Зловещий доктор Фу Манчи

ГЛАВА VIII НАХОДКА В КУСТАХ

Я не помню, в каком порядке мы бросились в гостиную. Но я первым перемахнул через порог и увидел мисс Элтем, лежавшую у окна. Ее руки были вытянуты вперед. Створки окна, или скорее стеклянных дверей, доходивших до пола, были закрыты на засовы. Я склонился над ней. Найланд Смит стоял рядом.

— Достань мою сумку, — сказал я. — У нее обморок. Ничего серьезного.

Ее отец, бледный, с широко раскрытыми глазами, стоял, шатаясь как пьяный, что-то бессвязно бормоча, но я сумел успокоить его. Когда, после моей инъекции, она вздохнула и открыла глаза, благодарность мистера Элтема была поистине трогательной.

В таком состоянии я не мог позволить задавать ей какие бы то ни было вопросы, и, опираясь на руку отца, она удалилась в свои комнаты.

Примерно через пятнадцать минут она послала за мной. Я последовал за служанкой в маленькую восьмиугольную комнату. Греба Элтем стояла передо мной, свет свечи ласкал мягкие черты ее лица, переливаясь в густых прядях роскошных каштановых волос.

Первый вопрос привел хорошенькую девушку в замешательство:

— Мы хотели бы знать, что встревожило вас, мисс Элтем.

Она закусила губу и опасливо посмотрела в сторону окна.

— Я даже боюсь говорить отцу, — начала она. — Он подумает, что это игра воображения, но вы были так добры ко мне. Там были два зеленых глаза! О доктор Петри, они смотрели на меня со ступенек, ведущих к лужайке. И они светились, как у кошки.

Эти слова странным образом взволновали меня.

— Вы уверены, что это была не кошка, мисс Элтем?

— Они были слишком большие, доктор Петри. И в них было что-то страшное, очень страшное. Я чувствую себя такой глупой, такой дурочкой — дважды за два дня упасть в обморок! Но я полагаю, на мне сказывается перенапряжение. Отец думает, — она становилась очаровательно откровенной, как это бывает с женщинами в присутствии тактичного врача, — что, закрывшись здесь, мы в безопасности от того, что нам угрожает. — Я с беспокойством заметил, что она опять дрожит. — Но с тех пор, как мы возвратились в Редмоут, здесь побывал кто-то еще!

— Что вы имеете в виду, мисс Элтем?

— О! Я не знаю, что именно я имею в виду, доктор Петри. И что значит все это? Вернон объяснил мне, что какой-то ужасный китаец преследует мистера Найланда Смита. Но если этот же человек хочет убить моего отца, то почему он этого еще не сделал?

— Боюсь, что вы говорите загадками.

— Конечно, а как же иначе. Тот человек в поезде. Он запросто мог убить нас обоих! И прошлой ночью кто-то был в комнате отца.

— В его комнате?

— Я не могла заснуть, и я слышала, как что-то двигалось. Моя комната рядом. Я постучала в стену и разбудила отца. Там ничего не обнаружилось, поэтому я сказала, что меня напугал вой собаки.

— Как мог кто-нибудь проникнуть в его комнату?

— Не имею представления. Но я не уверена, что это был человек.

— Мисс Элтем, вы пугаете меня. Что именно вы подозреваете?

— Вы можете подумать, что я истеричная глупышка, но, пока мы с отцом отсутствовали, в Редмоуте не принималось обычных предосторожностей. Скажите, есть такое существо, какое-нибудь большое существо, которое могло бы взобраться по стене к окну? Вам известно что-то такое… с длинным тонким телом?

Какое-то мгновение я не отвечал, изучая хорошенькое личико девушки, ее живые серо-голубые глаза, широко открытые и пристально глядевшие на меня. Она не относилась к невротическому типу: цвет лица ее был свежим и чистым, на шее проступал нежный загар; ее руки тоже были тронуты здоровым деревенским загаром, круглые и твердые; гибкая фигура юной Дианы, в которой не было анемичной вялой томности, порождающей болезненные фантазии. Она была напугана, это правда, и кто бы на ее месте не испугался? Но даже сама мысль об этой твари, которая, как она считала, находилась в Редмоуте, даже без появления этих зеленых глаз, должна была довести до обморока эту жертву «перенапряжения».

— Вы видели подобное существо, мисс Элтем?

Она опять заколебалась в нерешительности, глядя вниз и сжав пальцы.

— Когда отец проснулся и крикнул мне, спрашивая, почему я стучала в стенку, я взглянула в окно. Светила луна, и половина лужайки была в тени, и как раз в тот момент в этой тени исчезало что-то… что-то коричневое, состоявшее из каких-то частей или секций!

— Какого размера и какой формы?

— Оно двигалось так быстро, что я не могла определить его форму, но я видела целых шесть футов этой твари, молнией пронесшейся в траве.

— Вы что-нибудь слышали?

— Слышала, как что-то двигалось, рассекая кусты, и больше ничего.

Она с надеждой смотрела мне в глаза. Ее вера в мою способность понимать и сопереживать была мне приятна, хотя я сознавал, что я для нее всего лишь что-то вроде святого отца-исповедника, которому она всецело доверяет.

— У вас есть какие-нибудь предположения, — сказал я, — насчет того, как это получилось, что вы вчера в поезде проснулись, а ваш отец нет?

— Мы выпили кофе в вагоне-ресторане; наверное, в него подсунули какой-то наркотик. Я свой едва попробовала — вкус был такой ужасный, но отец — старый путешественник, он выпил всю чашку!

Снизу послышался голос мистера Элтема.

— Доктор Петри, — быстро сказала девушка, — что, по-вашему, они хотят с ним сделать?

— Ах! — ответил я. — Я сам хотел бы это знать.

— Вы подумаете над тем, что я вам сказала? Я уверяю вас, в Редмоуте что-то есть — что-то такое, что приходит и уходит, несмотря на «оборонительные укрепления» отца! Цезарь знает! Послушайте его вой. Он так рвется с цепи, что я удивляюсь, как он не порвет ее.

Когда мы спускались вниз, вой мастиффа жутко разносился по всему дому, как и звон цепи, с которой он бешено рвался всем телом.

Той ночью я сидел в комнате Смита, а он ходил взад и вперед, беспрестанно куря и разговаривая.

— Элтем имеет влиятельных друзей в Китае, — сказал он, — но они не смеют пригласить его сейчас в Наньян. Он знает страну, как знает Норфолк, его так просто не возьмешь!

Я думаю, его предосторожности здесь спутали вражеские карты. Покушение в поезде показывает, что они пользуются любой возможностью. Но пока Элтем отсутствовал (кстати, он ездил в Лондон, чтобы купить все необходимое для своих «укреплений»), они позаботились о дополнительных мерах. В случае, если бы им не представилась возможность разделаться с ним до его возвращения сюда, они подготовили кое-что, чтобы достать его и здесь!

— Но каким образом?

— Это загадка. Но смерть собаки в кустах уже говорит о многом.

— Ты думаешь, что кто-то, подосланный Фу Манчи, находится во рву?

— Это невозможно, Петри. Ты думаешь о тайных ходах и тому подобном. Их нет. Элтем прочесал каждый фут. Ни одну мышиную нору не пропустил. А что касается туннеля подо рвом, так дом стоит на крепкой римской каменной кладке. Здесь был лагерь времен императора Адриана. Я видел очень старинный план монастыря Круглого Рва, как его тогда называли. Там нет ни входа, ни выхода, только ступеньки. Так как же был убит пес?

Я выколотил свою трубку о каминную решетку.

— Мы опять в самом центре событий, — сказал я.

— Мы всегда в самом центре, — ответил Смит. — Опасность для нас здесь, в Норфолке, не больше, чем в Лондоне. Но что они хотят сделать? Тот человек в поезде с чемоданчиком инструментов — каких инструментов? Затем появление этих зеленых глаз. Не могли они быть глазами Фу Манчи? Не задумали ли они какое-то такое уникальное и неслыханное преступление, что оно непременно требует присутствия самого хозяина?

— Может, ему нужно помешать Элтему уехать из Англии, не убивая его?

— Именно так. Возможно, у него есть приказ быть милосердным. Но не дай Бог быть жертвой китайского милосердия!

Я отправился в свою комнату. Но я даже не разделся. Вместо этого я наполнил табаком трубку и уселся у открытого окна. Воспоминание об ужасном китайском докторе, его лице с подернутыми пленкой глазами никогда не оставляло меня. Мысль, что он может быть где-то рядом, не давала мне спать.

Вой и лай собаки почти не прерывался. Когда все в Редмоуте уже затихло, скорбные завывания поднимались в ночи, и в них было что-то угрожающее. Я сидел, глядя на уходящий вниз склон, где кустарник выглядел, как черный остров на фоне зеленого моря. Луна плыла в безоблачном небе, воздух был теплый, напоенный ароматами сельской местности.

Именно в кустарнике колли мистера Денби встретил свою таинственную смерть, и именно в кустарнике исчезла тварь, которую видела мисс Элтем. Какой же жуткий секрет хранил этот кустарник?

Цезарь перестал лаять.

Как остановившиеся часы иногда будят спящего, так и неожиданно оборвавшийся вой, к которому я уже привык, вызвал меня из мира мрачных фантазий.

При свете луны я взглянул на свои часы. Было двенадцать минут первого.

Когда я убрал часы, пес вдруг залаял опять, теперь уже с неистовой злобой. Он то выл, то рычал, но как-то совсем иначе, чем прежде. Его будка сотрясалась каждый раз, как он дергал свою цепь, пытаясь сорваться, бешеными прыжками кидаясь вперед. И когда я встал и высунулся из окна, откуда был виден угол дома, он все-таки сумел сорваться с цепи.

С хриплым лаем он совершил тот решающий рывок, и я слышал, как его тяжелое тело ударилось о деревянную стену. Потом раздался странный гортанный крик… и собачье рычанье стихло за домом. Он вырвался на волю! Но этот гортанный звук вышел не из собачьей пасти. За кем он гнался?

В какой момент его загадочная добыча залезла в кустарник, я не знаю. Я знаю только, что я абсолютно ничего не видел, пока Цезарь не промчался через лужайку и не полез напролом через кусты.

Затем сверху донесся слабый звук, сказавший мне, что я не был единственным зрителем этой сцены. Я еще дальше высунулся из окна.

— Это вы, мисс Элтем? — спросил я.

— О, доктор Петри! — отозвалась она. — Я так рада, что вы не спите. Мы не можем никак помочь? Цезаря убьют.

— Вы видели, за чем он погнался?

— Нет, — ответила она и вдруг резко вскрикнула.

По траве бежала странная фигура человека в голубом халате, с высоко поднятым фонарем и револьвером в правой руке. Я едва успел узнать мистера Элтема, прыгнувшего в чащу кустарника вслед за псом.

Но оказалось, что есть еще один свидетель происходящего, — мы услышали голос Найланда Смита:

— Назад, Элтем! Назад!

Я выбежал в коридор и помчался вниз по лестнице. Парадная дверь была открыта. В кустах шел страшный бой между псом и кем-то еще. Подбежав к лужайке, я наткнулся на Смита, который был одет и, по-видимому, не ложился спать. Он только что спрыгнул с окна второго этажа.

— Этот человек сошел с ума! — резко сказал он — Бог знает что там спряталось, в этих кустах! Он не должен был идти туда один!

Мы вместе побежали к пляшущему свету лампы Элтема. Звуки борьбы внезапно оборвались. Спотыкаясь о пни и коряги, продираясь вперед через хлещущие нас низкие ветви кустов, мы добрались до того места, где, склонившись, стоял на коленях священник. Он поднял на нас глаза, на которых в тусклом свете фонаря блестели слезы.

— Посмотрите! — воскликнул он.

Тело пса неподвижно лежало у его ног.

Горько было сознавать, что бесстрашное животное так встретило свою смерть, но, когда я наклонился и осмотрел его, я был рад обнаружить признаки жизни.

— Вытащите его, — сказал я, — он не мертв.

— И побыстрее, — гаркнул Смит, всматриваясь в темноту справа и слева.

И мы трое поспешили оставить это адское место, таща с собой пса. Никто нас не побеспокоил.

В наступившей абсолютной тишине не слышалось ни звука.

У края лужайки мы встретили полуодетого Денби; почти одновременно появился садовник, Эдвардс. В одном из окон показались белые как полотно лица слуг, а мисс Элтем крикнула мне из своей комнаты:

— Цезарь мертв?

— Нет, — ответил я, — только оглушен.

Мы отнесли собаку во двор, и я осмотрел голову пса. Удар был нанесен тяжелым тупым инструментом, но череп проломлен не был. Убить собаку такой породы нелегко.

— Вы не займетесь псом, доктор? — спросил Элтем. — Мы не должны позволить этому злодею уйти.

Его лицо было суровым и неподвижным. Этот человек не был похож на робкого пастора, которого мы знали, — это был опять «пастор Дэн».

Я согласился позаботиться о собаке, а Элтем и остальные пошли за фонарями, чтобы обыскать все кусты. Когда я мыл рану между ушами мастиффа, ко мне присоединилась мисс Элтем. Я думаю, что именно звук ее голоса, а не мои профессиональные навыки вернули Цезаря к жизни.

Как только она вошла, он слабо завилял хвостом и в следующее мгновение с усилием поднялся на ноги, одна из которых была ранена.

Оказав псу первую помощь, я оставил его на попечение молодой хозяйки и присоединился к группе поиска. Мы зашли в кустарник с четырех сторон и прочесали его, но ничего не нашли.

— Там абсолютно ничего нет, и в то же время никто не мог отсюда сбежать, — ошеломленно сказал Элтем.

Мы стояли на лужайке и смотрели друг на друга, ничего не понимая. Найланд Смит, раздосадованный, но задумчивый, подергивал мочку левого уха, как он всегда делал, решая в уме трудную задачу.