Зеркальная комната

Кочевой народ

— К-к-коч… — Папильотка, как всегда, от волнения сильно заикалась и кружила над Фемистоклом, размахивая своими переливающимися стрекозьими крылышками, шумно хватая ртом воздух и пытаясь успокоиться.

— К-к-коч…! — ещё раз выдавила она из себя и пронеслась мимо Фемистокла так быстро, что чуть не задела крылышками кончик его носа, но в самый последний момент уклонилась от опасного столкновения, сделав в воздухе крутой вираж. При этом она, к несчастью, не заметила большую настольную керосиновую лампу с зелёным абажуром, с громким стуком врезалась в неё и плюхнулась на письменный стол, где и осталась сидеть с удручённым видом.

Фемистокл — старейший и мудрейший маг Сказочной Луны (мира, в котором легенды становятся действительностью, а действительность — легендами), а также по совместительству директор Университета волшебников Драгенталь — вздохнул и покачал головой, стараясь скрыть улыбку. Папильотка довольно неудачно ударилась о лампу, но всё же он знал, что за это крошечное существо можно не беспокоиться.

Размером эльфы не больше колибри, но зато они очень выносливые.

— Кочан? — спросил Фемистокл. — Какой кочан?

— М-м-мастер Фемистокл, — продолжала заикаться эльфа и с упрёком посмотрела снизу вверх на волшебника. — Там, снаружи, п-п-перед замком. К-к-ко…

Фемистокл снова постарался скрыть улыбку, глядя на Папильотку: эльфа не только заикалась, когда была взволнована, у неё ещё ужасно косили глаза, отчего она, вероятно, и врезалась в лампу. И тем не менее он постарался придать своему лицу серьёзное выражение.

— Ты должна постараться выражаться чётко, моя дорогая, — сказал волшебник. — Я всё-таки директор твоей школы. Если ты имеешь в виду Ффаффарилла, то надо сказать так: король Огненных драконов Ффаффарилл. И ты должна называть его мастер Ффаффарилл.

Он задумчиво наморщил лоб:

— Но ведь он прибудет с визитом только на следующей неделе.

— Н-н-но это к-к-ко… — с отчаянием пыталась выговорить Папильотка, и Фемистокл наморщил лоб ещё больше.

— Король Огненных драконов, — перебил её волшебник. — Я уже понял.

Тут дверь резко распахнулась, стукнувшись о стену, и Фемистокл быстро обернулся. Сначала он ничего не увидел: можно было подумать, что дверь открылась с помощью волшебства. Но потом раздался низкий скрипучий голос:

— Кочевой народ.

Фемистокл опустил взгляд и удивлённо посмотрел на Кьюба — маленького (полметра в высоту и столько же в ширину) гнома с лицом землистого цвета — именно он только что ворвался в кабинет.

— Кочевой народ? — переспросил он, растерянно оглянувшись на Папильотку. Эльфа как раз неуверенно поднялась на ноги и попыталась разгладить свои крылья, и, несмотря на то, что она демонстративно смотрела в сторону, ей не удалось скрыть, что смущение волшебника её обрадовало.

— Ты говоришь — кочевой народ?

Гном кивнул.

— Они разбили свой лагерь прямо перед крепостью, — ответил он и показал большим пальцем себе за спину. — Они вообще-то хотели попасть в замок, чтобы расположиться во дворе, но я не думаю, что вы бы согласились, мастер Фемистокл.

— Можешь не сомневаться! — прогремел Фемистокл.

Кьюб испуганно отпрянул, и волшебник мысленно приказал себе успокоиться. Гном-то ведь ни при чём.

Фемистокл быстро встал, подошёл к большому зеркалу рядом с дверью и разгладил руками своё чёрное одеяние. Его остроконечная шляпа сидела немного криво. Он снял её, провёл ладонью по волосам, потом снова надел шляпу — на этот раз ровно. В конце концов, он ведь директор школы и должен выглядеть так, как полагается уважаемой персоне.

Бродячие артисты и балаганщики прямо у стен его школы? Это невозможно. Когда он прибыл сюда, уехал последний учитель, так что Фемистоклу в одиночку пришлось преподавать почти сотне учеников. Это было недисциплинированное, дикое сборище драконов, кобольдов, гномов, фей, троллей и других всевозможных существ, которых объединяло лишь одно: они все были наделены магическим даром и пребывали в том возрасте, когда с помощью магии делают всякие глупости, вместо того чтобы применять её с пользой. За последние три месяца Фемистоклу более-менее удавалось поддерживать какую-то видимость дисциплины и порядка, а это бродячее племя балаганщиков могло разрушить всё одним махом.

Но это была всего лишь маленькая проблема. Большая проблема находилась на его письменном столе в кабинете, располагающемся в самой высокой крепостной башне. «Проблема» была размером с футбольный мяч, сделана из волшебного стекла и называлась Магический Шар. Как раз вчера Фемистокл смотрел в него, пытаясь предсказать будущее, но, к сожалению, Шар немного барахлил с тех пор, как пару недель назад упал на пол и разбился. Фемистокл его сумел склеить, но с тех пор эта треклятая штуковина повадилась на чёткие вопросы давать расплывчатые ответы. К примеру, Шар предсказал, что в Университете Драгенталь случится что-то новое и волнующее, что принесёт с собой опасность. Фемистокл полночи и весь сегодняшний день ломал себе голову над значением этих слов и был совсем не уверен, относится ли это к бродячему племени.

Быстро, насколько позволяли его старые ноги, он сбежал по крутой винтовой лестнице во двор, подбежал к воротам и остановился, чтобы оглядеться. Как и сообщил Кьюб, на большой площади перед замком расположился неожиданно большой лагерь из шатров, деревянных будок и помостов. Всюду шла работа: стучали молотки, слышался звук пилы. Фемистокл увидел десятки, а может, сотни мужчин и женщин, которые носили грузы, что-то строили, разворачивали большие разноцветные полотна. Здесь были и другие существа — великаны, карлики, тролли, даже один единорог, который находился в дальнем конце лагеря в клетке, на которой кое-как были нарисованы золотистые стебли бамбука. Было ещё несколько гарпий и грифов.

Фемистокл ещё больше помрачнел. Каждое живое существо любит свободу, а наделённое магическим даром — тем более (о чём Фемистокл за прошедшие три месяца смог убедиться на собственном плачевном опыте), и у него сжималось сердце при виде этих гордых умных созданий, томящихся в плену ради того, чтобы на них могли глазеть зеваки.

При этом он был далеко не первым обитателем интерната, который сейчас находился на площади. А точнее, он был последним, кто сюда пришёл. Ещё несколько минут назад Фемистокл полагал, что его воспитанники сидят за учебниками, однако всех до единого он обнаружил между шатрами и будками бродячих артистов. Многие просто с любопытством смотрели, другие беседовали с жонглёрами и глотателями огня, но большинство окружило клетку с единорогом.

Потом он увидел то, от чего по-настоящему забеспокоился. Среди повозок и шатров он обнаружил двух юных драконов. У одного, покрытого сверкающей тёмно-красной чешуёй, были до смешного маленькие крылышки, а другой, наоборот, был обладателем пары больших серо-зелёных крыльев. С ними был красно-коричневый в человеческий рост паук с мохнатыми ногами. Огонь, Ураган и Паучиха — самые большие шалопаи во всём интернате, которые уже доставили чародею немало неприятностей и головной боли. Огонь и сам чуть не поплатился жизнью, когда однажды в своих выходках хватил через край. Но его обломанный рог уже снова почти отрос, и, лишь приглядевшись, можно было заметить, что юный дракон слегка хромает. Как только он оправился от пережитого, к нему тут же вернулись и все его гадкие привычки. Фемистокл уже, наверное, давно отчислил бы Огня из Университета, если бы тот не был единственным сыном Ффаффарилла, могучего короля всех драконов.

Фемистокл отогнал эту мысль, захлопал в ладоши и громко крикнул, чтобы привлечь внимание. Но с таким же успехом он мог бы беседовать с крепостной стеной. Два-три ученика повернули головы и со скучающим видом поглядели в его сторону, а остальные не обратили на него никакого внимания. Фемистокл откашлялся, пробормотал заклинание и ещё раз похлопал в ладоши. На этот раз звук пронёсся над площадью словно удар грома.

— Что тут происходит? — крикнул он голосом, усиленным с помощью магии. Может быть, он немного переусердствовал, так как земля под ногами начала дрожать, из ветхой крепостной стены вывалились несколько камней и упали вниз, так что ему пришлось отпрыгнуть в сторону. Один из ближайших шатров, ещё не до конца установленный, рухнул прямо на сидевших в нём людей, которые начали ругаться. А на другом краю лагеря испуганно заржали и забили копытами лошади. Фемистокл быстро пробормотал другое заклинание, приглушающее громкость, и продолжил:

— Кто вам позволил прийти сюда? Сейчас учебное время! Немедленно возвращайтесь в свои комнаты!

Но и на этот раз никто не отреагировал. Половина учеников, наверное, и не смогли, так как его голос буквально сбил их с ног. Одни сидели на земле, ошарашено глядя на него и друг на друга, а другие, зажав руками уши, искали укрытие или безуспешно притворялись, что их тут нет. Даже многие балаганщики смотрели на волшебника, вытаращив глаза, и на некоторых лицах было неприкрытое раздражение и гнев. Когда Фемистокл приблизился к лагерю, полог сваленного его голосом шатра приподнялся и оттуда выбрался упитанный человек — лысый, но зато с густой взъерошенной бородой и диким взглядом. Сверкая глазами, он точно выявил Фемистокла как причину своего несчастья и подошёл к нему, сердито выставив вперёд подбородок.

— Что это вы себе позволяете?! — набросился он на волшебника. — Вы представляете хотя бы, что натворили?

Он возбуждённо жестикулировал, одной рукой показывая в сторону рухнувшей палатки, а другой туда, где его люди пытались успокоить лошадей, и продолжил ещё более властным тоном:

— Кто вы вообще такой, старый призрак?

Папильотка, порхающая рядом с левым ухом волшебника, от такой наглости даже поперхнулась.

— К-к-какое б-б-бесстыдство! — пискнула она. — Х-х-хотите я за это о-о-оторву ему г-г-голову?

— А может быть, я? — вставил Кьюб, который тоже сопровождал Фемистокла.

Волшебник махнул рукой своим маленьким друзьям, чтобы они успокоились, расправил плечи и подошёл к лысому.

— Если позволите, я представлюсь, — сказал он с достоинством. — Моё имя — Фемистокл. Я старый призрак, руководящий этим учебным заведением. А с кем имею честь говорить?

Толстяк вытаращил на него глаза.

— Фемистокл? — переспросил он. — Тот самый Фемистокл?

Он побледнел и отступил на шаг.

— Я действительно такой старый, что меня многие уже могут принять за призрак, — ответил волшебник. — Но смею вас уверить, что я им не являюсь. А кто вы такой?

— Я мастер Бернвард, — ответил лысый. — Пожалуйста, простите, что я вас сразу не узнал, но…

— Ничего, — перебил его Фемистокл.

Он оторвал взгляд от своего собеседника, лицо которого побледнело от удивления и страха, и с неодобрительным видом прошествовал по площади. Большая часть учеников уже последовала его приказу и находилась на пути к замку, но некоторые пытались незаметно улизнуть, даже став невидимыми с помощью магии, — Фемистокл эту уловку сразу же раскусил. Имена этих учеников он взял на заметку. Не для того, чтобы потом отчитать или наказать. Наоборот, всё-таки это была школа, в которой обучали магии. Этим немногим ученикам, которые действительно с помощью магии вышли из затруднительной ситуации, он хотел потом поставить хорошую оценку в классный журнал — разумеется, не сказав им об этом.

— Я полагаю, что это ваша… — он подыскивал слова, обращаясь к лысому.

— Труппа, — помог ему мастер Бернвард. — Да, я… для них, как вы для своих учеников, уважаемый мастер Фемистокл.

Фемистоклу такое сравнение не слишком понравилось, но он лишь ограничился косым взглядом и продолжал наблюдать за удаляющимися воспитанниками. На другом конце площади он узрел Огня с двумя дружками, которые делали вид, будто не слышали его слов, и о чём-то горячо беседовали с горбатым троллем, не внушающим доверия. Фемистокл снова почувствовал озабоченность. Впрочем, всё, что бы ни делал Огонь, внушало ему беспокойство, но сейчас его охватило особенно неприятное чувство. Только бы этот треклятый Шар функционировал как надо!

— Ну что ж, мастер Бернвард, — сказал он. — Что привело вас в это захолустье? Да ещё без предупреждения?

— Без предупреждения? — Бернард недоумённо заморгал. — Но разве мастер Ганвас вам ничего не говорил?

— Мастер Ганвас? — Фемистокл на минуту задумался, но потом вспомнил, что так звали его предшественника. Он покачал головой. — Боюсь, что он не успел по причине своего слишком поспешного отъезда. Так вы утверждаете, что договаривались с ним о визите?

— Не то чтобы договаривался, — Бернвард опечалился. — Но мы каждый год приезжаем сюда в это время. И ваши ученики всегда были нам очень рады.

Он потёр руки с короткими толстыми пальцами.

— Это давняя хорошая традиция, которую вы, надеюсь, не станете нарушать? Ваши ученики огорчились бы.

Взгляд Фемистокла стал ледяным. В словах Бернварда, собственно, не было ничего плохого, но ему не понравился тон упитанного хозяина этого балагана, отчего обычная фраза прозвучала как угроза.

— Посмотрим, — холодно сказал он. — Вообще-то в моём учебном плане подобные легкомысленные развлечения не предусмотрены.

— Но, мастер Фемистокл… — начал Бернвард, однако Фемистокл не дал ему договорить.

— Я посмотрю, что можно сделать, — сказал он. — Сначала установите ваши шатры и аттракционы. Я, возможно, ещё раз приду сюда, и мы поговорим.

Бернвард посмотрел на него с явной досадой, но в то же время Фемистокл разглядел в его глазах коварный огонёк. Однако он никак не мог сосредоточиться.

Его взгляд беспрестанно следил за Огнём и его дружками, которые, само собой, вели себя так, будто не слышали его приказа, и продолжали беседовать с троллем. Этот тип Фемистоклу не понравился, он не любил троллей: из всех существ, населяющих Сказочную Луну, они считались самыми хитрыми и коварными. Бернвард хотел ещё что-то сказать, но Фемистокл тихо произнёс заклинание и свистнул. Ни артисты, ни кто-либо другой не услышали этого свиста, потому что, благодаря заклинанию, он прозвучал только для Огня и его приятелей.

Юный дракон испуганно подпрыгнул почти на два метра и, не успев толком расправить крылья, камнем шлёпнулся на землю. Его перепончатое крыло влепило троллю пощёчину, от которой тот попятился и плюхнулся на свой толстый зад. Ураган и Паучиха испуганно взвизгнули и закружились, отчего последняя запуталась в собственных многочисленных ногах и неуклюже упала набок, увлекая за собой Урагана.

— Немедленно отправляйтесь в свои комнаты и ждите меня там! — громовым голосом велел им Фемистокл.

Для Бернварда и остальных эти слова прозвучали совсем тихо.

Паучихе хватило нескольких секунд, чтобы подняться и привести в порядок конечности. Ураган тоже быстро вскочил и пустился во весь дух к крепостным воротам. Только Огонь вызывающе медленно повернулся и смерил Фемистокла долгим злым взглядом своих кроваво-красных глаз. Наконец и он отправился обратно в крепость. А тролль поднялся с земли и побрёл восвояси.

— Как я уже сказал, — обратился Фемистокл к хозяину табора, — я приду позже. А теперь мне надо кое-что обсудить со своими учениками.

Он попрощался с Бернвардом сухим кивком головы, убедился, что Огонь тоже направился в сторону ворот, затем повернулся и степенным шагом последовал к замку. Не дойдя до него, он ещё раз остановился и обернулся. Бернвард стоял на том же месте и глядел ему вслед. Тролль тоже не ушёл и смотрел на него, стоя в тени большого замызганного шатра. Волшебнику даже показалось, что в его глазах сверкнули злобные огоньки.