Среди животных осёл считается самым глупым. Когда мы хотим сказать о ком-либо, что он круглый дурак, то называем его ослом. Трудно сказать, действительно ли осёл глуп или же его считают таким за простоту и беспримерное терпение. Корова иногда бодается, а защищая телёнка, становится опаснее львицы. Собака, хотя и кроткое животное, порой приходит в ярость. Но никто никогда не видел, чтобы разъярился осёл. Бейте беднягу сколько угодно, кормите его гнилым сеном, — никогда он не выкажет и намёка на возмущение. Даже весной, когда он резвится и прыгает, всё равно он выглядит равнодушным. На его морде постоянное, застывшее выражение печали. Это выражение не изменяется ни при каких обстоятельствах — в счастье и в горе, при удаче и при неудаче. Все добродетели мудрецов достигли в нём своего предела. И, несмотря на это, люди называют его глупым.
Такое пренебрежение хорошими качествами встречается часто. Видимо, простота не годится для этого мира. Посмотрите на индийцев, живущих в Африке. Почему они бедствуют? Почему индийцам запрещён въезд в Америку? Бедняги не пьют вина, откладывают деньги на чёрный день, работают, не жалея сил, ни с кем не ссорятся, молча сносят оскорбления. И всё же их презирают. Говорят, что они недостаточно культурны. Если бы они научились отвечать ударом на удар, то, вероятно, их стали бы считать цивилизованными.
У осла есть младший брат, который немногим умнее его, — это вол. Некоторые считают, что вол даже глупее осла, но мы придерживаемся другого мнения. Бывает, что волы бодаются; встречаются даже очень строптивые волы. Во всяком случае, все они тем или иным способом выражают своё недовольство. Поэтому, нам кажется, вол менее добродетелен, чем осёл.
У огородника Джхури было два вола — Хира и Моти. Оба малабарской породы, красивые, рослые, трудолюбивые. Они долго жили вместе и крепко сдружились. Часто, лёжа друг против друга или рядом, они разговаривали на своём безмолвном языке. Мы не можем сказать, каким образом волы понимали друг друга, но несомненно они обладали способностью разговаривать молча, что не умеет делать человек, претендующий на первенство среди всего живого. Волы выражали свою нежность тем, что лизали и обнюхивали друг друга. Временами они даже бодались, но не всерьёз, а развлекаясь, подобно тому как закадычные друзья награждают друг друга тумаками. Без этого дружба слаба и непрочна, и полностью на неё нельзя положиться. Когда волы, запряжённые в плуг или в повозку, шли, мерно помахивая головами, каждый из них старался, чтобы большая тяжесть приходилась на его шею. После работы, в полдень или вечером, когда волов распрягали, они облизывали друг другу натёртые ярмом места. Когда в кормушке появлялся корм, оба одновременно вставали и опускали в неё голову. Когда один отворачивался от кормушки, то же самое делал и другой.
Однажды случилось так, что Джхури отправил обоих волов работать на поле шурина. Волам было неизвестно, куда их уводят. Они решили, что хозяин продал их. Кто знает, понравилось им это или нет, но Гая, шурин Джхури, порядком помучился, пока привёл волов к себе домой. Когда он погонял волов сзади, они разбегались в разные стороны; если он тянул за повод — волы упрямились и пятились назад. Когда он принимался их бить, волы опускали рога и угрожающе ревели. Если бы бог дал им дар речи, они спросили Джхури: «Зачем ты прогоняешь нас, бедных, из своего дома? Мы служили тебе, не жалея сил. Если тебе было этого мало, мог заставить нас работать больше. Мы согласны умереть,. служа тебе. Никогда мы не жаловались на корм. Чем бы ты ни кормил нас, мы всё смиренно съедали. Зачем же ты продал нас этому злому человеку?»
Вечером Хира и Моти пришли на новое место. Целый день они ничего не ели, но, когда в кормушку был положен корм, ни один из них не притронулся к пище. На сердце у волов было тяжело. Они были разлучены с домом, который считали своим. Новая деревня, новый дом, новые люди — все для них было чужим.
Друзья посоветовались на своём безмолвном языке, многозначительно посмотрели друг на друга и улеглись спать. Когда в деревне заснули, волы поднатужились, порвали верёвки, которыми были привязаны, и направились домой. Привязи были очень крепкими. Никто не предполагал, что волы смогут порвать их. Но этой ночью сила Хира и Моти удвоилась — верёвки были разорваны несколькими рывками.
Рано утром Джхури увидел, что оба его вола стоят у кормушки. На их шеях висели обрывки верёвок, ноги были по колено в грязи, а глаза сверкали мятежной любовью. Джхури очень обрадовался. Он подбежал к ним и начал обнимать. Эта сцена взаимной радости была очень трогательна. Прибежали дети Джхури и другие деревенские ребята и весело хлопали в ладоши, приветствуя волов. Хотя подобные случаи бывали и раньше, всё же это было выдающееся событие. Дети решили хоть чем-нибудь наградить волов-repoeв. Кто принёс для них хлеба, кто патоки, кто отрубей.
— Ни у кого нет таких волов, — сказал один мальчик.
Другой поддержал его:
— Из такой дали одни пришли!
Третий мальчик добавил:
— Они не просто волы. Раньше они были людьми.
Никто не осмелился возразить ему.
Но жена Джхури очень рассердилась, увидев волов.
— Подлые скоты! — закричала она. — И дня не поработали — удрали!
Джхури стал защищать своих любимцев:
— Чем же они подлые? Их там, должно быть, не кормили, что же им оставалось делать!
— Ну конечно, только ты кормишь волов! — презрительно возразила жена. — А другие, по-твоему, держат их на одной воде!
— Зачем им было убегать, если их там кормили?
— Потому и убежали, что у моего отца не привыкли нянчиться с волами, как это делаешь ты, болван! Там если кормят, так заставляют и работать. А твои волы лодыри, вот и удрали сразу. Их надо кормить одной сухой мякиной. Посмотрим, как они будут обходиться без отрубей и жмыхов. Захотят — будут есть, не захотят — пусть подыхают.
И она приказала батраку давать волам только сухую мякину, ничего в неё не добавляя.
Волы опустили головы в кормушку. «До чего же невкусно! Ничем не заправлено, не сочно. Как это есть?» Выжидающе посмотрели на дверь.
— Эй, ты! — окликнул Джхури батрака. — Положи в кормушку жмыхов!
— Хозяйка прибьёт меня за это.
— А ты положи так, чтобы она не заметила.
— Нет, хозяин, потом и вы станете на её сторону.
На другой день снова пришёл шурин Джхури и увёл волов. На этот раз он запряг их в повозку.
Несколько раз Моти хотел опрокинуть повозку в придорожную канаву, но Хира, как более терпеливый, сдерживал его.
Доехав к вечеру до дома, Гая привязал обоих волов толстыми верёвками и сильно избил их за вчерашний побег. А потом бросил в кормушку одной сухой соломы, своим же волам дал и жмыхов и отрубей.
Никогда раньше не приходилось Хире и Моти переносить такие оскорбления. Джхури пальцем их не трогал. Одного его окрика было достаточно, чтобы волы бежали быстрее. А тут их избили да к тому же дали на ужин одной сухой соломы! Волы даже не заглянули в кормушку.
На следующий день Гая запряг волов в плуг, но животные словно поклялись не двигаться с места. Гая замучился, избивая их. Когда же он сильно ткнул палкой в нос Хира, Моти не смог сдержать бушевавшую в нём ярость. Он бросился бежать, таща за собой плуг. Плуг, верёвки, хомут, упряжь — всё было порвано и поломано. Вряд ли волов удалось бы поймать, если бы не длинные обрывки верёвок на их шеях.
— Бесполезно убегать, — сказал Хира на своём воловьем языке.
— Он чуть не убил тебя, — ответил Моти. — Теперь нас изобьют ещё сильнее.
— Пусть бьют. Коли родился волом, разве избежишь побоев? Сюда спешат Гая и ещё двое. В руках у них палки.
— Если бы ты согласился,- сказал Моти, — я устроил бы им представление. Узнали бы, как бить нас палками!
Но Хира уговаривал друга:
— Не надо, брат, стой спокойно на месте.
— Если они ударят меня, — возразил Моти, — я в долгу не останусь. Я свалю их на землю.
— Нельзя! Это не по законам нашего племени.
Моти скрепя сердце остался стоять. Подбежал Гая, поймал волов и повёл домой. К счастью, на этот раз он их не бил, не то Моти не сдержался бы. Увидев налитые кровью глаза вола, и Гая и его помощники поняли, что лучше отложить расправу.
Снова в кормушку была брошена волам сухая солома. И снова друзья не стали её есть.
Но когда у людей начался обед, из дома вышла маленькая девочка. Она сунула волам по куску хлеба и убежала. Разве можно утолить голод одним куском? Но на сердце у волов стало легче. И в этом доме живёт благородная душа! Девочка была дочерью хозяина дома. Её мать давно умерла, и мачеха постоянно била её. По-тому-то она и посочувствовала этим волам.
Весь день волы пахали, а когда останавливались передохнуть, их били. Вечером их привязали к хлеву. Стемнело, и та же самая девочка снова принесла им по куску хлеба. Её чистая любовь поддержала волов, и они не слабели, а ведь за весь день они съели лишь по нескольку клочков сухой соломы. Но другие люди возмущали их до глубины души. И Моти сказал другу на своём безмолвном языке:
— Не могу больше терпеть, Хира!
— Что ты хочешь сделать?
— Я подниму хозяина на рога и швырну его наземь.
— Но ты же знаешь, что та хорошая девочка, которая кормит нас хлебом, — дочь хозяина дома. Если ты убьёшь его, бедняжка останется круглой сиротой.
— Тогда я подниму на рога хозяйку. Это она бьёт девочку.
— Но ты забываешь, что нельзя нападать на женщину.
— Ты не соглашаешься ни с чем! Тогда послушай: давай сегодня порвём верёвки и убежим.
— Хорошо, на это я согласен. Но как разорвать такую толстую верёвку?
— Я знаю способ. Сначала надо пожевать верёвку, тогда она лопнет от одного рывка.
Поздно вечером, после того как девочка, покормив их хлебом, ушла, волы принялись жевать верёвки. Но толстые верёвки трудно было захватить ртом. Бедняги старались изо всех сил, однако ничего не получилось.
Вдруг снова пришла девочка. Волы, наклонив головы и задрав от радости хвосты, начали лизать её руки. Лаская волов, девочка сказала:
— Я вас отвяжу. Потихоньку бегите отсюда, не то они убьют вас. Сейчас они решают, как продеть вам кольца в ноздри.
Она развязала верёвки. Но волы не уходили. Моти на своём языке спросил товарища:
— Ты почему не бежишь?
— Убежать-то недолго, но завтра эта сиротка из-за нас попадёт в беду. Все догадаются, что это она развязала верёвки.
Внезапно девочка закричала:
— Дядины волы убежали! Эй, дада дада! Волы убежали! Идите скорее!
И волы побежали. Гая выскочил из дома и бросился догонять волов. Они побежали ещё быстрее. Гая начал кричать, затем вернулся, чтобы позвать других на помощь. А друзья успели уйти уже далеко. Они бежали, пока не поняли, что заблудились. Они не знали, попасть на нужную им дорогу. Всё новые и новые деревни попадались им навстречу. Волы остановились на краю какого-то поля и стали думать, что делать дальше.
— Кажется, мы сбились с дороги, — сказал Хира.
— Ты тоже хорош — помчался сломя голову! Надо было забодать его там на месте.
— Что сказали бы люди, если б мы убили его? Пускай он нарушает закон, зачем нам подражать ему?
Волы были голодны, а в поле рос горох. Они принялись его щипать, время от времени прислушиваясь, не идёт ли кто. Наевшись досыта, опьянённые свободой, волы стали прыгать и резвиться. Потом заревели, скрестили рога и начали бодать друг друга. Моти заставлял Хира шаг за шагом отступать, пока тот не полетел в канаву. Тогда Хира пришёл в ярость. Оправившись от падения, он вскочил и бросился на Моти. Увидев, что игра вот-вот перерастёт в драку, Моти отступил на край поля.
Но что это? К ним бежал бык, огромный, как слон! Друзья беспокойно оглянулись по сторонам. Ввязаться в бой с таким большим быком значит погибнуть, а отступать — все равно не спасёшься. Он бежал прямо на них. У, какая Страшная морда!
— Попали мы с тобой в беду! — сказал Моти. — Как нам спастись? Скорее придумай какой-нибудь выход.
Хира беспокойно ответил:
— Бык ослеплён злобой. Уговоры на него не подействуют.
— Давай убежим, пока не поздно.
— Бегство — трусость.
— Тогда погибай здесь один. Я убегаю.
— А если бык погонится?
— Скорее же придумай, как спастись!
— Есть только один выход: напасть на него обоим одновременно. Я — спереди, ты — сзади. Небось удерёт, когда получит двойной удар. Если он бросится на меня, бей его рогами в живот. Это рискованно, но другого выхода нет.
И друзья бросились очертя голову на пришельца. Быку никогда не приходилось сражаться с такими дружными врагами. Он привык бороться один на один. Как только он бросился на Хира, Моти напал на него сзади. Когда же бык повернулся к Моти, его атаковал Хира. Бык рассчитывал расправиться с ними поодиночке, но друзья были хитры и не давали ему этого сделать. Улучив момент, когда бык, рассвирепев, бросился на Хира, Моти подскочил сбоку и вонзил рога ему в живот. Бык, ещё больше разъярившись, обернулся назад — Хира ударил рогами в другой бок.
Наконец израненный бык бросился удирать, а оба друга долго преследовали его. Они гнались за быком до тех пор, пока он, задыхаясь от ран и усталости, не упал на землю. Только тогда волы оставили его в покое.
Опьянённые одержанной победой, друзья продолжали своё путешествие. Моти сказал:
— Мне хотелось добить быка.
— Нельзя нападать на поверженного врага, — упрекнул его Хира.
— Это всё лицемерие. Врага надо так бить, чтобы он никогда не смог подняться.
— Подумай лучше о том, как добраться до дому, — переменил тему разговора Хира.
— Сначала поедим, потом подумаем.
Впереди было гороховое поле. Моти сейчас же забрался в него, хотя Хира запретил ему это. Едва Моти принялся щипать горох, как вдруг с разных сторон подбежали два человека с палками. Хира стоял на дороге и легко убежал от сторожей. Моти был на поле; залитом водой. Его копыта вязли в грязи, поэтому он не смог убежать и был пойман. Хира увидел друга в беде и вернулся: уж если попадаться, так попадаться вместе. Сторожа поймали и его.
Утро застало обоих друзей запертыми в загоне для скота.
Впервые в жизни друзья за целый день не получили и былинки корма. Они недоумевали, что же это за хозяин. Даже Гая был добрее его. В загоне томилось несколько буйволиц, коз, лошадей и ослов, и никому из них не давали корма. Все они настолько ослабели, что не в силах были даже стоять и как снопы валились на землю. Целый день друзья простояли, не сводя глаз с ворот. Но никто так и не принёс им корма. Волы попробовали лизать солоноватую глину стены, но разве можно этим утолить голод!
И вечером им ничего не дали поесть. В сердце Хира вспыхнуло возмущение. Он сказал другу:
— Я не могу больше выносить этого, Моти!
— Кажется, мы умрём здесь, — не поднимая головы, ответил тот.
— Не падай духом, брат. Надо придумать, как выбраться отсюда… Давай разломаем стену.
— У меня не хватит на это сил.
— Не верю. Ты же так гордился своей силой!
— Была, да вся вышла.
Стена загона оказалась непрочной. И когда Хира своими острыми рогами изо всех сил ударил её, от стены отвалился кусок глины. Это воодушевило его. С разбегу он снова и снова ударял в стену, и с каждым ударом отваливались всё новые куски глины.
И в это время, проверяя, весь ли скот на месте, в загон вошёл сторож с фонарём в руке. Увидев разрушения, произведённые Хирой, он жестоко избил его палкой и привязал к столбу толстой верёвкой. Лежащий на земле Моти спросил друга:
— Ну вот, тебя избили, а чего ты достиг?
— По крайней мере я сделал всё, что в моих силах.
— Что толку от твоих стараний, если тебя ещё крепче привязали?
— Как бы крепко меня ни привязали, я всё равно буду продолжать бороться.
— Теперь придётся отказаться от побега.
— Совсем нет. Если так лежать, всё равно смерть. Подумай только: если бы стена обвалилась, сколько жизней было бы спасено! Здесь томится много наших братьев. Некоторые уже умирают. Ещё несколько дней — и нам всем конец.
— Пожалуй, ты прав. Хорошо, теперь я попробую свои силы.
И Моти ударил рогами в стену. Посыпалась глина. Его отвага возросла. Он с такой силой вонзал рога, словно боролся со смертельным врагом. Наконец после двух часов непрерывных ударов стена сверху обвалилась. И когда Моти с удвоенной силой нанёс ещё один удар — половина стены рухнула.
Как только стена упала, полумёртвые животные, лежавшие на земле, пришли в себя. Первыми через пролом галопом выскочили все три лошади. Затем убежали козы, за козами выбежали из загона буйволицы. И только два осла как стояли, так и остались на месте.
Хира спросил:
— Почему вы не убегаете?
Один из ослов ответил:
— Как бы опять не поймали!
— Что из этого? Сейчас-то вы можете убежать.
— Мы боимся. Мы лучше останемся здесь.
Было уже за полночь. Оба осла всё ещё стояли и думали, бежать или нет. А Моти пытался порвать верёвку, которой был привязан друг. Но это ему не удалось, и Хира предложил Моти:
— Ты убегай, а меня оставь здесь. Может быть, и встретимся когда-нибудь.
— Неужели, Хира, ты считаешь меня таким эгоистом? — со слезами на глазах ответил Моти. — Сколько мы прожили вместе, и, если сегодня ты попал в беду, разве могу я бросить тебя здесь и убежать?
— Тебя будут очень сильно бить. Люди догадаются, что это твоя работа.
Моти с гордостью ответил:
— Стоит ли беспокоиться, если я тоже пострадаю. Зато спаслись наши братья. Они будут с благодарностью вспоминать нас.
Моти рогами выгнал обоих ослов из загона, вернулся к пленному другу и улёгся около него спать.
Нужно ли описывать ту ярость, которая утром охватила писаря, сторожа и других служащих! Достаточно сказать, что Моти жестоко избили и также привязали к столбу толстой верёвкой.
Целую неделю оба друга оставались привязанными в загоне. Никто не бросил им ни травинки. Только раз в сутки приносили воду, это их и поддерживало. Оба так обессилели, что не могли даже подняться и стали похожи на скелеты. Однажды за оградой забил барабан, и волы были выведены наружу. У ворот собралось человек пятьдесят. Они осматривали животных и с презрением отходили. Кто станет покупать подыхающих волов? Вдруг какой-то бородатый человек с грубым лицом и налитыми кровью глазами подошёл к волам, ткнул пальцем в их кости и заговорил с писарем. Когда друзья увидели его лицо, сердца их задрожали от мрачного предчувствия. У них не было никакого сомнения, кто этот человек и для чего их покупает. Волы с ужасом переглянулись и опустили головы.
Хира сказал:
— Зря мы убежали от Гая. Теперь нам конец.
— Говорят, что бог ко всем милостив, — с печальной усмешкой промолвил Моти. — Почему бы ему не распространить свою милость и на нас?
— Богу всё равно, живём мы или умрём.
— Однажды бог руками той девочки спас нас. Не спасёт ли и теперь?
— Этот человек заколет нас. Вот увидишь.
— Чего беспокоиться? Мясо, шкура, рога, кости — всё пойдёт в дело!
После торга бородач увёл друзей. Несчастные еле передвигали ноги, но из страха продолжали идти, спотыкаясь и падая. Как только они замедляли шаг, бородатый бил их палкой.
По дороге им попалось стадо коров и волов, пасущихся на зелёном лугу. Животные выглядели довольными, сытыми, жизнерадостными. Одни резвились, другие, удобно улёгшись, жевали свою жвачку. Как счастлива была их жизнь! Но они думали только о себе. Их не беспокоило несчастье двух собратьев, попавших в руки к мяснику!
И вдруг друзьям показалось, что идут они по знакомой дороге. Да, именно этой дорогой их уводил когда-то Гая! Им стали попадаться знакомые поля, сады, деревни. Они ускорили шаг. Всю их усталость и слабость как рукой сняло.
— Ах! Посмотри! Это же наше пастбище! Из этого колодца мы качали воду. Ну конечно, это же тот самый колодец!
— Вот мы и подходим к дому, — сказал Моти.
— Слава богу! — откликнулся Хира.
— Сейчас я побегу домой.
— А он позволит?
— Пусть попробует задержать — сшибу рогами!
— Не стоит с ним связываться, бежим скорее в хлев! И оттуда никуда не уйдём.
Друзья, обезумев от счастья, подпрыгивая, как молодые телята, бросились к дому. Вот хлев. Моти и Хира вбежали в свои стойла.
Бородач гнался следом.
Джхури сидел у двери и грелся на солнышке. Увидев волов, он подбежал и стал обнимать их по очереди. Из глаз друзей потекли слёзы радости, кто-то из них лизал руку Джхури.
Подбежал бородач и схватил волов за поводья.
— Это мои волы, — возразил Джхури.
— Как это — твои? Я купил их на торгах в загоне.
— А я считаю, что ты украл их. Убирайся подобру-поздорову. Это мои волы, и никто, кроме меня, не имеет права продавать их на торгах.
— Я пожалуюсь на тебя в полицию.
— Жалуйся куда хочешь. Это мои волы. И вот доказательство — они стоят в моём дворе.
Рассердившись, бородач хотел силой увести волов. Но Моти направил на него рога. Бородач отступил. Моти — за ним. Мясник пустился наутёк. Моти гнался за бородачом, пока не выгнал его из деревни. Затем, остановившись, Моти стал наблюдать за действиями врага. Стоя на почтительном расстоянии, мясник грозил, ругался, бросался камнями. А Моти, как победивший воин, стоял, преграждая ему дорогу. Жители деревни смотрели на ото зрелище и смеялись.
Когда наконец бородач, потерпев поражение, побрел прочь, Моти гордой поступью вернулся домой.
— Я боялся, как бы ты в гневе не убил его, — сказал Хира.
— Если бы он дотронулся до меня, я не оставил бы его в живых.
— Теперь не вернётся.
— А вернётся, я проучу его. Посмотрим, как он осмелится увести нас.
— А если он застрелит тебя?
— Умру, но к нему не пойду.
— Никто не понимает, что у нас тоже есть душа.
— Это потому, что мы такие смирные.
Вскоре кормушки были наполнены жмыхами, соломой, отрубями и зерном, и друзья принялись за еду. Рядом стоял Джхури и гладил их, а целая куча ребятишек наблюдала за происходящим. Казалось, радовалась вся деревня.
В хлев вошла хозяйка и поцеловала обоих волов в голову.