Золотая паутинка

8

Несколько часов глубокого, крепкого сна и Путин встал свежим, полон энергии. Первым его движением было отправиться в адресное бюро. За эти годы Дина могла переменить фамилию, выйдя замуж. Тогда он ничего не узнает и придется ждать новой случайной встречи.

Велика была радость Путина, когда он получил адрес Дины! Томилина оказалась, и притом единственная в городе. Через десять минут Путин стоял перед ее дверью. Сейчас он ее увидит, услышит ее голос, будет говорить с нею! Он волновался как юноша при первом свидании с предметом своих грез.

Но вместо Дины, Путин увидел прислугу. Она словоохотливо сообщила, что барышня на службе, в конторе, возвращается после трех часов. Обедает обыкновенно дома, но иногда за ней заходит ее жених. Они идут в кафэ, потом в театр или кино.

При упоминании о женихе настроение у Путина упало. Он понял, что брюнет, с которым встретил в кафэ «Брюссель» Дину, и есть ее жених. За ним идет охота Ирэн, Игрека и Зета. «Не помочь ли им в этом деле и тем убрать его с пути к сердцу Дины? Но тотчас Путин отбросил эту мысль. Как мог запасть ему в голову такой недостойный прием?

— Может, господин прикажет передать что-нибудь барышне? — нарушила прислуга безмолвие его раэ-мышлений.

— Передать? — очнулся Путин.

— Желаете оставить записку?

— Нет, я зайду еще раз. Или, вот что, не знаете ли вы адрес конторы, где служить фрейлен Томилина?

— О да, это совсем близко! — и прислуга подробно рассказала, как найти контору барышни.

Путин вышел на улицу. До трех оставалось полтора часа. Что предпринять? Вызвать Дину из конторы? Неудобно — возникнут излишние разговоры среди сослуживцев. Ждать ее выхода? Долго и пахнет мальчишеством. Вернуться после трех? Но за это время между конторой и домом с нею может что-нибудь случиться. Сегодня же он должен ее видеть!

Путин направился к конторе. Судьба покровительствовала ему. Наискосок подъезда конторы помещалась кондитерская. Путин зашел, занял столик у окна и спросил чая. Поверхностно просмотрел номера иллюстрированного журнала, поминутно вытаскивая из кармана часы. Стрелка придвигалась к трем, волнение Путина нарастало. Он не узнавал себя, всегда уравновешенного, выдержанного, подчинявшего нервы и душевные движения своей железной воле. Без пяти три он вышел из кондитерской, встал у витрины магазина, шагах десяти от конторы, и замер в ожидании. Захлопала дверь подъезда. Вынырнул господин с портфелем под мышкой, за ним другой. Дама с сумочкой засеменила прыгающей походкой, застегивая перчатки, за нею — Дина. Скромно, со вкусом одетая, не спеша приближалась она к Путину. Поравнялась с ним. Скользнув глазами в витрину, встретила пристальный взгляд Путина.

— Мое почтение, Надежда Николаевна, — негромко произнес он, приподняв шляпу.

Дина приостановилась. Звук голоса точно отбросил ее далеко назад. Давно где-то слышала она этот голос — ровный и твердый, властью и силой звучащий, но избранный сердцем чует в нем негу и ласку. Что-то огромное, чудное, давно пережитое распахнулось перед Диной. Все потерянное в прошлом: семья, родные березки у обрыва над Волгой, ее девичья комната, розовая как румяна утреннего неба и… семнадцатая весна ее жизни… Она — впервые одевшая длинное платье взрослой девушки. Белая кисея волнистыми складками падает почти до полу. Широкой голубой лентой перехвачена тонкая талия и пышная коса двумя змейками вьется ниже бедер. Как хороша жизнь в семнадцать лет!… Роскошное волжское утро… Легко вливается в молодую грудь живительный воздух. Какой упоительный ландшафт раскинут перед террасой! Простор и даль… Сад уступами спускается к берегу. Внизу купальня, пристань с лодками и белеется чей-то китель. Это студент, репетитор брата. Он успел уже нагуляться, выкупаться и сейчас придет сюда, к утреннему чаю. В руках у него васильки. Она любит вплетать в свои косы эти голубые глазки. В ее рыжевато-золотистых волосах они словно у себя дома в спелой, налившейся колосом, ржи.

Дина застыла перед Путиным, зачарованная как в сновиденьях, что иногда балуют ее отзвуками далеких милых дней.

— Узнаете, Надежда Николаевна?

— Господи… Владимир… Серге-евич! Вот когда мы встретились! — ответила Дина, подавая Путину руку.

— Как странно все это и… хорошо!

Это «хорошо» было сказано Диной так просто, сердечно, в нем светилась такая откровенная радость, что Путин за одно это слово быль готов простить миру всю тоску, всю горечь и страданья своей души.

— Мне многое надо сказать вам, Надежда Николаевна, сегодня, сейчас же… Позвольте вас проводить!

— Конечно! Господи, что же мы стоим! Идемте ко мне… Я живу недалеко отсюда.

— Я уже был у вас сегодня.

— Как вы узнали, что я здесь? Впрочем, помолчим, наговоримся дома. Все еще не могу прийти в себя от неожиданности нашей встречи.

Дина и Путин шли рядом в толпе шумного города, но им казалось, что в целом свете их только двое, что только их существование важно и нужно, а все окружающее неинтересно, ничтожно и не касается их ни с какой стороны. Годы, разъединявшие их до настоящего момента, сгладились, исчезли в каком-то провале. В их памяти воскресли все тончайшие оттенки переживаний того далекого лета, на Волге. И чувство это было так ярко и свежо, точно расстались они только вчера.

— Ну, вот, моя келья! — сказала Дина, когда они пришли к ней, в ее маленькую, уютную комнату. — Садитесь, рассказывайте о себе, спрашивайте… Мне с вами легко, как с другом юных дней. Не стесняясь буду обедать. Могу поделиться и с вами, хотите кушать?

— Благодарю вас, мне еще рано.

Прислуга подала Дине обед и Путин начал свое повествование. Он рассказал в общих чертах всю свою жизнь, как по окончании университета пробился на дорогу, избрав карьеру криминального агента и достиг в этой области даже известности. Налетела революционная буря и он — один из многих, «бывший человек», бесподданный скиталец. Правда, он зарабатывает очень недурно, состоя заведывающим кустарной мастерской игрушек в русском стиле. У него есть художественный вкус: в молодости увлекался живописью, лепкой, резьбой по дереву и теперь эти знания пригодились. Русское искусство всегда высоко ценилось иностранцами, а сейчас оно в моде. Мастерская поставлено прочно, субсидируется и сбыт обеспечен, особенно в Англию. Ha первой встрече своей с Диной, в кафэ «Брюссель», Путин сделал продолжительную паузу.

— Но как вы меня узнали? Я изменилась за эти двадцать лет, постарела!

— Мы оба изменились, конечно. Но сходство, и большое, с прежней Диной у вас осталось, Надежда Николаевна. Следя за вами в тот вечер, я уловил ваше характерное движение головы. А эта брошь, ваша любимая золотая паутинка, не забыл ее с тех пор…

— Я невеста, Владимир Сергеевич, хоть и запоздалая, — словно обрывая нить с прошлым, сказала Дина.

— Вы меня видели в кафэ с женихом.

— Знаю. И желание предупредить о какой-то, еще мне неясной опасности, грозящей вам и вашему жениху, привело меня к вам. С первой же встречи с вами я уже замешан в эту историю.

Путин рассказал Дине все, что с ним произошло за эти дни.

— Боже, что же это такое?! За нами следят. Третьего дня была сделана попытка выкрасть у моего жениха документы. От моего имени его вызвали по телефону и, во время его отсутствия, перерыли квартиру. Но пока все благополучно — документы целы.

— Личные документы вашего жениха?

— Нет… Не знаю, право!.. Он меня не посвящает в свои дела… Это мучает и… обижает — сказала Дина с грустной улыбкой.

— Надежда Николаевна, скажите мне откровенно, как старому другу, вы хорошо знаете своего жениха?

— Увы, нет! Его дела — непроницаемая тайна.

— И вы с этим примиряетесь?

— Что же делать, Владимир Сергеевич, приходится!

Путин встал и зашагал по комнате. Когда мозг его усиленно работал над какой-нибудь мыслью, он не мог оставаться в покое.

— Дело, по-видимому, гораздо серьезнее и сложнее, чем можно было предполагать по первому впечатлению. Вы простите меня, Надежда Николаевна, но мой совет опытного криминалиста — не доверяйтесь вашему жениху, будьте осторожны!

— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросила Дина и нервно повела плечами.

— Мне он также подозрителен, как и его преследователи.

— Владимир Сергеевич, вы…

— Бога ради, не волнуйтесь! Не подумайте, что я хочу вооружить вас против него. Верьте мне, кроме искреннего желания…

Звон разбитого стекла прервал Путина на полуслове. Ловкой рукой, брошенный с улицы, в комнату упал камень, с привязанной к нему запиской.

Путин стремительно выглянул в окно. Уличная суета шла обычным темпом. Дина подняла камень и развернула записку.

«Милостивый государь, господин хороший, великий сыщик Путин! Сойдите с нашей дороги, повторяем вам в последний раз!» — категорически гласила записка.

— Господи, что такое? — воскликнула Дина, — они следят за каждым шагом!.. Грозят даже вам!

— Подтверждение моих слов, Надежда Николаевна!

— Дальше, что же будет дальше? Владимир Сергеевич, голубчик, я ничего не понимаю что тут происходит?.. Мне становится страшно сознавать, что каждое движение контролируется кем-то и никуда не уйти от неведомого соглядатая… Что им нужно, наконец, от нас?

— Насколько я уясняю теперь, лично вам, Надежда Николаевна, никакой опасностью не грозит. Им интересен ваш жених, вернее, бумаги, которые он так хранить, даже от вас. Но, даю вам слово, если понадобится — моя помощь не опоздает. На случай мой телефон: 22 068. Не падайте духом, не бойтесь и знайте, что у вас есть друг, который зорко охраняет вас со всех сторон.

Путин ушел. Дина просидела весь вечер одна и тревожны, расплывчаты были ее думы. Встреча с Путиным — событие. Грань, за которой начинается нечто новое. Рождение, смерть, свадьба в кругу близких, отъезд на долгие годы, возвращение в семью — этапы, красной нитью отмечаемые в жизни человека. Дина не отдавала еще себе отчета в том, что происходит сейчас в ее душе, но сознавала одно — судьба столкнула ее с Путиным вновь не напрасно и что-то должно последовать за встречей.