Знакомый Незнакомец

Глава 8

Следующим днем я просыпаюсь, удивленная тем, что солнечный свет проникает через окно. Прикрываю глаза от неярких лучей, пробуждая себя от дремы, и осознаю, почему вообще-то так удивительно видеть солнце.

Я опаздываю.

Выбираюсь из кровати и натыкаюсь на стену, прежде чем собраться. Быстро одеваюсь, радуясь тому, что душ приняла с ночи, и направляюсь к двери.

Достаю телефон из сумочки и набираю новейший номер Незнакомца. Выучила его наизусть. Раньше записывала его под вымышленным именем, но когда он поймал меня, мне пришлось изменить привычке, и с тех пор я просто запоминаю номер.

– Да? – отвечает он.

Я сворачиваю в переулок, чтобы проехать перекресток.

– У меня плохие новости.

Тон его голоса стал значительно мрачнее, как будто луна исчезает за облаками посреди ночи.

– Продолжай.

– Кое-кто видел нас, то есть, видел меня.

– Неприемлемо. Я думал, у нас договоренность об осторожности?

Переминаясь, выискиваю слова, а руки от нервозности скользят по кожаному рулю. Ночью выпал снег и засыпал город, покрыв его матовым слоем.

– Я... – это моя вина.

Если бы я не ехала в отель прямо с работы. Но разве у меня был выбор? Этот грёбаный вибратор сводил меня с ума, доводя до грани безумия.

– Уладим это позже. – Он не дает мне закончить.

– Я надеюсь... – линия умирает.

Телефон не убираю от лица, прижимаю его только сильнее, словно могу протолкнуть себя через линию разорванной связи. Три сигнала оповещают о завершённом звонке. Руки трясутся, и я перестаю держать телефон, давая ему свалиться между ног и упасть на пол.

Чёрт подери. Что за начало дня. Мне следовало сказать хоть что-то. Хотя бы назвать имя того, кто это был.

– Чёрт! – кричу я, ладонью ударяя по рулю.

Он слегка трещит, и я бью и бью, с каждым разом заставляя трястись всю машину. Хочу проломить колонну и вылететь через окно. Разбиться о стену.

Паркую машину на моём месте и выключаю двигатель.

Вдыхаю.

Выдыхаю.

Моё дыхание замораживает окна, затягивая их. Смотрю на колени и хмурюсь, видя складки на брюках. Экран телефона загорается на полу машины у ног. Кто-то написал мне сообщение.

Я поднимаю его и запихиваю в сумочку, даже не удосужившись посмотреть. Я лишь больше взбешусь. Особенно, если это от него.

В помещении я проскальзываю мимо Майкла, когда он общается о чем-то со Стейси. Сердце уносится в пятки, когда мне кажется, что я слышу своё имя, но все равно ухитряюсь пробраться в кабинет без того, чтобы меня остановили.

Гвен оживляется, увидев меня, но я шиплю на неё и машу рукой, вынуждая оставить меня. Она садится обратно на своё место и смотрит на меня с беспокойством в глазах. Я отвожу взгляд от Стейси и Майкла, только исчезнув в своём кабинете.

Прежде чем уйти прошлым вечером, я оставила жалюзи на внутренней двери закрытыми, так что у меня есть некоторая уединённость. Датчик офисного телефона загорается, и я успеваю поднять трубку ещё до того, как раздастся хотя бы один звонок.

– Марси? – спрашивает Гвен, звуча взволнованно. – Что происходит? Ты опоздала. Я писала тебе.

Я достаю мобильный из сумочки и смотрю на него. Сообщение от неё.

– Ничего, просто... – имитирую сильный кашель, и на секунду отдаляю трубку от лица. – Думаю, я слегка приболела.

– Этот снег. Думаю, это не редкость. – беспокойство улетучивается из её голоса, и теперь она звучит несколько отвлеченной. Это нормально.

– Слушай, Гвен, мне нужно, чтобы ты связалась с Джеймсом и назначила встречу. Мне необходимо довести дело до ясности, прежде чем Майкла хватит очередной припадок.

– Уже устраиваю, где и когда назначать?

Я пожимаю плечами, даже несмотря на то, что знаю, что она не может меня видеть. Бросаю взгляд в окно. Большие хлопья снега летят вниз, как будто в замедленной съемке.

– Марси?

Я продолжаю молчать. Какой смысл? Если Стейси опубликует снимки, что случится? Может быть, будут нападки. В крайнем случае, мне придется применить против неё силу. Отослать её в отдел кадров или что-то в этом роде.

Думаю, мне не стоит беспокоиться о ней. Я работаю с мужчинами. Работаю на мужчин. Они видят потенциал. Я слишком часто наблюдала, как женщин съедали заживо из-за того, что они считали, будто переспать с их боссом очень умно, но всё, чего они добивались – это место секретарши. Зачем продвигать того, кого ты можешь трахать?

Руки начинают дрожать. Хватаю стакан воды, чтобы остановить дрожь, и руку обдаёт холодом.

– Тот же бар, что и в прошлый раз. Как бы он там ни назывался. Через полчаса.

– Хорошо, – слышу, как она печатает. – Я ему позвоню сейчас же. Это всё?

– Да, спасибо. – Кладу трубку и отдираю стакан от руки. Холодной, как влажный лед, и трясущейся, как болтающийся зуб.

Пытаюсь отвлечь себя работой. Перебирая и перекладывая бумаги. Практически всё на своих местах, но я могу устроить всё ещё лучше. Я всегда могу лучше.

Мне ненавистно прятаться здесь, словно я трусиха. Как будто не могу постоять за себя из-за тех фотографий, нависающих над моей головой, как дамоклов меч. Если бы я только могла получить доступ к этим фотографиям... и что тогда?

Знала, что была права, когда уволила её. Майкл не знает, что делает. Она слишком умна, чтобы попасть в ту же ловушку, что и прочие женщины, и слишком хороша, чтобы просто быть ведомой кем-то. Начальники если и занимаются продвижением, то могут продвигать вас от отчаяния, либо в ожидании того, что вы в конце концов дадите им кончить в себя. А до тех пор... вам приходится держать оборону.

Самодовольно улыбаюсь, но сдерживаюсь. Ничто из этого не относится ко мне. Вытаскиваю шпильки, что удерживают мою причёску на затылке, и снова закалываю ими волосы, ослабляя напряжение на лбу и в висках.

Внутри всё ещё ощущаю боль. Я оттолкнула Незнакомца. Он сказал, что мы разберемся с этим позже, но я и раньше слышала эту фразу.

Она означает, что ни с чем мы не разберемся.

В последний раз он это говорил, когда мы начали наши еженедельные встречи. На третью неделю я сдрейфила, и он незамедлительно ушел, заявив, что у него нет времени справляться с трусами. Мне пришлось побороться за то, чтобы он остался, давая ему склонить меня к его более эксцентричным играм. Через неделю мне нужно было ещё.

Последние наши встречи проходили относительно спокойно, и я не знаю, почему. Каким-то образом они делают меня только более тревожной. И вторжение в мою рутинную жизнь Джеймса совершенно не помогает.

От воспоминаний о встрече сердце начинает биться быстрее. Мне стоит выходить, если я собираюсь идти пешком.

Нет, я поведу. Хотя бы будет казаться, словно вовсе не появлялась на работе.

Я смотрю на часы и хватаю пальто.

У двери кабинета останавливаюсь и прислоняюсь к ней, раздвигая жалюзи, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто. Затылок Гвен закрывает обзор на её монитор, но точно могу сказать, что она сидит в каком-то чате.

Медленно открываю дверь и делаю шаг наружу, прежде чем закрыть. Я выгляжу, как шпион за пределами вражеской границы.

– Гвен, – шепчу я. Она разворачивается ко мне. Прежде чем успевает сказать хоть что-то, я продолжаю. – Если кто спросит меня, сегодня я осталась дома из-за болезни, хорошо?

Она хмурится, и её лоб морщится.

– Почему?

– Не спрашивай, почему. Что с тобой не так? – рявкаю я. И в то же мгновение чувствую себя паршиво. Я не могу враждовать с ней. – Просто сделай так, хорошо?

Она кивает и отворачивается от меня. Я не могу и её привлечь на свою плохую сторону.

– Прости, – бросаю я, когда прохожу мимо неё.

Она отвечает мне благодарным "Мммхмм". Я пересекаю офис и двери лифта открываются, как только слышу, как какие-то люди идут по коридору.

Ныряю в крошечную кабинку и ударяю по кнопке "Закрыть". Двери смыкаются и лифт начинает спускаться.

Прислоняюсь к зеркалу и выдыхаю в потолок. Отмахиваюсь от сигаретного дыма, который однажды задушит меня.

Мои слова яд, и каждый человек, которого они коснутся, погаснет, словно рождественская елка на улице после Нового года.

В баре я обнаруживаю Джеймса в кабинке. Откинувшись назад и растянув руку на спинке сидения рядом с ним, как будто в ожидании тёплого тела, которое расположится под ней. Вообще-то об этом я думаю несколько иначе: скорее как о мышиной ловушке. Она захлопнет свои металлические зубы, как только кто-то посмеёт приблизиться.

Лишь умная мышь может забрать приз, не беспокоя ловушку.

Я это могу, верно?

Всё ещё трясусь. Тру руки, как будто они замерзли, и проскальзываю в будку к сидению напротив него. Его глаза загораются, когда он видит меня, и за секунду его взгляд кардинально меняется. Сажусь и смотрю на него сконфуженно, что заставляет его взгляд снова измениться, стать настороженным. Затуманенным и затянутым дымкой. Непроницаемым.

Может, всё время, что он пытается сломать меня, я занимаюсь тем же самым. Этим же я занимаюсь, так ведь? Держу мужчин на расстоянии, чтобы они не сломили меня. Разве что сама не захочу. Либо... Топчу их своим каблуком сразу же, как только они взглядом спускаются по моим ногам.

– В чём дело? – спрашивает Джеймс.

Его голос тусклый, как потёртый стакан, а в глазах выражение, что он не впечатлён мною.

Сажусь на сидение и складываю руки на коленях. В этот раз нет никакой папки с файлами. Я даже не знаю, что за дело хочу обсудить. Но мне нужно сделать это быстро.

Прежде чем Стейси продвинется вперёд.

– Слушай, – начинаю, поднимая руку и направляю её к столу так, словно разрубаю воздух. Я слегка опускаю подбородок и пытаюсь вызвать те чувства, которые испытывала при нашей первой с ним встрече, но у меня слишком смешанное состояние. Не удаётся разжечь искру, что распалила бы гнев. – Мне необходимо уладить всё. Что может заставить всё это закончиться?

– Закончиться что?

– Всё это глупое недопонимание. Это смехотворно. Просто отступи, ты не покупаешь эту компанию.

– Ну, не знаю, – размышляет он и смотрит на что-то поверх моего плеча. Я теряю его. Он не слышит мой голос? Интонацию, с которой я говорю? – Чтобы быть убеждённым, мне нужно больше, чем это.

Я выдыхаю, уже опасаясь следующих слов, готовых выйти из его рта. Могу видеть, как они складываются на губах, а голос формирует их в предложение отсосать его член.

Он с улыбкой качает головой.

– Я знаю, о чём ты думаешь, и это не так.

– А что же тогда?

– Я хочу, чтобы ты умоляла.

– Что? – ударяю рукой по столу и убираю её на колено. Сжимаю пальцы, пытаясь сфокусироваться на боли. Может быть, я смогу превратить её в гнев.

– Ты слышала меня. Я желаю, чтобы ты умоляла меня. Преклонилась. Упала на колени и просила меня: "Прошу! Мистер Пирс! Умоляю, остановитесь!"

Он поднимает стакан, и в этот раз он доверху наполнен прозрачным напитком. Джин, я полагаю. Он делает долгий глоток. И все это время его взгляд не отрывается от меня.

Меня сейчас вырвет.

Ни о чем не молила ни разу в своей жизни. Даже Незнакомца. Никогда не поддавалась. Никогда не сдавалась. Я так не делаю. Вот так я работаю и думаю. Это не вариант.

Но сейчас мне в голову не приходит ничего другого, что сможет сработать. Что смогло бы заставить моего босса слезть с меня. Что было бы способно заполучить разрешение Майкла на увольнение Стейси до того, как та сможет опубликовать те фотографии.

И если бы только это глупое соглашение было не с Джеймсом... может быть...

Я качаю головой, и Джеймс должен принять это как "Нет". Он смеётся, раскатистый звук раздается из его горла, и когда смех становится глубже, он становится громче.

– Я и не думал, что ты согласишься. Ты не выглядишь, как женщина, которая молит хоть о чем-то. – В его глазах загорается огонь. – Даже о сексе.

– Мы встречаемся не ради этого, – говорю я, пытаясь его заткнуть.

Даже если то, как он сказал "секс", вызвало у меня головокружение. Я разгибаю ноги и выпрямляюсь на месте.

– Ты же не молишь о нём, верно? – продолжает он, игнорируя меня. – Ставлю на то, что это мужчины молят тебя о нём. Это они падают на колени, царапая твои бёдра, жаждущие гораздо большего, чем просто целовать и лизать землю, по которой ты проходишь.

Не могу сказать, говорит ли он с сарказмом. Его голос довольно серьёзен. Он держит стакан в воздухе, но без явного намерения, чтобы поставить его либо сделать глоток. Его взгляд сосредоточен на мне. Избегаю его глаз, слишком смущённая тем, насколько он завёл меня. Я прижимаю руки к коленям, чувствуя трепет от напряжения, возникшего внизу живота.

– Я...

– В конце концов, ты можешь позвонить этим мужчинам. Но ты не станешь. Ты знаешь, что они лишь мальчики. Ты не можешь справляться с ними – ты не их мамочка.

Я давлю на колени ещё сильнее, и снова покалывание внизу. По позвоночнику проносится дрожь. Мой рот на секунду открывается, прежде чем я ловлю себя на этом. Он улыбается.

– Тебе нужен настоящий мужчина, кто-то такой, с кем ты сможешь быть на равных. Не тот, кто трусит, когда аргументы повисают в воздухе. Не тот, который избегает конфликтов, общества или близости. А тот, который может, – он поднимает со стола свободную руку ладонью вверх и качает ею, как будто взвешивает что-то невидимое, – терпеливо добиваться от тебя каждого судорожного вдоха и шёпота удовлетворения.

Я вспыхиваю, и моё лицо с каждой минутой горит всё больше. Его глаза в единении со словами преобладают над тем стыдом, что я чувствую.

– Во всяком случае, – продолжает он, – я думал так раньше. Но ты позвонила мне. Ты привела меня в тот же бар, в который притащил тебя я. Ты едва посмотрела на меня, прежде чем сесть. Этот огонь внутри тебя исчез.

Я молчу. Сильнее сжимаю колени. Рукой скольжу между бедер. Скажи мне... Джеймс... насколько, блядь, я облажалась. Насколько я разочаровала тебя. Как я тебе противна. Что ты предпочтешь вдыхать запах горелой плоти, нежели мой парфюм.

– Я не знаю, что к этому привело, – говорит он, взглядом пробегаясь по небольшой кучке клиентов, узнавая их, – но он исчез.

Он делает глоток джина, который я теперь распознала по запаху. Словно лес.

– Тебе не нужно умолять меня остановиться, Марси. Ты привела меня сюда и практически сказала кое-что. Твоего молчания достаточно. Ты из тех, кто любит делать это грубо. Шлюха, которую берут так, как она скажет, как бы это ни было, и не из тех, кто берет вожжи в собственные руки. Та, что просто отступится от того, что напугает её. Что неподдельно напугает её. И близко даже не что-то, похожее на прохеривание твоих писем почтовым отделом.

Откуда это всё? Его глаза сосредоточены на дальней стене. Его голос мрачен и полон едкого дыма, его слова похожи на слезоточивый газ. Я закрываю глаза и сжимаю веки, заставляя его уйти прочь, исчезнуть, но это бесполезно. Что со мной случилось?

– У тебя больше нет необходимости для встреч со мной. Я собираюсь общаться с твоим боссом всю неделю, чтобы довести дела до конца. Мы найдем взаимовыгодные точки соприкосновения. Я думал пойти тебе на уступки – думал, ты сможешь справиться с некоторым давлением – но ты не смогла.

Он прикончил выпивку и встал. Со стуком ставит стакан на стол, прежде чем устремить на меня взгляд. Я смотрю вверх и надеюсь, что слёзы не хлынут ручьем из моих глаз. Я не плакала годами.

Он не двигается. Словно ждет чего-то. Какой-то реакции. Я делаю своё лицо каменным, не доставлю ему удовольствия, даже если он уже получил его.

– Увидимся позже, Марси, было забавно.

Он уходит из-за стола и уходит из бара. Я улавливаю его силуэт, уходящий прочь за затемнённым окном.

Я всё ещё сижу. Руками я всё ещё сминаю ткань на коленях, словно рву салфетки. Он прав. Я струсила, когда Стейси напала на меня. Он говорил об этом так, словно все знал. Я не вела бой, когда впервые встретилась с ним.

Но я не слабая.

Быстро поднимаюсь, перекинув сумочку через плечо. Спешу к двери и ударяю по ней. Давление от внутреннего закипания незамедлительно вынуждает меня выйти за дверь, на яркий свет, вызванный выпавшим белоснежным снегом с тёмными пятнами асфальта.

Он поворачивает за угол и идёт на перекрёсток. Бегу за ним, каблуки рискуют подогнуться или заскользить с каждым делаемым мной шагом. Я практиковалась. Цвет светофора меняется, и Пирс начинает переходить дорогу.

Я прямо за ним. Может ли он слышать стук моих каблуков? Продолжаю идти, двигаясь по тротуару, приближаясь к переходу. Он на другой стороне.

– Джеймс! – кричу я.

Мой голос охрип от холода и бега. Замедляю шаг и обхожу вокруг машины, остановившейся на переходе. Он замирает и поворачивает голову, прежде чем развернуться ко мне лицом. Я не могу прочесть выражение его лица с такого расстояния.

Я ухожу с перехода и догоняю его. Глазами он следит за мной, но ничего не говорит.

– Ты ошибаешься.

– Насчет чего? Ты умоляешь?

– Нет, насчет моей трусости. Ты просто трахаешь мне мозг. Вероятно, ты произносишь такого типа речь перед каждой встречаемой тобой женщиной.

– Ну и? – Он стоит ко мне очень близко. Или я стою близко к нему?

Он остановился, когда я подошла. Сквозь холод и благодаря моему глубокому дыханию я могу чувствовать его аромат. Его чёрный костюм сидит идеально. Волевой подбородок и тёмные глаза. Воздух застревает в горле в тот же миг, когда наши взгляды встречаются.

Он наклоняется и целует меня.

Я шокирована. Прежде чем могу оттолкнуть его прочь, руки скользят по моим рукам и обхватывают лицо. Приближаюсь к нему, прижимаясь к его тёплым губам своими холодными. Выдыхаю и вдыхаю между поцелуями, но он продолжает их снова и снова. Я чувствую слабость. Чувствую мягкость, похожую на масло.

Разве не такими были мои фантазии? Когда в них присутствовал он. Все эти картины и образы, что сами пробивались в моё сознание?

Он большим пальцем гладит по моей холодной щеке. Я хватаюсь за лацканы пиджака, чтобы держаться на ногах, а его голова удобно наклонена, чтобы целовать меня. Я легко выдыхаю, когда мы освобождаемся от наших объятий.

Но... Незнакомец.

Разве это имеет значение?

– Итак, ты всё же не неудачница, Марси Стоун.

Лицо горит от холода и его прикосновения, но я чувствую, что оно немного оттаяло.

– К тому же, я не умоляю.

Он легко ухмыляется и уходит прочь. Поднимает руку, как будто бы прощаясь.

Я остаюсь стоять на тротуаре, присыпанном солью. Снег накапливается на моём пучке на затылке. По лицу стекают капли оттаявших снежинок. Туфли испачканы. Сердце в смятении.

Какого черта сейчас было?

У Джеймса всегда были ко мне эти чувства? То, как он промыл мне мозг и практически заставил захотеть задрать ноги... это было опьяняюще.

Может мне вовсе и не нужен Незнакомец.

Как только я возвращаюсь в офис, Гвен одаряет меня взглядом, в котором читается вопрос "Что ты здесь делаешь?" Я забыла, что сказала ей, будто бы остаток дня проведу дома, абсолютно потерялась в мыслях по дороге обратно. Сработал автопилот.

Майкл стоит у двери моего кабинета, и его поза не говорит о дружелюбии. Он хмурится, руки сложены на груди, а ноги раздвинуты на ширину плеч. Его грудь словно надута.

– Марси? Иди за мной.

Это не вопрос, это приказ. Он поворачивается, не обращая внимания на то, услышала я его или нет, и направляется к своему кабинету. Быстро догоняю его, и как только проскальзываю через дверной проем, он сразу же закрывает за нами дверь.

Вопросы о чем-то могут только взбесить его. Я осматриваюсь в его кабинете и пытаюсь предугадать масштабы того, что случится, но, кажется, уже знаю. Он жестом призывает меня подойти ближе. Обходит вокруг стола и размещает пальцы на сложенном манильском конверте, прежде чем пододвинуть его ко мне медленно, в старомодном стиле. Из конверта торчат уголки нескольких листов. Стейси.

(Конверт из манильской бумаги – это конверт формата А4 из плотной коричневой бумаги, закрывающийся с более узкой стороны листа, который часто можно видеть в детективных сериалах о частных сыщиках.)

– Я получил этот конверт сегодня, мисс Стоун, а также письмо, в котором предполагается, что женщина на фото выглядит точно как вы. Я бы согласился. – Берёт конверт и достает из него несколько фотографий. Копии, сделанные на цветном принтере. Даже не на фотобумаге.

Это фотографии, что прошлой ночь показывала мне Стейси. На них мужчина в маске между моих бёдер и моё лицо, запрокинутое назад, обращенное к окну. С повязкой на глазах и не подозревающая, что мы привлекли вуайериста.

Краснею, но хмурюсь, несмотря на очевидный румянец на моих щеках.

– И?

– И нечто такое, связанное с кем-то вроде вас, меня очень даже касается, – говорит Майкл. – Я не могу позволить, чтобы люди думали, что один из моих исполнительных руководителей шлюха.

– Кто сказал, что это я? Неизвестный посыльный? И вы поверите этому?

Он хмурится.

– У них есть доказательства. Они сказали, что предоставят их, если я попрошу. Честно говоря, мне это не нужно. Мне давно нужен предлог, чтобы избавиться от тебя, – ухмыляется, и я замечаю, как рукой он хватает себя между ног. – Разве что ты захочешь попытаться заключить кое-какое соглашение?

Это вопрос? Он на самом деле спрашивает меня, трахнусь ли я с ним ради сохранения работы? Если не обращать внимания на то, что это бесстыдно и бессовестно, вопрос – это слабость. Тебе не нужно спрашивать, если знаешь, что делаешь. Незнакомец никогда не спрашивал. Джеймс не спрашивал, чтобы поцеловать меня.

Разве он забыл, что было в прошлый раз, когда пытался провернуть то же самое? О записи, что я затолкала в свой стол? Он действительно такой недалёкий? Я чувствую жар, когда вдыхаю, языки пламени обжигают горло с каждым шевелением моей груди. Дыхание не учащённое, в отличие от того, каким оно скоро станет у Майкла.

– Ты настолько охерительно тупой, что осел сможет выполнять твою работу, Майкл? Ты забыл о разговоре, который мы вели в твоём кабинете пару дней назад? Не говоря уж о том, когда я разделалась с тобой в конференц-зале? – Он тупит.

Я ударяю рукой по столу и перетягиваю конверт на свою сторону. Выражение его лица превращается из самодовольно-удовлетворенного в испуганно-пристыженное. Он заикается, какая же тряпка!

– С-с-стой, Марси, прошу. – Он пытается дотянуться и схватить меня за запястье, но я останавливаю его одним взглядом. Прижимаю конверт рукой к груди, чтобы держать его в сохранности.

– Даже, мать твою, не смей прикоснуться ко мне. – Несколько мгновений смотрю на него свирепо, чтобы слова проникли в его бестолковый мозг.

Разворачиваюсь и пытаюсь покинуть его кабинет, но нахожу дверь запертой им сразу после нашего прихода. Выдыхаю от отвращения и открываю замок, прежде чем потянуть за ручку.

Прежде чем делаю шаг в коридор, я поворачиваю голову у порога, чтобы убедиться, что он может меня слышать. Не смотрю на него.

– Стейси. Я хочу, чтобы к моему приходу завтра её здесь уже не было. Если это не будет исполнено, я превращу работу здесь в ад. – Замечаю, как он легонько кивает, но не думаю, что до него дошло. – Даже если ты уволишь меня или заставишь уйти, я могу совершить вещи и похуже. Если «Кэпитал Инк» думают, что покупают нас, может пускай купят? Может вообще за ничтожно низкую цену? Подумай об этом. Также как и о том, что шпионить за людьми незаконно. Идиот.

Выхожу в коридор и захлопываю дверь за собой. Не знаю, почему не додумалась до всего этого, когда столкнулась со Стейси на парковке. Была слишком взволнована. Я просто хотела, чтобы она ушла.

В своём кабинете, присев на корточки, включаю шредер. Конечно, это не законные или официальные документы, но они так легко измельчатся. Засунула в машину целый конверт, отчего шредер засорился и затормозил. Немного помогаю ему, проталкивая конверт сверху, сминая его, эффект от помощи очевиден. После нескольких зажёвываний, ножницы делают свою непыльную работу с конвертом, и фотографии оказываются в шредере.

Встаю и хватаю со стола телефон. Я всё ещё под властью адреналина и не отвечаю за свои действия. Даже если наблюдаю за тем, как пальцы набирают номер.

– Джеймс Пирс, – подтверждает голос, когда он отвечает на звонок.

Я глубоко вдыхаю.

Почему я не позвонила Незнакомцу? Это к нему я обычно обращаюсь, когда на взводе, как сейчас. Но также я и не звоню ему каждый день недели, как делаю это в последнее время. И после последнего раза... я даже не уверена, что это сработает.

– Где ты? – спрашиваю я.

Могу слышать, как он суетится на другом конце линии. Звук, будто ткань трётся о динамик с другой стороны, и его голос заглушен, словно он разговариваем с кем-то ещё.

Он снова берёт трубку.

– Марси. У меня было предчувствие, что это ты.

Я колеблюсь. Моя щека, прижатая к дешевой пластиковой трубке, горит. Его поцелуй был таким неожиданным. Как ещё он может удивить меня?

– Где ты? – повторяю я, мой голос немного надламывается. Прочищаю горло. Никогда такой не была. Чувствую... как будто умоляю.

– На работе. А что?

– Мне нужно встретиться с тобой.

– Это касается бизнеса?

– Нет.

Он мычит, и я слышу треск кресла, как будто он откидывается назад. Знакомый звук. Сутулюсь над столом, словно прячу какой-то секрет, а он в своём кабинете абсолютно расслаблен. Чёрт, солнце тоже должно быть на его стороне города. Это мне на удачу.

– Я тоже на работе, – говорю я.

Он усмехается, его голос проносится через телефонную линию и отдаётся в моих костях.

– А где ты хочешь быть? – спрашивает он.

Прикусываю язык. Правда ли я хочу сказать "с тобой"? В моей голове это звучит так по-идиотски, но мое колотящееся сердце требует этого. Практически чувствую головокружение.

– Я, кажется, теряю работу.

– Ого? Я уже еду домой, – отвечает он. – Могу дать тебе мой адрес.

Он хочет, чтобы я приехала к нему. Записываю адрес, когда он проговаривает его, и просит меня выждать полчаса перед тем, как выехать. Вообще-то, он скорее не спрашивает меня, а приказывает. Без единой мысли соглашаюсь и вешаю трубку.

Руки трясутся. Цепляюсь за стол. Жалюзи на внутренней двери закрыты. Мой кабинет тёмный и холодный.

Джеймс Пирс только что пригласил меня.

Я вроде как напросилась.