Знак Зодиака Змееносец

Глава 4

«Пельмень, пельмень, лепят все кому не лень.

Пельмень, пельмень, ешь его хоть каждый день.

Мама скалка, папы нет

Смерть придёт к тебе в обед».

Нелепые слова детской дразнилки как острые ножи втыкаются в спину маленькой темноволосой девочке, заставляя её вздрагивать при каждом слове. Худенькие плечики дрожат, а по-детски щекастое личико бело как мел. Однако слёз не видно, и лишь поджатая и закусанная до крови нижняя губа является единственным проявлением её истинных чувств.

Но не страх, не отчаяние и не уныние царит сейчас в душе ребёнка, а еле-еле сдерживаемая обида на весь этот мир, в котором она оказалась непонятно зачем и почему.

– Не какая я вам не пельмень! – отчаянно кричит девочка и резко разворачивается к своим юным мучителям, примерно такого же возраста, как и она. – Сейчас придёт мой брат, и он вам покажет, как меня обижать! Он – самый лучший на свете! Он – добрый, он – умный, он – сильный! Совсем не такой как вы, глупые маленькие дети!

В ответ мальчишки звонко смеются и уже с удвоенной силой начинают кричать нелепую дразнилку.

Видя, что её слова на них никак не действуют, девчушка начинает оглядываться по сторонам, шаря взглядом по земле и целенаправленно что-то ища. И в какой-то момент она обнаруживает то, что искала. Целью её поисков оказывается большой темно-зеленый осколок стекла от разбитой пивной бутылки. Она наклоняется и берёт его в руку, а затем, по-звериному оскалив зубы, со всей злостью, на какую только способна в эту минуту, пискляво, но очень громко кричит на всю улицу:

– Если вы сейчас же не замолчите, то я вас всех изрежу вот этим стеклом! Не смейте меня обижать! Вы поняли меня?!

Однако угроза из уст маленькой девочки на её мучителей абсолютно не действует. Мальчишки всё так же продолжают смеяться, тыча в неё пальцами и обзывая другими, ещё более обидными словами. Они отлично понимают, что она для них не представляет никакой угрозы, ведь многие в этой компании как минимум на полголовы выше и уж точно намного сильнее её.

Возможно, поэтому главный зачинщик всех ребячьих проделок и злых забав, мальчик по имени Серёжа, который к тому и самый старший из всех, смело выходит вперёд. Он подходит почти вплотную к девочке и, угрожающе нависнув над ней, с усмешкой начинает её подначивать:

– Да у тебя кишка тонка, чтобы сделать такое, малявка. Смотри, пальчики себе стёклышком не порежь, а то бо-бо будет, – и тут же раздается дружный ребячий смех.

Вместо ответа девочка делает полшага вперёд и молниеносно вскидывает вверх руку с зажатым стеклом и так же резко опускает его вниз. Раздается испуганный пронзительный вскрик, и мальчик по имени Серёжа тут же хватается руками за лицо.

Ребятня мгновенно притихает, с ужасом наблюдая, как у него между пальцев появляется ярко-алая кровь, которая начинает ручейками стекать по кистям, мгновенно пропитывая манжеты рукавов рубашки.

В следующее мгновение, оторвав от лица руки, тот в оцепенении смотрит на свои окровавленные ладони – он всё ещё до конца не понимает, что же с ним произошло. Зато все остальные отчетливо видят, как через левую щеку вожака теперь пролегает глубокая резаная рана, из которой крохотными фонтанчиками пульсируют тончайшие струйки крови.

Наконец-то осознав, что же с ним случилось, с душераздирающим криком Серёжа убегает по улице в сторону родного дома. А следом, как стайка испуганных воробьев, бросаются врассыпную и его приятели, оставляя девочку в полном одиночестве посреди внезапно опустевшей деревенской улицы.

Так она и стоит, маленькая девочка с развевающимися на ветру темными волосами, крепко сжимающая в руке осколок бутылочного стекла. В суженых щелочках глаз пляшут злые огоньки недетской ярости и плохо скрываемого злорадства. Ей ничуть не жаль покалеченного мальчишку: если честно, то ей вообще не жаль никого на всём белом свете. Даже больше – она ненавидит всех в этом мире, в том числе и себя. Хотя… всё же нет. Есть один человек, который ей дорог – и это не мать – это её родной брат. Это единственный на всём свете человек, которого она любит всем сердцем, преданно и самозабвенно. Да что говорить – она чувствует себя с ним единым целым, единым и не разделимым во всём. Ведь только он понимает её до конца и только ему она может доверить все свои тайны. Только ему…

Внезапно лицо девочки начинает меняться. По нему пробегает мелкая рябь от едва различимых глазу быстрых и хаотичных сокращений мимических мышц под тонкой нежной кожей. Со стороны это выглядит так, словно она намеренно гримасничает, строя кому-то страшные рожицы. Однако это восприятие ошибочно, поскольку вскоре всё прекращается, и её детское личико застывает в некоем подобие гипсового слепка. Щупленькое тельце начинает бить дрожь: она обхватывает себя за плечи, склоняет голову и устремляет взгляд на землю. Так она стоит пару минут. Когда же наконец она поднимает голову, то выражение её взгляда уже совершенно иное. Это больше не прежняя дикарка, что до смерти перепугала деревенскую детвору, это робкая и неуверенная в себе кроха, с испугом озирающаяся по сторонам и пытающаяся понять, как же она здесь очутилась.

Девочка с недоумением смотрит на свою руку с зажатым осколком стекла и в замешательстве подносит его к глазам. Она видит сверкающие острые грани, перепачканные алой мальчишеской кровью, видит красные брызги у себя на руке. Она смотрит, но никак не может вспомнить, что же с ней приключилось всего пару минут назад. Когда же, наконец, до неё доходит, что она натворила, в больших кукольных ярко-зеленых глазах появляются слёзы. Детские пухлые губы начинают мелко дрожать, правая щека истерично перекашивается, широко раскрывается рот… Кажется, ещё секунда, и раздастся оглушительный детский крик. Но этого не происходит. Вместо этого она на миг замирает, вытягивается всем телом в струну и… внезапно расслабившись, вновь переводит свой взгляд на окровавленное стекло. В её глазах появляется болезненное любопытство, словно тысяча крохотных чёртиков, как по команде, начинают водить зловещий хоровод вокруг её зрачков. Она осторожно подносит своё оружие ко рту, высовывает язык и пробует кровь на вкус…

***

И, как всегда на этом моменте, он просыпается с громким криком.

«Нет! Не надо! Не делай этого!!» – разносится по всей квартире истошный мальчишеский крик.

Вскочив с постели с обезумевшими глазами, парнишка лет пятнадцати стоит посреди комнаты босыми ногами на старом ковре, пытаясь сообразить, где он находится.

Он тяжело дышит, на лбу видны крупные капли пота, пальцы рук мелко трясутся.

Постепенно подросток успокаивается и приходит в себя, с огромным облегчением понимая, что это был лишь страшный сон. Его зовут Ян, и этот кошмар ему снится с определенной периодичностью на протяжении многих лет – один и тот же сон.

«Как хорошо, что Яна осталась в деревне у бабушки и мама не хочет забирать её к нам в город, – беспокойно думает он. – Только там, только там ей и место! Нам с мамой здесь хорошо и без неё – одним. Подальше, подальше от её безумных фантазий».

Он торопливо убирает спальные принадлежности с кресла-кровати, служащей ему постелью, и смотрит в открытое настежь окно. На улице шумят машины, слышны голоса спешащих на работу прохожих, пахнет свежестью майского дождя и молодой листвой.

Паренёк смотрит на будильник: уже практически восемь.

«До занятий осталось всего полчаса, а я ещё даже не умылся и не позавтракал!» – тихо злится он про себя.

Опаздывать в школу Ян не любит: зачем портить хорошие отношения с учителями? Он круглый отличник, один из лучших учеников школы, гордость и пример для остальных классов. И не важно, что мальчишки во дворе вечно его дразнят и норовят лишний раз обидеть. Намного важнее, что в учебе он лучший, он – один такой во всей школе. Он – особенный! А самое главное, что об этом знает мама!

Вспомнив про мать, Ян обеспокоенно прислушивается к звону посуды на кухне.

«Что же, она опять забыла разбудить меня в школу? Совсем уже от этих таблеток память потеряла!.. Когда же она наконец-то вылечится?.. Когда мы снова сможем жить нормально, как остальные семьи? – внезапно злость накатывает на подростка, хотя он прекрасно понимает, что прежней мама уже не будет, наверное, никогда. – А может, тогда это и к лучшему, что у неё впервые за столько лет появился друг? Дядя Кеша такой необычный, всегда весёлый, приветливый… В принципе, он мне тоже нравится,… хм, даже очень. С ним никогда не бывает скучно, он просто невероятный кладезь знаний!.. Главное, чтобы он про НЕЁ ничего не узнал. Иначе, не будет маме счастья…»

Уже чистя зубы, Ян начинает принюхиваться. Он поспешно выходит в коридор: здесь ещё больше ощущается резкий запах пригоревшей яичницы.

«Видимо, опять забыла вовремя выключить вовремя газ. Похоже, что сегодня яичница на завтрак отменяется… Ну, да ладно – обойдусь как-нибудь и бутербродом», – раздосадованный на мать, констатирует он печальный факт.

И тут внезапно из кухни раздается голос матери, которая начинает негромко петь песенку из музыкального фильма, премьера которого прошла буквально две недели назад по телевизору.

«Интересно, как она смогла запомнить все слова песни, если порой забывает элементарные вещи?» – удивляется Ян, после чего, быстро надев брюки и рубашку, заходит на кухню. – А может, ещё не всё потеряно, и она вновь станет прежней? Ведь бывают же на свете чудеса?.. Всё-таки дядя Аркадий хорошо на неё влияет…»

Он подходит к матери сзади, обнимает её, быстро, скорее по привычке, целует в щёку, а затем, пожелав доброго утра, берёт со стола бутерброд с плавленым колбасным сыром.

«До начала школьных занятий осталось всего пятнадцать минут, а значит, завтракать придётся на ходу», – раздраженно думает Ян, берёт в руку сумку с учебниками и торопливо выбегает в подъезд.