Зеноби

Глава 1. Начало

Вы никогда не были в Иордании, а именно в Петре? Если вдруг кто-то из вас попадет в Петру, обязательно внимательно осмотрите левую колонну главного храма. Пятно, на боковой поверхности колонны, имеет непосредственное отношение ко мне и является ярким доказательством того, что животные инстинкты надо сдерживать, иначе не миновать беды. Но обо всем нужно рассказывать по порядку, не нарушая хронологии.

Я уже в сотый раз проклинал себя, что согласился на эту тупую экскурсию в Петру: ведь ничего не мешало по-прежнему находиться в своем отеле и наслаждаться холодными коктейлями в баре или просто плескаться в бассейне. Mövenpick Resort & Spa Dead Sea был не последним отелем на берегу Мертвого моря и уважить постояльцев там умели. И вот вчера я тупо попался на удочку местных гидов, что кружили меж постояльцев хищными ястребами, высматривая потенциальную добычу. Не знаю, как именно Рахим, один из местных гидов определил, что я клюну, но он не ошибся. Рассказывая о Петре, он закатывал глаза, жестикулировал, ссылался на то, что это новое чудо света. Разнообразить жизнь не мешало и мною было дано согласие на участие в экскурсии к этому архитектурному ансамблю, отчасти из-за того, что днем жизнь в отеле начинала приедаться своей монотонностью: завтрак и обед перемежались водными процедурами и лишь ночью, отель заживал полной жизнью.

Я прилетел в Иорданию на лечение, псориаз был моей давней проблемой и хотя он меня особо не беспокоил, но он напрягал моих партнерш, которые начинали таращиться, стоило мне раздеться. Зачастую, это даже приводило к тому, что минуту назад, пылавшая страстью партнерша, внезапно вспоминала про больного отца, не забранного ребенка с садика, не выключенный утюг дома и так далее. После двух недель пребывания на мертвом море в моем организме произошли довольно-таки значительные перемены: я мог кушать без соли, солью я был пропитан насквозь, стоило только облизнуть губы, как блюдо оказывалось в меру приправленным, я приобрел неплохой загар, псориатические бляшки заметно уменьшились и практически не выделялись цветом с окружающей тканью. Отдых на Мертвом море с иорданской стороны мне был по карману, хотя выходил он дороже израильского сервиса. Но здесь была экзотика в виде восточных красавиц и масса неизведанного. В Израиле я уже бывал и ничего интересного и нового для себя не нашел: те же евреи, только в другой обертке. В Израиле, помимо всего, напрягали беспрецедентные меры безопасности: из десяти встреченных на улице молодых, трое всегда были при оружии, вход в любой ресторан или магазин был через рамку металлодетектора. И даже пройдя, все эти препоны, нельзя было быть уверенным, что обед или ужин не прервут назойливые сотрудники безопасности. К своим двадцати шести годам я уже побывал во многих странах и желание любоваться архитектурными памятниками не сжигало меня изнутри. Будучи, экономистом по образованию, деньги и активы, считал главной достопримечательностью любой страны. При этом в ханжестве меня нельзя было упрекнуть, по крайней мере мои друзья и девушки считали меня вполне приятным собеседником и надежным другом. Работал Москве, в должности главного бухгалтера одной строительной фирмы, специализирующейся на внутренних отделочных работах. Мой шеф предпочитал нанимать на работу узбеков и таджиков, оплачивая их работу по заниженным ценам. Моей обязанностью было проводить бухгалтерию для проверяющих органов, непосредственно с рабочими рассчитывался сам руководитель. Но последняя проверка выставила нам огромный штраф, ввиду отсутствия у работников зарплатных карт и лицевых счетов. Шеф попытался переложить вину на меня, хотя это было его прямым запретом и указанием. На этом фоне мы с ним разругались, у меня обострился псориаз и я некоторое время, походив по врачам, в солярий, даже съездив к одной травнице понял, что это эффекта не дает. Вот тогда Андрей и посоветовал мне съездить на Мертвое море, уверяя, что все его знакомые, лечившиеся именно здесь, вылечились и их кожа чиста как у младенцев. Я снова посмотрел в окно, пустынные безжизненные пейзажи никак не вязались с энергетикой ночной жизни в отеле: каждый вечер, после ужина, на террасе открытого ресторана начиналось главное действие, танцы живота. Танцевали три девушки, можно было просто упасть со смеху, но все они были из бывшего Союза. Особенно выделялась между ними Лина, татарка с Казани, уже третий год гастролирующая по Ближнему Востоку. Весну и осень она проводила в Иордании, летом танцевала в Бейруте, а зимой брала штурмом уличные театральные подмостки Каира. Целую неделю ходил на ее танцы, пока она согласилась пообедать со мной. Обед плавно перешел в ознакомление с моей комнатой в отеле, гибкость и пластичность танцовщицы стала достойной наградой за мою настойчивость. Конечно, хотелось попробовать арабку, но именно с этим в Иордании было туго. В отели арабки отдыхали, подавляющее большинство из которых было почтенными матронами, закутанными в черную одежду и сопровождаемые противными отпрысками. Парень с Кавказа, приехавший на лечение , просветил насчет арабской эротики: ее следовало искать в Ливане. В Ливан ближайшее время я не собирался, пробовал подкатить к ливанке христианке, работавшей в спа-центре. Но и она гордо отказалась, показывая палец с обручальным кольцом. Безрезультатно сходив на пальмовое обертывание, мне пришлось устремить свои взоры на соотечественниц, которые в свою очередь обращали свои взоры на арабов: все мы тянемся к экзотике. От воспоминаний меня отвлек радостный гомон туристов, довольных тем, что путешествие близилось к концу. Сидеть три часа в микроавтобусе и глазеть на пустыню малоприятное занятие. И вот теперь, после трехчасовой поездки, спускался пешком по каньону в пустыне Вади Рам, чтобы лицезреть то самое охрененное чудо, со слов Рахима, именуемое Петрой. Несколько таких, как я недоумков тащились вместе с нами, восхищенно вертя головами и кивая в такт словам гида, как китайские болванчики. Путешествие в город Петра начинается с ущелья Сик, оно очень узкое и в древние времена в этом ущелье несколькими воинами можно было сдержать целое войско, таких нападений на город было огромное количество раз, и все нападения врага были отражены. В скалах вы сможете увидеть сотни усыпальниц, гробниц, жилых помещений. Именно по этому ущелью мы и спускались, сопровождаемые монотонным бормотанием Рахима:

«Самой главной загадкой достопримечательности Иордании является исчезновение населения много веков назад. Один момент и город стал пустым, после этого случая здесь никто не живет, кроме кочевников. Весь город Петра был построен ручным трудом человека, каждый камень оттачивался отдельно, тем самым понемногу превращаясь в город Петра. Сейчас из скальной породы освобождена лишь часть города, но работы реставраторов продолжаются круглогодично».

Находясь за границей, всегда избегал групповых экскурсий, этот пережиток начала двухсотых. Зайдя в интернет, можно куда больше информации получить о любой стране или историческом наследии, чем из уст гида-самоучки. Тем не менее типаж туристов, покорно следующих за гидом и восхищенно ахающих при всякой ерунде не переводился. Вот и сейчас они буквально впитывали слова Рахима, а одна из Наташек, судя по ее одежде и ярко-кричащей косметике, буквально ела его глазами. Возможно ее сексуальные фантазии уже перескочили через Петру и были на пути к висячим садам Семирамиды. По узкому каньону, ведущему к главному памятнику, слева и справа были грубо высеченные из камня скульптуры людей, встречались и скульптуры животных. Периодически встречались "карманы" и тогда гид понизив голос, напуская в него таинственности сообщал, что в этих "карманах" в те времена, разбойники поджидали караваны. Туристы тщательно начинали елозить глазами, видимо надеясь определить, где разбойники могли закопать награбленное, или на худой конец пятна крови, свидетельствовавшие о кровавой трагедии, разыгравшейся здесь тысячелетия назад. Сканирование ничего им не давало и они устремлялись вслед за гидом, в этом небольшой человеческом ручейке, шел и я, уже в который раз обкладывая себя матом, за поспешную поездку по пустыне. Рахим, же поймав взгляд полный вожделения, одной из девушек продолжал нести заметно воодушевившись:

«Еще одна достопримечательность Иордании – ”Мавзолей Эль – Хазне”, мавзолей является главным символом города Петра. На входе в мавзолей вас встретит огромная урна на фасаде, считается, что раньше в этой урне хранилось золото и драгоценные камни. Чтобы проверить есть ли там золото, бедуины стреляли из ружей, но золото так и не посыпалось, о стрельбе из ружей символизируют небольшие дырки в урне которые видно не вооруженным глазом». Это уже был перебор, я даже скривился от мысли, что эту бурду хавают, да еще и добавки просят.

Наконец мы достигли Петры или точнее главной площади, которую венчали гигантские колонны в древнегреческом стиле. Все это было вырублено в скале и напоминало вход в какой-нибудь греческий или римский храм, с той лишь разницей, что здесь был барельеф, и размер был огромный. Было красиво, но вряд ли стоило тащиться три часа, чтобы полюбоваться на вырубленный в скале храм. Сделанного не воротишь, оставалось надеяться, что обратная дорога будет быстрее и приятнее, возвращаться домой всегда легче. Радостные туристы начали фотографировать своими айфонами, андроидами и мыльницами сей радостный момент, пытаясь запечатлеть себя на фоне древнего памятника архитектуры. Послонявшись пару минут, я понял, что тащиться сюда, чтобы поглазеть на эту хрень было довольно глупо, кроме того, остро давал знать о своем крайнем переполнении мочевой пузырь. Несколько раз, оглянувшись я не заметил ничего, что хотя бы отдаленно напоминало туалет. А мочевой пузырь, тем временем , все активнее подавал признаки крайнего недовольства. Решение созрело сразу и было оно в нашем духе: увидев, что практически все туристы, вволю на фотографировавшись, окружили единственного здесь верблюда и стали делать селфи на его фоне, я быстро подошел к колоннаде, которая на добрых полметра выступала из основной скалы и являлась боковой колонной архитектурного памятника. Лицом к скале, спиной к туристам, стараясь все делать плавно и незаметно, я расстегнул ширинку и повозившись пару секунд, начал тихо пускать струю, стараясь не выдать себя ни звуком ни позой. Закончив и почувствовав облегчение, отошел от колоннады и засунув руки в карманы джинсов направился к туристам, которые по-прежнему фотографировались. «Ни одной нормальной телочки»,– мелькнула мысль после внимательно осмотра группы, что приехала со мной и в данный момент либо доедала купленную на входе шаурму, либо уже постили в инстаграм и в фейсбук, отснятые фото. С досады я пнул камешек под ногами и почувствовал чей-то пристальный взгляд. И вот тогда я увидел его!

Это был местный старик, вероятно бедуин. Одетый в белую хламиду, с небольшой белой бородкой, весь высохший он сидел на маленьком раскладном стуле и курил кальян. На голове был замотан белый тюрбан, конец которого свисал ему на плечо. Наши глаза встретились, его маленькие карие глаза уставились на меня как снайперский прицел. Старик смотрел не мигая, напоминая змею перед броском. Я как загипнотизированный смотрел на него, пытаясь понять, почему этот маленький и никчемный старикашка внушает мне страх. Даже не страх, а скорее ужас, парализующий и мешающий трезво оценить ситуацию. Это продолжалось секунд с тридцать, может чуть больше. Воздух стал вязкий, слова и крики туристов нем тонули, лишаясь смыслового значения. Готов поклясться, что мне даже показалось что стоит оглушительная тишина и посреди этой тишины я услышал как в моей голове раздались слова «ant mlaon». Я встряхнул головой, наваждение исчезло, звуки ворвались в голову, словно уши прочистились от пробок. Старик мирно сидел и курил кальян, его взгляд был сосредоточен на кальяне, в мою сторону не смотрел никто, туристы гомонили, общий шум иногда разбивался на отдельные фразы, но что-то изменилось....