Значение Православия в жизни и исторической судьбе России

* Особенности России * 401. Русский народ веками пропитывался духом Православия. У России особый склад.

Целыми веками народ русский пропитывался духом и началами Православного христианства. Вера святая стала основным нервом России, душою русской национальности, дыханием жизни русского человека. Под животворным влиянием Православия народ русский составил из себя самобытный мир, существенно отличающийся от прочих народов во всех условиях своего бытия церковного и гражданского. Россия шла к своему величию своим собственным путем, и теперь она имеет свой особый вклад, особенный гений, свою совсем отличную от других духовную физиогномию; а также и свое особое назначение, свою задачу в общей семье человечества.

402. Святость — русский идеал. Название русских «Православные».

Духовная физиогномия всякого народа определяется его интересами, стремлениями, убеждениями и идеалами. Для русского народа, не только в его прошлом, но и в настоящем, эти интересы, стремления и идеалы слишком определенны и очевидны. Они прекрасно выражаются уже в общепринятом и искони усвоенном наименовании страны нашей со всем ее народом — «святая Русь». Россия с самого начала признала себя освященною через веру Христову, и потому назвала себя святою — не в смысле кичливого превознесения над другими народами, а для обозначения этим словом своих благодатных преимуществ, для показания своего основного существенного признака, своего всенародного идеала. Святость, святыня, освящение религиозное — вот к чему искони стремился по преимуществу русский человек; вот к чему и теперь, при гораздо менее благоприятно слагающихся жизненных обстоятельствах лучший, истинно просвещенный, а также с другой стороны, и простой, неиспорченный русский человек чувствует влечение, инстинктивно тяготеет. Идеал русский — не могущество, слава и величие земное, не богатство и сила материальная, а идеал его главнейшим образом духовный, культурный, религиозно-нравственный. «Православные!» — вот главное и неотъемлемое свойство, существеннейшая примета русских людей, ставшая поэтому даже названием, кличкою их. Имени иного себе не выдумал и не пожелал взять русский человек, кроме этого имени — православный, да еще — крестьянин, т. е. христианин.

* Призвание России * 403. Историческое призвание России по Хомякову — хранить святость.

А в чем же историческое призвание и назначение России, какая задача ее в семье человечества? На эти вопросы прекрасно ответил один из самых благоразумнейших и глубоко проницательных наших поэтов — Xомяков. Обращаясь к России, он сказал:

404. Поэт призывает Россию сохранить веру для всего мира. Поэт верит в религиозное-нравственное и освободительно-просветительное назначение России.

Глубоко веря в очерченное здесь религиозно-нравственное и освободительно-просветительное назначение России для всего мира, поэт и призывает ее к этой от Бога предопределенной благородной деятельности, пророчески предсказывает ей за то и превысшую на земле славу:

405. «Святой удел» России поддерживать «правду» на земле.

Итак, вот действительно высокий, «святой удел» России, вот благороднейшая миссия ее в человечестве: ей суждено, в этом мире своекорыстия и эгоизма, насилий и зла, являть «высокие жертвы, великие дела», отстаивать «племен святое братство», умиротворять народы, поддерживать «правду» на земле. Стоять на страже «свободы» в человечестве, объединять всех и все в небесном начале «любви». И нужно ли еще вспоминать, как милостию Божиею Русь православная пока честно исполняла свое назначение? Нужно ли ссылаться еще на обилие великих жертв, бескорыстных подвигов, освободительных дел, которые уже совершила Россия?!

406. Россия призвана на восстановление во всем мире истинных христианских принципов.

Самое же высшее призвание и назначение России — соблюсти для всего мира «богатство истиной веры» и «пролить сияние» этой веры на человечество. В признании такой именно задачи России сходятся все, знающие Россию. Даже, например, один из самых либеральных наших мыслителей (В. Соловьев) утверждает, что высшая цель России — в служении христианскому делу, что Россия имеет в мире религиозную задачу [1]. С этим соглашаются здравомыслящие, правдивые люди даже и из неправославного лагеря; например католический патер Ваннутелли в результате своего добросовестного исследования о России пришел к убеждению, что «Россия сильна не пушками, не многочисленными войсками и крепостями, основание ее могущества в одном — в Православии... Без сомнения, Россия призвана на восстановление во всем мире истинных принципов христианских» [2].

ЗАМЕЧАНИЯ ОБ УПРЕКАХ И ВОЗРАЖЕНИЯХ ПРОТИВ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ И РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ 407. Инославные не признают назначение России.

Но достижимо ли это высокое назначение для России? Действительно ли она хранит для всего человечества высшую святыню подлинного, истинного Православного христианства? В состоянии ли даже Россия быть истинным светочем правого боговедения для всего мира? Все инославные исповедники христианства не хотят признавать за нею такого достоинства и значения; они ссылаются на недостатки России, указывают на несовершенства религиозной и вообще внутренней жизни русской, и из-за того подозревают самую истину и правду, подлинность нашего Православия и права его на всемирное распространение. Конечно, мы не беремся здесь и теперь перебрать и отразить все обвинения на Русь и на ее церковь; тем не менее, говоря о силе и значении Православия, нельзя не коснуться, хотя бы в немногих словах, сущности заявленных сомнений и возражений.

Упрек 1-й: Несовершенство религиозной и внутренней жизни России 408. Святость народа не выражается в его богатстве.

Говорят, прежде всего, что не нашей России играть столь видную просветительную роль: не ей быть светом миру, когда она и бедна, и слаба, и вообще не так блистательна, как некоторые другие культурные страны. То правда, что в борьбе с суровым климатом и скудною природою Россия не обеспечила себя такими богатствами, роскошью и удобствами, как какие-нибудь италианцы, американцы и т. п. Но ведь все это нисколько не мешает церкви русской блистать такими бесценными и несравненными сокровищами, как истинность догматов, чистота правил, глубокий разум богослужения и обрядов, благодать невидимая в святых таинствах и видимая в чудотворных иконах, святых мощах и т. д. Благоденствие и обилие земных благ отнюдь не есть достоинство, не есть даже просто добрый признак истинного христианина; последнему всегда более к лицу скромность и даже именно приниженное, с точки зрения земных удобств, состояние. Все и неправославные христиане должны помнить, что истинная Христова церковь не то же, что мир, что она даже не в союзе с миром, так как не от мира сего. Сам Спаситель благоизволил родиться в сравнительно ничтожном народе израильском и именно в среде иудеев, самом малом племени израильском. И потом, совершая свой Божественный подвиг искупления человеческого рода, не в виду ли многочисленного, сильного, а потому и страшного мира древнего Господь сказал своим тогда еще немногим и не располагавшим земною силою апостолам: «Не бойся, малое стадо! Отец ваш благоизволил вам дать царство» (Лук. 12, 32). Православные русские люди благоденствуют быть может гораздо менее многих неправославных людей; зато свое и сравнительно малое достояние русский человек, охотнее всякого другого, всегда нес на алтарь Бога или жертвовал на нужды отечества и ближних своих. Костьми и кровью тысячу лет слагая свою Русь православную, русские люди всегда доселе свято и самоотверженно исполняли свой и религиозный, и гражданский, государственный долг. Всякий народ, как бы ни была невзрачна его внешняя обстановка жизненная, всегда нужно судить не по этой показной стороне действительности, а по внутреннему содержанию его духа, по высоте его идеалов, не по обыденным явлениям бесцветной повседневности, а по силе его подъема духовного в нужное для того время, в потребных случаях; иначе, в спокойном и ровном течении жизни ведь и святого праведника можно не отличить от закоренелого злодея. Во всяком случае, в православном русском народе, который менее избалован материальными и земными благами, как уже было выше замечено, менее и душевной сухости, бессердечного эгоизма, которые так властно царят в среде благополучных и счастливых (более, впрочем, только на взгляд да на поверхности счастливых) европейцев. В России нет поэтому и того страшного пролетариата, от которого стоном стонет эта, более богатая и цивилизованная, неправославная Европа.

Упрек 2-ой: Православная цивилизация ниже инославной 409. Православие всегда и везде являлось могущественным двигателем и созидателем цивилизации. Все великое в теперешнем обществе выходит из Православия посредственно или непосредственно.

Говорят, далее, что и умственными средствами Православная церковь скудна, что цивилизация наша православная ниже инославной, католической и протестантской. Но если под цивилизацией разуметь гармоническое развитие всех — религиозных, нравственных и умственных сил народа в духе истинного христианства, то поставленный упрек является совсем несправедливым; Православие всегда и везде являлось могущественным двигателем и созидателем цивилизации. Не говоря о высокоразвитой культуре древней греческой и византийской, и в новое время, даже вне пределов православного мира, Православие оказывало человечеству деятельные и именно просветительные, культурные услуги. Примерно, в многохвалимую, прославленную в западноевропейской истории эпоху возрождения наук и искусств не православные ли главным образом силы, после страшного турецкого погрома многострадальной Византии, притекли на запад и создали там это возрождение? Да и в новейшее время в Православии коренится самый крепкий и истинный залог исторического прогресса; по крайней мере лучшие стремления современности идут из начал истинно христианских, православно-христианских. Все, что есть великого в новом общественном порядке, — начала истины, любви, правды и свободы, эти крепчайшие и полнейшие начала прогресса, — прямо или непрямо, но входят в жизнь человечества главнейшим образом из Православия, посредственно или непосредственно из него вытекают.

410. Русские богословы не известны на Западе из за предубежденного отношения ко всему русскому. Тоже самое относится и к русской интеллигенции.

Что касается, в частности, нашей русской церкви и собственно прогресса православной мысли на Руси, то, вследствие неблагоприятных исторических, политических и бытовых условий, самостоятельный ход богословского развития здесь надолго задержан был. У православных русских богословов были прежде всего свои специальные задачи: им нужно было сохранить и отстоять Православие от враждебных посягательств католичества и протестантства, а также оборонить его и от неразумных притязаний раскола. И мы знаем, что никто иной, а русские православные пастыри и богословы свято и доблестно исполнили эти нелегкие задачи. Но и помимо этого Православная русская церковь обладает великими умственными дарованиями, свидетельствующими о силе православной мысли в ней и о жизненности в ней право-славного гения. Произведения таких богословов, как, например, уже в новое время — Димитрий Ростовский, Тихон Задонский, митрополиты Платон, Филарет, Макарий, архиепископы Иннокентий Херсонский, Филарет Черниговский, Никанор Херсонский, протоиерей Горский и многие другие, — составляют истинное украшение всесветной богословской литературы. Если высокоталантливые философско-богословские и блестящие ораторские труды этих богословов не распространены на западе, вследствие недоступности там русского языка и их православия, если мало известны эти труды и русской интеллигентной публике, вследствие все еще безрассудно предубежденного отношения последней ко всему своему русскому, а тем более религиозному, церковному, — то виновны в том не эти великие люди, слава и краса православного богословского мира.

411. Христианский дух русской литературы.

Нельзя, к слову, не упомянуть также и о том, что Православие, как нигде и никакое религиозное исповедание, благотворно влияет и на светское литературное творчество русское вообще. Идеалы Православия проникли в русскую художественную словесность и высоко ее подняли, оживили и одухотворили. Как известно, новейшая русская словесность приобрела широкое распространение и за границею, всюду привлекла к себе внимание и симпатии, — и это потому, как сами иностранные критики объясняют, что в произведениях наших талантливых писателей чувствуется веяние евангельского духа, выступает всех увлекающее и подкупающее «золотое, чистое и святое сердце». Леруа-Болье, напр., выдающиеся качества русской поэзии полагает в том, что в ней преобладают христианские чувства, что во всей Европе русская литература остается самою религиозною. Глубина великих созданий русской словесности, говорит он, иногда даже против воли авторов — христианская, несмотря на свой кажущийся даже рационализм, великие писатели русские в сущности глубоко религиозны [3].

Упрек 3-й: Православная Церковь допускает изменения 412. Церковь не допускает изменений в учении, но в обрядах допускает поправки.

Много недостатков люди предубежденные усиливаются усматривать и в самом Православии русском, в нашей церковной жизни. Так, например, говорят, что наше вероучение Православное не может считаться непогрешимым и стало быть истинно Православным, так как само оно допускает у себя изменения и исправления, например, в обрядах, следовательно, допускает возможность ошибок, неисправностей. Но так говорят только люди, смешивающие и неразумно обобщающие догматическую непогрешимость с обрядностью церковною; так может говорить только тот, кто забывает, что истинная Церковь Христова, неизменно храня богооткровенные н а ч а л а веры, в развитии их, применении и выражении, по духу дарованной ей от Бога свободы, всегда может и считает нужным сообразоваться с потребностями членов своих, изменяющимися от времени и условий жизни.

413. Православие пережило все уклонения и осталось неизменным.

Да и самое вероучение догматическое в Православии, говорят, допускало колебания; и тут, в догматической собственно сфере, были ереси, расколы, возникали сомнения, недоумения и разногласия. — Да, Господу угодно было и Православное Богооткровенное вероучение низвести до человеческого понимания, предоставить его слабому человеческому разуму для уяснения, чтобы тем с большею прочностью и основательностью, с большею силою доверия и убеждения оно воспринималось человеком. И вот действительно, обсуждения некоторых частностей, представлявшихся человеческому пониманию в какомлибо отношении недоуменными, порождали многие споры, ошибочные мнения, расколы и ереси. Но единая истина, чистое Православие в существе своем разве пострадало от того? Глас Божий, в голосе большинства верующих, а особенно авторитет Соборов, руководимых благодатною мощию Божией, всегда отстаивали правду, восстановляли истину; и что же получилось в конце концов? Пережив все сомнения и колебания, отвергши все уклонения и ереси, вероучение Православного христианства осталось неизменно и непреложно тем же Божественным небесным учением, которое девятнадцать веков тому назад возвещено было миру самим Спасителем и Его святыми учениками и апостолами. Как чистейшее золото, Православие святое, так сказать, перегорело в горниле всяких разномыслий, толкований и пониманий, и теперь, от всего уже очищенное, со всех сторон защищенное и уясненное, не стало ли оно для сознания человеческого еще несомненнее, как бы еще чище, выше и святее!

Упрек 4-й: Православное духовенство отсталое 414. Духовенство утвердило и отстояло Православие на Руси.

Гораздо больше упреков сыплется собственно на русскую церковную жизнь. Так, например, издавна и упорно повторяются всевозможные обвинения на наше православно-русское духовенство; главным образом его обвиняют в косности, обскурантизме, отсталости умственной, а также в разных недостатках нравственных. Но неосновательность и преувеличенность этих обвинений обнаруживаются само собою, если сопоставить их с тем фактом историческим, что эти косные и испорченные люди однако сумели спасти Православие на Руси и отстоять его от всяких посягательств со стороны католичества и протестантства, что духовенство русское, особенно в старину, было светом древнерусского мира, солью русской земли, что духовенство именно не только утвердило Православие на Руси, а, так сказать, вкоренило его в плоть и кровь русского человека, соделало его основным и неотъемлемым свойством русского народа.

Упрек 5-ый: Вера русского народа неразумная, темная 415. Русский простой человек может быть не знает Катехизис, но он прекрасно усвоил в своем сердце жизненные начала Христианства.

Но эта вера народа русского, говорят, есть вера неразумная, темная, есть только слепая привязанность невежественных людей к обрядности. Так могут говорить только люди, чужие для православной русской семьи, люди, примыкающие к ней разве только именно обрядностью одной, а сердцем и духом далече от нее отстоящие. Так говорят только люди, которые за внешней обрядностью русского человека не могут видеть или не способны понять его внутренней теплоты, его живой веры и освящающей человека пламенной любви его к своей святой Церкви. Действительно, простой русский человек многого не постигает в догматике своего исповедания; правда, многого может быть не разумеет он и в обрядности Православия; во всяком случае это — честный, истинный православный христианин, для которого святая вера его, прежде всего, выше всего и дороже всего, это христианин, гораздо более близкий и угодный Богу, нежели кичливое и тщеславное многоучение в пустой и закрытой душе. Пусть простой русский человек не выдержит экзамена из катехизиса, не прочитает даже символа веры, во всяком случае основные истины Православия и существенные руководительные в жизни начала его отлично понятны сердцу русского человека, они в нем живы и действенны, они согреты пламенным чувством его и потому-то обнаруживаются в изумляющих мир неподдельных проявлениях самой искренней набожности. Величие и спасающая сила христианства не в том виде обнаружились, что Господь даровал знание падшему человеку, а в том, что Он сообщил жизнь духу человеческому; поэтому не умом, а целою жаждущею душой и воспринимает человек Его животворную религию. Гордым своими знаниями еллинам вера в Распятого представлялась даже безумием (1 Кор. 1, 23), но, с другой стороны, она обнимала и пленяла души людей и совсем простых, через благодатное прикосновение к ним и непосредственное действие на них сущей в ней Божественной силы, так как христианство есть именно сила Божия на спасение всех верующих (Римл. 1, 16). Эта сила Божия, даруемая христианством, приемлется и усвояется простецами, может быть даже в большей степени, чем людьми высокообразованными, так как они недоступны сомнениям, в них скептицизм не заслоняет источника высшей правды и спасительной истины; религия поэтому и проникает все их духовное существо, составляет единую основу цельного и непоколебимо прочного их миросозерцания, единую опору их жизни и деятельности. Как самое подробнейшее знание христианского учения, скопляемое в уме, не есть еще вера, так что, по слову апостола, «всегда учащиеся» могут «никогда не дойти до познания истины» (2 Тим. 3, 7), так, с другой стороны, истинно верующие, по слову Спасителя, суть «те, которые, услышав слово, хранят его в чистом и добром сердце и плод творят в терпении» (Лук. 8, 15). Глубокое и незыблемое основание веры Православной для простого народа русского коренится в непредубежденных умах, в чистых и отверстых для благодати Божией сердцах, в духовном опыте этих простых людей. Они не изложат исповедаемой ими веры в точно формулированных понятиях, они не отразят нападений на веру свою силою доказательств научных; но они чувствуют истину в вере своей святой, — по слову апостола, они «сердцем веруют в правду» (Рим. 10). Народ русский понял и усвоил сущность Православия не в школе и не в храме только, он глубоко и точно постиг его прежде всего в школе вековых страданий, когда от всех покидаемый, всеми попираемый, на всех работающий, он имел только одного Утешителя — Христа, Им только спасен был от вечной гибели и смертного отчаяния, и к Нему зато привязался всем существом своим, Его воспринял в душу свою на веки. При этом недопонимание русским простым человеком частностей и тонкостей вероисповедных — ничто: это не невежество религиозное, а это только простодушная, младенческая и самим Господом в детских сердцах не отвергнутая простота веры (Мо. 18, 3 — 4).

Упрек 6-ой: Жизнь Церкви далека от евангельского идеала 416. Учение Иисуса Христа дает идеал к которому православные стремятся.

Говорят, далее, что жизнь Православной церкви, т. е. жизнь общества православно-верующих, слишком несовершенна, что она мало заключает в себе элементов, располагающих и увлекающих, внушающих доверие, что, одним словом, жизнь церкви далека от евангельского идеала. Но ведь уж слишком очевидно, что всею своею тяжестью и правдою обвинение это ложится отнюдь не на самое Православие, а только на нас, недостойно носящих имя Православия и своим поведением унижающих его. А также нельзя не иметь в виду и того, что полного осуществления идеала евангельского в жизни и нельзя решительно и безусловно требовать от человека; все идеальные заповеди евангельские, сводящиеся в один основной идеал жизни христианской — будьте совершенны, как Отец Небесный совершен есть, — столь недостижимо бесконечны и недосягаемо высоки, что человек может только приближаться к ним, только стремиться к ним, и только по мере сил и возможности достигать их. Сам Спаситель, зная немощь природы человеческой, сказал, что только могущий пусть вместит слово Его. Идеал христианский во всей полноте его никогда не может исчерпаться и всецело воплотиться, он вечно останется высочайшим идеалом, который всегда будет предноситься сознанию человеческому, вечно будет призывать человека вперед и вперед, выше и выше. В том великое мировое значение и вековечное благодеяние Православного христианства роду человеческому, что оно неумолчно зовет мир к высшему небесному идеалу, настойчиво и неустанно напоминает о нем рассеянному земными интересами человеку. Как бы ни исказилась и ни измельчала личность человека, как бы ни опошлилась и ни осуетилась жизнь его, Православие все-таки неизменно и всемерно направляет путь человечества к христианскому идеалу; как бы ни кипела, например, вражда человеческая, как бы ни разгоралась злоба людская на земле и сквозь бранные клики, сквозь шум оружия вечно будет раздаваться благодатным диссонансом призыв церкви Православной к миру и к братской любви.

Упрек 7-ой: Православие ничем не обнаруживает свою истину 417. Православие растет и развивается благодаря своей правде, внутренней силе и жизненности. Православие распространяется личной инициативой и подвигами отдельных, исключительных лиц.

Но Православие, говорят, ничем не обнаруживает свою правоту и истину, оно будто бы никого и ничто не привлекает к себе, не растет и не успевает на земле. — Так может говорить только крайняя близорукость и незнание истинного положения дела. Правда, нельзя не сознаться, что в деле распространения Православия мы, русские люди, обнаруживаем крайнюю беспечность и непростительное бездействие. У нас дело проповеди иноверцам стоит не очень блестяще; нет у нас столь широких миссионерских учреждений, как на западе, и не затрачивается на это дело таких больших материальных средств, как там. Успехи миссионерства, в достаточной степени не организованного, у нас зависят больше от личной инициативы и от частных подвигов отдельных исключительных лиц, каковы были, например, Стефан пермский, Филофей, Иннокентий сибирские и др. И однако, несмотря на усиленную пропаганду католиков и беспечность православных, Православие, уж именно своею внутреннею силою и жизненностью, растет и развивается на земле гораздо более католичества. Как чудодейственно было просвещение Православием всей России, которую, собственно говоря, никто не склонял, не располагал к Православию, но которая сама пошла в сретение его, так и после, и доселе как бы таинственно и незаметно, но верно и неуклонно, из века в век растет церковь Православная. Как в гражданском нашем быту, несмотря на полную и беспрепятственную самобытность, даруемую в России всем иноплеменникам, последние сами собою, добровольно и непринужденно подчиняются русской гражданственности, сливаются с русской народностью; так же точно, несмотря на свободу вероисповеданий, в силу которой у нас рядом с православным храмом свободно помещается и кирка, и синагога, наряду с крестом высится к небу полумесяц, распространение Православия идет безостановочно и положительно успешно. Три века тому назад, например, не было и следов Православия во всей необъятной Азии северной, а теперь православное население уж стало господствующим на берегах Оби и Иртыша, Енисея и Ангары, Лены и Амура, и отдаленнейшей Камчатки. В официальном органе Святейшего Синода «Церковных Ведомостях» за последнее полстолетие подводятся итоги роста Православной церкви. Вот некоторые цифровые данные из этого подсчета, которые внушительнее всяких рассуждений могут говорить уму и сердцу православного, а еще более — предубежденного против Православия человека. В 1840 году православных было 44 миллиона; в двадцать лет после этого, к шестидесятым годам, эта цифра увеличилась на восемь миллионов; в следующие двадцать лет, к 1880 году, увеличилась еще на двадцать миллионов; за следующие десять лет, к 1890 году, увеличилась еще на восемь миллионов, — так что за последнее полстолетие число исповедников Православия возросло почти вдвое. Это ли еще не поразительные успехи Православия на земле! И после этого можно говорить о безжизненности, о застое Православной церкви!

Упрек 8-ой: Православная Церковь замкнутая в себе, недеятельная и безжизненная 418. Несмотря на растлевающее влияние Запада, Православная Церковь продолжает свою плодотворную деятельность. Иногда кажется что Православие умерло, но оно только набирает силу для следующего фазиса.

А ведь это-то и есть самый главный упрек Православию, самое, как думают на западе, злое и смертоносное обвинение против него: там упорно всеми и всюду повторяется мнение, что русская Православная церковь есть и всегда остается замкнутою в себе, недеятельною, безжизненною, что с самого начала она остановилась у нас на точке замерзания, что в ней иссякла всякая деятельность и энергия, совсем застыла жизнь.— Возможно, что жизнь церкви Православной не бьет так в глаза и не блистает такими яркими красками, как, например, жизнь церкви западной: там более и шума и блеска; но этой внешностью там прикрывается несомненное оскудение внутренней жизни, и сами католики не могут не признаться, что христианство в жизни западной Европы не по дням, а по часам уходит от людей и все больше и больше отступает в область преданий. Между тем знамя веры Православной на Руси святой, благодарение Богу, и теперь стоит высоко. Все жизненные силы церкви нашей и теперь, как было всегда доселе, пребывают в постоянном напряжении и полном действии. При всех и самых неблагоприятных вследствие растлевающего влияния запада условиях русской современности, церковь Православная продолжает свою благодатную деятельность, поддерживает в сердцах исповедников своих искру веры в Бога и вносит в жизнь их оплодотворяющие начала гуманности и духовной чистоты. Правда, не всегда бросается в глаза эта деятельность и это влияние церкви, но это потому только, что Православие менее всего трудится напоказ. Как природа и зимою не умирает, а лишь подготовляется к новой жизни, так и церковь Православная может иногда, с некоторых точек зрения и на поверхностный взгляд, казаться как бы замолкающею; но это — вовсе не смерть, не упадок, не ослабление ее животворной силы, а разве только новый фазис бытия, разве только более тонкая, незримая форма той же вечной и, по слову Спасителя, до скончания века не имеющей прерваться жизни.

419. Православные люди донесли до нового тысячелетия веру в ее первоначальной чистоте.

В одном только единственном отношении нельзя не согласиться с западными христианами, обвиняющими нашу церковь в бездействии; с одной только стороны мы и сами не можем оспаривать своего застоя: мы не деятельны и неподвижны в вере своей в том смысле, в каком очень деятельны и предприимчивы католики, а особенно протестанты. За девять столетий, после разделения церквей, мы не сочинили ни единого нового догмата, мы не ломаем священных преданий и уставов нашей святой церкви, мы не рассекаем нашего Православного христианства на десятки, чуть не сотни различных преломлений, сект, исповеданий. Мы, действительно, и доселе твердо и неуклонно стоим на том самом недвижимом камени заповедей Христовых и учения апостольского, на который великою милостию Господнею стали с самого начала нашего существования. Но в этом-то и великая сила нашей русской церкви; в этом не укор и поношение, а истинная и величайшая слава и похвала наша: благодаря этой неподвижности только мы одни, сыны церкви Православной, донесли до рубежа нового тысячелетия веру Богооткровенную в первоначальной ее чистоте и доселе пребываем во дворех Бога истинного!

420. Православие вечно живет и непрестанно действует.

На этом недвижном основании, самим Господом утвержденном, церковь Православная не замерла и не остановилась, она вечно живет, непрестанно действует, всегда исполнена славного труда и святой заботы, она нередко весь мир, верный и неверный, поражает силою и подъемом своего живущего в ней духа. Результаты ее святой жизнедеятельности, плоды ее благодатных сил и трудов — налицо, пред глазами целого света. В самом деле, сколько духовного богатства, какой превысший всего земного, драгоценнейший и великий капитал святости уже скопила церковь Православная на Руси!

421. Православие развернуло духовные силы в людях.

Вспомните историю минувшей жизни России, — сколько благородных дел и самоотверженных подвигов здесь совершила или подготовила Православная церковь, сколько великих людей призвала она к святой жизни и плодотворной деятельности, сколько могучих сил духовных развернула, величавых характеров создала она! Пройдите мысленно по лицу земли святорусской: все необозримые пространства ее от края до края усеяны, украшены и освящены православными святынями. Есть ли какая мера, хватит ли цифр, чтобы исчислить храмы православные, которые, как звезды частые на небе, покрыли бесконечною сетью своею всю землю русскую! А рассеянные в изобилии и повсюду монастыри, начиная с самых крайних оконечностей обитаемой земли русской и кончая самыми непроходимыми ее захолустьями, обратили всю Россию в одну обширную обитель святую.

422. Светильники русского Православия в Москве.

Бросьте хоть мимолетный взор на географическую карту России: вся она блистает немерцаюшими светильниками русского Православия. Вот Москва златоглавая, средоточие православной святыни, а потому и — сердце России, святой угол, божница Русского царства. Вся она соткана из православных памятников о великих деяниях прошлого, совершенных духом и силами православного народа русского. Яркой звездою горит здесь кремль, святой Сион земли русской, и своими храмами — во имя Успения Богородицы, св. Иоанна Лествичника и Архангела Михаила — говорит о святых и благочестивых основателях Москвы, об их благодетельном и от Бога благословенном намерении в Москве именно собрать и связать воедино всю землю Православно-русскую. А далее, что ни шаг по Москве, то новая страница из истории православной России, новые и новые знамения Православия. Вот, например, церковь Николая Гоступского — памятник удаления из Москвы татарских чиновников; вот Симонов монастырь, напоминающий о Мамаевом побоище; Крутицкий монастырь — о падении орды, Новоспасский монастырь — о совершенном освобождении от татарского полона, величественный храм Покрова Богородицы у Спасских ворот — о взятии и просвещении Православием Казанского царства, Новодевичий монастырь — о возвращении от Литвы Смоленска в лоно православной России, Сретенский монастырь — о чудесном избавлении царствующего града от нападения Тамерлана; две церкви во имя Богоматери, в Китай-городе и на Арбате — об избавлении Москвы от польско-католического нашествия и т. д. и т. д.

423. Святыни Православия вне Москвы.

А за стенами Москвы, сколько величия, красоты и святыни православной сияет на лице земли русской! Вот, например, Киев златоверхий — русский Иерусалим, святая купель народа русского. В пещерах его, единственных в мире, покоятся сотни подвижников русских: это — знаменательнейшая и воочию видимая, так сказать осязательная летопись деятельного русского Православия. Вот Новгород Великий с его святой Софиею — священная колыбель Православной России. Вот Ростов, Владимир, Ярославль, Казань, Воронеж, Задонск, Чернигов, Соловецк, Саров, Почаев, Валаам и пр. и пр., да и можно ли сосчитать их,— эти великие и яркие светочи русского Православия! Все они, перечисленные, и все прочие, неисчислимые, покоят в недрах своих прославленные телеса великих сынов православной России, угодников Божиих, блещут небесным светом от Бога явленных и Богом прославленных чудотворных икон и всяких святынь — словом, берегут в себе бесценное и все накопляющееся, растущее русское наследство Православия, победные для мира и спасительные для земли русской трофеи Православия.

424. Святыни Православия в наше время нравственного мрака.

И теперь, при сгущающемся в наше время нравственном мраке, от обилия и к нам проникающих незаконных плодов новейшего прогресса, сколько света горит и сколько жизни духовной кипит в православной России! Давно ли, например, осветили землю русскую новым сиянием духовности и святости мощи св. Тихона Задонского и Митрофания Воронежского? Не месяцами ли еще только измеряется время, отделяющее настоящий день от того момента, когда новая благодать Божия осенила Россию в открытии мощей нового Угодника и Чудотворца российского, святителя Феодосия Черниговского? Как еще сравнительно недавно жили Назарий валаамский, Амфилохий и Иннокентий ростовские, Марк Саровский, Иоанн затворник Святогорской пустыни, Парфений подвижник киевопечерский, Иоанникий старого-лутвинский, Иоанн сезеновский, Иоанн священник елецкий Алексий иеросхимонах симоновский, молчальник Тит, схимонах Феодор, «батюшка» оптинский Амвросий и мн. др. — эти богоизбранные носители православного благочестия и, если так можно выразиться, живое воплощение православного духа. Не стремится ли непрестанной волною народ православный теперь к священным гробницам известных подвижников русских, еще не прославленных церковью, но уже источаюших исцеления и чудотворения, каковы — Питирим тамбовский, Симеон белобережский, Серафим саровский, Тихон туруханский, Софроний иркутский и мн. др.? Еще так недавно Россия похоронила Феофана Вышенского, этого глубокого богослова и мудрого толковника Слова Божия, одухотворенного аскета-подвижника, крупную звезду русского Православия, которая, веруем, рано или поздно воссияет на горизонте церкви Православной, когда приидет на то час воли Господней. Не живет ли, наконец, и сейчас на Руси обыкновенный, скромный пастырь церкви Православной, ведомый однако на всех концах земли русской именно как преимущественный носитель благодати Божией за силу его веры и чистоту его молитв? Не поражают ли и современное маловерное общество, православное и неправославное, некоторые, воочию всего мира совершаюшиеся силою Божествен-ною чудеса, каково, например, несколько лет тому назад совершившееся чудо спасения всей царствующей семьи русской под грудами развалин целого быстро мчавшегося поезда или, всего несколько дней назад тому совершившееся, чудо неврежденного сохранения православной святыни среди общего разрушения от адского снаряда в Курске?

425. Простой русский народ велик в своей вере.

Впрочем, зачем указывать только звезды да светочи русского Православия, ссылаться только на очевидное и само в себе непререкаемо великое; пойдем туда на Руси святой, где нет ничего казового, блестящего, ослепительно светлого, пойдем в глубь наших захолустных, занесенных снегами сел и деревень. Все это, правда, ничтожные и убогие на взгляд, но честные хранилища истинного правоверия, уничиженные Назареты русские, в которых так много доброго ютится и сберегается. Они таят в себе несчетные сонмища сильных непоколебимою верою православною душ христианских. Взглянем на понурых и невеселых в невеселой трудовой жизни своей «православных» «крестьян» наших: все это бедные, но призванные Христом и свято верующие в Него, вседушевно преданные Ему галилеяне русские, все это угодные Богу и возлюбленные Им меньшие братья Его, безропотные страстотерпцы и «струднички Христовы». Весь этот православный мир — народ святорусский в большинстве его — народ еще темный и может быть грубый, но во всяком случае это народ великий в своей вере Православной, истинный «народ-богоносец».

426. Православный дух живет даже и в неверующих русских людях.

Не хочется обижать не совсем выгодным сравнением с этим простым, грубым народом, но искренним и в его положении честным богоносцем себя, т. е. людей, вкусивших от древа прогресса очень и очень немало зла вместе с добром, а иногда и — вместо добра, в качестве добра... Нет, лучше и тут отметим те искры доброго, хорошего, что запали сюда и убереглись здесь от Православия. Конечно, не может быть и речи о лучшем нашем обществе, т. е. о людях истинно просвещенных и серьезно образованных: таковые и не могут не быть истинными и честными православными христианами. С другой стороны, не может быть также речи и о тех, которые своими словами и делами, убеждениями и жизнью отвергают христианство, стараются только позорить его и пакости деять ему: эти люди, выбросившие из пустой души своей самую заветную драгоценность, благодатную веру отеческую, а значит и все, уже сравнительно менее ценное — все заветы своих предков, все интересы своего народа и родной страны, — эти люди уже и не могут иметь ничего общего с народом русским и чужды ему. Это — только присущие всему земному темные пятна, болезненные наросты, которые способны омрачать, так сказать, внешность нашей народности и нашей церкви святой; но они отнюдь не могут коснуться их внутренней и таинственной сути, так как не имеют уже возможности, находясь вне, проникнуть во святая святых русской души и русского Православия. Так. не об этих речь; я хочу сослаться на людей из интеллигентной среды — обыкновенных, дюжинных смертных, которые под влиянием модной цивилизации, от недоучения или от переучения сплошь и рядом остаются индифферентными к вере, равнодушными к Православию. Посмотрите на этих людей, конечно не в будничном и рассеянном их настроении, а в лучшие моменты православной жизни, в «Христовы минуты», и вы увидите, как просыпается в них православная душа, и вы наверное убедитесь, что это — не погибший для церкви Христовой народ, это еще не совсем издержавшиеся нравственно люди. Например в наши великие праздники, особенно в дни страстные, предпасхальные, всмотритесь в русскую «толпу городскую», переполняющую наши прекрасные, блистающие великолепием храмы: сколько неподдельного умиления и восторга религиозного можно тогда увидеть, казалось, и на застывших для Бога и церкви лицах! Сколько искренних, задушевных вздохов тогда вырывается, по-видимому, и из очерствевших сердец, сколько благоговейных, святых слезинок блистает тогда и на высохших, загрубелых очах! Очевидно, в эти святые, великие мгновения, облагодатствованная душа христианская подъемлется из-под наносного хлама нашей светской пустоты и житейской суетности, и может быть даже незаметно для самого человека возносится она к своей небесной отчизне, устремляется к наиболее близкому ей в это время святейшему своему Первообразу, к Милосердному своему Искупителю, Богу Спасителю.

427. Православная Церковь, наша благодатная мать, жива.

Итак, взгляните на все это, вышеперечисленное, обнимите вниманием все вышеупомянутое, и решайте, есть ли в самом деле жизнь в русской церкви, существует ли фактически и действующе Православная церковь — что в ней многие оспаривают и из-за чего принципиально ее отрицают?! О, без сомнения, жива наша святая церковь Православная, жива, во всяком случае, не менее других церквей, но с той существеннейшею от других разницею, что живет она жизнью истинною, правою, Богом самим указанною и Богу угодною. Жива наша благодатная мать, Православная церковь, наша сила и освящение в жизни, наше упование в смерти, наша Божественная пристань и упокоение по смерти, — жива она, как жив сам Господь истинный, в Которого мы веруем и Которым живем, движемся, есмы!

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 428. Православие руководственное начало России. Православие культурный идеал нашего будущего.

Между тем как инославные христианские исповедания, искажающие правое Богооткровенное учение в бесконечных переливах, взаимно одно другое подрывают, уничтожают и падают, истина, давно уже освободившаяся от силившихся омрачить ее туч еретического заблуждения, стоит теперь ровно, спокойно и светит она немерцающим, незаходимым светом для всего мира в церкви русской Православной. Для России нашей Православие есть благодатная сила, с самого начала создавшая, духовно оживившая наше стомиллионное племя, его возвеличившая и потом всегда хранившая и спасавшая его в роковые минуты. Для нас же, русских людей, Православие есть бесценное наследие и священный завет нашей святой старины, руководственное начало в настоящем и высший непременный идеал культурный нашего будущего; в Православии наше и спасение, и единственно желательное и нужное просвещение, наша сила и величие, вся красота души русской и высшая поэзия сердец наших. Веруем и надеемся, что рано или поздно и прочие народы в своей жажде духовной и голоде религиозном притекут под святой кров церкви Православной, на которую они теперь уже с такою завистью и с таким вниманием начинают смотреть.

429. Возможность исчезновения Православия. Мы не свет миру, а только владеем светом для мира. Если Господу будет угодно, то Он весь мир человеческий привлечет в лоно Православия.

Впрочем, будущие судьбы церкви Христовой на земле сокрыты от нас. Поэтому с ужасом и содроганием сердечным мы можем предвидеть и другой возможный исход: может быть наоборот, и мы сами будем больше и больше терять свою заветную святыню Православия, как уже многие в нашей среде, на наших глазах потеряли и теряют ее; может быть исполнится страшное предупреждение евангельское, что когда приидет Сын Человеческий — еда обрящет веру на земле, найдет ли веру на земле!.. Мысль об этой страшной возможности вечно должна предстоять сознанию русского человека и неотступно предостерегать его от самоупокоения и духовного расслабления. Вечно должны мы памятовать, что мы еще очень несовершенный сосуд для Божественной истины, очень ненадежный и недостойный ковчег для спасения у нас только сохранившейся правды небесной. Вечно должны мы чувствовать и сознавать, что сами мы еще далеко не свет миру, а только владеем светом для мира, что не в нас этот свет, а только у нас, что мы-то сами быть может ниже, беднее и во всех отношениях немощнее, грешнее. всех человеков, а что вся сила и превосходство наше пред другими только в прежде всего нам дарованной и у нас хранимой возможности спасения. Так или иначе, угодно ли будет Господу весь мир человеческий привлечь в лоно святого Православия или же допустит Он сохраниться ему на земле только в сердцах малых избранных, во всяком случае мы тем больше должны дорожить своим Православием, еще теснее сплачиваться под его спасительным знаменем, еще крепче держаться за его священную хоругвь.

430. Духовный мрак из Европы переходит и к нам. Православие — единственный источник обновления. Под сенью Православия Россия спасется и сохранится.

В последнее время религиозное охлаждение интеллигентного европейского общества и уклонение от христианства уже произвело и у нас на Руси тот духовный чад, в котором смертно угорело много молодых и цветущих сил России. Мрак религиозного индифферентизма, туман всевозможных мистических и вздорных лжеучений, расшатанность нравственных основ жизни, неудовлетворенность и тоска человека в самом себе, недовольство и скука даже жизнью, драгоценнейшим даром небес, — вот печальные знамения истекающего теперь, усталого и разочарованного XIX века. К рубежу нового века современный человек приступает в томительном ожидании какого-то обновления, с безотчетным желанием духовного подъема... Для русского человека не может быть ни загадки, ни недоумений относительно того, где и в чем искать это обновление. Православие — вот единственный и ничем незаменимый источник обновления в сгущающемся мраке современности, вот верный исход от наслоения разных вредных начал, уже немало изнуривших и изнуряющих теперь благодатную почву духовную России. В Православии всегда был источник нашей жизни и силы государственной, благоденствия и могущества общенародного, здоровья и бодрости для всякой верующей души. Православие для России всегда было Божественным двигателем, который подымал силы целого народа и всякого человека русского из расслабления и из отчаяния, многократно изводил Россию из пучины бедствий. Можно ли хоть на йоту усомниться в том, что и впереди, пока русский народ будет прочно стоять на твердыне своего святого Православия, до тех пор Россия всегда будет сильна и светла, физически и духовно, и какие бы ни встретились на ее историческом пути враги — нравственные, экономические, политические, — под сенью Православия она не подвижится во век!

[1] «Историч. миссия России». «Русск. Дело», 1888 г., № 34, Брош. В. Соловьева: «L'idee russe».

[2] «Rossia. Studio religioso sopra la Russia. P. Vannutelli. 1892.

[3] Рус. Вестн. 1896 г., № 6, стр. 33 и след.