Зимний вечер в проруби

ГЛАВА 2

Но на следующий день ровно в десять утра, когда Тамара Ильинична обычно гуляла со своей живностью, Юля уже поджидала во дворе Андрея Васильевича. Несмотря на то, что всю ночь они кочевали с Маришей из одного ночного клуба в другой, чувствовала себя Юля неплохо. Должно быть, сказывалось нервное возбуждение, охватившее девушку от макушки до пяток. Юле даже казалось, что, сбрось она меховой капюшон, выяснится, что волосы у нее на голове стоят дыбом, как у выбравшейся на охоту львицы. Юлька вдохнула морозный воздух и в очередной раз убедилась, что в сон ее совершенно не клонит. Да и то сказать, прогуляли они вчера с Маришей всего только часов до трех. Потом, отчаявшись найти действительно веселенькое местечко, разъехались по домам и улеглись спать.

Тем временем Андрей Васильевич заставлял себя ждать. Во дворе он появился только в начале одиннадцатого. Юлька сразу же узнала его по описанию Мариши. И по карликовому серебристому пуделю, которого он нес на руках. Андрей Васильевич, выбрав местечко почище, где снег был пушистым и нетронутым, отпустил Крошку с поводка, и она резво помчалась к своим подругам, туда, где уже играли Белка со Стрелкой.

– Какая прелестная у вас собачка! – немедленно бросившись в атаку, польстила самолюбию Андрея Васильевича Юлька. – Просто чудо как хороша!

Мужчина кинул на девушку внимательный взгляд, и в его глазах вспыхнули искры.

«Ого! – невольно поежилась от странного озноба, охватившего ее тело, Юлька. – Кажется, я начинаю понимать маму Мариши! Этот человек действительно умеет очаровывать!»

Впрочем, это было только начало. Дальше Андрей Васильевич развернулся вовсю. Юльке даже не пришлось придумывать предлог, чтобы напроситься к нему в гости. Он пригласил ее сам на чашку горячего чая, который так приятно попить после мороза. Дома у потенциального отчима своей подруги, стоило тому отлучиться к плите, Юля принялась старательно, как и велела ей Мариша, озираться по сторонам.

В квартире недавно был сделан хороший ремонт. И выглядела она очень даже симпатично. Пыли и грязи совсем не было. И было в ней как-то слишком уж просторно. К примеру, на многочисленных полочках шкафов почти не стояло никаких безделушек, подушечек и вазочек, до которых женщины такие охотницы. Из этого Юля заключила, что живет Андрей Васильевич в этой квартире и в самом деле один. Во всяком случае, без женщины. Но, с другой стороны, всюду царил безупречный порядок. Тут Юлька вспомнила, что Мариша говорила, будто к Андрею Васильевичу дважды в неделю ходит убираться какая-то старушка с первого этажа, и успокоилась.

В квартире было три комнаты. Стена между кухней и большой проходной комнатой была снесена, и получилась кухня-столовая. В ней-то сейчас и сидела Юлька, пока Андрей Васильевич хлопотал с чаем. Двери в две другие комнаты, которые должны быть поменьше размером, чем столовая, были плотно закрыты. Сам хозяин квартиры находился слишком близко, поэтому Юлька не рискнула открыть те двери и заглянуть в другие комнаты. Хозяин казался увлеченным приготовлениями к чайной церемонии, но ведь он мог в любой момент обернуться. Да и Крошка не сводила с Юльки круглых глаз, в которых светилось обожание. Еще бы, ведь эта замечательная подруга дочери одной знакомой ее хозяина не только пришла сама, но еще и привела в дом двух подружек самой Крошки, с которыми можно продолжить веселую возню, начатую на улице.

«Да уж, – вздохнула про себя Юлька, – собаку не обманешь. Хорошо еще, что говорить собаки не умеют. А то они бы такого про своих хозяев и их друзей порассказали!»

Чай оказался выше всяких похвал. Андрей Васильевич заварил зеленый чай, подал к нему обожаемый Юлей рахат-лукум, халву и еще какие-то восточные сладости.

– Зеленый чай нужно пить не с сахаром, а именно с восточными сладостями, – со знанием дела говорил Андрей Васильевич.

Юля была согласна. Приторность сладостей моментально исчезала от глотка чуть горьковатого, вяжущего рот напитка. У Андрея Васильевича к нему даже оказался пятидесятиградусный бальзам на травах тибетских высокогорий. Тоже горьковатый. Юля отдала ему должное, потому что, во-первых, хозяин на это явно рассчитывал, а во-вторых, после вчерашних возлияний ей было необходимо выпить рюмочку-другую. Потрепавшись о пустяках, Андрей Васильевич кинул на Юлю внимательный взгляд и произнес:

– Я вижу, вы сегодня гуляли с собаками Тамары Ильиничны. Она сама что, не здорова? Или просто не смогла?

Но Юля была начеку. Андрей Васильевич задал свой вопрос с легкостью, которая показалась Юле весьма подозрительной.

– Да, у нее прихватило спину, – соврала она. – Случается иногда. Вот она мне и позвонила. Я бывшая подруга ее дочери. И не смогла отказать ей в такой малости.

– Но почему приехали именно вы, а не сама дочь? – удивился Андрей Васильевич. – Почему она обратилась к вам?

– Разве вы не знаете эту трагическую историю? – сделала Юля вид, что расстроилась.

– Нет, а в чем дело? – оживился Андрей Васильевич.

– Дело в том, что дочь Тамары Ильиничны… э-э-э… исчезла.

Вообще-то Юльке было строго-настрого велено похоронить Маришу. Но в последний момент суеверный страх охватил Юльку, и язык у нее просто не повернулся сказать такое. Она заменила смерть подруги ее исчезновением, отчаянно надеясь, что этого хватит, чтобы заинтересовать Андрея Васильевича.

– Исчезла? – не подвел Андрей Васильевич. – Но когда? Почему соседи мне ничего…

На этом месте он осекся. Юлька сделала вид, что поглощена чаем и своими мыслями. А мысли крутились вокруг того, что не далее как вчера днем Мариша была в гостях у своей мамы и соседи могли это заметить и доложить Андрею Васильевичу. Ох, нужно было им вчера с Маришей не по кабакам шататься, а версию хорошенько продумывать. Этот Андрей Васильевич еще больший жук, чем думала про него Мариша. Уже и справочки наводил! Плохо дело!

– Дело в том, что Мариша, дочь Тамары Ильиничны, не то чтобы совсем исчезла. Говоря это, я имела в виду, что она исчезла из жизни своей матери, – пояснила Юлька и, понизив голос, пояснила: – Они с ней совершенно рассорились. Мариша несколько раз пыталась восстановить отношения с матерью. Но та ни в какую. До тех пор, пока дочь не разведется со своим мужем, Тамара Ильинична не желает ее видеть. Так она заявила и сказала, что будет стоять на своем до конца.

– Ей не нравится ее зять?

– Да, она его ненавидит, – дипломатично кивнула Юля. – Дело в том, что он несколько раз сильно нахамил ей, вспыхнула ссора, во время которой Мариша приняла сторону мужа. Ну а Тамара Ильинична сильно на нее за это обиделась. Порвала с ней все отношения и отказалась считать ее своей дочерью и наследницей, пока та не расстанется со своим мужем. Сказала, что лучше все деньги и квартиру оставит чужим людям или приюту, но не позволит, чтобы зять, человек недостойный, воспользовался хотя бы копейкой из ее имущества.

Проговорив все это, Юлька наконец облегченно перевела дух. Дело было сделано. Тамара Ильинична теперь выглядела достаточно лакомым кусочком для любого мошенника. И если Андрей Васильевич и был таковым, то… То вскоре ему должно было сильно не поздоровиться. Не на тех, как говорится, нарвался. Уж они с Маришей этому типу покажут! Андрей Васильевич невозмутимо пил чай, явно находясь в великолепном расположении духа. Всю его настороженность словно ветром сдуло. Воспользовавшись этим, Юлька постаралась расспросить его о прошлом, о работе и других интересах. Где там! Легче было бы разговорить скалу. Андрей Васильевич готов был говорить о чем угодно, но только не о себе.

– На прямые вопросы отвечал уклончиво, а все мои попытки разговорить его на тему работы вообще провалились, – докладывала Марише часом позже Юлька. – Только рассказал о той трагической истории – гибели своей семьи, которую мы уже и так слышали от твоей мамы.

– Неужели ничего не удалось узнать? – расстроилась Мариша. – В ящиках, в столе или в серванте не могла порыться, что ли?

– Знаешь, если такая умная, то сама иди и ройся! – вспыхнула Юлька, но, увидев расстроенное лицо подруги, смягчилась: – Как бы я это сделала, если он все время находится рядом? А его собачка и вовсе с меня глаз не спускала. Стоило мне шевельнуться, как она ко мне бросалась, прыгала вокруг и тявкала, приглашая поиграть с ней. Милая собачка, слов нет. Дружелюбная до кретинизма! Но обыскивать при ней квартиру было невозможно. Да еще этот Андрей Васильевич тут же оборачивался. «Что вам, Юленька, неудобно? – передразнила его Юлька. – Дует? Хотите пересесть?»

Мариша покачала головой.

– Не знаю, что дальше делать, – сказала она. – Мне уже звонила моя мама. Пыталась выяснить, что такое случилось, что она должна изображать приступ радикулита, ненависть к моему мужу, которого она на самом деле нежно любит, как она выражается, хотя бы уже за одно то, что он много лет терпит мой невыносимый характер. И еще устроила мне настоящий допрос, почему это с собаками пошла гулять не я, как собиралась, а ты, Юлька. Оказывается, она в окно все видела.

– И что ты ей рассказала?

– Ну, про наше расследование я ей не рискнула сказать, – ответила Мариша. – Вдруг проболтается Андрею Васильевичу. От влюбленной женщины можно ожидать любой глупости.

– Это правильно! – кивнула Юлька. – Любви и глупости все возрасты покорны.

– Но признаюсь, я очень надеялась, что тебе удастся найти в квартире Андрея Васильевича какую-нибудь зацепку, в каком направлении нам следует двигаться дальше, – бросив на подругу недовольный взгляд, проворчала Мариша.

– Кое-какая зацепка, как нам про него узнать еще что-нибудь, у меня все же есть, – сказала Юля.

– Что же ты тянешь?! – завопила Мариша. – Говори скорей!

– Ну это не бог весть что, – продолжала тянуть резину Юля. – Я даже не вполне уверена, что нам это поможет.

– Да говори ты!

– В общем, пока я пила чай с Андреем Васильевичем и мы трепались о всяких пустяках, я очень нахваливала его собачку. И он мне признался, что по материнской линии его Крошка имеет немецкую родню. Что мать этой самой Крошки привезли прямо из Германии. А ее дедушка по отцовской линии был привезен из Франции. И все предки этой Крошки жутко элитные. И собирают медали на выставках просто килограммами. А саму Крошку зовут на самом деле Климентина Доруа.

– Так-так! – заинтересовалась Мариша. – Уже кое-что. А в каком питомнике он ее покупал?

– Не в питомнике, а у хозяйки дома, – сказала Юля. – Там была только одна сука – эта самая немецкая мама Крошки. И у нее было пять щеночков. Четыре мальчика и одна сучка – Крошка. Ну, потом пошли разные слезливые подробности о том, как Крошка увидела Андрея Васильевича и совсем еще несмышленым комочком направилась именно к нему. Поэтому он ее и выбрал, хотя всегда хотел кобелька.

– На вид этой Крошке лет пять, – сказала Мариша. – Что же, значит, она жила с Андреем Васильевичем еще до того, как он поселился со своей последней женой у нее на квартире. Можно попытаться что-то выяснить через заводчицу. Обычно таких элитных щенков из поля зрения не выпускают. И вообще, эти дамы, которые держат дома одну или двух собак определенной породы на племя, очень странные люди. Они к щенкам своих собак относятся почти как к собственным детям. Записывают адрес нового владельца каждого щенка, координируют воспитание и развитие щенка. Потом помогают с выставками, вязками, новыми щенками. Да уж! Ценную фишку ты вытащила! Нужно будет обратиться в клуб декоративного собаководства. Наверняка у них в записях есть упоминание об этой Климентине Валуа.

– Не Валуа, а Доруа, и мне нужно на работу, – быстро заявила Юлька. – Я и так почти целый день пропустила. А сегодня у рабочих зарплата.

– Ты выдаешь им зарплату среди недели? – удивилась Мариша.

– Некоторым, – вздохнула Юлька. – В надежде, что они в середине рабочей недели не станут уходить в запой. Ты не представляешь, на какие ухищрения приходится идти, чтобы рабочие оставались более или менее трезвыми. Ведь пьют, скоты, и слушать ничего не желают. Иногда мне даже приходится их зарплату женам отдавать. Иные лучше держатся, если получают деньги частями. Другие предпочитают получать деньги раз в месяц. Но результат, честно говоря, всегда один и тот же. Кто хочет нажраться до поросячьего визга, те нажираются, какие бы меры безопасности я ни предпринимала.

На этом подруги расстались. Юлька поехала к себе на работу. А Мариша, выяснив адрес клуба декоративных собачьих пород, отправилась туда. К счастью, несмотря на то, что сегодня в клубе не было намечено никаких мероприятий, вроде выставок и оценочных соревнований, Марише удалось найти одну женщину, которой она объяснила цель своего визита примерно следующим образом:

– Понимаете, моя дочка уже второй год клянчит у меня щенка пуделя. В конце концов я согласилась, и мы вместе выбрали подходящего. Мать щенков выглядит здоровой. Но мне бы хотелось узнать про нее побольше.

– Далеко не все пометы проходят через наш клуб, – сказала она. – Дело в том, что некоторым сукам вообще не рекомендуется заводить потомства. Строго говоря, они должны были быть выбракованы. Но жалко ведь уничтожать собаку только за то, что шерсть у нее немного светлей того тона, который признан стандартом. А если собака живет, то ей и щенков иметь полагается. Такие щенки стоят дешевле, поэтому на них всегда есть спрос. От этих щенков, когда они подрастут, рождаются еще щенки, часто тоже от выбракованных родителей. В результате порода вырождается. Конечно, мы ведем разъяснительную работу, но все равно ситуация не слишком оптимистична. К тому же многие хозяева предпочитают устроить внеплановую вязку своим питомцам и слегка подзаработать на щенках. А среди помета элитных производителей тоже могут оказаться щенки с дефектами. В общем, за всеми щенками не уследить.

– Нет, собака, которой я интересуюсь, происходит от элитных родителей, и с происхождением у нее все в порядке, – сказала Мариша. – Да и документы имеются. Во всяком случае, так утверждают ее хозяева.

– И как зовут собаку? Климентина Доруа? А кто ее родители?

Услышав, что как раз имени дедушки и бабушки облюбованного щенка Мариша не знает, женщина расстроилась:

– Как же так, собираетесь покупать щенков от этой суки, а даже не выяснили толком ее происхождение?

– Дело в том…

– Ладно уж, – не слушая ее, махнула рукой собачница. – Хорошо, что к нам догадались прийти. Сейчас найду вашу Климентину. И все мы про ее родителей узнаем.

Она подошла к стоящему на столе компьютеру, пощелкала клавишами и повернулась к Марише.

– Сколько ей лет?

– Около пяти, – осторожно ответила Мариша.

– Хм, – пробормотала женщина, и ее глаза забегали по экрану.

Она загораживала собой проход, так что Мариша, как ни тянула голову, не смогла взглянуть на экран. Мариша чуть не зашипела от досады. Ей нужно было подсмотреть адрес родителей этой Крошки – Климентины или еще лучше бывший адрес ее самой и ее хозяина. А тут эта махина все загораживает!

– О! – минуты через три откликнулась дама. – Могу вас поздравить! Ваша Климентина действительно происходит от отличных родителей. Вот только отметки о ее вязке нет. Имени кобеля, с которым ее вязали, и, следовательно, будущего отца ее щенков тоже нет.

– И что это значит?

– Вязка была внеплановой, – объяснила ей женщина. – Хотя это и странно.

– Почему же странно? – удивилась Мариша. – Вы же сами говорили, что многие хозяева устраивают внеплановые вязки.

– Да, – кивнула дама. – Но я сейчас попытаюсь вам объяснить ситуацию. Видите ли, количество родов у одной суки все же строго ограничено. Желательно, чтобы собака рожала щенков не каждый год. Но многих хозяев такая ситуация не устраивает. Щенки стоят дорого, а тем более щенки от хороших родителей. Поэтому они и устраивают, так сказать, подпольные, внеплановые вязки своих собак. Но в случае с вашей Климентиной прибегать к такого рода ухищрениям ее хозяевам не было никакой нужды. Наше общество охотно выдало бы Климентине, стоило ей вступить в брачный возраст, разрешение на вязку. Даже несмотря на то, что собака имеет всего две награды. «Лучший помет года» и «Лучшая сука Санкт-Петербурга». Но, насколько я вижу, она имеет очень высокие оценки экстерьера.

– А вам не известно, по каким причинам хозяин такой отличной породистой и даже элитной собаки не пожелал чаще выставлять ее на выставках и показах? – спросила Мариша.

– Ну, не знаю, – покачала головой женщина. – Существуют ведь люди – не большие любители подобной шумихи. Они знают, что их собака чистых кровей, и им этого достаточно. Или, возможно, хозяева просто очень много работают. Спросите их самих. Хотя и странно, что такую хорошую собаку повязали бог знает с кем. Знаете, у собачников есть свои приметы. И первый помет стараются всегда получить от элитного кобеля. Так что тут что-то не так. Если честно, то я бы посоветовала вам отказаться от покупки этих щенков. У меня на примете есть отличные…

– Понимаете, цена очень привлекательная, – понизив голос, конфиденциально прошептала Мариша. – Я не могу позволить платить по пятьсот долларов за щенка. А тут продают всего по тысяче рублей за щенка.

– Безобразие! – возмутилась женщина. – И вы за тысячу рублей хотите получить щенка с безупречными документами? Ну, знаете!

– Да нет, – отмахнулась Мариша. – Мне лишь бы он здоров был. Не для себя беру, для племянницы.

– Вы же говорили, что для дочери, – напомнила ей женщина.

– Ну да, для дочери, – быстро поправилась Мариша. – Но дочь моей сестры – моя племянница тоже живет с нами. Так что для них обеих.

Женщина кивнула, и Мариша быстро продолжила:

– Но спросить у хозяев, почему так дешево продают, тоже язык не поворачивается. Они очень какие-то неразговорчивые и, я бы даже сказала, неприветливые. Скажите, а вы не могли бы подсказать адрес хозяйки матери этой Климентины? Может быть, ей больше известно о новых щенках.

– Почему бы и нет? – охотно согласилась дама и продиктовала Марише адрес.

Кинув последний взгляд на компьютер, в котором явно находился бывший адрес Андрея Васильевича, Мариша со жгучим сожалением все же вынуждена была отступить. Штурмовать компьютер ей бы никто не позволил. И подыскать предлог, чтобы спросить напрямую бывший адрес хозяев Крошки-Климентины, она не сумела. Иначе что же это получается? Покупает щенков у людей, а их адреса даже не знает? А если знает, то зачем ей прежний адрес?

Мать Климентины звали Блу и еще как-то. И жила она вместе со своей хозяйкой Зоей Павловной Егоровой в Петергофе. Путь был не ближний, но Мариша была на колесах. И ее «Форд» без проблем домчал ее сначала до Петергофа, а потом и до нужного ей дома. Дама из собачьего клуба, в числе прочей информации, сообщила Марише, что пуделиха Блу – мать Крошки-Климентины – за свою жизнь выходила замуж лишь трижды, произведя на свет в общем счете двенадцать щенков. Поэтому Мариша полагала, что хозяйка Блу должна помнить каждого из своих «деток».

Зоя Павловна жила в обычном блочном доме, впрочем, очень чистеньком, как снаружи, так и изнутри. Двери подъезда закрывала добротная железная дверь, снабженная домофоном. Сообщив о своем визите и поднявшись на нужный этаж, Мариша нашла дверь квартиры Зои Павловны и нажала на кнопку звонка. Немедленно из-за двери раздался звонкий собачий лай. А когда дверь открылась, под ноги Мариши кинулся хорошенький пушистый комочек красивого голубовато-серебристого цвета. Это и была та самая Блу – мать Крошки.

Ее хозяйка, которой на вид было около шестидесяти, вся такая чистенькая и уютная, казалось, сошла с картинки из книги Маршака со стихами «Пудель». И квартирка ее, словно иллюстрация к детской книжке: всюду вышитые крестиком салфеточки, кружевные скатерти и накидки. Курносый нос Зои Павловны был словно бы создан для очков, которые и примостились на нем.

– Я так поняла, что вы пришли узнать что-то о щеночках нашей милой Крошки? – спросила она у Мариши, когда усадила девушку за стол, налила ей и себе по чашечке крепкого, почти черного чая, предложив к нему сливки и конфеты «Коровка». – Честно говоря, я удивлена, что тот человек вдруг надумал заниматься их разведением.

– Почему? – спросила Мариша, с наслаждением отхлебнув удивительно вкусного чая, который хозяйка заваривала на питьевой воде «Росинка» завода «Полюстрово».

– Не знаю, как вам это объяснить, – замялась Зоя Павловна. – Знаете, у нас в семье всегда были собаки. Были и щенки. Так что я худо-бедно за свою жизнь научилась определять по людям, как они будут относиться к своему будущему питомцу. Знаете, бывает, что приходит этакая расфранченная пара. Собака им нужна суперэлитная, как они говорят, потому что у их друзей тоже такая. Ну, думаешь, этим щенка лучше не давать. Изведут беднягу. А потом, глядишь, хозяйка в своих дорогих шелках извозившегося в грязи песика на руках таскает. А хозяин позволяет ему в качестве игрушки грызть свои ботинки из кожи антилопы и только слегка поругивает. И то больше для порядка. В общем, оба этих надутых сноба, оказывается, души в своей собаке не чают, и живется ей у них превосходно.