Здравствуй, папа!

Мы с Олькой сидели на диване. Она болтала ногами в новых красных туфельках.

— Тебе нравятся мои туфельки? — спросила Олька.

— Нравятся, — сказал я.

— А я тебе нравлюсь?

— Да. Очень.

Олька искоса посмотрела на меня и наморщила лоб. С Олькой мы уже давно знакомы. Мы ходили с ней в зоопарк и в Уголок Дурова, покупали в «Детском мире» шары — синий и желтый с петухом, я учил ее кататься на коньках. Мы подружились и не выясняли отношений. И только сейчас, сидя с ней рядом на диване, я понял, что выяснений не избежать.

— Мама сказала, что ты теперь будешь у нас жить всегда. Правда?

— Правда. Я буду у вас жить. Всегда.

— А кто ты у нас будешь?

Начинается.

— Я буду мамин муж.

Олька внимательно разглядывает новые красные туфельки.

— Ты не мамин муж, ты — Сережа.

— Я Сережа — мамин муж.

Олька запела:

— Ты Сережа — мамин муж, мамин муж, мамин муж.

Песенка оборвалась.

— А папа тоже будет жить с нами?

— Нет. Не будет.

— И когда приедет, тоже не будет?

— Он не приедет.

— А ты моего папу когда-нибудь видел?

Сказать, что видел? Но ведь это не имеет для нее значения. Только не врать в том, что имеет значение.

— Нет, — сказал я.

— А я видела, — живо сказала Олька. — Давно-о-о!

Красные туфли опять запрыгали.

— А почему папа не приедет?

Что ей сказать? Только ничего не придумывать.

— Видишь ли, Олька, — сказал я, с испугом прислушиваясь к своему внезапно охрипшему голосу. — Твой папа больше не любит маму. И мама его тоже не любит. А я знаю твою маму очень давно, еще тебя на свете не было. Знаю и очень люблю…

Я остановился.

Мы помолчали.

Олька сползла с дивана.

— Пойдемте читать «Буратино», — сказала Олька.

Почему «пойдемте»? Ведь мы же были на «ты»?

Я поплелся читать «Буратино».

За ужином Олька молчала.

— Ты не заболела? — спрашивала ее Лиля.

— Нет, мамочка.

Она быстро все съела и, встав из-за стола, чинно произнесла:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Я поцеловал ее.

— Вы колючий. — И она удалилась спать.

Ночью Лиля встала, чтоб проведать Ольку. Вернулась встревоженная: Олька не спит.

— Что такое? — спросил я, как мог спокойно.

— Она не спит, — сказала Лиля. — Когда я вошла, она меня спросила: «Мамочка, тебе было весело, когда мы ходили с дядей Сережей учиться кататься на коньках?» Я сказала, что было, конечно. А она говорит: «Мамочка, мне было очень-очень весело. Мне никогда не было в жизни так весело». С чего это она вдруг?

«Нет, не вдруг», — подумал я, засыпая.

Яркое солнце ударило мне в лицо. Я сел на кровати.

У окна, держась за край занавески, стояла Олька.

— Здравствуй, Олька, — сказал я.

— Здравствуй, папа! — сказала Олька.