Эдуард умирает, а может быть нет,
Он уже превратился в озябший скелет,
Полу-слышит, но всё же живёт как живой,
Эдуард Веньяминыч, родной!
Что же братие, лепо ли, бяше ли
Отлепились от пристани все корабли
Кирпичами начищены ручки кают
И матросы все в белом сидят и поют.
И сидят, и сидят, и сидят, и сидят
Как неясные гроздья белёсых котят
В бескозырках, в своих бескозырках
Словно зэки в печальных Бутырках…