Знак вурдалака

Глава 2 Колдовство в доме князя Кантемира

Князь Антиох Дмитриевич Кантемир был молод, но уже прославить имя свое сумел. Это он, еще будучи совсем юным, отправил прошение на имя государя императора Петра Алексеевича в коем сказал:

«Крайнее желание имею учиться, а склонность в себе усматриваю через латинский язык познать науки, а именно историю древнюю и новую, географию, юриспруденцию. Имею такоже и к математическим наукам не малую охоту…»

В 1730 году Антиох Кантемир перевел на российский язык трактат Фонтенеля «О множестве миров» и написал ряд популярных сатир, получивших признание в высшем свете.

Молодой аристократ был весьма умен, но не богат, хотя отец его сенатор князь Дмитрий многими милостями государя Петра Алексеевича обласкан был. Но, по закону о майоратах[10], основное имущество наследовал старший брат Антиоха князь Константин. Антиох же мечтал поправить свое состояние благодаря женитьбе удачной. И нынешний скандал вокруг его имени был ему не надобен. Он на дочку первого богача князя Черкасского Варвару нацелился.

Высокий молодой человек с красивым лицом с чертами тонкими, встретил Волкова у самого порога. Был он одет по моде. Его сорочка пышно отделана кружевами, шейный платок был батистовый с модной черной лентою. Серый камзол князя расшит серебряной нитью.

– Господин Волков? – Антиох протянул руку Степану Андреевичу.

– Надворный советник Волков.

– Много наслышан про вас. И рад, что вам сие поручили.

– Рад знакомству, князь. Весьма польщен тем, что вы слышали про меня. Я персона не великая.

– Про вас говорят на Москве. Не желаете ли откушать, чем бог послал?

– Благодарю вас, князь. Но недосуг! Дело ждет. Повеление самой государыни!

– Прошу вас, господин Волков, пожаловать в мой кабинет.

Они поднялись по лестнице на второй этаж и расположились в роскошном и просторном кабинете молодого князя. В полумраке поблескивали в резных тяжелых шкафах позолоченные корешки книг, блестели серебряные подсвечники. На дальней стене висел большой портрет государя Петра Великого. Император был изображен в доспехах с Андреевской лентой через плечо.

– Сие изображение государя было подарено моему отцу, сударь, – сказал князь, проследив за взглядом чиновника.

– Государь здесь как живой, князь. Портрет хорош. И дом у вас неплох, ваше сиятельство. Сразу видно хозяина рачительного.

– Сей дом единственное мое наследство, господин Волков. Батюшке подарил его государь Петр Великий. Имение в две тысячи душ, еще один дом в Москве, и дом в Петербурге наследовал мой брат Константин. Вы ведь богаты, сударь?

– Нет, князь. Вы судите по моему костюму? – усмехнулся Волков. – Мол с чего вырядился чиновник юстиц-коллегии?

– Нет, нет, что вы.

– Сие платье ношу не часто, князь. Люблю военный мундир, знаете ли. И ношу мундир с гордостью. Пошил я его еще когда произвели меня в поручики 1-го Московского драгунского полка.

– Отменный полк, Степан Андреевич. По указу государя Петра Алексеевича сформирован. А про богатство я так спросил. Без умысла.

– Я владелец имения по моей жене. Поместье и дом в Москве – её наследство.

– И я сударь, девушку хорошей фамилии приискивал. Невеста и роду хорошего и приданое принести должна. У меня долгов много, Степан Андреевич.

– Сие понятно, князь. Жена с приданым дело хорошее.

– Да вот эти дела много навредили мне. Да и в опалу при дворе попал я из-за того. Матушке государыне то сильно не по душе.

– Я пришел вам помочь, князь. Расскажите, что случилось у вас дома? Я немного ознакомился с делом, но хочу все узнать от вас.

– По Москве пошли слухи, сударь, что наш род занимается черным колдовством. Но хочу вас уверить…

Волков прервал князя:

– Не стоит, князь. Я не верю в магию черную.

– Не верите?

– Не верю, – еще раз заявил надворный советник. – Все сие страшные сказки для болтливых кумушек.

– Но вы верите в бога?

Волков перекрестился, достал нагрудный крест и показал Кантемиру.

– Ну, знаете ли, это не есть доказательство. Вера живет в сердце, господин Волков.

– Но вера не имеет отношения к сему делу, князь.

– Как знать, – загадочно произнес Антиох. – В моем доме произошли страшные события. Началось все с того, что мой холоп Тишка, который помер, стал являться в мой дом.

– Кто сей Тишка? – уточнил Волков.

– Я сказал, что это мой холоп.

– Но кто он? Медник? Каретник? Кузнец? Откуда родом? Давно у вас в услужении?

– Тишка перешел ко мне от братца Константина Дмитриевича. Сей дом мне достался, а в слугах был недостаток. Вот мне мой старший брат и прислал нескольких холопов из имения.

– Тишка один из них?

– Да, Степан Андреевич. Его отец и мать служили Кантемирам. И Тишка стал слугой, как подрос. Братец его мне и отправил месяца три назад. Он чистил мои кафтаны. Подавал на стол. Выполнял обязанности посыльного. Да много всего.

– И что за человек был сей Тишка?

– Да малый добрый и спокойный. Исполнительный, расторопный. Не могу сказать о нем плохого слова.

– Отчего он умер?

– Чахотка, – ответил Кантемир. – Простыл и стал кашлять. И болезнь извела его. Братец знал, кого посылать! Знал, что от сего холопа в имении мало толка. Бери боже то, что нам негоже!

– Где схоронили Тишку?

– За городскими воротами на Веденском погосте, господин Волков. Но через три дня его снова видели. Стряпуха моя увидела. Затем лакеи видели.

– А вы? – спросил Волков.

Антиох покачал головой. Он лично никого не видел.

– Значит все сие лишь со слов ваших холопей известно, князь?

– Да, сударь. Но не думаете же вы, что сие выдумки?

– В последнее время, князь, много чего на Москве происходит. Атаман Ванька Каин шалит. И не он ли к вашему Тишке касательство имеет? Ибо зело хитер сей атаман. Многие пакости придумывает.

– Слыхал я про Каина, но не думаю, что к делу сему он касательство имеет. Не мог Тишка знать Ваньку Каина.

– А вот сие, вы, ваше сиятельство, наверное, знать не можете. Каин способен на многое. За ним и не такое водится.

– Но Каин вор, Степан Андреевич. А что красть в моем дому? Большого богатства здесь не найти. В стенах нет тайников с золотом и каменьями. Нет у меня книг старинных дорогих с украшенными переплетами. Нет икон в драгоценных окладах. С чего Каину затевать такое дело в моем доме?

– В этом вы правы, князь. Но может быть Каину не золото надобно? Знаю одно – хитер сей вор изрядно.

– Прибыл из имения братца моего некий старик именем Войку. Называют его колдуном. Хотя он вполне безобидный. Не подумайте плохого, сударь. Изволите побеседовать с ним?

– Готов послушать его, – сказал Волков.

– Сейчас я прикажу его позвать…

В кабинет вошел пожилой, но еще крепкий мужик. Он был кожей черен как цыган и бороду имел черную окладистую. На нем был добротный кафтан аглицкой шерсти без позументов и украшений. Опирался Войку на трость с набалдашником серебряным.

– Звали, батюшка Антиох Дмитрич?

– Проходи, Войку. Видеть тебя хотел, и говорить с тобой станет надворный советник, его благородие господин Волков. Чиновник сыскного ведомства юстиц-коллегии.

Старик поклонился. Антиох усадил его в кресло напротив Волкова.

Старик немного «посверлил» своими жёсткими и колючими глазами Волкова и произнес:

– Вижу, не веришь в колдовство, барин? А зря. Я ведь валах родом. И еще покойного князя Дмитрия Кантемира от зла оберегал.

– Я во всем разобраться должен, старче. На то повеление от самой государыни имею.

– Дак, как разбираться станешь? Коли корня зла того не ведаешь? Тишка тот ранее в имени жил и там касательство имел к вурдалаку. И изловить сего Тишку, ой как тяжко будет. И многие беды он принести сможет.

– И что сие за беды? Поясни, старче.

– Мир наш, в котором мы живем ныне, есть мир срединный, – сказал Войку. – Ибо находится он посредине. Но есть и нижний мир, который называется навь – откуда могут прийти в наш мир наваждения и духи. И слишком мало знаем мы о мире нави.

– И как умерший холоп к тому миру относится? – спросил Волков старика.

– Ты, сударь, слушать меня не желаешь. Я сказал тебе о нави, но ты словно не слышал меня. Снова про умершего холопа. Разве дело в холопе токмо?

– А в чем дело, старче? Ведь это мертвый холоп из могилы вынулся. Или нет?

– А ты послушай, сударь. Есть легенда о камне Алатырь. Небесный учитель сделал его Грюч камнем и из него родились светлые боги. Но после богов завладел камнем Великий черный змей, и родились из него темные силы и расползлись по миру демоны. Потому дело не холопе, а в силах, что телом его завладели.

Волков усмехнулся и спросил:

– А кто свидетелем был смерти Тишкиной? Вы, князь?

– Нет, – ответил Антиох. – Знал я о хворости Тишкиной, и сказали мне, что помер он. Доктора ему вызывали. Но, ни тела его не видал сам, ни как хоронили не знаю.

– Ты ведаешь ли, старче? Видел смерть Тишкину? – Волков посмотрел на Войку.

Но и тот мертвым Тишку не видал. Он прибыл в Москву позже.

– Вот видите! – сказал Волков. – Никто из вас его мертвым не видал.

– Дак мне и видеть не надобно, барин! Я с тем уже сталкивался. Первый раз, когда молод был.

– Сталкивался с чем, старче? – спросил Волков.

– Дак коли человек при жизни муки от вурдалака претерпел, то и сам может им стать после смерти! И вот Тишку как раз вурдалак мучил. Смолоду мучил.

– Смолоду? – спросил князь Антиох. – Я про это не слыхал ничего.

– Дак, давно то было, барин, – ответил Войку. – Ты тогда в колыбели лежал. Но тогда в деревне вскрыли по приказу батюшки твоего могилу кузнеца да кол ему в сердце вбили и сожгли вместе с домовиной.

– Какого кузнеца? – спросил Волков.

– Кузнец Лукьян дядей тому Тишке приходился родным. И был он знаком с молодой девицей из дому Кантакузенов. Она твоей матери, князь, приходилась служанкой. И от Кантакузенов она тайную науку познала.

– И что? – спросил Антиох Кантемир.

– Потому я здесь, барин. Помогать вам стану.

– Помогать в чем? – спросил Волков.

– С нечистым бороться и тех, кто душу ему продал, найти помогу…

Вскоре Степан Волков спустился на кухни и переговорил со стряпухой Дарьей и та ему все рассказала. Что де видала она Тишку собственными глазами.

– И ничего странного в нем не было? – спросил Волков.

– Дак помер Тишка-то. И после того как схоронили его и приходил он.

Стряпуха стала креститься и шептать молитвы.

– Стало быть, ты утверждаешь, Дарья, что покойника здесь видела?

– А то кого же? Коли схоронили его!

– И ты не испугалась, когда увидела ночью покойника, из могилы восставшего?

– Дак коли б я знала, барин! Я-то не знала, что Тишка помер!

– И ты приняла его за живого? Так? – допытывался Волков.

– Так.

– Но, стало быть, он выглядел словно живой?

– Про сие ничего не знаю, барин.

– Но ты же видела его.

– Видела, – согласилась стряпуха.

– Стало быть, можешь сказать, как выглядел Тишка?

– Дак ночь была, господин. Свечи не больно много света дают. Да и сколь свечей дали мне? Я ведь говорила управителю, давай больше свечей! А он чего? Говорит свечей жжем не по достатку. Да рази мне много надо? Сколь свечей…

Волков прервал стряпуху:

– Дарья, вернемся к Тишке. Хочу знать, как выглядел он, когда ты его встретила.

– Поди разбери, как выглядел, коли темно. Явился, поесть просил. Я дала мяса, да хлеба. Он поел да и был таков.

– Стало быть, Дарья, покойник мясо ел?

– Стало быть, ел. Я же говорю, барин. Ночью пришел, и поесть просил.

– Хорошо! А скажи мне, Дарья, ты того Тишку знала хорошо?

– Дак при доме служил он. Видала его.

– Но знала ли ты его? Видать можно и фельдмаршала Миниха.

– Я же говорю, что сей Тишка при доме барина служил. Я и знала его.

– Стало быть знала? Поведения какого сей Тишка был? – спросил надворный советник.

– Тихий был. Недаром Тишкой прозвали. Чтобы с глупостями какими – ни-ни. Не то, что конюхи! Иной раз конюх Семен зайдет на кухню, и давай руки свои распускать. Срамник.

– А водку пил ли?

– Семен? Да пьет как лошадь.

– Погоди, Дарья. Какой Семен?

– Конюх. Я же говорю, барин, конюх Семен, как зайдет на кухню…

– Дарья. Я про Тишку спрашиваю. Про того, кто помер.

– Тот Тишка тихий был.

– Это понятно. А водку пил ли Тишка?

Стряпуха ответила:

– Дак есть ли мужик, кто водки не пьет? Но Тишка допьяна не пил. Того за ним не водилось…

Затем имел Волков разговор с конюхом Иваном. Тот и хоронил Тишку самолично.

– Стало быть, ты и хоронил его?

– Я. Как дохтур-то сказал, что помер сердешный. Так и стали готовить его. Бабы-божедомки омыли тело, в новую рубаху и порты нарядили. А мужики его в домовину поклали. И я с лакеями схоронил его на погосте, за воротами городскими.

– И ты самолично забил домовину?

– А то как же! Забил гвоздями и сам гроб опускал в могилу. И крест ставил. Все честь по чести.

– И как тот Тишка мог после того в дом прийти?

– Дак ежели он душу нечистому запродал. Как водится, и встал из могилы.

– Как водится? И часто у вас покойники из могил встают? – насмешливо спросил Волков.

– Да в первый раз такое, барин, – ответил Иван серьезно. – Но Тишка тот с валахами дружбу водил, от них нечисти и набрался. Да и дядя его Лукьян-кузнец знался с нечистым.

– А как доктора звали?

– Доктора? – не понял Иван.

– Того, что Тишку осматривал.

– Дак немец он, барин.

– Но звали его как?

– Дак нежто можно имена немцев то запомнить. Фамилия его такая… Такая…вроде «геенны огненной». Бесовская фамилия.

– Геенны?[11]

– Вроде адского пламени, барин.

– Де Генин? – догадался Волков.

– Точно, барин! Лекарь де Генин.

Волков более Ивана задерживать не стал. Лекаря этого он знал.

Князь Кантемир остановил его у двери и спросил:

– Вы уже покидаете мой дом, Степан Андреевич?

– Да.

– Дал вам что-то разговор со слугами?

– Мало, князь. Утверждают они, что видели покойного. Иными словами мертвец покинул свою могилу. Но это по словам ваших слуг.

– И те слова уже по всей Москве гуляют, сударь. И вреда мне много приносят.

– Вот этим я и займусь. Хочу говорить с тем доктором, кто тело холопа видел мертвым. А это личность известная.

– Доктор де Генин?

– Именно! Вы его хорошо знаете?

– Достаточно хорошо, Степан Андреевич. Он ведь часто бывал в моем доме.

– Вы дружны?

– Нет. Я его собственно почти никогда не звал, но мой дворецкий часто посылал именно к этому доктору, если что-то случалось с кем-нибудь из слуг.

– А почему именно к нему?

– Он помогает всем. Так говорят. Но я сам его не выбирал. Хотя не могу сказать ничего плохого о его медицинских талантах, Степан Андреевич.

– Я должен переговорить с доктором де Генином, князь. Но завтра утром я снова у вас.

– Буду ждать, Степан Андреевич…

Большой каменный добротный дом лекаря был заметен издали. Богато жил лекарь франкского происхождения господин Шарль де Генин, которого именовали на Москве Карл Карлович. Имел он практику знатную и многие богачи его услугами пользовались. Лечил купцов и мещан, а не токмо дворян, и многих от смерти спас. Слава о нем шла добрая.

Содержал при себе не менее 10 душ в дому своем. Слуги русские на господина де Генина не нарадовались.

Волков и сам знал лекаря и даже был с ним в приятельских отношениях. Ибо Генин супругу его пользовал разными снадобьями заморскими. И Степану Андреевичу просто повезло, что осмотр Тишки проводил этот лекарь.

Генин обрадовался приходу Волкова.

– Есть с кем водки выпить! Рад тебе Степан Андреевич!

– Прости, сударь, но у меня дело срочное. Не до водки нынче.

– Тогда, может, наливочки откушать изволишь, сударь? У меня Парашка знатные наливочки ставить мастерица. Не откажи.

– Согласен, сударь. С превеликим удовольствием, – согласился Волков.

– Эй, Парашка! Подь сюда! – лекарь позвал молодую девку-горничную.

– Да батюшка-барин? – молодая дородная девица тут же появилась из-за дверей.

– Прикажи там наливки нам подать. И посуду серебряную да закусок. Гость дорогой прибыл к нам. Уважить нужно.

Девка убежала.

– Садись, сударь, Степан Андреевич. Неспроста, видать, прибыл ко мне? Так?

– Так, сударь, Карл Карлович – Волков опустился в удобное кресло. – По государеву делу к тебе.

– По государеву? Ко мне? – искренне удивился де Генин. – Неужто случилось чего?

– Я назначен вести следствие по делу в доме князя Антиоха Кантемира.

– Вот как! – вскричал де Генин. – Стало быть, дошло дело до государыни.

– И до графа Бирена!

– И что они узнали про это дело? Насколько поняли, что за штука здесь сокрыта?

– Ты про что, Карл Карлович?

– Можешь мне сказать, Степан Андреевич, что тебе выяснить поручено?

– Я только начал дело, Карл Карлович. И меня оно к тебе привело. Ты мне кое-что сможешь рассказать.

– Дело сие больно запутанное, Степан Андреевич. Ты про холопа того вызнать все желаешь. Тишкой звали сердешного.

– С него все и началось, Карл Карлович.

– Помер он от чахотки.

– Стало быть, Карл Карлович, ты ручаешься, что мертв был тот Тишка?

– Да, Степан Андреевич. За то поручиться могу. Но и того не отрицаю, что тот самый Тишка после смерти своей мог в дому Кантемира объявиться.

Волков был удивлен такому заявлению де Генина. Ведь лекаря знали, как безбожника, который в науку токмо верил.

– Как же так, Карл Карлович? Не могу понять тебя!

– Я ведь Степан Андреевич бывал в валашском замке рода Кантакузенов! И там слыхал историю одну. Тебе будет полезно знать. В деревушке, что стоит неподалеку от замка как-то помер старик. Но через два дня после похорон явился он ночью к своему сыну и просил дабы ему поесть дали. Старика накормили и он ушел. Но спустя неделю снова явился и сына его нашли наутро мертвым.

– Похоже на историю в доме Антиоха Кантемира.

– Его мать из Кантакузенов, Степан Андреевич! Еще бы было не похоже. И тогда в деревне, по которую я тебе говорил, померло больше ста человек. И токмо сожжение трупов, и ритуалы тайные помогли тогда остановить зло, которое вырвалось на свободу.

– Значит, веришь ты, сударь, что подобное могло произойти?

– Я ведь сказал тебе, Степан Андреевич.

– Но в чем причина, Карл Карлович? В чем причина воскрешения Тишки?

– Болезнь особая, Степан Андреевич!

– Болезнь? И что сие за болезнь, что покойников из могил поднимает?

– Ну, может, и не болезнь, Степан Андреевич. Это я так сказал про болезнь.

– Карл Карлович, ты врач и научными знаниями богат. А ныне про вурдалаков говоришь?

– Не сказал я ничего про вурдалаков Степан Андреевич. Это невежественные крестьяне так именуют сие явление. Что могут они понимать? Вот и видят во всем магию и бесовские силы.

– Но тогда что это? Пусть ты прав. Предположим. Но как ты можешь сие пояснить без бесовщины?

– Слыхал ты, Степан, про «фараонов состав»?

– «Фараонов состав»? Нет, – признался Волков. Он никогда ранее не слышал про это.

– Это средство особенное, пришедшее к нам из глубины веков. Потому оно так и названо «фараонов состав». Хотя его называли и по-иному. «Яд роковой змеи». «Зелье Клеопатры» и еще много как. Есть сведения, что в роду Кантакузенов знали про сие средство. И я хочу побольше узнать про него.

– Но что это такое?

– Говорят средство тайное. То, что жизнь продлить способно. И здесь есть след того состава, Степан. Ведь что мне ведомо? Токмо слухи да россказни. А я истину знать желаю, Степан Андреевич.

– Что сие значит? – Волков внимательно посмотрел на де Генина.

Доктор откинул ворот своей рубахи и показал Волкову шею.

– Вот здесь! – он указал пальцем. – Здесь у Тишки было два едва заметных следа.

– И что это за следы были?

– Вроде укуса змеиного. И боюсь здесь не в змее дело, Степан.

– А в чем, Карл Карлович? Поясни?

– «Фараонов состав» содержится в особом предмете. Каков он на вид я не могу знать. Но Тишку тем составом пользовали.

– Кто пользовал?

– Да кабы я знал, Степан Андреевич! Я с тобой тем делом заниматься стану, коль ты не против.

– А с чего мне быть против? У нас в сыскном все бегут от дела сего. Шишек токмо нажить можно, а более ничего.

– Дак мне, Степан, чинов ваших не надобно. Я давно понять хотел тайну рода Кантакузен. Рад, что тебе сие дело доверили.

– Со мной еще коллежский асессор Тарле Иван Карлович к тому делу назначен.

– Слыхал про него, – ответил де Генин. – То человек добрый. Но скажи мне, Степан, что сам про сие думаешь?

– После следов на шее у Тишки на Ваньку Каина думаю.

– Каин? Разбойник? А он то здесь каким боком?

– Это не просто тать и вор, Карл Карлович. Это шельма известная. Я по делам проследил путь сего злодея. Сын крестьянский из села Иваново на Москву в 1718 году попал. Был он определен к барину майору Заславскому как слуга. Слыхал про сие, Карл Карлович?

– Нет, Степан Андреевич. Расскажи!

– Дак майора Заславского обокрал сей Ванька да сбежал из дома. Майор в розыск подал и Ваньку поймали. И быть бы ему биту на конюшне батогами, но сей вор хитер оказался. Он донос на барина подал.

– Вот как? – удивился де Генин…

Высокий и сильный сын крестьянский Иван не дураком уродился. С малых лет понял он, что жизнь крестьянская трудна и не богата радостями. Видал он, как батя его спину гнул, и как по той спине плети гуляли. От того и напросился он на Москву в дом барский. Сумел угодить управляющему и тот отправил его к их природному господину, майору гвардии Алексею Заславскому.

Попав на Москву, пристрастился молодой слуга в трактире бывать «У Большого моста», где воровские людишки гуляли да подвигами своими похвалялись. Вот там и набрался молодой слуга мудрости житейской и сам решил к гулящим людям пристать.

Знал Ванька, что барин его не беден, ибо при войсковой кассе состоит и ворует оттуда безбожно. И решил он взять то, что барином украдено. Взял золото да сбежал.

Но майор был ушлый и Ваньку через два дня поймали. Был он доставлен в допросную, и собирались его бить батогами нещадно и барину выдать головой.

– Я государево дело скажу! – заорал тогда Ванька. – Государево дело знаю!

И те слова пойманного холопа услыхал обер-фискал господин Нестеров.

– Стоп! – сказал он. – Подать сюда того холопа!

И Ваньку перед очи Нестерова поставили.

– Говоришь, что государево дело ведаешь? Так?

– Так, ваше благородие! – ответил Ванька.

– Коли солжешь, быть тебе на плахе! Мое слово крепкое!

– Не лгу, ваше благородие! Знаю государево дело! На майора Заславского знаю! И показать могу!

И выдал Ванька своего барина и про все его дела рассказал. Майора за караул взяли и в допросную направили. А Ванька вольную получил и вышел с награждением в пять рублёв серебром. Так он и получил прозвище Каин…

В трактире было тепло, пахло щами, мочеными яблоками да грибами сушеными.

Статный парень в красной рубахе перепоясанной кушаком сидел за столом с десятком собутыльников и пил хлебное вино[12], заедая его пирогами и да блинами с икрой. То и был знаменитый Ванька по прозвищу Каин.

Михайло Голубев бывший солдат, ныне дезертир и вор, хватался, что де нет силы которая его хитрость преломит.

– А все отчего сие? – говорил Голубев. – Талисман заветный имею! И от того везет!

– Брешешь! – выкрикнул один из собутыльников.

– Брешу? – вскричал бывший солдат. – Дак нет же! Я сбег из полка и никто не поймал меня! То раз!

Солдат стал загибать пальцы.

– Затем, когда всех наших в трактире взяли, кто спасся? Я токмо один! То два! И послух[13] на меня не показал на допросе! Во как! То три!

Каин токмо ухмылялся похвальбе солдата. Ему ещё ничего не пришлось пережить, а он дурак накликает беду на свою голову. Сам Ванька многое испытал. Били его плетьми год назад и потом на раны порох сыпали и жгли.

Того Каин вовек не забудет. Той пытки никто не выдержит.

– Да погодите вы! – прекратил спор бывший каретник Кузьма. – Слыхали, чего на Москве говорят?

Все посмотрели на него.

– А говорят, что, дескать, вурдалак в дому Кантемиров!

– Брехня!

– А вот и не брехня! – стал доказывать Кузьма – Дело до царицы уже дошло!

– Иди ты!

– Дошло! Про сие точно знаю. И повелела царица то дело расследовать со всем тщанием.

– И чего?

– А того, что назначили Волкова Степана!

– Волкова? Не брешешь? – спросил Каин.

– А чего мне брехать? У меня знакомец в доме у Кантемира. И сегодни Волков в дому у князя был! Во как!

Ванька задумался. Волков слишком ему не нравился. И не сребролюбив и честен. Будь все такие на государевой службе, давно его голова на плахе бы скатилась.

– А может просто так Волков к Кантемиру заехал?

Каретник Кузьма возмутился.

– Да с чего Волкову, сыскного ведомства чиновнику, посещать князя? Не дружны они чай.

– А ты откудова знаешь, кто у князя Кантемира в друзьях? – спросил Каин.

– А вишь знаю! Не бывал ранее никогда в дому у князя Степан Волков. Не бывал! А ныне приехал? С чего? Повеление есть дело расследовать! С того и прибыл!

– С вурдалаком только свяжись, – сказал кто-то.

– Осиновый кол надобно для вурдалака! То первое дело. Но коли кола не вогнали, то жди беды.

– Она уже пришла.

Каин усмехнулся и сказал:

– Кому беда, а кому мать родна…