Зимний мир (= Книга Кита)

16

Карн без приключений приземлился вблизи здания Совета. Выпростав из кабины негнущиеся ноги, он кое-как выбрался на крыло флиттера. Снова мелькнула мысль, что было бы неплохо заняться своими ранами, но здесь, в Совете, эти зримые следы сражения под Бревеном приобрели политическую ценность именно в своей первозданности.

В здании Совета люди в разноцветной форме Домов и Вольного города суетились на фоне голубых мозаичных панелей. Воздух, густо пропитанный запахами сырой шерсти, военной формы, обувного крема, сапог и парфюмерии, звенел от голосов. Публика обсуждала последние политические события.

Карн захромал к центральному входу в зал Советов.

Сотник в форме Макнисов перехватил взгляд Карна и кивком пригласил следовать за собой к лифту на нижние уровни. Карн двинулся за ним, не спуская руки со своего станнера. Форму одного из Домов или Города нетрудно купить, а то и просто украсть. Он и сам такое проделывал. Только когда дверь лифта захлопнулась, сотник показал Карну детский башмачок.

— Его владелец чувствует себя хорошо, — пробурчал он. По его вспыхнувшему лицу и тому, как он отводил глаза, избегая встретиться взглядом с Карном, было видно, что ему страшно неловко предъявлять столь неподобающий вояке пароль. — Его отец тоже в безопасности. Он внизу и, если потребуется, поднимется, как договорились, в зал.

Для безопасности Энниса и Нарры было крайне важно, чтобы о месте их пребывания знало как можно меньше людей, поэтому Карн договорился с Ваном, что без необходимости Эннис не покинет свое убежище.

Ван, направив своего связного, проявлял любезность. И этот последний должен был быть человеком Макнисов. Ни один уважающий себя шпион не додумался бы до такого бабьего пароля.

Эннис ожидал в одной из тех роскошных комнат, которые Совет содержал специально для своих «гостей». Он был бледен, лицо неестественно напряжено. Карну некогда самому пришлось пережить немало жутких часов в такой комнате, и лишь позднее он узнал, что его заключали туда ради его же безопасности. Он приветствовал Энниса и выразил ему свою глубокую признательность за то, что тот собирался сделать для Кит и Нарры. Такая сентиментальность была не в характере людей Гхарра, но Карн считал, что должен произнести эти слова, хотя ему пришлось с трудом выдавливать их из себя. Он лишь надеялся, что это не уронило его в глазах Вана и его связного. Карн торопился и, рассказав коротко Эннису о стычке в Бревене и об исчезновении Кит в туннеле Древних, поспешил проститься.

Он отправился обратно в зал Совета. С этого момента до открытия заседания он наблюдал за главным входом в зал, отмечая в памяти всех возможных союзников, появлявшихся в дверях. Считалось, что глубокий голубой тон мозаик должен успокаивать, но сегодня это лекарство на него не действовало. Слишком многое зависело от исхода голосования. Карн снова и снова прокручивал в голове речь, которую должен был произнести. Он очень надеялся, что Эннис, сейчас тщательно охраняемый, найдет в себе силы, если понадобится, оставить укрытие и предстать перед Советом. Более того, он надеялся, что Эннис не умрет прежде, чем закончит свои показания. Одно убийство в Совете уже совершилось. Последнее ли?

Тяжелая рука опустилась на его плечо. Карн оглянулся. Слабая улыбка тронула его лицо, когда он увидел перед собой пухловатого, лысеющего человека в коричнево-золотом.

— Мир вашему дому, барон. — Обратив таким образом на себя внимание, барон опустил руку.

— Как и вашему, Карн, как дела?

— Святые спасители, хотел бы знать. Слишком многие Свободные считают надругательство над законом, творимое Ричардом, «семейным делом» или предметом забот для Пути, но никак не для них самих. Если большинство Свободных не пойдет за нами, мы проиграли.

Бросив на Карна печальный взгляд, барон похлопал его по плечу и поспешил к входу. Четверка фанфаристов в красной униформе Совета протрубила сигнал к открытию заседания, и публика, оставшаяся в холле, потекла в зал.

Карн в последний раз проверил самые слабые звенья в своей коалиции, напомнил Гарету, остававшемуся у дверей, что тот должен по знаку привести снизу Энниса, затем вошел в зал, спустился по проходу между секторами Джастина и Халарека к своему месту за главным столом своего Дома. Тан Орконан уже сидел в полной готовности, аккуратно разложив перед собой принадлежности для письма. Постепенно и другие лорды Девятки расположились за своими столами вместе с секретарями, управляющими и наследниками. Братья, родные и двоюродные, сыновья, другие родственники по мужской линии, принадлежавшие к каждому Дому, заполняли ряды сидений, расположенные секторами позади столов каждого из лордов.

В другой половине зала Свободные и люди из малых Домов заполняли свои секторы. Карн снова напомнил себе, что успех зависит от Свободных и от малых Домов, но не от Девятки. Благодарение Богу, не от Девятки!

Опять пропели фанфары, а Председатель прошествовал к полированному столу в центре зала.

— Председатель Гашен, Вольный город Ниран, — возгласил человек в красном.

Председатель Гашен оглядел ряды скамей, убедившись, что большая часть мест занята, он кивнул и опустился в свое кресло.

— Летняя сессия Совета Старкера-4 открыта. Я попрошу секретаря огласить повестку.

Согласно Повестке, сессия должна была обсудить спор между Домом Макниса и Домом Ката об участке пахотной земли, новый проект торгового соглашения между Старкером-4 и Гильдией, утвердить в правах новых наследников в семи малых Домах, рассмотреть просьбу направить солдат Совета в Бревен, чтобы добиться исполнения вынесенного Советом приговора, и петицию Лондорской торговой ассоциации шерстяной торговли. Последний пункт был встречен глухим ворчанием в секторе Свободного Города Йорк, впрочем, быстро затихшим после строгого взгляда Гашена в ту сторону.

«Почти в самом конце», — подумал Карн. Вопрос об аббате и приговор Ричарду стоит одним из последних. Ну что ж, быть может, к тому времени члены Совета устанут от препирательств и будут более чутки к доводам.

Дебаты по разным пунктам повестки все тянулись и тянулись. Карн почувствовал, что не может усидеть на месте, как мальчишка на проповеди. Когда наконец Председатель объявил: «Предложения относительно Бревена», Карн вдруг заметил, что у него вспотели ладони. Ведь он выступал здесь не только против сторонников Харлана, но и против тех ревнителей традиций среди исследователей Пути, которые никогда не поддержат каких-либо действий Совета против аббата.

Он стоял и в каком-то уголке своего сознания еще и еще раз взвешивал каждое слово своей речи. В то же время внимание его было направлено на аудиторию. Нельзя было допустить, чтобы его слова оставили равнодушными кого-либо из тех, на кого он рассчитывал. Пока все они были в зале, когда Гашен снова постучал, призывая Совет к порядку, Карн вышел на площадку в центре зала перед председательским столом.

— Господин Председатель, — начал он, и, обернувшись, поклонился Гашену. — Лорды и Свободные, — он обежал глазами весь опоясанный секторами зал Совета. — Мое… наше предложение, как гласит повестка; состоит из двух частей. Николь, наследник Дома фон Шусса, и я, Карн, Лхарр из Халарека, просим Совет Старкера-4 добиться исполнения своего собственного приговора в отношении Ричарда, герцога-претендента из Дома Харлана I, и, используя для того все необходимые средства, содержать его в одиночном заключении. Лорд Николь и я в этом году совершили паломничество в Бревен. Мы видели собственными глазами, что Ричард Харлан живет в роскоши, занимая огромное помещение на нижнем уровне Бревена, и предается развлечениям вместе со своими вассалами и друзьями. Такой образ жизни не подобает узнику, совершившему преступление. Это мало похоже на одиночное заключение. Мы все это видели своими глазами. Если не добиться исполнения приговора, то он останется пустым звуком. Ричард с тем же успехом мог бы жить и дома.

— Никогда! — загудели голоса малых Домов.

— А где же тогда фон Шусс? — съехидничал кто-то в задних рядах сектора Кингсленда.

Карн продолжал, не обращая внимания на выкрики.

— Мы также просим Совет сместить аббата за пренебрежение своими обязанностями и, прежде всего, за то, что он позволил Ричарду Харлану спать в роскошном жилище и развлекаться, с кем ан пожелает. К тому же, он вообще благоволит родовой знати, раздавая ей просторные, богато обставленные жилища. Этим он нарушает все заповеди Пути, направленные против сословных и имущественных различий. — Стоило Карну упомянуть об исполнении приговора, как в зале поднялся ропот. Он знал, что это предложение многим придется не по вкусу. Дом Харланов был слишком могущественным. Множество родственных связей соединяло его с другими Домами. Когда Карн рассказывал о роскоши, окружающей Ричарда, многие уже говорили во весь голос, а когда он обвинил аббата, перечислив нарушенные им заповеди Пути, шум перерос в рев. Карну пришлось подождать, пока председательский молоток не утихомирит собравшихся. Если бы знать, что выражают эти голоса: сочувствие или осуждение?

Следующее свое разоблачение Карн сделал в расчете на Свободных. От Дюваля он знал, что Свободные придерживаются гораздо более строгих моральных норм, чем лорды Старкера-4 вообще и, в особенности, лорды Девятки. Это разоблачение должно было задеть их за живое.

— Я сказал, что Ричард живет в роскоши и живет не один. Но я не сказал еще другого. У него есть наложница. Вы слышите, лорды и Свободные? Женщина в Бревене! — В этот раз Карн не стал дожидаться, пока стихнет возмущенный гул (теперь уже, вне всякого сомнения, исходивший из сектора Свободных), и возвысил голос: — Это достаточно скверно само по себе; вдумайтесь — ведь это аббат допустил такое кощунство! Но вчера… вчера Ричард Харлан похитил и увел в Бревен мою сестру Катрин, которая замужем за его собственным кузеном Эннисом, чтобы сделать ее наложницей.

Зал взорвался неистовым ревом. Люди пришли в движение. Мораль Свободных осуждала падших женщин вообще, но нарушение супружеской верности считалось куда большим грехом, не говоря уже о том, что женщина принуждалась к этому против своей воли.

Прихрамывая, Карн выбрался из-за своего стола.

— Взгляните, Лорды и Свободные, взгляните на мои раны. — Он медленно повернулся, чтобы все присутствующие увидели окровавленную штанину и покрасневшую и сочившуюся кожу на обожженной руке. — Дом Халарека и Дом фон Шусса совершили вылазку прошлой ночью в закрытые кварталы Бревена. Я ранен. Во всех трех Домах много погибших. — Карну пришлось опять возвысить голос — гул возмущения усиливался. — Видеть в Бревене солдат мне хочется не больше вашего, Лорды и Свободные. Но что делать? Солдаты Харлана надежно защищают лорда Ричарда. И у него в руках моя сестра.

Голоса в зале зазвучали еще громче, их тон изменился. Перекрывая этот шум, разносились слова Карна. Наконец-то он дал волю своему гневу и своему отчаянию.

— Там моя сестра, Лорды и Свободные, моя сестра! Ричарду для забавы. Честная жена его собственного брата.

Крики и топот сотрясали зал. Люди вскакивали на скамьи, потрясая кулаками в сторону секторов Харлана и Одоннела; толпа заполнила проходы. Самоуверенная улыбка сошла с лица Гаррена Одоннела. На лбу обозначились морщины. Лорд Марк, делегат от добровольных вассалов Харлана, поднялся было, чтобы взять слово, но тут же уселся обратно. Гашен снова и снова и потом еще и еще раз опускал свой председательский молоток.

— Ставится предложение Халарека, — его голос терялся среди бушующего урагана. — Хочет ли кто-нибудь высказаться до голосования?..

Это была обычная формальность. Шум лишь слегка затих, но общее возбуждение не спало. Наследник Дома Гормсби, представительный мужчина средних лет, степенно поднялся со своего места.

— Мы должны рассмотреть вопрос исключительной важности для нашего мира. Герцог Харлан — могущественный человек, опасно становиться на его пути…

Граф Джастин обернулся и взглядом заставил его замолчать. Помедлив мгновение, молодой человек уселся на место, демонстрируя всем своим видом, что не испытывает раскаяния.

— Лорд Меер, на выступление дается восемь минут, а у вас остается одна. Прошу вас высказываться по существу.

Наследник чуть не задохнулся от обиды.

— Я хотел только сказать, что обсуждать проблемы Бревена не дело простых смертных, этим должна заниматься верховная сессия Пути.

— Позвольте одно замечание, — Свободный из Лока поднялся на возвышение для ораторов посреди прохода. Гашен взглянул на него.

— Прошу вас, Председатель Гашен, позвольте напомнить, что Совет всегда имел право смещать аббатов и даже епископов, которые нарушают свой долг.

— Принято. Кто-нибудь еще? — Свободные один за другим принялись вскакивать со своих мест, как капельки на сковородке.

— Он приговорен к одиночному заключению? Разве он не под стражей?

— Что предпринял аббат в связи с этим делом?

— Где произошло столкновение?

— Каковы потери?

Карн через плечо глянул на Председателя. Тот кивком разрешил ему ответить на вопросы.

— Прежде всего о самом главном. Столкновение произошло на нижнем уровне Бревена и в примыкающем к нему туннеле Древних. Лорд Ричард устроил в туннеле жилище для леди Катрин. Его наложница из Лока тоже находится там.

Потери? Я не знаю. Я покинул место сражения, как только оно закончилось, хотя, судя по тому, что воевали в очень тесных кварталах, могу предположить, что большинство участников, по меньшей мере, получило ранения.

Об аббате. Он разделил знать и Свободных, наделил знатных просторными жилищами, роскошной мебелью и предоставил своих послушников для услужения.

Далее Карн описал великолепное помещение, предназначенное Нику. Он продолжал свой рассказ, наблюдая, как ряд за рядом Свободных начинают закипать. Многие вскакивали со своих мест и просили слова. Некоторые даже требовали аббатской головы. Лорды из малых Домов стояли в ярусах и проходах, на возвышениях для ораторов, выкрикивая проклятия в адрес Девятки и размахивая руками, чтобы привлечь внимание Председателя. Эта суматоха вселяла уверенность в Карна. Значит, в других Домах Уединения еще сохранился порядок. У него не было уверенности в этом. С тех пор, как он вернулся из Болдера, у него не было времени совершить паломничество. Он вернулся к главному столу сектора Халарека и сел на свое место.

Лицо Председателя было мрачно, но, в то же время, во взгляде чувствовалось удовлетворение. Правда, кроме Карна, мало кто следил за выражением его лица. У Гашена были твердые политические убеждения, и он не скрывал их до поры, как маркиз Гормсби. Неожиданное выступление маркиза в поддержку Харлана даже после того, как Ричард совершил убийство в зале Совета, послужило причиной тому, что Свободные и малые Дома впервые проголосовали вместе, навсегда лишив Девятку исключительного права назначать Председателя.

Карн наблюдал за перебранкой Председателя, людей Старой Партии, Свободных и лордов из малых Домов. На этот раз голосование пройдет по его плану. Ричард зашел слишком далеко. Эннис может без опасения вернуться во владения Макниса, нужда в его показаниях отпала, а его пребывание останется необнаруженным.

Даже страстная речь Гаррена Одоннела, произнесенная под конец, где он защищал право на месть, какую бы форму она не принимала, была уже не в силах остановить поток. К перерыву Совет успел проголосовать за наложение крупного штрафа на аббата и устранение его от должности сроком на три года. Совет постановил поместить Ричарда в келью вроде тех, где живут отшельники, круглосуточно охраняемую солдатами Совета. Для этого предполагалось отправить в Бревен два отряда, которые должны прибыть к месту назначения сразу, как только удастся их сформировать. Один взвод из тех солдат, что обычно несли службу на территории Совета, выступал незамедлительно для обеспечения порядка. Коалиция победила.

Карн медленно поднялся, тяжело опираясь на крышку стола. Он был уже не в силах радоваться победе, все тело ныло и горело от ран. Усталость после боя, голод, поразивший желудок, напряжение только что закончившегося заседания, оставившего головную боль, отяжелевшие веки — все напоминало ему о двух бессонных ночах. Душа болела от тревоги за судьбу Кит и Ника. У него осталось только одно желание — перекусить, выспаться и отправиться обратно в Бревен. Однако нужно было еще поблагодарить людей и попрощаться.

Он с трудом выпрямился и собрался было уходить. Навстречу ему спешил миниатюрный паж в форме фон Шуссов, пробивая дорогу среди расходившихся членов Совета и не обращая внимания на сыпавшуюся на него ругань и оплеухи. Подойдя, он потянул Карна за рукав.

— Лорд Карн, мой хозяин просит вас прийти. Он хочет сообщить вам нечто очень важное и не предназначенное для чужих ушей. — Он еще раз потянул Карна за рукав. Карн нетерпеливо высвободился.

— Сейчас?

— Немедленно, мой господин, если вам будет так удобно.

Если у барона появились срочные новости, значит, он получил что-то из Бревена. Следуя за пажом, Карн покинул зал и направился в одну из маленьких комнаток для совещаний, окружавших зал по периметру. Барон фон Шусс сидел на жестком старом кресле с прямой спинкой, подперев голову руками. Когда вошел Карн, он даже не пошевелился.

— Произошел обвал. Ловушка в туннеле Древних.

Он этих слов внутри у Карна все сжалось. Лицо свело судорогой. Губы не слушались. Казалось, он не сможет произнести ни слова.

— Кит? — едва выдавил он из себя. — Ник?

— Никто не знает. — Словно незрячий на звук голоса, барон протянул Карну записку.

Там сообщалось, что все в Доме Уединения слышали и почувствовали, как что-то огромное обрушилось в туннеле. Когда улеглась пыль, солдаты, соблюдая осторожность, проникли в туннель, чтобы выяснить, что произошло. Они обнаружили захлопнувшуюся ловушку с двумя солдатами Харлана, о которой сообщили выжившие свидетели. Пройдя еще несколько сотен метров по ходу туннеля, они натолкнулись на огромный обломок скалы, перегородивший проход. Один из солдат вскарабкался на этот обломок, чтобы поискать проход. Он клялся, что слышал пронзительный свист с другой стороны, но после этого оттуда уже не доносилось ни звука.

В глазах Карна почернело, он ухватился за спинку кресла. Кровь отхлынула от головы, и ему пришлось наклониться, чтобы не упасть. Ему следовало бы все получше разузнать и не использовать непроверенное устройство. Теперь ему нужно пройти через всю эту толпу в коридоре и вернуться в Бревен. Он должен вернуться, ничем не выдав ни своего состояния, ни того отчаянного положения, в котором оказался теперь дом Халарека.

По крайней мере, думал он, я смогу выйти отсюда, прислониться к стенке и собраться с силами. Я должен собраться с мыслями уже здесь, до Бревена.

Карн отворил дверь и окунулся в толпу. Те, кто радовался его успеху, похлопывали его по плечу, пожимали руку, высказывали свое восхищение тем, как он спланировал и провел сражение в Совете. Все было почти так же, как тогда, во время первой для него сессии Совета, когда он вернулся домой. Тогда он тоже выиграл сражение с превосходящими силами противника, и ему тоже пришлось прислониться к стене, чтобы прийти в себя. Так же, как и тогда, он сохранял свой обычный вид, сдержанно улыбаясь, посмеиваясь над незатейливыми шутками приятелей, перекидываясь то здесь, то там парой слов до тех пор, пока публика не рассеялась. Наконец остались только он сам, Коорт, Коннор, Макнис и фон Шусс, да еще их секретари, управляющие и прочие служащие.

Арлен Коорт, обменявшись с Карном рукопожатием, будто в забывчивости, не сразу отпустил его руку.

— Это долгая война, Карн, и сегодня было всего лишь одно из сражений.

— Я знаю, милорд.

— Я понимаю, что слишком долго не мог решиться, но теперь вы можете на меня рассчитывать. Я тоже думаю, что Ричард опасен не только дому Халареков. Сегодняшние дебаты — только начало.

Карн позволил себе едва заметно улыбнуться. Этот высокий и мрачноватый лорд долго не мог решиться стать его союзником. Но зато он уже не изменит.

— Если так, милорд, нам остается положиться на своих друзей и добиваться новых побед.

— Именно так. — Арлен Коорт еще раз пожал ему руку и зашагал к выходу.

Макнис вызвал лифт на нижний уровень, остальная часть группы двинулась к площадке для флайеров.

— Связаться с Бревеном, — пробормотал Карн, — очень важно. — Веки слипались. Какой-то кусок времени провалился в небытие, пока он сообразил, что спит, продолжая передвигать ноги.

— Ты спишь на ходу, Карн, — в голосе барона укоризна. — Разве ты сам не чувствуешь? Пусть Тан отведет твой флиттер. Я заберу тебя к себе и свяжусь с «Домом Уединения», как только мы поднимемся в воздух. Будь благоразумен, сынок. Тебе нужно выспаться.

Чилдрет Коннор взглянул на свой хронометр.

— Уже очень поздно, и никто из нас с утра ничего не ел. Я предлагаю сегодня вам всем воспользоваться гостеприимством моего Дома. — Его улыбка теперь была адресована также и Макнису, который снова присоединился к группе в сопровождении коренастого человека с опущенным на лицо капюшоном.

— Дюрлен нашел прекрасного повара, а постели в моем доме мягки и теплы.

Карн обдумывал предложение. Вязкие, как мед, мысли медленно текли в его мозгу. Владение Коннора лежит по пути в Бревен, а он так сильно, так отчаянно, так невыносимо устал, слишком устал, чтобы уверенно добраться до цели, к тому же еда, да еще приготовленная Дюрленом. Но чутье подсказывало

— нужно торопиться в Бревен.

Фигура в капюшоне негромко откашлялась. Послышался хриплый глоток, в котором можно было угадать голос Энниса лишь зная, что он поблизости.

— Мне придется отказаться. Моя жена в опасности.

Группа смущенно замолчала. Гостеприимство Чилдрета было общеизвестно. Эннис повернулся к Карну.

— Если я подхожу вам в качестве пилота, я к вашим услугам, милорд. Вы можете быстро и в безопасности добраться до Бревена.

Карну не хотелось отправляться в путь с человеком из враждебного клана. Правда, он был мужем его сестры (насколько неохотно Кит выходила замуж, это уже другое дело). К тому же, жизнь Энниса в Бревене и по пути туда подвергалась куда большей опасности, чем его собственная. Эннис не будет ему опасен, а с его помощью он через несколько часов будет в Бревене.

— Спасибо, — ответил Карн, намеренно не называя Энниса по имени; затем, как бы извиняясь, взглянул на барона. — Мир вашим Домам. — Поклонившись всей компании, он зашагал вслед за Эннисом к площади, где их ожидал флиттер Макниса. Взглянув на него, Карн отметил про себя его боевую маскировку.

Он прислонился к сиденью, откинулся назад. Веки сами собой опустились. Сначала его мысли бежали все по тому же заколдованному кругу от ловушки Древних к собственному бессилию и усталости. Живы ли Ник и Кит? Могут ли они быть живы? Только свист с другой стороны. А Эннис? Ему уже наставили рога? Нет? Он очень любит Кит. И Ник любит Кит. И я тоже. Все чепуха и про Ника и про любовь. Любовь все перепутала в его голове. Хотя и в моей тоже. Эннис очень любит Кит. Напрасно. Ведь не только плотская любовь связывает человека по рукам и ногам. Братская тоже. Делает слабым. Враги могут воспользоваться во вред Дому. Любовь к Кит — это брешь в обороне Халареков. Слабое место. Эннис… Ник. Слабое…

У Карна было ощущение, что в этом круговороте мыслей есть что-то важное, что нужно додумать до конца. Но сознание его неудержимо соскальзывало в сон, и у него уже не было сил повернуть обратно.

К тому времени, как флиттер коснулся земли в Бревене, Карн успел проспать несколько часов. Но его избитое тело онемело, и даже ходьба причиняла боль. Пришлось подставить лесенку, чтобы он, как немощный старик, спустился с крыла флайера.

Когда Эннис заметил, что Карн едва передвигается, ему пришлось остановиться.

— Я не могу ждать. Я надеюсь, вы поймете меня. — Он посмотрел Карну в глаза. — Вы ведь поймете, правда? Вы должны понять. Когда-нибудь поймете.

Последние слова, которые Эннис бросил, уже убегая, прозвучали, как пророчество, и заставили Карна внутренне содрогнуться. Он заспешил вслед Эннису, выжимая из себя все, на что был способен, и заклиная на каждом шагу судьбу, чтобы на этот раз все обошлось без драки. Ни всегдашней стремительности, ни гибкости в его теле уже не осталось.

То, что он увидел на нижнем уровне, не прибавило радости. Бьющий в глаза свет создавал резкие контрасты. Люди взбирались на обрушившуюся глыбу и старались, по мере сил, разобрать насыпавшуюся сверху кучу камней. Мелкие обломки продолжали стучать по камням, стоило людям внизу пошевелиться. Глубокие черные тени танцевали на стенах. Главный инженер Карна по экстренным работам сообщил, что они ожидают прибытия горноспасателей из Мелевана со специальным оборудованием. Обрушившаяся глыба оказалась настолько прочной, что имеющимися средствами они не смогли обеспечить даже подачу воздуха.

Голос инженера едва пробивался сквозь гудение генератора, снабжавшего энергией прожектора и другое оборудование, однако суть, похоже, состояла в том, что Орконан уже послал за горняками Молебна, и они должны прибыть просто потому, что таково распоряжение их верховного лорда. Повсюду, где велись работы, пахло каменистой пылью, сыростью и потом.

Карн смотрел на колышущиеся тени. Нужно сделать так много, а времени так не хватает. Воздух. Сколько его осталось там, за обвалившейся скалой, и насколько его хватит? Эти ловушки так и рассчитаны, чтобы люди в них задыхались. Дом Халарека умирает, и не от руки Харлана, а от давно ушедших Древних. Черной волной накатилось на него отчаяние.