он. — Оказывается, ничего страшного не произошло, ты даже веселишься. Ну, это тебе даром не пройдет, девушка из Джорджии! — произнес он угрожающе и толкнул ее в воду.

Однако Сандра, разгадав его коварный замысел, успела схватить его за руки. Скользкие камушки и на этот раз не подвели — Фрэнк полетел в воду.

Увернувшись, Сандра попыталась выкарабкаться на берег, но он потащил ее к себе, норовя посадить на колени. Она обвила его руками, оттолкнулась ногами от дна, и они оба с головой ушли под воду. Он, конечно же, оказался ловчее — взвалил ее на свое плечо, будто мешок с картошкой, и, чертыхаясь, выбрался на берег.

У обоих от такого затяжного купания в ледяной воде зуб на зуб не попадал. Сандра прижалась к нему, чтобы согреться.

— Слушай, а какого черта ты торчала в воде? — спросил он, стуча зубами.

— Может, рыбу ловила! Индейцы запросто обходятся без удочки, а я чем хуже?

Он засмеялся и крепко обнял ее. Теперь они дрожали в унисон. Правда, у нее от такой близости почему-то стала немного кружиться голова.

— Давай-ка быстренько домой! — распорядился он, а его руки между тем бродили по ее телу, вернее, по мокрому свитеру, откровенно обрисовывающему изгибы и выпуклости ее фигуры. — Подцепить воспаление легких — пара пустяков! Самое основное сейчас — переодеться в сухое и согреться.

— А я уже согрелась, — сказала она и подняла на него глаза.

Выражение его лица поразило ее. Она волнует его! Она ему небезразлична! Это Сандра прочитала без труда, как и то, что он сдерживал себя.

— Сандра, в темпе в кемпинг и без разговоров! — скомандовал он, отталкивая ее от себя и уступая дорогу.

Девочки как раз просыпались, когда она юркнула в палатку. Растеревшись докрасна, надела джинсы и фланелевую куртку.

— Завтракать, мои хорошие! Поторапливайтесь, — тормошила она сестер, стремясь побыстрее выбраться на солнышко.

Фрэнк между тем развил бурную деятельность — огонь в жаровне пылал вовсю.

— Что я вижу? — удивилась Сандра. — А кто-то говорил, что терпеть не может ранние завтраки.

— Аппетит приходит не только во время еды, но и спасания на водах. Прошу отметить — честь этого открытия принадлежит мне, — ухмыльнулся Фрэнк.

— Ну, тогда прошу прощения! — улыбнулась Сандра. — А знаете, меня никто никогда не спасал. Всю жизнь буду лелеять в памяти явление Фрэнка Хэзлтона народу. — Сандра рассмеялась.

— Незабываемое зрелище, что верно, то верно! Более идиотскую картину и вообразить невозможно: юное создание по уши в ледяной воде, — хохотнул Фрэнк.

— Да уж, — не сдавалась Сандра. — Идиотизм полнейший! Создание вроде бы тонет, а ей кричат: «Стой на месте!» Куда, по-вашему, я могла уйти? — изнемогала от смеха Сандра.

— Замолчи, несчастная! Ни слова больше! — Он закрыл ей рот поцелуем.

Этот поцелуй, нежданный-негаданный, светил ей весь день.

Их приключения на этом не закончились. Сначала они играли в бадминтон, потом отправились исследовать ближайшие горные тропинки, а в полдень Фрэнк объявил, что они отправляются в поход. Сказал, что форма одежды — купальники, и что сначала они поедут на машине. Дорога привела их к истоку все той же горной речки. В видавшем виды сарае Фрэнк взял напрокат надутые автомобильные камеры. Вооружившись инструкциями и спасательными жилетами, они пустились вниз по реке.

В специальной камере с твердым дном восседала Кристи. Надежные крепления обеспечивали ей безопасность. Фрэнк и Сандра сидели по бокам. Она безмятежно глядела по сторонам, как будто подобное путешествие было ей не в диковинку. Солнце палило, и лишь редкие брызги ледяной воды попадали на них.

Камеры слегка покачивались, река задорно катила вниз свои воды, а вокруг — горы, горы, горы… И звонкая тишина, и покой, и какая-то волшебная беззаботность.

— Какое блаженство! — нарушила молчание Сандра. — Знаете, кажется, будто я в раю.

— А ты была раньше в горах? — спросил Фрэнк.

— Нет, — ответила Сандра и вздохнула. — У фермеров не бывает отпусков, особенно если в семье дюжина детей. Я, должно быть, выгляжу ужасно глупо, да?

— Ну что ты! Смотрю на тебя и любуюсь. Ты похожа на малыша, которого впервые привели в цирк.

Она вспыхнула, польщенная.

— Я всегда подозревала, что если когда-нибудь попаду в горы — буду чувствовать себя как дома. Наверно, оттого, что я выросла рядом с ними, мне всегда казалось, что горы — как раз то место, где я буду счастлива, что они принадлежат мне. Вы меня понимаете?

— Вполне! Я очень рад, что именно мне выпала честь подарить их тебе. Одно удовольствие делать тебе приятное!

Их глаза встретились, и они долго не могли оторвать друг от друга взгляда, пока Фрэнку не пришлось заняться управлением, чтобы избежать столкновения с торчавшим из воды топляком.

Его слова запали ей глубоко в сердце и до позднего вечера согревали душу.

Когда они приплыли в кемпинг, переоделись в теплое и немножко согрелись, как с небес на них обрушился ливень. Фрэнк припустил вверх по дороге за фургоном, а Сандра бестолково суетилась, перетаскивая вещи в палатку. Вспомнив о дровах, она помчалась с пластиковым мешком к поленнице, но было поздно. Дрова уже намокли.

Пришлось снова переодеваться. Они сидели в палатке Сандры, пригорюнившись, а на землю низвергался просто тропический ливень. Подтерев на полу следы от грязной обуви, и раскатав спальные мешки, забрались на них с ногами и стали играть в «пиковую даму». Джонатан сказал, что вообще-то игра называется «в дурака». Когда «дама пик» оказалась в конечном итоге у него в руках, и он загрустил, Дэвид, закончивший игру первым, решил утешить брата, сказав, что дуракам везет в любви. Пару раз дурочкой осталась Сандра.

Дождь все не унимался. Утомленная событиями дня, посапывала в уголке Кристи. Сандра вскипятила воду и приготовила горячий шоколад. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился Фрэнк, насквозь промокший и уставший.

— Ну как? — спросила Сандра.

— Блеск! Бег трусцой в гору под проливным дождем — совсем не то, что по гаревой дорожке в Таллахасси.

— Могу предложить горячий шоколад. Хотите?

— Гениально! Только сначала переоденусь. Всем зажмурить глаза и отвернуться!

Во время этой церемонии Сандра испытывала танталовы муки. Соблазн приоткрыть хоть один глаз был велик, но она не посрамила семейные устои.

К вечеру дождь немного стих.

— Думаю, самое время поужинать, — сказала Сандра.

Дрова отсырели, а возможности спиртовки были исчерпаны. Ужин состоял из бутербродов с арахисовым маслом и джемом и картофельных чипсов. Чудом было то, что они вообще успели перекусить — дождь снова полил как из ведра. И всем опять пришлось спрятаться в палатке у Сандры. На этот раз карты отвергли. Фрэнк предложил сыграть в «двадцать вопросов». Начинала Каролина. Написав на бумажке слово «балда», сжала ее в кулаке. Двадцать вопросов, самых разнообразных, к разгадке не привели. Она получила очко и чувствовала себя на седьмом небе.

К счастью, бурные события дня утомили всех. К тому времени, когда сумерки ненастья повстречались с вечерней темнотой, дети с радостью отправились спать.

Сандра долго не могла уснуть, слушая барабанную дробь дождя по брезенту палатки. Снова и снова всплывали в памяти слова Фрэнка: «Впереди еще много таких ночей…» Но тогда был дивный вечер, их окружала бархатистая мгла.

А если зарядят дожди? Тогда вряд ли представится случай проверить свою выдержку… Но ведь это же к лучшему?

Всю следующую неделю они провели, не снимая плащей. Но плащи их все равно не спасали, так как и взрослые, и дети почему-то ухитрялись вымокать до нитки. Продрогшие и несчастные, бродили они по лужам вокруг кемпинга, стараясь не обращать внимания на надоевшую сырость. Игра «в дурака» осточертела уже на второй день, арахисовое масло — на третий, а на четвертый дети начали ссориться из-за игрушек, книжек, вообще из-за любой мелочи, лишь бы можно было устроить свару.

Палатка Фрэнка стала протекать в первую же ночь. Дыры, хоть и небольшие, залатать было совершенно невозможно: брезент так намок, что пластырь не желал к нему приставать. Оставалось только подтирать лужи.

Наступило утро пятого дня. Восседая на столе для пикника, Сандра, обращаясь к Фрэнку, только что закончившему осушать очередную лужу в палатке, сказала:

— Рано или поздно придет день, когда этот всемирный потоп наконец закончится!

Взгляд, которым он ее наградил, мог запросто убить гремучую змею с двадцати шагов.

— Похвальная жизнерадостность! Дождь льется на голову мне, а не тебе, между прочим.

Сандра пропустила упрек мимо ушей.

— Хорошо, что не холодно! Вот этого бы я не перенесла. А немножко водички еще никому не причинило особого вреда.

— Не хотел бы показаться занудой, — заметил он на редкость занудным голосом, — но, по-моему, тебе не мешало бы почитать детям что-нибудь веселенькое, например, про Мэри Поппинс.

— А по-моему, нам не мешало бы прогуляться после обеда, даже если дождь не перестанет. Ну что хорошего в том, что мы топчемся вокруг палаток!

— Прогуляйся! — бросил Фрэнк и скрылся в палатке, которую к этому моменту вполне можно было принять за бассейн.

Этой ночью мальчишки перебрались в девичью палатку. Она была рассчитана на четырех взрослых, но четверо детей и Сандра со своими спальниками вполне уместились, хоть и заняли ее впритык от стенки до стенки. Фрэнк спал в фургоне.

На следующее утро он, махнув на все рукой, повез их в город завтракать. Казалось, они ехали целую вечность, пока не нашли работающее кафе в сонном городке за тридевять земель от кемпинга. Вид у них был еще тот, поэтому поначалу их и на порог не хотели пускать, но сердобольная хозяйка сжалилась и усадила в самом дальнем углу — подальше от глаз людских, хотя в кафе в этот час не было ни души.

Обхватив ладонями чашку с горяченным кофе, Сандра взглянула на Фрэнка в упор и спросила:

— Ну? И что будем делать дальше?

— Если верить прогнозу, фронт атмосферных осадков переместился. Может, подождем еще денька два?

— Я согласна. Дети будут счастливы, как только кончится дождь. Они устали друг от друга.

— А я просто на пределе! Это не отдых, а какая-то борьба за выживание, проверка на прочность, если угодно.

Фрэнк откинулся на спинку стула, и его обтянутые джинсами колени коснулись ее колен. Это был их первый контакт с тех пор, как начались дожди. За это время Сандра успела убедить себя, что все ее чувства — не более, чем плод ее воображения. Однако и легкого касания коленями оказалось достаточно, чтобы от этой теории не осталось и следа.

Вот она, промокшая и несчастная, сидит напротив Фрэнка в дешевом кафе, ест скользкую яичницу с пересушенным беконом и понимает, что влюблена в него по-настоящему. И ей больше ничего не нужно на свете — только сидеть вот так и смотреть на него.

— Сандра, — сказал он тихо. — О чем ты сейчас думала?

— О засохшем беконе, — ответила она, а про себя подумала: о любви… — и о том, что это совершенно невозможно.

— Мамочка! — потребовала внимания Кристи с другого конца стола.

Фрэнк наблюдал, как Сандра перекладывала половину своей порции в опустевшую тарелку малышки.

— По-прежнему называет тебя мамой, — заметил он, когда Сандра вернулась на свое место.

— Да, — вздохнула она. — Приучаю называть меня по имени, но она иногда забывает. Вам это неприятно?

— Да нет, отчего же? Тебе это очень подходит, — сказал он чуть слышно.

От этих слов на душе у Сандры стало пасмурно, как на улице. Сквозь тусклое окошко она видела, что по небу по-прежнему волокутся провисающие до земли черные тучи. Господи, какая тоска, подумала она. Мало ли кому что подходит, но ей-то матерью не быть никогда!..

Они остались в кемпинге еще на два дня. Время от времени показывалось солнце — иногда даже успевали высохнуть лужи. Однако неизменно светило отказывалось задерживаться надолго — спешило спрятаться за тучи, а те обрушивали вниз стены ливня.

— Я, кажется, начинаю понимать, что чувствовал Ной, — мрачно заметил Фрэнк, когда дождливая неделя подошла к концу.

— А вы так хотели показать детям настоящую походную жизнь, — посочувствовала Сандра. — И ведь отличная была идея!

— Если завтра этот потоп не прекратится, придется принимать меры, — пообещал Фрэнк.

На ужин, под аккомпанемент неумолкающего шума дождя, они доели арахисовое масло и последнюю банку тунца. Фрэнк вышел прогуляться — «погрязниться», по меткому выражению Каролины, — и дети, как по команде, захныкали.

— Мой спальник опять мокрый, — канючил Дэвид.

— А мой никогда и не просыхал, — в тон ему ныл Джонатан.

Сандра поменялась спальником с Джонатаном, хотя ее мешок едва ли был суше. Каролина предложила Дэвиду залезть к ней, и Сандра укрыла их сверху самым сухим одеялом. Потом она расстегнула спальный мешок Джонатана, вывернула наизнанку и накрыла сверху плащом, приготовив спальное место для себя.

Вскоре все уснули, и только дождь неустанно шуршал по брезенту. А потом к шуму дождя добавился странный звук со стороны речки. Обычно журчание бегущего потока убаюкивало, но сегодня что-то было решительно не так.

Сандра накинула плащ и, вздрагивая от холода, вышла под дождь. Она забыла захватить фонарик, но возвращаться не стала, чтобы не разбудить детей. Постояла. Когда глаза привыкли к темноте, медленно двинулась к воде.

На берегу маячила темная фигура. Потом она зашевелилась. Сандра в ужасе отскочила, готовая мчаться обратно в палатку.

— Сандра, иди сюда!

— Фрэнк, вы меня напугали до смерти! Что вы здесь делаете?

— Вода поднимается. Целый день наблюдал за рекой — не нравится мне это.

— Но тогда почему нас не предупредили? Это же не шуточки!

— Я разговаривал с лесничим. Он сказал, что ведется постоянное наблюдение и нам ничто не угрожает… пока.

— Надо уезжать? — едва слышно спросила она.

— Давно пора! — ответил Фрэнк. Даже в темноте Сандра видела по его лицу, что он расстроен. — Я все медлил с отъездом. Хотел, чтобы этот месяц стал чем-то особенным для детей.

— Но они все же успели получить кое-что от этой затеи, — попыталась успокоить его Сандра.

— Вот как! И что же это «кое-что»? — хмыкнул Фрэнк.

— Сырость несусветную! — выпалила она, прежде чем догадалась прикусить язык.

Фрэнк разразился гомерическим хохотом. Она тоже засмеялась. Он притянул ее к себе. Они обнимались, дождевые капли стекали по их лицам. Ах, как смешно! Какие они друзья…

Оптимизм и жизнерадостность — в дружбе не самое главное, но, между прочим, удобная вещь, когда на душе кошки скребут.

— Ох девушка из Джорджии, ты меня уморила! Нет, ты определенно неповторима!

Взявшись за руки, они шли к палаткам.

— Нельзя мне сегодня спать в фургоне, — сказал Фрэнк, когда они подошли к палатке Сандры. — Хочу быть ближе к воде, чтобы не прозевать — в случае чего…

— Но ваша палатка насквозь промокла, — заволновалась Сандра. — Нельзя же спать в огромной луже!

— Конечно, нельзя! Поэтому я собираюсь спать с вами.

— Но там нет места, понимаете? — при одной мысли о том, что Фрэнк будет спать рядом с ней, Сандру бросило в жар.

— Придется его найти, — сказал он спокойно, как о деле решенном. — Расстегивай свои хоромы.

Единственное свободное место было между Джонатаном и Сандрой. Его оно вполне устраивало — рядом с выходом, удобно следить за рекой и никого не разбудишь.

— Спальник сама расстелешь? — спросил он, подвинув спящих детей плотнее друг к другу.

Сандра кивнула. Двигаясь, как во сне, она расстелила спальный мешок и хорошенько взбила его. Фрэнк наблюдал за ней, сидя на корточках у стены. Сандра попыталась пошутить:

— Потом не жалуйтесь — говорят, что я лягаюсь по ночам.

— Ого! Интересно, кто это мог сообщить тебе столь пикантные подробности?

— Мои сестры, кто же еще?

— Действительно, кто же еще…

С завидным хладнокровием она стащила плащ и сняла кроссовки. Не торопясь, сняла через голову свитер и осталась в футболке и спортивных брюках. Ну все, кажется! Нужно ложиться. Легла, натянув на себя одеяло. Лежала и дрожала.

Стал раздеваться и Фрэнк. Вот он кинул на пол плащ, ботинки. Туда же полетел и свитер. Снял и майку. Стянул насквозь промокшие брюки и остался в плавках, довольно откровенно обрисовывающих мужское достоинство. Она закрыла глаза.

— Послушай, Сандра, — прошептал Фрэнк, ложась рядом, — я готов уважать твою врожденную стыдливость, но если ты сейчас же не снимешь свои мокрые штаны — я сам стащу их с тебя.

Сандра сняла брюки.

— Ну, — почти прошипела она, — вы удовлетворены?

— Дурацкий вопрос, — Фрэнк повернулся к ней. — Теперь поделись со мной одеялом.

— Еще чего! Поищите свое собственное!

— Ладно, ладно! Не жадничай!

Он ухватился за край одеяла и навалился на нее.

— Хорошо, — пискнула она. — Берите!

Она в прямом смысле оказалась у него под боком, поэтому немедленно повернулась к нему спиной. Фрэнк тщательно подоткнул одеяло со всех сторон и придвинулся совсем близко. Ей показалось, что жар его тела расплавит ее.

Вздохнув от наслаждения, он обвил ее рукой. Сандра замерла. Пусть только попробует коснуться ее груди — пожалеет! Она лежала и не верила, что сможет когда-нибудь нормально вздохнуть.

— Ну что, так-то лучше? — прошептал Фрэнк, зарываясь лицом в ее душистые мягкие волосы.

— Лучше, чем что? — снова пискнула она.

— Успокойся, Сандра. Не собираюсь я ничего делать. Об одном прошу — позволь держать тебя в объятиях всю ночь.

Ей казалось, что он слышит, как бьется ее сердце и не просто бьется, а колотится как бешеное. Хорошее удовольствие спать в обнимку с будильником, промелькнуло в ее голове. Но Фрэнку, похоже, не было до этого дела.

Он прижался к ней еще крепче.

— Сладкая! — прошептал он, засыпая. — Какая же ты сладкая!