Зимняя сказка о соснах Достаньтучу и Зацепибородойоблако

Далеко-далеко в бескрайнем лесу среди диких вересковых пустошей Финляндии росли некогда совсем близко друг от друга две высокие сосны. Казались они такими старыми, что никто ведать не ведал, когда они были молоды. Их было видно уже издалека, потому что темные верхушки сосен вздымались высоко-высоко над всеми другими деревьями. Весной на ветвях сосен пел свои песни дрозд, а летом бледно-розовые цветы вереска взирали на них смиренным взглядом, словно желая сказать: «Добрый Боже, неужто и вправду можно так вырасти и стать такими старыми в этом мире?»

Но зимой, когда метель все кругом укутывала в снега, дикие бури проносились над кронами сосен, сметая снег с их вечнозеленых ветвей. Ураган опрокидывал дома и сокрушал леса, но сосны держались непоколебимо. А это кое-что да значит, если ты столь силен и упорен!

Неподалеку от сосен располагалась некогда хижина с крышей из дерна и двумя небольшими оконцами. Жили там бедный торпарь[1] с женой. И был у них близ хижины клочок картофельного поля да небольшая пашня. Зимой рубил торпарь деревья в лесу и отвозил их потом на лесопильню в миле[2] от своего торпа. А зарабатывал он так мало, что денег едва-едва хватало на масло, хлеб да на молоко к картошке. Но и это было просто прекрасно, потому как о ту пору многим приходилось довольствоваться хлебом из древесной коры, и уж точно у других не было ни кусочка масла, чтобы сдобрить свой ломоть хлеба.

Было у торпаря с женой двое детей — мальчик, которого звали Сильвестр, и девочка, которую звали Сильвия. Диковинные то были имена! Быть может, получили они их в честь леса, ибо «сильва» означает «лес». А имя «Сильвестр» значится в святцах[3] и относится к последнему дню года, так что именины мальчика приходились как раз на сочельник.

Однажды зимним днем, а было это как раз в день Святого Сильвестра, случилось так, что дети отправились поглядеть на силки, которые расставили в лесу, где полным-полно водилось зайцев и белых куропаток. И в самом деле, в силках Сильвестра сидел белый заяц, а в силках Сильвии — белая куропатка. Но оба они — и заяц и куропатка — остались в живых: у них застряли в силках лишь лапки, и они так жалобно пищали, что дети только диву дались:

— Отпусти меня, и получишь славный подарок! — верещал заяц.

— Да, отпусти и меня, получишь что-то хорошее! — вторила зайцу белая куропатка.

Дети сжалились над ними и отпустили их на волю. Тогда заяц со всех ног кинулся бежать в лесную чащу, а куропатка пустилась лететь со всю силу своих крылышек, и оба закричали:

— Спросите Достаньтучу и Зацепибородойоблако, спросите Достаньтучу и Зацепибородойоблако!

— О чем это они? — обиделся Сильвестр. — Неблагодарные звери, даже спасибо нам не сказали!

— Они велели спросить о чем-то Достаньтучу и Зацепибородойоблако, — напомнила Сильвия. — Кто бы это мог быть? Никогда раньше я таких диковинных имен не слыхивала.

— Да и я тоже, — согласился Сильвестр.

В тот же миг резкий зимний ветер пронесся мимо, потрясая высокие сосны, стоявшие совсем рядом. Темные кроны деревьев зашумели, и в свисте ветра дети расслышали удивительные слова:

— Ты еще держишься, сестрица Достаньтучу? — спросила одна сосна.

— Ясное дело, держусь! — ответила другая. — А как ты, сестрица Зацепибородойоблако?

— Начинаю стареть, — ответила сосна Зацепибородойоблако. — Ветер обломал недавно ветку в моей кроне.

— Ты ведь просто дитя по сравнению со мной, — молвила сосна Достаньтучу. — Тебе ведь всего триста пятьдесят лет! А мне нынче триста восемьдесят восемь минуло. Ты — просто дитя! Просто дитя!

— Ну вот, Буря возвращается! — заметила сосна Зацепибородойоблако. — Хорошо бы нам немного спеть, тогда моим ветвям найдется хоть какая-то пища для размышлений.

И обе сосны запели под шум Бури:

— Поговорим с детьми человеческими, — пробормотала сосна Достаньтучу.

— Любопытно, что они собираются нам сказать? — спросил Сильвестр.

— Да нет, не надо, пошли! Пойдем домой! — прошептала Сильвия. — Мне так страшно, когда я смотрю на эти высокие деревья и слышу их диковинные песни.

— Погоди, я вижу отца, он идет с топором на плече, — сказал Сильвестр.

И в этот миг в лесу появился торпарь.

— Глянь-ка, здесь как раз растет пара деревьев, таких, какие мне нужны! — молвил торпарь. И он поднял топор, чтобы срубить Достаньтучу. Но тут дети как заплачут!

— Дорогой батюшка, не руби Достаньтучу, — попросил Сильвестр.

— Милый добрый батюшка, не руби Зацепибородойоблако! — умоляла Сильвия. — Они такие старые! Они спели нам песенку!

— Что за ребячьи выдумки! — возмутился торпарь. — Где это слыхано, будто старые деревья могут петь! Ну да ладно! Раз вы так за них просите, поищу-ка я парочку других деревьев.

И отправился дальше в лесную чащу. Но дети остались, горя любопытством узнать, что еще скажут им Достаньтучу и Зацепибородойоблако.

Прошло совсем немного времени, прежде чем ветер вернулся обратно, и дети явственно услыхали, как деревья заговорили вновь.

— Вы спасли нам жизнь, — сказали они, — и это очень благородно с вашей стороны. Ныне вы вправе потребовать каждый свою награду, и тогда получите все, что только пожелаете.

Дети очень обрадовались, но вместе с тем и страшно растерялись. Сначала они подумали, что им вообще-то нечего желать. Наконец Сильвестр ответил:

— Мне бы очень хотелось, чтобы хоть немного выглянуло солнце, тогда бы мы лучше разглядели заячьи следы на снегу!

— Да, — согласилась с ним Сильвия, — а мне бы хотелось, чтобы снежные сугробы начали таять и настала весна, а в лесу запели бы птички!

— Глупые дети! — молвили деревья. — Вы могли бы попросить себе все самые прекрасные вещи на свете, а вместо этого вы хотите то, что все равно и без вашей воли случится! Однако же вы спасли нам жизнь, и поэтому ваши желания исполнятся, хотя станут еще лучше и еще красивей, чем вы хотите… Ты, Сильвестр, получишь такой дар, что куда ни пойдешь и на что ни глянешь, вокруг тебя всегда будет сиять солнечный свет. А ты, Сильвия, получишь такой дар, что где бы ты ни очутилась и что бы ни сказала, всегда вокруг тебя будет весна, а снежные сугробы начнут таять. Ну как, довольны? — спросили сосны.

— Да, да! — с великой радостью воскликнули дети. — Это даже больше, чем мы желали! Спасибо, спасибо, милые сосны, за чудесные подарки!

— А теперь — до свидания! — молвили деревья. — Желаем вам счастья.

— До свиданья, до свиданья! — попрощались с соснами дети и пустились в обратный путь. Сильвестр то и дело оглядывался, как обычно, в поисках куропаток и зайцев. Но что удивительно: куда он ни глянет, всюду пред ним луч солнца так и светит! Да так ясно и ярко светит, словно золото на ветвях сверкает. Сильвия с не меньшим удивлением заметила, что стоило ей произнести хоть слово, как снежные сугробы по обеим сторонам тропки, где она шла, начинали таять.

— Глянь-ка, глянь-ка! — кричала она брату, и стоило ей только открыть ротик, как трава начинала пробиваться из-под снега прямо у ее ног и внезапно раздавались трели первого весеннего жаворонка.

— Ах, как же нам весело! — кричали в восторге дети, вбегая в горницу.

— Я вижу солнце! — воскликнул Сильвестр.

— А я могу заставить снег таять! — закричала Сильвия.

— Ну, это всякий может, — сказала их матушка и рассмеялась.

Но прошло совсем немного времени, как и она широко раскрыла глаза от удивления.

Хотя наступал вечер и уже начало смеркаться, вся горница была залита ярким солнечным светом до тех пор, пока Сильвестру не захотелось спать и глаза его не сомкнулись. И хотя на дворе стояла зима, в горнице вдруг повеяло весной, и от этого аромата зазеленел даже веник, стоявший в углу, а на своем вечернем насесте запел петух. И все это продолжалось до тех пор, пока Сильвия не уснула, закрыв глазки и ротик.

— Послушай-ка, отец, — сказала мать Сильвестра и Сильвии, когда торпарь вернулся домой. — С детьми что-то неладное творится. Боюсь, не наткнулись ли они в лесу на какого-нибудь тролля[4]! Чудеса, да и только!

— Все-то ты выдумываешь, мать! — ответил торпарь. — Расскажу-ка я тебе лучше новость, милая моя! Так вот, король с королевой объезжают страну и завтра проедут мимо нашей церкви. А что, если нам взять детей и поехать туда на них поглядеть?!

— Да, я согласна, — радостно согласилась торпарка, — Не всякий день увидишь короля с королевой!

Наутро, чуть только рассвело, чета торпарей с детьми уже катила в санях по дороге в церковь. Дети страшно радовались, что увидят короля с королевой! Они и думать не думали о вчерашнем чуде. Даже не заметили, как все время по обеим сторонам дороги перед их санями летел солнечный луч и как березки, на которых распустились почки, зазеленели.

Когда торпарское семейство вошло в церковь, там собралось уже множество прихожан. Но все казались робкими и напуганными. Шла молва, будто король в страшном недовольстве из-за того, что увидел, какая пустынная и одичалая у него страна! И поскольку был он весьма строг, то обвинил во всем свой народ и, по всей вероятности, собирается подвергнуть его суровой каре.

О королеве известно было лишь то, что во время всего путешествия она мерзла и выглядела очень печальной.

Это знали уже все, и поэтому задрожали, когда королевские сани в один миг подкатили к церкви.

— Посмотри, как ярко вдруг засияло солнце! — промолвил король и вполне милостиво засмеялся. — Не понимаю, почему мне стало так радостно на душе?!

— Должно быть, это оттого, что Вы, Ваше Величество, хорошо позавтракали, — ответила королева. — Со мной творится то же самое.

— Должно быть, это оттого, что Вы, Ваше Величество, так сладко почивали нынче ночью, сказал король. — Но посмотрите только, как прекрасна эта пустынная Финляндия! Посмотрите, как ярко освещает солнце две высокие сосны в лесу. Здесь следует воздвигнуть королевскую усадьбу!

— Да, так и сделаем, — согласилась королева. — Должно быть, в здешней местности мягкий климат. Посмотрите, как на деревьях посреди зимы распускаются зеленые листья.

В тот же миг взгляд королевской четы упал на Сильвестра и Сильвию. Чтобы лучше видеть короля с Королевой, дети взобрались на изгородь ближайшего двора. Сильвия от радости болтала без умолку, так что высохшая изгородь, на которой сидела девочка, вдруг покрылась свежими зелеными листьями.

— Посмотрите на этих двух милых детишек!.. — молвила королева. — Пусть подойдут к нашим саням.

Дети подошли к королевским саням, оба держа пальчик во рту, что, по их разумению, слыло высочайшей модой в подобных случаях.

— Послушайте, — начал король, — вы мне по душе пришлись, при виде вас становится так тепло и весело на сердце! Садитесь в сани и поедем к нашему королевскому двору. Вас оденут в роскошное платье, и вы будете радовать всех вокруг.

— Спасибо, господин король, — в один голос отвечали Сильвестр и Сильвия. — Но нам больше по душе радовать батюшку с матушкой у нас дома. А при королевском дворе мы будем скучать по соснам Достаньтучу и Зацепибородойоблако.

— А разве нельзя взять с собой Достаньтучу и Зацепибородойоблако? — спросила королева.

У нее вдруг стало так непостижимо тепло на сердце!

— Нет, спасибо, фру[5] королева, — отвечали дети, — ничего не получится, ведь это — сосны, и они растут в лесу.

— И чего только дети не придумают, — подивились король с королевой и расхохотались так, что королевские сани подпрыгнули.

И были король с королевой на сей раз так веселы и милостивы, что народ только диву давался! Всем раздали по золотому, а Сильвии с Сильвестром подарили еще большой королевский крендель, который испек для этой поездки королевский пекарь. И был тот крендель такой огромный, что тащила его четверка лошадей! Сильвия и Сильвестр поделились королевским угощением со всеми ребятишками в округе, и у них еще столько осталось, что лошаденка торпаря едва дотащила домой все оставшиеся ломти кренделя.

По дороге торпарка шепнула мужу:

— А ты знаешь, почему король с королевой были так веселы?

— Нет, — ответил торпарь.

— А потому, что Сильвестр и Сильвия смотрели на них. Вспомни-ка, что я тебе давеча рассказывала.

— Молчи, — приказал ей муж, — не говори об этом детям. — Лучше им не знать о тех диковинных дарах, которых ни один человек не разумеет.

Сильвестр и Сильвия страшно радовались огромному королевскому кренделю и вовсе позабыли, что могут творить солнечный свет и заставлять снег таять. Они сами ведать не ведали, как при виде их на сердце у людей становилось тепло и весело. Да и родителям доставляли они сердечную радость. А вся окрестность вокруг торпа превратилась мало-помалу в чудесные поля и зеленые рощи, где всю зиму пели весенние пташки.

Однажды Сильвестр с Сильвией пришли навестить своих старых друзей Достаньтучу и Зацепибородойоблако. В тот день как раз бушевала зимняя Буря. Ветер шумел, свистел, неистовствуя в высоких темных кронах сосен, и они вновь запели свою старую песню:

Но только допели они слова этой песни, как вдруг раздался страшный треск, и вот уже обе сосны — Достаньтучу и Зацепибородойоблако — лежат, сраженные Бурей, на земле. Достаньтучу было в то время триста девяносто три года, а Зацепибородойоблако — триста пятьдесят пять. Они и сами не заметили, как корни их мало-помалу увяли и прогнили, так что ветрам небесным удалось одержать над ними верх.

Сильвия и Сильвестр ласково погладили мшистые стволы упавших сосен и сказали им на прощание такие ласковые слова, что снег вокруг растаял, а над мертвыми деревьями выросли высокие-превысокие бледно-розовые цветы вереска!

Вот так и обрели свой вечный покой — в цветах — Достаньтучу и Зацепибородойоблако.