А Террин? Его связь с Искажающей ведьмой была якобы разорвана. Но могло ли…?

Айлет скрипнула зубами, вытащила камешек-якорь из мешочка и протянула Ларанте, которая отпрянула, скаля зубы и рыча.

«Попробуй поискать след этой магии, — приказала Айлет. — Может, этот камень отсюда».

Ларанта побежала по двору, вскинув голову, следуя на нюх. Она вскоре взволнованно залаяла:

«Госпожа! Нашла!».

Айлет пошла за духовной нитью к тени. Ее шаги замедлились. Запах разорванных проклятий был плохим, но Ларанта нашла запах куда хуже. Айлет узнала его: запах обливиса, воздуха Прибежища.

Небольшой квадрат земли кипел рядом с Ларантой. Мертвая земля, черная от гнили, влажная от жижи. Так чистый обливис влиял на природу. И в центре была вмятина. Подходящего размера.

Айлет не хотела подбираться ближе, но присела на корточки рядом с мертвым участком. Она высыпала якорь из мешочка. Он идеально попал во вмятину.

Сомнений не было: якорь был из Кро Улар. Он был оставлен тут не так давно, был активирован и брошен, связь была разорвана.

И Террин нашел его. Отнес с собой в Милисендис.

И соврал.


ГЛАВА 9


Террин спешил по коридору к Главному залу, поправляя по пути форму и волосы. Перед тем, как выйти из коридора, он выпрямился и пару раз вдохнул. Он мог лишь надеяться, что его лицо не выдавало встречу с леди Лизель. Он еще раз поправил форму, прошел между колонн, поднялся по лестнице, минуя по две ступени за шаг.

Он смотрел себе под ноги и не заметил высокую фигуру на площадке выше, пока знакомый голос не заставил его вздрогнуть.

— Я надеюсь, ты нашел занятия продуктивнее, чем встречи в темных коридорах.

— Проклятье, — прошипел Террин. Он замер одной ногой на ступеньке, а потом поднял и другую, расправил плечи и отсалютовал. — Доминус. Я вас не заметил.

— Я так и понял, — Фендрель склонился над перилами, его стальные глаза пронзили Террина. — Скажи, венатор ду Балафр, мои глаза обманули меня? Или я только что видел, как ты занимался непристойным поведением, позоря Орден Эвандера? Думаю, ты не забыл учения святого насчет плотских утех.

Еще ругательство подступило к губам Террина, но он подавил его. Он снова сжал запястье за спиной, прикусил язык. Фендрель приподнял бровь и сделал пару шагов к нему. Он разглядывал Террина не с таким восторгом, как Лизель.

— Ты кажешься здравым телом и разумом, — сказал он. — И ты не испорчен, верно?

— Я в порядке, доминус. Спасибо.

— И венатор ду Там… он провел последний месяц в фасматории в Брекаре, лечась от проклятия, как я понял.

— Верно.

— Тогда… — Фендрель остановился на ступеньку выше над Террином, глядел на него, пронзая взглядом, — объясни мне, почему ты не на заставе Милисендис.

Горло Террина сжалось. Он кашлянул и осторожно произнес, не глядя в глаза доминусу:

— Я… выполняю приказ. Принц еще не принял окончательное решение, но…

Фендрель с рычанием поднялся на площадку, повернулся и пошел по следующему пролету, направляясь на этаж выше. Он молчал, Террин знал, что наставник ждал, что он пойдет следом. И он зашагал за Фендрелем.

Они прошли в западное крыло Дюнлока, сапоги Фендреля оставляли следы грязи на коврах. Порой было просто забыть, что Фендрель сам был принцем. Он никогда не использовал титул, не принимал почести и преимущества своего ранга. Он жил по кодексу венатора, в строгости и без излишеств. Ему было удобнее спать под деревом у дороги, чем в спальне с подушками и шелковыми простынями.

Потому Герард выделил ему скромную комнату на время в Дюнлоке. Комната все еще была роскошной по меркам венатора, но там была только кровать, стул, стол, чаша с водой и окно. Фендрель отвел Террина в эту комнату, занял стул с величием королевской крови. Он и в этом казался принцем.

— Закрой дверь, мальчик, — сказал он. Террин послушался, замер, ожидая приказа наставника. Фендрель опустил голову, глядя на Террина из-под бледных бровей. — Расскажи об этой Айлет ди Феросе.

Террин был готов к этому и ответил:

— Она из Дроваля.

— Я это слышал, — Фендрель сжал левую ладонь в кулак, и он постукивал им по подлокотнику в ритме. — Юная венатрикс, которую я не помню в Брекаре. Не проверенная. Мы хоть знаем, кто ее учил?

— Венатрикс ди Фероса училась у Холлис, венатрикс ди Тельдри.

Кулак Фендреля застыл в воздухе. Все го лицо и тело замерли.

— Вот как, — сказал он. Голос стал ниже, и он повторил. — Вот… как.

— Она прошла посвящение в каструме Велхир, — сказал Террин. — Думаю, и проверку она проходила там.

— Интересно, — слово повисло в воздухе в тишине на шелковой нити, готовой вот-вот оборваться. Террин едва дышал, боясь того, что последует. Его теневое восприятие было подавлено, хотя он думал, что ощущал сильную дрожь духа из Фендреля.

Рот Фендреля сдвинулся в сторону. На другом лице это была бы улыбка, но у него это был оскал.

— Так эта девочка из Дроваля, прошедшая проверку в Велхире, как-то убедила моего племянника, что она, а не ты — не Террин ду Балафр, выбранный мной, учившийся у меня — правильный выбор для Милисендиса.

— Принц еще не принял решение.

Фендрель склонился на стуле, уперся локтями в колени, расслабил ладони на запястьях, кроме напряжения в кончиках пальцев.

— Но она, а не ты, сейчас в Милисендисе. А ты тут. В Дюнлоке.

Террин вдохнул носом. Он не будет лепетать. Он не будет запинаться. Он не поддастся Фендрелю.

— Я тут на особом задании принца.

Брови Фендреля медленно приподнялись на лбу.

— Особое задание? Это задание включает преследование шелковых юбок?

Террин выпрямился, стиснул зубы.

— После событий четыре года назад принц Герард решил, что безопаснее оставить меня рядом на грядущей свадебной церемонии.

Глаза доминуса вспыхнули, и Террин понял, какое оскорбление нанес бывшему наставнику. Фендрель был тут четыре года назад, когда весь двор Избранного короля прибыл в Дюнлок праздновать свадьбу принца Герарда и леди Фейлин. Он был там и не предотвратил трагедию. Это поражение было на его совести всю жизнь.

Фендрель встал. Редкие в Голии могли нависать над Террином, но Фендрель давил физическим присутствием и силой духа, накопленной за годы присутствием тени за его глазами.

— Нужно относиться к ситуации серьезно, мальчик, — мрачно сказал он. — Ты хочешь быть в Милисендисе или нет?

— Выбирать Герарду. Я буду уважать его решение.

— Ты сделаешь выбор за него.

Террин ощутил, как кровь отлила от лица. Его грудь сдавило, и он не мог вдохнуть.

Фендрель шагнул ближе, лицо оказалось возле Террина.

— Ты сделаешь то, что нужно, Террин. Ты будешь венатором Водехрана. Ты продолжишь мою работу, будешь охранять Барьер. Защищать наследие Избранного короля. Ты — близкий друг Герарда.

— Я знаю, — ответил Террин. — Я… забочусь о Герарде. И он знает это.

— Но что еще знает Герард? — не унимался Фендрель. Он посмотрел на шрам на лице Террина. — Он знает, что когда-то ты был под тем же проклятием, которое ослабило и чуть не уничтожило венатора ду Тама. Он знает, что когда-то ты был жалким питомцем ведьмы. Он считает это слабостью. Уязвимостью. И он думает испортить все для меня этой слабостью. Испортить хорошие планы на него. Словно я его враг.

Фендрель поднял ладонь, мозолистые пальцы потянулись к щеке Террина, словно он хотел оторвать шрам. Но он опустил тяжелую ладонь на плечо Террина.

— Не позволяй слабости, Террин. Нельзя, чтобы Герард сравнивал тебя с Кефаном, даже на миг. Так ты пострадаешь, а эта девчонка — эта ди Фероса — покажется достойным вариантом. Но ты уже не околдованный раб. Ты — самый достойный венатор из каструма Брекар. И ты его…

Он не закончил. Но Террин слышал те слова, которые он не произнес: «И ты его крови».

Вес этой правды грозил раздавить его. Вес ответственности, которую он себе не выбирал, но который нес. Нес в тот миг, когда его мать посмотрела с желанием на мужчину ниже ее статуса. С того момента, когда она предалась похоти. С того момента, как Террин вдохнул в этом мире. Брат-бастард принца из пророчества.

Он знал свою роль, он знал, что у него не было места в этом пророчестве.

И он знал в глубине души, что должен был сделать все, чтобы защитить избранного Богиней. И без этой цели какой будет его жизнь? Только пустота. Только чудовищный дух внутри него, желающий поглотить его, как только он ослабит хватку.

— Тебе нужно биться за будущее, Террин, — сказал Фендрель. Он с пониманием смотрел на Террина. — Ты должен доказать принцу, что достоин.

— Я сражаюсь, — от этих слов он ощущал себя слабо, но он заставил себя сказать их. — Я доказываю себя.

— То ты задал себе самый сложный вопрос? — Фендрель разглядывал бывшего ученика, его глаза пылали светом тени. — Ты спрашивал себя, как далеко готов зайти, чтобы доказать свое достоинство?

Террин посмотрел на незажженный камин, на следы дыма на решетке.

Фендрель покачал головой.

— Я так не думаю, — он обошел Террина и направился к двери. Он открыл ее, замер на пороге и сказал, не оглядываясь. — Задайся вопросом, Террин. И реши, пока не поздно.

Доминус покинул комнату, захлопнул за собой дверь.

Террин стоял пару мгновений, глядя на следы дыма, видел силуэты в темных пятнах — духов, мучающихся в темных глубинах Прибежища.


ГЛАВА 10


Что ей теперь делать?

Холодный ветер бил по глазам Айлет, вызывая слезы, которые лились из уголков глаз, пока она ехала по дороге для патруля. Она пыталась опустить капюшон ниже, но его сдувало на плечи ветром, и ее волосы выбились из косы и развевались за ней. Солнце быстро садилось, когда она покинула Кро Улар. До Милисендиса ехать было четыре часа, и она знала, что приедет после темноты. Она надеялась, что света луны хватит, чтобы Честибор нашел путь. Иначе ей придется искать ночлег в этой части Водехрана. Может, фермер пустит ее на сеновал, может…

Может, стоило перестать думать о таким, когда ее ждала проблема.

Айлет напряглась. Честибор ощутил это, вскинул голову и недовольно фыркнул. Айлет остановила его, похлопала по плечу и прошептала пару слов, утешая.

А потом выдохнула и сказала:

— Мне столкнуться с ним?

Честибор покачал головой и потянул за поводья. Она отпустила его, и он стал щипать траву рядом с дорогой. Эхо ее не отвеченного вопроса дрожало в воздухе вокруг нее.

Что еще она могла сделать? Она узнала это, обнаружила ложь Террина, и ей нужно было ехать в Дюнлок, стучать в ворота, требовать встречи и показывать находки. И пусть он оправдывается.

А потом? Он признает ложь и откажется от состязания? Сообщит о своей ошибке каструму? Вряд ли.

И Террин был умным. У него были поводы для его решений, и это вместе с долгой дружбой с принцем и хорошим положением в Брекаре отразит любые ее доказательства.

И какие у нее были доказательства? Якорь проклятия из облидита и ее слова, что это было из Кро Улара, и Террин забрал это там месяц назад. Не лучшее обвинение.

— Что тогда? — спросила она у опустившего шею Честибора, сжав его гриву. — Я могу пойти к принцу сразу, рассказать ему, что нашла, и пусть он делает выводы. Но как заставить его поверить мне? У меня только обвинения.

Это не сработает. Без четких доказательств Герард не поверит в плохое о Террине. Айлет это не нравилось, но принц был верным.

И если она не могла поговорить с Террином или пойти к принцу… ей связаться с каструмом? Она не могла завернуть якорь из облидита, вручить его маленькому гонцу в яркой ливрее! Так она навлечет беду, особенно, если два Алых дьявола на свободе. Нет. Ей нужно было ехать в Брекар самой.

— Потому что так я хочу представить себя в каструме, — буркнула она, откинула голову и посмотрела на небо, словно просила у него помощи. Но, как обычно, богиня не ответила советом. Айлет хмуро смотрела на тонкий полумесяц на темнеющем небе, солнце садилось. — И мне нужно идти в Брекар с якорем и ябедничать на своего брата по охоте? На милого любимца каструма и Фендреля? И что будет, когда Террин начнет все отрицать? Они прогонят меня из Перриньона.

Или убьют ее. Если посчитают ее лживой и угрозой для других в Ордене, совет не станет мешкать, а сразу применит Нежную смерть, как к остальным захваченным тенью.

Она вдохнула, медленно выдохнула поток пара. Она перегибала. Каструм мог лишить ее места в Водехране и послать в Дроваль или куда-нибудь подальше в Кампионарре или Нионе.

Но это не важно. Важно было, что две ведьмы могли буйствовать в Водехране, и их не искали. Она должна была как-то найти их и остановить.

— Придется с ними сразиться, — прошептала она. — Выбора нет.

Солнце пропало за горизонтом на западе, и длинные тени ночи опустились на землю. Айлет смотрела на долину, видела, как загорались костры. Наверное, торговый караван путешествовал из южных районов в Водехран. Было бы просто обойти их на пути к заставе. Она развернула Честибора и направила его в путь.

Ларанта вдруг зарычала в ее голове.

Айлет остановила коня.

«Ларанта? Что такое?».

Ларанта снова зарычала, а потом прошептала:

«Тень».

«Что? — Айлет огляделась, отчасти ожидая увидеть фигуру в сумраке в стороне от дороги. Но там ничего не было. Только холмы, сумрачное небо, костры. — Что за тень, Ларанта? Где?».

Ларанта тянулась, хоть подавления удерживали ее в голове Айлет. Она давила на глаза Айлет, хотела вырваться в мир смертных.

«Тень, — громко сказала она, а потом набралась сил и захватила на миг власть над взглядом Айлет, направила его к костру вдали. — Там!».

Глаза Айлет расширились. Она не успела вдохнуть, и первый испуганный крик донесся до нее с ночным ветром.

* * *

Ему нужно было сменить бинты.

Террин скривился, снимая тунику и глядя на ноющую руку. Пятно крови высохло на бинтах, оставило след на рукаве. Нужно было поменять бинты, если он не хотел испачкать нарядную рубашку.

Ворча, Террин осторожно размотал бинт и убрал его от кожи. Он присох, а потом оторвался и показал рану от железного шипа. Уродливую, с почерневшими краями. Не большую, но захваченное тенью тело сильно реагировало на железо. Она не скоро заживет.

Он коснулся робко раны пальцем, скривился от легкого прикосновения. А потом стиснул зубы, нанес мазь и перевязал руку, стараясь не думать, что ему могли помочь другие руки. Он не хотел, чтобы она была в комнате с ее низким голосом, строгим лицом и удивительно нежными руками…

Как он ее ненавидел!

Он закончил неловкое дело, завязал бинт и заправил край, чтобы все было ровно. А потом осторожно надел белую льняную рубашку нарядной формы. Банкет в честь прибытия герцога Дальдреда и его дочери. Герард попросил, чтобы Террин был там, и не слушал возражения.

Придется терпеть ночь веселья. Стараться не глядеть на Лизель, ее золотые волосы, улыбку и формы в свете свеч. Стараться не ощущать взгляд Фендреля, следящего за его действиями. Стараться не замечать, как Герард страдал от решимости герцога. Стараться смотреть только на свою тарелку, вино и только это.

И так будет долгие несколько часов.

Террин не носил нарядную форму несколько лет. Она хорошо на нем сидела, кисточки и пуговицы ровно лежали, пряжки сияли. Но было странно носить ее. Словно он пытался носить чужую кожу. Его левая ладонь онемела немного, пока он затягивал шнурки и надевал жилетку.

Он поднимал красный капюшон, когда в дверь постучали, а потом послышался голос:

— Террин? Ты там?

— Да, — ответил Террин, повернулся, а дверь открылась, и Герард заглянул в комнату. Принц был в наряде для банкета, величавый в красно-золотом, его волосы были убраны с высокого лба. Но изящество его вида не смягчило морщины стресса у рта. — Что такое?

— Ничего, — быстро ответил Герард, закатил глаза и прислонился плечом к двери. — Все. Но пока ничего такого. Только…

— Что?

— По словам Дальдреда, леди Серина должна была прибыть несколько часов назад. Они едут по южной дороге, пересекая реку Сангкор в Гримо.

Террин пожал плечами.

— Их многое могло задержать.

— Да. И я уверен, что Серина отправила бы всадника, если бы такое случилось. Но всадника не было, и… ну…

— Герцог становится нетерпеливым?

Странное выражение мелькнуло на лице Герарда.

— Герцог не заметил. Но я заметил. И я переживаю.

Террин чуть сдвинул брови.

— За леди Серину.

Герард моргнул, и выражение, которое Террин заметил, пропало, сменилось спокойным. Но он не смог скрыть напряжение в голосе.

— Та дорога из Гримо проходит в миле от развалин Кро Улар. Я знаю, ты не нашел там следы Фантомной ведьмы, но…

Он не закончил. Не должен был.

Террин резко развернулся, схватил плащ с кровати, накинул на плечи. Он взял скорпиону и щиток, колчаны ядов. Герард смотрел на него без комментариев. Когда Террин подошел к двери, принц отошел в сторону, пропуская его.

— Спасибо, — тихо сказал он. — Это нас успокоит, если… мы будем знать.

— Конечно, — Террин вышел в коридор широкими шагами, бросил через плечо. — Я вернусь вскоре с вестью. Не задерживай банкет из-за меня.


ГЛАВА 11


— Покажешь еще раз, Серина? Пожалуйста. Одним глазком посмотреть.

Серина вздохнула, отодвинула ткань от входа в палатку и прошла внутрь, сестра Дючетт — следом. Слуги быстро устроили укрытие для дочери герцога, включая груду одеял и шкур вместо кровати и чашу воды, чтобы она смыла грязь пути.

В одном углу стоял большой сундук, подарок от отца с указаниями послушной дочери.

Дючетт прошла к сундуку, почти танцуя, коснулась медных замков пальцами. Она с надеждой посмотрела на Серину.

— Хорошо, — с неохотой сказала Серина. — Не стесняйся.

Дючетт радостно запищала, откинула крышку и посмотрела мечтательно на горы розовой ткани, бережно уложенной в сундук. Она провела пальцами по корсету с бусинами, нежно коснулась тонких рукавов.

— Так красиво! — выдохнула она. — Почему ты не надела его сегодня, Серина? Разве не это отец прислал для встречи с принцем?

Серина опустила сумку с плеча на кровать, а потом сунула ладони в рукава ее робы послушницы. Великая мать Дидьен пыталась убедить ее отдать наряд на время пути из храма в Водехран, но Серина настояла, что оставит его. Она ощущала себя в этом удобнее, чем в том, что ей прислал отец. Особенно, когда розовое платье так манило Дючетт.

— Такое платье неудобно для пути, — сказала она. — Оно точно испачкалось бы, или его зацепили бы колеса. И хорошо, что я не в нем. Сестры несколько часов будут менять разбитое колесо, и будет уже темно для пути. Мы не успеем в Дюнлок до завтра.

— Но ты будешь в нем завтра, да? — словно сжимая святую реликвию, Дючетт подняла головной убор с камнями и вуалью, подняла его и стала восхищаться им.

Рот Серины дрогнул в улыбке. Она прошла к Дючетт, забрала головной убор, оттолкнула капюшон послушницы подруги, опустила украшение на ее голову. Дючетт охнула, когда шелк упал ей на плечи.

— О, Серина! Не надо! — возразила она, но не пыталась снять головной убор. Ее ладони теребили шелк, лицо сияло. — Как я выгляжу? — спросила она, вертясь. — Похожа на настоящую леди?

Серина склонила голову. Дючетт была простой и худой, с румяными щеками и заразительной улыбкой. Никакие украшения не сделали бы ее красавицей, а камни и вуаль не могли скрыть ее лысую голову неровной формы. Но она хотя бы носила украшение лишь для игры, никто не ждал, что она будет играть красавицу в реальности.

— Тебе это идет больше, чем мне, — искренне сказала Серина.

Дючетт рассмеялась и закружилась, шелк развевался за ней.

— Я хотела бы стать принцессой! — она раздраженно посмотрела на Серину. — Почему ты все время такая хмурая? Мы будто едем на твои похороны, а не на свадьбу.

Дрожь пробежала по спине Серины. Она старалась не смотреть на сумку на ее кровати, где был еретический перевод священного писания, выполненный сестрой Ильдой.

За ересь казнили… и эта судьба нынче была куда ближе обычного.

Сирена пожала плечами и издала смешок.

— Может, я просто предпочитаю робы и капюшоны, — она шагнула вперед и забрала головной убор с лысой головы Дючетт.

— Ну и глупо, — ответила Дючетт, гладя шелк пальцами, а потом отпуская. — Я бы легко с тобой поменялась!

— А я с тобой, — прошептала Серина. Но Дючетт не слышала ее. Послушница прошла по палатке и опустилась на кровать Серины.

— О, мои ноги! — застонала она. — Наверное, мы прошли сотню миль сегодня. А теперь нас ждет ночь в дороге, а не в постелях, — она плюхнулась на одеяла, задрала ноги и сцепила пальцы за головой. — Ты хотя бы поспишь внутри. Остальным придется прятаться под телегами и молиться, чтобы не было дождя.

— Можешь поспать сегодня тут, Дючетт, — Серина сунула вуаль к платью и опустила крышку сундука. — Тут хватит места на еще одного человека, — об этом она тоже спорила с Великой матерью, отправляясь в путь. Серина не хотела особое отношение: личную палатку, роскошную, как для высшей жрицы. Это отделяло ее от послушников еще сильнее.

Улыбка Дючетт немного увяла от приглашения Серины, она печально нахмурилась. Она огляделась в палатке, которая была не очень большой, и покачала головой.

— Нет. Если я останусь, сестра Альбина порвет меня утром. Она заставит меня петь молитвы покаяния, пока я не сорву голос. Лучше не злить ее, — Дючетт села и слезла с кровати. При этом сумка Серины упала, и что-то вылетело из нее на пол.

Сердце Серины почти остановилось.

— Что это? — Дючетт подняла маленький потрепанный по краям пергамент. Она перевернула его, увидела край сломанной печати на краю и затаила дыхание. — Это… королевский орел? О! — она подняла взгляд, глаза сияли, кривые зубы сверкнули в понимающей улыбке. — Это любовное письмо от Золотого принца?

— Нет, отдай! — Серина пересекла палатку и забрала письмо из рук Дючетт. Она поняла, как резко звучала, подняла голову и быстро смягчила голос. — Прости, Дючетт, это… важное послание из Дюнлока, эм,… с важными деталями.

Дючетт изображала улыбки и беспечность, но не была дурой. Она приподняла бровь, открыла рот, но передумала и закрыла его.

— Я принесу ужин, миледи, — холодно сказала она и вышла из палатки, оставив Серину.

Слово «миледи» звенело в ее ушах, Серина скривилась и опустила голову. Она не должна была так говорить о Дючетт. Но мысль, что кто-то увидит содержимое этого письма… особенно Дючетт, которая не могла держать язык за зубами…

Она посмотрела на пергамент, прижатый к груди. Нужно было давно уничтожить это письмо.

Серина выругалась, опустилась на колени у кровати и подтянула к себе сумку. Как глупа и беспечна она была! Она отвлеклась на Дючетт и не поняла, что сумка была открыта. Она убрала письмо на дно. Ее ладонь задела кожаный переплет книги сестры Ильды. Словно успокаивая себя, она коснулась книги, провела пальцем по краям страниц. Убеждаясь, что они еще были там.

Она почти ощущала силу в этом переплете. Силу изменить мир… Но только если книга попадет в верные руки в правильный миг истории.

Ком появился в горле. Серина с болью сглотнула и поспешила закрыть сумку и завязать кожаные шнурки. Она встала с колен и села на кровать. Внутри стало темнее. Солнце почти село, и свет был лишь от костров рядом с палаткой. Воздух был холодным, но она не могла набраться смелости и покинуть палатку, присоединиться к сестрам у огня.

Вместо этого она укуталась в плащ и сидела. Сумка лежала у бедра, вес успокаивал и тревожил.

Они попадут завтра в Дюнлок.

Сначала она была рада, когда колесо кареты с уважаемой Великой матерью Дидьен сломалось. Возмущения великой жрицы вызвало тайное веселье у сестер, и замена колеса означала еще ночь в дороге. Еще ночь, когда Серина еще могла притворяться сестрой Сивелин, писарем, верным Богине и работе. Еще ночь, когда она могла не думать о свадьбе и церемонии, ждущей ее через семь дней.

Еще ночь, когда она могла скрыться от унижения.

— Королева может шептать на ухо короля, — вспомнила она в темноте голос сестры Ильды. — Королева может говорить в безопасности постели то, чего не смогла бы сказать святая сестра в публичном месте.

Серина опустила голову и притянула сумку на колени.

— Это… не ради меня, — прошептала она. Ее слова были как исповедь. — Я делаю это ради Перриньона и народа Голии. Клянусь, Фейлин, я никогда не согласилась бы на этот брак в другом случае. Я бы никогда…

Крик разбил воздух.

Серина вскочила на ноги, мышцы сжались от страха. Еще крик, еще, хор ужаса. Серина шагнула вперед, назад, не знала, остаться тут или вырваться из палатки. Любопытство победило, и она сдвинула ткань на входе, сжимая сумку под рукой. Она вышла наружу, порыв ветра сорвал с ее лысой головы капюшон.

Паника вспыхивала перед ней. Сестры бежали, лошади вопили. Силуэты мелькали между костров, тени плясали. Но она почти против своей воли посмотрела в центр лагеря.

На облако живой тьмы, что была глубже ночи. И на фигуру в центре той тьмы, фигуру в лохмотьях свадебного платья.

Губы Серины двигались беззвучно, пытаясь произнести имя, выдохнуть молитву.

Невеста вышла из тьмы и посмотрела на кричащих монашек вокруг. Ее лицо было почти неузнаваемым, один глаз скрывали выросшие грибы, а другой был пустым, пялился из глазницы.

— Где ты, Серина? — хищный голос вырвался из сдавленного горла. — Я знаю, ты тут. Покажись!

— Я тут.

Существо повернулось. Она оскалила губы, свет огня сиял на острых зубах. Один глаз окинул лагерь взглядом, заметил Серину на входе в палатку.

Все пропало. Крики сестер, топот и вопли лошадей. Были только они вдвоем. Серина смотрела на адское лицо, которое было ее сестрой, но и не было ею.

— Я тут, Фейлин, — сказала она. Она сделала медленный шаг, другой, прошла к костру между ней и тем призраком. Издалека она слышала, как сестра Дючетт кричала ее имя, но голос будто звучал из другого мира. Хоть ее колени дрожали так, что едва выдерживали ее вес, она делала шаги.

Существо разглядывало ее, глаз странно сиял. Душа человека еще была в том взгляде? Или тело полностью захватил чужой дух?

— Ты все-таки вышла, Серина, — голос донесся поверх треска костра, низкий, как рычание зверя. — Я слышала о твоем прибытии. Я не хотела верить. Не хотела думать, что ты… ты…

Ее рот искривила боль, и две тощие ладони прижались к щекам, давили, ногти рвали тонкую кожу, и кровь текла струйками.

— Она хочет выйти! — закричала она, зажмурив глаз. — Она хочет выйти, хочет, чтобы я убила тебя! Она хочет, чтобы я убила всех вас!

Хоть слова были ужасными, Серина ощутила надежду. Это была Фейлин. Должна быть. Если бы ведьма захватила тело, она бы уже всех убила. Но ее сестра боролась, хотела пощадить ее. Может… может…

Серина облизнула сухие губы и, пока глаз Фейлин был закрыт, повесила сумку на плечо за ремешок.

От этого глаз Фейлин открылся. Голубая радужка пропала в чистой тьме.

— Что это? — прорычала она. Два голоса звучали за ее, когда она говорила.

Через миг тьма окружила ее, и она пропала и появилась возле Серины. Ее ладони, как когти, вырвали сумку из хватки Серины.

— Фейлин, нет! — Серина попыталась забрать сумку, но существо, каким стала ее сестра, показало Серине свою жуткую спину — лопатки выпирали, как ножи, среди рыжих спутанных волос. Серина увидела, как она порвала ткань сумки, ее ладони как пауки стали рыться среди книг и бумаг.

Словно ее вела сама судьба, она впилась в письмо принца и вытащила его. Свет огня озарил сломанную печать с головой орла.

— Нет, прошу, — Серина давилась своими словами, чуть не упала на колени. Потребовались все силы, чтобы стоять на ногах. — Прошу, отдай это. Фейлин, это не значит…

Но было поздно. Ее сестра открыла письмо. Серина не видела ее лица, но и не нужно было. Она видела, как боль согнула ее спину.

С хищным воплем чудовищная девушка разорвала письмо, используя длинные кривые ногти и зубы. Она сплюнула пожеванный пергамент, развернулась, скаля почерневшие зубы и кровоточащие десны.

— Ты предала меня! — завопила она.

— Нет, — Серина подняла руки. Перед глазами мелькали воспоминания… четыре года назад, все тела, убитые ее только что захваченной сестрой. Она знала, что за магия была в этом хрупком носителе. Она знала, как жестоко могла убить Фейлин.

Но она поймала сестру за руку.

— Я бы никогда тебя не предала, — сказала она. — Я просто хочу спасти…

Фейлин с визгом вырвалась.

— Ты не можешь меня спасти, — взревела она. — Никто не может.

Серина отскочила, тьма окутала ее сестру. Она отшатнулась на пару шагов, ошеломленная, потирая глаза, но посмотрела вовремя, чтобы увидеть, как Фейлин появилась на краю лагеря. Ее рыжие волосы и лохмотья свадебного платья тянулись за ней, она бежала в ночь.

И в руках она сжимала сумку с книгой сестры Ильды.


ГЛАВА 12


Незнакомая долина лежала впереди во тьме, и Айлет не могла мчаться на коне, но вела его как можно быстрее, разглядывая путь теневым зрением. Ларанта бежала на конце духовной связи, тянула от желания охотиться так сильно, что Айлет от этого почти вылетала из седла.

Крики утихли. Это было зловещим, а не успокаивало. Она осторожно приближалась к лагерю, ее теневое зрение ослепляло сияние множества смертных душ. Она вернулась к смертному зрению и остановила Честибора.

Она видела активность, озаренную кострами. Лошади вставали на дыбы и вопили, ладони тянулись к веревкам, телеги ехали, замирали и снова ехали. В воздухе была буря голосов. Дюжина тел бегала, кричала и ругалась, и Айлет подумала, что наткнулась на банду головорезов. Но через пару мгновений она привыкла к темноте и поняла, что все были с белыми капюшонами на головах. И они были женщинами.

Монашки. Она наткнулась на группу монашек. Испуганных, кричащих, в истерике.

«Ларанта, — позвала она в разуме, — есть след тени?».

Ларанта не успела ответить, одна из монашек заметила Айлет на коне на краю света огня. Она прижала ладони к щекам и завизжала:

— Красный капюшон! Красный капюшон! — это приветствие не было приятным.

Айлет подняла руку.

— Я тут, чтобы помочь! — крикнула она. — Скажите, что случилось! — ее голос чуть не пропал в шуме.

Кто-то все-таки услышал ее. Рябь решительного движения прошла по группе, сестры расступились, пропуская одну. Айлет увидела удивительно низкую, толстую и жуткую женщину в наряде высшей жрицы, словно готовую вести церемонию. Она решительно и величаво шла сквозь толпу, на лице была маска презрения из-за истерики вокруг нее. Она была самой старой из всех, кого Айлет видела, и она вряд ли могла увидеть кого-то старее. Без поддержки трости из рябины в одной руке и крепкой девушки у другой руки, она точно упала бы от своего веса и возраста.

Айлет быстро спешилась и низко поклонилась. Она еще не встречала Великую мать, и она не знала, как стоило себя вести. Но поклон казался безопасным решением.

Ларанта осталась на земле рядом с госпожой и зарычала:

«Рябина!».

«Тихо», — прошипела Айлет, и тень сжалась у ее ног. Она не могла подавить свою дрожь. Трость из рябины не только поддерживала тело жрицы, но и отгоняло влияние теней. Ни одна тень не могла выдержать запах святой рябины, связанной с Богиней.

Видимо, это были Сивелин, высший орден послушниц святой Сивеллы из Руд. Женщины презирали все, связанное с тенями, видели в Ордене святого Эвандера группу тех, кто был чуть лучше одержимых демонами еретиков.

Жрица так строго посмотрела на Айлет, что той захотелось забраться на коня и уехать, бросив сестер. Но если Герард узнает, что она бросила монашек в беде посреди ночи, это точно не поможет ей убедить его, что она подходит для Милисендиса.

Айлет выпрямилась под взглядом Великой матери.

— Я Айлет, венатрикс ди Фероса. Скажите, что тут случилось, и как я могу помочь.

— Ведьма, — рявкнула жрица. Айлет помрачнела, решив, что женщина обвиняла ее. Но жрица продолжила. — Появилась внезапно, женщина, посреди лагеря. Напугала ужасно моих девочек… хотя это просто сделать, — старушка хмуро посмотрела на сестер, которые дрожали, приходя в себя, прятали руки в длинные рукава роб и стыдливо опускали головы, их капюшоны скрывали лица.

Жрица повернулась и хмуро посмотрела на Айлет.

— Разве не твой орден должен защищать королевство от ведьм и подобных? Я поговорю с вашим главным и дам ему знать, что я думаю, девушка.

Только этого ей не хватало.

— Добрая мать, — спешно сказала Айлет.

— Великая мать, — строго исправила девушка, поддерживающая руку жрицы.

Айлет с тревогой взглянула на девушку, перевела взгляд на старушку.

— Великая мать… если бы вы описали мне ведьму и сказали, что она сделала и куда ушла, я занялась бы ее уничтожением. Может… у нее были рыжие волосы?

Глаза жрицы, уже маленькие под складками жира, прищурились.

— Тьма, — прошептала она. — Облако тьмы окружает ее, как дьявола.

— А волосы? — не сдавалась Айлет. — Какого они были цвета?

— Не могу сказать. Только тьма, — старушка поежилась, а потом с трудом подняла трость и указала ею на сердце Айлет, словно хотела пронзить ее. — Она украла одну мою послушницу.

— Украла? — Айлет тут же насторожилась. — Как? Проклятием? Оковами?

— Нет, не такое, — жрица покачала тяжелой головой и резко опустила трость на землю, оперлась на нее. Девушка рядом с ней поправила хватку на обвислой руке старушки. — Как-то очаровала девочку. Ведьма убежала туда, и глупая девчонка побежала за ней, как одержимая, — жрица кивнула влево.

Кивнула в сторону Кро Улар.

Не слушая возмущения жрицы о глупости послушниц и измельчании благородных сестер Сивелин, Айлет повернулась к башне. Хотя тьма и пейзаж скрывали ее, она ощущала башню на границе смертного и теневого зрения.

Отчасти ей хотелось убежать, бороться судьбе, тянущей ее к тем проклятым руинам. Но эти чувства не подходили венатрикс.

Айлет повернулась к жрице.

— Я верну вашу послушницу, — сказала она, убрав красный капюшон с головы и спрятав его под жилетку. — Я разберусь с этой ведьмой. Вот, — она бросила поводья Честибора ближайшей монашке. — Придержите его для меня.

— Красный капюшон! — позвала высшая жрица, когда Айлет развернулась, готовая бежать в ночь. Айлет оглянулась. — Приведи девочку целой и без тени в ней, или тебя ждет осуждение Богини.

— Все мы столкнемся с судом Богини, — мрачно ответила Айлет. — И нам нужно думать о своей совести в конце.

Она побежала, Ларанта — следом, они оставили сестер Сивелин и их костры позади.

* * *

«Есть следы тени, Ларанта?».

Волчица кралась среди развалин Королевской дороги, прижав нос к земле и нюхая. Айлет шла следом, прижимая ладонь к духовной связи. Ее глаза пылали светом тени, пока она разглядывала сломанные камни. Хоть местами было опасно, старая дорога была все еще самым гладким путем по пейзажу, особенно во тьме.

Ларанта прорычала в ответ, звук дрожал на духовной связи.

«Тень. Сюда».

Захваченная тенью тоже выбрала Королевскую дорогу, когда убегала из лагеря Сивелин, тянула послушницу за собой. Это была ведьма, как и сказала Великая мать? То, что она увлекла за собой юную послушницу, значило, что она могла быть Приманкой, заманила зовом сирены и иллюзиями. Айлет недавно спасла Золотого принца от Приманки, и она знала, какими опасными они могли быть. Судя по темному облаку, которое описала жрица, это могла быть иллюзия Приманки.

Айлет скрипнула зубами. Она уже ошибалась, готовясь сражаться не с тем видом тени. Ей нужно было сохранять осторожность, не спешить с выводами…

Но интуиция подсказывала, что она охотилась на Фантомную ведьму.

До Кро Улара было около мили. У каждого поворота дороги она ожидала наткнуться на ведьму или послушницу. Но обе убежали раньше нее, и она не догнала их. Полумесяц поднялся высоко, но мало озарял пейзаж, и Айлет полагалась на теневое зрение. Она не знала, как справилась послушница. Может, она была как-то околдована.

Айлет забралась на знакомый холм. Когда она добралась до вершины и посмотрела на долину, она увидела развалины башни.

Ее желудок сжался. Если она была права, если Фантомная ведьма ждала там, то она была в неудачной ситуации. Она даже не взяла нужные яды для тени Невидимки. Она не должна была нападать на врага одна. Она должна была вернуться на заставу и вызвать посланием Террина.

Но если она отступит сейчас, она погубит послушницу. Когда она вернется с Террином, бедняжка будет мертва. Или хуже.

— Ты не знаешь, — напомнила она себе, цедя слова. — Ты не знаешь, что там.

Айлет стиснула зубы и вдохнула. Она была венатрикс, обученной сражаться с захваченной тенями в одиночку. Она билась с врагами за месяц достаточно раз, и она всегда умудрялась победить более-менее успешно. Она справится снова.

Она осторожно начала спуск, опуская ноги, чтобы не сбросить камни по склону. Ларанта бежала на конце духовной связи, так что у Айлет не было доступа к ее силе и скрытности. Но Холлис усердно учила ее годами, и Айлет шла изящно, как хищник под тусклой луной.

Ларанта остановилась впереди, рыча, качая волчьей головой.

«Нет тени, — сказала она, оглянулась на Айлет, ее странные глаза вспыхнули. — Нет следов. Нет запаха. Пропало».

Айлет нахмурилась. Было много способов сбить охотника, как Ларанта, со следа, и один казался вероятнее всего.

— Обливис? — спросила она. Если захваченная тенью перенеслась, могла оставить след обливиса там, где вышла отсюда в Прибежище.

Ларанта покачала головой.

«Нет тени. Нет следа. Нет запаха».

Это не означало ничего точного. Тень могла быть рядом. Она могла быть… чем угодно.

Она вытащила скорпиону из кобуры и прикрепила к руке. Но не спешила заряжать Нежную смерть. Яд был таким опасным, а если она промажет? Послушница была там, уже рисковала. Хотя Айлет считала себя меткой, вариантов тут было слишком много. Ей не стоило вовсе заряжать оружие.

— Мне нужно увидеть ведьму, — прошептала она. — Прицелиться и выстрелить в нее, — с этим решением она посмотрела на Ларанту. — Что насчет смертной крови? Можешь найти след?

Ларанта оскалилась.

«Чую смертную».

«Иди по следу», — приказала Айлет. Это было уже что-то. Если найдут послушницу, может, найдут захваченную тенью.

Ларанта спускалась по склону к развалинам Кро Улар. Айлет следовала, насторожившись. Она не видела признаков жизни среди обломков башни, и знала, что Ларанта сообщит, если ощутит кого-то близко. Но что-то в воздухе ощущалось… неправильно. Она как будто шла в капкан, зная, что это ловушка, но пытаясь убедить себя в другом.

Ларанта добралась до разбитых ворот и стала волчицей, ощетинилась.

«Смертная, — сказала она с пылом в голосе. По краям от нее отлетал дым. — Смертная».

Айлет подобралась к своей тени и посмотрела меж разбитых столбиков ворот во двор Кро Улар. Все выглядело страшнее в свете луны, и ей снова показалось, как ранее, что там были призраки, и ощущение было таким сильным, что она могла почти поклясться, что видела силуэты мертвых воинов среди обломков.

А потом один из тех фантомов вышел на чистое пространство, и свет луны упал на белую робу и светлый капюшон.

Сердце Айлет подпрыгнуло. Послушница! Ее роба доставала до колен, была с широким поясом, а ноги скрывали мешковатые штаны, и ремешки сандалий привязали ткань к лодыжкам. Она шла, вытянув шею, озираясь, словно ожидала, что что-то спустится с неба.

Айлет подавила желание встать и побежать к девушке, схватить ее за руку и утащить на Королевскую дорогу. Ведьмы не было видно, а ей нужно было спасти эту юную дурочку.

Могла ли это быть ловушка? Послушница могла быть приманкой для Айлет? Она не осмеливалась действовать импульсивно. Она должна была слушаться обучения Холлис и проверить округу, а потом говорить с девушкой.

«Ларанта, справа от меня, — приказала она, направляя волчицу. — Обойти развалины, поищи тень. Встретимся на дальней стороне».

Хвост Ларанты вильнул в ответ, и она убежала. Ее волчица слилась с тенями. Айлет часть разума отпустила со своей тенью, но с остальным сосредоточилась на своем пути, шла против часовой стрелки вокруг развалин. Порой она теряла послушницу из виду за разбитыми стенами. Порой она ее видела, все еще во дворе. Глупая девчонка хотя бы не шла к самой башне. Айлет не ощущала ничего — ни магии, ни проклятий, ни следов тени или другой жизни.

А потом на пути возникла часть стены, словно пострадавшей от взрыва. Может, работа Элементаля двадцать лет назад. Айлет забралась на стену, двигаясь беззвучно.

Она стала спускаться, и голос Ларанты донесся до нее по духовной связи:

«Тень. Магия».

Айлет вздрогнула, ее ладонь сбила камень. Он упал на землю со стуком. Она скривилась от шума, тихо выругалась сквозь зубы.

Послушница во дворе резко повернулась на звук. Айлет пригнулась, скрылась за камнями, смотрела, как девушка сделала три шага, замерла и посмотрела на разбитую стену.

Дрожащий голос тихо позвал:

— Фейлин? Фейлин, это ты?

Айлет моргнула. Почему послушница знала это имя?

«Обливис!» — зарычала Ларанта по духовной связи.

Айлет скривилась, ее внимание было неприятно разделено. Она сосредоточилась на Ларанте, которую не видела своими глазами, но ощущала как духа.

«Обливис? Как мы видели днем?».

«Да. И магия тени».

«Тень близко?».

«Нет», — но Ларанта низко рычала.

«Заканчивай проверку периметра и ко мне», — сказала Айлет. Ее смертные глаза смотрели на двор, послушница осторожно, но решительно приближалась в полумраке.

Девушка сняла капюшон, чтобы видеть лучше, открывая почти лысый скальп. Послушницы святой Сивеллы всегда отдавали свои вещи и брили головы, отказываясь от смертной красоты. Судя по всему, девушку подстригли недавно, и кто-то плохо постарался.

— Фейлин, — позвала послушница. — Я знаю, это ты. Я не буду от тебя прятаться. Клянусь. Я не боюсь. Прошу, выходи.

Кем была эта девушка? Айлет пыталась понять, задумалась и не сдвинулась вовремя.

Послушница сделала еще шаг и замерла. Она резко вдохнула и отпрянула на пару шагов.

— Кто… кто там? Кто ты? — крикнула она.

Прятаться смысла не было. Хмурясь, Айлет встала, подняла руки. Ремешки скорпионы блестели, но она не была ни на кого направлена.

— Все хорошо, — отозвалась она. — Я Айлет, венатрикс ди Фероса. Я — эвандерианка.

Послушница уставилась на нее. Ее глаза были бледными и огромными, и на миг она показалась нежной и уязвимой. А потом ее лицо ожесточилось, она яростно оскалилась.

— Ты не должна тут быть, — сказала она. — Уходи! Ты ее напугаешь.

— Кого? — Айлет спустилась осторожно по горе обломков. — Ты про Фейлин? Она близко?

Послушница прищурилась. Она отодвинулась от Айлет, но при этом задела то, что отлетело в сторону, сверкая, отражая свет. Послушница повернулась к этому, ее рот открылся.

— Я пришла помочь, — сказала Айлет, добралась до земли и стала на одном уровне с послушницей. — Ты можешь быть околдована. Я отведу тебя к твоим людям и…

— Назад! — послушница развернулась, вытянула руки в предупреждении. — Уходи! — она закричала, и мир вспыхнул, но не светом, а тьмой.

Айлет пошатнулась, вскинула руки, закрывая глаза. Она рухнула на обломки, моргая с болью, тени вихрились перед глазами. Она пыталась заставить себя видеть.

Фигура стояла в пяти шагах от послушницы, женщина в лохмотьях с длинными спутанными волосами. Ее бледная, почти прозрачная кожа была в паутине черных пульсирующих вен. Грибы росли из одной глазницы, на щеке и шее. Свет тени сиял в одном глазу, и тьма ниспадала плащом на землю. Там, куда она падала, земля кипела.

Фантомная ведьма.

Ведьма миг смотрела на лицо послушницы. Миг затянулся, и Айлет, все еще не оправившаяся от вспышки тьмы, поняла вдруг, что, если не учитывать грибы и тощее состояние, ведьма и послушница были очень похожи.

— Фейлин, — послушница протянула руки. — Фейлин, прошу, отдай это мне.

И тут Айлет увидела, что ведьма сжимала сумку в руках. Она подняла ее над головой, оскалилась.

— Зачем? Внутри еще письма? Больше доказательств твоего предательства?

Айлет моргнула. О чем они говорили?

— Нет, Фейлин. Не говори так, — послушница сделала еще шаг, мольба была на ее лице. — Тебе нужно отдать это. Это не связано ни со мной, ни с тобой, ни с… Герардом.

— Не произноси его имя, сволочь! — ведьма бросила сумку, и та проехала по земле. Она подняла руки, слюна полетела из ее рта. — Я вырву тебе горло…

Айлет схватила Нежную смерть и вонзила в скорпиону. От щелчка дротика в арбалете ведьма замерла и повернулась. Она увидела Айлет. Оскалилась и зарычала. Она бросилась к Айлет, вытянув руки, пальцы согнулись как когти.

«Ларанта! — закричала Айлет по духовной связи. — Ко мне! Ко мне!».

Ее тень тут же ответила. Ее сила потекла по духовной связи, но она была далеко, в секундах от Айлет, и ведьма приближалась быстрее.

Айлет вытащила костяной нож. Не было времени взмахнуть им, но она пригнулась от первого удара ведьмы. Она потеряла равновесие, упала и перекатилась, но вскочила, не выпрямившись, бросилась в сторону, ведьма опустила кулаки в сторону ее голову. Удар задел плечо Айлет, сила такого хрупкого тела удивляла.

Не важно. Ларанта оказалась с ней, и сила тени потекла в голову Айлет, по ее конечностям. Она вскочила, дико улыбаясь. Ведьма бросилась на нее, целилась в ее лицо. Айлет легко уклонилась и ударила кулаком в живот женщины.

Ведьма согнулась без звука и упала на колени. Айлет хотела нанести убивающий удар ножом. Вонзить клинок в открытую шею точно было бы просто.

Но жестокая смерть наделила бы духов внутри силой сбежать и отыскать нового носителя. Может, войти в послушницу, стоящую близко. Она не могла применить жестокую смерть. Ей нужно было подавить ведьму, лишить ее сознания и уколоть Нежной смертью.

Айлет отбросила нож и прыгнула к горлу женщины, хотела задушить ее, чтобы она потеряла сознание. Но она долго мешкала.

Еще вспышка тьмы ослепила ее. Ее руки схватили пустой воздух. Она отшатнулась, беспомощная, кашляя, упала на колени. Две длинные руки схватили ее, обвили ее шею и стали душить.

Голос прошипел ей на ухо:

— Я так давно не убивала венатрикс.

Кто-то закричал:

— Фейлин, нет!

Еще вспышка тьмы. Но в этот раз…

Хаос. Ужас. Развалины и боль.

Дух Айлет кричит, тянется так, что начинает разрываться, а потом сжимается так, что может раздавить себя своим весом.

Свет, тьма, безумие. Нет смысла! Она ищет причину, ищет, за что уцепиться, что может понять. Есть только бесконечная невыносимая боль.

Она держится за эту боль, чтобы выжить.

Лицо появляется перед ней. Женское лицо с одним глазом, окруженное облаком рыжих волос. Глаз расширяется от ужаса. Рот открывается, и два слова вылетают, пронзая хаос:

— Моя королева?

Заряд, будто молния, прожег ее душу.

Айлет рухнула на обломки брусчатки во дворе, кашляя, отплевываясь. Ларанта кричала в ее голове:

«Госпожа! Госпожа!».

Она не могла пошевелиться. Мир кружился, мрак подбирался по краям. Она, казалось, видела, как мелькнула белая роба, две сандалии подошли, колени опустились на землю перед ней. Издалека донесся голос:

— Венатрикс? Венатрикс, ты меня слышишь?

Айлет закрыла глаза и сдалась смерти.


ГЛАВА 13


Серина склонилась над венатрикс, ладони замерли в воздухе возле ее плеч, она боялась коснуться. Она, казалось, уловила звук сзади, резко повернулась, ожидая увидеть сестру, выходящую из тьмы, протягивающую руки, чтобы порвать ей горло. Но там ничего не было. Только тени и тусклый лунный свет.

Что она могла? Что она могла сделать? Сердце колотилось в горле, дикий страх бился в голове, подавляя все разумные мысли.

А потом ее взгляд упал на силуэт в паре ярдов от них.

Серина вскочила на ноги и пошла по обломкам камней. Ее дрожащие руки схватили сумку, которую Фейлин беспечно отбросила в сторону. Она ощущала вес книги сестры Ильды внутри, все тело обмякло от облегчения. Серина опустилась на колени, шепча:

— Слава Богине!

Но она не могла оставаться. Фейлин могла вот-вот вернуться. Казалось глупым даже пытаться бежать от ее сестры, но еще хуже было ждать, как мышка в мышеловке. Она должна была попытаться уйти, исполнить миссию, ради которой прибыла.

Тело дрожало от смеси облегчения и ужаса, она вернулась к венатрикс. Она не могла четко видеть черты странной женщины, но что-то в ней казалось юным. Она могла быть не старше самой Серины. Такая юная и такая яростная!

Но ее ярость была ничем, по сравнению с силой в Фейлин. Силой Инрен ди Карел.

Венатрикс застонала, ее глаза открылись. Она молчала мгновение. А потом изо рта вылетел вопль, который отразился от камней, разорвал небо, заставил Серину закрыть уши и сжаться в комок на корточках, пряча лицо в коленях. Крик звенел ужасно долго, хриплый и страшный.

Но когда звук утих, глаза венатрикс остались открытыми. Она лежала, тяжело дыша, не проснулась, но и не в сознании.

Серина встала, вызывая немного смелости в себе силой воли.

— Идем, венатрикс, — она схватила женщину за руку. Венатрикс напряглась, и Серина отчасти ожидала, что она нападет своим оружием. Но она поддалась, позволила Серине поднять ее на ноги. Когда она пошатнулась и чуть не упала, Серина нырнула под ее руку, пытаясь удержать ее на ногах. — Идем же, — она сделала шаг.

К ее облегчению, венатрикс сделала шаг с ней. Потом другой. И другой. Шатаясь и чуть не падая, они как-то выбрались из развалин в долину. Серина смотрела в ночь, не знала, откуда прибыла. Когда она гналась за Фейлин, она просто следовала за призраком сестры. Но теперь…

Она не могла просто стоять тут и ждать, пока ведьма вернется и добьет их. Она сделала шаг.

Венатрикс замерла и покачала головой, беззвучно двигая губами. А потом как-то смогла поднять руку и указать.

— Э-это… это… — ее голова опустилась, длинная коса скользнула по плечу. Но Серина поняла ее.

— Хорошо. Ясно, — Серина поменяла направление, и они отправились туда, куда указала венатрикс.

* * *

Террин поехал по дороге для патруля на юг, солнце пропало за горизонтом. Теперь он был за стенами Дюнлока, за садами, вернулся туда, где ему было место, и он смог снова дышать.

Была ли необходимость нестись в ночь? Наверное, нет. Скорее всего, у них сломалось колесо, или лошадь повредила ногу. Может, паром задержали. Но если это успокоит Герарда, он отыщет леди Серину. Это был повод уехать, и он был этому благодарен.

Он склонился над шеей Флиты и направил ее рысью. Ночь была холодной, и за это он был благодарен. Холод бил по лицу, попадал в легкие. Флита пронесла его почти милю, и он дал ей отдохнуть, замедлив. Они ехали дальше, небо над ними темнело, по одной появлялись звезды.

Террин ощущал свет луны на затылке, и это… задевало что-то в глубине. Там, где была его тень, скованная песнями из вокоса.

Террин скривился. Свет луны всегда влиял на него, наполнял странным желанием ослабить путы на тени, позволить силе наполнить его, ощутить магию и дать ей вырваться из него волнами. Он поднял капюшон, словно мог так закрыться от влияния луны.

Но желание осталось. Опасное желание, с которым он должен был бороться.

— Она не борется, — прошептал он, слова вылетали белым паром. — Она не подавляет тень, но та не захватывает ее разум.

Ересь. Он был на грани ереси. И почему? Потому что какая-то неотесанная и плохо обученная девчонка ворвалась в его жизнь со своей беспечностью? У нее это выглядело просто, эта ее связь с тенью. Она брала ее силы, не задумываясь, почти мгновенно подавляла их. Это впечатляло и пугало, это было неправильно и…

И он тоже так хотел. Хотел доверять так своей тени.

Ворча лошади, он ехал, медленно минуя мили. Пока он был на дороге патруля, Флита могла двигаться уверенно и в темноте, и им придется потом перейти на широкую дорогу, которая тянулась от речного города Гримо до Дюнлока. Через час он начал искать следы группы Сивелин, едущих к замку, но подозревал, что они остановились на ночлег в Гримо. Он найдет их там, поговорит с леди Сериной, а потом спокойно поедет в Дюнлок с докладом принцу.

Это было странно. Прошел второй час, Террин не мог перестать думать над вопросом: почему Герард так переживал за Серину? Да, принц был добрым, хотел всем из его круга добра. Но отправлять Террина посреди ночи? Герард переживал. По-настоящему.

Может, он… заботился о леди Серине?

Террин нахмурился от этой мысли, не знал, что думал об этом. С одной стороны, он хотел Герарду счастья. Если он мог найти счастье в этом браке, так даже лучше.

Но… Серина? С веснушками и серьезными глазами? Она ходила за принцем и старшей сестрой как верная собачка, была рада их вниманию, уделенному ей. Террин не видел ее годами, но было сложно прогнать картинку из головы. Даже сложнее, когда он сравнивал картинку с яркой Фейлин. Может, когда он снова встретит ее, он…

Террин остановился. Все мысли пропали из его головы, и странное ощущение покалывало его спину. У этого ощущения не было имени. Вкус в воздухе обжигал, холодил и вызывал дрожь в сердце. Он не мог это толком описать, но не мог и отрицать.

Крик разбил ночь. Его глаза расширились.

— Айлет, — прошептал он.

Он впился шпорами в бока Флиты, помчался по дороге, не думая об опасности. Через минуты они миновали поворот, он увидел вспышку фонарей на шестах, не меньше дюжины, указывающих на большую компанию. Они шли ровной линий. Хотя второй вопль донесся от них. Террин узнал капюшоны сестер Сивелин.

— Кто там? — крикнула одна из несущих лампу, голос дрожал.

Террин остановил Флиту, повел ее к свету. Сестры при виде него закричали и отпрянули, а потом заметили красный капюшон.

— Я из замка Дюнлок, — заявил он, окинув группу взглядом. Их было семеро пешком, трое на лошадях, к одной была прикреплена телега. Все были в нарядах сестер. Но это не мог быть весь отряд из Сивелин.

— Леди Серина Дальдреда среди вас есть?

— Я — Серина.

Юная послушница отошла от телеги и приблизилась к лошади Террина, посмотрела на него из-под капюшона. Ее глаза были как у Фейлин, и он вздрогнул. Он забыл, как похожи были сестры. Но при этом они отличались.

— Приветствую, венатор Террин, — мрачно сказала она, с уважением изобразила благословение в стиле Сивелин. — Прошли годы с нашей прошлой встречи. Надеюсь, у вас все хорошо.

Террин открыл рот, но не успел ответить, третий крик ударил по воздуху, вылетая из телеги, у которой шла Серина. Он спрыгнул с седла, прошел мимо леди без слов. Сердце грохотало в горле, он сжал край телеги и забрался на колесо, чтобы заглянуть внутрь.

Среди мешков и свертков лежала Айлет, ее капюшон сполз, темные волосы спутались вокруг лица. Она смотрела в ночное небо и не видела. Тьма ползла по белкам ее глаз. Тьма ползла под ее кожей, пульсировала в такт с биением сердца.

Мир будто растаял вокруг него. Он видел только ужас, лежащий перед ним. Он знал, что это было. Он знал, что она страдала.

— Обливис, — слово обожгло язык. — Она заражена обливисом.

А потом он спрыгнул с колеса и обошел телегу. Веревки, закрепляющие заднюю часть, были слишком грубыми, чтобы его дрожащие руки могли развязать, и он вытащил нож и разрезал их, мешки с едой и бочки с водой выкатились на землю. Смутно ощущая Серину с одной стороны и ругающуюся старушку с другой, Террин схватил Айлет за руку и потянул к себе. Она билась, а потом погрузилась в ступор.

— Юноша! — закричала женщина, Террин просунул руку под плечами Айлет, под ее коленями, вытащил ее. — Юноша, вы навредите ей грубым обращением!

— Мы можем отвезти ее в Дюнлок, венатор Террин, — возразила Серина, протянув руку к венатрикс, но не задев ее. — Мы можем…

— Времени нет, — прорычал Террин, расталкивая женщин. — Нет времени! Мне нужно отвезти ее к Фендрелю.

Шатаясь от веса в руках, он вернулся к лошади.

— Тише, Флита, — сказал он и усадил венатрикс в седло. Она застонала, но инстинкт заставил ее сжать рукой гриву. Одна из монашек подбежала к другой стороне, сильными руками придерживала Айлет, пока Террин забирался в седло за ней.

Серина появилась рядом с ним.

— Она рисковала жизнью ради меня, — сказала она, лицо было белым в свете огня. — Прошу, спаси ее.

Террин кивнул. Обвив рукой талию Айлет, крепко прижимая ее к себе, он направил Флиту галопом по центру дороги в Дюнлок.

* * *

Банкет длился до ночи. Полночные колокола давно прозвонили, и советник Ивс задремал над пятым кубком вина. Одна из леди опустила голову на стол и захрапела, но герцог продолжил бодро общаться с принцем Герардом, который сидел и слушал, и гостям приходилось оставаться на местах.

Фендрель тихо сидел справа от принца, часы тянулись. Он смотрел, как герцог и принц общались, но он не мог ничем участвовать, так что предлагал ответы, только когда к нему напрямую обращались.

Он разглядывал Герарда. Он знал племянника со дня его рождения, смотрел, как он вырос в хорошего, сильного и красивого мужчину. Исполнял мечты и обещания. Золотой принц.

Венатор-доминус помрачнел. За двадцать два года Герард не проявлял себя своенравным, как в этот месяц. Что могло заставить его предать Террина? Отказать Террину в месте, что было его по праву? Они росли вместе, как братья, насколько это было возможно для принца и ученика венатора. Фендрель долго старался, чтобы Террин стал верен Герарду так, чтобы это было дальше кровной связи, и он знал, что Герард любил Террина.

Фендрель схватил кубок перед собой и сделал глоток темного вина. Он вытер рот ладонью и отклонился на стуле, разглядывая кубок, крутя его в руке. Но его рассеянный взгляд видел не серебро, блестящее в свете свечей.

Кем была эта венатрикс? Эта Айлет ди Фероса?

Бывшая ученица Холлис.

Из всех людей… Холлис.

Он сделал еще большой глоток вина, стиснул зубы и проглотил. Несколько красных капель покатилось с губ в бледную бороду. Что-то было не так. Где была Холлис, были только беды. Мышца напряглась возле уголка рта, дрожь давно забытой улыбки. Они звали ее «Озорной Холлис» во время Ведьминых войн. За ее беспечность, за то, что она не думала о своей безопасности на охоте. Но он не встречал венатрикс, похожих на нее.

От этой мысли он ощутил на себе взгляд. Он поднял голову, поймал взгляд Эверильд ди Ламори. Она сидела вдали от принца и важных гостей, напротив леди Лизель ди Матин. Не было контраста сильнее, чем между потрепанной венатрикс и милой вдовой.

Эверильд, заскучав от попыток Лизель завести с ней разговор, приподняла бровь Фендрелю. Он не ответил, сосредоточился на содержимом кубка. Эверильд была хорошей венатрикс, умелой с флейтами, хорошо стреляла из скорпионы. Она знала, как управлять тенью. И она всегда была за венатора-доминуса. Она не перечила, не задавала вопросов.

Но она не могла сравниться с Холлис. Никто не мог.

Дверь банкетного зала открылась, привлекая взгляд Фендреля. Вбежал слуга — юноша с бледным от страха лицом. Герард тоже заметил его.

— Биллин, что такое? — спросил он.

— Ваше высочество! — мальчик оббежал стол, юркнул за стул Фендреля и упал на колени рядом с принцем. — Тут венатор. И венатрикс! И ей плохо, Ваше высочество!

— Что? Айлет? — Герард тут же встал, его стул скрипнул по полу. — Где они? Что сказали?

— Венатор ду Балафр сказал… — юноша посмотрел в сторону Фендреля, но лишь на миг. — Он сказал привести Черный капюшон!

Фендрель встал.

— Где венатор ду Балафр, мальчик?

— Во дворе, — выпалил юноша, и Фендрель пошел раньше, чем тот закончил говорить. Эверильд, венатор ду Ги и венатор Даклет вскочили со стульев и поспешили за ним, пока он шел из банкетного зала по коридору к выходу из замка.

Дверь была широко открыта, оттуда было видно двор. Фендрель заметил лошадь Террина в тусклом свете луны, она опустила голову, бока вздымались. Террин сидел на коленях на земле, придерживая женщину. Ее конечности обмякли, голова лежала на его руке.

— Террин, — позвал Фендрель, спускаясь с крыльца, — что тут случилось?

Террин поднял голову, его глаза сияли светом тени.

— Она заражена. Обливис.

Фендрель замер. Ужас пронзил его. Обливис? Он не видел заражение обливисом с войн.

Нет… это было не так. Он видел это недавно. Четыре года назад. В ночь свадьбы принца.

Это могло означать только…

Он встряхнулся, скрипнул зубами. Не было времени на страхи без повода.

— Что случилось? — прорычал он, спускаясь скорее. — Кто сделал это с ней?

— Не знаю, — Террин покачал головой, лицо было напряженным. Он глядел на венатрикс, и Фендрелю не нравилось то, что сияло в глазах юноши. — Меня там не было. Я не видел произошедшее. Но, думаю… боюсь…

— Я не хочу твои размышления, — прорычал Фендрель. Он опустился рядом с девушкой, сжал ее руку и поднял ее, чтобы просунуть руку под ее плечи. — Идем, Террин. Заведем ее внутрь. Мне нужно осмотреть ее, увидеть, как далеко…

Слова умерли на его губах.

Мир застыл. Кровь замерла в его венах, и дыхание пропало в легких. Он глядел на лицо девушки и не мог отвести взгляда.

Это было лицо женщины, чью голову он насадил на кол двадцать лет назад.


ГЛАВА 14


Террин смотрел, как его бывший наставник отпрянул от неподвижной Айлет. Венатор-доминус рухнул на локоть, а потом поднялся и попятился. Его глаза были круглыми от ужаса, белки выделялись во тьме.

— Фендрель? Фендрель, что такое? — осведомился Террин.

Фендрель покачал головой. А потом тряхнул ею еще раз, открывал и закрывал рот без слов. Сердце Террина колотилось. Она могла уйти слишком далеко. Обливис в ее крови уже наполнил ее тьмой. Иначе его бывший наставник так не отреагировал бы. В любой миг заражение польется из ее рта, ноздрей и глаз, задевая всех, кто близко.

Террин заметил движение краем глаза, кто-то появился напротив, с другой стороны от Айлет.

— Я тут, Террин, — Герард просунул руки под ее плечи. — Давай ее поднимем.

Террин кивнул, от вида принца он ощутил облегчение. Он напряг ноги, собираясь встать. Они с Герардом подняли Айлет. Их руки были за ее плечами и под коленями, они понесли ее по ступеням в коридор.

Лица и звуки мелькали мимо Террина. Он слышал, как Герард кричал Фендрелю следовать за ними, звенели вопросы. Он не мог ответить. Он едва слышал Герарда. Он знал лишь, что Айлет была в его руках, и обливис стучал пульсом в ее венах.

— Сюда, сюда, — сказал Герард, ведя их к ступеням и в покои в восточном крыле. Подальше от банкета, подальше от герцога Дальдреда и других гостей. — Тут есть комната, где мы ее уложим.

Террин кивнул без слов. Эверильд вышла из полумрака, тихая, как горгулья у двери храма. Она быстро прошла к двери, на которую указал Герард, и открыла ее, а потом пропустила мужчин с грузом. Спальня, видимо, была подготовлена для одного из гостей, кровать была заправлена, в камине лежали бревна.

Герард и Террин опустили Айлет на кровать грубее, чем хотели. Она в тот миг издала жуткий вопль, ее ладони сжали и рвали простыни. Ее глаза раскрылись широко, черные от обливиса. Казалось, они лопнут. Герард отпрянул, но Террин склонился и поймал ее за ладони. Она сжала вместо простыней его пальцы до боли. Хорошо, что ее тень не давала ей в тот миг силу, иначе она сломала бы кости в его ладони.

— Все хорошо, — сказал он, видя, что она вот-вот закричит снова. — Мы в безопасности. Ты в порядке, ди Фероса. Дыши, дыши.

Может, она его услышала. Она подавила крик, глаза закрылись. Ее голова повернулась в стороны, горло было напряжено.

— Что с ней случилось? — спросил Герард не в первый раз.

— Это заражение обливисом, — ответила Эверильд где-то за Террином.

Все еще сжимая руки Айлет, Террин оглянулся на Герарда.

— Видимо, она столкнулась с Фантомной ведьмой.

Герард уставился на Террина.

— Я думал… — он коснулся лба и убрал волосы с глаз. — Ты сказал, что не нашел ее следов!

— Не нашел, — Террин посмотрел на лицо страдающей Айлет. — Но она нашла, да поможет ей Богиня.

Фигура появилась на пороге. Фендрель стиснул зубы, лицо было бледным. Он прошел в комнату, миновал Герарда без слов и встал за Террином, разглядывая Айлет.

— Отчет, — сказал он.

Старые привычки заставили Террина отпустить Айлет и выпрямиться. Он чуть не отсалютовал.

— Я встретил отряд из храма Сивелин, леди Серина с ними.

— Серина тут? — спросил Герард, но Фендрель заглушил его, махнув рукой, пронзил Террина взглядом, чтобы он продолжил.

— Венатрикс ди Фероса была с ними, — сказал быстро Террин. — Она уже была ранена, когда я ее нашел. Я не знаю, как.

Фендрель кивнул и отвернулся к Айлет. В этот раз он не отпрянул. Он разглядывал ее с головы до пят. Он сел на кровать и склонился над ней, удерживая ее подбородок рукой, другой приподнимая веко, чтобы увидеть глаз. Его глаза сияли светом тени.

— Она вдохнула его, — сказал он, отпустил ее и отошел от кровати. Айлет стонала и мотала головой, глаза закатились. — Чистый обливис из Прибежища.

Эверильд прошла к кровати, Террин заметил ее.

— Сэр, — сказала она, — мне послать за носителем?

— Нет, — ответил Фендрель, выпрямляясь. — Она уже далеко. Поздно.

— Что? — сказал Герард за ним.

Террин не слышал принца. Пульс гремел в его ушах. Он поймал Фендреля за локоть.

— Она еще не далеко зашла, — прорычал он. — Вы можете ее спасти.

— Отпусти меня, мальчик, — гнев искрился в глазах Фендреля.

Террин сжал сильнее.

— Вы можете ее спасти, — сказал он. — Сколько людей вы спасли от проклятий Жуткой Одиль во время войн? Они были в худшем состоянии.

Фендрель стиснул зубы.

— Прошли часы. Поздно.

— Не поздно, — Террин склонился ближе, прошептал едва слышно. — Я не заберу Милисендис так. Я получу его, но не из-за ее смерти, — Фендрель пронзил его взглядом, но Террин не отпрянул. — Спасите ее, Фендрель.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — Фендрель отдернул руку и отвернулся от кровати. Он шагнул к двери.

Но Герард преградил ему путь.

— Террин прав? — осведомился принц. — Ты можешь ее спасти? Ты спасал других с похожим состоянием?

Фендрель опустил подбородок к груди в ответ.

— Во время Ведьминых войн.

— Как? — спросил Герард. — Объясни, как это работает.

— Пути последователей Эвандера…

Герард поднял руку.

— Я не спрашиваю о тайнах, дядя. Скажи простыми словами, чтобы я понял, как ты спасал других.

Фендрель перевел взгляд с принца на Террина и обратно.

— Проклятие обливиса всегда забирает жизнь. Смерть не избежать. Но ее можно переместить в другого носителя.

— В человека? — спросил Герард.

Фендрель не ответил, и Эверильд сказала из другой части комнаты:

— Зверь подойдет, если он подходящего веса.

Фендрель не оглянулся на женщину, но Террин видел, как его челюсть напряглась от ее слов.

Герард кивнул.

— Тогда свинья? — его лицо было белым от напряжения. — Или овца? Это подойдет?

— Да, — ответила Эверильд.

Фендрель сделал еще шаг. Герард тоже, перекрыв доминусу путь руками.

— Дядя, — сказал он. — Ты должен попробовать.

Миг тишины, нарушаемой только стонами Айлет. Ее агония росла, пока она не издала новый вопль, этот был хуже других. Ее тело извивалось на кровати, темные пятна появились под кожей.

Террин прыгнул к ней, поймал, не дав скатиться с кровати. Ее кулак ударил его по челюсти, не так сильно, чтобы он отпустил, но было больно. Он подвинул ее, и ее спина оказалась у его груди, он обвил ее руками и сжал, чтобы она не навредила себе, пока билась в конвульсиях.

Приступ прошел, Айлет тяжело дышала, обмякнув в его руках. Ее грудь вздымалась и опадала ужасно быстро, рот был раскрыт. Террин поймал взгляды трех других. Эверильд кривилась, Герард был встревожен и сжимал кулаки.

А Фендрель… смотрел на него с каменной маской.

— Сделайте что-нибудь, — процедил Террин.

Ноздри Фендреля раздувались. Он открыл рот, но принц повернулся к нему. Он выпрямился во весь рост.

— Фендрель, венатор-доминус ду Глейв, — сказал он, — ты используешь все способы, чтобы спасти эту девушку. Это приказывает Золотой принц, исполняющий волю твоего господина, Избранного короля.

Фендрель смотрел в глаза племянника. В воздухе ощущалась власть, и эта сила задела Террина и Эверильд, они вздрогнули. Тень Фендреля встрепенулась в его теле от ярости носителя, и Террин видел, как края ее трепещут вокруг духа венатора-доминуса темными оттенками магии Анафемы.

Но Герард не ощущал этого, он не был захвачен тенью. И он не отступил.

Наконец, через несколько ударов сердца Фендрель поклонился.

— Ваше высочество, — пробормотал он.

Герард отвернулся от доминуса к Эверильд.

— Принеси с кухонь овцу. Или свинью. Быстро, — Эверильд хотела возразить, но от быстрого взгляда Фендреля отсалютовала и поспешила из комнаты.

Фендрель прошел мимо Герарда, встал с другой стороны кровати напротив Террина.

— Уложи ее, — сказал он, начал снимать верхнюю одежду. Он был в том же грубом наряде, что и в дороге, не стал переодеваться для банкета, в отличие от Террина. Ему не хватало только колчанов и скорпионы, и он мог ехать в патруль. Он снял жилетку, разделся до нижней рубахи. Он снял даже левый щиток с тремя шипами и закатал рукава до локтей, открыв уродливые шрамы. Только потом он взял вокос и заиграл Песнь призыва.

Шок сотряс воздух, венатор-доминус ослабил сильные оковы на своей тени. Магия была такой сильной, что у Террина закружилась голова. Он рос рядом с этой Анафемой, видел контроль Фендреля годами. Но он еще не ощущал эту тень такой сильной. Такой опасной.

Близкой к захвату его.

Но Фендрель был мастером вокоса. Он играл сложную вариацию, плел другие чары при этом, и тень оставалась связанной, хотя он получил ее силу. Он закончил песнь сложной нотой, Террин не все смог разобрать, а потом магия перестала быть такой страшной. Она была опасной, но управляемой.

Фендрель сложил вокос и убрал его, Террин уложил бережно Айлет на кровать, ее голова была на подушке. Она пока молчала, но постоянно дрожала. Ее глаза, к счастью, были закрытыми, а не выпучивались, пугая.

— Раздень ее, — сказал Фендрель, вытаскивая нож из ножен.

— Что ты будешь делать? — Герард шагнул вперед, пока Террин исполнял. — Ты… ранишь ее?

Фендрель мрачно посмотрел на принца, опустил нож на столик.

— Этой ночью прольется много крови. Процесс не будет милым, и тебе лучше уйти, потому что кровь заляпает твой наряд.

Ладони Террина дрожали, пока он расстегивал пряжки жилетки Айлет и осторожно снимал ее, поворачивал ее тело, чтобы высвободить руки. Он знал, как Фендрель избавлял от проклятия обливиса, знал теорию. Но не видел, как это делали.

— Я останусь, — сказал Герард за ним. Хоть Террину не хотелось признавать, он был рад. Он не хотел испытывать это один.

Он развязал шнурки туники Айлет, раздвинул ткань. Нужно было забыть о скромности. Ей все равно сейчас было не до этого. Да, ему не нравилось, что он видел ее такой. Она выглядела маленькой, уязвимой и… ужасной.

Паутина черных вен тянулась под ее кожей, белые участки медленно заполнялись.

Фендрель шагнул вперед, прижал указательный палец к впадине у ее горла. Остался след магии Анафемы, который не видел Герард, но заметил теневым зрением Террин. Фендрель надавил на плечи Айлет, на грудь над сердцем и живот. Она дрожала, но не билась пока в конвульсиях.

Фырканье привлекло внимание Террина. Эверильд вошла в комнату, за ней шел слуга с кухни с большой свиньей. Свинья была огромной, не подходила изящной комнате, и юноша точно не хотел тут находиться.

— Прочь, — прорычал ему Фендрель.

Мальчик отдал веревку от свиньи мрачной Эверильд и убежал за дверь. Эверильд оскалилась сильнее, но по приказу Фендреля она подтащила свинью к кровати. Фендрель опустился рядом со зверем, после быстрого осмотра прижал палец к ее горлу, над сердцем, там же, где касался Айлет, оставляя следы магии Анафемы. А потом раскрыл свою рубаху, стряхнул ее, и она повисла со штанов на поясе. Он быстро отметил и себя.

Он посмотрел в глаза Террина.

— Держи ее, — сказал он. — Будет грязно. Если она будет сильно бороться, я не смогу ей помочь. Так что держи ее. Несмотря ни на что.

Террин кивнул. Он прижал ладони к голым плечам Айлет, сжал так, что мог почти игнорировать свою дрожь. Фендрель взял нож, прижал клинок к пульсирующей коже Айлет. Доминус судорожно вдохнул.

От первого пореза ее глаза открылись. Айлет посмотрела в глаза Террина и закричала.


ГЛАВА 15


— Он больше, чем я думала.

Голос Дючетт отвлек Серину от размышлений. Она моргнула, обнаружила, что все еще была на ногах и шагала решительно в темноте по дороге. Дючетт держала ее за руку, ее ладонь лежала на сгибе ее локтя. Она кивнула вперед.

— Смотри, — сказала она, сжимая пальцами.

Серина с неохотой подняла голову и посмотрела из-под капюшона. Ночь достигла пика, было холодно и темно, колокола из храма вдали прозвонили три раза, ноты поднялись к небу. Луна давно села, оставив только свет звезд на темных водах Святого озера и белых башнях замка Дюнлок. Но факелы мерцали, озаряя врата и высоких стражей на постах.

— Идем, Серина, — Дючетт потянула ее за собой. — Мы почти там. Скоро сможем спать в кроватях. Я не знаю, как ты, но я хочу проспать лет сто!

Серина буркнула, но была благодарна Дючетт за хватку на руке. Она была готова упасть от усталости. Это была самая долгая ночь в ее жизни.

Она сжала лямку сумки. Ощущая вес книги сестры Ильды у бедра, она могла легче дышать. Она поступила глупо, побежав за Фейлин во тьму. Она это знала. Она не должна была так поступать.

Но когда она думала, что будет утеряно… нет. Она поступила правильно.

Кто-то сообщил стражам у ворот об их прибытии. Они пропустили группу, не потребовав документов, хватило известных капюшонов сестер Сивелин. Серина и Дючетт миновали арку ворот последними, шагали за гремящей телегой. Они пересекли мост, обрамленный факелами, прошли на белую сияющую дорогу, огибающую круглый газон и сад роз. Они пошли по правой стороне, направились к ступеням замка.

Серина опустила взгляд на ноги. Она была в Дюнлоке четыре года назад, приехала в карете с родителями и сестрой, они обсуждали планы на свадьбу и недели празднования.

Она помнила, как сидела в углу, кивала, улыбалась, сама строила планы на тихое будущее. Сестры Сивелин уже согласились принять ее. Ей нужно было только убедить отца, но она не думала, что это будет сложно. Он выдавал старшую дочь за Золотого принца Перриньона. Если его младшая решит жить затворницей, дом Дальдреда не пострадает без второго успешного брака.

Как мир изменился за несколько лет!

Три всадника уже спешились, сонные конюхи, потирая глаза, пришли за лошадьми и телегой. Кто-то в бархатной робе появился, словно по волшебство, спрашивая, где Великая мать. Оставив Дючетт объяснять, что это была лишь часть группы из Сивелин, и остальные прибудут завтра, когда починят карету высшей жрицы, Серина подошла к ступеням и посмотрела на замок впереди.

Хотя почти все должны были спать, свет горел в разных окнах, в основном, в восточном крыле. Серина сжала сумку. Кто придет встретить ее? И придет ли кто-нибудь? Может, она сможет проскользнуть с другими сестрами Сивелин. Никто не понял еще, что она была дочерью герцога, и если Дючетт хоть раз будет молчать…

Двери замка открылись, и ее отец спустился по лестнице.

От вида его лица — каждую черту выделял свет факелов — холодок пробежал по спине Серины. Она не видела отца годами, а их переписка никогда не была приятной. Хоть она ощущала дрожь внутри, как в детстве, она выпрямилась, решив не показывать страх.

Он посмотрел на монашек, искал свою дочь, не узнавая ее. Лучше не стоило ждать, пока он сделает это.

Серина расправила плечи и отошла от Дючетт и остальных.

— Отец, — сказала она ясным голосом.

Он окинул взглядом ее лицо, его губы скривились. Он, как всегда, выглядел идеально, от уложенных волос и выреза камзола до сияющей вышивки на туфлях. Все лучшее было при нем, включая шелковую повязку, скрывающую глаз. Целестин Дальдреда не экономил, чтобы никто, глядя на него, не мог подумать, что он когда-то был слугой ведьмы.

И он не даст дочери опозорить его.

— Я должен был знать, — сказал он со знакомым акцентом. — Конечно, ты прибыла в лохмотьях. Платье не подошло? Или не понравилось тебе?

Во рту Серины стало сухо, и голос прозвучал хрипом:

— Платье было милым, но…

Дальдреда в четыре шага подошел к Серине, поймал ее за локоть и потянул по ступеням.

— Заходи и не выдумывай оправдания или возражения. Я не хочу, чтобы тебя видели такой, особенно принц. Лизель тут, и ты заставишь ее сделать тебя нарядной к утру, когда выйдешь из покоев, ясно?

Серина споткнулась на ступеньке, капюшон упал на ее плечи. Герцог повернулся, чтобы поправить хватку, и увидел ее лысую голову.

— Проклятие! — он отпустил ее и отпрянул, словно его укусили. — Что с твоими волосами?

Серина выпрямилась во весь рост, сжала ремешок сумки.

— Когда ты отправил меня в храм Сивелин, я оставила все от смертной жизни позади, включая красоту. Мою голову обрили, а потом меня впустили внутрь.

Дальдреда скрестил руки.

— Я три года назад сообщил о намерении выдать тебя за принца вместо твоей сестры. Ты знала, что не будешь с сестрами. И ты не могла отрастить волосы за три года? — она не успела ответить, он поймал ее за голову и осмотрел скальп ближе. — Ох, ты обрила голову пару дней назад, да? Выглядишь как ощипанная куропатка, готовая для котелка с супом. Чем ты думала?

Серина не пыталась ответить. Она не могла объяснить свои поступки ему.

Он сжал ее за шею и потащил по лестнице.

— Лизель найдет головной убор или вуаль. Она придаст тебе достойный вид, — пока слуги открывали дверь, он провел ее внутрь. — Небеса, хоть контракт надежный! Может, Герард и не посмотрит на тебя…

— Отец, — Серина попыталась вырваться из хватки. В зале горело мало факелов, и она едва видела его лицо, только глаз блестел. — Я видела Фейлин.

Пальцы Дальдреда сжали ее сильнее на миг. Он смотрел на Серину, уже не видел ее лысую голову, не видя ее вовсе.

— Ты… уверена?

От его голоса — настоящего, без акцента — сердце Серины дрогнуло. Ее отец никого не любил в этом мире так, как старшую дочь. Фейлин вызывала такую реакцию у людей. Ничто не могло заполнить дыру, оставленную после нее.

— Уверена, — тихо ответила Серина. — Я говорила с ней. И это была…

Герцог опустил руку и отвернулся, оставив Серину там, где она стояла.

— Это была Инрен, — сказал он с горечью. — Фантомная ведьма, да заберет ее Прибежище.

Но Серина покачала головой.

— Я знаю, кого видела.

— Ты ничего не знаешь. Ты знаешь, что хотела видеть. Но я знаю Инрен. Знаю, как она работает, и… — герцог умолк, резко оглянулся. Серина проследила за его взглядом. Фигура спускалась по лестнице со свечой в руке. Огонек свечи не мог прогнать мрак большого зала, но зато озарял напряженное лицо мужчины, несущего ее.

Желудок Серины сжался. Ее губы двигались, она прошептала:

— Герард.

Принц замер и моргнул, хмурясь, вглядываясь в полумраке.

— Леди Серина? — его голос разнесся эхом в пространстве.

— Ничего не говори и не делай, — прошипел Дальдреда, повернувшись к Серине. Его длинная рука стала поднимать ее капюшон. — Прикройся!

Герард поспешил по лестнице, прикрывая свечу ладонью. Серина сжалась под капюшоном, отец крепко сжимал ее локоть. Принц замедлился, приближаясь, серьезно поклонился. Серина замешкалась, не зная, как ответить. А потом, тряхнув головой, поклонилась в стиле Сивелин — чуть согнулась в талии, прижала пальцы к губам.

Дальдреда зарычал, до боли сжимая ее руку.

— Моя дочь прибыла невредимой. Но она в одежде с дороги, и ей нужно отдохнуть. Вы пообщаетесь утром.

— Конечно, — ответил Герард. Серина ощущала его взгляд, но не могла встретиться с ним. — Я, кхм… твои покои наверху в западном крыле, моя леди. Слуга сопроводит.

Серина кивнула. Она не надеялась, что проведет ночь с Дючетт и сестрами. Она знала, что не могла просить о таком.

Служанку скоро вызвали. Только тогда герцог отпустил ее руку, и Серина поспешила за девушкой к лестнице, миновала Герарда. Ее отец говорил с принцем, и принц отвечал, но ее сердце гремело в ушах, и она не могла различить их слова.

Крепко сжимая сумку, она поднялась по лестнице. Коридор дальше озаряли свечи, от этого тень служанки трепетала на стене, будто темный призрак.

— Серина.

Она резко обернулась, капюшон упал, открывая голову с коротко обстриженными волосами. Герард появился наверху лестницы. Жаркий румянец пылал на ее щеках. Она решила вести себя, согласно строгим рамкам Ордена Сивелин, потому что не хотела, чтобы Герард верил, что она надеялась или намеревалась занять место сестры.

Герард, все еще прикрывая свечу, посмотрел на служанку за Сериной.

— Оставь нас на минутку, Келла, пожалуйста.

Девушка присела в реверансе и ушла без слов вперед. Полумрак Дюнлока опустился на плечи Серины. Она опустила взгляд на туфли Герарда, а он подошел.

— Я слышал, путь был с приключениями, — напряженно сказал он, встал так близко, что она могла его коснуться. — Террин рассказал, что знал, но этого мало. Он говорит, что Айлет, венатрикс ди Фероса, столкнулась с…

— Фейлин, — тихо сказала Серина. — Да. Мы обе ее видели. Говорили с ней.

Он молчал миг. Она слышала, как он сглотнул. А потом:

— Расскажи.

Боль в его голосе задевала ее душу. Но она не могла скрывать правду. Не от него.

— Она появилась посреди лагеря. Мы немного поговорили, она убежала, и я побежала за ней.

— Одна? С ума сошла?

— Возможно, — Серина невесело улыбнулась. Она быстро описала события странного вечера. Герард слушал описание внешности ведьмы, прибытия венатрикс и боя.

— Думаю, я заметила один из ее якорей проклятия, и она снова появилась и напала на венатрикс, — сказала Серина. — Я наступила на камень, он напоминал то, что описывал мой отец. Как бриллиант, но черный и живой внутри.

Герард вдохнул. Серина закончила историю, не удержалась и взглянула на него в свете свечи. За четыре года он вырос из юноши восемнадцати лет в мужчину. Она узнала сильные скулы, полные губы, теплые и сладкие, как мед, глаза. Она узнала высокий бледный лоб, пара кудрей упала на него, напоминая о его диком детстве. Но все в нем стало серьезнее.

Меж его бровей и возле уголков рта были морщины, которые она не видела раньше. Печаль оставила след даже на самом красивом лице.

Она едва могла терпеть желание взять его за руку. Ее глупая часть подумала, что он это ощутил и тоже придвинул руку ближе.

Она резко отвернулась, обвила себя руками. Герард отпрянул на шаг.

— Ты видела Фантомную ведьму, — тихо сказал он. — В теле Фейлин. Мы не хотим в это верить, но…

— Ты знаешь, что это не так, — сказала Серина.

Герард скривился.

— Ты знаешь, как знаю я, — настаивала она. — Фейлин не отпустила бы. Она была сильной, и ведьма не смогла бы ее выгнать. Я знаю свою сестру. Эвандерианцы могут говорить, что хотят. Она не пропала.

Герард не ответил. Она взглянула на него. Его глаза были зажмурены, и она видела, как мышцы челюсти напряглись, он подавлял слова. Но потом посмотрел на нее, не говорил, но она видела надежду на его лице.

Она знала, что он никогда не перестанет любить Фейлин. Что бы он ни говорил, во что бы ни заставлял себя верить, он не видел никого другого.

Серина поспешила прогнать эти мысли.

— Что с венатрикс? — спросила она. — Она в порядке?

Герард покачал головой.

— Она… еще жива. Они с ней, и мне нужно вернуться. Я не знаю, что с ней будет. Я не знаю, придет ли она в себя, — Герард провел ладонью по лицу, потянул за кожу у рта. — Я не могу поверить, что Фейлин навредила бы ей или кому-то еще! Видеть Айлет такой, думать, что Фейлин может быть в ответе…

Что она могла сказать? Ни одна ведьма не смотрела на нее с такой ненавистью, какая кипела в глазах сестры. Ненависть, печаль, гнев. Инрен не ощущала такие чувства, а ее тени было плевать. Только Фейлин могла так переживать из-за предательства.

Серина прижала ладонь к груди, словно могла стереть стыд из сердца.

— Ты устала, — с тревогой сказал Герард. — Прости. Я не должен тебя задерживать. Отдыхай, пока можешь.

— Да, Ваше высочество, — Серина сделала реверанс. Как леди, а не послушница-писарь. Рядом с ним проявились старые привычки.

Герард повернулся, но замер после пары шагов и оглянулся.

— Ты перестала писать, — сказал он.

Серина сглотнула. Она не могла говорить.

— Мне… — его большие глаза озаряла свеча, — было печально без твоих писем. Это было… тяжело.

— Знаю, — Серина кашлянула. — Я тоже по ней скучаю.

— Я не это… — он нахмурился и открыл рот. Она ждала его слова, но он покачал головой и отвернулся. — Спокойной ночи, Серина, — сказал он и оставил ее в коридоре.

Служанка Келла появилась из ниоткуда.

— Миледи? — она вежливо поманила Серину за собой. Серина оглянулась на спину принца, поправила сумку и последовала за девушкой к своим новым покоям. Она была удивлена, когда вошла, увидев огонь в камине. Кто-то сидел в кресле у огня.

Лизель встала, ее лицо сияло в теплом свете огня.

— Серина!

Серина охнула и выронила сумку, пролетела по комнате и обвила руками другую девушку.

— Ты тут! Отец говорил, что взял тебя сюда, но я не могу поверить!

— Конечно, я тут, — сказала Лизель, сжимая Серину, а потом отходя и глядя на ее лицо. — Ты мне как сестра, Серина. И всегда такой была.

— Знаю, — Серина покачала потрясенно головой. — Но ты была фрейлиной Фейлин, и я думала… это может быть…

— Ты думала, мне будет больно служить тебе, как я служила ей? — Лизель улыбнулась, Серина знала эту теплую улыбку. Но теперь в ней были печаль и даже серьезность. — Серина, дорогая, я рада быть рядом с тобой.

Серина смутилась, но была рада, опустила голову и взгляд.

— Я… мне так жаль узнать о твоем муже, — тихо сказала она.

— Не надо, — Лизель тряхнула головой и рассмеялась. — Он не нуждался во мне. А ты нуждаешься! Что ты сделала со своими волосами?

Усталость, печаль, недовольство, обида и ужас переполнили ее. Серина всхлипнула, прижалась головой к плечу Лизель и зарыдала. И ее подруга могла только стоять там и обнимать ее, шепча:

— Знаю, милая. Ты его любишь, да? Знаю, это больно. Знаю, знаю…


ГЛАВА 16


Айлет бежала по сосновому лесу разума.

Вокруг нее деревья горели, черный огонь без света поглощал все, до чего мог дотянуться, желая больше.

— Ларанта! — закричала она. Где была ее тень? Пряталась где-то в лесу, боясь огня? — Ларанта, ко мне!

Ответа не было. Только рев огня.

И где-то вдали кровоточило ее физическое тело.

Айлет ощущала порезы на коже, течение крови, слабость. Но та реальность не могла сравниться с этим. Ее разум стал адом, откуда она не могла сбежать, и хоть она бежала, черный огонь был всегда рядом.

Удерживал ее.

Айлет закричала, заставляя сердце биться сильнее, а ноги двигаться быстрее. В другом мире ее тело билось, но ей было все равно. Огонь догонял ее. Она не могла сбежать, оставалась в плену в своей голове. Но если она заставит себя проснуться…

«Я держу тебя. Держу, венатрикс. Дыши, дыши».

Дым наполнил ее легкие, но она поняла, что это был не дым, а чистое безумие. Если она вдохнет его, будет потеряна навеки, потеряет разум. Не сбежит отсюда. Смерть ее не освободит, она останется в плену.

Ей нужно было проснуться.

Она запнулась, упала на колени. Огонь почти догнал ее, задевал спину, обжигал кожу, дым безумия поднимался над ее головой. Ужас и боль пронзали ее чистой силой, и она вскочила и бросилась вперед, вырвалась из дыма на чистый участок.

Впереди среди деревьев была брешь. Если она доберется туда, она проснется, сбежит от пыток.

«Дай ей дозу, Эверильд. Если проснется сейчас, все испортит. Дай ей сом, пусть спит».

— НЕТ! — закричала Айлет. Она ощущала, как вдали открылся ее рот, как сжалось ее горло. Она ухватилась за эти ощущения, просила физическое тело реагировать. — Нет, нет, нет! Не заставляйте меня спать! Не бросайте меня тут! Выпустите!

Она пыталась бороться, пыталась завладеть своим телом. Но оно было в другом мире. А она была тут, окруженная огнем. Она не могла биться с тем, кто раскрыл ее рот. Она не могла сплюнуть жгучую жидкость, текущую в ее горло.

Выхода не было. Только сгореть. Но…

Обрыв вдруг возник перед ней. Она замерла, волосы развевались, глаза были огромными. Огонь ревел за ней, поглощая лес, тянулся к ней голодными руками. У нее оставались мгновения.

Айлет прыгнула с криком. Она летела во тьму, в пропасть внизу. Туда, где огонь в ее разуме не мог ее достать.

* * *

Нить за нитью магия тянулась от Фендреля к Айлет и обратно, жуткая паутина мерцала Анафемой и гудела пульсом тьмы. Яда. Больше нитей тянулось от Фендреля к свинье, лежащей на полу, тяжело дыша, после снотворного.

Магия Фендреля была мрачным зрелищем. Террин пытался смотреть на нити, уделять внимание навыку бывшего наставника. Он еще не видел такую работу, только слышал о ней. Он должен был восхищаться, пользоваться шансом узнать больше от мастера.

Но Террин не мог выдержать этого. Он вернул смертное зрение, посмотрел на Айлет. Ее кровь снова была красной, это радовало. Черная жижа уже не вытекала из кожи, когда Фендрель делал неглубокие порезы. Может, они не опоздали. Может, яд еще можно было из нее убрать.

Дверь спальни открылась и тихо закрылась. Террин стоял у изголовья кровати, поднял голову и увидел, как Герард прошел в комнату. Принц тихо кивнул, занял место у стены возле Эверильд. Они смотрели на работу венатора-доминуса.

Фендрель сел на край кровати, прижав ладонь к солнечному сплетению Айлет, где сходились длинные порезы. Его тело кровоточило, он сам себя порезал поверх давних шрамов. Он исполнял эту процедуру больше раз, чем Террин мог догадаться.

Вокруг доминуса трещала сила его тени, тянущей за сковывающие ее чаропесни.

Свинья умерла. Террин ощутил, как душа зверя вылетела из бедного отравленного тела. Кровь с теневой чумой текла из ее рта, глаз и порезов, которые Фендрель сделал на теле.

И все? Работа была выполнена? Террин смотрел на лицо бывшего наставника, ждал, пока Фендрель откроет глаза.

Наконец, Фендрель утомленно выдохнул. Он убрал ладонь с груди Айлет и отошел от кровати.

— Готово, — сказал он.

Террин пошатнулся. Он не доверял телу, сжал столбик кровати. Ощущая взгляд Герарда, он посмотрел в сторону принца, увидел улыбку. Он не смог ответить тем же.

— Она теперь в безопасности? — спросил он, повернувшись к Фендрелю.

Венатор-доминус пожал плечами.

— Сложно сказать, — он потер ладонью лицо, размазал темную кровь на щеке и лбу. — Если проснется через пару часов, будет жить. Если нет… — он утих, чуть не упал, ноги подкосились. Эверильд отошла от стены и поймала его за руку, но он стряхнул ее ладонь. — Мой вокос, — сказал он. — Дай мне мой вокос.

Венатрикс кивнула и принесла флейту из вещей Фендреля, аккуратно сложенных в углу. Фендрель раскрыл вокос и сыграл Песнь подавления. Его тень тут же ответила, сначала зло вспыхнула, а потом ушла вглубь него от песни. В этот раз железные шипы не потребовались. Давление магии пропало, и воздух стал легче вдыхаться.

Фендрель закончил песню и убрал флейту в чехол, гул магии дрожал в воздухе вокруг него. Эверильд принесла чистую тряпку, и венатор-доминус стал стирать кровь со своего тела. Он поймал взгляд Террина и кивнул на Айлет.

Террин встрепенулся. Под рукой не было бинтов, и он схватил простыню, стал вытирать кровь меж грудей Айлет, на животе. Его пальцы задели голую плоть, и он отдёрнул руку, сердце стучало в горле.

Она убьет его. Убьет, если узнает — если поймет — что он видел ее такой уязвимой. Обнаженной. Слабой. Беспомощной, как котёнок. А не гордой волчицей, которую он знал.

Но было что-то настоящее в девушке, лежащей перед ним. Словно он смог увидеть глубокий слой правды за ее бравадой. Она была охотницей, да, и сильной. Но и девушкой. Женщиной.

Он продолжил вытирать темные пятна с ее кожи. Он увлекся и не услышал, как Герард подошел к нему, вздрогнул, когда принц коснулся его плеча.

— Я послал за тем, кто позаботится о ней, Террин. Ее нужно помыть и перевязать.

Террин хмыкнул, хмурясь. Прогоняя дрожь из рук, он накрыл наготу Айлет испачканной простыней. Он встал и повернулся к другим в комнате. Дверь открылась, и пришли служанки с бинтами и чистой водой.

Фендрель скривился, надевая жилетку, его туника прилипала к порезам на груди. Он посмотрел стальными глазами на Террина.

— Идем, — прорычал он. — Наша работа еще не окончена.

Террин кивнул. Он не позволил себе оглянуться на Айлет, пошел за Фендрелем и Эверильд. Герард следовал за ним. Они вышли в коридор, и герцог Дальдреда ждал их там, свет свечи со стены блестел в его глазу.

— Я слышал, было нападение, — он оскалился. — Инрен.

Фендрель хмыкнул и поманил.

— Нам нужно отправляться. Где Даклет и ду Ги?

— Я отправила их готовить лошадей и оружие, сэр, — ответила Эверильд. Террин должен был сам отдать этот приказ. Венатрикс пострадала, и тень осталась на свободе. Им нужно было действовать… но он отвлекся, не думал логически, не думал как венатор.

Фендрель поспешил по коридору к лестнице, все пошли за ним, Эверильд поспешила догнать его и спросила:

— Сэр, мы знаем, куда едем? Мы знаем, где венатрикс столкнулась с этой захваченной тенью?

— Башня крови и глаз, — сказал Герард.

Фендрель замер на площадке и посмотрел на принца строго и с вопросом.

Герард поспешил объяснить:

— Леди Серина была там. Она видела сражение Айлет и ведьмы. Это произошло в руинах Кро Улар, и Серина считает, что видела якорь.

Герцог Дальдреда покачал головой и фыркнул.

— Серина не узнала бы якорь.

Герард посмотрел на герцога, пронзая взглядом.

— Она описала его как бриллиант с живой тьмой внутри, — он приподнял бровь. — Звучит знакомо?

Герцог открыл рот, но Фендрель покачал головой и стал спускаться по лестнице.

— Как только якорь оставлен, — сказал он, — ведьма может выйти в этот мир и уйти в радиусе мили от него.

— Так венатрикс вдохнула столько обливиса, — поняла Эверильд. — Фантомная ведьма схватила ее и…

И Инрен утащила ее в Прибежище. Держала ее там какое-то время. Загоняя безумие и зло в ее тело. Террин поежился.

Но это было любопытно… Фендрель рассказывал Террину о Ведьминых войнах, о боях с лейтенантами Жуткой Одиль, включая Фантомную ведьму. Инрен убила много венаторов за годы, унося их в Прибежище и бросая там. Если она их и возвращала, то когда они вдыхали столько обливиса, что их тела чернели изнутри и становились неузнаваемыми.

Почему она не сделала так с Айлет?

— Нам нужно вернуться в развалины, — бросил Фендрель через плечо.

— Я с вами, — сказал Герард.

Фендрель замер и хмуро посмотрел на племянника.

— Нет. Это слишком опасно. Я оставлю Даклета и ду Ги сторожить в Дюнлоке, и тебе нужно остаться под их надзором.

— Я в безопасности с Черным капюшоном Перриньона, — ответил Герард. — Возможно, я помогу.

Фендрель хотел возразить. А потом пожал плечами и без слов пошел к двери.

Даклет и ду Ги ждали их в зале, держали оружие и снаряжение для охоты. Террин, увидев и свои вещи, вооружился скорпионой и ядами. Фендрель взял с собой припасы яда от Невидимки из каструма Брекар, и он раздал дротики венаторам, включая Даклета и ду Ги. Слуга Дальдреда помог герцогу сменить наряд для банкета на охотничью куртку, хорошую и прочную. Герард попросил слугу принести ему меч.

— Скорее всего, — сказал Фендрель, проверяя свою скорпиону умелой рукой, — ведьма убрала якорь и ушла оттуда часы назад. Но активированный якорь оставляет сильный след магии за собой. Если она унесла его с собой, мы сможем отследить ее.

— И мы покончим с ней, — сказал Дальдреда с горькой улыбкой. Он пристегнул меч к поясу и взял у слуги арбалет. — Я готов.

Они вооружились и прошли к двери. Но Террин задержался и поймал Герарда за плечо.

— Уверен, что хочешь на эту охоту?

Герард поймал его взгляд.

— Я буду там. До конца.

Лошадей привели из конюшен, и в сумраке перед рассветом они стали седлать конец. Террин сунул сапог в стремя, когда услышал голос Серины за собой. Он повернулся и увидел леди в одежде послушницы, спускающуюся с крыльца. Леди Лизель следовала за ней, укутанная в плащ с меховым подбоем поверх белой ночной рубашки, ее волосы свободно ниспадали на спину. Глаза Серины опухли, словно она еще не проснулась, но на лице была настороженность.

— Я увидела лошадей из окна, — она подошла к принцу, который стоял, сжимая поводья черного коня. — Вы отправитесь в Кро Улар?

Герард кивнул, открыл рот, а потом передумал говорить. Он тряхнул головой и не смотрел ей в глаза.

— Нам нужно сделать то, что можно.

Она сжала свои руки у плеч с силой.

— Прошу… — начала она, но умолкла, когда отец вдруг подошел к ней. Она взглянула на герцога и опустила взгляд. — Береги себя, — тихо закончила она.

— Оставайся внутри до нашего возвращения, — строго сказал ей Дальдреда. — Доминус оставил двоих лучших сторожить тебя. Ты должна быть в безопасности.

Серина кивнула. Герцог не попрощался с ней, прошел к своей лошади и забрался в седло. Герард задержался еще на миг и запрыгнул в седло.

Движение у локтя отвлекло Террина от этой сцены, он посмотрел на лицо леди Лизель. Она была странно серьезной, это было неестественным видом для веселой девушки.

— Позаботься о своем принце, — сказала она, коснувшись его руки. — А я пригляжу за нашей будущей принцессой, хорошо?

Террин кивнул и сглотнул. А потом выпалил:

— И позаботься о себе, миледи.

Ее улыбка была ярче восходящего солнца. Террин поспешил отвернуться, забрался на лошадь, не желая снова смотреть на Лизель. Но тепло ее улыбки пылало в его голове, пока он направлял Флиту к коню Герарда.

Герард посмотрел на Террина с тенью улыбки на губах.

— Она дала тебе свой предмет на охоту? Шелковый платок?

Террин зарычал и поднял красный капюшон.

Они отправились со двора, и Террин смотрел на дорогу впереди. Лошади шагали вдоль круглой лужайки, и он не давал своему взгляду съехать в сторону. Он не дал себе посмотреть на окно в восточном крыле, за которым лежала венатрикс ди Фероса в кровати.


ГЛАВА 17


Айлет вскочила на ноги.

Она не стала представлять себе одежду. Не в мире своего разума. Она стояла, обнаженная и маленькая, в темном месте. Только длинные волосы прикрывали ее.

Стены поднимались по бокам от нее, камень, на который она не смогла бы забраться без силы Ларанты. Но Ларанты тут не было. Она была далеко в сосновом лесу. Даже их духовная связь была слабой, и Айлет шла в овраге одна. Шаг за шагом, она решительно переставляла ноги, двигаясь во тьме.

Свет пульсировал впереди.

Почему это казалось знакомым?

Пульс стал сильнее, и в нем она слышала гудение чаропесни. Она пошла на свет и вскоре увидела чары, нежное плетение музыки над дырой в земле. Айлет замерла. Она знала эту песню. Она знала эту магию лучше, чем свое отражение.

Это могла быть только магия Холлис.

И что лежало за этой паутиной? Ее утраченные воспоминания…

Хищный крик вырвался из ее духа, Айлет бросилась на чары. Ее воображаемые ладони сжали паутину, и она тянула изо всей силы воли. Когда это не сработало, когда песнь не рассеялась, она завизжала снова, сцепила ладони комком и ударила по центру паутины.

Песня дрожала.

Стены камня сверху застонали и обвалились.

Айлет подняла с тревогой голову и закрыла руками голову, а огромный камень рухнул на нее сверху.

* * *

Серина стояла на холоде, спрятав руки в длинные рукава робы, утренний ветер забирал слезы из уголков ее глаз. Она смотрела, пока отряд не пропал из виду за мостом и воротами. Только после этого она повернулась к замку.

Лизель стояла на пару ступеней выше, кутаясь в плащ, прикрывая зевок рукой. Она быстро подавила зевок и утомленно улыбнулась.

— Пойдем внутрь, милая. Тут слишком холодно, — она протянула руку, пока Серина поднималась по лестнице, поймала ее за локоть и увела за дверь. — Ты ничего сейчас не можешь поделать, — сказала она, зубы стучали. — Знаю, это сложно, но тебе нужно поспать.

— Я не могу, — прошептала Серина, Лизель вела ее к лестнице. — Не пока они там. Не пока они… охотятся…

— Ты ничего не можешь поделать, — нежно сказала Лизель. — Мы годами знали, что Фейлин больше нет. Пусть найдут ее. Пусть упокоят. Тебе нужно жить дальше. Серина. Всем нам.

Возражать не было смысла. Серина поднималась по лестнице рядом с Лизель, направляясь к западному крылу. На площадке она оглянулась на восточное крыло, где они держали бедную отравленную венатрикс. Кто-нибудь ухаживал за ней? Или они бросили ее с ранами?

Серина хотела узнать сама, но не успела сделать туда шаг, Лизель повела ее к ее покоям. Серина пока не нашла силы возразить.

У двери Лизель потянулась к замку, но Серина опустила ладонь на руку подруги.

— Нет. Ты уже достаточно для меня сделала. И ты устала. Поспи. Я буду в порядке пару часов.

— Уверена? — Лизель прищурилась. — Плакать одной плохо. Лучше снова намочи мое плечо, чем свою подушку.

Серина откинула голову и невольно рассмеялась.

— Я наплакалась на неделю, Лизель, клянусь! Я буду спать, и тебе тоже нужно. Приходи через несколько часов, если так тебе будет лучше.

Подавив еще зевок, Лизель кивнула и, сжав пальцы Серины, ушла по коридору за угол. Серина ждала, пока та не скрылась, и ушла за свою дверь.

Иметь свою комнату было так странно! Стоя на пороге комнаты, все еще в грязных от пути одеждах, Серина ощущала себя не на своем месте. Это была комната для принцессы, с огромной кроватью с пологом, шкаф разрисован розами и колибри, тяжелые расшитые шторы отгоняли холод, пытающийся пробраться в окна, а плотный и мягкий ковер был таким красивым, что по нему было жалко ходить. Изящная белая лепнина украшала камин, огонь сиял за шторкой.

Она не могла тут отдыхать. Не без Дючетт, храпящей на соседней кровати. Их койки были в одной комнате с еще тремя послушницами. Но сестры Сивелин получили комнаты в доме слуг, отдельном здании от крепости. Серина не осмелилась искать их.

Она была принцессой. Почти.

Вздохнув, она прошла к окну, отодвинула штору. Сияющие воды Святого озера чуть не ослепили ее. Она посмотрела на пейзаж за ним, на тень на горизонте, где был Ведьмин лес. Ее сестра была там в плену четыре года.

Какие ужасы Фейлин испытала в том месте? В плену в ее теле из-за ведьмы.

Серина отошла от окна, стала расхаживать по комнате. Ее глаза пылали от усталости, но разум был бурей, и она боялась ложиться и закрывать глаза. После двадцати секунд она сжала кулаки и пробормотала:

— Возьми себя в руки. Тебе нужно поспать, или толку от тебя не будет.

Она решительно повернулась к роскоши, прошла к кровати. Ее сумка лежала рядом с белоснежной подушкой, выглядела грязно и потрепано. Не переодеваясь и не снимая верхнюю одежду, Серина забралась в постель, прижала сумку к груди и опустила голову на мягкие подушки. Ее глаза закрылись.

И она увидела лицо Фейлин во тьме. Ее страдания, один глаз, грибы на другой стороне. Безумное от боли и гнева. От предательства.

Серина легла на спину и смотрела на полог. Ее сердце билось в горле, и она не могла заставить легкие вдохнуть глубоко.

Плохо дело. Она не могла просто лежать и ждать, пока охотники вернутся, пока принесут изломанное тело Фейлин на лошади. Нет, нет…

— Нет! — прорычала она и села, сжимая сумку так, что книга впилась в ее пальцы сквозь кожу сумки. Она свесила ноги с кровати, быстро обула сандалии.

Она последовала первому импульсу. Она найдет бедную венатрикс и проверит, нуждается ли та в чем-то. Это был меньшим, что она могла сделать.

* * *

Тьма окружила ее, давила на нее.

Айлет не могла ни ощущать, ни воспринимать ничего, кроме тьмы и веса. Но потом осознание вернулось. И она стала гадать, была ли мертва. Она решила, что была еще жива. Если бы она умерла, ее душа улетела бы в Прибежище. Эта ситуация была плохой, но на Прибежище похоже не было.

Но она не могла двигаться, не ощущала руки или ноги. Хотя…

Воспоминание прояснилось. Она была в своем разуме. У нее не было конечностей, пока она не вообразит их. Ее разум пострадал, не физическое тело. Эта мысль не радовала.

Айлет успокоилась немного, робко позвала во тьме:

— Ларанта?

Ответа не было.

Айлет поискала в сознании духовную связь с тенью. Она не отвечала, но связь была целой. Айлет послала сознание за этой нитью, насколько могла, пока не ощутила Ларанту. Все еще в ее разуме, но отделенную от Айлет плотным занавесом.

Айлет вернулась туда, где центр ее сознания лежал под огромным весом. Сом. Вещество, которым они погрузили ее в сон, несмотря на ее протесты. Обычно этим веществом, созданным фасматорами, подавляли тени, пока носители были без сознания. Это было для защиты.

Но это означало и то, что Айлет была одна во тьме. Ей придется искать выход.

Она с трудом направила восприятие в физический облик. Как только она сделала это, она пожалела. Давящий вес стал хуже, паника грозила впиться в нее. Она медленно и осторожно проверяла, как вес и давление на ней двигались, если она вытягивала руку, ногу. Камни двигались, стонали, гремели. Вес на груди усилился, и она была уверена, что провалится в забвение.

Еще сдвиг, и вес откатился. Она смогла упереть руки в камень над ее грудью и головой. Она толкала, толкала, толкала. Камень гремел об камень, большой булыжник над ней катился, падал… и вес над ней пропал. Она лежала, свободная, смотрела на далекое серое небо.

— Защита, — прошептала она. — Холлис добавила в чары защиту на случай, когда я буду пытаться пробиться.

То, что она выжила, было чудом.

Айлет встала, стряхнула землю с плеч, выбралась из обломков. Она все еще была в овраге, сосновый лес остался наверху. Она заметила сияние магии Призрака.

Паутина чар осталась на месте, не пострадала от ее нападения. Она была отчасти закопана, но Айлет через пару мгновений убрала обломки. Она стояла над дырой, пыталась заглянуть за нити магии, пытаясь заметить, что за ними.

Но чары Холлис были непроницаемыми.

— Проклятье, — прошептала Айлет, села на пятки. Она прижала ладони к глазам и глубоко вдохнула.

Вдруг духовная связь дернулась, потянула за нить. Так сильно и быстро, что Айлет пришлось вскочить на ноги, а потом она упала на лицо. Она охнула. Связь звенела, как задетая тетива, и эта дрожь долетала до нее голосом даже через подавления сома:

«Госпожа! Госпожа! Опасно! Тень!».

* * *

— Вот ты где! Что ты тут делаешь, Серина?

Серина резко подняла голову со скрещенных рук. Лизель стояла на пороге комнаты венатрикс, ее глаза были встревоженными, она заглядывала в комнату.

— О, ты нашла меня, — Серина попыталась улыбнуться. — Заходи, если хочешь. Она спит. Думаю, ей дали снотворное.

— Снотворное? Тогда… — Лизель осторожно прошла в комнату, ее шелковые юбки шуршали с каждым шагом. Ее платье было роскошным, как розовое, которое герцог прислал в храм Сивелин для Серины. Только на изящной фигуре Лизель кружева, рюши и кристаллы имели смысл. Она подняла изящно край платья и сморщила нос. — Тут пахнет кровью?

Серина пожала плечами и опустила ладони на колени. Она сидела на стуле у изголовья кровати. В комнате было темно от задвинутых штор, чтобы спящая венатрикс могла отдохнуть. Проникало немного света, и от этого было видно зеленоватый цвет кожи бедной женщины. Бинты в крови обвивали ее тело, одеяло скрывало ее нижнюю половину. Она не получала такие раны в бою в развалинах прошлой ночью. Серина могла лишь догадываться, что стало с бедной охотницей после этого.

Лизель нашла еще стул, села в изножье кровати. С этого угла она большими глазами смотрела на венатрикс, а потом поежилась и отвела взгляд на Серину.

— Она довольно милая, да? Не то, что ждешь от эвандерианки, — она нервно рассмеялась. — Венатрикс, казалось бы, должны все быть как та грозная Эверильд. Я не знаю, доверила бы такой девушке защищать меня от захваченных тенями.

Серина вспомнила сражение прошлой ночью. Юная венатрикс недолго продержалась против Фейлин.

Но кто мог биться с силами, захватившими ее сестру?

— Эта девушка спасла тебя прошлой ночью? — спросила Лизель. — Потому ты тут молишься для нее?

— Да, — кивнула Серина. — Если не для нее, я… это хоть то, что я могу. И я не смогла спать.

— Совсем? — Лизель склонила голову и нежно цокнула языком. — Серина, милая. Поговори со мной.

— Я… — Серина вздохнула и потерла рукой лицо. Одна нога невольно проверила сумку рядом со стулом. Она не могла бросить ценные вещи в комнате. — Что тут говорить?

Лизель придвинула стул ближе, а потом потянулась к Серине и сжала ее ладонь.

— Они стараются ради нее, — сказала она, говоря о Фейлин. — Ты это знаешь, да? Те эвандерианцы должны положить этому конец.

— Знаю, — прошептала Серина. Так ведь? Она смотрела в лицо сестры прошлой ночью, и она видела там Фейлин. Яростную, обезумевшую, но… она была там.

И если душа Фейлин осталась там, то можно ли было вернуть ей власть над телом?

Лизель сжала ладонь Серины еще раз, а потом отклонилась на стуле. Она теребила кулон на шее, глядя на лицо спящей венатрикс. Она нахмурилась, поджав губы.

— Она, видимо, напарница венатора Террина? Интересно, как долго они знают друг друга… Интересно…

Она встряхнулась и отвела взгляд, улыбнулась Серине. А потом улыбка сменилась любопытством, она склонила голову на бок.

— Что у тебя в сумке, Серина?

— Что? Там? — Серина удивленно отодвинула сумку за стул, пряча ее за робой. — Ничего. Книги и бумаги.

— О? — Лизель нахмурилась. — Что-то… сияет.

— Что? — Серина опустила взгляд, отодвинула робу. К ее удивлению, Лизель была права. Что-то в сумке сияло странным оттенком, который она не могла назвать, но сияние было видно сквозь плотную кожу. Серина удивленно охнула, схватила сумку и открыла ее, сунула руку внутрь.

Ее пальцы сжались на небольшой сфере с гранями.

Она знала, что это было, раньше, чем вытащила, разжала ладонь и увидела черный бриллиант размером с глаз. Еще до того, как увидела за гранями живую вихрящуюся тьму в центре, пульсирующую странным светом.

Загрузка...