Зимнее Солнце

❄️3❄️

Посмотрев сначала на кружку, а потом на меня, он сказал фразу, от которой у меня внутри все перевернулось:

– Миленько…

– Что? – успокоившееся сердце, снова запрыгало галопом.

– Я про надпись, прям про меня, ничего не скажешь! – он театрально нахмурил брови, но тут же улыбнулся.

Господи, какой грохот! Это у меня камень с души свалился!

Фу, вроде пронесло… Я расплылась в улыбке, но адресованной вовсе не Диме: мои ладони все еще ощущали шероховатую бумагу, которую я закинула в ящик стола несколько секунд назад… На ней ведь были мои чувства… Надеюсь, Артур их вот так же не помнет…

Я опять почувствовала привкус слез во рту, сжала губы и опять включилась в реальность. Вот, черт! Дима вним-а-тельно на меня смотрит… Что же ему сказать? Так… самое банальное… Пока я не услышала от него: «Что случилось?» … Так… ближайшие события… Выпускной… точно…

– Не обращай внимания, просто я волнуюсь насчет скорого выпускного бала, – отбарабанила я, гордясь собой. Но…

– Думаешь, я не видел, как ты пять минут придумывала, что бы такое соврать! – сказал, как отрезал.

Я помрачнела.

– Не бери в голову, – теперь видно его очередь успокаивать, – у каждого свои секреты, и я не священник, чтобы мне исповедоваться.

Димка просиял улыбкой.

Кстати помогло! Я действительно немного расслабилась!

Может предложить ему конфеты с ликером? Представляю, заходит мама, а мы тут под «шафе». Я улыбнулась своей не очень уместной мысли.

– Я пропустил очередную шутку? Извини, я не умею читать чужие мысли, я со своими-то справиться не могу, – сказал Дима, открыто улыбаясь.

Ладно, кто умрет, если я озвучу свои мысли?

– Я тут размышляю, как бы нам тут с тобой втихаря хлебнуть чего-нибудь не того, – заговорщицки ему подмигнула.

Дима рассмеялся, поняв, о чем я. Все-таки он хороший парень: живой, веселый, симпатичный… Я вот, раньше задавалась вопросом: красит он волосы или нет? У него редкий оттенок волос, я раньше такой ни у кого не видела. Ореховый...? Нет… трудно сказать: некоторые пряди светлее чем другие, Димка говорит, выгорели… Может, попросить его отрастить волосы, ну хотя бы… до плеч? Девчонки-одноклассницы клянутся, что он вылитый Стефан Сальваторе из сериала «Дневники вампира». Да, может волосы у него чем-то похожи… хотя не такие уложенные, у него же не пять гримеров! Ну, телосложение то же… Но лицо, глаза, губы – другие… Просто девчонки найдут себе стереотип и лепят его куда попало!

– Алис, если ты будешь так странно на меня смотреть, я умру от любопытства, не зная, какие же мысли приходят тебе в голову? – то ли спросил, то ли сказал Сафонов.

Странно, почему-то меня это немного смутило… Перевела взгляд на тарелку с бутерами, решив, что описывать людей это не мой конек, даже про себя…

Я нечаянно задела мышку компьютера и экран ожил. От неожиданности я подпрыгнула.

– Боже! На тебя что ли смена сезонов так действует? – спросил Дима, в который раз удивляясь моему психозу.

– Все тип-топ. Не переживай. Будешь много переживать – бутербродом подавишься, – ответила я, с достоинством кивая на свое же произведение искусства.

– Ага, а ты сделаешь мне искусственное дыхание, – теперь его очередь острить, видимо.

– Слушай, давай оторвемся от этой темы и посмотрим кино. Ну как? – спросила я. Не то чтобы мне нечего было у него спрашивать, просто, то, что я о нем знаю, на мой взгляд, достаточно.

На глаза мне попался фильм, который лежал на рабочем столе слева от корзины. Посмотрев на название, я вспомнила, комментарий Насти по поводу этого фильма: «Убойная мелодрама!»… Я под страхом смерти запретила ей о нем рассказывать, зная ее любовь к таким вещам как полный пересказ в устной форме. Вот был облом, когда я узнала – раньше времени, кстати – что герой Брюса Виллиса в «Шестом Чувстве» – призрак! Это ко мне Настюха забежала за тетрадкой, стоило обмолвиться, что я смотрю фильм, она все мне и выложила! Я три дня на нее злилась!

– Ну, что смотреть будем? – спросил Дима, прерывая мой внутренний монолог.

– Ну, есть «Между небом и землей». Я подозреваю, что это хуже «Трансформеров», но лучше «Титаника», – ответила я тоном знатока-киномана, ну, то есть тоном Наськи. Я смотрела на Сафонова и ждала одобрения.

– В гостях не жалуются, – поддержал меня Дима. – Да я и не мелодрамофоб.

– Обнадеживает, – ответила я, не удержав улыбку внутри сознания, и нажала кнопку «play».

Следующие полтора часа мы смеялись над попытками Дэвида выгнать дух Элизабет из дома с помощью священника, охотников за приведениями и сомнительных китайцев. А мелодрама действительно удалась! Особенно мне понравился эпизод, когда Дэйв пытался украсть тело Лизи из больницы. Мой список любимых фильмов снова пополнился. Когда пошли титры, я нажала на крестик и повернулась к Димке, узнать впечатления.

– Как тебе?

– Смотреть можно, – ответил он, улыбнувшись, – но если бы это был «Титаник», я бы застрелился.

Дима приложил указательный палец к виску и изобразил выстрел. Я засмеялась.

– Ну… мне пора, – он посмотрел на невидимые часы на запястье, я снова не сдержала улыбку.

Мы встали из-за стола и прошли к выходу, захватив грязную посуду. Я пошла на кухню, мама взяла у меня из рук поднос и кивнула в сторону дверного проема. Я доверила маме грязную работу, и подошла к входной двери, чтобы проводить гостя.

– Проводить до дома? – спросила я, улыбнувшись.

– Право, не стоит, – притворно смущаясь, ответил Сафонов. – Увидимся утром. До свиданья!

Он ушел, а я еще стояла в прихожей, слушая скрип закрывающейся перегородки, сменившейся хлопком, и удаляющийся топот.

Как только он ушел, я поняла, что мне давно хотелось побыть одной, хотя, почему-то было боязно придаваться еще не сбывшимся мечтам. Машинально развернулась, как только звуки стихли. А, вернувшись в комнату, растянулась на кровати.

Сердце замирало от страха и нетерпения… Я слышала, как открылась дверь, услышала приветствие папы… казалась время тянулось бесконечно… Меня пробрала дрожь, и я накрылась одеялом. Время тикало, и каждый тик-так откликался в моей голове. Каждые 3600 секунд удары старой и внутри пыльной коробки, именуемой старинными часами, увеличивались на один раз. Когда часы пробили полночь, я поняла, что мысли просто ускользают от меня, хотя мысли трудно уловимы, сама мысль о том, что проследить за своими мыслями, поймать их, уже мысль… Полночь… Почему-то мне вспомнилась моя любимая сказка… Интересно, почему именно после двенадцатого удара кончается волшебство? Может, потому, что когда затихнет последний удар, наступает новый день? Или может, потому что 60 делится на 12, и получается 5, это число всегда ассоциировалось с хорошим… Бред… А может, пока били куранты, Золушка успела убежать, потому что они били 12 раз… Моя голова тяжелела, глаза слипались, и я провалилась в забытье…