Зеленая камера (СИ)

==== Глава 7 ====

Тучи так и не рассеялись, и день казался хмурым не только для Джереми (хотя у парня на то были свои причины). Ветра не было, и время будто застыло, не осмеливаясь двинуться вперед. Даже темные облака не уплывали прочь, а продолжали давить на людей свысока. Похоже, эта «устойчивость» к какому-либо движению сохраняла свои неправильные законы и там, наверху.

Парень лежал на одной из широких зеленых балок, служивших опорами моста через реку Мэй, а рядом с ним лежал его рюкзак. Металл под его спиной отдавал холодом, но Оукинз не боялся простудиться. То, что творилось в его душе, было намного холодней любого металла. Скорбь выжрала его сердце, легкие, а теперь жадно грызла ребра, стуча о кости своими острыми и тонкими как иглы зубами. Только так можно было объяснить почти что физически ощутимую боль в грудине. Да и кроме того, юноше было абсолютно все равно на себя. Как-то раз он даже подумал, что не сильно бы расстроился, если бы ему оторвали руку, а то и две. Но в темных глазах его горело пламя, яростно обжигая каждого, кто решался заглянуть в «зеркало души» Джереми.

Люди не бывают целиком логичными. В большинстве случаев они сочетают в себе гору противоречий, наличие которых, при сильном желании, можно легко объяснить. Сейчас и Джереми Оукинз сочетал в себе полыхающий огнем разум и покрывшуюся белым инеем одинокую душу. Теперь он был по-настоящему один.

Периферийное зрение уловило движение, а вот слух нагло предал своего обладателя — шагов парень так и не услышал, зато учуял знакомый едкий запах. Запах каких-то трав, из которых состояла настойка Анабель, перебил запах пыли и даже выхлопных газов. Чед присел в метре от юноши и закурил.

— Не знал, что ты куришь, — флегматично заметил Джереми. Изображать из себя страдающего и скорбящего друга он хотел сейчас меньше всего, особенно перед Чедом.

— Бросал много раз. Сейчас, вот, опять… — он сделал неопределенный жест рукой, и дым заструился необычными и непонятными формами в воздухе. — Бушь? — «бенгал» протянул пачку Джереми. Тот принял сидячее положение и неуверенно взял одну сигарету из пачки. Чед сидел к нему боком, и парень видел только шрам у него на лице. В какой-то момент юноша поймал себя на мысли, что этот дефект не вызывает у него никаких негативных эмоций. И это при том, что Оукинз испытывал не то что брезгливость, а полноценное отвращение, когда впервые увидел его.

— Когда пойдем?

— Черт его знает, — мужчина щелкнул зажигалкой и дал прикурить.

Джереми сделал первую пробную затяжку. Он никогда прежде не курил, даже не пробовал начинать. Причины были самые разные, от нехватки денег и до рака легких. Но сейчас он хотел этот рак. Сгнить заживо. Однако юноша не учел, что сигареты не убивают мгновенно. Даже если в его легких и поселится злокачественная опухоль, даже если будет расти, на это все равно понадобится время. Много, много времени. Но опять же, парнишка никогда не курил, о таких деталях никогда не думал и, тем более, никогда не чувствовал то, что почувствовал сейчас. Дыхание сперло, и юноша закашлялся, заметно краснея не столько из-за самого кашля, сколько из-за того, что он-таки показал себя слабаком перед Чедом. И все же, когда парень поднял глаза на «бенгала», то увидел, что тот не обратил на это никакого внимания. Но повернуться мужчине все же пришлось. Взгляд Джереми был слишком ощутим, чтобы продолжать игнорировать его.

— Я тоже однажды все потерял. Оттуда и шрам.

Парнишка молча продолжал смотреть. Ему не хотелось ничего говорить, комментировать, выражать (и даже иметь) определенное мнение по поводу этих слов. Ему хотелось просто слушать.

Чед тяжело вздохнул и вновь отвернулся.

— Ты мало что знаешь о нашем мире. Пока что. Но кое-что я тебе расскажу. Видишь ли, все представители семейства кошачьих предпочитают держаться группами. Мы называем их прайдами. И вообще предпочитают старый уклад жизни новому. К ним относятся львы, тигры и барсы. Раньше еще были пантеры, ягуары, леопарды… Да много их было. Только вымерли все.

Мужчина сделал очередную затяжку, выпустил дым из легких, нахмурился и стряхнул пепел. Тот не был унесен прочь ветром, вместо этого он просто упал на шершавую поверхность, неаккуратно покрашенную зеленой краской, сильно потрескавшейся.

— И я когда-то принадлежал прайду бенгальских тигров. Вот эти ребята вообще были двинутыми на тему всяких там традиций и обрядов. Настолько, что заставляли нас драться за верховенство. Победившему — все, проигравшему… Ну, в лучшем случае — смерть. А в худшем ты сам будешь молить о смерти, но вместо нее получишь лишь изгнание. Ну, не прям изгнание, но отношение у всех к тебе будет не сахар, это точно. Сколько мне тогда было… Лет пятнадцать? Вроде того, да. Сказать, что я дрался со своим отцом значит нагло приукрасить истину. Он избивал меня как боксерскую грушу. А когда ему надоело, то просто бросил лицом в дорожную пыль и приказал никому меня не трогать и не говорить со мной. И так в одно мгновение я потерял всех. Семью, друзей… Каждый из них не упускал возможности отвесить мне леща. И каждый раз я бросался в бой. Сначала получалось не очень, но в итоге получилось то, что ты видишь сейчас. Возможно, если бы не это, глаз еще можно было спасти.

Он замолчал, поднес руку к губам и внезапно осознал, что вместо сигареты он держал окурок, который сию же секунду полетел вниз с моста. Джереми все это время даже ни разу не кашлял, делая совсем короткие редкие затяжки, и его окурок вскоре тоже отправился в полет над водами Мэй.

— И как ты оказался здесь? — парень старался сказать это как можно более отстраненно, понял, что у него это получилось, и испытал некое подобие облегчения.

— Ну… К тому времени, как эти барсы решили захватить территорию, я успел восстановить свое положение. Более ли менее. Прав на главенство у меня по-прежнему не было, а со старыми друзьями я и сам не хотел иметь дел. На их место пришли новые, было с кем выпить в баре, я не жаловался. Потом отец умер, его место занял другой. И все просто посыпалось. Пришли снежные барсы и воспользовались этой уязвимостью. Часть из нас согласилась войти в состав их прайда, часть ушла. Думаю, те, кто ушел, уже мертвы. Потрошитель… — Чед запнулся, подбирая следующее слово.

— Потрошитель, — кивнул Джереми.

Какое-то время они просто молча сидели, пока к ним не подошли Анабель и Виера.

— И куда мы на этот раз? — голос парня не выражал сильной заинтересованности.

— Заберем несколько новобранцев и проводим Виеру до ее места работы.

— Я хотела сказать остальным, чтобы не волновались, и что со мной все в порядке, — начала «сова», словно оправдываясь за то, что из-за нее им придется идти к людям. — Ну и сказать, что больше не буду там работать. Я решила остаться здесь.

— Вы что, собираете армию? — слова девушки юноша пропустил мимо ушей.

— Не исключено. Основная идея — объединение. Когда мы вместе, мы сильны.

— И вы надеетесь победить Потрошителя таким образом?

Молчание. Чед и Виера вопросительно уставились на Анабель, ожидая, что она ответит. На лицах их отражалось еще и прозрение. Они не могли понять, как не замечали очевидного так долго. «Барс» в свою очередь с ответом не торопилась.

— Мне бы очень не хотелось вступать с ним в схватку. Но если он нападет, у нас будет шанс отбиться.

Парень нахмурился и кивнул, задумчиво глядя в выцветшую зеленую балку. Шанс — это хорошо. Это просто прекрасно. Но ему этот шанс никак не поможет. Он был слаб и беспомощен. Бесполезен. Так какая теперь вообще разница, появится этот шанс или нет?

В ресторан они шли втроем: Анабель, Виера и Джереми. Чеда с «новобранцами» отправили к «барсам»: ни к чему было тащить два десятка существ к Леонарду, да еще и по темноте (из-за низких туч темнело раньше, и Анабель была уверена, что до ресторана они дойдут уже к закрытию).

Стемнело и правда быстро, а вдалеке только-только замаячила знакомая вывеска. Из окон заведения на мостовую лился теплый свет. Он падал редким прохожим под ноги, заставляя их останавливаться и заглядывать в окна уютного, но уже пустого ресторана. Виера вошла в зал первой, за ней последовали и остальные. Запах выпечки тут же долетел до них с кухни, и путники забеспокоились, не заурчит ли громко чей живот.

— Я быстро, — девушка мгновенно скрылась за дверью с табличкой «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА».

Джереми тут же потерялся. На щеках появился легкий румянец: неожиданно для самого себя парень вспомнил, при каких обстоятельствах он и остальные покинули ресторан в прошлый раз. Только бы все прошло хорошо. Только бы он не наткнулся на…

— Ресторан закрывается, а мы вроде все обсудили еще в прошлый раз, — донеслось со стороны лестницы.

— Не льсти себе, Леонард, — Анабель с серьезным лицом повернулась к хозяину заведения. Говорить с ним не было никакого желания не только у юного Оукинза. — Мы не к тебе.

Брови Лео слегка поднялись, а в глазах застыло разочарование.

— А к кому тогда?

— Мы сопровождаем одну из твоих бывших официанток.

— Бывших? — «лев» подошел ближе. — Это кого же?

— Виеру Уинг, — высунулся парнишка из-за плеча женщины и тут же осознал, что зря он это сделал. Похоже, до этого момента Лео в упор его не видел.

— А, — он понял, кто имелся в виду, но появлению парня был удивлен. Юноше подумалось, что мужчина удивляется тому, что Оукинз до сих пор жив, но так это или нет, он наверняка не знал. — И где же она?

Джереми молча показал пальцем на дверь подсобного помещения. Леонард посмотрел сначала на дверь, потом на гостей, снова на дверь.

— Что ж, — наконец сказал он. — Думаю, ее не надо беспокоить. Возможно, она просто хочет побыть со своими друзьями, в число которых я, к сожалению, не вхожу.

— Да, из начальников плохие друзья, а из друзей плохие начальники, — заметил юноша, глядя с прищуром на мужчину и пытаясь понять, к чему же тот клонит.

— Да-а, — протянул он, осмысливая сказанное. Осмысление шло медленнее, так как явно было фоновым процессом, а центр мозга сейчас перерывал старые воспоминания, и к этому всему прибавлялась еще и устная речь, ушедшая и вовсе на последнее место, из-за чего это «да-а» было совершенно безэмоциональным. — Не хотите выпить вина? — он резко изменился в лице, на губах появилась теплая улыбка. И глядел он точно не на Джереми. — Вино хорошее, из моей личной коллекции.

Леонард терпеливо ждал ответа, не спуская глаз с лица Анабель. Ее же взгляд был направлен на дверь подсобки. Сколько нужно девушке чтобы попрощаться с друзьями?.. Женщина закусила губу.

— О, да ладно, — Джереми закатил глаза. И у его терпения оказались границы, о которых он сам не подозревал. — Вы двое переспали когда-то или что?

Анабель словно ударило током. Она вздрогнула и уставилась на парнишку так, как если бы он узнал ее самую страшную тайну, которую она прятала годами, убивая всех, кто о ней знал. Бледная кожа была теперь не такой бледной, щеки порозовели, а глаза выражали беспомощность перед реакцией собственного тела.

— Это было давно и всего раз, — признала она.

— Очень давно, — согласился Лео. — Я тогда еще не был главой прайда и…

— Это не мое дело, — перебил его Джереми, подняв обе руки в жесте «стоп», и сел за ближайший столик. — Просто дайте мне выпить, а дальше…

Договорить он и сам не успел, так как в ресторан вошел еще один человек. Точнее, вошел — не совсем то слово, которым можно было это описать. В одно из блистательных окон Леонарда ввалилось чужое тело. Стекло от сильного удара со звонким треском разбилось и осыпалось на пол. Несмотря на шум, никто из персонала не вышел в зал посмотреть, что же стряслось. Осколки хрустели под ногами незваного гостя, медленно шедшего по направлению к троице. Шаг за шагом.

— Какой-то странный паук, — одними губами прошептала «барс».

Он совсем не был похож на «паука», но «пауком» он точно был. Незнакомец был выше, сильнее и выглядел более угрожающе чем «пауки», напоминая всем своим видом скорее «тигра».

— Тебе придется заплатить за разбитое окно, — строго сказал Леонард, но ему самому было не по себе. Что-то казалось ему в этом «пауке» необычайно страшным и знакомым. Как будто кто-то уже описывал ему нечто похожее, но до сих пор Лео считал это существо вымыслом, страшной сказкой на ночь.

Быстрее, чем кто-либо из них мог бы среагировать, в живот «льву» впилось нечто черное, отдаленно напоминающее кривое копье, обтянутое мехом. Сначала мужчина почувствовал боль, а уж потом до всех дошло, что из-под правой лопатки незнакомца к Леонарду тянется волосатая паучья лапа, длинная настолько, что легко достала бы даже до Виеры в подсобном помещении. Чуть медленнее конечность вернулась на место, сгибаясь в стыках между своими членами, коих было намного больше, чем у обычных пауков. Из-под левой лопатки вырвалась еще одна лапа, с размаху угодив во второе окно. Лео решил, что сегодня явно не его день. «Паук» подтянул к себе вторую лапу и наклонился вперед, опираясь на свои новые конечности.

Леонард провел дрожащей рукой по ране. Глаза его выражали непонятную смесь эмоций. Злость, боль, непонимание. Казалось, будто до этого момента он не верил в собственную уязвимость. Наконец он осел на пол, а Анабель рывком вытащила мачете из ножен и заняла позицию между раненым «львом» и «пауком». Последний зашипел и нанес еще один удар, теперь уже Анабель, который она с трудом отразила, надеясь лишить противника одной конечности. Но на лапе «паука» не было ни царапины, зато мачете погнулось и пришло в негодность. Прямо посередине лезвия была впадина, и «барс» поняла — от следующей атаки ей не спастись.

В этот раз им повезло, и враг, лишившийся одной из точек опоры, повалился на бок, неуклюже скребя лапами по полу и стенам и пытаясь встать.

— Анабель, отойди! — выпалил Лео. — Это аранеоморф! Его не ранить обычным оружием! У меня наверху есть меч!..

— Вот этот? — неожиданно спросила Виера, держа в руках тот самый меч.

Джереми, наблюдавший за происходящим словно со стороны, отметил, что не заметил, когда же вернулась «сова», но списал все на то, что его отвлекла схватка.

Анабель быстро выхватила меч из рук девушки и одним взмахом отрубила лапу, тянувшуюся к ее голове. «Паук» поднялся, и бой продолжился. Из поясницы вырвались еще две отвратительные лапы, и одна из них уже устремилась к женщине. Та тоже двинулась на соперника, отрезав на ходу еще одну конечность, а затем и голову «паука». Из горла брызнула горячая темная кровь, падая на руки, оружие и стекая по лезвию. Анабель не сразу поняла, что не просто перерезала горло, а отсекла голову. Сначала на пол упала она, а затем и все тело. Черные лапы подрагивали до определенного момента, а затем начали быстро таять, растекаясь по полу лужей мазута, смешивающегося с кровью.

— Что за хрень только что была? — Джереми поднялся со стула и сделал пару пробных шагов на дрожащих ногах. — И почему ты знаешь, что это за штука?! — он круглыми от шока глазами уставился на Леонарда, а руками указал на труп.

Анабель подбежала ко «льву», с лязгом бросив меч на пол.

— Он тебя сильно ранил?

— Да нет, просто задел…

— Дай посмотреть, — потребовала она, и Лео пришлось подчиниться. Он убрал руку, и женщина принялась расстегивать рубашку.

— Виера, нужно промыть рану!

— Сейчас, — девушка добежала до бара, схватила бутылку и дала ее Анабель. Та мельком глянула, но ничего не сказала, лишь быстро открыла ее и не жалея плеснула на рану.

«Лев» зашипел от боли. Еще никогда водка не делала ему так больно.

— Тебе действительно повезло, — сказала «барс» после непродолжительного осмотра. — Крупные кровеносные сосуды не были повреждены, как и органы. Он просто порвал тебе кожу и мышечную ткань. А вот сама эта дыра довольно большая…

— Ну и? — прохрипел «лев».

— Ну и нужно все это дело зашить. Только сделай одолжение. Плачь тише.

— Очень смешно… Нитки в нижнем ящике, в подсобке, — подсказал Леонард и вздохнул. Исход дня оказался для него и всех остальных неожиданным, больше похожим на сон. Откровенно говоря, Лео-то надеялся закрыть ресторан и пойти спать со спокойной душой, а теперь…

Виера скрылась в подсобке и тут же вернулась обратно с ножницами, округлой иглой и мотком розовых ниток.

— Других не было… И почему злодеи всегда целятся в живот?

— Не всегда, — заметил Джереми. — Билла ранили в шею.

«Сова» умолкла, не решаясь ничего ответить. Ее саму ранее чуть не ранили точно так же. Только ей повезло больше, ее спасли. А Билла было некому спасти.

— Что? Покойники теперь плохая тема для шуток?

— Ужасная, — признала она, неловко почесывая затылок. — А что это такое? — девушка пальцем тыкнула в сторону трупа, но на уровне своей головы.

Сначала парень ничего не увидел, но потом качнул головой и узрел блик света. Пришлось встать и подойти ближе.

— Только не трогай, — забеспокоилась Виера.

Юноша не ответил, он, сидя на корточках, продолжал рассматривать черную нить, ведущую от шейного позвонка на улицу.

Тем временем Анабель уже сделала первый стежок.

— Не напрягай мышцы, расслабься. Сам себе хуже делаешь, — заверила она.

Два края раны постепенно сходились вместе в аккуратном шве. Анабель всегда все делала аккуратно и без лишней торопливости, которая могла бы привести к ошибкам. Это было одним из тех качеств, что так сильно ценил Лео. Последний стежок, узел, и «барс» обрезала нитку. Это не первый раз, когда она зашивала рану на ком-то. Были случаи и похуже.

— А может, я заслужил нечто подобное?

— Ну вообще-то сейчас не время говорить об этом, — вмешалась Виера. — Это во-первых. А во-вторых, не делай из нее своего палача. Если ты и заслужил какое-то наказание, то не Анабель должна быть его исполнителем, а ты сам.

Леонард сделал паузу, обдумывая сказанное.

— Ты это где-то вычитала? — предположил Джереми, поднявшись и повернувшись лицом к девушке.

— Ага, — самодовольно кивнула она.

— И когда это ты начала обращаться ко мне в таком тоне?

— Извините, — она тут же стушевалась и опустила голову. И правда, это ведь по-прежнему ее босс. Официального увольнения пока не было, и они были не в тех отношениях, чтобы она могла открыто говорить ему, что думает.

— Да, расклеился ты, — прокомментировала данную ситуацию Анабель, сидя на полу. Ее это даже забавляло.

— Похоже на то, — согласился он. — Выходи за меня, а?

— Ты спятил, — женщина прыснула и закрыла половину лица ладонью.

— Нет, просто он под градусом от водки, — высказал свою точку зрения юноша. — Считай попадание алкоголя в кровь прямым путем.

— А такое бывает? — удивилась Виера.

— Ну, видимо, да, — парень кивнул на мужчину, который совершал уже третью попытку подняться.

— Не хочешь — не надо. Но меч забери. Из-за меня ты лишилась своего оружия. А это — отличная замена предыдущему. Края лезвия сделаны из ножа Потрошителя. Он не погнется и не сломается во время битвы. Режет паутину пауков-наследников и шкуру любого зверя, даже таких, как ты.

— Вам нужно было рекламное агентство открывать, а не ресторан, — фыркнула «сова», и Лео осекся. Нет, в ее глазах он точно потерял авторитет. Пора на пенсию.

— Тебе нужен отдых и покой, — Анабель поднялась и подала ему руку, но тот отмахнулся и встал самостоятельно. Мысль о выходе на пенсию была настолько яркой, что ему захотелось убежать от нее на край света.

— Какой тут может быть отдых? — возмутился Леонард. «Я же не какой-то там старик!» — У меня тут труп и два разбитых окна. Сначала этого восьмилапого прятать, а потом нанимать ребят, вставлять новые стекла. У меня должен был остаться номер компании окон и дверей, которую я нанимал в прошлый раз, — рассуждал мужчина вслух, расхаживая по залу.

— Так, — Джереми решил, что пора бы взять ситуацию в свои руки. Сейчас или никогда. — У меня всего два вопроса. Первый: откуда ты знаешь про эту штуковину?

— Ну-у, — Леонард задумчиво посмотрел на шов у себя на животе и слегка тронул его пальцем.

Боль была сильной, но вполне терпимой, особенно, если залить ее чем-нибудь сверху и тем самым приглушить. Мужчина поднял бутылку водки с пола и сделал пару глотков. Подождал, взглянул на бутылку снова и вновь отпил, поставив в итоге пустую бутылку на стол.

— Это вроде фольклор. Точнее, я думал, что это фольклор. Сказки, что рассказывала мне мать, когда я был маленьким. Они были про исполинских пауков, двуглавых змей, женщин с крыльями вместо рук и птичьими лапами вместо ног и крылатых огнедышащих рептилий. Их по-разному называли, но в основном я слышал о аранеоморфах, василисках, гарпиях и драконах. Они не совсем обычные существа, и…

— Я вспомнила, — тихо произнесла Анабель, но все ее услышали. — Аранеоморф. У нас тоже были такие сказки… Странно, что я не вспомнила сразу… Эти существа получались в том случае, если их отравили. Не знаю, что под этим подразумевалось. Я знаю только одно значение того слова старого слога.

— Понятно, — задумчиво молвил Джереми. — Часть смысла была утеряна. С первым разобрались. А про черные нити вы что-нибудь знаете?

Виера отрицательно покачала головой, Анабель нахмурилась. Леонард же прибывал в глубокой задумчивости.

— Их находили недавно на границе, — сказал он. — На месте бойни. Сегодня работники весь день об этом говорили… Весь квартал выкосили. Обычно тех, кто заперся у себя дома, не трогают, но в этот раз все было по-другому.

«Вот оно что, — подумала Анабель, — теперь ясно, откуда так много желающих вступить в наши ряды. А я-то уж было подумала, что все резко уверовали в идею всеобщего объединения».

— А теперь атаковали тех, кто живет среди людей, — констатировала женщина.

— Мои поздравления, — криво усмехнулся Лео. — Теперь к вам хлынут толпы отчаянных. Последний оплот цивилизации…

— Еще рано судить. Если это дело рук этого… аранеоморфа, — Анабель кистью руки указала в сторону упомянутого, — то после его смерти случай не повторится. И дома, и в людских кварталах будет по-прежнему безопасно.

— Это не изменит того, что уже произошло, — неуверенно возразил Джереми. — И вдруг есть еще такие? Ну или пока нет, но появятся в будущем?

— Если появятся, то мне придется убить их, — Анабель впервые за вечер улыбнулась, и Джереми нашел ее улыбку пугающей.

— Вот так, пацан, — Чед стоял у него за спиной и наблюдал за выполнением работы. — Когда-то делал что-то подобное?

— Приходилось, — «пацан» нанес еще немного серой массы на шпатель и продолжил замазывать трещины в стене. Такая неторопливая работа его успокаивала, а нахождение рядом «бенгала» по неизвестной парню причине больше не раздражало. — Старая квартира рассыпалась бы в пыль, если бы я трещины вовремя не замазывал.

Юноша остановился и оглядел стену.

— Ну все вроде. Бери ведро, пошли, — Чед поднял с пола свои инструменты.

Оукинз послушался и побрел за мужчиной. Без сопровождения Джереми редко ходил, так как путался в лабиринте бесконечных тоннелей. Правда, основная причина была другой — Анабель приставила к нему своеобразного охранника, но смысла это не меняло. Парнишка все равно плохо ориентировался среди одинаково серых стен. Сейчас он и Чед вышли к складу ветоши, и Джереми даже не понял, как именно это произошло. Ему казалось, они должны были выйти к столовой.

— Я думаю, мне стоит вернуться обратно домой, — он отдал ведро «бенгалу», тот приладил его на полку и закрыл дверь.

— Зачем?

— А зачем я здесь? Какой в этом смысл? Мне уже все равно. Я жалею, что пришел сюда, жалею, что привел сюда Билла…

Чед оглядел паренька. Тот выглядел осунувшимся, побледневшим и исхудалым. Глаза сильно покраснели, а под ними образовались темные круги.

— Нет, так не пойдет. То, что ты сейчас забиваешь хер на жизнь, — это очень хреново. Сейчас тебе нужно двигаться дальше, начать жизнь с чистого листа, как говорят. Этого бы хотел Билл.

— Билл бы хотел сейчас быть живым! — Джереми пытался закричать, но голос сорвался, и последнее слово он прохрипел.

— Не мы решаем, кому и сколько прожить, пацан. Но мы решаем, что делать, пока мы еще живы. И пока живы остальные. Нельзя хоронить себя живьем потому, что близкий тебе человек погиб, — он положил руку парню на плечо и спустя пару мгновений ее убрал.

— Но я не знаю, что делать дальше, — беспомощно сказал парнишка, и голос его дрогнул.

— Живи.

«Так просто», — подумал Джереми. Чед развернулся и направился прочь, и парень не стал его догонять. Отсюда он уже знал дорогу до своей комнаты и до комнаты Анабель. К последней он и направился.

«Живи», — говорил ему голос Чеда снова и снова. «Живи. Живи. Живи». Как виниловая пластинка, которую заело. Живи и все тут. Парнишка не мог возразить и не мог оспорить, он мог лишь осознать, что ему придется двигаться дальше. Хотя бы потому, что и убить себя он бы не сумел. Рука бы не поднялась навредить самому себе.

Когда Оукинз подошел к двери, то понял, что там уже кто-то есть. Юноша заглянул сквозь щель между дверями и напряг слух.

— И как много ты ему рас-с-сказала?

— Ровно столько, сколько нужно. Ты ожидала чего-то иного?

Анабель стояла, опершись на стол. Руки ее были скрещены на груди, а брови нахмурены. Этих двоих сюда никто не звал, и если Атрей стоял молча и не вмешивался, то наглая индианка ее уже порядком достала, и это было заметно.

— А чего я могла от тебя ожидать? Ты у нас любительница правды.

— Я хотела, но… не увидела в этом смысла. Он не сможет это изменить, его судьба предрешена. Но пока этот момент не наступил, он может быть нам полезен.

— Полезен? Нос-с-ситель эцэллона? Чем он может быть полезен? Нафотографирует тебе твоих зверушек? Не трать на него время, займис-сь стоящими вещами.

— Зачем вы двое пришли? — женщина потерла указательным пальцем переносицу, там, где чувствовалась противная боль. Эта боль очень напоминала ей Волли. Такая же слабая, но очень надоедливая и мешающая. Такая же ядовитая. — Вы не хотели присоединяться ко мне, и я не думаю, что захотите сейчас. Так с чего же вы беспокоитесь о том, как я трачу свое время?

— С-с-с тех самых пор, как передумали, — Волли широко улыбнулась, обнажая ряд ровных зубов, но глаза ее остались серьезными. — Разве не замечательно? Видишь ли, вс-се эти ужасные события… Я чувствую с-себя крысой, бегущей с тонущ-щего корабля. Ничего личного, Анабель, просто никто из нас-с не хочет умирать. И успех моего дела завис-сит от успеха твоего дела. Так что нам с Рейем придетс-ся тебе помочь. Ради общей выгоды.

— И что вы умеете? Я имею в виду кроме убийств.

— Анабель, я закончил, — распахнулась дверь, и в комнату шагнул Джереми. Он долго ждал нужного момента, чтобы зайти, и теперь не был уверен, что это было необходимо. Может, стоило продолжать подслушивать…

На него сразу уставилось три пары глаз. Одна с любопытством, вторая с его отсутствием, а третья с легким волнением. Последняя принадлежала, очевидно, Анабель.

— Так-так-так, — Волли Наг-Тхакур разглядывала его с ног до головы, пытаясь найти эцэллон, но быстро поняла, что у парня с собой его нет.

— Спасибо, Джереми. Свободен.

— Вообще-то, — он сделал шаг вперед, — я хотел поговорить с тобой. С глазу на глаз, — он смотрел то на женщину-индианку, то на мужчину, но взгляд его ничего не выражал.

— Намек понят, — Волли направилась к выходу, и ее приятель последовал за ней.

— Чед покажет вам вашу комнату, — начала было Анабель, но индианка не дала ей продолжить.

— Мы с-сами выберем с-себе комнату.

Двери в покои Анабель закрылись, и «барс» вздохнула. С одной стороны, парнишка помешал ее переговорам, но с другой — спас ее от них. Еще пяти минут в одной комнате с этой «гадюкой» женщина бы не вынесла.

— Он слышал, — шепнул на ухо своей спутнице Атрей, когда они отошли от дверей на достаточное расстояние.

— Тем лучш-ш-ше, — так же тихо прошептала она, и шепот ее плавно перешел в шипение. — Будет прощ-ще сбить его с-с толку…

Джереми продолжал упрямо стоять и пялиться на Анабель, но ничего не говорил. Одну вещь он точно знал — всего ему никто не расскажет. Ему придется узнавать все самому. Он бросил короткий взгляд на меч Леонарда, лежащий на столе, прямо позади его собеседницы.

— О чем ты хочешь со мной поговорить?

— О вчерашнем. О черной нити. Чья она?

— Не знаю, — вопрос сбил ее с толку. — Того, кто напал на нас, — предположила «барс».

— А я так не думаю, — опустил глаза Джереми. — Ты смотрела «Матрицу»? Там были такие штуки, типа провода с иглой, и их втыкали в затылок. Смысл их в фильме был в другом, но это навело меня на мысль. Вот есть у вас пауки, которые плетут сети. Вроде тех близнецов. Есть такие, как вчерашний нападавший, они охотятся сами. И вдруг есть те, кто каким-то образом крепит паутину на свою жертву и управляет ей на расстоянии, контролируя нервную систему? Как… как кукловод?

Анабель молчала. Здесь было над чем подумать, но были и пробелы в теории. Все-таки, Джереми не так давно живет среди них, ему можно ошибаться.

— Понимаешь, есть такое дело… Пауков не три вида. И не два. Пауки одни. То, что напало на нас вчера, только выглядело пауком, но им не являлось. Когда-то он был им, но потом с ним что-то произошло, и он потерял свой разум.

Джереми промолчал. Он был уверен в своей правоте, и даже Анабель (тем более Анабель) не могла его переубедить. Долго думать, что делать дальше, не пришлось. План появился в голове в один момент, будто на Оукинза снизошло озарение. Парнишка молча направился к выходу.