Земля Сэкеттов

Глава 19

Все представители рода Сэкеттов всегда отличались отменным аппетитом, а я, несомненно, был в этом смысле одним из лучших представителей своего рода. Поэтому, когда подошло время трапезы, я, не раздумывая и не ожидая дальнейших приглашений, сел за стол, и мне был подан пышный ржаной хлеб и несколько ломтей бекона и сыра.

Джереми Ринг и Джублейн сидели рядом со мной и оба с большим аппетитом расправлялись со всем тем, что было поставлено перед ними на стол.

— Мне необходимо установить, где его прячут, — поделился я своей озабоченностью с друзьями. — Я должен что-то предпринять, чтобы помочь товарищу моего отца.

— Но ведь ты даже не знаком с этим человеком, — начал ворчать Джублейн. — Снова ты суешь нос в ловушку, и все это ради человека, с которым ты лично даже ни разу не разговаривал.

— Для меня достаточно того, что он бок о бок сражался вместе с моим отцом. И мой отец, я уверен, никогда бы не пожалел своей собственной жизни ради него. Могу ли я позволить себе поступить иначе?

— Дело в том, что они вместе сражались на поле брани. Это совсем другое дело. Когда ты вместе с кем-то идешь в бой, то уж становишься повязанным с этим человеком одной судьбой до конца жизни или пока кто-нибудь из двоих не угодит в тюрьму или в плен.

— Согласен. Но кто же защитит старого и больного человека, особенно в том случае, когда в его смерти заинтересованы влиятельные лица? Я сам отправлюсь на его розыски, Джублейн, и не стану просить, чтобы кто-то помог мне в этом деле. Тем более что туда, куда я отправляюсь, можно проникнуть только одному.

— Это ловушка, и ты будешь просто глупцом, если попадешься на этот крючок.

— Видишь ли, у нас, выходцев из болот, есть одна общая слабость. Поэтому некоторые и недолюбливают нас за это, а другие утверждают, что от нас смердит болотной гнилью, а есть и такие, которые настаивают на том, что у нас сумрачные и загадочные души, как у самого омута, кто-то даже считает нас убийцами, однако у всех нас есть одна общая слабость. Мы очень преданные люди. Мы всегда готовы вступить в бой и сражаться друг за друга и всегда приходим друг другу на помощь в беде… По крайней мере, так было всегда до последнего времени.

— Ты сейчас теряешь время и говоришь пустые слова, — с раздражением сказал Джублейн. — Ведь ты даже понятия не имеешь, где он в данный момент находится.

— Но мы это обязательно установим, не так ли? Джереми, не мог бы ты оказать мне эту услугу? Я послал своего человека по имени Корвино к Питеру Таллису. К этому времени тот, вероятно, уже знает, где прячут старца. Однако из всех известных мне людей, если кто и знает что-нибудь об этом, то это Коувени Хазлинг.

На лице у Джублейна появилась кислая мина.

— Почему бы нам не взять лодку и не спуститься вниз по реке до наступления вечера? А там уже стоят готовые к отходу в графство Даун [Даун графство Северной Ирландии.] корабли, которым очень нужны наемные солдаты. А кроме того, ты ведь богатый человек и при деньгах.

— Но тех денег, которые у меня есть, мне недостаточно. Наши товары пока еще не распроданы, а до того времени, пока их не продадут, у меня почти ничего не останется.

Два дня мы провели в ожидании в доме Мэг. А на следующий день к причалу, который находился рядом с домом, незаметно подвалила шлюпка, из нее вышли двое мужчин и направились прямо к двери нашего дома. Один из них был Корвино, а другой Хазлинг.

— Где его прячут? — нетерпеливо спросил я.

Хазлинг опустился на лавку.

— Ты сам угодил в серьезную неприятность, а старца увезли куда-то, где он никак не сможет переписать своего завещания.

— Черт с ним, с этим завещанием! Я просто хочу, чтобы старичок провел остаток своих дней в безопасности и комфорте. Да я и сам заработал вполне достаточно и не менее того, что он сможет мне предложить.

Хазлинг облокотился на стол и наклонился ко мне.

— Как только стало известно о его тяжелой болезни, к нему незамедлительно явился Дженестер под предлогом обеспечения срочной медицинской помощи и необходимого ухода. «Я отвезу его на побережье, объявил он, — а свежий морской воздух снова вернет ему былую силу!» И увез его из Лондона. Здесь же все восторгаются Дженестером и произносят его имя с придыханием, рассказывая друг другу о том, какой чудесный человек, этот племянник Дженестер, который так трогательно заботится о своем престарелом дядюшке…

— Куда же он его все-таки отвез? — снова настойчиво поинтересовался я.

Хазлинг задумался.

— А действительно, куда? Об этом он никому не рассказывает. А когда к нему приступают с расспросами о здоровье дядюшки, он всегда заявляет одно и то же, мол, состояние здоровья графа очень тяжелое, но благодаря хорошему уходу и покою он начал поправляться… Никаких посетителей, никакого беспокойства, только полный покой и отдых.

— Никаких посетителей?

Корвино щелкнул пальцами.

— Ха! Дай мне день-два и я узнаю, куда его отвезли. В Лондоне от меня нет никаких секретов! Особенно в тех случаях, когда кто-нибудь отправился в путешествие либо заболел, и если он следовал в карете или в повозке. А теперь подсчитаем, какое количество карет было в Лондоне за последние несколько лет. Далее, какое количество карет используется в настоящее время? Далее узнаем, какое количество карет в те дни не использовалось. Дай мне немного времени и…

— Время-то я тебе даю, — сказал я ему, — но все, что мне требуется узнать прямо сейчас, это куда его увезли… Но прошу тебя, сделай все максимально быстро.

Когда Корвино вышел, Хазлинг с еще большим любопытством посмотрел на меня.

— Вижу, что у тебя появляется все больше друзей, Барнабас. Это действительно очень здорово, когда много друзей.

— Все это достойные люди, — я наклонился к нему. — Я бы очень желал, чтобы и вы были вместе с нами и побывали в Новом Свете. Это такая прекрасная страна! Там столько необъятных полей, лесов, гор, рек!

— Твое путешествие было удачным?

— Вполне, и поэтому я снова отправляюсь туда. Это просто замечательная страна, Коувени, поэтому весьма вероятно, что я решу остаться там навсегда.

— И тебя не страшат дикари?

— Что я могу сказать? Я буду дружить с теми, кто пожелает дружить со мной, и буду сражаться против тех, кто захочет воевать против меня. Я попытаюсь вести торговлю с индейцами, хотя и предвижу некоторые сложности. Также я прекрасно сознаю, что когда начинается соперничество конкурентов, то обычно тот, кто более жизнеспособен, сможет победить в конкурентной борьбе, сможет выжить, а уж его конкурентам придется либо уступить, либо поискать другое место… таков закон жизни. Индеец никогда не может позволить уронить своего достоинства во всем, что бы он ни делал, особенно в своем ремесле, поскольку если он уронит свое достоинство, то он уже никогда не сможет творить, а его искусство и творчество перестанут служить ему, и он всецело будет зависеть от других.

Хазлинг понимающе кивнул.

— Это очень здорово, когда кто-либо начинает серьезно задумываться и размышлять об этих вещах, однако, как я полагаю, все же мало кто к этому прислушивается… или обращает на это должное внимание.

Сейчас же проблема в следующем: после того, как ты обнаружишь местонахождение нашего друга, что ты практически сможешь предпринять?

— Я отправлю его туда, где за ним действительно будет хороший уход.

— Ты должен действовать очень и очень осторожно. У Руперта Дженестера есть покровители и друзья при дворе, да и сам он далеко не дурак. Предположим, тебе удастся разыскать графа и ты сможешь увезти его куда-нибудь от Дженестера, а сей почтенный старец возьмет да и умрет у тебя на руках?

Такая мысль никогда раньше не приходила мне в голову.

— Надеюсь, ты хорошо понимаешь, что я тебе сейчас говорю? В этом случае Дженестер смог бы добиться исполнения сразу двух своих замыслов. Старик умрет, а тебя, как похитителя человека, отправят за тюремную решетку.

— Пусть со мной произойдет что угодно, но он был другом моего отца. Хоть некоторые и называют это слабостью людей моего рода, но мы никогда не забываем своих друзей и не бросаем их в беде. Я не могу позволить, чтобы он погиб подобным образом. Он должен находиться среди друзей.

— Ты не горячись, — терпеливо выслушав меня, мягким голосом сказал Хазлинг. — Пожалуйста, постарайся понять. После того как ты внезапно исчез, ситуация резко изменилась. Все осложняется тем, что наш друг сильно заболел, а Руперт Дженестер сумел подняться на более высокую ступеньку в обществе. Он весьма искусен в лести и прекрасно знает, кому какие почести следует оказывать, а его авторитет и положение при дворе весьма и весьма прочны. Он лично не принадлежит ни к одной группировке, союзу или партии, однако всем оказывает услуги, поэтому каждый придворный втайне рассчитывает, что когда Дженестер вступит в наследство, то станет именно его союзником и другом и будет выражать интересы именно его группировки.

Хазлинг несколько минут помолчал, о чем-то задумавшись.

— Он закрыл для тебя все двери, хотя и не совсем преднамеренно. Он не мог поверить, что ты когда-либо сможешь вернуться в Англию, пока «Веселый Джек» после возвращения не сообщил ему о твоем побеге. Не может и Брайен Темпани помочь тебе. Он сам оказался в весьма щекотливом положении после того, как Дженестер распустил при дворе злостные слухи о нем. Мать королева лично подписала ордер на твой арест. Да и Темпани может быть арестован в любой момент. И будь уверен, мой друг, если ты угодишь в тюрьму, то оттуда ты уже никогда больше не сможешь выбраться.

— Утром готовится к отплытию в Нидерланды корабль, — сообщил Джублейн, — а капитан корабля — мой добрый товарищ. До рассвета мы сможем попасть на корабль и выйти с ним в открытое море, прежде чем выяснится, что мы исчезли.

— Это разумная мысль, — сказал Хазлинг. — Можно также рассчитывать и на то, что настроение королевы в скором времени изменится. Это чрезвычайно проницательная женщина, и она просто не позволит, чтобы этот Дженестер продолжал дурачить ее длительное время.

Но все же я был весьма обеспокоен. Мне было известно множество историй о том, на какие уловки способны порой пойти иные придворные, чтобы разделаться со своими врагами, а также о том, что самой королеве зачастую было известно лишь то, что кто-то сумел довести до ее сведения. Прекрасная женщина, исключительно тонкий и проницательный человек, великолепная правительница и королева, она, однако, не могла физически присутствовать одновременно всюду, поэтому, естественно, не могла и лично заниматься расследованием каждого дела, которое доводилось до ее сведения. В силу этих причин ей неизбежно приходилось доверяться своим советникам и придворным, а у тех зачастую были свои личные интересы, симпатии и антипатии.

У Руперта Дженестера были друзья такого высокого ранга, каких у меня нет и наверняка никогда не будет, было немало и таких, кто симпатизировал ему уже просто по причине высокого происхождения. Это был аристократ по рождению, однако его мужские и человеческие качества не соответствовали этому высокому титулу.

— Ну что же, ладно, — неохотно согласился я, — отправимся в Нидерланды, но по дороге все же сделаем одну остановку.

В этот момент в комнату вошел Корвино. Вместе с ним был Питер Таллис.

— Рад снова видеть тебя, — сказал Таллис. — Ну как мои карты? Пригодились они тебе?

— Весьма и весьма. Сейчас же меня интересует только одно, — куда отправили графа? Ходят слухи, что его отвезли куда-то на побережье.

— В этом случае мне необходимо подкорректировать мою собственную информацию, — ответил Таллис. Он немного помолчал, раздумывая. — Известна ли тебе долина, простирающаяся к югу от Лондона?

— Нет, — ответил я. — Полагаю, что это место мне не известно.

— Зато я его очень хорошо знаю, — вступил в разговор Ринг. — Когда я был помоложе, я часто наведывался в те места.

— Где-то там есть одно старинное имение, настоящая крепость. Ему несколько сотен лет — оно когда-то принадлежало некоему очень богатому рыцарю, известному своей храбростью; к сожалению, часть этого имения в настоящее время пришла в упадок. Ко мне поступила информация о том, что Дженестер отвез графа именно в это имение-крепость.

— Похоже, что так оно и есть на самом деле, — заметил Ринг. — Это старинное имение я знаю достаточно хорошо… постройка четырнадцатого века, а может быть, даже и более ранняя. У Руперта Дженестера были какие-то родственники, которые одно время жили в том месте на побережье. Там недалеко находится гостиница «Джордж инн», которую я тоже хорошо знаю.

— Оказывается, и я тоже неплохо знаю эти места, — добавил Джублейн. Мне доводилось бывать там.

— Ну так вот, по моим сведениям, его отвезли именно туда, — сообщил Таллис, — а с ним вместе отправили и двух слуг, нанятых Дженестером, и нескольких охранников якобы для «защиты» графа.

— Это место расположено, как я понимаю, на побережье? — поинтересовался я.

— На расстоянии всего лишь нескольких миль, но совсем рядом протекает река, по которой ходят большие корабли… по крайней мере, доходят до того места. Это чуть ниже района прибрежной полосы. Мне кажется, что именно по этой причине и было построено это старинное имение-крепость, — для предотвращения возможного нападения со стороны реки в древние времена, поделился своими соображениями Таллис.

— Ну, тогда мы его совершим! Джублейн, ведь ты уже прекрасно освоил управление вельботом, и это имение тоже тебе известно, не так ли? Нужно плыть вниз по реке примерно час, затем обогнуть форлянд прибрежной полосы и подняться вверх по реке. Вместе с тобой будет Корвино.

— Граф также и мой друг, — сказал Хазлинг. — Я должен быть вместе с вами.

— Нет, — запротестовал я. — Есть ли еще в Лондоне верные графу друзья? Из тех, к кому Дженестер не вхож?

— Такие друзья есть. Я могу укрыть графа в доме одного из самых могущественных в стране людей, который будет преданно охранять его.

— Ну тогда вы лучше повидайте этого человека, договоритесь с ним обо всех деталях, а затем и мы подоспеем, если будет на то Божья воля.

— А ты сам что намереваешься делать? — поинтересовался Хазлинг.

— Я отправлюсь на лошади, а сопровождать меня будет Ринг, которому хорошо известна дорога туда. — Я вопросительно посмотрел на Таллиса. — Мне нужны будут лошади. Можно ли организовать это?

— Да, без труда. Я тоже отправлюсь вместе с тобой.

— Нет. Можешь ли ты остаться здесь, в Лондоне, и заняться продажей моих товаров? Нам скоро потребуются большие деньги и средства для снаряжения корабля в Новый Свет. Полагаю, когда мы закончим с этим деликатным делом, я не смогу оставаться какое-то время на территории Англии. Однако, — добавил я, — оттуда будут поступать партии товара. Я уже обо всем договорился с капитаном Брайеном Темпани, имея в виду именно тебя, Питер. Принимаешь ли ты наше предложение?

— Мы встретились, все обсудили и договорились. Да, я безусловно принимаю ваше предложение.

Мы обсудили еще несколько формальностей и деталей и быстро покончили с этим. Затем я вернулся к себе в комнату, прицепил к ремню шпагу, зарядил пистолеты, собрал и хорошо упаковал переметные сумы.

К двери подошла Мэг.

— Вам надо будет что-нибудь поесть в дороге, — сказала она. — Думаю, вам может пригодиться вот это.

— Теперь послушай ты, Мэг, — обратился я к ней, — если каким-то образом им удастся узнать, что мы останавливались здесь, то ты абсолютно ничего не знаешь ни обо мне, ни о ком-либо из моих друзей. Просто мы сами забрели сюда, переночевали одну ночь и куда-то ушли. Я, мол, держался все время очень замкнуто, был неразговорчив и чем-то очень встревожен или напуган. У тебя просто камень с души свалился, когда мы ушли.

— Если бы я была мужчиной, я бы отправилась на коне вместе с тобой.

Я улыбнулся ей в ответ.

— Мэг, если бы ты была мужчиной, мы бы все об этом очень сожалели. Оставайся такой же прекрасной женщиной, какая ты есть на самом деле, и поджидай своего морячка, который скоро вернется из плавания домой.

Я вложил еще одну золотую монету в ее ладонь.

— Прошу тебя, если в будущем кто-либо из моих людей снова окажется в твоем доме и если ему понадобится помощь, не откажи ему.

Мне и Рингу не пришлось долго добираться до того места, где нас ожидали лошади; мы вскочили в седло, и по булыжной мостовой зацокали копыта, но вскоре Джереми Ринг свернул с большой дороги, и теперь мы поехали темными переулками.

Двое мужчин, вооруженные шпагами, кортиками и пистолетами, скакали бешеным галопом, одержимые довольно глупой затеей — помочь некому старцу, с которым ни один из нас не был знаком. Мне доподлинно известно лишь то, что он участвовал в важных походах и сражался бок о бок с моим отцом, однако я его никогда не видал. А ради чего рядом со мною скакал Джереми Ринг?

Да он просто скакал вместе со мной потому, что был отличным парнем по имени Джереми Ринг и благородным борцом за правое дело утраченных грез и бесполезных начинаний, поэт со шпагой в руке, человек, который смотрел на жизнь как на суровую необходимость и достойное занятие и который не мог допустить, чтобы жизнь начала ржаветь, увядать или разлагаться. Однако ему никогда прежде не представлялось возможным реализовать свое жизненное кредо на практике, но этого шанса он не упустит.

На вершине одного из холмов мы сделали небольшой привал, а наши кони смогли перевести дух и пожевать зеленой травы.

— Джереми, — обратился я к своему новому другу, — если даст Бог и мы сможем выбраться живыми из этой переделки, там, за океаном, — громадный Новый Свет. Поплывешь ты туда со мной?

— Так точно… Вместе с тобой, куда ты, туда и я.

Мы продолжили свой неистовый галоп, мчась по темным тропам навстречу ночи. Мне вдруг вспомнилась Абигейл, которая, вероятно, ждала моего возвращения, и я вдруг увидел наяву нашу первую встречу той темной ночью, после моего бегства из театра.

Перед моим мысленным взором отчетливо всплыло ее лицо, и живо вспомнились наши короткие беседы на корабле и все то, о чем я думал и мечтал.

Мы продолжили свой путь через темный лес, от которого веяло запахом сырой земли и прелых листьев; мы скакали под мерный топот копыт по мшистым тропам, напутствуемые легким шелестом ветра в ветвях кустарника и деревьев.

Застанем ли мы графа живым? Отправим ли Дженестера-старца сюда тихо и мирно доживать свой век? Или Руперт намеревался приблизить его кончину?