Здравствуйте, я Ваша Смерть!

Действие третье

Офис.

Мизансцена N1.

Звучит музыка Чижа «Не ко мне». (Альбом «Перекресток»).

Анатолий спит на столе, просыпается и у него — жесткое похмелье.

Мизансцена N2.

Входит Михаил. Он, в отличие от Анатолия, бодр и подтянут. С порога начинает прикалываться над Анатолием. В разговоре они переходят на мистические темы, типа, послание от бога, есть ли жизнь после смерти… После ключевой фразы «… и вот когда Смерть постучится в твою дверь» раздается стук в дверь. Приятели на какое-то время впадают в прострацию. И тут на пороге появляется молодая девушка в яркой футболке и бейсболке.

Мизансцена N3.

Вначале приятели принимают девушку за разносчика пиццы. На этом строится забавная комедия положений. То есть, девушка не сразу объясняет, что она — Смерть!

Смерть. — Добрый день, если он, конечно, добрый. Точнее, для одного из вас…. Но не будем о грустном.

Анатолий. — Поэтому сразу до свидания!

С. — Не поняла.

Михаил. Ну, чтобы не грустить, сразу попрощаемся!

С. — Нет, я, конечно, понимаю, что со мной встречаться никто не желает.

Толик. — Та ты что? А сразу и не скажешь, вид вполне… товарный.

С. — Ага, Вы еще знак качества попросите предъявить.

М. — А что, мысль!

С. — Не, ребятки, я здесь не по тем делам промышляю. У меня заказ!

Т. — Не, мы ничего не заказывали. Так что свободна.

С. — Да нет, ничего, что вы ничего не заказывали, просто ваш заказ пришел. Вот у меня все бумаги, документы.

М. — Какие документы? Санэпидемстанция? Хотя нет — понятно (кривляется), сегодня у нас акция, если вы купите у нас вот этот супермумзик с присоской, то мы вам подарим флип-флап со встроенным джипиэрэс-термометром и мобильным тормозом?

С. — Ну вот. Так всегда. Говорила нашему отделу маркетинга, что вся эта одежка слишком вызывающе смотрится. Народ дезориентирует. Вы, ребятки, думаете, что я вас агитировать пришла?

Т. — А что мы должны подумать? Что вы нам тут стриптиз станцуете?

С. — Какой стриптиз, мальчики? Вы разве не поняли? (обращаясь к Мише) Вам пора!

М. — Стоп, вот с этим вы точно пролетаете, нас все эти выборы уже во как достали! Надо же, партию как назвали — «Пора!» Куда пора? На тот свет?

С. — Надо же, как вы угадали! Так, давайте серьезно. У меня серьезный заказ…

М. — (хлопает себя по лбу). То-то я думаю, чего мне Борюсик не звонит! Так он тебя прислал. Вот козел, запорол документацию, а мне расхлебывай. И это за какие-то 7 % комиссионных. Ну, мудак. И ты тоже хороша, вырядилась. Ты б еще рясу нацепила.

С. — Ряса, балахон — это старо и несовременно. Как сейчас принято говорить — галимый отстой. Надо что-то другое придумать, модерновое такое, и слоган такой рекламный, скажем, «У вас проблемы? Вам не платят зарплату? От вас ушла жена? Попробуйте „Харакири“! Откройте для себя внутренний мир! Сочная мякоть желудка и вся острота ощущений! „Харакири“ — самуРАЙСКОЕ наслаждение!» или «Вы хотите испытать незабываемые ощущения? Вас манят путешествия? В добрый путь на тот свет…» Или нет, как-то тупо… Ладно, вот заказ оформлю…

Т. — Тебе русским языком говорят — мы ничего не заказывали!

С. — Вы, может, и не заказывали, зато вас, можно сказать, заказали.

ПАУЗА.

Т. — Чего-чего?

М. — А можно и не сказать…Да ты гонишь! Не доросли мы еще до таких заказов.

Т. — У нас просто нет таких денег.

М. — За которые заказывают.

С. — Дело тут не в деньгах, а в природе.

Т. — Ты не заливай — какая такая природ… (что-то вспоминает, морщит лоб, краснеет, смурнеет) — Говорил же тебе, придурок, увидят! А ты все — «кто тут ходит, кто тут ходит».

М. — Ты думаешь, она…

Т. — Это раньше надо было думать, когда ты жене босса глазки строил. Говорил же тебе — боком нам этот пикничек выйдет, боком! И что теперь?

М. — Да не похожа она на… Слышь ты, как тебя..

С. — Да у меня много имен. А вообще-то надо бы, молодой человек, поуважительнее со мной, да на «Вы». Не надо хамить.

Т. — Короче, мадам, что Вы хотите?

С. — Как что? Заказ оформить по всем правилам — только и всего! Вот бумаги, ведомость, все как полагается. Точнее, как это у нас сегодня заведено.

М. — А что, раньше было по-другому.

С. — Конечно, раньше все проще было — взяла косу и вперед!

Т. — Косу?! (Мише) — Точно, киллерша.

М. — Какая киллерша! (громче) Какая коса!? Ты что, мать, совсем поехала? Тебя кто прислал?

С. — Как кто? ОН. (глядит наверх) Вот, в документах все указано — век, год, месяц и даже число. Куценко Михаил Александрович, 1969 года рождения, разведен, не имеет, не привлекался, вторая положительный, болел, аллергии нет, последний раз три дня назад, по утрам прозрачная.

М. — Может, ты еще, блин, размер моего (Толик закрывает ему рот ладонью)… укажешь?!

С. — Да нет, зачем же. Ничего выдающегося.

Т. — И все-таки мы не поняли, какая коса, какой заказ? Вы нас что, разыгрываете? Стоп, я понял — это скрытая камера. (пытается ее найти).

М. — Точно, це гол╕ та см╕шн╕. А ви зараз будете тут роздягатися?

С. — Ничего подомного. Разденут как раз Вас, но позже. Я, Михаил Александрович, Смерть, пришла за Вами.

Т. — Оригинальная фамилия — Михаил Александрович Смерть. Не понял, как Вас зовут?

С. — Меня не зовут, я сама прихожу. (раздраженно). Ну, смерть я, обыкновенная смерть.

М. — А по виду не скажешь — реальная телка.

Т. — (говорит Мише и подмигивает) Стоп, Миша, не стартуй, по-моему она из секты какой-то, не зли ее, с ними надо культурно… (обращается к девушке) Подождите, подождите, Вы что, на самом деле с того света? То есть… А как же старуха с косой? Черный тоннель? Ну, или там Ангел Смерти? И все такое?…

С. — Ангел Смерти Вас уже давно дожидается, только я у Вас наряд подпишу. А что касается имиджа — так это уже наш отдел маркетинга постарался. Мол, Смерть должна приходить к человеку не скелетом каким-то, а такой, какой он ее хотел бы видеть. Правда, Ваши представления о том, какой бы Вы, Михаил Александрович, хотели бы меня увидеть, немного не вписывались в общечеловеческие представления о нравственности, поэтому пришлось немного приодеться. Впрочем, можно поэкспериментировать.

Меняет облик — проходит по второму плану, заходит за шкаф, оттуда с другой стороны выходит другая девушка. Мужчины в ступоре.

С. — добрый вечер… нет, не так… Добрый вечер. Ну, ок, потом…

М. — Девушки, это что — шутка? (заглядывает за шкаф, из-за которого появилась другая девушка) Вы откуда появились? Вы кто?

Т. — Блин, вот только экстрасенсов нам тут не хватало. А где вторая?

С. — (снова меняет облик, проходя за шкафом) Да я это, я одна и та же. Ну, вы Библию читали? В школе изучали атеизм хотя бы? Ну, Бог един в трех лицах, помните. А у меня лиц столько, сколько умирает людей. Я везде, меня, как говорится, много.

М. — И что, везде ты (показывает формы) такая?

С. — Да нет, кому как. Кто как хочет меня увидеть — к тому такая смерть и приходит. Маркетинг, братцы, изучаем общественное мнение. Ну, если, конечно, есть особые клиенты, так сказать, грешники заклятые — вот тем обычно стандарт посылаем.

Т. — Косу?

С. — Ну зачем же так стереотипно? Бывает, гораздо страшнее выходит. Вон, наркоманы таких ужасов себе нагалюцинируют — запаришься, пока облик себе сварганишь.

М. Нагалю…цини… чего?

С. — Нагалюцинируют. Галлюцинации. Или вам только слово «онанировать» произносить привычно? Ну а для Вас, Михаил, постарались — Вы у нас особый клиент.

Т. — Вот это да, Миша, у тебя неплохой вкус!

М. — Ты на себя посмотри. Помнишь, на прошлой неделе мы в сауне были с Иркой и Ленкой. Ты тогда так нажрался, что уснул в туалете на унитазе. А когда я тебя будил, ты стал орать, что вот так бы тебе и умереть. В обнимку с унитазом. Представляешь, какая к тебе смерть придет?

Т. — Да ладно, пока она пришла к тебе.

М. — Слушай, хорош прикалываться, ты что — веришь в эту лабуду?

Т. — Ну, досье на тебя достали — все твои данные.

М. — Данные мои что — трудно срисовать хотя бы в нашем отделе кадров?

Т. — А пикничок? Откуда она знает? Щас еще фотки предъявит.

М. — Стоп! А про пикничек она нам ни слова не сказала, кстати. Просто на пушку взяла — мол, смерть ваша пришла… А мы ей сами все выложили… вот сука! Определенно она шантажистка. И гипнотизерша.

Т. — (обращаясь к Смерти) И все же, давайте, как говорил Ги де Мопассан, ближе к телу. Как докажете, что весь этот бред не какой-то дурацкий розыгрыш?

С. — А чего мне доказывать? Вот пакет, берите, вскрывайте, а я пошла. Только распишитесь, у нас бухгалтерия строгая.

М. — Чего? Какая еще бухгалтерия? В Раю что ли бух учет?

С. — А что это Вы так иронизируете? Нормальная бухгалтерия, не хуже, чем у Вас. Наша контора тоже вполне приличная, а (переходит на рекламный слоган) «опыт, наработанный веками! Сто тысяч лет работы на рынке услуг!»

Т. — Каком рынке? Каких услуг?

М. — Ритуальных что ли?

С. — И ритуальных тоже. Что же касается учета — вы никогда не слышали фразу «свести счеты с жизнью»? Она же не от фонаря придумана! Вы не просто так умираете — окочурился и всё! Вы переходите в иное состояние. И здесь все просчитать нужно: все ли правильно вы в жизни делали, имеете ли право на отсрочку, положены ли вам льготы, есть ли у вас право на реинкарнацию и какую именно, какой процент вашего «Я» может быть вложен в души ваших родственников, сколько раз, кому и когда именно вам можно являться во сне… Хотя все равно бывают накладки. Особенно в конце квартала. И тогда у вас здесь начинается — полтергейст, барабашки, привидения. Одним словом, бардак.

М. — (взрывается) Может, хватит сказки рассказывать? Вечность, учет! Надоело! Спасибо, конечно, развеселили, используем эту ситуацию в своей рекламной кампании, а пока — или говорите по делу или до свидания!

С. — Да я уже все сказала. Вот пакет, распишитесь и до свидания! Моя миссия завершена.

Т. — До какого свидания?

С. — Ну не любовного же! На том свете свидимся.

М. — Спасибо, мы как-то не торопимся.

С. — Зато я тороплюсь!

Т. — А зачем? Куда? Вы же многоликая, вас столько — сколько умирает людей. Вас же много!

С. — Я, конечно, не обязана перед вами отчитываться, но, в принципе, секрета в этом нет — Вы, Михаил, сами можете сделать свой выбор — жить Вам или умереть.

М. — Спасибо, я же говорил — как-то не тороплюсь.

С. — Минуту потерпите — я все расскажу, и потом посмотрим — торопитесь или нет. Вы про Книгу Жизни слышали легенды? Ну, про Книгу Судеб… В общем, есть Линия Судьбы у каждого, она такая, скажем, пунктирная, нечеткая, то есть, есть узловые моменты в вашей жизни, когда вы сами способны изменить эту свою жизнь. Ну, это как железнодорожное полотно, понимает, стрелку — раз и перевел, и по другому пути поехал. Вот, к примеру, стал бы Александр Дюма знаменитым писателем, если бы случайно в его городок не заехал бродячий театр, который показал пьесу Шекспира, а потом, когда Дюма перебрался в Париж и устроился там простым писцом, в театре же не познакомился случайно со знаменитым писателем Шарлем Нодье. Кто помнит сегодня это имя? А Дюма знает весь мир. Или вот — кем стал бы начинающий живописец Адольф Шикльгрубер, если бы его приняли в Академию живописи? Стал бы он канцлером Германии Адольфом Гитлером? А сын сапожника и семинарист Сосо Джугашвили стал бы Сталиным, если бы его не исключили из Тифлисской духовной семинарии? Я могла бы привести еще много примеров резкого изменения Судеб очень многих людей, но речь сейчас не об этом.

Т. — А о чем?

С. — О Вашем друге. Все просто — его жена ждет ребенка, а когда в семье появляется новая жизнь, кто-то должен уйти. Так уж выпало, что уйти придется Вам. Но если Вы этого не сделаете — должна умереть Ваша жена. Выбор у Вас, Михаил, есть.

М. — Что? Вы в своем уме?

Т. — С такими вещами не шутят!

С. — Поскольку вы так бурно реагируете, то, видимо, поняли, что я не шучу. Можете считать меня представителем секты или сумасшедшей, да только от Судьбы не уйдешь, поверьте. Поэтому я с вами тут так долго и разговариваю — Вам, Михаил, предоставлено редкое право выбора. Вы всего лишь должны вскрыть этот пакет.

М. — Право выбора? Это ты называешь правом выбора?! Да я тебя сейчас…

Смерть исчезает (мгновенный ЗТМ).

Т. — Что это было?

М. — Какая-то женщина с каким-то пакетом… мне что — померещилось?

Т. — Да нет — вот конверт лежит. Я тоже было подумал — с бодуна привиделось… мгновенное какое-то помутнение…

М. — Блин, а что она насчет жены моей морозила?

Т. — Ты, кстати, Миша, о своей жене чаще бы вспоминал… Танька там одна дома беременная сидит, а мало ли что?

М. — Не каркай. Но вот пакет, если она правду говорила?

Т. — А ты проверь — вскрой его.

М. — Типун тебе на язык — со вскрытием я не тороплюсь… Не, ну какая-то комедия. Как же, «здравствуйте, я Ваша Смерть!» Бред!

Т. — Не скажи, очень все логично!

М. — Как раз у таких сумасшедших логика непрошибаемая. Ладно, плевать, я разорву этот чертов пакет! (вскрывает и падает под стол).

Т. — Миша, не надо! Не надо!

Миш!.. Мишаааааа!!!!.. Ёёёёёё….

Звучит песня «Сплин» «Феллини». (Альбом «25 кадр»).

Выходят Ангел Смерти и Миша, смотрят на Толика, подписывают документы, потом уходят.

Писатель — Ну вот и написан мой последний роман. Пока я его писал — я жил. Но вот сейчас во мне появился страх. Страх смерти. И он оттого, что я не знаю, что будет ТАМ?

На что я надеюсь сегодня?

Бог. — На то, что наступит завтра.

Писатель — А что будет завтра?

Бог. — А ты уверен, что оно будет?..

Писатель — Слушай, я все хотел тебя спросить… после смерти мы существуем? Ну, то есть, куда мы уходим? К тебе?

Бог. — Нет.

Писатель — Ну, не совсем к тебе… или рай, ад — это все выдумки?

Бог. — Ты сам ответил на свой вопрос. Ад или рай люди устраивают себе и другим при жизни. А после смерти их ждет покой.

Писатель — А что такое покой?

Бог. — Это забвение.

Писатель — Но я не хочу, чтобы меня забывали.

Бог. — Тебя не забудут — ты все забудешь.

Писатель — Не понял?

Бог. — Да все просто… вот, у тебя же дети есть?

Писатель — Да, двое, мальчик и девочка.

Бог. — При этом, девочка похожа на тебя, как две капли воды.

Писатель — да, мальчик меньше…

Бог. — Вот и все — ты продолжаешь себя в своих детях.

Писатель — Но это банально, разве в этом секрет?

Бог. — В этом, в этом. Про реинкарнацию читать лекцию не буду, люди там многое надумали, но в целом идея правильная. В девочке ты воплотился, скажем так, на 80 %, но это она, твоя дочь — а не ты. В мальчике твоего процентов 60… и так далее. Но когда-то ты попадешь в яблочко — и возродишься вновь стопроцентным собою. Набор генов будет точно таким же, и ты будешь точно таким же, как сейчас — но судьба у тебя уже будет другая. И ты ничего помнить не будешь о себе нынешнем.

Писатель — Это правда?

Бог. — Ты никогда не видел правнуков, которые являлись точной копией своих далеких предков?

Писатель — Понятно… и сколько ждать?

Бог. — А здесь даже я не могу тебе ответить… я не вмешиваюсь в процесс — просто его контролирую.

Писатель — Утешил… а я так надеялся на то, что все-таки ты есть, и после смерти есть жизнь…

Бог. — Я есть. Но в этом мире надо оставить надежду. Сделай шаг к вечности.

Писатель — Я уже сделал. И что теперь?

Бог. — Теперь готовься.

Писатель — К чему?

Бог. — К рождению. Наш разговор подошел к концу — тебе пора рождаться.

Писатель — Как рождаться? Я же умираю!

Бог. — Ты давно умер… много лет назад. А сейчас я делаю тебе подарок — сообщаю, что теперь пришло время вновь родится. И через несколько минут ты все забудешь — меня, себя, все, что с тобой было — табула раса — все с чистого листа. И мы теперь с тобой встретимся через… впрочем, это уже конфиденциальная информация.

Писатель — И все? Так просто?

Бог. — Ну, не совсем просто, но все. И напоследок еще один подарок от меня. (целует Писателя в лоб).

Писатель — Зачем это?

Бог. — Потом узнаешь. Все, тебе пора. Я буду наблюдать за тобой. До встречи!

Писатель — До свидания… (уходит).

Начинает играть музыка: Gustavo Santaolalla — Kat's Gut.

Мужчина в белом костюме снисходительно и насмешливо смотрит ему вслед. Усмехается, взмахом руки гасит свет на сцене и мановением другой закрывает занавес. Потом смотрит на сцену некоторое время и, не спеша, уходит.

Но задерживается и рассказывает притчу.

(микшер на 1.16).

Бог. В животе беременной женщины беседуют верующий и неверующий зародыши. Один спрашивает другого:

Неверующий: Ты веришь в жизнь после родов?

Верующий: Да, жизнь после родов существует. Здесь мы для того, чтобы стать сильными и готовыми к тому, что ждет нас потом.

Неверующий: Темнота! Никакой жизни после родов нет! Это все глупости. Разве ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?

Верующий: Ну, я не знаю всех деталей, но в том мире будет больше света, радостей…

Неверующий: Что такое свет?

Верующий: Не знаю. Но я верю, что при свете иначе воспринимается действительность.

Неверующий: Ты говоришь о том, чего не знаешь.

Верующий: Да, я этого не знаю. Но я верю, мы там будем перемещаться в пространстве, есть своим ртом и делать много такого, что сейчас сложно вообразить.

Неверующий: Ерунда! В пространстве невозможно передвигаться. Как можно есть ртом! Это просто смешно! У нас есть пуповина и она нас кормит.

Верующий: Я верю, после родов нас ждёт другая жизнь.

Неверующий: Да оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь — это одно большое страдание в темноте.

Верующий: Нет! Я точно не знаю, как выглядит жизнь после родов, но после родов мы точно увидим маму, и она позаботится о нас.

Неверующий: Маму? Ты веришь в маму? И где же она находится?

Верующий: Да она везде, она вокруг нас, мы благодаря ей живём, а без нее мы ничто.

Неверующий: Мракобесие! Я не вижу никакой мамы! Значит, её нет.

Верующий: Нет, я не согласен, я тоже не вижу, но если прислушаться, то можно услышать, как она поёт и почувствовать, как она гладит наш мир. Я твёрдо верю, настоящая жизнь начнётся после родов.

А вы Верите?

ЗТМ

Музыка «Баста» «Сансара».

Финал.

«Крылатые качели».

Использован рассказ Антона Алёхина «Диалог двух зародышей».

12.04.2017 г.