Злые умыслы

Сильвия Мерседес

Злые умыслы

(Хроники венатрикс — 3)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛОССАРИЙ

Тени: бестелесные духи, которые сбежали из адского измерения — Прибежища — и попали в мир смертных. Они не могут существовать в физической реальности без смертных сосудов, которых захватывают и наделяют неестественной силой. Если оставить без присмотра, они закрепляются в теле-носителе и прогоняют изначальную душу, захватывая сосуд полностью.

Известны следующие виды теней, описанные Орденом святого Эвандера:

АНАФЕМЫ

Способности связаны с кровью и проклятиями.

ПРИЗРАКИ

Способности связаны с контролем разума и манипуляциями.

АРКАНЫ

Таинственные существа, чьи способности до конца не поняты, но, похоже, связаны с энергиями типа жара, движения, света, магнетизма и электричества.

ЭЛЕМЕНТАЛИ

Способности, связанные с природными стихиями ветра, воды, огня и земли.

НЕВИДИМКИ

Способности связаны с исчезновением или мгновенным перемещением.

ДИКАРИ

Способности связаны с обостренными чувствами, силой и ловкостью.

ПРИМАНКИ

Способности связаны с чарующими голосами и зовом сирен.

ПРОРОКИ

Способности, связанные с видениями и предсказаниями. Могут смотреть в прошлое.

ОБОРОТНИ

Способности, связанные с временной трансформацией тел-носителей.

ПЕРЕВЕРТЫШИ

Способности связаны с трансформацией или манипуляцией материальными веществами.

ПРОЛОГ

Храм Сивелин, королевство Перриньон

Серина спешила по клуатру, опустив голову, чтобы не привлекать внимание монашек, шагающих медленным темпом.

Сжимая одной рукой край небесно-голубого капюшона, она прикрывала им лицо. Это не сильно помогало. Даже под большой робой ее хрупкую фигурку было легко узнать. И она шла не как новенькая. Ее шаги были изящными, поза — правильной, и это указывало на ее воспитание в одном из благороднейших домов королевства.

Порой она замирала, чтобы поклониться, когда мимо проходил кто-нибудь из высших в монастыре. Полная сумка прыгала на ее бедре с каждым шагом, и она прижала к ней ладонь, чтобы содержимое не высыпалось.

Только пройдя через дверь в скрипторий, она отпустила край капюшона и подняла голову. Потолок выгибался сверху, ловил и направлял как можно больше света на высокие письменные столы, не меньше двадцати таких стояли через промежутки в длинной комнате. Книги, перья, чернила, пергамент и инструменты для переплетов занимали каждый стол и пол под ними. Только три были заняты.

Два писаря рядом с ней даже не подняли головы, пока она проходила мимо. Она взглянула на их прогресс поверх их плеч. Один писарь добавляла позолоту красиво записанной Г, занимающей много места на странице. Другая рисовала вдоль края старательно скопированной страницы цветы. Мешочек алой краски стоял у ее локтя, и ее пальцы были в алом.

Работа была тяжелой, но сестры Сивелин выполняли ее без устали после Ведьминых войн, чтобы убрать ущерб, нанесенных Жуткой Одиль. За двести лет Ведьма-королева захватила храмы и уничтожила библиотеки, сожгла священные тексты. Теперь, спустя двадцать лет после ее падения, Орден святой Сивеллы посвящал жизни копированию и переводу священных текстов с многих языков, чтобы восстановить библиотеки в королевстве.

Третья женщина сидела у стола в дальнем конце скриптория. Послушница обходила столы, никак не объявляя себя. Но та женщина выпрямила спину и сказала хриплым от возраста голосом:

— Доброе утро, сестра Серина.

— Доброе утро, сестра Ильда, — ответила послушница. Она села, но не за один из столов, а на низкий стул у стола сестры Ильды, среди книг, бумаг и инструментов. Она опустила сумку, вытащила стопку своей работы и разложила ее. — Я читала наши записи последние три дня, — сказала она, — и я верю, что сделала прорыв. Эта фраза на оккидийском, «dalath-mi’talrythe», я нашла ее еще раз в…

— А как ваш благородный отец?

Серина замерла. Она подняла голову, капюшон сполз с ее головы, откуда она недавно сбрила отросшие волосы согласно обычаям ордена. Она смотрела в понимающие глаза, окруженные морщинами от того, что женщина щурилась, читая книги много лет. Лицо Ильды не было красивым даже в юности. Черты были нежными, но лицо было пухлым. А большие глаза очаровывали.

— Я, кхм… — Серина подумала, могла ли соврать сестре Ильде. Но она знала старую монашку слишком долго для этого. — Он в порядке, — ответила она и опустила взгляд на свою работу.

— Сестра Дючетт пришла с булочкой и чаем, — Ильда отклонилась, скрестила пухлые руки на объёмном животе. — Она всегда беспокойная. Она сказала, что еще один курьер прибыл от Дальдреды. Я ошибаюсь, или отец стал вам чаще писать в последнее время?

Серина поймала губы зубами, придавила, чтобы слова не вырвались. Противная Дючетт! Они делили комнату в общежитии послушниц, и Серина давно узнала, что нельзя было раскрывать соседке ничего личного. Но орлиный взор Дючетт выслеживал все, что не слышали ее кошачьи уши.

Серина ощущала пристальный взгляд Ильды на ее голове. Она вздохнула, задела пальцами бумаги перед собой. Но она не сможет продолжить перевод с оккидийского, пока не завершит этот разговор.

— Мой отец… давит.

— Ах. Вопрос брака снова, да?

Серина кивнула.

— Ночь Хэллоу Уэлла близко, — отметила сестра Ильда. — Не эта ночь была предсказана как дата свадьбы Золотого принца?

— Ночь, но не год.

— Но ваш отец хочет, чтобы это было в этом году.

Он хотел в прошлом году. И до этого.

Серина сгорбилась на стуле. Ее ладонь потянула за капюшон, скрывая лицо. Это не помогало. Ильда хорошо ее знала.

Старушка хмыкнула, постучала пальцем по руке. А потом склонилась и взяла перо и нож. Она стала затачивать перо, уверенно двигая ножом.

— Тебе придется это сделать, — сказала она.

Серина вскинула голову.

— Я не могу выйти за принца! — ее голос разнесся эхом под каменными арками. Писари за другими столами оторвали взгляды от работы и зашипели, прижав пальцы к губам. Серина виновато опустила голову, но продолжила, слова были напряженными. — Я не могу. Наша работа… слишком важная. Перевод почти завершен. Открытия за последние месяцы все изменят! Я не могу уйти, мы так близко. Нужно закончить, и…

— И что тогда, девочка? — Ильда отложила перо, но крутила ножик пальцами. — Что толку от перевода, спрятанного тут?

Серина склонила голову. Она не хотела отвечать. Ее ладонь легла на страницу, пальцы напряглись.

— Думала, мы сможем вечно сидеть на наших знаниях? — настаивала Ильда. — Что мы не заберем их в открытый мир?

— Я… — Серина сглотнула. — Я думала, мы отправимся в святой город Лиан и там представим высшей жрице и совету Магали.

— И быть казненными за ересь? — Ильда фыркнула. — У тебя доброе сердце, Серина. Ты не понимаешь опасность святого города. Всю нашу работу сожгут вместе с нашими безголовыми телами.

Было жутко слушать о такой судьбе спокойным голосом. Серина поежилась и обвила руками тело.

Сестра Ильда выдохнула. Она отложила ножик и коснулась ладонью головы Серины.

— Дитя, ты знаешь, как это. Королева может шептать на ухо королю. Королева может говорить в безопасности постели то, что святая сестра не посмела бы произнести в публичных местах.

Румянец пылал на щеках Серины. Она не могла заставить себя поднять голову, глядела на страницы перед собой.

Ильда похлопала Серину по голове, а потом отклонилась на высокую спинку стула.

— Скажи, неужели брак с Золотым принцем — такая плохая идея? Он благородная душа. И на него приятно смотреть, по слухам.

Серина опустила голову сильнее, благодарная защите капюшона.

Но Ильда покачала головой, тихо цокнула.

— Может, я стара и жила почти всю жизнь взаперти в сухих скрипториях, но я не мертва. Я видела твой взгляд, когда пришли письма из Дюнлока. Ты хочешь, чтобы я поверила, что у тебя нет чувств к юному принцу Герарду?

— Его сердце принадлежит Фейлин, — Серина посмотрела в глаза старушки. Она скрыла эмоции, но румянец остался на бледных щеках. — Он любит ее. Всегда любил. И всегда будет.

Ильда кивнула.

— Твоя сестра, — она склонила голову. — Твоя сестра, которую захватила тень.

Горло сжалось, Серина кивнула.

— Скажи, Серина, — сказала Ильда, — что было бы с твоей сестрой, если бы эвандерианцы нашли ее и поймали?

Серине не нужно было отвечать. Они обе знали.

— Они убили бы ее. Чтобы спасти ее душу.

— Именно, — Ильда протянула руку, поймала подбородок Серины. Ее лицо стало строгим. — Потому тебе нужно согласиться на этот брак. Потому нужно поговорить с принцем о наших находках. Чтобы таких, как твоя сестра, больше не убивали во имя Богини.

Ее хватка вызывала боль. А потом она резко отпустила Серину, отклонилась, хрипло дыша. Ее узловатая рука зависла над книгой, которой занималась, каждая буква была аккуратно изображена, без украшений, отвлекающих от смысла. Она смотрела на слова, душа сияла в ее глазах, почти могла сжечь страницы.

— Голии пора узнать правду, — сказала Ильда, — что святой Эвандер из Ройма был безумцем.

ГЛАВА 1

Два месяца спустя

Бам!

Айлет рухнула на пол в соломе и тут же поверила, что ее грудь была раздавлена. Она не могла шевелиться, не могла думать, не могла вдохнуть. Мир кружился бурей света и тьмы без смысла, и все в ней сосредоточилось на отчаянном желании дышать.

Шумный вдох, легкие раскрылись. Все тело содрогнулось от облегчения. Но длилось оно не долго. Она закашлялась, дым попал в горло. Глаза жгло, хотя все вокруг перестало кружиться. Она смотрела в ужасе на огонь над головой, дым собирался в воздухе.

Грохот сотряс строение, и Айлет вскинула руки, закрываясь от горящей соломы и кусочков крыши. В любой миг все строение рухнет.

Она как-то смогла перевернуться, сапоги искали, за что зацепиться, солома загоралась вокруг нее. В дыму было видно дыру от монстра в боку амбара.

И ей нужно было туда.

«Ларанта!» — закричала Айлет в голове.

Из дыма появилась огромная черная волчица. Глаза сияли, она нависла над Айлет, скаля большие клыки. Рычание зазвучало в ее разуме:

«Вверх, госпожа! Вставай!».

«Дай мне силы!» — закричала мысленно Айлет, задыхаясь.

Темное существо рассеялось перед ней, став пятном, что было чернее дыма в воздухе. Эта тьма влетела маленьким торнадо силы и магии в рот и ноздри Айлет, пробежало по ней, заполняя конечности. Она ощутила прилив сил, вскочила и побежала.

Ужасный визг, балки ломались и падали с грохотом. Рев огня. Она вырвалась в дыру в стене на открытый воздух, где красный свет огня озарял ночь. Ее тень плясала призраком перед ней, пока Айлет убегала от пылающих руин. Она сделала двадцать шагов и рухнула на колени в высокой траве.

Ее тело дрожало от желания вдохнуть. Пару мгновений она могла лишь дышать. Ничто в этом мире не было важнее этого. Ее ладони ощупали ее грудь, не верилось, что ребра не были раздавлены.

А потом она услышала крики.

Айлет стиснула зубы, зарычав. Она вскинула голову, длинная темная коса отлетела назад. Айлет вглядывалась в ночь. Огонь озарял деревушку Кабралет. Два, нет, три… уже четыре строения горели, их соломенные крыши быстро охватывал огонь.

Среди разрушений жуткая фигура вскинула голову и выпустила заряд огня в воздух. Из его горла торчал дротик с перьями.

Не тот дротик. Не с тем ядом.

«Тень! Тень! — рычал голос в голове Айлет, гнал ее вперед с кровожадным рвением. — Охота! Охота!».

Айлет вскочила на ноги, сжала пальцы правой руки, большой палец лег на спусковой крючок арбалета на ее щитке. Она была уверена, что ощутила Анафему в теле старого вонючего козла. Вонь магии проклятия окутывал его. Она незаметно прошла в амбар, заметила козла и выстрелила.

Стоило попасть дротиком, и злые желтые глаза широко открылись… козел взорвался магией. Его тело исказилось на ее глазах, ломая и соединяя кости с ужасной магией. Он был как из кошмара — кости выпирали из спины, с них капала кровь, огромные желтые зубы торчали, мешая закрыться пасти. Он встал на задние ноги, а передние копыта разбились на зловещее подобие ладоней с большими когтями.

А потом он стал выдыхать огонь.

— Элементаль, дура! — выругалась Айлет. Ее ладонь потянулась к колчанам на груди. К ее недовольству, все были раздавлены, когда козел боднул ее в грудь и сбил с ног. Ее ядовитые дротики остались под развалинами амбара, из которого она только что сбежала.

Ей придется найти другой способ одолеть этого монстра. Она потянулась к ножу на поясе. Оставалась только жестокая смерть.

С силой тени в венах Айлет бросилась в пылающую деревню. Вокруг нее убегали мужчины, женщины и дети, их крики звенели в воздухе. Айлет закрылась от звуков и вида, сосредоточилась на существе. Его рот раскрылся, огонь вырвался между зубов, поджигая сарай. Он не видел в хаосе гнева, что она приближалась.

Айлет прыгнула на спину монстра, направляя нож под череп козла.

В последний миг монстр повернул голову и отбил ее рогом в сторону. Ее нож вылетел из руки.

Земля дрожала от топота копыт, монстр повернулся к ней. Его желтые глаза сияли разумом, пробужденная тень смотрела на нее. Он открыл пасть, и Айлет откатилась, огонь чуть не задел ее.

Она поднялась на колени, без оружия, но не сломленная. Сила Ларанты была в ней. Она вскочила и обнаружила, что монстр снова бросился на нее, опустив голову. В этот раз она была готова и легко отскочила и развернулась, коса ударила по воздуху. Она ощутила, как мимо пронесся захваченный тенью, опустилась на корточки, готовая прыгнуть, как только он повернется к ней.

Но он не остановился. Глаза Айлет расширились от ужаса. Существо выбежало на горящую улицу, когтистые лапы схватили воющего ребенка. Айлет не успела даже вдохнуть, а он уже прыгнул с ребенком в один из горящих домов.

— Нет! — завизжала Айлет, бросилась вдогонку. Ее сапоги стучали по твердой земле улицы, она смотрела на ту пылающую дверь. В тот миг ее человеческая душа боялась тех огней.

А потом она прыгнула в пламя, закрывая руками лицо. Дым жалил глаза и легкие, огонь опалял кожу.

«Ларанта, найди захваченного!» — закричала она в голове.

Глаза пылали светом тени, она вглядывалась в огонь. Монстра видно не было. Но там! Ребенок лежал на полу, его тонкая одежда уже начала чернеть, гореть. Идеальное отвлечение от охоты.

Айлет бросилась к ребенку, обвила тельце руками, закрывая от огня. К ее радости, она слышала рыдания и кашель. Малыш был еще жив. Укутав его плащом, она приподнялась над полом.

Все перед ней горело.

«Ларанта!» — закричала она.

Ее волчица рычала в голове, но не от пыла охоты. Это был звук чистого ужаса. Ларанта никогда не боялась, какой бы ни была опасность. Но огонь был со всех сторон, жар опалял, и тень извивалась в голове Айлет.

«Ларанта! Нам нужно выбраться отсюда!» — Айлет закашлялась и пошатнулась. Ее тело слабело, сила от тени угасала. Огонь сдвигался, и…

Тьма.

Айлет рухнула на колени. Она умерла? Наверное. Жар и огонь убили ее. И эта тьма точно была смертью. Пустота Прибежища была готова забрать ее и ее тень. Она могла лишь надеяться, что душа ребенка в ее руках сбежит к Богине. Она могла лишь…

Она моргнула. И поняла, что не могла быть мертва. Если она была мертва, она не моргала бы, верно? Ее глаза жгло от дыма, но огня и жара больше не было.

«Ларанта?» — сказала она, ее паникующая тень пошевелилась. Все еще сжимая ребенка, Айлет вышла на улицу, кашляя от дыма в легких.

Мир был хаосом криков и ужаса. Но в конце улицы стояла высокая фигура в длинном плаще, голова была прикрыта красным капюшоном. Его руки были вытянуты к одному из пылающих домой, и он, казалось, забирал пламя из соломы потоком прямо в ладони. Его пальцы сжимались, он словно давил жизнь ладонями.

Глядя на него глазами, полными света тени, Айлет видела яркий пульс магии в его душе.

Она поймала жителя деревни, бегущего мимо, и передала испуганного ребенка в руки мужчины.

— Забери его, — прорычала она, и ошеломленный мужчина послушался без вопросов, понес малыша подальше. Айлет тут же повернулась к высокой фигуре со странной магией и заметила монстра-козла, несущегося к нему из другого конца деревни. Тень в козле ощутила присутствие другой тени, еще одну угрозу его существованию в этом мире.

Монстр занял широкую стойку в десяти ярдах от места, где стоял высокий мужчина, открыл пасть и выпустил поток огня. Мужчина подвинул руку с раскрытой ладонью. Огонь ударил будто по невидимому барьеру и потух.

Козел, захваченный тенью, взревел, послал еще поток огня, этот был долгим и таким жарким, что должен был подавить мужчину. Но тот защитился обеими руками, поймал огонь и потушил его.

Айлет видела, как магия в мужчине трепетала. Его тень, хоть и сильная, не была полностью свободна, как Элементаль в козле. Он не мог терпеть такую атаку дольше.

Айлет прикрылась атакой козла, подбежала к мужчине сзади. Пот лился по его лицу, он бросил на нее взгляд без эмоций.

— Здравствуй, венатор ду Балафр, — сказала Айлет, ее голос был хриплым от дыма. — Рада, что ты смог присоединиться, — она потянулась над его плечом, избегая огня, который он сдерживал ладонями, и забрала дротик из одного из колчанов на его груди. Дротик с ядом для Элементаля.

Козел, захваченный тенью, заметил Айлет, попытался направить огонь на нее. Но Террин ду Балафр протянул длинную руку и поймал залп, давая ей шанс отскочить. Она заняла стойку для выстрела, стала заряжать скорпиону дротиком, но обнаружила, что тетива ее арбалета сгорела.

Не важно. Она еще как-то введет ему яд.

«Ларанта, ко мне!» — взревела она. Она опустила подбородок к груди, заметила козла и побежала. Прямо к захваченному тенью, к его опасным рогам и раскрытой пасти, которая уже наполнялась жаром, готовая выстрелить им в ее лицо. Сила ее тени гнала ее на огромной скорости, и она миновала это расстояние за три удара сердцем. В последний миг она уклонилась в сторону от огня, а потом бросилась и вонзила дротик в сердце искаженного козла.

Монстр поймал Айлет ладонями за горло, не дав ей даже отступить на шаг. Она давилась, но сжала его запястья, напряглась, не давая поднять ее над землей. Козел был силен телом, но не мог сравниться с силой Ларанты в Айлет. Она рывком убрала ладони с когтями с горла. Ее колено взлетело, ударило козла между ног.

— Прости! — выдохнула она, козел согнулся, опустился на землю, блея.

Яд подействовал, парализовал его конечности, замедлил сердце. И, что важнее, напал на тень. Элементаль пылал ярко мгновения назад, но затрепетал, угасая, и погрузился в сон.

— Вот так, — Айлет потирала горло. Она ощущала смутно ожоги, боль в груди от трещин в ребрах, синяки на шее. Но пока что игнорировала их. Ее триумф все затмил. — Он готов для Нежной смерти, — сказала она и повернулась к Террину.

Ее голос оборвался, кровь отлила от лица.

Венатор Террин стоял боком к ней. В деревне уже не горели строения, но теперь вены сияли под его кожей красным светом, озаряя боль на его лице. Она видела, как росла сила его тени, напоминая вулкан, готовый к извержению. Он должен был подавить это. Сейчас. И не было времени плести чаропесни.

Айлет смотрела, Террин схватился за железный шип на щитке на левом предплечье. Он отцепил крючок, шип выдвинулся и вонзился в его руку. Крик боли сорвался с его губ, но он подавил звук, скрипнул зубами от боли, от яда железа в его теле.

Боль от него была жуткой, но для духа в нем было в тысячу раз хуже.

Айлет отодвинулась на шаг, но не могла оторвать взгляда. Ее теневое зрение видело, как тень, которую он вызвал из-под подавлений для доступа к силе, извивалась. Теперь яд от шипа загнал тень глубоко в него, где он мог сковать ее и управлять ею.

Террин вытащил шип, кровь потекла по его руке к ладони. Он игнорировал это. Его ладони дрожали, он вытащил вокос из чехла на поясе, флейту, вырезанную из кости. Он поднес инструмент к губам и заиграл Песню подавления. С навыком истинного музыканта он наложил слои чар на его тень.

Айлет слушала песню, смотрела на кровь, еще текущую по руке товарища-венатора, понимая, что опасная тень, с которой она столкнулась этой ночью, могла оказаться не в козле.

ГЛАВА 2

Она ждала, пока Террин не закончил играть Подавление, последний гул утих. А потом Айлет тихо сказала:

— Нежная смерть. Пожалуйста.

Венатор посмотрел на нее, опуская вокос. Его лицо было напряженным. Круглый шрам на правой щеке выделялся на темной коже. Сначала он просто смотрел на нее, еще не опомнившись от подавления тени и боли в руке. Айлет ждала, протянув руку.

Террин тряхнул головой и вытащил дротик с черными перьями из колчана на груди. Он протянул его ей, ладонь в крови дрожала. Айлет шагнула вперед, забрала дротик из его пальцев, стараясь не вглядываться в него… и он это точно ощутил, и это все ухудшило.

Она вернулась к козлу — спиной к венатору — и осмотрела монстра, скованного параличом. Он был еще страшнее во сне, чем когда бушевал. Тело было сильно искажено. Гребни торчали из спины, испачканные его кровью, прорвавшие плоть. Ладони не принадлежали козлу.

Она видела схожее искажение раньше. Тень внутри козла была Элементалем, но тень, которая работала с такой изменяющей магией, была намного сильнее. Козел не мог ничего поделать, поддавшись проклятию, и Айлет на миг пожалела его. А потом ее ноздри раздулись, вдыхая запах жженой соломы. Она быстро окинула взглядом испорченные дома, уже не горящие, но и не подлежащие восстановлению, и монстр перестал казаться жалким.

Она опустилась на колени и вонзила дротик в вену.

Нежная смерть подействовала почти сразу. Айлет смотрела теневым зрением, как тело носителя умерло, и дух в нем освободился. Один дух: опасная дымящаяся тень.

Айлет вытащила из чехла детрудос и заиграла Песнь изгнания. Гул звучал ровным пульсом, а мелодия обвила тень, пока та вылезала и смертного носителя. Если бы она убила тело жестоко, сбегающий дух получил бы от этого силу и легко вырвался из чаропесни. Но яд и Нежная смерть сковали его онемением, и тень не сопротивлялась.

Волоски на шее встали дыбом, Айлет приготовилась удерживать течение музыки. За ней в реальности открылась брешь. Врата в Прибежище были готовы забрать потерянного духа. Она закрыла смертные глаза и сосредоточилась на мелодии, крепко связывая тень. Внутри нее трепетало желание посмотреть во врата, увидеть хаотическое царство, откуда тени сбегали в ее мир.

Но Холлис запрещала ей так делать, когда она была младше, говорила, что так она увидит чистое безумие. Она не осмелилась обернуться.

Вместо этого она ударила чаропесней и отправила скованную тень в ее царство. Врата Прибежища закрылись, и Айлет пошатнулась от шока. Но она закончила мелодию, а потом гул утих.

И только после этого она открыла глаза и повернулась к Террину.

Другой венатор уже снял щиток с левой руки и пытался одной рукой перевязать рану. Словно ощутив на себе взгляд, он стал сильнее тянуть за бинт, и он упал и развернулся на земле. Террин склонился за бинтом.

Айлет подошла к нему и забрала бинты из его ладони.

— Давай я это сделаю, — сказала она.

— Мне не нужна помощь.

— Я и не говорила так.

Презрение мерцало в его духе, и она это ощущала с помощью тени. Айлет игнорировала это. Она свернула бинт и сунула себе за пояс, а потом потянулась к его руке. Он на миг отпрянул, словно боялся позволять ей касаться его. А потом с неохотой позволил ей взять его за руку, отодвинуть рукав и осмотреть прокол от шипа.

Айлет скрыла дрожь, сотрясшую ее внутри. Она привыкла к крови, но это… было гадко. Запах яда железа попал ей в нос, голова кружилась, Ларанта рычала и пятилась в ее разуме. Айлет взяла себя в руки.

— У тебя есть с собой мазь из туафлора?

Террин кивнул.

— В седельной сумке.

— Где твоя лошадь?

Они оставили мертвого козла и прошли по деревушке туда, где терпеливо ждала лошадь Террина. Айлет взяла баночку мази из припасов Террина и стала обрабатывать его рану. От ее прикосновения он резко вдохнул, его рука дрожала в ее хватке, и она старалась быть как можно нежнее. Его ледяные глаза прожигали ее, пока она работала. Он точно выслеживал ошибки, чтобы потом критиковать.

Айлет стиснула зубы. У нее был опыт обработки ран, и она знала, что делала. Железный шип на щитке венатора служил для нескольких целей, но обычно им подавляли свою тень, если она начинала набираться сил. За годы службы у Холлис, венатрикс ди Тельдри, Айлет видела, как наставница пользовалась шипом, три раза. Айлет ни разу его не использовала, у нее не было проблем с Ларантой.

Но в душе Террина был не такой дух, как ее Ларанта.

— Как ты делаешь это с огнем? — резко спросила она, отведя взгляд от его руки.

Террин взглянул на нее, быстро отвел взгляд, смотрел на ночь.

— Я знаю, что у тебя не Элементаль, — сказала она, — так что ты не повелеваешь огнем. Если не ошибаюсь, у тебя Аркана, но… я не понимаю Аркан.

Тишина. Недовольное молчание. Айлет закатила глаза. Она не должна была признаваться в том, что чего-то не знала, этому мужчине.

— Судя по тому, что я видела, магия твоей тени связана со светом или управлением им. Так что ты… что? Забрал из огня свет?

Его профиль был нечитаемым от гладкого лба до челюсти со щетиной. Айлет показалось, что мышца под его челюстью дергалась, но это могло быть не связанным с ней.

Она завязала бинт, отошла и скрестила руки.

— Если лишить огонь света, это уже не огонь. Без света нет жара, а без жара нет и огня. Я права?

— Близко, ди Фероса.

Порой Айлет приходилось подавлять желание уколоть его парализующим дротиком и бросить на земле. Его и его надменность в безупречной форме.

— Знаешь, — едко сказала она, — если бы ты не подавлял свою тень так сильно все время, она бы не бушевала, когда ты берешь у нее силы. Если дать больше свободы, она…

Взгляд Террина оборвал ее слова как нож. Он мгновение выдерживал ее взгляд, и ее слова висели в воздухе между ними.

— Осторожно, венатрикс, — сказал он. — Это последний раз, когда ты при мне говоришь о ереси.

Лицо Айлет вспыхнуло. Она резко развернулась, оставила венатора позади и вернулась на пустую улицу. Буря возражений, даже обвинений поднималась в ней, но она знала, что это не стоило озвучивать. Она не могла тут победить. Он был прав. В писаниях святого Эвандера все тени были как демоны. И позволить свободу тени было как танцевать со злом. Даже она танцевала с Ларантой каждый день.

Она закрыла глаза. Идея сковать Ларанту так плотно, как Террин подавлял свою тень, была неприятной. Айлет доверяла Ларанте больше, чем другим духам в этом мире. Это делало ее еретиком? Это делало ее недостойной службы Богине?

Она не осмелилась сейчас думать об этом. У нее еще оставалась работа.

Она вздохнула, вдруг устав, и ощупала робко затылок. Она ударилась об пол амбара, когда монстр боднул ее в грудь, и появилась шишка. Ее конечности дрожали, запал боя пропал, и ее кожа болела там, где ее успел задеть огонь.

Жители убежали в поля, вряд ли вернутся до утра. Айлет просто была рада, что никого не было рядом, пока она подходила к мертвому козлу. Ей не нужны были их обвиняющие взгляды. Всю последнюю неделю охоты она была уверена, что шла по следу Анафемы. И когда она поймала это существо, Ларанта учуяла на нем магию крови.

Как глупо было использовать не тот дротик! Она была наглой и… поспешила. Она не стала искать следы другой тени. И от этого чуть не сгорела вся деревня. Если бы Террин не прибыл вовремя…

Словно в ответ на ее мысли, Террин подошел сзади. Она игнорировала его, опустилась осмотреть труп. Но Террин продолжил нависать. Ей не нужно было видеть, чтобы ощущать, как он возвышался за ней со своим ростом, скрестив руки, глядя на каждое ее движение.

— Уверен, тут есть история, — сказал он.

Айлет хмуро оглянулась. Она не ответила ему, а рявкнула:

— Что ты тут делаешь посреди ночи, ду Балафр? Преследовал меня?

Он презрительно фыркнул.

— Я следовал за зацепкой.

— Какой? О той рыжеволосой ведьме, которую ты ищешь для принца?

— Возможно, — Террин шагнул и склонился за ней, пока она была на корточках. Она ощущала его дыхание ухом, его грудь была возле ее спины. Он протянул руку над ней и длинными пальцами вытащил дротик Анафемы из горла козла.

Он молчал, выпрямился и отошел. Айлет кашлянула, чтобы было проще дышать, хмуро смотрела на него, а он крутил пальцами дротик перед собой. Он посмотрел на нее с многозначительным взглядом. Он видел, что яд был не тем.

Айлет опустила плечи.

— Он… пах магией крови, — ее голос звучал возмущенно, и это ей не нравилось.

— Может, не стоит так сильно доверять носу.

Айлет фыркнула сквозь зубы, отвернулась от венатора к трупу. Она, щурясь, смотрела на него теневым зрением.

— Ты же тоже это видишь? На нем следы Искажающей ведьмы. Посмотри на эти шипы. Элементаль так не мутирует.

Террин покачал головой и убрал дротик в один из своих колчанов.

— Искажающая ведьма ушла, ди Фероса. Я сам это видел. Она ушла в Ведьмин лес. Она не может вернуться.

— Но ты уверен? — Айлет махнула на монстра. — Скажи, что это не ее проклятие.

Молчание было неприятным. Айлет смотрела на Террина, его глаза мерцали светом тени, разглядывая монстра. Террин должен был узнать проклятие Илейр ди Йокосы. Его в детстве самого прокляли. И он точно видел много тел, изломанных ее магией, ставших монстрами. Разве он мог не уловить сходство между искажением этого козла и мутацией тела Кефана, произошедшей месяц назад?

— И… что? — сказал Террин. — Над этим ты работала неделями? Я думал, что ты патрулировала округу, а ты искала доказательства, что Искажающая ведьма еще в Водехране? Пыталась выставить меня лжецом?

— Нет! — холод его голоса возмутил Айлет. Мотая головой, она встала и скрестила руки. — Я не пытаюсь ничего доказать или опровергнуть, венатор ду Балафр. Я просто следую зацепкам, которые нахожу. Это… ощущалось как Искажающая ведьма. И смотри! — она присела на корточки, склонилась над козлом и провела по шерсти на его щеке. Там, заметная только теневому зрению, была тусклая метка. Метка Илейр, след кровавой магии.

Такой же, как на щеке Террина.

— Видишь? — сказала Айлет, голос был напряженным. — Это доказательство.

Террин вдруг побледнел, опустился рядом с ней и коснулся щеки монстра. Его рука задрожала, казалось, его вот-вот стошнит. А потом он резко вдохнул носом и сел на пятки.

— Согласен. Это проклятие Илейр. Но она шесть недель была в этом районе на свободе, пока мы не поняли, что она сбежала из Ведьминого леса. Она могла оставить много проклятий за это время. Это не отменяет факта, что она за Барьером.

— И она смогла бы так оживить проклятие из Ведьминого леса?

Венатор покачал головой.

— Введение не того яда могло оживить проклятие, — он встал, вытирая руку об жилет, поджав губы. — Я знаю, что видел. Илейр ушла.

Айлет встала и отошла от тела. Она стиснула зубы, сжала медленно кулаки. Она отвернулась от Террина и резко сказала в голове:

«Ларанта, иди ко мне».

Ее тень поднялась в голове, подступила ближе. Айлет ощущала, как Террин смотрел ей на затылок, она командовала тенью без вокоса. Но у нее не было времени на протокол.

«Тень ушла», — сказала Ларанта, глядя глазами Айлет на труп.

«Знаю, — ответила Айлет. — Но мне нужно, чтобы ты поискала проклятие. Оно только разорвано, раз тело носителя умерло, но мне нужно, чтобы ты попыталась его найти».

Айлет вытолкнула тень из разума, и она стала черной волчицей. Это был не физический облик — ни одна тень не могла его принять. Но, привязанная духом к телу Айлет, Ларанта могла двигаться как призрак во внешнем мире, невидимая для всех смертных глаз, кроме Айлет.

Террин, хоть и не видел волчицу, ощутил ее присутствие. Он посмотрел теневым зрением на пустое пространство рядом с Айлет, поджал недовольно губы. Айлет игнорировала его.

«Найди проклятие, Ларанта, — сказала она, глядя в хищные глаза, сияющие магией. — Найди, пока оно не исчезло».

Ларанта прыгнула вперед, обыскала тело, а потом стала двигаться от него по расширяющемуся кругу. Если след был, Ларанта его найдет. Айлет коснулась мерцающей нити, соединяющей ее с волчицей, ощущая пыл своей тени.

«Проклятие!» — рявкнула Ларанта.

— Я это знала, — выдохнула Айлет, устремилась вперед.

— Что знала? Что ты делаешь? — Террин поравнялся с ней.

Айлет не ответила, поспешила к своей волчице. Ларанта стояла, сжимая зубами нечто невидимое. Айлет посмотрела теневым зрением, видела обрывок нити проклятия, гудящий кровавой магией, почти как песня, но больше похожее на нить, которая переливалась уродливым оттенком Анафемы.

— Вот, — дыхание Айлет участилось. Она стукнула кулаком по ладони и повернулась к Террину, ее глаза расширились, тревога бежала по венам. — Мы последуем за этой нитью, венатор ду Балафр. Она приведет нас к источнику, я уверена. А потом узнаем…

«Госпожа».

Айлет резко вдохнула от голоса Ларанты. Она повернулась, проклятие в зубах Ларанты рассеялось гулом кислой магии. Проклятие растаяло. Следа не осталось.

Ларанта покрутила головой, облизнулась, словно проклятие оставило странный привкус. Она встала, склонила большую голову.

«Мы охотимся?» — спросила она, но не оптимистично.

«Нет, Ларанта», — Айлет вздохнула и поманила тень к себе. Ларанта послушалась, потеряла четкую форму и стала темным дымом, улетела в голову Айлет. Она устроилась внутри госпожи, все еще полная сил, но ее магия уже не была активна.

Айлет посмотрела теневым зрением на мертвого козла, искала другой след. Что-то казалось… не так. Во время правления Жуткой Одиль в Перриньоне Илейр ди Йокоса была одной из самых страшных лейтенантов Ведьмы-королевы, легендарная фигура. Да, время в плену Ведьминого леса уменьшило ее силы, но она все еще была опасной, обладала сильной тенью. Мысль, что она сбежала из плена, чтобы вернуться…

Айлет поежилась. Она побывала сама недавно в Ведьмином лесу. Недолго, но она не могла это забыть. Она не могла представить, как вернется туда. Она предпочла бы умереть.

Она взглянула на Террина, он пристально смотрел на нее. Он точно видел, как нить проклятия растаяла. Он знал, что у нее уже не было следа.

Он приподнял темную бровь.

— Уже поздно, ди Фероса, — сказал он, голос низко гудел во тьме. — Ты сражалась этой ночью. Найдем укрытие и отдохнем. Мы сможем оттащить труп в Милисендис утром.

Айлет провела ладонью по лицу, выругалась сквозь пальцы. А потом кивнула и прорычала:

— Ладно, ду Балафр. Будь по-твоему.

ГЛАВА 3

— Это было близко.

Глаза Илейр были широко открыты, глядели во тьму. Она подняла руку перед лицом, медленно крутила запястье. Кровь текла из кончиков пальцев, но ей было все равно. Она теневым зрением разглядывала сияющие нити проклятия, которые тянулись из ее пальцев на мили в пять сторон.

Нет, теперь только четыре. Нить проклятия из ее указательного пальца была разорвана. Рассеялась.

Илейр медленно выдохнула и выругалась. Сжав кулак, она обмякла и потерла лицо, оставляя следы крови. Гадкая венатрикс! Ее было все сложнее сбросить со следа. Уже три раза девчонка была близко, и три раза Илейр едва избежала раскрытия. Этот раз был ближе всего. Деревня Кабралет была в пяти милях отсюда. Если бы она не оставила проклятие на том козле, если бы Дикарку девочки не отвлекли…

Она выругалась, скаля зубы, ощутила кровь на языке. Будь это другая венатрикс, она бы знала, что делать. Послала бы проклятие в сердце девочки, прибила бы ее тело к земле, а ее душа вырвалась бы из сломанного тела, кровь пропитала бы землю под ней. Желание выполнить это было почти невыносимым!

Но эта венатрикс… с пугающим знакомым лицом…

Илейр покачала головой. Она не могла пока что убить эту.

Она утомленно потерла лицо, скривилась, ощутив тяжелые некрасивые черты. Было время, когда Илейр ди Йокоса, Алый дьявол и лейтенант Жуткой Одиль, не стала бы брать тело фермерши. Она всегда выбирала красивых носителей, сильных и юных. Но нынче везло, если у нее было человеческое тело. И она не осмеливалась рисковать другим захватом. Это могла услышать юная венатрикс.

— Снова придется уйти, — буркнула Илейр, качая головой. — Скоро. Козел сбросил ее пока со следа, но она вернется, — она подняла голову и осмотрела комнатку. Она даже не разводила огонь в камине. Эта лачуга считалась заброшенной, и дым из трубы привлечет внимание местных. Комнатка была маленькой, одна стена обвалилась, дымоход почти рухнул. Тут было ужасно холодно, светила только луна в трещины в стенах и двери.

Луч луны падал на лицо ребенка, спящего на груде шерстяных одеял. Ее круглое лицо лежало на худой руке, ее длинные волосы спутались. Сердце Илейр сжалось от такого вида. Бедняжка! Было нечестно, что она так жила. На нее охотились, как на зверя. Она должна была жить в безопасности в доме, быть в теплых объятиях матери.

Но ее мать была мертва. Ее убили эвандерианцы. Если ребенка найдут, его тоже убьют. Они построят костер и сожгут ее заживо. И они назовут это милосердием.

Илейр беззвучно оскалилась. Каким стал мир с падения Одиль! Но так не будет долго. Такое зло не продолжится. Она найдет способ все исправить. Должна.

Илейр подобралась ближе к ребенку, сжала маленькое плечо и потрясла его.

— Вставай, кроха, — она старалась звучать нежно, но это было сложно с грубым горлом. — Вставай.

Длинные ресницы приподнялись, и нефритовые глаза посмотрели на нее.

— Тетя? — сказала девочка, голос был тонким и дрожал. Она села, потерла глаза ладонью. — Тетя, я голодна.

— Я знаю, милая, — сказала Илейр. Она поискала в темноте и нашла мешок старого овсяного печенья, которое она украла из деревни в паре миль отсюда. В той же деревне она оставила отвлекающее проклятие в козле, захваченном тенью. Она разломала печенье пополам, отдала ребенку, и девочка голодно впилась в печенье как мышонок.

Желудок Илейр заурчал от этого вида. Она прижала ладонь к пустому животу, хотела съесть вторую половину печенья. Но не позволила себе. Она могла продержаться в этом теле несколько дней без питания. Ей нужно было приберечь их жалкие припасы для ребенка.

Нилли должна была оставаться сильной. Ее ждала работа.

— Мне нужно поговорить с Расаналой, — сказала Илейр голодному ребенку, собирающему крошки с юбки и опускающему их на язык.

Нилли замерла с пальцами по рту, посмотрела в глаза Илейр. Она нахмурилась.

— Расанала сонная, — сказала она. — Хочет спать.

— Знаю, — Илейр ободряюще сжала руку Нилли. — Но времени мало. Ты позовешь Расаналу для меня? Прошу?

Девочка покачала головой, и Илейр гадала, потребуются ли строгие методы. Но потом Нилли опустила голову, рябь пробежала по ее душе в этер. Илейр смотрела теневым зрением, смертная душа девочки уступила духу тени в ней.

Девочка подняла голову, открыла глаза. Только из-под светлых ресниц смотрела не Нилли. Рот ребенка двигался, заговорил странный голос, в котором будто смешалось множество голосов. Голос тени.

— Моя Нилли боится, — сказала тень.

— Знаю, — ответила Илейр. — Она слишком юна для того, что я прошу от нее. Она не понимает, в какой она опасности. Но ты же понимаешь, Расанала?

Голова ребенка склонилась на бок. Она медленно кивнула.

— Понимаю. Моя Нилли нуждается в моей помощи. Охотники убьют ее, если найдут.

— Да. И нам нужно остановить охотников, пока они не поймали Нилли, — Илейр склонилась, сжала ладошки девочки длинными окровавленными пальцами. Она глядела в сияющие глаза, и тень смотрела из ребенка. — Мне нужна твоя помощь, Расанала. Попробуй еще. Поищи видение.

— Я попытаюсь, — тень замешкалась и добавила. — Но мне нужно то, что поможет. Мне нужен проводник.

Илейр кивнула. Она отпустила руки девочки, вытащила из тонкого платья черный сосуд. Она тряхнула им в свете луны, смотрела, как внутри плещется жидкость. Всего немного… и каждая капля стоила как королевство!

— Протяни руку, — сказала она.

Дитя послушалось. Илейр вытащила пробку, затаила дыхание, накренила флакон, капля замерла на краю. Она упала красной жемчужиной в центр ладошки, яркая на фоне бледной кожи.

Пальцы Нилли сжались. Она без слов закрыла глаза и опустила голову, прижав ладонь к груди. Мерцание нефритового сияния ее тени пульсировало от нее волнами, и это можно было увидеть только теневым зрением, но было так ярко, что Илейр прикрыла лицо рукой, вернула смертное зрение, чтобы не ослепнуть. Она ощущала силу тени, направленную через ту ценную каплю крови.

Маленькое тело могла переполнить магия в нем. Илейр сжимала сосуд, костяшки побелели, она пристально смотрела на ребенка. Может, она попросила слишком много. Силы Пророка были непредсказуемыми, редкими, и их почти не понимали. За последний месяц Илейр оттачивала способности Нилли, но та была маленькой, смертной.

Губы Илейр двигались, шепча, словно молитву:

— Королева. Королева. Ищи королеву…

Голова Нилли вдруг откинулась, ее глаза открылись. Они пылали нефритовым светом, радужку и зрачки скрыло сияние. Она открыла рот, свет полился из горла. Музыкальный голос Расаналы пропел:

— Я вижу ее! Вижу ее! Королеву! Королеву!

— Где? — Илейр не сдержалась, сжала Нилли за платье, чуть не стянув девочку с соломенного матраца на пол. — Где она? Говори!

Голова Нилли опустилась на грудь. Магия погасла, будто задули свечу. Девочка застонала и закрыла лицо руками.

— Расанала! — закричала Илейр. Она хотела трясти девочку в отчаянии. Ее ладони дрожали от желания, страха и надежды. — Расанала, ответь! Где королева? Где она?

Маленький рот двигался несколько раз, а потом голос тени смог прошептать:

— Я видела ее… на коленях у черного камня. Я видела мужчину, одетого в золото. Он поднял меч, и он… он…

Илейр не могла дышать.

— Что ты видела? — взмолилась она. — Скажи.

— Он отрубил ей голову.

Илейр отпустила ребенка, девочка отлетела на матрац. Илейр отвернулась и прошла по комнате. Ее ладони рвали волосы, и кровь потекла по лицу и шее. Это была правда! Другие говорили о произошедшем, но она не верила.

Одиль. Ее королева, ее богиня. Одиль была мертва.

Обезглавлена.

Но это не мог быть конец. Нет. Не для Одиль. Она была осторожна. Оставила защиту… Илейр сжала сосуд крови у груди. Ее сердце колотилось так сильно, что она отчасти боялась, что это разобьет флакон. Она медленно дышала, успокаиваясь. История Одиль не кончилась. Еще нет.

Она оглянулась на девочку, сжавшуюся на матраце. Свет тени еще сиял в ней.

— Расанала, — Илейр повернулась к ребенку, ее голос был грубым и хриплым, — ты видела, куда они забрали ее тело?

Глаза, полные магии, посмотрели на нее.

— Нет. Но… я попробую выяснить.

Улыбка мелькнула на лице Илейр. Она подхватила девочку и усадила себе на колени. Нилли пискнула и попыталась вырваться, но Илейр крепко ее сжала.

— Тише, тише! — ворковала она. — Мы не можем тут оставаться, милая девочка. Венатрикс подобралась слишком близко. Нужно найти безопасное укрытие. Но потом… мое маленькое чудо, потом мы выясним, где спит моя королева.

ГЛАВА 4

Айлет не любила ночь после охоты. Всегда было сложно вернуть дух с волнительных высот преследования и сражения к земным делам. Подготовить и осмотреть труп захваченного тенью, описать необходимые детали в дневнике.

И подавить тень.

«Нет, госпожа. Нет», — жалобно скулила Ларанта, ощутив первые ноты чаропесни рядом с собой.

Айлет не отвлекалась, играла, пальцы умело бегали по двойной головке вокоса, извлекая гул и мелодию. Требовались все силы воли, чтобы не извиниться, не смягчить чары вокруг тени. Но она не осмелилась, Террин следил за ней холодным взглядом. Все нужно было сделать согласно закону.

Когда песнь была завершена, и вокос вернулся в чехол, она ощущала себя странно пустой. Странно одинокой.

Террин сидел в паре ярдов от нее, подбрасывал ветки в костер, чтобы согреть их в ночи. Амбар с обвалившейся стеной служил укрытием для их лошадей, радостно поедающих овес из мешков. Труп козла забрали с улицы, и он был замотан в холщовую ткань, лежал справа от Айлет, довершая почти идеальную сцену.

Айлет поежилась. Боль, которую она игнорировала, пока Ларанта была активна в ней, теперь выступила на первый план. Особенно жжение от шеи до плеча и на правой руке. Не плохой ожог, она могла жить с этим. Через пару дней заживет, но… она скривилась, глядя на опаленный рукав формы. Части сгорели полностью, открыв покрасневшую кожу. Цена за ошибку с Элементалем.

— Выглядит неприятно.

Голос Террина, нарушившего молчание, заставил ее вздрогнуть. Айлет посмотрела через костер, он пристально смотрел на нее. Он сидел, скрестив ноги, правый локоть упирался в колено. Его левая рука в бинтах была прижата к животу, все еще болела от раны, которую он себе нанес, несмотря на мазь.

Он кивнул на ее плечо.

— Ты поджарилась в бою.

— Возможно, — процедила она и села напротив него. — Все не так и плохо. Я нанесу алойон, когда вернусь на заставу.

— Ты не взяла его с собой?

Она слышала невысказанные вопросы под его словами: ты не подготовилась толком перед охотой? Ты — не обученная венатрикс? Она стиснула зубы. Молчание затянулось, его нарушал только треск костра.

— У меня есть немного, — наконец, сказал он.

Конечно. Венатор ду Балафр и не мечтал поехать в патруль без аптеки, чудом умещенной в седельные сумки.

Она посмотрела на него без эмоций.

Он прищурился, огонь блестел в его глазах.

— Это поможет. И спать будет лучше.

— Я нормально отдохну, спасибо.

Бревно треснуло, искры взлетели, кружась, в ночь. Айлет скривилась. Боль вспыхнула в руке, и ее стало сложно игнорировать. Когда она не знала, что у него было средство, было проще подавлять боль. Но теперь, поняв, что облегчение было близко…

Она не собиралась просить об этом. Он мог сидеть там с всезнающим видом всю ночь. Она соперничала с ним. Она не собиралась давать ему преимущество. И она молчала, глубоко дышала носом, говоря себе, что ожоги были не такими плохими, и что они не будут мешать ей спать. Боль ведь не становилась хуже с каждым мигом.

Террин вздохнул, согнул длинные ноги, поднялся и отошел от костра в амбар, где отдыхали их лошади. Он порылся в сумке, стоящей в стороне. Через миг он вернулся, подошел к стороне Айлет.

Она хмуро посмотрела на него.

— Что?

Он поднял правую руку, показал глиняную баночку.

Она посмотрела туда. Перевела взгляд на его глаза, приподняв брови.

— Ты помогла мне, — сказал он, снимая крышку. — Позволь помочь тебе.

— Мне не нужна… эй!

Террин быстрым движением зачерпнул склизкую мазь двумя пальцами, присел на корточки и прижал их к ее шее. Айлет, удивившись, отклонилась так быстро, что упала на локоть. Он последовал за ней, пальцы втирали мазь в ее кожу. Эффект был моментальным. Боль не пропала полностью, но жжение притупилось. Айлет судорожно выдохнула, хоть и пыталась сдержаться. Пальцы Террина были прохладными и быстрыми, работали умело.

— Нужно втирать тщательно, — негромко сказал он. — Много не нужно, главное растереть.

Айлет, все еще упираясь локтем в землю, чуть повернула голову. Он склонялся над ней, глядя на свою работу. Темные кудри отросли за эти дни, но их еще нельзя было собрать в косичку. Пряди упали ему на лоб. Жуткий шрам скрывала тень, и Айлет отметила другие черты. Свет огня подчеркнул его острую челюсть, длинный тонкий нос, высокие скулы. Все было твердым, словно вырезанным рукой скульптора из темного камня.

Бледно-голубые глаза вдруг поймали ее взгляд. Дыхание Айлет застряло в горле, и она отвела взгляд сначала на огонь, а потом на холодное звездное небо. Она ощущала его взгляд на своем лице, его пальцы на ожоге почти замерли.

Словно резко придя в себя, он продолжил работу. С каждым движением боль утихала. Он зачерпнул еще немного и просунул пальцы под воротник ее туники к плечу.

Айлет выпрямилась и поймала его за запястье. Она не могла смотреть ему в глаза.

— Эм, я… сама сделаю, — ее голос звучал тонко. Она взглянула в его сторону, его взгляд передвинулся от ее лица к ее шее, туда, где его пальцы лежали под ее туникой.

Он убрал ладонь и протянул баночку.

— Тебе, наверное, придется снять одежду.

Айлет не ответила.

Он кивнул на тьму.

— Я отойду. Поищу больше хвороста.

Айлет кивнула.

— Это… да, хорошая идея, — она взяла баночку.

Он отошел на шаг, приоткрыл рот, словно хотел что-то еще сказать. Но он тряхнул головой, повернулся и ушел в ночь, оставив ее одну у костра.

Айлет ждала, пока не перестала слышать его шаги, а потом расшнуровала жилетку и тунику, высвободила руку. Она работала быстро, отчасти из-за сильного облегчения, отчасти из-за того, что не знала, когда Террин вернется. Ее сердце гремело в горле. Конечно, от стресса на охоте. Она посмотрела на свою грудь, синяки остались от головы козла. Если бы Ларанта не была тогда с ней, ее грудная клетка была бы раздавлена, и тело сломал бы тот удар.

Потому ее тело и пульсировало. Запоздалая реакция на стресс.

Она закончила наносить мазь. Если жжение успокоилось не так, как от действий Террина, то Айлет списала это на то, что плохо втерла мазь. Она сунула руку в потрепанный рукав, зашнуровала тунику и жилетку. При этом она медленно дышала, успокаивая себя. А потом сидела какое-то время, глядя на огонь, прислушиваясь в поисках шагов Террина.

Она подбросила дерево в костер дважды до его возвращения. Айлет смотрела, как его силуэт появился из тьмы, капюшон на голове скрывал лицо. Он бросил охапку хвороста, без слов и взгляда на нее ушел в амбар. Она смотрела, как он рылся в сумке.

Он вернулся к костру, прошел близко к Айлет и бросил в ее сторону маленький мешочек, завязанный бечевкой. Террин сел на другой стороне от костра, а она развязала бечевку, и внутри оказался твердый кусок хлеба, еще не заплесневевший кусок сыра и полоска копченого мяса. Она снова задумалась, нужно ли возразить, настоять, что она взяла свои припасы, что ей ничего не нужно было от него. Но она взяла лишь немного сухого печенья утром перед отправлением. А ей не нравилось овсяное печенье.

Она ощутила на себе взгляд Террина, пока грызла копченое мясо, тянула, кусая его. Она подняла голову, поймала его взгляд, пока отрывала плотный кусок.

Ненавистная бровь медленно приподнялась.

Она застыла, румянец смущения пылал на ее щеках.

— Что? — осведомилась она с полным ртом.

— Не помню, чтобы я видел леди, которая ест с таким… пылом.

Айлет моргнула и проглотила кусок.

— Я не леди. Я — венатрикс.

— Точно.

— И я не хожу на балы и королевские банкеты.

— Ясное дело.

Она хмуро посмотрела на еду. Венатор ду Балафр в его идеально выглаженной форме с сияющими пряжками, наверное, предпочитал леди в кружевах, скромно жующих кусочек пирожного или потягивающих суп крохотными серебряными ложками.

Это была его проблема и не ее дело.

Айлет оторвала еще кусок от копченого мяса.

Они ели какое-то время в тишине, Террин кашлянул и привлек к себе внимание Айлет.

— Итак, — он повел плечами, словно прогонял напряжение, — где ты проходила посвящение, венатрикс? Тебя не было в Брекаре, ведь я был там.

Айлет прищурилась, глядя на него.

— Зачем тебе это знать?

Он пожал плечами, его рот сдвинулся немного в сторону.

— Интересно.

Она склонила голову.

— Я думала, ты не видел смысла в разговоре между нами, — она следила за его реакцией. Он вспоминал их первую встречу в кабинете принца в Дюнлоке так же ярко, как и она?

Террин опустил взгляд и снова пожал плечами.

— Мы месяц служили в этом районе вместе. Впереди еще два месяца, а потом это подойдет к концу. Похоже, в свете событий, нам нужно узнать что-нибудь друг о друге.

Конечно, он был прав. Братья и сестры по охоте должны были формировать некие связи. Их жизни часто зависели друг от друга в работе. Учения святого Эвандера поддерживали сильные связи… но не слишком сильные. Не так, чтобы брат по охоте не смог бы пожертвовать сестрой по охоте в случае необходимости.

Айлет сжала губы. Она не хотела говорить Террину ничего о себе. Он не так давно обвинял ее в связи с ведьмами. И сколько раз он обвинял ее в ереси? Нет, Террину ду Балафру нельзя было доверять. И он был гадким.

Но если она ему что-нибудь расскажет, может, она получит от него что-то взамен.

— Каструм Велхир, — сказала она. — Я осиротела во время Ведьминых войн, и меня забрали в Орден младенцем.

Он кивнул.

— Твои люди из Кампионарры?

— Так мне говорили, — она сунула остатки сыра в рот, кислый вкус отвлек ее от того, как сжался желудок. Она не помнила свою жизнь в Кампионарре, не помнила о каструме Велхир, о посвящении и прочем. Она знала только то, что рассказала ей Холлис. И она подозревала, что Холлис не говорила правду…

Она поежилась и кивнула Террину.

— А ты? Ты был посвящен в каструме Брекар?

— Да.

Она ждала долго, думала, как еще подтолкнуть к информации. А потом сказала:

— И ты учился у Фендреля, венатора-доминуса ду Глейва, да? Это точно было… интересно.

— Да.

Хоть ее теневое зрение было подавлено, Айлет почти видела ледяную стену вокруг духа венатора. Она вспоминала кусочки его истории, которую узнала за последние недели. Она знала, что он был из Талмейна, южного королевства. Она знала, что женщина, которая приняла его как своего сына, была фрейлиной принцессы Талмейна, Лероны ди Торэ, которая вышла за Избранного короля и родила Золотого принца до смерти.

А еще Айлет знала иное — правду, которая с уверенностью строилась в ее голове неделями. Она заметила портрет королевы Лероны в замке принца, когда пришла просить о работе, и ее поразили бледные глаза королевы. Глаза, которые были не как у принца Герарда.

Глаза, которые глядели на Айлет поверх костра из-под капюшона венатора.

Сколько человек знало? Было ли всем известно, что венатор Террин ду Балафр был наполовину братом Золотого принца? Если она заметила сходство за несколько недель, то все остальные давно это поняли. Террина не прятали в дальнем районе, пока он рос. Ученик венатора-доминуса, он много времени проводил при дворе короля в Телианоре. Он мог развить близкую связь с принцем. И его могли успеть узнать. Все знали и просто не раскрывали правду?

В этом была некая симметрия. Фендрель ду Глейв служил Черным капюшоном для своего младшего брата, короля. Он не мог быть королем сам, ведь был захвачен тенью. Но все знали, сколько власти и влияния у венатора-доминуса было на короля Гвардина.

А теперь был Террин, тоже захваченный тенью, тоже старший брат. Учился с детства, чтобы служить Золотому принцу, чтобы потом стать Черным капюшоном, самым властным венатором в королевстве. И потому он должен был забрать место в Водехране.

Но потом Айлет встала на его пути. Она впечатлила Золотого принца, убедила его дать ей шанс, может, этим она испортила Террину судьбу.

Конечно, он презирал ее.

Молчание неприятно затянулось, ледяная стена вокруг Террина твердела. Айлет стряхнула крошки с колен, укуталась в плащ, кривясь, когда задела ожоги.

— Я — спать, — сообщила она. — Разбуди меня через два часа, и я присмотрю за костром.

Террин кивнул, глядел на угли под языками огня.

Айлет легла на холодную землю, отвернулась от огня, чтобы он грел ее спину. Она говорила себе, что ей показался взгляд Террина на ее плечах. Она сжалась в комок, закрыла глаза и заставила себя уснуть.

* * *

Террин ворошил угли, осторожно добавлял сухие ветки в огонь. В такую ночь, когда зима была уже близко, им нужно было поддерживать костер всю ночь. Но Террин не ожидал ночи в дороге, и он не взял с собой столько хвороста, сколько хватило бы до утра.

Он встал, готовый пойти во тьму за хворостом, но замешкался. Его взгляд почти против его воли упал на Айлет, сжавшуюся в комок спиной к нему с другой стороны от костра. Она вроде уснула. Ему стоило разбудить ее, а потом уйти? Но нет, охотники на теней работали одни. Она вряд ли впервые спала одна в дороге, где ее не сторожили.

Террин укутался в плащ, пошел во тьму, покинув теплый круг огня. Теневое зрение сияло в его глазах, помогало темной ночью. Ранее он нашел павшее дерево на поляне неподалеку. Большие ветки было сложно забрать без топора, но мелкие высохли, и он мог наломать их и принести охапку. Он приступил к работе, дыхание вырывалось из-за холодных губ.

— Каструм Велхир, — буркнул он. Слова вылетели невольно, но он замер, услышав себя, и поджал губы.

История казалась хорошей. Айлет уже рассказывала ему, что училась в районе Дроваль, это было близко к границе Кампионарры. Может, ее наставника — эта венатрикс ди Тельдри, о которой она говорила с таким восторгом — брала ее в Велхир каждый год для осмотра, а не в Брекар. В этом был смысл…

Но почему ему все еще было не по себе? И осталось подозрение, что венатрикс ди Фероса была не такой, какой казалась.

Террин с охапкой в руках вернулся в лагерь, следуя на огонек во мраке. Его губы и нос замерзли, и он так обрадовался теплу, что бросил охапку и стал потирать ладони и дуть на пальцы, чтобы кровь снова двигалась в них.

Айлет так и не проснулась. Но пошевелилась и повернулась во сне, капюшон упал с ее лица, и свет огня озарил ее черты.

Террин добавил пару веток в огонь, сосредоточившись на этом, смотрел, как огонь лизал дерево, как кора чернела, и трещины сияли красным от его жара. Он не будет смотреть на нее.

Но он ощущал ее. Ощущал до кончиков пальцев.

Хотя этому было простое объяснение. Он был насторожен рядом с ней, ведь она была опасна. Его инстинкты охотника, отточенные за годы тренировок, узнали в ней угрозу и не давали ему покоя, когда она была близко. Потому его взгляд пытался от огня сдвинуться к ее лицу. Это было естественно, это была самозащита: необходимость приглядывать за врагом.

Только и всего.

Наконец, он сдался. Сев у костра и укутавшись в плащ и капюшон, Террин позволил взгляду упасть на нее. Красное сияние костра делало ее челюсть и скулы острее. Она выглядела строго. Ее лоб был напряжен, челюсти — сжаты. Даже во сне она выглядела опасной.

Его горло сжалось. Террин сглотнул и перевел взгляд на дымящиеся угли, горячий пепел взлетал мерцающими спиралями в небо. Да, она была угрозой. Эта псевдовенатрикс, еретичка из ниоткуда, была для него опаснее всех, кого он встречал. И чувства в глубине него…

Он должен быть настороже. Пока он знал об опасности, он мог с ней сражаться. Но он не мог позволить решимости дрогнуть. Ни на миг.

— Богиня, помоги, — пробормотал он, потирая рукой онемевшее лицо.

Она стала шептать. Сначала очень тихо. Террин не слышал из-за треска костра. Она резко повернула голову в одну сторону, в другую, строгая морщина между бровей стала глубже. Она забормотала снова, в этот раз громче, слова были невнятными. Ее рот искривился, она зашипела, словно от боли.

Террин сел прямее.

— Ди Фероса? — сказал он.

А потом она закричала.

* * *

Она ощущала запах сосны.

Айлет застонала, зажмурилась, а потом открыла глаза. Перед ней появилась зелень, каждая острая игла была на фоне бледного света. Она моргнула, и картинка стала четче.

— Это сон, — прошептала она и села.

Одинокие широкие просторы ее пейзажа разума тянулись перед ней и по сторонам. Мили соснового леса и глубоких теней, холмов и горных гряд. Айлет обвила руками обнаженное тело. Она всегда была тут обнажена, пока не представляла себе одежду. Но этот мир с ней делила только Ларанта, так что она не прикрывалась.

Айлет поднялась на ноги, чуть покачнулась. Чаропесня гудела под ее ногами, подавление на Ларанте. Она будет без Ларанты этой ночью, блуждая во сне. Тяжко вздохнув, она сделала шаг. И застыла.

Тень мелькнула сбоку.

Дрожь пробежала по спине Айлет — дрожь не от страха, а от… знакомого вида. Почему ей казалось, что она уже видела эту тень? Словно, если она увидит, то сможет узнать тень и ее имя?

Еще движение. Айлет повернулась, но недостаточно быстро. Ее глаза видели только покачивающиеся ветки сосны, хотя ветер их не шевелил.

Она сделала шаг. Другой.

— Постой, — прошептала она. — Прошу.

А потом она побежала изо всех сил. Она гналась за тенями, ощущала, что они были близко, на краю зрения. Она знала, что они были там. Она не понимала, откуда это знала, но держалась за эту уверенность. Это были ее воспоминания — утерянные воспоминания, те мгновения, годы и лица, которые были важны для нее, но она не могла их вспомнить. Но если она сможет поймать их, если вспомнит…

Она неслась сквозь лес быстрее и быстрее, отталкивала колючие ветки. Ее ноги отбрасывали за ней хвою. Теней впереди было все больше — три, четыре… шесть. Дюжина. Имена горели на кончике языка, имена, которые она не помнила. Она хотела позвать, и она знала, что, если с ее губ сорвутся верные звуки, тени остановятся, повернутся к ней и покажут свои лица.

Она вырвалась из-за сосен и застыла, размахивая руками, на краю пропасти. Сердце грохотало в горле, и она рухнула на камень, отталкивалась ногами, отползая от обрыва.

Вокруг нее тени тянулись из леса за край, пропадали во тьме внизу. Ускользали от нее.

— Стойте! Прошу, не уходите! — взмолилась она. Айлет решилась и подползла к краю. Головокружительный обрыв ждал дальше. Айлет протянула руку вслед исчезающим фигурам. — Вернитесь, — проскулила она. — Роторо. Дулруду. Радарка, — а потом с тихим отчаянием. — Мама…

Земля раскололась под ней. Айлет с криком улетела в бездну…

* * *

Она ощущала ветер падения, желудок взлетел, конечности пытались ухватиться за пустой воздух. А потом ее ладони ухватились за что-то твердое, и она сжала изо всех сил.

А потом поняла, что кричала. Она кашляла, давилась своим голосом, пыталась вдохнуть, казалось, вечность, убежденная, что ее тело должно рухнуть, разбитое, на камень.

Паника постепенно отступила. Она вдохнула медленно, потом еще медленнее. Ее сердце успокаивалось, уже не пыталось вырваться из груди, и ее чувства вернулись одно за другим. Сначала запах — огонь, дым и древесный аромат, словно только срубленного кедра. Ее уши уловили треск горящих веток и дыхание — ее дыхание. Ее глаза были закрытыми, но за веками она ощущала теплый красный свет.

Спокойствие наполнило ее. Это был сон. Просто сон. Он у нее уже был, всегда таял с рассветом. Она могла пытаться вспомнить, но знала, что картинки ускользнут. Те тени… те имена…

Она застонала и зажмурилась, чтобы не проснуться. Что-то холодное прижалось к ее щеке, хотя ее лицо лежало на чем-то теплом и твердом. Что-то двигалось в ритме с биением сердца под ее ухом.

Ее плечи обвивала рука?

Глаза Айлет широко открылись, она оттолкнулась, оказавшись у груди Террина. Ее руки и ноги запутались в ее длинном плаще, лишив ее равновесия.

Он вскочил на ноги и отошел, вытянув руки.

— Венатрикс! — сказал он, голос был хриплым. — Прости, ты… ты спала, а потом закричала. Я думал… я пытался… а потом ты впилась в меня…

Айлет глядела на него. Она ощущала следы на ладонях, где сжимала его кожаную жилетку, прижимаясь лицом к его груди. Ее пальцы коснулись ее щеки, ощутили след его верхней пряжки.

— Я… я… — она не могла отыскать слова. Она убрала пряди волос с лица и глупо моргала, глядя на товарища-венатора. — Я в порядке. С-спасибо.

Террин, казалось, хотел заговорить. В его взгляде был вопрос и капля страха. Он выглядел странно беспомощно, даже уязвимо, пока он тянул к ней руки в воздухе.

Он сглотнул и резко отвернулся, прошел к своей стороне костра. Он занялся огнем, подбросил пару веток, давая ей время собраться с мыслями.

Айлет поежилась и потерла руками лицо.

— Ты можешь поспать, — сказала она, взглянув на Террина. Он поймал ее взгляд, его лицо было пустым. Беспомощность с его лица пропала, может, это ей и вовсе показалось. — Я… могу присмотреть за костром, — вяло закончила она.

Террин не ответил, а тут же укутался в плащ, улегся и отвернулся от нее, став комком тени.

Айлет хмуро посмотрела на его широкую спину. Ее сердце колотилось, и пальцы задели след на щеке. Она была такой глупой! Она так в него впилась? Как испуганный ребенок или влюбленная девица… Ее лицо вспыхнуло снова, и она уткнулась им в ладони.

Тьма и тишина тянулись перед ней. Прошел час, другой. Она добавила хвороста в костер, но, как бы ни придвигалась к огню, она не могла прогнать дрожь из костей. Желудок мутило.

Она прижала ладони к глазам, ее пальцы впились в кожу головы. Картинки мелькали во тьме ее головы. Низкие длинные фигуры в лесу… яростные лица кровожадно скалились.

Ее губы двигались почти сами по себе. Шепот прозвучал в холодном воздухе, вылетая паром:

— Мама…

ГЛАВА 5

Следующим утром Террин вернулся в деревню Кабралет и договорился о телеге, которую Айлет прикрепила к Честибору. Они вместе взвалили труп жуткого козла на телегу. Вонь теневой чумы уже доносилась из-под ткани. Дорога в заставе будет долгой.

Айлет забралась за Честибора и повела его по тропе к Милисендису. Узкие тропы в Водехране были только для эвандерианцев, и жители района избегали этих дорог, если только им не нужны были услуги венатора. Обычно патруль был одиноким делом. Айлет была не против одиночества. Честибора ей хватало, и когда она была одна, она позволяла Ларанте больше свободы.

Но сегодня лошадь Террина шагала справа от Честибора. Сам венатор молчал с каменным лицом, смотрел на дорогу. Вел себя не по-дружески.

Айлет пару раз бросила на него взгляд за утро. Час прошел в молчании. Почему он не ехал вперед? Она не понимала, зачем он оставался рядом с ней и телегой. Было бы лучше, если бы он поехал чуть впереди, дав ей шанс забыть о его пальцах, нежно обрабатывающих ожоги на ее шее. Забыть о тепле его груди и весе его руки на ее плечах…

Жар охватил ее лицо. Айлет опустила голову глубже под капюшон. Эта поездка когда-нибудь кончится?

Она решила заполнить тишину, кашлянула и расправила плечи.

— Расскажи о рыжеволосой ведьме, на которую ты охотился, венатор ду Балафр.

Он взглянул на нее, приподняв бровь.

— Зачем?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Может… я смогу помочь.

— Мне не нужна твоя помощь.

Этого венатора ду Балафра она знала. Айлет вздохнула и закатила глаза.

— Как ты отметил прошлой ночью, мы заодно в охоте еще на два месяца, — ответом была холодная тишина, но она не умолкла. — Я уже узнала немного информации. Ее зовут Фейлин, верно?

Ледяное выражение пропало с лица Террина. Он посмотрел на Айлет с долей удивления.

— Ты знаешь о ней?

— Не совсем, — призналась Айлет. — Я не слышала историю. Только имя и пару обрывков. Я знаю, Фейлин была… — она не очень-то хотела произносить эти слова. — Она была… важной для принца Герарда. Но ее захватила тень, — она ощутила взгляд Террина на себе и поймала его взгляд. — А теперь Герард отправил тебя охотиться на эту ведьму, потому что он думает, что это Фейлин. Или ее тело.

— Это не все, — Террин вдохнул и медленно выдохнул, словно решал, сколько поведать. Айлет ждала, не хотела давить на него. Если он решит рассказать, она была готова послушать. Если нет, она сама со временем отыщет ответы. Она не будет умолять его.

Но Террин все-таки продолжил:

— Фейлин была старшей дочерью герцога Целестина Дальдреда, одного из самых властных людей в Перриньоне. Он когда-то был рабом Фантомной ведьмы, Инрен ди Карел. Когда Избранный король освободил его, Дальдреда помог ему поймать ведьму сильными чарами. А потом, чтобы венаторы не успели его остановить, он убил ее тело. Жестоко.

Айлет кивнула. Отчасти она уже это знала. Холлис рассказывала ей, как Фендрель ду Глейв и другие эвандерианцы, включая саму Холлис, работали с освобожденным рабом ведьмы, чтобы уничтожить Фантомную ведьму, одну из Алых дьяволов Одиль. Она не знала имя раба, хоть ей говорили, что он все испортил, жестоко убив ведьму, позволив ей избежать плена в Прибежище. Слова Террина совпадали с тем, что она уже знала.

— Дух Инрен выжил, — продолжил Террин, — связанный с ее тенью. И перед последним ударом Дальдреды Инрен поклялась, что вернется и заберет у него самое дорогое. Она выполнила клятву через четыре года в ночь свадьбы Герарда и Фейлин.

— Свадьбы? — рот Айлет раскрылся. Она не знала, что принц был женат. Дроваль был далеко, и новости из королевства были такими редкими, что она даже не слышала о свадьбе.

Террин взглянул в ее сторону, а Айлет пожалела, что спросила это. Она ударила себя мысленно за то, что выдала свое неведение.

— Да, — продолжил Террин. Он поправил хватку на поводьях, повернулся к дороге. — Душа Инрен пряталась в теле служанки в Дюнлоке. Церемония была почти завершена, принц и невеста вышли открыть бал. Все отвлеклись на музыку и веселье, и никто не заметил, как служанка тихо подошла за Фейлин, взяла нож… и перерезала себе горло.

Айлет стало не по себе. Она почти видела трагедию перед глазами. Внезапная жестокая смерть вызвала рябь в этере, и духи внутри мертвой служанки устремились в ближайшее доступное тело-носитель. В невесту Герарда.

— И… что насчет души Фейлин? — спросила она через миг.

— Утеряна, — тяжко ответил Террин. — Так мы думали. Смертные тела не могут вмешать больше одной души. Чтобы в одном теле было три — тень, ведьма и изначальная душа? Невозможно. Рыжеволосая ведьма — уже не Фейлин, что бы ни думал Герард. Это Инрен ди Карел и ее тень.

Стало снова тихо. Айлет решила не нарушать молчание несколько минут, пока обдумывала историю Террина. Когда она встретила Герарда, она не знала, что он был принцем. Но он уже тогда упомянул Фейлин, произнес ее имя с болью в голосе. Казалось странным, что Золотой принц, которого поддерживала Богиня, так страдал. И бедная Фейлин была изгнана из своего тела в забвение. Какая жестокая судьба!

Айлет покачала головой, нахмурилась. Она понимала, что поступки Богини были не ясны для смертных. Как смертный разум мог охватить сложность божественного? Но слова вернулись к ней, слова Герарда с их первой встречи: «Похоже на слабую богиню, которая не может спасти души своих детей».

Айлет поежилась, осенний ветер, дувший на спину, показался холоднее обычного.

— А ведьма? — спросила она. — Что случилось с ней?

— Фендрель преследовал ее до Ведьминого леса. Она сбежала за Великий барьер, и он не пошел за ней.

— Ты нашел улики, что она сбежала в брешь Нейна? Вместе с Искажающей ведьмой.

Террин покачал головой.

— Я последний месяц искал следы Инрен в Водехране. Пока что слухи никуда не привели. Вряд ли она сбежала из Ведьминого леса.

Айлет не давила вопросами. Его слова не успокоили ее разум, но она закрыла рот и сосредоточилась на дороге.

Наконец, впереди появилась застава Милисендис, башня была высшей точкой в долине внизу. Вспышки цвета у ворот привлекла взгляд Айлет, она пригляделась, желая отчасти, чтобы Ларанта усилила ее зрение. Но сейчас она полагалась только на свое зрение, так что не была уверена в том, что видела.

— Это ливрея Дюнлока? — спросила она после затянувшегося молчания.

Террин поднял голову, пригляделся из-под капюшона.

— Похоже на то. Гонец от принца.

Сердце Айлет грохотало. Если принц прислал весть в Милисендис, видимо, у Дюнлока была проблемы с тенью. Террин тоже так подумал, пришпорил лошадь и обогнал Айлет, устремившись к вратам заставы, остановил гонца поднятой рукой. Айлет поторопила Честибора, и телега грохота по камням за ней.

Гонец был тощим юношей с веснушками, который выпятил грудь и пытался наполнить форму, что была ему велика, храбро смотрел на приближающихся эвандерианцев. Судя по его большим глазам, он боялся их так же, как всех захваченных, которых мог встретить в районе. Его ладонь дрожала, когда он отдавал свиток Террину.

Террин не ждал, пока Айлет доедет до ворот, а открыл свиток и прочел послание принца. Она ускорила Честибора, взглянула на тощего гонца и поравнялась с Террином. Он, казалось, только дочитал послание, когда она приблизилась.

Айлет протянула руку.

— Можно?

Террин свернул свиток и убрал его в жилетку.

— Это адресовано мне. Меня вызвали в Дюнлок. Ты останешься тут и проследишь за нуждами района.

Камень рухнул в желудок Айлет. Герард выбрал фаворита? Но он дал им три месяца!

— Когда ты вернешься? — процедила она.

— А что? — Террин приподнял брови. — Думаешь, я тебе понадоблюсь?

Айлет нахмурилась. Она не ответила, повернулась к гонцу и вежливо кивнула ему.

— Тебе нужно что-то еще?

Юноша покачал головой, волосы упали ему на глаза.

— Хорошо, — она спешилась и открыла врата. Она завела коня с телегой во двор заставы, не оглянулась, даже когда услышала, как лошадь Террина и пони гонца направились по долине на запад, к Дюнлоку. — Я прослежу за районом, — буркнула она, оттаскивая труп козла в отдельное здание. — Я все сделаю по-своему, пока ты в замке. Радуйся выходным, венатор Террин. Они тебе понадобятся!

Она хотела бы сказать ему это в лицо, посмотреть, как он заерзает. Она нуждалась в таком шансе доказать Герарду, что она могла справиться с районом сама, без помощи Террина.

И она не была уверена, что была готова к встрече с красивым принцем. Не сразу после того, как узнала трагедию о его любви.

* * *

— Террин, венатор ду Балафр, Ваше высочество.

Принц Герард оглянулся, стоя у портрета в галерее, на слугу у двери. Слуга отошел, и на пороге возник Террин, его макушка почти задевала верх проема. Он быстро поклонился, скорее по привычке, чем с уважением, и прошел в галерею, слуга закрыл за ним дверь.

— Ты быстро прибыл, Террин, — Герард разглядывал портрет, скрестив руки на груди. — Я думал, ты будешь на охоте. Биллин застал тебя дома? — его голос не скрывал едкого укола. Он знал, что Террин ощутил это.

После довольно долгой паузы Террин сказал:

— Я не ленился, Ваше высочество, если намек на это. Я следовал за всеми слухами и шепотами. Я еще не нашел доказательств, что она вернулась в Водехран.

— Ты про Фейлин, — прошептал Герард.

Еще пауза. А потом тихое:

— Ты знаешь, о ком я.

Герард вдохнул, ноздри раздулись. Он ощущал пристальный взгляд Террина, но и дальше рассматривал женщину на портрете: королеву Лерону, свою мать. Она умерла рано, он ее не помнил, и он часто приходил сюда смотреть на ее лицо, изучать черты, пытаться понять, какой она была. Но высокая величавая женщина смотрела на него ледяными пронзительными глазами. Глазами не как у Герарда.

Принц стиснул зубы. Он отвернулся от портрета к Террину, а тот поймал его взгляд и выдерживал.

— Если она близко, я ее найду, — сказал Террин. Он шагнул ближе, голос стал на октаву ниже. — Клянусь, Герард. Ты отомстишь. Душа Инрен окажется в Прибежище за то, что она сделала.

Герард покачал головой.

— Я не поэтому тебя позвал. Вообще-то мне нужно, чтобы ты пока оставил эту охоту и взялся за новое задание.

Террин прищурился с подозрением и чуть повернул голову.

— Продолжай.

И настал миг, когда Герард должен был произнести будущее, которое его ждало.

— До ночи Хэллоу Уэлла неделя, — сказал он, сохраняя голос ровным и спокойным, хотя сердце сжималось. — Герцог Дальдреда написал и потребовал исполнение контракта с его домом. Я… — Герард сглотнул. — Я должен взять Серину Дальдреду в жены во время ритуала Хэллоу Уэлла.

Террин моргнул. Он открыл рот, хотел заговорить, но спохватился.

Герард поспешил заполнить тишину, пока она не стала невыносимой.

— Леди Серина должна прибыть завтра. И герцог Дальдреда тоже. И мой дядя. Фендрель приведет венаторов и венатрикс из каструма Брекар для защиты Дюнлока, чтобы… чтобы…

Чтобы история не повторилась. Чтобы ведьма или тень не подкралась среди празднующих и не захватила невесту. Ему не нужно было это говорить. Террин знал.

— Мой отец присоединится к нам на ночь церемонии вместе с гостями из Телианора для свадьбы и бала, — Герард взглянул на Террина и тут же отвел взгляд. — Я хочу, чтобы ты был рядом. Мне понадобится твоя поддержка в эти дни.

— Ты не обязан жениться на ней, Герард.

Слова били по животу как камни. Герард скривился, но пожал плечами, руки все еще были плотно скрещены на груди.

— Я должен на ком-то жениться. Я — сын Избранного короля. Наш род должен править Перриньоном во время Золотой эпохи. Будет сложно, если я откажусь от свадьбы и детей.

— Это не должна быть Серина, — сказал Террин. — Можешь выбрать кого-то еще. Когда будешь готов.

Герард фыркнул.

— Скажи это моему отцу. Или Дальдреде. Я, как они быстро отметили, подписал контракт с семьей Дальдреда. И их дочь подросла. Нарушить контракт — порвать доверие с самым властным лордом Перриньона.

— Ты — принц. Тебе решать.

— Я — Золотой принц, — Герард склонил голову, ощущая вес взгляда мертвой матери с портрета. — Мое будущее давно решено за меня.

Снова молчание. Даже Террин, его опора, не посмел бы перечить правде слов Герарда. Они оба знали о пророчестве — их растили на нем раньше, чем начинались их воспоминания. Это влияло на их жизни. И пытаться перечить судьбе Золотого принца было как отрицать жизнь и существование.

— Я бы хотел, чтобы ты остался в Дюнлоке, пока все не пройдет, — сказал Герард. — Ты сделаешь это для меня, Террин?

— Фендрель не поймет, почему я не приглядываю за районом, — ответил Террин, и Герард услышал напряжение в голосе друга. Террин был верен принцу, но у него был долг. Роль, которую умело создал для него за много лет Фендрель. — Я не могу бросить заставу.

— Ты ее не бросил. Венатрикс Айлет отлично справится с тенями в Водехране сама.

Сложное выражение мелькнуло на лице Террина, смешалось с раздражением и недовольным согласием. Он молчал, но Герард принял это как знак, что Айлет, хоть Террин и не был этому рад, подходила для работы.

— Мне нужен тут союзник, — настаивал Герард. — Только неделю. Тебя тут не было… четыре года назад. Я часто думаю, что все могло сложиться иначе, будь ты со мной. Я доверяю тебе, твоим инстинктам, — он вдохнул, словно боялся что-то еще говорить. — Я не хочу, чтобы что-то произошло с Сериной. Вряд ли Инрен повторит трюк дважды, но все же жутко, что слухи о рыжей ведьме появились сейчас. Как раз перед Хэллоу Уэллом.

Шрам на щеке Террина дрогнул от напряжения. Но он сказал лишь:

— Я останусь.

Герард выдохнул с облегчением.

— Спасибо. Я подготовлю для тебя комнату, — он сделал два шага к двери и оглянулся. — Кстати, как там у тебя дела с венатрикс Айлет? В состязании. Вы ведь хорошо работаете в районе?

— Венатрикс Айлет… способная.

От венатора Террина это была высокая похвала.

— Она тебе нравится? — сказал Герард.

Ноздри Террина раздувались.

— Она бывает забавной.

Рот Герарда сдвинулся в сторону.

— Так ты ее любишь.

Террин закатил глаза и прошел мимо принца, не поклонившись, лишь буркнув:

— Иди ты, Герард, — он вышел за дверь и устремился по коридору. Герард посмеивался за ним.

ГЛАВА 6

Небо потемнело, когда Айлет вышла из трупного дома, запах уксуса и едкого мыла тянулся за ней. Подготовка трупа козла для отправки в каструм Брекар заняла больше времени и оказалась тяжелее, чем она ожидала, и после этого пришлось отмывать всю комнату.

Теперь, в крови и уставшая, она шагала по двору к основному зданию. Она почти не спала прошлой ночью у костра с Террином, и ее сердце вело ее к кровати.

Гул подавляющих чаропесен странно ощущался внутри нее, когда она прошла к лестнице. Ей нужно было замереть и исправить их, сковать тень перед сном. Но… зачем?

Она потерла рукой утомленный глаз, другой. Ларанта ей не навредит. Проклятый закон Эвандера, ее тень могла хоть немного побыть свободной! Так они обе отдохнут.

И, если Ларанта будет свободнее, Айлет не будет одна в своих снах.

Опираясь сильно на перила, Айлет поднялась, замерла на втором этаже. Тут было две комнаты: венатора Кефана, ждущая его возвращения, и та, что раньше принадлежала венатору Нейну, которую быстро занял Террин, прибыв в Милисендис месяц назад. Айлет заняла комнату наверху, и хоть она нашла себе неровный матрац и нечто похожее на подушку…

Ее взгляд упал на открытую дверь Террина. Дверь в его чистую комнату, прибранную и без пылинки. К его кровати, так красиво застеленную, словно он выгладил простыню. И подушка была такой мягкой и белой.

Айлет прошла в комнату, сняла пояс и ножны, бросила их на пол, а потом рухнула на кровать, даже не сняв окровавленную одежду. Она уснула, как только голова легла на подушку, лишь на миг подумав, что пахла кровать Террином — примятой хвоей, свежесрубленным кедром, дымом и…

Ее храп вскоре зазвучал в доме.

* * *

«Госпожа. Госпожа, вставай».

Айлет застонала и повернулась, зарылась в одеяла и зажмурилась.

«Госпожа. Плохой запах. Плохая магия».

Айлет фыркнула и покачала головой, ворча.

«Уйди, Ларанта, — прорычала она в голове. Но ее тень не унималась. Она рыла сознание Айлет лапой и тихо скулила. Айлет выругалась и сжалась в комок в одеялах. — Нужно было тебя подавить!».

«Плохая магия, госпожа, — настаивала Ларанта. — Плохой запах. Плохо, плохо, плохо…».

Глаза Айлет открылись.

Бледный свет сиял в окне, падал ей на лицо. Уже утро? Она проспала всю ночь? Айлет со стоном поднялась на локтях, вскинула голову и сдула пряди с лица. Она миг не могла вспомнить, где была, чья мягкая белая подушка была примята ее головой и испачкана кровью от грязного лица. А потом она поняла.

Айлет хитро улыбнулась. Террин будет злиться, обнаружив, где она провела ночь. Она склонила голову, прислушалась. Звуков внизу или во дворе не было. Он еще не вернулся. Иначе он точно выгнал бы ее из своей комнаты. Он остался с принцем и важным тайным заданием.

Ее улыбка стала гримасой. Она покачала головой и села, свесила ноги с края кровати. Она глубоко вдохнула… и уловила гадкий запах.

— Фу! Это что такое…?

Она зажала рукой рот и нос, вылезла из кровати и посмотрела на комнату. Почему она не заметила запах раньше? Как она спала с ним? Она не могла закрыться, даже зажав нос. Запах словно проникал сквозь кожу.

Стоп. Она нахмурилась от осознания. Это был не запах. То, что она ощущала, было восприятием тени, а не смертной. Вонь описывала ощущение лучше всего, так ее смертный разум понимал эту гадость.

«Ларанта?» — заговорила она в своем разуме.

Айлет ощущала, как ее тень тянула за ослабшие чаропесни, двигалась к ее сознанию. Точно. Она вспомнила, что не укрепила чары подавления перед сном. Ларанта много часов тянула за подавления и от этого становилась все сильнее, ощущала все больше.

«Госпожа, — рычала волчица, двигаясь в ее голове. — Что-то… не так. Близко. Плохо».

«Что это? И где?».

Ларанта направила взгляд Айлет на простой сундук с медными замками под окном. Айлет прошла по комнате, кривясь и дрожа от запаха, который усилился. Это было что-то волшебное, раз так било по ее ощущениям. Еще одно проклятие венатора Нейна? Венатор оставил проклятия на заставе, которые за недели после его смерти стали срабатывать или разрушаться, порой эффект был катастрофическим.

Но это не ощущалось как проклятие. В комнате не было следа Анафемы.

Айлет опустилась у сундука, подняла крышку. Облако вони будто поднялось и ударило ее по лицу, и она быстро отклонилась, схватилась за живот, чтобы ее не стошнило в вещи Террина.

«Плохо, — скулила Ларанта в ее голове. — Плохо, плохо, плохо».

— Я знаю, — рявкнула Айлет, взяла себя в руки и заглянула снова. В сундуке были личные вещи Террина: запасные туники и штаны — сколько их у него было? — пряжки, шпоры, всякие мелочи. Айлет отодвинула это, не переживая, что нарушила порядок, рылась, пока не нашла мешочек на дне сундука. Запах был изнутри.

Ее пальцы дрогнули, словно мешочек был мертвой крысой. Мешочек напоминал те, что Айлет носила на поясе, когда ходила на охоту, где хранила мелочи и образцы. Этот по качеству был лучше, чем ее, конечно, он был новее, судя по швам и свежести кожи. Внутри она ощущала что-то твердое и круглое, не больше дюйма в диаметре.

Она нахмурилась. Любопытство оказалось сильнее отвращения, и Айлет открыла мешочек и перевернула его. Черный камешек упал со стуком и прокатился по полу. Айлет снова закашлялась, закрыла рукой рот, чтобы ее не стошнило.

Камень замер на участке пола, куда падало солнце. Его грани не отражали свет, а словно впитывали его, делали комнату темнее, чем должна быть. Гадкая сломанная магия окружала его аурой.

— Ларанта, дай зрение, — Айлет моргнула, теневым зрением смогла увидеть магию, извивающиеся нити сломанных чар, спутанных в узел вокруг камешка. — Это… опасно? — спросила она.

«Дай голову», — ответила Ларанта, потянула за последние чаропесни, подавляющие ее. Айлет встала и отошла от камешка, взяла вокос из груды чехлов и поясов на полу. Она раскрыла флейту и заиграла спешную Песнь распутывания. Как только подавление ослабло еще сильнее, Ларанта встряхнулась и выбралась из головы Айлет, стала волчицей в комнате. Хоть она была слишком большой, чтобы влезть в это место, она была духом, так что не переживала, а подстраивала облик под окружение.

Она прошла на огромных лапах к камню, пожирающему солнце, разорванные нити извивались как голодные змеи вокруг него. Ларанта понюхала камень, а потом оскалилась и попятилась, рыча.

— Что? — осведомилась Айлет. — Что это?

«Мертвое, — Ларанта поежилась, черная шерсть разлеталась обрывками дыма. — Сломанное. Мертвое, — она поежилась. — Плохо».

Айлет, используя теневое восприятие, насколько могла, чтобы избежать жуткого запаха, подошла к Ларанте и присела рядом с камнем на корточки. Магия вокруг сферы, как и сказала Ларанта, не была активной. Айлет осторожно подняла камешек двумя пальцами, поднесла на уровень глаз.

Он выглядел как драгоценный камень. Большой, обработанный. Айлет не была экспертом, но догадывалась, что это был облидит. Воспоминание встрепенулось в голове. Почти забытая история, которой были годы. Она поднесла камешек ближе, посмотрела на его внутренность.

В центре извивалась живая тьма.

Айлет бросила камешек, вскочила на ноги и попятилась. Ее сердце колотилось от осознания.

— Якорь, — выдохнула она. — Якорь проклятия. Это Фантомной ведьмы.

Сколько часов она в детстве читала все, что записывала для нее Холлис? Подробности об Алых дьяволах, лейтенантах Жуткой Одиль во время войн, и их тенях.

Инрен ди Карел, Фантомная ведьма, носила Невидимку, создание, которое могло открывать прорехи между этим миром и Прибежищем. Пока у Инрен оставалась связь с якорем в этом мире, она могла выйти из Прибежища в радиусе мили от якоря.

Айлет смотрела на камешек на полу. Ее сердце забилось медленнее. Чары в этом якоре были разорваны. Его уже не могла использовать Фантомная ведьма, так что Айлет не нужно было бояться, что она вдруг возникнет в комнате.

Но сотня вопросов возникла в голове. Как Террин нашел старый якорь Инрен? Это было частью его расследования? Он рассказал ей вчера, что не нашел следов от Фантомной ведьмы. Этот якорь не был доказательством? Или он был старым и не важным, потому что чары в нем были давно разорваны?

Айлет так не думала. Если бы связь между якорем и Инрен была разорвана больше года, чары бы полностью рассеялись, оставив просто черный камень. Эти нити еще были сильными и гадкими. Разорванными недавно.

Террин ошибался. Фантомная ведьма сбежала из Ведьминого леса. И если этот якорь был у него, он знал об этом.

Подозрения трепетали внутри Айлет. Она пыталась отмахнуться от них. Террин мог не понять, что нашел. Если Айлет не оставила подавление ослабшим на ночь, она сама не заметила бы такое. Террин подавлял свою тень намного сильнее. Может, он не ощутил гнилую магию.

Но нет. Она знала, что в это верить нельзя было. Если она могла узнать один из якорей Фантомной ведьмы, то Террин точно мог. И он скрыл это умышленно. Зачем?

Айлет отвернулась от камня и скрестила руки. Ей нужно было понять причину, несмотря на темную неуверенность в голове. Она повернулась, и взгляд упал на то, что она не заметила, когда ночью вошла в комнату Террина.

Он прикрепил большую карту к стене слева от кровати. Карту Водехрана, еще и подробную. Не как в коллекции венатора Кефана, те карты Айлет с интересом рассматривала в первые дни в Милисендисе. Это была карта Террина, он мог сам ее нарисовать. Она была точной и аккуратной, как и вся работа Террина.

Но не эти детали волновали Айлет, а странный красный круг в нижнем правом углу карты недалеко от линии Великого барьера. Она подошла ближе и прочла слова в круге — Кро Улар.

Башня крови и глаз. Бывшая крепость Илейр ди Йокосы и Инрен ди Карел.

Она снова отпрянула. Остальная карта была выполнена темно-коричневыми чернилами, и красный круг выделялся, как сигнал.

Айлет взглянула на Ларанту, уши волчицы приподнялись.

«Охота?» — спросила она, низко рыча в голове Айлет.

Айлет не ответила. Она задумчиво кусала щеку изнутри, а потом тряхнула головой и посмотрела на карту. Террин ездил в Кро Улар с венатором Кефаном три недели назад во время охоты на Искажающую ведьму, Илейр. Он сказал ей, что не нашел там ничего интересного. Только обломки камней.

Но вдруг Илейр и Инрен, убежав из Ведьминого леса, вернулись в свою бывшую крепость? Террин мог обнаружить больше, чем сообщил?

Айлет посмотрела на якорь на полу. Мог.

Решимость сдавила ее сердце. Она стала двигаться раньше, чем поняла это, схватила камешек и убрала его в мешочек. А потом схватила свои пояса и чехлы и позвала через плечо:

— Идем, Ларанта, — она поспешила в комнате внизу. Там Айлет стала собирать свежие запасы ядов, прикрепляя к ремешку колчаны.

Ее волчица смотрела на нее с интересом, ее дух мерцал рвением.

«Мы охотимся?» — спросила Ларанта, Айлет надела плащ.

Айлет накрыла голову красным капюшоном.

— Мы охотимся, Ларанта, — сказала она.

ГЛАВА 7

Террин сжимал левое запястье правой рукой, обе ладони были за спиной. Его плечи были прямыми, голова — высоко поднята, он изображал стойкость, готовность ко всему. Он стоял на каменной лестнице на входе в замок, на пару ступенек выше за Герардом, и смотрел, как процессия миновала врата и пересекала мост к Дюнлоку.

Герцог Дальдреда ехал во главе компании. А рядом с ним на высокой черной лошади сидел Фендрель, венатор-доминус ду Глейв.

Террин больше года не виделся с бывшим наставником лично, но они переписывались еще пару месяцев назад. Террин служил братом по охоте в районе далеко на севере, когда пришло письмо Фендреля, заставившее его поспешить в Водехран на свободное место в Милисендисе. Хотя Фендрель всегда хотел отдать Милисендис Террину, Террин ждал это назначение через много лет. Трагедия смерти Нейна создала неожиданную возможность, и он поспешил послушаться наставника.

Но на пути к его судьбе возникла упрямая венатрикс.

Компания поехала по дороге по кругу, колеса кареты и копыта лошадей стучали по брусчатке. Другие гости, прибывшие на свадьбу, устроились в палатках на широких зеленых лугах рядом с замком, но Дальдреда и его свита получат комнаты в замке. Как и Фендрель. Фендрель был венатором и привык к тяжелой жизни, но он был еще и братом короля и дядей Герарда. Его не отправят спать в палатке.

Террин сглотнул, в горле пересохло. Было глупо ощущать такое напряжение из-за встречи с доминусом. Часть него — большая, признал он — вдруг захотела быть где-то еще.

Двое всадников поравнялись со ступенями крыльца. Террин взглянул на Герарда, принц стиснул зубы и выдавил улыбку. Герард знал, как играть в придворные игры, лучше Террина. Принц поднял руку в приветствии, спустился до конца.

— Приветствую, милорд герцог, — сказал он. — Приветствую, дядя.

Оба спешились и передали лошадей конюхам, а потом поклонились принцу. Герард помахал рукой и быстро подошел, чтобы пожать руку герцога.

— Надеюсь, путь был без происшествий?

— Да, погода всю дорогу была хорошей, — ответил Дальдреда. Все в герцоге было изящным, от рыжих волос, идеально уложенных после дня езды, до серебристых носов его сапогов для верховой езды. На правом глазу он носил черную шелковую повязку с вышитым символом его дома — говорили, только он в Перриньоне мог использовать жуткую рану, чтобы задать моду среди юных аристократов. Высокий и худой, герцог когда-то был красивым, но печаль и гнев ожесточили его лицо.

Фендрель выглядел как всегда, словно только вернулся из тяжелого патруля. Его капюшон лежал на плечах, пыль дороги сделала серыми длинные светлые волосы, собранные в пять тугих кос на его голове. Его поношенная и выцветшая форма венатора сидела на нем так, словно он родился в ней. На нем не было отметок его ранга, но что-то в его позе говорило о власти так, как не могли выразить шелка герцога.

Но Террин смотрел на одну деталь — щиток на левой руке доминуса. Там, где у обычных венаторов был один железный шип, у Фендреля было три.

Ни одна мышца не дрогнула на лице Террина, но его мутило. Он знал судьбу всех венаторов. Человек старел, тело слабело, как и его воля. И он уже не мог подавлять тень в нем, какие бы песни ни играл на вокосе, сколько бы шипов ни вонзал в свою руку. Наступит день, когда он выберет товарища-венатора, который применит на нем Нежную смерть.

Больше, чем один шип на щитке было верным признаком старения венатора. Когда Террин видел Фендреля в последний раз, шип был лишь один. Так много изменилось за год?

— Ах, и это леди Серина? — вдруг спросил Герард слишком бодро. Позолоченная карета с четырьмя изящными лошадями каштанового цвета с белыми ногами остановилась перед ним. Лакей спустился с выступа и открыл дверь, показывая обитателя кареты.

Шея Террина вспыхнула жаром.

Что она тут делала?

— Серина едет по другой дороге и прибудет сегодня, но позже, — сообщил Дальдреда, голос звучал будто издалека. — Помните леди Лизель ди Матин? Она прибыла служить фрейлиной для вашей невесты.

Леди приняла протянутую руку лакея, подняла край юбок, открывая изящную туфельку. Леди спустилась из кареты. Она опустила голову, чтобы миновать низкий проем, длинные золотые кудри выбились из-под вуали, ниспадали на плечи. Она была в плотном плаще, украшенным белой шерстью, который, несмотря на много складок, не мог скрыть грацию ее женственной фигуры.

Террин понял, что рот был открыт, и быстро закрыл его. Но он не мог оторвать взгляда от леди, пока она шла к Дальдреде и делала низкий реверанс перед принцем.

— Леди Лизель, — Герард взял ее за руку и поднял из реверанса. — Давно вы не озаряли Дюнлок своим светлым присутствием.

Губы Лизель за вуалью изогнулись в нежной улыбке, ее лестницы на миг опустились.

— Верно, мой принц, — ответила она, и ее голос потревожил воспоминания в крови Террина. — Надеюсь, я смогу хорошо служить вашей милой невесте годами. Это меньшее, что я могу сделать для сестры моей дорогой подруги.

Лицо Герарда застыло от последних слов, хотя маска дружелюбия с него не пропала. Он взглянул на Дальдреду, глаза сверкали. Лизель была фрейлиной Фейлин годами, с детства. Герцог отдал ее Серине, еще раз пытаясь заставить вторую дочь играть роль первой.

Роль, которую Серина не могла исполнить.

Но Герард, как принц, ответил на слова леди Лизель вежливой фразой и протянул руку. Лизель опустила ладонь на его запястье, и он повел ее по лестнице, герцог и доминус шагали следом. Никто не взглянул на Террина. Даже Лизель не бросила взгляда.

Террин остался на лестнице. Он знал, что Герард хотел, чтобы он был рядом, стоял возле него во время разговоров с Дальдредой, но он пока мог только… дышать. Дышать и не давать воспоминаниям уйти далеко. Не помнить те взгляды и моменты…

Три знакомых лица возникли перед ним, головы с красными капюшонами. Террин вернулся в настоящее и поднял ладонь в салюте.

— Венатрикс ди Ламори, — сказал он. — Венатор Даклет, венатор ду Ги.

Три верных лейтенанта венатора-доминуса ответили салютом Террину, отдали своих лошадей конюхам и подошли к ступеням. На правых руках у всех были скорпионы, глаза сияли светом тени. Эверильд, венатрикс ди Ламори, вела их, как всегда. Широкая женщина с лицом, которое будто придавили тараном, и короткими волосами, чтобы было проще ухаживать, не уступала Террину ростом.

Она разоружила скорпиону, поднимаясь по лестнице, крючконосый венатор Даклет и тощий венатор ду Ги следовали за ней.

— Террин ду Балафр, — даже в приветствии голос Эверильд был агрессивным. — Как поживает особый мальчик Фендреля?

Мышца под глазом Террина дергалась. Эверильд не скрывала презрение к нему. Шли годы, и чем сильнее он работал, чем больше впечатлял совет Брекара, чем больше оттачивал мастерство с флейтами и скорпионой, знания о ядах, тем больше Эверильд презирала его. Он видел это в ее глазах сейчас. Видел, как она глядела на его шрам. Словно видела в нем только раба ведьмы.

Террин сохранил холодную маску, не выдал лицом свои мысли. Он чуть склонил голову и кивнул Эверильд идти по лестнице. Она прошла мимо, ее длинные ноги миновали по две ступени сразу. У большой двери она бросила через плечо:

— Венатор ду Там говорит, в Водехране тяжело справляться в одиночку. Надеюсь, эта новая девочка… обеспечивает утешения в это сложное время перемен.

Венатор ду Ги фыркнул, а венатор Даклет вскинул брови, они шагали за Эверильд.

Террин поджал губы, снова сжал левое запястье, чуть не перекрыв ток крови. Только после того, как три эвандерианца скрылись в замке, он повернулся к двери. Неделя до Хэллоу Уэлла и свадьбы будет долгой. А его еще ждал гнев Фендреля, попытки объяснить бывшему наставнику, как он оказался в состязании с…

Кто-то сжал его предплечье, едва он миновал дверь, потянул его с удивительной силой. Он ощутил боль в ране, но не успел отреагировать. Пальцы надавили на его затылок, и его открытый рот прижался к мягким губам.

Террин отпрянул.

— Лизель! — охнул он. — То есть… прости… леди ди Матин.

Сияющие глаза смеялись над ним из-под кудрей. Ее плащ пропал, осталось дорожное платье медового цвета с низким квадратным декольте, шнурки спереди были затянуты не так плотно, как должны были. Из украшений на ней была только золотая цепочка с тяжелым кулоном, висящая меж белых грудей. Это привлекало взгляд.

— Давно не виделись, венатор ду Балафр, — Лизель бросила взгляд в стороны. Слуги приближались по лестнице, несли багаж свиты герцога с пустыми лицами, не видя дела тех, кому они служили, хотя это и могло быть интересным для них. Но Лизель нахмурилась и сжала ладонь Террина. — Идем, сюда, — сказала она.

Он должен был возразить. Должен был вырваться и убежать.

Но позволил ей отвести его за угол в пустой коридор.

— Миледи… — его прервал второй поцелуй, этот был страстнее первого. Он постарался отпрянуть, но она обвила руками его шею, прижалась нежными изгибами к нему, и ее губы были сладкими…

Он прижал ее к себе, ладонь легла на ее поясницу, другая скользнула под длинные волосы к коже ее шеи, обнаружила открытость ее платья на плечах и спине. Она задрожала от его прикосновения, прильнула к его телу. На дикий миг он забыл о разуме, ощущал только тепло, текущее из ее рта в его, погружающееся глубоко в него.

А потом ее зубы укусили его за губу, и боль вернула его в реальность. Террин не очень-то нежно убрал руки леди от своей шеи и отодвинул ее, его ладони сжали ее плечи. Один рукав ее платья соскользнул, и его пальцы сжимали голую плоть. Он тут же отпустил, попятился в стену и врезался так, что свеча загремела и упала из ниши в трех футах от них. Террин скрестил руки на груди как щит.

— Рада видеть, что твои навыки не угасли, венатор, — сказала Лизель, ее улыбка резала его как приятный нож. — Как и твое восхитительное смущение за миг свободы, — она указала на упавшую свечу кивком. — Ты всегда был приятной добычей, — она шагнула ближе, белые зубы нежно кусали полную нижнюю губу. — Как давно это было? Четыре года и…

— Семь месяцев, — Террин ответил слишком быстро. Он скривился от вспышки радости в ее глазах и поспешил добавить. — Мы… оба изменились с тех пор.

— Ты — точно, — леди окинула его взглядом, задерживаясь восхищённо на участках тела. — Ты уже не тощий паренек. Хм, но ты все еще холоден, девушке не устоять перед мыслью, как далеко ей нужно зайти, чтобы разжечь твой огонь.

Она склонила голову и скрестила руки, подражая его защитной позе. От этого ее рукав съехал еще сильнее, и Террин спешно отвел взгляд. Она рассмеялась, но следующие слова утратили шутливую нотку.

— Ты не писал.

— Я… был занят.

— Занят и не мог побывать при дворе? В Телианоре скучно без тебя. Я не могу даже найти себе партнера в танце.

— Я служил. Сначала в Нионе, потом в Кампионарре, потом…

— И нигде нет чернил или перьев, — Лизель покачала головой и цокнула языком. — Или пергамент вдруг закончился, и нельзя было выделить ни листочка? Скажи, я хочу послушать твои старания.

Террину было сложно сглотнуть.

— Я слышал… ты вышла замуж.

— Было дело, — она отбросила кудри за голое плечо. — За маркизом ду Матином. Он был достойным. Старым, но опытным, — печаль мелькнула на ее лице, но слишком быстро, чтобы ей поверить. Она тут же сменилась ее хитрой улыбкой. — Он умер, прими его Богиня. Но успел научить меня интересному. И я буду рада поделиться ими с внимательным учеником.

Она шагнула к нему.

— Миледи, — сказал Террин, голос вылетел с шумным дыханием, — вы знаете, что, как слуга святого Эвандера, я не могу… быть в браке с женщиной. Тем более, с вдовой маркиза ди Матина.

Лизель приподняла бровь.

— Брак? Венатор, думаешь, меня интересует снова эта клетка? Нет, нет, — она сделала еще шаг, еще, и их разделял лишь миг. Она опустила ладонь на его грудь, встала на носочки, ее губы задели мочку его уха. Аромат ее волос наполнил его ноздри, он смотрел на изгиб ее шеи и плеча близко к его рту. — Я знаю правила твоей жизни, — прошептала она. — И я знаю, как можно обойти эти правила. Если позволишь показать…

Все тело просило его действовать. Разве был вред? Леди хотела этого, и у них была общая история. Законы Эвандера запрещали брак и рождение ребенка с тенью. Но они не требовали обет безбрачия. Многие в каструме — даже среди главных лиц — предавались плотским утехам, используя защиту, чтобы не породить дитя, чтобы не нарушить законы святого.

Только между братьями и сестрами по охоте такое было запрещено.

Что-то дрогнуло в груди Террина, боль вызвала огонь. Огонь, который он не хотел признавать. Он смотрел в большие глаза леди Лизель, отчаянно хотел видеть их, а не черные глаза под строго сдвинутыми темными бровями. Он хотел схватить ее, притянуть к себе и затеряться в удовольствии. Почему не опустить рот к голой белой коже? Почему не взять то, что ему предлагали?

— Скажи, — выдохнула Лизель, ее губы были возле уголка его рта, — есть ли женщина в этом мире, которая может отыскать бьющееся сердце Террина ду Балафра? Или ты такой недоступный, как и изображаешь?

Он не двигался. Долгий миг молчания прошел между ними.

Леди отодвинулась, чуть нахмурилась.

— Подумай об этом, венатор, — сказала она и поправила рукав на место. — Ты знаешь, где меня найти.

Она поцеловала его в застывший рот и пошла по коридору. У поворота она оглянулась с озадаченным светом в глазах.

И она ушла.

ГЛАВА 8

Первый трепет охоты прошел через пару часов езды. Хоть солнце поднялось в небе, Айлет дрожала в седле. Даже тепло тени, почти без оков, не могло отогнать холод в воздухе… или еще более сильный холод в душе, когда они пересекли холм и посмотрели на восток.

В сторону Ведьминого леса.

Айлет тихо выругалась. Она остановила коня, смотрела, как солнце бросало бледный свет на пейзаж перед ней, но не могло озарить лес. Его ветки, словно толпа жутких рук, ловили свет и тянули к своим корням, поглощали его там.

И только Великий барьер Фендреля ду Глейва стоял между той тьмой и остальным миром.

Могло ли этого хватить. Впервые прибыв в Водехран, Айлет видела Великий барьер вблизи, ощущала силу мощной чаропесни, сплетенной мастером. Но она прошла его, побывала во тьме Ведьминого леса. Она дышала ядовитым воздухом, ощущала его гнев, пульсирующий в земле под ее ногами.

Айлет скривилась, выдохнула с шипением. На миг она подумала, что ее легкие были полны обливиса, горло сжалось от этого. Что-то в голове ударило как молния. Сжимая седло, она удержалась от падения на землю. Пот выступил на лбу, несмотря на холод воздуха, и Айлет зажмурилась, опустила голову глубже под капюшон.

Слово замерло на границе ее сознания… имя, которое говорили ведьмы во тьме леса. Имя из мира духов, которое не должны были произносить смертные губы. Но рот Айлет прошептал в холодном воздухе:

— Оромор…

Айлет пришла в себя, сжимая седло, глядя на лес, который казался дальше, чем миг назад. Ее рот странно покалывал, словно она откусила нечто непонятное, губы замерли так, как во время произнесения имени. Она не помнила, какого.

«Госпожа?» — с тревогой прорычала в ее голове Ларанта.

«Я в порядке, Ларанта, — быстро ответила Айлет. Ее тело дрожало, она пришпорила Честибора. — Ничего страшного. Потише».

Они поехали вниз по склону, и вскоре Ведьмин лес пропал из виду. А потом копыта Честибора застучали по камню. Звук отвлек Айлет от блуждающих мыслей. Она была рада отвлечься, прошептала:

— Ого, — и потянула за поводья.

Она посмотрела на землю и удивленно моргнула, увидев останки мощеной дороги. В свете дня было сложно различить, камни были разбитыми и поросли травой и мхом. Ночью она и вовсе не увидела бы их. Но теперь она могла представить, как все выглядело в те дни, когда дорога пересекала пейзаж с холмами, достаточно широкая, чтобы семь всадников могли ехать бок о бок.

Она вела прямо к Ведьминому лесу.

— Проклятье, — буркнула Айлет. Она точно ехала правильно. Это явно была Королевская дорога, широкая дорога, построенная во время правления Жуткой Одиль, одно из многих чудес ее эпохи. Ведьма-королева создала эту дорогу из смеси природного камня и облидита. После ее поражения и смерти ее магия уже не питала дорогу, и облидит рассыпался пылью, а натуральный камень погрузился в землю, или его разнесли для других нужд, и Королевская дорога оказалась утеряна, оставив только шрам на пейзаже.

Айлет следовала взглядом по следу дороги, искала. Кро Улар, куда она направлялась, виднелся дальше у дороги. Она была близко к Башне крови и глаз.

Стиснув зубы, Айлет направила Честибора рысью. Она не даст ничему отвлечь ее от охоты.

Ее конь следовал по шраму от дороги быстро, и вскоре развалины башни появились впереди, выделялись на краю лиственного леса. Как и дорога, Кро Улар был построен из облидита и камня, но большие части стен обвалились, стали грудами обломков.

Порыв ветра подул в лицо Айлет, принес жуткий запах, будто удар. Она не сразу поняла, что, как и с якорем ведьмы, она уловила не запах. Это был хор нескладной музыки, бьющей по ее теневому восприятию, заставляя ее давиться от этого.

Ларанта дрожала в голове Айлет.

«Что такое, Ларанта?».

«Проклятия. Много проклятий».

Честибор застыл, замотал головой. Айлет пыталась направить его вперед, но он упирался. Он не был чувствителен к магии, это делало его хорошим конем для венатрикс. Но колебания в этере вокруг них были такими сильными, что даже крепкий Честибор их ощущал.

Айлет спешилась, закинула поводья на шею коня, чтобы он не наступил на них и не навредил себе. Дальше она пошла пешком. Ее мутило от ощущения разорванной магии.

«Ларанта, иди вперед, — приказала она. — Проверь, нет ли там ведьм в засаде».

Ее волчица выпрыгнула из ее головы, появилась на земле и побежала к руинам, потянула за духовную нить между ней и госпожой, как за поводок. Айлет осторожно пробиралась среди развалин, ощущая раздражение Ларанты. Тень пыталась отделить другие запахи от вони разорванной магии. Оборванные нити проклятий цеплялись к стенам и перекошенным вратам. Но эти проклятия уже не казались активными.

Айлет забралась на груду камня, которая когда-то была стеной. Сверху она замерла и посмотрела на круглый двор у основания башни. Теневое зрение замерцало, словно она видела призраков боли и страха. Она почти верила, что заметила души эвандерианцев, которые бились и умерли тут… и души ведьм и человеческих рабов, которые погибли, защищая крепость. Звуки боя и чаропесен звенели в ней далеким эхом.

Кро Улар был местом последнего боя перед тем, как Избранный король отправился в Дулимуриан. Тут, среди ужаса и крови, исход войны стал меняться.

Айлет сжала кулаки. Она вдыхала гадкий воздух, ноздри раздувались. Пока лейтенанты Жуткой Одиль жили в этом мире, война не была окончена.

«Госпожа! Госпожа! Госпожа!».

Айлет резко повернулась на взволнованный лай Ларанты и поспешила по камням во двор. Обходя обломки и ямы, Айлет нашла свою волчицу, кружащую у пустой земли.

«Что ты нашла?» — осведомилась она, глядя теневым зрением и ничего не замечая.

«Магия, магия. Не старая. Не гнилая».

Недавняя магия? Айлет подошла ближе и протянула руку к голому участку земли. Она сосредоточилась теневым восприятием, и силуэт будто появился под ее пальцами. Скорее звук, чем облик. Гадкий… и знакомый.

— Печать, — выдохнула Айлет. Она быстро встала и попятилась, учащенно дыша. Она посмотрела на участок земли теневым зрением и увидела на глубине чары из крови. Магия Анафемы.

Она знала этот символ. Она видела ту же метку на щеке венатора Кефана. Эту метку вырезали с лица Террина годы назад.

Айлет сделала еще шаг и еще. Чары действовали на тех, кто был с ними связан. Рабы Искажающей ведьмы рядом с этим местом стали бы слушаться ее приказов. Это мог быть приказ убить. Или забыть. Чары вряд ли могли задеть ее, но Айлет не стала рисковать.

«Ларанта, — сказала она, — как давно эти чары тут?».

Волчица принюхалась, направляя странное теневое восприятие на участок. Она посмотрела на Айлет, красные глаза сияли.

«Месяц. Не больше».

Айлет сглотнула, пытаясь смочить сухое горло. Кефан был под влиянием Искажающей ведьмы месяц назад. Если он наткнулся на эти чары, когда был тут с Террином, он поддался бы их силам.