Знание-сила, 2005 № 12 (942) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Журнал «Знание

Немой мир

Рассказ

Денни пришел около часу назад. Принес что-то дорогое, в хорошей упаковке и с золотистой этикеткой. Икры захватил. Пришел он явно с работы, даже галстук не снял. Сразу сел за стол на кухне и посадил Кайнеса напротив. В кухне было свежо, приятно пахло супом. Под ними покачивались табуреты, и шестидесятиваттная лампочка отражалась в стаканах.

— Слушай, а зачем тебе это? — поинтересовался Кайнес.

— Мне?.. Спросил бы ты лет пять назад, я бы тебе всю историю выложил, да еще идеалы человечества бы прибавил, — ответил Денни.

— А теперь сомневаться начал? Сомнение в идеалах человечества штука серьезная и опасная.

— Для меня?

— Й для тебя тоже. Войде сомневался, вот и не вернулся.

— А ты бы вернулся?

— Да. Я же отец. У меня туг моя Ланин. К ней бы и вернулся.

— Зачем, а? Ну, устроишь ты ее к какому-нибудь интеллигенту с карманами в лучшем случае. А дальше что?

— Пусть живет и не тужит.

— А может, ей надо потужить. Лбом и грудью о гвозди шарахнуться?

— Хватит. Нашарахались уже, — сказал Кайнес. — Нет, у нее все будет по-иному. Да ты и сам видишь. Мир уже другой совсем. Ненастоящий какой-то, но более заботливый.

— Это дяденька более заботливый стал, а мир, он как был дерьмом, так и остался.

— Ну и хорошо, что о ней дяденьки хлопочут. Пусть похлопочут, а там глядишь, и уверует она во что-то, чему я не верил.

— Так ты же всему верил.

— Я? Нет. Я в смерть не верил.

— А теперь, наверное, уверовал?

— Теперь... Теперь я ни во что не верю.

— Молодец!

— Хвалишь?

— Восхищаюсь!

Кайнес легкой рукой взмахнул стаканом. Денни поддержал.

— Вздрогнули!

Одним глотком осушив стакан, Денни загреб ложкой икру.

— Слушай, — продолжил Денни. — Ну, будет у тебя жена толстозадая, за фигурой будет следить и тебе покоя не даст. Или найдешь себе красавицу. Гречанку. И того хуже. Пристроишься, будешь каждый месяц получку таскать, детям с широкой руки на карманные. Ну, квартирку купишь, диванчики там всякие. Напиваться с тобою будем, а куда денемся? Да только не исполнишь ты ни одною настоящего обещания. Думать, конечно, будешь, как-то связывать концы, мол, я вот так-то и так-то, а это и есть то самое. Но, пойми, ненастоящее все это. Нейтральное какое-то.

Кайнес отвел взгляд.

— Да ведь ты сам говорил, что мир нейтрален, разве нет? — спросил он.

— Говорил. И мир действительно нейтрален, но мы-то не нейтральны. Мы-то не вписываемся в нейтральность эту. Вот нас в наказание и шарахает по морде, с размаху шарахает, и по самой наглой нашей 1римасе. Мир не любит тех, кто просто живет, и тихо мирно нейтральность эту подтачивает. Он любит тех, кто с фомом и треском восстанавливает эту нейтральность. Хотя и те, и другие по-своему сволочи и благодетели. Да только о первых никто и не знает, знает, но не подозревает, а о вторых песни поют, памятники воздвигают. Хотя на самом-то деле именно первые и делают вашу историю. Все летописи состоят из великих поступков, но ведь между ними годы и годы простой жизни, тихой шлифовки. А ведь не каждому удается вот так с шумом и топотом, с оружием в руках. Многие просто живут себе тихо за кулисами и наблюдают.

— Ну, не хочу я попадать в историю. — Кайнес тихо усмехнулся. — Хочу сидеть у станка и нейтральность твою сверлить. Не хочу дифирамбов там всяких. Я люблю прийти домой, растянуть ножки и пожевать чего-нибудь. Я от этого кайф ловлю, понимаешь?

— Ясно. Да только именно поэтому я тебя и зову. Знаешь, сколько профессоров у меня под ногами шастает. В свои шестьдесят лет меня по имени- отчеству называют. Сколько напористых, хищных и отважных парней я выслушал. Только ненастоящие они. Им бы голод свой утолить. Они же голодные все. А голодные хотят славы, знаний, хотят понять все на свете, почувствовать свое великое предназначение и чтобы им дифирамбы распевали. Не пойдут такие. Мне нужен за спиной не профессионал с парой десятков книг, прочитанных из-под палки, а человек. Человек мне нужен.

— За человека спасибо. Только не поеду я с тобой. Ну, на кой черт тебе я сдался?

— Ты либо стал совсем скромный, либо просто дурак. — Денни в сердцах махнул рукой.

— Так тем более нет. Ну, не обижайся. Не хочу я.

— Хорошо. А представь, как было бы приятно твоей Ланни услышать про тебя по телевизору. Вот он — "покоритель новых горизонтов", "великий странник", а?

— Действительно приятно. Хотя и по-детски как-то, но приятно. Ты, впрочем, тоже дифирамбы мне предлагаешь.

— А у меня выбора нет.

— Неужели для тебя это все так важно?

— Конечно. — Денни смотрел на него пристальными глазами. — Коридор — вещь тонкая. Тут одними приборами не отделаешься. И математика туг не поможет. Ну, просто никак. Здесь нужен человек. Причем не один. Один он никак не справится.

— Замучил ты меня. Налей-ка еще по одной.

Денни наполнил стаканы наполовину. Чокнулись, влили.

— Так как? Поедешь?

— Знаешь что, дай денек на размышления.

— На душевные муки?

— На все. — Кайнес помолчал. — Позвони мне с утра. Или нет, позвони лучше в обед.

— Договорились. Будем считать, что я тебя уговорил.

— Не торопись. Я подумаю. Кстати, сколько он платит?

— По десять тысяч каждому.

— Неплохо.

— Ну, в обшем, ты думай, а я пока покачу к себе.

— Ты что, за рулем?

— Нет.

— Это хорошо.

— Ну, мне пора.

Денни поднялся со стула и вышел из кухни, прикрыв за собою дверь. Кайнес начал убирать со стола. Ваза с вареньем опять прилипла. "А ну его, — подумал Кайнес, — придет Ланни уберет. Кстати, где она ходит-то?" На часах было уже десять почти. Кайнес пошел в зал и включил телевизор. Опять передавали какое-то собрание верных своему народу таких-то. Послышалось, как в туалете спустили воду. В комнату вошел Денни.

— Слушай, где мое пальто? — спросил он, поправляя галстук.

— Вон на вешалке.

Денни не без помощи Кайнеса вдел рукава и завязал шнурки на туфлях.

— Знаешь, — сказал Кайнес,

— я тебя все-таки провожу.

— Не надо. Я на такси доеду Ты лучше сиди и думай, а завтра я тебе позвоню.

— Хорошо.

Они попрощались. Кайнес закрыл дверь и сел на диван перед телевизором.

"Куда он меня втягивает? — подумал он. — Нет, не поеду я с ним. И кому я, спрашивается, Ланни оставлю? Маме? Нет, не Moiy я так с бухты-барахты. Денни-Денни, знаешь же, что такое Коридор для меня! Помнишь ведь, что Войде говорил? Денни — дьявол лысый. Сколько же я его не видел? Пять дет? Шесть? Дай-ка вспомнить. В последний раз мы ходили туда зимой. Да, зимой, этот, третий, как его... Черт! Он еще себе нос отморозил, дурак, в штаны наделал и упал лицом в снег, голову поднять боялся. Где он сейчас, интересно? И откуда ты только взялся? И все же, где Ланни?"

Светало. Во дворе тихо переливалась утренняя синева. Накатывал холод. Деревья после ночной игры застывших танцев вновь обретали краски. Прохлада и тишина. Й лишь тумбочка в углу, скромный пьедестал памятнику человеческой мысли, которая воплотилась в виде самого распространенного средства связи, предвещала и настораживала о приближающемся вторжении в тихие сны Кайнеса.

Зазвонил телефон. Еще гудок. Кайнес поднялся с постели и, мучаясь от теплопроводности своей кожи и теплоемкости пола, начал искать тапочки. Тщетно. Пришлось ковылять, используя ребро ступни.

— Алло? — прохрипел он, подняв трубку.

— Утро доброе! — раздался бодрый голос Денни.

— Здравствуй.

— Извини, брат, что так рано, но дело не ждет. Как, ты надумал?

— Я'еще не думал.

— Тем лучше. Собирайся, через двадцать минут я буду у тебя.

— Который сейчас час?

— Не важно. Кстати, что тебе снилось?

— Не твое собачье дело, — добродушно проворчал Кайнес.

— Там посмотрим. Жди. — Денни положил трубку.

"Чушь какая-то, — подумал Кайнес. — Никуда я не поеду".

Кайнес уже и забыл, как долго они ехали по грейдеру вдоль живой древесной плоти леса. Он тихо крутил в кармане куртки перочинный нож, подаренный Кларой. Глупый последний подарок. Хотя кто мог знать, что он будет последним?

Когда Денни остановил машину возле желтого камня, уже было совсем светло. Из машины вышли трое и направились в чащу. Через полчаса они подошли к лабазу. Денни и Кайнес сколотили его лет десять назад, а он все так же стоял, не покосившись.

Денни доставал из лабаза куртку. Кайнес сидел на пеньке и плотно завязывал шнурки на ботинках. Рядом с ним стоял фертом некто Дройне. Он был третьим. Кайнес видел его впервые. Это был уже далеко не молодой человек. Он вглядывался в чащу.

— Странный какой-то лес, — сказал Дройне. — Совсем не слышно птиц. Утром обычно замечательно поют птицы.

— Привыкай, — послышалось со стороны лабаза. — Коридор не терпит шумных и голосистых.

— Понимаете, Дройне, — сказал Кайнес, — в коридоре нет звуков. Вообще никаких. Полная тишина. Даже если вы захотите закричать или спеть что-нибудь, никто этого не услышит, даже вы сами.

— Там что, нет воздуха? — с тревогой спросил Дройне.

— Нет, почему? Воздух есть, причем довольно свежий. Но звуков там нет.

— Любопытно.

— Кстати, Дройне, — сказал подошедший Денни, — забудьте это слово.

— Какое?

— "Любопытно". Там абсолютно нет ничего любопытного.

— Не понимаю вас.

— Иными словами, — вмешался Кайнес, — не пытайтесь ничего разузнать. Просто наблюдайте. Никаких активных действий. Ни-ка-ких.

— Понятно.

— Ну что, с Богом, — сказал Денни, застегнув куртку.

Все трое перевязались веревками и направились в сторону поляны.

Поляна была голая. Не было даже травы. Хотя ничем другим она не выделялась.

— Слушайте, Дениан, — сказал вдруг Дройне, — мне все это напоминает старую бабушкину сказку. С лешими и другой нечистью.

— Никаких леших тут нет, — отрезал Денни. — По крайней мере, мы их не встречали.

Повисло зыбкое молчание, лишь шедший позади Кайнес тихонько улыбнулся: от лабаза до поляны было ровно триста тридцать три шага. Поляна приближалась.

На самой границе тройка остановилась.

— Так, - сказал Денни, — сегодня я пойду впереди. Дройне, пойдете за мной. Кайнес, ты замыкающий. Таким образом, Дройне будет между нами. Теперь правила. Запомните, Дройне, сюда никогда нельзя приходить одному. Не важно, как сильно вы этого захотите. У двоих есть шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. А для четверых коридор не действует. Далее, не намечайте себе никаких ориентиров, по какой бы вы траектории не пошли, вы все равно окажитесь в центре поляны. Это закон коридора. Потом, не волнуйтесь и ничего не бойтесь, ваша самоуверенность — это ваш билет обратно из середины. Запомните, любые эмоции или чувства здесь помножены на сотню, поэтому не впадайте в провал. Если вы испугаетесь чего-то, то от страха будет сводить скулы, а чем больше вы будете бояться, тем сильнее вас будет корежить.

— Представьте себе, — вмешался Кайнес, — что все ваши чувства выворачиваются наружу и умножаются на сто, порождая цепочку разных образов и ощущений. Причем процесс этот непрерывен, и страх будет порождать страх, депрессия — депрессию. Это мы и называем "попасть в провал".

— Все понятно? — спросил Денни.

— Да, — мрачно выдавил Дройне.

— Вопросы?

— А что будет после того, как мы дойдем до середины?

— Там увидим. Теперь самое главное. Далеко не отходите. Как только веревка начнет упираться, останавливайтесь. Если почувствуете, что впадаете в провал, дергайте за веревку и не пытайтесь кричать. Как мы уже говорили, там нет звуков. Запомните: за вами идет Кайнес. Если он дернет за веревку, дергайте и вы. Ясно?

— Да. И еще, деньги у меня с собой, — сказал Дройне.

— Заплатите, когда я вас оттуда вытащу. Последняя деталь: что вам снилось сегодня?

— Мне? Не помню. А что, это имеет значение?

— Теперь нет.

— Вы падаете во сне? — спросил Кайнес.

— Я уж и не помню, когда в последний раз я видел такой сон.

— Сегодня вы падали во сне? спросил Денни.

— Нет. Я обычно просыпаюсь, когда падаю. Вернее, когда касаюсь земли.

Кайнес посмотрел на Денни. Тот оставался холоден.

— Что тебе снилось? — обратился Денни к Кайнесу.

— Все то же.

— У меня были какие-то рыбы. Что ж, пошли. — сказал Денни.

Все трое бесшумно ступили на поляну, и каждый шаг поднимал бледное облачко пыли.

На горизонте чернели горы в голубых шапках снега. Перламутровые облака медленно стягивались в точку где-то за спиной. Под горами светился город. Он медленно отдалялся, тускнея и теряя форму. Впереди было синее поле. Потом появилась оконная рама. Пейзаж превратился в картину. Город все так же удалялся. Послышался мерный бой. Двойное биение сердца в движении. Поезд покачивался. Он сидел за столом. Призрачный спутник сидел рядом и тихо похрапывал. Потом храп превратился в топот, а топот оборвался на щелчке дверного замка. И снова в купе их было двое.

Обшивка перелилась в глубокий синий. Свет померк в мягкий неон. Он посмотрел на ее руки. Они шептали о нежности легких прикосновений.

— Ты совсем, — сказал он.

— Я осталась такой же для тебя, — ответила она.

— Я скучаю, — пролил он.

— Главное, что ты помнишь меня в своем мире.

- ЭТО НЕ МОЙ МИР.

Поезд перестал покачиваться и медленно взмыл, оставляя потомкам след в ровные рельсы.

— Как Ланни? — спросила она.

— Хорошо, — ответил он. — Ты получаешь ее цветы?

— Нет, но я слышу их запах.

— Уже так долго не ходил к тебе.

— Я не злюсь.

— Знаю. Я снова пришел за тобой. Так же, как ты приходишь каждую ночь. Я боюсь глаз, боюсь проснуться и увидеть тебя улыбающейся из черной рамы. Слишком мало нам посвятили времени. Я не успел так много.

Она улыбнулась. Ее тело раст ворилось, превратившись в призрак, потом в тень, потом лишь в легкое ощущение тепла.

— Не уходи! — прокричал он, оставшись немым.

Тишина. Секунда. Мгновение. Блик. Она снова с ним. Она здесь.

Ее маленькая ручка с гибкими пальцами. Маленькие и нежные, они проскользнули меж его пальцев. Ее ладонь тихо т аяла. Она покидала его, тихо поднимаясь в фиолетовое небо. Он поплыл за ней. Легонько оттолкнувшись от пола, тело потеряло тяжесть. И лишь тонкая паутинка, опоясывавшая его, тащила вниз. Ее ладонь блекла, а паутинка упорно тянула вниз. Тогда он выташил ее подарок и точным движением...

Денни открыл глаза. Он лежал, уткнувшись носом в траву. Что-то ритмично врезалось в поясницу. Он посмотрел на Дройне. Тот лежал, закрыв глаза, в двух метрах от поляны и дергал за веревку. Денни встал и, потрепав Дройне за плечо, увидел валявшийся обрезок единой упряжки, в которой остались только двое.

Поляна промолчала.