Здравствуй, будущее!

10

Этот час не был похож ни на один другой в ее жизни. Влетев в кухню, она выполнила перед изумленной тетей пируэт.

— По-моему, у тебя отличное настроение, детка, — заметила та.

— Ты права, тетечка! — воскликнула Алекс.

Глаза Вилмы счастливо заблестели. Лицо расплылось в довольной улыбке.

— Я рада за тебя. Садись, все готово.

На столе уже стояли две наполненные чаем чашки на блюдцах, вазочки с конфетами, джемом и печеньем.

— Вообще-то мне некогда, — торопливо проговорила Александра, бросая взгляд на часы. — Но не попить чайку с любимой тетей, особенно если он уже налит, я не могу. — Она уселась за стол.

Вилма рассмеялась — такой живой и веселой ее племянница давненько не бывала.

— Смотри, не обожги себе язык, — сказала она, кивая на чашку Александры. — Чай горячий.

— Спасибо, что предупредила. Язык мне сегодня очень пригодится.

Алекс имела в виду, что пригодится для разговора с Робертом. О двусмысленности своей фразы она как-то не подумала и, лишь когда Вилма, воскликнув «прекрасно тебя понимаю!», прыснула, густо покраснела.

Алекс посмотрела на тетю с укором, но та продолжала заразительно смеяться, не обращая внимания на рассердившуюся племянницу. Постепенно и ее губы растянулись в улыбке, а через некоторое время она уже звонко хохотала вместе с Вилмой.

Когда обе успокоились, Александра погрозила тете пальцем.

— Какие мысли лезут тебе в голову! Язык мне нужен вовсе не для того, о чем ты подумала.

Вилма, улыбаясь, развела руками.

— А я ни о чем таком и не думала!

Выпив чай несколькими большими глотками, Алекс поднялась из-за стола, взяла чашку и с намерением ее помыть шагнула к раковине.

— Я сама все сделаю. — Вилма махнула рукой. — Ты сказала, тебе некогда. Беги, занимайся своими делами.

— Спасибо, тетечка!

Поцеловав ее в щеку, Алекс выпорхнула из кухни. Быстро приняв душ и вытершись полотенцем, она занялась выбором одежды. У нее было такое чувство, что сегодняшний вечер станет решающим в ее жизни, и ей очень хотелось выглядеть как-то по-особенному.

— Выряжаться не стоит, в домашней обстановке это будет выглядеть смешно, — бормотала она, разглядывая наряды. — Напяливать на себя, что-нибудь чересчур простое тоже нельзя. Может, надеть вот этот топ, а к нему шифоновую юбку?

Она приложила к себе выбранные вещи, подошла к зеркалу и осталась вполне довольна своим видом.

— Как раз то, что надо!

Одеваясь, крася веки, ресницы и губы, Александра волновалась так сильно, как не волновалась, наверное, никогда в жизни.

— Глупая, нашла из-за чего нервничать! Ты всего-навсего собираешься сказать Роберту спасибо, — уверяла она свое отражение.

Нет, отвечало ей сердце. Словами благодарности ваш разговор не ограничится…

Когда сели в машину, Роберт кивком указал на два больших пакета на заднем сиденье.

— Видишь, я подготовился к приему гостьи.

Алекс ответила благодарной улыбкой.

— Кстати, я забыл сказать тебе о самом главном: ты великолепно выглядишь, — заговорщически понизив голос, добавил он.

— Спасибо. — Александра засмеялась.

— Как у тебя прошел день? — Роберт завел мотор и вывел «остин» на дорогу.

— Без особых приключений, — произнесла Алекс, вспоминая, как сходила на протяжении всей репетиции с ума. — А у тебя?

— А у меня с приключениями, — сообщил Роберт и помимо воли довольно улыбнулся. — У меня есть один пациент, уже давно немолодой человек. Обратился за медицинской помощью он довольно поздно, и, казалось, дни его сочтены. А сегодня возникла надежда, что ему удастся пожить на этом свете. Не знаю точно сколько, но лет пять-шесть это уж наверняка.

Он знал, что Александра тут же вспомнит о своем муже, судьба которого сложилась иначе, но не считал возможным скрывать от нее то, что происходит в той области жизни, которая дорога ему. Она должна воспринимать его таким, какой он есть, со всем тем, что его радует и огорчает, а иначе им не быть вместе.

Роберт убрал с руля руку и привычно сжал ее ладонь.

— Каждый день на земле рождаются и умирают люди, Алекс. Это естественно, по-другому просто быть не может. — Он помолчал. — Я делаю все для того, чтобы поводов для радости было больше. Но медицина не всемогуща. Мне так не терпелось увидеть результаты обследования этого пациента, что уже в семь утра я был в больнице.

— А я весь день мучилась, почему ты не позвонил мне в восемь, — чуть слышно произнесла Александра.

— Правда? — Роберт окинул ее радостным взглядом, сильнее сжал руку. — Как здорово, милая! Если бы я знал, что ты ждешь моего звонка, позвонил бы откуда угодно.

— Теперь знай это, пожалуйста, — так же тихо и робко сказала Алекс.

Он поднес ее руку к губам и поцеловал настолько нежно, словно это была не рука, а изделие из тончайшего фарфора…

В гостиной у Роберта ничто не изменилось. На столе лежали все те же журналы, диски были разложены в стойке в том же порядке.

Неудивительно, подумала Александра. В прошлый раз я приходила сюда позавчера, вчера мы оба ездили в Кардифф, сегодня он ушел из дому в несусветную рань.

Она сидела на диване, рассматривая гостиную Роберта. Сам он с пакетами, наполненными едой, отправился в кухню.

Надо решить, с чего начать разговор, а то опять в самый ответственный момент я растеряюсь, как глупая девочка, подумала она. «У меня нет подходящих слов, чтобы выразить тебе…» — прозвучала в ее голове одна из фраз. Нет-нет! Какая ерунда! Напроситься на ужин, сказать, что ты хочешь с ним поговорить, и заявить, что у тебя для этого нет слов!

Александра в сильном волнении потерла виски, нахмурила лоб — и с ужасом поняла, что мысли перепутались в ее голове, превратились в кашу.

Послышались шаги, дверь растворилась, и в комнату с огромным подносом в руках вошел Роберт.

— Ужин готов! — объявил он, ставя поднос на стол.

Александра обвела еду, красиво разложенную на блюдах, и высокую узкую бутылку вина восхищенным взглядом. Это были деликатесы из того самого французского кафе, о котором она упомянула в разговоре с ним.

— Ты же сказала, что салат в этом заведении пришелся тебе по вкусу, — произнес Роберт, обводя рукой угощение. — Я не придумал ничего лучшего, чем съездить туда и заказать для нас ужин.

Александра с аппетитом сглотнула. Она проголодалась, но была настолько занята размышлениями о Роберте и о своих чувствах к нему, что не замечала этого. По сути дела, в последний раз она ела утром, в обед выпила лишь стакан сока, придя домой, чашку чаю.

— Здорово! Ты опять работаешь добрым джинном, — пробормотала она, улыбаясь.

— Быть твоим джинном доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие, — ответил Роберт соблазнительным полушепотом. — Итак, приступим к ужину! — Он потер руки и откупорил бутылку.

Нет, сегодня мне лучше не пить, решила Алекс, вспоминая до какой степени она расслабилась в субботу. К ее лицу прилила кровь, окрасив щеки нежным румянцем.

Роберт разлил вино.

— С возвращением, моя милая!

— Спасибо. — Алекс взяла бокал и лишь пригубила его содержимое.

Они приступили к еде.

— О чем ты хотела со мной поговорить? — спросил Роберт, нацеливаясь вилкой на салат.

Алекс замерла. Ей следовало поблагодарить его за все, что он для нее сделал: за возвращение в Лондон, за освобождение от гнетущего страха, а главное, за то, что он оживил ее сердце и наполнил его новой любовью… Она сгорала от желания возобновить с ним ту беседу, которую позавчера так жестко прервала, ей хотелось помечтать вместе с ним о совместном будущем…

Но слова в голове по-прежнему не складывались в удобоваримые фразы, да и губы словно онемели.

— Алекс, — Роберт обеспокоенно взглянул на ее растерянное лицо, — с тобой все в порядке?

Она закивала.

— Почему ты молчишь? Ты собиралась о чем-то со мной поговорить, сказала, лучше это сделать не по телефону…

— Да-да, — выдавила из себя Александра. — Я должна… за многое поблагодарить тебя…

— Не стоит, — мягко и несколько разочарованно возразил Роберт.

— Нет, стоит! — на удивление твердо заявила Александра. Неожиданно ей стало до безумия стыдно за свою нерешительность. Она умела быть сильной, бесстрашной и стойкой, а перед Робертом — человеком, которым дорожила, как никем другим, — вела себя словно какая-то размазня. — Стоит, — повторила она, усилием воли приводя в порядок мысли. — Во-первых, я должна еще раз попросить у тебя прощения за свою дикую выходку. Я говорю о субботнем вечере.

Роберт явно намерился снова ей возразить, но она жестом попросила не мешать ей.

— В тот момент мне казалось, что я поступаю единственно верно, понимаешь? Думала, исчезнув из Лондона, навсегда убегу от тебя, мы забудем друг о друге и жизнь потечет своим чередом. — Она выдержала паузу, облизнула губы, собираясь перейти к самой важной части своего монолога. — Я испугалась новой привязанности. Во мне жило убеждение, что за счастьем непременно последует беда, и я панически боялась кем-то увлечься…

— Сейчас этого убеждения больше нет? — тщательно подбирая слова, спросил Роберт.

Александра порывисто вздохнула.

— По-моему, я избавилась от него. Наверное, это произошло вчера, во время нашей с тобой беседы.

Роберт облегченно перевел дыхание и улыбнулся.

— Я очень рад.

— За это я очень признательна тебе, Роберт. Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Услышать, что мои вчерашние старания увенчались успехом, — вот для меня лучшая награда, Алекс, — произнес он спокойно. — Пойми, я искренне желаю, чтобы ты была счастлива. Ты светлая, красивая, божественная, ты создана для радости и любви, отнюдь не для скорби.

Алекс криво улыбнулась.

— Почему ты так решил?

— Я лечу людей, милая, и знаю о них чуть больше, чем представители всех остальных профессий, — с уверенностью ответил он.

— Если бы не ты, то не представляю, когда я вновь научилась бы по-настоящему радоваться, — пробормотала Александра.

Роберт взял ее за руки и посмотрел ей в глаза. Он ждал от нее еще каких-то слов, и она догадывалась, каких именно. Слова эти ежесекундно звучали в ее мозгу, в ее сердце и давно рвались на волю.

Еще вчера утром она была уверена, что ничего подобного больше не скажет ни единому мужчине на свете. Сегодня у нее возникла потребность произнести эти слова вслух.

Она прижалась к его груди, вдохнула его запах, закрыла глаза и еле слышно прошептала;

— Я люблю тебя…

Роберт крепко обнял ее, уткнулся носом в ароматные черные волосы, и некоторое время они сидели не двигаясь, упиваясь близостью друг друга.

Потом Роберт заговорил — сдавленным от волнения, хрипловатым голосом:

— Ты не представляешь, как я счастлив, милая! Я ждал тебя всю мою жизнь, мечтал о тебе, то и дело рисовал твой портрет в воображении. Я знал, всегда знал, что моя женщина будет такой — с гордо посаженной головой, окутанной таинственной, воздушной дымкой, похожей на Камиллу с картины Моне…

— На Камиллу? Ты о той картине, репродукция которой висит в твоем кабинете? — спросила Александра, поднимая голову.

Он кивнул, улыбаясь.

Она слегка нахмурила брови, пожала плечами.

— Мне кажется, я совсем не похожа на эту женщину.

Роберт тихо рассмеялся.

— Конечно, не похожа. Ты уникальная, ни с кем и ни с чем не сравнимая. Вас объединяет лишь загадочность, царственность осанки, волшебство взгляда.

Алекс посмотрела на него с нежностью и провела по его губам пальцем.

— Как мне нравится тебя слушать, — пробормотала она. — Ты потрясающий…

— Я люблю тебя, — ответил Роберт.

Они потянулись друг к другу губами — медленно, умышленно отдаляя сладостный момент соприкосновения. Последовал продолжительный, горячий и ненасытный поцелуй. Они отдались этому поцелую, забывая о заботах и проблемах, топя в нем все свои печали…