Зодчий. Книга IV

Глава 10

Пока я открывал папку, Император исследовал меня пытливым взором. Но уже на первом листе внушительной пачки документов всё стало понятно. Передо мной была патентная заявка на Фокус-Столбы. Я перевернул страницу, затем другую. Александр Сергеевич знатно поработал. Он вообще спал с моего отъезда⁈

— Ничего похожего никто никогда не делал, — сказал самодержец, когда я поднял на него взгляд.

— Я польщён, Ваше Императорское Величество, что мои скромные труды привлекли Ваше внимание…

Он поморщился и требовательно постучал пальцем по столешнице:

— Стоп-стоп-стоп, Миша. Без этого обойдёмся. Без скромности и дипломатических танцев. Я хочу знать, как это вообще тебе в голову пришло?

Я пожал плечами:

— Не знаю… Просто увидел. Просто понял, как должно быть.

— Просто понял… — эхом повторил Император, откинулся на спинку, не отрывая от меня взгляда. — Просто понял. Хорошо же. Ты голоден, Миша?

Я подумал про вилки и порядок работы с ними, вбиваемый мне Губаревым в течение полёта. Если трапезы можно избежать — так и поступлю. Поэтому медленно помотал головой:

— Нет, Ваше Императорское Величество, благодарю Вас.

— Прекрасно. Тогда сразу к делу. Я вызвал тебя, Миша, чтобы сказать: я забираю этот патент.

Он ждал реакции, но я умею держать себя в руках. Но вопросительный взгляд всё же изобразил. Я почувствовал касание психоманта. Мы не одни? Или это сам Император меня зондирует?

Магии в правителе Российской Империи было очень много, но в чём его дар я никак не мог понять. Будто бы смотрел на солнце без очков.

— Ты знаешь, что такое принудительная лицензия? — спросил он, спустя несколько секунд тишины.

— Конечно, Ваше Императорское Величество.

— Тем лучше. Я не хочу, чтобы такое изобретение принадлежало только тем, кто заплатит за него. Я хочу, чтобы все Конструкты, от Гродно до Нового Тихвина имели эти постройки.

Я почувствовал присутствие на нашей встрече кого-то ещё. Кого-то третьего. Меня исследовали и испытывали. В соседней комнате был психомант, отмечающий мои реакции на слова самодержца.

Пусть восхитится моим спокойствием. Я пройду любые проверки. Император тем временем продолжал:

— Тебя и твоего наставника я, разумеется, не обижу. И не думай, будто бы большим секретом является тот факт, что имя Павлова стоит на этом патенте для галочки.

Врать августейшей особе я не собирался, и Императора, кажется, удовлетворило моё молчание.

— Я разбираюсь в работах Александра Сергеевича, Миша. Он один из моих любимчиков среди ныне живущих Зодчих. В этой схеме, — он снова постучал по папке, — от него только его фамилия.

Я терпеливо ждал продолжения.

— Но я понимаю, почему это сделано именно так, и потому закрою глаза, — вздохнул Император. — Поддержание благоденствия России требует большое число институтов и иногда они становятся… Неповоротливыми. Однако я верю в людей и в их способность находить изящные решения. Голова должна работать.

Он улыбнулся.

— Когда всё слишком просто, то нет тонизирующего воздействия, Миша. Но я не об этом. Скажи, у тебя, совершенно случайно, нет ещё чего-нибудь, что ты вдруг «просто понял»?

— Пара идей имеется… — уклончиво ответил я.

— Хорошо. В таком случае, Миша, я хотел бы видеть тебя в столице. Проси всё, что хочешь. Я обеспечу тебя всем необходимым. Конструкты — это наше будущее, Миша. И мне кажется, ты понимаешь это как никто другой.

— Ваше Императорское Величество, — тихо произнёс я. — Если и вправду мне позволено просить… То я хотел бы остаться на фронтире.

Император вздёрнул бровь:

— Фронтир может держать кто угодно, Миша. А находить то, что ты «просто понимаешь» — больше никто.

— Моё место там, Ваше Императорское Величество.

— Хорошо, — он открыл второй ящик, вытащил оттуда новую папку и положил рядом с первой. — Раз уж мы заговорили о фронтире. Порченое золото. Сверхоружие против Скверны. Тоже «просто понял»?

— Наблюдения, Ваше Императорское Величество, — признался я. — Окрестные деревни десятилетиями не подвергались атакам. Твари Скверны проходили мимо домов, нападая на заставу, на солдат, на Зодчих, а сами поселения не трогали. Я просто задался вопросом почему. И нашёл ответы.

Он кивнул своим мыслям, исследуя меня, и произнёс:

— Тебе потребовалось несколько недель на то, до чего не додумались ведущие специалисты за прошедшие годы. И мало того, ты сумел ещё и границу Изнанки продавить. Откуда ты такой появился, Миша?

— С Урала, — пожал плечами я. Губы Императора тронула улыбка.

— Это было хорошо, — сказал он. — Миша с Урала.

Послышался звук выдвигаемого ящика и на стол легла следующая папка.

— Здесь у меня отчёты собранные несколькими службами, Миша. От Секретной Службы и Имперской Комиссии по борьбе со Скверной, до Тринадцатого Отдела и Министерства по земельным вопросам. Одни положительные характеристики.

Он достал из папки несколько документов:

— Также тут у меня находятся прошения по двум Конструктам и запрос на возведение ещё одного. Плюс решение по новым землям. Во всех бумагах фигурирует твоё имя.

Император демонстративно взял ручку и подписал первый из них, затем вторую, не отводя от меня взора, затем третью. После чего протянул документы мне и аккуратно положил ручку на стол. Я взял бумаги, бегло проглядел.

— Это слишком щедро, Ваше Императорское Величество!

— Возможно, Миша. Нет сомнений, я мог бы отдать земли талантливому человеку другого рода. Передать Конструкт проверенному Зодчему, ждущему своего шанса уже много лет. Отказать в прошении Володина, и обязать тебя поддерживать Конструкт во Влодаве за счёт какого-нибудь выпускника Академии. Это имело бы смысл, если бы мне захотелось наблюдать, как на вдруг ожившем направлении внезапно образуется хаос и заплетётся клубок интриг, отбрасывая наши успехи. Тот регион стал мне крайне интересен, Миша. Я делаю ставку на тебя, понимаешь?

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество. Постараюсь не осрамиться.

— Постарайся, — согласился Государь. — Говорить буду прямо: на моём веку не так часто попадались люди таких талантов, Миша. Ты поцелован Богом, не иначе.

Он перекрестился и продолжил:

— Отмечу, что в твоих глазах слишком много мудрости для столь юного возраста. Но всё же скажи мне, Миша, сумеешь ли ты откусить такой кусок пирога? — во взоре Императора появилось сомнение.

— Пока я плохо представляю его размер, — признался я.

— Внушительный. Если ты не готов, то я пойму. Моё предложение о работе в столице ещё в силе. Я гарантирую тебе всецелую поддержку с моей стороны. Сиди, твори, посещай балы, обменивайся опытом с лучшими Зодчими мира. Многие всю жизнь мечтают о подобном. Деньги, слава, женщины и спокойный край. Выбирай, Миша. Выбирай разумно. Эти бумаги могут исчезнуть в моём кабинете, и я не стану осуждать тебя за твоё решение. Все мы люди.

Он изучал меня, как и неизвестный психомант.

— Я выбираю фронтир, — спокойно сказал я. Император покачал головой в недоумении, а затем снова откинулся на спинку стула.

— Хорошо же, Миша с Урала, — он открыл ещё один ящик. Да сколько их у него там⁈ Но на моём лице не дрогнул ни единый мускул.

— Возьми, — приказал Император.

Я почувствовал магию, скрытую в переданном мне конверте. Незнакомая, бурная, едва приручённая. Император терпеливо ждал, но, видя моё замешательство, сказал:

— Смелее, Миша.

В конверте лежала грамота. Бумага переливалась магией. Мой взгляд скользнул по письменам, а затем поднялся на Императора. Неужели…

— Ваше Императорское Величество… Это ведь…

— Я давал его и за меньшие заслуги. И пусть впервые передо мной человек столь юных лет, но я же сказал, что не обижу вас с Павловым. Приложи палец к печати.

Место под печатью светилось, будто сквозь бумагу пыталось прорезаться спрятанное по ту сторону солнце. Я медленно поднёс палец, ощутил жар кожей и неприятное покалывание. Очень неожиданное событие.

— Миша, ты тратишь моё время, — прокомментировал мою заминку Император.

Приложив палец к сосредоточению магии, я почувствовал, как кровь будто вскипела. С трудом удержавшись на месте, вцепился свободной рукой в столешницу, чувствуя, как пульсирующая боль распространяется по телу. Кровь стала кислотой, и я ощущал каждую жилу, каждую вену. Сквозь зубы само по себе вырвалось сдавленно сипение. На лбу выступила испарина, ноги стали ватными, но через миг дурнота ушла, словно её и не было. Медленно распрямившись, я преклонил колено перед сидящим Императором.

— Мой Государь.

— Встань и служи России, Миша с Урала. Я буду наблюдать за тобой. Надеюсь, что ты порадуешь меня своими новыми идеями.

Я подчинился.

— А теперь иди. Всё, что я хотел увидеть и сделать — я увидел и сделал. Павел Губарев тебе поможет со сложными вопросами, не стесняйся к нему обращаться.

Он убрал со стола все выложенные перед этим папки, кроме грамоты о наследуемом дворянстве, и снова взял ручку. Потом посмотрел в окно, на читающую барышню, и добавил:

— Не заставляй меня пожалеть о случившемся. Не позволь своей голове закружиться от успеха. Я легко забираю то, что дал, если разочаровываюсь.

Когда я вернулся в Томашовку, был уже глубокий вечер. В домах горел свет, на часах у Конструкта стоял Макар и одарённый наёмник из гвардии. Оба вытянулись при моём приближении. Я не стал заворачивать к ним и отправился к себе домой спать. Там залез в душ, перед этим заказав из «Логова» доставку еды. После полуночи ко мне в дверь постучали, из-под дома раздалось ворчливое и глухое «ням!» от Нямко. Я же, в одном халате, открыл дверь и увидел на пороге Паулину. Хозяйка трактира сверкнула белозубой улыбкой и впорхнула в дом. В одной руке бутылка вина, в другой пакет с контейнером для еды.

— У сильного мужчины найдётся минутка для слабой женщины? — промурлыкала она, обдав меня запахом духов. — Какой вид, Миша-Мишенька-Мишаня! М-м-м-м. Ты очень голоден? Может, сначала утолим другой голод?

Последнее она произнесла со страстным придыханием.

— Очень, — улыбнулся я, забрал у Паулины пакет и прошёл с ним на кухню, после чего разложил его по тарелкам. Затем открыл бутылку вина и налил девушке в бокал.

— Миша? Ты хочешь заставить прекрасную даму пить в одиночестве? Это же так не благородно! Ты же дворянин, Миша!

— Могу предложить чай, — я сел за стол и демонстративно открыл бутылку с морсом, положенную в пакет.

— Ты такой очаровательный и такой скучный, — сказала Паулина и пригубила из бокала. Глаза её сверкали.

— Хозяин. Спешу сообщить, что Паулина Князева очень волнуется! — проявился из пустоты Черномор. Он повис прямо напротив ничего не подозревающей девушки. — Исходя из отобранных мной данных, период овуляции миновал неделю назад и это волнение другого толка. Я хотел бы отметить, что мои датчики регистрируют овуляцию у…

— Я ем! — мысленно фыркнул я ИскИну, прервав его, а затем с удовольствием принялся за ужин. Паулина поглаживала ножку бокала, закинув ногу на ногу.

— Ты такой правильный, — вздохнула она. — Чай, это несерьёзно. Ведь сегодня ты летал на персональном вертолёте Его Императорского Величества. Ничего не хочешь мне рассказать?

Я пожал плечами и продолжая работать ложкой и поглощая вкуснейшее жаркое. Отломил кусок свежего хлеба и едва не закатил глаза от удовольствия, когда на зубах захрустела корочка.

— Ты видел… его? — подалась вперёд Паулина, и взгляд её изменился.

— Видел.

— Он был с охраной? Тебя туда так просто пустили? — выпалила хозяйка трактира.

— Очень странный вопрос, — улыбнулся я.

— Ну… — она смутилась. — Просто Император это как… Как божество ведь. Он вообще похож на человека?

— Харизмы у него не отнять, — заметил я. Глотнул морса. — Не просто так сидит на троне.

— Он сидит там, потому что его отец на нём сидел, а до этого дед сидел, а до этого прадед. Это напускное, Миша, — неожиданно резко сказала Паулина. — Это ведь страшно несправедливо, Миша, когда кто-то имеет больше прав просто потому, что у него другая кровь. Они же не становятся лучше нас.

Я покачал головой:

— Сила Рода, Паулин. Это не пустой звук.

— Миша, ты ведь такой же, как я. Обычный безродный. Мы никогда не станем им ровней. Даже если разобьёмся в кровь!

Я поднялся, сходил в спальню и вернулся оттуда с грамотой. Положил на стол. Паулина отставила бокал, подняла документ.

— Он… Он купил тебя, да? — горько спросила девушка. Я встал рядом с ней, коснулся острого подбородка.

— Меня невозможно купить, — сказал я ей, потянул к себе, и Паулина подчинилась, поднимаясь. — Но можно соблазнить.

— Миша, не становись такими, как они, — тихонько попросила Князева, перед тем как мои губы коснулись её.

Стук в дверь раздался, едва я закрыл глаза. «Ням! Ням! Ням!» заволновался Нямко. Прекрасно понимаю его эмоции. Ночь на дворе! Дайте поспать уже! Выбравшись из кровати, я покосился на проснувшуюся Паулину, а затем затопал к двери.

— Кто там? — спросил Черномора.

— Александра Панова, Хозяин, в сопровождении Светланы Скоробогатовой, — тут же отрапортовал искусственный интеллект. Я сразу проснулся.

Когда отворил дверь, то Панова почти втолкнула меня внутрь.

— Миша… Миша! Мы ждали тебя полдня! Где ты был?

Светлана, застенчиво улыбаясь, прошла следом и притворила за собой дверь.

— Что происходит? — тихо поинтересовался я. — Светлана Павловна, как вы здесь оказались?

— Нам нужно спуститься, Миша! В тоннели! Ты знал, что госпожа Скоробогатова одна из крупнейших специалистов именно по культу Аль Абаса? — рыженькая оперуполномоченная была возбуждена и, уверен, готова была действовать прямо сейчас. — Мы должны показать ей подземелья, которые вы нашли!

— Простите, что так поздно, Миша, — вздохнула графиня. — Но Сашенька заразила меня своим энтузиазмом. Мне на самом деле хотелось бы посмотреть на обнаруженные вами подземелья. Если Сашенька не ошибается, это может оказаться крупнейшей находкой связанной с этим культом.

— Дамы, честное слово, разве это не терпит до утра?

— Терпит, Михаил Иванович! — вскинулась Панова. — Терпит! Да только вас поймать сложнее, чем скрывающегося преступника! Вы же утром опять исчезнете!

— Справедливо, — с улыбкой согласился я, настороженно глядя на Александру. Не сболтнула ли она лишнего, про Люция?

— Тайна пропавшего культа тревожит многих, Миша. Быть может, мы разгадаем эту загадку! — со значением проговорила та. — Светлана Павловна, уверяю, вы будете в восторге! Огромные залы, длинные коридоры, загадочные строения и никаких следов человека. Ровным счётом ни-ка-ких!

Последнее адресовалось мне. Ну, слава богу.

— Миша, а мы вам не помешали? — вдруг нахмурилась Светлана, глядя куда-то вниз. Я опустил глаза и увидел туфли Паулины.

— Я спал, сударыни, — не перестал улыбаться я. — Разумеется, помешали.

Панова тоже увидела туфли.

— Ой, — сказала она, нахмурившись. Голос стал чуть рассеянным:

— Михаил Иванович, умоляю, не убегайте завтра никуда. Во сколько мы должны быть у вас, чтобы вы смогли открыть нам проход в лабиринты?

Александра ощутимо расстроилась, но ещё бодрилась.

— В восемь утра, — посмотрел я на часы. — Буду рад проводить вас обеих.

— Договорились… — Панова торопливо двинулась к двери, дёрнула её на себя. Потом ещё раз, а потом с тяжёлым вздохом толкнула от себя и вышла.

— Простите за беспокойство, Миша, — улыбнулась мне на прощание Светлана, бросила хитрый взгляд на туфли и последовала за оперуполномоченной. Я вышел на крыльцо, провожая девушек взглядом. Панова, не оборачиваясь, шла так быстро, что графиня никак не могла догнать новую знакомую. Неловко получилось, конечно.

— Скверна становится сильнее, — раздался голос слева от меня. Я медленно повернулся. Из тьмы на свет вышла монахиня из подворья Святой Варвары. Кажется, её звали Ирина. Чёрт… Да вы что, сговорились, женщины⁈ — Ты тянешь время, Носитель Обетования. Ты прячешься за суетой. Ты бежишь от правды. Но она настигнет тебя. Прими это и сделай, что должно.

Она распахнула плащ, показав обнажённое шикарное тело, и шагнула ко мне, жарко продолжая:

— Мы можем сделать это быстро, Носитель Обетования. Прямо здесь. Несколько минут, и я уйду, но потом придёт день, и Скверна будет повержена. Исполни предназначение!