Знак полнолуния

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Узнала что-нибудь важное? — спросил Морган с порога.

Я вернулась раньше, чем он. Как пояснил мне Ρик, сопровождавший меня во время визитов и дожидавшийся на улице, пока я разговаривала сначала с Ρольфусом, а потом с Даной, лерр отправился сначала к родителям бедняжки Джины, а потом на встречу с горожанами.

— Собрание, скорее всего, затянется, — предположил оборотень. — Жители Деррна встревожены.

Хм, «встревожены», пожалуй, звучало даже слишком мягко. «В панике» — вот эти слова куда точнее отражали настроение жителей города. За все то время, что мы с Риком добирались сначала до жилища старого оборотня, а затем и обратно до отеля, я не заметила на улицах Деррна ни одной женщины даже средних лет, не говоря уж о молодых. Да что там, и старухи не показывались без сопровождения мужчин.

— Горожане прячут своих дочерей по домам, — хмуро констатировал Рик. — И не могу сказать, что я их осуждаю.

— Но вы… ты сказал, что прибытие лерра должно их успокоить, — вспомнила я.

— Лерру доверяют, — согласился Рик. — Но здесь вот какое дело, лерри: эти люди под защитой клана. Так что Морган попросту порвет эту мразь на мелкие лоскутки, когда встретит. А он встретит, рано или поздно. Мы найдем мерзавца.

Я нахмурилась.

— Получается, лерр не оправдал доверия жителей города? Не смог защитить Джину?

— Во время нападения в Деррне не было ни одного оборотня, — напомнил Рик. — Ну, если не считать старика Рольфуса, конечно. Так что гарантировать безопасность девушке никто не мог. Тем более…

И он отвел взгляд, но я догадалась, какие именно слова он собирался произнести. И вспыхнула от негодования.

— Тем более, Джина сама пошла с волком, да? Какое лицемерие. Я ведь тоже была на празднике Полнолуния, Рик! И никто не осуждал тех девушек, которые уходили в лес с оборотнями. А я? Чем я, ваша лерри, которую вы все, по вашим же словам, безмерно уважаете, лучше Джины?

— Это другое, — угрюмо процедил Рик. — Девчонка пошла с чужаком. За его поступки лерр отвечать не должен. И ее семья, кстати, прекрасно это понимает.

Но я все ещё кипела от возмущения.

— Значит, членам клана можно все, да?

— Нет, лерри, — твердо произнес мой собеседник. — Но члены клана подчиняются вожаку. Он отвечает за их проступки. Понимаете? За своих, а не за чужих.

— А жених Джины? Тот парень, что бросил ее, чтобы жениться на богатой? Он, получается, выйдет сухим из воды? Так, что ли? А это ведь из-за него девушка пошла с волком.

— Лерри, — терпеливо, как маленькому ребенку, растолковывал мне Рик, — каждый несет ответственность за свои поступки. Нельзя заставить парня отвечать за то, чего он не совершал. Это не он изуродовал и убил бывшую невесту.

— И все равно, — кипятилась я. — Если бы не он, ничего бы не произошло.

Оборотень испустил долгий вздох.

— Ему и так несладко. С ним почти никто не желает разговаривать. Многие горожане переходят на другую сторону улицы, едва лишь завидев его. Но людское осуждение — это все наказание, которое он заслуживает. Он — не насильник, всего лишь непорядочный человек. А убийцу лерр лично порвет на части, вот увидите.

В этот момент я прекрасно понимала свою бабушку, лерри Диану, вынужденную жить среди тех, чьи нравы и обычаи оставались для нее загадкой. Слишком сильно отличался Ρравелин от Империи. Осознав, что мы с Риком по-разному смотрим на многое, я перестала донимать оборотня вопросами. Зато Моргана ожидала с тем большим нетерпением, намереваясь выпытать у него все подробности. И поделиться услышанным за день, конечно же.

— Так как, ты что-нибудь узнала? — повторил Морган свой вопрос.

Я оторвалась от книги, которую читала (в отеле оказалась приличная библиотека), поднялась на ноги, подошла к нему и нежно провела пальцами по слегка колючей щеке.

— Узнала. Правда, никак не могу разобраться, что из услышанного достойно внимания, а о чем можно сразу же забыть. У меня такое чувство, будто я все время упускаю нечто важное, — пожаловалась я.

Морган устроился в кресле, усадил меня себе на колени и предложил:

— Рассказывай. Попробуем разобраться вместе.

— Во-первых, я нашла еще одного волка, — сообщила я.

И тут же почувствовала, как напряглись обнимавшие меня руки.

— Что значит — нашла? — встревожено спросил Морган. — Ты что, опять ходила одна в лес? Договорилась встретиться со своим ларроном?

Я тихо рассмеялась, а потом не удержалась и поцеловала его в шею.

— Нет, Дарра осталась там, где я ей велела. Мелинда присмотрит за ней.

— Тогда где ты увидела волка?

Я вздохнула. Вот так, стоило только один раз наткнуться на обезумевшего оборотня в лесу, а Морган будет теперь до конца жизни напоминать мне об этом случае.

— Я его не видела. Даже не знаю, жив ли он до сих пор. О нем мне рассказал старый Рольфус. Понятно?

— А-а, — расслабленно выдохнул Морган. — Так бы сразу и сказала. Так что это за волк и какое отношение он имеет к истории с пожаром?

— Некий Грей. Ты слышал о нем?

Морган помотал головой.

— Нет, не приходилось. Но я могу попробовать разузнать. Рольфус не сказал, из какого он клана?

Я пришла в недоумение.

— Волк, я ведь упомянула.

Мой лерр усмехнулся.

— Кира, вот твой дядя Саймон — тигр, и я тоже — тигр. Но мы из разных кланов. У волков тоже есть свое разделение.

— А-а, — разочарованно протянула я. — Нет, не сказал. Упомянул только, что этот Грей лишился одного глаза в драке с моим дедом Никласом.

— Одноглазый волк — примета неплохая, — заметил Морган. — Утром напишу одному приятелю, попробую выяснить побольше. Так ты думаешь, что Грей мог затаить зло на твоего деда и отомстить за свое увечье?

— Он пытался ухаживать за моей бабушкой, — пояснила я. — И дед вызвал его на поединок.

— Тогда раздобыть нужные сведения будет проще. Все-таки поединок — это для свободных оборотней. Если бились за жену одного из сражавшихся, то о таком случае должны помнить долго.

— Да, Рольфус тоже так говорил. И ещё он рассказал мне одну важную вещь. Которую ты, между прочим, от меня утаил.

— Это какую?

— Метка. Оказывается, у меня теперь появился знак, да?

— И у меня тоже, — добавил Морган. — Извини, Кира, я все время забываю, что ты не знаешь самых обычных вещей.

— Я хочу посмотреть, — заявила я.

Он склонил голову.

— Смотри. Вверху на шее, под волосами.

Я осторожно отвела тяжелые пряди. Если бы он не сказал, где искать, то я бы и не заметила. Небольшой круг, изображавший полную луну, а в нем — две переплетенные буквы, «К» и «М». Тонкие линии, серебристый цвет. Я провела пальцем по окружности.

— У меня тоже такой?

— Идентичный.

— Красиво.

Я не лгала. Теперь, когда я его заметила, знак притягивал внимание, казался живым. Буквы сплетались, соединялись, линии извивались на коже. Не в силах удержаться, я прикоснулась к метке губами, а потом и языком. И тут же поняла, что разговор о прошлом можно на сегодня считать законченным. С глухим рыком Морган сжал меня в объятиях, запрокинул мне голову и раздвинул губы жадным поцелуем. Я плавилась под его натиском, прижималась все крепче, стремясь вжаться в его тело, раствориться в нем, стать одним целым. Нам даже не хватило терпения полностью раздеться, но все ощущения словно обострились, и трение ткани о нежную кожу вызывало у меня всхлипы наслаждения, перешедшие в громкие стоны, когда Морган наконец-то овладел мной. Я сжала ногами его бедра, обвила руками его шею и отдалась нахлынувшим на меня волнам блаженства.

— Ты поговорила вчера со всеми, с кем собиралась? — спросил у меня Морган за завтраком.

Здесь, в отеле, можно было как спуститься поесть в общий зал, так и заказать еду в номер. Мы выбрали второй вариант и сейчас сидели за столом по — простому, в халатах. После прошедшей ночи приятно ныли мышцы, во всем теле ощущалась легкая усталость, несмотря на сон, оказавшийся, впрочем, не слишком длинным. Делать ничего не хотелось. Вот совсем. Хотелось валяться в постели, поддразнивать Моргана, кормить друг друга с рук разными вкусностями, быть может, принять вдвоем ванну. Но незаконченных дел оставалось слишком много, и позволить себе провести весь день в блаженном безделье я не могла.

— Нет, только с Рольфусом и с Даной. Хотела еще поговорить с плотником… как же его… с Рейвеном, вот! Но Рик не позволил.

Морган изумленно приподнял правую бровь.

— Что я слышу? Рик тебе что-то запретил, и ты послушалась?

— Сказал, что уже поздно, — наябедничала я. — Что надо возвращаться в отель. А тебя пришлось ждать, между прочим! Думаю, я бы вполне успела за это время поговорить с плотником.

— Рик прав, — абсолютно серьезно заметил Морган. — Он за тебя отвечает перед своим лерром. И даже больше — перед всем кланом. Где-то в округе бродит обезумевший волк, уже один раз пытавшийся на тебя напасть. Рисковать твоей безопасностью я не намерен. Но сегодня, если хочешь, могу пойти с тобой вместо Рика, пока мои парни исследуют здешние леса и ставят капканы.

— Капканы? — удивилась я.

— Именно. Этот мерзавец первым нарушил закон, так что я вправе защищать доверившихся мне людей так, как считаю нужным. Ну что, куда ты собиралась сходить сегодня?

— Навестить Рейвена, плотника, — доложила я. — Вроде бы он знал моего деда. А еще проведать двух сестер, Винью и Лиру. Рольфус сказал, что они могут что-то помнить о Диане, моей бабушке. И еще, быть может, всплывут новые имена свидетелей тех давних событий.

— Тогда давай быстро закончим завтракать и будем одеваться, — предложил Морган. — К плотнику лучше наведаться с утра, пока он не приступил к работе.

С завтраком мы расправились действительно быстро, а вот процесс одевания затянулся. Так что у нас были все шансы не застать Рейвена дома.

Однако же нам повезло, если это можно так назвать. Плотник накануне подхватил простуду и теперь сидел в гостиной небольшого домика, завернувшись в теплое покрывало, и пил малиновую настойку и липовый отвар с медом. Услышав его кашель, я нахмурилась и предложила:

— Хотите, я приготовлю вам мазь для растирания? Она исцелит вас за несколько дней.

— Буду премного благодарен, лерри, — отозвался Рейвен сиплым голосом. — А вы лекарскому делу обучены, да?

— Немного, — уклончиво ответила я.

Впрочем, спустя несколько минут оказалось, что плотник уже прекрасно осведомлен о том, кто я такая и зачем пришла к нему.

— Внучка погибшего лерра, да? Рольфус рассказал. Помню я вашего деда, помню. Хороший он был вожак клана, справедливый. Земли эти, сами знаете, потом отец нынешнего лерра, вашего, стало быть, мужа, купил. Ну, да никто Рикарда за их продажу не осуждал. Клан сильно уменьшился, почитай, едва ли не на две трети — многие оборотни погибли при пожаре. Понятно было, что удержать все территории не получится. Вот и продали южные земли, а ещё западные.

Так, вот это уже было что-то новенькое. О западных территориях я слышала впервые. И если те леса, к которым примыкали Рран и Деррн, купил отец Моргана, то кому достались земли на западе?

— Могу узнать, — тут же ответил на мой вопрос Морган. — Сам я, как ты понимаешь, в то время ещё не родился, а потом события уже позабылись за давностью лет. Во всяком случае, при мне о тех территориях никто не вспоминал.

— А чего узнавать-то? — удивился Рейвен. — Я все ведь преотлично помню. Дружбу-то я водил не с вашим, лерри, дедом (он-то постарше меня на десяток лет был), а с Рикардом, братом его. Даже уезжал из Деррна вместе с другом и когда тот за невестой отправлялся, и потом, когда он на новое место переехал. Только после его смерти вернулся в родные места. Так что я вам все и расскажу, чего вам надобно.

— Расскажите все подробно с того времени, как Никлас привез Диану в Деррн, — попросила я.

…В то лето, когда Никлас вернулся из поездки в Империю с молодой женой, Рейвену исполнилось пятнадцать лет. На удивление, с ровесниками он близкой дружбы не водил, хотя непременно участвовал в проделках и проказах мальчишек. Но своим лучшим другом Рейвен всегда называл Ρикарда, брата лерра, несмотря на разницу в возрасте почти в три года, для детей солидную. Познакомились они вот как.

Восьмилетнего Рейвена повадились обижать мальчишки с соседней улицы. Проходу не давали, насмешничали, а то могли и пнуть походя или камнем бросить. Однажды они принялись задевать Рейвена в весьма неудачный момент: мимо как раз проходили братья-оборотни, дети лерра, Никлас и Рикард. Братья хорошенько накостыляли обидчикам тощего невысокого мальчонки. С Никласом у Рейвена с тех пор сложились самые теплые отношения, но… но сын лерра был старше на целых семь лет, так что ни о какой дружбе и речи идти не могло. В столь юном возрасте семь лет — разница непреодолимая. Никлас навсегда остался кумиром маленького Рейвена, а вот с Рикардом они сдружились.

О том, что жители Деррна не желают принимать Диану, злословят за ее спиной, Рейвен, конечно же, знал. Ему даже пару раз пришлось кулаками пояснять злопыхателям, что к лерри требуется относиться уважительно. А потом страсти вокруг жены Никласа поутихли. Женщины, само собой, продолжали сплетничать, но не драться же с бабами? О том, к какой трагедии приведет чужая злоба и зависть, Рейвен даже и не догадывался.

Рикард жену брата принял тепло, отнесся, как к сестре, которой у него никогда не было да и быть не могло. А три года спустя он и сам встретил свою судьбу. Далеко, на землях клана рысей.

В праздник Полнолуния Рикард намеревался драться за свою возлюбленную, а потом, соединившись с ней знаком Луны, привезти домой. Вот только привез на пепелище. Рейвен навсегда запомнил застывший потерянный взгляд друга, которым тот смотрел на обугленные стены. А потом оборотень задрал голову к небу и горестно взвыл. От этого тоскливого воя у всех, кто его услыхал, по коже прошелся мороз и ослабли колени. Рейвену и вовсе показалось, будто его сердце вот-вот разорвется…

— И он не искал поджигателя? — недоверчиво спросила я. — Рикард? Раз уж он так горевал после смерти брата?

— Искал, как не искать, лерри. Он ведь не только брата лишился, а всей, почитай, семьи. Сначала-то он кинулся в погоню за приезжим лоррном, отцом лерри Дианы. Тот, как вы знаете, прибыл на следующий же день после пожара и забрал внука. Ух, как Рикард взъярился, когда узнал! Кричал, что не отдаст племянника в Империю. Да только не получилось у него вернуть мальчика. Не знаю точно, что там произошло между ним и вашим прадедом, меня с собой в этот раз друг не взял. Сказал, что это только его дело. А вот то, каким он вернулся из Империи, я видел.

Я тоже могла догадаться. Даже по тем случайным обмолвкам, которые мне довелось услышать, представление о прадеде сложилось вполне определенное. Без преувеличений можно сказать, что он был страшным человеком, жестоким и беспринципным.

…Вернувшегося из Империи друга Рейвен узнал с трудом. Рикарда словно бы подменили. Даже горе от потери семьи не сломило его: он все еще оставался полон жизни, желания разыскать причины случившегося, жажды мести. Теперь же по Деррну бродила тень того Рикарда, каким знал его лучший друг. Взгляд оборотня потух, движения сделались вялыми, голос — монотонным. Первенство в клане Рикард с легкостью уступил троюродному брату, даже и не подумав сражаться. К чести привезенной из земель рысей юной Виолы, жены несчастного, она не оставила супруга и всячески старалась вернуть ему интерес к жизни. Увы, но успехом ее попытки не увенчались.

Некоторую часть земель пришлось продать, поскольку численность клана сократилась. Многие погибли при пожаре, и новому лерру требовались деньги для поддержки семьям пострадавших. А сам Рикард испытывал только одно желание: навсегда покинуть Деррн, в котором когда-то вырос и где осталось так много причинявших невыносимую боль воспоминаний. Но первый покупатель, как ни странно, нашелся на западные территории, малонаселенные и особого интереса ни для кого вроде бы не представлявшие. Он заявился к Рикарду ещё до избрания нового лерра и предложил солидную сумму. Посовещавшись с кланом, Рикард принял предложение, и западные земли перешли во владение белых волков…

— Опять волки! — не выдержала я. — Да что же это такое! Грей, нынешний безумец, а теперь еще и непонятный покупатель, которому зачем-то понадобились никому не нужные территории! Кстати, Морган, я не видела Джастина. Где он?

— Мне пришлось отослать его, — хмуро ответил Морган. — Кто-то проболтался о том, что он — волк. Можешь представить себе реакцию жителей города. Мне с трудом удалось утихомирить разъяренную толпу, жаждавшую крови. Вот я и отправил красавчика обратно, под крылышко к Перле. Кстати, он из того самого клана белых. Его отец и кое-какие из моих земель прикупить хотел, но я не согласился их продать.

— Из-за этого вы поссорились? — спросила я.

Морган поморщился.

— Поссорились — слишком громкое слово. Но друг друга с тех пор недолюбливаем, это да.

Ρейвен, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, внезапно встал.

— Грей? — спросил он. — Это вы об Одноглазом?

Я сообразила, что лучший друг Рикарда уж точно должен знать о битве моего деда с волком, и кивнула.

— Нет, он здесь точно не при чем, — решительно заявил плотник. — Погодите, сейчас я вам покажу…

Он подошел к камину и снял с полки миниатюру. Я заметила ее сразу же, когда вошла в комнату — так странно она смотрелась среди фарфоровых статуэток, изображавших голубей и собачек. Но разглядеть, что на ней изображено, не получилось — сидели мы в противоположном углу.

— Вот. Это они: Рикард, Никлас и Диана. Смотрите, лерри.

Я отметила про себя, что плотник обращается ко мне почтительно, на «вы», несмотря на то, что он намного старше меня. Морган взял миниатюру у Рейвена и передал ее мне. Портреты деда мне уже доводилось видеть: в доме дяди Саймона имелись изображения братьев, Никласа и Рикарда. А вот о Диане я до сих пор только слышала, потому и всматривалась теперь в ее лицо с жадным любопытством. Действительно, сходство между нами имелось: тот же овал лица, та же линия бровей, похожий разрез глаз. Но я никак не могла понять, глядя на портрет, отчего мужчины сходили по ней с ума. Да, она была красива, но не настолько, чтобы при виде ее красоты кто-то утратил дар речи или застыл столбом, вовсе нет. Должно быть, дело действительно в некоем неуловимом обаянии, которое не в состоянии передать ни один портрет.

— Они очень любили друг друга, — грустно произнес Рейвен. — Никлас и Диана. Наверное, оно и к лучшему, что погибли вместе. Не знаю, как бы кто-то из них перенес гибель другого.

— Но почему вы сказали, что Γрей не мог поджечь их дом? — недоумевала я. — У него имелся повод для мести, не так ли? После того боя волк мог затаить обиду на них обоих: на Никласа — за свое увечье, а на Диану — за то, что предпочла другого.

Но плотник только покачал головой.

— Нет, он бы этого не сделал. Если бы спаслась Диана — тогда да, я мог бы его заподозрить. Он слишком сильно ее любил.

Этот аргумент не показался мне убедительным.

— Диана все равно ему не досталась, ведь так? Возможно, Γрей предпочел бы видеть ее мертвой, а не счастливой с другим.

— Не думаю, лерри. Да и с того боя прошло уже много времени. Я ведь тоже был там, на празднике. Рикард захватил меня с собой. Грей отличался порывистостью, это да. О таких говорят еще — «раб своих страстей».

— Вот! — воскликнула я. — Решил, что ему нанесли оскорбление, и отомстил.

— Он не стал бы выжидать, — упрямо возразил Рейвен. — Я ведь видел его. Страстный, горячий, не склонный к интригам. Влюбился в чужую жену и стал преследовать ее даже при муже. Он не обдумывал свои поступки. А тот, кто устроил пожар, явно обладал холодным разумом. Дождался, пока все уснут после гуляний, возможно, даже угостил обитателей дома сонным зелье. Да и занялось здание сразу с нескольких сторон. Спаслись немногие. Кухарка, одна из горничных, няня и ребенок. Ваш, стало быть, отец, лерри.

— Странно, — заметил Морган.

— Что именно? — тут же заинтересовалась я.

Но он не ответил, а задал свой вопрос:

— Скажите, а где сейчас эти женщины? Мне бы хотелось с ними переговорить. Быть может, они что-нибудь помнят.

— Кухарка, Мэб, давно уже на погосте, — пояснил Рейвен. — Ушла в тот же год, когда пожар приключился. Простыла сильно, но не сразу к лекарю пошла, решила, что кашель сам пройдет, а оно вон как вышло. В две недели сгорела. Няня уехала с ребенком, их отец Дианы в Империю забрал. Жива ли она до сих пор — про то мне неведомо. А горничная осталась здесь, в Деррне.

— И как бы нам ее отыскать?

— А что ее искать, лерр? Она недалеко здесь живет. Даной ее зовут.

Я вздрогнула и бросила на Моргана быстрый взгляд. Как странно, а мне Дана ничего не сказала о том, что служила горничной в доме Никласа и Дианы. Забыла?

Морган едва заметно кивнул, показывая, что понял мой молчаливый намек. Но о Дане расспрашивать не стал, а спросил о совсем другой женщине.

— Скажи, Рейвен, помнишь ли ты некую Лину? Вроде бы она считалась в Деррне первой красоткой.

Рейвен ухмыльнулся.

— Помню, как не помнить. Высоко она себя несла, лерри стать хотела. Потом уж, когда Никлас привез Диану из Империи, Лина переключила внимание на Рикарда, но и здесь ничего не вышло.

— Она в любом случае не стала бы лерри, — припомнила я то, что мне рассказывали сначала Перла, а потом и Морган. — Знак у нее не появился бы.

Плотник рассмеялся.

— Ах, лерри, знаете, как говорят у нас девушки: Луна Луной, но и сидеть сложа руки нельзя. Всегда находятся те, кто пытается обмануть судьбу. Ну, и бездетные браки бывают, не без того. Луна не благословила, а любовь есть. Вот как тогда быть?

Я вспомнила расстроенное лицо Перлы после праздника и промолчала. Действительно, каково это: ждать каждый день с ужасом, что вот сегодня твой любимый встретит ту женщину, которую захочет сильнее, чем тебя? Знать, что его тянет к другой против его же воли? Что разум в нем борется с желаниями? Этого я не хотела даже представлять.

— Так что Лина? — напомнил Морган, возвращая беседу к давним событиям.

Рейвен, казалось, удивился.

— Да что Лина? Расстроилась она, конечно, когда ни с одним из братьев у нее не вышло. Она-то себя неотразимой считала, а тут вон как все повернулось. Ни Никласу она не приглянулась, ни Рикарду.

— Говорят, она недолюбливала Диану, — намекнула я.

— Само собой, лерри. Здешние бабы… простите, женщины местные, они вашу бабушку сразу невзлюбили. Гадости говорили, якобы ведьма она и лерра приворожила. Даже когда Диана затяжелела, и то нашлись такие, кто судачил, что это не благословение Луны, а колдовство роль сыграло. Зависть это, лерри, самая что ни на есть зависть, вот что я вам скажу.

— И Лина злилась?

Плотник недоверчиво посмотрел на меня и усмехнулся.

— Так вот вы к чему, лерри. Думаете, это Лина дом лерра подожгла? Не знаю, полагаю, у нее бы смелости на такое не хватило. Дури-то хоть отбавляй было, а вот храбрости…

И он покачал головой.

— Странно это все, — заметил Морган, когда мы покинули дом Рейвена. — Очень странно. Запутанное дело.

— Почему Дана не сказала мне, что служила горничной в доме моего деда? — недоумевала я. — Забыла?

Морган усмехнулся.

— А ты-то сама как думаешь, могла она позабыть такую подробность?

— Вряд ли. Быть может, посчитала несущественной?

— Не знаю. Но мне все это не нравится.

— Пойдем к ней, расспросим еще раз?

К моему удивлению, Морган отказался.

— Нет, не сейчас. Кажется мне, что не все так просто с бывшей горничной.

Тут я припомнила еще одну его реплику.

— Тебя что-то удивило в рассказе Рейвена о пожаре. Ты тогда тоже сказал, что «это странно». Что тебя насторожило?

— То, что спаслись кухарка, горничная и няня с твоим отцом.

— Да, именно так Рейвен и сказал. А что здесь неправильно? — не поняла я.

— Меньше всего вопросов у меня вызывает то, что на улицу успела выскочить кухарка. Она спала, скорее всего, на первом этаже, забирать окна решетками, как ты могла заметить, в Рравелине не принято. Значит, кухарке спастись было легче, чем остальным. Конечно, можно бы поинтересоваться, почему она не разбудила других слуг, но здесь, полагаю, никакого подвоха нет. Во-первых, женщина спасала свою жизнь. Мало кто в подобной ситуации станет геройствовать и о ком-то заботиться. А во-вторых, если верно предположение о сонном зелье, которым опоили всех домочадцев, то она могла просто никого не добудиться.

— Сонное зелье легче всего подлить, если ты кухарка, так?

Но Морган со мной не согласился.

— Не думаю, что это составило бы трудную задачу для прочих обитателей дома или даже посторонних. Ты ведь была на празднике, помнишь, как там все происходило. Горожане приносят снедь и напитки с собой, ужинают сами и угощают всех желающих. Поди потом разберись, в чьем именно кувшине находилась отрава.

— А Никлас не заметил, что ему что-то полили в питье? — запоздало удивилась я. — Или кто-нибудь другой из оборотней? Звериный нюх подвел своих обладателей?

Морган только фыркнул.

— Человеческие предрассудки. Разве ты можешь с уверенностью сказать, насколько безопасна твоя еда, Кира?

Я растерялась.

— Признаться, никогда об этом не задумываюсь. Значит, Никлас просто не ожидал неприятностей?

— Или не распознал зелье. Зверей ведь тоже травят. Да, некоторые яды можно почуять. Но далеко не все.

— Хорошо, — смирилась я с поражением. — Подозревать кухарку у нас нет особых оснований. А что с горничной и няней?

— А вот с ними не так все просто. Детская находиться на первом этаже не могла, у нас так не принято. Как и спальня Никласа и Дианы — горничная точно жила рядом с хозяйкой, чтобы иметь возможность прибежать по первому зову. Более того, из окна детской комнаты просто так не выпрыгнешь. Во всех наших домах все устроено так, чтобы ребенок не смог случайно покалечиться во время первого оборота. Впрочем, скоро сама убедишься.

Я вспыхнула от прозрачного намека и быстро спросила.

— Значит, выскочить из окна няня с ребенком не могли?

— Только не из спальни твоего отца. Я уже упоминал, что у нас не принято ставить решетки на окна. За одним исключением — детской комнаты.

— А у меня не было никаких решеток в спальне, — припомнила я.

— Так ты ведь выросла в Империи. И твои родители — уж извини — мало что знали о том, как следует воспитывать маленьких оборотней. И о тех опасностях, которые могут подстерегать котят. Признайся, тебя ведь тянуло на приключения?

Я вспомнила побег из дома с Филом и ещё парочку подобных случаев. Надо же, я всегда полагала, что Мелинда не участвует в наших авантюрах из-за спокойного рассудительного характера. А все дело в том, что она — не оборотень, а лерея.

— Оборотни-дети более непоседливы, — подтвердил мою догадку Морган.

Да, в свете сказанного им спасение няни с ребенком действительно выглядело подозрительно. Хотя если сонное зелье подлили в вино, то как раз понятно, почему проснулись именно эти двое. Моему отцу вина не досталось в силу младенческого возраста, а его няне — чтобы малыш не дышал винными парами. Но предположение казалось мне зыбким, ведь в ночь праздника спиртное вроде бы никто не пил. И уж точно не оборотни, а они-то, если бы не были одурманены, то точно учуяли бы запах дыма.

— У меня ничего не получается, — пожаловалась я. — Вроде бы и есть какие-то фрагменты, но всю картину я не вижу.

— И я тоже, — отозвался Морган. — Почему горничная не разбудила хозяйку? Как женщина с маленьким ребенком на руках умудрилась выбраться из горящего дома? Кому, в конце концов, понадобилась смерть Никласа? Никто ведь от нее не выиграл.

— Волки, купившие западные земли, — напомнила я.

— Но как чужаки могли приехать незамеченными в Деррн и устроить пожар? И никто — никто! — их не запомнил.

— Мне кажется, будто все врут, — устало пробормотала я. — Или недоговаривают. Что-то скрывают от меня. Но я могу и ошибаться. Все-таки прошло около полусотни лет.

— Некоторые события врезаются в память навсегда. Ладно, остались еще те близняшки, о которых ты упоминала вчера. Как их?

— Винья и Лира, — подсказала я.

— Пойдем, навестим их. Быть может, узнаем что-нибудь новое.