31

ЯРКИЙ ЛУЧ СВЕТА, исходящий из пальца Лотис, вместо того чтобы поразить Илона в грудь, ударился о зеркальную поверхность. И мгновенно отразился обратно, вернувшись к своей хозяйке. Та только успела открыть рот, собираясь то ли произнести защитное заклинание, то ли просто закричать.

Луч света растекся по телу колдуньи, поглотив ее полностью, словно настоящий испепеляющий огонь. Из живого факела, в который превратилась Лотис, донесся крик ужаса и ярости. Целую минуту лесная колдунья горела в этом чудовищном пламени, а потом…

Потом ее не стало. От Лотис осталась лишь груда серых камней у корней дерева, рядом с которым она только что стояла. Твилла попятилась, выронив зеркальце на траву. Девушка остановилась лишь тогда, когда уперлась спиной в древесный ствол. Она замерла, не сводя широко распахнутых глаз с кучки камней, которые, казалось, лежали здесь с самого начала времен.

Наступившую тишину первым нарушил Оксил.

— Да будет так. Ее погубило собственное заклинание. И теперь ей никогда не удастся освободиться. Потому что такое заклятие может снять только тот, кто его накладывал. А камни, как известно, не могут говорить.

Твилла дрожала, прижимая ладонь ко рту. Что она натворила?! Если бы Лотис была на свободе, еще оставался бы шанс, что она вернет Илону зрение. А теперь она, Твилла, собственной рукой уничтожила даже эту призрачную возможность.

— Она… Ее нет, — медленно произнес Илон. — Я всегда чувствовал, что она мысленно ищет меня. Теперь это прошло.

В его голосе звучали радость и облегчение. Твилла решила, что он еще не понял, что означает для него исчезновение Лотис.

Девушка повернулась к Оксилу:

— Она… она больше не сможет колдовать? И освободить ее уже нельзя?

Лесной лорд покачал головой:

— Ее настигло собственное заклинание, которое разрушить мы не в силах. Но, по крайней мере, она больше не представляет для нас угрозы.

— Значит… — продолжала Твилла, злясь больше на себя, чем на Оксила, — она не сможет вернуть Илону зрение?

— Так и есть, — согласился он. И тогда заговорил сам Илон:

— Лотис… пропала. Со мной ничего не произошло. А ведь я боялся… — Его голос упал почти до шепота, но слепой все-таки договорил: — Боялся, что она вновь превратит меня в раба. Что случилось?

Она направила на тебя заклинание, а зеркальце дочери Луны стало твоим щитом и отразило его обратно. И Лотис постигла та судьба, которую она приготовила для тебя. Лотис… превратилась в камень!

Илон негромко и неуверенно рассмеялся:

— Значит, она стала памятником собственным злым замыслам.

Этот разговор Твилла едва слышала. Ее терзало отчаяние. Ведь она уничтожила последнюю надежду для Илона! Он навсегда останется предметом насмешек и презрения в своем народе. Пожалуй, даже судьба каменного изваяния и та лучше, чем жизнь в беспросветном мраке, которая ждет этого человека! Она ведь целительница… а ничего не может сделать…

— Твилла, — позвал ее Илон, протягивая руку и хватая воздух, поскольку девушка стояла слишком далеко в стороне. — Твилла, с тобой все в порядке?

Лицо девушки исказилось. Она неимоверным усилием попыталась подавить чувство вины и раскаяния. Ведь она обрекла его на мученическую жизнь, а он беспокоится за нее.

— Я в порядке, — хрипло ответила Твилла, борясь с душившими ее слезами.

— Слава Трем Ликам!

Илон пошел на ее голос, выставив руки перед собой, и наконец нашел Твиллу. Обеими руками он начал ощупывать ее тело, словно боялся, что девушка скрывает от него, что получила какие-то раны.

Наконец Илон положил руки ей на плечи, а затем крепко обнял и прижал к груди.

— Ты освободила меня, целительница. Но что с тобой не так? — спросил он через минуту.

— Я… твои глаза, — с трудом прошептала Твилла, прерывисто дыша. — Лотис больше не сможет снять заклятие.

— Целительница… Твилла, ты спасла мне жизнь. Не забывай об этом.

— Я… Я буду твоими глазами! Всю жизнь! — выкрикнула девушка.

Он улыбнулся:

— Не нужно обещаний, целительница. Ты и так дала мне очень многое.

Илон продолжал держать ее в объятиях, и Твилла наконец успокоилась, чувствуя его уверенность. Но про себя она непрестанно повторяла, что не отступится от своей клятвы, что это чистая правда. И до конца жизни она будет его глазами, сколько бы эта жизнь ни длилась.

Они стояли обнявшись, пока Оксил не вызвал вихрь, который перенес всех в дворцовый зал. Там уже собралось множество лесных жителей. Большую часть из них Твилла видела впервые. Но посреди зала стояла небольшая группа — трое женщин и шестеро мужчин, — на которых осуждающе смотрели все остальные. Когда появился Оксил, они сразу напряглись и насторожились, словно ожидали неминуемого приговора. Твилла догадалась, что они были помощниками Лотис.

— Даже перед лицом общего неприятеля мы никак не можем объединиться, — начал Оксил. — Гарвар!

Один из мужчин в маленькой группе поднял взгляд на лесного лорда.

— Лотис повержена на веки веков собственным черным заклинанием, которое она направила на другого человека, — продолжил Оксил. — Она выкрала тайное знание, но столкнулась с силой, которая оказалась превыше ее собственной. Вы направили ее, Этера.

Одна из женщин вскинула голову и открыла было рот, но подумала и промолчала.

— Маккон, Алсида, — продолжал перечислять их имена Оксил. — Что она вам наобещала? Силу, которая сможет сокрушить всех остальных вместе взятых? И вот эта сила побеждена. Мы говорили, что чужаки из жадности стремятся ограбить нас. Но оказалось, что жадность нашла пристанище и в наших рядах. Когда-то эта жадность имела имя… Харгел…

Кто-то, видимо из маленькой группы, со свистом втянул в себя воздух.

— Харгел, — повторил Оксил, словно желая навсегда запечатлеть это имя в памяти присутствующих. — Его жадность едва не погубила нас, едва не лишила всего, что мы имели. И обратила нас друг против друга. Лотис хотела сделать то же самое. Загляните в свои сердца. Вы служите великим деревьям или собственной жадности?

Те, к кому он обращался, ничего не ответили. Они угрюмо смотрели в пол, не смея поднять глаз. Затем заговорил мужчина, к которому Оксил обратился с самого начала:

— Есть другая сила… Лотис взяла ее не от леса. Она смотрела в магический кристалл и нашла источник. Эта сила жива.

— Сомнительно. Та, что могла ее направить, мертва. Сородичи, — обратился Оксил ко всей группе и сделал шаг вперед. — Мы сражаемся с общим врагом, который угрожает нам. С чужеземцами. Неужели мы вступим в битву разобщенными? Неужели враг может воспользоваться нашей слабостью?

— Нет! — воскликнула одна из женщин. — Лотис обещала, что мы найдем в хранилище Харгела оружие, которое поможет изгнать чужаков. Она сказала, что вы все боитесь воззвать к силе, которую она покорила. Но… это правда, лорд. Мы колебались. И когда она зажгла гнилой огонь… — Женщина передернула плечами, как от холода, и продолжила: — Мы поняли, какими были глупцами, и разбежались. Наложи на нас заклятие, если пожелаешь. Большего мы не заслуживаем.

— Никаких заклятий, — ответил Оксил. — Нам нужны все силы, какие мы можем собрать. С помощью искусства подземных жителей враги временно скованы. Мы оставили их, беспомощных, подумать о собственной слабости. Это может сыграть нам на руку.

Ни Оксил, ни кто-либо другой из стоящих вдоль стен зрителей больше не обращали внимания на маленькую группу посреди зала. И постепенно эти люди успокоились и смешались с толпой. Оксил кивнул Илону и Твилле, и девушка подвела товарища к лесному лорду.

— С кем нам предстоит сражаться, чужеземец? — спросил он.

— Если ничего не изменится, то с одним лордом… лордом Хармондом. Среди тех, кого вы поймали в сети, его нет. Войска и боевые повозки вел его сын.

— Но ты ведь тоже его сын, — заметил Оксил. Илон медленно покачал головой:

— Когда Лотис отняла мое зрение, она также лишила меня всего, что делает человека человеком… по мнению моего отца.

Твилла вздрогнула. Каждое его слово камнем падало ей на плечи, усугубляя ее вину перед Илоном.

— Неужели родная кровь значит для твоего народа так мало? — спросила Карла, делая шаг вперед.

— Лорд Хармонд, — начал Илон, больше не называя его отцом, — первый среди воинов. А калека не способен сражаться, потому в армии ему не место. Но я повторяю: только лорд Хармонд способен отдать приказ, который вернет мир нашим народам.

— Но если его нет среди тех, пойманных… Решится ли он выступить, рискуя тоже попасть в плен. У нас больше нет сетей, но он-то об этом не знает! — промолвил Шард, ударяя в пол древком своей секиры.

— То есть ты предлагаешь кому-то из нас отправиться к нему на встречу? На расправу? Мы же не сможем защитить себя. Наша сила — в великом лесе. Если мы выйдем из-под деревьев, наша сила иссякнет, — крикнул Вестел.

— Мы даже не рискуем выйти из-под защиты леса, чтобы обезоружить пойманных в сети, — закончил Оксил. — Это же холодное железо. Только подземные жители могут без вреда для себя касаться его. Но я не хочу просить их об этом.

Шард громыхнул по полу древком волшебной секиры, привлекая всеобщее внимание.

— Мы можем послать своих воинов, они будут вашей охраной.

— Но копья и мечи опасны и для них, — напомнил Оксил. — Да, нам необходим посланник, но…

Неожиданно посреди зала возник сияющий вихрь, откуда вывалился юный Фанна. Он тяжело дышал, словно после долгого бега.

— Лорд, — выдохнул он, бросаясь вперед и оттолкнув в сторону Илона и Твиллу. — Сюда идет еще одна армия…

Твилла крепко ухватила Илона за рукав. Еще одна армия! А Шард только что сказал, что сетей больше нет.

— Вот только, — продолжал Фанна, — там нет солдат. Только женщины. Они идут строем, а в руках оружие.

Женщины! Твилла перевела взгляд с Карлы на Кату.

Гул недоуменных голосов оборвала Карла, которая обратилась прямо к Твилле:

— Дочь Луны, похоже, наши старания не пропали понапрасну. Нам нужно взглянуть на них.

Илона и Твиллу окутал плотный туман. Зал пропал из виду. Затем они очутились у края леса, у зарослей кустов, откуда были видны скованные сетями люди и две боевые повозки. Плененные бойцы звали на помощь женщин, которые шли шеренгой, словно вымуштрованные солдаты. Правда, шеренга была не очень ровной.

Женщины подошли к спутанным сетями повозкам, но остановились неподалеку, не спеша приближаться к взбешенным мужчинам. От их отряда отделились две женщины, в которых Твилла узнала Лилу, вооруженную коротким копьем, и Руту с обнаженным мечом. Они прошагали по пятну сгоревшей травы и подошли к кромке кустов. Лила закричала достаточно громко, чтобы заглушить вопли взбешенных мужчин:

— Целительница! Разговор есть!

Твилла отпустила руку Илона. И обернулась на Оксила.

— Я выйду, — сказала девушка и пошла вперед, не дожидаясь ответа. Даже если бы он и захотел остановить ее, то не успел бы.

Твилла вышла на опушку, под палящее полуденное солнце. Ее встретили давние спутницы в долгом пути через горы, когда их только везли в эти края.

— Я пришла, — просто промолвила девушка. Лила бросила быстрый взгляд через плечо, на опутанные сетями повозки.

— Они забрали наших мужчин… Сделали из них тягловую скотину и заставили волочь эти колымаги. Под солнцем там, внутри, ужасная жара и духота. Нам нужно освободить их.

— Мы хотели устроить переговоры, — ответила Твилла, — с лордом Хармондом, но никто из пленников не захотел передать наше послание.

— Та-а-ак, — протянула Рута, тоже оглядываясь на группу солдат, которые заголосили еще громче. Если раньше они умоляли женщин, то теперь принялись ругаться и проклинать их. — Мне кажется, что среди них посланника вам не найти. Но у нас тоже есть голоса, а всем лорд Хармонд глотки не заткнет. Солдаты загнали наших мужчин в эту катавасию, и мы хотим их освободить. Если для этого достаточно передать послание, мы с радостью выполним ваше поручение. Лила согласно кивнула.

— Что там за послание, целительница?

— Я не правительница здесь. Подождите. Твилла скрылась за стеной кустарника и спросила у Оксила:

— Лорд, какое время лучше подходит для встречи?

— Когда взойдет луна, — ответил он. — Пусть лорд Хармонд придет сюда, когда взойдет луна.

Девушка не была уверена, что военачальник прислушается к женщинам, пусть и таким упорным, как эти. Он привык распоряжаться их судьбой во время унизительной лотереи. К тому же у лорда Хармонда могут остаться охранники, которых он не пожелал посылать в поход. Но, в конце концов, все зависит от простой удачи. Как всегда.

— Когда взойдет луна, сказала она женщинам, ожидавшим ответа. — Пусть лорд Хармонд придет сюда. До тех пор его люди останутся в плену. Мне очень жаль ваших мужей, сестры по несчастью, но рисковать мы не можем.

— Ну, что ж. Пусть только остальные женщины ждут нас здесь. Мы вдвоем, или втроем, передадим послание.

— В этих дьявольских штуках страшная жара, — нахмурилась Лила. — К восходу луны наши мужья околеют.

— Едва ли. Они сильные, да и вечер уже близко. Когда зайдет солнце, станет прохладней.

— Идем, — позвала подругу Рута. — Чем раньше мы сообщим лорду Хармонду, тем скорее мы их освободим. Мы постараемся все устроить, целительница.

Она развернулась и направилась к толпе женщин, которые не подходили близко к сетям, но перекрикивались с солдатами.

Твилла не тронулась с места, пока не увидела, как Рута вскочила в седло одной из брошенных лошадей, а Лила оседлала вторую, и обе поскакали в сторону поселка.

Девушка вернулась под деревья, где оставила Илона. Она наскоро пересказала ему свой разговор с женщинами. Он тихо присвистнул.

— Да, лорду Хармонду и вправду придется пересмотреть свои взгляды на жизнь, — заключил он.

Наблюдатели, стоявшие у кустов, увидели, что женщины разделились на небольшие группы, вероятно, по более близкому знакомству, и устроились ждать в траве. Твилла смотрела на них, и внезапно ее охватила печальная задумчивость.

Она с тоской вспомнила те времена, когда помогала Халди и люди платили им уважением и благодарностью за помощь. И хотя Халди постоянно отвлекали от изысканий вызовами к больным и немощным, они часто разговаривали о многих предметах, и целительница обращалась с ней как с равной. С тех пор как Твиллу увезли в горы, ей никак не удавалось установить такие же отношения ни с одной женщиной.

Карла и Ката, конечно, относились к ней не так, как простые женщины, но на их встречи всегда накладывал отпечаток тот факт, что они были представителями разных рас. А теперь между ними стояла сила, и едва ли это препятствие когда-нибудь исчезнет.

— Твилла, — позвал ее Илон. И девушка вспомнила о той ноше, на которую обрекла себя до конца жизни. Никому нельзя позволить догадаться, что она делает это вынужденно. Если бы только можно было заставить Лотис исправить эту страшную ошибку!

— Я здесь.

В два шага девушка оказалась рядом с товарищем. Лесные жители остались наблюдать, но они не забыли прихватить с собой корзины со свежими фруктами и излюбленными пирожными, а также кувшины с вином. Все расселись под деревьями и принялись трапезничать.

Твилла набрала еды из ближайшей корзины, прихватила небольшой кувшин и вернулась к ожидавшему Илону. Они сели обедать. Илон больше не обмолвился ни словом. Судя по выражению его лица, молодой лорд готовился к предстоящей встрече.

Когда они поели, Илон вынул меч из ножен и легко погладил пальцами обнаженное лезвие. Твилла следила за ним с растущим чувством тревоги.

— Они решат сражаться? — спросила она.

С минуту лорд молчал, а когда ответил, в голосе его слышалось беспокойство:

— Я не знаю, что руководит моим отцом сейчас. Он человек гордый, и может статься, что чувство поражения окажется слишком горьким, чтобы признаться в этом даже самому себе. У подземных жителей сетей больше нет… Если лорд Хармонд поведет в бой новую армию…

И он покачал головой.

— А он может согласиться для виду, а потом устроить ловушку? — осторожно поинтересовалась Твилла.

Илон нахмурился и склонился к мечу, словно мог его рассмотреть.

— Раньше я вбил бы эту ложь в глотку любого, кто осмелится высказать ее. Когда король избрал моего отца правителем этого края, все, что у него было, — это честь. И лорд Хармонд был очень требователен к себе и остальным. Но почему он позволил жрецу Дандуса разжечь тот костер… Это не похоже на того лорда Хармонда, которого я знал когда-то. Вероятно, это было не только его решение. Наверное, приказ пришел из-за гор, от самого короля. Если это так… то…

— Значит, любые договоры и взаимопонимание, которых мы можем достичь, ни к чему не приведут, — закончила девушка.

Она очень устала, все тело ломило и требовало отдыха и покоя. А проблемам и тревогам не было видно ни конца, ни края.

— Это в худшем случае. С другой стороны, возможно, отец был вынужден сделать так, как хотел этот жрец-кровопийца. А когда жрец погиб, отец вздохнул свободней. В таком случае он постарается, чтобы ни один служитель тьмы не появился здесь снова. Вот что. В молодости у отца был брат по оружию, или, как их называют, брат меча, Арванис, который из простого солдата вырос в настоящего воина. Когда два его брата утонули в дальних морях, его собственный род призвал Арваниса обратно. Но всю жизнь наставления Арваниса определяли для отца его жизненную позицию. В каждом доме, где он останавливался надолго, отец сооружал алтарь для оружия. Если… если мы заставим его поклясться на мече, даже непосредственный приказ самого короля не заставит его нарушить данное слово.

Твилла почти ничего не знала про братство меча. По слухам, эти люди были проницательны и умны и поднимали свой меч только в защиту справедливости. Они были такими честными и неподкупными, что любой король или правитель облекал их безоговорочным доверием. Но в то же время они никогда не служили господам, чьи должности не были выборными или не осуждались на общем совете.

— Поэтому, — продолжил Илон, — именно я должен вести переговоры. Отведешь меня к Оксиду?

Твилла заметила, что лесной лорд стоит неподалеку. Он беседовал с Шардом, Карлой, Катой и небольшой группой своих сородичей. Они говорили по очереди, а остальные внимательно слушали.

— Идем, — сказала девушка, поднимаясь на ноги и протягивая руку.

Загрузка...